Из-за пробок Краузе опоздал на первую беседу с пациентом на пятнадцать минут. Давид встретил его на входе в школу, вручил анкету пациента и с иронией поведал:
- В приемной вас ожидает Илья Муромец. Пришлось принести ему железный табурет, деревянный стул его не выдержал.
Ирония ассистента после посещения кладбища раздражала. Войдя в приемную, Краузе поздоровался с пациентом, тот вскочил и так стиснул руку гипнологу, что послышался хруст.
- Черенков Илья Михайлович.
Краузе побледнел, скривился от боли и поспешил высвободить руку.
- Проходите в кабинет, - процедил он сквозь зубы.
Черенков был исполинского роста, входя в кабинет, ему пришлось наклонить голову.
- Кофе? - спросила шефа Марика, пока тот снимал плащ.
- Нет, чай с чабрецом и подготовьте другой костюм, этот промок до нитки, - Эрих потер ноющую руку и решил приложить лед.
Марика поспешила в его апартаменты. Эрих сказал пациенту, чтобы он располагался, где ему удобно, и всучил брошюру, которую обычно давал перед первым сеансом.
- Я переоденусь и мы начнем.
Когда Эрих вернулся, то заметил перестановку, Давид передвинул просторное кресло, ранее стоявшее у окна, к письменному столу. Гипнолог сел за стол, расстегнул пуговицы пиджака и спросил:
- Это же за вас просила Анна?
- Дочка моя, старша;я. Замужняя она уже. Живут с мужем ту;та, в Москве. Он у нее машинистом в метро работает, а она учится у вас ту;та и работает в магазине. Житкова она по мужу.
Анна была самой смышленой из группы зимнего набора. К тому же она подрабатывала в кафе-магазине при школе. Бухгалтер, проанализировав выручку, с радостью поведала Краузе, что с приходом Житковой продажи выросли в три раза. На прошлой неделе Анна подошла к Эриху после занятий и чуть ли не со слезами умоляла его выслушать отца, который попал в трудное положение. Эрих пригласил ее в кабинет, сказал, что пока взял перерыв в сеансах, и попросил изложить суть проблемы. Она рассказала, что отец нашел артефакт, к которому проявил интерес краеведческий музей, частные коллекционеры и даже местные уголовники. Все домочадцы уговаривают его продать, но он колеблется.
- По какой причине вы хотите пройти через реинкарнацию?
- Чего? - Черенков насупился.
- Что привело вас ко мне?
- А! Так это... нашел я, значить, клад...
- Где нашли?
- В котельне.
- А что вы там делали?
- Так работаю я там, оператором, поди с 2003 года.
- Это в каком городе?
- Да не город, поселок под Владимиром. Монастырь у нас есть старинный. Его угодья граничат с котельней. Начальник сказал: надо разобрать старую печь и освободить место для подсобки, а то рабочим негде чаю попить. Никто не захотел, и я стал в свою смену разбирать, потихоньку так, без напряга. Перебрал все кирпичики, да снес их домой, жинка хотела ими дорожки садовые выложить. Стали разбирать, глядь, а там ларец маленький, я со слепу принял его за кирпич. Еле открыли. Вещь-то хрупкая, а ручища у меня не как у ювелира, - Черенков потряс перед лицом Краузе гигантской ладонью и усмехнулся. - Сына попросил, он у меня самолетики игрушечные собирает. Скрупулезный такой. Ручки у него маленькие, аккуратно вскрыл, не сразу, конечно, повозиться пришлось, а там клад; значит.
Пациент вынул из кармана мешковатого пиджака желтый бумажный пакет, в котором лежали фотографии и, перегнувшись через стол, протянул гипнологу. На фото Эрих увидел шкатулку и ее содержимое.
- Вот это детская свистулька, - показал Черенков на предмет, отдаленно напоминающий птицу. - Рядом серебряные монеты, что были в ходу еще при Елизавете. А вот тот самый предмет, из-за которого весь сыр-бор.
Эрих разглядел круглую металлическую пластину, на которой был изображен рельефный рисунок морского животного. Что-то похожее на гибрид черепахи и осьминога, голову которого венчала морская звезда.
- Ученые сказали, что это оберег для морских плаваний. Но металл не определили. Говорят, внеземного происхождения. Предположили, что из осколка метеорита.
- Хм, интересно-интересно. Так вам предлагают его продать?
- Наседают всем миром. Устал отбиваться, - Черенков рубанул рукой по столу, раздался треск.
Эрих вздрогнул и со страхом подумал, если пациент еще раз так ударит, ему придется менять стол.
- Музейные давят, типа отдай нам, власти каждый день порог обивают, антиквары из самой столицы приезжали, даже блатные прознали. Жинка боится, что залезут к нам, забор-то хилый, чуть пни и падет. Да за детей боится. Я-то не богат. Мне еще двоих поднимать. У вас дети есть?
- Нет.
- Эх, как бы вам объяснить тогда. У детей оно как? Не понос - так золотуха. Младшему надо компьютер покупать. Средней врачи сказали брекеты вставить. Дорого все, не подступишься. Жинка кричит: продай, и делу конец! Я уж решил, что свистульку эту отдам музею, пусть дети ходют и смотрют. Монеты продам. На кой они мне? Глаза мозолят. А вот что с этой инопланетной медалькой делать, ума не приложу. Чую, нельзя продавать.
- Почему? Откуда у вас такие ощущения?
- Эх, - Черенков почесал затылок, - не хотел говорить, да надобно. Сны я часто вижу. Такие... - он покрутил рукой, будто что-то вкручивает, - со смыслом. Если что приснится, надо делать как во сне, иначе беда.
- Давно вы эти сны видите? - Эрих открыл блокнот и начал записывать.
- С молодости еще вижу, - пациент сгреб фотографии, сложил в пакет и убрал во внутренний карман пиджака. - Накануне я во сне увидел, как из земли достаю черный сверток, весь в копоти, отряхиваю, но не открываю. Говорю во сне жинке: это никак продавать нельзя. А когда ларец нашли, тогда я вспомнил про сон. Выходит, нельзя эту медальку продавать. Ценность она представляет и до;лжна быть у меня. Но разве ж жинке такое скажешь? Крик подымет. Ско;вородой огреет.
- А почему вы это связываете с прошлой жизнью?
- Во сне-то я, когда нашел тот сверток, почуял, что не в первый раз нахожу. Было уже такое со мной когда-то. Вот я и хотел посмотреть, а может, прав сон? Дочка много о вас рассказывала. Сама прошла сеансы. Я и подумал: дочка не побоялась, а мне чего бояться? Ну что со мной произойдет?
- Сеансы совершенно безопасны, - заверил его гипнолог.
- Так тому и быть. Так что, возьметесь?
Эрих кивнул, его заинтриговала судьба простодушного гиганта.
- Давайте назначим время.
- А щас-с-с нельзя? Мне во как надо, - Черенков провел пальцем по горлу. - Хочу побыстрее домой уехать. Людно тут, в Москве. Не мое это. Все спешат и злые такие. Дома хорошо. Всех в поселке знаешь, а тут дочка соседей даже в лицо не знает, не то что здоровкаться с ними.
Краузе не планировал на вечер никаких встреч и взглянул на часы.
- Ладно, давайте проведем первый сеанс через полчаса, а второй согласуем позже. Может, он и не понадобится.
***
Краузе установил камеру, попросил пациента снять обувь и лечь на кушетку. Черенков со скепсисом оглядел предмет мебели и сделал вывод:
- Сломаю я ее. Хрупкая, как детская кроватка.
Эрих оценил габариты Ильи Михайловича и предложил другой вариант:
- Давайте, пройдем в мою квартиру. Там есть просторный диван.
Когда Давид помог шефу отнести камеру и ноутбук в служебные апартаменты, Эрих показал на диван. Черенков сел на край, оценил прочность конструкции и закивал.
- Вот и хорошо. Ложитесь, руки положите вдоль тела и старайтесь дышать глубоко и размеренно.
Черенков выполнил все указания. Эрих устроился в кресле, попросил Давида зашторить окна и закрыть входную дверь на ключ.
- Илья Михайлович, вы находитесь на лечебном сеансе, который поможет вам разобраться с непростым выбором. Во время сеанса вы будете спокойным и расслабленным, вашему телу будет комфортно. Вы почувствуете легкость и покой.
Несмотря на опасения Эриха, Черенков быстро погрузился в гипноз.
- Сейчас вы войдете в длинный темный туннель. Туннель похож на цилиндр с темными стенами. В конце туннеля вы увидите ослепительный свет. Я буду считать от десяти до одного, и когда скажу "один", вы окажетесь в своей предыдущей инкарнации. При этом вы сохраните свою личность, будете понимать, что это ваша прошлая жизнь и не будете отождествлять себя с прошлой личностью. Илья Михайлович, вы входите в туннель и набираете скорость. Десять... девять... восемь... семь...
Черенков оказался в кромешной темноте. После слов Краузе о туннеле, впереди развиднелось и он увидел проход между высоких домов. Шагнул в него и попал в узкий коридор с высокими стенами. Он сделал пару робких шагов и решил ускориться, чтобы скорее преодолеть наводящее на него ужас препятствие.
- Двигайтесь все быстрее и быстрее. Шесть... пять... Стены начинают светлеть, вы видите свет.
Впереди замелькал прыгающий луч, будто кто-то шел ему навстречу и светил фонарем. Черенков хотел остановиться и понаблюдать, но его подхватил неведомый поток и понес к мелькающему свету.
- Четыре... три... Стены почти белые. Яркий, ослепительный свет застилает вам глаза. Два... Ничего не бойтесь. Пусть свет окутает вас со всех сторон.
Пациента ослепил яркий свет, он зажмурился и прикрыл глаза ладонью.
- Один... Выход. Вы снаружи. Вам комфортно. Вы в безопасности. Перенеситесь в самый важный день прошлой жизни. Вы слышите мой голос?
- Да.
- Оглянитесь вокруг. Что вы видите?
- Я в кромешной тьме.
- Теперь вы все видите и слышите.
- Но я все равно во тьме.
Эрих удивился, обычно пациенты сразу начинали рассказывать где и почему оказались.
- Сейчас день или ночь .
- Ночь.
- Что вы делаете?
Пациент поднимает глаза и видит черное небо и сияющие звезды.
- Сижу на крыше.
Эрих подумал, что Черенков в прошлой инкарнации решил свести счеты с жизнью и спросил:
- Почему вы там сидите?
- Здесь красиво. Я люблю наблюдать, как город засыпает и просыпается.
- Вы мужчина или женщина?
Пациент под гипнозом осматривает свое тело и видит щуплую фигуру, затянутую в черный комбинезон. На ногах грубые черные ботинки.
- Мужчина я, - без задержки отвечает пациент.
- Как вас зовут?
- Петр.
- В каком вы проживаете городе?
- Смоленске.
- Сколько вам лет?
- Намедни двадцать три исполнилось.
- В каком вы оказались году?
Петр задумался. В памяти всплыли пряничные цифры в кондитерской лавке, куда он водил сынишку на Рождество.
- 1857-й нынче идет.
- У вас есть семья?
- Есть, жена и двое сыновей.
- Часто Петр сидит на крыше?
Пациент видит ерш с грузилом для чистки труб и отвечает:
- Так вся жизнь на крыше. Тута ем, тута пью, тута работаю.
- Какая у вас работа?
- Кочегар я. Как отец и брат.
- Что происходит с Петром?
Послышался протяжный скрежет, открылась чердачная дверь, потом кошачий визг и чье-то чертыханье. В слабом свете показалась длинная тень.
- Кто-то крадется по крыше дома напротив.
Несколько минут ничего не происходило. Как ни вглядывался Петр в пустоту, никого не смог разглядеть, а когда решил, что пора возвращаться домой, снова заметил движение. Кто-то зажег свечу. Пламя осветило лицо. Петр еле разглядел женщину с крючковатым носом. Она привязала к темному свертку веревку и опустила его в дымовую трубу.
- Вот дура. Завтра же Иван Степанович задохнутся угаром.
- Кто дура? Что она сделала?
- Не знаю кто это. Тюк сунула в дымоход.
- А кто такой Иван Степанович?
- Управляющий трех домов. На барина Рохлина работает. У Рохлина лучшее мясо в городе.
- Он торговец мясом? - уточнил Краузе.
- Скотину разводит. У лавки на рынке по выходным народ с самой зари толпится. Мясо сочное, сладкое.
- А на вырученные деньги он, значит, покупает квартиры и сдает их в наем? - сделал свое предположение гипнолог.
- Рохлин не покупает, а строит. Потом туда заселяются господа средней руки. Своих имений нет, но кое-какие деньжата водятся. Служаки в основном. На первом этаже ростовщик живет с женой и детишками. На втором Иван Степанович с братом и сестрой. Не женат он и детей нет. На людях один, а дома другой.
Краузе не стал задерживать внимание на управляющем и подтолкнул Черенкова к дальнейшим событиям.
Пациент слышит, как снова скрипнула дверь и все стихло. Петр решил, что пора домой, собрал рабочий инвентарь и стал спускаться по приставной лестнице. Спустившись на землю, он водрузил лестницу на плечо и зашагал домой. Плечо болело, ноги ныли от усталости. Кочегара не покидала мысль, что завтра Иван Степанович через своего слугу снова попросит вычистить дымоход.
- Как Петр и думал, с утра к нему постучался Евпраксий, слуга управдомами. Просят, чтобы дымоход прочистил. Говорят, платить не станут, работу плохо в прошлый раз сделал. Но Петр-то видел, что баба тюк туда сунула. Заранее не стал говорить, решил наглядно показать.
Пациент затих и Краузе спросил:
- Что происходит дальше?
Петр приставил лестницу к трубе и вытянул из дымохода тюк. Развернул и отпрянул. В трех черных платках лежало бычье затвердевшее сердце, проколотое в трех местах гвоздями.
Пациент рассказал Краузе о находке. Эрих сделал записи в блокнот и спросил:
- Что Петр сделал с этим сердцем?
- Домой снес.
Черенков видит, как Петр положил находку на кухонный стол, развернул и показал жене. Та ахнула, перекрестилась и начала его ругать.
- Жинка просит немедля снести сердце из дома да сжечь за городом, говорит, это колдовское заклятье. Петя-то испугался и понес его на поле. Стал жечь, а оно не горит. Решил закопать. Пошел за лопатой, а когда вернулся - тюка-то и нет. Все обыскал, не нашел. Обернулся домой, а жинка плачет и показывает на стол. Петя чуть замертво не упал. Сердце-то на столе лежит, да уже не черное, а светлеть стало.
Черенков видит, как жена и дети Петра спят, а сам он за ночь глаз не сомкнул, а когда забрезжил рассвет, задремал и увидел сон.
- Петру приснилось, что явился к нему старец и сказал: "Это тебе, Ярослав, мой подарок - оберег от всех бед для дома и твоей семьи. Береги его".
Эрих еще раз прочитал свои записи и уточнил:
- Вы же сказали, что вас зовут Петр? Откуда взялся Ярослав?
- Кто такой не знаю, но во сне старец меня именно так назвал.
- Петр оставил сердце в доме?
- Да, но про находку никому не сказал, жене тоже строго-настрого наказал молчать. Она у меня послушная, раз сказал, значит, сделает.
Черенков снова замолк. Эрих немного подождал и посмотрел на часы.
- Илья Михайлович, что дальше происходит с Петром и его семьей?
- Так все наладилось у них, - еле слышно ответил пациент.
Тогда Эрих дал команду:
- Лента времени раскручивается вперед! Перенеситесь в последний день жизни Петра.
Петр стоит на заснеженном перевале. Кругом только горы. Метет вьюга. Его взгляд направлен на мыс Орлиное гнездо. Скоро совсем стемнеет. Глаза начинают слипаться, но Петр не сдается. Спать нельзя. Притаптывает, прихлопывает, делает выпады ногами и ружьем со штыком.
Черенков поежился на диване и пошевелил пальцами ног.
- Холодно мне.
- Где вы сейчас?
- В дозоре.
Эрих удивился, какой может быть дозор у кочегара?
- Вы в Смоленске несете дозор?
- Не-е-е-ет, - протянул Черенков. - Я у болгарской Шипки, в отряде, что на перевале.
- Как вы там оказались?
- Забрали меня в солдаты. С турками воюем.
- Какой это год?
- Только миновал 1878-й. Мы отрезали Сулейман-пашу от основного войска. Турки пытаются выбить нас с перевала.
- Как вы умерли?
- В дозоре замерз. Снегом замело, я ж щупленький, беленькую не выпил, а ведь други предлагали. Меня только утром по торчащему штыку в сугробе отыскали.
Читайте серию рассказов на Литрес и Озон
https://www.litres.ru/serii-knig/misticheskie-istorii-doktora-krauze/