В центре первой страницы было выведено красивым женским почерком: "Беспокойся о том, достоин ли ты того, чтобы тебя знали. Конфуций".
Перевернув первую страницу, Клара погрузилась в чужие воспоминания.
"Свою историю я начинаю описывать в больничной палате, здесь мое пребывание будет кратковременным. Скоро придется переехать в хоспис. Сегодня врачи вынесли мне приговор. Нет, конечно, они не пришли ко мне в палату и не сказали: "Вы умрете!" Я поняла это по их лицам, поэтому после обхода уговорила медсестру, которая ко мне отнеслась с большим пониманием, принести на полчаса историю болезни. В моем распоряжении меньше трех месяцев.
Мне страшно до ужаса! От одной мысли, что больше никогда не проснусь, не увижу солнца и не смогу заниматься любимыми делами, мороз пробегает по коже и я впадаю в ступор. Я не спрашиваю у Создателя "за что?" Считаю, раз это испытание выпало на мою долю, значит, так надо. Значит, только так, и никак иначе, я должна прожить остаток своих дней. Зато другие вопросы переполняют мое сознание. Зачем я вообще родилась? Какой в этом был смысл? Почему пережила такой драматический и одновременно мистический опыт?
В надежде найти ответы я решила записать свои воспоминания. И уж если постичь их смысл мне так и не удастся, дневник привлечет к себе внимание избранной и моя история на этом не закончится. Та, что примет эстафету, будет знать, что ее ждет, и сможет заранее подготовиться.
Подозреваю, что моя смерть будет немного отличаться от ухода других людей, но все равно мне страшно. Что можно сделать за три месяца? Какая это будет жизнь? Жизнь, полная невыносимых мук и боли?
С самого рождения меня окружает мистика и драма. Эти две подружки никогда меня не покидали. Начну с того, что сейчас меня все называют Тамара, но при рождении родители дали мне другое имя - Венера. Родилась я 31.12.1956 года в семье водителя и домохозяйки. Мама у меня русская, а отец - казах.
Не припомню ни одного специально для меня устроенного дня рождения. Даже в самые счастливые детские годы родители накрывали на стол не раньше восьми часов вечера и поднимали первый бокал за мой день рожденья. Потом мне вручали подарок и сразу же начинали провожать Старый год. Никогда на мой день рожденья не приглашали друзей или соседей. Да и друзей у меня никогда не было. Почему? Наверное, потому, что я была всегда застенчивой. Не любила, когда ко мне приковано чье-то внимание, пряталась в тени, наблюдала, оценивала.
С рождения я была хилым ребенком, мама постоянно лежала со мной в больницах. В три года я попала в реанимацию. Два дня родители не отходили от моей койки. В полночь наступила клиническая смерть, я не дышала две минуты, а когда очнулась, по-взрослому начала озираться по сторонам с выпученными от страха глазами, словно знакомилась с этим миром впервые. При этом мое сердце не билось, я не сделала ни одного вздоха. Родители были напуганы. Никто не смог им объяснить, что происходит. Затем я закрыла глаза и снова размерено задышала. После этого случая я быстро пошла на поправку и больше никогда не болела.
Мы жили в маленьком казахском городке на границе с Китаем. Жизнь была трудной. Денег в семье всегда не хватало. Но родители любили друг друга и на трудности не обращали внимания. У мамы был звонкий смех, мягкая улыбка и восхитительный голос. Она была красивой женщиной и все мужчины в округе завидовали моему отцу.
Бабушка по отцу маму не любила и часто называла нищенкой. Ко мне она тоже всегда относилась настороженно, подарки не дарила, на семейные торжества не приходила. По праздникам мы встречали ее у соседей. Всякий раз, когда она видела нашу семью, губы у нее поджимались от ненависти, она начинала перешептываться со своей неразлучной подругой, вид которой приводил меня в ужас. Подругу звали Жупар. Лицо ее было искажено в вечно-мучительной гримасе, будто каждый вздох приносил ей страдания. Ее дом стоял на окраине нашего городка. С самого утра к ней выстраивалась вереница людей, желающих попасть к ней на прием. За глаза ее называли колдуньей, но, когда встречали, улыбались и раскланивались в приветствиях. Никогда не думала, что эта беззубая карга сыграет решающую роль в моей жизни".
- Солнышко, - тихо прошептал Аркадий.
Клара так зачиталась, что не заметила, как муж вышел из спальни, вздрогнула и опустила тетрадь.
- Ты меня напугал.
- Может, пойдешь спать? Я согрел для тебя постель. Уже за полночь, завтра рано вставать.
Аркадию хотелось продолжить прерванный разговор в более интимной обстановке, но главной его целью было оторвать жену от найденного дневника. Ведь найди она там сведения, которые помогут пролить свет на историю с утопленником, новой встречи со следователем не избежать.
- Ты иди, я еще немного почитаю, - ответила она в пустоту, не глядя на мужа, и углубилась в чтение.
"Тот самый день, что навсегда изменил мою жизнь, я запомнила в деталях. Мне было десять лет. Стояла теплая осень. Я вернулась со школы и обнаружила у нас в гостях старуху Жупар. Она с шумом отхлебывала из пиалы чай и глазами, словно рентгеном, прощупывала меня и маму. Мама была очень вежлива, постоянно подливала гостье чай. Я ушла в спальню и оттуда услышала, как мама выкрикнула: "Тогда пусть это буду я!"
С этого дня мама начала таять на глазах. Она быстро худела, постоянно жаловалась на слабость в ногах и головокружение. Ее тошнило и, в конце концов, она вообще отказалась от пищи. Папа отвез ее в больницу и больше я ее живой не видела. Когда ее увозили, мама подозвала меня к себе и слабым голосом сказала: "Прости меня, Мышонок, не думала, что оставлю тебя так рано. Береги себя, поступай в жизни, как подскажет тебе сердце".
Не прошло и месяца после смерти мамы, как бабушка нанесла нам первый визит. Наигранно причитала о большой потере отца, потом, посмотрев на меня исподлобья, сказала, что в доме нужна хозяйка и мать для дочки. После этого бабушка стала часто звать папу одного на ужин, а за мной приходила присмотреть тетка, которая в отсутствие хозяина дома шарила по дому как ищейка и выискивала мамины вещи. Собрав очередную партию в большой металлический таз, она выходила на задний двор и сжигала их в яме. Мне чудом удалось спасти от огня несколько маминых фотографий и пуховый платок, который прислала ей на день рожденья ее сестра.
Вскоре бабушка снова нанесла нам визит. Она долго рассказывала о богатой женщине, у которой недавно умер муж. У нее имелся двухэтажный дом, отара овец, табун лошадей и своя мастерская по пошиву одежды из шкур. На этот раз отец слушал ее внимательно. Бабушка повела отца в свой дом. Как выяснилось потом, там его уже ждала богатая вдова. Отец вернулся домой пьяным и, прежде чем лечь спать, подошел ко мне, погладил по голове и сказал: "Скоро у тебя будет новая мама, ее зовут Куаныш". Вот так я узнала, что мой отец скоро женится, а у меня появится мачеха.
Куаныш в переводе с казахского языка означает "счастье", но счастья мачеха в нашу семью не принесла. Ее дом располагался на окраине города, ближе к горам. За домом в метрах двухстах была ферма, где содержались куры, овцы, лошади и цех по выделке кожи. У мачехи было двое детей: сын старше меня на три года и дочь моего возраста. Дети сразу приняли меня в штыки, не давали мне игрушек, толкали и насмехались. Их поведение явно забавляло мачеху, и когда отец был на работе, мне сильно доставалось.
Через полгода мачеха решила выселить меня из дома и выделила мне на ферме кладовую, в которой хранился хозяйственный инвентарь. С этого момента я ела в гордом одиночестве на краю грязного стола, на котором разделывали мясо овец. В дом заходить мне строго запрещалось, за исключением больших праздников, когда отец выпивал и звал меня к себе. А когда он был пьяным, мачеха не смела ему перечить. В такие дни я старалась досыта наесться и что-нибудь припасти на следующие дни.
В остальном переезд на ферму оказался мне только на руку. Работники жалели меня, да и атмосфера на ферме была гораздо веселее, чем в доме.
В тринадцать лет из худющей девчонки я начала превращаться в девушку и мачеха задумала выдать меня замуж. Я умоляла отца этого не делать, и он даже пытался ей возражать. После того, как мачеха узнала, что я ему пожаловалась, она отхлестала меня кнутом. Избивая, она пригрозила, если я обмолвлюсь с отцом еще хоть словом - мне не жить. Несмотря на свой гнев, от идеи моего замужества она на какое-то время отказалась.
После того, как мачеха отступила, не успела я облегченно выдохнуть, как меня начал преследовать сводный брат. Как-то раз он подстерег меня у загона и, схватив за волосы, поволок в овраг. Я начала кричать и сопротивляться, но он зажал мне ладонью рот и нос, навалился всем телом. Когда от нехватки кислорода я начала задыхаться, кто-то ударил его сзади по голове и он отключился. Солнце светило мне в глаза, я не могла разглядеть лица своего спасителя, мелькнул лишь мальчишеский силуэт. Я успела запомнить только родинку в виде полумесяца на его руке и отключилась".
Клара пролистала тетрадь - почти все страницы были исписаны. Уже в середине дневника почерк стал меняться, встречались исправления, рисунки на полях и размытый от крупных капель текст. Возникло искушение прочитать последнюю запись и на этом успокоиться, но уже через секунду она захлопнула тетрадь и решила, что прочтет дневник полностью.
;;;
В полночной тишине входная дверь визгливо заскрипела, послышались тяжелые шаги. Охранник поднял голову от монитора, где оценивал очередной расклад пасьянса, и, никого не заметив, громко сказал в пустоту: "Морг закрыт. Кто здесь?" Ответа не последовало, он вышел в коридор и с удивлением огляделся. Никого не было, только пустынный коридор уныло отозвался его собственными шагами. Охранник почесал затылок и хотел уже уйти, как из секционной послышался металлический лязг. Поспешив на шум, он проверил каждый закоулок и нашел сонно посматривающих на него двух черных котов.
- Чертяги, как вы меня достали, - проворчал охранник и двинулся назад в регистратуру.
Когда его шаги стихли, в центре длинного коридора проявилась мужская фигура в черном одеянии. В пустых глазницах мерцала тьма. Кости обтягивала высохшая кожа, похожая на ореховую скорлупу. Расставив руки в сторону, ночной посетитель, принюхиваясь, двинулся в сторону лестницы. За ним потянулись вьющиеся струйки черного дыма. Иногда они отделялись от общего потока, проникали в помещения свозь стены и двери, а, возвращаясь, издавали тихий гул, похожий на синусоидальный сигнал.
Мужчина в черном спустился в подвал и вошел в помещение для хранения трупов. Его дымчатые помощники поочередно исследовали холодильные камеры и остановились на самой дальней. Выдвинув демонстрационную тележку, мужчина подкатил каталку и переместил тело. Наклонился и минуту вглядывался в опухшее лицо.
- Павел Игнатьевич! - он похлопал мертвеца по щекам. - Откройте глаза.
Не добившись желаемого результата, человек в черном вытянул руку над лицом покойного. Через минуту помутневшие глаза мертвеца резко распахнулись и безжизненно уставились на посетителя.
- Ну как тьма? Не радует, правда?
Покойный привстал и огляделся.
- Павел Игнатьевич, как вы и хотели вечное упокоение вам уже обеспечено. Я оказал вам услугу, а теперь и мне нужна ваша помощь. Видите ли, мне самому вступать в контакт с людьми, по некоторым причинам, нельзя, поэтому придется воспользоваться вашим телом.
- П... п... му, - Воронов сделал глубокий вдох, наполняя живительным воздухом легкие, - почему вы так постарели?
- С вопросами придется подождать, - он отмахнулся костлявой кистью. - Мне нужно вам подробно изложить свое дельце, а потом мы вас немного преобразим.
Он помог Воронову подняться и сделать несколько шагов.
- Сами идти можете?
Покойный неуверенно кивнул и сделал пробный шаг.
- Вот и отлично, нам нужно пройтись, тут недалеко...
Температура резко снизилась. Окна покрылись тонким кружевом инея. Чтобы согреться охранник заварил чай и сделал пробный глоток обжигающего напитка. В пустынной тишине снова послышались шаги. Он вышел из регистратуры с кружкой в руке и застыл от ужаса. По коридору, высоко поднимая ноги, как цапля, разгуливающая по болоту, шлепал голый приземистый лысый мужчина. За ним тянулась водяная дорожка до самой лестницы. Он подошел к охраннику и вежливо спросил:
- Уважаемый, а что это за место?
- М-м-морг, - заикаясь от страха ответил охранник.
- Я так и думал. Меня уполномочили вам сообщить, что я буду вынужден покинуть ваше заведение на непродолжительное время для выполнения некой секретной миссии.
Охранник не знал, как в подобных ситуациях нужно действовать, это был его первый случай с ожившим покойником, поэтому он просто бухнул первое, что пришло в голову:
- Э-э-э, вы кто? Как сюда попали? И почему голый?
- Как попал не помню, кто меня раздел не знаю и вещей я своих не нашел, - Воронов оглядел образовавшуюся под ним внушительных размеров лужу. - Скорее всего, я умер, поэтому меня сюда и привезли. Вы проверьте мои данные по компьютеру. Воронов Павел Игнатьевич. Самоубийство через утопление.
С потолка опустилось устрашающее черное облако и накрыло голову покойного.
Побледневший охранник попятился к стене. На плиточный пол со звоном упала кружка и разлетелась на части. Тьма, от которой он не мог оторвать взгляда, приковала внезапно онемевшие ноги к полу. Его забила мелкая, назойливая дрожь. В горле застрял тяжелый ком. Грудь сжимала сдавливающая боль. В морге он работал всего неделю и до этой ночи с усмешкой отмахивался от страшилок, которыми его пугали санитары. Что скажут сослуживцы на такую историю? Поднимут на смех, наверное.
Охранник быстро слабел, чувствуя, как тьма вытягивает у него жизненные силы. Тело Воронова, напротив, с каждым мгновением преображалось: прояснились глаза, кожа приобрела естественный оттенок, мышцы налились силой и упругостью, постепенно возвращалась память. Покойный осознал свою наготу и прикрыл ладонями интимную часть тела.
- Мне тут подсказывают, что с моими документами вышло недоразумение. Паспорт и бумажник остались в плаще, а он зацепился за корягу и бултыхается на дне моря. Так что вы, пожалуйста, сообщите кому надо мою фамилию, - он повторил имя, назвал адрес проживания и домашний телефон.
Тьма, что кружила над ним, сгустилась и загудела. Воронов зашел в регистратуру и снял с крючка вешалки длинное пальто. Заметив на полке кем-то забытую шляпу, водрузил ее себе на голову. Примерил туфли сменщика, которые оказались ему велики, внезапно замер и прислушался: за окнами, неистово каркая, кружила стая ворон.
Охранник медленно скатился по стене и, не издавая ни звука, наблюдал как Воронов, шаркая туфлями, вышел из здания. Окружившая его стая ворон, "повела" в сторону дороги. Свет в морге погас, погружая охранника в промозглую темноту. В оглушительной тишине был слышен лишь слабый стук его сердца. В голове вертелась лишь одна мысль: "Мне не поверят".
;;;
Утром Клара приехала в цветочный салон и, увидев подругу, улыбнулась. Все стало понятно без слов. Лиля выглядела взволнованной и светилась от счастья. Вынув из сумки снимок УЗИ, она помахала им и радостно воскликнула:
- Я беременна!
Клара обняла подругу и улыбнулась.
- Поздравляю! Я так рада за тебя. Какой срок?
- Восемь недель.
- Мужу сказала?
- Нет еще, ты первая. Он в командировке. Сегодня после обеда приедет. Хочу приготовить потрясающий ужин, зажгу свечи, надену самое красивое платье и скажу новость.
Подруги перешли к рабочим темам. Клара открыла журнал заказов и стала просматривать заявки. Прозвенел колокольчик на двери, она подняла глаза и удивленно уставилась на Уварова, который зашел в салон и оценивающе оглядывался. Вид у него был взволнованный и парадный: черный костюм, белая рубашка, начищенные туфли.
- Не ожидала вас увидеть.
Уваров усмехнулся.
- По вашему тону, Клара Владимировна, можно предположить, что вы не рады моему приходу.
Клара искоса посмотрела на свою сумку, убедилась, что дневник Тамары надежно скрыт и ответила:
- Называйте меня по имени, и вы не правы, я просто не думала, что мы с вами еще когда-нибудь встретимся.
- Мы не с того с вами начали, Клара. Во-первых, добрый день.
- Здравствуйте.
- Во-вторых, я пришел купить цветы для мамы. У нее сегодня день рождения. Вы на пляже обмолвились, что у вас цветочный магазин на этой улице.
Пройдя вдоль холодильной витрины, Уваров выбрал букет из бутонов роз нежно-розоватого оттенка и протянул Кларе.
- Я возьму этот. Сколько с меня?
К разговору подключилась Лиля: озвучив цену, она начала заворачивать цветы в подарочную упаковку. Уваров отсчитал и протянул ей деньги.
- Что-то мне подсказывает, что есть и "в-третьих", - Клара не сводила со следователя настороженного взгляда.
Уваров усмехнулся, убрал бумажник в карман пиджака и шутливо ответил:
- Ух, взгляд - рентген, насквозь меня видите, - прочистил горло и спросил: - Мы могли бы с вами переговорить наедине?
Магазинчик был маленьким, уединиться негде. Клара предложила поговорить на улице. Следователь положил цветы на заднее сиденье и подождал пока Клара подойдет к машине.
- Есть новости по делу утопленника, - и, сделав паузу, тихо и таинственно добавил: - Из морга пропал труп. Патологоанатом утром планировал делать вскрытие и не нашел тела. Охранника, что дежурил этой ночью, нашли без сознания в коридоре на полу. Он ничего не помнит. Проводится следствие.
- Как может пропасть тело?
- Морг переполнен, иногда случается путаница. Не думаю, что его специально выкрали.
- Какой ужас. А Тихонова нашли?
- Нет. Мы обыскали квартиру, которую он снимал, обнаружили в его вещах письма, написанные его рукой. Они адресованы некой Тамаре Золотаревой. Видимо, у них были давние любовные отношения. Мне не понятно: если он адресовал их Золотаревой, как они оказались у него? На конвертах есть штемпель об отправке и получении писем. Первое письмо написано сразу после эмиграции, в нем он сообщает, что прибыл в штат Аризона и отлично устроился, что будет искать возможности для ее переезда в Америку, и это странно.
- Почему?
- При его деньгах иметь такую невзрачную любовницу - как-то не с руки: он мог позволить себе молодую красивую женщину, а судя по фото, которое он ей прислал, она не очень-то привлекательна.
- Он что, прислал ей ее же фото? - удивилась Клара.
- Да. Это была как бы шутка. В каждом письме он высылал ей одну и ту же фотографию с разным фоном: океан, каньон, небоскребы. Фотографии он подписывал: "Тамара в Нью-Йорке. 2008 год", "Тамара на Гаити. 2009 год".
- А у вас есть эти фото при себе?
- Одно у меня с собой, - Уваров вынул из пиджака фотографию.
Клара взяла снимок и стала разглядывать автора столь заинтересовавшего ее дневника. Это была хрупкая девушка невысокого роста, с длинными, черными как смоль волосами. Черты лица правильные, но Клара не назвала бы ее привлекательной. Она улыбалась, но глаза ее оставались грустными. На обороте фотографии она прочитала: "Усть-Каменогорск. 1974 год".
Вернув фотографию следователю, Клара спросила:
- А вы не могли бы дать мне почитать его письма?
- Нет, к сожалению, это запрещено, - Уваров убрал фото в карман пиджака.
- Жаль, интересно было бы узнать историю их отношений.
Следователь замотал головой, но, заметив разочарование на ее лице, обнадежил:
- Может, после того, как я закрою дело.
- Тогда до встречи.
Когда Клара зашла в магазинчик, подруга бросилась к ней с расспросами:
- Что он тебе сказал?
- Да все про этого утопленника.
- Расскажи, - взмолилась подруга, - ты мне так и не рассказала ничего про тот случай.
Клара пересказала все события, опустив факт, что ее дочь унесла дневник с пляжа в своем портфеле. Свой рассказ она резюмировала новостью о вынужденном скором переезде и подруга сникла.
- Что же я буду без тебя делать?
- Не хочу уезжать, но выхода нет. Мы остаемся без квартиры. А переезжать на съемную я не готова.
Лиля хитро прищурилась и спросила:
- А если бы ты нашла квартиру, за которую не надо платить?
- Я бы серьезно задумалась над тем, чтобы остаться.
Лиля тут же схватила мобильный телефон и выскочила на улицу. С кем-то переговорила, вернулась и с радостью выдала:
- Это, конечно, не такая квартира, как у тебя сейчас, но жить в ней можно. Моя соседка по площадке уехала на прошлой неделе к дочери в Москву на три месяца. Оставила нам ключи, чтобы мы присматривали за квартирой, поливали цветы и все такое...
- А мы можем ее посмотреть?
- Можем, конечно, но чего на нее смотреть? Квартира как квартира. Главное, что соседка дала согласие. Перевози вещи и живи.
- Сначала я поговорю с мужем. Сейчас у нас натянутые отношения, не хватало еще, чтобы из-за переезда дошло до развода.
;;;
После работы Клара приехала домой с двумя сумками продуктов и прошла на кухню. По примеру подруги, она решила приготовить особенный ужин и еще раз попытаться отговорить мужа от переезда. Но как только зашла на кухню, увидела записку Аркадия и нахмурилась.
"Мы с Полей пошли в торговый центр купить все для школы".
Клара обиженно поджала губы, скомкала записку и бросила в мусорное ведро. Достала из сумки бордовую тетрадь и расположилась на диване в гостиной. Открыла лист, на котором остановилась, вспомнила лицо Тамары, улыбнулась и углубилась в чтение.
"Очнулась я в юрте соседей. Рядом сидел красивый светловолосый русский мальчик с голубыми глазами. По родинке в виде полумесяца на запястье я поняла, что это тот самый парень, который меня спас. Выяснилось, что он приехал к нашим соседям с матерью, которая была врачом в местной поликлинике, и пока его мать была занята пациентом, вышел прогуляться и услышал мои крики о помощи.
Первое, что он у меня спросил, было: "Ты чем-то больна?" Дар речи я еще не обрела и просто помотала головой. Он посмотрел на меня и сказал: "Ты очень худая". Я поспешила его заверить, что ничем не больна, но кушать хочу так сильно, что съела бы сейчас целого барана. Он закатился от смеха и напомнил мне кудрявого белокурого ангела с рождественской открытки, оставшейся от мамы.
Вот так я познакомилась с любовью всей моей жизни. Почему я влюбилась, понятно: он был красивый, веселый, сильный, смелый и немного авантюрный. Чем приглянулась ему я, для меня оставалось загадкой, пока не узнала, что нас объединяет один и тот же случай в детстве - только перенесли мы его по-разному.
Его звали Петр Тихонов, но с самого детства к нему приклеилась кличка Тихоня, хотя тихим он никогда не был. У нас было свое тайное место для встреч. В двух километрах от нашего городка протекала речка, в ее устье стоял заброшенный рыбацкий сарай. В этом сарае мы часами ждали друг друга. Поначалу встречались раз в неделю. Поначалу между нами были дружеские отношения, но годы шли, мы взрослели и отношения становились более близкими.
Как-то раз меня сильно избила мачеха, я прибежала в сарай к Тихоне вся в слезах. Он долго успокаивал меня, потом разорвал рукава своей рубашки, намочил их в реке и стал промокать мои ссадины. Его движения были такими нежными, что я закрыла глаза и разомлела. Он опустил меня на деревянный пол и стал осыпать поцелуями. Помню каждое мгновение того дня.
Тогда наша любовь была неплотской, ничего лишнего мы себе не позволяли, лишь целовались, но чаще лежали, обнявшись. Помню, что в один из таких дней он сказал, что увлекся книгой о великом учителе по имени Конфуций, и часто повторял его фразу: "Молчание - великий друг, который никогда не изменит". Мы молчали и смотрели друг на друга, словно ученики, постигшие слова учителя.
Так пролетел год. Однажды меня выследил сводный брат и рассказал мачехе о встречах с Тихоней. В этот день она не просто избила меня, а посадила на цепь, как собаку. Когда отец пришел с работы, она сказала ему, что брат застал меня за неприличным поведением в рыбацком сарае. Я кричала отцу, что это не правда, но брат поклялся памятью покойного отца и ему поверили. После этого отец со мной не разговаривал. Сводные брат и сестра, проходя мимо, плевали мне в лицо. Удовольствию мачехи не было предела, она не скрывала своего злорадства.
Через два дня Тихоня подобрался к загону для скота и стал подавать мне знаки. Я не успела его предупредить: отец, брат и еще несколько пастухов поймали его и сильно избили. Он кричал, что любит меня, что хочет на мне жениться, но они не слушали. Еле живого его привезли к дому матери и бросили на пороге. И в этот же день, чтобы избежать семейного позора, отец дал поручение мачехе найти мне жениха и сжег рыбацкий сарай. Меня поспешно сосватали пастуху с отдаленных пастбищ и отдали ему трех баранов, наивно пологая, что я давно потеряла невинность.
Свадьбу назначили через две недели. Решалась моя судьба, а я ничего не могла предпринять. Днем и ночью меня стерегли помощницы мачехи, так что о побеге не могло быть и речи. От одной мысли, что мы с Тихоней должны будем расстаться, я впадала в отчаяние и, честно признаюсь, всерьез подумывала о самоубийстве. Мне казалось, что я ни дня не смогу прожить без него. А еще я вспоминала маму и просила ее с неба послать мне хоть какой-нибудь знак.
Когда гости стали прибывать на свадьбу, мачеха вынуждена была переселить меня в дом. В день свадьбы жених подъехал к нашему дому в свадебном наряде на черном коне. Его борик - национальный мужской головной убор - украшали огромных размеров перья филина. Мне он показался таким смешным, что я не удержалась и закатилась от смеха, за что сразу получила подзатыльник от мачехи. С женихом приехали друзья. Меня привлек парень, державшийся позади всех. Когда я к нему пригляделась, то поняла, что это Тихоня: он так замаскировался, что его не узнали ни отец, ни сводный брат. Я с облегчением вздохнула: Тихоня приехал не прощаться - у него был план моего побега".
Дверь открылась и в квартиру со смехом зашли Аркадий и Полина. Клара отложила тетрадь и вышла им навстречу.
- Где вы пропадали? - она посмотрела на часы. - Вас не было почти четыре часа.
- Мы покупали мне подарки! - закричала Полина и бросилась к матери с большими пакетами.
- И какие же он подарки тебе подарил? - спросила Клара, заглядывая в пакеты.
- Ой, мамочка! Мы купили настольные игры, школьные принадлежности и красивое голубое платье с кружевами!
- Ну, тогда быстро беги в свою комнату и примеряй платье! Я хочу посмотреть, как оно на тебе сидит.
Полина схватила пакеты и вприпрыжку побежала в свою комнату. Когда дверь за ней закрылась, Клара подняла глаза на мужа и, еле сдерживаясь, спросила:
- Что это за фокусы?
- Никаких фокусов. Я решил, что сейчас самое подходящее время для покупок. Мы с Полей прекрасно провели время, - Аркадий пошел на кухню к холодильнику. - Не уделяю ребенку время - плохо, уделяю - опять плохо.
Он достал из холодильника банку пива и сделал пару глотков.
- Ты прекрасно понимаешь, о чем я! Таким способом ты решил дочь переманить на свою сторону?
- Нет никаких сторон. Мы должны переехать, нравится нам это или нет.
- Я не хочу переезжать, - твердо заявила Клара. - Завтра я иду с Лилей смотреть квартиру. Мы с Полей переедем туда.
- Что значит вы переедете на квартиру? - его лицо мгновенно приобрело пунцовый оттенок. Он замер с банкой пива в руках, глядя на жену непонимающим взглядом.
- Это значит, что я не уезжаю с тобой, а остаюсь в Сочи.
- А мне что прикажешь делать?
- Езжай в Элисту. Вступай в новую должность.
- Я тебя правильно понимаю, ты хочешь развода? - угрожающим тоном спросил Аркадий.
Полина выбежала из своей комнаты в новом платье, чтобы покрасоваться перед матерью, но, увидев лица родителей, воскликнула:
- Вы опять ругаетесь?!
- Детка, иди к себе, - попросил ее Аркадий.
Полина обиженно надула губы и убежала в свою комнату.
- Ты сейчас принимаешь неверное решение, Клара. Ты разрушаешь семью!
- Я разрушаю?! - закричала от возмущения Клара. - Я, между прочим, без твоего одобрения не принимаю решений. Я открыла магазин с твоего согласия, а ты принял предложение о работе, не посоветовавшись со мной! Ты просто пришел и сказал: "Мы переезжаем"!
- У меня не было выбора! - в тон ей закричал Аркадий.
- Ты мог отказаться!
- Я не мог! Понимаешь?! Не мог!
Сев на диван, Аркадий обхватил голову руками и застонал.
- Этой возможности я ждал два года. Если я выведу филиал компании на новый уровень, мою кандидатуру предложат в совет директоров и я получу пять процентов акций. Ты можешь себе представить, что это за деньги.
Немного смягчившись, Клара села рядом с мужем на диван и задумалась. К стремительной карьере Аркадия она давно привыкла и воспринимала ее как нечто само собой разумеющееся. Сейчас муж занимал должность начальника отдела крупного предприятия, торгующего оборудованием газотранспортных систем, головной офис которого находился в Москве.
- Я предлагаю поступить следующим образом: мы останемся здесь, а ты вступай в новую должность. Езжай в командировку. Если у тебя все получится, через три месяца я закрою магазин, и мы переедем в Элисту. Если нет, то ты вернешься.
- Да и думать не надо, я знаю, что у меня все получится, - твердо выдал Аркадий. - Меня возмущает тот факт, что моя жена не верит в мои способности.
Он вскочил и категорично заявил:
- Ни на какую квартиру ты не переедешь. Завтра утром начнем собирать вещи и поедем в Элисту всей семьей. Я закажу машину на пятницу.
Аркадий зашел в ванную и громко хлопнул дверью.
Все аргументы Клара исчерпала. Переезд был неизбежен. Ее одолевало чувство, что она должна что-то придумать и во что бы то ни стало остаться, но как это сделать, пока не понимала.
;;;
Клара переоделась в пижаму и, укрывшись пледом, расположилась на диване в гостиной. Спать не хотелось и она решила отвлечься от неприятного разговора чтением дневника Тамары.
"Ко мне подошла одна из подруг мачехи и надела на мою голову саукеле - свадебный головной убор невесты в виде конуса. Она сказала: "Это начало твоей новой жизни. Стань достойной, преданной и терпеливой женой". Я посмотрела на отражение в зеркале и не узнала себя. Такой красивой и чистой я не была со дня смерти мамы.
Мачеха всем пускала пыль в глаза. Говорила, сколько денег она потратила на мои украшения и наряд. Наигранно улыбалась и показывала всем, какая она добрая и щедрая к своей падчерице. Из присутствующих только я и отец знали: еще накануне она сговорилась с родителями жениха, что мое приданое вернут в целости и сохранности сразу после свадьбы.
После небольшого туя рано утром начались проводы невесты. Тихони нигде не было, я забеспокоилась. С восходом солнца меня посадили со сватами в повозку и запретили оглядываться. Но я то и дело вертела головой, чтобы найти возлюбленного. Когда свадебная процессия двинулась вперед, я совсем потеряла терпение. На глаза навернулись слезы. Сваха обняла меня и сказала: "Плачь, девочка, плачь по своей прошлой невинной и беззаботной жизни". Знала бы она, какая жизнь была у меня до этого момента!
К обеду сваты разомлели под палящим солнцем и уснули. Когда мы въехали в ущелье, со всех сторон на нас бросились какие-то люди. Потом я узнала, что это была шайка беглых уголовников, промышляющих в этих краях грабежами. От их грозного вида жених и его друзья развернули лошадей и пустились назад галопом.
Грабители вывели всех женщин из повозки и бросили на землю. Они забрали мое приданное, посадили меня на лошадь и повезли в горы. Сначала я кричала и сопротивлялась, но мы стали подниматься высоко в горы, и из-за страха выпасть из седла я затихла и не делала резких движений.
Когда меня привезли на пастбище, уже совсем стемнело. Похитители развязали мне руки. На вершине я увидела три юрты и поняла, что мне нужно идти туда. От страха меня затошнило, затряслись коленки. Я уже подходила к крайней юрте, когда из нее выскочил Тихоня! Я бросилась ему навстречу, мы долго не размыкали объятий. Как же я была счастлива в этот момент!
Первую ночь любви мы провели под крики пьяных грабителей и блеяние отары овец. Но, несмотря на весь этот колоритный антураж, таких сильных чувств как в ту ночь, я больше никогда не испытывала.
Удивительно, но именно в этом месте, в горах, я получила знак от моей мамы - благословение нашего союза. Тихоня нашел старый проигрыватель и смахнул с первой попавшейся пластинки пыль. И первой же песней, которую мы услышали, была любимая песня моей мамы...
- На крылечке твоем каждый вечер вдвоем
Мы подолгу стоим, и расстаться не можем на миг,
До свиданья скажу, возвращусь и хожу,
До рассвета хожу мимо милых окошек твоих,
До рассвета хожу мимо милых окошек твоих.
Мелодия разносилась по всей округе и отражалась эхом от одной горы к другой, а из моих глаз катились слезы. Слезы радости и свободы. Это была ночь навсегда объединившая наши сердца и души.
В тот момент я ощутила, что больше не будет старой жизни, злой мачехи и вечно преследующего меня сводного брата, и от одной мысли, что к мачехе не вернется мое приданное, по-идиотски хихикала. Тогда я еще не знала, какую цену я буду платить за каждую ночь, проведенную с любимым".