Последний закат
- Мир - большой. Что
бы ты ни сказал, все будет
правдой. - Произнес Хрус-
тальный Олень и качнул го-
ловой.
Всю жизнь я мечтал узнать, как пахнет и какой вкус имеет
закат. Когда солнце, наливаясь багровой краснотой, медленно
опускается на землю, щедро делясь остатками света с окружающим
миром. Когда тонкие нити облаков бесконечными отрезками
стелятся по небу перпендикулярно движению красного круга.
Когда все замолкает, провожая в последний путь бессмертное
светило. Какой запах имеет все это? Какой вкус остается на
языке от последнего луча солнца?
Я не знал. И именно потому, что не знал, хотел, даже не
хотел, а страстно мечтал дойти до заката, потрогать его рукой,
лизнуть и внюхаться своим простуженным носом. Но пока было
рано. Не могу же я в 10, допустим, лет идти к закату! Это
противоестественно... Надо было ждать, надо было найти тот
момент, когда я уже не буду ребенком, чтобы понять правду и
когда я еще не стану взрослым, чтобы поверить в нее.
Сегодня утром я встал и понял, что этот день настал.
Почему именно сегодня? Кто знает... Но выбирать не приходится:
я поднялся с постели, откинул одеяло. По телу сразу пошли
мурашки - за ночь сильно похолодало. Поджимая пальцы, я
подошел к окну. Как я и предполагал, там тонким слоем лежал
первый, еще неопытный и юный, снег. Может именно из-за него я
и пойду сегодня к закату? Хотя вряд ли, первый снег - это
только символ потери чего-то старого, символ того, что что-то
теперь закрыто тонким слоем белого, стерильного покрывала. Не
люблю стерильность. Ненавижу снег. Особенно, когда он что-то
собой закрывает.
На холодильнике стоит недопитая вчера бутылка Фанты. Газы
все выдохлись, но она от этого не стала менее вкусной. Напиток
медленно стекает в желудок, не задерживаясь по пути. Приятно.
Теперь, после Фанты было бы неплохо посетить туалет, вот
только лампочка в нем перегорела, и использовать его
приходится на ощупь. Не очень комфортно, но другого выхода
нет.
Потом я надеваю потертые джинсы, свитер, коричневые
ботинки и выхожу из комнаты. Слева - коридор, справа -
коридор. Куда идти? Вчера я шел налево, там нет ничего
интересного - тупик. Сегодня пойду направо. Или там тоже
тупик? Может все коридоры заканчиваются тупиками? Нет, не
верю, некоторые еще должны заканчиваться лестницами. Чтобы
идти вверх или вниз.
Справа и слева от меня медленно проплывают двери. На
каждой висит маленькая железная табличка с номером. Что это
такое? Зачем здесь таблички? И почему они все начинаются с
цифры "2"? Странно... Но еще больше - обидно. Обидно оттого,
что не у кого спросить. Одна дверь и начинается и
заканчивается на двойку. Номер и в ту и в другую сторону
одинаковый, это даже интересно. Я тяну руку и дергаю за ручку
- она дребезжит, но не открывается. Я дергаю сильнее -
никакого результата. Что ж, тогда пойду дальше, у меня есть
мой закат, зачем мне что-то еще? Я почти вышел из коридора и
запоздало подумал, что двери из него открываются очень редко.
А когда открываются, то - только наружу. В эти комнаты никого
не впускают. Хотя, что я знаю о других? Может, для них все
двери открыты, не пускают только меня.
Коридор кончился большой комнатой. Из нее был выход на
лестницу, как я и думал. Куда пойти, вверх или вниз? Конечно,
вниз. Вверх к солнцу идут на рассвете, к закату приходится
опускаться. Ступени скользкие и строптивые, они не хотят
пускать меня вниз. Почему? Что я им сделал плохого? Наконец
лестница окончилась, я бегу к стеклянной двери, открываю ее и
останавливаюсь. Рядом с ней стоит Хрустальный Олень. Он очень
красив, потому что солнце путается в прозрачных гранях и
поэтому сквозь него видно правду. Неужели чтобы ее увидеть,
надо посмотреть через хрусталь? Как все просто... Я всегда
думал, что путь к правде труднее.
- Я тебя жду. - Тихо сказал Олень, не глядя на меня. - Ты
ведь тоже идешь к закату?
- Да. - Мне не было смысла ему врать.
- Значит нам по пути. Пойдем вместе. Ты не против?
- Конечно, нет. А зачем тебе нужен закат?
- Я всегда мечтал узнать, сколько он весит и какой он на
ощупь.
- А я хочу почувствовать его запах и вкус. Это, наверное,
даже проще, потому что не надо приближаться к нему вплотную.
Олень подумал, а потом сказал:
- Нет, ты не прав. Дойти до него надо в любом случае. Но
то, что ты хочешь узнать, давно всем известно. Я могу это тебе
даже сказать.
- Не надо. - Я тихонько покачал головой. - Это ведь
будет не моя правда, а я хочу узнать, чем он пахнет для меня.
- Хорошо. - Спокойно согласился Олень. - Тогда пойдем?
- Пойдем.
Я положил ему руку на спину, и мы пошли рядом.
Хрустальный Олень ступал почти бесшумно и смотрел только
вперед. Мои ноги вязли в снегу, и я сильно ему завидовал:
всегда хотел ходить бесшумно и смотреть только вперед. И
никогда у меня этого не получалось, всегда находилась причина
шаркнуть ногой или обернуться. Наверное, я всегда чего-то бо
ялся, например, что наступлю на кого-то, кто не услышал моих
шагов, или что обижу, не посмотрев ему в глаза. Хрустальному
Оленю боятся нечего, он ни на кого не наступит и ему не зачем
смотреть на других. Это все мелочи не достойные внимания,
мелкие частности окружающего мира.
Сначала мы шли с Оленем молча, а потом я спросил:
- Как ты думаешь, к вечеру мы дойдем?
Он качнул головой и с какой-то усмешкой сказал:
- Если мы и дойдем, то только к вечеру. Мы ведь идем к
закату, а его не бывает в другое время суток.
- По-моему, ты не прав. Закат - это ведь не просто
солнце, уходящее в землю. Это время, когда в тебе что-то
теряется или у тебя что-то забирают. Горячее, как солнце и
ласковое, как свет.
Олень повернул голову и посмотрел мне прямо в глаза, ноги
его стали шуршать по снегу.
- Может ты и прав. Только для меня закат - это всего лишь
исчезновение солнца. После этого наступает ночь, ночь - это
отсутствие света. А когда нет света, я перестаю показывать
правду. Мне становится нечего делать. И поэтому я боюсь ночи.
- Знаешь, Хрустальный Олень, хоть ты и показываешь днем
правду, но ты трус. Ты боишься того, что твоя правда не нужна
людям. Им вообще не нужна правда. И ты видишь это ночью, когда
они говорят все, что хотят, не обращая внимания за наложенные
правдой запреты. Ты - трус. Правда - никому не нужна, она
элементарно лжива, так стоит ли с ней связываться?
Олень опустил голову и прошептал:
- Стоит. Потому что если ее не будет, то люди будут врать
и днем. А пока я есть, этого не случится.
Мне было его жалко, но я все-таки сказал:
- Извини, но мне почему-то кажется, что когда-нибудь ты
исчезнешь. Тебя просто разобьют, ведь хрусталь очень легко
бьется, и тогда правды не будет совсем.
Олень долго молчал, а потом прошептал так тихо, что я еле
разобрал слова:
- Я все это знаю, но у меня нет выбора. Мне остается
только пытаться что-нибудь сделать, и именно поэтому я сейчас
иду рядом с тобой.
Я погладил его и сказал на ухо:
- Не бойся, все будет хорошо. Мы с тобой дойдем до заката
и ты может быть сможешь как-нибудь спастись.
Олень поднял голову, лизнул меня благодарно в щеку и мы
пошли с ним дальше по заснеженной дороге. Теперь мы оба шли
бесшумно и смотрели только вперед.
Так прошло около часа, потом послышался резкий свист, и в
тот же миг что-то промелькнуло перед моим лицом. Я не успел
испугаться, но еще через секунду справа от меня что-то
треснуло. Повернув голову, я посмотрел на Оленя. Через его
тело шла длинная, кривая трещина. Он шевельнулся, и трещин
стало больше. Они появлялись с тихим треском, а Олень повернул
ко мне голову и удивленно сказал:
- Кажется, я умираю. - Потом помолчал и добавил. - Это
совсем не трудно и даже не больно, только немножко обидно.
Всегда ведь обидно когда тебя убивают, правда?
- Да. - Ответил я ему. - Всегда обидно умирать и убивать.
- А знаешь... - сказал он, помедлив. - Мне еще немного
грустно. Совсем чуть-чуть. И хочется сделать кого-нибудь
счастливым.
С треском по нему пробежала еще одна трещина.
- Еще немного и будет действительно конец. - Олень снова
помолчал. - Ты стал мне другом, хотя мы шли вместе очень
недолго. И как другу я хочу сделать тебе последний подарок. Не
знаю, понравится ли он тебе, но большего у меня нет. - Еще
несколько трещин пробежали по хрустальному телу. - Когда ты
будешь умирать, вспомни меня и тогда исполнится твое самое
заветное желание.
- Спасибо. - Ответил я. - Я тебя вспомню.
В последний раз я протянул руку и погладил его по спине.
Через секунду Хрустальный Олень рассыпался горой блестящих
осколков, закрыв собой тот камень, который так быстро и метко
попал в него и оставив мне только этот нелепый подарок -
предсмертное желание. Постояв над сверкающей грудой стекла, я
наклонился и поднял один осколок. Даже он способен показывать
правду, несмотря на смерть Оленя. Правда, она ведь всегда
есть, даже когда мертва.
Я легко пошел дальше по дороге, но уже через несколько
минут она свернула и за поворотом я увидел человека. Это была
симпатичная девушка, прислонившаяся к стене и державшая в
тонких пальчиках такую же тонкую палочку сигареты. Она
выпустила изо рта тонкую струйку дыма, повернулась своим
тонким лицом и тонко посмотрела на меня из под тонких бровей,
кокетливо хлопнув тонкими ресницами.
- Привет! - тонким голосом крикнула она мне. - Это ты шел
рядом с этим придурком Оленем? Он такой зануда! А я к тому же
не люблю правду. Я люблю красивые сказки! - И она тонко
засмеялась.
- Привет. - Спокойно ответил я. - Это ты кинула камень в
Хрустального Оленя? Ты - убийца. Я не очень люблю правду. Но
убивающих ее я не люблю очень сильно. - И я тяжело вздохнул, а
потом медленным шагом начал подходить к ней.
Она насмешливо смотрела на меня, а когда я приблизился к
ней совсем вплотную, выпустила в лицо струйку сигаретного дыма
и ехидно улыбнулась.
- Зря. - Прошептал я и достал из кармана осколок правды.
Он переливался на солнце и я поднял его и посмотрел через
прозрачный хрусталь на девушку. Кто сказал, что не бывает
правдивой ненависти и правдивого убийства? Бывают. Я понял это
сейчас. Только это очень редко, когда ненавидят и убивают
правдой, намного чаще для этого используется ложь.
Я отошел от осевшего на землю тела и снова двинулся
вперед. Теперь мне вообще нечего бояться, со мной кусочек
правды. Моя рука цепко держала его и не собиралась выпускать,
я шел и наивно думал, что так и добреду до заката. Но все
всегда слишком сложно. Почему? Потому, что иначе это было бы
слишком просто.
Впереди снова показалась фигура. И снова это была фигура
девушки. Только уже не тонкой, а совсем обычной. Она легко шла
по заснеженной дороге, с любопытством оглядываясь по сторонам.
Потом она увидела меня и остановилась. Я подошел поближе.
- Здравствуй. - Сказал я ей. - Ты пойдешь со мной к
закату?
Она подумала и ответила:
- Хорошо, пойду.
И она развернулась, чтобы идти со мной вместе. Сначала мы
молча шли, а потом она достала откуда-то маленькую коробочку,
что-то вытащила из нее и положила в рот, повернулась ко мне и
спросила:
- Хочешь?
- Что это? - я поглядел на светло-серую таблетку.
- Это - любовь.
- Что?
- Любовь. Совершенно обычная, романтическая, страстная,
обожающая, преклоняющаяся, независимая, платоническая,
смертельная, одухотворяющая, вечная. Одним словом - любовь.
- Так... Так не бывает. - Я действительно не мог
поверить, что вот эта маленькая таблетка на пальце девушки -
настоящая любовь. - Это просто какой-то наркотик!
- Да. - Согласилась она. - Наркотик. Любовь - это и
есть наркотик. Когда попробовал один раз, уже не можешь жить
без нее. Вот только кто откажется от любви в первый раз? Может
быть, ты?
Я не отрываясь смотрел на таблетку. Любовь. Любовь.
Любовь.
- Хорошо, давай попробую.
- Бери.
Она протянула мне серый кружочек. Я повертел его между
пальцами, а потом зажмурившись положил на язык. Она была почти
пресной, только на границе вкуса угадывалась какая-то
противная горечь. Когда я открыл глаза, то попытался в
окружающем мире найти что-то новой, какие-то неизведанные
яркие краски и странные звуки. Ничего. Ничего нового. Та же
дорога, тот же снег, лениво летящий сверху, то же солнце,
зависшее невысоко в небе. Я повернулся к девушке, чтобы
сказать что-нибудь ехидное и насмешливое.
- Эта твоя любовь совершенно не дейст...
Фраза застряла в горле. Кусочек хрустальной правды выпал
из пальцев. Я смотрел на ее, на это улыбающееся еще немного
детское лицо, на хитрый взгляд и небрежность позы. Я смотрел и
молчал, а потом поднял руку и коснулся ее щеки. Слова еще не
хотели выходить изо рта, но я с силой выдавливал их.
- Я... тебя... люблю...
Последнее слово вызвало на ее лице улыбку и она сказала.
- Конечно, я тебя тоже. А ты не верил в эти таблетки!
Хочешь еще? - Я замотал головой - мне хватает и этого, на всю
жизнь хватит, а может и на всю смерть. - Пойдем? - она весело
засмеялась.
- Пойдем. - Согласился я и взяв ее за руку пошел вперед.
Снег перестал идти и теперь только спокойно лежал на
земле. Мы медленно шли по дороге, взявшись за руки. Прошло
несколько часов с тех пор, как я взял в рот таблетку. Я все
эти несколько часов я любил эту девушку, даже не зная, как ее
зовут. Я даже почти забыл про свой закат, и только солнце в
небе напоминало, что у меня есть еще какая-то цель в жизни,
кроме любви.
- Я буду любить тебя всегда. Веришь? - Спросила она.
Я кивнул, соглашаясь. Так, наверное, соглашались все люди
на протяжении веков, ведь нельзя не верить тому, кого любишь и
кто любит тебя.
- И я буду любить тебя всегда. - Сказал я ей.
Мы шли еще очень долго. Может мне так казалось, а может
день растянулся на много недель и часов, не давая дойти мне до
заката, но, давая любить столько, сколько я хочу. Дорога
впереди белела от снега, и было видно на несколько километров
вперед.
Сначала там впереди показалась только черная точка. Потом
она увеличилась, и я разглядел человека. Сколько уже сегодня я
встретил людей на своем пути? Почему-то казалось, что этот
будет последим. Я шел к нему, стиснув одну руку в кулак, а
другой держа девушку. Когда между нами осталось всего десять
метров, я позволил себе посмотреть сначала вверх, а потом на
него. Вверху солнце уже медленно опускалось вниз. Это еще не
закат. Закат будет потом. Но мне теперь не до него, я смотрю в
упор на своего противника.
Впереди стоял высокий светловолосый парень, скрестив руки
на груди. Он спокойно смотрел на нас, очевидно ощущая свое
превосходство. Потом раскрыл рот и громко крикнул:
- Ну, здравствуй! Ты идешь вперед?
- Да. - Ответил я.
- Хорошо. Тогда иди. Но один. Ее оставь здесь. - Он
показал взглядом на девушку. Та стояла, не шелохнувшись.
- Нет. - Ответил я сразу, без паузы.
- Хорошо. - Повторил он, пожав плечами. - Тогда второй
вариант.
Он выпрямил руки, покрутил в воздухе кистями, разминая
hu, а потом пошел вперед. Я отпустил руку девушки и, не
оглядываясь, тоже двинулся к нему. Мы сошлись на пятачке почти
свободном от снега, внизу чернел асфальт. Первый удар нанес я.
Самый просто удар кулаком в лицо. И я не промахнулся.
Парень завалился на спину, но быстро встал, отплевываясь
кровью. Снова начал приближаться ко мне. Я быстро и
сосредоточенно двинул рукой вперед, а когда его тело согнулось
от боли, схватил его волосы и с силой опустил голову на
подставленную правую коленку. Парень снова упал на землю.
Крови стало больше.
- Это не драка, а избиение. Вставай и дай нам пройти. -
Спокойно сказал я.
Он закопошился, но потом резко вздернулся вверх, и я
успел увидеть в руке тонкую, длинную ленточку стали, перед
тем, как грудь пронзила острая, жесткая боль. Я упал на снег и
на несколько секунд отключился. Когда сознание снова
вернулось, боли в боку почти не было. Я повернул в сторону
голову и посмотрел на небо. Закат. Опускающееся вниз солнце. Я
не успел к тебе дойти.
Тогда я повернул голову назад. Там стоял давешний парень,
а моя девушка вытирала ему платком кровь с лица. Потом она
нечаянно встретилась со мной взглядом и отвернулась. Я тихо
лежал на снегу истекая кровью, сил становилось все меньше и
меньше.
- Эй, ты! - громко крикнул парень. Я снова повернул к
нему голову. Теперь он стоял, обняв одной рукой девушку за
талию, а другую уперев в бок. - Ты проиграл и теперь
останешься тут. Я же предлагал тебе вариант, но ты не
согласился. Сам виноват.
Я смотрел не на него, я смотрел на свою недавнюю любовь,
пытаясь встретится с ней глазами, а когда это не получилось, я
сказал:
- Ты же говорила, что будешь любить меня вечно.
Я не надеялся, что она ответит, но потом раздался тихий
голос:
- Ничего не бывает вечного, тем более любви. Мало ли что
я говорила. А это... Какая это любовь... Таблетка! И ничего
большего. - Она сделала паузу и в виде заключения сообщила. -
Ничего у нас не было. И тем более - любви.
Кровавый туман застилал мне глаза, но я успел заметить
две отвернувшиеся фигуры, которые пошли туда, откуда я пришел.
Я шел к закату, а они пошли в восход. Что ж, желаю им счастья.
С трудом двигая шеей, я повернулся в другую сторону.
Солнце опустилось совсем низко. Оно было темно-красное и почти
не светило. Это и был закат. Я хотел смотреть на него и
дальше, но голова становилась все тяжелее и тяжелее, потом она
упала на снег и я больше не мог ее поднять. Мне оставались
только красные отблески солнца на снегу. Или это была моя
кровь?
Сознание заволакивалось тяжелым туманом, он наваливался
как бы из ниоткуда, замещая собой все остальное. Но это
длилось недолго. Во мне не осталось почти ничего и последней
своей мыслью я вспомнил Хрустального Оленя. Он что-то говорил
о желании...
И в этот миг я неожиданно узнал то, за чем пошел сегодня
утром. Да, да! Я понял! Я понял совершенно отчетливо: закат
пахнет чуть заплесневелым счастьем и имеет вкус уставшего
поцелуя.
Теперь я знаю это наверняка.