Роман
Можешь ли ты найти сердце без страха?
Страх живет во всем, что движется, а иногда и камни излучают его.
Он неподвластен сознанию и выползает из неведомых глубин,
для того чтобы превратить нас в рабов.
Мы слушаем страх, потому что он обещает дать жизнь.
страх был предназначен, чтобы спасти нас от зла,
На берегу Вечности есть река Страха,
где иные чувства поглощаются одним Властелином.
И если ты сможешь переплыть ее,
то тайное знание будет доступно тебе:
страх станет твоим слугой,
и ты поймешь, что есть нечто более драгоценное, чем сама жизнь.
Нечто, ради чего стоит забыть о страхе.
Песня Чувств, Книга Вселенной (отрывок).
Пролог
26 сабтамбира, Юдала, тюрьма Жанхота
Карета с заколоченными окнами прибыла в столицу ночью. По распоряжению Полада она направлялась прямо в Юдалу, туда, где содержались государственные преступники. О том, кого везли на этот раз, не знал никто.
Майор Шрам подал стражнику пропуск, а затем уже коменданту -- заготовленную заранее бумагу. Оба они внимательно оглядели Етварта: Вьющиеся волосы, стальные глаза навыкате, благородные манеры, -- если бы он брил бороду, вполне походил бы на аристократа. Казалось, они искали какое-то несоответствие: очень уж необычными были сопроводительные документы. Только имя. Не значилось ни откуда доставили преступника, ни в чем он обвинялся. Лишь строжайшее предписание поместить заключенного в подвальное помещение без окон и не пускать туда ни одного человека без особого распоряжения телохранителя королевы.
Комендант крепости был старый вояка, не из дворян, а из бывших капитанов, как и майор Шрам, сопровождавший заключенного. Пригладив остатки волос, походивших на лохматую подкову, комендант уточнил:
-- Я так понимаю, поместить надо в самую дальнюю камеру? Чтобы никто не видел и не слышал?
-- Да, именно так, -- подтвердил Етварт, машинально поглаживая шрам на щеке.
-- Давно в подвальные камеры не заходили, вряд ли там можно долго держать людей. Сейчас отправлю кого-нибудь, чтобы прибрались.
-- Порядок наводить некогда, -- остановил Шрам. -- Может, позже переведем, куда получше.
-- Если грязная камера подойдет, я сам провожу. Охрану позвать?
-- Нет, -- запретил майор. -- Чем меньше людей о нем знает, тем лучше. Сейчас его выведу, -- он полез обратно в карету.
Послышался шум, короткий вскрик.
-- Нужна помощь? -- поинтересовался комендант.
-- Нет! -- майор ответил громко, чтобы было слышно через шум борьбы.
Комендант недоуменно вскинул брови, глядя, как карета перестает раскачиваться и наконец внутри все утихает.
-- Эй! -- крикнул он на всякий случай.
-- Все в порядке, -- глухо откликнулся Етварт. -- Уже иду.
На всякий случай комендант проверил меч, а то ведь из кареты мог выйти совсем другой человек. Но появился тот же майор, одернул кожаный солдатский жилет, на руке виднелась странная рана -- будто зубами орудовали.
-- Перевяжете? -- майор подал платок.
Комендант перетянул рану, повязка тут же намокла от крови.
-- Промыть надо бы, -- небрежно заметил он.
-- Позже, -- Етварт взглянул на "волка", служившего кучером. -- Помогай.
Вскоре из кареты вынесли обмякшее тело с черным мешком, надетым на голову. В темноте блеснули серебряные цепи. Комендант вновь удивленно приподнял брови и пошел вперед, показывая дорогу.
-- Он жив? -- спросил, не оборачиваясь. -- Не хочу объяснять Поладу, как у меня в камере оказался задушенный заключенный.
-- Он спит, -- успокоил майор. -- Я дам вам сосуд, добавляйте несколько капель в еду. И напомню, что в камеру никто не должен заходить.
-- Ну да, об этом написано в сопроводительных бумагах.
-- На всякий случай повторяю. Не хочется лишних жертв.
Они благополучно прошли по коридору, освещенному настенными факелами. Потом спустились в подвал. Комендант загремел ключами, открывая дверь, подхватил факел со стены.
-- Осторожно, некоторые ступеньки разрушились, -- предупредил он, идя впереди.
Они едва развернулись, в тесном проходе, чтобы не стукнуться о стены со своей ношей. Снова загремели ключи. Майор и второй солдат прошли вслед за комендантом, положили ношу на пол.
-- Воняет, -- поморщился Шрам.
-- Воняет, -- согласился комендант. -- А как проветришь? Другие же камеры не такие... секретные. А он что так и будет связанный?
-- Пока да.
-- И мешок с головы не снимете?
-- Нет.
"Волк", помогавший нести тело, сообщил выглядывая в коридор:
-- За нами кто-то идет.
-- Быть не может! -- комендант подошел к двери и тут же отшатнулся. -- Господин Полад... -- ошарашено пробормотал он, но больше сказать ничего не успел.
Телохранитель королевы быстро воткнул факел, который нес, в крепление на стене и бросил:
-- Выйдите.
-- Господин Полад, я должен предупредить... -- начал Етварт, но его прервали.
-- Пошли вон! -- сквозь зубы процедил Полад и, когда они заторопились к двери, приказал коменданту более сдержанно. -- Ключи оставьте, я сам запру. Идите наверх.
-- Да-а-а... -- протянул комендант по пути обратно. -- С таким я еще не сталкивался.
-- И лучше бы никогда с таким не сталкиваться, -- поддакнул Шрам.
19-20 ухгустуса, Меара, родовой замок Лаксме
Илкер подъезжала к родовому поместью Меара вместе с братом, тетей и дядей. Авдон Шовек отложил все дела, чтобы осмотреть новые владения. Понадобилось всего две кареты -- они не брали много вещей. В одной ехал граф Меара (ее брат) в сопровождении опекуна, а в другой она со слугами. Особыми слугами.
Путь занял два дня. Пришлось останавливаться, обедать, отдыхать, ночевать в гостинице, а затем снова трястись по дороге. И все же Илкер показалось, что они добрались быстро. Из детства ей помнилось, что Меара гораздо дальше от столицы. Возможно, потому что та поездка была очень скорбная: они потеряли все.
Перед отъездом она снова разговаривала с Поладом наедине.
-- Итак, настало время подробнее обсудить мою просьбу, -- начал он после приветствия. Илкер исследовала узоры на стенах комнаты, чтобы не смотреть на Полада. Она почему-то ужасно волновалась. Ей было так страшно, что он попросит ее о чем-то, что она делать не хочет, и придется ему отказать. Так страшно, но нужно. -- Напомню, что речь идет о заговоре. Может быть, там не происходит ничего противозаконного, но именно это мне и надо знать. От вас не потребуется ничего особенного. Всего лишь взять слуг и отправиться в библиотеку монастыря Наемы, чтобы почитать книги. Вы ведь любите читать?
-- Да, -- кивнула Илкер.
-- Вот и отлично. Больше не нужно ничего. Только прийти в монастырскую библиотеку и почитать. Остальное сделают мои люди, которые поедут с вами в качестве слуг. Это понятно?
-- Да, -- еще один кивок.
-- Прекрасно, -- Полад расслабился. -- Итак, вот ваши новые слуги. Посмотрите их рекомендации.
Он протянул несколько листков.
Илкер растерянно взяла бумаги. Горничную Айну Цалмон и кучера Улма Чашвара рекомендовала графиня Езниг. Ей вместе с дочерью пришлось спешно покинуть столицу, слуг нужно было пристроить в другое место, поэтому она позаботилась о хороших рекомендациях для них. В первый разговор с телохранителем королевы Илкер спросила у него о судьбе фрейлины принцессы Дилары Езниг, единственной, кто отнесся к бывшей горничной с пониманием и сочувствием. Полад утверждал, что леди Езниг делала это небескорыстно. Всё может быть. Вряд ли она когда-нибудь узнает это точно, потому что больше не увидит Дилару. А если и увидит, скажет ли та правду? Телохранитель уверял, что отпустил ее к родителям с предписанием находиться в провинциальном замке, пока она не выйдет замуж. И что же получается? Слуги леди Езниг были людьми Полада? Так и был раскрыт заговор?
Гувернеру Раддаю Зазе, который также мог выполнять обязанности секретаря, написал рекомендацию Тордой -- настоятель Черного монастыря в Сальмане. Он ручался, что молодой человек, с отличием окончивший монастырскую школу, но не захотевший принять постриг, достоин доверия. То есть и в монастыре есть люди Полада? Да уж, точно говорят, что всю страну паутиной опутал.
-- Есть вопросы? -- поинтересовался телохранитель.
-- Нет, -- покачала головой Илкер. -- Хотя есть один. Они будут следить за мной так же, как следили за леди Езниг?
-- Они ни разу не встречались с леди Езниг, -- ухмыльнулся Полад.
-- Но... как же... Вы же сами дали мне документы...
-- Рекомендации Айне и Улму -- подлинные, графиня Езниг написала их по моей просьбе, хотя Айна и Улм, служившие у нее, совсем не те, что едут с тобой, но вряд ли кто-то в этом разберется. Рекомендацию Тордоя я, каюсь, подделал. Но эти документы нужны. Храните их, пожалуйста, там, где любой человек может легко их найти и посмотреть.
-- Постойте, -- нахмурилась девушка, -- я не понимаю. Эти трое -- ваши агенты? Они никогда не были ни у леди Езниг, ни в монастыре Сальмана?
-- Конечно, нет. Что вас так смутило? Вам зазорно брать слуг с поддельными рекомендациями?
-- Вовсе нет, -- покачала головой Илкер. -- Скорее, даже наоборот, хорошо. Что еще от меня требуется?
-- Как я и сказал, вести себя с ними так, будто они на самом деле ваши слуги. Держать на виду эти документы. Этими людьми, моя леди, могут заинтересоваться, но так, что вы об этом даже не узнаете. Помните об этом и не волнуйтесь. Вот разрешение на посещение монастырской библиотеки. В нем написано, что вы можете взять трех человек с собой. Секретарь вам нужен, чтобы записать интересные мысли, которые вы отыщете в книгах. Горничная сопровождает вас, пока вы не нашли компаньонку себе, а кучер одновременно ваш охранник. Он будет ждать снаружи или в библиотеке -- как вам захочется. Чашвар , -- Мардан сделал внушительную паузу, -- это мой голос. Что скажет он, то сказал я. Он старший среди них и по званию, и по возрасту... -- он внимательно посмотрел на Илкер. -- Вы с ними поладите. Я надеюсь. Всё понятно?
-- Да.
-- Хорошо, можете идти.
-- Вы больше ничего не скажете? -- удивилась девушка.
-- А что еще вы хотите услышать? Я, кажется, предупреждал, что моя просьба не будет обременительна для вас и не обеспокоит вашу совесть.
Илкер задумалась. Она приведет в монастырь агентов Полада. Это предосудительно? Совесть молчала. Они ведь не собираются там никого убивать. Только узнать, нет ли там врагов. Это важно перед войной. Ладно, все-таки надо сказать.
-- Если я увижу, что вы используете меня втемную, я оставляю за собой право, не подчиняться ни вам, ни вашим агентам.
-- Кто бы сомневался! -- снова ухмыльнулся Полад. -- Будем считать, что договорились.
Поездка с Айной и Раддаем вышла довольно странной. Новая горничная -- миловидная болтушка с огромными голубыми глазами и красивыми светлыми волосами -- то выглядывала в окно кареты, то разглядывала сидевших внутри, то есть Илкер и секретаря. Круглые щечки и пухленькие губки создавали обманчивое впечатление будто и вся девушка такая же пухленькая и мягкая, но быстрые точные движения полнились скрытой силой и выверенностью.
Раддай Заза был ровесником горничной по документам и казался значительно моложе при сравнении. Рыжеватые волосы, усыпанное веснушками лицо, светло-серые глаза и бесцветные брови и ресницы, плюс большой рот и нос картошкой -- с одной стороны он имел очень примечательную внешность, с другой -- походил на обычного крестьянина северного Энгарна. Он отличался грамотной речью, иногда сбивающейся на церковный манер, -- верный признак незнатного юноши, недавно окончившего монастырскую школу. Он вечно не знал, куда деть руки, то молитвенно складывал их где-то у живота, то, словно опомнившись, начинал стряхивать с новенького камзола несуществующую пыль. Если бы Илкер не знала, что парнишка -- один из доверенных людей Полада, непременно бы обманулась и приняла Раддая за простолюдина, недавно выучившегося благородным манерам и усиленно напоминавшего себе, что и как он должен делать. Присматриваясь к нему с пристрастием, она постановила, что выдать его может разве что взгляд -- острый и внимательный.
Эти двое всю дорогу будто искали повода для ссоры. Илкер не знала, как следует это воспринимать: как еще один розыгрыш для чужих ушей или же агенты действительно не сошлись характером. Как и просил Полад, она вела себя так, словно это на самом деле ее слуги. Поэтому периодически запрещала им обоим открывать рот, чтобы хоть немного побыть наедине со своими мыслями
Улм Чашвар, трясущийся на козлах, по сравнению с ними выглядел стариком. Ему еще не исполнилось и пятидесяти, но темно-серебряные волосы прибавляли возраст, к тому же он двигался и говорил размеренно, точно в запасе у него еще одна жизнь и торопиться абсолютно ни к чему. Илкер почти не слышала его -- он сообщал что-то лишь по делу и очень короткими емкими фразами. Невысокого роста, он держался очень прямо. На впалых щеках постоянно виднелась серебристая щетина. А вот глаза казались даже не внимательными, а жадными -- будто он вбирал в себя все, что находилось вокруг. Другие тут же прозвали его "папаша Улм" и относились с таким уважением, словно с ними ехал какой-нибудь генерал.
Точно издалека до нее донеслись слова Айны:
-- ...Вся... тела ноет уже, когда же мы приедем?
Девушка явно собиралась произнести "задница", но в присутствии выпускника монастырской школы сдержалась, однако Заза нашел к чему придраться.
-- Следует говорить "всё тело", -- мягко заметил он, и Илкер поняла, что начинается очередная перепалка.
-- А свои поучения можешь засунуть в задницу! -- немедленно откликнулась Айна. Только что проглоченное слово теперь пришлось как нельзя кстати.
-- Сударыня, -- нахмурился Раддай, -- как вы выражаетесь в присутствии госпожи? Злоречие и сквернословие -- есть грех не меньший, чем волшебство.
-- Как хочу, так и выражаюсь! Госпожа, ну чего он ко мне пристал? Я щас с кареты выпрыгну и пешком пойду.
-- Следует говорить не "с кареты", а "из кареты", -- миролюбиво заявил Заза.
"Нет чтобы помолчать! Сейчас же камни Зары полетят..."
Вспышка ждать себя не заставила.
-- Нет, я щас его вытолкну! -- зашипела девушка. -- Пусть пешком идет. Вот только еще рот откроет, как есть вытолкну!
Раддай отодвинулся от девушки дальше, так что теперь он сидел напротив Илкер. Попыхтев немного, не выдержал и пробормотал куда-то в окно:
-- "Как есть" -- это просторечие. Лучше использовать слова "точно" или "обязательно"...
-- Госпожа, да что ж это такое?! -- возопила девушка.
-- Тебе надо прислушиваться к его советам, Айна. Грамотная речь еще никому не повредила, -- успокоила она служанку. -- А вам, сударь, я позволяю делать не более трех замечаний за день. Вы учились наверняка около пяти лет, а хотите перевоспитать мою горничную за два дня пути.
После того как она отчитала обоих, в карете воцарилось подобие перемирия, но обиделись оба. "Стоило, наверно, поддержать Айну, -- подумала Илкер, -- тогда было бы на одного счастливого человека больше..."
Выглянув в окно, Илкер обратилась к горничной:
-- Мы почти приехали, скоро сможем отдохнуть.
-- Правда? -- обрадовалась та и, отдернув занавеску, выглянула в окно. Либо у нее быстро менялось настроение, либо обида была показной.
Решетчатые ворота уже открыли. Улм, ловко управляя лошадьми, подъехал к замку и остановил карету прямо у входа. Девушка услышала бурные вопли брата. Он был слишком маленьким, когда они отсюда уезжали, а потому плохо помнил поместье. Но она помнила всё.
Выйдя из кареты, девушка обвела взглядом знакомые стены. Сердце неровно забилось. Ей так часто снился этот дом, его темные, красноватые стены. В центре возвышалась башня Меа -- с нее замок начал свое существование. По легенде, построила ее Меа Лаксме, ушедшая из родительского дома вместе с влюбленным в нее нищим рыцарем отца. Кто-то из слуг тоже ушел, не вдвоем же они строили эту башню. Но самое интересное, что в легенде ни разу не упоминается имя этого самого нищего рыцаря, впоследствии ставшего то ли ее мужем, то ли любовником. Все знают только Меа Лаксме, отстроившую сначала башню, а потом замок, который впоследствии еще увеличил ее сын. Он же за особые заслуги перед королевой получил титул графа и герб: пара волков на фоне огромной ели. Род Илкер насчитывал уже более пятисот лет, а легенда о Меа ей особенно нравилась, так же как и герб.
К круглой башне примыкала группа других башен, чуть меньшей высоты. Они строились в разное время, но удивительно гармонировали между собой. Около ста лет назад к ним пристроили еще два длинных двухэтажных крыла с окнами побольше и круглыми башенками, перекликавшимися с центральной и придававшими строению гармонию.
Деревья и кустарники новые хозяева вырубили. Коротко постриженная трава, простиравшаяся вокруг замка, походила на зеленый ковер. К широкой дороге, ведущей от ворот, стекались более узкие тропинки. Итак, поместье было и старым, и новым одновременно. А что внутри?
Обойдя комнаты замка и убедившись, что здесь осталось очень мало от того, что она помнила (даже слуги почти все сменились), девушка загрустила. Она так долго ждала этого возращения, но теперь поняла: прошлого не вернешь. Поместье принадлежит брату, и ей придется жить здесь постоянно, только если она, как и говорила тете, никогда не выйдет замуж. Не такая уж невероятная вещь, если честно. Так что надо привыкать к новому облику дома детства.
Когда Яфий, толстенький пожилой дворецкий, заглянул, чтобы пригласить господ на обед, она поинтересовалась:
-- Скажите, а книги графа Меара можно увидеть?
-- К сожалению, нет, ваше высочество, -- опечалился дворецкий. -- В замке нет библиотеки. И, когда я стал служить здесь, ее уже не было. Но, если хотите, я узнаю что-нибудь об этом.
-- Я была бы вам очень благодарна, -- промолвила Илкер, нисколько не надеясь на успех.
На следующий день Илкер, не найдя себе занятия по душе, отправилась гулять по лесу. Лес был прежним. Конечно, какие-то деревья вырубили, где-то вырос малинник, но она испытывала волнение, когда узнавала тропинку, по которой гуляла еще с отцом, и иногда хотелось оглянуться -- казалось, он идет за ней, следя, найдет ли дочь дорогу правильно. Она находила.
Побывала у источника, берущего начало у камня в человеческий рост. Здесь уже давно сделали скамью и поставили металлическую кружку для путников. Источник Меары считали лечебным. Когда отец вернулся из Лейна совершенно больным, Илкер мечтала напоить его отсюда. Но они с мамой так и не выбрались сюда. Сейчас не хотелось разрушать очарование сказки. Пусть лучше живет легенда о волшебном источнике.
Вернувшись, у ворот замка встретила карету, позади которой привязали два огромных сундука. Как только она приблизилась, к ней подбежал Яфий:
-- Ваше сиятельство! Как хорошо, что вы вернулись, ваше сиятельство! Это ведь к вам приехали.
-- Добрый день, Яфий, -- доброжелательно откликнулась Илкер, снимая перчатки. -- Кто же посетил меня?
Девушка уже заметила старичка, ужасно напоминавшего мастера Озния из королевской библиотеки Жанхота. Только седые волосы у него были не распущены, а собраны сзади в хвост, да очки он еще не носил. Он явно ожидал, когда его представят. Яфий отступил в сторону и провозгласил:
-- Мастер Кирос, библиотекарь графа Еркера.
Илкер припомнила, что чуть севернее, примерно в дне пути, находился замок Еркер. Старичок с достоинством поклонился и очень важно произнес:
-- Ваше сиятельство, как только мне сообщили о том, что поместье возвращается законным владельцам, я обратился к моему господину с предложением вернуть вам книги когда-то бывшие в родовой библиотеке замка. Его сиятельство с радостью поддержал эту идею. Он считает, что это будет началом доброй дружбы между двумя влиятельными семьями. Поэтому, я сразу собрал книги и, как только узнал, что ваша семья поселилась в поместье, сразу привез их.
-- Благодарю вас и господина графа за столь щедрое предложение дружбы. Надеюсь, мы сможем увидеть его сиятельство у нас в гостях, чтобы высказать благодарность лично, -- Илкер еще раз бросила взгляд на сундуки.
Родовая библиотека Меары, как выразился мастер Кирос, была довольно большой, в этих двух сундуках, какими бы вместительными они ни были, не могло поместиться всё. Граф оставил что-то себе?
Кажется, мастер Кирос понял ее без слов.
-- Сударь Загфуран, временный владелец поместья, -- торопливо начал объяснять он, -- большую часть библиотеки пожертвовал монастырю Наемы. Его сиятельству досталась лишь малая часть. Но всё, что получили мы, я переписал и возвращаю все книги до одной. У меня с собой есть эти списки, если захотите, можете сверить.
-- Еще раз благодарю вас, мастер Кирос. Пойдемте в дом, я угощу вас чаем. Мне не хочется отпускать вас сразу после такого долгого пути.
Библиотекарь как будто обрадовался такому предложению. Но, когда они вошли в замок, предложил сначала посмотреть книги и списки, а потом уже перейти к чаю. Илкер улыбнулась такому рвению, и они отправились разбирать сундуки.
Однако, едва они остались наедине, мастер Кирос снова обратился к ней.
-- Я очень рад, что вы приехали, леди Лаксме, -- заговорил он негромко. -- Я передал свои опасения полковнику Руману и долгое время не знал, отнеслись ли к моим словам серьезно.
Илкер замерла, а потом так же шепотом сообщила.
-- Думаю, мне надо пригласить своих слуг, чтобы они присутствовали при нашем разговоре.
Старичок оторопел. Какое-то время он рассматривал Илкер, не говоря ни слова. Потом осторожно предположил:
-- Вероятно, я неправильно понял послание, которое получил два дня назад...
-- Думаю, вы его поняли абсолютно правильно. Только не совсем поняли, кто здесь главный, а кто всего лишь прикрытие, -- пояснила она доброжелательно. -- Не волнуйтесь, вас услышали, -- она выглянула в коридор и крикнула: -- Айна, мне нужна помощь мастера Зазы, чтобы разобрать книги. И помощь Улма тоже не помешает. Позови их, пожалуйста!
Какое-то время они молча доставали одну книгу за другой. А затем в комнату вошли сначала Раддай и Айна, а за ними и Улм. Он плотно закрыл дверь.
-- Что у нас здесь? -- радостно потирая руки, направился к сундукам ее секретарь.
-- У нас здесь мастер Кирос, который хочет сообщить что-то важное, -- остановила его Илкер.
Увидела как быстро переглянулись все трое, а потом переместились так, что Айна посматривала в окно, Улм караулил у дверей, а Заза указал на стулья.
-- Думаю, нам лучше сесть?
-- Я могу присутствовать при этом разговоре? -- осторожно уточнила Илкер.
-- Безусловно, ваше сиятельство, -- заметил Улм. -- Иначе это будет выглядеть довольно странно.
-- Хорошо, -- она села рядом с мастером Киросом.
-- Итак? -- Раддай вопросительно посмотрел на библиотекаря.
-- Если честно, мне было очень неудобно беспокоить господина Полада, -- начал он сбивчиво, -- но потом я решил, что лучше ошибусь и окажусь старым дураком, чем если из-за моей медлительности погибнут люди.
-- Вы все сделали правильно, -- заметил Раду.
Ободренный Кирос заговорил уверенней.
-- По долгу службы мне приходится часто бывать в монастыре Наемы. Я провожу... проводил небольшое исследование, и мне любезно предоставили возможность порыться в церковных архивах. Поначалу я ни на что не обращал внимания, только читал книги и свитки, сопоставлял их. Но однажды, когда поздно вечером уже направлялся в гостиницу при монастыре, я увидел барона Шовхала. Я был безмерно удивлен, столкнувшись с ним. Ведь барон, хоть ему уже и было за шестьдесят, никогда не отличался религиозностью. Хотя что-то доброе в нем, без сомнения, было. Например, он не женился, потому что, как однажды выразился, приходя домой, он хочет видеть шлюх, а не зареванное лицо жены, -- мастер Кирос осекся. -- Извините, ваше сиятельство, -- смущенно пробормотал он.
-- Ничего, -- успокоила его Илкер. -- Я поняла вашу мысль. При всей грубости и развращенности, барон не хотел видеть чужие слезы. Вы это имели в виду?
-- Да, ваше сиятельство. Спасибо. В общем, в тот вечер барон был страшно сердит. Увидев меня, он тоже удивился и спросил: "А вы что здесь, книжный червяк? Вас тоже вербовали?" Я не понял о чем он. Барон тут же это заметил и пробормотал: "Повезло вам, что не аристократ. Шерешевы монахи, не сидится им, лишь бы учудить что-нибудь". И после этого направился в конюшню. Я бы забыл об этом случае, если бы через два дня мой господин, его сиятельство граф Еркер, не сообщил за столом, что всех пригласили на похороны барона Шовхала. Он умер от сердечного приступа. Я с удивлением заметил, что еще недавно он был бодр и полон сил, даже покинул монастырь верхом. Мой господин задумчиво посмотрел на меня, а потом объявил, что сердечный приступ никого не предупреждает и приходит внезапно. Я с ним согласился. Но чуть позже мой господин пригласил меня в свой кабинет. У нас с ним очень доверительные отношения. Если бы его сиятельство не был настолько выше меня по положению, я бы назвал его своим другом. Он подробно расспросил меня о встрече с бароном в монастыре, а затем поинтересовался, не видел ли я еще кого-то там, когда работал в архивах.
Я сообщил, что нет, больше никого не видел, однако пока работал в монастыре, успел заметить кареты нескольких влиятельных аристократов, живущих неподалеку. Не думайте, что я присочинил то, чего не было. У меня цепкая память, но, до того как мой господин спросил меня об этом, я не придавал значения этому факту. Когда я начал припоминать, чьи именно кареты видел, то оказалось, что еще один из этих аристократов умер: упал с лестницы и свернул шею. Оно, конечно, и это могло случайно произойти. Но мой господин очень разволновался и попросил меня написать обо всем письмо полковнику Руману, вдруг об этом надо знать господину Поладу. Я так и сделал, а когда в следующий раз поехал в монастырь, по дороге отвез письмо.
-- Вы очень рисковали, -- обронил как-то в раз посерьезневший секретарь. -- Примите еще раз нашу благодарность, за то что не остались в стороне и сообщили о своих наблюдениях. Вы можете не переживать, мы узнаем, что происходит. И если опасения были напрасны, никто не пострадает.
-- Я правильно понимаю, -- негромко заговорил Улм от двери, -- что ваш господин не просто так вернул книги из библиотеки графа Меара?
-- Да, несколько дней назад я получил письмо от некоего господина Р. (имя было неразборчиво) из Наемы. Он просил меня прибыть в поместье Меару, чтобы я помог леди Лаксме в ее изысканиях: она якобы хотела прояснить некий вопрос, касающийся ее родословной, и хотела уточнить у меня, какие книги в монастыре Наемы могут ей помочь в этом. Когда я показал письмо своему господину, он уверенно сказал мне, что господин Р. -- не кто иной, как полковник Руман, и что таким хитрым способом меня приглашают, чтобы я еще раз рассказал обо всем, что знаю. Тут же его сиятельство предложил мне собрать все книги из Меары, которые оказались у нас. Сказал, что это будет дополнительный повод для поездки в поместье.
-- Удивительно, что ваш господин настолько сознательный человек, -- в голосе Раддая сквозило недоверие.
-- Ничего удивительного! -- одновременно воскликнули Илкер и мастер Кирос.
-- Извините, ваше сиятельство, -- тут же смутился старик.
Девушка поняла, что ей уступают право сказать первой.
-- Вы считаете, что все аристократы только и думают, как устроить заговор? Что они не могут возмутиться, столкнувшись с убийствами?
-- Извините. Я не это имел в виду.
-- Его сиятельство граф Еркер всегда говорил: "Когда я увижу, что действия Полада несут вред стране, попробую с ним встретиться", -- подхватил библиотекарь. -- До сих пор он ни разу этого не увидел. Да хотя бы открытые суды, которые теперь стали уже обычными. Обвиняемый может защищаться, и люди могут услышать свидетельства против него, взвесить все факты. Когда такое было? Любой здравомыслящий человек признает, что жизнь стала намного спокойней при господине Поладе, -- мастер Кирос начал горячиться, а Илкер, наоборот, успокоилась.
Ее отец считал так же, как граф Еркер. И Ял... принц Ллойд уверен, что Полад не злодей. Но почему-то вспомнился Тагир, который должен был умереть без суда, лишь потому, что перешел дорогу Поладу. Всё не так однозначно.
-- Еще раз простите, что так взволновал вас своим бестактным замечанием, -- покаянно произнес Заза, а Илкер успела увидеть, как на него посмотрел Улм. Очень странно посмотрел. Ей даже трудно было расшифровать этот взгляд: то ли упрек, то ли предостережение.
-- Что ж... Если мы всё выяснили, думаю, я уже могу угостить мастера Кироса ужином, -- девушка смотрела прямо на Улма, помня слова Полада: "Улм -- мой голос". Но кучер отвел глаза, словно эти слова не имел к нему никакого отношения.
-- Ваше сиятельство... право, не стоит... -- библиотекарь тоже успокоился и вновь засмущался.
-- Вы же не собираетесь спорить со мной? -- слегка приподняла брови Илкер.
-- Я бы не осмелился, -- благоговейно утих старик.
-- Тогда идемте.
... После ужина и легкой беседы за столом с Юмааной и Авдоном, мастер Кирос встал и с достоинством поклонился:
-- Я еще нужен вам, ваше сиятельство? Нужна ли моя помощь с книгами?
-- Нет-нет, мастер. Благодарю. Я дам вам знать, если вдруг не справлюсь. Но, думаю, вам не стоит на ночь глядя возвращаться домой. Переночуйте у нас.
-- Благодарю за гостеприимство, -- библиотекарь как будто обрадовался этому предложению. -- В таком случае завтра на рассвете я покину вас. Доброй ночи, ваше сиятельство.
-- Доброй ночи, мастер Кирос, -- отозвалась девушка.
Когда Айна помогала ей раздеться, Илкер вдруг отчаянно заскучала по Пайлун. Сейчас так хотелось, чтобы рядом был кто-то, не связанный с Поладом, не являющийся его агентом. Она чувствовала себя так, будто тоже под подозрением и под постоянным присмотром. Очень неприятное ощущение.
20 ухгустуса, дом Каракара
После завтрака мужчины переглянулись и поднялись в кабинет Каракара, чтобы обсудить то, что не предназначалось для ушей женщин, гостей и слуг. Гостем был Щуа Крохаль -- уже неделю после похорон матери он жил у них. Авиела и его сыновей он проводил отчаянным взглядом: пребывание с женщинами, когда мужчины обсуждали что-то важное, причиняло ему почти физические страдания. Но поделать он ничего не мог: пока не взял имя, не можешь рассчитывать на то, что к тебе будут относиться, как к равному. Дом Щуа пока пустовал, парнишка не хотел туда возвращаться, и Авиел прекрасно его понимал: нет ничего страшнее пустого дома. Он когда-то пережил подобное.
В кабинете Каракар сразу сел в кресло у камина. Ле занял стул у окна. Алет закрыл за собой дверь и постоял немного, прислушиваясь.
-- Не доверяешь жене? -- осведомился Каракар.
Сокол недовольно дернул плечом.
-- Я начинаю привыкать к тому, что между тем, что она обещает, и тем, что делает, лежит гигантская пропасть.
-- Ей трудно привыкнуть к нашим обычаям. Она слишком не похожа на нас. Но тебе следовало подумать об этом до того, как привел ее в наш дом... А теперь запасись терпением и учи, -- Авиел отбросил со лба волосы и вдруг осознал, что точно таким же движением их отбрасывает Ле -- его старший сын. От этого потеплело на душе. Но он вновь посерьезнел. -- Что ты узнал, Ал?
Сын подвинул стул и сел напротив. Он ничем не напоминал отца -- все взял от матери. Вот Шела походил на него. При воспоминании о сгинувшем неизвестно где Ястребе сердце защемило сильнее. Отыщут ли они его когда-нибудь?
Алет всматривался в отца, будто пытаясь угадать, о чем он думает. Каракар чуть приподнял брови, и он заговорил.
-- Во-первых, теперь сомнений не осталось -- Сафер убил эйм. Загадка -- почему она посмотрела ему в глаза. Ведь знала же, что нельзя.
-- Кто-то напугал ее? Пригрозил убить сына? -- предположил Удаган.
-- Можно предупредить: пойдешь к Охотнику -- убьем сына. И она вернулась бы. Возможно, вернулась бы. Но посмотреть в глаза эйму для нее равносильно самоубийству. Я не знаю, как к такому можно принудить.
-- Что говорят? По-прежнему нас обвиняют?
-- Женщины сплетничали об этом в первый день, но сейчас им закрыли рот. Нас кто-то прикрывает, -- ответил Лев. -- Не знаю надолго ли, но пока прикрывают.
-- Есть еще что-то?
-- Отец, -- снова вступил Сокол, -- с Щуа беседовал Цовев Юнко, как ты и предположил с самого начала. Он промыл ему мозги так, что тот до сих пор бредит убийством Охотника. Нельзя его отпускать от нас.
-- Между прочим, за Корсаком и Ежом тоже следил эйм Цовева, -- встрепенулся Удаган. -- И почему-то он не заметил, что Елиаду грозит опасность. А ведь его для этого специально посылали. Чтобы проследить, защитить, предупредить, если что...
-- И маленькому воробью очень легко стать шпионом, его сразу не заметишь, даже в дом пробраться не проблема... -- подхватил Алет.
-- Это догадки, -- вздохнул Авиел. -- Без веских улик никто нас слушать не будет. Но, если честно, и эти догадки мне очень не нравятся. Не хотел бы я стать врагом дома Воробья. И молчать, когда происходит такое, тоже нельзя.
-- Отец, я помню... -- решился Лев. -- В первую встречу, когда мы беседовали с главами домов... Ты сказал, что Охотник не убивает эйманов, и посмотрел на Баал-Ханана. Ты что-то знаешь?
-- Да, -- нахмурился Авиел. -- Но это не имеет значения.
-- А если имеет?
-- Нельзя выдвигать какие-то обвинения, не имея веских доказательств.
-- А доказательств мы не найдем, -- подытожил Алет. -- Если только убийца не захочет признаться.
-- Мы можем последить за Воробьем и Юнко. Может, что-то и узнаем.
-- Нас вычислят очень быстро. И каракара, и сокол довольно заметны. Это тебе не юнко. Обидно, что никому нельзя довериться.
-- А если Беркуту? -- предложил Алет.
-- Беркут себя уже показал, -- покачал головой отец. -- Он будет всегда на стороне своей семьи и сдаст нас, если будет малейшая опасность для его детей и внуков.
-- Значит, ничего нельзя сделать?
-- Будем наблюдать пока. Спешить некуда. Охотник будет жить, по крайней мере, до следующего Обряда... Может, за это время убийца где-нибудь и проколется. И предатель тоже.
-- К нам идет Талмон Чайка! -- вскочил Удаган -- его эйм караулил у ворот дома.
-- Что ему нужно? -- Алет тоже встал.
-- А ты не догадываешься? -- грустно усмехнулся Каракар. -- Встретим гостя.
-- Отец, нельзя отдавать им Щуа. Они погубят мальчишку! -- твердил Алет, спускаясь вниз.
-- Он выбрал свой путь, -- отрезал Каракар. -- С главой Дома мы спорить не будем!
Стук в дверь раздался, едва они вышли в холл. Слуга открыл дверь.
-- Можно к вам? -- широко улыбнулся Чайка. Худой старик с лицом, сморщенным, как печеное яблоко, излучал дружелюбие.
-- Проходите, Талмон, -- пригласил Авиел. -- Чем обязаны визиту?
-- Ну, как же! У вас мой сын загостился, -- эйман, не взявший имя, у которого погибла семья, и вправду считался сыном главы Дома. -- Щуа, что же ты?
Парнишка подошел к взрослым. Женщины как по волшебству исчезли. Ранели наблюдала за происходящим из столовой.
-- Добрый день, Талмон, -- почтительно поздоровался Щуа, но в движениях сквозила настороженность.
-- Сынок, поблагодари Каракара за гостеприимство. Я рад, что его семья была рядом, чтобы поддержать тебя в трудную минуту. Но пора возвращаться в Дом. Скоро Обряд, ты должен подготовиться. Вещи у тебя есть какие-нибудь? Собирай и пойдем.
-- Я не хочу, -- тихо возразил мальчишка. -- Мне здесь хорошо. Я здесь хочу, с Каракаром.
-- Авиел? -- Чайка взглянул на хозяина дома.
-- Это его решение, -- заверил он.
-- А ты объяснил ему, что означает это решение? -- улыбка исчезла с лица Талмона. -- Что вошедший в семью изгоев становится изгоем. Ты это объяснил ему?
-- Он не вошел в мою семью, -- возразил Каракар. -- Ему трудно сейчас, он гостит у меня. Позже он вернется в твой Дом.
-- Или позже вернется к тебе, -- отрезал Чайка и снова повернулся к Щуа. -- Сынок, тебе надо переехать ко мне. Хотя бы до Обряда. Если ты этого не сделаешь -- создашь проблемы для людей, которые тебе помогли.
Алет дернулся возразить, но отец сдержал его.
-- Идем, -- настойчиво повторил Талмон. -- Ты хороший мальчик, вряд ли ты хочешь причинить неприятности своим друзьям.
Щуа взглянул на Авиела.
-- Я приду. После Обряда. Можно?
-- Можно, -- твердо ответил Каракар.
-- Спасибо. Я и до Обряда заходить буду. Можно?
-- Конечно, -- подбодрил его Авиел.
-- Спасибо. Спасибо за все, -- он крикнул это и в дом, невидимым женщинам, а потом вышел.
Чайка тоже кивнул.
-- Спасибо, Каракар.
И его взгляд Авиелу очень не понравился.
Дверь закрылась.
-- Отец, он убьет его, -- простонал Алет.
-- Зачем? -- отмахнулся Каракар.
-- Щуа захочет убить Охотника и...
-- За это не убивают. Меня же не убили. Вот если он что-то узнает об истинной причине смерти матери... Будем надеяться на лучшее...
-- Если он умрет, это будет на нашей совести.
-- Хватит уже, -- прервал Авиел. -- Совесть не безразмерная, чтобы вешать на нее все. Можешь проследить за ним, если так беспокоишься.
-- Прослежу, -- обронил Сокол.
-- Проследи, -- с тревожным сердцем Авиел направился к лестнице. На первой ступеньке обернулся. -- Займитесь чем-нибудь. Я хочу побыть один.
Он не был уверен, что поступает правильно. Он в последнее время ни в чем не был уверен, и это мучило больше всего.
В кабинете он подошел к окну и застыл: на подоконнике лежал пожелтевший носовой платок с монограммой А и К. Сердце билось как сумасшедшее: он очень хорошо знал этот платок...
После убийства Фарея Охотника Авиел неделю не приходил в себя. Тана рассказывала, что в замок его принес Беркут с сыновьями и после этого ни разу не заглядывал к брату. Но, когда у Каракара прояснилось сознание, первое, что он увидел над собой, -- янтарные глаза сына, такие же как у матери, и боль в теле, страх неизвестности -- всё сразу ушло. Он быстро пошел на поправку.
Уже через неделю Каракар поднялся. Раны болели, но лежать он не имел права. В Цартане на грани срыва несколько сделок. Репутацию надежного партнера потерять гораздо проще, чем вернуть обратно. Он покинул дом и вновь обретенного сына.
...Однажды, когда ночью возвращался после переговоров в свой особняк, его встретили. Как только ему перегородили дорогу, он понял, что домой не вернется: с пятерыми наемными убийцами не справишься, даже если полностью здоров. Но он всё же вытащил меч...
А потом появился шестой. Над головой раздался насмешливый голос:
-- Господа, я на крыше и у меня ядовитые дротики. Еще шаг, я начну стрелять.
Наемники опешили и остановились.
-- Тень? -- уточнил один из нападавших.
-- Он самый, -- хмыкнули сверху.
-- Тень никогда не отнимает работу у собратьев, -- возразил другой хмуро.
-- Ты прав. Я не отниму у вас честный заработок. Сколько вам обещали за голову?
Разбойники недолго посовещались, потом один сообщил:
-- Золотой.
С неба хохотнули:
-- Вам заплатили один золотой на пятерых? Я плачу по золотому каждому, и он мой. Идет?