Дария Аетернум : другие произведения.

Часть бесконечности: Твоя сущность

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Он жил рутинной жизнью, пока в поле зрения не возник яркий кунцит. Он жил в сером мире, никогда не задерживаясь на своём отражении. Однажды, просто хотелось счастья. Однажды, просто хотелось любви... Предупреждение - "слеш" с высоким рейтингом

   0x01 graphic
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 1
   Утро субботы. Еще никто толком не проснулся, а наша семья едет в детский дом, выбирать еще одного члена семьи.
   Машина быстро разогналась, пока я вовсю зевал, не смотря на различные улицы, дома, магазины, сувенирные лавочки. Их была просто тьма тьмущая, и в этот час они открывались. Обширные кучки людей, спешащие на автобус. Вот город снова пустынен, но не проходит и пары минут ,как из следующего вываливается вдвое больше, чем только что сели, и процентов так 80, принялась разглядывать окружающие многоэтажки и магазины, вычисляя, где начать скупать вещи, что станут эксклюзивом в их родной стране.
   Такова жизнь в центре. Каждый раз, когда я выходил гулять, на меня набрасывались кривые ряды из экскурсоводов и заинтересованных туристов. Это совсем невозможно. Стараясь гулять где-то подальше, совсем забыл, как тут может быть шумно. Перевел взгляд на часы: 6:50. И чего им не спится в такую рань? Я бы с удовольствием. Тяжело вздохнул.
   - Не вздыхай, это очень серьезный процесс--удочерение. Мама...
   Ей взбрело в голову взять пятого ребенка. И хоть у нее всегда полно сил, чтобы помочь мне с переездом, встать посередине ночи и играть с Николей, чтобы тот не шумел и не будил остальных, если она берется за какое-то дело, то это надолго. Это, наверное, верное решение выехать на заре, чтобы успеть хотя бы до закрытия. Ведь мы приедем к самому открытию. В случае с Ником прошло два дня.
   - Значит ты уже определилась с полом? - спросил отец.
   Папа - достаточно строгий, серьезный бизнесмен, под взглядом матери тает и делает все что она пожелает. А она пожелала...
   - Блин, прекратите так смотреть друг на друга, - не выдержал второй сын. Мама с папой улыбнулись.
   - Вот женишься, поймешь нас. -- Они снова бросили в стороны друг друга пылающий взгляд.
   Мой брат, Егор, сейчас разговаривает с родителями, ему пятнадцать лет, у него гормональные перепады настроения. Вообще, трудный возраст. И пока он не появился, мама даже и не думала о пополнении рода...
   - Рен?
   Я пожал плечами. Зря мы завели этот разговор, он всегда заканчивается на мне, теперь еще пол часа точно слушать.
   Еще один брат Валерий, ему девять. Шумный, неугомонный пацан, ни секунды не сидит на месте. Он пошел в маму и характером и волосами, а я, с остальными, в папу, при том, что нам с Егором, он сводный брат... Если она возьмет еще одного мальчика, мы повесимся, из-за постоянных споров кого больше любит мама, битв, на счет "кто круче", и чуть ли не драк за ноут. В общем весело. Особенно мне, который каждый день наблюдает за одним и тем же спектаклем. Живу в цирке.
   И вот опять началось. Мама болтала о том, как хорошо было бы иметь внуков и т.д. Ей что, детей мало? В сотый раз - уже не слушаю. Подложив руку под подбородок, посмотрел на небо. Только светлеет, глаза закрываются. Аах. Как же спать хочется!
   Ехать еще минут сорок. Я прикрываю тяжелющие веки, проваливаюсь в такую прекрасную дремоту, а потом произносится мое имя, и я вскакиваю. На еще одном "Рентан", я не выдержал.
   - Ма, я вообще не понимаю зачем еду с вами. Я переезжаю на следующей неделе. Зачем мне выбирать того, кого я не буду видеть?!
   - Ну ты же будешь к нам приезжать? - И, чет, как-то с надеждой это было сказано.
   - Из другой страны это сложно...
   - Что? -- У нее такой голос, будто она инфаркт схватила.
   - Говорю раз в пару месяцев где-то. А может в полгода, на праздники, в год? - Но это я уже оставил у себя в голове.
   - Когда приедешь, позвони бабушке, она давно тебя не видела.
   Да помню я!
   - Ага.
   Хоть на другую тему переключилась, начала болтать о том, чем надо питаться, что нужно купить в новую квартиру и...
   Пробка. В семь утра. Серьезно?
   - Слушайте, давайте пойдем пешком? Если пройти тут через дворы, то минут за пятнадцать доберемся. - выдал умную мысль брат.
   - Да ладно, мы сейчас быстро доедем.
   Что-то мне тоже захотелось пройтись, подальше желательно, подальше.
   Спустя полчаса мы с мамой и Егором шли напрямую к злосчастному месту.
   Знакомое помещение встретило нас запахами выпечки и компота. У них завтрак.
   Мы расположились на креслах по двум сторонам от стола, мама села за стол. Через тридцать секунд к нам бодрым шагом подошла женщина с кофе на подносе и журналами. Егор надел наушники и уставился в окно со стеклянным взглядом на играющих в баскетбол детей. Он тоже хочет, я знаю. Но дела мне до этого нет.
   - Вам всех давать или по сто? По полу?
   - Давайте всех, --открыв первый журнал, она спросила, -- наши документы уже готовы?
   - Да. Думаю, усыновление займет около четырех дней, если выберете до среды.
   - Хорошо. -- Мама просияла.
   - Возрастное ограничение?
   - Да, 18 лет.
   Ого! В прошлый раз было до 5. Неужели она действительно так хочет внуков? От мамы можно ожидать чего угодно.
   Прошло уже четыре часа, разговоры слились в один, у меня заболела голова, и я не последний раз позавидовал младшему, что у него есть наушники. Вставил в уши и отгородился от всего мира. Может отправить его погулять?
   - А вот эта?
   - ...
   - Та?
   - ...
   - Нет, я не хочу брать трех.
   - ...
   Смутные обрывки, пока я бился в предсмертной конвульсии. Надо освежить голову.
   - Ты куда?
   - В туалет.
   - По ко... - начала женщина. Я перебил ее.
   - Помню.
   Открыл дверь. Общий туалет? Около умывальника стояла девочка, покрасневшая и прикрывающая тонкими руками лифчик. Слегка загорелая кожа. Розовые огромные глаза, возможно в такой ситуации, но они были похожи на кунцит, и я встал как вкопанный.
   - За-закрой дверь с той стороны! - Она что-то швырнула, но дверь закрылась быстрее, чем в меня это попало.
   - Прости. - Прижался к стене, пытаясь понять, что это за странное чувство. Стройные спортивные ноги, узкая талия, грудь маловата, но сколько ей? 13, 15? Не дождавшись пока она выйдет пошел обратно. Освежился блин.
   Их не учат закрываться? А почему она вообще стояла голая в туалете? Стоп.
   Я шел достаточно быстрым шагом, резко остановился, так что чуть не упал, но проигнорировав проблемы с гравитацией развернулся начищенными туфлями по плитке и пошел обратно.
   - Ушла. Хах. Вот же ш, быстрая.
   - Мам. - в этой ситуации вставить пару слов трудно... а ещё труднее добиться её ушей.
   - Да, может вот эту? - совершенно не обращая на меня внимания, продолжила говорить о своём.
   - Ма, ты вообще меня слушаешь? - Вот совсем, не видно!
   - Да, да говори. Или этих?
   Хлопнул себя по лбу, медленно растягивая лицо под ладонью. За что мне все это?
   - Простите, - я подошел к работнице, - я видел девушку с розовыми глазами.
   Эти глаза неправильно въелись в мое сердце, и я хочу ее найти. Так сказать, дебилизм какой-то. Что я вообще несу? Я хотел уйти, плюнув на все это. Моя жизнь итак странная до предела, и я переезжаю, никогда ее не увижу, так какой резон искать? Но что-то меня останавливало это сделать. А потом, когда я повернулся на сто восемьдесят градусов, меня окликнула та самая работница.
   - Вы говорите девушку...
   - Мне по грудь где-то, худенькая, и волосы, как бы это объяснить... - Сам от себя в шоке.
   - Вы имеете ввиду...
   - Нашла!
   Я вздрогнул. Мне достаточно того, что я ищу незнакомую мне девушку непонятно зачем, толи вправить ей мозги, толи просто еще раз взглянуть в эти глаза.
   - Кто это? -- В один голос воскликнул входящий папа, который приехал на обеденный перерыв, и отвлекшийся от грез Егор. Я подошел к журналу. Она... Сердце замерло. Я начал жадно ловить каждую строчку.
   Рост 166 см.
   Вес 59 кг.
   Имя...
   Тетка вырвала журнал у мамы из рук начиная усиленно листать, не дав мне дочитать информацию. Внутри маленьким клубком поднималась злость. Давно я так не был в ярости.
   - Дай сюды! - Подскочил к брату, натягивая повиснувшие на шеи провода, заталкивая слишком глубоко в уши. Что за... он слушает?
   - Это из аниме.
   - Я понял.
   Вернул его гарнитуру.
   - Как?! -- Что-то не нравится мне ее тон.
   - Что там?
   - Сестра.
   - У нее есть сестра?
   - Да, смотри. Анорексичного вида девочка лет пяти с темными волосами и такими же розовыми глазами.
   - Мам... - Тихо начал я. А потом как крикнул, - Давай их возьмем?
   На меня уставились все, кто был в холе. Не обращайте внимания, я сам не понимаю, как умудрился сойти с ума. Мама с округлившимися глазами все еще смотрела на меня.
   - А вы против не будете? - Она перевела подозрительный взгляд.
   - Я за. - Вставил свое веское слово папа.
   - Егор?
   - А?
   Он уже опять в мир музыки ушёл, и не важно, что его брат тут распинается.
   - Да.
   - А как же... -- мама все еще сомневалась. - Где они будут спать?
   - Я дам свою комнату пока здесь, а потом пусть на совсем забирают.
   Такого тоже от меня не ожидали, что уж говорить обо мне. Просто чувство такое, что не проживу без этих глаз и дня. Как-то на маньячно-одержимые мысли смахивает. А сейчас мы засунем их в баночку и поставим на полочку, я буду каждый день протирать... Что-то, определенно, не туда.
   - Тебе так сильно понравилась эта девушка?
   Меня будто молния шандарахнула.
   - Да. - Честно признался я. Осознавая свой ответ.
   - Спасибо.
   Нам отдали паспорт и свидетельство о рождении маленькой.
   - Через неделю сможете забрать остальные документы.
   Два следующих дня прошли ужасно, ночи еще хуже, она мучила меня во сне, постоянно прикрываясь маленькими ладошками, узкие плечики подергивались, а в глазах горели злые огоньки, и всегда она чем-то запускала в меня, и в последних снах это были то стул, то паяльник, не представляю откуда им взяться в туалете, но, просыпаясь, я боялся не этого.
   Я педофил. Сев на кровати, и сильно зажмурившись попытался привести мысли в порядок, сложил ладони вместе на губах. У нее же есть паспорт. И? его с 14 выдают. По крайней мере не меньше. Уже проще. Но... ее тело ведь такое детское. А может она просто мелкого телосложения? Аааа. Так я точно не усну. Сходив в душ, недолго задерживаясь на мешках под глазами, собрал последние коробки из пустой комнаты, все равно делать нечего, только плешь себе проем.
   Солнце я встретил как небесный подарок, ибо утро не наступало как на севере--минута тянулась в год.
   Вот встал дом. Отец поехал за детьми, а я помогал маме на кухне. Меня бил легкий мандраж, я все время поглядывал на часы и в итоге в голову начали приходить нерадостные мысли.
   - Ты салат уже заправил?
   - А? Да.
   - О них думаешь?
   - Да. Что если у них ужасный характер? Ведь документы быстро делаются, а таких красавиц должны были быстро забрать.
   - Просто не все могут взять сразу двоих, а это обязательно, прописано в их бланках. Тем более старшей уже семнадцать. Скорее всего они ждали пока она вырастет и получит квартиру, чтобы забрать под опекунство сестру.
   Семнадцать, значит. Два года разницы, да? Ухмылка расползлась по моему лицу. Может и дождешься ты внуков от меня...
   - А младшей четыре.
   Значит, в детском доме они не более трех лет. А быстро только у нас, потому что мы не в первый раз берем, у нас полная семья, постоянный доход и отличная репутация.
   Входная дверь хлопнула, мама поспешила туда. Я зашел в ванну, чтобы увидеть, где сестры. Они только выходили из машины, старшая так ласково вынимала сестру и протягивала ей в руки игрушку, в груди защемило. Я ведь никогда не хотел детей, да и куда мне, тут насмотрелся.
   Я залюбовался тонкими изгибами, плавными движениями со всей нежностью. Так вот какая у нее прическа была. Небрежный хвостик до лопаток на затылке, и пушистые, слегка волнистые локоны, растрепанные ветром по ее лицу.
   - А комнат у нас все-таки не хватает. Куда мы будем селить детей? У нас нет 7 комнат.
   - Почему семи? Рентан же уезжает на следующей недели. Поселим девочек в его комнату и все.
   - А карапузика куда? У Коли нет места в комнате, там и так тесно.
   - Пока маленький может в гостевой быть.
   - Да, замечательно, наш ребенок будет жить на первом этаже, а мы все на втором!
   - Если малыш, то можно к мальчикам подселить. А если девочка, в комнату к...
   - А Коля один будет? Шикарно. У них итак отношения у всех натянуты. Ты разве не видишь этого?
   - Давай, его к мальчикам, а седьмого ребенка в отдельную?
   Слышно было хорошо, а я на одном дыхании смотрел за достающими из багажника девушками, уже догадался из-за чего все.
   - Ты хочешь, чтобы они подумали, что я и ты кого-то больше, а кого-то меньше любим? Может ты вообще не хочешь нашего ребенка? Я пойду и сделаю аборт!
   Больше не могу этого слушать.
   - Мам. Они скоро зайдут, и вообще почему никто не помогает им с вещами?
   - Мы в магазин собирались, -- растеряно оглянулся папа. - Я не думал, что они начнут вещи доставать.
   - У меня есть предложение. Давайте старшая будет жить со мной? Тогда комнат на всех хватит.
   Витавшее непонимание превратилось в шок.
   - Я серьезно. У вас будет малыш. Для семерых тут и правда маловато места. А так младшая...
   - Катя.
   Так ее Катя зовут?
   - Катя будет жить с Колей. Они почти одного возраста, и переживать не стоит, потому как она будет старше. А если родится девочка, так еще проще будет. Ребенок не может жить в гостиной. Моя комната больше чем другие, пусть там живут Егор с Валерой.
   Они молчат.
   - А в той комнате есть место только для одного, тут уж нечего не поделаешь, но все-таки это лучше, чем внизу! А у меня двухкомнатная квартира. В Воронеже я нашел работу -- меня будет собственное хост-кафе. Так что в деньгах мы нуждаться не будем.
   - Я не знаю.
   - Езжайте, дети мои! - По лицу папы было видно, что он очень хочет добавить, "и не возвращайтесь".
   - Но, Ром, как же...
   - Мы трудились на него девятнадцать лет, пусть немного поможет нам. Хотя бы в кормежки, воспитании и одевании свое...
   - Я волнуюсь. - Перебила его мама, тяжело вздыхая. По ступенькам уже поднялось пополнение.
   - Ты чего такие тяжести таскаешь? - Налетел я на девушку с кунцитовыми глазами. Ее лицо вытянулось. Я развернулся к матери.
   - Мамочка, не волнуйся у нас все будет хорошо, мы будем часто приезжать, а еще чаще звонить. - Попутно отбирая чемодан весом в килограмм пятнадцать, строго глянул на нее.
   - Деньги на телефон класть не буду! - Погрозил отец пальцем. Мы засмеялись. Девушки ничего не поняли. Мама подорвалась, только увидев, что они вошли.
   - Ох, как вы доехали?
   - Зачем вы чемоданы взяли? Мы в магазин поедем, сказал же.
   - Катя в туалет захотела вот я и...
   - Чего же вы стоите?
   Пока девочки пошли по нужде я выволок вещи на улицу.
   - Ты куда?
   - Я решил сегодня уехать.
   - Чего?
   - Я уже собрал коробки.
   - Уже?
   - Да, я всю ночь не спал.
   - Так хочешь уехать от нас? - Мама действительно выглядела расстроенной.
   - На самом деле я переживал перед встречей, - запустил пятерню себе в волосы. На этих словах вернулись сестры...
   Как-то смотрит она странно на меня, словно не понимает, как вести себя, и хочет понять мои мысли. Я опустился взглядом ниже, и как я не заметил в чем она одета? На ней были джинсы и свободная мужская клетчатая футболка, которая полностью скрывала фигуру. Судя по прошлому разу, у нее уже кто-то был. Так что строить из себя невинную овечку у тебя не получится. Она тоже у меня далеко не первая, но почему-то волна ярости завибрировала внутри, как только я подумал, что это вещь того ..., я сцепил зубы. Она улыбнулась родителям.
   - Что происходит? - Вникая в ситуацию, поинтересовался мой личный кошмар, в виде неконтролируемых эмоций. Катя была же в сером платьице. Была мысль, что дети должны ходить в ярком.
   - Да, Рен переезжает. - Махнула рукой женщина.
   - Ну что, по магазинам?
   - Да.
   А она быстро влилась в нашу семью. По ходу ее приближения моя улыбка становилась все более широкой и более агрессивной, а ее, наоборот, исчезала с лица. Дойдя до меня, который загородил проход, посмотрела на свой выдворенный чемодан, нахмурилась и, проигнорировав меня, обогнула по кругу, проходя мимо. Никак не может забыть нашей встречи? Нечего, после радостной новости о твоем новом жилище, ведь мама вроде согласилась под нашим с папой напором, тебе придется со мной общаться.
   Приехали они, когда стемнело, когда уже все блюда были готовы и я запихивал последние коробки в арендованный грузовик. Папа сразу же утащил Катю на руках в дом, забирая несколько пакетов, а на остальные махнул мне. Их было всего два, я обошел машину, доставая их. Интересно, что она купила? Я услышал, как зовут девушку, спрашивая, что она будет есть, пока та вылезала из машины. Толи Мария, толи Марина. Хрен разберешь.
   Мама бегала, собирая нам щетки, шампуни, еду и остальные необходимые для жизни вещи.
   - Не хочешь спросить, почему все бегают? - Она вздрогнула, пробормотала что-то типа "ты слишком близко" и отошла от меня на два шага. Пожала плечами.
   - Ты переезжаешь. - Спокойно произнесла она. - Мы больше не увидимся? Это так обнадеживающе прозвучало... И не надейся.
   - Увидимся. И скорее, чем ты думаешь.
   - Ладно. - Так же безэмоционально прошептала девушка.
   - Как тебя зовут?
   - Мари...
   - Я собрала вещи. Вот тут тёплые. Запыхалась совсем. - проговорила мама.
   - Чего ты так бегаешь, тебе вредно! И я не собирался брать эти вещи, эти маленькие, - указал на свернутый рулон, - а эти вообще папины.
   - Вам пригодятся. - настояла красивая женщина.
   - Зачем? Или ты думаешь я буду одевать ее в мужские вещи?
   Я пытался намекнуть, что будет лучше если она начнет носить что-то более женственное.
   - не е...
   - Брат, Катюша согласилась со мной жить! - Валера выбежал на порог, чуть ли не подбрасывая маленького брата. И побежал ко мне.
   - Не урони смотри. - Я улыбнулся, погладив его по голове. Может еще одна парочка созреет, когда подрастет? На радость маме. А вот Мария не очень обрадовалась.
   - Простите, - такой нежный голос, - а разве она не со мной спать будет?
   - Понимаешь... - Подхватив ее под руку, мама усадила ее на капот автомобиля и принялась рассказывать о ее новой жизни.
   Я пошел в дом с братьями, прощаться с Егором, и с домом.
   - Что делать будешь с машиной?
   - Куплю.
   - А денег хватит?
   - Заработаю. Не маленький.
   Отец похлопал меня по плечу и внезапно обнял.
   - Молодец. Я горжусь тобой. Смотри там, - кивнул на сестру, которая начинала бурно жестикулировать и повышать тональность.
   Поднялся на верх. Моя комната. Дверь бесшумно поддалась, впуская меня последний раз. Пусто. Содранные голубые обои, одинокая кровать, которая радовала мои ночи и, не редко, дни. Оглядел такое просторное, без коробок, пространство. Решил взглянуть в окно, на пейзаж, открывающийся из него, странно, но я никогда не замечал таких слишком высоких деревьев, и, даже в сумерках, ярких домов. Свет лился из них, показывая семьи, радость и тепло. Так грустно стало. Перевел взгляд вниз, к нашему двору, там стоит вся семья, громкие возгласы женской части, и что-то тихо обсуждающие братья с отцом. Я глубоко вздохнул. Не уеду сегодня, больше такой возможности не представится, просто не смогу найти в себе силы покинуть родное гнездо еще раз. Я обязательно вырвусь отсюда. Столько всего добился за этот год, к чему сейчас терять все? Да, тут я вспомнил ради чего я так старался... хочу создать собственную семью.
   - Но я не хочу с ним ехать! - Крик новенькой разнесся по округе, на порядок выше, чем они говорили раньше, и он ничем не уступал матери.
   - Не спорь! Он твой брат.
   Я вышел вниз, попрощавшись с прошлым, шел с четкой уверенностью, что обязательно сделаю ее счастливой, все--таки она меня тронула. Хм. Так не хотел этого. Облако выдоха пролетело ввысь, надо взрослеть.
   Отец, увидев меня, многозначительно кивнул в сторону сестрички. У меня прищурились глаза, и я напролом двинулся туда, подхватывая принцессу с надутыми губками на руки, понес в машину. Усадил ее, обдумывая, заблокировать машину или нет, чтоб не сбежала, посмотрел на лицо. Розовые щечки, искры из глаз. Ух, злюка моя. Внутри что-то ёкнуло.
   - Вы мне даже с сестрой не дали попрощаться. - Тихо прошептала она, опуская голову, когда оставалось несколько миллиметров до закрытия дверцы. Я резко распахнул ее, обдав девушку прохладным воздухом.
   - Катя, иди досвиданься.
   Девчонка с разбегу запрыгнула в машину, этому проявлению детской любви я улыбнулся.
   Вроде ничего не забыл. Попрощался с родителями, по несколько раз чмокнув в щеку, и долго обнимался с братьями--все же я безумно буду скучать. Уже, если честно.
   - Не забывай звонить! - Крикнули мне вдогонку.
   - Только если обещаешь не плакать! - Подмигнул в ответ и влез в грузовик.
   - И как она умудрилась сюда запрыгнуть? Высоко же, - проворчал я, карабкаясь.
   - Она умница. - Потрепала по голове улыбающийся цветочек.
   - Едем?
   Маленькие пальчики крепче сжали футболку.
   - Я хочу остаться.
   - Я же видел, как тебе было весело с Валерой, он уже заждался тебя, теперь вы будете каждый день видеться, вот увидишь, у тебя совсем времени скучать не останется. - Я заметил, как она начала сомневаться. - А за твоей сестрой я пригляжу. Обещаю хорошо заботиться о ней и привозить в гости. Четырехлетняя девочка странно посмотрела на Марию, потерла глаза, но собралась с духом.
   - А ты будешь... ее защищать?
   - Буду.
   Она улыбнулась.
   - Тогда ладно. Но смотри, она боится одиночества и темноты, думаю, просто у нее монстры очень жуткие под кроватью, но она не признаётся.
   Чмокнув друг друга, младшенькая ловко спрыгнула и побежала к остальным.
   - Предательница, - еле различимым шёпотом проговорила моя спутница и посмотрела в окно.
   - Не парься, ей тут будет хорошо.
   - А мне?
   Я надавил на педаль газа в пол, в секунду рванув с места, сразу переключился на две скорости по порядку.
   - Ты что! Совсем рехнулся? - Закрывая на ходу дверцу, выкрикнула моя новая сожительница. Какой острый язычок.
   - Боишься вместе с монстрами скорость?
   Она насупилась.
   - Нет.
   - Тогда чего полыхаешь?
   - Ха?
   Я продолжал смотреть на нее, а вот девушка упорно отводила взгляд.
   - На дорогу смотри!
   - А ты на меня.
   - Слушай, я не хочу разбиться.
   - Тогда. Смотри. На меня.
   Маша повернула шатенистую голову, мы встретились взглядами. Чуть ниже живота отозвалось тугим давлением.
   Такая красивая. Так вот как я на нее реагирую. Наконец-то посмотрел на дорогу.
   До аэропорта доехали быстро, там нас встретил папин товарищ, помогая доставать чемоданы, одному человеку тут точно будет сложно справиться. Потер макушку, и что делать?
   - Я пойду куплю билеты?
   В этом есть какой-то подвох? Я выразительно глянул на худую сестричку.
   - Я не сбегу. -- Понимая мою мимику без слов, пробубнила мне.
   - Точно?
   - Обещаю.
   Мда. С недоверия отношения не строятся. Дал ей деньги, а сам пошел переносить вещи в другой зал для товара.
   Дядя работал вторым пилотом грузовых самолетов, так что договорился, хоть была и не его смена, быстро. Я то и дело поглядывал на машину, боясь упустить момент, когда она вернется. Но все прошло гладко, когда мы только возвращались, я увидел поворачивающуюся из стороны в стороны знакомую голову.
   Ожидать от юной особы чего угодно, было нормально. А вот места, которые она выбрала... А1 и F6. Чтоб вы понимали, они около противоположных окон на разных рядах. Уверен, было бы свободно где-то подальше, она взяла бы именно те.
   - Ты... - У меня слова закончились.
   - Я вернулась. Ты сам не сказал какие билеты тебе нужны. Тем более там больше мест свободных не было, - закусила губу.
   - Маша.
   Она вскинула голову, зрачки стали немного больше, я приподнял ее за подбородок, собираясь сказать, что врать не хорошо. Но не тут-то было. Резко отшвырнув мою руку, девушка отскочила на метр, прошипев:
   - Еще раз до меня докоснешься - убью!
   - Посадка самолета Рим-Воронеж 367/а, выход с 16, 45.
   Схватив за руку упирающуюся девушку, проигнорировав слова о недоступности, потащил за собой в самолет. Так, а вот и наш выход. Пакет с едой и новыми вещами у нее. Сумка со мной. Еще два пакета в рюкзаке.
   Усадил ее, занял свое место. Свет потух, и мы поднялись высоко в тёмное небо. Спать хочу. Прикрыл глаза, сразу появилась картинка, где она словно ошпаренная отпрыгивает в сторону. Либо у нее есть тот, кого она до боли любит, либо у нее сложный характер. В любом случае, все можно исправить...
  
   Глава 2
   (Неделю назад)
   - Тебя сегодня забирают. - Мой друг печально посмотрел на стоящего рядом Итало, он тоже здесь живет и это его последний день.
   - Не хочешь сыграть в карты? - Зацепился за последнее. На самом деле, за любимую игру в этом месте.
   - Конечно ребят. - Раздаёт козла на шесть карт. - Я буду скучать.
   И не обратив внимания на смотрящие на него скорбящие взгляды, проговорил:
   - До 16.
   Год назад у меня умерла мама, а через месяц и отец, по каким-то странным обстоятельствам это случилось слишком стремительно, что, не ожидав такого подвоха со стороны любимых людей, мы остались совершенно одни. Вместе с сестрой нас отправили в детский дом, где, по своей необщительной натуре, мне пришлось прибиться к кучке и довериться им, ради сестры, чтобы в случае плохих последствий я мог ее защитить, все знают, какие тут бывают люди, не важно с чьей помощью.
   - Ты пять раз козел, Марий! - Подхихикивая над моей сложной судьбой.
   - Чтоб тебе такого придумать?
   - Не надо мне ничего придумывать! Мы на интерес играли.
   - Нет уж. Ты знал на что играем, даже не пытайся смухлевать!
   - Ты проиграл. - Подхватили пацаны. Я вздохнул. Как геморно то!
   - Придумал!
   Ребята начали усиленно что-то обсуждать, не включая меня в свой разговор. Как-то мне не по себе.
   - Иди в туалет! - вынесли мне приговор.
   - Зачем?
   Даже знать не хочу!
   - Не спрашивай.
   Во попал.
   Через некоторое время я уже был внутри мучений, бессовестно втянутый в хитроумный план подростков. В данный момент мне докрашивали губы. Ноги раскачивались в такт шальной улыбке, в то время как постнее рожи и быть на моем лице не могло.
   - Черт, кто-то идёт.
   Они спрыгнули в открытое окно, а я остался.
   Стоя на каблуках, одетый в юбку, стринги, даже лифчик где-то откопали. Парик надевать не стали, так как: "у тебя итак волосы девчачьи", очень приятно, блин. Также меня обмазали блеском, с клубничным вкусом, гордо заимствованный на прошлом проигрыше. Хотели еще над ресницами "поколдовать", но, слава Богу, не успели! И теперь я один, пытаюсь выпутаться из сковывающей тело блузки, которая на мне не застегивалась, но меня как-то впихнули. Да, я даже двинуться не могу! ААА.
   Дверь открывается, я поворачиваю голову, и в первую очередь мне бросается рост, очень высокий с концентрированно черными волосами. Острый подбородок, зеленющие глаза. Дальше пошли бугрящиеся мышцы, сколько же в спорт зал ходить надо, чтоб так накачаться? Красивый засранец. Как же я завидую таким, ух! Я-то на девушку смахиваю. Точно! Девушка же!!!! И чего он встал как вкопанный? Я перевел взгляд по его стратегии, туда, где упирался лифчик. Черт! Прикрылся руками. Стыдно-то как! Он же... он же не понял, что я парень? Ткань неприятно прилипла к спине. Да, что он стоит то? Меня итак в холодный пот бросило. Не трансвестит я! Психанул, кинув что-то в него. Мужчина извинившись ушёл. Не дожидаясь прихода еще кого-нибудь, допрыгал до своих "друзей".
   - Вы...
   Уверен, смех раздавшийся в эту минуту, еще долго будет стоять в ушах. Опозорится пред "Мачо парнем", что может быть хуже?
   А хуже то, что он оказывается в семье куда меня забрали. Целую неделю я ходил на положительных эмоциях, радуясь, что этот ад наконец-то закончится. Может, если Катя попадет в семью, она сможет восстановиться? Про себя я и думать не хотел. Но все-таки подъезжая к дому, почувствовал неловкость и какую-то надежду.
   ОН - мой новоиспеченный старший брат. И нет, он не такой взрослый, каким показался мне в начале, всего-то старше меня на пару лет. Еще хуже, что меня отправляют к нему подарочком. Думаю, ну вот, теперь насмешек не оберешься, да еще и с последним дорогим человеком разлучают. Но у судьбы более изощренные методы... меня приняли за девочку...
   Только зайдя в самолет, воткнул наушники, думая, каким образом я буду говорить ему, что немного не "та", на кого он рассчитывает. Предпочитая провести последние часы без мыслей о Рене, начал пролистывать трек-лист с русскими песнями, благо, язык учить не надо, мы жили там до моего десятилетия.
   ***
   Здесь уже стемнело, поэтому непривычного света из-за смены часовых поясов не было, но спать хотелось в несколько раз сильнее. Мы поехали не домой, а к бабушке. Она жила в поселке за городом, но от аэропорта куда ближе. Решили оставить знакомство на завтра. Оказалось, Мари забыла пакеты с вещами в самолёте, а её вещи я нарочно оставил в родительском доме. Новая жизнь, новые вещи. Если бы она была менее уставшей, ссоры было не избежать, у нас разный взгляд. Но бабушка успокоила её сразу, дав горячего молока, а я пошёл в свою спальню. Сразу же падая на мягкую застеленную плоскость, отключился.
   За окном светило яркое солнце, что через полупрозрачную тюль рисовало узоры на стенах. Сразу вспомнилось детство, улыбка расползлась на лице аки "смайл", спустился вниз, никого не нашёл, но понимая, что все на улице, решил позавтракать домашними ватрушками и кефиром, размялся и решил посмотреть, что изменилось за моё отсутствие. Сад ещё больше разросся, вишня уже была вся в плодах. Оставалось их собрать, и как повечереет сидеть на качелях, плевать в сверток из старой газеты и вспоминать, вспоминать, вспоминать.
   Какого было моё удивление, когда я обнаружил Марию за собиранием груш, ловко сидя на ветке, которая была в нескольких метрах от лестницы, она, в дедушкиных шортах, быстро отрывала желтый, зелёный фрукт и кидала в тазик. Тонкие ноги обхватывали дерево, и почему-то мне захотелось видеть их таким же обручем на своей талии...
   Мы были в гостях с пару недель. Я ездил в город, подключил электричество, воду и свет, принимал доставку мебели и примерно разобрался с их положением, скоро должны привезти ещё одну кровать, но не думаю, что я успею разобрать что-то, чтобы там можно было жить; заходил на работу, в такие дни возвращался особенно поздно. А как только я переступал порог дома своих самых ярких летних дней и вечно содранных коленок, происходило какое-то волшебство. Толи время суток так влияло на её глаза, но я видел по-ведьмински лучащиеся радужки. Улыбку, за которую душу можно продать. Плавные движения бёдер и рук. Её походка, словно она вечно пританцовывает, лёгкая и непринужденная. Стоило увидеть её, я застывал вкопанным изваянием, не в силах прерваться, созерцать. Она не ленилась и пропадала в огороде целыми днями, но такой счастливой я её запомнил. Она словно расслабилась, раскрылась подобно цветам, что она поливает каждый день.
   Моя сводная сестра совсем не простая. В самом начале, как только ловила мой взгляд, становилась ёжиком, и сверкала очами так, что пули летели. А сейчас смотрит из-под ресниц, и загадочно улыбается, отводя в сторону взгляд. Нет, нет, да задержится на мне, когда я помогаю дедушке с ремонтом, или крашу забор, задирая рукава, но стоит повернуться, внезапно, чтоб поймать, она подобно солнечному лучику сразу же скрывается в тени деревьев, и пойми, смотрела она или показалось.
   После долгого, долгого дня выходного, когда мы ездили в поле, собирали травы, потом готовили сыр и доили коров. Все вместе пели под гитару, дожидаясь пока сядет солнце, чтобы растения не палить, начали полив. Вдвоём, в сумерках было очень трудно, мы вымокли до нитки, и ветер вечером был промозглый. В общем, возвращались мы уставшие и замёрзшие.
   - Иди в душ. - Только зашли домой, разуваясь и оставляя мокрые следы.
   - А ты? - какой у неё мягкий голос, распелась что ли, хотя я её фактически не слышал.
   - Хочешь со мной?
   Она завертела мордашкой и сцепила кулаки.
   - Я попробую найти что-нибудь. - Усмехнулся, наблюдая за такой реакцией. Кивнув, она направилась в кухню.
   Через пару минут мне протянули длинный махровый полотенец.
   - Спасибо.
   Мне мило улыбнулись и скрылись на лестнице.
   Снял майку, времени уже прошло достаточно, я успел созвониться с мамой, спрашивая, что было в её чемодане, чтобы выполнить обещание купить. Я его "случайно" не взял, а девушке вообще сказал, что потерял при перевозке. Такие вещи не жалко. Запланировал завтра уже вернуться домой.
   Свет в ванне не горел. Вышла уже? Зашел раздеваясь. Дотронулся до выключателя, свет резанул по глазам, в меня врезались.
   - Ай. - Открыла глаза. --Ты...ты.... На моей груди осталась мокрая полоска от ее волос. Они спадали по плечам до самого полотенца, обматывающего тонкую фигуру. Мария хотела обойти меня, но увидела, что я голый, бежевая кожа стала алой. Не зная, куда деть глаза, начала ёрзать на месте, чем очень меня завела.
   - Ты почему без света?
   Такая смущенная и растерянная. В шаг преодолев расстояние между нами, схватил ее за подбородок, как я хотел сделать это уже столько дней, поднимая голову. Закрылась мысль, что все уже спят, а я ей явно нравлюсь, не меньше, чем она мне.
   - Отпусти.
   Провел ладонью по мокрым прядям.
   - Отпусти меня, - вновь быстро повторила. Погладил контур лица, надавил на губы. Девушка вцепилась в мою руку, останавливая.
   - Отпусти, пожалуйста. - Уже определенно тише.
   - Что, если не отпущу?
   Насиловать ее никто не собирается, я не для этого ее сюда привез, но просто не могу удержаться.
   - Я... я все бабушке расскажу!
   Удивлен это мало сказано. Точно, ты же маленькая у нас. Усмехнулся. Отошёл на шаг.
   - У тебя кто-то был?
   Почему-то мне было это жизненно важно знать. Она зажмурилась. Поцеловав ее в лоб, обошёл, настраивая воду. Сзади только послышались убегающие шлепки. Определённо, это было слишком резко.
   Вода обожгла плечи, оставляя красные пятна на шеи, включив контрастный душ, попытался смыть смятение. Не похоже, что она меня боится, скорее, смотрит с каким-то сожалением и стесняется.
   Но на следующий день всё пошло немного не так. Бабушка и дедушка уехали в гости, а нас оставили присматривать за хозяйством. Разговор не клеился. Еще и за завтраком, она пролила на меня молоко, и, пытаясь исправить ситуацию полотенцем, задела руками мою шею. Чуть руку не отдернула и, пропищав что-то по типу "дальше сам", выскользнула в сад. Если так будет всегда, то как мы будем вместе жить?
   * * *
   Эти люди были восхитительными, душевными, я снова попал в семью, как будто вернулся после долгого отсутствия, меня не приняли, я уже был их частью.
   Рентар... это отдельная тема. Сердце заходилось. И он постоянно пытается меня зажать около стены, особенно последние несколько дней. При том, явно считая меня девушкой, строит свои страстные глазки. А сегодня я услышал стук его сердца, и у меня встал, я быстро ретировался, долго приходя в себя на улице. Лишь бы он не заметил, сам боюсь себя. Но... так страшно лишиться того малого, что есть у нас.
   Я уже докрашивал калитку, когда на меня обрушился водопад холодной воды, смывая краску.
   - Ах ты! - Схватив ещё один шланг, полил "искусственную природу" с ног до головы, и, весело смеясь, побежал вокруг дома, но какого было моё удивление, когда оборачиваясь назад, я старался бежать быстрее и угодил прямо в руки преследователя?
   - Ааааа.
   - Попалась.
   Губы были так близко. Нужно срочно бежать. Я рискую потеряться в его затягивающих, словно болото, глазах. По воле судьбы он поскользнулся, а я смог вырваться и спрятаться в комнате, но никто искать меня не стал, и, переведя дыхание, до следующего дня ничего не происходило.
   С утра покормив всех животных, мы пообедали и собрались в свой дом... Приходилось переодеваться в свою одежду, я уже так привык к свободному стилю дедушки, что надевать что-то более обтягивающее было непривычно. Расставаться с этим местом и родными желания совсем не было, ещё более не хотелось оставаться с Реном наедине. Ладони вспотели. Блин, я мужчина или кто? И как-то резко успокоился, а то придумал, тоже мне, роли играть всякие.
   * * *
   Наша квартира находится на втором этаже, на первом мое кафе. Уже стемнело.
   - Пойдёшь в ванну?
   Мне кивнули.
   - У тебя в рюкзаке что-то есть?
   - Нет. Ты же видел, что я ходил там в дедушкиных вещах.
   - Ладно. Тогда, может на этой недели съездим в магазин?
   - Хорошо.
   - Возьми любой полотенец. Я тебе что-нибудь поищу.
   Кунцитовые глаза отразили мои в каком-то странном выражении, и ушли не в душевую.
   - Ванна в другой стороне, - точно такой же походкой мимо меня прошагали в правильном направлении. Я усмехнулся, разобрал рюкзак. Да, дел тут еще "ой как много", но все-таки эта наша собственная квартира.
   Поменявшись местами, я также принял душ, размышляя над эмоциями, что слишком явно отражались на лице у моей куколки, слишком много нервов, мне даже показалось, что она боится оставаться со мной наедине, но тут девушка резко стала спокойной, что настораживало ещё больше, что в её прекрасной голове творилось часами ранее, только ей известно.
   Мария уснула в своей одежде на коробках. Куда-полотенец-то дела, чудо? Прошлась бы хоть в конец коридора, там кровать есть, и комнату я свободной специально оставил.
   Расстелив кровать перенес спящую красавицу, так пахнет вкусно. Одуванчиками. Стараясь, тише двигаться, укрыл ее одеялом. Она распахнула свои розовые, как драгоценный камень, глаза.
   - Ааа. Не смей ко мне приставать! - Она стукнула меня по руке. Испуганные глаза метались по комнате.
   - Не бойся.
   - Ты что удумал? Решил воспользоваться мной, пока я сплю? Извращенец! -- Хоть и говорила достаточно весело, было видно, что она напряжена.
   - Тщщ. Я просто тебя перенес.
   Она немного расслабилась.
   - Но спать я здесь буду. Можешь спать спокойно, - вот после этих слов, мне кажется, она спать совсем не захочет.
   - Ты точно нечего не сделаешь? Я понимаю, что это эгоистично с моей стороны выгонять тебя на пол, тем более в ремонтном положении, поэтому я не против, но не прикасайся ко мне. Я лягу у стенки, чтобы ты меня не тревожил, и постараюсь не тревожить тебя.
   А она умная... И добрая. Улыбнулся, смотря как Мария уползает к стене и накрывается с головой.
   - Надеюсь, одеяло у нас не одно? - Проговорил предмет обогревания.
   - Хм. Нет.
   - Хорошо.
   Забыл снова.
   - Вот футболка, положил рядом с ней. - Я пока пойду коробки поразберу.
   - Да, я в своих вещах...
   - Нет. Она большевата, и мужская, но думаю на одну ночь сгодится.
   - А это точно нормально, что ты разбираешь коробки, пока я сплю?
   - Да. У тебя еще будет время. - Я старался пошутить, но она приняла все это слишком серьезно, кивнула.
   Ночь прошла быстро, лег я часам к трем. Ее вещи положил освежиться в ванну. Сколько она уже в них ходит? Я, как высадились, переоделся, а она долго уже. Наконец-то отдавшись кровати, закрыл глаза и, сразу же почувствовав уют своей постели, уснул.
   - Где мои вещи?
   Открыл глаза. По комнате метается какая-то девушка в моих вещах.
   - М?
   - Ты не проснулся что ли? Куда ты дел мои вещи?
   Коричневые волосы электризуются к лицу. Мария. Точно, я не дома. Так, мой мозг отказывается понимать, что от меня хотят в такую рань! Ухватив ее за руку, придержал мечущуюся на одном месте:
   - Давай спокойно.
   - Вещи мои ты съел?
   Странный вопрос. Оглядел ее с ног до головы. Моя футболка где-то раза в три ее больше и достает до колен. И чем ей этот прикид не нравится? Протер глаза. Почувствовав свободу движений, сайгаком допрыгнула до шкафа, нашла мои гантели и попрыгала дальше. Ну что за неугомонная баба? Откидываясь назад, улыбнулся, в голове созревал план.
   Схватив за талию нечего не подозревающую девушку, прижал ее к стене.
   - Отпусти меня! Куда ты дел мои вещи?
   Почувствовав ногу между своих, замолчала. Я просто на ментальном уровне ощутил, как бьется ее сердце.
   - Не бойся. Я жду "доброе утро".
   - Доброе утро. - Сглотнула. Она так мило смущается.
   - А поцеловать?
   Она обвиняюще посмотрела на меня, но, понимая, что на меня это не действует, решила сменить тактику.
   - А где мои вещи?
   - А где мой поцелуй? - Маша сжала зубы, метала молнии, если взглядом могли убивать, она бы уже давно обзавелась моим трупом. Встав на цыпочки, чмокнула меня в щеку. А потом с победным видом:
   - С добрым утром, братец, а теперь... ГДЕ МОИ ВЕЩИ? И может отойдешь от меня хотя бы на метр...ов пятьдесят? А?
   - А сейчас будет мое, "доброе утро" сестренка. - И, перекопировав ее выражение лица, которое она уже сменила на катастрофически озабоченное, наклонился вперед и как поцеловал ее. Через несколько секунд услышал стон. Не поверил. Хотел убедиться, поцеловав ухо. В лицо прилетела пощечина.
   - Ты что творишь, братец? - прошипела девица, - Где мои джинсы? - в мыслях меня уже раз 10 расчленяли и сжигали остатки, но не хотела отступать от своего.
   - Тебе и так идет. Я вижу, тебе понравилось выплескивать свое возбуждение через силу? Скрывая под яростью? -- Она на мгновение замерла. Ненавижу свою эту черту характера. Я так практиковал прием из психологии на одногруппнике, добивать человека его же эмоциями... и привык. Теперь, когда мне плохо или, когда не понимаю, отыгрываюсь на окружающих. Но только не с ней. Увидел ее растерянность, как она молчит, прижатая к стене кем-то страшным, без возможности ответить, готовая расплакаться. Мудак.
   - Прости. - Она улыбнулась. Отрицательно покачала головой.
   - Прости меня. - еще раз попросила, выбивая из меня весь воздух, расчищая звук для продолжения: --Знаешь, ты ужасный человек. Я тебя не трогала, не хотела ехать, не хотела быть тебе сестрой. Я даже не просила к себе приставать. Или ты злишься, что я мешаю? Тебя тоже заставили? Тогда скажи мне, я уйду.
   - Это не так. - Я мог только крепко сжимать челюсти.
   - Тогда, я не понимаю. Ты сам затеял эту игру. И да, ты прав, мне понравилось. Только от такого человека как ты, я этого не хочу.
   Чувствую себя последним ублюдком. В тот момент я был сосредоточен на своих чувствах, неправильно понял ее чувства, а были они совсем иные...
   * * *
   Идиот! Я швырял по комнате подушку, пока из нее во все стороны не полетели перья, пока не осталось сил. Как он может так ко всему относится? Что делать мне? Мне вроде бы девочки нравятся.... А он... Каждый день так близко. Я закрыл глаза вспоминая момент, когда он коснулся моей шеи. Стоны сразу откуда-то появились. Схватив бедную подушку, начал с удвоенной энергией дубасить все вокруг, нервно хихикая. Хорошо, что тут мебели нет. Высокий. Красивый. Козел!!! Это все он виноват! Что он подумает, когда узнает, что я парень? А может он скажет, что и так это знал, и что это не имеет значения?! Ооо, опять мысли не туда пошли. Как мне отвязаться от него? Рассказать правду или продолжать играть в девочку? Это становится опасно.
   - Какого черта?
   Похоже уже говорить ничего не надо... Я осторожно выглянул из комнаты, Рен с бешеным взглядом и моими мокрыми джинсами в руках направился ко мне.
   - Что это?
   Влетая на ходу, я отпрыгнул, сглотнул.
   - Это... я... - Говорил своим друзьям, чтобы они не клали мне презервативы в карман, но я про это забыл. А сегодня утром вспомнил... И вот что из этого вышло: идеальный парень переворачивает вверх дном мои штаны, из оттуда выскальзываю две пачки и со шлепком опускаются на пол.
   - Иди ко мне. - Нет. Страшно. Страшно. - Тебе понравится. Больше, чем с ним. Что за голос-то такой приторный? С кем с ним-то?! Закрыл глаза, что было самой большой ошибкой, рассчитывая, что в полу метре от меня разъяренный парень, пытаясь восстановить дыхание. Не очень получилось. Он хищной походкой в секунду оказался передо мной, а сзади стена. И это тоже он подстроил!
   - Смотри на меня.
   Это угроза. Ноги не держат. Он страшный, я сделал попытку перевести на него взгляд. Да в него демон вселился. Он стал, кажется, еще выше, еще больше и вообще, аура мне его не нравится. Позовите экзорциста. Рентан прижался ко мне всем телом, на шее заходили желваки, страшно и близко... Тук-тук, тук-тук.
   - Нет. Отойди.
   - Шлюха! - Он хочет меня ударить. Рука отходит в сторону, он делает замах. Я глубоко вдыхаю, а мужчина останавливается. - Со мной значит нет, а с ним что? Тоже в недотрогу играла? Как долго?
   С ним? Да кто "он"?
   - Становись на колени.
   Помогите. Я большими глазами от ужаса уставился на него, замотал головой, внутренности сковало изнутри.
   - Нет.
   - Стала. - Он надавил на мои плечи, будто на меня чугунную печку поставили, а не руки. Ноги подогнулись. Я упал. Вслед за мной приземлились джинсы "брата". Большой...
   - Нет. Не надо.
   Волосы на затылке сжали, не причиняя боли, но придвигая к стволу.
   Странно.
   Последняя попытка.
   - Я парень.
   На секунду все остановилось. Только часы слишком громко тикали. Одна секунда, две. А потом послышалась усмешка.
   - Что ты еще придумаешь, чтобы не делать это? Тебе так противно? Сколько ты носишь резинок? Это чтобы со всем двором познакомиться?
   Я уже и забыл из-за чего это началось. Время слишком быстро тянулось. За что меня отправили сюда? Я ведь нечего не сделал. Ни ему, ни им. Наверное, он для них не такой уж тиран. Почему он так взбешен? Я задел его ЭГО? Сам подвинулся ближе обхватывая губами головку. Соленая. Волосы сжали сильнее. Больно. Он двинул слишком глубоко. Стало нечем дышать, подавил рвотный рефлекс.
   Двадцать минут и 41 секунда, я старался не обращать внимания на тяжелое дыхание и прислушивался к единственному другу, который спасет меня, и он не подвел. Часы, лежащие в коробке, ГРОМКО тикали болью в челюсти и камнем в сердце. Секунда. Секунда. Секунда. Всему приходит конец. Он кончает мне в рот и уходит. Чувствую себя шлюхой, при том, что я парень...
   ***
   Действительно не сдержался. Как будто пелена на глаза упала. Из своей комнаты она так и не выходила. Вспомнились слова моего одногруппника "С человеком теория кнута и пряника не работает, они не собаки". Тогда я специально провалил сессию, не пошел на пересдачу, меня отчислили. И совершаю опять одну и ту же ошибку. Второй час плачет уже.
   Мало ли, для чего они ей могли понадобиться. Может, в детском доме выдавали, чтобы не беременели и не вешали на государство еще одного ребенка, а она и забыла про них с тех пор. Истерика за стеной пошла по новому кругу. Пальцы сжались в кулак.
   Зашел к ней в комнату. Девушка свернулась калачиком в моей футболке, со спермой на лице лежит на полу поджав под себя ноги. Подняв ее, посадил к себе на колени, она дернулась.
   - Прости меня, девочка.
   По ее щекам текли слезы, они капали мне на руки, когда я пытался развернуть ее к себе, падали на волосы. Она попыталась встать, резко двинувшись.
   - Прости меня. Я нервный... подонок...
   Всхлип
   - Это я уже поняла!
   Кажется, разговора не избежать.
   - При том, что я знал в какой ты находишься ситуации, что совсем не можешь мне сопротивляться, в незнакомом городе, с незнакомым человеком, просто я так сильно приревновал. - Она вздрогнула. - Знаю, что не имею права ревновать и вообще что-то предъявлять...
   Сложно.
   - Я первый раз испытываю такие чувства, мне впервые хочется кого-то оберегать, защищать, любить. Но вместе с тем, хочется закрыть тебя в этой квартире, чтобы никто кроме меня не мог смотреть на тебя. - Я, видимо, слишком увлекся, сказал то, что говорить не следовало, девушка возмущенно посмотрела на меня, потому что я слишком сильно ее сжал.
   - Хочешь по магазинам пройдемся?
   - Да. - На удивление спокойно согласилась она, - только мне умыться надо.
   - А есть?
   - Да, только...
   - Тебе умыться сначала надо, я помню.
   Подхватил ее на руки, понес в умывальню.
   Набрав доверху горячей воды, все еще сомневаясь в правильности температуры, налил пены. Мария стоит в стороне, молча смотрит под ноги, размышляя о том, какой я ушлепок и все в таком роде.
   - Ты боишься меня?
   Слишком много именно такой ауры исходило от девочки.
   - Да.
   Нц. Слишком откровенно. В одежде опустил ее в ванную. Убрал волосы с лица. Даже заплаканная она выглядит как драгоценный цветочек.
   - Снимешь футболку?
   - У-у. - Отрицательно замотала головой, только сильнее сжимая руки на груди.
   - Так удобнее будет, я отвернусь. Там пены много, я не увижу тебя.
   Она подумала, потом все же кивнула, и подала мне мокрую вещь. Я сполоснул ее в раковине и повесил сушиться.
   - Почему ты сделал именно так?
   Я ждал этого вопроса, убрал мыло с нежного лица.
   - Я подумал, что ты была с другим.
   Что-то опять злость закипать начинает, не пора ли мне научиться на ошибках? М?
   - Нет, я про то, как ты это сделал.
   - Хотел пометить. -- Буркнул я.
   - Хм. Собственник значит.
   - Да.
   В комнате не было окон. Свет шел только от единственной вкрученной лампочки, надо будет люстру повесить. Хорошо хоть плитка новая, успел до заезда и установил необходимые предметы быта.
   - А какой у тебя рост?
   - 189.
   - Мм. Высокий. Не то, что я.
   - А девушки не должны быть высокими, на руках будет неудобно носить. --Улыбнулся. Мы первый раз так говорим, на разные темы. Начало положено. Она спрятала половину лица под воду.
   - Маш, ты такая красивая.
   - Я девственница.
   Это к чему? Непонимающе посмотрел на большие розовые глаза, невольно засмотрелся.
   - Вот и я о том же. Ты тоже говоришь не в тему, да еще и заставляешь смущаться, в такой обстановке, это слишком двусмысленно, - отвела взгляд. - А еще ты слишком черствый!
   ХА?!
   - Хочешь я покажу насколько я эмоциональный?
   - Это мы уже проходили.
   - А у меня есть еще другая часть... - Шепнул в самое ушко, аккуратное и не проколотое.
   - Не надо... - Пискнула. Девственница. Как сахарно звучит.
   - Не буду. - Я отстранился.
   * * *
   Какой же он странный! Сначала кончает на лицо, а потом говорит, что женщин на руках носит. Хорошо, что я парень, не представляю, какого было бы бедной его сестре. А как представлю на своем месте Катю, аж передергивает. Нужно срочно отвлечься. Но не так!
   Меня погрузили в ванну. И черт! У меня стоит. Вот бы утопиться прямо сейчас. Он не любит свою психическую натуру, а я свой слишком мягкий нрав. Буль. Буль. Буль.
   Хорошо, что он ушел за одеждой. Я быстро переключил кран на холодный, выдернул пробку и направил струю на себя. Проезжаясь рукой по стволу, размазывая холод. У меня нет на это времени.
   Дверь отворилась, как раз тогда, когда я завернутый в полотенце уже вылез. Мне вручили сверток.
   - Я пойду одеваться. Жду тебя на кухне.
   Комната осталась снова только со мной. Фух. Если бы он еще и остался... я и так не знал, куда деть взгляд, потому что "освежающий душ" - не помог, а мне не надо, чтобы это заметили. Дождавшись пока шаги утихнут, надел одежду, более подходящую мне по размеру, чем вчера. Где он их взял, неизвестно, хотя майка все равно была слишком широкая.
   Не застегивая джинсы, провел сжатыми в кольцо пальцами по всей длине, дернул вниз. Пришлось прикусить полотенце, оттачивая в памяти недавний инцидент. Минет. Его инициатива, мое решение. Он не должен был извиняться. Я хотел, чтобы это осталось у меня в голове, чтобы как можно грубее, возможно при таком обращении я смог бы быть более холодным, и он отстал от меня. Вон как скулы до сих пор болят. Сожаления не было, был страх, так я именно его и хотел! Но нет, словами испортил мое отношение к себе. Видимо и правда влюбился. И он..., и я.... Эти мысли заставили содрогнуться и излиться. Немного отдышавшись, начал приходить в себя, протирая туалетной бумагой молочные капли. Нет, определенно это просто симпатия, не могу я влюбиться в такого, как он. Будь я девушкой, наверное, этот тип и был бы мне нужен, чтобы сталкивать в бездну, самому сделать шаг сил у меня нет.
   ***
   Мы долго ходили по магазинам. У нее такой странный стиль. Нам пришлось обойти все мужские отделы, чтобы угодить этой дамочке. Я один раз заикнулся о платьях, так она так зыркнула по типу "это твое наказание, ходи и помалкивай", что я заткнулся. А еще меня вывело из колеи, что она знает местный язык. Я учил его несколько месяцев, изучал стилистику и наречия, а она первый раз сюда приехав, тараторит не хуже постоянного жителя. В бутик белья меня не пустили.
   - Я сама пойду, а ты отнеси пока в машину, - нагрузила меня еще пакетами.
   - Стесняешься? - Перевесив покупки на одну руку, второй приобнял ее.
   - Я же говорил, что парень! - Смешно надула губки красавица.
   - Веселая ты. Мне бы жену такую. Ммм. - Я замечтался, но нахмуренные брови увидел.
   -- Ты готовить умеешь?
   - Да.
   - Супер. Значит, на обратном пути еще в продуктовый зайдем.
   - А что, если бы я ответила, что не умею, мы бы не пошли за ними?
   - Нет, конечно!
   Она засмеялась и вошла в магазин, а я направился к автомобилю, который купил у друга, сказав, что отдам вторую половину суммы в рассрочку с зарплат. Знакомствами я обзаводился достаточно быстро.
   Вернулись домой мы уставшие до невозможности. Как можно столько ходить по центру? Мы вышли еще десяти не было, сейчас же уже фактически полночь. Луна сверкает вовсю, свежий воздух приятно морозил кожу, пришлось купить несколько теплых вещей по дороге домой. Хорошо погулять было бы, но, если я еще пробуду на ногах хоть минуту, я упаду. Отыскав наощупь необходимую мебель, рухнул без сил.
   - Эй, ты чего развалился?
   По комнате разлился свет вместе с голосом.
   - Отстань. Я хочу спать.
   - Так вот как ты хочешь моей руки? Один денечек походил по женским "штучкам" и все, брюхом кверху?
   И где она такие слова откопала?
   - Во-первых, торсом хотя бы. Во-вторых, это ты меня разбудила сегодня не свет не заря. Так что дай человеку поспать.
   - Хоть в душ сходи. - Подходя ко мне и пытаясь стащить за ногу с такого теплого и приятного, что это было бесполезно.
   - Так волнуешься обо мне?
   - Не хочу спать с вонючим кабаном. ААА. Что ж ты такой тяжелый?
   Кажется, ей тяжело.
   Ох, не дают мне покоя. В один момент развернувшись, схватил ее за локоть, опрокинул на лопатки, подминая под себя.
   - Вот ты всегда так! И где же ты силы взял?
   - На тебя они всегда есть! Но в данный момент я действительно устал.
   Девушка прекратила брыкаться, я положил свою голову ей на плечо. Уже почти засыпая, услышал, как забурчало в соседнем животе.
   - Ты есть хочешь?
   - Логично. Мы с утра не ели.
   - Почему раньше не сказала? - Вздыхая, поднялся с постели, поднимая, растерянную из-за перемены настроения сестру, за собой, но вместо того, чтобы отвести на кухню за руку, перекинул ее через плечо.
   - Эээй! Мы так не договаривались.
   - Мы вообще еще не о чем не договаривались. Серьёзно. - Забросив её в чугунную ванну, зашторил и вышел, оставляя на стиральной машинке полотенце и пакет, вроде с пижамой. Пошел готовить ужин. Все эти продукты сгодятся на завтра. Она еще и разложила по полочкам. Хозяюшка. Зачем нам два вида мяса? Пожал плечами, приготавливая тостер с чесноком и сыром. Маша с мокрыми и растрепанными волосами, что вошло у меня уже в привычный вид, зашла в комнату, присаживаясь на лестницу.
   - Смотри не упади.
   - Угу.
   Серая пижама с голубыми цветами облегала ноги, сверху была свободная безрукавка. Я думал, что девушки спят в чем-то розовом... Стереотип? Или она неправильная?
   - Что? - На меня посмотрели.
   - Ешь. - Пододвинул к ней тарелку.
   - Ты сам готовил?
   - Если скажешь, что это калорийно, я сам съем и пойду спать.
   Взяв несколько хлебцев, отставила тарелку ко мне.
   - Много? Не вкусно?
   - Ешь.
   Еще и заботливая.
   Выходя из душа, подумал, что она хочет спать. Все-таки день был долгим, да, и она рано встала, еще и слабый пол. Какого было мое удивление, когда я увидел ее все на той же кухне, не только с вымытой и расставленной посудой, но и вообще со всем расставленным. Я имею ввиду, она разобрала некоторые коробки с тарелками и чашками, выставляя новый, синий, кухонный гарнитур.
   - Иди спать. Я скоро приду. - Не оборачиваясь, отозвалась она. Просушив полотенцем волосы, наблюдал за ее действиями, она так быстро и ладно все делает, так и замер с рукой на голове.
   - Ты... - Взгляд кунцитовых глаз прошёлся по шее, задержался на груди и упал к полотенцу, повязанном на бедрах. Покраснев до кончика ушей, захлопнула шкаф, обогнула меня, прошептав: "спокойной ночи", ушла в комнату. Да...
   Утро было прекрасным, мне даже показалось, что я дома. На кухне что-то гремело, то и дело раздавались ругательства, потом тишина, и начиналась тонкая мелодия, едва доходившая до ушей. Запахи раздавались по всей квартире, пахло божественно. Быстро всполоснувшись и надев шорты с майкой, дабы не смущать свою сожительницу, прошел в обитель приятных ароматов. Вовсю наяривая венчиком, с утроенной силой она размешивала яйца, ногой включила таймер. Посмотрела на духовку. Приготовила противень, начиная смазывать его, не бросая помешивать что-то на плите. И при этом не разу не остановившись, она вообще не заметила меня, напомнив маленькую пчелку.
   - Маша... Доброе утро.
   - Доброе. - Энергично отозвалась шатеновая макушка. - Скоро будет готово. Ты можешь пока вещи пойти поразбирать. - Так грамотно выдворив меня за пределы её царства, она неспокойно продолжила заниматься готовкой. Что-то мне подсказывает, что в нашей семейной жизни так будет очень часто. Хм.
   Очистив больше половины комнаты, и даже успев подмести, помыть полы и протереть пыль, услышал звонкий голос.
   Стол был накрыт по высшему разряду. Где она взяла салфетки я не знаю, но выглядело чудесно. Сев за стол, пожелав приятного аппетита. Никогда бы не подумал, что в ней столько талантов. Готовит она... Просто пальчики оближешь. А как аккуратно кушает. Не девушка - мечта. Доев первое, сразу принялся за второе. Да, она повар первого класса! Утка с яблоками, сразу пирог из груш и слив. И что-то еще варится. Вздохнув, от того, как сильно я переел, вытянул ноги, случайно коснувшись тонкой ноги. Она прекратила пить чай, отставляя кружку. Повел вверх. Она прерывисто вздохнула, но не отодвинулась, пристально концентрируясь на моих движениях. Прошелся по коленке, Мария быстро скрипнула стулом, отъезжая подальше. Конец допустимых границ? Выключатель в голове у меня щелкнул, потому что только так я могу объяснить последующие свои действия. Я обычно не кидаюсь на людей...
   Подошел к ней, присаживаясь на соседней, от нее, стул. Так смотрит на меня, словно проникает в самую душу. Обнял, притягивая к себе за талию, проезжаясь пальцами по животу и ребрам.
   - Стоп. Прекрати.
   - Я буду нежным.
   Как-то взгляд ее изменился.
   - Или тебе не нравится нежно? Тогда я буду грубым... и медленным, - провел носом по шее, вдыхая легкий аромат цветов. Где она такой гель нашла, или она сама так пахнет? Всё тело покрылось мурашками, прикусил мочку уха, лизнул основание шеи, рождая вибрацию и полустон. Пах налился тяжестью. Мария опустила голову, увидела мою реакцию, дернулась, подскочила и побежала в комнату. Такими темпами, если я не начну себя контролировать она сбежит от меня насовсем. Нельзя так сразу!
   Глава 3
   - Ах... Ах... Ах. - Не могу. - МММ.
   Рука сама останавливается и сжимается. Да, что же это такое. До конца никак довести не могу. Вчера было проще. Рентан не верит, что я парень, продолжает меня заводить и я почти попался. Что было бы, если он дотронулся ногой чуть выше, обнаружил там член? Или сжал грудь, почувствовав ее ненаходимость, от слова совсем? Жестокий человек! Что потом прикажете делать со своим органом, который поднимается словно волшебная палочка, по велению не моему?! Разбирайся сам, называется. Закрыл глаза, начиная двигаться быстрее, и широко разводя ноги, представление страшная штука. Особенно если представляешь человека, который находится за соседней стеной. Особенно если им свойственно реализовываться. В дверь постучали.
   - Только не сейчас. - Тихо выругавшись себе под нос, нырнул под одеяло.
   - Не спишь?
   - Нет. Дыхание стой!
   - Ты красная, не заболела?
   - Нет.
   Клянусь, если он продолжит, я умру! Прикоснулся прохладной ладонью ко лбу, меня пробило дрожью.
   - Горишь вся. Может тебе принести порошок?
   Лучше согласиться, пока он не подумал, что у меня температура и не напичкал таблетками. Кивнула.
   - Сейчас принесу.
   Внизу все пульсирует. Ах. Только дверь за ним закрылась я лег на спину, на ощупь ища свои джинсы. Натягивая, и ежесекундно чертыхаясь от тугой ткани, которая все сдавливает, подумал, что мучения стоят того. Даже если он и увидит, все равно ничего не поймет. От трения, при повороте пришлось сцепить зубы и найти точку опоры в простыни. Так дело не пойдет, нужно заканчивать.
   - Вот. Мне протянули кружку с малиновым запахом и теплым паром.
   - Спасибо. - Выпив больше половины поставил на тумбу.
   - Меня завтра не будет. Я на работу выхожу. Если что, спустишься.
   Точно же, у него тут кафе.
   - Коробки чуть-чуть разобрать осталось. Думаю, за ночь управлюсь.
   Он не будет спать? Я перевел взгляд на уставшего мужчину. Высокий, ширококостный, красивый... И как-то сам не понял, как тихо совсем, сказал:
   - Я тоже хочу быть таким высоким как ты.
   - Будешь еще. Тебе всего семнадцать.
   А ему будто все тридцать, что так говорит.
   - А тебе?
   - Девятнадцать.
   Пфф. Сам не далеко ушел, а вымахал как жираф. У меня даже возбуждение стало пропадать, поэтому я обиженно зафыркал под одеялом.
   - Мне в тебе и так все нравится.
   Конечно, конечно. Кроме моего пола!
   - Пойдешь со мной на выходных на свидание?
   Что???
   - Да. --Шепнул и отвернулся от него подальше. Пододеяльник поднялся, ко мне со спины крепко прижались, чмокнули в макушку. Сердце глухо забилось и подпрыгнуло.
   - Ха-ха-ха. Ты такая милая. Спокойной ночи.
   Ты же вроде убираться собрался, разве нет?!
   - Спокойной. - И, подумав, добавил: - Я сама уберу завтра, ложись спать.
   - А где мой поцелуй, хозяюшка?
   Хорошо, что он не видит моего лица сейчас.
   - Завтра выплачу. Иди спи.
   - Беру на слове.
   И кто меня за язык тянул? Рентан отодвинулся и сразу уснул, а я тоже вроде начал проваливаться в дремоту, но проснулся и стянул ненужную вещь. Кто придумал такую моду, из-за которой я ношу такие узкие джинсы?!
   На столе была записка. Она мне и попалась на глаза при пробуждении, я посмотрел на окно, понимая, что мне многое придется сделать, но когда это я убегал от трудностей?
   Приняв душ, переодевшись и причесав волосы в хвостик, пошел смотреть на аккуратные закорючки, почти не разборчивые, но красивые. Все, как по накатанной. Какой характер, такой и почерк...
   Там было написано почти тоже самое, что и вчера, быстро пробежав глазами, остановился только на словах "Булочки на столе". Где он их взял?
   - Мм. Вкусные! - Белый крем таял во рту и делал губы сладкими, почему-то представил, как сейчас заходит парень и требует обещанный поцелуй, и в этот момент слизывает его с моих губ. Так, нет, нет, совсем не туда. Коробки. Да, вот. Нужное направление разума. Фуух.
   Разобрав все за одним исключением, понял, что мне это нравится. Расставлять фигурки, протирать бокалы, создавать интерьер под себя. Пусть у меня не такой хороший вкус как у сводного брата, который, что бы не надел - все его красит. Протер везде пыль и помыл полы, собрал мусор, даже занавески повесил, а то, как не гляну на эту стену, вижу не то слепящее солнце, не то беспроглядную тьму.
   Время на часах было около трех. До скольки работает Рен, я не знал, поэтому сбежал по ступенькам вниз, сразу же попадая в море различных ароматов и звуков. Воу, сколько народу... и одни женщины. А, нет, вон мужик, нет, это работник. И много тут таких мужчин модельной внешности?
   Возле среднего столика больше всего народу... там Рен. Черноволосый, с белоснежной улыбкой и взглядом зеленых глаз лукавого кота. Какая-то девушка с напомазанной рожицей сидит у него на коленях. Везде смех, шум, звон бокалов. Я слышу лишь то, что происходит за столом N5.
   - Дамы, мне правда нужно идти.
   - Сначала съешь кееекс.
   - Хорошо.
   Высокая блондинка с пятым размером, которой он улыбается, поднесла к его губам маленькую вилочку с десертом. Он плотоядно куснул, чем вызвал вздох одной, и визг другой барышни.
   - Вкусно?
   - Конечно. Ведь это готовил я. - Он хитро подмигнул и поднес указательный палец ко рту. Кажется, кто-то сейчас упадет в обморок, я скривился.
   - Ой, у тебя тут крем. Дай я уберу. - Девушка стерла пальцем белый след и отправила его к себе в рот. Мерзость. Я отвернулся. Почему в груди так защемило, ребро сдавило, что стало невозможно дышать? Пусть стоит этот чертов столик. Пусть он дарит им веселье и то, что они хотят от него. Пусть все будет так. На ватных ногах поднялся к себе, запираясь. Теперь ему нет необходимости входить в мою комнату, ведь есть еще и другая, свободная, вот бы он поскорее купил себе кровать. Всхлип. Я точно лягу на полу. Вцепился в футболку на груди, как же убрать этот чертов ком? В ушах все еще стоит смех. Хост кафе, да?
   Нет, а что он должен был сделать? Оттолкнуть ее руку? Нет? Этого лишь хочется мне. Я даже не барышня, не один их таких... Кажется, я начинаю ненавидеть женский пол.
   Картинки того, как он сажал меня к себе на колени, и как делал внизу. Он также прижимает их к стенам, также проходится носом по шее? Так это привычка...
   ***
   - Я дома!
   Никого... Свет не горит, и кажется, тиканье часов настолько громким, что возникает ощущение чего-то мистического. Спит уже?!
   Разделся. Устал. Умничка, как все прибрала. Ох, уж эти девушки, все силы из меня выжили. Откормили до отвала... Никому и в голову не пришло, что я хочу пить. Сегодня в кафе выпивка осталась, надо будет завтра забрать. Я пошел на кухню, чтобы ополоснуть горло. В свете луны показались шатеновые волосы. Пронзающий ветер метал их по хрупким плечам, занавески взбесились, поднимаясь над столом.
   Никто не сравнится с ней. Гладкая кожа, мирно посапывающее чудо, она похожа на маленького ангелочка. Именно о ней я мечтал, когда терпел пытки с кормешкой. Что приду домой и буду смотреть только на свою женщину, чувствовать умиротворение и покой. Что же ты сделала со мной? Не иначе как приручила. На столе рядом с моей лежала еще одна записка и сок. "Не пей холодного". Погладил ее по голове.
   - Это ты не спи с открытым окном и сидя.
   Выпив залпом целый стакан, поднял принцессу на руки. Меня, что ли, ждала? Отнес легкую и твердую Марию в спальню, укутывая ледяное тело. Одна кожа да кости, ее там что, совсем не кормили?
   - Ммм. - Она перевернулась на другой бок, подогнула под себя коленки и с невинным выражением лица продолжила спать.
   - Ням-ням. - проговорили приоткрытые губы. Точно, что же она ела? Не один же раз в день ей надо питаться?!
   На утро я пригласил одного из поваров, чтобы девушка питалась здоровой пищей и, хотя бы четыре раза в сутки. Процесс "откармливания" пошел.
   Еще один день с девушками...
   - О, Рен, мы вчера тебя так хорошо кормили. Но ты совсем не сопротивлялся, кажется, мы забыли про напитки, ты же не сердишься?
   Просто... мы зарвались и обалдели вконец! Чуть не вырвалось у меня, но я сдержался.
   - Вот, мы купили вино. Надеюсь, ты любишь полусухое? Терпеть не могу. Не только "полусухое", но и вообще красные вина в целом.
   - Конечно дамы. Я улыбнулся, аж зубы сводит... Моим работникам повезло, они готовят. Надо набрать обслуживающий персонал как можно скорее. А то за разными столиками и разными девушками я сойду с ума.
   ***
   Спина болит. Запахи умопомрачительные.
   - Рен? - Ополоснув лицо пошёл на кухню.
   Мужик. Высокий, крепкий, карие волосы, большие руки, в одних штанах...
   - Э-э-э.
   - О, Мария, здравствуй. - Тёмные глаза, грубые черты лица. - Надеюсь ты любишь на завтрак сырные драники с луком. Он улыбнулся, кажется, ослепив всю квартиру.
   - Эм... да.
   - Отлично. - Бархатный голос. Да, что у них у всех как на подбор внешность?! Я итак уже обкомплексовался весь! Долбаные хосты.
   - А ты с Реном давно дружишь?
   Не, ну не мог же он впустить к нам в дом чужого человека?
   - Друзья? Ха! - Его лицо мигом стало суровым. Что это за реакция такая? - Этот моральный неуравновешенный мелкий ублюдок - мой босс. И если я не буду выполнять всех требований хоста, то меня вышвырнут пинком под зад.
   Да, это на него похоже. Но сколько тогда ему лет, если он мелкий? Не похоже, что слишком старше нас. И тут он резко замолчал. Повернулся полностью ко мне.
   - Ой, прости. Я не подумал о том, что он твой брат, просто накипело. Маааш, ты же не скажешь ему ничего? - Парень скрестил руки в умоляющем жесте. Так, а почему я опять девушка?
   - Не скажу. Только если ты расскажешь мне про кафе и еще один вопрос. -Что? Зачем я это попросил? А внутренний голос, гаденьким таким верещавым тембром "это то, что на самом деле хочет твое подсознание".
   - Договорились.
   Я много чего узнал от ЛЬВА, это его ник в кафе. А еще ему 20 лет, и нифига он не старше! Это, у них всех прикол такой. Он говорил, пока готовил, а потом я решил поделиться с ним. В их заведении даже повара должны быть ухоженными и с лучезарными улыбками, так как они выносят заказы и разговаривают с клиентами, но это не длится более пятнадцати минут, ведь спектр их работы заключен в приготовлении блюд. Также там есть специальности как повар-хост и хосты. Какого было мое удивление, что Рентан причислен к Поварам-хостам, а не к просто. Каждый месяц у них проводится свободный день, разрешающий девушкам за определенную плату провести целый день с понравившемся ей хостом. У каждого в клубе есть второе имя. У хозяина этого заведения (моего брата) - владыка. Но его чаще всего называют по имени. Кроме работников там работают исключительно парни. Чтобы стать одним из высококвалифицированных хостов нужно быть не ниже 185 и иметь стальные мышцы... и нервы...
   - А что вы делаете на свиданиях?
   Приготовленный первоклассный обед состоял из тунца с морковью и морса. Поедал, и слушал с особым вниманием, эта информация ну очень меня тревожила.
   - Все, что захочет клиент.
   - Как все, что захочет?? - Я чуть заикаться не начал.
   - Все, кроме... - Он склонился к моему уху - Телесной связи... если ты понимаешь, о чем я.
   Я покраснел.
   - Но о том, что я говорил об этом с тобой, не слово брату. - Он приложил палец к губам, как недавно это делал повар-хост за столом номер пять! Что за жесты у них, у всех?! Бу.
   - Конечно, мы же договорились.
   - А когда у вас этот день?
   - Через 8 дней. Пятнадцатого числа. Начинается в 10:00 и кончается в 04:00
   - Утра?
   - А что? Ты хочешь кого-то пригласить? Может это я?
   - Не-не-нет!
   Он слишком близко. Да что, мне одного извращенца мало что ли?
   - Эх. Знаешь, вот сижу я, соблазняю несовершеннолетнюю, и думаю, о том, что ты действительно очень миленькая.
   Еще один...
   - Спасибо. Уже пол одиннадцатого, тебе завтра рано вставать, и ты стоял половину дня--точно, нужно отдохнуть и все такое.
   - Я завтра снова у тебя тусуюсь. Так что скажи, что хочешь на завтрак, и, если ты выберешь что-то не сложное, я мог бы поспать до того времени как ты встанешь. - С намёком сказали мне.
   - Конечно, нет проблем, можешь прийти к обеду, я примерно так просыпаюсь, если что с завтраком тебе помогу.
   - Спасибо. Знаешь, ты совсем не похожа на брата. Твой Владыка решил тебя откормить, зажарить и съесть...
   - Чет, как-то жутко стало.
   А напротив ещё и улыбаются так по-садистски. Брр.
   - Да, ладно. Шучу я. Пойду. - Около самой двери Илья наклонился к самому уху:
   - А еще, ты будь с ним поаккуратнее...
   Дверь распахнулась. В коридор ввалился владыка, явно нетрезвый. Да, от него спиртным на километр несет!
   - Она моя. Поищи в другом месте. - Долбанул рукой по стене, что побелка посыпалась. Илья поднял руки, ладонями вперед, и будто извиняясь посмотрел на меня.
   - Не спорю. Ухожу.
   - Завтра у меня выходной, можешь не приходить.
   Дверь закрылась.
   - Шлюха!
   Да почему? Единственный, кто ведёт себя как девушка лёгкого поведения - это ты!
   - Твоя рука.
   С пьяным спорить себе дороже, но похоже, он ревнует.
   - Что? С ней все в порядке. - Он оступился и упал прямо на меня. Тяжелый. Послышалось спокойное дыхание. Э! Он что спать собрался?
   - Не спи. Пойдем до комнаты. Там кровать, я тебе руку перевяжу.
   - Так не терпится меня раздеть?
   Он вообще меня слушает?
   - Что за чушь ты несешь?
   Я уже начинаю злиться.
   - Давай прямо здесь?
   - Помолчи лучше. И так держать тяжело.
   Меня повернули к стене, пытаясь зажать, но вместо этого мы оба рухнули на пол. Я оказалась сверху, близко.
   - Аа, тебе нравится роль наездницы!
   Я покраснел и несильно стукнула пьяного в "зю-зю" мужика. Язык у него конечно... Язык... Так, что не так со мной?
   - А ну вставай! -- Слез с него. Волоку по полу трехсоткилограммовую тушу до ложа. Уложил, перевязал руку, там уже серьезный синяк назревает.
   - Ты всегда такой буйный?
   - Только когда таблетку не выпью, - как-то чересчур честно ответили мне. Почаще их тебе пить нужно.
   - Какую? Где ее взять? - Переформулировал вопрос видя непонимающий взгляд.
   - В сумке.
   Так...
   Таблетки для внутреннего применения. Так, это не то. Для успокоения нервной системы, от бессонницы, стресса, затяжных депрессий...
   Валерьяна, мелиса, зверобой...
   - Пей скорее. - Чет мне совсем плохо стало. Нервная, однако, у него работка.
   - Дай.
   Поднял руку к его губам. Таблетку то он съел. Теплое дыхание коснулось холодных пальцев, язык прошелся по сгибу. Дрожь прошлась волной до плеч.
   - Что ты... делаешь?
   - Я протрезвел. - Более спокойно произнес брат. Да, они очень помогают для нестабильных личностей. Рывком он перекинул меня на кровать, подгребая под себя.
   - Будь хорошей девочкой... не сдерживайся. - Наклонившись совсем близко, я зажмурился, сердце колотилось где-то в затылке. Я не почувствовал запах алкоголя, только его тепло, только мои ощущения. Нос коснулся шеи, а потом последовал легкий укус.
   - Ох.
   - Да. - Его голос вибрацией прошелся по телу. Пальцы Рентана скользнули по футболке сжимая сосок.
   - Ннн. Прошу... отпусти.
   Где же мои силы для сопротивления? Вроде в нетрезвом состоянии этот парень, почему же пьяным сейчас нахожусь именно я? Нега прошлась до паха, надавила на него и напрягла.
   Мне так хорошо, когда он водит по кругу, но он же поймет, что я парень... Руки скользят все ниже, задерживаясь на ребрах и боках, сжатии бедер.
   - Остановись!
   - Попробуй останови. - Улыбнулся. Его лицо приобрело странный блеск, а глаза оказались в тени, стало душно. Конечность дошла до своего места назначения.
   - Что за нахер? - Сжал. Я выдохнул... головка дернулась.
   - Ты парень?
   Он не заметил, как начал проводить по стволу, не сдержавшись я кончил, меня никогда не касались чужие руки. Взгляд кошачьих глаз опустился на горячую жидкость.
   - Мерзость. "Мерзость" -- эхом прошелестело в голове.
   - Уйди. -- Я резко поднялся, не доходя до двери обернулся, чтобы запомнить "именно то" выражение лица, но мой брат уже крепко спал, оставив меня задыхаться от унижения, и еще Бог знает чего.
   ***
   - Почему у тебя глаза красные, Мария?
   На меня посмотрели с осуждением и непониманием. Совершенно не помню, что вчера было. Хотя...
   Розовые глаза, зрачки, которые становятся шире, пылающее лицо, и губы сладко стонущие подо мной. Слова: "остановись". Твою...
   - Маша, прости меня. Я... был в таком состоянии. Я больше никогда не буду пить. -- Выдохнул. - Что я сделал?
   - Что?
   - Я понимаю, что это слишком для тебя, но мне нужно знать...
   Как далеко я дошел с этой девушкой и как именно я ее насиловал?! Боже...
   - Ты конечно пытался затащить меня в кровать, но ничего такого не было, мы обменялись парочкой слов, я перебинтовал...а руку, и ты уснул. Взглянул на свои костяшки, замотанные бинтом и переклеены пластырем. Тогда что у тебя за вид такой? И откуда у меня проблемы с рукой? Стало еще хуже.
   - Неужели я...
   - Нет.
   Как-то это не идет за правду...
   - Маша?!
   - Просто ты наговорил мне гадостей.
   Ох, слава всевышнему я ничего не сделал ей.
   - Прости маленькая моя, не знаю, что именно я тебе сказал, но уверен, что все это грязная ложь, впредь я буду держать себя под контролем.
   И меньше позволять себя спаивать, - добавил про себя.
   - Прости меня. - Я обнял ее, наклоняясь. Маленькие губы так близко. Маша разворачивает лицо и смотрит прямо.
   - Эй, ты злишься?
   Каким надо быть ослом, чтобы обидеть это создание?! Мной...
   - Нет.
   - Тогда...
   - НЕТ! НЕ хочу.
   * * *
   Будет лучше если у нас нечего не будет, еще один раз "мерзость", мне не вынести. Он не узнает, что я парень, и точка.
   Раньше я думал, что скажет мама, но она не торопилась. Бабушка то паренёк, то милочка, Бог разберёт, почему так. Сам не однократно пытался, но на самом деле, все что я делал - это бездействовал, сейчас слишком поздно, слишком больно. Возможно, я просто поддался ему, про себя, тайно надеясь, что он примет мой пол и меня... Усмехнулся. Влюбиться безвозвратно, бесповоротно, бессовестно, в натурала. Теперь я знаю, после забытой тобой ночи, будет только хуже. А я клянусь, сделаю все, чтобы такой угорающей надо мной, беспроглядной, ненавистно властной и чересчур мрачной ночи для меня больше не было, никогда.
   Рентану нужно было спуститься, я пошел с ним. Хотя бы могу находиться рядом. Только зайдя внутрь, на нас сразу же налетела толпа девчонок, как стая коршунов, готовых стоять до последнего. Колокольчики над дверью за нами звякнули. И если я думал, что это самое худшее, то я, разумеется, ошибся.
   Парень-- весь в коже, в обтянутых брюках, на ботинках цепи, в глазах огонь. Белые волосы зачесаны назад. Он, со своими двумя метрами роста, быстро преодолел пару метров до нас, и ... поцеловал Рена...
   Вокруг раздавались писки и вздохи, никто даже и не подумал, что это "мерзость", как и мой брат, который с не уступающей отдачей проникает в мужской рот. У кого-то потекла кровь из носа, на железных спицах вместо ног я развернулся и пошел прочь.
   С утра было солнечно, сейчас моросил дождь. Небо затянулось серыми тучами. Машины сбивали капли, ударяя по газам. Такого механизма у меня нет. Как нет и рычага, останавливающего слёзы. Дошел до какого-то двора. Попытался рассмотреть дома, чем-то отличающиеся от наших, но все что увидел это расплывающиеся цвета, зеленым, конечно же трава, и бежевым, коричневым, желтым - здания. На глаза попалась горка, что ж так плохо то? Надо жить дальше. Единственная мысль "КАК?". Зачем он приставал ко мне? Зачем сделал из меня сидящего под дождем парня? Зачем ты есть? Последнее так хочется спросить прямо у него, но также не хватает сил, чтобы сделать это. Он видел во мне девушку, сегодня утром. И так запросто, бесчестно, целовать всех подряд. Я еще и "шлюха". Напиться бы сейчас и завалиться к другу, но вот одно "но", у меня нет больше друзей, нет знакомого города и телефона, чтобы набрать хоть кого-нибудь, у меня тоже нет!
   Через пятнадцать минут я стоял около ларька и караулил прохожих. Как это по-русски я не знал, и надеяться на удачу было бы слишком оптимистично.
   - Эй, мужик, можешь водки купить?
   - Нет, извини.
   Тогда так.
   - Можешь купить две и одну себе оставить.
   - Парень, тебе что, так плохо, что бросаешься из крайности в крайность? - Я точно не понял, но суть была такая. Надо будет повторить разговорник.
   - Нет, мне еще хуже.
   Видимо он просто сжалился над глупым ребенком. По крайней мере для него я парень, а не как прошлый "девушкам в таком возрасте, вредно пить алкогольные напитки. Нельзя, не подобает".
   Хочу родиться девочкой -глоток. Хотя, это ведь нечего не изменит?! Глоток.
   Не знаю каким образом я дошел домой, но внутри разливалось приятное тепло, в голове шумело, горло давно уже не жгло и пойло кончилось. Было как-то легко и весело. Я свалился на одеяло, подгребая под себя ноги. Хорошо, пусть так, хоть лица его не увижу, хм.
   Глава 4
   Новый день начинался не лучше, чем заканчивался предыдущий. Самого плохого человека на свете, я слава небесам не видел, зато пошел покупать водку. С новым солнцем, новая боль. Хотя, нет, боль была старая, и чересчур резкая после такого хорошего вечера. Непривычная, ноющая, мешающая жить. Сегодня хуже, чем вчера, вчера я не знал, что может быть по-другому. Возможно это станет традицией, и я сопьюсь.
   Слякоть радостно встретила меня, большие лужи, мое угрюмое отражение; сам того не замечая, пододвинулся к окну кафе, всматриваясь в посетителей и ища одного типчика. Он сидит за столом номер 5. Почему все, что мне не нравится, крутится около этой цифры? Она проклята! Надо будет ее попробовать избегать. Рен лучезарно улыбается своему клиенту. Наверное, он все-таки ему нравится, не верю, что это не так.
   - Ничего нового - пробубнив себе под нос пошел, куда собирался. Но остановился, еще раз терзая себя, обернулся к ним. Рентар несет вино, наливает, делает глоток из чужого бокала и... поит его изо рта. Ненавижу. На этот раз точно пошел за покупкой, смотря себе под ноги, и думая, что ненависти не может быть без любви. Не может же? Я не хочу любить.
   Две бутылки греют руки, одна уже наполовину опустошена.
   Мы не видимся. Еще одна бутылка, ставшая мне родной. Я засыпаю...
   Мешки под глазами. Ледяной душ, который ни хрена не помог. Нужно завязывать с мини запоем, лучше поел бы чего, а то живот бедный сутками урчит.
   Так, салат, суп, чем бы еще заняться? Может найти себе девушку? Их столько под окнами, порой выходить страшно. Хотя... куда мне до хостов? Через пару дней "свиданки". Выдержит ли моя психика? Если честно, я не разу не видел, чтобы Рен целовался с девушками. Только с ним... Где взять сигареты? Я не курю, но иногда из-за них можно спуститься даже в кафе...
   - Лев, у тебя есть сигареты?
   - Ты как-то пл... по-другому выглядишь. Что-то случилось?
   - Так есть или нет?
   Через пол часа мы все так же стояли в комнате для персонала, как и до этого, я пытаюсь выкурить сигаретку, потому что "ну очень плохо", а он понять, что со мной не так.
   - Почему у тебя волосы грязные и не расчесанные?
   - Просто.
   - Он тебя не кормит?
   До этого было про мое осунувшееся лицо.
   - Нет. У нас есть еда. Я сам...а готовлю.
   Почему я не сказал, что я парень? Мне нечего терять. Но... что, если он подумает, что Рен врет, да еще и так рьяно выгораживает меня, его репутация может пострадать. Я ненавижу себя за то, что забочусь о нём.
   После нескольких слов, так жалко себя стало, а злость на Рена усилилась в несколько раз, и как-то само вырвалось:
   - Он надо мной издевается. - Я имел ввиду моральные мучения. Но кто, как понимает.
   - Бедная. Пошли я покормлю тебя лучше?
   - не... ~Бррр.
   Да. С моими органами лучше не спорить.
   Накормив меня и первым, и вторым, и третьим, повар, вроде, успокоился.
   - Так ты дашь мне сигареты?
   - Только если обещаешь мне привести себя в порядок и до последних сил защищаться от этого козла! Черт. Кажется, он приехал.
   За окном остановился черный БМВ. Лев выглянул в форточку.
   - Зачем я ему завтра? - С улицы донесся голос Рентана.
   Сунув мне пачку сигарет, даже не дождавшись моего слова, Лев вышел, хлопнув дверью. И что это было?
   - До дня свиданий еще неделя! - Голос был встревоженным.
   - Нет. Тройная? - голос стал удивленным.
   - Платит восемьсот процентов? - голос стал восклицательным.
   - Я ему что так понравился? - голос был грустным.
   - Хорошо. Только никакого... - Я навострил ушки посильнее, чтобы расслышать чего никакого, хотя догадаться, о чем идет речь, или с кем он говорит, было не трудно.
   - Я сказал никакого СЕКСА!
   И хотя я знал, но все равно дернулся.
   - Я не согласен. Черт. Трубку бросил. - Парень оглянулся в мою сторону, я успел спрятаться. Нужно выбираться отсюда. Хочу к бабушке, но там он меня найдёт. Хочу домой. Только вот где этот дом?
   Завтра Рентан переспит с "кожаным" парнем. Шестая сигарета "тяжелых" от которых болят легкие, не может придавить мои раны. Они колются изнутри. Хочу спрыгнуть с... второго этажа, да? Подверну ногу, буду валяться на кровати целыми днями, без алкоголя и всеми забытый, подыхающий с голоду... Лучше пойду голову помою. Больше ни одной лжи.
   - Мария, я дома! Мы последнее время мало общаемся.
   Мало? Я забыл, как он выглядит.
   - Работы много, сегодня специально пораньше вернулся.
   Бросил окурок в открытую форточку.
   - Мм. Хорошо. Я в ванну.
   Дверь внезапно открылась, еле-еле успел полотенцем прикрыться. Хотя... зачем мне скрывать свой пол? Как сказал Лев: "ему плевать какого ты пола, хочешь его, плати деньги. А для Владыки все это лишь игра".
   - Зачем ты зашел?
   - Я хочу помыть тебя.
   - Только голову. - Внезапно серьезно ответил я. Теплая вода коснулась плеч.
   - Так не горячо?
   Я покачал головой.
   - Слушай Рен, а пошли завтра гулять?
   Я же знаю, что завтра пятнадцатое, число обведенное чёрным в календаре, траурным, так зачем?
   - Не могу, завтра много работы.
   - Тогда я к тебе спущусь, мы же давно не виделись.
   Его пальцы втирают шампунь.
   - Я уеду. Нужно бумаги кое-какие подписать.
   Так, значит, вы с тем альфа-самцом будете подписывать целый день бумаги? "Никакого секса".
   - А тот...-- ёбаный индюк... - Парень, с которым вы целовались, у меня на глазах... Я думал, ты натурал.
   Я ведь пожалею.
   - Да, но он клиент и платит большие деньги.
   - Слушай... кто для тебя все эти люди? - Голос срывается. "Мерзость". Значит, если бы я ему дал деньги, он бы продолжил, даже пьяный, даже на грани сна, но продолжил бы.
   - Они...
   Почему ты замолчал?
   - Игрушки, марионетки, эксперимент, просто посетители, левые люди. - ответил я за него, и он промолчал.
   С которыми ты спишь, а я такой же, как они. Не как ты - как они! Почему мне не легче от этого? По лицу покатились горячие соленые капли, как раз, когда он начал смывать пену.
   - Ты... плачешь?
   Нет, что ты - смеюсь!
   ***
   Больно видеть чужие слезы.
   - Нет, просто в глаза мыло попало.
   - Смывай скорее.
   - А, да.
   Такое смешанное чувство... Есть что-то, чего я не знаю, чего не хочет рассказывать эта девочка с нежными кудрявыми волосами, мне не показалось, ты плачешь.
   Закончив водную процедуру, она схватила полотенец и ушла. Всю ночь было тихо, но изредка, в полной тишине, мне слышались всхлипы, а потом, все заново замирало, словно ничего и не было.
   Проснулся я в ужасном настроении, в голове билась лишь одна мысль, что мне нужно развлекать этого мужика. Посмотрев на спящую Марию, поглубже вздохнул и поехал на встречу.
   Время было назначено на 9 утра, все нормальные люди должны заниматься со своими клиентами на час позже, но этот же особенный! 9:03, где его носит?
   - Опоздал. Это тебе.
   Он. Купил. Мне. Цветы...
   - Спасибо.
   - Да ладно, здесь можно не притворяться. Я же знаю, что ты любишь женщин... - Какой-то голос у него... Нечего хорошего он не сулит. - Особенно одну кудрявую пассию.
   Откуда он... Как и думал, ничего хорошего.
   - Ты...
   - Мне не нужно твое сердце, для того, чтобы иметь тебя.
   Закрыл глаза.
   - Я же сказал, что не буду с тобой спать.
   - Да, но и это не значит, что я вдоволь не наслажусь твоими стонами.
   С одной стороны, я понимаю, кажется. А с другой... что бы это могло значить?
   Мы уже около часа идем в неизвестном направлении, за руку...
   - Куда мы тащимся?
   - На аттракционы.
   Серьезно?!
   - Что мы там забыли?
   Почему мы просто не могли доехать. Ах, да. Романтика... аж зубы скрипеть начинают.
   ­- А тебе не терпится, смотрю, убедиться в моем держании слова?
   Как же он ехидно лыбится, аж передернуло. Ужас.
   - Ты как любишь, жестко или нежно?
   - Сверху! - Буркнул, понимая, что мне не отвертеться... Но он этого не учтёт.
   - Ясно, значит жестко.
   Твою мать, сгинь в яме с отходами! Я чертыхнулся, мы сели на колесо обозрения, что-то сказав запускающему; кабинка тронулась.
   - Нас ждет увлекательная остановочка на тридцать минут. Мы одни, ты же не боишься высоты? - Как между делом поинтересовался. А я уже знаю, чем мы займемся...
   Я в ловушке.
   - Ну что? Ты готов?
   Красная кабинка поднималась все выше, летела на уровне с зелеными верхушками дубов, берез, лип.
   - Нет.
   К чему? Я начал оборачиваться вокруг, представляя, как открываю стекло и выпрыгиваю на фиг. Я не готов!!!!!!! Не успел я моргнуть, как ладонь упала мне на талию, я в ужасе уставился на нее, меня потянули вперед, и в следующее мгновение оказался на коленях у Игоря. Слишком быстро. Почему я не пристегнулся?
   - Ты девственник?
   - Нет.
   - Что, был парень? - Прозвучал смех в голосе.
   - Девушки. - До меня доходила медленно догадка. - Я с тобой трахаться не собираюсь!!!! Нужно срочно что-то предпринять. Ведь, был уверен, что так и случится. Но пошел. Деньги и так далее, да к черту все.
   - Я с тобой тоже. - Он сжал мои брюки чуть выше колена. Черт. Лизнул губы. Я глубоко вздохнул, собираясь высказать ВСЕ! Но не успел... жадно проник в мой рот, словно захватывая чужие границы и выставляя свои флаги, фашистские, продолжая поглаживать ногу.
   - Такой молодой, не боишься?
   Пфф.
   - А сам то? От силы года на два меня старше!
   Ой. Кабинка встала, наверное, на самой высшей точки, и у кого-то встал...
   - У тебя... -- Начал я.
   - Становись на колени.
   Ширинка вжикнула, меня поставили на пол, так как ему и хотелось.
   Чувствую себя очень грязным. Этот мужчина сравнил меня с элитной шлюшкой, решил заплатить мне большие деньги, решил поиметь мой рот. Тьфу блин. Я не являюсь гомофобом, мне не противны нетрадиционные отношения и розовые с голубыми цвета. Но делать МНЕ, такое, с парнем... ОМЕРЗИТЕЛЬНО.
   - Я переведу деньги на счет карты. До встречи.
   -- Прощай!
   Как мне хочется в него плюнуть. Но мне кажется, тогда он бы ответил: "Ты призываешь меня к действиям? Плюют в лицо только наложницам короля, а в ноги..." Отправился домой, на душе полное дерьмо.
   * * *
   Я был на башне, прогуливаясь по городу, и у меня не было мысли за кем-то следить, я просто хотел развеять мысли, поднялся на гору, и ещё не дойдя до вершины увидел Рена... Это определённо судьба. Вроде обычное свидание, и плевать на то, что никаких документов тут и в помине не было. Не хочет говорить, его право. Я мечтал сходить с тобой в этот парк, тридцать минут назад, когда стоял внизу.
   Через пять минут они растаяли в толпе также, как изначально появились. Забравшись повыше нашёл смотровую площадку, пытаясь вспомнить все существующие созвездия горячих звезд, холодных, совместных. Начни новую жизнь и вычеркни из головы. Пусть это не продлится долго, но облегчение я, надеюсь, почувствую. Кинул монетку в большой бинокль, настраивая его на листья деревьев, небо. Дёрнул чёрт пробежаться по механическим развлечениям, я увидел поцелуй... Тут время действия закончилось.
   - Эй! Нет, нет, нет. Твою мать. - Быстро рыская в карманах в поисках мелочи. Отдаваясь скептической боли и молясь, чтобы эта красная кабина не уехала дальше, из поля моего видения, но так сильно надеялся, что больше не увижу нечто нелицеприглядное.
   Но два объекта не только остались на месте, но и продвинулись в действиях. Рентан делал минет. Вначале я не понял движение макушки туда-обратно, но потом, как откинулась голова блондина, и мне показалось, что перед самым "окончанием времени повторно" он резко распахнул глаза и мазнул по мне острым, липким и надменным взглядом, что после закрытия линз, я ещё долго стоял и смотрел в черные заслоны видя перед глазами то, что помечтаю развидеть.
   Шёл и думал, что вроде нигде я в жизни не косячил, но с "женским" полом, хоть я раньше не было прям очень легко, но как-то карабкался, пришло столько проблем... я хочу сменить пол на свой! Но вдруг слышалось: "мерзость" "мерзость"
   - Мерзкий здесь только я! - Крикнул на всю округу, испугав проезжающего на велосипеде мальчика. Сел на автобус, а дальше...
   Четыре бутылки вина, одна с водкой. Новый рекорд.
   * * *
   Сил нет. Что тут творится?????
   - Маша!
   На кухне стоят пустые бутылки из-под моего алкоголя. Водка?! И моя сестра посередине всего этого в хлам. Простонал, закрывая рукой лицо. Это издевательство, ну что за день?
   Подхватывая легкое тело, про себя формулируя завтрашний разговор, укрыл одеялом и отправился в душ. Нужно смыть с себя его одеколон, а то через минуту меня кажется стошнит. Такое чувство было каждую секунду моего существования, хорошо, что у меня крепкий желудок.
   - Снова? Я пришел к двенадцати.
   Буквально, меня не было около часа, как можно было так накидаться?
   Повторяется та же картина.
   Надо до того, как она проснется, отнести все, что осталось от греха вниз.
   - Мария, поднимайся!
   Вторые сутки спит. Так... подойдя вплотную к кровати, я задел ногой бутылку...
   Под кроватью - бутылки. В шкафу - бутылки. На шкафу - бутылки. Так она не сама спит.
   Все три часа я размышлял на тему как она до такого докатилась и что испытываю я по этому поводу, сидя на кресле около самого окна. На мне лежит ответственность за нее, какой мне ребенок? Я сам еще маленький! И это я говорю только сейчас, сбегая от реальности, потому что боюсь, что не смогу все исправить. Да, мне сложно, мне страшно, я первый раз в такой ситуации, один на один сам с собой. А еще хуже то, что я люблю эту девушку, за меня никто не будит исправлять что-то, она несовершеннолетняя. А я не досмотрел. Добился того, что она, проснувшись меня не заметила и полезла под подушку за... водкой.
   - Стоять. - Перехватил еще одну бутылку, да сколько их здесь? Маша подняла голову, затуманенным взглядом посмотрела на меня.
   - А, это ты? - будто говорила, что будет на завтрак.
   - Маш, что происходит?
   "Это ты" - меня не сильно обрадовало. Чертов гомосек, дурацкая работа, так еще и ты туда же?!
   - Что происходит? - Повторила она мой вопрос. Да, ничего! А посмотрела так честно-честно.
   - Почему ты пьешь третий день?
   - Потому что ты... - "мерзость".
   - Мерзость? - абсолютно не понял я.
   - Ты так сказал мне.
   - Маша, о чем ты?
   Она что еще пьяна? Или все-таки успела хлебнуть?
   - Та нет, я о том, что ты на колесе "договор заключал".
   Меня пробрал озноб. Как она вообще могла увидеть. Или, стоп... там же есть вышка для прыжка.
   - Я-то понятно... - Мне самому тошно от себя. - Но, а ты-то что напилась?
   - Я? А я тебя приревновал. Но я омерзительный. Потому и пью. Хи-хи.
   Выхватив из моих рук сосуд, глотнула, после чего мне сорвало башню, а осколки разлетелись по полу, содержимое оказалось мокрым пятном на стене и лужей под ней. Меня начинала хватать конвульсия, я слишком устал.
   - Ты пристаешь ко мне. - Но видимо, не один я. - Ты целуешь других, девушек ли, парней - все равно. Делаешь минеты, нет, не первому понравившемуся, а за деньги.
   Пальцы сжимаются в кулаки.
   - Ты обзываешь меня шлюхой. Хотя я вообще девственник, да и парень к тому же. Доволен?
   Высказалась?
   - Не плачь. Прижал ее дрожащее тело к себе. - Маша. Посм...
   - Я Марий!
   - Дуреха.
   Убаюкивал прохладное тело еще несколько минут, пока ногти цеплялись за олимпийку и вздрагивала, пока не уснула.
   Сегодня я решил спать в этой комнате, на полюбившемся мне за день розовом кресле. Предварительно проверив всю квартиру на наличие спиртного.
   * * *
   Почему он думает, что я девушка? После завтра день свиданий. Останусь ли я дома? Рен был зол, он читал мне нотации, почти дошел до оскорблений, три раза пытался поцеловать, я закрывал глаза, после, и считал. Не хочу этого. Меня уже отшили. Второй раз... мы знаем, к чему это приведет. Как и обещал, ничего крепче компота мне не наливает, и перед тем, как уйти проверяет "потайные" места. А еще я после увиденного решил, что ни за что из дома не выйду, моей психике -достаточно.
   Настал день ХХХ. Думаю, что по его завершению я смогу вздохнуть спокойно, по крайней мере до следующего месяца.
   В дверь позвонили.
   - Привет, ты сестра Владыки? - На пороге стоял высокий крепкий парень с натянутой на глаза кепкой.
   - Да.
   - Меня забирают. Передай брату, это девушка с пятым... забыла. Ымм. -Замечательно, хоть вспомнил, что я девушка... в последний момент.
   - Ладно. - Закрыв дверь, я посмотрела на вещь в руках. Что попало, то пропало... Странная у него форма какая-то. Открыл пакет. Искусственный член... и что мне с ним делать? Сегодня Рен вряд ли придет до полуночи, а может и до утра. Пусть развлекается, и шанс узнать, как это, быть с ним, равен всего нуль десяти процентам, по пьяни. Схватил коричневый, достаточно большой, ствол в руки. Тут кнопка есть. Он завибрировал, что я чуть не выронил. Сердце начало колотиться, я оглянулся на дверь. Что, если он придет раньше?
   * * *
   - Алло, да мама. Я не знаю, что ей сказать. Как вести себя. Маша третий день бегает от меня. А она мне серьезно нравится. Понимаешь?
   - Да уж... Попробуй подарить ей подарок.
   На заднем фоне снова папа кричит, ничего не слышно.
   - Алло, мам. Я не слышу. Алло.
   - Да, я тут. Алло.
   - Что там папа говорит?
   Шум прекратился.
   - Мааам. - попробовал я ещё раз.
   - Да, да, ничего. Это телевизор работал. Сонечка сказала, что Машеньке нравится варенье из фейхоа.
   И где мне его найти в Воронеже?
   - Ммм. Я поищу, закажу в крайнем случае, но не уверен, что его доставят быстро. Хочу сегодня помириться. А еще купить ей платье. Не могу забыть, как она выглядела тогда. Знаешь, есть девушки, которым нужно ходить в чем-то женственном, они в нем такие хрупкие. - Я закрыл глаза, вспоминая, как увидел ее впервые.
   - Только бери ей с бахромой, и где лифчик не предполагается.
   - Почему? - не понял я.
   - А, Сонечка сказала, что у нее комплекс по поводу маленькой груди.
   - Рентан! - позвала меня девушка. Черт. И что им в ресторане не сидится?
   - Ладно, мамочка, мне пора. - Я нажал кнопку завершить, как раз, когда ко мне подошла женщина.
   - А почему ты отказался принимать участие в таком прекрасном дне?
   - Я решил, что "измена" моей девушке, грозит её потерей.
   - Уу, у тебя есть девушка? А как ее зовут?
   - Маша.
   - А у меня... -- все эти девушки на одно лицо, накрашенные так, словно смой все и лица не останется. - Трусики мокрые.
   Грязные и порочные. Если сейчас что-то не отвечу потеряю клиентов. Как я.
   - А у меня есть девушка. Маша. Я отказался от сегодняшнего дня, и ты же знаешь, -- я наклонился к ее лицу, - трахаться с клиентами, против правил.
   - Ты такой правильный? - Ногтем, в несколько сантиметров она провела по боковой части лица, хищно прищурившись.
   - Лика. - Сказал тихо, но твердо.
   - Ладно-ладно. Только отдай мой вибратор, а, то, что делать бедной девушке, которую продинамили?
   Я не люблю футбол. Стоп.
   - Какой вибратор?
   Её флиртующая манера подугасла.
   - Ну, я сегодня забыла его за завтраком. Не смотри на меня так, я его у подруги забирала. -- А там, он, конечно, случайно оказался. - Позвонила Роме...
   И его контактный телефон у тебя тоже оказался случайно.
   - Он сказал, что пошел на "прогулку" и отнес тебе домой.
   - Твою мать!
   - Ты хочешь сказать, что не вернешь его?
   Смотришь в самую суть.
   - ...
   - Блин, он вообще-то денег стоит. Но если ты... заменишь его... - девушка приблизилась вплотную.
   - Не начинай. Я его верну завтра, обещаю, и бесплатный ужин в нашем кафе.
   - Ну, если будут мои ракушки с корицей. И мальчик-зайчик, разумеется.
   - Разумеется.
   - Договорились!
   Мне нужно срочно домой.
   * * *
   - Мм. Рен. -- Пальцы сильнее сжали простынь. Если самому не получится, то с помощью этой штуковины...
   - Аах. Реэн.
   Щёлкнул замок. Я кончил. Черт. Черт. Черт. Почему так рано?
   - Мария.
   Кинул член в пакет, перед этим быстро вытерев его о подушку, залез под одеяло.
   Нужно успокоить дыхание. Вдох-выдох. Это не так уж и легко, когда двигаешь бёдрами. Лицо, наверное, красное. Что же так сердце бьется? Перед глазами все темно. Спи. Спи. Спи. Дверь открылась, голос перебил шум:
   - Маша, ты снова пила? Я слышу твое дыхание. Что это?
   Я сделал маленькую щелочку в своем укрытии. Джинсы... на них же...
   - Это сперма? Чья? Ты решила так мне отомстить? Отвечай!
   Я могла бы ответить, что не шлюха, как он, если бы мне было не так страшно. Похожее чувство люди испытывают, сбегая с камеры, постоянно оборачиваясь, двигаясь максимально бесшумно, задерживая дыхание, сердце бьется как сумасшедшее, все органы образуют скрученные сплетения. Когда, вот еще два шага, и ты на свободе, или два шага и тебя поймают.
   - лучше бы ты воспользовалась самотыком! - Я итак им воспользовал...ся... почти. - Ей Богу! Я выпил четыре чертовых таблетки, но даже они не могут успокоить мои эмоции.
   Так вот почему он такой спокойный.
   - Назови хотя бы одну причину, почему я не должен тебя придушить? А потом и себя заодно.
   - Я не с кем не спал. Это первая причина.
   - Ты видишь это? - Я уже полностью высунул лицо, рассматривая вместо своей вещи, глаза полные боли и ярости, лицо, кажись, посеревшее, придавая еще более страшный вид. В руках же у него трясется штанина с белым пятном и каплями. - После предоставленной улики, ты хочешь сказать, что мне кажется?!
   - Нет. Но это моя сперма. Это причина номер два. Я зажмуриваюсь посильнее, только не в этот момент, я не хочу видеть его лица.
   Мне говорили, есть напиток на пятьдесят пять градусов, надо будет его заказать. Сам не заметил, как плачу.
   - Я парень. А это последняя, самая главная причина. А вот и конец. Через два шага меня спалили, но, я сам сдался. Покрывало полетело в сторону.
   - Ты...
   Дверь с больным хлопком захлопнулась.
   * * *
   Нет, нет, нет. Этого просто не может быть. Мое сознание отказывается воспринимать это всерьез. Лекарство начало действовать, чувства застопорились, я ушел в риторический отказ. Боюсь, придется делать передоз каждый день, чтобы мои огненные чувства не вырвались наружу. А дальше, мысли полезли с огромной силой, глаза открывать было сложно, поэтому просто закрыл их.
   Я голубой. Чем я лучше этого мудака, который заставлял меня? Я влюбился в собственного брата... Ползти по стене вниз легче легкого, ноги совсем перестали держать, а ненависть полыхнула во мне с новой силой. За стеной послышались рыдания, а заморозка начала действовать почти в полную силу. Ей... тьфу, ему - больно. С чего все началось? С чего я вообще подумал, что он девчонка?
   Я начал уходить в сон, но он отказался меня спасать, и дарить покой, я всё ещё был в сознании, и мысли полетели быстрее, чем при бодрствовании.
   Точно... Он был в юбке и лифчике, стоял в туалете, красивый и беспомощный, с розовыми кварцами вместо глаз. Драгоценная, невинная, но с характером, она зацепила меня, сразу, с первого взгляда, в тот день...
   Мама... она ведь знала, знала с самого начала, ее всегда привлекала нетрадиционная ориентация. Потому-то и орал отец на заднем фоне в трубке...
   Бабушка, она старая, что с неё взять, а у дедушки зрение плохое.
   Но как я... всегда, каждый день своей жизни, я ненавидел геев, хоть в нашей стране и не было это запрещено. Я был гомофобом до начала работы хостом, там моя неприязнь ни к чему. Я сказал ему, что это омерзительно? И столько раз он говорил... и вопросы в ванной. Так хотелось закрыть лицо руками, почувствовать холод рук на горячем лбу, но силы покинули меня и во сне.
   Уже уплывая в другое сновидение, я подумал, как я мог его полюбить? А люблю ли я его вообще, после того, как узнал об истине? Совершенно не знаю, что мне делать. Как же я хочу, чтобы по времени моего пробуждения все это оказалось сном. Назойливость была лишь в том, что, увидь я его когда-то просто во сне, забыть бы не смог никогда.
   * * *
   Он уснул под дверью, я хотел зайти к нему, чтобы убедиться, что он никуда не убежал, но не смог. Возможно, ему сейчас тоже плохо... хотя, мало в это верится, честно. Кажется, сам ад поднялся в человеческий мир, забрался к нам в квартиру, только, чтобы заточить меня в себе. Сколько кругов мне предстоит пройти перед тем, как увидеть свет, я не знаю. Да, и вообще не знаю сколько их всего, но первый уже начал свое движение.
   Дверь открылась. Я обернулся.
   - Марий, вставай.
   Надо же, так странно слышать свое имя в его устах.
   - Иди умойся, на тебя смотреть страшно. На завтрак будешь макароны? Или суп?
   Он ведет себя... будто бы ничего не случилось.
   - Макароны.
   - Хорошо. - Он улыбнулся своей сверкающей улыбкой, чтобы я не увидел его припухших от слез глаз, и я не увидел. В груди защемило, словно я лишился в один момент чего-то важного. Словно он забыл то время, когда смотрел на меня, касался меня, хотел меня, любил? В голове, я представил себе "хозяина", вытирающего ноги, а я коврик. Который для этого и купили, этого я и ждал, и знал, что это так и будет, был готов... но почему же... так саднит?
   - Хочешь сходить куда-нибудь? - Только я вошел на кухню, он пригласил меня на свидание.
   - Мне больно.
   - Что такое?
   Будто бы ты не знаешь! Чужой человек.
   - Куда ты меня зовешь? - вместо того, что хотелось прокричать.
   - В аквапарк или, может, я покажу тебе город?
   Я не о том спрашивал!
   - Ты мучаешь меня.
   Расставь границы! Он ко мне больше не прикоснется.
   - Ты не можешь всю жизнь сидеть взаперти. Меня часто не будет дома. Будет лучше если ты найдешь друзей. И, ты же в выпускном классе? Тебе нужно посещать школу.
   Что за? Какая к черту школа? Какие друзья? Не будет тебя? И к черту!
   - Не веди себя так, будто ничего не случилось!
   - Что тебе не нравится?
   Ха!
   - Мне не нравится абсолютно все!
   Мои выпады, громкие и эмоциональные. Меня разрывает изнутри, а он включил заботливого старшего брата, которого у меня никогда не было и лучше бы никогда и не было!
   - Тогда не ешь эт...
   С меня хватит! Я быстро влетел в свою комнату, где все напоминало опять о нем, закрылся на ключ, лучше бы его совсем выбросить! Несколько длинных секунд я простоял в тишине, стараясь унять боль и подступающий к горлу ком. Я очень спокойный человек, но даже я, в такой ситуации, не смогу просто стоять. В дверь начали барабанить, сразу жестко, сразу громко и сильно. Дверь тряслась, тряслись мои плечи.
   - Открой! Если ты снова думаешь о глупостях... Лучше не стоит. Если девушке я мог это простить, то ты будешь наказан.
   Я горько усмехнулся. Рен хочет стать мне уже отцом? Удачи. В любой ситуации может быть еще хуже, не правда ли?!
   - Марий, открой!
   Почему от него мое имя сейчас звучит как оскорбление?
   - Не произноси мое имя!
   Тишина.
   - Мари, открой.
   Что??? Теперь он сократил мое имя? О, Боги! За что мне все это?
   - Я не хочу, чтобы ты меня наказал, папочка. - Я выплюнул последнее слово, хотя хотелось сказать его жалостливо.
   -- Марий... - Он вздохнул. - Ты посадишь свою печень, не пей. Его только это заботит?
   - Да, тут давно уже ничего нет. Ты же все украл. Ты не оставил мне ничего, с чем бы я смог успокоиться. - И продолжил тише, чтобы услышать мог только я:
   - Даже мои сигареты у тебя на балконе...
   Наконец он ушел. Прислонился лбом к двери. Резкий удар, я чуть не упал. Еще один. Что он делает?
   - Ты решил выбить дверь?
   Он совсем сдурел?
   - Ты достал меня. Я сказал тебе открывать.
   Мне стало не по себе.
   - Да сейчас я открою, успокойся.
   Где же этот чертов ключ?
   - Твое время истекло.
   Стой. Крик застрял в горле, я отодвинулся на максимальное расстояние.
   - Стой!
   - Поздно!
   Дверь слетела с петель и рухнула прямо около моих ног. Будь эта комната чуть меньше, я не смог бы отойти...
   - Почему ты такой? - Мой голос так сильно дрожит.
   - Потому что ты - парень!
   Это так звучит...
   - Я не виноват, с каким полом мне родиться!!!! Я что, просил тебя забрать меня из детдома? Да еще из-за своей смазливой мордашки! Я же говорил тебе.
   - А ты не думал, что нормальные парни не ходят в женском белье и не стоят в нем же, раздетые, в туалете?! Я не на пустом месте это устроил.
   -- Ты сам не думаешь! Я проиграл в карты. В простого дурака, остался с шестеркой и девяткой. Я помню тот день как сейчас...
   - Ты и есть дурак. - Совсем тихо сказал. - Мог объяснить мне все с самого начала, но ты промолчал.
   - Изначально, - мой голос стал спокойным и ровным, лишь взгляд был направлен в пол. - мне было стыдно, что ты увидел меня, то есть парня, в женских шмотках. А потом, из-за твоих домогательств я влюбился в тебя по уши, и это тоже стыдно, я боялся, что ты рассмеешься. А когда узнал, как ты к этому относишься, что перестанешь меня касаться...
   Замер и удивленно застыл, его глаза смотрели на меня, а мне так хочется сейчас сбежать.
   - А самому-то не стрёмно было? Ты натурал? - Спокойно спросил Рентан, мурашки побежали по коже.
   - Я натурал, был... это ты во всем виноват. - Повернулся в пол-оборота и оббежал его, в домашних штанах. Бежал долго, остановился фиг знает в каком районе, но сил больше не было, колени ломило и колол бок. Даже в таком состоянии эти жестокие мысли, добивают меня. Даже денег не взял, и где мне прикажете проводить ночь? Может, завести друзей было хорошей идеей, хотя бы для того, чтобы прятаться от таких, как он? Залез в трубу на горке.
   Глава 5
   Да что с этим парнем? Убежал... любит... Как можно любить парню - парня?! Почему его так долго нет? Гормоны давным-давно должны были улечься. Уже почти семь, четыре часа прошло.
   Надев куртку, отправился за ним. Он ребенок. Почему же я не думал об этом, когда считал его девушкой? Если бы меня не задержали на работе, он бы давно сидел дома. Меня позвал повар, они нашли варенье из фейхоа. Доставка три дня. Конечно же я заказал все оставшиеся банки, наплевав на их сумму. У меня хороший доход от фирмы, поэтому я могу позволить себе порадовать брата. Парень из виду был потерян, и я не решил ничего лучше, чем подняться наверх, ожидая возвращения.
   На улице давно стемнело, давно зажглись фонари в форме лампы и давно перестал слышаться детский смех.
   Время все шло, частые прохожие стали редкими, один человек на несколько улиц. В такое время не советуют выходить из дома. Совсем давно закончилась передача "спокойной ночи малыши", совсем давно закрылось кафе и совсем давно люди легли спать.
   Нашел я свое чудо в пластмассовой трубе, дрожащим от холода, со сжатой челюстью, но что-то шепчущим. Только взяв на руки понял, он весь горит...
   И виноват в этом я. В такую погоду в шортах?! Я совершенно забыл о том, в каких он вещах, зациклился на своих чувствах. Я конченый не только брат, но и опекун. Сжал челюсти.
   - Тише, тише. Потерпи еще немного. - Уложил на кровать, укутывая в несколько одеял. Так, компрессы на лоб... где жаропонижающие?
   - Мама.
   - Все будет хорошо.
   Надеюсь, антибиотик ему поможет.
   - Пей родная, пей. - Нц, никак привыкнуть не могу. Какой же ты глупый! И я...
   Глотнул, качнулся, припадая губами к его, вливая растаявший порошок ему в горло. Парень закашлялся.
   - Все, все. Марий, спи. - Погладил парня по пушистым волосам. Вот женские же! Я поднялся. Около самой двери:
   - Не уходи. - Брат плакал, ресницы дрожали. - Мама.
   Тяжело вздохнул.
   - Хорошо, я буду здесь. - Вернулся на место, ложась рядом, - только тебе нужно поспать.
   - Н-нет.
   - Не волнуйся. - Взял маленькую ладошку, ну женская же, в руку. - Я буду рядом, пока ты не уснешь. А когда проснешься, то будешь здоров, полон сил и энергии, я буду здесь.
   - Хорошо.
   Так мы и остались. Парень быстро уснул. А я спалил себя на мысли, что любуюсь им уже около десяти минут, не в силах отвести взгляд от тонкого носика, слишком белой в данное время кожи, алых ярких губ... все же ты очень красивый, не заметил, как где-то между рассматриванием локонов на плече и тонком изгибе шеи, сам отключился.
   Проснулся от дикого крика:
   - Помогите!
   Мария тошнило. Он с силой сжимает пододеяльник, волосы падают на лицо. Твою мать!
   - Помо... (...) ...те.
   Быстро подскочил, намотал его пряди на кулак. Все еще горячий. Температура не спадает. Придется укол ставить.
   - Акха.
   - Пойдем, родной в ванну.
   За несколько минут "перерыва", мы перебежали в туалет. Вроде легче уже.
   - Я принесу воды, - брат ничего не ответил. Перевязал его волосы веревкой от пробки для ванны, откуда мне иметь резинки?
   Какое лекарство брать? Послышался звук, как будто что-то упало. Он лежит на кафеле. Черт.
   Я убрался. Марий больше не просыпался, а я за ночь не сомкнул глаз. Жар часам к девяти спал до 37.6.
   - Рен?
   - Ты проснулся? - Я коснулся его головы. В норме, по крайней мере я руку не обжог. Такое ощущение, что мы очень сблизились за эту ночь. Отчуждения не чувствуется, лишь усталость и притупленное волнение. Мы оба натворили дел, на целый век. Видя его заплаканное лицо, хочется крепко обнять, защитить от врагов и не отпускать из рук, от слова, совсем. О чем я думаю? Извращенец.
   - Я... мне плохо, очень. - Он попытался встать, слабость давала о себе знать.
   - Лежи. Я знаю.
   - Мне в туалет надо. - Еще одна, не увенчавшаяся успехом, попытка подняться. Если бы я не поднял его, он упал бы второй раз.
   - Голова кружится. Спасибо.
   Мы вошли в уборную.
   - Извини, но я не выйду. Вчера уже оставил тебя на одну минуту, вон шишка какая. - Коснулся его виска.
   - Ай. А как мне?
   - Я тебя подержу. А в следующий раз дам бутылку.
   И почему мне эта идея не пришла минуты две назад? Красный от температуры, побагровел еще сильнее.
   - Да ладно тебе, оба парни. Чего я там не видел? - Хоть я так говорю, но у меня совсем нет смелости лицезреть доказательство этого еще раз.
   Донес его до кровати. Все же он очень легкий.
   - Есть хочешь?
   Покачал головой. Так он скоро вообще анорексиком станет.
   - Жарко.
   - Вот, - протянул ему градусник, померил.
   - 38.9.
   Снова поднялась.
   - Если я тебе сейчас суп приготовлю, ты поешь?
   - Да.
   С самого начала надо было так вопрос ставить.
   - Кушай. - Проще уже невозможно. Картошка и вода. У него руки трясутся. Божечки.
   - Дай сюда! - Отобрал горячую тарелку, подул на содержимое в ложке.
   - Кушай.
   - Спасибо, вкусно. - Он съел все, несмотря на то, что аппетита за полтора часа не прибавилось.
   - Будешь кушать четыре раза в день. Я сам составлю тебе рацион.
   Глаза необыкновенно-розовые, стали удивлёнными.
   - Ну я же не ел так, даже когда был здоров.
   - Очень плохо. Вот с этого дня и исправим.
   - Ясно.
   - Тебе таблетки не помогают. Я могу тебе сделать укол.
   Он, немного подумав, согласился.
   - Снимай штаны.
   - Нет.
   Нормально... Я его волосы держал и в туалет водил.
   - Я сейчас сам это сделаю. Набрал лекарство в шприц. Тебе еще нужно одежду другую найти, и постельное поменять.
   Марий стянул с себя штаны, кряхтя.
   - спасибо, Рен.
   Еле расслышал.
   - Ай.
   У него такая нежная, гладкая, мягкая и слегка загорелая кожа.
   - Ты все?
   - Да. - Выбросил шприц.
   - Вот. - Протянул ему ватку, смоченную спиртом.
   - Больнюще делаешь!
   - Ну извини, это был мой первый опыт.
   Он упал лицом в подушку и простонал.
   - Да ладно тебе, теорию я на отлично сдал.
   - Хоть это радует.
   - А теперь пошли купаться, принцесса.
   Парень замер, а я приложил пальцы к губам, вырвалось.
   - Ты сидеть сможешь? - Не думаю, что горячая вода пойдет ему на пользу, налил теплую.
   - Угу. - Его ладони лежали ниже живота. Я хмыкнул. Стесняшка. Разделся сам.
   - Руку. - Намочил мочалку, аккуратно протёр руки, затем спину, волосы. Так бы и стоял тут с шелковистыми прядями между пальцами. Кажется, температура спала, Марий засыпает. Ополоснул остальную часть тела водой.
   - Пошли, братец. - Так и подмывало сказать, глупый. На голову накинул полотенец, который закрыл и лицо, и тело.
   - Ты одеваться будешь?
   - Я... да.
   Дал ему свою футболку, свободное сейчас - самое лучшее.
   Уложил. Еще посмотрел за его спокойным сном, уловил еле заметную улыбку на своем лице, лег рядом, сразу провалившись в бессонную тьму.
   - Мне плохо. Кха, кха. - Младший тряс меня за руку.
   - Тазик там. - Подхватил в привычное состояние его влажные волосы. Значит, времени немного прошло. Надо будет обязательно взять у кого-нибудь резинку. Нужно таблетки принести. Зазвонил телефон. 11 вечера.
   - Алло.
   Нелицеприятные звуки раздавались за кроватью.
   - Что это за звуки у тебя?
   - Не важно. Меня завтра не будет. Я на больничном. Моему...сестре моей плохо.
   - Беременна?
   - Да сплюнь ты. Единственный из моих подчиненных, кто любит меня бесить, это мой лучший друг из Италии - Гриша. Мы все детство провели вместе, сначала здесь, потом там, наши отцы работали вместе, и перевели их также. А еще он готовит замечательные десерты, лучшие в Италии, засранец.
   - Гриш, замени меня.
   - Долго?
   - Не знаю, не меньше недели. "Смотри, не срывайся на ангелочке."
   Сжал зубы.
   - ладненько. Спокойных тебе снов, например, удавов там, - я знаю, что он их боится. На той стороне трубки послышался смех.
   - И тебе всего наилучшего в эту ночь.
   - Рен, воды. - Слезы капают из глаз.
   - Не плачь. - Погладил по голове. Дал бутылку. За несколько глотков осушил ее.
   - Рен. Я умру.
   - Не смей даже думать так. Что за глупости? Никто от простуды еще не помирал!
   Мне надо выпить успокоительное.
   - Ты таблетку пил?
   - Да. Я есть хочу. - проговорил ангелочек.
   - Хорошо.
   Через несколько минут я принес все тот же суп.
   - Ешь.
   - Я больше не могу... - Он заплакал. Поцеловал его в лоб. Ты же мальчик, ты должен быть сильным, а сам совсем как девчонка. Он успокоился, странно, но и я почувствовал умиротворение.
   - Температуры нет. Еще пару дней и будешь, как огурчик.
   - Ага, зеленый и в пупырышках?
   - Нет. - Сильное желание увидеть на его лице румяна, пересилило меня. Приблизился вплотную, и прошептал в губы, мои начало покалывать:
   - Как помидор, красный. - Отстранился, чтобы лицезреть его выражение. О, да, это стоит того. - И здоровый! А сейчас, ешь.
   - Ты... у меня голова кружится. Что с твоей работой?
   - Я с тобой буду. Я заказал кое-что, что ты любишь, но, если ты не выздоровеешь, не сможешь этого попробовать.
   Блеск интереса появился в потемневших глазах. АААА. Красивый. Я так боюсь, что влюблюсь в него, как в парня, ведь забыть его как девушку, у меня нет сил. Сейчас эта мысль не вызывает такого ужаса.
   - Когда я выздоровею, ты уйдешь? - Глаза закрыты, но столько напряжения в вопросе.
   - Я буду с тобой сколько надо. Тем более, у меня в следующем месяце отпуск.
   Задремал. Хочется сделать что-то такое, чтобы улыбка ярко светилась, и как можно дольше не сходить с лица.
   - Кха-кха.
   Дал воды.
   - Открой рот!
   - Акха-кхак.
   Черт, он так подавится.
   - Акха-кха-кха.
   Набрав воды в рот, поцеловал. Парень подо мной задергался, большие глаза стали еще больше.
   - ммм! -- Упругое тело расслабилось, плечи опустились, но он все еще продолжал смотреть прямо в мои глаза. Воды во рту не осталось, так не хочется отрываться от теплых маленьких губ; кажется, это первый раз, когда я могу их, наконец, почувствовать.
   - Еще, кх.
   Я усмехнулся.
   - Не боишься меня заразить? М? Бровь темного цвета выгнулась, мое лицо стало хитрым. - Или ты настолько сильно хочешь... - многозначительная пауза, - пить?
   Он покраснел и отвернулся.
   - Так ты будешь еще "пить"?
   Кивнул, пока взгляд смотрел куда угодно, лишь бы не на меня. Он такой миленький, когда смущается. О чем я думаю?
   Я набирал в рот воды всегда с открытыми веками; следил за тем, как трепещут ресницы; слушал, как он сглатывает, представляя совсем не воду; видел, как сильнее сжимают пальцы ткань, на которой он спит, пока бутылка не опустела.
   - Я принесу еще. Тонкие, совсем ведь по-девчачьи, руки обвили мою шею, полностью повиснув. Я встал на четвереньки нависнув над пацаном.
   - Я не хочу пока пить.
   - Что же ты хочешь?
   - Тебя... - Марий коснулся своими губами моих, влажными, с несколькими трещинками и ранкой, сделанной на холоде, несмело надавил.
   - Смелее. Покраснев еще больше, превратил ладонь в кулак.
   - Ты болеешь. А я и в правду не хочу заразиться. - Мягко снял его за запястья с себя. - Когда выздоровеешь... и улыбнулся, закрывая дверь с другой стороны. Как сердце колотится. Третий десяток почти идет, а мне все как впервые.
   * * *
   И что это было? Не могу восстановить ритм сердца, зачем ты меня дразнишь?
   - АА! - Закрыл лицо руками. Образ ухмылки, самоуверенного взгляда и рук никак не могут выветриться из головы. Я падкий мальчишка! Кашель прошел.
   Действительно, совесть бы меня замучила, если бы он заразился. В комнату вошла причина моих терзаний.
   - Я тебе лекарство принес.
   Как он может оставаться таким невозмутимым? Он вообще человек? Не могу поднять глаза... Это может стать проблемой, так и цепляются за тумбочку, лампочку, а вон, шифоньер, какой интересный. Рентан подошел к кровати. Зажмурился. В нос ударил резкий запах одеколона.
   * * *
   Он так реагирует, что хочется делать так еще и еще. И это всего лишь после того, как я его напоил. Страшно представить, что будет после поцелуя, а после секса... Да, уж. Мысли снова не в то русло направились. Протянул таблетку, так как парень с кудрями сидел спиной ко мне, то лекарство, разумеется, не увидел, а я воспользовался ситуацией.
   - Открой рот.
   Удивленная макушка удостоила меня чести. Положил розовый кружочек на язык, отпил и припал к губам.
   - Мн-мнн!
   - Глотай!
   Возмущению нет предела. Да, именно такое лицо...
   - Не делай так, ты можешь заболеть.
   И он подумал об этом только сейчас?
   - У тебя горло болит и руки дрожат, как ты запивать собрался? А помереть, даже при такой страшной болезни как простуда, от обезвоживания - не выход.
   - Очень смешно.
   Я понял его мысли.
   - Ты глотаешь громко.
   - Почему ты так двусмысленно это говоришь?!
   - Специально.
   Марий закатил глаза, перевернулся на живот и уткнулся в подушку.
   - Все, я спать.
   - Спи.
   Прошло целых пять минут...
   - Я не могу уснуть.
   - Тебе лучше?
   - Гораздо.
   - Это хорошо.
   - Я хочу погулять.
   Конечно, уже утро. Часов пять может, шесть.
   - Ты не сможешь идти. - Молчит. - Сильно хочешь?
   - Угу.
   - Эх. Угу. - передразнил я его. Подхватив на руки это создание, зашагал в сторону двери, - Бери куртку и накидывай ее на себя.
   - А ты?
   - Я итак в свитере. Да и, если что, будешь ты меня согревать.
   - Я тяжелый, ты не сможешь меня долго носить.
   Тяжелый? Да он, кажется за эти пару дней сбросил свои оставшиеся двадцать килограмм.
   - Ты невообразимо легкий, сколько ты весил?
   - Пятьдесят девять.
   - А?! Будешь есть пять раз в день!
   Он рассмеялся и прижался к моей груди. Вот так с ним, в безлюдное время, когда только подбирается рассвет, когда пахнет ветром, когда летают птицы, и небо становится раскраской для нового утра, все это, вместе с маленьким человечком у меня на руках - так уютно.
   Мы направились в парк, и тут я увидел своих знакомых, они работали танцовщицами, в ночном клубе неподалеку, так что встретить их в это время суток не редкость.
   - О! Ты нас уже с работы встречаешь? Похвально, мы как раз собирались сегодня зайти.
   - Я с сестрой гуляю. И на работе меня сегодня не будет, заходите, милые дамы.
   - Ох, Рен, не язви.
   - Да ладно, ты же его за это и любишь, - защебетала блондинка.
   К нам подошла Виолетта, девушка одного из персонала, с несколькими девушками.
   - О, Рен. Привет.
   Я кивнул.
   - А это кто?
   - Ты что не знаешь? Это же его сестра.
   Она так говорит... хотя узнала об этом минуту назад...
   - А что она сама ходить не может? - И в противовес себе же: - Ну, может на это есть причины.
   Я растянул губы в улыбке. За язвительность они меня и любят, а вот хамство в адрес постоянных клиенток не позволительно.
   - Тихо, дамы. Если хотите это обсудить, приходите в хост-кафе.
   - Но тебя же там нет.
   Пожал плечами.
   - Это уже не мои проблемы. - Я заглянул в сверток. Мари тихо внимал каждому слову. Хм.
   - Бука ты!
   - Разрешите откланяться.
   Отказ не принимается. Мы пошли в гущу парка. Не хватало еще, чтобы температура из-за них поднялась. Уже удаляясь, услышал:
   - Ты видел, как он смотрел на нее?
   - ну, сестра же.
   - А мне кажется, между ними что-то есть. Я слышала, что она не родная.
   Все может быть, дамы, все может быть... Хорошо, что до них слух, что это "он", не дошел.
   - Рен, это были твои посетительницы?
   - Да.
   - Ты им нравишься. Особенно той, беленькой.
   - Это моя работа всем нравится. И как ты это, интересно знать, понял? Научился смотреть через мои вещи?
   - Я почувствовал ее боль и злость на меня.
   Какой ты чуткий. Вздохнул.
   - Я думал, ты перестал меня ревновать, раз мы уже определились, что ты парень. - Я хотел перевести все в шутку, но парень заметно напрягся. - А тебе?
   - Что мне? - Кунцитовые глаза отражали мое лицо. Я улыбнулся.
   - Я нравлюсь?
   - Нет. -- Просто слово... - Я люблю тебя, говорил же.
   Сердце остановилось. На такой ответ я и не надеялся. Да, я снова его дразнил. Не получив от меня ответа, Марий попытался встать. Покачнулся и упал обратно на мои ноги.
   - Ты еще слаб.
   - А ты... ты... Черт, - от его алого и обиженного личика я возбудился.
   - Я... я?!
   - Ты... твердый... - Ого, с каждым разом поражаешь меня все больше и больше. Конечно, он отвернулся от меня, рассматривая свои ладони, цветы вишни, зеленые деревья, что там еще есть?
   Рассвет, пруд, плавающие утки, легкий ветер, тепло, отражающееся в районе ног и захватывающее торс, и грудь. На моих руках прекрасн... сный, человек. Подумалось, что именно так должно проходить идеальное свидание.
   - У меня скоро день рождения. - Он хочет перевести тему, отвлечься от меня? Прости, у меня гнусный характер, так что легко отделаться даже не думай. Положил одну руку ему на талию, второй вздернул подбородок, придвигая к себе.
   - И что же ты хочешь на день рождение? Одежду, технику, гаджеты, меня?
   Расстояние, отделяющее нас, три сантиметра. Он прерывисто вздохнул, оттолкнул меня и крикнул:
   - Опять издеваешься!!?
   Ну же, говоря такие слова... посмотри на меня. Нежно провел пальцами по его подбородку, шее, сжал, и резко развернул на себя. Он вздрогнул.
   - Нет, я серьезно. Чего ты хочешь? Тебе же восемнадцать будет. В какой день?
   Я держу его, касаюсь руками шеи, и чувствую, как сильно колотится его сердце.
   - Тогда... поцелуешь меня?
   Поцеловать....
   - Хорошо.
   Резкий поворот головы.
   - С языком, по-настоящему! - С какой-то детской упертостью проговорил он.
   - Хорошо. - повторился я.
   - Ты шутишь? Ты же парень!
   - Да, я парень. Но у тебя совершеннолетие, и, разве я не сказал, что ты можешь желать, чего угодно? Главное выздоравливай.
   - Ты будешь моим?
   Мы дошли до точки? Какой ты хитрый. С самого начала хотел обмануть меня?!
   - А ты уверен, что тебе этого хватит на один день? - Я мог этого не говорить, просто, слова сами вырвались, ведь я сам не знаю, хватит ли мне тебя единожды.
   - Не знаю. А ты со мной не останешься, да? - Вопрос, загоняющий в тупик. Его тёплые слабые пальцы, единственное теплое, после поднявшегося прохладно-влажного ветра, в этом парке, вырисовывающие на моей груди круги, за расстегнутыми пуговицами.
   * * *
   Мне грустно. Как-то резко потемнело небо, несмотря на утро, быстро поменяв хорошее настроение на меланхолию. Спать захотелось. Прикрыл глаза.
   - Не засыпай, еще сильнее заболеешь, - Слегка качнув меня на руках, поудобней перехватывая под ногами, сказал Рен. Зачем нужно обо мне заботиться, один раз - ничего не значит. Мне страшно, от того, что это может оказаться обычной игрой в "кошки-мышки", это более походит на правду. Я кукла, очередной... даже осознавая это, я бы не смог прожить "свой день", зная, что Рен сделает все, что я попрошу, не использовав его на максимум.
   - Тогда, свое желание я скажу тебе в тот день.
   - Когда?
   А вот этого я ему не скажу! Настало мое время быть вредным и молчать.
   - Хитреец. - протянул слово он. - Хотя бы скажи, в каком месяце... знак зодиака, декаду....
   И кто из нас двоих - хитрый?!
   - Август. Первая. Лев.
   - Значит, где-то в первых числах. Угадал. - Пойдем домой, на сегодня хватит. Поднял меня.
   Это не честно. Совсем не хочу, чтобы он меня отпускал, но вот я на кровати, меня накормили супом, кажется, через, дней этак пять я его видеть не смогу. Но, пока этого не произошло, из его рук блюдо стало моим любимым.
   - Очень вкусный суп.
   - Ты это уже пятый раз говоришь, --прошептал мой брат, улыбаясь. - Лучше поправляйся, тогда я смогу кормить тебя жирным мясом. И руки потер, так по-маньячному... что-то не очень мне захотелось становится здоровым...
   - По-моему, это антистимул.
   - Ты не хочешь, чтобы я разделывал масленую курочку, а потом облизывал свои пальцы? По одному... медленно.
   Я сглотнул. Почему, каждый раз, разговор заходит не в то русло? Прямо сейчас захотелось увидеть это зрелище. В голове начали рисоваться красивые и четкие картинки недетского содержания.
   - Ты что там себе представляешь, а, маленький извращенец?
   Лицо запылало, захотелось закусить губу. Я отвел взгляд, как услышал "дрочный" шепот:
   - Смотри на меня.
   И я посмотрел.... Мы долго смотрели друг другу в глаза, а потом сердце начало так - ту-дум, ту-дум. Громко. Внутри все сжалось. Ту-дум. Быстрее и быстрее.
   - Тебе нужно поспать. Я принесу лекарство. - Ни один не отвернулся. Ладонь с силой надавила на грудь, укладывая меня на постель. Те же действия должны происходить при совсем других обстоятельствах. Сам обладатель рук встал. Взгляд получился сверху-вниз. Внутри зарождается трепет. Резкий разворот, я выдохнул, закрывая глаза и откидываясь на подушку.
   * * *
   Уже уснул. Хм. Убрал со лба мягкую челку, целуя. На спящем лице появилась нежная улыбка. Знаешь, с каждой секундой я все больше и больше сомневаюсь, что натурал. Что когда-нибудь придется уйти от тебя, а отойти и подавно. "Ты мой", все мое естество кричит об этом.
   Почему же это относится только к нему? Меня уже не так волнует, что он одного со мной пола, и та штуковина, ниже пупка.... И если он пассив, означает ли это, что я могу встречаться с девушками или мафией? Скорее всего нет. У меня не настолько плохая память, чтобы забыть все события из-за таких вот личностей, как они; глаза полные боли, розовому боль не идет. Он серьезно влюбился в меня? Хах. В парня? А почему нет? Ты же влюбился. Я влюбился? Шизофрения, нет, не лечится...
   Я сходил в магазин. Встретил коллег по работе, зашел в заведение на первом этаже, дать указания, и вернулся. А вот брата не обнаружил... не понял....
   * * *
   Он ушел. И на что я рассчитывал? Обещанию "быть со мной, когда я проснусь", не быть выполненному, ведь я уже очнулся. Но уже легче, я могу вставать с кровати.
   Рен целует меня, кормит с ложечки, и носит на руках, как девчонку. Почему же тогда ты оставил меня? Как же голова кружится, дошел до балкона. Со двора доносились женские голоса.
   Тут девушки из его кафе.
   - Я тебе говорю, что ВЛАДЫКА последнее время слишком грубый!
   - Тебе не нравится?
   - Наоборот. Он как рыкнет, так соски затвердевают! Хочу его, - заныла деваха. Иж чего удумала!
   - Давай на спор. Кто первая с ним переспит, тому пятихатку?!
   - АА. На слабо меня решила взять?
   - Ха-ха. Боишься, не сможешь соблазнить его своей рожей?
   - Я?! Еще чего, по рукам! Я боюсь... но не этого....
   Две женщины пожали друг другу руки и двинулись по дороге. Фигуры у них, что надо. Осталось надеяться на его самоконтроль, который, знаю, не устоит перед пятым размером. Почему у них у всех такая большая грудь?
   Рентан же не любит меня? Есть в нем чувства ко мне только как к брату или сестре, лишь моя больная фантазия показывает мне его бурные взгляды, говорит о том, что наши отношения совсем не родственные, туманит мозг.
   Он свободный человек, поиграется с ними, а может и встречаться начнет. Он вообще завидный жених, непонятно, почему у него до сих пор нет девушки. Как же противно! Голова закружилась сильнее; пришлось оттолкнуться от поручней, пока не полетел со второго этажа; резкая боль прошибла затылок -- кажется, я об стену приложился.
   - Ай!
   Струйка скатилась по шее, я медленно сполз на плитку.
   Глава 6
   Куда он мог пойти в девять вечера? Да куда угодно!
   Что так холодно - то? Неожиданно оказалось, что ветер шел с балкона. Марий на полу, лужа крови. Дальше все происходило как в замедленной съемке: я взял тонкое тело, перетаскивая его на кровать, прощупал пульс, чуть своего не лишился. Старался разбудить, где-то откопал нашатырь. Мой голос слышался как-то приглушенно. Я плотно задернул шторы, не знаю для чего.
   - Кха-кха. Ау.
   - Лежи! - Прорычал я.
   - Бошка болииииит.
   - Я не могу даже зеленкой смазать, пока врач не приедет. У тебя все слишком.... Тс. - Приложил палец к его губам, пока в трубке гудок сменялся тишиной.
   - ... да, дом 35, второй этаж, над кафе "Левиафан".
   - Как ты? - Откладывая телефон в сторону и присаживаясь на кровать поинтересовался я.
   - Нормально... а вы... мой друг?
   Бровь полезла наверх, а в душе затаилось какое-то маленькое, нехорошее чувство. На меня смотрели все те же кунцитовые глаза, только странного любопытства в нем было больше, да и казалось, ожидания....
   - Маша, ты меня пугаешь....
   - Так меня Маша зовут?
   Ступор....
   - Нет, - честно ответил я, на что получил еще более честное непонимание. Он принялся рассматривать себя и после вынес вердикт.
   - Я парень. А почему имя женское? - Не дождавшись объяснений, он начал смело осматривать помещение, я уже начинал молиться на быстрейший приезд врачей. Положил руки на подбородок, Марий уставился на меня, коснулся лица, провел по подбородку.
   - Ты...
   - Рентан. Твой... парень....
   Что я сейчас?! Твою мать! И что теперь? Не возьму же я свои слова обратно?! Ты просто не хочешь. Они важны. Сейчас, как никогда.
   - Так мы пара? Хорошо. Хоть кто-то. Я, честно, ничего не помню, извини. Ты не можешь этого помнить. Этого не было.
   Вроде в этой ситуации было бы проще отучить его от себя... или себя от него. Но я не смог. Через пятнадцать минут обследования нашей квартиры мы загрузились в белую машинку с красными циферками и отправились в веселую поездку....
   - Кем вы ему приходитесь?
   - Брат. Мы живем вместе.
   Доктор кивнул, я катил коляску с братом, с перебинтованной головой.
   - Вы будете делать энцефалограмму?
   - Да.
   - О, я знаю, что это! - Заулыбался парень. Мы оба посмотрели на него. Мужчина в белом халате с сожалением, а я - "лучше бы ты другое вспомнил"!
   Пока мы ждали результатов, Марий вдруг заплакал.
   - Прости. Это так кошмарно! Мы столько всего пережили, хоть я улыбаюсь, но.... Мы любим друг друга, а я... я все забыл. Прости пожалуйста. - Брат покачал головой.
   - Ты чего?
   Не думаю, что такие стрессы ему можно сейчас испытывать. Что уж говорить о том, что внутри все разрывается от твоих слез и слов. Я, обняв, притянул к себе вздрагивающее тело, крепко сжал, холодный.
   - Ты не в чем не виноват, слышишь? - Слегка тряхнул я его. Это я не должен был его оставлять, но на кой черт его понесло на балкон?!
   - И что у него?
   Мы уже сорок битых минут сидим в ординаторской. Странные манипуляции, потом он смотрел снимок, и так тщательно смотрел, что сейчас, невролог рассматривает уже нижнюю часть.
   - Сотрясения нет. У него кратковременная потеря памяти. Проще сказать, амнезия.
   - И как долго продлится амнезия?
   - Минимум еще неделю, а максимум... Но не будем о плохом, я вам сейчас выпишу таблеточки. Главное, чтобы его мозг полностью восстановился.
   - Марий, пошли.
   - Что он сказал?
   - У тебя амнезия, поздравляю! - Просто не смог сдержать сарказма, это итак очевидно. Теперь за ним нужен глаз да глаз, врач напугал меня, "это при кровотечении, это если будут сильные боли, это если будут частые обмороки, это если...".
   - Я тебя чем-то обидел? Мы поссорились перед тем, как я упал? Или ты все-таки злишься?
   - Нет.
   - Просто ты так жестоко это говоришь....
   Блин, я снова забыл принять таблетки. Точно, и он забыл. Глотнул сразу две.
   - Извини, это нервное, я таблетки пью. Тебе, кстати тоже дофига всего прописали. А вот от других лекарств придется отказаться, народными средствами буду тебя отпаивать, пока печени не лишился...
   - А что с ней будет?
   - Отвалится.
   На меня так доверчиво посмотрели, что мне стало стыдно.
   - Просто болеть будет и все, не смотри на меня так. - Я держал парня под руку, он резко встал, а я чуть не уронил его.
   - Почему у меня в глазах мутно.
   Чуть-чуть же осталось до выхода, а еще такси вызывать.
   Потрогал лоб, чуть не ошпарился. Да на нем можно яичницу жарить.
   - Температура.
   - Какая?
   А мне почем знать? Главное, про энцефалограмму он помнит, а про градусник нет? Чудная у него память! Надо будет на следующем приеме, спросить, с чем это связано.
   - Не знаю.
   Я вызвал такси, оставляя предобморочного около стены.
   - Голова кружится. Мх.
   Ну разумеется!
   - Я немного передохну...
   Подхватил его под коленями, поднимая на руки. Не хватало для полной радости сотрясения!
   - Ты чего?
   - Головокружение не пройдет. Скоро машина подъедет. Нам надо домой. Там даже стены лечат.
   Я надеюсь он не начнет сейчас спрашивать с придыханием - "как"? Но спросил он другое, более неожиданное и уместное в вакханалии нашей жизни:
   - Это нормально?
   Сказать ему нет? Сейчас так принято? Это принято только у нас.
   - У нас, да. А здесь, тебя все равно девочкой считают, так что тоже - да. Признайся, тебе просто хотелось увидеть его реакцию. И нифига. Как был спокойным, как слон, так и остался. Помолчал пару минут.
   - Ты надо мной издеваешься?
   - Есть немного, - он надулся, - но то, что ты "Маша" - факт.
   - Ам...
   Какие-то мыслительные процессы происходили в маленькой головке, пока мы залезали в машину.
   - А чем я люблю заниматься?
   Не могу этого произнести вслух: "ты рыдаешь ночами, а днем ревнуешь меня ко всем подряд, а потом гробишь свой организм, опустошая мои алкогольные запасы.
   - Тебе нравятся платья, это твое... мм, хобби. - Или фетиш, там уже, как ему нравится. - Еще ты охуительно готовишь, но на время об этом забудь!
   - Почему? - Персиковые губки скрутились, выражение лица приобрело невинную детскую форму. Мило!
   - потому что ты болеешь! - Как-то это угрожающе вышло, что "Мария" отодвинулся от меня.
   - Это потеря памяти?
   - И это тоже, но в основном грипп.
   - Ясненько. А...
   - А еще ты каждый день звонишь родителям, интересуешься как у них здоровье, готовишь кокосовое масло, - последнее я сказал по приколу. Зря, в общем, сказал. Он заинтересовался, а я не представляю, где я смогу найти в Воронеже кокосы, а еще больше, как мы будем готовить из них масло....
   Водитель косо на нас взглянул.
   - У него амнезия. - Да, мы поэтому говорим частично на одном, частично на другом языке, просто он перескакивает так быстро, что я не отслеживаю этого и продолжаю диалог.
   - О, ну выздоравливай, - он подмигнул моему Мари, Лада остановилась, я рассчитался, и вышли.
   - Это наш дом. Я тебя сейчас покормлю и... - сказал, поднимая его.
   - Я не хочу.
   А вот это не изменилось.
   - Это не важно. - Хотелось добавить еще, "ты все равно будешь есть".
   - Ты моего мнения не спрашиваешь, да?
   Что меня больше всего потрясло, что это он на полном серьезе спросил.
   - Иногда.
   - Ясно. Извини.
   Я имел ввиду, иногда не спрашиваю, но возможно, что он меня не понял... к лучшему?!
   По-моему, еще пару дней и я перекочую на его кровать. Мы зашли в квартиру. Марий сразу прошел на кухню в ожидании моей кулинарии.
   - Сходи пока в ванну.
   - А где моя комната?
   Я провел его на всякий случай, поддерживая за локоть в спальню, а потом в ванну.
   - Держись за стенку, купайся в теплой воде, но не горячей, долго не стой под водой, если что, сразу зови меня, и по окончанию тоже. - Дал ему аскорбинку. Она хоть немного должна усмирить высокую температуру.
   - Хорошо.
   Положил вещи на машинку. Так, что там ему можно?
   Поздний ужин подошёл к концу.
   - Спасибо.
   Отнес его в комнату. Вроде не настолько лоб горячий.
   - Так... - я сел на кровать рядом с ним - мы спим на одной кровати?
   - Дааа.
   Ну почти...
   - А мы уже... - он покраснел.
   - А что? Ты так хочешь сейчас?
   Видимо не все забыл.
   - Как бы не обижайся, но я тебя мало знаю, конечно, уже давно, но... я просто, не могу так... не сегодня... - начал бурчать себе под нос. - Но пока ты нёс меня сегодня, мне стало больно. Ты, видимо, хорошо приручил меня...
   От таких слов по телу пошли мурашки.
   - Где?
   Наверное, мои глаза, уже можно назвать светящимися факелами.
   - Здесь, - с придыханием сказал брат, указывая на вздымающийся бугор под джинсами.
   - Тогда расстегни.
   - Слушай, а это нормально?
   Сомневаешься?! Правильно. Не верь мне.
   - Да, - прошептал ему в ухо. Сколько же раз он скрывал от меня свою эрекцию?
   - У меня голова перестала кружиться. Хитрый.
   * * *
   Не знаю, можно ли так, но так зудит, серьезно. В том, что я испытываю к этому человеку теплые чувства, сомнений нет. Мы встречаемся, это постоянное дело, наверное, мы занимаемся всякими непристойностями каждый день и прошли период "стесняшек", ему, наверное, обидно. Как же сердце колотится. Будто пробьет сейчас грудную клетку.
   - Рентан. А как твое не полное имя? - Да, мне нужно поговорить. Я, может, смогу успокоиться.
   - Рен.
   Пальцы дрожат, не могу расстегнуть, первая пуговица поддалась. Паника начала взбираться по коже, еще чуть-чуть и я сломаю всю атмосферу... Прикрыл глаза, откидываясь на подушку, вдыхал запах, принадлежащий парню напротив, вспомнил, как его руки касались моих ног, как он нес меня, с какой любовью держал...
   По телу пошли мурашки, лишь я представил, как он раздевается.
   - Блин, не могу.
   Я уже начал путаться, где брюки, а где нет.
   - Не торопись. - Он, словно искуситель, шепчет горячо. Его взгляд такой: "я постою в стороне, понаблюдаю", что-то мне подсказывает, что это не впервые, но меня это совсем не раздражает, наоборот, подогревает плоть.
   * * *
   Да, я боюсь, что он очнется именно сейчас, скажет "чем это мы занимаемся?", оттолкнет меня, убежит, возненавидит, но я продолжаю смотреть, как расстегнуты все пуговицы, как молния едет вниз, как закрываются глаза, как он кусает губы, как дрожат его руки.
   - Ты можешь мне помочь?
   - С чем именно? - Мне так нравится ставить людей в эмоциональный тупик, особенно тебя.
   - Со штан... - его лицо меняется - с... - зрачки начинают бегать, лицо становится совсем красным, - помоги со всем, - наконец-то нашел он слова. Он удивляет меня, больше и больше. Неужели он именно такой внутри? Или это болезнь играется с ним? Подлез ближе.
   - Ты сверху, да?
   Хах, нет родной, спать я с тобой не буду, это чересчур даже для такого как я. Я так боюсь твоей боли.
   - Ты хочешь попробовать сзади? - Я заранее знаю, что ответ отрицательный.
   В пятнадцать лет я уже попробовал себя "снизу", после чего нейтральное отношение к геям у меня переросло в нечто другое.
   - Нет. Да, и ты мне не разрешишь.
   - Не разрешу.
   Почти соприкасаемся губами. Я чувствую его дыхание. Накрыл ладонью головку, провел пальцами по подрагивающему стволу, покачивая круговыми движениями.
   - АаААх.
   Снял его штаны вместе с бельем. Стал ровно. Зато его хозяин, сжавшись, прикрыл лицо подушкой.
   - Я слышу... - хлюпающие звуки размазанной смазки, раздавались по комнате, его тяжелое дыхание и стоны. Мари еще сильнее прислонил подушку.
   - Смотри, задохнешься же, - а потом резко охрипшим голосом добавил:
   - Смотри на меня.
   Он вздрогнул. Напряженное в одну линию тело выгнулось. О, да! Этот голос, высокий и громкий, сводит меня с ума.
   - Маша, -- прохрипел. - Я... беру... - лизнул головку, с выступившим эякулятом, размазал по верху ствола.
   - Агх. - Колени дернулись, лицо сделалось жалобным, брови сошлись над искрящимися глазами.
   - не бойся, я только помогу. Тебе станет легче. - Я убеждал его, разговаривая с взятой в рот скользким розовым концом, парень закатил глаза, выдвинул подбородок и гортанно простонал. Просунул глубже, сам получая эйфорическое чувство от издаваемых звуков. Соленый, но не горький привкус облокотился на язык. Не могу сказать, что он маленький, но... и не большой, хотя с его комплекцией...
   Через несколько минут квартира наполнилась жаркими охами, открытыми поглаживаниями и покусываниями, долгими стонами, и конвульсивными подергиваниями. Кажется, нас слышат в кафе, но мне так все равно. Я помогал себе рукой, становящийся все более чувствительным член дергался и набухал, кольцо делать становилось труднее.
   - Я сейчас...
   Втянул щеки, делая ритм более быстрым. Нет, не сейчас! Выпустил, причмокивая губами, надавил на уретру, размазывая белые капельки смегмы. Сжал у основания. Надавливая, двинулся выше.
   - Пожалуйста.
   В уголках кунцитовых глаз выступили слезы. Оттянул крайнюю плоть, разводя пальцами по кругу. В голову пришла идея из когда-то увиденного порно с палочкой в уретре... Что-то какой-то садист из меня превращается. Посмотрел на своего мальчика. Боже... Насаживаюсь на пульсирующую эрекцию. В голову начали приходить мысли: "а когда я начал смотреть "гей" порно?" В тот самый день, когда узнал, что моя сестра - парень. Что-то я отвлекся. Добавил язык к подрагивавшему органу. Парень мелко задрожал, я отпустил руку.
   - Рееееен. - Тело, словно подлетело, выгнулось. Горячая жидкость полилась мне в рот. Штаны мои уменьшились на два размера и ужасно давили. Только от "ТАКОГО" вида своего Мария, я готов кончить! Не короткие волосы разметались по подушке, взгляд куда-то в прострацию, розоватые щечки, искусанные полные губы, прерывистое дыхание. Руки были крепко сжаты, что-то у меня не очень хорошее предчувствие... Аккуратно разжал, сглотнул. Он проколол себе ладонь ногтями, в связи с обстоятельствами его маникюром мне заниматься было некогда.
   У тебя что, фетиш такой, себя калечить? Я чувствую вину.
   - Не злись.
   Молча бинтую руку.
   - Как на тебя не злится? Ты сначала печень себе сажаешь, подхватил вирус, потом расквасил себе затылок, после вообще все забыл и меня и себя, и свой день рождения.
   Бесит! Марий густо покраснел.
   - Прости. Просто ты охуительно делаешь минет.
   Опа!
   - Не переводи тему.
   Из светло-свекольного он потемнел до слегка багрового. Приятно.
   - Ты мог, как нормальные люди положить мне ладони на голову?
   - А к тебе можно прикасаться?
   Чего? У нас тут что, монархия? По виду моего лица он, вероятно, понял многое.
   - Ясно. - Покраснел и опустил глаза. И что это было?
   Интересно, где он видел такие отношения? Может у родителей так было?
   - Почему ты тогда меня не целуешь?
   Хороший вопрос.
   - У меня во рту твоя сперма.
   - Зачем ты ее... - Он бы еще тише сказал.
   - Хочешь, могу поцеловать?
   - Угу. - Подполз вплотную. А он сильно этого хочет! Если бы Марий был в сознании, он, как минимум, прижался, а как максимум... Я опустил голову, рассматривая вблизи крошечные половинки, лизнул верхнюю. Молодой человек почти отстранился, пока я не поймал его за локоть, брат приоткрыл рот, я скользнул внутрь.
   - Нн. - Пальцы скользнули по моей груди, коснулись плеч, сцепились за шеей в замок. Он целоваться не умеет.
   - Расслабься. Ничего не делай.
   - Хорошо.
   Какой хриплый голос. Я обвел языком небо, пососал губу, слегка прикусил и тут же толкнул его язык. Острые коготки впились мне в затылок.
   - Рентаррр. - Промурлыкал мне в рот. Я поглотил его стон, пробиваясь в нежные губки и податливый рот. Хочу его... Стоп! Уже уложил его, вовремя остановился и отодвинулся, прикладывая титанические усилия.
   - Я опять. - Всхлипнул. Второго раза он не выдержит. Его достоинство еще слишком чувствительное. Если только рукой?
   Зашел с другой стороны, сел за него, притянул за выпирающие бёдра. Парень лег на меня спиной. Сразу же схватил за стоящий ствол, начал онанировать. Дыхание в минуты превратилось в - н-ох. -ах. Ренаа. Он приподнял ягодицы, пытаясь сойтись с моим ритмом. Рука вывернулась и легла мне за шею, а вторая поверх моей. Я прикусил такую манящую мочку его уха. Член запульсировал, вены начали выделяться. Смазка сочилась и стекала вниз. Я смог полностью обхватить его. У нас один размер? Как-то знакомо ощущался его детородный орган.
   Лизнул шею, насладился оглушающими стонами.
   - Ааа.
   - Нсх.
   - Ам.
   Прижался к его губам, провел ногтем по всей длине. Мари напрягся, вытянулся струной в моих руках. Сейчас. Зубами захватил кожу над ключицей. Кончил. Разрядка была долгой. Несколько долгих мгновений белые струи летали по комнате, пачкая все.
   - В ванну? - дождавшись, пока он придет в себя, предложил я.
   Он отключился. Чтоб я еще раз, когда он болеет?! - Да никогда!!! Протер его тело пододеяльником, уложив на более-менее чистый край его, и пошел убирать компромат на наши маленькие утехи.
   * **
   Я хочу сделать что-то подобное для Рена...
   Пятнадцать минут уже как слушаю птиц в такт мелодии, что напевает мой парень. Слышно даже из другой комнаты. Улыбнулся. Пфф, конечно, это они ему, а не наоборот. Любовь слепа.... Я не хочу его отвлекать, рука сама соскользнула вниз. Как вспомню, чем мы вчера занимались... бешеное сердцебиение и горящее лицо резко начинают дополнять друг друга. Голова закружилась.
   - Ты проснулся?
   Я вздрогнул. Рентар в обтягивающей белой футболке, высокий, подкаченный, закрывал весь дверной проем, черные волосы были беспорядочно рассыпаны на голове, еще мокрые после душа. Промелькнула мысль - мой.
   Парень подошел к кровати, протягивая градусник.
   - Как ты себя чувствуешь?
   - Хорошо.
   Прокашлялся.
   - Меня твой голос заводит.
   Чего?
   - Ты так на меня смотришь, будто боишься... - сделал многозначительную паузу - ...или ожидаешь, что я накинусь на тебя и изнасилую.
   У меня реально такой взгляд?
   - Все в точности кроме последнего.
   Градусник запищал. Так быстро?
   - И что, по-твоему, я сделаю, после того, как накинусь на тебя?
   Подумал, что можно ответить... и, как назло, вертелось одно слово, синоним к которому я так и не смог подобрать.
   - Тра*нешь?
   У меня всегда был такой грязный рот? Кажется, стоящий рядом тоже в шоке.
   - Сколько?
   - Что?
   Он протянул руку, в голове каша, вроде сам сказал и сам, теперь, себя совсем не хорошо чувствую.
   - Градусник давай. - Аа. - 36.8. Поздравляю, ты здоров! Я пока схожу в магазин, а ты пока в ванну сходи. Тебе что-нибудь купить? Лекарство не забудь выпить, только не на голодный желудок, там борщ есть. Сам дойдешь?
   - Да. Я так думаю.
   Он такой холодный. Я его чем-то обидел?
   - Ты злишься?
   - Нет.
   Кровать прогнулась под его весом. Я влюбился в совершенно незнакомого человека, еще чуть-чуть и это будет "люблю".
   - Тогда... переспи со мной.
   Что я несу? Кажется, мир закружился с утроенной силой, мышца с левой стороны под ребрами стала сокращаться 5 раз в секунду.
   - Ты еще не до конца здоров. - Такой спокойны голос, это ситуация тревожит только меня? Так, он сам противоречит своим словам, но я ничего не могу поделать со своими желаниями.
   - Иди ко мне. - Передо мной распахнули руки. Чувство, будто я - маленькая собачка, а передо мною огромный лев. Была такая сказка, вроде. Теплые пальцы обхватили меня, обвив за талию и за щиколотку. Я оказался на коленях у Рена, он резко встал.
   - Ах.
   Мы рухнули на кровать. Мои ноги перекинулись через его, руки на шее, голова прижата к ключицам. Я так стараюсь услышать его сердце. Его же руки держали меня за бедра.
   Голова поднимается, я теряюсь в таком взгляде, словно он составляющая, что переплавляет железо. Я и есть оно. Его губы нашли мои, стало так жарко, от легкого укуса на кончике языка по коже пошли маленькие катышки. Лизнул губы. Потом дно, а дальше язык, глубоко во рту.
   - Ммм. - Мое тело уже распалили до красна. Обхватываю его голову руками. Внутри меня слишком трепетно, в моих руках - слишком гладко. А еще я чувствую дикий страх, страх, что он прервет поцелуй, что работа мастера будет закончена. Я хочу продлить этот момент. Наши языки сплетаются в мокром и быстром поцелуе, он перерастает в танец на мечах слишком страстно, слишком невыносимо, слишком яростно и слишком далеко.
   - Мх-м. - Слегка потёрся о его пах. Отстранился. Честно, хотелось плакать. Такое чувство бывает, когда ложишься в 4-5 утра, а тебя будят примерно в семь, и так хочется выть. Что я сделал не так? Почему он так серьезно смотрит в мои глаза?
   - .... ?
   - У тебя температура поднимается.
   - Почему ты остановился?
   - У тебя поднимается температура, - повторил он свои слова. Да к черту ее!
   - Это потому, что ты рядом. Разве раньше такого не было?
   Он промолчал, потом кивнул своим словам, подхватил куртку и бессовестно оставил меня наедине со своими вопросами.
   Компьютер, мне нужен компьютер. Нашел! И зачем Рентан его так далеко запрятал? Пришлось брать стул и снимать технику со шкафа. Слава Богу без пароля, а то я на это еще бы время угрохал, а мне нельзя его терять.
   "Техника минета". Пальцем по стволу, обхватить губами головку, надавливая на... Блин, где тут видео для особо непонятливых? Я совершенно не понимаю, как это делается. Так...
   Ага. Вот это я точно смогу повторить. Понял. Думаю, еще одно, и будет достаточно. Вот это, наверное. Нет... это немного... другое.
   - Я купил медведей (шоколадные конфеты).
   Черт. Черт. Черт. Закрыть. Руки мечутся по клавиатуре. Да, почему же мышка не слушается?! Захлопнул монитор. Рен как раз проходил мимо моей комнаты, кинул на кровать пакетик с конфетами.
   "- Ах, да. Ах.
   - Ты уже занимался с кем-нибудь сексом?
   - Аааа."
   Почему он не выключился? Лицо порозовело. Ноги налились свинцом. Стыдно то как. Да еще и от того, что Рен меня застукал, у меня стоит. Я сильно болен.
   "- Ааа!
   - Ах. А. Еще."
   - Это двое мужчин? - Прямо в суть смотрит. Смысла отпираться все равно нет.
   "- Ааах."
   Да заглохни ты, долбаная техника! Я уже красный, как помидор. Может его в окно швырнуть. Интересно, Рентар сильно расстроится? Парень прошел мимо меня, открыл крышку ноутбука.
   - Развратный Ренби и похотливый Тод?
   НЕ ЧИТАЙ! Как же стыдно! Желаю провалиться под землю. Звуки оборвались кликом мышки, а после тишина была нарушена:
   -- Посмотри на меня.
   Я не могу. Длинные пальцы дотронулись до подбородка, подняли мою голову. Зря я открыл глаза... В глазах пылал огонь, не знаю, как может в зеленых глазах плясать адово пламя, но оно собиралось вырваться наружу. Его рука сжала мой член. Я дернулся и закрыл глаза.
   - Ты твердый. Почему ты это смотрел?
   - Ты... - слова застряли где-то в горле. Кисть сдавила сильнее. - Аха.
   Внизу стало горячо.
   - Я не против, что ты увлекаешься таким. Парни в твоем возрасте все смотрят порно.
   Он не злится? Доказательство моих мыслей проехалось по всей длине и надавило на головку. Напряжение нарастало, я ухнул и положил голову на плечо своего парня.
   - Будет лучше. - Он так близко... в миллиметре от моего уха. Замер, кажется даже, забыл, как дышать. - Если ты будешь читать мангу, там более детальное описание. Любовь и мысли...
   - П-понял.
   - Не хочешь сейчас прочитать?
   Такими темпами, если он не прекратит наглаживать меня, через ткань домашних тонких шорт, я кончу. Я кивнул. Рентар сразу же отпустил меня, вздох облегчения и сильного возбуждения вырвался наружу. Он отошел от меня на несколько шагов, чтобы... снять вещи.
   В одной белой футболке, чересчур сексуальный парень сел на стул, похлопав по своим коленям. Сглотнул.
   - Садись. Я не укушу тебя..., наверное...
   Наверное?!
   Сидеть, зная, что за спиной у тебя стояк, совсем не дает расслабиться. Я выпрямился и в напряжении ждал пока загрузится монитор. На экране показалась моя незакрытая порнуха. ААА. Я закрыл лицо руками.
   - Расслабься. - Парень нажал мне выше пупка, чтобы я облокотился, что я и сделал.
   Определенно, с ним я больше мангу, какой бы она не была, читать не буду!
   - Раздвигай ножки, сучка.
   Твердый агрегат упирается мне в левую ягодицу. А еще он хитрый, почему-то читает вслух только слова доминанта. Ладонь заскользила по моей коленке вверх. Я слегка сжался и поерзал.
   - Да, я вижу тебе это нравится. Молчи.
   - Что ты скажешь на то, что я тебя трахну? - Рен, укусил меня за лопатку.
   - Аммм. - Я немного поднялся, прогибаясь назад, меня шлепнули по попе.
   - Я читал эту мангу. Хочешь я скажу тебе чем все закончится? Мне надоело постоянно нажимать на мышку. Я хочу смотреть на тебя.
   Я, сглатывая, кивнул.
   - Вот и чудненько.
   Ой, плохо звучит это в его устах - плохо!
   Меня подняли за талию, в его излюбленной манере, с рукой под животом, кинули на кровать. Я взобрался на возвышение с ногами, отползая подальше.
   Внизу живота пульсирует. Сжал зубы.
   - Иди ко мне. Я не хочу повторять сюжет, а ты не моя жертва, сегодня...
   Многообещающе... Я медленно подполз ближе, внезапно меня дернули за ноги, переворачивая и нависая сверху.
   - Я не буду плагиатить. Все мои действия--моя инициатива. Это уже радует, хотя... - Поднимая мою футболку, дотронулся до сосков, пощипывая их и оттягивая.
   - Аа. - Крутанул в пальцах.
   - НН. - Мои руки повисли на его шее.
   - Целуй.
   - А.Ах.
   Губы соприкоснулись, и разрешили отпустить сознание насовсем.
   * * *
   Я долго заглушал его стоны, пока он не обмяк в моих руках и футболка не намокла под теплой струей. Мой малыш-сестра, сжав мои волосы переводил дыхание.
   - Надо умыться. Ты есть хочешь? - Дал немного прийти в себя.
   - Хорошо. Да. Было бы неплохо.
   - Ты пиццу умеешь готовить?
   - Не помню.
   Серьёзно?
   Мы готовили, честно, в заляпанном фартуке и по уши в муке, но готовили, сначала, а потом за разговорами все куда-то не туда пошло.
   - Ах ты! Сам ты маленький! - Мазнул меня белой рукой по лицу белокурый чертенок.
   - Но ты же не можешь сделать так. - Взяв маленькую щепотку муки, сыпанул ему на голову.
   - Ха?! Да как ты мог? - Молча хмуря брови, подлезая на стол, где мы только что раскатали настоявшееся тесто, Марий взял в руки целую пачку и высыпал, четвертину точно, мне на голову.
   - Ой. - Я закрыл глаза. Представляя, в каком мы сейчас виде. - Кажется, я сейчас кого-то убью!
   Послышался звук прыжка, и кое-кто намеревался оббежать слепого меня.
   - Я не специально, - звонко прохныкал малыш.
   Вместо того, чтобы поддаться, расставил руки по обе его стороны, надеясь, что все-таки угадал.
   - Я не хотел, чтобы так сильно. Я просто поддался эмоциям.
   Видя, что я не сдвинулся ни на милю, имитируя каменное изваяние, начал придумывать новые оправдания:
   - Я не думал, что получится так. Правда. Рен, нам готовить надо. Я уже кушать хочу.
   Наклонился.
   - Мы ели час назад, а с твоим аппетитом, ты проходишь еще неголодный как минимум часа 3. Я выучил тебя от и до. - Парень подо мной взвился, нырнул под руку, я выставил ногу, споткнулся о сито и завалился вместе с ним на пол, удерживая на себе.
   - Отпусти, - прохныкал мой цыпленок. Жаль я сейчас не вижу его выражения лица. Нащупав где-то тряпку, сунул в его свободные руки.
   -- Вытирай.
   - Ах ты так! Ну ладно. Вот отпустишь ты меня, я тебе еще покажу. - бурча себе под нос, и мечтая о реванше, брат протирал мне лицо.
   - Так значит кто-то говорил "просто так", чтобы я его отпустил? А?
   - ну и что! Ты же все равно не отпустил!
   - Но я поверил, - Зрение ко мне вернулось, и я бесстыже изобразил трагедию, слегка расслабил конечности, чем хотели нагло воспользоваться.
   - Ах ты какой! Сбежать удумал?! - Запустив пальцы под футболку начал щекотать своего вредного ребенка.
   - Ахаха. Ха.. Отупу... Хахааха.
   В один момент я спустился вниз, поглаживая слишком мягкую для мужской округлость. Смех прекратился. Загорелое лицо побагровело, взгляд кунцитовых глаз был отведен. А потом... он посмотрел прямо на меня, опуская голову, длинные волосы легли мне на лицо, закрывая от всего мира. Мягкие нежные губы обхватили нижнюю губу, размеренно посасывая ее. Ладони легли мне на щеки, проводя пальцами вдоль скул, и размазывая белый порошок. Я перевернулся, нависая над моим мальчиком, не отрываясь ни на секунду. У нас был степенный, долгий поцелуй, с изучением, касанием и лаской. Заботливые руки, не переставали тактильно изучать подбородок, шею, плечи, огибая каждый бугорок, запоминая его. Я массировал ребра, уже не так выпирающие из тонкой кожи, поглаживая и сжимая.
   - Мх. - Отрываясь от моих губ, заглядывая в зрачки с тихим желанием, он прошептал: - Хочу тебя.
   Пальцы ложились на виски, опуская меня ниже. Как только стоящий колом орган входил до конца в гортань, пальцы сжимались, рот открывался, слюна капала на подушку, издавались громкие звуки. Эякуляция пришла быстро. Я размазал горячее семя по пальцам, осторожно проникая внутрь сжимающегося колечка.
   - Аа.
   Я боялся, что он зажмется или оттолкнет меня, но видимо оргазменная судорога все еще действовала, поэтому он в полузаснеженном, рефлекторном состоянии раскрывался передо мной. Взяв еще немного спермы, вошел уже тремя пальцами, не разрешая привыкать и начиная их разводить. Входя немного глубже, я почувствовал дрожь, поднял взгляд и увидел широко открытые губы, мазнул в проходе еще раз, после чего узкая спина выгнулась дугой. Поднялся, опираясь на локоть, подставляя свою эрекцию ко входу. С любовью вглядываясь в родные черты, в затуманенные глаза.
   - Быстрее, войди в меня. - Хриплый шепот обволакивал меня. Я убрал волосы с его глаз, заглядывая в них, кажется, видя саму душу, и теряясь там. Поцеловал не закрывая век. Двинулся вперед.
   - Ымх.
   Ногти вонзились в спину, сильнее прижимая к себе. Плохо. Я только головкой вошел. В нем непередаваемо узко, и разум не по собственной прихоти решил раствориться в желанном парне.
   - Тшш. Тш.
   Быстро чмокнув и оттягивая сладкие уста, дернулся внутри, продвигаясь дальше. Я ушел куда-то в прострацию, в глазах потемнело, а потом пухлые губки заставили меня вернуться, и только тогда я заметил скрываемые слезы в закрытых очах. Мне в губы всхлипнули, но больше не давая издать себе не единого шума, углубил слияние, кружа языком.
   - Мне немного осталось. Я вру. - Можно я войду? Странный взгляд направленный на мои губы, еле заметный кивок. Парень весь сжался. Схватив его под бедра сразу вошел, попадая куда нужно. Большие глаза распахнулись, зрачки заполнили почти всю радужку, оставляя лишь легкий розовый ободок. Я начал двигаться, стараясь заходить глубоко и под нужным углом.
   - Акха-ха..
   - Аакха.
   - Анннах.--Ммма
   - Нааамм.
   - аа. Аа. - Марий кричал, голова металась по подушке, я испугался, он так выгибал голову, что я думал - шея переломится. Я кусал его за губы, целовал подбородок. Ком нервов нарастал. Следы моих пальцев на бедрах и боках, пошлые шлепки тел и стоны. Марий кончил резко, просто замер, вцепившись в мои руки, поддерживающие его, и с приглушенным воем:
   - Ууу-а. - откинулся на подушку.
   Свет луны проникал, через окно оставляя в полной темноте узор на теле, в виде блестящих капель и кружев полутени. Внутри него было так жарко, мышцы вокруг сжимались, сделав еще несколько толчков, кончил в него, просто без сил выйти.
   Глава 7
   Утро не предвещало ничего хорошего. Я с липкими руками, в белой постели от мокрой муки, проспал всю ночь, а по размазанному на волосах неудавшемуся ужину, я понял, что меня хотели еще и обтереть. Мда. А еще сильнее оно омрачилась после моего окончательного пробуждения, от крика, который разносился ультразвуком по квартире, уверен, и по кафе тоже.
   - Ты...!
   Не понял. Я разлепил сонные веки, озираясь по сторонам стараясь вникнуть в суть, но в комнате никого не было. В начале подумалось, что мне приснилось, если бы не...
   - Не смей ко мне прикасаться!
   И второго голоса, который тоже мне был знаком...
   - Все хорошо.
   Я прошелся по квартире, и никого не нашел. Такое озадаченное утро у меня впервые...
   - Ты убил его!
   Правда, где еще можно найти брата с утра по раньше, как на, поднял голову, потолке...
   Марий ходил по тонким плинтусным балкам, потому что надо утеплять потолок зимой, а сейчас лето, и он потечет, их мать, в сиреневом платье, вид конечно очаровательный, но... Отошел на пару шагов, чтобы увидеть лицо. Страх. Смятение. Возмущение.
   - Кха. Кха. Что происходит в моем доме?
   - Рен? - Парень опустил голову вниз, второй участник пошел на него, Марий отступил, и не удержавшись, упал.
   Врачи приехали, через пятнадцать минут. Я уже полностью одетый и фактически чистый, в суматохе искал документы и выписки, они подключали аппаратуру, пар валил из духовки. Павел, один из наших поваров, решил любезно проведать мою сестрицу, довести до ума, то что мы вчера оставили на кухне... Кстати, платье он ему дал. Его старшая сестра забыла новые вещи у него в пакете, ну а тут девушка, ходящая в одной "чужой" футболке, вот он и предложил... Убить мне сейчас его хочется!
   - Ну что, доктор?
   - Не могу дать точного заключения, ему бы на томограф. Но он придет в себя в ближайшее время, и, вероятнее всего, у него--амнезия.
   Я перестал метаться из угла к тумбочке.
   - Что, опять?
   - Что значит опять?
   Да где эти треклятые бумаги?
   - У него она уже.
   - Давно?
   - Нет. Две недели.
   - Тогда я советую вам за ним присмотреть пару дней, понаблюдать за самочувствием и поведением. Боюсь, что у него может открыться обратный синдром. - говорил врач на непонятном мне наречии. Это еще что за напасть?
   Девушка потрогала белую макушку еще раз.
   - Шишки я не наблюдаю. Давайте я запишу вызов.
   - Он может забыть все еще раз?
   Я пребывал, скажем так, в состоянии всемирного тяготения. Отягощали меня земные обстоятельства...
   - Он может не вспомнить того, что было после потери памяти. Поэтому, если такое случится, не волнуйтесь, значит от падения, кровообращение нормализовалось. А если я в тот самый миг обрел жизнь?!
   - Он?
   И некоторые люди...
   - Не обращай внимания, это я с братьями переобщался.
   - Нет, наоборот он все вспомнит, вам радоваться надо.
   Я распрощался с одними, осталось выпроводить вторых. Выразительный взгляд обычно срабатывал, но тут, видимо, что-то пошло не так...
   - Мне надо тебе кое-что сказать, на самом деле я для этого и пришел, не только, чтобы проведать твою сестру. Помнишь, того блондина в кожанке? - Пытаюсь забыть! Не спасибо, что напомнил. - Так вот, он хочет заключить с нашим кафе сделку. Инвестиции, встречи со спонсорами, частые, и хорошо оплачиваемые командировки. Высокий уровень. Ты бы подумал.
   Я еще раз обернулся на дверь, словно в нее сейчас вбиваются красные гвардейцы, стараясь утащить последнее, что осталось. Посмотрел на Машу. Бежевая кожа стала светлей, ресницы томно подрагивали. Ком стоял в горле, преобразуясь из тепла и любви, в нечто болезненное. Если он все забудет, означает ли это, что не только в моей жизни не останется ничего, но и у него... Какое-то дикое осознание давило на виски, они резко разболелись, все проблемы сдавили их тисками, посекундно расслабляя и вкладывая больше сил.
   - Так вы думаете?
   Пристал. Я думаю, но далеко не об этом. Достал из барсетки какую-то визитку, написал на заднем обороте номер.
   - Пусть мне наберёт завтра. - Сейчас у меня нет времени. И сил. - Спасибо Паш, до свидания.
   Я с такой охотой захлопнул дверь, повернул замок. Чужая стряпня сгорела, не суждено тесту стать пиццей. Выбросил подгоревший продукт. Запах стоит ужасный. Открыл везде окна, укрыв белокурого ангела.
   - Ну, и зачем ты на чердак полез? Глупый. - Прикрыл глаза. Только 9 утра, а я уже на пределе.
   * * *
   Этот день должен быть самым радостным, потому что ночь была незабываемой.... Мне показалось, что между нами появилась какая-то связь наподобие красной нити, которую не разрезать, улыбка сама нашла мои губы, солнце светило в окно, а непослушные волосы щекотали нос. Распахнул глаза, рассматривая красный диск за стеклом, а потом перевел взгляд на моего мужчину. Как же он прекрасен. Хм. Даже в муке. Улыбка стала еще шире, потом в голову полезло неприличное содержание и лицо вспыхнуло подобно светилу.
   Вслушивался в тихое ровное дыхание, протирал губы, подбородок, глаза, шею. Да. Лицо я кое-как отмыл, а вот волосы не получилось. А еще постельное белье придется выбрасывать, его уже не спасти. Хихикнув про себя, сотый раз прокрутил в голове наш разговор на кухне, падение и поцелуи ­- глубокие, сладкие, и... аааа. Стало жарко.
   Я слез с кровати, и застыл... Спина была будто из дерева, колени болели, а про место чуть выше ног, я вообще молчу! Хах, словно марафон вчера пробежал, при том меня имели суток трое, если не больше.
   Сходил в душ. Холодный. Освежающий. Стало немного легче. Шампунь закончился. В дверь кто-то постучал. Накинув первое, что валялось на полу, я решительно открыл дверь, и, наверное, зря. Какой-то мужик. Ээ, наверное, поздновато спрашивать кто там...
   - А вы кто?
   - Павел. - Мне это, конечно, не о чем не сказало. Но раз имя произнесено, должно же оно что-то говорить.
   - Привет, что ли.
   - Привет. Ты Мария?
   - Да.
   Я уже так привык к женской форме моего имени.
   - Ох... а почему...? - Его взгляд, черных глаз, опустился и проехался скользким движением по моим ногам.
   - Ааа, это! - Чет как-то не так вышло. - Я просто не успел...а вещи перевезти еще. А мои в стирке.
   - Вот! - Мне вручили пакет и подтолкнули к первой попавшейся двери. А это был чулан... Правильно, ибо не фиг молодой деве разгуливать с голыми ногами! Он что армян, или чеченец? Мда.
   Только я натянул платье с дурацкой застежкой, как под ногами что-то зашевелилось. Пакет выпал из рук, я запутался в юбках, заозерался вокруг. Страшное маленькое чудовище!
   - Пшш.
   - АААААААААААААААА. - Руки сами собой начали колотить в дверь, звуки в углах стали отчетливее. - МАМА!!!
   - Помогите!
   Дверь открылась, я налетел на Павла. Он подхватил меня под руками переставляя себе за спину и шагнул в темноту. Еще секунда. Я отошёл от двери. Молодой человек подошел ко мне, убирая с лица мокрые пряди:
   - Успокойся. Вдох. Выдох. Я поставил вашу недоготовленную пиццу. Что ты там увидела?
   Почему он говорит со мной как с каким-то чертовым ребенком?!
   - Там мышь.
   Мужчина схватил длинную деревянную палку, и со словами "не поворачивайся" зашел в темноту. Он же не собирается...?
   - Паш, нет! - От моего крика мышь полезла по стене, так еще страшнее, но что, из-за каждого страха всех убивать что ли? А если бы я людей боялся?
   Паша полез вверх по винтовой лестнице, и теперь мне стало страшно за мышку, больше, чем из-за нее самой. Даже так он не мог до нее дотянуться, и я прерывисто выдохнул.
   Было глупо надеяться, что он бросит свою затею... Маленький черный комочек стремительно полз вверх, темная фигура его нагоняла. Палка стукнулась об стену в нескольких сантиметров от него. Господи!
   - Ты не сбежишь!
   - Хватит! - Он вообще меня слышит? После полного игнорирования и некоторых махинаций, мое сердце не выдержало. Злость медленно поднималась во мне.
   - Эй, ты! Стой где стоишь!
   Он залез на самый верх и пошел по пятам, если у меня оставались сомнения на счет того, полезу ли я за ним, то теперь не остались.
   - Павел!
   - Попалась.
   Я быстро добрался до верха, пару раз чуть не полетел, когда наступил на треклятый подол. Адская вещь! Ступил на тонкую дощечку, сразу заметив шевеление на шестой доске. Мужчина стучал дурацким орудием убийства по серой ткани до тех пор, пока она не перестала двигаться. В груди что-то оборвалось, мне хотелось упасть на колени, но я не мог.
   - Вот и все. Ты зачем поднялась сюда?
   Платье цвета сирени цеплялось за все подряд, но я не обращал на это внимания. Лишь одна мысль, что сегодня, такая страшная для меня, мышиная семья не досчитается отца, матери или ребенка... Ком застрял в горле. Единственное, что меня сейчас радовало, это, что не придется выковыривать оставшийся день занозы, балки были лакированы, на том спасибо, а у меня не было обуви.
   - Мария, осторожно там.
   - НЕ ПОДХОДИ КО МНЕ!!!!
   - кха-кха.
   Взглянул на шум. Нога соскользнула, долбаное пышное платье зацепилось за покрытие, и я полетел. Я думал, что падают долго, а на деле не успел даже подумать о жизни, только о человеке, стоящем внизу, лицо которого я увидел последним прежде, чем боль окутала сознание и я отключился.
   Проснулся от жутко неудобного положения. Кажется, у меня все тело затекло. Первое, что увидел - это трубки. Пощупал пальцами, все лицо скрывали они же. Капельница не давала сильно шевелиться. Я повернул голову. На маленьком переносном экране выводился стук ускоряющегося сердца. Надо хоть шею размять, попытался снять причиндалы. Мне хотелось позвать брата, резко стало страшно, но горло пересохло, и ни единого звука, зато пить захотелось умопомрачительно. Дверь на балконе приоткрылась, впуская немного света в полумрак комнаты и свежий вечерний воздух. На небе были тучи, я не смог понять, какое время суток. Оттуда доносился разговор.
   - Я сказал "не могу"! Она еще не поправилась! Я не поеду ни-ку-да. Вы знаете, сколько это займет времени? Мне нужно быть здесь. Нет. - Кажется, Рен ушел в отказ. Пауза. Стук. - Нет, это вы ни хрена не слышите, если другие не отказываются, это еще не значит, что все. ... - У них не такая ситуация!
   После непродолжительного молчания:
   - Да у него нет ни души, ни сердца, о чем вы? Какая ему разница есть там, где-то жена или нет. Не дышит? Вообще по боку! Я сказал "нет". Большое спасибо за предложение, но я вынужден отказаться. - Первый раз слышу настолько злого Рена. Хорошо, что он рядом. Пульс вроде выровнялся. Прикрыл глаза, опускаясь на подушку в ожидании завершения разговора.
   Дверь распахнулась шире, являя мне бушующую погоду.
   - Рен. - Он не услышал. Закрыл глаза. Изо всех сил постарался подняться, облокотился на стенку. Тело слабое. Пришлось изо всех оставшихся сил стукнуть кулаком по покрывалу, привлекая внимание. Получилось слабо, но Рентар заметил.
   - Марий! - Ох... Брат вызвал врача. Он осмотрел меня, освободил из лечебных оков, дал витаминки. Оказывается, прошло три дня с того момента как я упал... Этого я не помню. Помню, что стукнулся об стенку на этом злосчастном балконе. Ну, то, что после я упал, неудивительно. Все мои мысли занимал Рен, от чего он отказался и из-за чего, но ничего кроме мысли "ради меня" в голову не приходило. Я могу сам о себе позаботиться, если действительно выгодное предложение, то почему бы и да? Я не сахарный. А у него такой вид напряженный, это было, определенно, что-то важное. Дальше гримаса сменилась на обеспокоенное, а потом, что-то похожее на надежду? Глупости. Ай! Мне в плечо всадили укол. Попрощались и сказали показаться на следующей неделе. Предпоследние слова показались странными, сказанные не мне:
   - Он может вспомнить, но шанс очень мал.
   - Сколько?
   - Процентов 30, не больше.
   Как только мы выпроводили всех посторонних, я сразу же вытащил иглу, хватит с меня. Посмотрел на Рена.
   - Привет, - Он все молчал, вглядываясь в мое лицо, словно оно настолько изменилось, что больше не узнаваемо. Некоторые минуты мы рассматривали друг друга, а после он резко двинулся ко мне, заключил в крепкие объятия, окутывая своим запахом, не давая дышать. Какое-то нехорошее чувство нахлынуло, во-первых, будто я упускаю что-то важное, а во-вторых, захотелось плакать. Посмотрел через теплое плечо в окно. Месяц другой.
   - Рен... - Я положил руку ему на спину. Тело надо мной стало камнем. Как-то это непривычно и неправильно. Несколько слез намочили подбородок, я быстро их вытер, проморгавшись, да, что ж такое-то? Сердце больше так не бьется, когда он рядом. Я ... его разлюбил?
   Нет, меня по-прежнему ведет от его запаха, его волосы такие мягкие, что хочется зарываться в них снова и снова. Рентан отошел от меня на несколько шагов. Высокий, с перекаченным торсом, у него рука с мою голову. Губы, что так раздражают меня в период ухмылки на полных, розовых, хищных складках. Нос четкий и ровный. Скулы. Хоть худым назвать его, ну никак нельзя, подбородок идет от самых мочек, и образует острый треугольник. Уши, как у эльфов, сами прижаты, но большие и заостренные. Глаза вообще отдельная тема -- цвета морской впадины, которые погружают в себя, заставляя захлебнуться.
   Значит, мне только его внешность нравится? НЕТ, НЕТ, НЕТ. ЭТО НЕ ТАК.
   Что произошло с моим видением?
   - Я пить хочу. - Он что-то говорил, а я грубо перебил. Получилось услышать только конец предложения:
   - ТЫ меня очень напугал. Я волновался.
   Сердце ёкнуло. Что происходит? Начинаю запутываться все больше. Грубый и холодный Рен, что считает всех своими игрушками и ищет выгоду, говорит о своих чувствах искренне. Что было тогда, когда я болел? Кажется, у меня было помутнение рассудка, но он и тогда ведь играл...? Если он изменился... я должен испытывать радость, но в место этого у меня осталась лишь досада... Я перестал испытывать эмоции?
   Горячий сок восстановил горло.
   - Что произошло, пока я спал? Сейчас ведь не лето? Какой сейчас месяц? День? Год? -- Я знаю, что задаю правильные вопросы. По мере того, как темнело на улице, вопросов становилось больше, темнее становилось и лицо Рена.
   - У тебя была амнезия. Дважды.
   Чего? Это как?
   - Ты потерял память, тогда на балконе. - Это я помню. - И...
   - и...? - Что-то мне не по себе.
   - А второй раз мы просто легли спать, а наутро ты не вспомнил ничего, что было после первой амнезии, но вспомнил, что было до нее. А еще, я понял, что ты меня не слушал.
   Непередаваемое чувство сейчас... словно я так лоханулся, что пропустил самое важное в своей жизни, и что-то мне подсказывает, второго шанса у меня не будет.
   - Извини.
   - Сейчас конец сентября. Мои глаза полезли вверх. Мое день рождение прошло. Как получилось так?
   - Мы лежали в больнице?
   - Да. Неделю, может чуть больше.
   А все остальное время? Я залип на майку своего брата, не могу понять, какого она цвета. Я не могу ни о чем думать.
   - Спасибо, что рассказал мне.
   - Не перенапрягайся - кивнул парень. Странные перемены настроения.
   - А... ты можешь ввести меня в курс дела? Я много всего пропустил. -
   Черноволосый покачал головой.
   - Тебе нельзя волноваться.
   - Я не беременная дамочка. Или пока у меня была амнезия ты пересадил мне матку, и мы переспали? - Я хотел разрядить обстановку после того, как наехал на него, у меня, наверное, стресс, раз все раздражает. Но Рен, как всегда, понял по-своему. Резко переключив режим на неприступную ярость, толи злость. Он перестал на меня смотреть, ставшие более длинными волосы упали на глаза. У нас что-то было?
   - Я скоро приду, ты пока поспи. - Забрав свою куртку, хлопнул дверью, даже не услышав, что спать я устал, и не увидев, как в глазах появились слезы.
   Ночью он не пришел. Когда наступит это "скоро" мне самому интересно. Но я все равно кутался изо всех сил и вслушивался в щелку балкона, не идет ли по темным улицам мой брат? Шагов не было. Все было настолько тихо, целомудренно, что аж тошно. Я вспомнил, что за чувства у меня были к Рену, и отчего я так усердно не хотел их вспоминать, пришла боль. Она что, вечный компаньон?! Что скрывает завеса тайны, того, что все-таки произошло во время моего "отсутствия". Чувство, словно у меня раздвоение личности, может хоть у кого-то лучше, чем у личности под именем "Марий" ...
   Я смотрел на заволакивающие небо тучи, не смыкая глаз. Ждал, когда в проблеске тяжелых облаков проявится луна, чтобы хоть немного света попало в мое окно, но она была также непреклонна, как и Рентар. Самое обидное, что я не посвящен в свою жизнь, я чувствую, что изменился Рен, изменился я, изменились, скорее всего и наши отношения, но... Я-то, не тот Марий. Я другой... Замерзшие капли скатились на мягкое одеяло, свернутое коконом вокруг меня.
   Свет плавно скользнул по глазам, и они сами собой, как-то склеились.
   За это треклятое утро меня будили четыре раза. В начале приехали врачи. Они сделали мне диагностику, подключив к аппарату. Потом, из-за того, что я не могу спать в одном положении, он отключился и они принялись меня тормошить, а спать очень хотелось. Третий, когда им надо было найти человека, который вызывал скорую. А последний, когда они уходили. И мне бы заснуть по-человечески, закрыть глаза, откинуться на подушку и СПАТЬ. Так нет же. Начиная с обеда, когда я лежал с больной головой, когда все ушли, квартира наполнилась привычной тишиной, меня никто больше не беспокоил. Даже сон...
   В сотый раз вздрогнул, если они будут приходить, вот так, каждый день, после бессонной ночи, я самоубьюсь! Ненавижу свою слабость, после всех этих лекарств, сейчас я не могу даже самостоятельно дойти до этой злосчастной двери и закрыть ее нафиг. Ненавижу Рена, за то, что не мог сам ее запереть. И врачей. И вообще. Укрывшись с головой, чуткий сон, проникший в мое сознание уплыл, оставляя рядом лишь теплое дыхание.
   Я распахнул глаза. В дверном проеме стоял Рентан, с его волос стекала на ковер грязная вода, все вещи вымокли, оставляя после себя лужу. На лице красовался фингал. А сам он жутко дышал, оглядывая комнату. Потом, видимо, не заметив того, кто должен был быть в комнате, подхватил меня на руки, не беспокоясь о катетере в вене, понес из квартиры. Сейчас он мне как никогда напоминал демона. Это сходство, к слову, я подметил еще при первом случае, в туалете. Первым делом я вынул ненужную фиговину из руки, боясь посмотреть ему в глаза.
   - Рен, я... -- Кажется, я забыл, как умел разговаривать... Моя одежда вся промокла, он опустил взгляд ниже, уловив мои мысли. Развернулся, на 180, влетел по ступенькам вверх, и внес меня обратно, как чертову невесту, усадили на кухне. И тут я вспомнил, как плакал из-за того, что он спит не только со своими "модельками", но и с не своими, весьма бандитскими "моделями". Да, это было месяц назад. Желание уснуть прям здесь давало о себе знать, и я, положив голову на свои локти, пока Рен переодевался, решил подремать.
   Проснулся от того, что оказался в полностью горизонтальном положении. Меня переодели, а я даже и не заметил...
   - Сейчас ты будешь есть. - Не ожидал его услышать позади себя, да еще и с таким тоном. Принес мясо... много мяса. Скормил мне почти все, что было на тарелке. Выпил чай. Мне рассказали, как все произошло, ровным счетом не сказав ничего. Это качество у него появилось, сразу понял, оно мне совсем не нравится.
   - Спи. - Он пошел относить тарелки, меня сморил звук воды.
   - Ты чего не спишь?
   Вообще-то я просто отвернулся от стены, уже привык спать на левом боку, но ему же виднее. Кровать прогнулась под его весом. Я раньше один спал. Улыбнулся и закрыл глаза. Буквально через несколько секунд лица коснулись холодные пальцы, вздрогнул.
   - Извини, пальцы холодные?
   Нет. Я не хочу вспоминать еще больше.
   - Все нормально. - Мой голос звучит приглушенно.
   - Красивый ты. - Повторно вздрогнул, отвел взгляд, это лучше, чем сильно жмуриться. Резкая боль прошлась по ребрам. Рентар заправил локон мне за ухо. Вот как выйду из дома, сразу подстригусь! Волосы сразу же рассыпались по лицу, будто услышав меня, в протест. А брат рассмеялся так заразительно, легко.
   - Расскажи мне, что было - попросил я, очень желая понять его действия.
   - Нет.
   - Тогда... откуда у тебя фингал?
   - Спокойной ночи. - И вместо ответа наглый тип преспокойно проделал трюк с длинными пшеничными нитями, кое-как их усмирив. Зато обратный эффект пришелся на мое сердце. Он поцеловал меня в лоб.
   - Я лю... лучше пойду прогуляюсь. - Он ведь другое хотел сказать, разве нет? Это гордость? Какая нафиг гордость, если есть любовь?! А она есть...
   Я выбросил руку вперед, преграждая дорогу и сваливая его обратно.
   - Не уходи от жизни. Скажи мне.
   - Это, - он указал на синеватый круг под глазом, - тот парень в коже. Помнишь его?
   Уж кого, кого, а его мне точно не забыть еще долго!
   - Это из-за того, что ты отказался куда-то ехать?
   - Да.
   - Почему ты отказался? --совсем тихо, но мне необходимо это знать. Мы подходили к концу, и я так сильно хочу услышать... Скажи мне. Прошу тебя. Мне кажется, я не переживу, если не услышу это от тебя. Дыхание прекратилось. Я вслушивался, подгоняя в голове время, когда же я наконец услышу, хоть какое-нибудь слово.
   - Потому что ты был не в состоянии находиться сам.
   - Я уже в состоянии.
   - За тобой нужен уход!
   - Я не беременный!
   - Мне бы хотелось этого. - Прошептал Рен. Мне что-то послышалось, бред. Наверное, показалось.
   - Что?
   - Я говорю, что все равно не могу тебя оставить. Не мучай меня.
   - Почему?
   - А я тебе мало доводов привел? И вообще, у меня завал на работе, я и так очень много сидел с тобой на больничном. А ночью... - Меня аж передернуло от сменившейся интонации. - Я смотрел на спящую красавицу.
   Было бы мило, если не было так жутко. Как представлю, что пока я спал, он целых... сколько я там сплю, смотрел на меня, не отводя взгляда, не двигаясь и не моргая... Жуть.
   - Завтра рано вставать. - Вопросов осталось не сколько не меньше, прибавились еще несколько. - Спокойной ночи.
   Парень встал, выключил свет и лег обратно ко мне лицом.
   Я долго не мог заснуть, а потом, как-то само-собой, перенял дурацкую привычку у Рена смотреть на спящих. И только глаза привыкли в темноте, я начал всматриваться в белое лицо напротив, поистине страшного человека. Ибо он рождает во мне неизвестные чувства, колышет раны, залезает глубже вызывая страх, и одновременно выписывает имя на моей душе.
   Наконец-то веки начали закрываться, и, стоило ресницам соприкоснуться друг с другом, как губы накрыло огнем. Теплым, с ощутимым нажимом в каждом поцелуе. Я сначала хотел открыть глаза, понять, что это не сон, а потом передумал, открывая рот, позволяя горячему языку проникнуть внутрь, лизнуть небо. Остаточный барьер лопнул. Сердце забилось в три раза быстрее, я застонал прямо в губы напротив. А потом мой стон резко ушел, как и Рен коснулся моих губ.
   Я перелег ближе к брату, запуская пальцы в пушистые волосы. Сразу пришли "не мои" воспоминания, где вокруг меня развивается сиреневое платье. Вроде, другие ассоциации быть должны?!
   В итоге я оказался на возбужденном мужике. И стоило открыть глаза, как меня аккуратно сняли и уложили себе на руку, утыкая мое лицо в свою грудь, через много минут я уснул, пока мысли меня в конец не добили.
   Ночью меня мучали кошмары, когда я вскакивал от них -- сомнения. Я совершенно не выспался. К семи утрам кровать опустела ровно на одного человека, я замерз, и вопреки всей логике, уснул глубоким сном.
   Силы полностью восстановились. Ближе к обеду я встал, предварительно повалявшись в постели с пол часа. Еда стояла на плите, так что я плотно позавтракал. На столе лежала записка, в которой было сказано, что, что-то добрые родственники прислали, надо перебрать. Залез в чулан за своими вещами. Почему-то там не было ни одной адекватной одежды, но зато комплект, воспроизводящий мой наряд в тот самый день... Надел комплект из "той самой юбки" и "той самой блузки", сам без понятия. А потом я поднял глаза вверх, что-то нервировало зрение. У нас на стене мышь...
   Странное дело, но я раньше никогда не боялся грызунов, но видимо что-то изменилось...
   Перед глазами появилось лицо, совсем незнакомого мне мужика, оно мне сразу не понравилось, и сиреневое платье... Опять это платье! Задолбало уже!
   - Хороший, хороший мышь, спустись давай.
   Он какими-то больно умными на меня глазами скептически посмотрел. "Я не идиот"!
   - О-кей. Я не буду выгонять тебя из тёплого дома. Мне просто будет спокойнее, если ты посидишь в банке. А потом я придумаю что с тобой делать.
   Мышь полез дальше. Мда.
   - Да не туда! - выговорил я себе под нос и погрозил кулаком.
   Быстро положив тазик под стену, шваброй скинула мохнатое чудище. Накрыла футболкой Рена. Это единственное, что у меня было. Интересно, она там не задохнется? Почему-то эта мысль пришла последней и пришлось срочно искать прихватки и банку. Нашел. А дальше оставалось совсем немногое - переместить ее.
   Через 15 минут у меня была мышь в банке, непригодные не для чего прихватки, и в конец истраченные нервы. Надеюсь, Рен ругаться не будет.
   Нарезал сыра с плесенью и насыпал овсянки, положил импровизированную мисочку к Крысу, так я назвал свою живность, сделал много дырочек в крышке, и решил оставить ее себе.
   У меня в детстве была мышка, но, когда умерла мама, он тоже погиб, потому что я не знал, как за ними ухаживать. После этого я столько читал, меня физически удушала совесть. Надев куртку, колготки я не нашел, я пошел в магазин. Тут всегда такое холодное лето? Вроде, когда-то было по-другому. А октябрь, это лето?
   - Рен!
   Звоночек над дверью издал звон, оповещая о моем приходе.
   - Мария... - Да, ради такого лица я и надел именно ЭТУ одежду.
   - Ты почему без колготок?
   - А... они порвались.
   - На деньги. Ты только вылечилась, снова заболеть хочешь? Нет, я сам куплю, - он опустил вытянутую руку - иди в дом.
   - Мне клетку нужно купить. А колготки - 2. И косметику. - Рен выпучил на меня глаза.
   - А что? - продолжала я, сильно издеваясь. - Мне нужна тушь, хайлайтер, растушевка, тени, контур для губ, карандаши, желательно несколько оттенков, тёмные, помаду матовую, гелиевую, на водной основе, увеличивающую, консилер, базу, тональный крем, основу, блеск для...
   - Так, - меня бессовестно перебили. И когда я уже обрадовалась, каким-то внутренним чертенком, что он вышел из себя, реакция была абсолютно непредсказуемой, - вот тебе листочек и ручка, пиши. Такого я не ожидал, стоял и хлопал глазками, что-то весь мой список, резко вылетел из головы, я хотел вспомнить, хотя бы самое важное, но думать приходилось лишь о том, каким мой брат мог бы быть идеальным мужем. Ага, с единственным минусом, он спит с обеими полами, изменяя мне. И раз моя гордость уже в мусорном баке, так хоть став девкой, нервы ему знатно потреплю!
   Это я сейчас так думаю, есть у меня отличительная черта -- видеть себя с разных ракурсов, а позже неизвестно сколько я слез пролью. Но это будет потом, а пока... я поставил на листке точку. И тут же, вспомнив, дописал еще несколько пунктов, протягивая список.
   - Это все?
   Серьезный.
   - Почти. Вспомню что-то еще, позвоню. - Больше не оборачиваясь вышел из кафе, направляясь в сторону парка.
   Меня достаточно быстро догнали, грубо схватив за руку.
   - Мария - прошипели мне в лицо, перекрикивая шум ветра.
   - Я сказал, ты идешь домой! Это не обсуждается!
   - А теперь объясни, что за цирк ты устроила? - На меня накинулись, сразу, как только переступил порог комнаты.
   - Мне и правда все это нужно. Раз уж мне приходится притворятся девушкой и нести их нелегкое бремя, то буду уж ею до конца. До победного, - но этого я уже не произнес. - А то мне уже надоело: "ты же девушка - должна краситься и платьишки носить". В выходные поедем в магазин, мне нужны сапожки и пальто.
   Рентар хлопнул себя по лбу.
   - Кто тебе это сказал? Я убью этого человека!
   - А еще тебе придется 7 дней в месяц терпеть мои заскоки и перемены настроения. На всякий случай, купи мне прокладки.
   Да, довел...
   - Так ты хочешь быть парнем? Давай, прямо сейчас пошли и расскажем всем, что ты девка с членом в трусах, я не при чем, улыбнусь, скажу, что не знал. Хуже от этого будет тебе, не мне! - Вот теперь вернулся тот человек, которого я знал. Моя рука сама впечаталась в его щеку с противоположной стороны от фингала. Я так и не убрал руку от его лица. Послышался выдох. Извини меня.
   - Прости. У меня, наверное, уже "эти" дни наступили. ПМС, знаешь, дело такое. А вообще - страшная штука. - Пожал плечами. Моей руке помогли вернуться в привычное русло.
   - Мария, - я задержал дыхание, боясь услышать что-то обидное, но тайно дожидаясь этого, будет привычней... - иди под одеяло, ты замерзла, вон, - его рука опустилась мне на ляжку, задрав юбку. - Ноги холодные! А еще лучше... - горячая ладонь на холодной коже, обжигала, потянулась вверх. Мои глаза расширялись, воздух как-то избирательно стал поступать в легкие, я приоткрыл губы. Сердце забеспокоилось, а голос напротив стал хриплым.
   - ванну прими, - он так близко приблизил свое лицо. Я не успел сделать вдох, как на губы опустились мягкое и теплое, внизу живота кольнуло. Он взял в плен нижнюю, сжимая половинками, и так же резко отпуская, развернулся и вышел, прикрывая за собой дверь. А я упал на пол. Потому что ноги меня больше не держали...
   Глава 8
   Неделя. Еще день и я не выдержу - так я думал на каждом восходе солнца, выкуривая сигарету. На работе проблема на проблеме. Хм. А как иначе? Я ведь послал его. В воздухе появился едкий дым, что разрушает мою грудную клетку, но приносит недолгое облегчение.
   В тот же вечер меня избили, понимая, что "просто" - не получится. Перешли на угрозы. Бац, один звонок, и техника перестает работать, я думал, придется со свечкой готовить на газовой плите.
   Марий... Я поеду куда угодно.
   Ненавистные мне вещи пропахли спермой. Хах. Меня почти изнасиловали, а я просто дал отказ королю мафии. Смешно до усрачки. Это нервное.
   Марий... Я боюсь. Именно сейчас, они говорят о тебе.
   Теперь я "типо" согласился. Командировка назначена на 14 декабря. Я очень молюсь, чтобы вернуться к Новому году.
   Надеюсь... не потерять себя.
   Он так целует меня. Он не понимает. Не понимаю ничего и я. Прошло две недели. У нас салон красоты и моды. Блондиночка в зеленом костюме сидит напротив зеркала несколько часов, а потом показывает мне свою последнюю ипостать, превращаясь в разных, действительно страшных существ. Из-за этого я плохо сплю. После мы выбираем подходящую друг к другу одежду. У нас теплые родственные отношения. А до конца меня выматывают на конференциях, где я подписываю, подписываю, подписываю, чтобы хотя бы вечером увидеть моего маленького братца.
   Разговоры с мафиози ломают мою личность. Я становлюсь как они. Жестоким.
   Сегодня у Мария макияж вышел более-менее, теперь он похож на бабку-шлюху, что в нашем случае - большой прогресс. Мы учились ходить на каблуках. Я думал, трудно учить ребенка кататься на коньках, в прошлый раз я научил Валерия кататься за один день. С каблуками мы мучились целых четыре дня. Про шпильки вообще не говорите!
   Прошло много времени, перед тем, как я смог пойти на прогулку с уже полностью девушкой.
   Этим утром мы пошли в парк. Аккуратно уложенные волосы, зафиксированные лаком, волной лежали на плечах. Красное пальто обтягивало тонкую, но уже похожую на человеческую фигурку. Высокие бордовые сапожки на десяти сантиметровой шпильке, делали даму ростом почти с меня. Плавная походка, покачивающиеся бедра. Кожаные перчатки под цвет пальто. Плиссированная юбка длиной до колен, цвета какао. Светло-лимонная блуза. Абстрактные ногти разные цветов, заостренной формы. Лицо - это отдельная, многообразная тема.
   Подведенные черным карандашом глаза, делали их еще больше и какими-то кошачьими. Розовые разных оттенков до коричневого подчеркивали глубину кунцитовых радужек. Ярко алой помадой накрашены губы, увеличены карандашом.
   Два дня назад мы прокололи Марию уши. У меня есть сестра. Даже дома Марий старается говорить о себе в женском роде. Я все еще не сильно понимаю, для чего такие жертвы, но все, что сейчас на нем надето, только подогревает мой интерес. А купленные мне назло, духи с феромонами - еще и желание.
   - О, Рентар. Это Мария? - Мы встретили Павла. В прошлый раз, эта встреча не привела ни к чему хорошему.
   - Правда, не узнал. Позвольте? - Этот козёл с похотливым выражением лица, приложился к руке моего брата.
   - Простите мы знакомы? - Растерялся Марий.
   - Да, в прошлым раз вы встретили меня в одной рубашке, с открытыми ногами, я дал вам фиолетовое платье. - Нашелся этот гад. Кстати, платье я это треклятое, итак проклятое, проклял еще раз и в порыве злости - сжег. Мария же была задумчива, потом она просветлела, неужели вспомнил? Тогда мне стоит рассказать, что произошло между нами?
   - Вы убили его!
   - Нет, к сожалению, красивая барышня. Я только после того, как снял тряпку, увидел дыру. А никакой мыши там и в помине не было!
   - Слава Богу. И прошу вас ко мне не обращаться, после таких безжалостных попыток!
   - Но... уж простите меня. - Видимо передумав, что-то у себя в голове, сказал он.
   - Они маленькие и тоже жить хотят. Больше так не делайте!
   - Как пожелаете, но я думал, что вы тогда испугались?!
   - О нет... вы меня неправильно поняли, я не боюсь грызунов, наверное, мм, пищала от восторга. "КАКОЙ МИЛЕНЬКИЙ" ...
   И она думает, это проканает?
   И это, блин, проканало!
   - О, да, я ошибся. Как насчет того, чтобы я смог загладить вину перед вами? Например... в ресторане неподалеку? В среду. -- Он многозначительно посмотрел на меня, прекрасно зная, что именно в этот день я буду загружен как нельзя. Чего-то я не знаю, например, об их интересном знакомстве. О котором она мне уже точно не расскажет, а он не станет. Зато знаю, что мой работник - жуткий кобель!
   - Простите, но я из-за слабого здоровья из дома редко выхожу. -- Для пущей убедительности она в своем невинном виде, приложила хрупкую ручку к губам и несколько раз "по-дамски" кашлянула. Этот... расценил ее слова по-своему:
   - Конечно, если вы приглашаете, мы можем посидеть и у вас.
   Я скривился. Разумеется, я мог бы "доходчиво" объяснить, что она занята. Но каким образом? Считая, что она -парень и моя сестра... Перевел взгляд на Марию, постукивающую длинными ногтями друг об друга.
   - Знаете, у меня в доме, как ТЫ выразился, живу не я одна. Еще мой брат со своей девушкой, - чуть повысила голос на последнем слове. - Мой жених, а еще скоро дальний родственник приедет, так что нашу встречу придется отложить на следующий век. Всего доброго. - Подхватив меня под руку, мы обошли шокированного парня, и направились в кино.
   - Не знал, что ты умеешь еще быть и сучкой.
   - Молись, чтобы ты и не узнал!
   - Ха. - Я только покачал головой, увлекая ее еще быстрее за собой.
   Мы пошли на классику "Ромео и Джульетта" в переэкранизации. Не думал, что сейчас такое идет. Конец был ожидаем. На билетах ясно было написано: "мелодрама".
   - Подожди. - Чёрные дорожки скользили по его лицу, смывая остатки туши. Она была такой беззащитной. Я по-прежнему не могу видеть ее слёз, по двум причинам. Мне хочется ее успокоить, прижать к своему плечу, провести рукой по волосам, и никуда не отпускать... а потом трахнуть...
   Вместо этого я сцепляю зубы, вытираю влажными салфетками нежную кожу, и ворчу-ворчу, что никогда ей больше не смотреть такие треклятые фильмы. Ибо плакать нефиг! Попутно стер всю ее косметику...
   - Ты у меня и так красивая, незачем тебе краситься. - И я ее поцеловал.
   Тысячи женщин отдали бы многое за такие слова, тысячи людей смотрели на парочку, обдающую друг друга дыханием, сплетающих языки в пламенном танце, воюя словно драконы, нежно проводящих носом по влажным щекам, и успокаивая, успокаивая, успокаивая.
   Перекатывая волнистые волосы в пальцах, стоящих прямо посередине зала для ожидания. И ни один из дюжины не знал, что эта милая парочка состоит из молодого парня с колоссальным количеством боли, океаном слез, статусом "алкаш" за плечами, и многими проблемами этого типа. А второй - его брат - модель, и по словам того же брата - шлюха, но имеющая свой бизнес! И ничто этим двум не помешает быть вместе. Не в эту минуту. Не сейчас.
   Парочка доехала домой, не расцепляя губ. Одежда полетела к черту. Одна рука в ту ночь, задрала юбку, хватая член, аккуратно начиная водить по нему, сжимая. Две руки вцепились в черные волосы, запрокидывая голову. Послышался всхлип. Острые ногти съехали, оставляя на крепких плечах глубокие полосы.
   Парочка рухнула на кровать. Кто-то целовал, кусал и дразнил, губы, шею, плечи, грудь, пресс... Красные засосы оставались везде. Марий обезумел, втягивая соленую кожу в рот, желая заклеймить своего любовника полностью, чтобы только его!
   - Моя очередь. - Слова, прозвучавшие в причмокивающем молчание, выстрелом.
   Я положил прекрасного возбужденного парня на спину. Прерывистое дыхание витало вокруг нас. Глаза напротив смотрели на меня с испугом, вперемешку с желанием. Губы блестели и слегка припухли. Я потянулся вперед, кусая и так искусанные, алые губы еще сильнее, опускаясь ниже, оставляя на подбородке синие маленькие овалы. Продолжил свой рисунок, не отрываясь от шеи, я услышал стоны и, то, как подо мной стало еще тверже его естество. Сильнее прижал его к ноге, не давая быстро кончить.
   - Ааа-аааа. - Его ноги дёрнулись.
   - Тшш. - Громко поцеловал парня. Прокручивая в пальцах сосок и закрывая глаза, возвращаясь к нему же, только уже губами. Прикусил чувствительную кожу, на которой, словно бутоны уже расцветали красные точки, образовывая хитро сплетенный узор, оставленный моими губами.
   - А-а-амх. - На глазах, цвета кунцита, появились слёзы.
   - Больно? - Так, ради приличия, поинтересовался я. В откровении мне было полностью плевать, главное, что хрустит позвоночник, пальцы сжимают волосы на моей голове чуть сильнее, и издается протяжный стон. Кого волнует состояние твоего мозга, если есть реакция тела. Взял зубами тонкую дерму на животе. Он дернулся, начиная набирать темп толкаясь в мою руку.
   Знаю, дыхание опалило кожу. Покрутил в подобии кольца ладони, лизнул соленую горячую и влажную поверхность. Из уретры вытекала смазка. Надавил подушечками на отверстие, покручивая и осторожно касаясь яичек, следя за раскрывающимися глазами, тонкой струйке слюны, сползающей по подбородку, пачкая шею. Вмиг вздернутая голова, тяжело вздымающаяся грудь. Я взял глубоко. Вбирая до конца в глотку, помогая себе языком. И стараясь не давиться, на максимум расслабить горло.
   - ААА. - Марий с силой вцепляется не короткими ноготками мне в шею, неконтролируемо толкаясь, удерживая мою голову.
   - Ты такой громкий, оглушил, - я смотрел на своего мальчика, пытавшегося восстановить дыхание, пока в штанах становилось невыносимо тесно, что причиняло дискомфорт.
   - Извини. - Хриплый голос моего стесняшки заставил мой член болезненно дернуться. Я заполз на него, целуя и передавая его вкус. На мгновение ровные русые брови свелись на лбу, а потом он расслабился, заходя ко мне в рот языком. Обвёл нёбо и дёсна, покружил вокруг мышцы и повторил мой маневр с втягиванием, а он быстро учится. Я не могу сдержать ухмылку, если это ты.
   Прикусил нижнюю губу, получив в свои "~Ах~". Теперь я. Посасывая и вбирая как можно сильнее, расслабляя и надавливая зубами. Языком обвел маленькую ранку и несколько трещинок, оставленных мной. Схватил ягодицы, как самое нужное в этой жизни, бесспорно мое. Не рассчитал силы, и мне отрывно простонали в приоткрытый рот.
   Раздвигая половинки, заметил, как сильно он напрягся, замер и открыл глаза. Поцеловал, отстраняясь утягивая его за собой. Он потянулся. И я чмокнул еще раз, поддаваясь вперед, укладывая пушистую голову на подушку. Затянул в игру, пока медленно проникал на одну, смазанную естественной смазкой, фалангу внутрь. Вроде пока нормально, ага, на этом "нормально" -закончилось. После того как вошел один палец, я не смог им даже двинуть, невозможно узкий. А для второго еще рано, постарался покрутить, на миллиметр сгибая. Розовые океаны наполнились влагой, он обнял меня за шею, норовясь задушить, и сдержать себя в руках.
   Буквально на секунду оторвавшись от его губ, чтобы поудобней лечь, в этом положении я еле достаю до туда, до куда надо. Марий закричал. Я притянул его обратно.
   - Громкий ты. Очень. - Я обожаю твой вокальный ротик. И не давая больше издать ни звука, взял эту ну очень будоражащую часть, под свой контроль. Убирая руки, переложил его упругой попкой ко мне.
   Парень сразу взял в рот мою эрогированный орган, избавляя от последней разделяющей нас вещи, проталкивая его как можно дальше, давясь, но не останавливаясь. Хм. Я шлепнул его по попе. Раздался характерный звук. Который возбудил еще больше.
   - МхМ.
   Возмущаешься? Это хорошо. Собрал белую подсыхающую субстанцию с бедер, смешивая со слюной, проник сразу двумя пальцами. Он не смог двигаться, лишь слегка двигая языком. Развожу их на манер ножниц.
   - Кха. Ммм. - Одна попытка вырваться. Одно ерзанье. Еще один палец.
   - Тшш. Тшш. - Посильнее перехватил его за талию. Целуя в эластичную округлость, покусывая, скользя зубами. Мари задрожал. Активно разминая промежность, я захожу глубже, уже свободно разрабатывая и лаская стенки ануса. Еще одно движение вперед и голова взлетает вверх, раздается протяжный и высокий стон. Моя полная и безоговорочная победа.
   Вернул его обратно на место, резко насадив за волосы на стояк, начиная двигать абсолютно идентично что в проходе, что на себе. Под пальцами так мягко и нежно, а внутри него так мокро, гладко и опаляюще. Вынул, шлепая по ягодице и вновь возвращаясь.
   - МММХ! Мм. - Даже так, громко. Певуче раздавались стоны. Кажется, они слышатся мне на грани рассудка, я теряю уверенность, что это реальность. Действительно девушка. Надо быть поласковее.
   - Я буду нежнее. - Слегка ослабил хватку давая хоть немного вдохнуть воздух. Раздвигая пальцы медленно, но резковато и быстро сдвигая их, прокручивая часом. Нащупал, тот самый, маленький бугорок. Мария пробила сильная дрожь. Надо же, каждый раз разная реакция. Закричал.
   Срочно отцепил его от себя, притянул к лицу, разворачивая. Крепко обнял рукой поясницу, стискивая бедро, второй шею. Поцеловал. Развязно, громко, тянуще. Я каждый день после того раза хотел попасть в твою узкую задницу.
   Как же сильно я ЛЮБЛЮ тебя, парень-трансвестит.
   В паху запульсировало. Приподнял его, медленно опуская.
   - Ты...слишком. Ха. Широ......кий. А-а-кх.
   Я полностью вошел в податливое, скользкое и горячее. В свое. В тебя.
   Перед глазами расплывались темные пятна. Чмок. Двумя пальцами залез к нему в рот, раскатывая слюну, совсем не приглушая ЭТОТ звук, надавливая на язык, и толкаясь.
   - Ах.. Ах... А...
   Хоть ты и плачешь, но ведь привык ко мне. Приподнял его, пробным разом, начиная двигаться. Крышу сорвало с первым: ~аааанхааа.
   Все быстрее, наращивая темп, разрешая телам биться друг о друга, гладил его по плечам, шее, рукам, спине, где уже почти не прощупывались позвонки, а оставались лишь красивые изгибы. Каждый удар сводил с ума. И кажется, не только меня. Мальчик закатил глаза, кусая мои пальцы и голосил похлеще оперной певицы, царапая мою спину и прося жестче. Все-таки ему нравится, когда "сильно".
   Я обводил контур уха. Пока Марий второй раз кончал, мы поменялись в позу "сидя, тело к телу" Я не мог его держать, чтобы не упасть, а он не мог помогать мне, полностью отдавшись в мою власть, срывая голос, член набух. Кажется, сердце подхватило ритм, и страдало от истощения кислородом.
   Аха...а...а...аа...а...ааааааааааааа. -- Ногти проехались по моей спине, я впился в губы, пуская кровь, разрывая их до мяса, шипя. Последний раз толкнулся в него и излился внутрь. Мы кончили вместе. В глазах потемнело. Я уложил его на себя, посмотрел на часы, оказывается, почти три часа прошло, так, оставаясь в нем, и уснул.
   * * *
   Кажется, что-то пошло не так... Изначально я хотел досадить ему, а вышло, как всегда. После обучения ходить на каблуках, я вымер. Реакция Рентара, всеобщее внимание к моей скромной персоне - того стоили.
   Заглядывая в зеркальную поверхность, я больше не видел миловидного паренька с девичьими, мягкими чертами лица, нет. Теперь на меня смотрела стервозная, знающая себе цену женщину, в простом народе, которую принято называть "сучка", и беда в том, что я тоже знал ее цену. Бесценна. Именно это стояло бы на таблички на общественных торгах. Оставался один непростой совсем, вопрос: "она, это разве - я?"
   Я вышел из уборной ресторана, и понял... что именно "Я" -- готов стать его, полностью, без остатка. Без гордости. Без сожаления.
   Для него - все, что угодно. Будь то место в автобусе, свободная должность директора, звезда с неба, или моя личность, полностью стершаяся за "она, ее, ней". Все что угодно.
   Такой взгляд я ловил на себе впервые. Взгляд похоти на мои бедра, липкий, жаждущий, хотящий. Взгляд на мою талию - сжать, сломать каждую косточку, испепеляюще-страстный. Взгляд падающий на ноги, проходящийся вверх и вниз, словно по лестнице, упивающий, грязно ласкающий, смертельно-опасный. Мне было плохо от всех этих ноюще-ухмыляющихся, заискивающих, упорно не уважающих взглядов.
   И все бы ничего, но под ложечкой уже засосало, внизу живота начало тянуть, а пальцы на руках немедленно подрагивать. Я сглотнул, ведь один взгляд отличался от всех. Он охватывал желанием, он смотрел на меня как одичавший зверь, и ему бы я позволил быть и хищником, и охотником и даже сожрать меня заживо, без анестезии или обезболивающего, я желал его. Уголок слегка приподнятых губ на тех, "других", в превосходстве, ведь я принадлежал лишь ему. И пускай это все до безумия пошло и глупо, я мог бы отдаться ему прямо здесь и сейчас, потому что не могу обходиться без этих жарких губ, не оставляющих в покое; рук, слишком заволакивающих в темную подворотню глаз; и черных волос, что будут так уместно смотреться у меня под пальцами.
   Я люблю этого человека, этого тигра, этого мужчину. Я хочу его, хочу его обладание и ласку, хочу его жесткость и принципиальность, хочу до дрожи в коленках, до спазмов в позвоночнике и чертового головокружения.
   Это было настолько неуютно, насколько волнующе и привлекающе. В кафе, когда я сжимал ноги под столом, пока он держал мою руку. Вокруг проходило миллион девушек, и каждая знала, я идеально ему подхожу. Волнение поднималось. Дыхание становилось более частым. Я изо всех сил пытался следить за тем и другим, за осанкой и шагами, улыбчиво-приветливому выражению лица, но все стало в пустую, когда он подсел непозволительно близко, сто процентов чувствуя мое бешено колотящееся сердце и заставляя его метаться еще быстрее и чаще. Ту-дум, ту-дум, ту-дум. Хочется закрыть глаза от нереальности происходящего и слишком сводящего с ума безумия.
   Уже принесли десерт, и он собрался меня кормить... Тук-тук-тук-тук-тук-тук, кажется оно все же норовится пробить ребра и выскочить прям в его руки.
   Слишком близко. От него пахнет мной и его одеколоном, который приелся мне в душу, запал в мозг и остался в волосах. Почему именно сейчас я краснею?
   Мы столько месяцев были вместе, за это время он касался меня, домогался, но тогда это были всего лишь шутки. Но не сейчас. Сейчас этот тип за соседнем стулом, остающийся даже в сидячем положении выше меня, наклоняется все ближе, и ближе, и ближе, хочет одного меня.
   Рентан поднес к моим губам маленькую ложечку со сливочным желе, я приоткрываю рот, даже думать не хочу, как это выглядит сейчас, зато точно знаю, как это выглядело в глазах других людей, в его глазах. "Та самая, ухоженная женщина из зеркала, с тонко уложенными прядями и серьгами в ушах, в красном, только зазывающем, пальто, раздвигает пухленькие алые губки, высовывает розовый язычок и плавно облизывает ложку, как над ней склонился тот самый - модельной внешности. Как они смотрят друг другу в глаза, призывая и откликаясь. Подходя. Дополняя. Соблазняя. Принимая. Становясь "мы". Да, вид сверху напоминает нечто другое, нежели обед...
   Я опустил глаза вниз не желая пылать еще больше, но, то, как раз и заставило меня смутиться сильнее. Рен возбудился, это стало ясно по внушительному бугорку черных джинс. По пути в кино он как бы невзначай издевался надо мной, часто касаясь тела, целовал замерзшие пальцы, изредка облизывая, думаю, не стоит говорить почему я не надел перчатки в этот момент?! На очередном повороте я не выдержал, засунул руки в карманы, чтобы найти злосчастную одежду, но не тут-то было. Закрывай глаза больше и отдавайся ощущениям полностью. Он нашел меня и там, опустив свою, по какому-то хрену сухую и горячую ладонь ко мне в пальто, находя мою руку, сжимая в своей и отбирая у меня ее, забирая к себе в плен куртки.
   Пока мы так шли я пытался найти спокойствие, что совсем тщетно от меня ускользнуло. А мой спутник, будто не хотя, совпаденчески не подумав, укусил меня за ухо, открывая дверь в теплый зал. А я закусил губу, чтобы не издать звука, так стремящегося вырваться за пределы губ.
   Поцелуи глубокие, страстные, грубые. Он целовал меня ужасно чувственно и быстро, нет ни единого слова, описывающее более точно, чем так. Я любил его. Я желал его. Но не так, до бесконечности, потонув в эротическом коктейле, нет. Ту странную, страшную женщину я оставил там, в кинотеатре, в отсеке 4, где выплакал всю похоть, на платке, где осталась моя косметика и спесь. Я - это я. И я хочу его сейчас, как хочет рыба оказаться в воде, как солнце начинает светить каждое утро и как трудно удержаться человеку на диете, когда он так хочет шоколад. Необходимо как воздух. И обреченно, потому что потом будет гораздо хуже, но запуск уже начался, и остановиться нет никаких шансов.
   Моя спина коснулась холодной постели, прогнувшейся под нашим весом. Брат сжал то, что находится между ног, рукой, и посмотрел в мои глаза. Ёкнуло.
   Бабочек, что обещали мне в животе - нет. Есть электрический стул, на котором меня потряхивает, и я не могу лежать спокойно, ощущение тягучести и полного провала в пространстве. Я прикрываю глаза. Глазницы впиваются в веки. Я мечтаю услышать его дыхание, но вместо этого глохну от своих стонов вперемешку со всхлипами.
   Толчок. Это последняя капля. Я падаю куда-то в большое, темное и горячее. Там, где нет стен и выхода, но есть я, то что каждый день стирается за различными недосказанностями и масками. Где есть он, то что он рисует во мне. Я вижу лишь размытую толщу воды. Как если бы посетил чересчур нагретую баню градусом так под сотню и после нырнул в холодный бассейн. Сосуды полопались из-за перемены температур, а я вижу бесцветный дым. Волосы стали мокрыми от пота. Тело блестит. И с каждым новым проникновением у меня сводит все мышцы, голова идет кругом, появляется рябь, я теряюсь во времени.
   Дрожь? Да, а еще крики и "пока крыша". Одновременно хочется, чтобы он остановился и никогда даже мысли такой не допускал, я не могу спокойно улежать, мне надо и слишком много. Извиваясь ужом на простынях, чтобы "хватит", но трусь, чтобы подался вперед и сделал "глубже". Я поднимаю бедра, это как в чертовом возбуждающем, мокром сне. Как-то нужно уменьшить напор жара, но лавина накрывает полностью. Кажется, я сгорел фениксом, мой пепел достанется и принадлежит лишь тебе...
   Утро пришло не гаданно, и уж точно нежданно. Рен спит, растрепанные во все стороны волосы лежат на моем лице, а в горле застрял песок. Нужно будет сегодня на ночь воды налить. Я вспомнил прошлую ночь, в ногах запульсировало. Я аккуратно вылез из теплой постели, ох, поясница болит и ноги дрожат, я словно вчера марафон отбегал в тридцать километров. На самом же деле, после таких длительных пробежек, нет неземного всепоглощающего чувства счастья, а еще на пол начала капать белая жидкость. ОН КОНЧИЛ В МЕНЯ?????.
   Уже собираясь перелезть бортик ванной, замер на против зеркала. По ту сторону, стояло нечто, не напоминающее ни одно живое существо на планете. Ясно... больше в косметике не засыпаем.
   Смыв все с лица, выглянул еще раз, более-менее приобрел свои, человеческие черты.
   Вода придавала сил, смывала текущее по бедрам, непонятно как оставшееся горячим, семя. Немного надавил на жгущийся проем, позволяя сперме свободно вытекать, подмываемой теплой водой.
   - Ммм. Больно, - и... перед глазами отчетливо выплывал Рен, его сильные движения и горящий взгляд.
   - Тебе помочь? - Сердце ёкнуло. Подняв голову под струей воды, сделал несколько глотков, чтобы голос не был "как из пустыни", но все равно ничего не ответил.
   - Давно проснулся? - спросил я, потому что угнетающее молчание давило.
   - Вопросом на вопрос ответишь?
   Спину обожгло горячим дыханием, а родные руки скользнули по бокам вниз, оставляя после себя еще более огненные, чем вода, следы.
   - Я...аах. --Мой судорожный вздох заглушил шум душа.
   - Как думаешь, мои пальцы будут лучше скользить в тебе? - ЧТООООО???? - Ты же к ним больше привык.
   Я резко развернулся в кольце его рук, поднял свои, соприкасаясь локтями, стукнул его по плечам.
   - Не издевайся надо мной!
   - Ладно. - Рука парня надавила на поясницу. Я оказался в ловушке, зажат между стеной и телом. Пальцы брата вошли в меня действительно легко. Член сразу же дернулся.
   - Ааам. - простонал я ему в ухо.
   - Видишь, так лучше выходит.
   Я не вижу! Я чувствую, как стекает по ногам, как издаются неприличные звуки, и как громко я выстанываю. Мне стыдно, больно и тепло, я завожусь все сильнее, и от всего этого у меня кружится голова. Пар выходит из занавесок, я прячу лицо на его груди и стараюсь стоять так, чтобы всего, что ниже талии видно не было.
   - Ана. Амх! - Сверху
   - Чвок. Чвок. Чвок. - Снизу.
   Она стекает по его пальцам. И мне становится настолько стыдно, словно она принадлежит мне. Сила трения увеличивается. Я начинаю подрагивать. Какая разница, что у меня болит горло, тело? Плевать, что не хватает кислорода, и я начинаю задыхаться. Просто сводятся мышцы нижнего пресса, просто галопом скачет сердце в грудной клетке, просто дыхание становится интимным и глубоким. Это же все совершенно не важно, ведь ты откликаешься только на его прикосновения, только в его мире ты сможешь жить. А руки так крепко поддерживают, несмотря на то, то ты висишь на его предплечьях как коала, и кусаешь губы. Я произношу, растягивая его имя, на последнем издыхании; грань дозволенного лопается, самоконтроль отключается; я падаю в душевой кабинке; изливаясь, вода становится более прохладной, меня прижимают к стене, дуршлаг во второй его руке, и он обмывает меня полностью, а заметем вытирает и выносит, не до конца пришедшего в сознание меня. Только мое мягкое место коснулось стула, к моим губам был прижат самый откровенный и говорящий поцелуй. Очень нежно шепчут: - "Я люблю тебя". И его дыхание опаляет на той самой грани. Я чувствую. Я верю. Сейчас.
   ***
   Утро разрывало телефонное пиликанье, причем оно было, мягко говоря, жутким, и не мое. Какой-то идиот решил остановиться около нашего дома, чтобы громко поговорить со своим "ВА-СА", чур бы его в его Армению!
   - Оо,- Схватился за голову, опрокидываясь обратно на подушку. Это не утро, а кошмар какой-то. Знаете, то чувство, когда просыпаешься после долгожданного сна в пытающую реальность. Еще и Мария... тьфу, Марий, исчез.
   Зайдя на кухню выпить воды, услышал звук воды. Стоило мне лишь открыть дверь:
   - Ммм. Больно.
   Брови стремительно поползли вверх. Чем он тут занимается?! Тихо подошел, отвел занавеску... Опа... Неожиданно. Брюки начали давить на причинное место. Да пошли они к....
   - Тебе помочь? - Любезно поинтересовался я. Плечи дернулись, светловолосый развернулся ко мне. Лицо стало оттенком его испуганных глаз. Красные губы на бежевом лице. Тонкая шея. Длинные расставленные ноги по две стороны от плеч. Упругая, большая, для такого кукольного тела, попка. Внутри взвилось нешуточное желание. Я перешагнул последнюю преграду, одергивая шторку.
   Когда Марий ослаб в моих руках, я укрыл его одеялом и уложил спать. Сегодня мы занимались разным видом любви. В начале это было что-то нежное. Потом это перешло во что-то плутовато-заигрывающее, а после... а после мы поужинали и не дошли до магазина, как вернулись обратно, все эти разы из головы не выходил его образ из душа. Нужно сходить туда, куда мы не попали, а то завтра есть нечего будет.
   На улице было уже темно. Сотовый телефон оборвал мои мысли. Нечего хорошего там не сказали. Несколько угроз и холодный, вежливый тон обозначил завтрашнее время и место встречи, а также рассказал, что нужно с собой брать.
   Когда я вернулся из магазина, маленькое растрепанное чудо ждало меня у порога, а потом крепко сцепило пальцы за моей спиной. Сердце защемило. Мы выгрузили продукты и отправились в еще хранившее его тепло одеяло. Я лег на спину, чтобы дать полный контроль своему брату. Это слово у меня вызывает противоречивые чувства: вроде как переходить ту грань, которую мы уже давно перешли - нельзя, а с другой... человека роднее и ближе у меня нет. Но так можно назвать и любимого... Словно услышав мои мысли, Марий произнес, сильнее прижавшись щекой к моей груди.
   - Ты меня любишь?
   Хм. Только что об этом думал.
   - Ты у меня самый любимый человек на свете. Веришь?
   - Верю. А знаешь почему? - огорошил меня парень. Я взглянул на его лицо, вывернувшись так, чтобы видеть глаза:
   - Таак, а то, что я твой любимый человек, не обязывает тебя мне доверять?
   - Обязывает... - Ответили мне так, словно "обязывает, то обязывает, но я этого не делаю" Моему возмущению не было предела.
   - Марий...
   - Просто сейчас ты лежишь как раз, чтобы я мог слушать твое сердце. А оно бьется "Тук. Тук. Тук" И громко и медленно, словно говорит: "верь мне". Как я могу не верить своему сердцу? - В разрез со своими словами прикоснулся к моему органу через кожу и ребра, но я услышал, как оно стучит у него в руках. Странно, да? - Это же мое сердце? Хитрюще поинтересовались у меня, опустив лисий носик вниз, так, что глаза точно стали хищными и такими озорными.
   - Твоё. Только твоё. А ты мой. - Я не спрашивал, я утверждал.
   - Увух. - И моё сокровище засопело на торсе, лицо расслабилось, мягкие волосы мирно лежали на плечах и спине, так как давно успели отрасти.
   Утро - это самое сказочное, что могли придумать люди. Кунцитовое, моё личное солнышко, этой ночью разделось, и вернулось обратно на родину, то есть на меня. Касаясь упругой попкой моего стоящего члена, постанывая, и изредка ерзая, доводя меня до белого каления. Нога прошлась по моему естеству, я прохрипел в надежде, что он очнулся.
   - Мм. Доброе утро.
   - Заюшка, расскажи мне почему ты в такой позе? - Он сначала просто лежал, видимо соображая, что я хочу от него, потом вздрогнул, опустил руку. Втянул воздух, и кажется все что ниже пояса, у него стало таким же твердым, как и у меня.
   - Люблю тебя. - С протяжным "мммммм", чмокнул его в макушку.
   - М... м. Я тоже. - Хриплый голос. Мари прочистил горло. - А почему я на тебе? И... голый.
   - А это ты на подсознательном уровне хочешь меня. - Прошептал ему в ушко.
   - АА! Опять ты меня дразнишь?! - Легко ударил по плечу. Он меня бьет или массаж делает?
   - Женщина, ваше место у плиты, а не руки распускать.
   - ХА? НЕ ИЗДЕВАЙСЯ!!!!
   - Ладно. Прости. Просто я ооочень люблю, когда бегают твои кунцитовые глазки, и как застилает румянец лицо. Когда ты смущаешься и из-под опущенных ресниц смотришь на меня.
   Моя леди повторила маневр.
   - Такое интересное слово - кунцитовый. Мои глаза всегда были "розовые", никто не называл их по-другому.
   И точно. Я же не разу не говорил об этом вслух.
   - Они настолько невероятные, что, увидев их в первый раз, даже при том, что их обладатель выглядел как полураздетая девочка, с ярко накрашенными губами, я смотрел только в них, они были на редкость уникальны как драгоценность и мерцали своей прозрачностью и насыщенностью одновременно, что дороже в жизни у меня больше не стало ничего. Дорожки сошлись. А я все ночи до нашей встречи вспоминал эти глаза. Ты невероятен, мальчик с кунцитовыми глазами.
   Он молчал. На дне век начали поблескивать слёзы. Красивые половинки губ слишком сильно были напряжены. Разрядить обстановку было необходимо. Я не хочу видеть твоих слез, даже если они от чего-то сентиментального. Быстро прислонился к его лицу своим, смешивая в поцелуе дыхание. Такого ты точно не ожидал, да. Застыл, в неожиданности моих действий.
   * * *
   - Не... не... - В зад упиралось кое-что твердое, и я никак не могу найти слов. Внутри все сжалось. Он усмехнулся. - Вот всегда ты так! Моему негодованию крышу сносит, а этот нахал лыбится во все 34, и целует. Мокро. Скользкий язык и горячие губы с нажимом пробиваются внутрь. Так бережно, боясь испортить, так настойчиво, не терпя отказа. Я приоткрыл рот. Он сразу же проник внутрь, слегка двигая бедром, усаживая меня "удобнее", так что наши органы стали тереться. Зубы придавили язык, замирая.
   Мы оба остановились в тех положениях, в которых были. Со сжатыми друг на друге губами, громко бьющимся сердцем и переплетенным языком. Он ждет, когда я его поцелую? Время мучительно медленно. Я начинаю возгорать. Поддавшись моменту, резко приблизил лицо, лаская язык. Стараясь концентрироваться не на губах, и все что они вытворяют, а на - тук-тук, где-то в висках. Рен сел, опираясь на спинку кровати, приподняв меня на колени, стягивая намокшую от смазки ткань. Я обхватил его шею обеими руками, цепляясь за свои локти, чтоб уж точно никуда не сбежал.
   Мне было немного больно, вчера мы видимо нарушили лимит, но хорошо растянув, как он сказал "бровки домиком" ушли, оставив на моем лице выражение наслаждения и муки. Стоны, кажется стали частью жизни, такие привычные, что с моих уст, что с его, что они не оставляли нас ни на минуту. Мы долго целовались после. А потом в комнате резко потемнело от, не очень такой, новости. Раньше гонцов с плохими вестями сжигали. А мне хочется сжечь тех, кто послал его от меня!
   За окном барабанил дождь, в комнате было пасмурно и прохладно. Буря набирала свои обороты, еще немного и машины начнут плавать. Я сижу на краю кровати обдумывая сказанное. Хочется закурить. Рен завтра уезжает... Мне сразу стало не по себе, но что я могу сделать с его работой?
   - Пошли фильм посмотрим. - Хоть я и улыбаюсь, внутри все переворачивается. Приходилось сжимать кулаки до полумесяцев на ладонях.
   - Иди, я тебе волосы расчешу. - Когда он берет в руки мои отросшие локоны, я закрываю глаза стараясь не расплакаться, запоминая его прикосновения к голове. Он ведь скоро вернется. Все хорошо. Верно. Скоро! Я выдохнул.
   Мы смотрели и раньше фильмы. Только вот... я зарекся что больше с ним кино смотреть не буду, и вот, опять... Когда мы смотрели ужасы, он меня пугал до смерти, я так чуть коньки не отбросил. На романтических, все начинается безобидно, с легких чмоков в щеку, а потом... он меня домогается. Фентези, Рен обсмеивает. А комедии... У моего брата такой заразительный смех, что я подхватываю его, а потом он начинает смеяться с моего смеха, и так мы пропускаем все диалоги и фильм в целом. Мелодрамы решили оставить на "плохое" время, нечего звать беду, когда все хорошо. Самой нормальной реакцией обладал детектив/боевик, но Рентар уснул, а мне просто скучно было. На все это ушли часы. Была уже глубока ночь, но я четко решил, до последней секунды, с ним. И в этот раз выпал выбор на рандом.
   По великой случайности и моему везению, нам выпал порнографический графический сериал. Данная ситуация мне что-то напомнила. Но я отвлекся и не вспомнил. Рен слишком сильно сжимал твердый ствол, а когда я всхлипывал, рычал на ухо. Из телевизора донеслось:
   - Ты стонешь как сучка! - Я застыл. Парень рассмеялся, и долго так продолжал. А я, к чертям, выключил чудо техники, за то, что испортило атмосферу, спрятался под одеяло, хоть как-то пытаясь справится со стеснением. Только одного факта я не учел, что нахожусь в одной комнате с извращенцем, в полной темноте.
   Снизу одеяло приподнялось, но заметил я это только когда за ногу схватили и потянули, после ужасов, меня инфаркт хватил, заорал, что есть голоса. Через секунду пальцев коснулось что-то мокрое. Тьма не давала мне разглядеть того, что это делало. По телу прошел мороз. По икрам начали вырисовывать узоры, и я расслабился, отдаваясь ощущениям, откинулся на свернутую под собой постель. Пальцы перешли в ногти, и добравшись до ступни, он уже знатно давил. Дыхание стало прерывистым. Горячий язык и острые зубы.
   - Ах. - Прикрыл рот рукой, глаза расширились, а сердце приготовилось к следующей неожиданности. Он лизнул носок, обхватил полностью ногу, поехал выше. Его рука проехалась по внутренней стороне бедра, я дернулся и резко втянул воздух со звуком. Со спины послышалась усмешка. Язык пошло пробирался выше. Ноги начали дрожать. Я сжал их. Лежать на своем стояке больновато... но это дает каких-то острых чувств, как грубые толчки или укусы. Весь спектр эмоций влился в меня, руки уже не спасали. Стоны вырывались, пришлось задыхаться в подушке, и неосознанно потянулся к соску, придавливая его указательным и большим, а другой рукой потянулся к источнику мучений.
   - Какой нетерпеливый, - Мою руку не убрали, и я понял почему в следующий момент, сам дернулся. Шлепок по мягкому месту, и жесткие сжимания, а потом и вовсе начал грубо раздвигать половинки, я запрокинул голову и громко вскрикнул. Движения в этой зоне прекратились. Могущественные ладони четко проехались по ногам, и еще раз, и еще, пока я не прекратил вздрагивать на верхних эрогенных точках, зная, что дальше он не пойдет.
   Голень, и я расслабился, отдаваясь умелым пальцам. Бедра, мышцы сводятся в ожидании, член подрагивает от напряжения, но ничего не происходит. Снова стопы, я ровно дышу, иногда постанывая, балансируя на грани спокойствия и приятных ощущений. Рен поднялся, я обратился в слух, прислушался к его действиям, но, вот чего я точно не ожидал, так именно этого. Рентар сел на мои ляжки, задрал футболку, погладил спину. Тело покрылось мурашками. Брат начал массаж с плеч. В блаженстве прикрыл глаза, пока сильные мужские руки резко и медленно разминали моё тело.
   Одна рука спустилась на поясницу, а вторая наминала бок. Я немного приснул в сладкой неге, а подскочил от чувства заполненности...
   Попытался обернуться. И точно. Пока я спал, Рентар превращался в сомнофилиста.
   - Рен! - Моему возмущению нет предела, а у Рена нет предела дозволенности. Толчок. Придется мне забыть абсолютно все, кроме затапливающего безумия...
   У него остались следы на лице. Я царапался. В этот раз не только мой любимый потерял контроль, я сам заразился его нескончаемыми границами, и не отставал.
   - У меня засосы по всей шее. - Рассматривая себя в зеркале, поделился наблюдениями я.
   - Мне тоже нравится. - В отражении появилось его довольная физиономия. Ах ты! Я забыл про зеркало, бросая в него подушку, а он в меня. И я упал... на него.
   - Хочу минет. - Проговорил хитрый искуситель. Я задохнулся.
   - Не... не. - выставляя вперед руки, пытался встать, но то ли его руки на моих так привлекательно смотрятся, то ли они просто очень тяжелые, что я не смог разогнуть согнутые локти.
   - Иди сюда. - Подтянул меня за предплечья, вставая, и присаживаясь на кровать. Понуждающий тип поманил к себе пальцем, за что я его и укусил.
   - Только с конфетой во рту, не кусайся. - Значит ему можно, а мне нет? И вообще, чего это он за меня решил? Не то, чтобы я не хотел... Меня потянули вниз, и я почти упал на колени, если бы не язык мой - враг мой:
   - Я тоже хочу. - Кто. Меня. Заставлял. Это. Говорить?
   - 69? - очень непонятно назвали число.
   - Что? - не дошло до меня. Не став отвечать, цифровед поменял позу, дергая меня за бедра, укладывая в странное положение.
   - Что ты... Ах. - Он лизнул?! Пододеяльник сжался под фалангами пальцев. Одной ногой любимый человек обвил мою ногу, фиксируя. Другой вцепился в мои волосы, нежно насаживая меня на свой член.
   - Мм. Шиоий. (широкий). - Он вобрал его...
   Из-за стонов, и моих егоз, я давился и кашлял. Внизу живота жгло, узел начал сворачиваться, готовясь развязаться, а он рычал с моим естеством во рту. По телу проходили вибрации, глаза застилали слезы, я крутился, не в силах лежать ровно. Честно, я пытался отвлечься и вести свою игру, но у меня ничего не вышло. Как только я начал водить языком, собирая свои мысли, и направляя их в правильную сторону, они переезжали на скоростном ковре-самолёте в кучу. Я останавливаюсь, чмокая губами, и падаю вниз, кислород заканчивался, я снова захожусь в кашле, или просто становлюсь изваянием до талии, и подлезая бедрами ближе, чтобы ускорить и углубить.
   - Кхааааааа. - Рука находится у основания, я остановился, падая взглядом на одну точку. - Аааа. - Он сводит скулы и берет до конца.
   - нааа.
   Зрачки заходят за веки. Я падаю вперед, укладываясь на его ногу. И он прекращает. Проводит языком до головки, целует и прекращает. Я понимаю, что я плохо работаю, а точнее вообще никак, но я не могуууу.
   - ХА. ХА. ХА. ХА. Грудь быстро вздымается, пот стекает по шее, ноги мелко дергаются. Стоящий орган напряжен до предела.
   - Мне... больно.
   - Айщ! - ругнулся брат, быстро подгреб меня под себя, сам молниеносно съехал, набирая бешенный темп. Озноб охватил тело, мышцы сводило судорогами. Ладони отбивали чечетку, рот раскрылся в немом крике. Перед глазами появилась темнота, а потом пришло изображение с черными точечками, не успел я опомниться, как меня подхватили, словно подкинули, и усадили. Зеленые насмешливые глаза, по губам течет сперма, если бы я не был в состоянии оргазма, то жутко возбудился бы.
   - Ты был плохим мальчиком, - прошептали мне на ухо. Не знаю сколько в нем сил, но сегодня он решил меня добить. У меня итак звезды перед лицом. Натянув меня за волосы, посадил на себя. Грубые толчки без наращивания темпа. Четкими и быстрыми ударами, установив один ритм, он таранил меня полностью, со всех краев, заполняя, высасывая, и оставляя краснющие синяки на шее. А я охрип. Потому что до пол пятого утра, все кто был в кафе, под нами, не спали, как и остальной район.
   Я отключился. Часы тихо тикали, успокаивая мою нервную систему. На утро уже никого не было с этого дня, когда стоял беспросветный туман над городом, когда я замерз под утро. Еще было пасмурно. Лил дождь и дверь была закрыта давно, но мне кажется, пять минут назад. Рена нет...
   Я знаю, что он уехал, он ведь предупредил. И я смог оторваться от съедающего чувства вчера, но сейчас реальность слишком обрушилась на хрупкие плечи. Это он так интерпретирует мою фигуру. Я повернулся на пустую сторону кровати, провел рукой. Простынь уже перестала хранить твое тепло. Я без выбора, здесь.
   Открыл окно, сел на подоконник, обхватывая колени покрепче. Холодно. Мне нужен Рен.
   ***
   Я и не ложился. Только прекрасное создание сомкнуло глаза, как ушло в мир снов. Было темно, я сел за руль своего внедорожника, закурил и полетел по пустым мокрым улицам. Меньше всего мне хотелось оставлять тебя, мальчик мой. Но мы не умеем играть со своей судьбой, а когда начинаем, проигрываем.
   Моя командировка будет на даче моего начальника, которая находится в тьму-таракане, в каком-то маленьком городе, куда я добирался целые сутки, останавливаясь на туалет, перекусы и получасовой сон. Поэтому, когда я вспомнил, что у Мария нет телефона, а сам я в глуши, с которой не ловит, приобрёл к своему арсеналу усталости, хронического недосыпа, еще и отчаяние.
   Голову клонило к рулю, светало, я уже был в его городе, пытаясь сориентироваться спящим сознанием на местности. Не кстати вспомнил о Мари, хотя обещал себе о нем не думать. Вот бы эта дорого была хоть немного дольше, я бы предпочел умирать от нехватки сна, чем от того, что меня заставит делать мистер Вайет, я конечно догадываюсь, но предпочитаю не думать.
   Приехал я как-то резко, и оказался не готов к встрече со своим месячным начальником.
   - Тук-тук. - В окно стекла постучали, и не дождавшись приглашения, тип в черной кожаной куртке, кожаных же штанах, черных кожаных сапогах и перчатках, со звериной ухмылкой плюхнулся на соседнее кресло.
   - Ну что, твой ротик соскучился по моему члену?
   Кажется, я упустил какое-то условие в договоре...
   - Я тоже очень рад нашей встрече мистер Вайет, но вы хорошо читали договор, который я составил и заверил у юриста? Если он вам приглянулся, то я подпишу его сейчас, а если нет, то я заканчиваю эту "командно-отсроченную" поездку и возвращаюсь домой. Там я четко прописал, что может входить в мои обязанности, и обозначил "границы" нашего общения.
   И тишина. От его взгляда у меня мороз по коже, даже смотря на проезжающие мимо машины, я чувствую тот самый пронизывающий колкий взгляд... Его рука повернула мое лицо, взявшись за подбородок, я сглотнул, натыкаясь на холодные глаза. С этим мужчиной надо сразу расставлять все точки над "i".
   - Для начала ты будешь звать меня на "ты". Моё имя - Вайет. Это имя станет твоим будущим. -- Какой ужасный тон. Его лицо приближается ко мне. Страх начинает ластиться к ногам липкими конечностями, забираясь на колени и обнимая за грудь. В какой-то момент я понял, что поцелуя не избежать. Его лицо было фарфоровым, никто и никогда не скажет, что оно - мальчишеское. Громадные глаза, с целый дюйм, обладают внутренним свечением и внешним блеском. Розовые кунциты, как самое дорогое ювелирное изделие - становится ломающей привычкой, а тонкие руки твоим наваждением. Губы же.... А губы вливают в себя весь бар.
   - Я не позволю тебе использовать себя в качестве подстилки. Читай договор.
   - Какой строгий. Я его уже боюсь! - саркастически проговорил Блэк, но отодвинулся. - Я уже ознакомился, и исправил несколько пунктов. Твоя очередь. - Мне, хрен знает откуда, дали стопку листков. - Предлагаю продолжить ознакомление в моём доме.
   Я пью уже чертову третью кружку черного чая из сильно дорогого сервиза. Который я успел изучить вдоль и поперек, взад и вперед, до последней ебаной закорючки, а вот текст на бумаге никак не хотел становиться понятным.
   - Ты изучил? Не хочу тебя торопить, но ты долго не спал, предлагаю подняться в комнату и отдохнуть, а потом с новыми силами будешь читать.
   Он... Перечитав еще один раз, я так и не дошел до сути, сюжет грязных хитростей не хотел улавливаться, я начинал нервничать. Веки слипались. И еще один раз, где далеко я снова не продвинулся, но зато понял, что доступ к моему телу будет круглосуточный, но все в законе и не противоречит моральным устоям. За это платят большие деньги, за которые я смогу не только забыть про работу, так еще и отправить некоторую сумму матери.
   - Я не буду с тобой спать. - удерживаясь из последних сил, чтобы не уснуть на этом стуле, твердо проговорил я.
   - Почему? - искренне удивились. Я не пойму, он дурак, или притворяется?
   - Даже если ты меня соблазнишь, ты не притронешься к моему заду никакой частью тела!
   - А ты?
   Что это за вопрос такой??!
   - И я....
   - Без губ? - очень лукаво поинтересовались у меня.
   - Без.
   - Дополняй. - Миролюбиво разрешили мне. Я дописал новые условия, но чувства обмана меня не покинуло.
   - Вот есть же какой-то подвох?
   Я даже затылком это чувствую.
   - Похоже ты не понимаешь всего. Ты ежедневно будешь отдаваться мне морально, и частично физически, за деньги. По меркам людей, за большие деньги. - Он не причисляет себя к нашему виду? Забавно. Хотя я настолько измотан, что как-то пофиг. - Это ли уже не много. Звучит так, со скрытой угрозой, словно: ты никогда не будешь прежним.
   После нашего длительного разговора, меня проводили в покои. Большой коридор со странными картинами, у него что, больная психика, если такое в доме вешает? Комната была исключительно в трагических тонах. Даже такой спящий мозг как у меня, не мог не заметить давящих тяжелых черных стен, плотно зашторенного бордовой занавеской окна, черного потолка, который делал комнату похожую на склеп, и сероватого пола с большим черным ворсистым ковром. Какое обилие цветов. Мда. Плюхнувшись на кровать, была лишь мысль, он намеренно, на зло поселил меня в самую стрёмную комнату, или рандомно мне так не повезло. Ведь есть же где-то нормальные...
   Проснулся я рано, видимо, проспал столько сколько бодрствовал. Вайет спал рядом, и как раз он меня и разбудил. Выдал похожие на свои вещи, накормил стейком средней прожарки, не очень как по мне, но живот бурчал, требуя доесть все до конца. Сам он потягивал вино ярко-алого цвета, наверное, фруктовое или из розы.
   - Не смотри так. Тебе еще рано.
   Чего? В каком смысле, я решил не уточнять, рано из-за возраста, хотя у нас вроде не большая разница, или потому что утро. Хотя мне ли жаловаться, работа есть работа.
   Следующие несколько дней мы бывали в различных местах с неблагополучными людьми... Различные клубы, мечта плохой подростковой компании, ночные бары, куда сплывают все деньги на завышенные цены на алкоголь, мы ездили на запрещенные рынки, а-ля бандитское пристанище, и в казино, где успешные и богатые люди, становились в прямом смысле --бомжами. Не знал я, что Блэк Вайет относится к городской мафии, и держит эти самые клубы, подземки и бордели?!
   Сегодня мы поехали в один из закрытых клубов, громкая музыка била по ушам, разноцветно переливающиеся девушки под неоновыми софитами, подозрительная немноголюдность, исключением были представительницы прекрасного пола, хотя что прекрасного в полупьяных, полуобнаженные, а потому полу-барышень, мне не понятно. А потом началось побоище. Нет, не такое как ледовое, с копьями ножами, хотя наше было не менее кровавым. Я так понял, после десятого мертвого тела, сюда наш "начальник" пригласил местную элиту "ночного мира", на ковер, и, если ему не понравились новости из их сферы деятельности, он наносил один сокрушительный удар - пулей в голову, глаза у него при этом странно поблескивали, и в приглушенном свете казались горящими. Он определенно психованный маньяк. После увиденного, у меня онемели икры ног, я стоял болванчиком, только что головой не болтал. Кровь стала ключевым опоясывавшим цветом.
   Как выстрел прозвучал приказ собрать все пистолеты с мертвых тел, на меня набросили куртку. Присесть то я присел за ним, даже умудрился взять, а вот разгинаться я категорически не собирался, как будто в меня свинец влили. Вспомнив, что тут, с такими людьми и такое возможно, сплюнул через плечо и поторопился.
   Прозвучали выстрелы, я как будто вынырнул из нереального вакуума. Девушки, словно очарованные продолжают неестественно танцевать, я не подумал в начале, что такие, повторяющиеся движения из-за алкоголя, но теперь это выглядит до жуть странным. Страх сковал по рукам и ногам. Я пытаюсь осознать, что я делаю. Руки дрожат, кобура под пальцами не слушается, не выпускает пистолет, из возможно которого уже убивали людей. На заднем плане, прибавилось тел, зря я оглянулся. Сердце забилось раненой косулей. Перед самым страшным человеком стоят трое мужчин с пистолетами, и все направлены на него. Я хочу закричать им: БЕГИТЕ!!! Но горло сдавили невидимые тиски, вырвался маленький хрип. Мысли орали: "вы не знаете на что он способен, я видел, он вас убьет, он всех убьет. Он..." Куртка, лежащая на плечах, словно была каменной, она гнула меня к земле. Мне не хватало рук для оружия, я старался заняться делом, чтобы не знать, не видеть, не думать, о том, что скоро будет еще несколько, ненужных уже им, пистолетов. В глазах пульсировал неон. Я растолкал оружие по штанам, по карманам, взял в зубы. Последнее тело схватило меня за руку.
   - По...мо....
   Мои глаза расширились от ужаса. А лежащий мужчина поднял голову и застонал. Я повторил его маневр, застывая от ужаса. Вайет, тот человек, с которым я жил целую неделю, который проводил со мной все свободное время, показывал город, спал со мной в одной кровати, ел ту же еду, что ем я, но который живет на другой Земле, нежели я, до этого дня. Пока безжалостный человек с пустыми зрачками, ничем не отличающийся от мертвецов, не заносит дуло, не слышится выстрел, и не сжимается, а потом разжимается у меня на запястье чужая, холодеющая рука. Самое страшное, теперь я либо мертв, либо уже делю с НИМ его Землю. - Пошли. Мафия в черной куртке сделал какой-то знак паре, похожей на шкафы, ребят. Они разоружили меня, сложив все в сумки. Перед самым выходом, проходя мимо до боли странных девушек, с "его" глазами, или мне это только показалось, но я повернулся к тому человеку, что просил у меня помощи, и более не подавал признаков жизни. Этот хрип будет преследовать меня по ночам.
   Я не знаю, когда мы доехали до дома. Я по-прежнему вижу лица, а еще кровь, ее очень много, она повсюду, на одежде, руках, лице, на Вайете, на него я вообще боюсь поворачиваться, как сразу представляю, как он приставляет нож к горлу, топит меня, убивает из ружья и глаза его остаются по-прежнему сумасшедше безэмоциональными. Нет, даже представлять такое не хочу. Меня передернуло. Машина как-то опустела. Звуки прекратились. И тут, как выстрел, его слова, наверное, они теперь всегда у меня будут так ассоциироваться.
   - Ты чертовски громкий. Посмотри на меня.
   Мне страшно. Страшно. Я зажмурился. Начиная считать.
   - Что это за отчет до неминуемой смерти? - Он сейчас пытается пошутить? - Ладно, теперь серьёзно. Повернись.
   Шея повиновалась, глаза старались избегать его, смотря в одну точку с правой стороны, я очень боялся увидеть не его. Мне вдруг стало тревожно, вдруг вместо глаз у него провалы, а сам он никакой не человек, а самый настоящий демон. Ноги начали дрожать. Рука сама полезла на ощупь искать ручку от двери, и самое хреновое, мне не хватило сил ее открыть, а ожидающем молчании, это было громко. Ну вот и конец.
   - Пожалуйста... Господи... - Я просто начал вспоминать молитвы. Послышался вздох.
   - Открой рот. - Меня резко развернули к себе, заставляя заткнуться. Что у него за сила такая, я думал он свернет мне голову. Как ожидалось, рогов и нечеловеческих форм у него не было, все тот же скептический взгляд, но в этот раз там были эмоции, что-то на подобии легкого презрения и чего-то еще. Он трогает мое лицо грязными руками. Меня тошнит.
   Вода. Много холодной воды льется на лицо. Она настолько холодная, что холода я и не чувствую, хотя она попадает за шиворот. Мочит грудь, живот, стекает по рукам. Хорошо. Горькое снадобье или же яд, попадает в горло, мягкое на моих губах, горячее у меня во рту. Вкус перестал походить на полынь, он приобрёл тонкий терпкий и сладкий вкус.
   Мне больно. Внутри все горит лавой. Я пытаюсь оттолкнуть человека, без возможности пошевелиться. Меня замуровали, меня пытаются убить? Больно, и не получается ничего сказать. Из всего тела накат перешел в горло, став в десять раз сильнее, а потом резко пришел холод, словно ту воду, что на меня лили, с минусом градусов, попала мне в рот. Холодно. Я озябну и умру? Спать...
   Глава 9
   К нам приехали родители. Мы нашли общий язык с мамой, она оказалось очень милой и понятливой женщиной, правда жутко смущала меня вопросом "были ли у нас уже теплые отношения?". А 21 ноября началась чертовщина.
   Снег магическим образом валил непрерывающейся стеной. Круглые комья падали в волосы, я перекинулся через окно, представляя, как Рен приехал, и поднял голову, как бы он на меня смотрел? Обнял ли он меня, когда зашел бы внутрь, или наругался за то, что раздетый стою на холоде. Я обхватил руками плечи. Как мне его не хватает.
   В дверь позвонили, отрывая от мыслей, можно, было бы глупо полагать, что он вернулся, просто решил устроить сюрприз, но я знал заранее, что разочаруюсь. И за дверью стоял мой младший брат.
   "- Кафе и квартира переписана на меня" - сказал он мне с порога, и поднёс к моему лицу договор с подписью Рена, я хотел спросить, что все это значит, но меня опередили.
   - Что все это значит? - процитировали мои мысли. Я вычленил на странной бумаге, которая не писалась с моим мировоззрением и полностью отвергалась моей религией... его возраст.
   - Тебе 17? - я хотел сказать про себя, но видимо вырвалось.
   - Вообще-то мы ровесники. Только я в отличие от тебя не переодеваюсь в девушку, и не пудрю мозги своему брату.
   Кхм. Подъеб засчитан. Он кинул камень в мой огород.
   - Я тоже не пудрю! И вообще, мама не против что ты тут? - Я тоже хотел задеть его в ответ. Кажется мне, мы не поладим.
   - Ну тебя же отпустила, - передразнил меня Егор. Пфф. А я-то тут причем?
   - Я старше тебя на год! - не нашел более веского оправдания двойным стандартам.
   - Ты вообще гомосек-трансвестит.
   Ах, ты!!!! Я вцепился в его уши, намереваясь их оторвать. А он, видимо, посчитав меня девушкой дернул за волосы.
   - Что у вас тут происходит? - К нам в квартиру зашел Лев.
   - О, привет, Лев! - Сказал, видимо знающий его Егор, когда тот застал нашу пантомиму борцов.
   - Егор! Как тебе не стыдно? Драться с девушкой!
   - Но...
   - Даже если она не подобающе себя ведет!
   - И ты туда же?! - обиделся брат.
   - И если она тебя взбесила, это не повод!
   Парень опустил глаза в пол, и из-под век бросал мне пламенные взгляды.
   - А если она тебе нравится, тем более надо быть сдержанным, так ты не завоюешь ее расположение и внимание. - это друг Рена добавил на тон тише. Тут уже я не выдержал, побежав в туалет, и больше не сдерживаясь рассмеялся в махровое полотенце. Из коридора раздавались нецензурные выражения и крики. Через какое-то время, когда, возможно было кому-то и весело, но не нам троим:
   - Похоже ваш брат сильно ударился головой. Так с кем, где он там?
   - В командировке, - пробурчал я. - С мистером Б.В. Я видел его визитку, но понять кто это, так и не смог.
   - Тогда ясно. - Выражение мужчины стало серьезным и устрашающим. Чего это он так скривился?
   - Тебе не нравится этот человек?
   - Не то, чтобы человек...
   - Что? - не понял я его.
   - Я говорю, не то, чтобы не нравится, но доверия не внушает.
   Наверное, мне показалось. Я пожал плечами. Мы решили перенести обсуждение на несколько дней вперед, пока Лев ездил к нотариусу, и все проверял. Мы с братом играли в карты, Егор оказался тем самым ехидным падлой, которых я всю жизнь недолюбливал. Запертый в одном помещении, нервы ходили натянутой, становящейся все тоньше и тоньше, стрункой, на экране все время шел сброс вместо гудков, и женский, надоевший мне голос, вместо нужного мне мужского.
   Еще пару раз он мне скажет: "что будешь делать, если это окажется моя квартира?", на что я отвечал: "не окажется", я его убью! Тревога нарастала, пусть я давал отпоры как мог, но все же не мог не согласиться с его словами. Совпадений было все больше, и все не в мою пользу. Под конец первого дня, я был выжат как лимон, и очень радовался, когда этот мелкий уснул, хоть и быстро отрубился после него. Под конец второго дня, у меня болела голова, мне хотелось орать и плакать одновременно, так беззащитно я давно себя не чувствовал, с самого детского дома.
   Если честно, после долгого нахождения в четырех стенах с этим чудовищем, я рад любому, даже такому нехорошему разговору, лишь бы с кем-то кроме него.
   - Действительно, по документам, это здание принадлежит Егору.
   Мы сидели за круглым столом, на полу, обсуждая последние новости, я в отчаянии, не понимая, что произошло, а Егор показывает мне язык. И тут меня прорвало.
   Я набрал номер, с запомнившимися мне цифрами, я целый месяц общался с автоответчиком, смотря на 8,9.... Он должен был приехать через пару дней, к 3 числу. Мама привезла мне телефон, и я думал, он обрадуется, когда услышит мой голос, а я просто начну нормально дышать, мы не договаривались звонить друг другу, по понятным причинам. Но в ответ вместо простого привет, прозвучало: "этот абонент не может ответить на ваш звонок. Пожалуйста, перезвоните позднее..."
   Потом я открыл все окна в доме, это был своеобразный бунт, закрылся в комнате. Гость и новый владелец, этого даже не заметили, а я, под покрывающий пол снег, собирал свои вещи. Хотя это уже спорный вопрос кто в доме хозяин, точно не я. Одежды у меня было не так много, но я захватил теплый верх Рена, вместе с его запахом. Мыша, оставил Егору, он ему сразу понравился. И что может нравится в этом сопляке?
   С рюкзаком за спиной, в чьём-то зимнем пальто, вышел на улицу. Моя незаметность--мой шанс, и мое проклятие.
   Я зашел в кафе, еле сдерживая слезы, и пытаясь ровно говорить с комом в горле. Выспросил у работников номер Б.В. Я был на сто процентов готов встретиться с Реном, но спустя шесть часов, растерял весь настрой. Я, конечно, не замерз, и меня поили чаем и булочками, но то, что никто не пошел меня искать, говорило о многом. Я то и дело бросал взгляд на лестницу, но она по-прежнему оставалась пустой. Идти мне больше некуда, когда за окном так темно, относительно дня, зимой небо розовое. Снег хлопьями падает, и мне бы сейчас смеяться и кружиться под снегопадом, но мне очень хочется плакать. Красиво и грустно. В голове крутились не радостные вопросы, которые только вселяли неуверенность, со скоростью проходящих минут.
   Меня, как сестру владельца, оставили в кафе, все ушли, свет перестал гореть, ключ лежал на краю стола, а я продолжал ждать мистера Х.
   ***
   Большой зал. Светит одна тусклая лампа. Шесть кресел в красной обивке. Блэк Вайет и еще пять черноволосых парней, похожие на моделей. В зал заходят люди, показывают искусство тел. Сооружения состоят из трупов.
   Один, тот что слева, ему нравится. Он красивый. Мысли в голове невозмутимы. Дверь открывается снова. На этот раз заходят девушки, голые, с размером так пятым. Мокрые волосы струятся по плечам, и оставляют на полу капли. Они проходят к каждому из сидящих на колени. Одна садится и к нему. Еще один раз - сквозняк. На остальных зрителях, сидящих поодаль за спиной, также образуются лотовые бесплатные закуски в виде разных видов молодых женщин, разве что не такие свежие, не такие мокрые. Его ладонь, наматывает белые волосы, оттягивая их совсем резко назад, которые должны напомнить ему о Марии, но они пахнут едой, и напоминают лишь о времени ужина. Глаза председателей совета Мафии становятся совсем кровавыми. Горячая струя наполняет гортань, окрашивает язык и зубы. Несомненно, прекрасные девушки извиваются под чужими руками. Еще больше исходит жестокости, и он с силой поворачивает голову в бок, почти выворачивая насовсем. А ей это нравится. Молчаливая кукла с "его" глазами тает, под Бог, знает, чем, что ей там кажется. А у него теперь есть название своего мира, он наконец понял: "Страх". И он, отнюдь принадлежит не ему...
   ***
   Когда дверь открылась, мне откровенно хотелось спать, легкий звон колокольчиков, заставил раскрыть глаза и поднять голову. На пороге стояла темная фигура, больше напоминающая тень, нежели человека, только глаза выделялись из общей картины, горящие, что вероятно мне почудилось. Может свет фонаря так падал, а может я просто еще не прозрел после дремы. Темный силуэт подошел ближе, мой энтузиазм угас окончательно, в глаза бросалась расстегнутая кожаная куртка, неужели ему совсем не холодно? А выше наблюдалось то же самое выражение, что и на карусели. Моя печень так вовремя вспомнила о алкоголе, что подлетела к гортани.
   - Ты Маша?
   Я закивал.
   - Ты хотела встретиться, я приехал.
   - Спасибо. - Если честно у меня все мысли перепутались. - мм. Ваш человек, привез документы по дому.... Что Рен больше не является его хозяином.
   - Да. Рен сам попросил отвезти их сюда.
   - Сам... - Какое плохое слово. Аж в сердце кольнуло.
   - Тебе негде жить? Он не думал, что Егор выгонит сестру... - словно в оправдание поступка моего старшего брата сказал Б.В.
   - Он и не выгонял.
   Они ближе, чем мне казалось. Он же спит с ним, да? Я так долго сдерживал свою боль, в носу защербило.
   - Но жить мне и правда не где.
   - Рен купил дом, - будничным тоном начал этот мужчина, а мне повеситься захотелось от того, что он знает об этом, а я нет. И он каждый день проводит с ним. За что я бы отдал многое. - но еще не успел прописаться там. Ты можешь там жить. Думаю, это не будет большой проблемой. Только смотри, чтобы тебя на улице поменьше видели.
   Дом...
   - Ты не против? - Мои мысли прервал мистер, доставая сигару, и поджигая конец. Такие же, как курил мой парень последнее время.
   - Скажите, а вы давно их выкуриваете?
   Горький дым облачком окутал меня.
   - Да, но точно не скажу, не считал. Он дернул плечом.
   - Можно одну?
   Горло обожгло стальной горечью, но окутало теплом. Словно что-то едкое проникло внутрь и заполнило все пустое пространство, на глаза навернулись слезы.
   - Кха-кха. - Вдохнул. Медленно выдохнул. Курить - это определенно моё.
   - Скажите, я могу увидеться с Рентаром? Он так мне нужен.
   - Сейчас это не лучшая идея. Он сегодня мог приехать, я сказал, что ты звонил. Он не приехал.
   Ты очень красноречиво объясняешь, что ему на меня насрать.
   - Ясно. А где находится новый дом?
   - Я отвезу тебя, - кивнул на машину. - Держи ключи, - еще одна струя белого дыма вылетела в воздух. Он не просто знает, где наш дом... нет, дом Рена, у него есть ключи, а может, это вообще ИХ дом? Хочешь его увидеть? А что ты ему скажешь?
   - Ладно. - Я поднялся из-за стола. На улице было очень холодно. Я поежился и скорее застегнул пальто, и, перевязывая в два круга, шарф. Мой собеседник усмехнулся:
   - Садись в машину.
   В моих руках находилось уже две связки ключей, одна от дверей не чужого дома, вторая - от тонированного автомобиля. Взамен я протянул ключи от кафе. Все действия происходили без слов. Пульт пикнул, щелкнул замок. Я влез в дорогой, с запахом кожи и кофе, салон. Я положил рюкзак в бардачок, так удачно подходивший по размеру, и обнаружил интересные фотографии с корпоратива. Рен. Я погладил рукой белое лицо и черные волосы. С улицы послышались шаги перепрыгивающего ступеньки. Я быстро засунул снимки обратно, несколько вылетели, я поднял... На меня смотрел самый красивый человек, которого я люблю, а на руках его сидели обнаженные девушки...
   Педаль тормоза была вжата в пол. Машина, мчавшаяся на запредельной скорости, как его еще ночные гаишники не тормознули..., да как мы вообще добрались живыми, остается вопросом, остановилась.
   - Звони в любое время дня и ночи. Не открывай дверь после полуночи и не выходи на улицу. Я прошу тебя. Если совсем приспичит, сходи на балкон, только ненадолго. - Его предостережения казались странными, но я кивал, потому что хотел побыстрее спрятаться от этого ненавистного мира. Я подумал, что головой тронулись, наверное, все в этой фирме, потому что по-другому я не могу объяснить их поведение. Сдерживаться было все труднее. Собственник внутри настойчиво говорил: Я лучше сдохну, чем позвоню тебе.
   Дом как дом. Плевать, что черные жалюзи не пропускают даже луч лунного света, зато ковры повсюду. Черные вроде. Всего два этажа. Лампочки только в зале и кухне, а в остальных помещениях, комнатами их язык не поворачивается назвать, тьма тьмущая. Рентару много придется доделывать. Я вышел на задний двор. Он, разумеется, был более разнообразен, чем первый этаж, целых девять квадратных метров застилают: трава, трава, трава, а, еще... трава, и вопреки всему не белая, хотя шел снег, а зеленая. Дальше шел забор. Вернулся в дом.
   Я уже третий раз на лестнице спотыкаюсь, тут настолько все хорошо видно, что, хоть глаз выколи. Я наконец преодолел эту адскую лестницу. Свет была роскошь не позволительная. И на этом ярусе вообще его нигде не было, а также: мебели, обоев, отопления.... В общем, ничего не было. Кроме неизменных серых плотных жалюзи. Сказочно. В комнатах было чисто, но пусто и холодно. Я уже даже добрался до лестницы, а светом от телефона я смог увидеть лишь то, что ступеньки были без ограждающий перил, с крутым виражом, по опыту знаю, скользкими, так еще и отдалялись от стены к низу. Шансы добраться до "земли" в целости и сохранности таяли на глазах.
   - Сегодня спать мне на полу.
   Холодно. Хотя я еще чувствую и себя и своё тело. Я три раза проклял тот момент, когда захотел залезть сюда. Кто же знал?! Да чтоб еще раз, да хрен! Под утро заработал телевизор, которого вчера тут вообще не было. Сказать, что я испугался? Нет, что вы. Я просто решил устроить пробежку до злосчастного спуска, спрыгнул со второго этажа, подвернул ногу, и поковылял до единственного лысого окна (без жалюзей), вышел в одном свитере и босиком на снег. За ночь прилично намело. Уже светает. Но как мне понять это через закрытые стекла? Померз еще немного.
   Каждое утро, еще в том доме, я садился около открытого окна и думал, насколько мне холодно без его ладоней. Проспав сегодня на голом полу, теперь понял, дошло, я один. Возможно, он спит с тем актером-чудаком. Но я могу сделать шаг. Мороз обколол ступни. Я могу вдохнуть полной грудью. Минусовой воздух околил лёгкие. Но только так я могу понять: мне холодно, я живой.
   Войдя в помещение, понял, что стоит мертвая тишина. Выпил воды. Понял и принял еще один день. Подождал, пока станет видно куда я ступаю, решил подняться, со сковородкой всё же спокойнее.
   Вот, капец, сложно подниматься без шума, особенно, когда заняты руки, что ползти ты не можешь, держаться все еще не за что, а я еще и хромаю. Надо будет лестницу поставить, вот честно, гораздо легче будет.
   Шорохи слышались в моей комнате. Я был уже в ожидании чего-то страшного, полон внутренней тревоги и с "дыбом" на голове, посильнее зажал оружие, и шагнул на полностью темный этаж. Какой... хороший... человек повесил их тут! Пол рядом со мной скрипнул. Времени думать, куда я бегу и как, у меня не было. Путь к отступлению остался далеко позади, отворив дверь с прыжка, оказался около окна, поднимая вверх никак не хотящие слушаться жалюзи, приходилось делать это физически, дрожащими пальцами задирая плотную ткань.
   Лучи солнца пробежали по глазным яблокам, резанув, проникли в царство тьмы и разбавили мрак. Теперь видно, где регулятор черной материи. Завинтив ее на максимум и прижавшись спиной к стеклу, аккурат сполз на пол. В свете, я мог увидеть свою комнату. Телевизор был. Он стоял напротив меня и пугающе отсвечивал мои движения в негативе. Как я вчера мог его не заметить?! Но это только один вопрос, второй - каким образом он включился...
   Половицы давно не смазывали, вот они и скрипят. Я вздохнул, положив голову на согнутые колени, задремал.
   - Пшшшшшшш.
   Да, что еще?! Открыл глаза. На плоском экране, полностью, серыми пятнами шла поломка, которая отсвечивала на пространство вокруг, а в комнате стола непроглядная чернота.
   Интересно, с какой скоростью может двигаться человек? Лично я всего за четверть секунды подскочил, открывая окно, пока мое сердце летало в грудной клетке. Подложил, Бог знает откуда взявшуюся палку. Это напоминает мне какую-то игру, где появляются нужные ресурсы, чтобы выжить...
   -- Кто здесь?! - голос, кажется, словно не принадлежал мне, он был слегка хриплым и отстраненным. Разозлившись в конец, я начал нервно бегать по комнате в поисках пульта от этой адской машины, и как мне повезло -- его нигде не было! Через какое-то время раздражающее, непрекращающееся шипение стало тише, во всяком случае, перестало бить по ушам. Стало холодно. Я закрыл окно, а палку подставил держать жалюзи.
   Вид из окна достаточно красивый, понимаю, почему он выбрал именно это место. Слегка заснеженное поле, одинокая серая дорога, белое небо, с которого медленно падают белоснежные снежинки, и изредка проезжающие машины.
   - Тшиих. - Резко тьма опустилась на стекла, палка сложилась вдвое.
   - ААа!
   Это было слишком неожиданно. Положил руку себе на левую сторону ребер. Поднял еще раз проклятую занавесочную ткань. Пойду я отсюда подальше от греха. Несколько шагов, телевизор выключается, а комната, под звук опускающихся жалюзей, погружается во тьму. Я как шел, так и замер, стараясь услышать чужое дыхание за спиной, или любое движение с разных сторон. В комнате было по-прежнему тихо, даже темнота не двигалась. Никого, кроме меня тут не было.
   Сломанная электротехника, неисправные "занавески", оставшиеся от прошлых хозяев, скрипучий пол, не там, где я - это все строение старого дома.
   Подсознание прошептало совсем другое, отчего я передернулся: "А еще одинокий дом между лесом и полем, единственная дорога, где редко кто-то проезжает" Беру свои слова обратно, дурацкое расположение дома!!! Я вернулся на место, пытаясь понять, что можно сделать со своим окном.
   "А ты знаешь, что раньше было на месте этого дома, а сейчас находится под ним?" По телу пробежали мурашки. Да, хватит подсовывать мне сюжеты ужасов! Не пугайте, мы итак пуганные! Унимая шизофреническую активность, руки потянулись к карнизу, срывая его к... матери, откидывая за дверь, вон. Так, теперь телевизор! Сломанная палка также полетела за проем. Поднимая хитрую технику, она секундно включилась, я чуть не уронил телек на ноги. Но прикол в том, что он даже не был подключен к розетке, вилка болталась под ногами. Что ЗА?!
   Спуская вниз тяжелую бандуру, я уже был не так уверен зачем, а главное куда, я ее несу. Решение пришло само. Я понес его к подвалу. Включил свет ногой, на случай если испугаюсь, и дневного света мне будет недостаточно.
   В подземном царстве была лампа, которая даже горела. Хороший знак. Помещение было обычной кладовой. Бетонные стены, с книжными стеллажами, шкафы, забитые алкоголем. В углу стояли санки, которые я ранее видела в доме матери, какие-то куртки. Поставил на пол поклажу, увидел сундук, слишком резко выпрямился, задел лампочку. Она со свистом пронеслась у меня над головой, засверкали искры, свет погас. Лестница заскрипела, телевизор включил свою нерабочую шарманку. Ноги приросли к земле, пальцы похолодели, на глаза выступили слезы, дикий ужас охватил каждую клеточку тела. Если закроется дверь, мне кажется, я умру.
   Время шло. Я стоял, молча и неподвижно с надеждой в душе, молитвой в голове и закрытыми веками. Осторожно, добрался на ощупь до света дня. Также закрыл наглухо подвал, шепча, что надо бы этот дом осветить. И что больше я туда не спущусь! Заварил себе крепкий кофе, молока не было, взбодрился, поел. И сев на диван, смотрел в одну точку и думал: "свет давно никто не менял, я еще и толкнул лампу, вот он и погас, а телевизор, он уже такое вытворял, так что, ничего нового". В голове снова пронеслось трение половиц.... Придет Рен, вот пусть и меняет! Рен... определенно не самая лучшая идея - мысли о нём. Хотя в свете последних событий, уж лучше о Рентаре. Отпил горячий напиток, обжигая язык, понимая это, продолжил залипать и перебирать мысли.
   Там были книги. Тут же делать совсем нечего. Наверх у меня вот совсем нет желания идти. Сломанный прибор, но который мог меня развлечь, там же, где и книги. Лучше я бы его в розетку включил. Переключить, конечно, не смог бы, но один канал был бы. Нет, в подвал я не пойду!! На улицу я пойти не могу, потому что у меня нет верхней одежды с собой. Зато имеются чьи-то куртки, которые лежат... в подвале. Тьфу, опять все сводится к этому треклятому месту. Моя куртка в комнате, куда я тоже не сильно горю желанием идти. Буду спать. Свернувшись калачиком на кухонном кресле, при включенном свете. За этот день больше ничего странного не происходило. А когда стемнело...
   Спать зимой без одеяла - это полный отстой. Поэтому плюнув на все свои предубеждении с фонариком в зубах, пошел корячиться на лестнице, ведущей на второй готический этаж, там хоть самодельное укрывало есть из теплых вещей Рена. После водных процедур, благо вода была, не горячая, но теплее, чем средняя. Завтра надо будет обязательно все эти покрывала с рам снять, и полностью осмотреть наш дом.
   Твою *******__________Нецензурная лексика______. Черная полосатая ткань свисала с карниза, который я вместе с той же тканью утром выгнал отсюда. Зевнул. Какие-то тут неправильные грабители, зарылся с головой в одеяло, нормальные разгром устраивают и обчищают хату, а эти чинят и восстанавливают, спасибо хоть телевизор не принесли обратно, аккуратно высунулся из укрытия проверить свои опасения. Они не оправдались. В полной мгле, в черноте стен мелькала темная тень. Вдох. Выдох. Успокоив свои нервы, уснул.
   Как мне понять наступило утро или нет, если последние часы я выключил вместе с телефоном, чтобы зря не разряжать, улицы не видно. Вот уже битый час я лежу и смотрю в непроглядный потолок.
   - Кгх. - Полы рядом с затылком хрустнули.
   - Да, да, и тебе "доброе утро".
   На первом этаже что-то упало.
   - Если тебе говорят "доброе утро", не надо его делать злым. - Настроение у меня было упадническим. Спать бы мне еще, ведь жутко хотелось, но вопреки всему, я не мог снова закрыть глаза. Хочу к Рентану. Еще несколько таких же "мистических" дней я просто не вынесу. У меня где-то была визитка.
   Хоть бы лучик впустил что ли. Регулятора этих мешающих и само-возвращающихся штор не было, чтобы открыть плотные ставни. Мне надоело искать наощупь. Черт знает обо что бьюсь в пустой комнате. Моего плеча что-то коснулось.
   - Мама, - выдохнул я.
   - Нет, - появилось где-то совсем рядом.
   Снова тишина. Какие-то реалистичные у меня галлюцинации. Кожу на плече начало покалывать, а на слуху вертеться то слово. Рен?
   - Рентар.
   Глупо. Зло усмехнулся. Сегодня 2.
   - Интересно, ты помнишь, что обещал завтра приехать? - Говорил я сам с собой.
   Вроде, у людей должно быть новогоднее настроение. И, в первую очередь, я избавлюсь от траура! Да, психануть и выбить в своей комнате стекла - плохая идея, но была единственная.
   - Д-д-ы-д-ы-ды. - холодно-то как. Все, что я нашел в чемодане, то, что я не использовал на постель, нацепил на себя. Начиная от кончиков волос, и заканчивая всем телом, я пах им. Еда закончилась в этот вечер, за ночь и следующее утро ничего не изменилось.
   Марий довольно часто просыпался от различных звуков и холодного ветра, который задувал на его голову снег. Он прогулялся по дому и нашел консервы, достаточно, чтобы прожить еще месяц, и хорошо отпраздновать новый год. Парень упрямо отказался уходить из этой комнаты, заворачивался в несколько слоев одежды, укрывался с головой, и думал. Хорошо, что не появляются шторы или еще что-нибудь. Было до одури холодно, но это если высунуть какую-либо конечность из теплого кокона, а так, вполне терпимо. Теперь все и всегда было хорошо. Телефон он выбросил в окно, загаживая и так мусорный двор, в первые дни декабря, когда родной номер был безразлично недоступен. В эти же дни, когда он привыкал спать с открытой улицей, на кухне били кружки, которых было не так много, и это больше походило на грабителей, так, все правильно.
   Принимаясь за уборку несчастной площадки, сигналила серена, неизвестно откуда прибывшая, ведь на 10-15 километров не было ни одной машины, но он решил этого не узнавать, лишь порадовался результатам к утру.
   Восьмого декабря все устали, и привыкли к мысли, что они не одни. Телефон прилетал раз за разом к своему владельцу, чтобы тот вновь мог услышать "абонент не доступен", и отправиться птичьем полетом на дорогу или в лес, смотря куда он возвращался...
   У мальчика либо сдали нервы, либо у него окончательно поехала крыша, но каждое утро он улыбался и здоровался со своим невидимым другом. Ему искренне казалось, когда он начинает шарманку, словно телевизор про своего непутевого брата, незнакомец невесело улыбается.
   В один из прекрасных зимних дней, тот, что с белыми волосами, напевал какую-то новогоднюю песню, сжигая на заснеженной дороге весь черный цвет, все, что он смог найти в доме. Горело красиво и ярко. Израсходовались последние спички, но ведь это не важно. То, что было важно, было лишено смысла. А кому нужно бессмысленное существование? Вот и ему не нужно.
   Смеясь уже несколько минут подряд, Марий вспомнил, что визитку мистер Блэк ему никогда не давал, и глупо было ее искать. А что не глупо? Ждать, после неопределенно многих, не доходящих до него звонков? Определенно. Нет.
   Идти некуда. Он ушел из чьего-то дома, точно не его, вон того, что любит тьму - его. Ушел в тапках, верхней одежды не было, в этих капустных слоях гораздо больше тепла, чем в его пальто, да оно и не налезает на все вещи. Хотя без одеяла очень не очень. Про деньги вообще можно не заикаться. Как отсюда добраться туда, где есть люди, он тоже не знал. И только ночь знала, какого цвета его переживания, его мысли и, после всего, его душа.
   Он решил перебраться в другую комнату, туда, где уже лежат припасы, где гораздо теплее, чем в минусовой комнате. После того, как жалюзи не появились, он расслабился окончательно.
   - Я знал, что мы с тобой друзья. - Он говорил это довольно часто, перед сном, или за очередной консервой. Ему просто нужно было, чтобы его выслушали.
   Иногда казалось, что таинственный гость - ушел, оставил его одного. Когда столь темные раздумья посещали сознание, где-то обязательно открывались забитые наглухо окна, скрипели полы и разговаривали двери - чтобы он знал...
   Парень перенес все свои вещи, в самую дальнюю комнату, где из окон виден лишь лес, почему он подумал, что этот кто-то пришел именно оттуда?
   - Сегодня полнолуние. 12:00.
   Он научился понимать время по расположению солнца, по небу, по созвездиям.
   Огромные зрачки фактически с луну, широко распахнутые ресницы, приоткрытые розовые губы и едва уловимое дыхание. Биение сердца за 190 в минуту, белые волосы, раскинутые беспорядочно по подушке и полу, холодные руки из-за сквозняка, и безупречная многообещающая улыбка, вот таким он был для того, кто сидит возле окна и наблюдает за смертельной красотой своей любви...
   Я нашел записку и после ночи рыданий понял, что больше ничего не хочу.
   "Почему ты не позвонил маме, брату, отцу, Григорию, Льву?"
   Совсем знакомый почерк. Я часто видел, как Рентан пишет докладные. Совершенно неразборчивые закорючки, зато очень красивые и ровные.
   - Рен! Рен! - Крики эхом отдавались по дому. - Пожалуйста, РЕН!
   Слезы болью катятся на пол, и я не в силах их сдержать.
   Закончив монолог безысходности, сел и написал на обратной стороне огрызком карандаша: "Ты обещал, что придешь. Я никому не буду звонить. ТЫ. ОБЕЩАЛ!!! Рентар, что происходит? Я тебе больше не нужен? Не мучай меня. Даже если ты с Блеком, просто приди и объясни. Неизвестность хуже всего. Рен. Я схожу с ума". В нескольких строчках больше эмоций, чем в словах, я размазывал соль со щек, но все равно замочил листок, размазав некоторые буквы. Пусть так. На большее меня не хватит, я чувствовал пустоту, охваченную агонией, и оставил записку там же, где и нашел.
   Взяв фонарик, попросил своего неизвестного, но уже лучшего и единственного друга меня страховать. Он ничего не ответил, но я уверен, услышал. В подвале я нашел елочные игрушки, веревки, шубу себе. Сундук был на замке. Неожиданно появилось много домашних хлопот. Я постирал свои вещи и теплую вещь. Перенес телевизор к себе в комнату. Нашлись и лампочки, так не хватавшие этому дому. Теперь у нас есть свет абсолютно везде. Обнаружился чердак. Еще более жуткий, чем подвал, места для вкручивания там совсем не было, и я решил забрать все барахло, где в итоге нашлось много всего интересного, за два захода. Несколько раз, около самого уха я слышал: "Глупый", "прости", и мне казалось, что это голос Рена, но ключевое - казалось. Все, чего мы так желаем, тут же слышится вокруг.
   Я навел порядок в доме, передвинул мебель. Повесил шторы, правда они очень с большими заплатками, и, то, из тряпок, и их хватило только на дверь балкона... но сейчас и так сойдет. Все, что угодно, лишь бы не черные. Думал, перед сном посмотреть телик, который отлично работал от электропитания, которое тупо надо было включить в рубильнике в подвале. Но я только присел, чтобы поправить импровизированную постель, как прилег, и уснул до самого утра.
   Сны снились, один радужней другого. То ходячие мертвецы, то Рен - не знаю, что хуже...
   Первый раз я проснулся сам, никаких шорохов, звуков, не выл ветер, не капала вода. Очень чутко ощущалось одиночество, когда мои глюки исчезли.
   Фотография, это все что осталось от записки, мол "не скучай", жестоко, это я увидел, когда проснулся во второй раз. На бумаге красовался высокий брюнет, в дорогом костюме, с золотыми запонками, я даже от листа чувствовал дорогой мужской аромат.
   - Хм, ты сменил одеколон. - Мои глаза немного поднялись вверх. На лице ухмылка, в ушах серьги, и ярко-зеленые глаза.
   - Зачем ты так? - Как раз по лицу покатилась слеза. А потом еще и еще.
   - Как ты мне нужен.
   Я спиной почувствовал что-то твердое, пальцы мгновенно разжались, снимок упал в раковину, намокая, а я остался стоять, пытаясь понять осталось ли у меня на руках этот запах, или все-таки за спиной стоит Рен... Сердце улетело в пятки, такое горькое ожидание, граничащее с концом обрыва. Я хотел уже обернуться, как услышал:
   - Замри. - Голос. Холодный. Жесткий. Но его. Я послушался, потому что уверен, он может также внезапно исчезнуть, как и появился. У меня столько вопросов. Как мне хочется плакать и кричать. Ударить его, как он смел так надолго оставить меня. Его руки держат столешницу по двум сторонам от меня. А потом целовать. Такие же большие ладони. Я уставился невидящим взором в окно. Какой интересный ландшафт нашего заднего двора, с травой и забором в снегу.
   - Зачем тебе были нужны черные полотна, что скрывают свет? - Это совсем не то, что я хотел спросить, возможно, потом, когда-нибудь. Но в этот момент мне показалось наиболее легким. Молчишь. Я улыбнулся одними уголками рта, скорее бессознательно, чем намеренно. Мне так хочется смеяться, но из-за потекшего изображения ничего разглядеть не удается и вымолвить. Я отвел голову назад, все внутри сжалось из злости, обиды, ревности, страха страданий и боли, когда его тело напряглось, а руки уже хотели испариться.
   - Расслабься, я просто хочу облокотиться. - Я оперся о твёрдое тело.
   Разумеется, он выше меня. Как я давно не был с ним вот так. Да, я плачу, его плечи чуть-чуть выше, я потерся щекой о его грудь. Гладко. Я хочу тебя увидеть. И это желание, сравнимо с желанием дышать. Необходимо. До потери пульса. До дрожи. До болезненных спазмов. Напряжение возросло. Я хотел сдаться, и к черту обернуться, и пусть исчезает к херам собачьим, что я без него не проживу? Моя смерть будет на его совести, но... сам к этому не готов, последний раз увидеть тебя. Твоя рубашка темно-зеленого цвета, намокла от моих слез, они смыли какую-то частичку твоих духов. Провел скулой вверх, дотрагиваясь до его плеча.
   - Ты не вольты, чтобы повышать напряжение.
   Молчишь.
   - Да не волнуйся, я не смотрю, дай хоть запомнить какой ты на ощупь. Раз не даешь мне ни увидеть, ни услышать тебя. - Наигранно веселый тон, а слова горькие, как полынь, я улыбаюсь во все пятьдесят, а чувствую себя уязвимо-слабо. Словно сейчас топчут ногами мое лицо в грязь, и лишь один в безумной толпе, тот что ближе всех, и больнее всех бьёт, и есть он, а я знаю, что не прикроюсь руками, только, чтобы запомнить выражение его лица, нечеткие черты и расплывающееся лицо, чтобы увидеть его. В тот момент бы не существовало ни одного человека на земле. Лишь ты, я и, мокрая от крови, земля. Знаешь, если так пойдет и дальше, или даже, если ты уйдешь, моя одежда промокнет до кожи. Опоры позади не стало.
   - Мне нужно идти.
   Вот и всё...
   - Ты издеваешься?! - Я вынул из раковины мокрый листочек, свернул его и кинул за спину, продолжая орать на не в чем не повинный кран:
   - Ты, когда обещал вернуться? А-А. Две недели назад!!! Ты ни один грёбанный раз не ответил на мой звонок, ты уехал, Боже знает, куда, продал наш дом, наше кафе. Оставил меня на улице, а потом отправил сюда, как принцессу в темницу с приведениями. А они тут есть! Еще были черные-черные окна, а вот отопления, еды и света--нет!!! Мне было страшно, мне было холодно, мне было больно, в конце концов. Конечно, уходи! Я сам отмечу Новый Год, который ты обещал отметить со мной. И пусть "как его встретишь, так и проведешь", он будет лучшим, какая разница на то, что творится у тебя в душе. Сам куплю мебель и обустрою дом НОРМАЛЬНО. Ты только деньги и карту оставь, а то я не знаю, как добраться до магазина, и где он вообще находится. Я буду стоять на трассе, я упертый, когда-нибудь кто-то да остановится. Если ты думаешь, что я буду питаться одной килькой в томате, то ты ошибаешься! У меня нет верхней одежды, я ее постирал, нет нормальной обуви, и всё, что со мной произойдет в итоге будет на твоих плечах!!!
   Я оглянулся, потому что сил кричать не было. Я единственный, кто находился в этом доме, а на столе лежали полные пакеты из супермаркета.
   - А говорил, что любишь. Когда-то. - Получался лишь шёпот, я опустился на пол, желая исчезнуть. Ты доставляешь ему лишь проблемы. Ты лишний, давно ведь знаешь это, так почему бы не оставить его в покое? Внутренний голос оказал не то действие, на который был расчёт. В голове что-то выключилось. И я поднялся, начиная хрипеть, добивая своё горло, громким "АААААААААААААААААААААААА", скидывая все со стола. Бросая в окно последнюю кружку. Разбивая оставшиеся стекла по всему этажу. Разрешая зиме проникнуть в дом и овладеть мною. А когда я упал, то понял, что разбиты были еще мои руки, и чувства - вдребезги, как и окна...
   Глава 10
   Я не умею с ним общаться. Раньше, я даже не задумывался, выходило легко, а сейчас... Мда. Все должно было быть как всегда, а вместо этого -- горы трупов. Некогда милые девушки, стали остатками от ужина. Я сплю только когда летаю или бегаю. Никаких мыслей. Только жажда крови, и жажда причинять страдания. Каким-то гадким чертенком засела месть всему миру, за такую жизнь. На моем пути никогда не будет преград, они априори уже давно лежат на кладбище, засыпаны в ямах и с надгробиями над ногами. Наш город вручили мне, но ведь везде есть подводные лодки, а в нашем случае, слишком много "крыс". И грызуны, напомнили мне о самом дорогом, былом и настоящем, будущем. Они узнали, где живет Марий. Легенда была продумана до мелочей. Незнакомец и его опекун, что может быть менее подозрительным?
   Как только на мой город прилягут сумерки, я перевезу своего парня за город, успокою, все разъяснив, и замурую в особняке на окраине, запечатаю магией, чтобы никто никогда не смел его тронуть! Но, утро приносит новости, а вместе с ними и разочарования. Удерживая на боку очередную сучку, случайно сломал ей позвоночник... и это я репетировал разговор с Марием. Да, к людям меня выпускать опасно. Пока я пытался разобраться со своей жестокостью, ну, или хотя бы договориться с ней же, одна неугомонная девица, сбежала из дому. А Вайет с самого утра был на другом конце света.
   - Эх, Мари, тронула ты моё сердце.
   Я поднял глаза на соучастника заварушки.
   - Ты сейчас про мою Мари говоришь? - с плохо скрываемой угрозой поинтересовался я.
   - Ну, а про чью же ещё? - невозмутимо дали ответ. - Я вчера отвез её к тебе домой. Ты же защиту уже поставил?
   Я убью его!!! Мистер Блэк поднял руки вверх.
   - Не надо благодарности. Я просто помог по дружбе.
   В гробу я видел твою дружбу!
   - По дружбе ты уже помог, обратил меня.
   Лицо мужчины помрачнело.
   - Ааах. - простонала-перебила нас женщина, что была у меня в руках.
   - Аккуратнее, не держи её, она и так на тебе виснет. Ещё одно убийство будет чересчур палевно. И не сжимай челюсть, просто тяни, - хорошо, блин, папочка! - А на счет "по-дружески", ты сам знаешь, другого выхода не было, мой образ жизни слишком поверг тебя в шок.
   Как бы до сих пор повергает.
   - Елена, - обратился он к моей жертве, - ты забываешь всё с той минуты, как подошла к остановке.
   Бунтующее со вчерашнего дня здоровье - улучшилось.
   Я никак не мог понять, почему чувствую себя так скверно. А он у меня дома. Улыбка сама расползлась по лицу.
   Что с моим домом? На каждом окне черные жалюзи, поглощающие любой свет. Голые патроны, на проводах. А где Марий? Из-за необычной обстановки не сразу понял, что кокон из свитеров и пальто - это мой брат. Здесь даже одеял нет. Попробовал батареи - холодные. Кажется, я догадываюсь, кто купил именно этот дом для меня.
   - Амн. - Из-под ткани вынырнула белоснежная головка. Ангелочек мой. Так хочется, чтобы он на меня посмотрел. Провел рукой по его волосам. Мягкие и холодные. Я почувствовал его запах, он как-то странно в меня проник, пробудил инстинкты. Клыки прокололи губу, а выросшие когти поранили маленькое замерзшее создание. Я отпрыгнул как можно дальше. Приди в себя. Приди в себя. Мне срочно нужно отсюда выбираться. Я вылетел во двор, где неподалеку прогуливались два моих человека. И чего их понесло в такую даль? Чертыхнувшись, вернулся обратно.
   По этой лестнице легче убиться, чем подняться. Взлетел в комнату Марии. Чем тут вообще можно заниматься? Представив себя в такой обстановке, я понял, что тиран. Около двери лежали только тапки. Он что, в них сюда приехал? И пальто, легкое, в нем надо летом вечером ходить, а не в - 10! За одну ночь перетащил холодильник, забитый едой, принес консервы, одежду, книги, свои вещи, телевизор. Мне так хотелось увидеть его лицо, но из-за необходимости сохранять расстояние, приходилось наблюдать лишь за его сном. Свернутый клубочек, спрятавшийся от всего мира. Как же я хочу быть рядом с тобой. Пол ночи я просидел на подоконнике, смотря, как дышит моё родное чудо. А-а. Тут со скуки помереть можно, а я сегодня из-за занятости ничего не ел.... Надо будет наполнить свой желудок с утра, пока я не съел свою пару. Он такой аппетитный. Втянул воздух, зная, что холодная кожа хранит внутри огненную кровь. Но он такой хрупкий и беззащитный, в голове появились образы умирающих и мёртвых людей. Меня аж передёрнуло. Интересно, если он увидит меня, он испугается? От нечего делать включил телевизор. Сонный мальчик нахмурился, уставился на технику. Я вижу проскальзывающий и застывающий на лице страх, взгляд испуганный и безысходный. И я вдруг понял очевидное, я никогда не смогу ему показаться. Он маленький, боится темноты и шума, чего-то сверхъестественного, а значит и меня. Он выдохнул и принялся про себя, себя успокаивать, а среди хауса я услышал мысль о себе, что я бы его защитил. Верно, ему нужен тот я, а не тот, что сейчас.
   Моя злость с каждым днем перерастала в всеразрушающую агрессию, которая привела к тому, что я сорвался, а он плачет в подвале, а в радужках блестит леденящий ужас. Кунцитовые глаза. По щелчку пальцев внутри что-то лопнуло, и проснулись новые, хорошо забытые старые чувства. Страх, что порождается за него, хроническое желание оберегать и хранить. Мечта подарить тепло и любовь. Его необходимо защитить от меня.
   Я вылетал из дома, не думая о вампирах и о людях. Целый день я был невидим, неуловим, рядом с ним, если меня нет, он же в безопасности? Как бы я не старался улететь из этого проклятого дома, меня притягивают твои эмоции, твои мысли, твой голос, твой запах, цвет твоих глаз, биение твоего сердца, движение твоей крови. Ты -- магнит. Внутренности выворачивало от перебивающих друг друга потребностей. Овладеть - защитить. Искусить - обнять. Исчезнуть на век - быть рядом. Ближе, чем воздух. Противоречия на противоречиях. Я вздохнул, выпил залпом несколько литров крови вперемешку с алкоголем, не очень на вкус, да и помогло не сильно. И всё же человеку легче отступиться от своих мыслей, чем нелюдю. А Мари из-за меня день и ночь, с самого того дня, как я уехал. Трезвонит каждый день. Душа разрывалась, и я выкинул телефон в мусор. Я ударил головой стол, не желая ее потом поднимать.
   - Марий, не так ли? - поинтересовался у меня Вайет.
   - Нет, - приглушенно ответил я.
   - Это парень, - проинформировал меня он.
   - откуда ты...
   - Я только что оттуда.
   - НЕ смей приближаться к нему! - прошипел я, хотя кулаки начинали нестерпимо чесаться.
   - Так, значит, он гей?
   - Он не гей! Я запрещаю тебе появляться там.
   - А что ты сделаешь? Пойдешь на меня войнушкой и завоюешь парочку городов? Напугал. - Голос резко поменял тональность. - Отсоси.
   - Пошёл на хуй! - выплюнул я, все ещё находясь в нетрезвом состоянии, в не самом лучшем расположении духа. Я встал.
   - Раньше ты так со мной не разговаривал.
   - Раньше я не был тем, кем являюсь сейчас. Монстром, которого так боится мой драгоценный камушек. Я ведь видел его страх, но все-равно продолжал.
   - Это всего лишь азарт. Он ведь не проявлял эмоций физически, и твой внутренний в...
   - Не смей читать мои мысли!
   - Не смей, не смей, - передразнил меня он, и стал серьезным, - в общем, ты добился своего и успокоился.
   - Успокоился? По-твоему, спокойствие, это когда хочется крушить, убить тебя, себя, а потом его!
   - Каким это образом?
   - С того света.
   - Мы бессмертны.
   - Ага, как же? Это ты дубовому оружию скажи.
   - И скажу, белые дубы давно сгорели, - осведомили меня.
   - На меня и обычный сойдет.
   Главный вампир покачал головой.
   - Ничего подобного, в тебе моя кровь, и ты такой же чистокровный, как и я.
   - Пфф. Во мне, кроме твоей, еще и моя кровь.
   Мужчина снова повторил тот же жест.
   - Уже нет. Моя структурная клетка вытеснила живые.
   Замечательно. А я-то думал, чего это он мне на города расщедрился, да еще и особняк купил. В деловом костюме, зараженный порфирией подошел ко мне сзади, прижимаясь к моим штанам стояком, и задирая футболку.
   - Убью. - Изо рта появились клыки.
   - Не рычи, все-равно бесполезно.
   К горлу подкатывал нервный срыв.
   - Зато в контракте прописано, что ты не имеешь меня!!!! - вспомнил я.
   - Вредный ты! - Вот он всегда так, то такой, то другой, то вообще никакой. - Я выпью твоей крови, но ты же знаешь, как больно, когда я не в тебе.
   - Знаю. - Именно поэтому трахаю всех девушек, чтобы хоть как-то облегчить их донорскую судьбу. - Давай, пей уже. Мне к Мари нужно.
   Почему-то старый монарх передумал:
   - Позови мне какую-нибудь блондиночку.
   В этот раз он выпьет еще одну шкуру. Не знаю, но все, у кого цвет волос светлее, чем русый, стали для меня шкурами, шлюхами, можно швабрами. И мысли вновь возвращаются к моему мальчику, у которого прекрасные белые волосы. Кажется, я разрешаю носить такой оттенок и считаю его прекрасным, только ему.
   Стекло разбито, телевизора нет, и сотовый, в добавок ко всему, валяется в снегу. Поднял его мобильник, чтобы через пару секунд он снова летел на улицу.
   - Как вы похожи, однако. Видимо, семейное, - мне протянули аппарат.
   - Во-первых, я тебе сказал больше не приближаться к этому дому, в договоре прописано, что ты не лезешь в мою личную жизнь.
   - Достал со своим договором! - Я что, виноват, что только это на него и действует? - А во-вторых?
   - Если я выкидываю вещи "свои", то это значит, что там и место!
   - По-моему он плачет. - проигнорировали меня. Чтооо? Я обернулся на Мари, спасибо, что Вайет был уже за пределами нашего дома. Я спрыгнул с окна.
   Пол скрипнул. Блин, дурацкие половицы! Этому месту требуется капитальный ремонт. Брат резко вздохнул, оглядываясь на меня красными глазами. Душа сжалась, я грустно улыбнулся.
   - Тебе тоже скучно одному?
   Я разрывался между тем, чтобы уйти отсюда прочь, и подойти, и обнять маленькое сокровище. Но вспоминая желание причинить боль, склонился к второму, сделав шаг в сторону проема. Подо мной скрипнули доски.
   - Мне тоже. Шмыг.
   Я так и застыл, не в силах отвести взгляд, не в силах подойти немного ближе, не в силах убежать. Грусть на его лице, и муки, грызущие меня изнутри, взбесившаяся тревога, и волнение за его самочувствие. Слишком сильная любовь, которая горит огнем внутри. А мой маленький ребенок заговорил:
   - Представляешь, он обещал вернуться, - и чуть тише добавил, - сегодня.
   В ребрах кольнуло. Я представляю.
   - А еще мне очень холодно с тех пор, как я разбил стекло. Просто я ненавижу черный цвет.
   Я знаю. Сел на корточки, чтобы находиться с парнем на одном уровне.
   - Вся одежда пахнет Реном..., и я скучаю... очень. Он нужен мне. А ведь он даже не подходит к телефону, - печально усмехнулся, - почему? Может он полюбил этого Б.В, и они начали встречаться?
   Я передернулся.
   - Не удивляйся, друг... Друг. - я знаю, что он спит с ним.
   Марий усмехнулся еще раз, я подавился воздухом.
   - Даже так, я засуну свою гордость куда подальше. - Он, закрыв лицо ладонями, упал на руки, склоняясь так, словно поклоняясь половику, и сотрясаясь в бесшумных рыданиях. Не могу на него такого смотреть. В груди началась ядерная война. И в самых больших взрывах присутствовало твоё имя. Ты сломал мою литосферу, продолжая греметь в моей голове. У меня выросли клыки, я прокусил губу, в последствии чего потекла кровь. Быстрым движением стер капли с коричневой доски, пока ты не заметил, и вылетел в окно, опускаясь на белоснежное пушистое снежное покрывало.
   - Я помню, как мы обнимались, когда я болел. Наверное, это были одни из самых лучших дней. Ведь мой личный ад, превратился в безграничное счастье. Он кормил меня... - его живот заурчал.
   Вот уже третью ночь он разговаривает сам с собой и заставляет меня на стенку лезть. Я слушаю, как ему хорошо было со мной. Находиться с тобой под одной крышей становится сложно.
   - У меня была амнезия. Тогда что-то произошло, но, похоже, Рен тогда и полюбил меня, и его действия перестали быть игрой. Игра... Я никогда не играл...
   - Не плачь. - Слова сами вырвались, и я уже мысленно повесился за столь опрометчивое действие. Марий поднял розовые очи прямо на меня, его зрачки были сфокусированы на моих глазах. Когти вытянулись. По телу прошлись разряды, словно я голыми руками трогал электрического ската. Я уже начал переживать после пяти минут пристального взгляда, что моя невидимость видна. Но Мари снова расплакался. Я втянул воздух.
   Подойти и обнять, прижать к себе и никогда не выпускать из кольца рук. Вместо этого я сел в более теплой комнате подальше от него, но все-равно слыша каждый всхлип, царапая руки, и сжимая колени.
   - Он идиот, - Около стола стоял одетый с иголочки Блэк Вайет.
   - Кто? - Вот совсем не важно, кто на это раз.
   - Твой Розарио-Вампир.
   Я поднял бровь. Похоже наркотики он принял в этот раз больше, чем ему можно.
   - Марий.
   - Что с ним? - Нехорошее чувство засосало под ложечкой.
   - О, ты уже не говоришь: "опять ты там был" - прогресс! - похвалили меня, стараясь перевести тему. И напустить в излюбленной форме "туману". Я подлетел к мафиози:
   - Отвечай, - в таком состоянии мне лучше не перечить.
   - Он истекает кровью и скоро...
   Не дослушав до половины предложения, полетел туда. Не знаю, как, но буквально через минуту я находился в здании. За эту чертову минуту, я успел подумать о том, что он мог с собой сотворить. И первой мыслью было, что он порезал себе вены. Ну почему у меня нет телепорта?
   Вот зачем я начал все эти записки и фотографии? Он был в нескольких сантиметров от меня. Я слышал его пульс, дыхание, мысли. Моё "Я" кричало о том, что он - МОЙ! Разум все пытался достучаться до меня, твердив, что я сделаю только хуже. Но ведь я его не послушался. Я допустил ошибку. Я подлетел к Марию, напрочь забыв поставить изоляцию от людей, который в ужасе метался по первому этажу с окровавленными по плечи руками. Кровь. В глазах потемнело. Слишком много, слишком сладко. Слишком дурманяще. ВАЙЕТ!!! Не могу произнести ни слова. Я не могу вызвать скорую, дом далеко от ближайшего города, они не успеют. В мои руки упал Марий, промычав:
   - Рентар. Я увидел тебя. - подавляя проснувшееся во мне чудовище. Мозг отключался. Хотелось впиться в нежную кожу, и высосать всё содержимое до последней капли. Идеальный фактор, идеальный процент железа и эритроцитов, здоровая плазма...
   - Я люблю тебя.
   Пульсирующий стук сердца в глазницах перестал быть красным. Я отстранился и мягко развернул моё мучение в себе спиной. Нашел где-то шины, порвав ее на лоскутки и вернулся к бьющемуся в истерике брату.
   - Ты опять ушёл!!! - Его крик на половину округи доносится. А вот то, что он царапает итак пострадавшие конечности, совсем плохо!
   - Ты совсем сдурел?! - рявкнул я на него. Перебросив через плечо повязки, на сгибе перевязал жгутом. Кровь должна остановиться. Горячая. Обволакивающая. Красная... Не о том!!! Ванна, где тут ванна?
   - Где ванна?
   - Рен. - Марий полез обниматься.
   - Не сейчас.
   Ох, как не вовремя. Мне нужно разобраться, на каких местах именно порезы, и не задеты ли артерии. Опустив белую макушку, невыносимый парень молчал.
   - Ну ответь же!
   - А как ты не отвечал мне больше месяца? Как кинул меня. Я же сказал - это на твоей совести.
   Ты чё ****** помирать вздумал!? Хлопок. Я ударил его по щеке.
   - Ты... - губы опустились дугой вниз, он снова плачет, прекрасно.
   - Где ванна?
   - На верху, около лестницы. - отвернувшийся от меня блондин бесцветным голосом все же ответил. Подхватил его на руки, полетел вверх.
   - Вода есть?
   Надо было это раньше спрашивать.
   - Да. Я выкрутил на полную, синий кран.
   - Холодная. - проныл братец.
   - Псих! - ответил я, плеская на его руки водой.
   Раны были по всем рукам до локтя, некоторые - тонкими царапинами, пару глубоких, а в остальном, никаких порезов, опасных для жизни. Мне еще кровь убрать надо будет. Снова мысли. Мысли... Так. Руки уже синие. Подставил голову под струю - о, бодрит! Повернув голову, встретился с озадаченным взглядом. На его лице расцветал огромный след от моей ладони...
   Никогда я больше к нему не подойду! Обматывая его бинтами, оставил синяки от пальцев на запястьях. Я не могу себя контролировать. А вот сломать его - с легкостью.
   - Твоё лицо...
   - Все нормально. Оно заживает.
   - Покажи.
   Он отвел взгляд. Я снял пластырь, синий, яркий, и все также на пол лица. Хм. Никогда. Развернулся.
   - Ты снова уйдешь? - столько страха в голосе. Ты должен бояться не этого. Не бойся, когда меня нет рядом, бойся, когда я рядом с тобой.
   - Я в свою комнату.
   Кто-нибудь, убейте меня.
   Я причинил ему столько боли моральной, физической, я ударил его. Ты приводил его в чувства.
   - Ага, привел, как же!
   Перекладывая подушку другой стороной не глядя, распалялся я. В дверь постучали.
   - Можно к тебе? Уже вошел.
   -- Почему ты не спишь?
   На дворе уже было за полночь.
   - Просто, можно, я у тебя... то есть с тобой посплю? - Марий провёл носком по полу, рассматривая свои пальцы на ногах. Мои брови поползли вверх. День искушений прям.
   - Понимаешь, - продолжил он, - на первом этаже все окна разбиты...
   - Я завтра поеду за мебелью, заодно и рабочих приглашу.
   - М. Да, но... - розовые радужки устремились в угол комнаты.
   - Что? - Уже теряя терпение, потому что тишина, царившая в комнате, затягивалась.
   - Мне холодно.
   Я хлопнул себя по лбу. Кретин бесчувственный! Я-то не чувствую температуру, и совсем забыл, что кому-то может быть холодно! Мою реакцию расценили по-своему.
   - Извини. - По его лицу было видно, что он сейчас пойдет либо вешаться, либо топиться.
   - Можно.
   - Я тогда одеяло принесу, - в его голове были совсем не такие мысли: "Хочу спать с ним, под одним".
   Он сейчас стоит за дверью и лыбиться. Сердце выстраивает кульбиты, а я бессовестно подслушиваю его через дверь.
   Эта ночь - настоящая пытка, в самом красочном смысле этого слова. Прикол, совсем не смешной, что мне не нужно спать как таковое, ко мне прижимается любимый человек, потираясь "во сне" об меня своим стояком. А еще у него так славненько бьется венка на шее, что хочется опуститься к самому основанию и... И я не сплю. Ночь прошла хуже некуда, мне кажется я превратился за 8 часов в голодного, неудовлетворенного садиста-маньяка. Зато я решил, до следующей такой пытки, я обязан провести отопление, газ, поменять окна, купить кровати и люстры, и переехать куда-нибудь на другую планету, желательно, приобрести амнезию, и все тогда будет хэппи-эндом!
   - Ммм.
   Я отпрыгнул от постанывающего парня пока на него же и не набросился. Он от моего движения проснулся.
   - С тобой очень тепло. - потирая глаза, прошептал.
   - Что тебе снилось?
   Задумавшись, покраснел. Очень любопытно.
   - Можешь не отвечать. Что будешь на завтрак?
   - А что у нас есть? Кроме кильки?
   - Хочешь кашу?
   - Хочу! - оживился сонный птенчик. Вот, что нужно человеку для счастья - разнообразить рацион на одно блюдо.
   - Ты куда-то собираешься?
   Мы сидели в гостиной.
   - Да, я там поем.
   - Можно с тобой?
   - В тапках и без куртки?
   - У меня есть шуба.
   - Грязная?
   - Тут не было мыла, - будто в оправдание, он надул губы и начал возить ложку в тарелке. - Зато она не пыльная!
   - Нет.
   - Ну у меня еще пальто есть.
   - Летнее?
   - Но есть же.
   - Нет. Простынешь, а мне тебя потом лечи. - Как он еще не заболел, вот это вопрос. Я уже завязывал шарф, как маленькими шажками, с ну очень подозрительны выражением лица ко мне стал подкрадываться Марий. И вот когда я уже обулся, понял, что "то выражение" с его лица не спало, только кунцитовые глаза стали как-то странно блестеть. Я начинаю всерьез задумываться о его намерениях...
   - Ты обнимешь меня?
   Тебе что, ночи не хватило? Я прижал его к себе. "Тепло". Мне бы тоже не хватило...
   - Я больше всего на свете боюсь, что ты не вернешься. - Он сильнее сжал меня, напрягая руки, - не оставляй меня "больше". Точно, здесь должно быть холодно, раз у Мария ледяное тело. А он ходит в одной кофте и штанах, что обтягивают всё, что не надо.
   *********
   Рентар вышел на улицу, и буквально через секунду вернулся с теплым свитером, пропитанным ужасно вонючим одеколоном, я невольно скривился.
   - Тебе запах не нравится?
   - Да. - Его глаза такие красивые, и волосы, и лоб, и нос, и брови, и плечи, и руки, и шея, и губы.
   - Да, он ужасно концентрированный.
   Поцелуй меня. Вдруг он реально потянулся к моим губам, и я уже подумал, что серьезно он меня сейчас и правда..., пульс взлетел к сотне, но в последний момент остановился, развернулся и вышел из дома, закрыв за собой дверь на замок. Это он боится так, что я сбегу? Если не сделал этого раньше, то и сейчас не сделаю, я горько усмехнулся и пошел наверх, заниматься своим любимым делом, завернувшись в одеяло, заплакал. Это я боюсь, что ты больше не вернешься. Так и уснул.
   Больно.
   - Ай!
   Я уснул на больной щеке.
   - Нц.
   Внизу что-то грохотало, свистело, жужжало.
   О, лампа! Люстра в красном абажуре и теплым светом освещала всю комнату. Здесь поставили новые пластиковые окна, и, вопреки моим ожиданиям, на полу не было мусора. Кстати, это вроде не моя большая комната, не моя бывшая комната, и даже не комната брата... Стооп. Где я? Паника возросла в несколько раз. Я вышел в коридор, не успев понять, что спал под чужим одеялом. Строение вроде наше... Только, если до этого были голые стены, то на этих красовались нежно-зеленые обои. Лестница из дерева, а не из кафеля, с перилами. Я нахмурился. Паркет. Ламинат... Незнакомые мужчины.
   - Здрасьте, - я ошарашенно смотрел на незнакомого мужика.
   - Здрасьте, - через плечо бросили мне.
   - Простите, а где здесь туалет?
   - А, вон, налево, - подсказали мне махнув в сторону. Вроде там же, где и был.
   Всё. Я понял. Это точно не мой дом. Коричневый кафель, натертый до отражения. Милый кремовый коврик, розовая плитка. Унитаз (нормальный, хотя почему-то тоже розовый...) Душевая кабинка за место ванны. Шкафы с полотенцами. Кремовая люстра-флакон. Возможно это какой-то сон. Ну или я спал так долго, что произошло чудо, сюда переехали другие люди, а я каким-то образом здесь остался. А потом я повернулся, и наткнулся на зеркальный столик, над раковиной которого висело зеркало, и то, что я там увидел, было вполне реалистично. Опухшие глаза, повязка съехала, открывая потемневший синяк, губы потрескались, волосы в разные стороны. Включил воду.
   - Девушка, я же сказал, воду пока не включать.
   Ага.
   - А почему?
   - Видно, что блондинка, долго объяснять, подождите немного.
   Может подстричься? Я убрал волосы назад, рассматривая, буду ли я, походить на мальчика. Не буду. А жаль.
   - Девушка. Ну я же сказал подождать.
   Я вообще-то в коридор иду.
   - А я воду и не включаю.
   - Молодец! Ходить нельзя пока не просохнет, - и прямо перед моими ногами они сняли доски, раздробили бетон, и залили новый, укладывая ламинат. Мне что, до вечера тут стоять?
   - А подождать не могли, пока я выйду?
   - Видно, что блондинка. - один кивнул кому-то на меня. Я как стояла, так и опешила. Он какой раз уже обсирает мои умственные способности. - Девушка, я же сказал.
   - А я не глухая! - не выдержал я. - Только вы говорите, когда меня нет, а потом еще и оскорбляете, где хозяин сия безобразия? Я даже ножкой топнул!
   Старый хам, что-то пробурчав, ушёл, давая мне возможность выпрыгнуть через залитый пол. Дядька и Рен поднимались по лестнице, как раз, когда я шел им на встречу.
   - Девушка, - меня скоро начнет тошнить от этого обращения, - вы меня обманули! Я же сказал...
   - Вы задолбали меня унижать! Сам ты девушка, старый пень! Понял?
   - У вас ПМС, что ли?
   - Да! Я тебе сейчас...
   Рентар приблизился ко мне вплотную, положил палец мне на губы.
   - Тшш. - Вот вроде тоже унижает... Громко сердце моё бьётся. - Мария, всё хорошо, пошли.
   Меня заботливо затолкали в комнату, а потом всё вернулось на круги своя, игра на публику закончилась. Не сказать, что я был разочарован. Я был вне себя!
   - Это наш дом?
   В этой комнате были астры. Белые стены и потолок с яркими розовыми и фиолетовыми цветами. Большая кровать. И, о Боже, -- батареи горячие!!! Я сразу снял с себя верх, расстегнул ремень.
   - Не раздевайся, - послышалось из-за спины.
   - Почему? - не понял я. Он, что, тоже забыл, что я мужского пола?! - Мне нужно ра...
   - Нет, - снова перебили меня. Рентар вышел, оставив меня наедине с покачивающейся сиреневой люстрой. И что это было? Надев его длинную майку и поправив повязку, вышел. Брат уже переоделся в спортивный костюм.
   Он мне хвост завязывает? Горячи руки прошлись по волосам, я чуть не откинулся.
   - Где ты расческу взял? - Спросил я у стоящего с боку парня.
   - На улице у прохожего отобрал.
   - Как-то ты быстро решил проблему с нашим домом.
   - А ты предпочитаешь мерзнуть по ночам, со мной в постели?
   У меня щеки загорелись, Рен с резинкой в зубах мне подмигнул. В груди ёкнуло, я отвернулся.
   - Теперь пол скрипеть не будет.
   Слава Богу. Перевязал мне локоны. Мимо нас прошёл рабочий. Уже более благосклонно на меня смотря, чем тот, первый, хотя как-то он уж больно раскованно на мои ноги пялится...
   - Есть будешь, куколка?
   Как он меня назвал? На кухне Рентан-альфа-самец превратился в брата.
   - Что это только что было? - К чему эта комедия? Или драма.
   - Ты о чём?
   Надо же, сама невинность! Запахло спагетти. Кто знает, как я давно не ел эту пищу Богов?
   - О, том, что... - Я подошёл к Рену, и провёл подушечками указательного и среднего по его губам. - Киска, давай займемся этим?
   Я понизил голос до его соблазняюще-глубокого, до его все-равно не догнался. И отошёл.
   - Рен, ты будешь салат с майонезом или сметаной? Поцелуем? - как и он, невзначай поинтересовался я.
   - Нет.
   Шаг, еще шаг. Так верно меня загнали в ловушку между ним и вишнёвой столешницей на сером полу.
   - Так ты злишься, что я тебя не поцеловал?
   Я сглотнул. Мой пах отреагировал. Он опять дразнится или на этот раз поцелует? Сколько бы ты меня не дразнил, я каждый раз буду верить.
   - Хозяин, это куда вешать?
   Картина?
   - Куда вешать? - Спросили у меня. А глаза так близко-близко.
   - Когда ты все успел?
   Пожал плечами.
   - Садись, будем есть.
   * * *
   У меня клыки. Каждый раз, когда я подходу к Мари ближе, чем на расстояние 30 сантиметров, они выходят из дёсен, наготове. Я хочу его, съесть его тоже. Хочу поцеловать его. Но две острые штуковины слишком исходящие, не дают мне сделать это уже второй раз! А ещё убедительно настаивая, что я сделал правильный выбор, забыть о отношениях со своей маленькой, белокурой, розовоглазой стервочкой.
   Как я и говорил, ремонт к ночи будет доделан. Работники из клана Вендиго Б.В. делают всё быстро, бесплатно и качественно.
   Он возбудился... Мой парень, тяжело дышащий, с эрекцией и футболкой, открывающей ноги. Когда он встал из-за стола, открылся прекрасный вид на две упругие ягодицы. Выпороть бы тебя за это! Так, это что-то уже попахивает садизмом. Очень плохо.
   - Солнце моё, ещё раз без белья при чужих мужчинах выйдешь из комнаты, --я лучезарно улыбнулся, делая паузу, а потом шёпотом добавляя, - накажу. Мари вспыхнул.
   - Мы всё. По второму этажу два часа не ходить.
   - Спасибо.
   - А что они мне сделают? Или ты ревнуешь?
   Ой, кокетка, но я-то знаю, как много они всего могут с тобой сделать.
   - Ревную.
   Глаза цвета драгоценности расширились. Что, такого ответа ты не ожидал?
   - Я купил тебе вещи, примеряй.
   Я пролетел в свою голубо-синюю комнату, запирая ее на замок и падая на кровать. Какой сложный день.
   * * *
   - Рен?
   Куртка сидит просто отлично. Только она как бы шуба, из красивого светлого эко-меха. Высокие сапожки на каблуках. И где он нашёл 41 размер женской, зимней обуви? Всё как раз. У нас наконец-то нормальный человеческий дом, без полтергейстов, только я подумал об этом, как наверху что-то упало.
   - Рен?
   Если он там, то как он туда попал, если половина второго этажа залита, а до его комнаты больше трёх метров от лестницы, я знаю, не перепрыгнуть.
   Везде висят красивые картины, никакой готики, абстракции или портретов, которые наводят жути побольше ужастиков, типо "Мона Лизы". Часы почти в каждой комнате. Обои. В начале было немного прохладно, сейчас дом полностью прогрелся. Тепло. С хозяином эта обитель ожила, и стала полноценным жильем, убежищем. Хозяин... я скучаю по тебе. Интересно, сколько мне нужно твоего внимания, чтобы перестать так сильно тосковать?
   Да он просто издевается. Целых три дня он говорит мне доброе утро, желает спокойной ночи, и всё. С утра он уходит на работу, приходит поздно вечером, запирается у себя в комнате и не пускает меня к себе, и совсем не ест. А ещё в его комнате никогда не горит свет. Но я списывал это на усталость, типо пришёл, лег спать, но он сегодня вернулся в 7 вечера, а света по-прежнему нет. Я уже начинаю подумывать не зомби он там какой-нибудь, вурдалак? Подозрительно он как-то себя ведёт....
   Я залез в душ, дуршлаг выпал из рук. Очень не вовремя Рен решил искупаться. Дверь открылась. Вода забрызгала плитку и потолок. Я поскользнулся на выпавшем из рук мыле, упал на входящего, тот скользнул из комнаты вон, мы проехали по коридору, и Рентар упал на меня, прямо в такой позе... Прям в которой первый раз занимались любовью... Его стояк проехался, по-моему, вмиг ставшему твердым. Мышцы живота сжались. Я простонал в его губы. Поднял глаза. Прямо перед моими, были два ярко горящих зелёным глаза, они не выражали ни одной эмоции, словно это была салатово-изумрудная жидкость, они сами были живыми, и одновременно в них плескался первобытный голод. Какое-то неуютное ощущение прошлось по позвоночнику, заставив волосы на затылке стать дыбом. Я сглотнул. Это чувство... называется липким страхом?
   С того раза я вообще больше не видел Рена. Но, свет в его комнате всегда светил. Я постучался в комнату из которой доносились громкие басы хардкора.
   - Рен. Пол четвёртого! Ты издеваешься? Это уже двадцать четвёртый раз, - после четвёртого раза я стал считать, уже тогда догадываясь, что это далеко не последний, когда я стою за деревяшкой и пытаюсь достучаться до сверхподозрительного хозяина этого дома. Третью ночь он включает эту дурацкую музыку, не давая спать ни себе, ни мне. Но это пол беды. Где-то с пол одиннадцатого утра, меня начинает морить патологическая бессонница, а еще сомнения, когда он спит... если я не могу этого сделать, находясь на другом конце дома, то каково это слушать рядом с колонкой, ночью играет кошмарный рок, а днём он на работе. И так день за днём. Прошла неделя.
   - Рен! Я не могу так больше, не хочешь со мной разговаривать, так выруби эту чудовищную песню, и не общайся дальше. Я честно, заебался орать. У меня уже горло болит. - Точная такая же фоновая тишина и дан-степ. Как всегда. Достал!!! Я несколько дней не спал, скоро упаду, башка ватная, на лице страсть преисподни, на душе и того хуже! Я толкнул дверь. Никого... Не понял.
   Я выключил орущее исчадие ада. Просидел до рассвета в его комнате, в ушах до сих пор выла сирена. Злость, опустошенность и дикое желание разобраться во всем взяли верх над несчастным сном, и музыка возобновила своё воспроизведение, только на 50 децибелов ниже, чтоб уже точно не проспал. Подоконник был теплым, но я всё равно обхватил себя перебинтованными руками, надеясь, что, когда вернется мой непутёвый брат, заменит их своими.
   Вот только, когда он всё же вернулся, ничего не произошло. Он, как обычно сменил повязки, и не сказал мне не слова, кроме: "дура". Слёзы? - само-собой разумеющееся. Боль, а - как же. Я ещё какое-то время просидел, пока наблюдаемый мною пейзаж не изменился.
   Около нашего дома притормозил черный тонированный BMV, хорошо мне знакомый, из него показалась черная макушка, и еще одна, полностью в коже. Они оба двигались с грацией хищников, про легкую для такой погоды одежду, я вообще молчу. Что я? Я ничего, я - декорация для окон, акустика новой песни. Наверное, где-то я ещё существую, только не здесь. Здесь я чужой. Я не боюсь, что меня увидят. Я просто думаю, почему я тогда закричал. Наверное, что не отразился в его глазах, ну и что? Просто было неожиданно, что ли. Скорее больше из-за резкости и яркости, а не от страха. В них не было ничего страшного, странного, да. Когда я открыл глаза во второй раз, они были обычными, красивыми, как и всегда. И Рен, скалившийся мне белоснежными зубами, ушёл и насовсем. Завтракал один, в коридорах мы не пересекались; к утренним приветствиям, и вечерним прощаниям я уже привык, а тут как-то одиноко стало. Еще эта, уже не такая ужасная, в нормальной громкости она мне полюбилась, музыка. Иногда мне казалось, что Рен стоит у меня в комнате и смотрит, лунный свет очерчивал его фигуру и не освещал её. Но как только я начинал моргать, оставались стены, телевизор и открытый свет ночного светила, полностью освещавший мою спальню. С появлением черноволосой модели, все призраки сбежали из этого дома. Какая-то догадка посещала меня, но чтоб добраться до истины нужно было время. Сейчас же мой мозг мог мыслить только инстинктами, отключая весь рационализм. Мужские фигуры двинулись ко входу, а я - к ним навстречу.
   - Здравствуйте, мистер Вай... - как его там звали? - У вас есть таблетки для сна, - И, конечно, он их носит с собой всегда, чтобы угостить таких как я. Но, честно, плевать, как абсурдно это прозвучало, мне нужно лекарство, и я откуда-то знаю, оно у вас есть. Я прошёл мимо своего сожителя. Оба выразительно на меня зыркнули, ничего не понимая. А я объясню сейчас:
   - Мне просто надоело быть мальчиком без гордости, и, если я могу высказать тебе что-то, то только пока не вижу тебя - чужой игрушкой, тряпкой, использованной куклой, третьим лишним. - Я до бесконечности много могу перечислять. - Так что?
   Мне ошарашенно протянули пластмассовую баночку. Выпил сразу несколько штук, развернулся, поблагодарил и направился к себе. Совершенно неинтересно, зачем он их с собой носит, и для чего они были я не читал. А также тот, кто идёт за мной, в этот момент пытается меня найти. Однако быстро он поднялся наверх, я даже не заметил. Таблетки уже начали действовать. Хорошее средство! Сев на красный диван, сразу же уснул.
   ** *
   - Ты что, ему пробный вариант дал? - возмутился я.
   - То есть, то, что твоя самка зимой полуголая и босиком на снег выходит, тебя не волнует? Прогресс.
   - С этим я потом разберусь, - он отравляет мне жизнь...
   - Нет, успокойся, - ответив мне на первый вопрос, Блэк усмехнулся, показывая клыки.
   - А что ты ему дал?
   - Тебя не волнует, что у меня встал на твой "камушек"?
   Я зарычал. Даже знать не хочу о его физиологии на мой "камушек"! Не переводи тему!
   - Я сейчас вгрызусь тебе в горло и выпью досуха!
   - Ох, упыреныш ты мой.
   Ярость стремительно летела вверх.
   - Ладно-ладно, - мужчина поднял ладони перед собой. - Когда ты сказал, что Марий уже несколько дней не спит, я взял у Романа.
   Это тот негодяй, что усыпляет своих жертв, а потом выпивает их.
   - Надеюсь, он не отправляет в последний сон... - угрожающе прошептал я.
   - Нет. Просто он возиться не любит с едой. У него ведь уже есть любимый человек, точнее был, до недавнего времени. Десять лет как помер, теперь он всех по такому же типажу выбирает, усыпляет, выпивает, а потом наряжает в белые платья и кладёт в гроб, как самых хрупких кукол, дорогих сердцу.
   - Ещё скажи, что он сам их хоронит.
   Неожиданная история, про одного из наших.
   - Представь себе, да.
   Вот одна несправедливость в жизни, почему ему можно убивать их маленькими группами, по сто человек, как китайцев, а мне нет?!
   - Тебе нельзя не из-за количества или способа убиения, а именно потому, что у тебя есть, для кого держать себя в руках. - Мне показалось, что он говорит это с какой-то далекой завистью, а у меня появился новый повод задуматься.
   - Кстати, у тебя ребёнок домой пошёл явно в слезах и чёрных мыслях, а ты тут со мной разговариваешь.
   Я быстро влетел в дом, проклиная одного вампира-катастрофу, который всегда не вовремя все делает, и кидая первый попавшийся под руку ботинок, примерно туда, где стоит он. Да где он? Своё чудо я увидел на диване, спокойно спящего, в мгновение расслабляясь. Тебе снова больно. Знаешь, я привык к твоим этим эмоциям. Хуже всего, что привык и он. Я не придумал ничего лучше, чем сбежать, оставив его со своими демонами, я, как ребёнок, обиделся на должную реакцию. И, наверное, потух огонёк надежды, ведь самого, можно сказать безобидного, он испугался. А ещё, я никогда не давал ему усомниться в безопасности рядом со мной. Ты ударил его. АААА. Итак, хотел себя убить за это, только вот способа нет, если только остаться вдали от него, и, медленно изводясь, сотворить маленький ад.
   Перед глазами всплыла картина, как самое желанное существо на планете, лежит подо мной, и да, вокруг смешивается звук бегущей по венам крови и запах возбуждения. Я хотел его съесть. Если бы я мог когда-нибудь представить, что мой голод будет носить гастрономический характер, я бы посмеялся и сказал, что за людоедские мыли? Но реальность гораздо интереснее, жизнь проще, а сюжет пути страннее, дорога дольше и прозаичнее. И в твоих глазах покоится моё сердце.
   Если бы я только мог держать себя подальше от тебя. Но словно Дэйви Джонс, мне слишком мятежно отходить от своего самого дорогого сундука. И каждую ночь я наблюдал за слишком худыми, но девичьими изгибами, а волосы словно позаимствовали кусочек луны, поблескивая и притягивая руки. Я решил сгинуть из дома, чтобы удержать части тела при себе, но я совсем не подумал, что Марий может узнать, что меня нет рядом. Бег по соседним городам. Еле успев вернуться обратно и залететь в окно, пробурчав что-то типо: "я не сплю". А дальше, он начал что-то подозревать и мне пришлось оставлять громкую музыку--алиби, моя белокурая сестричка всё равно не спит, и пусть сейчас думает, что это из-за меня, но на самом деле, она перестала спать с той ночи, то ли кошмары её мучали, то ли добивали сомнения на счет моего местоположения, но сон не приходил в её комнату, а так она точно знала, что я нахожусь в том же помещении "под одним потолком". Я посмотрел на миловидную наружность, скрещенные тоненькие ноги, маленькая попка, рука под шеей, и вторая обнимает спинку дивана. Грудная клетка медленно поднимается, ресницы подрагивают, маленький носик расправляет крылья. Это совершенно чужая женщина... Да, говорят, не обманывайте себя, это ещё не так-то просто сделать для начала. Его запах: персикового десерта, молочной сыворотки и шиповника, неповторимый, только его. Нога задралась вверх, оголяя две половинки. Я не вовремя вспомнил как подминал его под себя... Мысли не в ту степь, в и результате напряжение под ширинкой, болезненное трение немного приводило в себя. Мягкий одуванчик не о чем не подозревал, продолжая тихо смотреть сны, а у меня вытянулось два белых орудия, удлинился маникюр. Посмотрелся в зеркало, первый раз с обращения. Огромные, полностью затопленные зеленью зрачки, хорошо хоть белок остался, по краям они блестели, становясь сумасшедше-агрессивными, делая меня похожим на доминирующего господина, который привяжет тебя кверх-ногами и будет сладко-эротически пытать, пока ты не оглохнешь от собственных криков. С такими картинками нецензурного содержания я воспламенился ещё больше. Так, как там люди снимают эту мороку? Холодный душ.
   Я проломил стену... Надо было не сразу выкручивать кран с ледяной водой. Не рассчитав температуру и силу, вот результат. Уж лучше буду спортом заниматься, чтобы выкинуть всякие грязные мысли из головы.
   Он спит уже третий день. Лучше бы ты никогда не просыпался. Не говорил.... А мёртвая дева смотрелась бы ещё эффектнее, бледная кожа и красные губы. Моим любимым цветом. Если она умрет, то больше не откроет глаза цвета розового камня, а её уста не станут яркими, с них сойдет акварель, мягкая кожа станет тверже самого твёрдого алмаза. Что, если я обращу его?
   Испугался своих тайных желаний. Больше не нужно будет скрываться. Раз. Он может остаться таким же, я на 100% не отпущу его в темный мир, ни за что. Два. Он может меня возненавидеть за неимением выбора. Три. Меня может перестать к нему тянуть. Четыре. Бред. Обещай, что больше не подумаешь об этом.
   Я аккуратно склонился, удерживая себя на месте и стараясь контролировать свою сущность. Был стимул, разумеется, кровь на губах Мария выглядела более чем отлично, но я причинил бы ему боль. Диван под напором моих пальцев--треснул. Провел языком по теплым губам. Кунцитовые глаза распахнулись. Дурманящий запах проник в лёгкие глубже. Зубы заострились. Часы на стене тикали. Пульс бился за рёбрами. Успокойся.
   - Мм-м.
   Я резко оттолкнулся от дивана, оказываясь на лестнице. Я смог сдержаться... что если...
   Глава 11
   - Мм-м...
   Давно мне не снились сны, тем более такие. Рен издевался над моим телом, он не давал мне закончить раз за разом, обжигая дыханием и блуждая руками по открытым участкам кожи. А когда он разрешил мне безмолвно содрогаться, я выкрикивал его имя снова и снова, и после, приникнув губами, подарил мне многообещающий глубокий поцелуй.
   Губы покалывало, словно мой сон был правдой. Голова раскалывается, сколько же я спал? Я прошёлся на затекших ногах, впереди был Рентар с открытой спиной и торсом, пил сок. Мне отчетливо виделись его лопатки, мускулистые плечи, широкая шея. Я так давно его не видел, просто вот так, стоящим на кухне. Так давно.
   Рен сделал полуоборот, вцепился взглядом ярко-зелёных глаз в моё лицо. Они горят. Ту-дум. Тяжелое ту-дум. В этот раз я погряз в них полностью, никакого страха, лишь подкашиваются колени, я уже тысячу раз пожалел о той реакции, но ведь было неожиданно, а сейчас...сейчас я готов прыгнуть с ним спиной в жерло вулкана. Загипнотизированный, я медленно продвигаюсь к начинающему что-то подозревать парню. Он приподнял одну бровь, и я всё не в силах сменить ориентир. Я просто устал быть без тебя.
   Мои руки обхватили крепкое тело с достаточно тонкой талией, а лицом уткнулся в ключицу. Он перестал пользоваться той вонючей туалетной водой. Вторая бровь приблизилась к первой. Так тепло.
   - У тебя глаза горят, - оповестил я своего возлюбленного, который сразу же дёрнулся в сторону, прокатываясь со мной по линолеуму.
   - А ты - сильный, - голос вибрацией прошёлся по телу. Я улыбнулся, скрывая бессовестную прозрачную влажность в нижнем веке, на чужой бархатной коже. Я слабее, чем ты думаешь.
   - Не уходи.
   Гробовая тишина повисла на несколько минут. Я поднял голову: - почему ты на меня не смотришь? Может, мне снова памяти лишиться, чтобы ты хоть немного больше уделял мне внимания? Или чтобы перестало так неимоверно жечь в груди.
   -- Даже не думай о таком! - Парень оттолкнул меня к столу, что я еле удержался на ногах. Из-за чего ты так зол?
   - А что мне ещё предпринять? Ведь ты всегда сбегаешь, бросаешь меня.
   Профиль повернулся в сторону лестницы.
   - Вот! Даже сейчас!!! - моей обиде не было предела. Смотри только на меня.
   - Ты хочешь, чтобы я уделил тебе внимание? - догадался наконец-то он.
   - Да!
   - Когда? - меня очень удивил этот вопрос.
   - На Новый Год.
   - Весь день?
   - Сутки, плюс ночь. А ещё целая вечность после.
   Я ждал подкола, но его не последовало.
   - Хорошо.
   Я поднял глаза, но поблизости никого не было. Я же всего секунду на него не смотрел. Вот так моргнешь, а ты опять исчез. Как Новый год встретишь, так его и проведешь, да? Гордости у тебя нет. Я просто люблю...
   Я просматривал диски, которые мне принёс Б.В., сжалившись над бедным мной. Это намёк?
   - "Сумерки. Сага. Затмение."; "Волчонок."; "Ходячие мертвецы"; "Проклятие Аннабель" - сразу нет, девушка-кукла меня не устраивает. Брр. - зачитал я список предлагаемых фильмов, продолжая:
   - "Дневники вампира", - это вообще многосезонный сериал. - "Сверхъестественное"; "Паранормальное явление"; "Он-дракон"; "Сто девятый километр"; "гей-порно" ... Засунув всё это "разнообразие" в коробку, тщательно перемешал и вынул оттуда первый попавшийся фильм. "Сумерки" Замечательно. С чего начали, на том и порешали.
   Не отражаются в зеркалах, горят на солнце, можно убить деревянным колом, всадив его в сердце, или отрубив голову, трупы желательно сжечь, чтобы предотвратить возможную регенерацию. Глаза становятся красными при сильной жажде или перевозбуждении. Пьют кровь... Не наш случай.
   Часто убегают в лес, не чувствуют холода, горячие, глаза горят в темноте, невероятно сильные, обрастают шерстью, в еде предпочитают мясо, есть тату. У Рена есть тату? Что за бред! Я включил новое видео. "Ходячие мертвецы"
   Неконтролируемые, разлагающиеся... фу, гадость какая! На сегодня хватит с меня. И как мне не хотелось признавать, но порнографическое кино с гей-темой, самое нормальное среди всего вот этого. А Рентар точно не человек? М? Вздохнул. Досиделся допоздна, теперь темно. Я услышал шорох. Внутри всё похолодело, сердце ухнуло в пятки. Чёрт, а я уже отвык от таких явлений.
   - Это ты, друг? - неуверенно произнёс я. Входная дверь распахнулась, принося северный колкий ветер и падающий с тёмного неба снег. Какое-то неуловимое движение. Красный цвет заливал зрачки. Одна пара, две... их много... Горящие во тьме глазницы, словно фары, быстро задвигались, слишком быстро. Мне бы рвануть сейчас, только тело примёрзло от ужаса. Высокие затемнённые фигуры, с определённо тёмными волосами... Сознание пришло вовремя. Мимо пронёсся кухонный нож, вспоров кожу на лице. Двенадцать глаз устремились на меня.
   - Рен!!!!
   Кто-то запрыгнул на меня. Вокруг всё закружилось, когда я лежал, впереди было что-то острое, это ногти? Что он делает? Опустившись ниже, я разглядел высунувшиеся белые клыки. Ещё один каменный монстр навалился сверху, по ходу, желая меня раздавить всей командой. Голову со всей дури впечатали в диван, а по шее проползло что-то мокрое. Он облизал меня? Клыки начинали царапать, я заорал, зажмуриваясь.
   Темнота, крики, тишина. Это тот свет? Мне было страшно открывать глаза, может действительно? Как-то я даже боли не успел почувствовать.
   Я сидел на полу, в луже крови, а ней же были щиколотки, я подтянул ноги под себя сильнее, оглядываясь по сторонам, меня откровенно трясло. Кровавые пятна были почти везде: на стенах, на диване, на полу вообще пролегала тонкая красная дорожка со свежей жидкостью. Страшно.
   - Марий. - Брат вошёл через ту же входную дверь, его глаза сияли зелёным пламенем, а на лице полностью противоположным цветом подсыхали разводы. Я приподнялся на ходящих ходуном ногах, еле сделав шаг в сторону.
   - Я хотел убежать. Это были... - как-то неожиданно для себя, я начал говорить. Ведь только что про них смотрел, теперь даже про себя буду остерегаться произносить это название. Они будут снится мне в кошмарах.
   Есть много вариантов развития событий. Расставляем приоритеты, что и для кого важнее. Быть с ним, плюнув на интересующие вещи, забыть про то, что сейчас вокруг, улыбнуться и сжать внутри все эмоции, забить на гордость, пусть уходит на сколько надо, лишь бы возвращался. Или же потерять его... разве не уже? Оставаясь со своими принципами, добиться правды, и зная всё-всё-всё. Кому нужна эта правда?
   Марий пошёл к лестнице, слишком с прямой спиной, слишком с лихорадочными мыслями, ещё немного и разревётся. Просто слишком. Он поднялся даже на несколько ступеней в кромешной тьме. Пока позади стоял его родной не человек, смотря ему в след и с силой сжимая кулаки, чтобы длинные ногти впились в кожу, входя во внутрь ладоней. Светло-коричневая спина остановилась, и пошла обратно, прямо к нему.
   - Они вампиры, - все-таки договаривает он. В ответ ему ничего не отвечают, потому что знают, это было утверждение. - Ты тоже? - в голосе была надежда, но какая-то отчаянная. Скорее всего потерянная.
   - Да.
   - Ты покажешь мне? - Вот всегда он так, думал высокий силуэт, но слишком хорошо чувствовал его эмоции.
   Лицо собеседника стремительно менялись, волосы стали чёрнее, губы заалели, лицо вытянулось и приняло неестественный белый оттенок, клыки показались изо рта, ногти стали когтями. И лишь глаза оставались такими же, качающими на зелёных волнах беспокойство и смирение. И он их закрыл. Вдруг показалось, что Марий произнёс, толи в мыслях, толи вслух: "покажи себя настоящего", или, может, это были стены. Но он распахнул очи. Радужка затмила зрачок полностью, поджигая луговой цвет, заставляя светиться, и уничтожать последнее человеческое, разбавляя густую ночь.
   - Они убили мою мать, - в оглушающей тишине, достаточно громко произнес Мари.
   - Мать? - переспросили беловолосого.
   - Я сейчас вспомнил эти глаза. Его мои глаза испугали? - пронеслось в голове. Но он же только обратился, он не мог!
   - Это не я, - глухо ответили ему.
   - Я знаю, вампиры стёрли мне память, но, когда он лизнул меня, я вспомнил.
   Для кого-то сейчас это было взрывом. Захотелось оживить и убить повторно, но уже с более настойчивыми замашками жестокого палача. А ещё убить господина Блэка, который всё знал, но решил из своих соображений не говорить. Теперь о будущем можно не думать. Его попросту нет, не у него. Внутри щелкнуло.
   Сейчас, чтобы разорвать все связи, нужно всего лишь уйти, и в не приведении этого простого действия в исполнение, виноват Рентан. Вот вроде и знает, что нужно, в этот раз серьёзно. Ему хватит лишь того, что Рен его бросит в таком состоянии, чтобы не простить. Но он не может сдвинуться с места. Он разрывается между очень надо, сильно хочу и слишком нельзя. Как бы мощно ему было необходимо убежать, у него есть одно проклятие, не выпускающее за пределы очерченным белым кругом, рядом с ним. Есть самое большое богатство, которое бесценно. Есть высший дар с самих небес, который он действительно любит.
   - Прости.
   Если сейчас он сблизится с ним, разрушит чужую жизнь. Если бы его маленький ангелочек тогда не закрыл глаза, то увидел настоящий танец мрака, в котором уже потонул сам Рен.
   В этот момент невмоготу хочется поцеловать его, это самое лучшее успокоение и поддержка, и этого он также не может сделать. Просто стоит как истукан...
   - За что ты извиняешься? - странный вопрос проехался в воздухе. И действительно, за что? В ставшем странным мире, все настолько закрутилось, что в голове листопад мыслей, которые не находят опоры и всё летят, летят.
   - Мне жаль.
   - Ничего, это было давно.
   Два парня, по-прежнему ровный тон, по-прежнему торнадо внутри. Он хочет, чтобы я его поцеловал, - зелёные глаза блеснули. Я знаю это, но... Мне нужна твоя любовь и твоя забота. Ты итак уже, столько скрыл.
   Оба так близко, что можно перемешать дыхание. Ещё два сантиметра, и два лица соприкоснулись губами. Оба упертые, как бараны на дуэли. Один точно лихорадочно жаждет податься вперед, но не знает, будет ли это уместно, а второй твердо решил, что никакого шага он делать не будет, не сегодня, не в этот раз. Нужен ли я всё ещё тебе? Глаза в глаза, словно разговаривая в абсолютной тьме, и так сильно вслушиваясь в молчание, чтобы услышать такой нужный ответ. Ночь была снежной, а часы на манер тихие, чтобы не помешать стучащимся органам, чтобы не перебивать уютную тишину. Всё ещё грязная квартира. Всё ещё поздний час. Две любви, ударяющиеся друг о друга. 25 декабря.
   - О, а вы что тут стоите? Холодно ведь, наверное, Марий?
   Момент был безнадёжно испорчен.
   ***
   Зачем он припёрся? Пришёл убраться? Нам обоим было всё равно на присутствие этого типа, Рентар пошёл умываться, а я поплёлся к себе в комнату. Подумать мне было о чём...
   Наутро со свежей головой и твёрдой решительностью, что всё должно быть хорошо, я был настроен поговорить. Ведь если проблема была в его новой... э-э... сущности, то сейчас всё открылось, и проблем быть не должно. В доме было непривычно тихо и светло, все комнаты были открыты, батареи грели на всю, и мне было даже жарко, разговор пришлось отложить до вечера. Надеюсь, он придёт.
   К ужину, накрытому на стол, он вернулся. Делать было нечего, а еды в холодильнике было много, так что я решил побаловать себя народной кухней.
   - Привет, - поздоровались со мной. Весь в снегу, мокрые от тех же хлопьев волосы, набитый до отказа капюшон. Довершали этот образ меховые штаны и высокие сапоги. Надо же, как человек оделся. От него за километр веяло грустью, спрятанной под безразличием на дне зеркала души.
   - Ты можешь со мной посидеть? - остановил я уже отряхнувшего одежду и поднимающегося наверх брата.
   - Я...
   Почему я знаю, что ты хочешь сказать?
   - Я знаю, что ты не ешь...ммм... обычную еду, но мне нужно с тобой поговорить, да, и мы давно вместе за столом не сидели. - Под таким пристальным взглядом мне стало не по себе. Чувствую себя мишенью... Надеюсь он есть не хочет...
   - Я посижу с тобой, - Почему он ухмыляется? Вот серьёзно, ёкнуло. Если сейчас с ним не поговорю, еще не скоро соберусь с мыслями. Живот скрутило.
   - Слушай, - начал я, размазывая ризотто по тарелке. - Ты отдалился от меня потому что вампир? Скажи да. Скажи да. Скажи да. Время замерло. Словно он целую вечность молчал, пока я пытался нормально проглотить пищу, не ощущая вкуса.
   - По большому счету, да. А по меньшему?
   - Ты разлюбил меня?
   Кажется, ответ будет самым страшным и нежеланным для меня. Он либо ответит да, либо, что вообще меня не любил... ответь хоть что-нибудь. Неизвестно, что хуже, то что ты собираешься сказать, или неизвестность...
   - Хм. Понимаешь... - замолчал. Не понимаю! Отказываюсь понимать!
   - Ты разлюбил, - решил я окончить за него грустную правду.
   - Нет, но вместе мы больше не будем.
   - Почему? - Рен, что такого прошлось между нами, почему ты не хочешь? - Ты меня не любил? Не любишь?
   Сердце ухнуло куда-то в поясницу.
   - Я люблю тебя, - повысив голос, подарил он мне то, чего я так долго ждал. Просто слова, а в них тысячи осколков, собирающихся воедино. Я снова отправил вилку в рот, но на этот раз еда была чересчур пересолёной. Я глотнул воды, подавившись. Как я это ел? Лукавая мысль пришла незаметно, подкравшись в глубинах сознания и сразу вырываясь на прямую речь.
   - Тогда поцелуй меня. - Что я только что сказал?! Отступать же некуда?
   Адреналин забушевал в крови, ладони вспотели. Я встал со стула, приближаясь к самому притягательному мужчине на свете. Глаза засветились зелёным. Я приоткрыл рот.
   - Нет, - я вздрогнул от резкого тона, Рентар схватил меня руками за предплечья, отталкивая, но не так, как умеет. Я видел его силу, если бы он захотел, то я давно бы оказался в другой комнате или оставил бы в одиночестве.
   - Нет? Разве ты не сопротивляешься? Ты, конечно, удерживаешь мои руки, но, если будет желание высвободиться, я сделаю это.
   Лицо всё приближалось. Глаза заняли весь мой фокус. А губы сами нашли точку соприкосновения. Дыхание опалило, кончик языка надавил на нижнюю губу, чтобы проникнуть внутрь. Рен закрывает глаза, и я кончился как чья-то половина, отныне целые. Я подался вперед, словно вцепляясь за него последней кромкой сознания. Давление не нарастало, он сходился со мной носами, двигал мою голову назад, а потом я, покачиваясь, следовал за ним. Он никогда не целовал меня с таким трепетом, не касаясь зубами, и не кусая, до алых линий, губы, но всё же с силой сминая их. Капкан чужих пальцев на коже стал гораздо ощутимее.
   - Рен? Мм. Ах-н! - вырвалось у меня в его уста. Он проткнул мне кожу, и совершенно не обращает на это внимания. Кость хрустнула, мокрая струйка побежала по локтю.
   - Рен! - Я еле оторвался от него. Его веки всё еще были прикрыты, а когда он, нахмурившись моему отсутствию их открыл, там плескалось только желание.
   - Рентар, мои руки!
   Не скажу, что мне было прям очень больно, нет, но меня пугал сам факт, но что если его внутреннее "Я" не остановится, сломает мне несчастные конечности, набросится на меня и в итоге съест? Ты же знаешь, он этого не сделает. Я расслабил руки, позволяя разрастающейся боли охватить сгиб.
   - Ну же, посмотри не на меня, а на мои руки.
   Бесполезно. На секунду его взгляд скользнул вниз, и я надеялся, что он уже отпустит, но вместо этого на красивейшем лице растянулась сумасшедшая дикая улыбка. Всё с тобой ясно. Ведь это не просто инстинкты? Тебе нравится то, что ты делаешь.
   - Если ты думаешь, что я боюсь тебя, то ты определённо заблуждаешься. - Я склонил голову, и снова приник к нему вытянутыми губами. Я целовал с любовью, мечтая дотянуться до разума. Я целовал его с обидой, которая стала моим другом, пока его не было рядом. Я целовал его с холодом, который с каждым днём проникал в дом и в моё тело всё больше, под которым я замёрз. Я целовал его со страхом, что больше никогда не увижу в темноте силуэт, не почувствую запаха и не прикоснусь к его, даже сейчас, тёплым рукам. Я целовал его с отчаянием, которое падает откуда-то сверху, когда теряется смысл жизнь, когда наступает полное поражение, и по земле начинаешь ходить не ты, а твоя, не имеющая цвета, тень. Я целовал его с болью, что поселилась в сосудах и мышцах, став на долгие годы эмоциональным блоком. Я целовал его с заботой, что хотел дать ему, поделиться и продолжать. Я целовал его с нежностью прощения, или предвкушения весны. Я целовал его с головокружительной зависимостью - только мой. Собственнические инстинкты надрывались, чтобы выдернуть свои руки, которых я уже почти не чувствую, чтобы прижать к себе, еще теснее. Я целовал его.
   - Я люблю тебя, - громом прошептал я в самые мягкие губы. А потом меня накрыло. Агрессивный и ненормальный, опасный до звёзд в глазах, его зверь втиснулся в меня своим настойчивым языком. Заглатывая, до боли втягивая язык, кусая, до железного вкуса на деснах, его зубы стали длиннее и острее. Жесткие действия кружили голову. Я простонал в его рот. Отдаваясь его воле.
   - Если тебе это нужно. Бери меня. Так. Как тебе это хочется. - Полное смирение, и удовлетворение от морального покоя. И хотя эмоции зашкаливали, они все были кольцами астероидов вокруг моего личного Сатурна. Я наконец-то закрыл глаза.
   - Твою мать!
   Мои руки отпустили, а сам он с ошарашенными блюдцами в глазных яблоках и торчащими белыми кинжалами, метался по комнате. Облегчение сразу легло на кости, я посмотрел вниз, чтобы понять, насколько масштабное ранение, но только и успел, что увидеть окрашенную кожу, как на то место легли уже родные жгуты. Рен ополоснулся ледяной водой, повторяя снова и снова "прости меня". Когда-то я увидел твою улыбку. Так вот, я не скоро её забуду. Одной части моего суженого всё это безумно нравится, а вторая хоть и сожалеет, но не отрицает.
   - Всё в порядке.
   - Нет, не в порядке! - крикнул вампир. - Видишь, это то, о чём я говорил, -указывая на мои истерзанные конечности. Я сделал шаг, глаза напротив широко распахнулись. - Не приближайся ко мне!!! Завтра поедем к врачу. Со скольки работает травм-пункт?
   - с шести. - Тихо ответил я, зная, что он услышит.
   - Отлично. Через два часа выезжаем. Иди спи!
   Каким образом я усну? Я вижу все твои метания, чувство вины, раскаяние, всё внутри сжималось от твоих чувств, мне так хочется помочь, но я не знаю, чем. Ещё этот чёртов стояк. Я так сильно возбудился, когда он манерно захватил власть на моей территории.
   Хоть он и говорил мне не подходить... я, одевшись, десять минут тупил около своей двери, и решил, что лучше тупить около его. Мыслей не было. Я открыл дверь, сразу же её закрывая. На кровати лежал Рен, сразу же недобро уставившись на меня, прорычал:
   - Я тебе что сказал?! НЕ. ПРИБЛИЖАТЬСЯ.
   - Будем считать, что я не расслышал.
   Он в йоктосекунду оказался у меня с боку, и проорал в самое ухо:
   - НЕ ПРИБЛИЖАЙСЯ!!!!!! Так слышно? - уже слегка тише добавили вслед. Кажется, ещё одна такая терапия, и я оглохну по-настоящему. - Я уже итак тебе руки сломал.
   - Но двигать же я ими могу. Хотя это не точно.
   - У тебя кровь не останавливается.
   Я знаю, что сейчас бинты окрашиваются алым, но всё равно, не перевожу на них взгляд.
   - А ты останови. Я же знаю, ты можешь. - кажется мы начинаем переходить на опасную тему, именно сейчас, когда эмоции на пределе, и уже не остановить поток слов.
   - Совсем сдурел что ли?
   - А почему нет?
   - Так, всё, если ты не хочешь уходить из моей комнаты...
   - То ты уйдёшь в мою? Или снова бросишь меня, - перебил его я, мне вдруг резко стала понятна вся ситуация с моим сложно-характерным братцем, - а если всё же у меня перелом?
   Его глаза недобро сверкнули. Я напрягся, хоть ничем это не выразил. Рен резко выпрямился, подлетая ко мне вплотную.
   - Ах ты!
   Мы вместе упали на кровать. Как он вообще оказался у меня в кольцах рук и ног? Куда делась моя кофта?
   - Что я? - произнёс я, зачарованно вглядываясь в глубь радужки. Я опустил взгляд ниже, провёл указательным по его профилю, подушечка зачесалась от лёгкой небритости, по телу прокатилась горячая истома.
   - Ты хочешь меня, - произнёс я, чувствую накалённую эрекцию около внутренней стороны бедра.
   - Нет, это у тебя стояк!
   Он так возмущается, или это тон восклицания?! Ладонь незаметно очутилась между нашими телами, быстро проехалась по всем "точкам" и обхватывая мой член.
   - Анх. - Колени дрогнули. Я отвернулся. Давно ты меня не трогал, я успел отвыкнуть от прикосновений.
   - О, что я вижу, это... - он надавил на орган, слегка проезжаясь до головки.
   - А-а, ах!
   - Недельный приапизм1.
   Ах ты!!!! Кто, по-твоему, виноват в этом?! Я притянул его к себе, слегка морщась от рези в суставах. Только проводя языком, сразу же ощутил вкус металла. Так он ел? Вот почему глаза не горят. В следующую секунду я забыл, как уметь думать, его садистская рука слишком надавила на ширинку джинс. Я дёрнулся назад.
   - Нет, мальчик мой, теперь ты от меня никуда не денешься! - как-то маньячно-ликующе прорычали мне в ушную раковину. Он лизнул кожу за ухом. И, пока я растворялся в новом ощущении, молниеносно развернул меня, уложив животом, и сразу же, не давая опомниться, проскользил языком от шеи до лопатки. Черноволосый манипулятор расстегнул брюки, сдергивая их, и кидая куда-то за кровать, сразу хватая в окружность пальцев мой ствол.
   - А-аА.
   Он сжал, проворачивая и вздергивая круг вверх, почти дотрагиваясь до крайней плоти, а я вцепился в подушку, пропитанную его запахом.
   - Ты мокрый.
   Поворот, разминает большим пальцем головку, медленно касается наружного отверстия, размазывая так и сочащийся предэякулят. Ведёт под уздечку и резко опускает до основания вниз, усиляя напор. Медленно двигает, как будто перебирая, а потом оттягивает кожу, помогая себе второй рукой, словно стараясь выжать. Стоны так и вырывались наружу. Я, с открытым ртом, из которого капает слюна, подвергаюсь конвульсиям, что бьют из раза в раз изнутри. Молчу, в слезных протоках образовалась влага. И тихо подскуливаю.
   - Ах-а-ха-ах-ха. Сердце колотится под неизвестный ритм барабанов, я выгибаюсь, стараясь по максимуму выдвинуть бедра вперед. Он сжал под венчиком, продолжая незамысловатые, но наращивающие движения второй конечностью. Кажется, я отключаюсь. Всё тело прошибло, мой позвоночник вывернулся, голова стукнулась о его плечо, перед глазами появились чёрные пятна.
   - Я... - слов не было. Меня простреливала мелкая дрожь.
   - Тшш, - он отпустил головку, резко проезжаясь скользкой от смазки сжатой ладонью по всей длине. Меня откинуло второй раз, я забыл, как дышать в лёгких после:
   - А-н-ан-аааааа.
   Закололо. Пальцы на ногах скукожились, я стегном сжал бёдра Рена. Руки были со страшной силой прижаты к постели и обездвижены. Сокращения мышц работали в смертельном ритме, аккуратно меня развернули на бок, я даже не сразу это понял, просто давление ослабло. Из меня струями вытекала сперма, пачкая пододеяльник. Я остался на грани разумения, всё через большие промежутки подбрасываемый спазмами чуть ниже живота. Рентар всё это время на меня молча смотрел, о чём-то размышляя.
   * * *
   - Прости, это было ошибкой. Интересно, если я так скажу... да. Идея отстой... и я знаю, какая будет реакция. Пыл поумерился, в вот стояк остался. Хуже всего, что я не знаю, на что способен даже в сытом состоянии и получая оргазм. Его слёзы на лице и в глазах так мило выглядят.
   Я бы посмотрел на это, будь он в туши... Такое где-то уже было... Я стал чёртовым дакрифилистом! Убейте меня!
   Марий приходит в себя, тяжелое дыхание оглушало и возбуждало ещё больше. Теперь он точно меня в покое не оставит. А хочу ли я, чтобы оставил? Марий встал с кровати, направляясь из комнаты.
   - Ты куда?
   ТВОЮ МАТЬ!!!
   - В туалет.
   На его руках, запястьях, локтях, плечах, спине, талии, ягодицах...везде были синяки разных цветов и размеров, где-то остались отпечатки моих согнутых пальцев, и это я просто его держал, кхм, сдерживаясь, как мне казалось. Что было бы, если мы переспали? Если бы я отпустил ситуацию? Меня обдало холодом от таких мыслей.
   - Можешь не возвращаться.
   *Он потемнел лицом*. Явно посмотрел на меня как на умалишённого, явно ничего не понимая. Оборачиваясь и застывая с этим выражением. Дверь перед ним вошла в пазы.
   Ненавижу! Долбанул рукой о стену, и с каждым разом всё сильнее, изо всех сил стараясь пересилить боль в районе всего тела, но больше - в груди.
   - Да что ж я монстр такой?!!!
   Неужели я просто не могу побыть с тем, кого люблю? Совсем немного. Хотелось выть. У меня прозвонил будильник. Так, мы в больницу собирались. Озноб я ощутил головой. Как его рука? Почему я не подумал об этом раньше? Мало было ему гематом от меня, так я ещё его за больные руки удерживал. Хочу, чтобы ты стонал от боли и наслаждения. Вот сейчас я испугался своих мыслей, реально.
   - Марий! - Я быстро оделся, собрал одежду Мари.
   Он был в туалете. Сидел на крышке унитаза, смотря вперед. Я взглянул туда же. Обои...Угу.
   - Одевайся.
   Никакой реакции.
   - Ты так и будешь здесь сидеть?
   Кивнул, не моргая и не отводя головы. Поднял его, понимая, что он даже не принял душ, зачем вообще тогда уходил? Попутно раздеваясь, насильно затолкал его в ванну. Каким-то образом насилие--стало моим любимым словом. Рывком схватив мочалку, намылил мальчика-зомби, что не двигался и не думал. Стараясь последовать ему, я начал быстро водить по коже губкой, смывая сперму и пот. Пока он не видел, что я сделал с ним. Я прикрыл глаза. За что мне всё это? Главное, не заостряй внимания на том, что ты делаешь!
   После непрерывного вытирания, я принялся за одежду. Сначала надел свою футболку, мало ли, замёрзнет? Потом трусы, затем свитер. Когда натянул джинсовую ткань, Марий отвернулся, и закрыл рот рукой, мне кое-что помешало застегнуть замок...
   - Ты издеваешься? Мы только что вылезли из прохладной воды.
   - Нет, ты сам меня лапаешь, я возбуждаюсь. - отстраненно проговорил светловолосый младший брат. Он обиделся.
   - Шит! Да когда ты успел?
   - ___________ Ясно.
   Стянул нижнее бельё, облизал головку.
   - Не прикоса...ааа.
   Я притянул его ближе, заставляя прогнуться в пояснице, вбирая аккуратный орган. У нас совершенно нет времени. Взял до упора, втягивая щеки. Его затуманенный взгляд, то и дело откидывающейся головы, по дергающиеся, подламывающиеся ноги. У меня начали удлиняться клыки. Успокойся, не смотри на него. Глаза совершенно не хотят мне подчиняться. В горле увеличился член, выпуская солоноватую жидкость. Я слегка прикусил уздечку. Сделал несколько очень быстрых возвратно-поступательных движений, потом оторвался от налитой кровью мышцы, близко находясь, подул. Орган дернулся, и я снова повторил эту технику. От таких эмоционально-громких возгласов кто угодно возбудится. Я хотел взять пару-секундный перерыв, чтобы загнать своего кровососа обратно, но Марий схватился за мои волосы, удерживая на месте. Понажимал языком на венчик, напрягая губы и вбирая головку. Ещё немного и я его поцарапаю, если не того хуже. Пожалуйста, всевышний, помоги мне! Он обильно кончил, с протяжным:
   - Ыммм-ха.
   Спасибо, сдерживаясь, проглотил, а потом постарался вернуть Мария в вертикальное положение, чтобы он сам стоял на ступнях.
   - Ты пока одевайся, а я скоро приду, - прохрипел я, позорно сбегая с места преступления, и осушая сразу несколько пакетов с 3 и 4 насыщенной группой.
   - Кха-аа-кха. Укхууу. Ак-ха-кхаа. - услышал я. Марий.
   Он сидел на раковине, задыхаясь от забитого носа и плача, зло посапывая.
   Штаны спущены, белые мокрые волосы растрепались, ладони прислонены к глазам, и всё время меняют положение. Я выразил гримасу ужаса.
   - У тебя руки сломаны, ты что делаешь?
   Он так посмотрел на меня, словно я был самым гнусным существом на всей планете. Кем я и являюсь.
   - А у тебя кровь на лице.
   Я развернулся к зеркалу, и точно. Обтёр туалетной бумагой красные следы с подбородка.
   - Не плачь, - Я сделал шаг навстречу. Мне до безумия его жалко. Но, как бы я ненавидел себя, я хочу его.
   - Не подходи ко мне! - Выставил ладони вперёд. Я потянул его на себя, сдергивая с умывальника, он заскулил. АААА! Да что ж ты весь разваливаешься? Он такой хрупкий. Разом надел недостающие вещи. Почему ты сам не можешь одеться?! Вот, правда, упертая женщина... Только они так могут. Я успел застегнуть всё, что надо было, до ответной реакции, считая это маленькой победой, чувствуя облегчение. Подхватив груз, который упорно пинался, под попу близко с яйцами, кинул его на заднее сидение.
   - Шевельнёшься... - угрожающе прорычал я, мигом падая за руль. Изначально хотел его засунуть в багажник, но вовремя отправил свои наклонности подальше.
   - Ты не имеешь права меня воровать! Ты пользуешься мной как тебе угодно.
   Хм. Он отвернулся к окну, скрещивая руки и тут же их расслабляя, морщась.
   - Ты хочешь сказать, я это для себя делал?
   В зеркале заднего вида милая мордашка приобрела розовый оттенок.
   - Тебе мало того, что ты...
   - Почему ты замолчал? - прервал тишину я, не давая ему продолжить.
   - Ты только издеваешься! Ты сказал "не приближаться к тебе", хотя сам же на меня и набросился, - а вот это уже интереснее.
   - А ты этого не хотел, хочешь сказать? - с вызовом бросил ему взгляд в прямоугольное стекло. Мой оппонент обиженно засопел, глаза засверкали ярко-розовым яростным огнём, прямо как у меня...
   - Не пародируй меня.
   Ты в такие моменты особенно на девушку похож, но разумеется я тебе об этом не скажу, а то ты вообще подавишься несправедливостью, или драться полезешь. Он ведь спокойный и никогда не дерётся, это ты можешь. Не подгребай всех под одну дудку.
   - Не что? - ха! - Он задохнулся от возмущения. Я еле сдержал ухмылку.
   - Ты изнасиловал меня!
   Теперь эстафета "возмущения" перешла мне.
   - Когда это? -- Мои брови всё-таки взлетели вверх. - Что-то не припоминаю такого.
   - Сегодня, в душевой.
   - И ты считаешь это изнасилованием? Да я даже пальцем к тебе не притронулся, не то, что тем, что ниже живота.
   - Всё равно, я не соглашался, это было насилие.
   - Это я не спрашивал, а ты не сопротивлялся!
   - Но ты меня послал, а потом сам полез, - не сдавалась моя фурия. Блин, а я, после некоторого времени молчания, надеялся спокойно доехать. Куда там! Не говорить же ему, что я тупо не смог молнию застегнуть.
   - Какой же ты.
   - Какой? - вставил свои пять копеек.
   - Маленький!
   - Я докажу тебе в Новогоднюю ночь, насколько сильно ты ошибаешься! - настолько тихо прошептал сидящий на заднем сидении, что слова походили на ветер, а общее предложение на шелест листьев.
   - Ты что-то сказал?
   Он бросил агрессивный взгляд исподлобья, отзеркаливший в моей "личной дороге", потому как смотрел я исключительно назад. Но я-то услышал... Ты хотел за показными эмоциями скрыть смущение, мой маленький мальчик-сестра. Я улыбнулся про себя.
   Перед нами 10 человек, чтобы взять направление. А сколько их будет на приём, а на рентген?! И вообще, я не понимаю, зачем нужно идти к врачу, потом в другой кабинет, а потом возвращаться. Где логика? В Риме очередей почти нет, может быть 2 или 1 человек, и то, все считают, что ждать долго и возмущаются. Ко всей философии порядка, добавляем ужасный запах, который я стал чувствовать в 100 раз громче.
   - Тебе надо в какой-нибудь магазин?
   - О, а мне можно из дома выходить?
   - Конечно.
   - А то я думал, что я принцесса со страшным змеем заточенная в башне. -Шутит, значит отходит уже. Я привлёк его за талию, целуя в висок, и громко добавляя:
   - Раздевайся!
   На нас уставилась вся очередь. Марий весь покраснел, и не найдя, куда деть взгляд, уткнулся мне в шею.
   - Ты нарочно? - Так, чтобы только я услышал промычал он.
   - О чём ты?
   - Ты понял меня!
   - Любимая, я всего лишь сказал снять тебе свитер, чтобы ты не запарилась, пока ждешь. И чтобы потом людей не задерживать.
   Теперь покраснели уже гревшие уши.
   - Я... я там сниму.
   - Если ты сейчас же не разденешься. Я помогу тебе.
   Он снял, бурча:
   - Вот как у тебя получается говорить трёхзначными выражениями?
   - А про магазины подумай, - я снова стал ближе, прижимаясь всем телом, шепча: -- ты там себе сможешь найти... - наклонился к его уху, "случайно" проводя носом по шее, ловя тихий вздох, - что-нибудь для новогодней ночи. И, в первую очередь, мы поедем в сек... - сделал многозначительную паузу -ьюрити-баум.
   - и выражение, - брат толкнул меня локтем, весь горящий, - и тон! Да ты всегда так!!!
   - На тебя все смотрят.
   Марий совершил оборот, передвигая меня, как стену, на себя. Встал у стены, прижимая меня к себе и прячась одновременно. Его дыхание осталось на моих ключицах. Маленькие ноготки в моей кофте. Запах травяного шампуня перебивал все другие, проникая в мой нос, и оседая на стенках. Аут! Я начинаю меняться. Попытался отцепить его.
   - Я не хочу, чтобы они на меня смотрели. - Парень скривился, когда я схватил запястья, но руки не убрал. Мазохист что ли? Или скрученный бараний рог, в чём я уже не раз убеждался... Повернув голову, глянул на каждого из составляющих публику нашей сказки, произнёс два слова.
   - Не смотреть.
   Все резво нашли неотложные дела и забыли о кунцитовоокой кудрявой персоне.
   - Как ты... - Я посмотрел на Мария. - Спасибо.
   Он отпустил меня.
   - Я поеду в магазин. Вот в этом я как раз не сомневался. Как же ты откажешься от новогодних декораций и подарков. Улыбнулся.
   Переломов нет. Хотя на левой руке явно просматривается трещина. Если бы вы ещё немного протянули, ходить тебе, девочка, гораздо дольше с гипсом. Мы встретились взглядами, пришло осознание настоящей угрозы, которую я представляю. Моё ожидание было увидеть в розовой реке всё, что угодно, вот кроме того, что увидел... Интереса. Может я как-то не так его понял?
   - Как вы умудрились-то?
   - Я... неаккуратно любовью занималс-ась с... - посмотрел на меня.
   - Я так понимаю, вы её били? Посмотрел он на почти заживший синяк на лице.
   - Не в коем случае. - отозвался я. Не нравится мне его интерес.
   - Он меня связал.
   Такого даже я не ожидал.
   - А чем, если не секрет?
   - А что, тоже хотите? - удивленно спросил я. Мария зыркнул на меня.
   Нам поставили корсаж на локоть, сказали, что к празднику можно снять при улучшении самочувствия.
   - Зачем ты его поддел?
   - Не удержался. Давай скорее, минус 17, заболеешь ещё.
   - И ты меня вывел без куртки, а потом еще и свитер забрал?!
   - Тебе и так больно, а так нужно много лишних телодвижений делать.
   - А то, что он меня хватает, это ничего! - Проворчал юноша, задевая меня. Ещё как чего, и, ты даже не представляешь, насколько. Зубы сжались.
   - Покупай всё, что хочешь. - Я завёл его в торговый центр, вручая карточку, и указывая на паровоз из серой клетчатой перевозки. - В корзину можешь уложить 10 пакетов. Вези медленно и бери всё в правую руку. Встречаемся здесь через полтора часа.
   Положил в его карман часы.
   - Сейчас 9:45, если что.
   Этого времени мне должно хватить, чтобы остыть.
   Я побывал в своей корпорации. Мне любезно предложили красивую высокую девушку, которая поможет мне расслабиться, избавит от стояка, поможет настроению выровняться, и ещё насытит. Прям акция 4 в 1.
   - Ты всё?
   - Да, только я ещё в два магазина хотел зайти. По крайней мере, это быстрее, чем у баб.
   - Я тебя здесь подожду.
   - Да, только можно я с тобой тележку оставлю? А то у меня уже рука отсохла.
   Ё. Я как-то не подумал об этом, хотя сам сказал ему везти одной. Вот упырь! Как он вообще её вёз, такая тяжёлая?!
   - Ты купил вещи?
   - Нет, сейчас пойду. Так ты посмотришь за тележкой?
   - Я с тобой пойду, только пакеты отнесу.
   Взгляд уехал в сторону. Я выгнул бровь. Опа, он не хочет, чтобы я видел, что он покупает. Но как он сможет сам одеться? Марий умчался в магазин белья...
   - Ты там в порядке? Я конечно, решил не идти за ним, но прошёл уже почти час, а он всё тут.
   - Д...да.
   - Я войду?
   - Нет! - Аж вскрикнул, всё больше меня удивляя и интригуя. Прошло ещё пятнадцать минут. Работница, наверное, уже не в первый раз, не выдержала:
   - Девушка, вам помочь?
   - Я сама.
   - Ты сама до вечера провозишься, хотя, может, это я скинул пару дней?! Я вхожу.
   - Нет.
   - Вы что не слышите, наша покупательница не хочет, чтобы вы туда входили. - Мне преградила путь маленькая болонка. Нда. - А вы вообще кто?
   - Я её муж! Не лезь не в своё дело, - кивнув ей, - принесите моей... жене всё, что она попросит. Какое слово то! Больше не оборачиваясь назад я вздохнул, проговаривая:
   - Накинь футболку и иди смотри, что хочешь. Только сразу всё, что нравится проси. Потом будем мерить. Выбирает моя... жена быстро. Всё застревает на примерке.
   - Я не хочу, чтобы ты видел. Поздно, женушка, я уже вошёл, он встал ко мне лицом, закрывая собой комплекты.
   - Я всё равно это потом на тебе увижу.
   - Не увидишь! - Надул коралловые губки. Упёртый.
   - Я закрою глаза и просто помогу тебе, хорошо? - сказал первое, что пришло в голову, надо же, но он согласился. Я раздел его.
   - Так, это что? - взяв что-то на ощупь, пытался определить, какая это часть. Я в такую игру в детстве играл, угадай форму...
   - Вот так одевать, - маленькие пальчики развернули ткань, едва касаясь меня. Вот, вроде так натягиваю. Вырез здесь. Что в этом магазине может быть с вырезом?
   --Так надел?
   - Да.
   - Я рад.
   - Не хами!
   Кто поймёт этих баб? И эта баба - твой брат. Да, ещё страннее.
   - Следующее.
   А вот это что-то знакомое, но подозрительно странное. Длинные полоски, сетка...
   - Это чулки что ли? Ты покраснела, - сразу же добавил я.
   - Ты же обещал глаза закрыть! - Столько возмущения в голосе.
   - Я не смотрю, я знаю, - мне так хочется щёлкнуть его по носу.
   - Дурак, - он хлопнул меня по плечу. Я старался не делать лишних движений, от колен высоко не подниматься. Мы тут и так до обеда проторчали. Хоть бы к 3 домой добраться. Кое-как, в три руки, мы справились. Дальше были чулки, и потом, и ещё одни, и опять. Я не понял.
   - Зачем тебе столько?
   - Я выбираю, какие лучше сидят.
   Я достал на ощупь кружевные, с самой приятной тканью:
   - Вот эти мне нравятся.
   - У них застежка сложная.
   - Не хочешь медлить?
   - Не хочу, чтобы ты их порвал! Он знает меня так же хорошо, как и я его.
   - Тук-тук. У вас всё хорошо?
   - Да, - ответили мы хором.
   - Я не буду их рвать.
   - Точно? - приглушённо и с недоверием переспросили у меня. Какой-то голос у тебя...
   - Ты сейчас...
   - ?
   - Можно мне открыть глаза? - смутные сомнения стали закрадываться в голову.
   - Нет, - слишком резко оборвал он, и, сразу сориентировавшись, добавил: - ещё не всё померили. Если у него опять возбуждение ниже пояса, я куплю ей первое попавшееся платье и выкину эти треклятые джинсы к чёртовой матери, которые с молнией и на размер меньше! Я с левого сидения нащупал что-то пушистое... Даже знать не хочу, что это. Такое чувство, что мы не в "Милавице", а в секс-шопе. Хотя, чуется мне, что там кое-кто скупил бы гораздо больше, чем здесь.
   - Откуда у тебя деньги? - надо же, так внезапно заинтересовался, именно когда у меня столь занятная вещица в руках...
   - ... Куда это одевается? - Хотел сказать другое слово... Это нечто быстро у меня отобрали.
   - Это... я сам... - Я приподнял бровь. - Знаешь...
   Лёгкие горячие ладошки очутились на моём лице, мягкие губы затянули меня в омут, знаешь, с легко возгораемыми предметами играть опасно.
   Знаешь, за что я люблю твой характер? За быструю отходчивость. Я со всей дури, а она у меня не маленькая, впечатался в зеркало по бокам его головы. Я укусил его влажные губы, выбивая из сладких приоткрытых половинок стоны. Проник языком, рисуя невидимую восьмёрку, исследуя каждый уголок.
   - М-м. - Всосал его язык до вскрика, и отпустил. Никаких прикосновений, её руки блуждали по моей спине. Он терся об меня. И если до этого у меня были сомнения, то теперь их не осталось.
   - Почему ты меня не обнимаешь?
   - А тебе надо, чтобы я тебя обнимал?
   - Да.
   - Давай об этом дома поговорим.
   - Ага, если ты не испаришься на пороге, а я потом буду слушать музыку, и гадать, когда же ты соизволишь вернуться ко мне, в излюбленной тебе манере.
   А вот за что я ненавижу твой характер, ты всегда не вовремя вспоминаешь обиды.
   - Ты всё ещё злишься?
   - Конечно, я злюсь, - по тональности вот совсем не скажешь. Я развернулся, и вышел, открывая глаза только в магазине. Не дай мне его ещё увидеть голым, с румяным лицом и налитыми кровью губами. Вот зачем я представил? Когти появились.
   - Пусть девушка еще посидит у вас в примерочной, уж очень ей ваш интерьер понравился. Пробейте ещё вот эти две пары колготок.
   У неё же, тьфу, у него, тряхнул головой, двойка? Единица? Попросил забрать вещи из примерочной, и запаковать их.
   Так... платье. Вот красное, похожее на плащ, с рукавом три четверти. Сфоткал его и ещё несколько моделей.
   - Тебе какой нравится?
   Мой парень не отличался терпением, и в данный момент мучился, пытаясь запихнуть свой ствол в тесную и плотную ширинку. Не получается? Хотел съехидничать я, но поднял взгляд, он был без верха, совсем. Загорелая кожа, просвечивающиеся рёбра, маленький животик. Я облизнулся, подмечая, что, хоть немного, откормил его.
   - Эм. Вот это.
   - Какой у тебя размер?
   - 42...
   Я уже дошёл до двери:
   - И сними это с себя, всё равно не получится.
   - Откуда ты... в ванной. Так ты...
   Я посмотрел на него, он на меня.
   - Я думала, ты ушёл, опять. - Марий подошёл ко мне, обнял.
   - Тебе вредно думать - поцеловал светлую макушку.
   Определённо платье с колготками будет надеваться легче. По крайней мере, платье - точно. Я просто натянул его сверху.
   -- Как надеваются колготки? Это, вообще, твой размер? -- Я до конца не мог поверить, что у него 2.
   - Двойка? Да, мой. Я как-то писал тебе в списке. Скатай их гусеницей.
   - Чего?
   - По одному, собирай их, чтобы верх оказался рядом с носком.
   Ничего не понял, но, по идее, у меня получилось.
   - Теперь вторую. Тяни их вверх.
   - Как штаны?
   - Да. Действительно проще.
   Джинсы я всё же выкинул, кто видел в этот момент моё лицо, точно подумал, что я больной. Так радовался. Взял ещё те платья, которые были у меня в телефоне, и несколько пар юбок, бриджей, колготок, и одно пальто.
   - Под это платье не идут эти сапожки.
   Ха?
   - Настоящая женщина! Только твой сорок первый размер я не буду искать!
   - Значит, я поеду босиком.
   После нескольких часов муторных поисков, мы нашли более или менее подходящую обувь, и то, потому что я начал выходить из себя.
   - А где мои джинсы?
   - Выкинул.
   У него такие глаза несчастные стали, но я не поддался и не сказал, в какой мусорке они лежат, для приличия он загляну в парочку, а потом сказал, что я обязательно ему куплю другие в следующий раз. Хоть 100, главное, не сегодня.
   * * *
   Я столько всего понакупил! И снеговика в огород, он со мной сидел всю дорогу. И гирлянды с мишурой. Елочных игрушек целый пакет. Множество продуктов на праздничный стол, всё равно осталось пару дней, а потом полки будут пустые, и я не смогу это докупить. Он же не ест... Я не подумал, куда дену столько. У нас и соседей нет, и собаки... Мне стало грустно, но я улыбнулся, всё хорошо. Любовь, она такая. Компромиссная.
   У меня теперь есть салфетки со снежинками, звезда, переливающаяся как настоящая, красивый сервиз, бокалы. Алкоголь купит Рен, хотя зачем покупать, у нас он в подвале есть, туда сходит. От этих мыслей стало гораздо радужнее на душе. Я даже кое-что приобрёл для него.
   - Теперь твоя душенька довольна?
   Сказать ему "нет", чтобы он...
   - Да, только ты ещё должен купить карты мне, и в подвал за выпивкой сходить.
   - Зачем?
   - Чтобы пить! - радостно оповестил я.
   - Там они настояться должны.
   - Тогда купи. А, ещё диски какие-нибудь новогодние, а то твой... - и как его назвать? - ...друг, какой-то нафиг принёс.
   - Кто?
   Машина гнала на приличной скорости, а он всё на дорогу смотреть не хочет.
   - Мистер Блэк.
   - Какие он тебе диски принёс? - скрыто-угрожающе спросил Рентар.
   - Не важно, если бы ты обращал на меня внимание, то знал бы.
   Эту тему мы больше не поднимали, у меня остался осадок.
   - Что ты хочешь на Новый Год?
   - Чтобы ты провёл со мной ночь.
   Рен посмотрел в зеркало заднего вида, долго всматриваясь в меня. Любуется? Я был в нежно-розовом платье, которое раздувалось коробочкой к талии.
   - Я отказываюсь.
   Сердце закололо, будто чем-то острым резануло. Но ты же уже соглашался? Разве нет?
   - Почему? - Я хотел произнести это спокойно, но получилось тихо и вымученно. Мы резко остановились, до визга шин, я чуть не впечатался головой в переднее сидение.
   - Выходи из машины, - он так грубо со мной разговаривает. Мне очень больно и хочется плакать. Он снова играется? Что я сделал тебе?
   - Выходи из машины! - он кричит. Почему? Я только поставил ноги на землю, как меня буквально доволокли до второго этажа.
   - Раздевайся.
   Чего? Я слишком быстро моргаю, это новый защитный механизм. В данный момент мне хочется только закрыться от него где-нибудь или спрятаться. Ты слишком непредсказуем, ты меня путаешь, из наших отношений ушло понимание. Я больше не могу понять, от слова совсем. Рентан оставил меня в ванной. Почему он вышел из себя?
   - Ты ещё одета? - Пугая меня до дрожи, взявшись из неоткуда, внезапно сказал он. Я сглотнул. В такие моменты ты нагоняешь ужас. Вдох. Выдох. Это не тот Рен, которого ты знал раньше. Это другой... вампир, и ты его любишь. И любишь такого, какой он есть, так что прекрати сопротивляться, и будь готов ко всему, что он тебе преподнесёт.
   - Я не могу, - опустил голову, собираясь с духом.
   - Чтоо?
   - Я не могу, - слишком сильно дёрнул больной рукой, показывая ему. Нц. Больно. Но морально хуже, чем физически.
   - Извини. Вот за это я и говорю. Я сломал тебе руку.
   Бережно раздел меня. А потом развернул спиной к умывальнику, всучил маленькое зеркальце и приказал:
   - Смотри.
   Не понимаю. Он страннее и страннее, каждый день... Руководствуясь моими движениями, он поднял предмет выше, и я увидел. Всю спину... маленькие, большие, синие, жёлтые, голубые, красноватые, серые; отпечатки пальцев, а некоторые вообще, как от удара. Я даже не заметил, когда он мне их поставил.
   - Ты не специально!
   - А руки? Тоже не специально? Я увидел, ему также больно, как и мне.
   - Тебя обратили по твоей воле?
   - Какое сейчас это имеет значение?
   - Скажи мне, - я просил от всего себя. Я хочу это знать, и ты хочешь, чтобы я знал. Я наконец понял тебя.
   - Нет.
   - Значит, ты не виноват. У меня не сломаны руки, именно благодаря тебе. - Я посмотрел в расплавленные зелёные горящие фосфором глаза. Они загораются, когда ты переживаешь сильные эмоции. У меня будет шанс тебя узнать. Если ты мне позволишь.
   - У тебя разорваны суставы на одной, и трещина на другой. Этого мало?
   - Нет, это вообще ничто по сравнению с той болью, которая спала со мной в одной постели, когда ты не вернулся, той болью, что грызла меня изнутри, когда ты отвергал и посылал меня. Боли, что паническими атаками надругалась над моей душой, когда ты не ночевал дома, а после вернулся с ним. - В последние слова я вложил столько презрения, самому от себя стало противно, но по-другому я не смог.
   - Это, - я поднял руку вверх, - абсолютно ничего, по сравнению с тем, что я чувствую, когда смотрю на тебя, когда тону в твоих глазах. Я люблю тебя.
   - Тот, кого ты любил - больше нет.
   - Нет, я вижу, что есть, не полностью, ведь ты мне не показываешь, но та половину, что я обозреваю - знакомая. И что гораздо более важно, я люблю именно тебя: злого, доброго, жестокого, нежного, весёлого, грустного, эгоистичного, аморального, сочувствующего, сердобольного, не щадящего, на голову больно или вампира. Мне плевать. Будь хоть ты серийным убийцей, я понимаю, что ты в любой момент можешь причинить мне вред, но большей вред принесёт мне разлука с тобой. Если я говорю, что люблю, я автоматически отдаю тебе все права на свою жизнь, ведь без тебя её не будет существовать. Если ты захочешь её забрать - это твой выбор, значит так пожелала моя любимая душа.
   Я хочу быть не где-то в отдалении, когда ты будешь убивать своих жертв, а стоять рядом с тобой. Не быть в безопасности, когда полизиотто2 будут гнаться за тобой с мигалками, когда не будет хватать времени на то, чтобы отдышаться, когда тебя будут преследовать самолёты, подгоняя бьющем фонарём, хоть в лесу, хоть в болоте, хоть прыгая с каньона, или в жерло горящего вулкана, в этот момент я хочу быть с тобой. Бежать бок о бок, и также сбивать ноги, также пытаться отдышаться, чтобы не так кололо в боку. В боку лучше, чем в душе.
   - Я. Люблю. Тебя.
   - Блэк Вайет приехал.
   Нет!!!!!!!!
   - Ты снова уходишь?! Выслушай меня. Услышь меня.
   - Я вернусь, и обещаю, мы договорим. - Он третий раз в жизни серьёзный. Хоть чего-то добился. Только он исчез, я сполз на пол и заплакал.
   Брата не было долго. И я много всего сделал дома... забыл ёлку. Мишура и гирлянды украсили дом, подарив атмосферу предстоящего праздника. Снеговик на улице. Новые скатерти и шторы с орнаментом снежинок. Искусственный снег. Приклеил на капот наклейку с оленем в красной шапочке с помпоном. Выложил продукты на стол. Мандарины и сок. Как без них?!
   Я разложил свои вещи. Примерил ночной комплект, продумал макияж, и сделал заострённый маникюр. Помнится, кое-кому они приглянулись... Долгожданный гость, потому что именно гости так редко захаживают, вернулся под утро...
   Несколько часов я даже спал, пока не щелкнул дверной замок. Он был пьян. Крови обпился что ли? Или они наши сорта решили приговорить, которые я ждал...
   - Я привёз тебе мазь, там моя слюна.
   Да от него спиртом на метр несёт.
   - А мой алкоголь выпил сам. - Я же просил не спирт, а что-то на подобии полусладкого, или в конец, шампанского.
   - Не начинай, ворчливая женщина.
   Как он меня назвал??!
   - Я забыл про ёлку.
   - Ничего.
   Тебе-то конечно, уже ничего... Кажется, он совсем невменяемый, чтобы я у него не спросил, ответ всегда будет неизменно-положительным.
   - Ты переспишь со мной? - проверяя теорию, выдал я.
   - Нет, - сломал систему. Но попробовать стоило.
   - Где ты так... напраздновался?
   - С Вайетом и девками. - отвечая совершенно на другой вопрос и сильно палясь, сказала пьянь подзаборная! Мало мне было одного любовника. Замечательно просто.
   - Спать будешь на улице, - Безэмоционально отозвался я.
   - Ты что расстроилась?
   Сама проницательность! До сжатых челюстей меня бесит, когда он говорит со мной, как с бабой!
   - И чем же вы там занимались?
   - Бухали.
   Ну, да. Мог догадаться.
   - Ты спал с кем-нибудь из них? Или со всеми сразу?
   - Нет.
   Вопрос что ли неправильно задал?
   - Ты трахался с ними? - любезнейше поинтересовалась моя персона. Рен обошёл меня, взлетел наверх. Мои глаза полезли на лоб. Теоретически, я знал о его способностях... но, чтобы воочию. Где моя челюсть?
   - Спускайся, мы не договорили! - пришёл в себя. Что Рен пьяный, что Рен трезвый, дурак "Я" -- всегда на месте. И правда.... Входная дверь была всё ещё открыта, я замёрз, и только хотел закрыть, повернулся. В проёме стоял мистер спаиватель и обратитель.
   - Я вас не приглашал-а. А ну кругом, и дверку желательно закройте с той стороны! - Я не в том состоянии, чтобы быть более снисходительным.
   - Рен, как твои дети разговаривают.
   Дети?!
   - ВЫ вломились в мой дом, а теперь, прошу, выметайтесь.
   - Что, если я его съем? - обращаясь Бог знает к кому, опять, успев сверкнуть белоснежным оскалом, я успел опознать третью руку, прежде чем картина мира, стала размытыми пятнами. Я, видимо, чем-то согрешил...
   Я удалился наверх, оставив двух вампиров разбираться со своими проблемами, сказать, что я был зол, трудно. Но я чертовски устал. Плюхнувшись на кровать, залипнув на потолок, услышал фразы, доносимые с улицы:
   - Не приближайся к нему!
   - Ты боишься, что я его съем или...
   - Заткнись! - Первый раз слышу, чтобы он так рычал.
   - Ренни, я его трахну.
   Чё? Я даже опешил от такой наглости, а потом заодно и от такого прозвища. Зря...
   На меня навалились сверху, звякнула бляшка ремня.
   - А ну, пошёл прочь!
   В моей комнате появился знакомый более-менее человек.
   - Чего-то ты долго.
   Мне показалось, что он просто до него докоснулся, но мистер, который нам совсем не товарищ, отлетел далеко, из коридора его видно не было. Рентар вылетел за ним. Я также последовал их примеру. Рядом с этими типами - страшно. А вот одному, совершенно не безопасно. Мало ли, не успеет? Начался вальс по потолку первого этажа. Разбитая люстра, поцарапанный потолок, и..., к сожалению, мой ожидаемый обморок не пришёл, от желания жить и в относительном здравии.
   Закончилось всё так же быстро, как и началось. Вайет стоял в входном проёме и лучезарно улыбался.
   - Ты с ней построже будь. А то распоясалась девка твоя. - сделал заключение он, и чуть тише добавил:
   - Глядишь, от такого неуважения ко мне придёт. - И ушёл, будто его и не было, хлопок двери, оставил после себя разгром и раздражённого Рентара, который, по ходу, последние слова мимо ушей пропустил. Парень проходил мимо меня, остановился.
   - А ты чё тут стоишь?
   Да какой в него демон вселился?
   - Ничего.
   - Правду говори, когда с тобой муж разговаривает.
   ЧеГо? Я чуть не упал, как стоял. Вернулся, положил мне руку на шею. Горячая.
   - Будешь ещё меня не слушать? - проугрожали мне, моей головой, в лицо. Конечно буду! Только если ты, блин, будешь слушать меня, а не напиваться в хламину, тогда я подумаю! А вот слегка опущенные веки в совокупности с обдолбанной улыбкой, уверенность во мне поубавили. Не к добру это.
   - Или, может, я привяжу тебя прямо здесь и сейчас, и позову вампиров? - Он наклонил голову вбок и выразительно стрельнул зеленющими глазами. Я сглотнул. Что он несёт? Так, никакой паники, вспоминай, что ты говорил, и что он никак не дослушал. Пуууух. Он ничего мне не сделает.
   - Я посажу тебя на себя, и буду входить долго и жёстко, ты будешь стонать подо мною, ты будешь просить меня прекратить, а я... - в разрез моим мыслям, испортил всё, в чём я себя убеждал. Ненавижу пьяных!
   - Не буду! - перебил его. Куда делось моё патологическое желание жить именно сейчас? А было ли оно вообще? Может, после того, как вернулся этот нехороший, но родной, это было всего лишь иллюзией?
   - Что? - удивился, видимо, моему внезапному порыву, брат.
   - Я себя не на помойке нашёл. Не позволю так с собой разговаривать, и то, что ты пьяный, не даёт тебе такого права. -Оттолкнув его к порожкам, поднялся на ступеньки. - И спать я с тобой не буду! По крайней мере, пока не придёшь в себя!
   - А тыыыы, научись разговаривать, женщина!!! - проорали над головой. Зрачки ушли под плотное полотно зелени, растворяясь в злом огне ведьменского костра. Он меня сейчас ударит? Я прямо ощущаю кожей его настрой. В любом случае, сзади стена, я не успел бы уйти, даже если бы сильно поторопился. Не от него. Кулаки напротив сжались. Мои убеждения по поводу безопасности уехали за границу, пожелав мне всего "хорошего", наедине с ним. Ноги приросли к полу, я зажмурился. Послышался взмах. Щёку обдало ветром. Понимание, что чего-то страшного не произойдёт, слишком надавило на психику. И поток было уже не остановить. Действительно ли он хотел меня ударить? Что я сделал? За что? Почему он этого не сделал, было не так важно. Просто сам факт. Это было однажды. Он может повторить это вновь. Ему никто не сможет помешать. Лучше бы ты тогда дослушал то, что я хотел тебе сказать. Не уверен, что смогу в ближайшие дни договорить...
   - Бл*ть! - Кажется, он протрезвел.
   * * *
   Марий плачет. Какой там, 999 раз? Из-за меня. А из-за кого ещё. Я монстр. Я самое худшее, что может с ним случиться. Самое страшное, я едва остановился. Что было бы, если я дошёл до конца? Причиной стало тепло от его лица. Он даже не смог бы прикрыться руками, у него одна забинтована. И это бы его не спасло. Мой маленький гордый мальчик. Моё розовоглазое чудо. Каким образом я вообще забыл, что он не вампир? Не такой злобный тиран, не чувствующий боли? Этот Блэк... Он спровоцировал меня на агрессию, когда мы пересеклись взглядами. Какого лешего он снова экспериментирует на мне? Будь ему неладно!
   Моё сердце сейчас расколется, серьёзно. Такую боль чувствую, не смотря на свою природу, видя, как моё солнышко сжалось всем телом, стал частью пола, пытаясь слиться, и сжимая кулаки на руках. Я положил ладонь на его скулу. Парень вздрогнул.
   - Прости меня. - Умоляю, прости меня. Медленно, словно ноги больше не держат, так, будто небо упало на его голову, сполз по стене на ступень. Мой нежный, сладкий, хрупкий мальчик. Ты дебил, честно, как можно забыть о его человечности. Забыть, что тот, кого ты любишь, не бессмертен. В лёгких как громом бабахнуло. Я неосознанно залез в чужое сознание, хотя, знаю, как это бесит: "если он извиняется, значит, ему нужно моё прощение"?
   - Конечно нужно. Я ведь люблю тебя. А такого больше никогда не повторится, я обещаю тебе. - Только если в культурно-досуговых развлечениях, под покровом ночи, на белых покрывалах.... Стоооп. - Я проведу с тобой ночь, хоть все ночи если захочешь. А вот этого я говорить не собирался, но... из-за своих мыслей... не отказываться же от своих слов?!
   Два больших кунцитовых глаза поднялись на меня.
   - Ответь мне только на один вопрос. У тебя был секс с Вайетом?
   - Нет.
   - Это был ответ на вопрос, или ты не ответишь?
   - Ответ на вопрос.
   Он вздохнул, поднимаясь.
   - Да, - посмотрел на меня, - я хочу быть с тобой все ночи. И я тоже тебя люблю. Но мне нужна ёлка.
   - Завтра купим. - Чмокнул я в красивенький носик.
   - Как тебе интерьер?
   Я не заметил... Он смог за несколько часов устроить настоящий предвестник кануна. Люстра лежала в дребезги, но было светло. Круглые гирлянды золотого и розового цвета поддерживали каждое окно. В форме ёлочки окружали батареи, вились над дверьми и создавали атмосферу зимнего праздника.
   - Напоминают мне кое-что эти фонарики... особенно розовенькие. Мари улыбнулся и отвел взгляд. Да, да, да. Белый лисёнок заметил мой пристальный взгляд на те самые ёлочки, и добавил:
   - Там есть ещё со снеговиками, но я хочу её на ёлку повесить, - он надул губки. Вот как этот человек может меня так просто выбросить из ссоры, в уют, хранивший тепло. Я сразу же почувствовал себя частью большой и счастливой семьи. Огоньки плясали в зрачках.
   Хм. Этот парень... наполняет меня любовь, заботой, счастьем. Как ты это делаешь? За что мне такое невообразимое сокровище как ты? Я понял, за что его полюбил.
   - У тебя глаза ярко-зелёные. "Неужели из-за слёз моих возбудился"? В этот раз нет.
   - Просто ты охренительно красивый.
   - Нет, ты красивее. У тебя вообще внешность модели. Бицепсы, трицепсы, широченные плечи, талия, вон, какая тонкая, рост, лицо, волосы... глаза. Ты великолепный человек. Уверенный, уравновешенный, хотя в последнем я уже сомневаюсь.
   - Прости меня, - я подтянул на руки лёгкое тело, укладывая как принцессу. Так быстро сердце бьётся. Не знал, что Марий так обо мне думает. Мы оказались в комнате, я вернул его на место, откуда выдернул при стычке, положив себе на плечо.
   - Я люблю тебя. Твои светлые волосы, которые, сколько помню, никогда не запутываются, тонкие кости, хрупкое тело, кожа, цвета золота, пухленькие губки, которые я хочу поцеловать, когда ты их открываешь, я схожу с ума, думая, что можно с тобой сделать и то, и это... а в твоих глазах цвета драгоценности, я просто тону в них.
   И он поднял голову, а я был безнадежно потерян в розовом море, убаюкиваемый волнами, приходящими приливами и беснующимися отливами.
   - Так? - Мари приоткрыл ротик и томно вздохнул. Хочу, чтобы ты сбился со своего размеренного дыхания, и кончил подо мной! Я закрыл глаза, зная, что они начинают возгораться.
   - Так что, мы с тобой оба - два неземных красавца!
   Упёртый брат покачал головой.
   - У тебя всё идеально. Вот смотри, - хитрюга поднял мою рубашку проводя ноготками по прессу, расстегнул брюки, выпуская стоящий орган. И то же самое провернул с собой, стянул трусы, и продолжил:
   - Ко мне в руку твой не помещается, обхватил цепкими пальчиками ствол. - а твоя рука, - направил меня к своему стояку, заставляя взять в руку, - полностью помещается. - Последние слова он еле выговорил, сжимая зубы.
   - Может у кого-то пальчики маленькие?
   Вообще у него приличный размер, я ещё удивлялся, как его через платья и юбки не видно. Но, если честно, эта реакция стоит твоих комплексов. Сильнее сжал, провёл по всей длине, задерживаясь на основании, быстро прокручивая вверх, послышались стоны.
   - Аннн.
   - А, так ты просто хотел, чтобы я так сделал? Негодный мальчик. - Чмокнул его за ушком.
   - Ак-хм. - Он тоже провёл "кольцом" до мошонки, пытаясь повторить мои приёмы. Я увеличил темп.
   - чвок-чвок.
   Остановился, но руку не убрал. Тепло обжигало плоть.
   - Аммм. Мм. На -кха.
   - Смотри на руку свою не облокачивайся.
   Марий открыл глаза, густо покраснел и прикрыл себе рот. Ты не хочешь, чтобы я видел, как тебе хорошо. Надавил на наружное отверстие, слегка входя в него на пару миллиметров. Юноша вскрикнул, с краю век появились слёзы. Он двинул легонько бёдрами и сам сделал круговые движения, закатывая глаза.
   - Акха-ха-ха..аа--аа-ааа--аа. Н..не - смотри.. ха.. на ...меня.
   Под пальцем стало скользко.
   - Я любуюсь тобой. Кстати, ты скоро кончишь.
   Его член набух. А, так ты шалун, возбуждаешься сильнее от грязных словечек?!
   - Убери свою руку, я хочу видеть твоё лицо полностью. Смотри на меня.
   Надолго его не хватило, залившись красным, отвернулся, издавая звонкие звуки. Тем временем моё желание подбиралось всё выше. Скоро станет трудно себя контролировать, да ещё этот алкоголь... но он такой маленький. Тяжёлое дыхание и капельки пота, его запах смешался с моим. Такой стеснительный и такой развратный. Крышу мою сносит, и раздувает моё либидо. Я хочу его взять до скрипа зубов, хочу его до сводящей челюсти и втянутых скул. Хочу его до вытянутых клыком и когтей, до жесткого безумия, до сумасшествия, до болезненного напряжения ниже пояса. Покрасневшая от сильных натираний головка, широко распахнутые глаза, розовые щечки, открытый рот, настолько, что хочется запихнуть ему по самые гланды! Но он так соблазнительно вскрикивает, что я не могу. Всхлипнул. Ладошка поднялась в беззвучном знаке стоп, фаланги натянулись как струны.
   - не... - это его любимое. Бёдра начали дрожать.
   - Тшш.
   - Не...
   - Если ты хочешь говорить это слово, говори. Я, как настоящий садист, всё равно не остановлюсь. - Светловолосый улыбнулся, с прищуром глаз, а потом откинулся на кровать, он начал покачиваться в ритм со мной.
   - Не надо, - простонал, - Нет. Ммм.
   Он отвернул голову, постель намокла от слюны, оргазм пришёл резко, я мягко водил поступательными движениями, не сильно нажимая, дразня и стимулируя, выплёскивая всё на ещё одну постель. Завтра будет большая стирка! Тело брата подрагивало, в очах видны были только белки, веки сомкнулись. Он засыпает.
   - Ты... зачем...ты, - речь ему давалась с трудом. - Почему ты говорил? Ты зачем?
   По-моему, мы начали с начала.
   - Ты повторяешься.
   - Ты понял, о чём я.
   - Угу.
   - Я стесняюсь, - Это я знаю. Мне так захотелось его поцеловать.
   - Я знаю.
   - Так зачем ты...?
   - Чем пуще стыд, тем ярче секс.
   Лицо заалело, но глаз он не открыл.
   - За это я останусь у тебя, - выставил ультиматум моё чудо.
   - Угу.
   Замер. Мои губы расплылись в улыбке.
   - И завтра.
   - Угу.
   Меня так забавляет его реакция.
   - И послезавтра? - уже менее уверенно, но с каким-то ожиданием. Поиздеваться? Можно было бы, но за этот день он итак намучился, да и утро уже.
   - Да, спи, спи! Сколько хочешь спи.
   Он лёг на меня. Поцеловал его в макушку. Так и уснул. Первый раз мечтаю, чтобы кому-то снились белые сны.
   Глава 12
   - Эта ёлка корявая!
   Педант хренов! Мы выбираем эту зимнюю красавицу пол дня, ей Богу.
   - А эта? По-моему, самое оно. - Я показал на пушистую длинную ель.
   - А эта выше тебя. - Снова не понравилась ему.
   - В зал самое то.
   - Для зала низкая.
   Ещё пару "непригодных" и я выйду из себя.
   - Поехали в лес, выберешь себе любую, я её срублю для тебя и поставим, куда тебе вздумается.
   И ты наконец-то перестанешь меня добивать.
   - Они все в снегу! - проканючила капризная барышня в лице моего брата, сжимая кулачки. Почему мне никто не сказал, что у моего ангелочка такой ужасный характер?! Вот в быту, в семье, всё и проясняется.
   - Уже 28 число. - Тяжело вздохнув, вспомнил какой день и сколько я провёл их зря...
   - А я говорил, надо было раньше. - Да ты издеваешься!
   - Когда интересно, ночью? Всё было закрыто.
   - А сейчас все нормальные разобрали.
   АААА. Убейте меня! Радовала единственная мысль, что в новогоднюю ночь, я отыграюсь!
   - Ты хоть с размером определилась?
   - 3,5 метров!
   - Вот эта. - я указал на первый попавшийся высокий символ.
   - Нет, она три и два.
   Ты-то откуда знаешь?!
   - Поехали тогда на другой базар.
   Марий промолчал и куда-то пошёл. Через, примерно пятнадцать минут, с улыбкой, от которой я хмелею, из многочисленных рядов показалась белая макушка, а потом и сам её обладатель в чёрных джинсах, которые мы купили эти утром, и которые он отказался отдавать в пакет, сапогах на низком каблуке, бежевый свитер виднелся при каждом движении, из-под задранной куртки, огибая каждый изгиб.
   - Нашёл!
   Вот так бы сразу! В руках у продавца, шедшего за ним, приближалась ОНА! Теперь я понимаю, зачем он столько времени тут морозился.
   - Ого! - только и смог выдать я. Высокая, ровная, ярко зелёная, иголка к иголочке, а из-под пушистых ветвей не проглядывает основа.
   Мы расплатились, а в моей голове мысли были совсем не о всегда зелёном дереве. Мари наклонился, забираясь головой в машину, чтобы достать карточку. Хочу видеть, как из этой части тела, которым он ко мне стоит, вытекала моя сперма, как в ту ночь. Подойдя ближе, провёл ладонью по обтянутым ягодицам, заставляя парня вздрогнуть и удариться головой о крышу, в резком желании вылезти.
   - Рен... - потирая ушибленное место, он хмуро глянул на меня.
   Мой любимый человек действительно замёрз, всю дорогу обратно он не отпускал моей руки, подставляя в ладони то одну, то другую, и всё время смотрел в окно на летящий снег.
   Мы нарядили вечнозелёную хвою.
   - Я хочу повесить звезду сама! - О, так мы уже на женский род перешли?
   - Да ты же не достанешь даже на стуле.
   - Тогда подними меня. Зря я, что ли, так долго её выбирал? - И вот глаза у этой хитрюги - кунцитовые-кунцитовые, что аж отказать совестно.
   - У меня есть другая идея.
   Боюсь, если мы вместе станем на один стул, то он может не выдержать, я встал позади своей "девочки". Он втянул воздух.
   - Ага, боишься?
   - Чего? - выдохнул с придыханием. У меня начал подниматься.
   - Того, что я стою в опасной близости от твоей прекрасной и ароматной шейки, что слышу, как бежит твоя кровь по артериям и венам, что чувствую твой ускоряющийся пульс. Ты будишь во мне вампира, у которого есть два длинных и острых зуба. А ещё нижние... - Разумеется, я ни о чём таком не думал, хотя клыки и правда удлинились, почти цепляя его разбросанные по плечам локоны.
   Вместо того, чтобы убежать далеко-далеко, Марий расслабился, падая на меня, я еле успел задрать голову. Ты что, блин, творишь?!
   - Я не против, - Он обнял меня, запуская пальцы за затылок, и съезжая вниз, вцепился мне в ворот синей рубашки, пододвигая к себе.
   - Я против! - Пытался отойти я. - Ты с ума сошла.
   Вот, вроде маленькая, худенькая, откуда в ней столько силы? Не могу оторвать её руки, не отпускает. Я надавил на бедро, проводя рукой к груди, хватка слегка ослабла, голова откинута мне на торс. Наконец-то я смог дернуть его за запястья. Блин, а какого у него уже корсет не тугой, раз он так свободно может своими конечностями двигать?! Посильнее откинул руки от себя. Розовоглазый кошмар-искуситель, падая, перевернулся в моих руках, клыки полоснули по загорелой коже. Алая кровь попала каплями на губы. Сладкая, до безумия горячая. Сглотнув, отскочил к самой стене, стирая подобранным полотенцем все красное со своего лица.
   - Ха... Ха...
   Слишком близкое дыхание. Слишком сильные эмоции.
   - Маша, беги!
   - Нет!
   Вот же, упёртый!
   Ещё и пошла ко мне навстречу, покачивая бёдрами, собирая на затылки пряди волос...
   Я решил полетать по дому, найти пластырь, и налепить его на мелкую дурёху, пока до греха не довёл! Взяв из холодильника лимон, выдавил на язык. Ммм, то, что надо. Я почти сорвался. Ну что за дура?!
   * * *
   Он зол? Всё-таки вернулся ко мне, с ходящими желваками, всучил в руки прозрачную звезду. И приобняв меня за талию, поставил на свои носки, отрывая от пола всё выше. Ох... Мы летаем. Сердце ушло под ноги, но сразу скакануло в грудную клетку и забилось мотыльком. Я завершил наряд лесной именинницы. Это чувство тепла и веселья окутало до мурашек по спине, я смеялся, переворачиваясь под потолком.
   - А все вампиры умеют летать?
   - Нет, только высшие.
   - Ты высший? - решил уточнить я. Всё-таки, это первородные, а он как бы недавно...
   - Я обращенный высшим.
   Это тем негодяем мистером Б.В?
   - А это больно? - я имел в виду обращение. И меня поняли правильно. Без дополнительной информации. Мы просто каким-то образом перешли на одну волну.
   - Да, если без возбуждения.
   Так... а вот с этого момента поподробнее.
   - А тебя обращали с ... ну ты понял? - я провёл подушечками указательного и среднего по подбородку, внимательно следя за своими движениями.
   - Нет. Меня обращали при безвыходных обстоятельствах. - ответили мне, которому стало ещё более интересно. Сколько я не знаю о твоей жизни?
   - А... - договорить мне не дали, гнусно перебив:
   - Слушай, обращение - это очень опасно. Кто-то не выдерживает, а у кого-то бывают побочные эффекты.
   - Какие? - Мне нужно знать к чему готовиться.
   - Ты не станешь вампиром! - твёрдо решил он за меня.
   - Почему? Потому что ты этого не хочешь? - возмущению не было придела. Я выгнул бровь. А губы предательски дрогнули. Скорее всего я похож на причудливого подростка. Как ты не понимаешь, я хочу быть с тобой. Вопрос во времени. Почему ты не видишь положительного в этой ситуации? Почему не вижу совместного будущего я, не убив в себе человечность? Почему мне настолько обидно, что ты отказываешься меня понимать, отрицаешь, что так было бы лучше для нас двоих. Да, я не знаю всего, но я готов выслушать, и уверен - это всё не настолько плохо. Ведь это про тебя. Мне хочется плакать. Мы поднялись ближе к потолку, и я провёл по острию, высовывавшемуся изо рта. Достоинств гораздо больше, чем страданий.
   - Я тебя люблю.
   Три, простых до запредельности, слова, разом потушили войну в мозгу, обратив прах в созидание. Его жаркие губы коснулись моих весенним дождем, а потом внеслись цунами внутрь, поглощая мои противодействия, растворяя в движениях своего языка, кусающего, не целомудренно блуждающих рук, сжимающих и терзающих. Он сдавил мою шею между длинными пальцами, вырисовывая узоры на губах, не давая не сдвинуться, не хотя бы пошевелиться. Через грубые неистовые прикосновения, я понял ещё одно, он сам не хочет отпускать. Он наслаждается моей беспомощностью, под его властью. И Рен ни за что не уступит мне свои методы. Он хочет подавить меня полностью. Я могу ответить только одно: "Я не стану сопротивляться. Уже и так сдался тебе. Я не стану претендовать на право "быть сверху". Ведь так давно я стал согласен, что я девушка".
   Сколько бы боли ты мне не причинил физически, мне всегда будет мало тебя. Сколько бы боли ты не причинил мне морально, я всё равно буду возвращаться к тебе, пока ты не признаешь свои ошибки, и не поймёшь, что без тебя я--ничто. Что лучше? Быть мёртвым, и не испытывать долоре3, чем чувствовать такие муки, но понимать, что ты живёшь? И знаешь, пусть это глупо, но я не вижу и тебя без меня. Мы - один остров. А всё вокруг -- непроходимый океан, глубиной в столетия.
   Я не хочу быть кем-то другим, но, если мне нужно стать, измениться для тебя, для того, чтобы быть с тобой, я сделаю это, не задумываясь. Помнишь, в один каньон.
   Именно в эту секунду, в это невообразимое многоточие момента, горят гирлянды. Только шесть с чем-то часов, а уже по-зимнему темно. За порогом под минус тридцать, а губы покалывает от ощущения тепла. С неба кружится снег, и если на него наступить, то услышишь шуршание и треск спрятавшегося льда. Мы летаем над елью, как бы странно это не звучало. Я улыбаюсь сквозь поцелуй, а его язык продолжает хозяйничать во рту, наводя свой собственный порядок. На моих губах выступают прозрачные бусинки, толи от прощания с резью под левым ребром, толи от счастья.
   Мы таем в объятиях друг друга. Не хватает дыхания, и кружится голова. Здесь есть ты, и есть я... Не новогодняя ночь же, но не это ли, зовётся чудом?
   Я начинаю поддаваться его умелым ласкам, стонать в его губы. Рентар укладывает меня на кровать, не на секунду не останавливаясь. Все мысли смешались в одно - Рен. Если я не остановлю сейчас, будет слишком поздно. Хочу что-то сказать ему, но вырываются лишь "ммм", да вздохи. Его подначивает это ещё больше. Руки начинают блуждать по позвоночнику, цепляясь за бока, и проезжаясь как по катку. Всё более яркие импульсы следуют по моим кровотокам, рождая непредвиденные реакции и возгласы. Помнится, ты разрешил мне говорить "нет" во время всяких чарующих игр, потому что мне это нравится. Уже это чересчур смущает, а если я начну выкрикивать "да"? Я тогда вообще умру от стыда?!
   - А...мы... не... сегодня-ах. - сказал, хотя получился полу-хрип-полу-стон. Подобие слов о "этих днях" сидело на поверхности. Но брат не съязвил, он слез с меня, по пути раздеваясь, сдернул и с меня одежду. Я с напряжением и каким-то детским интригующим ожиданием следил за действиями старшего, надев на меня свою длиннющую футболку. Лег, сгребая в охапку каменных объятий, при этом молча. Пантомима какая-то.
   - Почему ты не спрашивал? - Ну не хочу я спать! Любопытство брало своё.
   - Почему ты меня остановил?
   - Да.
   - Так будет лучше. - Меня определённо не устраивает ответ за меня.
   -- Для кого лучше?
   - ...
   - Рен?! - не игнорируй меня, а то я начну кусаться. Мда, это заразно.
   - Нам обоим.
   ХА?!
   - Я сказал "нет", не потому что, как ты это называешь, во мне взыграл здравый смысл. Он давно убежал, узнав, как тебя зовут. - А потому, что я хочу всё плохое, и горькие слёзы тоже, оставить в этом году.
   - То есть, если я буду, - он окружил моё, ещё не расслабившееся место, ощупывая, задирая футболку, - ты не будешь плакать?
   Как-то ты не так понял... У меня щеки запылали.
   - Н...нет, я не об этом...
   - Я понял, просто хотел увидеть твоё смущенное личико перед сном. - Рентан вернулся в привычную ипостась.
   Мы уснули только когда проговорили два часа, рассматривая потолок, выпивая по три кружки чая, примерно столько же раз мотаясь в туалет, и когда ко мне пришло осознание: Рен проявляет свою любовь заботой, непростым характером, обрекая меня на одиночество и запреты.
   Если бы парень с чёрными как смоль волосами, настоял, я бы не выдержал ещё два дня, сдавшись. Как же мне этого хочется. Я смотрю на яркие губы, терзаясь сомнением, поцеловать спящего брата или нет. Кто-то мне говорил, что не спит... Всё это очень походило на ловушку. Но я убрал чёлку с глаз, он не шелохнулся. Подлег ближе, едва чмокая припухнувшими губами от вчерашнего вечера. У кого-то утренний стояк, упирается мне в ногу. Он столько делал для меня в последнюю неделю, а сам всегда оставался в таком состоянии... Аккуратно сполз под одеяло, то и дело поглядывая на вычерченные черты лица. Грудь поднималась равномерно, ни один палец не двинулся, пока я не обхватил ореолом губ его выглядывавшую из боксеров головку. А он мне ещё втирал, что я, у нас одинаковый размер! Взяв первый раз на пол длины, я подавился. Как-то не так надо дышать. Он ещё не проснулся? Можно попрактиковаться... Я решил взяться с основанием, вспоминая, как делал Рен, что у меня подгибались пальцы на ногах, стараясь повторить. Меня резко прижали вплотную, загоняя ствол мне глубоко в горло, я закашлялся и испугался. Не думал, что он так внезапно это сделает.
   - ммм!!! - Меня выпустили из захвата - Кха, - но ненадолго. Ещё бесчисленное количество раз он не давал разгуляться моей фантазии, засаживая по самое не балуйся, в уголках глаз копились слёзы, я подавлял рвотный рефлекс, челюсть болела - это капец как сложно! Над головой послышались тяжелые вздохи и гортанные постанывая. Вот, честно, это стоило такой реакции. Несколько раз двинув бёдрами, обездвиживая меня на одном уровне, кончил в рот.
   - Кха-кха-кха. Акха.
   Мог хотя бы предупредить.
   Я начал дышать, чтобы вывести себя из полуобморочного состояния. Рентар сидел на кровати, с зелеными сверкающими радужками, которые полностью поглотили зрачок, и выгибая бровь, выжидательно посмотрел на меня. Я отвел взгляд, стараясь не вспоминать о утреннем приключении, выходило отнюдь плохо.
   - Может ты мне поведаешь, что это было? - Как-то ну очень по-кошачьи произнёс он.
   - Я... просто...
   - Значит пока я мирно спал, ты, извращенный ребёнок, решил побаловаться? - Ещё сильнее издеваясь надо мной, промурлыкал он. Лицо покрылось розовыми пятнами. Я ощутил жар даже на ушах и шее. Последнее, о чём я сейчас думал, это о его "невинном" прозвище.
   - Ты весь покраснел. Неужто так хотелось?
   - Рен! - Я кинул в него подушкой, потому что ничего лучше не придумал. У меня у самого теперь стоит, всё из-за него! Сбежав от вампира в душ, тщательно смыл с себя возбуждение, думая о чём угодно, только не о том, кто находится за пределами этой комнаты. Завтра праздник, а я ему в глаза смотреть не могу...
   Вся неловкость ушла, только мы начали готовить праздничное меню. На вечер у нас был запланирован театр, а перед ним ещё нужно было успеть к Рену на работу. Я сопротивлялся, и не отпустил его одного из недоверия к его боссу. На обратном пути я купил клубничную пену. На спектакле мы много целовались, особенно начиная с середины, получая возмущенные взгляды, чтобы потом брат читал краткое содержание вслух, пока я готовлю безе.
   Чуть позже Рен уехал "ужинать", пока я добивал себя мыслью, почему он не может пить мою кровь... Интересно, насколько это больно?
   Всё, что может храниться долго, я закончил и сложил в холодильник. Теперь полки холодного друга напоминают магазинную витрину с разнообразными блюдами, радующими взгляд. Надеюсь, это съедобно. Хотя мне помогал Рен, а он-то знает в этом толк, кое-что я делал сам. Пока я грел руки соком из микроволновки, придумал нам план на январские каникулы. Начиная с постройки снеговика, точно рядом со стоящим, будет парочка! И заканчивая катанием на санках, да, да, я помню, они в подвале, но проверять это я не рискую. Я немного боялся перед завтрашней ночью, осталось только не напиться. Ещё я принял решение, но Рен категорически открещивается, бубня про себя, что я, как его мать, о чём мы спорим неоднократно, и в это раз, когда он вернулся, я снова завёл эту тему.
   - Рен, но ты же можешь! - старался я уговорить всеми возможными и невозможными способами.
   - Могу, - быстро согласился он, целуя меня в висок и витая где-то за окном.
   - Так почему бы не сделать? Мы сможем взять какую-нибудь девочку, или мальчика...
   - Ты сам ещё... и то, и другое. - совсем оборзел "старый пень"!
   - Что ты сказал? - переспросил его я, давая возможность передумать свой ответ.
   - Говорю, что это глупо, - всё-таки сказал совершенно другое.
   - ДА чем? - я, кажется, выхожу из себя. - Меня итак вся планета с девкой путает.
   - Вот! - изрёк он, напугав меня, - планета одна, а вселенная большая.
   Я закрыл лицо руками, он реально меня вывел. Насколько я терпеливый человек, но больше не могу. Кто-нибудь напишите мне в свидетельстве о рождении букву "Ж", и имя склоните в другую букву.
   - Не согласишься, я операцию сделаю, - выдал я контраргумент.
   - Какую? - мне кажется или он начинает безэмоционально говорить, а значит, точно не согласится.
   - По смене пола!
   - Ха? Он мне ещё и угрожает! Совести у тебя нет!
   - А кто в этом виноват? - вернул ему я. На этом дискуссия была исчерпана, и каждый остался со своим мнением.
   Более в позднее время, нам позвонила мама, сказав, что, Катя очень по мне скучает. За долгие месяцы я ни разу не позвонил сестре... я настолько заморочился своей личной жизнью, что просто забыл, что есть что-то помимо неё. О, маленькой девочке, которая была под моей ответственностью с самого рождения, которой я желал спокойной ночи только первые пару недель после отъезда... И если Рентар ужасный брат, не является мне родным по генам, то я ещё хуже.
   - Чувствую себя кретином. - промычал я, хлопая себя по лбу.
   - Собирай вещи, - сквозь толщу самоистязаний, в уши проник тихий и уверенный голос. До меня не быстро дошло, что мне сказали. Даже, если я и говорил так пару секунд назад, то отказываться от совместного первого праздника я не готов, даже ради семьи. Ты - это моя семья. Делить его с кем-то ещё, расставаться каждое утро, и забить на то, что я так долго хочу. А, плевать, я всё равно не откажусь от ночи с братом, а не сестрой...
   - Мы вернёмся, - попытался успокоить меня Рен, видимо увидев в каком я состоянии.
   - Когда?
   - Пятого. У твоей сестры каникулы, и у моего брата.
   - Он же здесь, - вспомнил я ужасное утро, когда в мою квартиру бессовестно вломились.
   - Нет. На новый год он поехал к родителям.
   ЗАМЕЧАТЕЛЬНО. Рентана уже не переубедить, а у меня что, прощай желание?!
   - А где ты будешь искать себе еду? - Ну может что-то хорошее будет, он не найдёт, и выпьет мою...
   - Не волнуйся, - мне подмигнули, - я найду. Настроение стремительно ехало вниз. Многозначительно. Да, я эгоист, или эгоистка, но это не имеет никакого отношения.
   Утро 31 декабря, а я собираю чемоданы. Мм. Мечта просто. Я со сжатыми челюстями пытаюсь не поддаться порыву и не выпустить нарастающую с каждым часом истерику наружу.
   На меня упала рука, что я чуть не подпрыгнул, и около самого уха:
   - Не забудь мои чулочки. Я хочу подарок, как можно легче разворачивающийся. - напомнили мне, что моему подарку всё же - быть. А потом добили бедного меня, с бешено-разгулявшимся сердцем:
   - Ты такой красный, хочу, чтобы сегодня ты был таким же подо мной. А ещё... - томным, медленным тоном прошептал он - мокрым, и тут... - он коснулся моей щеки, - и здесь, - провёл дразнящим движением слишком вниз.
   Спасибо, я пойду. Быстро закрыл за собой дверь в душевую, прикладывая кулак к груди и тяжело дыша. Я и так на нервах. Кажется, кто-то сегодня всё же украдёт бутылочку со стола.
   * * *
   - Радоваться должен, готовить не придётся. - Кажется, он обиделся, подумав, что я забыл про то, что наготовили мы.
   - А как же наши блюда?
   - Мы же их сделали с расчётом на то, что они не пропадают. "я могу пропасть".
   - Не делай такое лицо, у меня для тебя сюрприз.
   - Подарок? - кунцитовые глаза засияли.
   - Нет, подарок будет в 00:00. - заговорщецки протянул я. - И разве тебе меня мало?
   - А что за сюрприз?
   Какой же у меня любопытный маленький мальчик.
   - А это ты узнаешь по прибытию.
   - Рейс 231, Воронеж-Флоренция4. - раздался автоматический голос из радиорубки.
   - Пошли, наш.
   Мы вошли в самолёт, пристегнулись.
   - Сколько нам лететь? - никак не мог расслабиться брат.
   - 8 с половиной часов. Можешь поспать.
   За окном была темень.
   - А потом как?
   - Не волнуйся, там за 20 минут долетим.
   - Угу. То есть девять. - Пытаясь рассчитать в уме время прибытия, он уснул. Вставив наушники в уши, подумал, как отреагируют родственники на смену моего характера, или я буду вести себя с ними также? Закрыл глаза, не знаю сколько подбирал разные варианты развития событий, приснул.
   - Пропусти меня. Рен. - Меня аккуратно потрясли за плечо.
   - Марий?
   - Извини, ты спал. Кстати, давно хотел спросить, ты же можешь не спать.
   - Могу. Но бывает, что тоже засыпаю, особенно смотря на такого милого тебя. - Щелкнул его по носу, который сразу порозовел.
   - Ясно, - пробурчали в ответ. - Пропустишь?
   - Ты куда?
   Он так странно на меня посмотрел.
   -- В сказочное место. - съязвила принцесса, - кстати, где оно?
   - По-моему, в конце, налево.
   - Ага.
   Самолёт качнуло, мы вошли в зону снежных облаков. Наверное, часа 4 уже летим. Марий! Вернулся. Живой и невредимый. Больше не буду его отпускать. А то не посидел чуть.
   - Я не нашёл. - признались мне. А какого тогда ты так долго ходил?!
   - А где ты был пятнадцать минут?
   Марий прищурился.
   -- У тебя собственническая паранойя началась? - После того, как я продолжил на него смотреть, добавил: - Еду я заказывал. Лучше бы ты молчал. Я так есть хочу.
   - Одно вместо другого.
   - Я в туалет хочу.
   Пока он разглагольствовал, я сам захотел.
   - Пошли, сейчас найдём. Вот уборная.
   - Я тут был, там закрыто.
   - Там, наверное, было занято.
   Мы зашли в маленькую кабинку.
   - Я в раковину схожу.
   Марий вздрогнул и замер.
   - Ты здесь? - Приглушённо спросил он.
   - Да.
   Я надел штаны. Тишина повисла неловким молчанием. Брат всё не поворачивался.
   - Идём?
   - Да, ты иди, я сейчас.
   Самолёт ещё раз тряхануло.
   - Нет уж. - Я лучше буду за него волноваться здесь, чем там волноваться врозь.
   - Марий?
   Он промолчал. Какой-то тон у него был странный. Меня терзают смутные сомнения.
   - С тобой всё в порядке?
   - Эм... да. Иди.
   - Чего ты меня прогоняешь? На это есть причины? - Я подошёл вплотную. Есть... и весьма возбужденная. Погладил рукой, в миг напрягшийся орган.
   - Ммм. Да, ты твёрдый, с какого... праздника такая реакция?
   Только сейчас заметил на нём свои наушники.
   - А что ты слушаешь? - Поддев один, лежащий на плече, вставил в ухо:
   - "Капризы, приказы, а нет будешь связан, тебя мне придётся наказать". Опа. А где он нашёл песню про парней? Стоп...
   - У тебя таких много?
   - Плейлист, - безапелляционно ответили мне.
   - И давно?
   - Минут пятнадцать назад начался.
   У меня выдвинулись клыки. Я не ел со вчерашнего вечера, и то, так, перекусил.
   Прости родной, но сегодня обойдёмся рукой. Надавив со всех сторон, крутанул ладонью, одновременно целуя его в шею. Стон. Марий откинул голову мне на плечо, открывая доступ к нежному месту. От пришедших эмоций, резко дёрнул вниз. Набухший член выказал сопротивление. Сильным равномерным ритмом я начал водить рукой, покусывая кожу на артерии, и мочку уха. И, как назло, из-за особенностей своего организма и сонной, бьющейся венке рядом с губами, что я мог почувствовать циркуляцию, я влез в его голову... зря.
   "Он меня укусит"? "Интересно, как это делается"? "Хорошо" "он сделает это"? "Он выпьет мою кровь"? Да, кровь, это именно то, о чём я сейчас грежу. Почему-то, назло, это слово впечаталось в сознание. Я "везучий" человек, а, ну, да, уже не человек.
   Я мог бы его оттолкнуть, но это не то, что нужно сейчас нам обоим. Но мне надо кого-нибудь съесть. Я и не заметил, как начал давить ещё больше и наращивать темп. Начал облизывать ключицы. Марий сжал ногтями плечи, кончил, выплескивая семя на стену и громко уходя в покой.
   Натянув брюки, отвел не до конца пришедшего в себя парня, пристегнул ремень и ушел. Была б моя воля, привязал!
   - Девушка. Вы не хотите пойти со мной? - я лучезарно улыбнулся.
   - Куда? - Высокая брюнетка с короткой юбкой накручивала локон на палец.
   - В туалет. - Её глаза расширились. - Там кто-то запачкал стены. Я хочу пожаловаться. - огорчил её я, выражение соблазнения превратилось в недоуменно-предсказуемое. Пошли, кис. Я взглянул на Мари, который уже начал оглядываться. Завёл её, держа за руку в туалет, сразу впуская клыки в шею. Вторая. Не плохо.
   - Аай!
   Прикрыл её рот ладонью.
   - Прости, кис, я не хотел тебе причинить боль, прости. - Не могу ему изменить. Проклятие, ей больно, она напрягается и кровь быстро сворачивается.
   - Расслабься, - заглянул ей в глаза. Сел на крышку унитаза, устроил её у себя на коленях, расстегнул пуговицы на груди, провёл когтями по подбородку, обхватил округлость, поворачивая в руках сосок. Она тяжело вздохнула. Уже лучше. Языком по шее, вновь проник под кожу. Тяжелое дыхание, покрасневшие вены. Третий дубль, ввёл клыки, высасывая горячую, солёную кровь. Её юбка задралась из-за расставленных ног. В дверь постучали.
   - Рен.
   Ты конкретно не вовремя. Наспех закончил с трапезой, поправил одежду, подтянул лямки лифчика и повернул замок. Эти глаза я, наверное, никогда не забуду. У него был вид преданного пришибленного динозавра. Вы такие видели? А я уже - да. В воздухе появился запах знакомой боли.
   - Иди, - Я подтолкнул стюардессу в короткой юбке к комнате отдыха.
   - но... - девушка застыла в дверях, прямо рядом с Марием, на которого я совсем не хотел поворачиваться. Посмотрев в серые глаза, заставил забыть, что она вообще меня когда-то видела.
   Это было необратимо. Я искоса взглянул в розовые огромные очи, вздрогнул.
   - Я с ней не спал, - пытался оправдаться я.
   - Разумеется, ты тут занимался более приятными вещами, - съехидничал обиженный до глубины души, мальчик.
   - Я не трахал её! - Ещё одна попытка, которая изначально была обречена на провал.
   - Ты пил кровь? - указным тоном, сквозь сжатые зубы, прошипел младший. Не дождавшись моего ответа, не прошло и трёх секунд, как он поднялся на носочки, притягивая меня за волосы к себе, пристраиваясь к моим губам, и так же резко отстраняясь.
   - Пил, - подвёл итог. Нц.
   - Да, я нуждаюсь в еде.
   Что за наезды?
   - Эта девушка не была заплаканной или морально опустошённой, а значит, она была в сексуальном возбуждении. "Я ничего не говорю на счёт еды, я говорю о способе приготовления и потребления!" - Даже если ты не входил в неё, ты касался... - он запнулся, - Рен.
   - Марий, сегодня новый год...
   Не делай такое лицо. Мне кажется, что я повинен во всех грехах мира людского.
   - Да, именно поэтому мы забудем... но вернёмся к этой теме, я тебе это обещаю! - выплюнул мне в лицо и круто развернувшись, пошёл на своё место.
   Весь оставшийся полёт со мной не разговаривали. Марий был отвёрнут к окну, и как бы я не желал, чтобы он хоть немного поспал, меня по-чёрному игнорировали, рассматривая не светлеющее небо. Мне хотя бы позволили перевязать ему эластичный бинт, фиксируя заново, а потом он скрестил руки на груди, стараясь совсем на меня не смотреть. Мне напомнило это наш первый полёт. Тогда тоже был такой же рейс, только в обратную сторону.
   Мы приземлились вечером, вовсю ещё светилось солнце. Плюс 13 градусов по Цельсию. Я сложил наши вещи в чемодан, оставляя в одних кофтах и лёгких куртках.
   Только мы оказались на улице, я перенёс нас на крышу девятиэтажного здания, по очереди отправляя к нам домой вещи и Мария.
   Глава 13
   Я стою на крыше. Кто бы мог подумать. Ещё будучи тринадцатилетним тинэйджером, я хотел полазать с другими детьми, но всё как-то времени не было, желания, и силы воли. А сейчас так странно всё выходит. Дождь наливается в тучах и бежит огромными каплями с неба, ударяясь о бесскатную кровлю, и, стекая по моему лицу, вниз. Вот тебе и снег. Если за этот период у нас всё потает я не прощу Рентара. Хочется прямо сейчас крикнуть, поддавшись моменту: "почему мне никто не сказал, что будет так"? Но моё терпение на изменах, холодности, садизме, и Бог знает ещё чего, что прибудет в этот список, не иссякает. А потому я тяжело вздохнул продолжаю молчать, думая, представляя, думая.
   Я не хотел снимать зимние вещи, хотел оставить хоть какое-то ощущение праздника. Но это Рен, он никогда не интересуется чего я хочу, а чего нет. Он просто делает так, как, по его мнению, лучше. Треклятый эгоист. Пнул камушек, который свалился с края и полетел в неизвестную гущу, где возможно, сейчас кто-то стоит? Злой я. А ещё чёртов капризный собственник, как и ты. Я хочу, чтобы ты был только со мной, пил только мою кровь, и возбуждал только меня. Почему ему можно выполнять свои "хочу", а мне нет. Это так несправедливо!
   Интересно, что будет, если я прыгну, когда Рен вернётся? Или какова будет реакция людей, стоящих на земле, куда-то идущих? Почему бы мне не перестать себя сдерживать?! Я немного очистился от гложущих мыслей, внутри появилась лёгкость, а в голове какой-то предвкушающий азарт.
   - Эге-гей! - закричал, что есть мочи. Некоторые прохожие останавливались и озирались по сторонам, кто-то не обращал внимания и продолжал свой путь. Я подошёл к самому краю, сейчас главное, чтобы голова не закружилась, рановато мне умирать. Интересно, смерть считается "безвыходной ситуацией"? Поднял голову, рассматривая высоко пролетающие облака. Носки выглядывали за пределы крыши.
   Кто-то всё начал, и постепенно, буквально за пол минуты на меня уже были устремлены сотни глаз, дети, собирающиеся вокруг, взрослые, вмиг доставая гаджеты и набирая номер. К дому подъехала полизиотто. Я улыбался, даже не слушая, о чём вещают мне в рупор. Странно, но слова фактически родного языка, звучали для меня незнакомо и непривычно, словно я его даже не знаю. Я отдался полностью своим ощущениям и своим мыслям. Интересно, Рен сильно будет зол?!
   - Я прыгну! - радостно, громко сообщил я, шокировав и так перепуганной публики. В Воронеже все бы достали мобильные, чтобы заснять это зрелище, здесь же маленькие фигурки превратились в суматошных муравьишек, начавших перешёптываться, кто-то кинулся к подъезду. Да, долго они будут стараться взломать замок этой крыши. Я усмехнулся. Рентан, а твоя жестокость заразна.
   На мои губы легла ладонь, и меня уволокли обратно. Я в этот момент чуть не упал, но не испугался. Я же знаю, что это ты.
   - Ты нормальный?
   Вместо ощущения радости, злорадства, и превосходства, что он боится за меня, пришла горесть, грусть и боль.
   - Я не хочу, чтобы ты спал с другими.
   Теплые руки, даже в такую погоду, легли ко мне на талию, прижимая спиной к себе, не давая мне увидеть его лица, так лучше, потому что и он не мог видеть моё.
   - Я не сплю и не буду.
   - Но ты же спал... я видел, - как он был на колесе обозрения, и пусть моё зрение не 200 процентное, но я видел в бинокль, как ты делал... такие омерзительные вещи, но это я оставался "мерзким" и по тот день.
   Наши обиды так просто не забываются, может когда-нибудь моё счастье будет настолько сильным, что при ссоре, я не буду вспоминать тот момент, но сегодня я отчётливо вижу, как ты стоишь на коленях перед сидящим парнем в черной кожаной куртке.
   - Ты серьёзно собирался прыгнуть?
   Я положил свои ладони на его, слегка сжимая, пытаясь забрать уверенность в своих словах, и найти поддержку, плевать, что с этой поддержкой я и буду язвить и стараться тебя ужалить. Но больше нигде я не могу найти источник своего покоя, как в твоих объятиях.
   - А если бы я не пришёл? - продолжил высокий, подкаченный парень.
   - На то и был расчёт, - так же тихо, спаясничал я. Тело позади напряглось, руки словно превратились в замершие изваяния. Меня в один миг развернули к полностью не понимающему меня нахмуренному лицу. Я так боялся увидеть твои эмоции, а, когда увидел, мне стало ещё хуже, чем было.
   - Дома поговорим.
   Что-то обещало мне хорошую такую взбучку. Скандала было не избежать. Он схватил меня за руку, но я быстро высвободился, отходя назад, и почти теряя опору под ступнями. Рен поймал меня за талию, с силой, до хруста в пояснице, притиснул к себе. Я вот, честно, сейчас чуть душу не отдал.
   - Я, серьёзно, хотел устроить шоу, и больше нечего. Честно, - зарылся в его плечо. Вдыхая теплый аромат.
   - Точно? - Он опустил подбородок, смотря на меня. Я кивнул, ещё ближе прижимаясь к любимому человеку.
   - Дурёха ты у меня!
   Мы поднялись вверх, взлетая выше туч, к целующему солнцу, со скоростью ветра.
   - Я знаю... О, птички.
   С меня поугорали и чмокнули в висок.
   Чтобы не вводить родителей в состояние головной боли, мы вышли с сумками из бани на дорогу, открыли калитку, позвонили в дверь. Надеюсь, нас никто не видел. Хотя, как они могли это сделать, если мой вампир неуловимо двигается?
   - О, мама!
   Долгие обнимания, слёзы, визги, меняющиеся кольца рук, поцелуи. Мы всех поздравили с наступающим, выслушали комплименты и сделали свои. Меня проводили на кухню, где женская половина готовила, я выгрузил приготовленное безе из банки.
   - А почему ты не звонил? - сестра сидела за столом, нарезая ингредиенты для оливье. Прости меня.
   - Это ты решила сделать? - я посмотрел на салат. За это время она так повзрослела, сама нарезает... - Был очень занят, - я улыбнулся, - да, и я постоянно у Рена спрашивал, как ты. Мне мама сказала, что кто-то совсем не скучает. Как ты тут?
   Катя мне рассказала, что живет она с Валерием, и они иногда спорят, потому что он дразнит её, что она играет в куклы, но, когда никто не видит, играет вместе с ней в дочки-матери-отцы.... А ещё они ходят вместе купаться в плавках, но это секрет. Я свёл брови, кажется, кому-то от меня влетит...
   - Закончим, я тебе ёлку покажу. Меня папа поднял, и я игрушки вешала!
   И я вспомнил, как выбирал ёлку сам, услышав радостный детский голос, не смог сдержать улыбку, меня тоже кое-кто поднимал... По щекам пустился румянец. - Марий, я так соскучилась!!! - Маленькие ручки обвили талию, выдёргивая меня из мыслей и небольшого волнения перед полуночью.
   - Я тоже. Ты помогала маме убираться?
   - Да! Я даже научилась снежинки вырезать. Вон, на окне, - меня повели к красиво округленным декорациям.
   - Ты вообще молодец. Столько всего уже умеешь! - Я гордо похвалил сестру.
   Рентар общался с семьёй, Валерий разбирал вещи. Катерина моя, оказалось, не только вместе с братцем-кроликом живёт, купается и играет. Она с ним по-настоящему сблизилась.
   Мы сидели на диване, болтая, спать хотелось всё сильнее. Скоро должен был приехать Егор. А я мечтал ото всех смыться, спрятаться, всё-таки год наедине с Реном даёт о себе знать. Я ушёл в комнату, поблагодарил мальчика, который, я так понял, нравится моей сестре, он почти разобрал всё, что нужно. И расставил по полкам пакеты с моей одеждой, Рена, и подарки.
   Только оказавшись в горизонтальном положении, на месте, где должен был жить ещё давно... хорошо, что нас в одну комнату поселили. И чья она была? Лишь бы не Егора. Брр. Неприятный тип. Веки закрывались, я не заметил, как уснул на пододеяльнике со спущенными с кровати ногами.
   Дождь идти перестал. Я проснулся в тишине и мраке. Если бы снизу не доносились звуки смеха и разговоров, то подумал бы, что нахожусь у нас в доме. Но обмануть себя не удалось. Начали стучать. Я быстро ополоснул лицо. Как удобно иметь ванную в спальне. За дверью оказался Валерий.
   - Мы тебя ждём. Поможешь на стол накрывать? - Видимо, приняв меня тоже за девочку, оповестил он. Почему? Ему Катя не говорила, что я мальчик?! Ну, да, больше верится собственным глазам.
   Спускаясь на первый этаж по почти ровной лестнице, мне показалось, что я попадаю, в анархического строя, государство. Дети бегали. Папа качал Николу на коленях. Звезда упала с бедного лесного символа, чуть не повалив её саму, и разбилась. Кто-то упал. На кухне гремела посуда. Играла музыка. И только слышно не было того, кого я мечтал услышать. Мы накрыли на стол и стали ждать маму, которая даст нам новые указания. Почему нельзя было это сделать раньше? Или они намеренно меня ждали?
   Уже 8 часов вечера, а всё ещё тепло. Эх, хотел зиму, а получил фигу итальянскую!
   - Не грусти, - Рен как всегда вовремя. Одним нам остаться не дали, а я уже тотально по нему заскучал, несмотря на взгляды Валерия и лыбящейся Екатерины. Папа давно удалился кормить самого младшего ребёнка. И чего бы этим двоим не уйти куда-нибудь... поиграть?!
   - А почему Марий грустит? - поинтересовался мелодичный голосок. До этого стоял покой. У меня просто прекрассссное насссстроение! Пришла мама:
   - Ну, вроде, всё. Спасибо за помощь, - она улыбнулась. Мужские руки всё ещё не отпускали. - Отдыхайте дети.
   - Я пойду наверх. Хочу остаться с тобой наедине.
   Сел на постель, непрерывно гипнотизируя деревянную дверь. Надеясь, что она откроется и войдёт он. Приди ко мне. Войди сюда. Приди... -- читалась мораль в голове. Кто-то поднимается. Послышался голос сестры:
   - Я тоже пойду к брату.
   Брат? Я усмехнулся, по-моему, она единственная кто меня так называет. Даже родители постоянно путаются в моём поле.
   - Нет, думаю, сейчас не стоит, - Рентар попытался отговорить Катю.
   - Но он же не спит! Ты туда идёшь, почему тебе можно, а мне нельзя?
   Я действительно хочу увидеть одного тебя. То ли ты понимаешь мои чувства, то ли мысли читаешь.
   - Я не к нему, - уверенно соврал черноволосый.
   - Тогда пойдём к нам! - Сейчас она, сто процентов, повисла у него на руке, волоча за собой. Это моя сестра, у неё мой характер. Удаляющиеся шаги - прямое тому подтверждение. Я расслабился, падая.
   - Реен. - Простонал в руку. За окном раздался барабанный звук, повернув голову, увидел того, кого звал... Я уже ничему не удивляюсь, Рентар.
   - Как ты от них сбежал? - Открывая ставни, поинтересовался. Я очень рад видеть тебя.
   - Снотворным напоил. - Даже так, он выглядит очень недовольным.
   - Что ты сделал? - дошло до меня.
   - Что? Жалко тебе их?
   - Конечно жалко!
   Он серьёзно?
   - Расслабься, - Рен обнял меня, подходя сзади, - я в туалет пошёл. А себя не жалко?
   В точку попал.
   - И себя жалко. Хочу побыть с тобой, пока родители уехали. У нас всего нечего времени, а они не понимают...
   - Они соскучились, - Но от этого не легче.
   - Знаю. А вот лучше здесь, или, если бы мы остались дома, уже не знаю!
   - Ещё не ночь. - многообещающе.
   - Ты там уснул, что ли? Я тоже писать хочу.
   Вот и наши тёплые объятия подошли к концу. Рен испарился тем же способом, что и вошёл, прошептав напоследок:
   - Родители подъезжают.
   Хм.
   - Надо было действительно снотворное подмешать!
   - Кровожадный ты, - отозвались мне с той стороны улицы. Хочется кинуть в него подушкой, и придушить!
   - Скоро пробьют куранты, Марий, спускайся, - меня всё-таки позвала сестра. Я опять заснул, впал в уныние, и решил не праздновать вовсе. Дверная ручка несколько раз дёрнулась, а потом в дверь ещё раз постучали.
   - Ты пойдёшь вниз? Скоро мест не останется. - Предупредила меня добрая женщина. Да пофиг. Мама у них хорошая, но я не хочу не отвечать, не идти.
   - Я поговорю с ним, - голос, от которого я широко раскрыл глаза. Я алкал услышать его.
   - Он заперся, - предупредила Катерина.
   -- Мне откроет, - чересчур уверенно, низким тембром сказал брат. Когда весь женский пол удалился, он продолжил, уже для меня: - То, что нельзя что-то открыть - совсем не является проблемой.
   - Только не надо двери ломать. Нам ещё тут спать, а в доме много детей. - Как-то резко начал сомневаться, что хочу становиться матерью... - Я открою.
   Поднялся, отпирая замочную скважину.
   - А мне говорили, не откроешь.
   Я развернулся, пошёл по направлению того, откуда я встал.
   - Я спать. Неважно, что совсем спать не хочу. - Но вместо того, чтобы упасть на мягкое одеяло, я лёг на твёрдого... во всех местах парня. Кхм.
   - Ты плакал? - вглядываясь в моё лицо, спросили меня. - Просто у тебя лицо заплаканное.
   Теперь понятно, отчего такая реакция.
   - Ты возбудился от моего лица.
   Стало так тоскливо, что слёзы чуть вновь не навернулись. Рентар провёл рукой вдоль спины:
   - Пойдём вниз.
   - Я не хочу, - честно признался я. Но неизвестные мне узоры не прекращались, они взяли более широкую амплитуду, и касались и поясницы и шеи. - Зачем? Там будет скучно. Мы попьём компот, поедим и отправимся спать. - сдался без боя.
   - Эту ночь ты запомнишь надолго.
   Мои зрачки расширились.
   - А чем я буду заниматься в эту ночь? - Любопытство брало верх. Но я и так знаю ответ. Мужчина провёл ребром ладони до лица, обхватывая меня за подбородок и отводя голову в сторону, чтобы в самое ухо мне прошептать:
   - Я скажу, чего ты не будешь делать этой ночью, - поцеловал верхний край ушка.
   - Мм. - Прикрыл глаза.
   - Этой ночью ты не будешь спать!
   По моему телу побежали мурашки. Щеки заалели. Сердце отдалось где-то в животе.
   - Тебя там сестра ждёт. Как ты собираешься заводить детей, если не хочешь уделить время родным?
   - У нас будут дети?!
   Я не ослышался?
   Одно дело не хотеть их, потому что не хочет он. И совсем другое, когда хочет... Эта ночь, кажется разрядом фантастики.
   - Да. Мы возьмём ребёнка, - улыбнулся своим клыкастеньким оскалом. Ох, я завожусь....
   - И я тебе больше скажу, мы поженимся. Думаю, не нужно уточнять на ком....
   Что? Кое кто не захотел подождать и решил сломать весь сюрприз. И тут я вспомнил... как утром устроил маленький концерт.
   - У, - насупился, смотря снизу-вверх. Он легонько гладил мои волосы, время близилось к полночи, горячее дыхание обжигало губы. Всё время хотелось их облизать и придвинуться ближе. Я потянулся вперёд, когда с улицы раздался первый в наступающем году салют. Отпрянул, поднимаясь.
   - Началось.
   Мы очень быстро спустились по лестнице. И, за минуту до окончания боя курантов, выпили залпом бокал шампанского, игнорируя ошарашенные взгляды родственников, детей, которые тоже хотели алкогольный напиток. И я посередине этого бардака, в домашней футболке и бриджах, с глупой улыбкой.
   10... 11... 12...
   Я хочу....
   Глава 14
   Салют прогремел ещё раз и ещё, освещая небо за окном тысячью блестящих цветов, распадаясь на осколки и кажется, дотягиваясь ветвями ивы до самой земли. Все закричали "ура" -- чокаясь. И только мы вдвоём, словно одни у себя в доме стояли с пустыми бокалами, встречая взгляд друг друга.
   Где-то на заднем плане:
   - Вот зачем ты дал ему мой бокал? Теперь сам их успокаивай.
   - Я тоже хочу, - вопил средний брат, которому ничего не досталось из взрослых радостей.
   - Валерий, у меня есть бутылка. - Пропел Егор, смотря совершенно в другую сторону. Пока старшие пытались успокоить детей, он отпил ещё из горла и остался незамеченным.
   - Рен, ты вообще меня слышишь?
   Кто-то спрашивал, кто-то говорил, кто-то уползал. Кто-то бегал с бутылкой в руках, громко смеясь, кого-то угораздило упасть на кого-то. Праздник был в самом разгаре, а мы ничего не слышали.
   Рентар любовался своим отражением также, в моих глазах. Я не знаю, что он там видит. Но зато знаю, что вижу я. В моей голове появилась неожиданная мысль: "-- Я отведу тебя в сказку."
   Мы так ничего и не поели. Обращенный человек взял меня за руку, и у меня остановилось сердце. Голова кружилась, то ли от выпитого газированного напитка, то ли от пламенного взгляда, который смотрел не отрываясь. Мы отправились наверх по всем канонам, что морально, что физически, но я лишь чувствовал, как ноги сами движутся, словно плывут. Кончики пальцев покалывало. Мы молчали.
   - Это же ты мне сказал про сказку?
   - Да.
   Вроде мы это говорили, а в тоже время губы были плотно сомкнуты. А по прибытию в собственное убежище, с закрытым входом, вообще закружились в глубоком танце. Сгорели в огне. Он толкал свой язык до самых гланд, испивал меня, сильно кусал губы и остро всасывал мой язык. Я обвил руками крепкую шею, пытаясь стать ещё ближе, чем мы есть. Разрешая мне это, поднял меня за бёдра, которые в секунду обвили талию. Люблю.
   - Нас услышат, если ты не прекратишь, - прошептали жадные уста.
   - Я... ммм... не могу.
   Он ждал этих слов?
   Комната, в которой мы были, превратилась в тёмный первый этаж нашего дома в другом городе.
   - Мм. Как? - поразился я волшебству.
   - Это проекция. Выходить можно только на задний двор. Если выйти во входную... - заговорчески начал.
   - Карета превратится в тыкву, а принцесса в простушку, - закончил за него пересказ нашей книги. Я улыбнулся, вглядываясь в охватившую зелень чёрный зрачок, не находя там себя, но захлёбываясь волной жидкого изумруда. Почему такой тёмный, неизвестный мне оттенок?
   - Нет. Моя принцесса никогда не станет простой.
   - Я люблю тебя, - вновь потянулся к сочным сангриевыемым губам, не желая отделяться от них хоть на миг.
   - У меня есть небольшой план. Клятва и желание, но до полуночи ещё несколько часов. У меня нет слов.
   - Это другое измерение, в другом времени, в которое можно уйти лишь раз в несколько десятилетий.
   - Чтооо?
   Он потратил на меня такую возможность. А это у них, у всех есть только шанс, или у каждого свой?
   - Хм.
   Что это он ухмыляется? Сердце всё ещё тахикардирует. Я плыву под его взглядом. Шампанское не ударило, будто я его и не пил.
   - Ты просто алкаш со стажем, - прошептали мне в нижнюю губу, кусая. Я не уловил суть его подкола. - Можно попасть в этот универсум раз в 365 световых дней. Я пошутил.
   Стоп. 365 дней... это же год?! А-А-А. Я с тобой с ума сойду. Шутник хренов.
   - Иди сюда, - И, заменив меня, он обольнул сзади шею, зажав большим пальцем с одной стороны, и остальными с другой, привлёк к себе, жестко ухватывая губами. Без ласк, без нежности, без деликатности, люто, беспощадно, неистово. Он оборвал терзающий, непредсказуемый поцелуй, тяжело дыша.
   - Если ты будешь со мной в эту ночь, я не смогу себя контролировать. Поэтому мы сейчас в этом месте. - Тебе будет больно. Зачем ты мне это говоришь? - Чтобы ты понимал, что можешь меня возненавидеть, можешь уйти от меня, не захотеть больше видеть. Но так как было - уже не будет. Да, почему?!
   - Тогда покажи мне, какая степень этой боли. Её классификацию, и самый низкий, самый трудный, самый жуткий и самый тяжкий этап этой боли. Больше, чем та, что истерзывала меня заживо, подсыпая батрахотоксин в любую еду, кажущуюся мне сладкой. Без возможности движения и голоса, я не мог докричаться до тебя. Под смертельными ранами от инквизиции с твоей фотографией, что морила изо дня в день. Ты знаешь, сколько часов в сутках? А я знаю. И каждый час, я могу описать тебе названием разновидностей боли. Интенсивная, колющая, режущая, тупая, замыкающая, переходящая в физическую, обездвиживающая, психогенная, механическая, термическая, патологическая, и свободная, не проходящая, миелиновая, сенситизационная, ноцицепторная, отражённая, апатическая, проецируемая, невралгическая, каузалгическая, но с определённым источником действия, химическая, раскаляющая кожу от мяса взимая принцип от лавы, блуждающая и даже фантомная. Разве я возненавидел тебя? Да. Но невозможно настолько сильно ненавидеть, на сколько сильно я тебя люблю.
   - Прости, - выдохнул тиран моей души. Я провёл фалангой по губе, упругая и гладкая, с двумя трещинками. Пожевал губу, стараясь убрать сомнение и осторожность в его взоре. Появился голод.
   - Ты хочешь меня съесть? Я готов на всё, что угодно.
   В настоящее время меня гложет необходимость в тебе. Такое непередаваемое чувство, будто я очень сильно соскучился и не могу увидеть, но зная, что в скором времени это произойдёт, не могу терпеть.
   - Не говори глупостей.
   Мы говорили очень тихо, ладони бродили по лицам, узнавая, запоминая, не отрываясь, останавливаясь в одном положении.
   - А вампиры могут питаться кровью вампира?
   - Это гораздо сильнее насыщает. Предпочтительнее было бы только ей и питаться. Потому что у нас нет резуса и группы. Чистая плазма. А с кровью матери может переходить ещё и индивидуальная сила.
   - Если ты боишься причинять мне боль, не проще ли обратить меня, ведь я как раз её и испытываю, когда ты ешь с другими. Других. Вы ведь чувствуете боль не так как мы.
   * * *
   Осознал и поверил в его слова, смысл был. Но я не просто хочу, чтобы он оставался человеком, а ещё и очень боюсь, что Марий-вампир, может от меня уйти. Это подсознательное желание- удержать. Уже сейчас его слёзы причиняют титаническую боль, а обрати я его, у нас образуется "существующая связь", и я буду чувствовать его эмоции в тысячу раз сильнее. В любом случае, забудь об этом.
   Ярко-розовые глаза, налившиеся кровью губы. Видя его таким, я не смогу удержать себя в руках. Если мы начнём, то уже не закончим. Сможет ли его тело выдержать мои звериные нападки. Ты клянёшься, что сможешь, и я тебе верю, но не доверяю себе.
   - Пошли на улицу?
   - Раздетыми?
   - Ой, точно!
   Не хватало, чтобы Марий слёг сразу 31 декабря.
   Мы переоделись, я тоже надел тёплые вещи, хотя температуры априори не чувствовал, но рядом с тобой, я хочу быть человеком. Во всяком случае почти.
   Когда я увидел её, у меня перехватило дыхание, сама по себе красивая, сейчас рождала во мне охотничье желание, начали появляться атрибуты нечисти, уверен, мои глаза полыхают. Назвать её парнем было бы преступлением. Белые сапожки на низком каблуке, чёрные кружевные чулки, поднимающиеся и прячущиеся в юбках золотого пышного платья, искорки по всему телу. Я сорока, и у меня развилась клептомания. Так и не сложно его украсть. Понял, насколько правильно я поступил, спрятав это чудо ото всех, хотя бы на сутки, в сжавшемся пространстве, в нашем личном мире. Наше пристанище, наш дом.
   Розовый тонкий слой блеска, волосы уложены в крупные кудри, когда ты успел, спускались каскадом до груди. Длинные чёрные ресницы с коричнево-белыми тенями, словно снег. Ты умеешь так хорошо краситься. На что бы я не посмотрел, глазные яблоки опускаются к одному загадочному и очаровательному "низу". Я ошеломлён тобой.
   - Ты собираешься в этом идти на улицу? - прохрипел я. На секунду зажмурившись, Мари, выдохнув, сказал:
   - Тебя голос выдаёт! - У меня научился дерзить, я расплылся в "чеширской" улыбке. Марий повторил за мной, или лучше Мария?!
   - На улице холодно. - заметил я, чтобы она хоть что-нибудь на себя накинула.
   - Всё ещё? - лилейным голосочком вопросила нагловатая сучка.
   - Маленькая язвочка.
   - Я вся в тебя!
   Он играет роль, но мне чертовски нравятся его правила. Я принимаю вызов.
   - Надень штаны, как придёшь, можешь снять. - включил я владыку хост-клуба. В светлой головке проскользнуло: "Так ты не хочешь по моим правилам?" "Ты как всегда, но не я!" Всё интереснее и интереснее.
   - Я знаю, - проворковала Снегурочка, - ты просто хочешь, чтобы на мне было как можно больше одежды, чтобы ты смог всё сразу снять?! Ох, провоцируешь....
   - Именно, но знаешь... мне кажется, что мы пойдём гулять утром, в доме родителей, и до курантов мы тоже не дойдём...
   - Ты хочешь показать мне свою сущность прямо сейчас?
   Зачем ты напомнила?
   - Нет, мы идём гулять.
   - Тогда подожди немного. - Он снова скрылся на втором этаже. Что ты там делал? Вроде, образ никак не изменился. Я выгнул чёрную бровь.
   - Я трусики надела. А-А-А-А!!!!
   Мы вышли на задний дворик, я в распахнутой куртке и моя девушка в милой шапочке и полушубке, с повязанным мною шарфиком, наклонилась, медленно что-то очертила на снегу, и в меня полетел первый за эту зиму снежок.
   Как это классно - жить: чувствовать вкус новогодней еды, приготовленной любимым человеком, украшать вместе ёлку и играть в снежки. Мария так смеётся, когда попадает в меня, я могу увернуться, могу применить силу, закидать её гораздо быстрее, но встаёт один очень важный вопрос - зачем? Мне нравится убегать от него на своих двоих, слышать, как хрустит под сапогами, он загоняет меня в ловушку и кидает, закидывает холодным оружием
   - Ну всё!! - Я побежал к нему, поскользнулся и грохнулся, поднимая сверкающие хлопья и искренний торжествующий смех.
   - Ну что, показал? - Женский мелодичный голос
   - Ха-ха-ха-ха-ха. - Она смахнула выступившие слёзы. Хоть моя тёмная сторона - дакрифилист, то человечная изначальная версия тащилась от его смеха, и счастливо мерцающих глаз.
   Она направилась ко мне.
   - Осторожно, тут лёд, не на пустом месте же я споткнулся, - решил предупредить. Мари набрала побольше снега и двинулась ко мне с грацией хищника, словно подираясь к своей жертве. И если до этого я был со светлыми побуждениями, то сейчас взбудоражился кровожадный бес. Внутри меня образовался баланс. Девушка поскользнулась на том же месте, и с видом "будто так и надо" гордо вмазалась между моих ног.
   - Ты не ударилась?
   Вроде всё с ней нормально, но, когда она подняла лицо, я чуть от смеха не умер. На том месте, с которого она подняла голову, был красивый автопортрет с ресницами и губами. Я подавился своим хохотанием, а разъярённая женщина зарядила мне снежным комом пощёчину, щеку начало слегка покалывать, снег попал в рот.
   - Что, уже не так смешно? Хорошо, что я не до конца женщина, а то устроила бы тебе истерику в новогоднюю ночь со слезами и соплями в придачу к подаркам!
   - Я люблю тебя.
   Она подползла ко мне, даря поцелуй со вкусом снега и мороза.
   - Больше не буду краситься.
   - Ха-ха-ха. Ты у меня итак красивы...ая.
   Мария сделала обиженную мордашку, но от моего смеха по худому телу пробежали вибрациями мурашки. Тебе от меня не скрыться...
   Они долго резвились по двору, засыпая друг друга снежками, Кунцитовоглазый парень-девушка закапывал второго в снег, когда он снова начинал издеваться, мечтая подержать там его подольше. Но последний быстро выбирался, благодаря своей "антигравитации", взлетал, так ещё её осыпал снегопадом, от которого приходилось возмущаться и щуриться. Но она счастливо смеялась на весь мир. Он гнался за ней, волны спокойствия расходились по телу, от теплоты её состояния. Рен ловил её, целовал, удерживая за талию, а красавица всё порывалась сбежать, и чтобы ей этого не удалось, он поднял её на крышу.
   - У нас ещё есть время. Хочешь на какую-нибудь площадь? Посмотрим, как празднуют другие люди.
   - Если только ненадолго.
   Ей не очень нравилась эта идея, она хотела побыть с ним, наедине, ведь поэтому ушла от родной сестры.
   - Не волнуйся, мы вернёмся до боя курантов, и нас никто не увидит.
   Мышцы ниже пупка свело от шёпота с дразнящими поцелуями, и уже была согласна на всё.
   Мари расставляла руки, поддаваясь ветру, а он держал так крепко, как можно было, чтобы не сломать кости. Девушка, совсем позабыла, что за пределы их родного забора - нельзя. И что всё вокруг, тщательно продуманная иллюзия, созданная только для неё. Они прибыли на колокольню. Сели на открытый подоконник свесив ноги. Ведь с ним - не страшно. Молчали. К ним забрались две девушки:
   - Я ему говорю, что не даёт он мне того, что я хочу. Поэтому пусть празднует сам!
   - А если он с другой сегодня?
   - Да, с кем хочет, с тем пусть и общается.
   - Не знаю. Мне Андрей нравится, я бы с ним провела эту ночь.
   - Так с ним же Светка.
   - Как думаешь, можно ещё побороться?
   - Это он за тебя бороться должен!
   - Ну кто виноват, что я ревную?
   Потревожив колокольный язычок, оглушив двух сидящих, они, щебеча о парнях удалились, в эту ночь у каждого своего желания.
   * * *
   Рен на меня ТАК посмотрел, что аж не по себе стало.
   - Ты меня ревнуешь?
   Так и думал, что он об этом спросит!
   - Я тебя даже к родителям ревную!
   - Правда?
   Вот не пойму, он сейчас играет, или действительно меня подозревает? Ладно, мой план в любом случае уже просчитали. У Рена на меня стоит, вон как штаны под звёздным небом выпирают. Я встал на ноги на тонком ботике, расставил руки и прыгнул спиной вперёд. Сколько в этой башне метров я не знал, но летел я не больше трёх секунд, после чего меня поймали.
   - Вот видишь, как я могу думать, что имею к тебе претензии? Ты окрыляешь меня. И я, и в прямом и в переносном смысле лечу за счёт твоей любви.
   - Нашей, - поправил брат.
   - Да, - Я развернулся в кольце его рук, зная, если упаду, поймает.
   Мы целовались. Удары салюта, уже в который раз за этот день, говорили, что мы бессовестно опоздали, но на этот раз я был счастлив.
   - Полетели домой?
   - А разве мы уже не опоздали? - нехотя отрываясь от медовых губ отозвался я.
   - Нет, это было для тебя.
   Не знал, что можно творить чудеса на небе, нежно сжимая в руках, при этом жёстко целуя в губы, и даруя крылья - одни на двоих, создавая приют. Может у нас как в "Мастер и Маргарита"? Умереть, чтобы воскреснуть. В данном случае, это касалось меня. И это была вторая часть плана. Меня немного лихорадит, я не знаю, как будет в этот раз, ведь с его вампиром я не так хорошо знаком, но, как думаю о нём, в таком плане, сердце начинает биться чаще.
   Они сидели перед телевизором, отсчитывая время до начала нового отсчёта, слушая поздравления. Рен улыбался, баюкая свою хрупкую принцессу на коленях. Настала очередь президента, они не знали, как его зовут, но сама идея поздравления от высокопоставленного человека, им понравилась. Бургундия вина. Звон ударяющегося стекла. Красная жидкость напоминающая любимую еду одной из половинок. Они сделали лишь глоток, чтобы исполнились желания.
   - Мы с тобой всего 10 месяцев вместе, но впереди целая жизнь. - Он видел, как на него смотрели дети, как ругалась мама. - Обещаю никогда не оставлять тебя одного сегодня и навечно.
   - Сегодня и навечно. - Вторил ему как зачарованный.
   - В этом году было много всего, и я хочу, чтобы это осталось в нём. Мы ступим на ступень выше, мы будем лучше. Обещаю оберегать тебя от невзгод и защищать от разочарований и потерь. -- Он не хотел, чтобы такая дифференциация боли повторилась хоть раз. - Я люблю тебя, ты самая... нет, самый прекрасный, из всех, кого я когда-либо встречал. Никто не сравнится с тобой ни на этой земле, ни на какой другой. Ты - хозяин моей души. Ты сохраняешь меня как человека, Марий. - Рентар, поднял меня и встал на одно колено. Весь мир разом перевернулся. Все ссоры - незначительны, вся жестокость - миром. Любимый и единственный. Марий не ответил, но сказал другое, пока перед ним стоял на колене парень:
   - Я прошу у тебя прощения за своё поведение. Я прощаю за все обиды тебя. Ты моя личная планета, и мой дом, ты моя семья и единственная любовь, сегодня и навеки. С этого момента всё изменится, и никогда не станет прежним. Я люблю тебя больше жизни, - голос всё-таки дрогнул. - И, да, я стану твоей женой.
   На лице были мокрые дорожки, протянутая рука тряслась. Кунцитовые радужки сверкнули в приглушённом свете. Счастливее его никого не могло быть сейчас. Он улыбался со всей гаммой чувств. На палец было одето очень красивое кольцо. Он сам упал на пол, потянувшись к Рену, прошептав вместе с ним одни и те же слова в самый рот:
   - Я обещаю хранить твою клятву.
   Это было последним эпизодом в их игре, каждый шутил, но понимал, что это серьёзнее, чем серьёзно. Куранты пробили последний, двенадцатый раз.
   * * *
   Всё ещё звенит в ушах. Вот и началась ваша сказка...
   * * *
   Мы дошли до кровати, целуясь, я шёл назад, полностью доверяя ведущим меня рукам. Жажда под юбкой становится всё убедительнее. Рен "случайно" коснулся спрятанного места, пробудив во мне фейерверк спящих эмоций. Воодушевленно целуя, добрался до завязок на платье, но остановился, с озорной улыбкой.
   - Я хочу, чтобы ты сам разделся.
   Ну почему расслабленное выражение лица, плескающийся азарт в глазах никак не ассоциируется с его серьёзным и надменным тоном? Ты, как всегда, - чёрт!
   Я некстати вспомнил про своё коварство, и хитроумный, успевший мне позабыться план. Шикарный мужчина, с аурой уверенности, соблазнял меня даже в незамысловатых действиях: сел, опираясь спиной о стул, вальяжно раскинув и руки, и ноги, показывая контроль над ситуацией. Я теку с него, но ничего, малыш, мы ещё поиграем.
   Опустив глаза вниз, собираясь с мыслями, и отмечая, что на пальце надето кольцо. Момент, когда оно на мне оказалось, я пропустил. И, вместо того, чтобы устроить эффектный стриптиз, я рассматриваю обручальное украшение, что не только идеально сидело, но и грело душу. Со стороны ладони оно выглядело как кора дерева. Полностью из белого золота, тонкое. Маленькие сверкающие бриллианты обходили вокруг главного, и расступались, словно воздушное платье. А в середине сверкал розовый камень. Не знаю его название, но он напоминает мне цвет моих глаз, знаю, ты подумал точно также. Я стоял и улыбался вещи, что станет частью меня.
   - Включишь музыку?
   Рентар испарился буквально на несколько секунд. Из соседней комнаты заиграл не полюбившийся мне в начале, музыкальный центр. Медленная мелодия. То, что надо. А потом он оказался на том же месте, что и раньше в привычной позе. Фух. Мне нужно пробудить его вампа до того, как Рентан поймёт это. Подошёл к нему. Парень выгнул чёрную бровь.
   - Поцелуй меня, - приказал я, не двигаясь с места. Я видел, как обладатель горящих зелёных омутов хотел потянуть меня на себя, но передумал и встал. Нет, не так. Одним точным толчком в грудь, усадил его обратно, и пододвигаясь ещё ближе, вставая по обе стороны от его ног.
   - Поцелуй. Меня. - повторился я, инстинкт самосохранения видимо меня оставил. Зрачки подо мной сузились. Ты злишься?
   - Ещё нет, - ответили мне на незаданный вопрос. Мужчина поднялся вторично, втягивая острые когти назад. О, я знаю, как тебе не нравится подчиняться. Твой хищник в бешенстве. Толкнул уже более грубо. Ногти удлинились, зелень сверкнула, почти во мраке комнаты, последний раз предупреждая меня так себя не вести. Он еле сдерживается. Прости, но я не остановлюсь.
   - Что, ты так и не поцелуешь меня? - И, хотя слова проговорены, есть огромный риск, что ты сорвёшься, но, я же сказал, что не боюсь вас обоих, так что, ты волен выпустить свою сущность. Я наигранно, бесстрашно, отвернулся, сделавшись обиженкой, отходя к окну.
   - Ну, раз не хочешь меня целовать и не надо. - Грустно проговорил, рассматривая луну. Я хотел, повернувшись, показательно отвернуться, но музыка резко закончилась и больше не хотела начинаться, в меня впечатался Рен.
   - Я тебя сейчас... - прорычал он.
   - Убьёшь? - пискнул.
   - Съем! - Он затянул себе в рот мою губу, проводя языком по дёснам. Я чувствовал клыки в опасной близости от себя, но хотел, чтобы он нажал ими. Я не имею понятия, насколько это больно, и какое чувство я при этом испытаю, но хочу. Я всё придвигал голову ближе к его, а он выкручивался, толкая меня назад, мстя за мои попытки. Нога между ног, мы дошли и упали. Деревянный каркас издал непроизвольный звук вместе со мной.
   - Мм.
   Не поднимай свою конечность выше. Он водил и надавливал по моему стоящему органу, дразня меня и распаляя жёстче. Я захныкал, кусая свою руку.
   - Умм.
   Его губы заменили мой способ быть тише, одно резкое движение и взгляд глаза в глаза. Нога взлетела вверх.
   - Ты можешь делать шпагат? - неподдельно удивился отвлекшийся от важного дела. Я сделал прямую линию.
   - Да, - хрипло отозвался. Длинные пальцы, как по клавишам рояля, побежали об бедра до колена, выше, ниже, выше, выше. Чулки поехали за пианистом. Ты специально так жарко-опаляюще трогаешь меня? Втиснувшись на мне, зажал меня между одеялом. Я, охнув, отвернулся. Это слишком много ощущений.
   - Ты будешь смотреть в мои глаза. - Сказали, как должное.
   - м буду... ах...но не сейчаааас.
   Он слишком сильно сжал голень. Голова повернулась, чтобы узреть как, словно раскалённое масло, язык проходится по оголённой коже. Я вздрогнул, широко открывая глаза, кость хрустнула. Слишком сильно... по гучу5 потекла жидкость.
   - Ты без трусов, да? - Проводя кончиком языка по лодыжке, догадался брат, и переворачивая меня лицом к подушке. Поднял таз, размещаясь подо мной, по пути избавляя меня от одежды. Золотая ткань полетела с кровати, оставляя меня абсолютно обнаженным, под горящим таранящим взором моего будущего супруга.
   - Я чувствую запах твоего возбуждения, - проводя носом по моим ключицам, заставляя меня чуть ли не откинуться раньше времени. Когда он успел снять второй чулок?
   На мне остались одни подвязки и Рен просунул палец между резинкой, натянул и отпустил.
   - Ам! - наслаждаясь моей физиономией, проделал так снова. Я немного тревожусь, что будет дальше, но бесспорно жду. Лизнул шею, клыки царапают кожу, он смял мои бёдра. Больно. Десять длинных острей вонзились в кожу, подстрекая похлеще. Он таким образом держится, чтобы меня не кусать?
   Рен прикусил кожу на вене, у меня руки перестают держать, задрожав от напряжения. Наглое колено коснулось моего возбуждения, губы и зубы провели мокрую дорожку до губ, быстрым прикосновением втянул.
   - А-а-а.
   Его излюбленные тропинки стали разворачиваться к груди, оставляя розово-красный след из засосов. Фиолетовые простыни были бессовестно скомканы в кулаках, рот выдавал громкие вздохи, которые никак не могли получаться лёгкими и ровными. Стоны слышались как будто со стороны, сердечный клапан заходился в неминуемом искусстве барабанов, веки закрывались, и даже после того, я всё равно видел непроходимые, зелёные, необузданные очи. Целуй меня.
   Впервые чувствую себя таким уязвимым. Рен сжимал когтями мои ягодицы, попутно ласкал соски. Локти согнулись. Я бы рухнул, не будь его подо мной, а так опустился на его ноги.
   - Анх-кх. Длинные тройки6 жутко царапались. Я отвлекался на свои ощущения, забывая о железной хватки Рентана. Главное, чтобы он не спустился вниз. Он голодный. Хлопок.
   - Ау!
   Шлёпнул меня по попе.
   - Амм.
   Его язык блудил вокруг соска, он кусается! Второй, растирал пальцами, водя фалангами между половинок ниже поясницы. Я уплываю. Член набух.
   - Аа--ааа.
   Старший из нашей семьи подо мной вздрогнул, а я устремился куда-то не сюда, выплёскивая на пресс Рентара.
   Он укусил меня? Он меня укусил... а дальше начался сущий ад, по чьим-то словам, возможно для кого-то, но не для меня. Мой жених обезумел. Он перекинул меня через себя, почти сломав кровать. Поставил раком, ввёл палец, прокручивая. И глубоко погружая клыки в плечо. не успел я ещё от оргазма отойти, а ко мне вернулась эрекция.
   Рен знал, что отсутствие секса приводит к забыванию тела, но его вампир проснулся, процесс запущен. Как только его самая желанная еда попала в рот, всё, он забылся. Дальше билась только одна цель - стоны, громкие выкрики. Нужно сильнее запускать свои острые зубы в тонкую плоть. Когда расходится кожа, когда сдвигаются сосуды, когда рвётся источник горячего солёно-сладкого вкуса. Но он не будет много пить, нет. Он будет долго наслаждаться сознанием Мария, его эмоциями, его мыслями, такими громкими, они втекают в него с каждым огневым глотком, соцветием вкуса, голоса и запаха. Заставляет хотеть большего.
   Резким нетерпеливым движением он завёл руки Мари назад, одной рукой стягивая запястья за спиной. Толчок. На кунцитовые глаза наворачиваются слёзы, они сильнее распахиваются, именно это привлекает нападавшего, он с маньячным удовольствием наблюдает за реакцией своего любимого человека, и своей жертвы.
   Он перестал двигаться, он выжидал, когда его сокровище начнёт извиваться, и дождался. Беловолосый паренёк двинулся, закусывая губу от боли. В чёрной, такой противоположной голове появилась мысль: "Я помогу тебе". И быстрыми жёсткими ударами под всхлипы, и непомерно схваченную спинку кровати. Он двигался глубоко и точно, выходя полностью, и заново входя заполняя до самых краёв, оставляя следы на нежной коже.
   - Акха.
   Руки ныли, хоть он и снял перевязку, это не означало, что он здоров, от шлепков по филейной части оставались синяки в форме больших ладоней, кто разрешил быть ему таким сильным? Из губы текла кровь, падая на подушку. Рен нереально двигался, Марий не мог уследить за своими чувствами. Это было больно... все прикосновения, поцелуи с выворачиванием шеи, тёмные засосы, удары; он ломал ему рёбра, когда усаживал на себя. Но кроме боли и метаний по всем граням мира, до неполной потери сознания, ему было невообразимо хорошо. Первый раз он ощущал своё тело полно; всякий изгиб и ямочки, каждую клеточку тела кололо. Накрывающий пик наслаждения, оргазм, экстазирующее удовольствие, один за одним. Проникающие клыки во все эрогенные точки на любой части верхней половины Мари. Благо за ключицы не так часто кусал. Горячо, без остановки.
   Рен перевернул младшего брата, продолжая в том же духе. Установив Мари руками на пол, поднял одну ногу себе на плечо, а вторую согнул. Кровать трещала и скрипела. Мальчику снизу не хватало кислорода.
   Прошло полтора часа, блондин устал, но каждый фееричный конец был не менее ярким, чем предыдущий. Деревянная спинка - стала щепками, Рен держался за неё когтистыми пальцами, стараясь больше не пить, но не мог сдерживаться, он двигался со страшной силой, круша всё вокруг, и сдирая загорелую кожу о стены и полы. Уже не простые ногти протыкали бока и ноги, оставляя красные полосы. Марий молчал на счёт нанесённого ущерба его физическому состоянию, боясь испортить ту идиллию, до которой они дошли, лишь старался не потеряться в ощущениях, сделать давление на спину, переместив с запястий, которые ещё чуть-чуть и доломаются. Никогда он ещё не думал, что настолько слаб телом. Всё познается в сравнении...
   Крутой оборот переворачивает человека на спину, нога неправильно вывернута. Боль растворяется в взбудораженном аффекте желания. Рентан схватил его член, сжимая только двумя фалангами, и продолжая вбиваться, нереально далеко прокручивая внутри, у него слишком большой, чтобы заходить так...
   Заполненные зелёным глаза, наслаждались видом страдания, перемешанного с туманом на розовом море, распахнутыми губами и стоящими торчком локонами, он нарочно не присасывался к нему ни в поцелуе, ни в не, когда было видно его румяное личико.
   Поворот, смена позиции. У него аритмия в коктейле с тахикардией, он больше не может. В который раз заканчивая, выстреливая почти прозрачной струёй. Жёсткие острые пальцы грубо хватают за скулы, поворачивают к себе на девяносто градусов, и выпускают клыки в уже имеющиеся ранки. Красная, горячая, густая и опьяняющая как ликёр, стекает по подбородку, попадая прямо оппоненту в рот. Полностью грязная постель, на которой слились все прелести живого организма, принимает ещё красного. Стены, которые не раз, и не два, и даже не пять, обнимали худенькое тело, слышат звуки плача, крика и стонов. Это просто выходит в дно.
   Рентар подбрасывает Мари, и ещё до приземления, стоя на кровати, доставая до потолка, входит в него на весу. Жестокий, сошедший с рельс вампир кидает парня в стену, медленно, истязающе-медленно проскальзывает в разработанный, но узкий анальный вход, не контролируя силы, придушивает его. Член увеличивается в раз, он протыкает синюю вену на шее, оттягивая за волосы грубо назад. Марий плачет, горячая сперма заполняет всё пространство, и кончает вслед на них обоих, на этот раз отключаясь. Это тело ещё не скоро восстановится, а потому он проспал до самого дня. А обладатель вампирского гена прыгнул в окно, падая лицом в снег, пытаясь почувствовать жгучий холод...
   * * *
   Что. Я. Наделал? Битый час пытаюсь собрать в голове миллионно-частичный пазл.
   - 30.
   У меня какое-то странное замороженное состояние, полная уверенность, что я натворил необратимое, и по-прежнему никакой чувствительности к холоду. Поднял голову, выдыхая, и наблюдая как появляется на морозе пар, с запахом железа. Солнца не видно из-за деревьев, но я знаю, что почти обед.
   Тихий, едва различимый шепот: - Рен, я поднимаюсь в комнату. На кровати, в той самом месте, в которой оставил его мой вампир, который совсем не хотел заботиться, хотя я протёр его мокрым полотенцем. Он смотрел в потолок, но я знаю, был он не здесь, губы повторяли моё имя. На плечах застывшая кровь, по бокам подтёки, на ногах засохшая сперма, и он весь в побоях. Твою... он не может встать. Наверное, он перевернулся, я не хотел его будить, итак истерзал за ночь. Кровать была сломана, матрац провалился, щепки я кое-как скинул на пол, а чистый полотенец, который я положил под него, лежал то ли под Мари, толи ещё где-то, но видно его не было.
   - Марий... - слова совсем не выходят. И у тебя хватает совести, сказать такое, ему?!
   - Всё хорошо, - он еле говорит. - Помоги мне подняться. Я подхватил его в местах менее многочисленных следов. Он скривился.
   - Прости.
   - Нет. Я этого хотел. - Марий усмехнулся. - Теперь будешь кровь у меня, лишь у меня пить.
   Каким... местом ты до этого дошёл? Да у тебя живого места на коже нет.
   - Ты есть не хочешь? - спросил на голову поехавший брат...
   Так, об этом потом поговорим.
   - На ближайшие... - я рассмотрел его, обходя по кругу и придерживая под локоть, под моим взглядом очень интересное место начало подниматься. Либидо у него конечно... кхм. - Двадцать дней можешь об этом забыть.
   - Почему? - не поняли меня. Я повернул его к зеркалу передом.
   - Смотри.
   - В принципе, я думал, хуже будет, так что, это ещё по-Божески... - сказал человек без инстинкта самосохранения. Выдох.
   - Ты себя хорошо видишь? - Я нажал на маленький на его руке кружочек. Марий сощурил веки.
   - Вот видишь, тебе больно. А я ненавижу себя за это.
   Но... мои глаза загораются, мышца ниже живота повторяет стойку Марииного, клыки выдлиняются, смотря на вид озадаченного вида своего мальчика.
   - Ты возбудился, потому что у меня такой вид? - Я без тебя знаю, что больной извращенец. - Ты можешь меня взять.
   Он так боится, что я уйду? Заманчивое предложение, но вслух я сказал другое:
   - Тебе нужна мазь. А не я.
   - И ты сейчас скажешь, что там твоя слюна!
   Я понял, насколько урод, на многих местах, где я в принципе мог дотянуться, там, где пил, везде были кровавые следы. Слюна вампира залечивает. Я не удосужился облизать, после того, как сотворил такое, это было в первый раз. Мне конкретно сорвало крышу.
   - Будет лучше видно звёзды, - прошептал в ответ на мои мысли, или я вслух сказал? Он встал на носочки, целуя меня, и сводя брови над переносицей - это шанс почувствовать себя ещё ничтожнее. - Обратишь меня?
   - Нет.
   Марий на это лишь улыбнулся.
   - Я так и знал.
   Включилась горячая вода.
   Я смывал с него всё: грязь, боль, страсть. Не могу смотреть на эти чёртовы укусы. Плечо. Сам виноват, сам всё и исправлю. Я лизнул проколотое место, высасывая остатки крови. Клыки начали удлиняться. Отстранившись раз 10, глубоко вздохнув, и, почти успокоившись, продолжим. Он поскользнулся, кладя руку на моё причинное место.
   - Ты хочешь меня, - сказало розовоглазое чудо.
   - У тебя ещё "я" внутри.
   Покраснев, мой ангелочек отвел глаза.
   - Ты же знаешь, что от твоих слов у меня встаёт, зачем ты издеваешься?
   - Даже не начинал, - аккуратно потянув за руку, развернул к себе, встречаясь с распахнутыми огромными кунцитовыми радужками. Он выставил ладонь, тыльной стороной к себе, между нами. Что-то, да изменилось... Я провёл по мокрым волосам, приводя их в порядок. Я старался смотреть на его макушку, спускаясь к месту преступления, чувствуя под руками дрожь. За левым ребром забилось как за нас двоих. Я вошёл в него двумя фалангами двух пальцев. Он сжался.
   - Тебе больно?
   - Нх... да... блин.
   - Но мне надо тебя помыть.
   Просунул немного дальше, разрабатывая тугое отверстие.
   - Я вчера порвал тебя.
   Он покачал головой и закрыл глаза. Раздвинул пальцы, слушая сдавленный хрип.
   - Тшш. Я легонько.
   Нц, а он мне ещё что-то про: "возьми меня" говорил,
   - Мне просто интересно, как бы ты смог меня принять? - Надавил третьим пальцем, проникая, и направляя туда душ. Марий начал дёргаться, пришлось обнять его одной рукой за поясницу, удерживая в одном положении.
   - Кха. Там сильно.
   - Прости, прости. Я почти всё.
   - Ан... кха, ан-ах-а.
   Всё. Последние белые струи потекли по икрам, а потом они стали бесцветными. Нежно вынув конечности, отпустил парня, тот сразу же съехал, не держа себя на ногах.
   - Ты всё ещё хочешь меня?
   - Да.
   Ну что за упёртый ты??
   - Поднимайся, помогу тебе.
   Попытка объяснить ему хоть что-то, не увенчалась успехом.
   Глава 15
   Он подхватил меня на руки, взявшись за подмышку, на которой были отпечатки его пальцев. Больновато, но терпимо. Спина коснулась холодной материи. Э... Где мы? Мы оказались в "никогда не бывалой" комнате нашего дома.
   - Это чья? - решил уточнить.
   - Наша новая.
   Э? Он спустился к моему соску, в момент прикосновения горячего языка, стал твёрдым и начало щипать. Вчера кто-то его прокусил, а теперь я мучаюсь. В ванне горело всё, а особенно ощущалось в заде, где и сейчас пульсировало.
   - Нха. Рен. - Я схватил его за волосы. - Больно.
   На глаза навернулись слёзы.
   - Сейчас пройдёт. - Поднёс два пальца к моим полностью восстановленным губам, заглушая мои выкрики. Боль действительно потихонечку начала утихать. Я прикрыл глаза, обсасывая пальцы брата. Не представляю, что подумает мама, когда увидит меня в таком состоянии.
   Рентар сидел рядом, я не сразу заметил, что он прекратил. На живот легло что-то холодное.
   - А-а-ам. Что это? - Я попытался посмотреть, но увидел лишь чёрную густую макушку.
   - Это мазь. К вечеру должно всё пройти. Ты сам не сможешь смазаться. - Провёл гелем по груди, плечам, шеи, подбородку, лицу, рукам. Я стонал.
   Холод успокаивал и давал какие-то новые ощущения, в дополнение к грубым движениям, и я превращаюсь в лужицу.
   - Кстати, - прокашлялся, получилось хрипло-возбужденно: - как я выйду за тебя, если у меня в паспорте написан пол? В ответ мне загадочно улыбнулись.
   - Тут высохло. Переворачивайся.
   Там, кожа оказалась ещё чувствительнее.
   - Всё. - Быстро ты. - Не успел.
   - Чего?
   - Твоего желания избежать, - он коснулся холодным средством поднятого возбуждения.
   - А-аа.
   - Знаю, что ммм... - повторил он мой сжатый стон. Не дразнись.
   - Ладно. - Он нежно взял его в руки, медленно двинулся по длине вверх, передвигая пульсацию, разгоняя прилившую туда кровь.
   - У ммменя ещё губы прокусаны. - Не моргнув соврал я. Их-то ты облизывал.
   - К этому тебе не привыкать. Я люблю кусать...
   Это я уже понял. Мучительно медленно пополз вниз, словно совсем не двигаясь. Не нравится так. Двинул бёдрами вперёд, разом отозвались болью.
   - Какой нетерпеливый. Так и скажи, что просто хочешь, чтобы я тебя поцеловал, - распознал мою безобидную ложь. Я смутился.
   - Хочу. - Сознался я, и ко мне склонились, проводя по одной губе напряженным языком. Он слегка прикусил, что начало жечь. И ты, как всегда, прав - я привык к этому. А вот к тому, что ты так вяло водишь - нет! Я прогнулся в спине, прошептав в поцелуй: - Рен, быстрее.
   - Нееет, - простонал он, снова копируя меня. Садист! Ноги согнулись, трение продолжалось, губы терзали заострившимися зубами, кусая язык.
   - Аммм. - У меня член начинает болезненно ныть.
   Я закрыл глаза, толкаясь в его руку. И он наконец-то сжалился, приближая меня к кульминации. У меня начало дёргаться, после вчерашнего, очень чувствительное тело.
   Я что, потерял сознание? Открывая глаза всматриваюсь в родное, красивое лицо, пытаясь понять, что произошло.
   - Это второй раз. Ещё один такой выкид, и мы поедем к твоему врачу.
   Я лежал на той же кровати.
   - Сколько времени прошло?
   - Около часа.
   - Извини.
   - Да нет, всё нормально. В принципе, для меня это лучшая награда. Только постель опять в эякуляте, и ты замёрз, - оповестили меня, не чувствовал.
   Всё стало значительно лучше. Я даже поднялся. Остались несколько синяков, но они стали менее заметными, два отпечатка руки, и моя попа пострадала больше всего. Меня ещё раз смазали, на этот раз одним пальчиком, чтобы не подвергать мою жизнь опасности. "Ага". Меня покормили "непропадаемыми" блюдами.
   - Давай возьмём десертики?
   Уверен, мелкие сожрали моё безе, а теперь он хочет, чтобы и остальные съели.
   - Хорошо.
   - Так ты злой был из-за того, что у тебя секса не было?
   Ты... С ума из-за тебя схожу, и от твоей логики!
   - Если будем чаще повторять то, что было сегодня - узнаешь.
   - Какой ты хитренький. Рыжие волосы должны у тебя быть, не белые, определённо.
   Касания к губам, глубоко и томно, медленно и желанно.
   У меня ещё есть время для выполнения своего плана, который я обязательно выполню до отъезда, или после.
   Мы собрали еду, положив её на стол. Для начала я пытался порезать руку Рену. Не знаю, как проходит обращение, но по книгам и фильмам нужна была обязательно кровь вампира, но как назло, двигаются они гораздо быстрее нас, и я либо промахивался, либо, как в последние три раза, резал то, что попадалось под лезвие.
   - Марий, ты что убить меня хочешь? - Я стоял с воткнутым ножом в столешницу. - Знай, я бессмертный, поэтому у тебя ничего не получится.
   Вот именно после таких слов, в голове появились картинки 18+, со связанным Реном и измывающимся над ним, мной. Смена ролей. Мне определенно нужно становиться вампиром.
   - Рен, - я завёл руку за спину, в которой так удобно держался наточенный им же ножик. - А когда у нас будет свадьба? В данный момент он собирал тарелку с шоколадным тортиком, сделанным из остатков шоколада, в специальный контейнер.
   - Ты сейчас хочешь поговорить об этом?
   - А почему нет? - невинно, с нажимом проговорил я. Ненормальная ситуация, конечно. Я подошёл сзади, стараясь говорить и двигаться непринуждённо:
   - Я хочу зимой.
   - Так ты хочешь "скорее"?
   Сделав выпад, я должен был попасть, но попался я... Скрутив меня со спины, крепко прижал к твёрдому телу, двузначно прошептали в ухо:
   - Это ты так разговариваешь? М? - Вместо того, чтобы помыть руки, поднёс каждый пальчик к моим губам, толсто намекая, сделать это - должен я. Понимая, что мне и так достанется, решил не спорить, по очереди вбирая в глубь каждый ноготок, чувствуя гладкость и сладость. Они удлинились и слегка кололи, пуская по венам тонкие вибрации.
   - Ну, а теперь мы уберём "орудия" ... эээ... мечты - нашёлся вампир, смеясь и выхватывая из моих с силой сжатых ладоней, средство помощи нуждающимся, и откладывая от моего греха подальше, на стол.
   - А теперь давай поговорим. Только беседовать мы будем не о свадьбе... она у нас что-то очень опасная выходит.
   Я опустил голову.
   Усадив меня к себе на колени, на диване и заведомо обезопасив себя, скрутив мне руки, крепко удерживая.
   - Марииииий, свет мой, скажи, да всю правду доложи, что ты делал с ножичком в руках? Какие гаденькие мысли попадали в твою белую головушку? - нашёптывал мне с разных сторон демон искуситель, да так жарко, что я закусывал губу, и пытался успокоить органы ниже пупка... Через пять минут я мечтал этот говорящий рот, на своих губах, а эти сдерживающие меня конечности, на место, на котором сижу. Ладонь легла мне на лоб.
   - Извини, но я тебя накажу - серьёзно начал Рен, видимо хорошенько прогулявшись у меня в голове.
   - Нельзя без спроса читать меня.
   Было обидно, что так нагло влезли в самое сокровенное, я ведь итак ему всё отдал, что было. А на самом деле мне страшно, после того как узнал о его способностях, что он придумает мне в наказание.
   - Хочешь ещё один шанс?
   Я активно закивал.
   - Ладно, - сжалились надо мной, а потом мы закончили сборы. Моя кровь была в Рентане последний раз сегодня утром. Сейчас почти вечер. Время ещё есть, но мне нужно поторопиться, а для этого взять в руки дух. Если ничего не выйдет, я огребу ни за что. Так, не время сдаваться, потому как, если получится, я получу самое ценное - вечность на двоих со своим будущем мужем. Муж... кто бы мог подумать.
   Часам к шести мы оказались в родительском коттедже. Какого было моё удивление, когда я понял, что сейчас даже не обед. И как мне теперь считать?! Ладно, будем надеяться, я успею.
   Первым делом мы пошли за утренний стол, и брат, как ни странно, ел со всеми, расхваливая еду, только чего он довольный такой, как чеширский кот? После трапезы я решил обговорить свой хитроумный план с детьми. Вот как потом их отсюда убрать? Шепнув пару слов маме, примерно подгадав нужный момент, заинтересовал новой игрой детвору, которые решили позвать с собой старших, в "ковбой и индейцы". Индейцами были Егор и Рентан, ну, а пастухи ловили...
   Игра началась. По-быстрому заперев своего нелюбимого брата в комнате бани, подавил гаденький смешок. Теперь оставалось убрать последнего.
   - Егор повержен! Я пойду посмотрю, чтобы он не сбежал! - бросил взгляд на загнанного в угол хищника и скрылся за дверью, переводя дыхание. Только. Один. Шанс. Что-то я разволновался. Ладони вспотели.
   - Фуух~.
   Он же не станет применять магию при сестре и Николе? Нет, нет, он хороший, всё будет как надо. Еле сдержал нервный смешок.
   Ничем не примечательный знак, и я, потирая рученьки от предвкушения, иду в зал. Рен был повержен. Обречённо-неулыбчив, со склонённой головой и завязанными за спиной локтями. Эта роль явно ему не идёт, сразу хочется прижать к себе и гладить по волосам, и целовать, и беречь. Сложный день. Примостился на излюбленном месте - коленях, сильнее сжимая иголку в пальцах.
   - Марий... - он даже не открыл глаза. Как-то жалко мне его. Мечтая, чтобы мои мысли были как можно громче, прокричал про себя: "ПРОСТИ МЕНЯ!!!!" Аккуратно вонзил заострённую тоненькую палочку, слизывая выступившие капельки из на глазах затягивающегося прокола.
   Марий. Кажется, я предупреждал...
   Никаких изменений не произошло. Неужели мне действительно придётся умереть, чтобы обратиться? Не вовремя позвали домашних на Новогоднюю прогулку, и хоть снега нет, это было по моей просьбе. Я, полностью подавленный, опустился на плечо Рентана. Боюсь. Кажется, совсем впадаю в отчаяние. Что, если есть какой-то другой способ? Я не знаю о нём. Иголка выпала из ослабевшей руки. Фильмы - книгами, но жизнь ведь более опасная и простая... Я эрго7 пошёл на радикальные меры. И ради чего? С правой стороны послышался треск рвущейся верёвки. А вот и конец. Не знаю, какое-то смиренное чувство. Спокойное, я бы сказал не преисполняющее боли или терзаний, но жутко давящее, отягощающее. Горячие ладони легли на поясницу, я вздрогнул.
   - Что мне с тобой делать? Ты думаешь, я не знаю, что ты пытаешься сделать? Зачем тебе это? - это чересчур прямолинейно. У меня глаза открылись, не думал, что мы будем говорить об этом.
   - Хочу быть с тобой, - это страшные слова, они причиняют боль.
   - Ты со мной, - ты ничего не понял. Я отрицательно замотал головой.
   - Всегда хочу. Как представлю, что мы расстанемся. Я буду стареньким, мои волосы станут серыми, и из-за тяжести их придется подстричь. Дедушка с тросточкой, больной и дряхлый. И рядом ты, такой же молодой и красивый, с гордой осанкой, высокий, статный. Сначала меня будут называть твоим отцом, потом дедушкой, после, прадедушкой. - я всхлипнул, понимая к чему доходит разговор. - А, однажды, когда мои глаза перестанут видеть, а ноги ходить, но я по-прежнему буду чувствовать твою руку, ведь ты не кинешь меня, я не проснусь. Больше никогда, и ты не сможешь этого изменить. Я не оберну время вспять, когда мне восемнадцать, не вернусь в сегодня, и не стану умолять тебя сделать себя вампиром, потому что будет уже слишком поздно... Я не смогу с этим смириться. Пройдут годы, и ты найдёшь другого. Ты не сможешь заниматься любовью со мной, вернее, я не смогу. Ещё чуть позже, я перестану быть пригодным для твоего питания, и я буду знать, что ты тайком по ночам бегаешь к другим людям, чтобы удовлетворить себя. Я никогда не увижу их лиц, не узнаю их в толпе. Я просто буду знать...
   Что-то мокрое упало мне на предплечье, и, вместо того, чтобы посмотреть вниз, я поднял взгляд вверх. Зелёные глаза, наполненные прозрачной влагой. Ты... плачешь?!
   - ... Пожалуйста, Рен...
   * * *
   Конечно, я не собирался выполнять угрозу в действие, но не спорю, это приглянулось моей второй сущности.
   "Хитроумный план", - так он его прозвал, усмехнулся. Я сразу догадался, как он первый раз вошёл в комнату, но было слишком увлекательно, смотреть на его попытки. Знаю же, что упёртый, но я на собственной шкуре убедился - он из нашей семьи - на голову долбанутый.
   Пусть, чисто на подсознании, я знал каждое слово, ту самую причину, но оказался неготовым услышать это из твоих уст. Больно. Потерять сейчас или через много лет? Даже если попрошу его: пусть это будет, когда угодно, только не сейчас. Я не хочу терять, но... почему твои глаза настолько розовые, а страхи настолько сильные? Почему из-за своих я не могу дать тебе счастье? Можно откладывать этот момент вечно: после свадьбы, после дня, которого я до сих пор не знаю, рождения, как возьмём ребёнка, после того, как он вырастет, когда ему исполнится 18 лет. После... И каждый раз я буду это говорить, убеждать себя, что так лучше. Только кому? Почему я никогда тебя не слушаю? К этому разговору мы больше не вернёмся, все слова сказаны. Что это за чувства в груди? Сожаление? Желание? Решимость?
   Я начал покрывать родные плечи поцелуями. Я не готов видеть, как твои глаза угасают. Пока не появились клыки. Я не готов смотреть на то, как ты стареешь без меня. Сжал упругую половинку, потирая между ягодицами. Маленькие пальчики вцепились и сжали ткань в кулак. Первый стон, который бы обозначал конец, но за каждым концом ведь начало, был легко и звонко сорван с губ.
   - Где твоё орудие пыток? - в ответ мне пожали плечами. Я не готов тебя терять. Сделав два прокола на изящной шее, медленно совершил глоток.
   - Агх.
   Терпи. Уколов себя, вытянувшимися когтями, в трёх местах, придвинул за пушистый затылок. Без колебаний, отпил. Два резус фактора смешались в коктейль из нулёвки, так называемой золотой, и третьего отрицательного. Отстранился, заглянул в его глаза, нежно поцеловал, сплетая языком наш вкус.
   - Спи.
   Я так и думал, что мой морок на него не подействует. Но он закрыл глаза и повис у меня на руке. Я буду спать, если ты хочешь. Перенёс нас в комнату, укрывая тёплым одеялом и уложил себе на подмышку, целуя в лоб.
   - Ещё немного.
   Моё сердце никогда не билось так часто. Я готов был лезть на стенку, и, хотя прошло только несколько часов. Ранки зажили быстро, а вот его дыхание не становилось незаметнее, он продолжал сладко спать. Я мог бы корить себя по типу: "что же я сделал", и рвать на себе волосы. Но я не жалею о своих поступках, если делаю, и уж точно не о тех, что приносят радость Марию. Хлопнула дверь в прихожей, чтобы тут же отозваться:
   - Мы дома! - Вероятнее всего для того, чтобы мы успели спрятать улики, или же себя...
   Уходить, даже чтобы поприветствовать, не хотелось. Нужно было оставаться дома, но я его, как всегда, не послушал. Я вспомнил обеспокоенное лицо мамы и крепкие объятия отца... Все равно рад, что приехал сюда.
   Сколько бы не думал о другом, мысли возвращаются к царству Морфея. В начале я бегал в комнату раз за двадцать минут, проверяя спящую красавицу, услышал бы пробуждение, но никак не мог себе в этом отказать. А вдруг?! К вечеру все на меня начали подозрительно поглядывать. Я влетал в комнату, уже с более большим промежутком, но оставался с ним дольше. Когда кто-то хотел пойти со мной, я, позаимствовав бараней тугодумности у одного беловолосого принца, отстаивал кровью и по/том вход в наше убежище.
   К ночи пошла тяжелая артиллерия:
   - Рен, что происходит? Скажи честно, ты его убил? - осторожно поинтересовалась мама. Надеюсь, что нет. Когда на её шутку было выставлено серьёзное лицо, что совсем её не обнадежило.
   - Рен? Правда, я хочу помочь. Что с Мари?
   - Он спит, - так же, как и сотни раз до этого ответил я.
   - Так, всё, хватит, я иду туда, и ты меня не остановишь! - состроив воительную рожицу. Вампир взбесился. Зеленоглазая блондинка двинулась на второй этаж, я последовал за ней, сдерживаясь, чтобы не взлететь, и впуская когти в ладони. А потом понял, а что она увидит? Чего я так переживаю? Проникнув в нашу спальню, родительница подошла ближе к кровати, прощупала пульс, даже лоб потрогала: "живой".
   - И правда, спит... - недоумённо прошептала куда-то в спинку кровати.
   - Я же говорил.
   - Рен, ты чего так измучил мальчика? Признавайся, наверное, устроил ему "жесткие скачки"? Смотри, какой худенький, ему бы более снисходительный вариант любви выбрать.
   Я округлил глаза, по-другому посмотрел на ту, что меня вырастила. Кажется, я покраснел.
   - Ай-яй-яй. Молодость-молодость. - хлопнув меня по плечу, она кинула меня наедине с мыслями. А я понял, в кого я пошёл характером. Подколы... - дело семейное...
   Утро встретило без изменений. Дом затеял после-праздничную уборку. Жужжал пылесос, и стал жужжать сильнее. Кто-то вошёл.
   - Рен? - стараясь перекричать звук машины - он что, ещё спит? - спросила мама.
   - Ну...
   - Я знаю, со вчерашнего дня. Так? Я бы услышала вас ночью, слух у меня хороший, будь оно так... - с прищуром подозревали меня. - Что ты сделал с бедным ребёнком?!
   Вот нормально вообще? Её ребёнок - я. А наезжают всё равно на Рена! Непохожая на меня по внешности женщина, подошла к кровати, потрясла брата за плечо:
   - Вставай, Марий, давай, родной. Обед уже. Хоть покушал бы чего, а то скоро так ветром сдует.
   И... Марий промычал на тип: "ещё пять минуточек" повернулся на другой бок, ко мне лицом, и засопел ещё более сахарно, подложив под щечку ладошку.
   - Нет, сынок, вставай. Поздно уже, хватит лежать, вставай. Если убираться не хочешь, хоть на улицу сходи проветрись.
   Я сейчас не понял... Молча и непрерывно моргал, переводя взгляд с настойчивой матушки, на вроде как в должного обратиться вампира... Пора давать объявление, "если вдруг при уборке найдётся моя челюсть, просьба отдать целой и невредимой". Уставившись на весь этот "беспорядок", я, честно говоря, ушёл в закат.
   Мысли вернулись не сразу. Не сработало? Или всё же...? Почему тогда он не вставал? Побочный эффект? Мне реально надо было его разбудить. Сонное чудо распахнуло очень яркие розовые глаза. Не человеческие глаза.
   - Слушай, ты что, в линзах спишь?
   - А? - не понял её мой парень.
   - Да, - ответил я за него, приходя из оцепенения.
   - Ладно, вы пока умывайтесь, а я завтрак разогрею. Жду через 15 минут - сказали нам, хитро улыбаясь ""Ничего вы не успеете, ха!", и оставляя наедине.
   - Ма...рий?
   - Я хочу есть, - оскалились во все 30 белых зуба и два острых новых клыка. Потрогал приобретение:
   - Ай, острый.
   Я влетел в него, вдавливая в кровать.
   - Ты так долго не просыпался. Я испугался.
   - Извини. Мне кажется я буду ещё тем соней-вампиром. Я бы ещё часок вздремнул - зевнули мне на ухо. - Можно я тебя съем? - Как бы невзначай, поинтересовался мой белокурый кровопийца, находясь в опасной близости от моей шеи. Как только я кивнул, в кожу вонзились два шила, пронизывая оглушающей болью. Несколько жадных глотков, прозвучавшее удовлетворённое:
   - Амх! - и юркая конечность поползла по груди, нащупывая что-то пониже, возвращаясь к источникам, запуская блуждающие наглые ручонки, через дорожку волос, к начавшему пульсировать органу. Без возбуждения, всегда мало приятного.
   А вот Марий, это отдельный разговор, этак на тома три-четыре, если не больше, за время от нашего знакомства.
   Хочу его. Но если мы пропустим завтрак, кое-кто расстроится, и, в конечном счёте, обидится, а мы этого не допустим. Приподняв за талию, заставил встать на босые ноги. Нехотя оторвавшись от моей шеи заглянул в глаза своими кунцитовыми.
   - Почему ты согласился?
   - Я не знаю, что тебе ответить. Это было спонтанное решение, я поддался чувствам.
   Запах моего малыша изменился. Он перестал быть сладко-кремовым, становясь концентрированнее и гуще, но не приторным, лишь добавился аромат, что так хорошо сочетается с моим. День, два, и мы свяжемся, я ощущаю это, и хочу, чтобы ты тоже знал, чем грозит тебе наш тандем. Мы несколько раз переглянулись, не отводя взглядом, сохраняя молчание.
   Сто процентов светловолосый - настоящее чудо. Он слопал пол тарелки мант, оставшееся тирамису, целое блюдце салата, запивая всё это соком, ничуть не морщась. У меня глаза на лоб полезли, он в жизни то столько не ел. Быстро прожёвывая, лучезарно улыбнулся слегка проглядывающими клыками, я сверкнул очами, показывая на рот, но проигнорировав меня полностью, продолжил аппетитно уплетать всё, что было на столе.
   - Ничего себе! - всплеснула полностью похожая на меня женщина. - Такой худенький, и не скажешь, что ты столько кушаешь. Я сам в шоке.
   - Угу - только и произнёс Марий.
   - Не то, что твой брат, поковырялся в тарелке и всё, - наигранно-обиженно упрекнула мама.
   - Угу - снова было ответом. - Можно мне ещё он то? - указывая с набитым ртом на ещё какое-то блюдо, обрадовал кормилицу. Я мог только открывать и закрывать рот, думая, что с ним не то... Вот сработало же? Но какие-то жалящие сомнения не покидали.
   * * *
   Мне снился страшный сон... Два больших огня, словно засиявшие в один миг глаза, осветили мне путь, но коридор, по которому я проходил -не кончался. Он шёл темнотой вместе со мной. А взгляд... такой насмешливый, как бывает. Тёплое прикосновение лёгкого огня, и я уже нахожусь на кухне, в руках какие-то подсвечники, на полу маленький мальчик с игрушками, разбросанными по всему паркету. Ко мне спиной стоит обнажённый по пояс, с широченными плечами, спиной, покрытой бугристыми, гладкими мышцами, самый любимый на свете вампир.
   - Ты же знаешь, как я тебя люблю? - говорит он и подходит с пустым стаканом, он задирает рукав на моей руке, и чем-то острым хлёстко разрывает тонкую материю. Я словно в дурмане наблюдаю за всеми этими действиями, не шевелясь. Красная кровь стекает в подставленную ёмкость, и я не могу отвести взгляд от зелёных фонарей, как и разомкнуть пальцы, ведь упадёт тяжелая вещь, испугав, безбрежно, нечего не замечающего, ребёнка.
   Мои конечности словно застыли, и тут я понял, без возможности пошевелиться, хочется повернуть шею, а она словно под многотонной тяжестью затекла. Меня замуровали где-то глубоко под землёй? Холодно. Липко. До паники. У меня никогда не было клаустрофобии, но сейчас я будто задыхаюсь. Я всё ещё могу закрыть глаза, а открыв вижу странный, нескончаемый туннель, напоминающий стенами, городское метро.
   Рен? Рен?! Первое, что я смог почувствовать, когда под веки стал просачиваться свет, руки на плечах, и облегчение. Резко в голове запульсировало сильно и настойчиво, я различил несколько громких, на удивление, дыханий, биение человеческого и нечеловеческого сердца. Я знаю, как движется моя кровь и как чужая. Запах был оглушающим. Пахнет пылью от штор, сыростью, от мокрого висящего полотенца, пахнет различной химией и едой, хочется закрыть нос, но... в дыхательные пути попадает аромат, несравнимый ни с чем, он поселяется в лёгких, как самый дорогой и желанный гость, которому хочется дать запасную связку ключей, лишь бы он был тут почаще. Пахло Реном. Он как кокон обволок меня; всё, что я больше всего хотел почувствовать, окружило меня.
   Мне вдруг стало так комфортно, так хорошо, что я расслабился, закрывая глаза. Покой... Но долго мне так лежать в постели не дали.
   Со светом от дня, с поднятыми веками в грудь ворвался первый глоток. Пульсация обошла вокруг, принюхиваясь ко мне, затаиваясь, мороча мне голову тревожным дыханием, пока лезли клыки к противоположным зубам, и чесались дёсны. Хотелось пить, да так сильно, словно у меня отравление газом и плюсом нос не дышит, просто засуха пустынная! И рядом был Рен, такой обволакивающий, баюкающий спокойствием, уносящий в историческое забытьё. Почему-то мыслей на что-то другое у меня не было. Только горячие руки, что должны исходить теплом точно на мне. Только горячая кровь. Быстро аритмирующая мышца стала оглушающе громкой. Что-то бежит по венам, но это слишком громкое слово, чтобы произносить его ещё раз. Родной аромат. Солёный запах, чем-то напоминающий томатный концентрированный сок, проходит в ноздри и искушает. Красные напольные покрытия. И кроваво-алая густая жидкость, что струится по артериям.
   - Можно?
   Мы сидели вплотную, я ориентировочно ощущал железный вкус на кончике языка. Один еле движимый кивок, резко заметный моему видению, и я словно лечу, а потом этот привкус, совсем не похожий на то, что я думал, феерический, настолько, что гастрономические оттенки блекли на фоне этой яркости и цвета. Мои ладони проделывали прерывистый и сильный, ровный и изогнутый путь по торсу, кубики, я почувствовал, как мышцы под рукой напряглись. Опустил руку ниже. Хочу пробовать твои губы на своих, хочу укусить тебя. Так вот, что за потребность бушевала в тебе?! Я понимаю. Эмоции взбудораженного желания струились в рот, проникая и в моё сознание. Слишком близко, я на грани крыла летящего самолёта, но ведь ты уже ступил туда, а за тобой я никуда не боюсь упасть. Хочу тебя.
   Не понимаю, почему вампиры не едят? Очень вкусные блюда, кажется, даже ещё более шикарны, чем были прежде. Только я наесться никак не могу. Да что ж это такое?!
   - Кто-то сегодня будет есть в туалете. Прожорлик, - подмигнул мне только входящий в помещение Егор.
   - Ещё раз что-то подобное скажешь - укушу! - вполне серьёзно, зло прошептал я. Надо же, как быстро склонился я в сторону тьмы. Лицо черноволосого брата скривилось, но он промолчал. Интересно, о чём ты сейчас думаешь? "Не смей есть никого, кроме меня". По телу побежали мурашки от его тона. Так вот, как это происходит? Словно лист из книги, но его голосом в голове читается.
   - Чего? - пискнул младший брат и ощерился, испугался, что не пошутил?! Это человек начинает меня выводить из себя... Под столом меня пнула волосатая конечность. Я поднял голову, мол, что? "Глаза горят". Чёрт!
   - Мальчики, не ссорьтесь, - миролюбиво произнесла мама. Да ради Бога! Показательно доедаю салат, который, знаю, хотел съесть "Егорушка". Лучезарно оскалился и прошёл мимо него, сжимающего челюсти и пытающегося повторить моё "дружелюбие".
   Дверь закрылась за спинами, я мгновенно развернулся, сам от скорости чуть не упал, но был прижат к Рену, столкнув его к стене.
   - Хочу тебя, - выдохнул в губы. В паху нарастало напряжение. Длинные матовые сабли вытянулись, показывая, что я готов!
   - И что мне с тобой делать? - обречённо-наигранно произнёс мой обратитель.
   - Любить, - двинул бёдрами, проезжаясь по твёрдому месту, и выстанывая от своих же действий, широко открыв рот.
   - Какой хитрец. В этот раз я не буду сдерживаться. - пригрозили мне, и через одно моргание я уже падал на взбрыкнувшийся под весом матрац. А он сдерживался?
   Я не успел обдумать всё, как был без одежды и бесстыже прижат ко всем выпирающим частям. Это определённо "за". Вывернув мою ногу в немыслимом ракурсе, смочил два пальца слюной, и вставил сразу до основания.
   - А-ах-А. - Я прогнулся в спине. Когти царапали бедро, он двигал указательным и среднем на манер ножниц. Я дрожал с открытым ртом. Глаза горели у обоих. Грубо вошёл.
   - АаА!
   - Тшш, - закрыл мне рот. - Нас услышат, - поспешил добавить, когда увидел мои расширившиеся очи, продолжая опираться на моё лицо, продолжая жёстко входить. От его "продолжает" я даже вдохнуть нормально не могу. Сердце закололо. Почему он меня не целует? Прикрыл глаза. Его рука давно была в моих слезах и слюнях. Еле концентрируясь, без спроса, под скрипы мебели, звуки собственного возбуждения и совместного дыхания, заглянул в вампирскую голову: "Если я тебя поцелую, я тебя съем".
   - Ммм. "Я твой мастер, подчинись мне". Что-то я не то в его голове увидел.
   - Почему же? Думаешь, я не знаю, когда ты лазаешь в моих мыслях?
   У меня лицо запылало. Почему именно сейчас?
   Развернув меня к себе спиной, начал неумолимо вдалбливаться. Мне приходилось кусать подушку, новый поток из слезных желёз. Шею обожгло выдохом, и лава заструилась во мне, смешивая всю комнату в один объект из его действий. Выгнулся, впуская его ещё глубже. Стенки под напором раздвинулись.
   - А.А.А.
   Это что было? Меня затрясло как в припадке, тяжёлая рука обрушилась на ягодицу, обжигая похлеще кипятка. Подняв голову, растревожил прокусанный участок, почувствовав головокружение. Ещё один шлепок. Я громко вскрикнул.
   - Ну что за непослушный ребёнок? - К моим устам поднесли два пальца, которые я сразу принялся посасывать.
   Меня всегда раздражало, когда он относился ко мне как к маленькому, но сейчас это приняло интимный характер. Я потёк как сучка, чувствуя, как напрягается эрекция, пачкая родительское бельё. Рентар высунул пальцы, показывая, что они полностью багровые, и просунул обратно.
   - Моя сучка, - сделав ударение на первое слово прошептали мне сугубо на ухо, от чего я кончил, бурно сотрясаясь и изливаясь себе на живот. Когда я оказался на спине? Мокрые простыни неприятно холодили разгорячённую кожу. Пока мир возвращался, со словами "только начали", мужчина пристроился с моими щиколотками на плечах, близко к попе, входя до самого края, и двигаясь тазом назад, оставляя во мне зудящую пустоту. Схватив меня за челюсть, надавил большим пальцем на подбородок, открывая рот, пронизывая губы клыками насквозь.
   - Ай-а-яй! М!
   Кровь наполнила полость, я не остался в долгу у посасывающего проколотую область, сжал клыки на мокром языке, наслаждаясь смешиванием вкусов: Восторг! Кажется, я начал давиться. Глаза закатились. Обжигающий холод прокатился от самых носочков до плечей. Внутри, под копчиком, стало горячо, - ахмха. Ан...а... - хрип вырвался из груди. Я теряюсь. Его аура стала слишком давящей. Я вижу только темноту. Кажется, мой пульс давно перешел за допустимые 70-100, и теперь оглушает, пробегая в висках.
   - Эй, эй, ты чего? - родной и такой уютный, слышится так взволнованно. Я приоткрыл веки, не яркий свет прорезался в сетчатку. А сверху горящие зелёным глаза, ужасно бледная в этом свете кожа, удлинённые белёсые зубы. Только расслабившийся орган начал вставать.
   - Аах.
   Почему так жжёт?
   - Мм. - Я взял светлую руку, уложив себе между ног, впиваясь когтями в накаченную конечность.
   - Марий, - он попытался отдёрнуть руку, - ты только получил оргазм, и отключился. Помнишь, что я тебе говорил? Ещё один обморок...
   Жар поднимался изнутри. Было ощущение, что у меня высокая температура, а чересчур сексуальный брат-вампир - как моя личная болезнь. Вирус, что проникает под кожу и разрастается в геометрической прогрессии, сродни злокачественной развивающейся опухоли, но с эффектом афродизиака.
   - Марий... - шептали его губы.
   - Я хочу. М-м-м.
   У меня мозги плавятся. Не могу. Сейчас заплачу... или изнасилую. На него весь фокус, замешанный на окружающей его моей биосфере. Почему он настолько похож на воду в пустыне? Я хочу его...
   Ползком в обратном направлении, покручивая поясницей и облизывая алые губы, направил в себя эрогированный член, наконец-то ощущая, как легко он скользит внутри меня.
   - Анг-хай!
   Что это было? Согнув ноги в коленях и загоняя их за себя, уловил странное чувство, словно маленькая молния пролетела по всем нервам и осела внизу живота. Я сделал так ещё раз.
   - Акхий.
   - Что такое? - Проговорил мой возбуждающий аффект. Очи напротив расширились, а на губах заиграла какая-то садистская усмешка. - Что это мы тут нашли?
   - Я... аа. - Резко откинувшись назад, я со стуком ударился головой. - Ах. Ах.
   Меня схватили за бёдра, не меняя направления врывались быстро и безудержно, вынося меня из тела.
   - Ну что ж ты у меня такой громкий?
   Я все понимал, но не мог остановиться. Любые звуки, будь то его голос, или стоны, или крики воспринимались как из видеопроигрывателя. Лишь ощущения. Лишь внутри и снаружи, разрывающая реальность, истома.
   - Ах. Ах. Аа-аах. - Я аж заплакал от переизбытка эстрона8, а скоро я взлечу от серотонина. Кажется... сейчас.
   - АА-Ааах! - Судороги оккупировали галифе, мышцы икр свело.
   - Рентар... Рен... - словам не удавалось встретиться с получателем. Кажется, меня второй раз накрыло.
   - Почему... почему... по... ах! - Шея дернулась вверх, мои клыки истекли слюнями, слёзы покатились по щекам. Я горю.
   - Рентар! А-ха-А-ха. - Дыхание стало прерывистым и тяжёлым.
   Я смотрел на бесцветные обои, на наволочку обтягивающую подушку, на свои предплечья, метаясь на постели. Жарко, пот скатывался с шеи.
   - Марий.
   Когда обладатель голоса вышел - мир рухнул. Стало больно от недостатка чего-то важного, одного целого со мной.
   - Обратно, - всхлип, - обратно, - вскрикнул, не до конца понимая, где я. Зажмурился.
   - Ты в порядке? - Обеспокоенно заботится обо мне Рен. Приятно, если бы не было так невыносимо тяжко.
   - Марий! Мне сказали, ты уже проснулся. Мне пыль протирать надо, - совсем не вовремя раздался из-за двери голос сестры.
   - Я... сам протру, - с придыханием ответил я. Да, что происходит? Бах, и мир выключился.
   Меня куда-то несли, как принцессу, на руках. Мужской узнаваемый голос пытался объяснить кто такие мы с ним, и какого хрена наш вид вообще существует.
   - И поэтому он ночью спал? - Понимающе высказалась мама.
   - И сегодня вы смущали нас громким компроматом? - добавил папа. Подъебнул.
   - Да, но видимо, что-то пошло не так. Ему нужна помощь.
   - Это всё из-за того, что ты сам всё решил, не посоветовшись с нами! - ворчала женщина.
   - Да - поддакнул ее муж.
   - Ммм. - Я заворочался, желание нахлынуло как первый снег в виде метели, в августе!
   Кулаки сжались, ткань натянулась, у меня были злые намерения порвать зимний свитер и всё, что под ним, к чёртовой матери. А почему я одетый?
   - Жарко, - одними губами прошептал я, а потом начал говорить Рентар, посмотревший на меня из-под густых ресниц:
   - Я отвезу его к Блэку.
   Нет! Только не туда. Даже моё ничего не соображающее состояние было сильно против!
   - Это тот вампир, что обратил тебя? - По тону было понятно, вместо вампира, она хотела использовать совсем другое слово, нелицеприятное.
   - Да. - Не стал отрицать мой брат.
   - Если бы я его встретила... скалки бы он не избежал. - произнесла родительница.
   - Да ладно, можно было просто его к машине привязать и по городу повозить...
   Однако, какие добрые у нас родители...
   - Вы вернётесь? - Этот вопрос интересовал и меня.
   - Мам, я не знаю. Простите меня, но нам действительно сейчас лучше побыть подальше от людей. Не обижайтесь, ладно? И приезжайте к нам.
   На улице уже стемнело. Сколько же сейчас часов? Я почувствовал взгляд со стороны. Никогда бы не видел лицо Катерины: обиженное, расстроенное, заплаканное, в извилинах что-то шевельнулось и оборвалось.
   - Прости меня, - проговорил, повысив голос, чтобы она тоже услышала.
   Девочка стояла в домашних штанах, прижимая к себе белого зайчика, и поджимая губы.
   Я представил, что с неба падает снег, и мы уже дома. "Хочу быть с тобой" - послал я в чёрную голову, совсем не к той, что меня очень любит и скучает, никакой совести, а к той, что люблю я. А сестру я что? Не люблю... Как-то болезненно это осозналось, аж плакать захотелось.
   У кого-то сейчас рушится мир. Кто-то появляется на свет, а кто-то умирает. Но мне так сильно нет до этого дела, лишь бы руки оставались на всём моём теле. Пусть они, да, хоть душат меня. Лишь бы близко, ближе, чем кожа. Ногтями в сердце, и глазами в глаза.
   Мы залезли в такси. Меня быстро усадили на колени в полу-лежачем состоянии, обнимая одной рукой. Такая большая ладонь, как весь мой бок. Поцеловав маму, и рукопожатием прощаясь с отцом, машина тронулась, и только тогда я был удостоен твоего внимания.
   - Эй, ты чего? - Бережно, словно пыль с хрусталя, мне вытерли нижнее веко.
   - Я... - эмоциональный минус нахлынул, и пригрелся в груди.
   - Не плачь.
   Блики из окна падали на глаза, полосами и всполохами фонарей, сама тьма струилась в автомобиль, но я этого не замечал, концентрируясь на словах, выстроенных во фразах, на тебе.
   - Только со мной... будь. Только... со... - выдох, - ...ной. - одними устами продвигал я.
   - Ты чего, мальчик мой? - Как же это чересчур правильно и правдоподобно на его губах.
   В зеркало заднего вида на нас красноречиво уставились, а меня начали качать как ребёнка. Как же грустно. Во рту стало сухо. Клыки стало нещадно жечь. Больно. Холодно. Где-то это уже было. Знакомое чувство, что имело место быть, однажды, вынырнуло из шкафа, где всё это время пряталось "вот, оно, я, меня не нашли"
   - Ха... ха... ха... - глаза закрываются. Такими тяжелыми вдруг показались ресницы, каждая по сто грамм, не меньше.
   - Марий? - Очень громко резануло по перепонкам. Такие светлые зелёные глаза, а в них столько беспокойства. Не волнуйся - хочу сказать, или хотя бы послать, но почему-то не выходит. А... кажется, я начинаю замерзать. О, слышно сердце.
   - Кха-кха-кха... кха-ха... кха-кха...
   - Марий.
   Уровень узнавания на нуле. Кто-то меня трясёт, но все слова через призму непонимания и сложно выстроенных эфиров стеной. Люблю.
   * * *
   Последняя мысль. Еле дрогнувшие костяшки пальцев, и он отключился. Нечего не видя, моё сердце подняло мятеж, и кинулось к князю тьмы. Целая ночь проходила как четыре сезона года. Я несся через мир, забывая себя, прикрывая белые волосы, золотую кожу и кунцитовые закрытые глаза от промозглого дождя и ветряной бури. Пусть тело его горело адовым пламенем изнутри, он шептал "холодно" и "люблю".
   Я влетел в незапертые ворота своего мастера. Спаси самого нужного мне человека или вампира.
   - О, ты... - начал протектор, но я его резко прервал:
   - Помолчи! - не то прорычал, не то прошипел я, кладя брата на стеклянный стол.
   Меня мгновенно отпихнули, склоняясь над жарким телом.
   - Что ты сделал? - В голосе было ни насмешки, ни лёгкости.
   - Обратил...
   - Ты не обратил его! Ты ведь подмастерья древнего вампира, у тебя нет такой возможности. Своим существованием ты убиваешь его.
   Мне доходчиво объяснили, почему происходит так. И свет на происходящие события не дал мне облегчения. Совсем. Мне приказали разбудить Мария, Блэк исчез в поисках необходимого, оставляя меня со своей виной тет-а-тет.
   - Марий. Марий, - затряс я маленького паренька.
   - Мм...
   - Марий! - Я поцеловал его в щеку, как же сильно я испугался, а лоб, в губы.
   - Кто так будит? - Проорал, зверея Вайет. Тяжёлая рука впечаталась в нежную кожу.
   - Ай.
   Я чуть не ударил его в обратную, клянусь, на понимании, что он может передумать, сдержался.
   Мужчина в коже зашипел.
   - Выйди отсюда! - После того, как я остался, продолжил, - твои мысли слишком громкие, я буду отвлекаться на то, как ты собираешься в красках свернуть мне шею!
   - Только не делай ему больно. - Разворачиваясь на глиняных ногах, поспешил к выходу.
   -- Я буду делать так, как нужно! - Огрызнулся мастер. А я застыл с дверной ручкой в руках.
   - Но... - Сжимаю зубы, до боли в скулах. Я не могу представить это. Я уже слишком много боли ему причинил. Он же маленький. Слабый. Нельзя.
   - Ты хочешь, чтобы он жил? - Просто вопрос, но я остановился во времени. Никогда не волновался так, что в рёбрах спирает, и знание, если он умрёт, я сотру этот мир с лица вселенной, битой в голове. И сейчас я стоял в сомнениях, но не ответа, а того, что он сможет с ним сотворить.
   - Выйди, - решили за меня, и на этот раз я послушался. Карие глаза засверкали.
   - Что тут происходит? - Возникла поднимающаяся вторая макушка, развернулась ко мне. Невидящий взгляд. Медленно, словно каждый раз приходится отрывать ботинок от пола, дверь со скрипом встретилась с пазами, захлопнулась перед лицом. Всё стоит твой образ. Близко, словно и метра между нами нет.
   Крик, словно из самой преисподней ворвался в уши. Я зажмурился, сдавливая челюсти. А в ответ на мои слишком не вовремя громкие эмоции, пришла картинка.
   Вайет внес свои зубы в ключицу, и маленькие кулачки начали стучать по бесчувственным рукам, и следом пошли титры, заключавшие прямой смысл: "Так ты хотел, чтобы я его трахнул?"
   Если бы я хоть что-то мог сделать. Но весь закон подлости заключается в том, что возбуждение, влияющее на боль от одного укуса, может дать тот, кто дарит и первое. Хочу развидеть, но шоу для одного зрителя никуда не делось. На розовые глаза навернулись слёзы.
   - Пусти. Рен! - Открытый рот, что кричал от удовольствия, искривлён от боли, глаза большие и смотрят на двери, за которыми я. Клыки и слёзы. Он выглядит жалко. Я схожу с ума, потому что ничего не могу сделать, закричал, но не смог перекрыть его крик, в своей голове.
   Вместо видео, возникла реальность. Я оказался на балконе с чёрствым холодом, от которого кожа покрывается мурашками. Заморозь моё сердце. Небо, которое стоит в стороне и ничем не хочет мне помочь!
   В плече начало нещадно жать, словно наши тела стали одним целым. Сотни гадюк впились в края раны и потянули по разным концам.
   - АААААА! - Раздалось из соседней комнаты.
   Маленькие чудовищные иглы полностью вошли в разорванную плоть. Я помню это чувство. Я бы хотел сделать всё, чтобы тебе не пришлось это переживать. Послышался кашель. Сразу же возникла картинка. Мари кашлял кровью. Весь мир разом перевернулся. Захотелось выпрыгнуть с этого чёртового окна, но ничего не изменится. Убить первого попавшегося человека, вампира, да, хоть, кого! Но ничего не изменится.
Можно бить кулаком о стенку, пока не сотрётся кожа, не сломаются кости, не рухнет стена.
   Этот ребёнок - моя драгоценность. Этот беловолосый мальчик - моё имущество, полученное по большому везению. Этот человек мой космос, что присвоил меня себе. Марий - это шестое кольцо Урана, самое большое и самое горячее. Не будет его, не будет гравитации у планеты, не будет гравитации у меня.
   Моё спокойствие растворяется стремительно, цокая каблуками в непрекращающемся ливне, и отблёскивая набойками в белоснежной грозе. Я сцепил руки в замок и сел на корточки. Сполз.
   Не знаю, сколько я так просидел, но ноги затекли, в доме всё затихло, а ночь всё не заканчивалась, только руки по-прежнему скреплены. И я по-прежнему чувствую боль.
   - Всё.
   А? Кажется, я упал в жёсткий как лёд сон, а голос принадлежит моему мужчине с большими розовыми глазами.
   - Рентар, - Изначально счастливые очи, перевели взгляд, а губы поджались.
   - Рентар, - передразнил моего... даже не знаю, кто сейчас из нас старше, злой спаситель. - Зайди со мной на секундочку.
   Не успел я нормально раскрыть глаза, как меня за локоть уже утащили, дав увидеть только повернутое застывшее выражение лица. Его пульс бился более, чем медленно, а в голове было пусто, хотя я уверен, там больше, чем много. Белые волосы отклонялись от слишком тяжёлого потока мерзлого воздуха. Полутьма от уличных фонарей скрывала его губы и тело.
   Двери закрыты.
   - С твоим сокровищем всё в порядке. Не сегодня, завтра, станет полноценным вампиром, и твоим братом, но это для тебя не новость. - Сразу начал с главного хозяин поместья.
   - Всё в порядке теперь? - Ты же знаешь, что меня волнует.
   - Ну как тебе сказать... он странный немного, и я не о психоэмоциональном состоянии в данный момент, он будет есть как нормальный человек, спать и чувствовать. В каком-то смысле он стал полукровкой, взяв один ген от тебя, притом человеческий. Не знаю, как, но он у тебя модифицировался, да ещё в его крови. Необычный у тебя ребёнок. А теперь иди к нему, он плачет.
   Не дав обдумать и понять, меня также просто выставили вон, где подрагивали худые плечи, прозрачные капли бежали до подбородка.
   Я мгновенной тенью возник подле, вглядываясь в мокрое блестящее лицо.
   - Марий...
   Зрачки сузились, а радужки зло засверкали. Вспышка, как из фотоаппарата, и моя шея, повинуясь боли напротив, подвинулась под звонкой пощечиной. Я влетел в соседнюю стену. Всё-таки, вряд ли она выживет в сегодняшнюю ночь. Клыки вытянулись, а брови на красивом лице почти встретились. Страх окружил всё пространство вокруг. Силён, однако.
   - Рен... я не... - голос дрогнул. Мне кажется, или он действительно в состоянии полного невозврата. Ты можешь сделать всё, что угодно.
   Я быстро оттолкнулся от стены, понимая, что скорее он с этого балкона спрыгнет, чем подпустит меня к себе. Однако, как у нас схожи мысли. Мда.
   Бывают ситуации, когда человек взрослеет, на его плечи опускается тяжелый груз предстоящей ответственности или наваливается воспоминания пережитого. И стать прежним уже невозможно. Остаётся только жить, жить дальше. Учиться находить якорь, что не позволит тебе потонуть в первое время. А потом раны затянутся. Шрамы останутся, но они не будут так сильно болеть.
   Мне вспомнилась красная-красная комната, которую я забыл благодаря своей не человечности. Но ты же оживляешь во мне мёртвое. С тобой я помню, что значит жить. И сейчас... Такие ненужные воспоминания пришли. Терзающее осколки прошлого. Образы. Я даже знаю, под своим загоном, как пахнет там пол.
   - Мари...
   Названный резко замотал головой, выставляя руки вперёд, и смотря на меня кунцитом, полным ужаса. Один единственный шаг, я рванул к нему, а он от меня. Сбежал.
   Мелькали: улицы, подтаявший снег под ботинками, который позже превратится в лёд, отдыхающие машины, тёмный "потолок". Застывший мир, пока я пытался ухватить загорелую ручку, а она выскальзывала из пальцев. Гаражи. Теперь ты никуда не денешься, а мимо меня не пройдёшь. Ты ведь понимаешь это?!
   Серое железо с каждой из сторон, громкие мысли и бесшумная ходьба. Мы врезались в чей-то с громким бряцаньем.
   - Отпусти. - Мышцы на его руках напряглись. И гораздо тише, отпуская ситуацию, и больше не сопротивляясь. - Я не хотел.
   Прижал его за затылок к себе. Влажные волосы прошлись холодным шёлком запутываясь концами в пальцах. Сжатые, лихорадочно бьющие по груди кулачки. Бесполезно. Тебе больше не удастся застать меня врасплох.
   - Мне не больно! Я никогда тебя не отпущу.
   - Но у тебя синяк! - В слезах прокричал, слегка отталкивая меня. Я люблю тебя. Знаю, ты слышишь мои мысли.
   Я рассмеялся. Маленький носик насупился. "Чего он ржёт?"
   - Теперь ты наконец-то понимаешь, что я чувствовал.
   Время на осознание, и яркая клыкастая улыбка озарила самое прекрасное лицо.
   Я губами стирал уголки его губ, чтобы они стали припухшими и искусанными, чтобы проглатываемый мною твой смех, сменялся тяжёлым дыханием и в глазах появлялся слишком красноречивый блеск.
   Эпилог
   - Всё, маме я позвонил.
   Мы добрались до дома, падая на кровать.
   - Я есть хочу. - Проканючил Марий.
   - Есть или пить? - Не удержался от поддразнивания.
   - Сначала есть. - Розовые глаза полыхнули. В штанах стало больно. - Ты знал, что, Катя в твоего брата влюбилась?
   - Это слышно, - Усмехнулся.
   - Эй! Не читай её мысли. "Читай только мои."
   Желание вампира - обладать, скрытое за показным беспокойством.
   Марий почти доел пирожок, когда я стёр с его подбородка стекающее масло, и вмазался в стену вместе с ним. Я могу не сдерживаться.
   - Мм! Мм - вначале возмущенное, а после возбуждённое.
   - Ах. Рентар. - Дрожит. - Почему я плавлюсь от тебя?
   - Ты свеча... а я фитиль. Но горим мы вместе.
   Мы занимались любовью, объединяя обе сущности и только при эупареунии9 вцепились зубами, чтобы удовлетворить ещё и физические потребности. Ты необходим. Уставшие в скачках, голые, мы ожидали лучи солнца, но оно сегодня решило остаться в горизонте.
   - Мне было так страшно. Я очень испугался, когда он начал меня удерживать. А когда укусил, так вообще. Было больно. Но по сравнению с душевной, физическая - ничто.
   Я притянул к себе гладкое прохладное тело.
   - Замёрз. Почему не укрылся? - Спросил я.
   - Мне вставать лень. Какого хрена ты всегда тёплый? - вернул мне брат.
   - Меня греет - прошептал на ухо, рождая мурашки, одновременно проводя подушечкой указательного по мягким истерзанным губам, - твоя любовь.
   - Рен! - Мари хлопнул меня по бедру, - ты издеваешься! Зачем сейчас то?
   У кого-то встал. Хмык.
   - Я заразился от одного вампирёныша.
   - Ну что ты за вампир такой? - Не понравилась ему моя вампирская сущность. - Хнык-хнык. Ах...
   Одна нога была закинута на меня, губы с характерным звуком встретились.
   - И как мы никогда зубами не царапаемся? - Удивился Марий.
   - У тебя есть ещё какие-то посторонние мысли? - Я выгнул бровь. Чёрные зрачки расширились.
   - Сейчас исправим, - повалил на спину, уже успевшего прикусить губу, моего малыша.
   * * *
   Этот день рождение, мы пропустили и по отдельности, и как пара. Но впереди у нас не один век. Люблю.
  
  
  
   Приапизм1 - болезненная эрекция полового члена.
   Полизиотто2- (пер. с итал. полицейский)
   Долоре3 - (пер. с итал. боль)
   Флоренция4 - итальянский город на реке Арно, в прошлом - центр Флорентийской республики, столица герцогов Медичи и Итальянского королевства. Ныне - административный центр области Тоскана и одноимённой территориальной единицы, приравненной к провинции.
   Гуч5 - это промежуток между половыми органами и анусом, обычно употребляется в отношении мужчин.
   Тройки6 - в данном контексте употребляется как три средних ногтя на пальцах. (указательный, средний, безымянный)
   Эрго7 - следовательно.
   Эстрон8 - (женский гормон, в данном тексте - как полное принятие себя как женщину, не имеется ввиду, что он выработан организмом)
   Эупареуния9 - одновременное наступление оргазма у двух партнёров.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"