"Мерседес" ехал с малой скоростью из-за традиционных на подъезде к Москве пробок. За окном моросил мелкий дождь. Монотонная обстановка расслабляла и Эрих, закрыв глаза, вспомнил, как проходила процедура опознания тела жены. Это было в Ницце. Он и Роберт Исаакович, отец Елены, приехали в морг и прождали в коридоре почти час. Потом их по очереди подводили к большому экрану монитора и выводили изображение с камеры морга, на котором было видно тело Елены. Лицо было опухшим и обезображенным, под глазами виднелись кровоподтеки. Ее белоснежные руки лежали поверх белой простыни. На запястьях виднелись широкие кровавые полосы.
Он хорошо помнил, как дошел до экрана, но совсем смутно, что было потом. Помнил, что Роберт Исаакович громко плакал, а потом звонил жене и с надрывом рассказывал о случившемся. После опознания к ним вышел следователь с переводчиком, и их отвезли в полицию для допроса. Отца отпустили через полчаса, а вот с Эрихом вели беседу до следующего утра.
Очнувшись от неприятных воспоминаний, Краузе посмотрел за окно автомобиля. Они подъезжали к МКАД - главной артерии столицы, по которой вереницей, как муравьи, двигались автомобили по разноуровневой развязке. "Мерседес" съехал на кольцевую дорогу и, проехав несколько километров, свернул на Рублево-Успенское шоссе.
За окном автомобиля уже совсем стемнело, когда черный "Мерседес" въехал в охраняемую зону и остановился перед плавно открывающимися воротами дворца-усадьбы в стиле русского классицизма. Навстречу вышли двое охранников и поприветствовали выходящего из автомобиля Петра Семеновича. После короткого разговора он сделал водителю знак припарковаться и степенно двинулся по асфальтированной дороге к дому.
Дом был расположен посредине парка и по своей архитектуре напоминал здание Сената в Кремле. Комплекс состоял из трех примыкающих друг к другу зданий. В центре размещалось круглое здание в форме ротонды, которая была увенчана куполом с античной росписью и мозаикой. Фасад дома был равномерно разделен деталями ордера. Портал оформлен в виде портика со сдвоенными колоннами и треугольным фронтоном. Вокруг дома располагались несколько фонтанов и скульптур в античном стиле.
Краузе вышел из машины и в сопровождении охраны пошел к деревянному гостевому домику, который примыкал к банному комплексу. Сквозь прозрачные стены большой пристройки он разглядел голубоватые блики бассейна.
- Велено подождать здесь, - сказал один из телохранителей и пригласил доктора в просторный холл.
Им навстречу вышел крупный мужчина брутального вида, представился Сергеем и, взяв сумку у Эриха, провел его в гостевые апартаменты.
- Можете раздеться здесь, - пробасил он и показал на спальню. - В шифоньере найдете банный халат и плавки.
- Зачем мне плавки? - удивился доктор.
- А вы собираетесь плавать голым? - тут же парировал Сергей и громко хлопнул дверью.
- Плавать? - Краузе хмыкнул и осторожно приоткрыл дверцу шкафа.
Переодевшись, Эрих вышел в холл и проследовал за все тем же Сергеем, который терпеливо ждал его у входа в банный комплекс. Следующие два часа его парили, скоблили и массировали, как после длительного проживания на помойке. Раздражение доктора постепенно отступило, мышцы расслабились, и он успокоился.
После привычного заплыва он вышел из бассейна и отдышался. Молодая девушка поставила на журнальный столик поднос, на котором стоял чайник с пахучими травами, белоснежная чашка с блюдцем, а также разного рода десерты и сухофрукты.
После банных процедур Краузе разморило, и он мечтал лишь об одном - поспать. Но в этот момент дверь в бассейн открылась, и Сергей сказал, чтобы доктор следовал за ним. Эрих неохотно встал и прошел в просторную и роскошно обставленную гостиную. За столом у окна сидел мужчина в черном костюме-тройке небольшого роста лет сорока пяти, как выяснилось позже адвокат. Рядом с ним расположился Петр Семенович, уже успевший переодеться в спортивный костюм.
Адвокат положил перед доктором документ и сказал:
- Нужно подписать соглашение о неразглашении.
Эрих внимательно прочитал документ и подписал каждый лист.
- Петр Семенович покажет вам ваши апартаменты. С Эдуардом Филипповичем вы встретитесь завтра вечером.
После ужина, который оказался весьма экзотичным, Эриха провели в левое крыло второго этажа центрального особняка. Под проживание ему отвели три большие комнаты - гостиную, спальню и кабинет. Также разрешили пользоваться общей библиотекой, которая располагалась на третьем этаже в ротонде. Завтрак приносили в его гостиную, обед и ужин накрывали в общей столовой, которая в отсутствие жены и детей практически пустовала.
Со старшей дочерью Эдуарда Филипповича Зоей доктор познакомился на первом же ужине, ей было поручено приглядывать за ним и, как выразился хозяин дома: "Не давать гостю скучать".
Зоя была миниатюрной девушкой с раскосыми карими глазами и длинными волосами, которые она виртуозно укладывала в разные прически. У нее была неестественно тонкая шея и бледная, почти прозрачная кожа. Несмотря на достаток и всеобъемлющую любовь отца, она не была избалована и обладала хорошими манерами. Девушка оказалась ненавязчива и тактична, чем очень порадовала гостя.
Оставшись один, Эрих прошел в кабинет и увидел свой ноутбук. Видимо, Петрасевич сам съездил в его коттедж и привез личные вещи. Открыв ноутбук, Эрих запустил почтовую программу и ужаснулся. Во входящих сообщениях он обнаружил свыше трехсот непрочитанных писем. Прошло не меньше получаса, пока он удалил весь спам и оставил письма только от знакомых ему людей.
На глаза попались письма от надоедливой журналистки, которой так и не удалось взять у него интервью. Он удалил их непрочитанными, а первыми открыл письма от коллеги, Светланы Анисимовой. Она писала ему примерно раз в месяц, сначала выражала соболезнования, потом предлагала свою помощь, а в последнем письме сама уже просила о помощи. Эрих взглянул на часы, для звонка было еще не поздно, и набрал ее номер.
Услышав его голос в трубке, Светлана очень удивилась и обрадовалась.
- Как давно я тебя не слышала! Где ты пропадал? Не отвечал на письма и на звонки. Я уж подумала, что ты уехал из России. Ты в порядке?
- Я в норме, - сдержанно ответил Эрих и тут же добавил: - Сейчас уже в норме. Ты написала, что тебе нужна моя помощь.
- Да. Слушай, дело деликатное. На самом деле у меня даже две просьбы, но по телефону не хочу об этом говорить. Когда мы сможем встретиться?
- Сейчас я работаю с новым пациентом и на время сеансов вынужденно живу в его доме. Как только закончу, сразу тебе позвоню.
- Ты живешь в доме пациента? - удивленно переспросила Светлана.
- Да.
- Видимо, это очень близкий человек, раз ты сделал для него такое исключение. Но я рада, что ты снова практикуешь.
Эриху не хотелось раскрывать суть договоренностей между ним и клиентом, и поспешил заверить коллегу:
- Это действительно исключение, он друг отца, я не мог отказать. Но к практике я не собираюсь возвращаться.
- Мне кажется, это опрометчивое решение, работа как раз то, что поможет тебе вернуться к нормальной жизни.
- Нормальной жизни больше не будет, - сухо процедил Эрих, - в ней должна присутствовать Елена, а это уже невозможно.
- Хорошо, хорошо, пусть будет так. Не будем спорить, давай встретимся, мне тебе многое нужно рассказать.
- Я позвоню, когда проведу сеансы.
Закончив разговор, Эрих принял душ. Спать совсем не хотелось и он решил перед сном прогуляться по парку.
Парк вокруг дома освещали уличные фонари, разноцветная подсветка фонтанов и скульптур. Несмотря на раннюю весну, все фонтаны в парке действовали. Доктор прошел несколько кругов вокруг гигантского дома и хотел уже отправиться в свои апартаменты, но ему навстречу вышла Зоя и предложила составить компанию. Эрих жестом показал, что не против, и уверенно зашагал по центральной дорожке.
- Давно ваша семья живет в этом доме?
- Лет пять. Мы переехали сюда, когда родился Дениска, мой самый младший брат.
Доктору нужно было как-то поддержать разговор и он спросил:
- Вы учитесь или работаете?
- И то и другое, - улыбнулась девушка.
- Это хорошо, - автоматически ответил доктор и вежливо улыбнулся. - А жених у вас есть?
- У меня есть поклонники,- многозначительно ответила Зоя, давая понять, что не имеет серьезных отношений.
- Поклонники - это хорошо, - задумчиво ответил доктор.
- Вам необязательно меня развлекать разговором, - деликатно произнесла Зоя. - Мы можем просто пройтись и помолчать.
Впервые за время их знакомства Эрих взглянул на девушку с интересом. Идея ему понравилась, и остаток пути они прогуливались в полном молчании. Зайдя в дом, они расстались в холле первого этажа и пожелали друг другу спокойной ночи.
***
Первую ночь в доме пациента Эрих практически не спал, он то и дело проваливался в дрему, но перед ним сразу всплывало лицо Елены, после чего он вскакивал с постели как ужаленный и подолгу сидел у окна. А когда ему снова удавалось сомкнуть глаза, все повторялось. Елена простирала к нему руки и требовала от него пробуждения. Что означали ее слова, он не понимал. Сны стали преследовать его сразу после ее смерти, и даже полугодовое самолечение не помогло ему разобраться с видениями.
Сразу после похорон у Эриха начались головные боли. Боль периодически пульсировала со стороны левого виска и порой так доставала его, что справиться с ней могла только многочасовая прогулка в лесу.
После завтрака до самого вечера он пробыл в библиотеке, изучая труды Фрейда. Его особенно интересовали статьи, в которых основатель психоанализа трактовал сновидения людей, потерявших близких. Но ничего подходящего для своего состояния так и не нашел. Само по себе явление в его снах Елены было нормальным, но ее слова ставили доктора в тупик. От чего он должен пробудиться? Относилось ли это как-то к ее смерти, или он сам неправильно воспринимал происходящее? Все эти вопросы и усердное чтение вызывали боль в виске и он то и дело растирал его пальцем.
В библиотеку не раз заглядывала Зоя в надежде поговорить с загадочным гостем, но, видя его сосредоточенный на книгах взгляд, бесшумно скрывалась за дверью.
Ближе к вечеру, когда на улице стало темнеть, к нему зашел Петр Семенович и попросил пройти в кабинет хозяина.
Кабинет располагался на третьем этаже, рядом с круглой библиотекой. Это было просторное помещение, разделенное на зоны мебельными группами. В кабинете располагались длинный стол для переговоров, большой двухтумбовый рабочий стол, диван, два кресла, книжные шкафы и кушетка рядом с окном.
Хозяин кабинета сидел за столом и изучал документы. Увидев доктора, он снял очки и вышел ему навстречу.
- Добрый вечер! - поздоровался Эдуард Филиппович и пожал доктору руку.
- Добрый вечер! - сухо ответил Краузе.
Головная боль все еще не давала ему покоя, и он попросил таблетку болеутоляющего. Когда доктор выпил лекарство, хозяин дома внимательно посмотрел на Эриха и заметил:
- Похоже, доктору самому нужен доктор.
Эриху не хотелось развивать эту тему, и он с нетерпением произнес:
- Ну что, приступим к сеансу?
- Я готов, - бодро произнес Эдуард Филиппович.
- Для сеанса нам нужна цифровая камера, ноутбук или iPad, кушетка для вас, кресло для меня, а блокнот и ручку я уже взял.
Петр Семенович помог расставить доктору мебель, принес камеру, iPad и удалился, плотно закрыв за собой дверь.
Когда все было установлено, доктор с удовлетворением посмотрел на свою импровизированную приемную и сел в кресло. Хозяин дома расположился на кушетке и сложил руки вдоль тела. Краузе ввел его в гипноз и задал несколько стандартных вопросов. Затем провел по текущей жизни и довел его до момента рождения.
- Лента времени начинает раскручиваться назад!
Глаза Эдуарда Филипповича были плотно закрыты, со стороны можно было видеть легкое подергивание век.
- Представьте, что вы входите в длинный темный туннель. Пройдя его, вы попадете в предыдущую жизнь. Туннель похож на цилиндр с темными стенами, которые, по мере приближения к выходу, будут светлеть и преображаться в ослепительный свет. Я буду считать от десяти до одного, и, когда скажу один, вы окажетесь в своей предыдущей инкарнации. При этом вы сохраните свою личность и будете понимать, что это ваша прошлая жизнь. Вы не будете себя отождествлять с прошлой личностью.
Находясь в гипнотическом состоянии, Эдуард Филиппович пребывал в абсолютной темноте. После слов доктора он увидел размытые контуры туннеля и медленно, почти на ощупь, пошел к входу. Стенки туннеля были круглые и почти черного цвета.
- Десять... девять... Вы входите в туннель и набираете скорость. Восемь... семь... Идите на свет. Шесть... пять... Стены начинают светлеть, вы двигаетесь все быстрее и быстрее. Четыре... три... Стены почти белые, вы видите выход. Яркий ослепительный свет застилает вам глаза. Два... Один... Вы снаружи. Вам комфортно, вы в безопасности. Вы слышите мой голос?
- Да, - вполголоса ответил Эдуард Филиппович.
- Где вы сейчас находитесь? Что вы видите перед собой?
- Я в темноте, - хрипло ответил пациент.
- Темнота рассеивается, что вы видите?
В этот момент Эдуард Филиппович разглядел очертания длинного обшарпанного коридора. Его тяжелые шаги эхом отражались от стен. На нем военная офицерская форма советских войск.
- Я в коридоре.
- Хорошо, вы в коридоре, что вы делаете в этом коридоре?
Мужчина в форме подходит к решетчатой металлической двери и предъявляет удостоверение сотрудника главного управления контрразведки "СМЕРШ". Удостоверение проверяет дежурный. Мужчина расписывается в ведомости посещения.
- Это тюрьма, - догадывается Эдуард Филиппович.
- Вы сидите в тюрьме?
- Нет. Я иду допрашивать задержанного.
- Вы следователь?
- Я офицер контрразведки.
- Какой это год?
Заглянув в ведомость, Эдуард Филиппович ответил:
- 1946.
- Назовите ваше имя.
Открыв удостоверение, мужчина в форме прочитал фамилию, и Эдуард Филиппович озвучил:
- Романов Павел Григорьевич.
- Хорошо. Что сейчас происходит?
Офицер прошел еще два коридора и открыл дверь комнаты, в которой стоял металлический стол и три стула. Он увидел мужчину, сидящего за столом в гражданской одежде, его лицо в кровоподтеках. Один глаз заплыл и опух. На запястьях наручники. С первой же секунды Романов оценивает его параметры и вглядывается в лицо, но из-за синяков и запекшейся крови не может его идентифицировать.
- Я вижу арестованного, - коротко описал происходящее пациент.
- Что он делает?
- Сидит за столом.
- Так, хорошо, что происходит дальше?
Высокий худощавый мужчина в военной форме в звании майора стоит, облокотившись о стену, и курит. Увидев вошедшего офицера, он лениво повернулся и сказал:
- Присаживайтесь, Павел Григорьевич, я вас уже заждался.
Романов опустился на стул и деловито спросил:
- В чем дело?
- Да вот, Павел Григорьевич, этот гражданин утверждает, что встречался с вами лично при очень странных обстоятельствах.
- Кто такой?
Вместо ответа майор протягивает ему папку и говорит:
- Вот, ознакомьтесь.
- Я не взял очки, вы можете прочитать? - намеренно солгал Романов, ему было необходимо оценить обстановку.
Майор хмыкнул, открыл протокол допроса и начал читать:
- Я, Комаров Федор Петрович...
При упоминании имени Романов занервничал, но внешне постарался себя ничем не выдать. В мыслях промелькнуло: "Как такое возможно?" Он взглянул на арестованного и склонил голову набок.
Арестованный улыбнулся, оголяя окровавленные зубы, и перевел взгляд на майора. Несколько секунд они смотрели друг на друга, затем майор откашлялся и еще громче стал зачитывать показания:
- "Летом 1942 года я был завербован руководителем Гатчинского подпольного комитета партизанского движения для подпольной работы комитета, действующего на территории Гатчины после отхода Красной Армии в 1941 году. Во время боевых действий я и двое моих товарищей попали в плен. Сначала мы содержались в общем лагере со всеми заключенными, потом в лагерь приехал немецкий офицер в сопровождении человека в маске, одетого в гражданку. Он провел беседу со всеми нами и предложил вступить в специальный диверсионный батальон..."
Подняв глаза, майор с минуту пристально смотрел на Романова, пытаясь оценить его реакцию по лицу, далее выпалил жестким тоном:
- Интересно, кто такой этот человек в маске?
Романов застыл от напряжения, в горле пересохло, но он сумел себя сдержать, подал плечами и озадачено уставился на майора.
Майор продолжил:
- "Мы прошли курс обучения и двадцатого ноября 1943 года были сброшены на территорию Украины с диверсионным заданием подорвать секретный объект. Объект заранее мы не знали. Нам лишь сказали, что это движущаяся цель..."
Эдуард Филиппович все это время молчал, доктор потерял терпение и снова спросил:
- Что происходит? Не молчите, говорите.
Пересохшие губы Эдуарда Филипповича, наконец-то разомкнулись и он ответил:
- Мне грозит опасность. Меня могут разоблачить.
- Какого рода это разоблачение? - спросил доктор, набивая в поисковике браузера фамилию и инициалы предыдущей инкарнации пациента.
В комнате для допроса майор продолжал зачитывать протокол:
- "Человек в маске был нашим связным, он передал координаты цели, место и время проведения операции. Это оказалась машина командира двадцать третьего гвардейского минометного полка с сопровождением..."
Майор поднял глаза и посмотрел на Романова.
- Вот тут-то и начинается самое интересное. По нашим данным, именно вы были в сопровождающей машине в момент покушения на Смирнова Анатолия Степановича.
- Был, - сухо подтвердил Романов и добавил: - И, как вам известно, был ранен во время подрыва машины.
- Да. Мне это очень хорошо известно. Но вернемся к показаниям задержанного. "...во время выполнения задания человек в маске находился все время рядом и контролировал наши действия. После подрыва движущейся колонны он лично расстрелял командира полка Смирнова и завладел его документами. Затем облачился в форму убитого офицера контрразведки, а нам приказал вернуться на базу. Но мы попали в окружение, двое были сразу убиты, а мне пришлось скитаться по лесу до наступления утра. Затем я добрался до деревни и украл одежду. Местным представился как гражданский...".
- Что происходит? Не молчите, - разочарованно повторил доктор.
С таким Краузе еще никогда не сталкивался. Были случаи, когда пациенты неохотно, но все же шли на контакт, но сегодня все было иначе. Эдуард Филиппович упорно хранил молчание, только подрагивающие веки говорили о том, что он продолжает под гипнозом видеть события из прошлой жизни.
- Мне зачитывают протокол допроса арестованного, - нехотя отозвался он.
- Так. Хорошо, - обрадовался доктор, - это важно для вас? Чего от вас хотят?
В этот момент майор пристально смотрел на Романова, но тот спокойно выдержал его взгляд.
- Итак, мы подошли к самому главному, Павел Григорьевич. Арестованный Комаров просит смягчить ему смертный приговор на пожизненную каторгу, а взамен дает нам фамилию Мистера Икс.
- Интересно, - спокойно произнес Романов. - И кто же этот человек?
- А вы его очень хорошо знаете, Павел Григорьевич, или как вас там зовут? Человек-маска?
Левое веко задергалось, Романов нервно сглотнул и наигранно гневно закричал:
- Осторожно на поворотах, майор!
- Если предположить, что слова Комарова правда, а я в этом не сомневаюсь, то можно только восхищаться действиями Человека-маски. С какой точностью он разработал план подрыва и своего перевоплощения! Офицера Романова он выбрал не случайно, тот был не женат, вырос в детдоме и в полку пребывал всего несколько дней. После подрыва находился в госпитале около двух месяцев и в свой полк больше не вернулся. Никто не должен был заметить подмены. Идеально!
Майор обошел стол и встал у двери, одной рукой он расстегнул кобуру, а другой приоткрыл дверь, в комнату вошли два офицера с наручниками. Романов резко вскочил с места и схватился за спинку стула.
- Арестованный Комаров утверждает, что когда вы переодевались в форму Романова, он видел на вашем плече татуировку в виде орла и запомнил, что во время разговора вы часто склоняете голову вправо.
- Это наглая ложь! Этот человек наговаривает на меня! Я Романов Павел Григорьевич и могу это доказать! Вы что, всерьез поверите показаниям этого иуды? Да он предатель! Он предал своих товарищей, свою страну! Его слово копейки не стоит!
- Найти ваше настоящее имя нам не составило большого труда. В отличие от Романова, у вас есть родственники.
Лже-Романов непроизвольно дернулся, сердце учащенно забилось. Он понял, что ситуация патовая. Из этой комнаты ему живым не выбраться, а если и выбраться, что его ждет? Расстрел! Не лучше ли все закончить здесь и сейчас? Надо только решить - самому застрелиться или дать себя убить...
- Вы думали, они все погибли? Город разбомбили, от вашего дома не осталось ни кирпичика. Но вот какое чудо! Ваша сестра и ее муж остались живы, за день до авианалета они были эвакуированы в Ташкент. Там мы их и нашли. Как же они были несказанно рады, когда узнали, что вы живы, а не погибли в бою в 1941 году! Они же и подтвердили наличие у вас татуировки и опознали вас по фотографии. Приштин Андрей Яковлевич, вы арестованы за измену Родине! - громко, чеканя каждое слово, произнес майор. - А позже военный прокурор добавит вам еще несколько обвинений.
- Не будет никакого позже, - прошипел Приштин, схватился за пистолет и угрожающе двинулся на конвоиров.
Прогремел выстрел, затем второй, Приштин повалился на пол.
- Меня убили, - тихо проговорил Эдуард Филиппович, его снова окружила темнота.
Краузе понял, что пациент попал в последний день его предыдущей инкарнации, хотел продвинуться назад во времени, но раздался сигнал таймера, и доктор вывел Эдуарда Филипповича из гипноза.
- Как вы себя чувствуете? - спросил он пациента, когда тот поднялся с кушетки.
- Сносно, - сухо ответил Эдуард Филиппович и схватился за грудь.
- Как вас убили?
- Я бы хотел сейчас побыть один. Поговорим завтра.
Поднявшись с кушетки, Эдуард Филиппович в задумчивой позе встал у окна.
- По поиску Романов Павел Григорьевич я ничего не нашел. Но можно обратиться в архивы и отыскать документы, подтверждающие его существование, наличие семьи и его достижения.
- Да уйдите же наконец! - в нетерпении закричал Эдуард Филиппович.
Эрих хотел забрать карту памяти и посмотреть сеанс еще раз на ноутбуке, но хозяин дома запретил:
- Нет! Сначала я посмотрю ее сам!
Дверь кабинета открылась, на пороге показался Петр Семенович. Когда Краузе вышел из кабинета, Эдуард Филиппович крикнул помощнику:
- Меня ни с кем не соединять!
***
После ужина Эрих поднялся на второй этаж и зашел в свои апартаменты. Первый же сеанс с Эдуардом Филипповичем выбил его из колеи. Этот сеанс ставил рекорд по скудности добытой информации. В молчании пациента он усматривал намеренное желание скрыть детали своей прошлой жизни. Но такое не удавалось еще никому. Во время гипноза человек не может контролировать контакт с гипнологом и свои действия.
Доктор открыл блокнот и прочитал свои записи. Что-то в этом Романове было не так. Сначала он шел на допрос задержанного, по крайней мере, так понял со слов пациента сам доктор, затем его стали в чем-то обвинять. Пациент под гипнозом сказал: "Мне грозит опасность, меня могут разоблачить", затем ему зачитывали протокол, возможно, обвинительный, вслед за тем убили. Может, расстреляли?
Если учесть, что это было послевоенное время, то, скорее всего, Романов был либо предателем, либо ложно обвиненным. Но фраза о разоблачении не давала доктору покоя. Разоблачение в чем?
Чем он больше думал, тем невероятнее казался ответ. Отбросив блокнот на стол, доктор потер усталые глаза и откинулся в кресле. Он подумал, что в своем ремесле сильно зависит от самого пациента. Что он не видит всей картины, а может только оперировать той информацией, которой его снабжают пациенты. Это было неизменным составляющим в его профессии. Впервые доктор задумался о том, что это не просто неудобство, а большая несправедливость.
"Как бы шагнуть за рамки гипнологии и попасть в прошлые жизни своих пациентов самостоятельно?", - подумал он и тут же усмехнулся. Это из области фантастики.
Вспомнив о книгах, которые читал до сеанса, он поднялся на третий этаж и зашел в библиотеку. Его записи все еще лежали на большом письменном столе. Он разложил прочитанные книги по полкам, взял свои записи и направился к двери. Краузе уже взялся за дверную ручку, когда на одной из полок увидел книгу с громким названием "Смерти нет". Именно так называлась его статья, опубликованная в немецком журнале по психиатрии несколько лет назад. Он подошел к полке и взял книгу. Авторами оказались Хью-Линн Кейси и Эдгар Кейси. Доктор пролистал несколько страниц и понял, что она посвящена практике американского ясновидящего и врачевателя Эдгара Кейси по прозвищу Спящий Пророк. Он вернулся к столу и увлекся чтением. Книга его так захватила, что он позабыл о времени. После полуночи в библиотеку заглянула Зоя и, застав его над книгой, спросила:
- Не хотите прогуляться перед сном? Вы сегодня провели весь день в библиотеке, пора немного проветриться.
Эрих поднял голову и с минуту смотрел на девушку, не осознавая ее вопроса. Вид у него был такой растерянный, что Зоя нахмурилась и спросила:
- Вы в порядке?
- Что? - спросил Эрих, все еще раздумывая над интересным случаем из практики Кейси.
- Я пригласила вас на прогулку, - напомнила Зоя и улыбнулась.
- Прогулка? Нет, спасибо.
- Вам все равно придется покинуть библиотеку, папа не любит шума после полуночи на этом этаже. Возьмите книгу к себе и продолжите чтение после прогулки. Вам нужен свежий воздух, вы плохо спите по ночам.
- С чего вы это взяли?
- Слышала, как Петр Семенович докладывал об этом папе.
- В этом доме ничего не утаишь, - недовольно проворчал Эрих и поднялся с кресла. - Хорошо, прогулка так прогулка.
Как и вчера, они гуляли в полном молчании. Эриху даже понравился этот новый ритуал. Во время прогулки мысли становились четче и обретали форму. Ему уже не надо было ломать голову над загадочным поведением клиента, все становилось ясно и понятно. Видения под гипнозом - сугубо личные переживания каждого пациента и им решать, как с ними поступать. Он осознал, как важно соблюдать границы между собственным любопытством и профессиональной помощью. Если ему будет недостаточно информации и из-за этого он не сможет помочь своему новому пациенту, то виноват в этом будет только сам пациент.
Подходя к парадному входу, Зоя попрощалась и повернула назад к спортивному комплексу.
- Вы куда? - удивленно спросил Эрих.
- Хочу поплавать перед сном, не один вы страдаете бессонницей.
Вернувшись в свой кабинет, Эрих снова углубился в чтение. В книге он нашел описание самых интересных случаев из практики Кейси. Его метод назывался "Методом чтения". Кейси входил в измененное состояние сознания, и в этом состоянии ему была доступна любая информация, от частного случая пациента до глобального катаклизма.
До этого момента в практике доктора присутствовали только механизмы и методы клинической гипнотерапии. Сегодня же перед ним открылась дверь в эзотерический мир, который, по странному стечению обстоятельств, был очень похож на многолетние исследования Краузе. Например, Кейси в своих "чтениях" утверждал, что навыки никогда не теряются, если человек научился чему-то в прошлой жизни, то в этой он обязательно их использует. Такого же мнения был и Краузе, только он пришел к этому путем многолетнего анализа историй своих пациентов. Так же он согласился с выводом Кейси о том, что, когда душа покидает тело после смерти, она не перевоплощается в следующее тело мгновенно. Ей отводится время на переосмысление опыта, который она получила в последней инкарнации. Исследования Краузе подтверждали этот факт, у девяноста процентов его пациентов разница между воплощениями составляла минимум тридцать лет.