В тот день, когда на большом дереве мимозы, что растет в правом углу двора, слева от куста сиреневой жимолости, раскрылись первые пушистые шарики, покрытые воздушной пыльцой, сеньорита Анна София Рамерос вышла на резной балкон, уставленный горшками цветущей герани. Она огляделась, вдохнула еще не разогретый ленивым зимним теплом воздух и пригладила ладонями платье на круглых бедрах. Потом сорвала ярко-красное соцветие герани и приладила его между жесткими прядями блестящих волос. Рука ее двигалась медленно и плавно, описывая правильный полукруг над крепким затылком.
Дон Карлос Эстебан Гонсалес, абсолютно случайно проходивший в это самое время по двору, подумал, что сеньорита подняла руку, чтобы поприветствовать его. Он остановился, чтобы унять забившееся бабочкой сердце, поднял голову вверх, обернувшись лицом к балкону, и заулыбался, показывая два ряда нарядных зубов.
Донья Анна не увидела его улыбки, она пела песню, прихорашиваясь перед зеркалом.
- Почему сегодня так благоухает мимоза? - недоумевала Анна София, обрывая сухие листья на кустиках розового цикламена. Она улыбнулась непонятно чему, и улыбка осветила ее лицо. Где-то вдали звучали голоса детей, похожие на перелив бубенцов на ярмарочной площади.
В тот день, когда на кусте жимолости, что растет слева от бобовника, первые цветы набрались смелости высунуть свои носы навстречу весенним лучам, и, поверив им, показали кусту акации бело-розовый шифон лепестков, дон Карлос Эстебан Гонсалес спешил за утренней газетой, чтобы полистать ее за чашкой кофе. Прямо посреди двора у него зачесалась макушка. Остановившись, он снял шляпу, посмотрел на небо - не закроют ли тучи солнце, чтобы закапать весенним дождиком - и провел несколько раз по своим густым волосам раскрытой ладонью. В это время сеньорита Анна София Рамерос поливала пурпурную бегонию, набравшую полную горсть бутонов. Она увидела Карлоса Эстебана и подумала, что он приветствует ее. Сорвав цветок желтой ромашки, Анна София бросила ее к ногам сеньора.
Не заметив цветка, он нечаянно раздавил его ногой, так и не погадав, любит ли его сеньорита. Развернув газету за стойкой маленького кафе, сделав первый обжигающий глоток ароматного напитка и запив его кристально чистой водой из стакана, Дон Гонсалес подумал - почему сегодня так радостно бьется сердце - и замурлыкал себе под нос невесть откуда взявшуюся мелодию. За столиками, перекликаясь, пожилые сеньоры обсуждали последний футбольный матч. Их голоса напомнили Карлосу звуки волынки.
В тот день, когда дерево лимона, что растет напротив бобовника, распустило по всему двору пряный аромат, от которого у сеньоры Мартинес закружилась голова и она, присев на скамейку, начала вспоминать свою молодость, сеньора Кантареса, который целовал ее позади разросшегося куста шиповника, и как она дразнила дона Кантареса лимоном, потому что его загорелое лицо, блестевшее от страсти, напомнило ей желто-розовый бок лимона в закатном свете. В этот день сеньорита Анна София вышла во двор и поздоровалась с сеньорой Мартинес. Она вынесла корзинку, собрала в нее голубые ирисы, чтобы отнести их на утреннюю службу и положить к алтарю девы Марии.
Карлос Эстебан нес для девы Марии красную розу.
У алтаря они столкнулись и встретились взглядом. Карлос побледнел словно ирис, а Анна покраснела, как роза.
В тот день, когда осенние лучи, с трудом пробравшись сквозь пелену облаков, осветили распустившуюся лиану вистерии, дон Эстебан, вышел во двор и обернулся к резному балкону. На балконе стояла сеньора Анна, а на руках у нее сидел маленький Томас Гонсалес Рамерос. Он неловко взмахнул ручонками, будто помахал дону Карлосу вослед. Донна Анна сорвала самый яркий цветок герани и бросила его прямо в руку Дона Карлоса. Он приколол цветок к своей шляпе, помахал на прощание жене и сыну и пошел мимо благоухающего куста жасмина к рыбной лавке, где торговал свежей рыбой.
Донна Анна села в кресло под резную лапу веерной пальмы и стала кормить Томасито грудью.
Почему сегодня так радостно бьется сердце, так хочется петь и так пахнет жасмин - думала она, напевая невесть откуда появившуюся мелодию.