Деньги, конечно, не могут купить нам любовь, но они могут купить нас. За деньги получают и время человека, и тело, и ум, и душу. Не хочется повторять банальную истину, что все продается: и вы, и я; благо, что это не совсем так. Существуют ценности, которые нельзя приобрести. Тем они и ценны.
Уже на автомате подмывает повернуть повествование в сторону, так любимую господином Фроммом: упомянуть модус обладания, неспособность наслаждаться чем-то, что не оплачено, необходимость захватывать моменты фотообъективом и так далее. Но речь не о закатах, а о таланте.
Как вы знаете, талант стоит дорого, но еще больше человек получает, когда отказывается от него. Любые способности и склонности можно зарыть в землю, не произведя ничего полезного и толкового, но при этом получить неплохие деньги.
Когда меня покупали, то брали с потрохами. Я не видела противоречий в том, что мои таланты помогают распространять табачную продукцию или оправдывать недобросовестных застройщиков. Это сознательный выбор, и продиктован он тем, что деньги действительно нужны. Потому что мне нужно покупать дорогие книги в красивой обложке, дорогие тренчи, дорогую деликатесную еду, качественный алкоголь, заграничные поездки. Это официальная восьмичасовая работа, а работа - есть работа. Я могла бы устроиться в честное-пречестное СМИ или какой-нибудь фонд помощи бездомным зверушкам, но элементарно не хочу. Мои способности действительно стоят больше, чем могут предложить на светлой стороне.
При этом никакой угрызенной совести у меня нет. Дело в том, что я продаю лишь внешнее. По сути, то образование, которое дало мне государство, чтобы я где-то каким-то образом приносила пользу и способствовала экономическому подъему. Но я никогда не продавала свою правду. Свое творчество.
Деньги - это мостик, это лестница, по которой на небо могут забраться самые мерзкие, недалекие и пошлые люди. Ангелы сажают себе на спину жирных людей в грязной одежде и катают их по Млечному пути по определенному тарифу. Как-то оно неправильно.
Любой творец опускается на грешную землю, когда прикасается к деньгам. Потому что по другую сторону купюры может находиться кто угодно. И он приобрел это творчество, теперь оно принадлежит ему. Это может быть издательство, меценат, коллекционер или продюсер. Так или иначе, это либо делец-перепродажник, либо хам из среды конечных потребителей.
Система денежных отношений очень устойчива. Рынок способен ассимилировать любой протест, любое самовыражение. Нет ничего, что бы он не смог переварить, пока это можно монетизировать. Любые явления, исчисляемые в деньгах, не несут этому миру никакой угрозы. Стоит завернуть краник финансирования, и все прекратится - как и не было.
Ужаснее всего положение тех, кто сделал творчество своим официальным заработком. В этом случае, они вынуждены писать то, что от них ожидают, то, что купят. Они могут ходить своим телом, куда заблагорассудится, свободно покупать те же дорогие вещи, да еще мелькать своим лицом на афишах. Но они - рабы.
Исходя из того, что продавать все равно что-то придется, я предпочла отдать тело. И теперь я сижу, прикованная к батарее, по восемь часов в день у компьютера и строчу пасквили на чиновников и бизнесменов. Но потом кандалы снимают, и я потираю окровавленные запястья и лодыжки.
Но я свободна. И буду говорить, о чем захочу. И ни рубля не попрошу взамен. Потому что свою свободу я уже оплатила той же монетой, что и вы, - муторным ежедневным трудом.
У Хармса был шикарный текст по нашей теме:
"Все люди любят деньги: и гладят их, и целуют, и к сердцу прижимают, и заворачивают их в красивые тряпочки, и нянчат их, как куклу. А некоторые заключают дензнак в рамку,вешают его на стену и поклоняются ему, как иконе. Некоторые кормят свои деньги: открывают им рты и суют туда самые жирные куски своей пищи. В жару несут деньги в холодный погреб, а в лютые морозы, бросают деньги в печку в огонь. Некоторые просто разговаривают со своими деньгами, или читают им вслух интересные книги, или поют им приятные песни. Я же не отдаю деньгам особого внимания и просто ношу их в кошельке или бумажнике, и, по мере надобности, трачу их. Шибейя!"