Аннотация: Эпилог - зеркало пролога с поправкой на время.
Июнь 2004 года.
Серая стрела шоссе уходила вперед, теряясь в легком утреннем тумане. Ровная стена леса с обеих сторон и едва слышный звук мотора. Давно он не сидел за рулем вот так -- с ночи до утра. Слегка клонило в сон, но это от однообразия дороги. Изредка проносились встречные машины, а обогнать его никому не удавалось -- слишком большая скорость. Он должен спешить. Феликс наклонил голову, чтобы взглянуть на часы. Он успеет, времени в запасе много, но лучше ехать побыстрее.
Вчера выдался хлопотный день: заседание, встречи, разговоры, долгая писанина вечером -- правил собственное интервью. Лег спать пораньше, словно предчувствуя, что ночь выдастся непростой. Так и вышло -- вначале разбудил сигнал тревоги: Зверь просил помощи, очередной вывод из строя. Тут же позвонил Тёмный, Первый Хранитель:
-- Ты слышал? -- Словно он мог не услышать. Усмехнулся.
-- Да. Кто к кому? Я в Москве.
-- Я в Русинове. Часов пятнадцать, если повезет с билетами. Если не повезет -- двадцать. Хорошо, что ты в Москве, а не в Канберре или Акапулько.
-- Тогда я к тебе на машине, это всяко быстрее. Давай точный адрес.
-- Записывай. -- Голос в трубке продиктовал название улицы и номер дома. -- Четвертый этаж, квартира шестьдесят восемь. Когда въедешь в город, позвони, буду вести.
-- Да, так лучше, хотя я уже засек тебя.
-- Молодец! -- Послышался смех. -- К твоему приезду буду один, никто не станет мешать. Жду.
-- Еду. Как тебя зовут?
-- Мишка.
-- Я -- Феликс.
-- Я знаю. До встречи, Феликс.
Обычный короткий разговор. Кто он, обладатель юного баритона? Десять лет назад Первым Хранителем был высокий худой полковник в отставке. Тогда они, измотанные и опустошенные после ритуала, провели два дня на даче Феликса, парились в бане, ходили по грибы. Ждали. Всё-таки Зверь -- отъявленный эгоист, хотя, может быть, это и правильно. Сообщил, что всё в порядке, только на третий день, урчал насчет занятости. Так что они с Петром за это время стали почти друзьями. Жаль, что больше не встретились, иногда только перебрасывались сигналами. Потом Темный замолчал, и Феликс понял, что им стал другой. Сегодня познакомятся.
Он включил музыку -- негромкий блюз. Подумал, что нужно бы найти диск "Мельницы", да некогда. Мелькнул знак "Русиново 50 км".
Светлый был близко, почти рядом. Мишка вскочил с дивана, оглядел комнату. Бардак, конечно, ну да хрен с ним, разгребать клубки проводов и растаскивать дебри из нужных железяк, рулонов бумаги и бесчисленного количества дисков совершенно не хотелось. Родители ещё на рассвете уехали на дачу, на три дня. Сами не понимали зачем. Но так надо. Незачем им видеть Второго Хранителя Зверя...
Всё же хорошо, что Светлый -- мужик в годах и имеет опыт проведения ритуала Возвращения. Несмотря на природный пофигизм и самонадеянность, Мишка все-таки изрядно нервничал. Даже больше, чем в момент передачи миссии. Тогда он ещё не вполне сознавал ответственность, был опьянен не только собственной силой, но и тем, что его признали и призвали. За два года прибавилось и умения и знаний, закончились шуточки, идиотизм младенческий пооблетел.
Когда Магистр сказал, с кем он должен будет установить связь, если получит сигнал, Мишка несколько опешил. Потом задумался, что лучше - незаметное могущество и мудрость наставника или власть и известность Светлого. И вскоре понял, что каждый выбирает сам.
Так, пора чайник включать.
Феликс затормозил у обычной пятиэтажки, шагнул в подъезд. В руках -- свернутый шелковый плащ, ноут-бук, на глазах темные очки. Девушка, спускавшаяся навстречу по лестнице, с интересом покосилась на чеканный профиль, на седеющие виски. Эх, милая, не до девушек мне сейчас.
Дверь открыл парень, почти мальчишка, лет восемнадцати. Худой, невысокий, в длинной футболке и шортах. Так вот ты какой, Первый Хранитель. Карие глаза сверкнули и погасли.
Мгновенно выброшенные невидимые щупы опознали друг друга, с беззвучной корректностью проверили готовность. Две волны -- антрацитовая и ледяная, две сжатые пружины, готовые распрямиться. Порядок.
Пили на кухне чай, ели какие-то бутерброды. Мишка слегка терялся: всё же не обычный человек перед ним -- шуточки про олигархов и думаков разом вылетели из башки. Светлый был могуч, а уж кто он там по жизни, неважно. У них -- одна миссия на двоих, так что работать в паре.
Феликс оценил нового Хранителя. Не ошибся Петр -- в мальчишке кипели мощные вихри энергии, некоторые пока им самим непознанные и неукрощенные. Небось, разбрасывается направо и налево: девочки, халявные зачеты, хулиганства с беззащитными ментами. Он усмехнулся, вспомнив собственную молодость. Приятно быть практически всесильным и получать всё, что хочешь. До поры до времени. Пока не перебесишься и не поймешь, что ничто просто так не дается.
-- Готов? -- спросил одними глазами.
Мишка пожал плечами, прикинул, кивнул головой. Он действительно был готов. Забрал из своей комнаты картонную коробку. Феликс заглянул в дверь, присвистнул. Черные стены, постеры с красотками, на столе гордо высится оранжевый системный блок в окружении завалов странного барахла. Обитель великого мага. Чуть не добавил "блин!". Мишка ответил веселым разноцветным фейерверком эмоций, пнул попавшийся под ноги ободранный скейт.
-- Пойдем на чердак, тут слишком тесно.
-- Да уж, кубатура нужна побольше. Иначе может рикошетом зацепить.
Выходя, Феликс прихватил только плащ, перебросил через руку.
Дверь на чердак была заперта, но у Мишки нашелся ключ. Помещение низкое, но огромное, ограниченное бетонными панелями. В выбитое окошко дул сквозняк и были видны проплывающие кучевые облака. На черном шлаке, устилающем пол -- бороздой обозначен круг.
Расставили восемь свечей, восемь красных цилиндриков. Осторожно ступали снаружи, зажигая -- в круг входить нельзя.
Пора. Встретились взгляды, столкнулись, откатились волны. Оба услышали тонкий звон. Как это было у тех, первых? Как они узнали и смогли понять? Как? Мальчишка выпрямился, бросил взгляд через плечо на темнеющий в окне свет, погасил ветер, чтобы не мешал. На плечи -- мантию, не бутафорскую, битую временем -- наследство ушедшего Хранителя.
Феликс почти синхронно завернулся в свой жемчужно серый, с синим подкладом плащ. Черты лица внезапно обострились. Отшвырнул очки. Седина сверкнула в волосах, или это серебряный луч пронзил тучи и осветил часть наполнившегося тенями чердака?
Две фигуры, два Хранителя, два избранных мага встали друг против друга, замерли, скрестив взгляды. Две силы, готовые слиться, чтобы возродить третью.
-- Орантэйя! -- гортанно произнес Светлый.
-- Орантэйя! -- эхом отозвался Темный.
Тени шарахнулись в стороны, словно вспугнутые раскатом слов, вдалеке громыхнул гром. Дохнуло холодом.
Больше всего Мишка боялся, что выученные когда-то наизусть слова заклятия вылетят из головы. И Феликс знал об этом, помнил, как сам впервые дрожал при мысли о том, что тогда может произойти. Закрыл глаза, контролируя оба взметнувшихся и сливающихся под потолком энергетических вихря, повел Темного за собой. Его густой низкий голос заполнил все пространство, заставляя метаться между бетонными стенами капризное эхо. Второе эхо догоняло его, звенело сталью, отзывалось сверканием молний среди клубящихся черных туч.
Два мага творили заклятие с закрытыми глазами, протянув раскрытые ладони навстречу друг другу. И в круг шагнули одновременно, слившись в громовом:
-- Аррах!
Воздух над ними уплотнился и вспыхнул холодным огнем.
Страшная гроза без дождя обрушилась на город, взметнулись стаи птиц и заревели сигнализации на машинах. Темный маг распахнул глаза и пошатнулся, натолкнувшись на сверкающий лед взгляда Светлого. Потолок уходил вверх, словно над головой распахнулась бездна, и черная тень огромной кошки прыгнула из неё, бесшумно приземлившись между ними.
-- Оррэй!
Кошка, прижав уши, обвела пустыми глазницами круг из сияющих огней, мягко прыгнула вперед, и Мишка понял, что это -- рысь, короткохвостая и убийственно-быстрая. Внутри всё скрутило страшной, уничтожающей силой, казалось, что сама душа рванулась вслед за Зверем, отдавая ему всё. А сам он, маг-хранитель, жалкой пустышкой стал оседать на колкий шлак. Но серебряная волна подхватила, вынося из водоворота и возвращая силы. Он выпрямился и усилил исходящий поток -- Зверь должен стать сильным, чтобы вернуться в своё тело. Светлый не справится один!
Побелевшими губами Мишка выкрикивал жесткие и властные слова, не чувствуя, как окутывает лицо золотистый туман, как пляшет в воздухе огненный смерч и опадает черными хлопьями под ноги.
"Ещё немного! Только держись!" -- беззвучно кричал ему Феликс, изумленный неистовой отдачей юного мага. А когда тот смолк, опустив одну лодонь вниз, дотронулся до другой, холодной и влажной. Потом обернулся и крикнул в самое око бури:
-- Аррах!!!
И, успев заметить в нем янтарный отблеск рысьего взгляда, подхватил Темного, падающего на гаснущие одна за другой свечи.
-- Аррах... -- в последний раз пророкотало эхо.
Он тащил мальчишку по лестнице -- почти безжизненного, только крошечная звездочка полыхала среди пустоты. Он считал своих погибших демонов-стражей, он не жалел, что отдал всё. Мишка отдал больше.
-- Получилось? -- Феликс едва расслышал шепот, наклонился к глазам, обведенным чернотой, и кивнул. В окно лестничной площадки хлестнул ливень, стекла задрожали. Где-то внизу слышались испуганные голоса, кого-то надрывно звали. Вот и дверь, наконец-то.
Он уложил Темного на диван, подошел к окну и взглянул в грозовое небо. Клочья туч неслись, словно табун испуганных косматых лошадей. Колени Феликса ощутимо подгибались, потребуется время, чтобы восстановить силы. Они справились, он был в этом уверен. Но нужно было ждать подтверждения.
Конечно, куда удобней было бы, если бы Зверь хотя бы в таких случаях разрешал чувствовать себя. Но нет, только дает знать, что нужна помощь, и снова перекрывает все каналы. Слишком опаслив и могуч. Если ненароком подключиться к такому в момент атаки, то может шибануть от души, никакие щиты не выдержат. Зверь есть Зверь, не маг, не послушник -- неистовый страж... А они -- Хранители Зверя, сменяющие друг друга в веках.
Феликс приоткрыл форточку, и комната заполнилась запахом летней свежести. Машины во дворе блестели свежевымытыми крышами. Гроза уходила.
Интересно, можно ли провести ритуал без сопровождения такими мощными катаклизмами? Хорошо, хоть урагана в этот раз не было. А гроза... Гроза -- это неплохо.
-- Сварить тебе кофе? -- спросил он у постепенно приходящего в себя Мишки. Тот кивнул, не поднимая с подушки головы, и попытался улыбнуться.
Морг районной больницы был маленьким и тесным. Никаких отдельных камер для покойников, только общая морозильная камера, куда иногда приходилось буквально втискивать металлические каталки с вновь прибывшими, потому что все места были заняты. В коридорах стоял устойчивый запах, привычный для тех, кто проводил тут по восемь рабочих часов, и сшибающий с ног особо чувствительных посетителей.
Распластанное на столе из блестящей нержавейки тело не было прикрыто ничем. Бюджет больницы скуден -- на живых людей простыней бы хватило, а уж на мертвых... Да и зачем какие-то простынки тем, кому уже безразлично, как они выглядят? Утреннее солнце искрилось в стеклоблоках, которыми были заделаны узкие оконные проемы. Двое в белых халатах деловито отыскали и увезли тех, за кем приехали. На него даже не глянули. А если бы глянули, то ничего пока бы не заметили. Обычный труп довольно молодого мужчины, разрезанный патологоанатомом от шеи до низа живота и поперек, через грудину, а потом зашитый грубыми редкими стежками. Да две синевато-черные пулевые раны на груди, ничего особенного.
Но полчаса назад тень огромной кошки прыгнула на грудь мертвеца и растаяла, сливаясь с ним. И теперь внутри тела происходило то, что вызвало бы изумление и потрясение любого врача: медленно срастались разрезанные ткани, затягивалась рваная рана на остановившемся сердце, постепенно распрямлялись сосуды и сжавшиеся легкие. Теплела замершая в них кровь.
Привезли двоих, погибших в автомобильной аварии, передвинули каталку с умершим два дня назад в своей постели стариком. Солнце уже не светило в окна, серый сумрак постепенно затягивал все вокруг, мертвые лица светились в нем восковой желтизной.
В сумерках было не заметно, как края разрезов, оставленных скальпелем на теле мужчины, порозовели и начали стягиваться, оплывая и постепенно выдавливая толстую шелковую нитку, схватывавшую их.
Снаружи кто-то щелкнул выключателем и под потолком, помигав, загорелась единственная лампа дневного света. Наступил вечер.
Медсестра Верочка закончила писанину, поставила последнюю печать и убежала, цокая каблучками. В ресторан пригласили. Витюша проводил её завистливым взглядом. Ему предстояло дежурство. Новый детектив, недописанный реферат по истории европейских денежных систем и двухлитровая бутыль пива обещали, что время до утра не будет слишком скучным. Витюша работал ночным санитаром, потому что днем учился на менеджера-экономиста. Спать во время дежурств он не любил, могли разбудить в любое время, особенно ближе к утру. Отчего-то именно в это время люди стремились умереть. Нет уж, лучше спать через ночь, но зато спать, как следует, в мягкой постели, а не на полутораметровой скрипучей кушетке с клеенчатой подушкой под головой.
Первый удар сердца был несильным, оно дрогнуло, словно проверяя, сможет ли работать. Затем ещё один, сдвоенный и поспешный, и ещё. Бешеный ритм то сменялся паузами, то снова возобновлялся. Прошло немало времени, прежде чем он стал ровным и уверенным. Медленно порозовела кожа мертвеца. А затем дрогнули ресницы, и под опущенными веками обозначилось движение глазных яблок.
Около одиннадцати часов Витюше стало невмоготу компилировать реферат из одной журнальной и двух газетных статей. Он налил себе второй стакан пива и бережливо закрутил пробку. Настала пора истории про адвоката Перри Мейсона. Но вначале нужно немного размяться. В небольшом коридоре лампы горели через одну -- экономичный режим. Он прогулялся из одного конца в другой, полил из банки развесистую бегонию на подоконнике и тут услышал легкий шум. Скорее удивленно, чем испуганно, оглянулся. Ручка на двери камеры дергалась, словно её пытались открыть с другой стороны. Мгновенно в голове пронеслись рассказы о том, как оживали в морге люди, ошибочно признанные мертвыми. За полтора года работы Витюша с такими вещами не сталкивался, но пожилая уборщица Фаина Аркадьева рассказывала...
-- Кто там? -- поинтересовался он, подходя к двери. В ответ раздался робкий стук. Так и есть, ожил кто-то!
Витюша достал из кармана ключ от замка, на который всегда на всякий случай запирали камеру, торопливо отпер его и потянул металлическую дверь на себя. Ещё не успев рассмотреть, кто перед ним, увидел летящий прямо в лицо кулак, и разом привычный тусклый свет сменился ватной темнотой.
Из этой темноты плавным прыжком выскочила, сверкая блестящей черной шерстью, огромная кошка и замерла над ним.
Голый мужчина, тело которого пересекали два огромных красных рубца, оттащил бесчувственного санитара от двери и принялся стаскивать с него одежду.
Спустя час приехавшие "труповозы" обнаружили дверь морга распахнутой, а, войдя, наткнулись на распростертое Витюшино тело в одних трусах и носках. Санитара привели в чувство и услышали от него сбивчивую историю о неблагодарном ожившем покойнике. Наутро заведующий патолого-анатомическим отделением рвал и метал -- получалось, что из морга сбежал некий Дмитрий Андреев, из тела которого патологоанатом позавчера извлек пули от пистолета ТТ: одну из сердца, другую из легкого. Но ладно бы пули... Заведующий точно знал, что ни один труп после вскрытия бегать не может. А посему заподозрил ночного санитара в торговле мертвыми телами и велел ему написать заявление по собственному желанию. Никакие оправдания и демонстрация здоровенного синяка под глазом не помогли.
Обиженный Витюша запахнул на груди позаимствованный у Верочки халат и взял протянутый лист бумаги и ручку. Ничего, работу он найдет -- без всяких мертвецов-грабителей и жутких кошек. Главное -- без кошек!
На этот раз Зверь не стал томить ожиданием. Звонок телефона был неожиданным и разбудил спавшего сладким сном Феликса в восемь утра.
-- Я в порядке. Спасибо.
-- Всё прошло нормально?
-- Да, передай второму Хранителю, что он отдал слишком много. Но я верну.
В трубке раздались короткие гудки. И только тогда Феликс сообразил, что звонок был на мобильник, номера которого не знал практически никто.
Ну, Зверь...
Он улыбнулся и решил посмотреть, как там Мишка.
Тот спал беспокойно, под скомканным одеялом, а пальцы свесившейся с дивана руки напряженно подрагивали. Но щеки уже порозовели, и снился Темному магу и Первому Хранителю довольно глупый сон с грудастыми девицами, прыгающими в морских волнах.
Брошенная на спинку кресла магистерская мантия в лучах утреннего солнца отливала черным перламутром.