Лис Дарья : другие произведения.

Прах

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Андрей думал, что существование Ловцов лишь иллюзия. "Их нет, просто не может быть", - так считал наш ученый, но он ошибался. Андрей попадает в сети к очаровательной девушке-Ловцу, и никак не может выбраться из созданного ею мира. Или просто не хочет?
  День первый.
  
  Душа моя, Элизиум теней,
  Теней безмолвных, светлых и прекрасных,
  Ни помыслам годины буйной сей,
  Ни радостям, ни горю не причастных, -
  Душа моя, Элизиум теней,
  Что общего меж жизнью и тобою!
  Меж вами, призраки минувших, лучших дней,
  И сей бесчувственной толпою?..
  Ф. И. Тютчев
  
  
  Наша жизнь - это просто набор случайностей. Самых лучших и самых скверных. Мне нравятся люди, которые, не смотря ни на что, движутся вперед. Просто берут и идут вперед. Но вперед не значит прямо. Их путь, как причудливая винтовая лестница, как детские каракули на листке тетради в тоненькую линию, замысловат, непредсказуем, интересен. Местами он извилист или вовсе замкнут, и не смотря на все твои усилия все равно окажешься в начальной точке. Но эти люди все равно идут вперед. Думают о жизни и идут. Идут, идут, идут. И так без конца. Находят свое счастье, теряют и снова находят.
  Вечные странники.
  И я один из них.
  
  
  Глава 1.
  День нулевой.
  Я потерял счет времени. Если оно еще существует. Всегда считал, единственное, что определяет жизнь человека - время. Смысл в жизни в смерти. Нет никого высшего предназначения. Я считал так. Раньше.
  Я не знал, сколько времени мое тело, все мое существо затапливала липкая тьма. Пока не нащупал свет в конце тоннеля, схватился за него руками и ногами. Меня вытянуло, встряхнуло, перевернуло. Тьма сопротивлялась, не хотела разжимать свои уродливые ручонки, но потом обессилила и отступила.
  Меня вытянуло на поверхность.
  
  Мягкие лапы предрассветных грез разжались, выпустили меня из своих теплых объятий.
  И так день за днем. Я просыпался и тут же засыпал вновь. Перед глазами стоял туман, ни одна мысль не посещала голову. Состояние, похожее, на результат действия психотропного вещества. Я был в здравом уме. Мог сосчитать до десяти, написать химическую формулу безитрамида, промямлить что-то по-испански, принимать действительность такой, какая она есть.
  Я помассировал указательным и средним пальцем правый висок. Голова болела жутко.
  
  День первый.
  Я начал думать о Ловцах. Черт, только бы я не попал в сети к одному из них. Бульварные газетенки вот уже несколько лет пестрят кричащими заголовками о людях со сверхспособностями. Я скептик. По крайней мере, был им. Воспоминания о прочитанных статьях, в которых говорилось о людях, затягивающих в пучину лжи, строивших вокруг жертвы Иллюзии, возникли сами собой. "Бедняги попадают в сети Ловцов". "Оттуда не возвращаются". Наивные журналисты. Только Богу позволено сдвигать миры, рушить вселенные, хороня под их обломками людей.
  Я петлял по многочисленным коридорам, ступая босыми ногами по мягким персидским коврам (из одежды на мне были только шелковые пижамные штаны), искал лестницу, ведущую на крышу, или комнату с большим окном, из которого можно выпрыгнуть. Стоит найти правильный выход, и Иллюзия рассыплется на тысячу кусочков.
  Большинство комнат оказывались небольшими, гостевыми спальнями. Я продолжил поиск. И правильно сделал. Передо мной предстали бесконечные книжные стеллажи и старый, потрепанный диван, стоявший в углу. Я подошел к книгам, провел по корешкам подушечками пальцев. Большинство из них были мне не знакомы. Там стоял томик "Песни о себе" Уитмена, "Молодой Браун" Готорна, "Молчание" Эдгара Аллана По, полное собрание книг Чарльза Диккенса. Я любовно погладил "Повесть о двух городах", думая о судьбе Сидни Картона. Сначала я брал каждую книгу в руки, стряхивал пыль, перелистывал, но потом наткнулся на собрание заклинаний по изгнаниям демонов на латыни, после этого предпочёл только смотреть. В глаза мне бросилась яркая обложка "Прислуги" Кэтрин Стокетт. Машинально провел по ней пальцами. Ни следа пыли. "Потрет Дориана Грея" тоже выглядел так, будто его только что прочитали и аккуратно поставили на полочку. Было еще одно сходство. Их названия были написаны на русском, в отличие от остальных книг. Я задумался, но решил продолжить поиски. Следом шли полное собрание произведений Кассандры Клэр, Джона Грина, Стивена Кинга и Рэя Брэдбери. Учебник по квантовой физике под названием: "Мечта Хаоса". Цепочка замкнулась, когда я взял в руки "Буквы миров". Сомнений быть не может. На двадцать седьмой странице, я когда-то собственноручно желтым маркером выделил строчку: "У каждого человека есть свою слово. Это высшая Ассоциация. Метафора нашей жизни. Каждая буквы, цифра, знак имеют своё значение. Еще большую силу они приобретают, соединяясь, образуя что-то целое. Что же касается меня, то мое слово (словосочетание): небесный поиск. Моя судьба - находиться в неизвестности. Где-то, где уже закончилось людское, но еще не началось вселенское". Эта книга когда-то стояла на полке в моей комнате, над моей кроватью, пока не потерялась в водовороте наших переездов. Я прижал ее к груди. На лице появилась улыбка. Как же я долго думал, что никогда уже не смогу найти мои "Буквы городов".
  Я вернулся в свою комнату, точнее в то место, где в первый раз очнулся несколько дней (часов?) назад. Закрыл дверь на задвижку, сел на пол, облокотившись спиной о стену, и начал читать.
  Примечание автора: Иллюзия - мир, созданный Ловцом. Ловец - человек со сверхспособностями, создающий миры. "Прах" - название мира, созданного той девушкой (небольшой спойлер). Приятного прочтения.
  
  
  День второй.
  Дочитав последнюю страницу, я захлопнул книгу и понял, что наступил рассвет. Все тело затекло. Положил "Буквы городов" на прикроватную тумбочку и с облегчением вздохнул. В последний раз я читал ее, когда еще был уверен в себе и своем происхождении.
  Я вышел из комнаты, закрыл за собой дверь и тут же удивленно замер. По коридору туда-сюда металась девушка. Она явно не находила себе места. Рядом с ней стоял невысокий мужчина, одетый в костюм... дворецкого!? Девушка о чем-то возмущенно кричала, мужчина же с удрученным видом молча кивал.
  - Пропала моя книга! Моя книга! Владимир, ты хоть понимаешь, что это значит?! Прах распадётся, рассыплется на кусочки! Система, в которую я вложила столько сил, система, лучше которой нет в этом измерении, скоро рухнет. Я где-то просчиталась. Где-то в расчетах ошибка, - ее слова начались криком, а закончились шепотом.
  Она ходила туда-сюда, меряя длину ковра шагами. Владимир глубоко вдохнул, также тяжко выдохнул, закрыл глаза, пытаясь сохранять спокойствие.
  Я прочистил горло и сказал:
  - Простите.
  Громко. Слишком громко. Я практически выкрикнул. Незнакомка тут же испуганно замерла. Ее грудь поднималась и опускалась в такт тяжелому дыханию. Темные пряди вперемешку с голубыми рассыпались по плечам, лазурные глаза светились даже в плохо освещённом коридоре.
  Она истерично рассмеялась:
  - Вот видишь, Владимир, у меня уже галлюцинации. Праху конец.
  В одну секунду смех сменился тишиной, по ее щекам потекли слезы. Не в силах выдержать больше, она умчалась. Растворилась в темноте.
  
  День седьмой.
  Я много думал о том, что произошло. Возможно ли, что та девушка и есть Ловец? Или она - невинная жертва, как и я. Можно ли вообще держать больше одно человека в Иллюзии? Я не спал четыре ночи, метался в своих сомнениях, пока в один момент в моем сознании не произошел сдвиг. Я понял, что на самом деле все очень просто.
  Существуют скорости, существенно превышающие скорость света. Электрон может находиться одновременно в двух местах, если двигается с такой скоростью.
  Одни объекты могут быть и не быть чем-либо в один и тот же момент времени.
  Журналисты были не правы. Иллюзия не обязательно место, что может удержать нас. И - я на восемьдесят процентов уверен - другие уже когда-то сбегали.
  Я тоже был полон решимости найти выход.
  
  День девятый.
  Я плутал по бесконечным коридорам, думая о теории Дэвида Бома. Он утверждал, что во Вселенной все взаимосвязано. Все является одной и той же вещью. Все возникает из одного и того же пульсирующего квантового облака - поля Сознания.
  Ловцы не создают свое поле Сознания, они просто подчиняют себе часть всеобщего поля.
  Ноги сами привели меня в библиотеку, где несколько дней назад я нашел "Буквы городов". При одном воспоминании о книге, по груди разлилось приятное тепло. Я замер на пороге. В центре комнаты, в одном из двух кресел, сидела та девушка с черно-голубыми волосами и играла с кубиком-рубиком. Она вытянула руки ладонями вверх и, управляя невидимой силой, заставляла кубик держаться в воздухе. Незнакомка плавно опускала и поднимала руки, игрушка следовала за ней, опускаясь немного вниз, но не падая. Девушка вращала указательными пальцами, и кубик, повинуясь, кружился в воздухе по спирали.
  Я завороженно смотрел на это маленькое представление, пока меня не заставил очнуться мелодичный голос:
  - Не думала, что ты до сих пор здесь.
  Я вздрогнул и усмехнулся.
  - Не могу уйти, не зная где нахожусь.
  "Ты можешь лишь строить предположения и вспоминать бесполезные теории!", - упрекнул меня внутренний голос.
  Девушка рассмеялась:
  - Добро пожаловать в Прах.
  Мы с Эйприл (а именно так звали незнакомку) разговорились. Она не была Ловцом. Хотя вполне могла бы им стать. Просто у нее никогда не возникало такого желания. Но главное она могла создавать Иллюзию.
  - Я с детства умею окутывать предметы Иллюзией. Менять их форму, размер... предназначение. В моем распоряжении слишком много энергии, и от нее нужно как-то избавляться.
  Эйприл неожиданно резко замолкла, посмотрела мне в глаза и спросила: готов ли я выслушать ее историю?
  Я был готов.
  - Сначала это были детские шалости. Старое, обшарпанное кресло я превращала в новое с блестящими лакированными ручками. Каждый день меняла цвет своих нарядов. Желтое платье становилось голубым, оранжевым, зеленым, фиолетовым. Ближе к семи годам я научилась создавать что-то из ничего, как Иллюзионисты в цирке. Энергии становилось все больше и больше, и я уже не могла с ней справиться. И однажды я потеряла контроль.
  Я с удивлением слушал ее, и когда Эйприл опять замолчала, пододвинул свое кресло ближе и ободряюще погладил по руке. Раз нас свели обстоятельства (и пусть они очень странные), я чувствовал, что должен помочь этой девушке.
  Она говорила и трепала голубые пряди:
  - В квартире был полный хаос, - я хмыкнул, подумав, что хаос - неотъемлемая часть нашей жизни. - Все вещи поднимались в воздух, сталкивались друг с другом, падали, разбивались. Мне тогда было пятнадцать, - бесцветным голосом, глядя в пустоту, опустив руки, произнесла она.
  - Что случилось дальше? - я чувствовал, что не имею права задавать этот вопрос, но любопытство текло в моих жилах.
  - Дальше? А дальше я создала это, - она развела руками, как бы демонстрируя мне комнату.
  - Создала этот замок? Серьёзно?
  На ее лице большими жирными буквами было написано: "Я не шучу!".
  - Не только замок, Андрей, весь этот мир - мое детище. Я пять лет создавала Прах.
  Она говорила со мной точно так же, как я говорил сам с собой. Слишком откровенно.
  - Ладно, - Эйприл встала с кресла. - Тебе нужно о многом подумать. Если ты решишь уйти, я ни в чем не буду тебя винить.
  Она вышла из библиотеки, цокая каблуками.
  Оставшись в маленькой комнате один на один со своими мыслями, я никак не мог отвлечься. Пробовал читать что-то. Впустую. Я стал задумываться, почему Эйприл назвала свой мир Прахом. Согласен, это очень прозаично. Но, возможно, существует другая, более весомая причина.
  Ловцы были Творцами Мира. Они могли создать что-то из ничего. Они передвигали предметы силой мысли, изменяли свое тело (мутировали). Нам, обычным людям, наверное, не было дано их понять. Были ли они в нашем мире всегда? Я не знал. Знал лишь то, что о них стало известно в начале двадцатых годов.
  Я углубился в воспоминания.
  На дворе стояло жаркое лето две тысячи двадцать седьмого года. Мне было пять. Я сидел в своей крохотной комнатке и смотрел на аквариум с рыбками. Тогда я впервые задал себе вопрос: а зачем живут эти рыбки, ведь они никогда не смогут выбраться за пределы этой стеклянной коробки? И тогда я понял: они живут для других.
  Также, как и мы. Также, как и Ловцы.
  Эйприл сказала, что я могу уйти. Но она не приняла в расчет то, что:
  а) я не знаю, как это сделать
  б) не надо недооценивать мое природное любопытство.
  Я закрыл глаза, наклонил голову вправо-влево. Волосы защекотали плечи. Шея хрустнула. Сцепил руки в замок. Размял пальцы. Передернул плечами, потряс руками, попрыгал. В общем, снял напряжение. Попытался сосредоточиться. Вытянул руку вперед. Сконцентрировался. Через секунду в моей открытой ладони лежала книга. Я мысленно воскликнул: получилось!
  Я всегда зажмуривался, когда двигал предметы. В этот раз мне хватило смелости не закрывать глаза. Книга не просто переместилась в воздухе и оказалась в моей руке. Она исчезла, растворилась. А через секунду ее точную копию сжимали мои длинные пальцы. Я отрыл книгу, выдрал из середины пару страниц и поставил ее на место. Отошел на несколько метров и опять проделал этот же трюк. Открыл книгу. Догадка не подтвердилась: на месте выдранных страниц новые не появились. Но попытаться стоило.
  
  День десятый.
  
  
  Сегодня я проснулся от настойчивого и громкого стука в дверь. Нехотя встал, чертыхнулся, открыл дверь. На пороге стоял Владимир. На нем была та же форма дворецкого, более того, я недавно видел, как по замку шныряли еще несколько слуг.
  - Мисс Эйприл изъявила свое глубочайшее желание видеть вас.
  - Иду, - буркнул я, натягивая джинсы и черную футболку, которые нашел в шкафу, что стоял напротив кровати.
  Эйприл гордо восседала во главе стола. На ней было надето платье в стиле барокко. Нижняя юбка - на пару оттенков светлее, чем верхняя - расходилась в стороны от лифа и заканчивалась неимоверно длинным шлейфом. Образ дополняли высокие белые перчатки и массивное ожерелье с драгоценными камнями. Был готов поспорить на что угодно, что если бы я приподнял скатерть, так чтобы стали видны ее чудесные ножки, то обнаружил бы туфли в тон платья на высоченных каблуках.
  Задержав свой взгляд на убранстве комнаты, я фыркнул. Все было слишком вычурно, театрально, местами безвкусно.
  Владимир отодвинул стул и жестом пригласил меня присесть. Благодарно кивнув, я занял свое место.
  - Тебе следует предупреждать меня всякий раз, когда решишь использовать свою силу.
  Она произнесла это слишком высокомерным тоном, но у меня было золотое правило: на агрессию не отвечают агрессией.
  - Ладно, - пожал плечами, - А зачем?
  - У Праха свои законы. Мне необходимо расширять пространство каждый раз, когда кто-либо действует на него изнутри. Я годами создавала систему, делала расчёты, только затем применяла силу. Прошу, не разрушь это.
  Сначала она сильно рассердилась, но чем больше говорила, тем больше успокаивалась, в последнем предложении и вовсе слышалась искренняя мольба.
  Эйприл была вспыльчива, и это качество проявлялось во всех сферах ее жизни.
  Вскоре в дверях показался Владимир и еще несколько слуг-официантов. На столе появилось с полдюжины ароматных блюд. Наши с Эйприл бокалы наполнились гранатового оттенка терпким вином.
  У меня созрел вопрос:
  - Ты сказала, что здесь другие законы, значит ли это, что моя сила действует иначе?
  - Нет, - она замялась, - По крайней мере, не должна. Моя действует точно также.
  Я решил воспользоваться ситуацией, пока Эйприл была в хорошем расположении духа.
  - Расскажи мне больше о Прахе.
  Эйприл даже не притронулась к еде, лишь цедила вино время от времени, как и я, хотя был ужасно голоден.
  - Со временем ты сам все узнаешь.
  День двадцать первый.
  
  На пятнадцатый день моего пребывания в Прахе (я вел отсчет, рисуя и зачеркивая римские цифры на стене) мы с Эйприл сидели в гостиной, Владимир и Марта (одна из ее главных личных служанок) накрыли стол, и вчетвером, как одна большая семья, вместе обедали. Вскоре Владимир и Марта встали из-за стола, откланялись и ушли, оставив нас с Эйприл наедине. Я хотел рассказать ей о том, что мне удалось "расширить" свои способности (освоить сложный трюк с перемещением). Но повисла тишина, такая приятная, что не хотелось ее нарушать.
  Я не Иллюзионист, но кое-чему научился за эти три недели. Постоянно следил за Эйприл, старался, чтобы она ничего не заметила. Понял, как работает ее система, научился делать расчеты. Они оказались такими сложными, монотонными и скучными, что я просто был обязан найти способ пренебречь ими.
  В подсознании каждого из нас существуют границы, которые мы при всем своем желании не может перейти. У Иллюзионистов нет этих границ. И это единственное их отличие.
  Но Прах - ни человек, ни Иллюзионист, ни параллельная вселенная и ни какое-нибудь переходное место между мирами. Никто не знал что Это, а значит я мог предположить, что Это бесконечно. А как бесконечность может расширяться? Куда? В какие стороны? Но Прах изменялся. Вывод: он расширялся сам в себя.
  
  День сорок первый.
  
  Я зачитался. Зачитался каким-то сопливо сладким романчиком из ее библиотеки. Неужели мне настолько надоели числа, цифры и расчеты? Неужели я настолько сильно нуждался хоть в каких-то эмоциях? Возможно, даже в банальном человеческом общении.
  Я вспоминал о своем единственном друге. Тайра. Родом из Токио, он был вынужден покинуть свою родину, как только началась война с Великой Британской империей. Я называл его "человек-противоречие". Тайра всегда очень много и часто улыбался. И смеялся так громко и задорно, что все вокруг не могли сдержать улыбки. Но иногда его лицо приобретало настолько серьёзное и осмысленное выражение, что я невольно задумывался: Тайра ли это? А еще он подкрашивал глаза угольно-черным карандашом для век. И имел огромный рост. Порядка ста восьмидесяти сантиметров.
  Я надеялся, что когда-нибудь еще увижу моего друга-противоречие.
  
  День сорок шестой.
  
  Через пять дней мысль о свободе стала невыносима. Я обошел весь замок, ища выход. И нашел. Я выбрался наружу. Раздвинул створки тяжелой двери, и теперь только несколько ступенек разделяли меня и зеленую лужайку, которая раньше показалась бы мне совершенно обычной, но сейчас это было чудом.
  Я скинул свои черные ботинки и позволил изумрудному морю ласкать мои босые ступни. А дальше ничего, только трава, все это напоминало плоский мир "Майнкрафта". Я пробежал несколько километров, пока не понял - все бесполезно. Я не хотел возвращаться в этот душный замок.
  Верую, ибо абсурдно.
  
  День сорок седьмой.
  
  Я научился сотворять вещи из ничего. Неверно. Нигде нет ничего ни в этом мире, ни в каком-либо из других. Не существует и Пустоты.
  "Квантовая теория поля утверждает, что, в согласии с принципом неопределённости, в физическом вакууме постоянно рождаются и исчезают виртуальные частицы: происходят так называемые нулевые колебания полей", - гласил мой учебник физики. Виртуальные частицы получались из "ничего".
  Но мне было не важно, как работает моя сила и каким законам противоречит. Я просто верил в нее, знал, что она есть.
  credo, guia absurdum
  Верую, ибо абсурдно.
  
  День сто первый.
  
  Я закрыл глаза, каждой клеточкой тела надеясь на удачный исход эксперимента. В темных уголках сознания вспыхнул слабый лучик света, через секунду разгорелся костер.
  Я открыл глаза и радостно вскрикнул. Из своей комнаты я переместился в библиотеку. Без лишних телодвижений преодолел несколько сотен метров. Прошел сквозь стены.
  
  Лес Страхов.
  
  
  День сто второй.
  
  Ночью мне в голову пришла безумная/гениальная идея.
  Я соскочил с кровати и на огромной скорости понесся в сторону главного выхода. По пути сбил с ног Владимира, который на подносе нес завтрак Эйприл. Поднос упал, тосты были опрокинуты в воздухе, я схватил один, сунул хлебушек в рот и побежал дальше.
  Первые несколько километров по бесконечному зеленому полю мне дались легко. Дыхание не сбивалось.
  Следующие несколько километров, и по моим вискам стекают первые капли пота. Странно, думал я сильнее.
  Еще пять километров, ноги ватные, лицо красное и мокрое, волосы неприятно липли к шее.
  Я согнулся пополам, упираясь руками в колени. Поднял глаза. Как я и предполагал, этот идеальный газон, не мог длиться вечно. У всего всегда был конец.
  Передо мной во всем своем великолепии предстал смешено-лиственный лес.
  Между поляной и лесом была невидимая граница, переступил ее, и меня окутала тишина. Тишина, которая не могла существовать в природе. Не было слышно ни моего дыхания, ни скрипа ломающихся под ногами веток, ни жужжания насекомых, ни воздуха, ни солнца. Ничего.
  Деревья казались мне сказочными. Настолько высокие, что человек по сравнению с ними казался букашкой. Я долго осматривал их широкие стволы, гладил пальцами жесткую кору. В тот момент во мне что-то щелкнуло, и через секунду я уже несся прочь от этого проклятого места.
  Добежал до замка за несколько минут, ни разу не обернувшись.
  
  День сто тринадцатый.
  
  Мне уже все это начало порядком надоедать. Каждый день одно и тоже. Встал, принял душ, позавтракал (чаще в одиночестве, чем с Эйприл), умчался навстречу приключениям, вернулся злой, усталый, испуганный, потерянный, почистил зубы, лег спать. Беспросветно скучная каждодневная рутина! Я был готов выть от тоски.
  В этой жизни пора было что-то менять. Принял душ, зачесал уже отросшие волосы назад (обычно я так не делаю, а это уже разнообразие!), открыл платяной шкаф. Там как всегда лежала куча одежды, которую я ни разу не надевал и не собирался. Выбрал просторную белую рубашку, черные джинсы. Жилетка не нужна, я и без нее был безумно красив и очарователен.
  А когда я отлично выглядел, приключения сами появлялись, врывались в жизнь без стука, без приглашения.
  Спустился и прошелся по первому этажу замка. Мой нос учуял головокружительно вкусный запах жаренного мяса. Так я набрел на кухню. Там во всю хозяйничала Марта, вокруг нее суетились две рыженькие девчушки.
  Марта увидела меня и одарила самой теплой, на которую только была способна пожилая латиноамериканка. Я приветственно кивнул, поздоровался. Две рыженькие сестрички тут же смутились и спрятались за юбку Марты. Она рассмеялась и нежно потрепала их волосы, сказала, что я свой. Сестрички тихо поприветствовали меня. Улыбнулся и кивнул им еще раз, весело подмигнул.
  - Я ищу Эйприл. Марта, ты не знаешь, где она может быть?
  - Не знаю, милый. Да где угодно!
  Марта шутливо улыбнулась. Она ни капельки на Эйприл не злилась.
  - Понятно, - тяжело вздохнул. - Скажи, Марта, а давно она покидала Прах?
  - Ни разу, милый, с тех пор как ты появился.
  Марта подпрыгнула и заметалась. Кажется, у нее возникла какая-то проблема с плитой. Понабежали слуги, и я спешно удалился.
  Слова Марты навели мне на одну интересную мысль. Возможно, Эйприл просто не может выбраться.
  Я брел в задумчивости по коридору и наткнулся дворецкого.
  - Владимир, где Её Величество?
  - Мисс Эйприл сейчас сражается в Лесу Страха.
  Не успел я что-либо спросить, Владимир поспешил меня оставить.
  Лес Страха?
  Я помчался со всех ног. Пересек первый этаж, миновал лестницу, бежал, не жалея себя по зеленому полю.
  Когда-нибудь мое тело отомстит за такие нагрузки, но только не сегодня.
  На горизонте показались исполинские дубы. В прошлый раз я позорно убежал. Меня что-то выгнало, вытолкнуло, как только я переступил невидимую границу.
  Меня окутала тишина. Не смотря на страх, я продолжал идти. Шаг за шагом, тяжело дыша, отдалялся от границы. Меня будто оглушили. В таком состоянии было трудно ориентироваться.
  Шаг за шагом.
  Преодолев значительное расстояние, я понял, что меня начал одолевать страх. Страх, чувствовавшийся каждой клеточкой тела. Облокотившись на толстый ствол дуба, в метрах двухсот от меня сидела девушка. Она была похожа на Эйприл. Те же черные волосы с голубой мелировкой, но все же это была не она.
  Девушка сидела, уткнувшись лицом в колени, поэтому я мог видеть только кусочек ее лба с глубокими бороздами морщин.
  Я хотел сделать шаг, подойти к той девушке, утешить ее, но в мозгу будто кто-то нажал на большую красную кнопку: опасность.
  Я слышал, что сзади кто-то бежал. Бежал в мою сторону, но я не мог пошевелиться. Я даже моргнуть не мог.
  Эйприл трясла меня за плечи, а я смотрел в пустоты и не понимал, что здесь происходит. Кажется, она что-то кричала. Потом отвесила мне мощную пощечину. Это немного отрезвило.
  - Приди в себя, черт возьми. У нас не так много времени.
  Эйприл была неимоверно злой. Ее одежда вся в грязи. Волосы выбились из низкого хвоста. Она вложила мне в руку клинок.
  - За мной, - почти рыча.
  Эйприл помчалась в глубь лес. Я не мог бросить ту девушку в этом страшном месте одну.
  - Постой, а как же она? - застыл, пальцем указывая на незнакомку.
  - О, у тебя прорезался голос.
  Тогда я был готов лопнуть от возмущения. Да что она себе позволяла! Я стоял, всем своим видом показывая, что не сдвинусь с этого места. Эйприл пожала плечами, развернулась и припустила бежать.
  Черт с тобой, подумал я. У меня была цель - спасти ту девушку.
  Я не смог приблизиться к ней. Меня остановила автоматная очередь, пули очертели невидимую линия между нами. Сердце чувствовалось где-то в районе желудка. Был бы я на шаг ближе, лежал бы мертвым.
  Оглянулся. Эйприл стояла и смотрела на меня с оружием под мышкой.
  - У тебя две секунды, чтобы подумать.
  Я наступил на горло своей гордости, своим принципам. Я пошел с Эйприл. Мы бежали по этому проклятому лесу. Я прожигал ей спину взглядом.
  - Что? Хотел остаться с Одиночеством?
  Я ничего не ответил.
  - Она была демоном, Андрей. Это лес моих Страхов. Она всего лишь один из них. И имя ей - Одиночество. Она существует только в рамках моего сознания.
  - После твоих слов я начинаю сомневаться в своей реальности.
  Мы побежали дальше. После слов создательницы Праха мне полегчало. Та девушка была демоном. Но единственным ли или одним из многих? И почему Эйприл не убила ее, если могла?
  Мы бежали по прямой, но мне казалось, что постоянно меняем направление. Я все еще боялся этого леса. Эйприл резко затормозила. Я тоже. Ее заметно потряхивало, у меня же сбилось дыхание, сердце билось через раз, а мозг вопил о том, что пора отсюда сваливать.
  Я выглянул из-за ее спины. Впереди стоял парень под два метра ростом, весь в черном. Его рот был обезображен. Зашит. Концы ниток свисали и касались подбородка. Глаза - беспросветно черные. Черная рубашка была порвана в районе живота. А в левой руке он держал косу. Ее лезвие поблёскивало.
  - Страх Смерти, - сообщила мне Эйприл.
  От демона исходил запах гниющего человеческого мяса.
  Эйприл, зажав под мышкой автомат, достала изо своего пояса Кольт, прицелилась и прострелила демону живот. Хотя ему похоже было все равно. Эйприл сунула револьвер в кобуру и за пояс.
  Мы прошли мимо. Вот так просто прошли мимо. Демон нас не тронул, будто даже не видел или просто не обратил внимания.
  - Можешь сказать "спасибо", что у меня нет акрофобии, а то нам пришлось бы прыгать с крыши Бурдж-Халифа.
  Я застыл в немом вопросе. Эйприл все поняла.
  - Этот лес - сборник всех моих Страхов. Даже самых незначительных. Чтобы дойти до конца, я должна преодолеть их все.
  - Но почему ты оставила Одиночество в покое, а в Смерть выстрелила лишь раз?
  Она рассмеялась, будто я сказал что-то очень глупое, потом снисходительно улыбнулась.
  - Одиночество нельзя победить. Этот Страх преследует человека до конца жизни. Бесполезно с ним бороться, необходимо принять его, в некотором смысле даже полюбить, - она прожала плечами. - По-другому никак.
  - А Смерть?
  - Смерть тоже нельзя победить. Но я ненавижу этот Страх больше всех, поэтому он каждый раз получает пулю.
  - Акт неповиновения?
  - Точно. Демон не утащит меня в могилу раньше времени!
  Я понял правила игры.
  - И какой Страх у нас следующий в очереди?
  - Ты будешь долго смеяться, - она выдержала паузу, - Страх сойти с ума.
  И я действительно рассмеялся. Если бы у меня был Лес Страхов, там был бы всего один демон. Демон Сумасшествия.
  Мы снова побежали. Я начал воспринимать звуки. Я слышал, как трещали сучьи под моими ногами, как шуршала листва. Смутно начал различать какие-то запахи.
  Я не смог увидеть демонов Сумасшествия, но Эйприл сказала, что их было много, что их голоса долго звучали в ее голове. Она смогла это преодолеть. Ее разум чист.
  Впереди нас ждал Страх Старости, я понял это, когда увидел старушку - копию Эйприл лет через пятьдесят. Лицо ее было все в морщинах. Волосы поредели, стали серо-белыми.
  Я не верил своим глазам. Эйприл не могла бояться потерять красоту и женственность. Это чем она не дорожила, что было для нее не столь важно. Дело было в чем-то другом.
  - Мы все стареем. Мы все умираем, - она сказала это с легкостью, пожала плечами. - Пошли дальше.
  И мы прошли мимо демона Старости.
  На этот раз мы шли медленно, петляя по узким тропкам.
  Пред нами предстал прекрасный парень. Он стоял, широко раскинув руки, как бы приглашая в свои объятия. Блондин, высокий рост, зеленоватые глаза. Моя точная копия.
  На этот раз Эйприл не жалела пуль. Я не знал, какой Страх олицетворял этот демон, но Эйприл его люто ненавидела.
  - Кто это был?
  - Мой бывший парень.
  Все сразу встало на свои места.
  Мы прошли мимо окровавленного трупа демона, олицетворяющего "бывшего парня".
  Деревья начали редеть, и вскоре мы вышли на светлую поляну. В воздухе висел прозрачный экран. Большими буквами на нем было написано: "Добро пожаловать в Прах".
  Я смотрел на все это и думал: принадлежит ли Прах Эйприл или же Эйприл принадлежит ему?
  - Конец, - гордо оповестила она.
  - И сколько времени ты здесь?
  - Я же говорила, Андрей, пять лет. Я создала Прах пять лет назад, - она объясняла мне все как глупому ребенку.
  - Я имею в виду: сколько ты здесь без возможности выбраться?
  Ее будто передернуло.
  - Не важно. Возвращаемся.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"