- Вот поясните, о чём тут? Хоть бы слово понять. - Раба поднатужилась и с треском выдернула пук сорняков из грядки с топинамбуром. - Но звучит угрожающе:
"Гризайльно, пастуозно -
На мастихин титан,
Поталью насусалю
Лампензелем на мордан!"
- О приёмах изобразительно-прикладного искусства, ясно же.
- Лоботрясы с жиру бесятся - вот о чём! - По изменившемуся жужжанию в вышине полевая критикесса безошибочно пеленговала: следящий за плантацией дрон направился к ним. - Упс, тихо!
Работа спорилась. Земля в низинах слякотна, но трудности годному трудиле азарта только прибавляют. С закатом, быть может, Благодать пошлёт хлеб и кров. Спать в чащобе холодновато ещё, а надеть толком и нечего.
Вечером становище навестил штатгальтер на вычурном сияющем кабриолете.
- Не вдупляю подобный дизайн. Знаешь, как достоверно заценить, красив ли автомобиль?
- А чего сложного? Красивый - значит красивый. Нет - нет... Ну, ладно просвещай.
- Если он красив и в грязюке когда весь. А начищенное фуфло выглядит понтово, но до первой лужи.
Бригадирша, столкнувшись с эстеткой в столовой, пожурила посредством выразительных взглядов: "Хватит трепаться во время работы!" и "Я задолбалась тебя отмазывать!". Ответ воспоследовал аналогично - взглядом: "Рот мне не затыкай!" и "Никто не просил меня отмазывать!".
Завтраки, обеды и ужины - спасительные прогалины средь топкого болота бытия. Без мерного суточного отсчёта трапезами жизнь утратила бы краски и целеустремлённость, превратившись в гибельную трясину. Макароны по-флотски - с фаршем из Андрея Данииловича, добровольно отказавшегося отрабатывать долг, - выдались с душком. Лучше, чем ничего.
- Данилыч тухлятинкой отдаёт. Передай уксуса на наш край!.. Уксус отбивает дохлицу. Да и солонее кажется, пикантней... Всем попробовать пора бы как вкусны и нежны рабы... Который день деда доедаем? Днём ведь жарища.
- Рано инглиш хоронишь. Много людей, или даже стран, на нём балакают до сих пор.
- Англии нет, пиши - помер.
Экономика потребляшек логично сменилась традиционно-патриархальной экономикой мозолистых ладоней и голодных ртов. Глобализация, достигнув предела прироста рынков, вызрела в пародию на саму себя. Часто жребий решает: мол, этот сегодня раб, а тот - Леонсио. В иных селениях социальную страту определяет лотерея, происхождение, принуждение. По-другому не прокормить десять миллиардов владельцев обесценившихся дензнаков и малоценных комбинаций генов. Голоден - паши. Ленив, болен, немощен - тем лучше: сдохнешь. Впрочем, треть популяции изменений не ощутила. А вот миллиардеры посыпались.
Заодно стало очевидно: научно-технический прогресс упёрся в потолок, и с прадедовых календ прорывами не блещет. Перелицованные сто раз "новшества" давно не возбуждают. А главное - прибыли не дают.
Искусственный интеллект, роботизация и автоматизация, вопреки чаяниям, не открыли человечеству утопических перспектив. Да и трудовые ресурсы девать некуда - разве на корм или удобрения.
Государственность пала.
Одна истеричная баба потеряла неведомую ерунду, позарез перед сном необходимую. Появился тупырь с калашом и лампадкой и на удивление благосклонно-терпеливо светил, пока та копалась под шконкой и в мешках. В воздухе разлилось пряно-липкое предчувствование: "Доброта спасёт мир".
