Аннотация: Как уберечь детей и подростков от жестокого мира? Сделать так, чтобы они стали очень осторожными... Иногда даже СЛИШКОМ осторожными.
Дерзкие повелители сумерек
Я в семнадцатый раз проверяю, хорошо ли завязаны шнурки на кедах. На всякий случай затягиваю их еще сильнее. Выгоды - на миллиметр, но он кажется мне сейчас сверхважным. Ведь если шнурки вдруг развяжутся, можно споткнуться и упасть, что смерти подобно. Хотя неделю назад, когда я перестаралась, да потом еще и под дождь попала, не могла разуться почти час. Вы пробовали когда-нибудь развязывать мокрый, намертво затянутый узел? А кеды новенькие, дорогие, две недели как купленные. Резать жалко. Так что без помощи родителей не обошлось.
Сначала мама пришла ко мне в комнату и в ужас от грязных следов на ковре, потом она сломала ноготь, и заявился папа. Он спас меня из плена обуви, зато в очередной раз поцапался с мамой. Правда, сначала увел ее в коридор и громко хлопнул дверью, но про мозговые отклонения я услышать успела.
- Зато теперь я не так волнуюсь, когда она гуляет одна... - мама приняла подачу с полуоборота.
- Зато у тебя есть шанс проверить, как ты управляешься с ножницами по металлу, если Ленку переклинит, и она сделает себе скафандр из холодильника, к примеру. И не сможет снять его по возвращению.
Да, мой папа знатный выдумщик. До такого даже я не додумалась еще, несмотря на "отклонения".
Наконец я решаюсь выйти на лестничную площадку. Лифт не работает, и я стремглав несусь вниз, перепрыгивая через три ступеньки. У самой двери подъезда в углу топорщится какая-то подозрительная тень, и я швыряю в нее заботливо припасенным кирпичом. Судя по приглушенному мявку, снаряд потрачен зря. Впрочем, за последние два месяца я ни разу не сумела донести кирпич дальше, чем до подворотни на другом конце двора. Так что не жалко.
Я осторожно приоткрываю дверь и смотрю одним глазом наружу. Метрах в двадцати, на детской площадке видны два карапуза рядом с кругленькой теткой из соседнего подъезда. Ничего опасного, эти не догонят. Зато совсем близко, на скамейке, сидят три бабки, одну из которых я раньше у нас не видела. Она опасно поводит крючковатым носом, щурит припухшие глаза и дрожащими пальцами поправляет высокий ворот черного платья.
- Скорей бы уже солнце зашло, - тянет она противным дребезжащим голосом. - А то жара такая, мочи нет.
- Да, да, - согласно кивают сидящие рядом бабульки. - Духота такая, может вечером посвежее станет...
Посвежее, ага. Глядя, как незнакомая старушенция отворачивается от лучей заходящего солнца, я сразу понимаю ее тайную сущность. И замысел. Как бы только проскочить мимо так, чтобы она не заметила?
Я достаю из кармана горсть камушков, несколько раз примериваюсь - бросать их сквозь узкую щель ужасно неудобно - и швыряю за спину бабкам. Те разом оборачиваются на звук, и я успеваю выскочить из подъезда и упасть за ближайшую припаркованную машину. Мама всегда ругается на этих "водителей, которые весь двор перегородили, ни проехать, ни пройти!", но я сейчас готова на них просто молиться.
Ползу на четвереньках вдоль автомобилей по направлению к спасительной подворотне и гадаю, заметила меня старуха или нет. Ужасно хочется выглянуть и посмотреть в ее сторону, но нельзя. Они же реагируют на чужой взгляд.
Последние несколько метров я преодолеваю в три прыжка, выскакиваю из двора... и тут бы идти дальше, но любопытство пересиливает. Я на цыпочках возвращаюсь и выглядываю из-за стены дома. Так и есть, бабка смотрит в мою сторону. Черт побери! Я бегу, сломя голову, к метро. Из-за того, что приходится путать следы, дорога становится длиннее раза в два, но лучше так, чем быть пойманной за шиворот в ста метрах от собственного дома. Вот было бы позорище-то... Это если не считать угрозы для жизни.
Когда я уже сбегаю вниз на станцию, звонит телефон. Это Маша. В полном соответствии с именем, с Уралмаша.
- Ты где? - пищит подруга, даже не поздоровавшись.
- Я бегу, - пыхчу в трубку, придерживая ее плечом, и размахиваю карточкой перед желтым глазом турникета.
- А-а-а, - глубокомысленно комментирует Маша. - А я чего-то уже заволновалась, чего тебя так долго нет.
- Скоро буду.
- Давай быстрее, а то пирог остынет. И темнеет уже...
- Спасибо, я знаю, - только этого напоминания мне сейчас и не хватало. Хотя Машке не понять. У нее загружена матрица другой категории, так она вообще сидит дома безвылазно. Еще бы - Уралмаш, пролетариат и маргиналы detected. У меня бы, наверно, от жизни в том районе совсем шарики за ролики заехали. Хотя если использовать идею со скафандром...
Вагон метро - отвратительное место. Здесь все пассажиры глазеют на тебя и замышляют неладное. Поэтому я устраиваюсь в самом безопасном углу, между дверями и большим окном, чтобы в случае чего, как говорится, "выдернуть шнур и выдавить стекло". Народ вокруг как-то ухитряется читать, ковыряться в своих коммуникаторах, тупо рассматривать окружающих или даже спать. Меня аж передергивает. Немыслимо же, спать, когда вокруг столько опасностей! Я тщательно палю по сторонам и лишь краем глаза в качестве развлечения читаю бегущую по потолку рекламу.
"Подростковые матрицы от фирмы StayCalm! Лучшие в своем сегменте!"
Угу, как же. Я даже смеюсь в кулак, на секунду отвлекшись от угрожающей мне опасности. Вон, родители купили Вадику StayCalm на прошлой неделе. И что? На физкультуре оборжались - не только мы, но и учитель не сдержался. Весь класс прыгнул в длину, даже толстая Женька кое-как плюхнулась, пролетев полметра, а Вадик стои-и-ит. Как жена Лота.
- Чего стоим? - спрашивает его Михал Иваныч.
- Ну, это, - пожимает плечами Вадик. - А вдруг приземлюсь неудачно. Можно я лучше пешком? Или маленькими прыжочками?
Вот тебе и Stay. Во плоти, так сказать.
Хорошо, что у меня родители вменяемые, до такого кошмара не додумались. Спасибо им за это большое человеческое.
Я выскакиваю из вагона, иду к выходу в город, пристроившись между условно безопасными персонажами - добродушным на вид очкариком с "бананами" в ушах и хрупкой девицей на каблуках. Еду на эскалаторе, вжав голову в плечи и стараясь казаться понезаметнее. Выхожу на улицу вместе с толпой и несколько секунд двигаюсь вместе со всеми. Но толпа до обидного быстро рассасывается, и я оказываюсь одна.
Точнее, один. Один на один со светящимися окошками продуктовых ларьков, с подозрительными типами, толпящимися под козырьками остановок, с разбитыми и из-за этого темными фонарями. Под палаткой с хот-догами толпятся лохматые собаки, судя по размерам - родом с английских торфяных болот. Прямо напротив выхода из метро валяется перевернутый мусорник и укоризненно взирает на этот мир. Романтика, одним словом. Уралмаш такой Уралмаш.
Машка живет в четвертой линии домов от улицы. Я прикидываю, за сколько минут удастся пробежать это расстояние, и набираю подругу.
- Хай, - говорю тихо, прикрыв трубку ладонью. Чтобы особенно не привлекать к девайсу внимание посторонних. Тем более, когда на дворе темное время суток. - Если меня не будет через шесть минут, звони в полицию.
- Есть, - рапортует Маша и отключается.
Я засовываю трубку в карман и застегиваю его на молнию. А сверху - еще и на пуговицу. Мало ли. Дожидаюсь зеленого сигнала светофора, перебегаю улицу и, не сбавляя скорости, несусь между домами.
Метров через тридцать, в самом темном углу чужого двора, чуть было не сталкиваюсь с компанией. Черные силуэты. Много. Успеваю затормозить в последний момент. Они неразборчиво переговариваются и чем-то похрустывают. То тут, то там загораются красные огоньки. Наивный прохожий подумал бы, что это сигареты, но я-то знаю, что к чему.
Делаю один шаг назад, другой.
- Эй, детка, не хочешь с нами выпить?
- Нет, - мотаю головой так, что забранные в хвост волосы бьют меня по щекам, и продолжаю отступать. Следовало бы бежать, но я боюсь поворачиваться спиной. Тем более, что внизу, у них под ногами бродят крылатые тени, курлыкают и что-то подбирают с асфальта.
Это всё проклятая старушенция! - думаю. - Наверняка, старейшина выводка. Как она навела их сюда?
И тут меня осеняет. Конечно же, во всем виновато метро. Наверно, в нем хорошо путать следы, только если ты живешь в Москве. Ну, на крайний случай, в Питере. А вот в городе, где уже двадцать лет пашет всего одна ветка, срываться под землей удручающе сложно. Эх, надо было на маршрутке...
- Слышь, куда уходишь?
Я уже добралась до круга света от единственного целого на всю округу фонаря и понимаю, что мне совсем не хочется смотреть на летучих мышей, которые, судя по скрипу коготков, преследуют меня вместе со своими хозяевами. Или родственниками? Не важно. Представляю, как они выползут, такие кожистые, противные, с кривыми складчатыми носами... Брр. Воображение у меня иногда скачет поперек батьки. Хорошо бы, чтоб не в пекло. В конце концов, сегодня у меня отлично завязаны шнурки. Бег должен удаться. Шансов, как минимум, пятьдесят на пятьдесят. Не так уж и мало. Поэтому я разворачиваюсь и лечу, не разбирая дороги, к спасительному Машкиному дому - что-то там дробь три.
Сзади слышится топот.
- Слышь, мобила есть позвонить?
- А мелочь?
Проклятые твари маскируются под банальную шпану. Но я так просто не сдамся. Нырнув за угол дома, резко останавливаюсь, вытряхиваю из рукавов пару кухонных ножей, предварительно политых святой водой, и втыкаю их в самого быстрого из преследователей. Он удивленно хрипит и извергает фонтан нецензурщины напополам с кровью. Мне, конечно, очень хочется для верности поглядеть, как он развеется прахом, но тварей еще много, поэтому я пинаю его и бегу дальше.
Потом мы пару минут носимся между гаражами, они орут и обещают прирезать "сумасшедшую девку", а я методично бросаю в них скальпель, три сюрикена, петарду, учебную гранату, украденную в школе на занятиях по самообороне, и папин молоток. Сочные звуки "шмяк" и громкие "ай" свидетельствуют о точности попаданий. Тренировки не прошли даром. И совершенно зря Машка смеялась. Я как знала.
Единственное, что меня волнует - твари почему-то не перекидываются в истинный облик и не взлетают. Может, часть их уже сидит на крыше и ждет, пока я выбегу на открытое место? Поэтому стараюсь держаться поближе к стенам домов, лезу через какие-то мусорники, пристройки, орущие сигнализацией машины и парапеты.
Вызывать Машу по домофону нет абсолютно никакой возможности, поэтому я с разбега выбиваю стекло в их подъездной двери и кубарем закатываюсь внутрь. Бегу вверх по ступенькам, на ходу отряхиваясь от осколков - два самых крупных, правда, прячу в задний карман джинсов, вдруг еще пригодятся. Подруга, то ли по наитию, то ли услышав шум в подъезде, уже приоткрыла дверь и опасливо глядит на меня круглыми глазами из-под титановой цепочки.
- Цепочку сними! - ору.
- Щас, щас, - Маша непозволительно долго возится, секунд десять, во время которых у меня успевает дважды уйти в пятки сердце от подозрительных звуков на лестнице. - Заходи.
- Залетаю, - радостно кричу и заскакиваю в спасительную квартиру. Прислоняюсь к стене и пытаюсь отдышаться.
- Ну как? - осторожно спрашивает Маша, не заикаясь о том, что шесть минут давно прошло. И что пирог наверняка уже совсем остыл.
- Обратно точно пешком не пойду, - выдыхаю я. Демонстративно выворачиваю пустые карманы. - Весь боекомплект вышел. А вы мне не верили.
Я многозначительно пропускаю ответ на последний вопрос и загадочно улыбаюсь. Вытираю грязные руки о белые обои и бреду в сторону кухни. Очень хочется горячего чая и упасть. Если не лечь, то хотя бы сесть.
- Надо бы родителям позвонить, пусть они меня забирают.
Но забирают меня дяди полицейские. А родители уже потом - из участка.
Я сижу на тошнотворно-дермантиновом диванчике рядом с мамой. Она крепко держит меня за руку. Это хорошо. Особенно если учесть, что меня мутит от успокоительного и от тона лиц-при-исполнении, которые разговаривали со мной, как с ненормальной. Терпеть не могу такой тон. Теперь с ними говорит папа. Прямо скажем, на повышенных тонах. Даже из-за закрытой двери слышно.
- Два трупа и семеро раненых! Обострение чувства опасности, вы говорите? Да ваша девочка - сама воплощенная опасность!
- Пусть подают в суд на разработчиков данной матрицы. Мы же не знали, что она дает такой эффект...
- Эффект? Никакой это не эффект, а мусор в голове! Вампиры ей привиделись! Кровососущие твари! Мировой заговор! Но это же не повод убивать людей, пусть они и гопники!
- У девочки просто деятельная натура... На большинство детей эти матрицы прекрасно действуют. Они, наоборот, осторожничают. Сами знаете, как упал процент травм и несчастных случаев.
- Зато вырос процент убийств. Вот я бы на вашем месте, после выплаты компенсаций пострадавшим, купил самую сильную, нормальную, не экспериментальную матрицу! Если уж Елена такая деятельная и с полетом фантазии, пусть сидит дома и нос за порог боится сунуть.
- Но...
- Мои, вон, сидят - и ничего. Пишите подписку о невыезде и забирайте ее домой. И последуйте моему совету, иначе не оберетесь неприятностей, обещаю.
Папа в ответ молчит.
У меня перед глазами всплывает глуповатое лицо Вадика. "Можно, я лучше пешком?" И тоскливый взгляд Машки, которая боится выходить даже на лестницу. И совершеннолетие, после которого матрица устанавливается только по разрешению носителя, еще не скоро...
Чувство опасности кричит, аж захлебываясь, во весь голос, что отсюда пора рвать когти. Пусть даже на дворе ночь, Уралмаш и семки. Хотя я все же склонна думать, что это были черепа их маленьких жертв. Я медленно наклоняюсь и проверяю, хорошо ли затянуты шнурки на кедах.