Началась первая дождливая неделя осени. Дни заканчивались, не успев начаться.
Дожди лили однотонными потоками, под которыми мокли люди, дома, деревья. Настроение было тоже мокрым. В тот самый период я начала сходить сума.
Нет, не из-за раскисшего от дождя настроения окружающих. Потому что лично я люблю осеннюю депрессию, постоянный сумрак. Это все как-то благоприятно отражается на моем творчестве. Непонятно откуда рождаются гениальные рифмы, полные глубочайшего смысла куплеты, пропитанные теплом осенних квартир и влагой осенних улиц. Того и бывало, я достаю заброшенные свои картины и дорисовываю их.
После бурного лета я как всегда сижу на безденежье, и лишь случайные осенние друзья снабжают пивом.
Осенью я начинаю курить.
Весной снова бросаю.
Осенью я вообще не тот человек, что зимой, весной, летом. В другие времена года я готова начинать новые дела, усиленно искать новые источники заработков, реализовывать творческие перлы прошлой осени, стремлюсь куда-нибудь поехать, нафотографировать всего...
А осенью я кутаюсь в клетчатый зеленый плед, достаю фотоальбомы, зажигаю палки-вонялки и курю. Ем шоколад и пишу стихи. Я порой думаю, что уже никогда не смогу выйти из этой осенней депрессии, но к счастью, зимой все проходит.
Так вот, в первую неделю сентябрьских дождей я начала сходить с ума.
Я даже не скажу, когда это именно началось, просто в одну из дождливых ночей мне позвонили в пол третьего ночи, назвали меня по имени отчеству и сообщили:
- Завтра ваш заказ шариковых хомячков будет доставлен.
Я не придала этому значения, так как подумала, что присниться может всякое.
Но сутра на циферблате определителя телефонных номеров я нашла какие-то незнакомые цифры. То есть цифры были знакомые, номер был незнаком: две шестерки, две семерки, тройка, восьмерка и единица. Время звонка: два часа двадцать семь минут.
Я села на стул и поняла: я сошла с ума.
До сегодняшнего дня, правда я думала, что мир вокруг меня сходит с ума. Для того причины были.
Так, например, на позапрошлой неделе, в моей игре на мобильном фигурки начали двигаться в противоположную от команд стороны. Я нажимаю кнопку, что раньше двигала фигурку вперед, а она теперь двигалась назад. Ладно, думаю, техника - дело не совершенное.
Еще были инциденты с транспортом. Захожу я в маршрутку, проезд в которой пятьдесят копеек. Сажусь на свободное место. Достаю деньги. Девушка сзади протягивает мне руку с пятидесятью копейками и просит передать водителю. Я достаю железную гривну и передаю ее дальше за двоих. Девушкину мелочь я прячу в свой кошелек. Через какое-то время мне передают пятьдесят копеек мелочью и говорят: "Девушка, возьмите с гривны сдачу".
Я повторяю "я на два передала".
"Так здесь проезд по пятьдесят копеек".
Я говорю: "ну правильно, с гривны я на два передала"
"Так возьмите же сдачу!"
"но ведь два по пятьдесят будет гривна!" - недоумеваю я.
Вся маршрутка смотрит на меня как-то странно.
Ладно, - думаю я, - переживем.
Другой случай произошел недолго спустя тоже с маршруткой.
Я не любитель езды в утреннем транспорте. Поэтому к метро хожу пешком. Но мне не избежать прохода многолюдной троллейбусно-маршруточной остановки. Толпы, очереди... Каждое утро. И вот я приближаюсь к одной внушительной очереди, мысленно жалею людей, что будут консервироваться в этих железных банках на колесах. Как раз и подъезжает сие средство передвижения. Останавливается в трех метрах от обычного места, а значит и от очереди, открывает двери. Но ни один из очереди не двинулся в сторону маршрутки. Стоят, как стояли. Может, это не тот номер? Нет, все правильно. Я говорю: "Эй, люди, садитесь в маршрутку, вы ж ее ждали!"
Кое-кто недоброжелательно обернулся в мою сторону, а в основном даже глазом не повели.
Ну, стойте себе, - думаю я обиженно и иду дальше.
Через неделю после странного телефонного звонка в два часа ночи снова раздается еще один звонок: две шестерки, две семерки, тройка, восьмерка и единица.
- Заберите, пожалуйста, свою партию шариковых хомячков, а то уни умрут.
Что за бред?
Остаток ночи мне сняться прыгающие, словно мячики десятки хомячков.
Через три дня снова звонит телефон.
- Когда же вы их, наконец, заберете? Они же гибнут!
- А откуда я их должна забрать? - бормочу я вполне логичный вопрос.
- Как откуда? На птичьем рынке они вас ждут.
Действительно, как это я могла не знать?
- А у кого именно я должна их забрать? - задаю я не имеющий смысла вопрос, так как трубку на том конце бросили.
Я решаю перезвонить на номер и уточнить, где я должна забрать этих хомячков. Раз они никому не нужны, и раз они непонятно чего МОИ. Жалко ведь, умирают.
Но номер не набирается, в трубке все время сообщают "Неправильно набран номер".
Сутра я одеваюсь потеплее и иду на поиски МОИХ хомячков.
Добираюсь на троллейбусе до птичьего рынка и в растерянности вхожу в его территорию. Но, а куда дальше? Я приготовилась бродить по шумным базарным рядам, полными всякой живности. Потом, если надо, буду спрашивать у продавцов, не знают ли они о партии шариковых хомячков. А если они подумают, что это у меня уже шарики за ролики? Ну и ладно, мне с ними не жить.
Но не успела я войти в рынок, как ко мне подошла низкая немолодая женщина и протянула большую картонную коробку, похожую на коробку из-под компьютерного монитора. Коробка оказалась не по размеру легкой. Я приоткрыла верх коробки и заглянула во внутрь. На дне сидел один единственный хомяк.
- А почему один? - удивилась я. - А как же партия?
- Раньше надо было думать, - сказала укоризненно женщина тем самым голосом с телефона, - умерли они все.
Честно признаться, по голосу эту женщину я представляла совсем другой, скорее, полной ей противоположностью. Хотя так всегда. Блондинки по телефону оказываются брюнетками в жизни, толстенькие - худенькими, высокие - низенькими.
Я еще раз заглянула в коробку.
Маленькое бежевое существо сидело почти в углу коробки и даже не повело носом, когда я заглянула в середину.
Притащила я домой я это беззащитное, пушистое творенье природы, вытащила с коробки, да накормила, чем знала.
Зверушка смешно грызла грецкие орехи, кусочки яблок. Интереснее всего дело обстояло с длинной макарониной.
Так, а где же жить этой зверушке? Не в ящике ведь?
Я отправилась в ближайший зооларек (таких, благо, сейчас полно) и купила ему клетку, корма, поилку, колесо для бега.
- Ну, вот твой дом, дорогой хомяк! - сказала я, усаживая пушистый вертлявый комочек в клетку. А хомяк действительно вышел дорогим - его клетка, стружка, аксессуары денег забрали немало.
С тех пор мы стали жить вместе. Скажу честно, у меня никогда не было домашнего животного. Был, правда, котенок, но через неделю его писанья за холодильник, мама сочла правильным отправить брата меньшего в деревню.
С хомяком проще. Раз в четыре дня менять клетку, не забывать менять воду, кормушку. Знаете, вообще очень приятное ощущение заботиться о ком-то. Жаль только, что сидит себе в клетке все время.
Прошел месяц. Мир вокруг меня все так же сходил с ума, но я уже к этому привыкла. Хомяк мой тем временем рос в длину и в ширину. Никакие жизненные перипетии и глобальные проблемы человечества его не касались. Животным он вроде был неагрессивным, скорее добродушным, сутками то и делал, что спал, грыз и бегал в колосе. Его клетка стояла на тумбочке сбоку возле моего рабочего стола с компьютером.
- Бедного зверька облучаешь! - всегда сетовала мама, намекая, мол, хватит торчать перед компьютером сутками.
В очередной вечер я писала в электронном виде какой-то рассказ. Дело не шло, я злилась.
Хомяк все время смотрел в сторону светящегося монитора, словно читал написанное.
Такую привычку я заметила за ним давно. Для себя я это объясняла тем, что он просто на свет смотрит.
И вот сижу я себе, печатаю, как ни в чем не бывало, вдруг слышу:
- Имя существительное "ожог" пишется через букву "о".
- Спасибо, я и сама дога..да..юсь..,- я медленно, в недоумении поворачиваю голову в сторону голоса. Там не было никого, кроме "читающего" хомячка.
- Совсем с ума сошла, - произнесла я вслух, отставив клавиатуру и прикуривая.
- Нет, не сошла,- произнес хомяк, уже смотря прямо на меня. По заключению Вседушного Института Творчества Таланта и Вдохновения, ты с ума не сошла.
- Что?..
Хомяк как-то обреченно вздохнул и продолжал объяснительным тоном:
- В каждой человеческой душе есть определенное количество творчества, таланта и вдохновения. Вот и был создан институт по... Впрочем, тебе, я вижу, не понять.
Хомяк еще раз вздохнул.
- Совсем уже двинулась, - продолжала я сама себе,- уже и хомяки со мной разговаривают.
- Никуда ты не двигалась, - уже более резко продолжал хомяк,- и не сходила с ума. Твоим мозгам не хватает "сдвинутости" на 5о до гениальности и 6о до сумасшествия.
Я глянула на хомяка, словно это он с ума сошел.
- Ой, да не смотри ты так. Лучше дай затянуться сигареткой.
Я механично перевела взгляд на сигарету и заметила, что пора стряхивать пепел.
- А тебя не убивает никотин, как лошадь? - скептически спросила я, стряхивая пепел.
- Я же не лошадь, - до безумия логично ответил хомяк.
- Но ведь ты в столько раз меньше!
- Да и ты поменьше лошади будешь, тебя ж еще не убило.
С такой логикой спорить сложно, проще согласиться.
Я просунула сигарету через прутья клетки.
Хомяк взял в лапки предложенный фильтр сигареты, сделал коротенькую затяжку и тут же выпустил дым. Оно то и понятно, что затяжки короткие - сколько у хомяка тех легких?
- Уже лучше, - произнес хомяк, растягивая слова.
Он откинулся на нарытую им стружку спиной.
- Хотя поганые у вас здесь сигареты.
Что значит здесь, я догадалась. Но что может тогда означать НЕ здесь?
- А ты откуда?
- Из Вседушного Института Творчества...
- Да это я поняла, где он находиться? В другой галактике? В другом Мире?
- Примитивные вы существа, люди. Не обижайся, конечно, но я все больше и больше в этом убеждаюсь. Неужели вы думаете, что вселенная это что-то очень огромное, бесконечное? Ведь есть же вещи гораздо больше и шире по своему смыслу!
- Что, например?
- И этот вопрос мне задает пациент с недовернутостью мозгов на 5 градусов! Ну, ты же пишешь стихи, ты же фотографируешь. Ведь, к примеру, за фотографией домика на фоне гор стоит нечто большее, чем просто плоский отпечаток домика!
- Ну, да! Фотография должна поражать, удивлять, заинтересовывать.
- Ты делаешь успехи! А, чтобы фотография впечатляла, заинтересовывала, она должна быть правильно скомпонована, сочтены цвета, объекты, и это еще не говоря о технических особенностях фотоаппаратов, пленок и прочего. А ведь как ни учи, как не объясняй все это, ничего не получится, если сам не прочувствуешь. - Хомяк завелся от собственного переживания. - И вот само это ощущение - безгранично, вечно и не ощутимо. А ты мне: вселенная, планеты!
Откуда хомяк знает столько про фотографию? Нет, на самом деле это немного, но ведь не для хомяка!..
- Что ты говорил по поводу моих мозгов? И почему это я пациент? - свернула я тему в другую сторону.
- Твои мозги недовернуты до уровня талантливости и гениальности на 5о и на 6о до шизофрении, - уже более спокойно продолжал хомяк. А пациентами у нас являются все. У нас в Институте есть отделение Планеты Земля, в котором на учете стоит все ее население. К тем, к кому требуется помощь, присылают таких вот как я. Ну, грубо говоря, это как явление музы.
Моя муза - хомяк, - иронично заметила я и спросила:
- А что может повернуть, как ты говоришь, мои мозги?
- Ну, такое редко бывает. Например, стукнет тебя что-то тяжелое, или током шарахнет. Главное, чтоб не летально. Тогда мозги могут сдвинуться. Вперед, назад, на 2 градуса, на десять - как получится.
- Что будет если назад? - спросила я, до сих пор не имея понятия, что значит вперед.
- Может, математиком станешь. Или техникой займешься. Но в той части мозгов тоже есть области шизофрении.
- А если мозги сдвинет вперед на 5,5о?
- Там уже как повезет.
Таким был мой первый разговор с представителем семейства грызунов (хомяки ведь к грызунам относятся?). А дальше, мы сдружились. И ему выгода и мне: он, например, говорил, что хочет поесть, как лучше обустроить клетку. Хомяк он был нетребовательный, хотя и с характером: уж если чего ему в голову придет - не переубедишь. Особенно со своим Вседушным Институтом Творчества Таланта и Вдохновения. А мне выгода была от общения с ним, потому что он мне часто рассказывал какие-то истории, сеял в моей голове философские мысли.
Я вот только одного боялась: вдруг хомяку захочется пообщаться с мамой моей или с кем-нибудь из моих гостей. Тут же начнутся расспросы, интерес ко мне и к хомяку. Еще чего доброго по телевизору покажут или в исследовательский институт заберут. Но хомяк к славе был равнодушен. При маме и гостях он привычно попискивал, спал или бегал в колесе (хотя на самом деле считал это занятие весьма бестолковым, ну разве что для поддержания физической формы).
Но все-таки хомяк меня подвел. Как-то я проболталась своей лучшей подруге про его способности. Историю его появления у меня она знала с самого начала, но о его предназначении я не рассказывала довольно долго. А когда она в следующий раз пришла пообщаться с хомяком, он как обычно попискивал и рылся в стружке. И сколько я не объясняла хомяку, что моя подруга - человек полностью свой и все понимающий, хомяк ни в какую не хотел говорить с ней. Объяснял он это тем, что послали его ко мне, и пойму его только я. Во всяком случае, с другими ему запрещено даже пытаться общаться.
В очередной раз, когда я ему безрезультатно пыталась ему что-то объяснить, он попискивал и швырял в меня опилками.
- А правда, что вас была целая партия? - спросила я, увертываясь от хлопьев фанеры.
- То были липовые хомячки. Точнее, самые настоящие, не имеющие отношения к работникам Института. Так нужно было для конспирации. А все они действительно подохли. Я же запрограммирован на экстренное долгое голодание. Хотя если бы ты еще пару недель помедлила, и я бы сдох.
- Слушай, хомяк, а ты девочка или мальчик?
- Вообще-то я девочка, но если ты меня сведешь с каким-нибудь хомякообразным, я не сумею забеременеть, во мне не активирована эта функция.
- А почему именно хомяк?
- Потому что ты любишь хомяков.
- Но ведь больше я люблю кошек. И при том черных.
- Брр,- фыркнул хомяк, - ненавижу кошек. Хотя, наверно, лишь потому, что у меня включена программа на защиту от опасных животных, в том числе и кошек. Да, меня хотели прислать кошкой, но слишком велик был риск, что меня выкинет твоя мама.
- А там, в своем Институте ты кто?
- То есть?
- Ну, вот тебя ко мне прислали хомяком, а у себя ты кто? Профессор какой-нибудь, головастик-инопланетянин или еще что-то?
- Вот вы люди странные! Обязательно все должно иметь физическое воплощение. А у тебя так вообще инопланетяне какие-то. Почему ты не хочешь понять, что проявлением жизни (то, что вы ищете в космосе) не обязано иметь ноги, голову и тело вообще. Жизнь на всех планетах есть. Сами планеты - это жизнь. Вот и воплощением жизни может быть идея, вдохновение, желание, чувство... Ну, как я могу тебе объяснить, кто я? Представь, что я мысль. По-вашему, естественно. А так меня вообще не существует. Нужно быть котом - я кот, нужно быть ветром - я ветер, но вы, земляне, такого не понимаете. Уж слишком вы приземлены!
- Ха-ха! - саркастично бросила я, так как немного обиделась, хотя и привыкала постепенно к его антиземлянским выпадам.
А в остальное время мы с хомяком жили довольно мирно.
Я его назвала Лолой - потому что много в колесе бегает. К весне Лола совсем уж выросла, потолстела, все больше и больше проявляла характер. В один из свободных почти весенних вечеров я вытащила клетку с хомяком на балкон, налила нам по пиву (каждому в соответствии с размером) и спросила:
- Слушай, хомяк, ты говорил, про повернутость моих мозгов. Так вот я хочу у тебя спросить, насколько сумасшедшим является сегодняшний мир? А то жутко порой от безумства сего мира становиться
- Нет, мир не может сойти с ума. Мир как раз и есть той основой, от которой откладывают градусы мозги людей. Мир нейтрален. Другое дело, что с ним делают люди с повернутыми мозгами.
- Интересно...
На какой-то миг повисла пауза.
- Знаешь, - сказал он как-то неуверенно, - я должен буду скоро от тебя уйти.
- Чего? - с искренним сожалением и неожиданностью спросила я, ведь действительно успела полюбить хомяка.
- Ты не одна, ради кого я приехал на землю. Да и тебе я уже помог. Твои рассказы печатают, творческие идеи у тебя есть, хоть отбавляй, да и мыслить ты стала куда шире.
Я молча курила. И еле сдерживала слезы.
- Я бы тоже заплакал, но у хомяков нет такой функции, - тихо произнесла Лола.
- Когда ты уходишь? - с трудом выдавила я из себя.
- Как окончательно сойдет снег.
Чуть пробилась первая листва Лола ушла. Взяла с собой все, что оставалось в кормушке, и ушла. Зачем ей ее орехи и кукуруза - ведь она вряд ли теперь хомяк?
Три дня я не могла найти себе места. Чувства были где-то те же, когда умирает домашнее животное. Нет, пожалуй, как будто бросает любимый человек: он теперь не с тобой, он теперь где-то с другими, а ты его ждешь и любишь. Я ревела и много курила. Забросила учебу, и даже творчество. Но вскоре переубедила себя, нашла в себе силы вернуться в вихрь жизненного потока. Я писала рассказы, стихи, путешествовала по городам и странам (на деньги от напечатанных рассказов).
В средине лета я получила на свой e-mail письмо от имени Вседушного Института Творчества Таланта и Вдохновения следующего содержания:
Ты таки права, мир сходит с ума.Меня никто не хочет понимать, и даже слышать, хотя на самом деле, они воспринимают мою речь... Где-то мы прочитались. Надеюсь, моим коллегам повезет больше.
Лола
А через несколько дней мне снова позвонили. Четверка, единица, четверка, две семерки, восемь и четыре. До боли знакомый номер. Моя подруга. И не в три часа ночи. В половину двенадцатого.
- Знаешь, - говорит она, - у меня на пороге черная кошка. Стоит и мурлычет. Я не уверена, но мне кажется, она ищет тебя.
Конечно! Я же теперь живу в другой квартире без матери, меня теперь нужно искать по новому адресу, и вряд ли какой-нибудь Вседушный Институт будет раздавать мои адреса беспризорном кошкам, пусть даже хомячкам-музам в прошлом.
- Я сейчас буду, - кричу я в трубку, одной рукой одевая пальто.