- Как же бесит! - девушка зло стиснула пальцы в кулак, в очередной раз не удержав карандаш в своих предательски слабеющих руках, и тот скатился по листу тетради на смятую простыню больничной койки. Зажмурив зелёные глаза и набрав в грудь воздуха, она старалась отогнать злость, туманившую голову, как учила в таких случаях Ирма.

Но сдержать ненависть в себе, и особенно к себе, не вышло: она зло вырвала листок из тетради с как попало написанными строчками из песни и неуклюже, насколько позволяли пальцы, смяла его, бросив на пол, к другим таким же несчастным.

Стоило давно отложить тетрадь в сторону и лечь уже отдохнуть, так было лучше, думала она, чем истязать себя, стараясь записать хоть строчку, терпя каждый раз неудачу. Но она так и не решилась закрыть тетрадь, лишь отодвинула в сторону и встала с койки, неуклюже подойдя к окну своей одиночной палаты, которое невозможно было распахнуть настежь и пустить больше свежего воздуха, только приоткрыть на несколько сантиметров.

Всё ради безопасности пациентов.

За окном больничной палаты, с серых, затянувших всё небо мрачных туч, шёл постукивающий по окну мелкой дробью дождь. Он не прекращал лить с самого утра, и снаружи сейчас мало кого можно было увидеть, лишь несколько несчастных, кому не посчастливилось посетить больницу именно в этот день. Вниз она глянула всего лишь на пару секунд, не задержав своего взгляда на привычной и давно уже знакомой до мельчайших подробностей картине. За все эти годы она изучила больничный двор до мельчайших подробностей, знала где, что и как, да и искать кого-то знакомого там не имело смысла - уже несколько лет как друзья и знакомые забыли дорогу к ней.

От этих воспоминаний её бледное лицо скисло, превратившись сейчас, наверное, в одну сплошную маску недовольства и сожаления.

- Глупо...

Она не договорила свою мысль, зажмурила глаза и дотронулась пальцами до лба.

- Блин, глупо было так долго смотреть на небо, теперь голова закружилась.

Часто поморгав, отгоняя навалившуюся боль, она обернулась, бросила взгляд на чехол для гитары, которую не брала в руки уже долгое время, но зачем-то держала всё время подле себя даже в больнице, и вернулась на койку. Посмотрела на тетрадку, на карандаш, и вздохнув, улеглась: всё желание продолжать работать над песней пропало окончательно, потому она улеглась, бесцельно уставившись в потолок.

Но шум из коридора и открывшаяся дверь, привлекли её внимание. Она посмотрела на вошедшую в палату медсестру и тут же отвернулась, словно не желала её видеть.

- Я, конечно, всё понимаю, Истер, но вот так бесцеремонно игнорировать человека, который ставит тебе укол в одно место, не самая лучшая идея.

Истер не ответила, продолжая смотреть на закрытое окно и слушать возню Ирмы, которая готовила укол и капельницу с очередной химией, которая никогда ей не поможет и не вернёт здоровье.

- Переворачивайся тогда уж на живот, угрюмая ты наша, настал час процедур.

Продолжая молчать, Истер сделала, как просили. Сейчас она почувствует очередной укол, уже неизвестно какой по счёту, боль от него, а потом ещё час проведёт под капельницей. Но в этот раз что-то пошло не по привычной колее.

- Спешу тебе сообщить одну новость. Завтра сюда приедет новенький, ты уж с ним там полегче, а то знаю я твою вредную натуру.

Медсестра немного помолчала, надеясь на ответ, но не дождавшись, продолжила:

- Тебе это, конечно, не интересно и ты сейчас хочешь остаться одна, раз уж решила больше ни с кем не общаться, но хоть сейчас просто забудь про все проблемы, это ведь такой замечательный шанс снова завести друзей. Пускай и в таком месте.

Снова помолчала, вздохнула, не дождавшись от Истер ответа. А она и не собиралась отвечать, как и следовать советам Ирмы. Не здесь, не в таком состоянии, она не хотела больше терять друзей, как это было раньше.

Истер, уткнулась лицом в подушку и стиснула пальцы, почувствовав незакрытую тетрадь с кое-как накаляканными стихами из песни, которую она сочиняла, и которую всё никак не могла закончить. Ей просто не хватало сил сделать это, болезнь отбирала её единственный лучик счастья, к которому она стремилась с детства.

Этот лучик угасал на её глазах.

Оставалось только доживать свои последние мгновения в этой палате, на этаже для людей без будущего, ставшим для неё вторым домом, и забыть про мечты.

Часть 1: четыре стены

- Я, конечно, всё понимаю, - искренне начала медсестра, глядя на меня, - это не самое приятное место для времяпрепровождения, и тем более - не в твоём случае, но с таким выражением лица... уж извини.

Похоже, после этих слов моё лицо совсем скисло - если судить по недовольно надувшимся губам стоявшей рядом медсестры, которую попросили проводить меня до палаты на шестом этаже. Вот теперь даже не знаю, что ей сказать такого. Она права, больница и правда не самое приятное место, и не только для меня - вообще сомневаюсь, что люди мечтали бы попасть сюда, особенно после того, как врач чётко и ясно расставил все точки над "И", вынеся неутешительный приговор.

- И... - она глянула на мои волосы, неуверенно поджав губы, а я уже догадывался о её следующих словах: - У тебя волосы торчком, вот тут.

Я чертыхнулся и быстренько пригладил их. Вечно с ними беда, как ни стригись!

- Ладно, не будем тут киснуть, пойдём лучше.

Медсестра старше меня, наверное, лет на десять, черноволосая, в халате, как и положено работнику больницы, и... со значком местной рок-группы на груди, что совсем чудно видеть здесь. Её переполняло искреннее желание помогать пациентам, в чём я уже успел убедиться на своей шкуре с первой же встречи.

Она потянулась к моей не самой лёгкой сумке, надеясь втащить её в лифт, но я заранее взял сумку. Губы медсестры, окрашенные в бордовый цвет, опять недовольно надулись из-за упущенной возможности взвалить всё на себя.

Мы зашли в просторный лифт, куда можно было вкатить носилки и без проблем впихнуть ещё несколько человек, после чего медсестра обернулась ко мне, а её палец замер на кнопке шестого этажа.

- Этот лифт, как бы тебе сказать...

- Давайте уж прямо, мне теперь любые гадости мелочью кажутся.

- Гляжу, этот пессимизм из тебя придётся долго и усердно выбивать, - обречённо вздохнула она.

"И откуда только они взяли такую святую?" - подумал я, вспомнив наш первый разговор у дверей кабинета врача, откуда меня собирались отправить на спецэтаж. Прежде сёстры не особо со мной разговаривали, просто делали свою работу и улыбались, а эта сходу взяла мою сумку и, надрываясь, поволокла её, при этом рассказывая мне что-то позитивное и ободряющее. На полпути сумку пришлось отобрать, видя по покрасневшему лицу девушки, что она на пределе своих сил. Наверное, на шестой этаж, куда меня и направили, набирали работников по каким-то критериям, главный из которых - неиссякаемый энтузиазм. Или вкалывали что-то весёлое, не знаю.

- Можешь расслабиться и больше не переть эту тяжесть, лифт медленный и всегда проезжает нужный нам этаж. Всё не исправим никак, постоянно так случается.

"Судьба как бы намекает - не надо мне туда", - подумал я, вздохнув.

Я положил сумку, а медсестра нажала на кнопку с цифрой шесть. Лифт медленно, с неохотой тронулся с места. Думаю, в каких-нибудь книжках автор написал бы о долгой дороге на эшафот, где героя поджидала медленная и мучительная смерть. Наверное, таким героем я со стороны и выглядел; по крайней мере, именно так видел себя я сам.

- Меня, кстати, зовут Ирма, я буду помогать тебе всем, чем смогу, - уверенно заявила медсестра. - Другие сёстры тоже, так что заживёшь!

- Глен. Другие тоже такие энтузиастки, как вы? - зачем-то спросил я. Наверное, и даже наверняка, мой вопрос прозвучал грубо, но сдержать язык за зубами не вышло, нынче он был остреньким и любил отпускать глупости.

Судя по прищуренным карим глазам, которые с подозрением глянули на меня, Ирма думала так же. Правда взгляд тут же стал мягче, и она с улыбкой ответила:

- Да.

После такого прямого ответа хотелось сразу пасть духом. Меньше всего мне сейчас хотелось ощутить на себе чей-то позитив, с которым будут лезть в душу, словно я... Хотя так и было, не стоило забывать об этом.

Лифт, который и правда вёз нас не торопясь, замедлил ход ещё сильнее, словно собирался остановиться, но тут же дёрнулся и поехал дальше. Кнопка с цифрой шесть потухла, и зажглась следующая.

- Сейчас доедем до седьмого и сразу спустимся на шестой, - заверила меня Ирма. Я заметил, как её взгляд зацепился на секунду за сумку возле моих ног. Вздохнул и подобрал её. Больно надо, чтобы со мной возились, словно я сам ни на что не способен.

Лифт наконец доехал, двери открылись, но я не успел ничего рассмотреть за ними - Ирма нажала на кнопку, и они моментально закрылись. Затем лифт дёрнулся и поехал вниз.

- Маленькое, но весёлое приключение, - она хихикнула и подмигнула мне. Я ещё не успел ответить, когда она не глядя потянулась к сумке... и схватила воздух. Её пальцы ещё несколько раз пытались нащупать отсутствующую на полу сумку, но безуспешно. Она глянула вниз, потом вбок и на меня, и тут же выпрямилась, сделав вид, что ничего не было.

"Детский сад какой-то, ей-богу, - решил я. - Надеюсь, меня оставят тут в покое хоть на время".

Лифт остановился, теперь уже на нужном нам этаже, Ирма вышла, посмотрела на меня всё с той же жизнерадостной улыбкой добродушного святого отца из церкви, куда меня недавно водили родители, и показала пальцем на пол, чтобы я встал рядом. Вот и он, мой загадочный шестой этаж, номер которого звучал как приговор из уст лечащего врача.

- Мы на месте, сейчас я покажу твою палату.

Снаружи меня встретили яркие стены, расписанные художником в виде городских улиц и парков, над которыми светило яркое летнее солнце на чистом голубом небе. Художник постарался на славу, эта панорама дарила самые светлые мысли, отгоняла тревогу, даря надежду на будущее. По крайней мере, так было задумано, но сильно сомневаюсь, что вновь прибывшие, поговорив с врачом, горели желанием найти здесь счастье и выкинуть из головы мрачные мысли. Со мной это сейчас не прокатило. Оно и не удивительно, если знать, что шестой этаж этой больницы предназначался для неизлечимо больных людей, которые проживали остаток своих дней под капельницей или подключённые к каким-нибудь аппаратам. Зато это объясняло поведение Ирмы.

Никогда раньше не думал, что попаду в подобное место. Собственно, я вообще об этом не думал и даже не подозревал о его существовании. За несколько месяцев до того, как я загремел в больницу первый раз, после одного неприятного инцидента, когда я как подкошенный рухнул на пол в коридоре колледжа и не смог самостоятельно встать, я грезил лишь путешествиями. Мечтал, как бы поскорее закончить учёбу и рвануть куда-нибудь, даже собирал буклетики в туристических фирмах - они до сих пор лежали в моей сумке. Но теперь я оказался тут, и все мои мечты превращались в дым, уносимый от меня сильным ветром.

Эх, это были, конечно, наивные идеи человека без гроша в кармане, но так просто разбрасываться ими я тогда не собирался. Я учился, набирался опыта, после учёбы подрабатывая в разных местах, чтобы уже после выпуска в кармане было хоть что-то для осуществления моих ярких идей.

После разговора с врачом и его красочных словах о моём будущем эти мечты стали выглядеть наивными сказками, которые так и останутся грудой помятых буклетов в сумке. Когда день за днём проходят в палате, и ты не знаешь диагноза, ждёшь, когда выпишут, а затем тебе сообщают, что надежд больше нет, это отрезвляет.

Я посмотрел на белый электронный браслет на своём запястье, выданный мне врачом. Символ разбитых надежд, который носили все обитатели шестого этажа, как бы киношно это ни звучало. По нему нас легко можно было узнать среди других пациентов, а ещё он посылал сигналы о нашем состоянии диспетчеру, чтобы оперативно узнавать о рецидивах и отреагировать на них. Аналог фитнес-браслета, как я понял.

Когда я получал его, в моей голове пронеслась неприятная мысль, что шутки кончились. Не было никакой паники, страха, я не лил слёз, когда слушал врача, слушая свой приговор, не было желания заткнуть ему рот, чтобы он больше не говорил таких жестоких слов, я смотрел на него без эмоций, понимая, что он попросту делает свою работу, он не виноват в моём диагнозе, он только его озвучивает. Но моё сердце тогда сжалось в комок. Вот и всё, я ещё ничего не успел сделать в этой жизни, а она уже пошатнулась и рухнула. И ничего с этим не поделаешь, оставалось только надеть браслет и перевестись на шестой этаж, где мне оставалось ждать либо чуда - что учёные найдут лекарство, либо своей смерти.

Я, конечно, утрирую, я оказался тут не навсегда, но ничего не поделаешь, пинок я получил внушительный и болезненный.

Наверное, стоило радоваться, что я заболел, когда ещё не успел толком почувствовать вкус жизни, узнать все её радости, так что и терять мне было нечего. Жаль было только родителей, они лили слёзы всякий раз, глядя на меня, ведь я был у них единственным ребёнком. Они и сейчас, наверное, плачут. Для них это большая трагедия, чем для меня.

Вот я и тащился по коридору в свою одиночную палату, в которой неизвестно сколько проведу времени.

"Пора завязывать с подобными мыслями, а то совсем скачусь", - одёрнул я себя.

- Этот этаж не самое весёлое место, признаю, да и палата у тебя одиночная, - сказала Ирма, привлекая моё внимание. - Но, надеюсь, ты тут не заскучаешь.

- А тут есть ещё кто-то?

- Сейчас... - она задумалась, как бы сказать об этом, нервно засмеялась и наконец ответила: - Одного недавно забрали домой, а другая у себя в палате.

Забрали домой... Я сразу понял смысл этих слов по дрогнувшим интонациям в её голосе. "Забрали", так вот тут говорят новеньким, говоря о смерти. Значит, тут был только один человек, и это хорошо. Если она не так активна, как Ирма, то какое-то время я смогу побыть в одиночестве. Главное - узнать, какая она и в каком состоянии.

- Чуть дальше есть холл, где ты можешь посидеть и посмотреть телевизор. Обычно там никого не бывает, так что особых проблем с тем, чтобы достать пульт, не возникнет. Кушать будут приносить в твою палату. Кормят хорошо, - она весело подмигнула мне, - но если не захочешь есть там, мы можем подать обед в холле.

- Спасибо, я подумаю.

- Можешь не благодарить, такая у меня работа.

Ирма, как я понял, была здесь обычной медсестрой - добрая молодая девушка, которая явно увлекалась рок-музыкой, может, даже играла на каком-нибудь инструменте в свободное время. Это сейчас меня мало интересовало, хотя я и сам играл с друзьями и очень любил это дело. Но, наверное, хорошо, что здесь работает подобный человек - можно было не сомневаться, обо мне позаботятся, абы кого на работу с такими пациентами не возьмут.

При этой мысли я еле сдержался, чтобы не скривиться. Сейчас хотелось немного одиночества, чтобы мне как меньше напоминали о моём здоровье.

Мы остановились возле палаты под номером шестьсот восемь, сестра широко распахнула дверь, пропуская меня первым, и, отбросив неприятные мысли, я принял её приглашение.

Осмотрелся.

Небогато, конечно, но и не моя прошлая палата, где ютилось ещё несколько больных, и у каждого были лишь койка и тумбочка. Небольшая и на вид уютная комната с поручнями на стенах, цветными занавесками на окнах, раковиной, обычным столиком на колёсиках, холодильником и даже шкафом. И тут есть собственный туалет! Можно не бегать далеко от койки. Смахивало на дешёвый отель, разве что собственного телевизора не хватало, но с этим я как-нибудь справлюсь с помощью ноутбука и планшета или телевизора в холле. Сильно скучать не придётся.

Я подошёл к окну и попробовал его открыть, чтобы пустить свежий воздух в палату, но оно лишь приоткрылось на несколько сантиметров и встало намертво.

- Больше открыть не получится, они специально сделаны так, чтобы... - Ирма пожевала губами, подбирая слова, но я и так прекрасно понял, что она хотела сказать. Странно, что, работая с такими пациентами, она до сих пор не может сказать подобных слов.

- Я понял, не беспокойтесь, - сказал я, улыбнувшись ей, как смог, хотя у самого от этой догадки кошки душу скребли. - Шестой ведь этаж, не все выдерживают, кто-то хотел бы быстрой смерти для себя. Но могли бы и просто решётки поставить.

- Не улыбайся лучше так, а то страшно, особенно когда говоришь подобное, - скривилась она и отмахнулась, словно отгоняя от себя мою мрачную улыбку. - Но ты прав, так и есть. Теперь это твоя палата, располагайся. Мы уже убрались тут, думаю, будет удобно. Правила и распорядок я рассказала; так как ты передвигаешься самостоятельно, то можешь выходить через главный вход на улицу, только далеко не уходи и не задерживайся, а в остальном всё будет так же, как и прежде. Если понадобится помощь, то жми на вон ту кнопку, мы сразу придём, - она слегка качнула головой. - Всегда буду рада помочь. Надеюсь, у тебя больше не будет таких приступов, и ты здесь не задержишься, как Истер.

Она развернулась и вышла из палаты. Но перед этим я увидел, как лицо Ирмы исказила боль от воспоминаний о той самой Истер.

- И я на это надеюсь, - сам себе прошептал я.

Когда Ирма ушла, я сел на край койки с белым одеялом, положил руки на колени, бесцельно уставился на свою сумку, которую надо было распаковать и разложить все вещи на свои места, и зачем-то включил поплывшие от идиотских мыслей мозги. Наверное, не стоило оставаться в подобном месте одному после разговора с лечащим врачом, рассказавшим тебе пустым безэмоциональным голосом о том, что ждёт тебя в скором времени, во что тебя превратит твоя болезнь.

Я приложил ладонь к лицу и стёр проступивший пот. Здесь не было жарко, жарко сейчас было в моей голове, мыслях, идиотских и самых чёрных. Я не удержался и нервно хихикнул, но тут же стиснул зубы и от страха вцепился пальцами в чёлку. Хотелось взвыть.

Попав сюда, я окончательно осознал свою участь - человека, который, наверное, уже совсем скоро не сможет встать с койки и самостоятельно добраться до туалета. Меня прошиб холодный пот: от этих белых стен, от моих идиотских мыслей, от самого себя, от того, как я поступил со своими друзьями, полностью прекратив с ними всю связь, потому что хотел остаться один, чтобы меня не подбадривали всеми этими "всё будет хорошо, ты прорвёшься и победишь", от которых становилось тошно. Ведь я знал правду и видел конец своей истории.

А главное, я ненавидел теперь свои рухнувшие в помойную яму мечты.

Я с ненавистью посмотрел на свою сумку, где в кармашке всё ещё лежали туристические буклетики, и с какой-то остервенелой жестокостью придвинул её ближе, одним быстрым движением расстегнул молнию и вынул их. Путешествие по загадочным лесам нашей страны; поход в живописные горы; посещение памятников прошлого. Яркие и радостные фотографии и добрые, чудесные слова, описывающие многообразие мест, которые можно посетить. Вот она, моя несбывшаяся и ушедшая на дно мечта, которую я так долго лелеял и носил в своём сердце. Пора было с ней распрощаться и не терзать себя мыслями об этих местах, чтобы не висел на сердце такой груз.

Я смял буклетики в комок, встал с койки и подошёл к мусорному ведру, решительно глянул на дно и разжал пальцы.

- Пока-пока, мечты.

* * *

- Говорят, ты из своей палаты уже второй день не вылезаешь? - Ирма профессиональным взглядом бывалой медсестры глянула на капельницу, потом на иглу в своих руках. - Неужели тебе здесь так понравилось?

- Вылезаю, у меня обследования каждый день и процедуры.

- Ты прекрасно понял, о чём я говорю, - недовольно надулась она. - Я о твоём личном времени.

- А что мне прикажете делать там? - ворчливо ответил я, лёжа на койке в ожидании очередной капельницы.

- Ну, не знаю, дай подумать... Наверное, это тебе решать, так? - Ирма вопросительно посмотрела на меня. - Включай голову и несись со своей фантазией на всех парах! На худой конец, возьми и пообщайся с Истер, ты же до сих пор не знаком со своей соседкой.

- Она и сама не спешит знакомиться, - буркнул я, хотя это могло прозвучать жестоко, ведь я не знал в каком состоянии она лежит в своей палате. Может быть, она даже не может встать с койки без посторонней помощи, а я тут хорохорюсь.

- И что с вами делать? - вздохнула Ирма, закрыв глаза и коснувшись пальцами лба. - Вы точно два сапога пара.

- Какие есть.

- Вогнать бы вам эту иглу в одно место, - снова недовольно вздохнула она, наверное, жалея, что не может этого сделать, а потом добавила: - Хотя я и так вгоняю их туда каждый день.

Наверное, стоило прямо сказать ей, чтобы она прекратила вести себя так, словно я её старый друг, с которым можно не церемониться, и вернуть всё в русло "пациент-медсестра", но вместо этого я мысленно махнул на неё рукой. Пускай ставит капельницу и идёт своей дорогой.

- Я понимаю, что в этой больнице, как и во многих других, не то чтобы много мест для развлечений, но проводить всё время в одиночестве... тут каждый рехнётся.

- "Such a lonely day", Такой одинокий день - System Of A Down (Lonely Day) - почему-то пришли мне в голову слова из одной песни, которую мы иногда играли на репетициях. Я сразу пожалел об этом, дав Ирме новую тему для разговора:

- О! Знаешь "System of a down"? Я обожаю их, отличная группа! - обрадовалась она.

- Мои... друзья их часто играют на своих выступлениях и в компании, я им помогаю в этом.

- Умеешь играть? На чём? - она сильно оживилась, узнав об этом.

"Надо держать язык за зубами рядом с ней!"

- Гитара, бас-гитара, - вяло ответил я, без желания развивать этот разговор дальше.

- А я вот в школе умела на треугольнике играть, - с умилением вспомнила она, и почему-то от этих слов я сперва уставился на неё от удивления, а потом не удержался и громко засмеялся. - Чего смеёшься?

- Обычно хвастаются игрой на гитаре, синтезаторе, барабанах, а вы... - я снова засмеялся, представив эту картину: как кто-то хвастается на сходке музыкантов, что умеет играть на треугольнике.

- Пускай ты тут хохочешь надо мной, моя учительница музыки меня часто хвалила, и вообще я могла... - на этом её хвастовство закончилось, и она как-то удручающе скисла.

- Что - "вообще"?

- Давай не будем о прошлом, я всё равно пошла учиться в медицинский, так что с этим проехали. Лучше давай капельницу поставлю, а то меня ещё Истер ждёт.

Дальше всё вернулось в привычную колею. Я почувствовал запах антисептика, затем боль от входившей в вену иглы. Ирма всё это время молчала и делала свою работу профессионально, без заминок, отработанно. Состав из капельницы потёк вниз, в мою вену, чтобы бороться с болезнью и замедлять её развитие.

- Знаешь, если безвылазно сидеть в четырёх стенах, то никакой препарат тебе не поможет, - со строгим взглядом сказала Ирма, стоя надо мной. - Здесь не так много интересных мест, но ты сходи и посмотри на те, что есть, а ещё лучше - растормоши Истер, вам будет о чём поговорить, у вас же общее увлечение. Где она лежит, ты знаешь. Скоро вернусь, не скучай, - она махнула рукой и вышла, но тут же заглянула обратно: - И да, причеши волосы перед этим.

Ехидно хихикая, она снова скрылась за дверью, а я опять чертыхнулся.

"Что ещё за общие увлечения?" - думал я, когда спустя некоторое время после процедуры выбрался из койки, и подошёл к двери. Я чувствовал себя полным идиотом, которому надо было срочно сгореть со стыда и не позориться, и не потому, что я послушался Ирму и принял её слова как руководство к действию - хоть она и была права, - а потому что, словно дурак какой-то, крался к двери, до которой всего несколько шагов. Всего пара дней здесь, а уже схожу с ума! Но я не хотел шуметь, чтобы не попасться на глаза медсестре и не выслушивать потом её наставления и одобрения. Я просто хотел осторожно выглянуть наружу.

В какое же днище я сам себя загоняю, проще головой врезаться в эту самую дверь, чем позориться так!

Я медленно повернул ручку и не спеша приоткрыл дверь, сразу почувствовав на лице свежий воздух, которого так не хватало из-за плохо открываемого окна. Я стрельнул взглядом по сторонам; никого там не увидев, прислушался, и, убедившись, что коридор чист от посторонних, открыл дверь шире. Я не хотел сейчас с кем-то встречаться, разговаривать, слушать кого-то, особенно ту загадочную соседку по этажу. Я просто решил выйти, посчитав, что и правда загнусь тут быстрее, если буду безвылазно мять койку.

Выбравшись из палаты в коридор, некоторое время я бесцельно бродил по этажу, просто осматриваясь. Мне казалось, что я попал в один из тех фильмов про апокалипсис, где только я остался в живых, а все остальные вымерли от смертельного вируса. Пустой длинный коридор, холл с выключенным телевизором, несколько столиков с задвинутыми стульями, мягкий диван и шахматы. Если всем этим и пользовались недавно, то на первый взгляд это было незаметно. Чувство одиночества не отпускало меня, когда я глядел на нетронутые стулья. Одиночество и пустота. Наверное, отсюда многие мечтали сбежать. Я-то точно уже хочу.

Я не стал ничего трогать, решив для себя, что хватит, насмотрелся, пора возвращаться.

Двери соседних палат были закрыты, из-за них не доносилось ни звука, что подчёркивало ощущение одиночества. И в одной из этих палат лежала моя единственная соседка - Истер. У меня не возникло желания с ней поговорить, даже просто познакомиться, поздороваться. Если ей хуже, чем мне, то моя унылая рожа, скорее всего, нагонит ещё больше хандры... а её состояние может сгустить тьму в моих мыслях о будущем.

Но когда я возвращался к себе, из одной палаты вышла незнакомая мне медсестра, держа в руках пустую капельницу. Она с улыбкой кивнула мне, когда заметила, и, ничего не сказав, ушла.

Вернувшись в свою палату, я устроился на удобной койке и достал планшет, чтобы зарыться в интернет. В этот день я так и не решился ни с кем поговорить.

Как и на следующий.

Правда, моё неподвижное стояние возле чужой палаты выглядело со стороны, наверное, так себе, но на следующий день ноги сами понесли меня к той самой двери, откуда вчера выносили капельницу. Я специально выждал время, когда закончатся все процедуры, не хотелось тревожить в не самый приятный для больного момент, но любопытство всё равно принесло меня сюда. Я всё не мог выкинуть из головы слова Ирмы о тех самых "общих увлечениях", почему-то они меня зацепили, и мне захотелось хоть чуть-чуть приоткрыть их тайну - что это за увлечения такие?

Но я встал как вкопанный, так и не дерзнув постучать в дверь, когда услышал по ту сторону приятный и мелодичный женский голос, который пел неизвестную мне песню, грустную и одновременно обнадёживающую. Вот голос запнулся, остановился, песня прервалась - и я поник, больше не слыша её. Я знал много песен, мы с друзьями любили петь - они частенько выступали небольшой группой с собственной аппаратурой в каких-то подворотнях, а я помогал им, играя на гитаре. И я любил музыку, хоть и был в этом деле профаном. Только эта песня была абсолютно мне не незнакома. Она была словно из другого мира; создавалось ощущение, будто душу человека, который написал её, когда-то пропустили через мясорубку, но, пережив жуткую боль, он выбрался, чтобы донести до других свои слова и чувства.

Я приложил ухо к двери, прислушиваясь. Девушка чертыхалась, проклиная себя, бормотала, что эти слова не должны стоят рядом с теми, что надо срочно всё переписать. Она подбирала слова, снова перепевала уже изменённые строчки, и, найдя подходящий вариант, радостно вскрикнула и резко замолчала. А затем я услышал в её голосе боль:

- Проклятые пальцы, ну почему вы не можете нормально держать карандаш и писать! - отчаянно выкрикнула она. - Ну же, прекратите его ронять!

Стало ясно, что мне не стоит дальше тут стоять, уж точно не сейчас, и я оторвался от двери и вернулся в свою палату, зачем-то шепча слова из той песни, которые умудрился запомнить.

А на другой день я больше не думал знакомиться со своей соседкой, вышвырнув эту мысль из головы. Правда, там многое давно пора было вышвырнуть куда подальше, но свой приговор получила именно она. Мы всё равно встретимся рано или поздно где-нибудь на просторах шестого этажа, а лезть к этой Истер с музыкой чревато для нас обоих - судя по отчаянию, которое сквозило в её голосе. Лучше было не напоминать ей о мечте, которую болезнь у неё отбирает. Как сыпать соль на рану.

Дни в больнице текли мучительно долго, перетекая с одного скучного занятия к другому, такие как капельница, приёмы пищи, посещение врачей и обследования, а также посиделки в интернете и общение с Ирмой, когда она дежурила. На этаже работали и другие медсёстры, добрые и приятные, всегда готовые помочь, но только Ирма не закрывала рта, вечно что-то рассказывая и стараясь завести беседу, совсем не интересуясь, хочу ли я этого. Я даже стал замечать, что мне начинает нравиться общаться с ней, это привносило хоть какое-то разнообразие в серые будни. У неё словно была некая власть - заставляла что-то делать, не сидеть на месте, она прощупывала в разговоре мои интересы и слабости, давя на них, как на рычаг, и сдвигая с места уже меня. Так, после очередного разговора я решил спуститься на первый этаж, пройти через "секретную", как она выразилась, дверь, которую никто не охранял, и которая вела в небольшой сквер за зданием больницы. Ирма даже сказала, что один пациент как-то раз сбежал отсюда, попросив друзей подогнать туда машину.

Там и правда нашлось отличное местечко: всё в цветах, со скамейками и приятным, бодрящим воздухом, который вместе с солнечным светом оживлял, заставляя забыть о душной палате. Возвращаться в больницу не хотелось.

Именно после таких долгих посиделок в сквере я и встретил первый раз Истер. Уходя на улицу, я оставил свой ноутбук включённым, забыл поставить его на зарядку, и когда вернулся, чтобы посмотреть онлайн одну музыкальную передачу, обнаружил, что заряд на батарее закончился. Можно было подключить к зарядному устройству и сидеть с протянутым проводом или взять планшет, но я махнул на это рукой и вышел в коридор. Ирма говорила, что пульт от телевизора и сам телевизор здесь всегда свободны, никаких проблем с ними не будет, вот я и решил попробовать. Тем более, я давно уже не включал ящик.

Но не судьба.

- Так и знал, что Ирма обманула, - тихо произнёс я, когда услышал громкие звуки работающего телевизора. Передача вот-вот должна была начаться, а в холле уже кто-то сидел, смотрел рекламу по тому самому "легко доступному" ящику.

Я собирался развернуться и вернуться в палату, но до моих ушей донеслись знакомая мелодия из заставки музыкальной передачи и голос ведущего, который как всегда бодро начал эфир.

Я выдохнул и принял решение. Похоже, от встречи с Истер мне в любом случае не отвертеться, стоило с этим наконец разобраться. Если сам с ней не встречусь, то Ирма меня к ней погонит силой.

В небольшом холле с четырьмя столиками и включённым телевизором, висевшим на стене, сидел только один человек. Эта была девушка с чёрными короткими волосами, в зелёной-розовой, в горошину, пижаме. Она, не отрываясь, уставилась в телевизор. Я не понимал, интересно ей происходящее на экране или нет, но моих шагов она не услышала, продолжая смотреть. Пульт лежал на столе возле её рук, его свободно можно было взять, но он меня уже не интересовал.

Я подошёл ближе, к соседнему с ней столику. Судя по её реакции, она не ожидала кого-то увидеть здесь в это время, и когда я со скрежетом выдвинул стул, Истер вздрогнула и резко повернула голову в мою сторону. Зелёные глаза изучающе уставились на меня, разглядывая каждую черту моего лица, но затем интерес в них потух, Истер справилась с удивлением и снова стала смотреть передачу, так ничего мне не сказав.

Стало ясно, что общаться она не собиралась.

Она была привлекательной, без лишнего макияжа, короткие волосы сейчас растрёпаны, но это не портило её внешний вид. Я не мог понять, была она младше меня или чуть старше, её возраст на первый взгляд не угадывался. Белоснежная кожа явно давненько не видела солнечного света, словно Истер не выбиралась из здания больницы, что, вкупе с её прохладой ко мне, рисовало образ надменной принцессы из башни. Хотя я не спешил проверять, так ли это. Я даже не поздоровался, также уставившись в телевизор и украдкой поглядывая в её сторону. Она долгое время старалась не замечать меня, но, продолжая наблюдать за ней, словно маньяк какой-то, я заметил лёгкое движение её глаз, на секунду посмотревших в мою сторону.

Похоже, пора было что-то с этим делать, а то так и будем переглядываться. Но не успел я что-то придумать и озвучить, как услышал её мягкий, но не совсем приятный из-за тона голос:

- Я не собираюсь заводить здесь друзей или знакомых, - уверенно сообщила она.

"Вот и поговорили, - эти слова подействовали как крепкая пощёчина, выбившая все мысли, подобранные для разговора. Я отвернулся, не зная, что и добавить. - Ну, точно принцесса!"

- И тебе не рекомендую этого делать, - продолжила она неожиданно.

- Почему? - спросил я, хотя проще было сказать правду: что я и без её советов не собирался заводить друзей. Мне сперва не помешало бы со старыми встретиться, я же с тех пор даже свой телефон не включал.

- Ты, как я поняла, первый раз попал сюда, - это был не вопрос, а утверждение; видать, Ирма рассказывала ей обо мне, - но ты прекрасно должен понимать, что это за место и какие люди сюда попадают, - не оборачиваясь, она подняла левую руку и показала мне свой белый браслет. - Я не хочу заводить друзей, зная, что в любой момент могу их потерять. Я не хочу заводить друзей, зная, что они могут бросить меня.

"Точно, два сапога пара", - вспомнил я слова Ирмы и чуть не засмеялся. Еле удержался, прижав ладонь к губам. Но от неё этого скрыть не получилось, она даже прекратила пялиться в телевизор и с возмущением посмотрела уже на меня, чуть ли не испепеляя взглядом.

- Что смешного я сказала?!

- Прости-прости, ничего смешного, просто вспомнил слова Ирмы, - я еле-еле задавил смех и попробовал придать голосу необходимую в таких случаях серьёзность. Пусть она и казалась мне уже наигранной, я не хотел оспаривать решения девушки. Тем более, что хотя её слова и звучали страшно, я их понимал. - Я прекрасно понимаю тебя, и в них нет ничего смешного, честно. Скорее, даже поддерживаю.

- Вот и ладно. Надеюсь, этот вопрос мы решили.

"Как тут не решить, когда тебе таким тоном это сообщают".

Похоже, разговор был окончен. По телевизору крутили отрывки из популярного сейчас клипа, но часть передачи я пропустил - вникать в происходящее смысла не было, оставалось только встать и уйти. Этот выпуск можно будет посмотреть в записи, а давить своим присутствием на девушку желания не возникало. Прости, Ирма, но пообщаться у нас не вышло, так что твои старания прошли даром.

Я встал, решив вернуться в свою палату, - скоро всё равно ужин, стоило соблюсти тихий час и полежать немного, - но меня остановил голос девушки, услышав который, я аж плюхнулся обратно на стул:

- Ирма попросила меня рассказать тебе о некоторых, как бы это сказать... не задокументированных особенностях и возможностях этой больницы, если я встречу тебя.

- И почему бы ей самой было об этом не рассказать?

- Решила, что так нам будет проще сблизиться, потому и не раскрыла, - чуть ли не закатив глаза, ответила Истер.

- Манипуляторша.

Я удивился, услышав в ответ её смешок.

- Так что она просила передать мне?

- Она попросила сказать, чтобы ты не сбегал через сквер, если вдруг надумаешь.

Ясно, сама рассказала об этом, а теперь предупреждает, причём через третье лицо.

- Ещё она добавила, что если показать браслет в кафешке на первом этаже, то так ты получишь хорошую скидку.

- О таком надо сразу говорить! - возмутился я.

Она продолжила рассказывать о некоторых секретах этой больницы: о том, где можно найти хороших игроков в карты, если я ими увлекаюсь, или что можно бесплатно посетить тренажёры на втором этаже. Некоторые секреты были нелепыми, некоторые полезными, и о них Ирме уж точно стоило рассказать сразу, а не скрытничать, но, похоже, она прекрасно знала свою работу и пациентов, о которых заботилась. Так мы хоть немного, но поговорили друг с другом.

Этот разговор, да и музыкальная передача фоном, помогли нам расслабиться. Я уже было подумал, что лёд сломлен, и можно попробовать дальше поговорить с Истер, хоть и не видел в этом смысла. Она сама распахнула, как мне казалось, двери, за которыми всё это время пряталась, и я решил войти к ней, не думая ни о чём. Мне вспомнилась песня, которую она пела и которую я так и не смог выкинуть из головы, а также её приятный голос.

- Я вчера слышал, как ты пела, - начал я. - Ты молодец, поёшь лучше многих этих популярных певцов, - я ткнул пальцем в сторону телевизора, - и эта песня была...

И дверь закрылась с оглушительным грохотом прямо перед моим носом.

Договорить я не успел, сразу заткнулся, когда Истер уставилась на меня, словно я выдал всем самый её сокровенный секрет. Она ничего мне не ответила, просто неуклюже встала, положила ладонь на поручень, будто опасаясь упасть, и, касаясь его, пошла прочь, неуверенно переставляя подводившие её ноги. Правая ступня была повёрнута в сторону, и Истер всё время смотрела себе под ноги, словно боялась наступить не туда и не так, пока не скрылась за углом и я не потерял её из виду.

- Вот и поговорили. Идиот.

* * *

Закрыв глаза, я лежал в тишине и спокойствии в своей палате, слушая приятную музыку, а из капельницы в мою вену не спеша текло лекарство. Я отдыхал после тренажёров, где немного размялся на велотренажёре и с гантелями. Но стоило догадаться, что отдохнуть не выйдет. Дверь в палату резко распахнулась, чуть ли не слетев с петель, а на пороге стояла Ирма, схватившись за дверной косяк и тяжело дыша, словно бежала сюда с другого конца больничного крыла. Я едва не слетел с койки, когда она вломилась.

- Стучитесь сперва! - рявкнул я. Очень хотелось запустить в неё чем-нибудь, но под рукой был только выключенный телефон и музыкальный плеер.

- Рассказывай! - вместо ответа потребовала она.

Я заморгал от удивления, не понимая её вопроса. Что ей рассказывать? Сбрендила? Тем временем Ирма подошла к моей койке, поставила рядом с ней стул и уселась на него, уставилась на меня нетерпеливым взглядом, чего-то ожидая.

- Истер сказала, что она болтала с тобой вчера. Как всё прошло? - помахивая ладонью, словно подгоняя меня, продолжала она требовать ответа.

Я закатил глаза и положил голову на подушку. Даже вспоминать не хотелось, чем вчера кончился наш разговор, а раз Истер не рассказала об этом Ирме, значит, и она не сильно хотела вспоминать вчерашнее. Могу понять.

- Ничем хорошим этот разговор для нас не закончился.

- Так и думала, - горестно вздохнула Ирма, повесив голову. - Опять она отмахивается от людей. Небось, сказала, что не собирается заводить друзей или соседей, с которыми могла бы болтать тут?

- Ну... - как ей сказать, что это не самое печальное из нашего вчерашнего разговора? - Приблизительно.

- Ясно, снова включила режим одиночки из-за своих школьных друзей. Её можно понять, ещё до болезни у неё было полно друзей, которые теперь про неё забыли, а уж здесь заводить их...

Услышав про бросивших Истер друзей, я с интересом посмотрел на Ирму, надеясь на продолжение. Я хотел услышать, как так вышло, ведь я и сам отдалился от своих друзей. С помощью истории Истер, я мог бы глянуть со стороны на себя, на своё будущее. Может, эта история будет зеркалом моей дальнейшей судьбы.

Как загнул.

Правда пришлось словесно "ткнуть" Ирму, чтобы она продолжила, а то совсем раскисла, забыв про меня.

- А, эта история. Тут всё просто: когда Истер только заболела, её друзья часто навещали её, отбоя не было от них, но когда стало ясно, что она теперь частый гость здесь и все их совместные планы рухнули, они переключились на другие интересы и перестали заходить. Хотя ты не подумай, дурочка Истер тоже изрядно виновата, она просто зациклилась на своей болезни и оттолкнула их от себя. В общем, обе стороны виноваты, только вот Истер теперь не очень стремится заводить друзей.

- А здесь? Дружить с вами, с другими больными?

- Тут... - Ирма обречённо вздохнула. - Тут всё сложно. Она пыталась дружить с больными, но ты сам понимаешь, кто тут лежит и что их жизнь не такая уж и долгая. Нескольких друзей она потеряла, ушла в себя после этого и замкнулась, твёрдо решила, что не стоит больше повторять подобный горький опыт, полностью отгородилась ото всех. И я её понимаю - сколько я потеряла пациентов, работая тут! Но мне хочется увидеть на её лице прежнюю улыбку, хочется, чтобы она почувствовала вкус к жизни, а не ждала в одиночестве смерти в своей палате. Это неизбежный конец для всех, но лучше как-то его скрасить, ведь так?

"Не ждать в своей палате смерти, значит?" - это и правда напоминало меня, только я отгородился от друзей, чтобы не дать им увидеть моё затухание и, возможно, не дать почувствовать горечь расставания, когда они увидят, как мне становиться хуже. Я не хотел, чтобы они беспокоились обо мне, волновались и плакали.

Теперь я видел, к чему это приводит, каким ты становишься, и что думают о тебе другие. Н-да, не туда и не сюда, везде запара, в любом случае кому-то делаешь больно.

- Я ведь вижу, что и ты тут в этакого одиночку играешь с самого первого дня, - Ирма произносила эти слова, смотря на меня с ласковой улыбкой на губах, как всегда смотрела мама, когда хотела успокоить меня. - Истер превратилась в сухое, отталкивающее от себя всех полено, но ей можно помочь. Главное - растопить этот лёд, но для этого и ты должен растопить лёд в своём сердце и пустить туда людей. Прости, что пытаюсь на тебя взвалить всё это, просто вам стоит держаться вместе. Насмотрелась я на таких людей, не в том вы положении, чтобы оставаться в одиночестве.

Она встала и вернула стул на место, собираясь уходить. Ворвалась, нашумела, и ушла, наговорив всякого... Только вот теперь её слова засели в моей голове. Я видел Истер вчера, её реакцию на меня, как отстранённо она себя вела: даже заговорив со мной, старалась держаться на расстоянии. И если я продолжу ото всех отгораживаться, то стану таким же? Она потеряла себя, она в одиночестве смотрит музыкальную программу, потому что любит музыку, сочиняет её, но теперь держит всё в себе под бетонной плитой, ни с кем не делясь своей любовью. Выходит, я стану таким же замкнутым?

Мне стало не по себе от мысли, что любимое занятие станет причинять только боль. Сидеть в одиночестве, страдать от болезни и от мыслей, всё любимое для тебя теперь недоступно из-за ограниченности твоего тела. Это казалось ненормальным, и от этих мыслей бежал мороз по коже.

Я взял выключенный телефон, посмотрел на чёрный экран, и положил палец на кнопку включения.

Будь что будет.

Будь что будет, ага, сам напросился.

Стоило догадаться, что из моих слов "будь что будет" выйдет тот ещё бардак. Теперь за моей спиной стояла блондинка с двумя косичками и от души веселилась, приставив кулаки к моим вискам и вертя их, наказывая за моё исчезновение. У дверей стояли три парня, один из которых играл весёлую музыку на гитаре, а двое других громко считали, дойдя уже до сотни. И ко всему этому привели моя глупость и идиотская мысль, что надо отгородиться от друзей и больше не встречаться с ними.

Всё началось с момента, когда я включил мобильник. Телефон моментально взорвался потоком сигналов о новых сообщениях и пропущенных звонках, от количества которых у меня волосы на голове встали дыбом, и я захотел провалиться под землю от стыда за своё решение оборвать все связи. Особенно понимая, что сейчас к моим друзьям пришли SMS о том, что я появился в сети. Мой палец неосознанно потянулся к кнопке выключения, я хотел избежать того вала звонков, который предстояло услышать и на которые надо было ответить, подбирая слова в своё оправдание, но не успел я это сделать, как заиграла мелодия вызова.

Имя, которое высветилось на экране, ничего хорошего мне не обещало. Можно было сразу вешаться.

Я ответил на звонок, приложив телефон к уху, и зажмурил глаза, словно нашкодивший ребёнок перед поркой, готовясь к буйной ответной реакции. Прошло секунд тридцать, я молчал, как и звонивший. От этой подозрительной тишины лучше не становилось.

- Да? - аккуратно начал я, проверяя почву под ногами.

- Что "да"? - услышал я в ответ молодой женский голос, в котором злость так и сочилась сквозь эти два слова. - Ты давай договаривай, раз наконец телефон врубил.

Слушая её строгий голос, мне так и чудилось, что она с мстительной улыбкой на губах крутит в руках нож. Разговор оказался коротким: она была на репетиции, так что я лишь извинился, кратко описал ситуацию и сообщил, куда и во сколько стоит приходить. Первый разговор прошёл более-менее мирно, что означало только одно - следующий пройдёт, как не знаю что.

Так и вышло.

Наконец Кейт отошла назад, прекратив свою экзекуцию, а трое парней радостно заорали: "Ура!" - не заботясь, что их может слышать вся больница. Так и знал, что первая встреча с ними закончится чем-то подобным.

- Вот и отлично!

Кейт, которая с подросткового возраста выступала под псевдонимом Юй, подошла к троице с широкой и довольной улыбкой, уставившись на меня.

- "Капитан и три придурка" закончили первую показательную порку, как и обещали!

- Почему первую? - вздохнул я, зная ответ.

- Твой поступок заслуживает не меньше сотни других таких же наказаний, уж можешь мне поверить.

Я верил, я ой как верил! Ведь эти слова сказала она, некогда ярая анимешница, а теперь солист группы "Mercredi", которую сама же и создала, чтобы выступать на разных выставках, вечеринках и тому подобном, играя чужую музыку, популярную и не очень. Она всегда мечтала петь свои песни, но приходилось довольствоваться чужими, потому что таланта сочинять ни у кого из группы не было, они могли только играть. Правда, унывая по этому поводу, она ещё активнее бралась за то, что могла.

Невысокая стройная блондинка с буйным характером и двумя забавными косичками, в мрачной, что многих удивляло, чёрной одежде, уже полчаса шумела в моей палате, то распевая песни, то прыгая вокруг меня, придумывая новые способы наказания. Остальные - Майк, Джеф и Вик - её всячески поддерживали в этом, помогая шуметь. Они сразу меня предупредили, что будут мстить за мою выходку, когда я им ничего не сказал и с мрачной рожей отстранился от всего. И твёрдо решили, что теперь я от них не отвяжусь.

- Что теперь придумаем, а? - обратилась она к парням, и те в ответ синхронно пожали плечами. - Блин, от вас помощи, как от козла любви! - она махнула на них рукой.

- Кейт, - осторожно начал я, - время для приёма уже заканчивается.

- Да я тут ночевать буду, сяду на этот стул и не спущу с тебя глаз, - она сперва поднесла два пальца к своим глазам, а затем ткнула указательным в меня, после чего горестно добавила: - Хотя нам завтра на одной вечеринке на разогреве выступать, выспаться бы не мешало.

- Вот и вали домой, тебя всё равно охрана пинком вышвырнет отсюда!

Поэтому я и решился от них закрыться: знал, что она меня так просто не оставит. Хотя теперь я понимал, что очень соскучился по ним и по всей этой шумихе.

- Я, может, и уйду, - она села на стул и строго уставилась на меня, - только сперва пообещай больше не пропадать, мы ведь все волновались.

- Точно, - влез Вик, наш басист, - тебе бы за твою выходку голову намылить, вычистить от дурости.

- Понял-понял! - я поднял руки, соглашаясь со всем. - Даже если и захочу, я от вас всё равно не отделаюсь.

- Вот и правильно, сразу бы так. Хотя тут и моя вина: сама не заметила, в каком состоянии мой запасной гитарист, вот и получила нервотрёпку. Хорошо, за это я могу скостить тебе пять наказаний.

- Всего пять? - вздохнул я. - Мелочная.

- А за эти слова десять прибавлю! - надулась она.

Я не стал отвечать - вскочил с койки и поднял Кейт, а затем стал выталкивать из палаты всех четверых.

- Выметайтесь уже отсюда!

- Чего так грубо?!

- Не надо было опаздывать, время посещения вышло! - отмёл я все попытки возразить. Тем более, что мне хотелось отдохнуть - и так большую часть дня провёл за написанием сообщений и ответами на звонки.

До лифта вытолкать их мне, правда, не удалось - Кейт вцепилась в дверь и уставилась куда-то в коридор.

- Ого, а тебя тут девушка ждёт! - радостно сообщила она. Я выглянул в коридор и увидел стоявшую рядом с моей палатой Истер. Она крепко держалась за поручень и с удивлением молодого оленя при виде человека глядела на нас.

- Скорее, это вы ей мешаете своими криками, - ответил я. Ничего другого, объясняющее её появление, я придумать не смог.

- Меня зовут Кейт, но ты можешь звать меня Юй! - радостно сообщила Кейт, выставив вперёд правую руку и показав большой палец, и подмигнула Истер. Удивление той стало ещё заметнее.

- Можешь никак её не называть, они уже сваливают, - я настойчиво дотолкал друзей до лифта и вызвал его, надеясь молча дождаться его прибытия.

- И когда он приедет?

- Не скоро, - обречённо ответил я. - Ждём.

- Но ты понял меня, да? Больше не пропадай, иначе я на уши весь город поставлю, так и знай.

- Да-да, я понял.

- И ты тут не унывай! - Кейт выглянула из-за моего плеча и помахала Истер рукой, и та, не зная, что делать, помахала в ответ. Похоже, это проявление дружеских чувств было для неё шоком.

Я повторно нажал на кнопку, чтобы спустить лифт с седьмого этажа, и когда двери открылись, друзья сразу ввалились внутрь.

- Помни мои слова, - обратилась ко мне Кейт, положив руку на дверь, чтобы не дать ей закрыться.

- Теперь уже точно не забуду, поверь.

- Вот и отлично, тогда встретимся послезавтра, я позвоню, - она шагнула вглубь кабинки и помахала мне рукой, прощаясь. Остальные кивнули. Двери закрылись, унося на первый этаж их радостное бормотание.

Я упёрся лбом в двери лифта и вздохнул, словно с меня сняли тяжёлый груз. Всё-таки, когда Кейт рядом, многим приходится активничать в сотни раз больше чем обычно, иначе можно получить. Такой уж она человек. С товарищами по группе ей определённо повезло, они всегда были рады этой активности.

- Почему Юй? - услышал я за спиной голос Истер, про которую уже успел забыть.

- Это всё, что тебя интересует? Потому что раньше она начинала с аниме, сидела с этим ником на форумах, пела песни из сериалов и выкладывала каверы в ютюб, а потом взяла как псевдоним, вот и закрепилось.

- Громкая она, - это прозвучало как упрёк.

- Знаю, характер такой. Если бы узнала её поближе, и не такое бы на себе испытала, - я повернулся и взглянул на хмурое и одновременно с этим полное любопытства лицо Истер. Да, похоже, мы сильно шумели и привлекли её внимание, и она, наверное, пришла дать нам пинка за это. - Прости, если помешали, больше они здесь шуметь не будут, обещаю.

Почему-то я подумал, что она хотела услышать именно эти слова - что больше ей не помешают, - но услышав их, она поджала губы, и её глаза забегали из стороны в сторону. Казалось, что Истер хотела услышать от меня что-то ещё, но по какой-то причине не могла спросить. Кажется, её загнанность и отрешенность заставляли её держать язык за зубами. И в кого-то подобного хотел превратиться я, значит?

- Ты ведь хочешь что-то спросить?

Всё-таки я не настолько отстранился от внешнего мира, чтобы не сложить два и два. Её реакция говорила, что тут она не из-за этого, и после небольших размышлений мне в голову пришла одна мысль:

- Ясно, ты слышала, как поёт Кейт и играют мои друзья и тебя это привлекло. Ты про них хотела спросить? И здесь ты просто слушала их игру?

Мои слова, конечно, были простой догадкой, гаданием на кофейной гуще, но дальнейшие действия Истер ясно сказали - я попал в цель. Удивление, попытка отвести глаза и что-то ответить мне - но либо она считала меня дурачком и не ожидала от меня такой сообразительности, либо, что никто ничего не заметит. Наконец она вдохнула всей грудью, что-то для себя решив, развернулась и, держась за поручень, пошла в сторону своей палаты.

Ничего неожиданного.

Стоило её отпустить и пойти к себе, ведь это не моё дело, но чудной день и встреча с друзьями, их общительность, сказались на мне соответствующе. Я не хотелось её отпускать, чтобы она опять замкнулась в себе после того, как пришла сюда, решив немного приоткрыть свою клетку.

- Стоять на месте! - я подошёл к ней и, не спрашивая разрешения, схватил за запястье, остановив и потянув на себя.

Но я сглупил, когда поступил так, не учтя её нынешние возможности держаться на ногах и не рассчитав свою силу. От резкой остановки она стала заваливаться на меня, вскрикнув от удивления; её рука, державшаяся за поручень, выпустила его, и если бы я не подхватил Истер за плечи, она бы рухнула на пол.

- Извиняюсь, - раскаиваясь, сказал я, только вот голос явно прозвучал неискренне.

- Ты что творишь?! Ты вообще соображаешь, что делаешь? - она задрала голову и с испугом и возмущением посмотрела мне в глаза, но тут же зажмурилась и опустила взгляд. - Голова из-за тебя закружилась!

- Тогда тебе надо присесть, - решил я и бесцеремонно поволок в свою палату.

Даже не хотелось представлять, как это выглядело со стороны: беспомощная девушка возмущается и требует её отпустить, а парень силой тащит её куда-то. Хорошо, что сейчас тут не было охраны.

- Прости, конечно, но нам стоит поговорить, и уже давно, - я подтащил её к своей койке и посадил на неё, сам сел на стул напротив. Не знаю, насколько Истер сдалась в борьбе со своей болезнью, но сейчас, в борьбе со мной, она сдаваться не собиралась: попыталась встать, хоть и неуклюже, и тут же вновь сев на кровать. Видно было, что её напускное безразличие улетучилось, теперь она даже побаивалась меня... точно, маньяк какой-то. Позорище!

- Я Глен, - представился я, не зная с чего начать разговор. Она не подхватила мой энтузиазм, продолжая смотреть на меня как на извращенца. Я указал пальцем на неё, намекая, что жду ответной реакции, но не сработало. - Ладно, я и так знаю, что тебя зовут Истер, так что будем считать, что познакомились.

- Что ты хочешь от меня? - Истер начала приходить в себя - возможно, почувствовала, что опасность ей не грозит, и потому её характер, а может, и маска непробиваемой одиночки, стали возвращаться. - Лучше дай мне уйти.

- Уйдёшь, я даже сам тебя до твоей палаты донесу в знак своих извинений, но давай сперва поговорим.

- О чём? - нахмурилась она, с подозрением посмотрев на меня.

И правда, о чём я хотел поговорить? Но раз похитил её, то надо бы придумать.

- О чём я хотел поговорить, значит...

- Ты сам не знаешь? - теперь подозрение смешалось со взглядом, который можно было выразить как "он псих?" - Ты меня сюда притащил, сам не зная зачем?

- Стоп! - я выставил вперёд открытую ладонь, останавливая её мысли, пока не дошло до грустных выводов. Хотя и так уже печально было на всё это смотреть. - Просто всё так неожиданно случилось, что я немного растерялся.

- Может, тогда я пойду, а ты пока разберёшься со своими... странностями в голове?

Разговор явно катился в пропасть, причём по моей вине. Я протёр глаза, выгадывая время придумать, в какую сторону развивать диалог, чтобы он не скатился в никуда. Ведь нам наверняка было о чём поговорить? Должны были найтись общие интересы, которые могут проложить мост между нами? Общие интересы!

- Расскажи про своё увлечение, про музыку. Можно даже спеть.

- А? - а вот тут, похоже, я добил её. Глаза Истер сперва сузились до двух недоверчивых щёлочек, а потом полезли на лоб от удивления, и уже громко она повторила: - А?!

Я никогда не считал себя замкнутым и мог легко завести с кем-то беседу, если этого требовала ситуация... Но, похоже, я себя сильно переоценил. Теперь она смотрела на меня, как на заклятого врага, в глазах подозрение, недоверие и лёгкий испуг. Оно и не удивительно. Но раз уж я начал, то решил идти к своей цели на пролом.

- Сядь, - я вновь схватил её за плечи и усадил на койку. Уже третий раз с начала нашего разговора.

Но она отмахнулась, сбрасывая мои руки, словно избавлялась от назойливой мухи.

- Ч-чего ты хочешь?! Я сейчас позову сестёр, если ты меня не отпустишь, тебя вмиг отсюда вышвырнут, - продолжала она гнуть свою линию, пускай сломленным и обеспокоенным голосом.

- Услышат ли... - прозвучало как-то жутко, похоже, перегибаю палку. Но надо было как-то её удержать.

Но на эти мои слова она нашла чем ответить. Быстро придвинулась к стенке и потянулась к кнопке вызова. Пришлось резво соскочить с места и перехватить её руку.

- Да-да, всегда можешь, только сегодня дежурит Ирма, так что она поддержит меня.

Истер прикусила губу, услышав знакомое имя. Видать, Ирма и правда та ещё сестра, одного имени хватает, чтобы растерять весь настрой к побегу. Ладно, продолжаем прощупывать почву и дальше.

- Что ты хочешь добиться этим? - повторила она свой вопрос, явно начиная сдаваться.

Хороший вопрос, замечательный! Мне и самому хотелось узнать на него ответ. Я снова призадумался, хотя ситуация к этому не располагала и надо было решать всё быстро, пока она не ушла. Тогда нам уж точно не удалось бы больше поговорить.

- А, проклятье, я просто хочу завести с тобой разговор! - выпалил я, не зная, что ей ещё сказать. - Музыка лишь повод. Я хоть и не профессионал в этом деле, но сам играю на гитаре с друзьями и немного смыслю в этом, а ты поёшь, и голос у тебя красивый, правильно поставлен, ещё и сочиняешь, как я понял... Вот и уцепился за первое, что в голову пришло.

Звучало, мягко говоря, не очень. Но что мне было ей сказать? Я ничего о ней больше не знал, не о здоровье же болтать? Истер не сразу ответила, просто смотрела на меня, не веря своим ушам, слегка приоткрыв рот. Морщинки на её лбу намекали на усиленное размышление, она явно старалась понять, что я от неё вообще хочу. Но, видать, я перестарался. Вместо ответа она закрыла глаза и положила ладонь на лоб, устало сказав:

- У меня голова сейчас кругом пойдёт.

- Давай Ирму позову? - забеспокоился я. Мало ли что может случится.

- Не надо! - резко отказалась она. - Если Ирма нас увидит вместе, её не остановить будет.

И то верно, от радости за нас у неё крышу снесёт, даже представлять этого не хочу.

- Я хочу задать тебе вопрос.

- Валяй, отвечу.

- Зачем тебе всё это? - её пристальный взгляд пронзил меня, словно она ожидала подвоха в моих словах или даже лжи. - Говорить со мной, держать ради этого тут? Похищать.

- Я тебя не похищал! И сам не знаю, ради себя скорей всего, - честно ответил я, понимая, что другого ответа у меня просто нет. - Не хочу загонять себя, как ты, уж прости. Отстраняться настолько, чтобы потом сидеть в четырёх стенах и не видеть мира вокруг. Вот мне и стало интересно познакомиться с тобой. Я уже не раз пытался, но что-то... опускались руки.

- Тебя Ирма надоумила? - я почувствовал в этих словах не упрёк в адрес медсестры, а скорее усмешку. Даже боюсь представить весь размах сетей, которыми она оплела пациентов, раз они сразу думают на неё.

- Скажем так, после разговора с ней я решил наконец позвонить друзьям. Ты их как раз видела недавно. А после разговора с ними понял, что и с тобой стоит пообщаться. Ведь ты пришла сюда не ругаться из-за шума, так?

Истер вздохнула и опустила голову, словно схитривший ребёнок, которого разоблачили. Но я увидел новую интересную сторону её характера: её щёки покраснели, и чтобы не показывать этого, она и опустила голову. Вот как, холодная принцесса вдруг обрела человеческие чувства.

- Меня привлекла игра на гитаре, - не поднимая головы, заговорила она, - живой звук струн, который давно уже не слышала. А потом и голос той девушки. Как она пела. Именно это меня и привлекло, я захотела узнать, что здесь происходит, и кто поёт.

- Значит, я был прав, у тебя это на лице было написано.

- А тебе прямо надо было смотреть на моё лицо! Знаешь, некоторые секреты лучше вслух не раскрывать, - ответила она, подняв голову.

И я увидел хитрую и весёлую улыбку на её губах, словно кто-то незаметно подменил сидевшую секунду назад возле меня девушку на другую, более живую, яркую. Я её даже не узнал. Девушка, которая сейчас сидела передо мной, словно вырвалась из жестокого и неприятного мира, пробила закрытую серую дверь, рванув к яркому и ласковому солнцу. Похоже, я смог растопить лёд между нами и увидеть ту, которая сочиняла песни и хотела их петь со своими друзьями.

Возможно, теперь отношения с моей соседкой наладятся.

Часть 2: Пока мой голос звучит

Не сказать, что после того разговора с Истер мы сразу подружились и стали общаться. Её отстранённость всякий раз брала вверх, но прогресс был налицо: мы смогли практически свободно поговорить, я узнал о ней чуть больше и даже остался целым. Правда, что-то из этого, наверное, лучше было и не знать.

- Что это за свалка?! - потрясённый увиденным, сказал я, встав как вкопанный в проходе из-за увиденного.

Секунду назад я был в светлом, разрисованном яркими красками коридоре, а теперь попал в мусорное царство. В прямом смысле. Палата Истер оказалась завалена вырванными и смятыми листками из тетради, в некоторых местах даже валялась одежда, нестиранные запасные пижамы; на обеденном столике была раскидана канцелярская утварь, несколько тетрадей и, опять же, листки из них. А на койке сидела хмурившаяся Истер, ни капельки не стеснялась бардака, хотя явно заметила в моём взгляде что-то не понравившееся ей.

- Что?

- Ещё спрашиваешь?! В этой палате точно девушка лежит? - скептически поинтересовался я.

Хмурость на её лице стала ещё заметнее после моих слов. За эти несколько дней я узнал о ней и её болезни достаточно, чтобы сформировать некое поверхностное впечатление. Я понял, что Истер довольно упёртая; что болезнь несколько раз приковывала её к койке, но после вмешательства врачей, она всякий раз вставала на ноги; что у неё есть родители, которые заботятся о ней, как о самом дорогом на свете человеке, и по выходным иногда забирают домой, если она этого хочет. Но после последнего обострения она уже продолжительное время лежала в больнице, проходя регулярные обследования и курс реабилитации. И после этих бесед я всякое мог вообразить о ней, но не то, что она та ещё свинья.

Я приложил ладонь к лицу и горестно вздохнул. Даже для меня увиденное выглядело кошмаром.

- Ты точно девушка?

- Если что-то не нравится, можешь выметаться, ты сам сюда пришёл! Дверь за тобой.

- Да-да, знаю, - я присел на корточки и поднял листок, разгладил его, увидев написанные неровным, скачущим почерком ноты. На других листках были написаны не совсем разборчивые предложения, бессвязные слова, которые выстраивались в непонятные абзацы без какого-то смысла, словно их автор ставил перед собой целью просто что-то написать. Я догадался, почему она делала это.

- Положи, я тебе не разрешала заглядывать в них! - окрысилась Истер, но спустя секунду, словно в оправдание, пробурчала: - Я разрабатывала пальцы, писала всякую бессмыслицу. Это всё, что получилось. Выходит так себе, особенно когда не знаешь, что писать.

- Я догадался.

Я вспомнил, что, когда стоял у её палаты не так давно, слышал отчаянный призыв к пальцам писать, держать карандаш, чтобы он не падал. Судя по количеству выдранных листков, выходило у неё не очень. Поставленная цель была далека от реальности.

- Ладно, я не за этим сюда пришёл. Показывай лучше, где она? - спросил я, хотя сам уже видел цель своего визита.

Возле койки, с левой стороны, к стене был прислонён чёрный чехол. Истер указала на него с какой-то долей неуверенности, и, переступая через мусор, я подошёл туда. Чехол был довольно пыльным - похоже, Истер долго не доставала из него гитару. Понятно, почему. Кому захочется видеть её в своих руках, когда те не слушаются своего хозяина? Я с долей жалости и сострадания провёл пальцами по чехлу, словно чувствуя идущее от гитары неистовое желание оказаться на свободе и снова зазвучать, чтобы перезвон струн хоть кто-то услышал.

Бедная.

Истер не была виновата в этом, кто же захочет бренчать на струнах плохо работающими руками и истязать свою душу, понимая, что ничего не получается? Но она не бросила её в тёмный угол, лишь бы не видеть, не забыла, а таскала с собой, хоть и без всякого смысла. Упёртость ли, желание ли вновь играть на ней, а может, просто привязанность, но Истер не забывала о своей мечте и носила её с собой, пока могла. А сейчас сюда пришёл я, чтобы извлечь гитару на белый свет и попробовать снова оживить её.

Не спрашивая разрешения Истер, я расстегнул молнию на чехле. Истер хотела меня остановить и запретить делать это, она даже испуганно замерла из-за того, что кто-то непонятный трогает самое драгоценное в её жизни, но она взяла себя в руки и закрыла рот, сжав губы.

- Не беспокойся, я буду аккуратен с ней.

- Ты так и не сказал, зачем она тебе.

- Верно, ещё не сказал. Но дай сперва проверить твою гитару, насколько она залежалась.

Взял гитару за гриф и вынув её, сел на койку рядом с Истер и аккуратно положил инструмент себе на колени, рассматривая его. Судя по всему, это была недорогая шестиструнная гитара из ели и липы в стиле санбёрст - оранжевый центр и чёрный цвет по краям, - и с глянцевой отделкой. Она хорошо лежала в руках. Я тронул струны, попробовал сыграть несколько аккордов, но бросил это дело, услышав, насколько она расстроена.

- Эту гитару подарили мне родители, когда я училась в школе, так что если я найду на ней хоть одну царапину - я тебя убью, - услышал я тихий, но полный уверенности голос за спиной.

Я медленно обернулся, но увидел обычное лицо Истер, не выражающее никакой угрозы, холодное и спокойное. Словно ничего не было сказано, она продолжила:

- Я тогда не знала, чем займусь в будущем, много металась, часто начинала что-то, думала, будет интересно, а потом бросала, но как-то в гостях у своей подруги услышала одну песню, в которую влюбилась. Она запала мне в душу, заставила меня собраться и решить, чему я должна посвятить свою жизнь. Я тогда пела, чуть ли не прыгая на кровати, а подруга сказала, что у меня потрясающе выходит.

Я не перебивал её, настраивая гитару по флажолетам - скорее просто для себя, всё равно потом попрошу у Кейт тюнер. Я не раз слышал подобные истории от своих друзей и друзей Кейт, которые делились ими после выступлений. Кто-то начинал учиться играть от скуки, кто-то под впечатлением от чьего-то выступления, кто-то - как Кейт, которая насмотрелась аниме и потом напевала песни из них, пока её не ткнули в это носом и не затащили на одну сходку таких же любителей петь. Вот теперь - Истер, не знавшая, чем заняться в будущем, пока ей не повезло встретить друга, у которого она услышала песню, определившую её мечту. Которая оборвалась не по её желанию.

- Я тогда заявила родителям, что хочу петь и играть на каком-нибудь музыкальном инструменте, упёрлась, как баран, а они мне ничего против не сказали, купили гитару и наняли репетитора. Тогда я ещё в старшей школе даже не училась, но меня захватила игра, я с огромным удовольствием окунулась в мир музыки: сперва спела ту самую песню, сама себе подыгрывая на гитаре, потом взялась за другие, пока наконец мне не стукнуло в голову собрать свою группу и петь уже свои собственные песни...

Тут она замолчала. Я уже знал часть этой истории от Ирмы, знал, чем всё закончилось, и понимал причину этого молчания. Она хотела петь, и петь на публике, чтобы её старания не пропали даром, но все возможности ускользали на глазах, ухватить своё счастье с таким здоровьем было невозможно, а дальше...

- Я собиралась выступить на школьной сцене, это должен был быть наш дебют, но поняла, что моё тело перестаёт меня слушаться, что я делаю всё неуклюже и неправильно, постоянно спотыкаюсь.

- Тогда тебя и положили в больницу и поставили диагноз?

- Да, - угрюмо согласилась она, - сперва проходила обследования в одной, а потом долгий курс лечения уже в другой больнице, чтобы вернуть организм в прежнее состояние... И зачем я только тебе это рассказываю?! - спохватилась она, замолкнув.

- Потому что болтушкой явно была всегда. А тут такая возможность.

Её рука ухватила гриф гитары, а лицо угрожающе приблизилось к моему. Надо будет попросить её не делать так больше.

- Я не знаю, зачем тебе моя гитара и почему я вообще пустила тебя к себе и позволяю сидеть на моей койке, но я в любую секунду могу поменять своё мнение - мы с тобой не друзья. Отдай гитару.

- Ладно, - вздохнул я. Даже не думал, что всё пройдёт легко и без запинок. Но главным сейчас было заставить Истер выслушать меня и не испугать моим предложением. Эх, Кейт, умеешь ты всколыхнуть людей. - Я сейчас задам вопрос, а ты пообещай мне ответить на него честно и без этих твоих колкостей. Хорошо?

- Не могу обещать.

"Точно легко не пройдёт, блин!".

- Ладно, хорошо, я обещаю подумать, - взяла она свои слова назад, что-то увидев в моём лице.

- Как замечательно, что тебя иногда понимают, - пробурчал я. - Возвращаясь к нашему тогдашнему разговору - я хотел бы, чтобы ты спела.

- Это не так просто, как ты думаешь, даже если я этого захочу.

- Естественно, не просто, будто я не понимаю этого, - я старался не ехидничать, но иногда так и хотелось ляпнуть какую-нибудь колкость. - Но, допустим, ты смогла бы спеть под свою музыку? Если бы тебе кто-нибудь подыграл на гитаре, ты попробовала бы тогда?

- Зачем тебе это? - задала она мне прямой и вполне понятный вопрос.

- Почему сразу мне?

- Не Ирме же со своими треугольниками!

- И правда, - крыть мне было нечем. - Ладно, хорошо, допустим, если будут ноты, по которым я смогу сыграть, а у тебя найдутся готовые стихи, ты готова будешь спеть песню, которую недавно сочиняла, под мою игру на твоей гитаре? Настоящая музыка и пускай хоть один, но слушатель.

Истер задумалась - серьёзно задумалась, насупив брови и погрузившись в свои мысли. Я не перебивал её. Пока в её голове вовсю скакали мысли, я снова взялся за гитару, которую Истер соизволила отпустить, и стал настраивать струны. Наверное, я увлёкся этим делом и сам не заметил пролетевшего времени, когда струны стали звучать мягче, приятнее, теперь уже точно играя музыку, а не издавало непонятное и странное бренчание. И я не замечал молчавшей всё это время Истер, которая уже давно бросила свои размышления и наблюдала за моими пальцами, слушая игру.

- Что такое?

- Давно ты умеешь играть?

- Если честно... - я напряг мозги, вспоминая, когда взялся за это дело. Папа учил меня в детстве бренчать, но тогда мне не шибко было интересно, и на несколько лет я забросил игру, выучив только основы. Всерьёз взялся, хоть и с ленцой, когда встретил несколько лет назад Кейт, под её варварским руководством набивая руку. - Сложно ответить.

- Но ты отлично играешь, - задумчиво ответила Истер, рассматривая меня уже как-то по-другому, изучающе.

- Спасибо, конечно, но ты так и не ответила на мой вопрос. Так что?

- Я подумаю, - кажется, она так и не пришла к какому-то решению, и ответ этот был больше отговоркой. - Дай мне время.

- Мне не так долго лежать в этой больнице, так что думай скорее, хорошо?

Она кивнула мне с самым серьёзным выражением лица, на которое была способна. Я надеялся, что времени на принятие решения уйдёт не много, так что не стал и дальше мять её койку, а вышел из палаты, прихватив чехол и гитару с собой.

- Я, конечно, понимаю и одобряю твоё рвение играть на гитаре в таком месте, - вместо приветствия, сказала мне Кейт, когда зашла в мою палату. Сейчас она была одета в джинсы и лёгкую чёрную футболку, длинные волосы были собраны в хвостик, а в глазах светилась радость от встречи со мной или, возможно, от вида гитары в моих руках. В последнее верилось больше. - Но, чёрт возьми, где ты её достал?!

- И тебе привет, чувствую я себя отлично, спасибо за беспокойство, не скучаю, - съёрничал я.

- Я поняла, что не с того начала разговор, прости и заканчивай ржать.

Пока Кейт убирала в сторону вещи со стула, я посмеивался над ней, отложив гитару в сторону. Кейт, как обычно, была на своей волне, и это хорошо, ей я всегда был рад. Ко мне она пришла спустя час после моего разговора с Истер - я позвонил ей и попросил тюнер для настройки гитары, чему она сильно удивилась, совсем не ожидая от меня такого. Мою просьбу, я не сомневался, она выполнила, осталось только этот тюнер получить, а вот с этим - и тут я уже не сомневался - могли возникнуть проблемы. Кейт - это Кейт.

- Я принесла, что ты просил, - она с самодовольной улыбкой показала тюнер, - но пока ты мне всё не расскажешь, я его тебе не отдам. Я не узнаю этой гитары, она не твоя.

"Ну, началось!" - вздохнул я.

- Естественно, не она, моя у тебя сейчас лежит.

- Точно, забыла, - она стукнула себя легонько кулачком по макушке, весело высунув язык, подражая некоторым героиням из своих мультиков. Захотелось что-нибудь в неё швырнуть - всё она прекрасно помнила.

- Эта гитара принадлежит моей соседке по этажу, попросил у неё.

- Ого! Она умеет играть? Круто!

- Сама сделала выводы, сама этому порадовалась, - пробурчал я. - Но да, она умеет играть, петь и сочинять, только вот здоровье не позволяет играть и петь одновременно, так что гитара просто лежит в её палате.

- Ты знаешь, что с ней? Это та, что тебя тогда навещала?

Я кратко рассказал ей про Истер и её любовь к музыке, о том, что задумал и для чего мне понадобился тюнер. Кейт слушала молча, перебила только раз, когда я рассказал про любовь Истер к сочинению собственных песен. В этот момент глаза Кейт загорелись любопытством - она хотела знать, видел ли я эти песни. Я ответил, что нет, и продолжил рассказывать дальше.

- Значит, ты хочешь помочь ей сыграть песню? Почему?

- Если честно, просто хотел завести с ней разговор, а потом решил попробовать так поддержать знакомство, и... сложно тут всё, я просто слышал, как она поёт, вот решил попробовать. Не скажу, что это помощь, тут и мои личные заморочки тоже. И вообще, это ты в этом виновата! - строго укорил её я.

- Я?! Наглость и хамство, я тут при чём?

- Ты растормошила меня, так что берёшь всю ответственность на себя.

- Вот и возьму! - она наигранно и по-детски показала мне язык и отвернулась. - Вот сейчас пойду к ней и возьму.

Кейт после этих слов даже демонстративно встала и пошла к выходу. Зная её, я не сомневался, что она попрётся прямиком в палату Истер и чего-нибудь там учудит, так что быстренько надел тапки и... дальше ничего сделать не успел, замер, как и Кейт, уткнувшаяся носом в грудь вошедшей в палату Ирмы.

- Вижу, у тебя тут шумно, - сказала та, глядя на Кейт сверху вниз. - А теперь ещё вижу, что ты тут зря времени не теряешь - девушку привёл!

- Ого, какие к тебе женщины ходят, ты тут явно популярен! - воскликнула Кейт, оглянувшись.

- Это не моя девушка, она друг, - ответил я Ирме категорически. - А это медсестра, естественно, она ко мне ходит, уколы ставит, - а это я ответил уже Кейт, останавливая её фантазии, пока не разыгрались.

- Ясно, не буду спорить, - Ирма протиснулась мимо Кейт, как-то странно улыбаясь мне. - Я тут пришла передать тебе кое-что от врача... о, только не говори, что это гитара Истер!

- Пока, - Кейт воспользовалась моментом и, помахав рукой, выскользнула из палаты. И пускай, всё равно не знает, в какой лежит Истер, успею перехватить.

Не успел я об этом подумать, как из-за двери высунулась недовольная голова Кейт:

- А где лежит девушка с гитарой?

- В шестьсот семнадцатой, только не шуми там.

- О'кей! - весело козырнула та в ответ и скрылась.

Оставалось только махнуть на неё рукой и надеяться, что она там ничего не разнесёт и её не вышвырнут из больницы.

- Надеюсь, я правильно поступила, а то по твоему взгляду можно подумать, что я на смерть её послала.

- Поздно уже, не берите в голову, - вяло отмахнулся я. Всё равно смысла останавливать Кейт больше не было. - Так зачем вы пришли?

- Тебе сегодня... - Ирма затянула эти два слова, будто не хотела говорить об этом. Её интересовала гитара, на которую она смотрела. Но профессионал взял вверх над любопытством, и она продолжила: - Твой врач просил передать, чтобы до ужина ты к нему заглянул. Тебе завтра надо пройти новые обследования, а потом назначат процедуры. Не забудь.

- Хорошо.

Похоже, Ирма не собиралась уходить, её взгляд продолжал жадно сверлить гитару, периодически перекидываясь на меня с немым вопросом.

- Да, это гитара Истер, и да, мы с ней разговаривали и нашли общий язык.

Ирма присела на стул и попросила меня продолжить. Я не знал, сколько лет Ирма знает Истер и заботится о ней, но такой интерес говорил о много: Истер для неё была не чужим человеком, и любые изменения в её жизни были для Ирмы важны, так что я не стал скрывать и выложил всё, как есть.

- Удивлена, что с таким мастерством знакомства к тебе до сих пор пришла только одна девушка, - посмеялась Ирма.

- Издеваетесь?

- Естественно, я бы после такого тебя живо прогнала и попросила бы охрану больше не пускать, - тут она уже расхохоталась во весь голос. - Но я рада, что Истер наконец с кем-то сблизилась. Ты не представляешь, как невыносимо было смотреть на то, как эта бедняжка всех отталкивает от себя, словно кактус. Если не хуже.

- Но вас она не оттолкнула.

- Шутишь? - её скептический взгляд выражал опаску за моё умственное состояние. - Раньше мы общались, но потом она перегорела и никого к себе больше не подпускала, разве что парой слов перекидывалась по делу и уходила. Она потеряла здесь нескольких друзей, которых забрала болезнь, и больше не хотела через это проходить. Удивительно, что ты смог пробить её скорлупу. Спасибо за это.

- Не стоит, - отмахнулся я, ведь если я что и сделал, серьёзным это не назовёшь. Но, видя, как Ирма думает об Истер, да и как со мной иногда возится, я не мог не задать следующий вопрос: - Почему вы так заботитесь о ней? Обо мне?

- Хм, - она задумалась, поглаживая подбородок и явно специально затягивая с ответом. - Давай я на этот вопрос отвечу как-нибудь потом, сейчас не буду. Я лучше схожу проверить Истер, погляжу, не прогнала ли она твою подругу. Как бы тут, правда, не вышло наоборот. Ладно, давай.

Она махнула мне рукой и вышла. На мой вопрос она почему-то не ответила. Или не могла.

Весь оставшийся день я провозился с гитарой, сперва настраивая её, а потом играя все пришедшие в голову песни, иногда отдыхая. Кейт ко мне заглянула лишь спустя полчаса, попрощалась и, радостно сверкая улыбкой, ушла, так ничего и не сказав про Истер. Ирма тоже ничего не говорила, хотя по её лицу было понятно, что она рада. Так что день прошёл спокойно: я с огромным удовольствием играл на гитаре, наслаждаясь музыкой. Время было уже позднее, я положил гитару в чехол и улёгся поудобнее, но вдруг услышал за стеной шум, похожий на падение, и плач. Плакала девушка, которая старалась сдержать слёзы, но не выходило. Не понимая, что происходит, я надел тапочки и подошёл к двери.

На полу в тёмном коридоре у моих дверей, поглаживая ушибленные места и поджав губы, сидела Истер и лила слёзы. Услышав, как открывается дверь, она подняла голову и неожиданно, больше не сдерживаясь, громко сказала:

- Я упала!

Я на секунду испугался, даже чуть не подпрыгнув на месте; мне уже казалось, что Истер могла себе что-то сломать, но на первый взгляд с ней было всё в порядке. Скорее всего, просто ушиблась, что не удивительно, ведь идти по тёмному коридору с плохими ногами не лучшее решение.

- Что за детский сад, блин! - я подошёл к ней и не спеша поставил на сильно трясущиеся ноги. Казалось, она сейчас снова рухнет и чего-нибудь себе расшибёт, так что мне не оставалось ничего другого, как завести Истер в свою палату, крепко держа за руку, и усадить на койку. - Возьми платок, он чистый, утри уже слёзы.

Истер с благодарностью взяла его и прижала сперва к одной щеке, потом к другой, а после, не сдерживаясь, высморкалась, приходя в себя. Ох, ну и девушка.

- Может, тебе сестру позвать? Сильно ударилась?

- Ноги только болят и копчик, но ничего опасного, испугалась только. В коридоре темно, тапочек на ноге не удержался, рука с поручня соскользнула - всё не вовремя и сразу, - потупившись, рассказала она.

- Смысл спрашивать, зачем ты в такое время пёрлась сюда, есть? - задал я наконец интересовавший меня вопрос.

- Я приняла решение, поэтому сюда и шла.

- А до утра подождать нельзя было?

Она потупилась, но честно ответила:

- Могла, но лучше сейчас. Я весь день слушала, как ты играешь. И ты замечательно играешь. Конечно, не так ровно, как хотелось бы, - естественно, без колкости она не могла, - но мне понравилось, и я искренне рада, что моя гитара вновь может, как и прежде, красиво и ровно звучать. Ты сможешь сыграть задуманное мной именно так, как я этого вижу.

Пускай это и прозвучало чересчур сентиментально, словно в каком-нибудь романтическом фильме, её посыл я прекрасно понял. Значит, я не зря весь день терзал гитару, вспоминая, как играть на ней после перерыва из-за моей болячки. Хотя тут ещё был вопрос, не Кейт ли подтолкнула Истер к тому, чтобы прийти ко мне? О чём я и спросил.

- Нет, она хоть и наговорила всякого, но решение приняла я. Я буду писать песни, буду вырывать листки, мять и выбрасывать их, я буду петь, как напишу, пока болезнь не отобрала мой голос и он звучит, - решительно и без запинки выдала она. - Иначе от меня просто ничего не останется, я и так многим пожертвовала из-за болезни.

- Эх, заканчивай уже с трагедией, я понял тебя, - остановил я Истер, пока её выплеск эмоций к чему-нибудь не привёл. - Я играю, ты поёшь, это понятно. Когда начнём?

Я задал самый главный вопрос и получил на него ответ, который нельзя было объяснить иначе как "не сейчас и не завтра": Истер потупила взгляд и посмотрела куда-то в потолок.

- Ладно, выметайся давай, я спать буду, а ты завтра тогда ответишь.

Ждать ясного ответа от неё смысла не было, она сама его не знала, так что я взял Истер под руку и, не спрашивая, довёл до её палаты. Этот разговор лучше было отложить на завтра.

* * *

- Простите! - окликнул я проскользнувшую мимо меня медсестру, спешившую куда-то.

- Я слушаю, - она остановилась, и её лицо озарила ослепительная улыбка, хотя скользнувший нетерпеливый взгляд в сторону, куда она мчалась, намекал на её занятость.

- Мне сказали, здесь где-то есть кафе. Где оно? - для пущей убедительности я показал ей свой белый браслет, и желание сбежать вмиг улетучилось из её глаз, сменившись состраданием.

- О, кафе, да, это вам прямо пройти до приёмной, свернуть направо, и там будет кафе. Кормят хорошо, и обязательно покажите браслет продавцу.

Я поблагодарил её, и она сразу умчалась.

После кабинета МРТ и ожидания там, мой желудок запротестовал и потребовал срочно чем-нибудь перекусить, и тогда я вспомнил про кафе на первом этаже, где можно было показать свой белый браслет и получить скидку. Пользоваться этим не то чтобы хотелось, слишком сильно они намекали на моё заболевание, но и упускать возможность, раз уж судьба одарила такими "привилегиями", было глупо.

Я прошёл по указанному маршруту и сразу нашёл нужное место, хотя, если бы мне не подсказали дорогу, наверняка прошёл бы мимо, ничего не заметив. Маленькая табличка со словом "кафе" на неприметной двери - вот и всё, что на него указывало. Внутри было не то чтобы просторно, больше напоминало небольшую комнату, где кто-то поставил стойку, закрытую стёклами, за которыми виднелись пирожные, разные сладости и меню. И там же стоял неприметный бородатый мужик, скучающе смотревший в мою сторону. На его лице не вздрогнул ни один мускул, даже когда я зашёл. Работа, видать, скучная.

Пирожные любопытства во мне не вызвали, ничего особо интересного на вид, лёгкий перекус перед обедом - и только. Вспомнив об обеде, внутри меня всё как-то скисло от нежелания в очередной раз есть хоть и полезную, но поднадоевшую больничную еду, тем более, как я знал, сегодня привезут рыбу, а её я не любил.

- Если хочешь что-нибудь поаппетитнее, лучше ищи в меню, - продавец с не выражающим никакой заинтересованности лицом ткнул пальцем в сторону прикреплённой к стеклу бумажки.

Я с интересом скосил взгляд туда и приуныл ещё сильнее. Завозные тут, видать, только сладости, а остальное больничное, так что и тут будет рыба, только повкуснее приготовленная.

- И это у вас всё, что можно взять? - с надеждой спросил я, не желая тратить деньги на то же самое, что могу получить бесплатно через часик.

Продавец с таким же кислым видом кивнул. Не сомневаюсь, он и сам ел тут, так что мои мысли он явно поддерживал.

Пирожных мне не хотелось, и похлёбки тоже, а идти в палату с пустым животом было невыносимо. Но другого варианта не оставалось.

- Если хочешь что-то посерьёзнее, - сказал продавец, - можешь сходить до пиццерии.

- А далеко?

- Полчаса пешим ходом отсюда. Нормальная кафеха в сорока минутах. Но тут тебе выбирать, ничего лучше предложить не могу, самому бы чего перекусить нормального.

Тридцать минут пешим ходом отсюда не вариант, пускай предложение звучало заманчиво. Я отошёл в сторону и стал думать, что делать: попробовать пройтись или плюнуть и дождаться обеда в столовой? Я сел на стул, стоявший возле столика, и стал барабанить по столешнице. Уж очень мне не хотелось сидеть без толку в палате и чего-то ждать в одиночестве, а потом в одиночестве и есть. Без весёлой компании уже как-то надоело, а переть к Истер... такая же бессмыслица, мало места, и уж кто-кто, а она меня точно погонит.

Я скосил взгляд на круглые часы на стене, поглядывая, сколько сейчас времени. Кейт скоро - или уже - должна была возвращаться домой, как она говорила, после беседы с преподом в колледже по поводу какой-то вечеринки, остальная троица в своих делах, а про Истер и говорить не стоило. Я надеялся, что она занята песней или чем-то близким к этому. Я рассчитывал сыграть вместе до выписки из больницы.

И эти мысли подтолкнули меня к одной идее, казавшейся дурацкой, но зато я мог бы убить сразу нескольких зайцев.

- Простите, - повернулся я к продавцу, - если я приду со своей едой, то смогу с друзьями посидеть тут?

- Вообще-то это не разрешается, - скептически ответил тот.

- Я приведу друга с шестого этажа, - я показал ему запястье с белым браслетом, - она из своей палаты не выбирается толком.

Скепсис в его глазах читался всё ещё отчётливо, поэтому я добавил тяжёлой артиллерии:

- А ещё я угощу вас пиццей.

Этот аргумент решил дело моментально, продавец оживился и согласно кивнул. Оставалось только самое главное, без чего эта задумка была бессмысленной. Я достал из кармана телефон и набрал нужный номер:

- Кейт? Прости, что отвлекаю...

- Идиотский лифт, - пробурчала Истер, которую я вывел в кафе. - Каждый раз ждать, когда он сперва доедет до седьмого этажа, а потом спустится, так и ноги могут отвалиться. И эта проблема уже не первый год. Помню случай, когда я поступила сюда в первый раз - как раз незадолго до этого с ним начались проблемы, и я укатила на седьмой этаж, не посмотрела, где он остановился, удивлялась потом и ничего не могла понять.

- Кончай ворчать, мы уже скоро придём.

- Я не ворчу, а лишь высказываю свою позицию, - тихо пробурчала она. - Скоро - надеюсь, действительно скоро, а то сегодня ноги крутит сильнее обычного.

После разговора с Кейт, которая как раз закончила беседу с преподом и собиралась домой, я пошёл на шестой этаж поговорить с Истер. Разговор вышел, скажем так, с её стороны полный удивления, подозрения и недопонимания, с чего это я пришёл к ней и теперь уговариваю пойти куда-то, да ещё и заставляю прихватить тетрадь с собой, в которую она записывала свои песни. Времени я потратил на уговоры изрядно, она не привыкла к такому, и, наверное, сказывалось ещё нежелание покидать привычный шестой этаж, где всё было просто и знакомо - практически родные стены. Весомым и самым главным аргументом в переговорах стало упоминание о скором обеде, на который собирались подавать рыбу. Тут её лицо стало таким же кислым, как и моё недавно, так что она встала, достала свою тетрадь и карандаш и вышла из палаты.

Мы подошли к кафе, на табличку которого Истер глянула с подозрением, словно я её сейчас заведу в клуб с гнусной репутацией. Она открыла дверь, и я провёл её до столика, держа за локоть. Кейт ещё не было, зато продавец оживился на мгновение, увидев нас, но, не заметив пиццы, снова приуныл.

- Садимся сюда, у окна, здесь хоть прохладнее, чем в палате, - я выдвинул стул для Истер, усадил её и, сев напротив, положил на стол тетрадку, которую тащил с собой.

- Интересно, ты со всеми девушками такой галантный? Или только когда тебе что-то надо?

- В следующий раз буду грубияном, - передразнил я её.

- Прости, просто пошутила. Так зачем мы тут?

- Пинка бы тебе дать за твои шутки. Обедать здесь собираемся, надо разбавить полезную еду вредной, но вкусной.

- Насколько я помню, вкусную и вредную тут не... не то чтобы подают, - поджала она губы, вспоминая своё прошлое. - Я когда-то бывала тут, помню. Хотя вон те эклеры симпатичные.

- И сейчас не подают, можешь не напрягать память, а сладкое оставь на потом.

Насколько я знал, Кейт должна была скоро подойти, но я надеялся, что Истер ничего не учудит, пока мы ждём. Она уже косилась на меня с подозрением, а рассказывать раньше времени о том, что с нами будет ещё и Кейт, я не хотел, потому что не знал, как она отреагирует на это. Тем более, что та, что другая упорно молчали о своей беседе, а это могло означать многое.

- Не беспокойся, всё будет. Ты мне лучше скажи, - я придвинулся стул и взял в руки тетрадь. Пускай я и тащил её всю дорогу сюда, но, когда я взял тетрадь без спросу, Истер на секунду вздрогнула, словно собиралась отобрать её у меня. - Здесь ты работаешь над своей новой песней?

- Я... не хочу сейчас разговаривать об этом.

- Ты можешь не хотеть, но нам всё равно придётся поговорить об этом, раз мы работаем в паре, и лучше сделать это раньше. Согласна?

- Да, - нехотя согласилась она, вздохнув и смирившись с этим.

- Вот и отлично, можно, я гляну? - я дождался её кивка, открыл тетрадь с конца и пролистнул до последней исписанной страницы. - А ты пока расскажи мне, о чём она.

Я насчитал три исписанных неровным и скачущим почерком страницы, где все стихи, целые куплеты и припевы, были большей части перечёркнуты, опять написаны и опять перечёркнуты. Рядом иногда были написаны аккорды, по которым я уже сейчас мог почувствовать ритм песни, спокойное начало и нарастающий темп в припеве. Выходило интересно и разнообразно, здесь явно нужна была электрогитара, а никак не обычная, и, по задумке Истер, неплохо было бы ещё и вторую добавить, а к ним ударные. Передо мной вырисовывалась интересная работа не начинающего автора, а вполне себе бывалого. И что самое главное, пускай большая часть текста была зачёркнута или неразборчива, моё сердце сжалось от переполнявшей слова грусти и желания жить. Я почувствовал в ней что-то родное и близкое.

- Эта песня про то, как разные обстоятельства, неважно, какие, отбирают твою самую заветную мечту, к которой ты стремился, стараются втоптать её в землю и не дать воплотиться. Про то, как приходится бежать от всего, прятаться, и про то, что человек не должен сдаваться - пускай сквозь слёзы и боль, но он должен стремиться к исполнению своей мечты, даже если всё против этого.

- Ясно, - невыразительно ответил я, погружённый в свои мысли. Эта песня напомнила мне меня самого, идиота, который решил сбежать от друзей, от себя, втоптать всё в землю и забыть про свою мечту. Именно таким был я недавно, да и, чего говорить, остался, просто теперь пытаюсь вырваться из этого проклятого лабиринта. Эта песня была про Истер, про меня и многих других, таких же, как мы, у кого не хватает порой сил выскочить из своей беды.

- Что тебе ясно? - спросила она непонимающе.

- Что я обязан её сыграть, вот что.

- Э... я... почему? - опешила она.

Я положил тетрадь на стол и ответил:

- Мне она понравилась. Это именно то, что сейчас нужно мне и, не сомневаюсь, многим другим, так что постарайся закончить её. Вложи в неё все свои чувства, а я обязательно сыграю её.

- Ты, наверное, спятил, - неуверенно захихикала Истер. Мои слова выбили почву из-под её ног, она была шокирована в хорошем смысле этого слова, совсем не ожидая подобной реакции от меня, и теперь смотрела, пытаясь понять, вру я или говорю правду.

- Не померли ещё с голоду? - раздался вдруг со стороны входной двери весёлый голос. Кейт ворвалась в кафе с двумя коробками в одной руке и пакетом в другой, подскочила к нам и опустила свой груз рядом с опешившей Истер. - Взяла, что просил, и ещё немного суши для нас с Истер, так что разгребайте. А с тебя деньги за мои старания.

Последние слова были адресованы мне.

Я заглянул в пакетик, достал упаковку суши и коробочку с лапшой, которую очень любила Кейт, и поставил перед ней. Пицца была такой, какую мы обычно ели на репетициях, от итальянца, открывшего в нашем городе своё заведение. Мой любимый вкус, самое то, чтобы разбавить унылый день.

- Приветик, - Кейт улыбнулась всё ещё сидевшей с открытым ртом Истер, - рада вновь встретиться, надеюсь, в этот раз поговорим поинтереснее, чем в прошлый. Тогда я только забивала твои уши.

- Это Кейт, хотя ты уже знаешь её, она мой друг и я иногда помогаю её группе. Надеюсь, вы подружитесь.

- Рада познакомиться, можешь звать меня Юй, - задорно улыбаясь, словно что-то задумав, Кейт протянула Истер руку. Та опешила от такого упорного желания познакомиться, с раскрытым ртом посмотрела на меня, не в силах что-то произнести. И этот человек собирался выступать на сцене?

- Боже, да пожми ты ей руку, она тебя не укусит! - не выдержал я.

- Что значит - "тебя"? - надулась Кейт. - Я и тебя не собиралась.

Я махнул на неё рукой и позвал продавца, с которым обещал поделиться пиццей за услугу посидеть тут. Пора уже было набить нам желудки.

Общение - то, чего нам с Истер не хватало, чтобы понять друг друга. По крайней мере, ей точно, и Кейт с этой проблемой справлялась отлично, безжалостно ломая построенную нами стену, даже не давая вставить хоть слово. Понемногу, но они, похоже, спелись, и теперь уже совместно подтрунивали надо мной, чего стоило ожидать. Кейт умела прощупывать интересы других и потом отталкиваться от них в беседе, и таким общим интересом, естественно, стала музыка. Сперва она интересовалась, какая музыка и какие группы нравятся Истер, потом подвела разговор к своей группе и выступлениям, чем и разожгла интерес собеседницы. Истер интересовалась, как это - выступать на сцене, петь перед многочисленной толпой, какие чувства охватывали Кейт в этот момент и как она боролась с боязнью сцены. Слушая Кейт, Истер что-то записывала на последний листок своей тетради, переспрашивала и снова записывала, в один момент она даже открыла страницу, где были последние не зачёркнутые строки её песни, и с искоркой вдохновения в глазах вписала новые.

Мы оба захлопнули рты, чтобы не спугнуть её музу, и ждали, когда она закончит. Я видел, что Истер пишет, с трудом держа выпадающий из пальцев карандаш, и даже остановил Кейт, которая в один из таких моментов собралась взять карандаш и начать писать за Истер под диктовку. Но та с упорством заправского солдата собиралась довести дело до конца, и сделать это самостоятельно, потому я и остановил Кейт.

Когда она закончила, то, вздохнув и прикрыв тетрадь, положила на неё ладони, извинилась перед нами и попросила продолжить беседу. Мы решили не расспрашивать о том, что она там написала. Разговор вернулся в прежнее русло, пошли байки про наше прошлое, про разные неудачи на концертах и просто про жизнь. Истер слушала нас с нескрываемой улыбкой человека, на которого нежданно-негаданно накатило счастье и теперь вырывалось наружу в виде ясной и искренней улыбки.

Эти посиделки определённо удались, мы прекрасно провели время и плотно набили свои желудки вкусной едой, и теперь были на седьмом небе от счастья. Конечно, потом нас ждал ужин, но остатки пиццы на вечер у нас сохранились, оставалось их только дотащить их до палат.

- Давай, я помогу, - Кейт выхватила у меня коробки, по которым я распределил пиццу для себя и Истер, - а ты помоги ей.

Я посмотрел на часы: время было не для посещений, но таскаться туда-сюда мне не хотелось. Я собирался плюхнуться в койку, забыть обо всём, что прежде хотел сделать, и уснуть. Что и собирался проделать.

- Пошли.

Помогая Истер, мы вышли из кафе и пошли в сторону лифта. Та всё ещё не могла отойти от всего этого и по-дурацки продолжала улыбаться, забывая даже следить за дорогой, отчего чуть не споткнулась возле лифта.

- Осторожней давай.

- Блин, опять этот дурацкий лифт, - заныла Кейт. - Я первый раз уехала на седьмой этаж и потом ничего не могла понять, словно в лес дремучий попала.

- Со мной такое же было, - сразу отозвалась Истер, рассказав уже знакомую мне байку, только в прошлый раз она звучала намного более пессимистично, чем сейчас.

- Гляжу, у вас тут то ещё местечко, - присвистнула Кейт. - Сплошная катастрофа.

Мы поднялись на седьмой этаж, спустились на наш, и я повёл Истер в её палату, пока Кейт относила коробку в мою. Пока мы неспешно шли, Истер решила заговорить со мной:

- А она интересный человек, чем-то напоминает Ирму. И так интересно было послушать про её выступления!

- И ты, и я, мы тоже не так плохи, просто попали в не самые радужные обстоятельства.

- Да, ты прав. И теперь я понимаю, что пора из них выбираться, - она неожиданно остановилась, и мне пришлось тоже встать, с удивлением посмотрев на неё. А она продолжила: - Я теперь уверена, что закончу песню. У меня теперь есть всё, чего не хватало, и скоро я смогу взяться за твою работу, чтобы ты сыграл её такой, какой я её задумывала.

- Это... замечательно. Не забудь только показать наброски, может, помогу чем, чтобы потом не было проблем.

- Договорились, - со всей серьёзностью кивнула она.

Из моей палаты выскочила Кейт с оставшейся коробкой, весело подлетела к нам, спросив, чего это мы тут стоим как два задумывавших пакость преступника, и, прервав разговор, мы зашли в палату Истер.

Да, я смело мог сказать, что этот день прошёл не зря.

* * *

Как и следующие.

Истер и правда всерьёз взялась за дело, можно даже сказать, что на наших глазах она практически завершила песню. Я смог сыграть вступление, и выходило всё, честно скажу, великолепно. То я сидел у неё с гитарой, то она у меня с тетрадью, иногда к нам присоединялась Ирма, у которой появлялось свободное время, и мы все вместе создавали это произведение.

Наверное, я надолго запомню эти дни.

Правда, Ирма больше критиковала меня, стоя в уголке: что я не так беру ноты или неправильно держу гитару, надо более эффектно, как в рок-н-ролле. Сказывался её фанатский опыт. В эти моменты мне хотелось сказать ей, где я видел эти её советы.

Истер частенько переделывала написанное, жалуясь на пальцы, которые писали криво и какую-то ерунду, которую потом другим не разобрать. Ирма ей постоянно намекала, что надо заняться какой-нибудь работой для пальцев или просто чаще писать, но Истер отвергала её предложения, говоря, что не может она писать бессмыслицу, любые приходящие в голову слова, которые собираются в сплошную абсурд, как и переносить на бумагу чей-то текст. Соглашалась, что всё это, конечно, правильно, но, как капризный ребёнок, за дело так и не бралась. А Ирма только обречённо вздыхала.

Сейчас я сидел на своей койке один, не открывая, а просто держа в руках подаренную когда-то Кейт книгу про неизлечимо больную девочку, уже разок прочитанную, и ждал, когда придёт на процедуры Ирма. Та, всегда пунктуальная, задерживалась уже на полчаса по непонятной причине, так что очередные посиделки у Истер откладывались.

Я отложил книгу и бессмысленно уставился в потолок, так и не придумав, чем себя занять. Можно было мысленно повторить мелодию, которую я играл по записям Истер, и вспомнить аккорды, но сейчас это казалось бессмысленным занятием - ещё ничего не было готово, всё могло поменяться в любую секунду. Стоило просто поваляться с закрытыми глазами - это лучшее занятие в больнице, сильно ускоряет время.

Но не успел я это сделать, как дверь открылась и в палату молча вошла Ирма со всеми своими принадлежностями. Мне сразу показалось, что что-то не так, слишком необычной была такая тишина с её стороны. Она не сказала мне ни слова, даже не смотрела в мою сторону, специально старалась отвести взгляд. Поставила всё на стол, взяла в руки шприц и стала внимательно разглядывать его, не говоря мне ни слова.

Я с минуту ждал, когда она наконец заговорит со мной, как это часто бывало, пошутит, но, не дождавшись, решил действовать сам:

- И что происходит, почему вы сегодня такая молчаливая?

Она замерла на мгновение, словно выключившийся робот, а потом ответила хмурым и не выражающим привычного каскада эмоций голосом:

- Лучше задницу готовь и жди укола.

Ответ был в её стиле, но вот тон, эмоции... точнее, их полное отсутствие, говорили о многом. А ещё я пригляделся к её рукам, и тут меня прошиб холодный пот от увиденного: её руки тряслись.

- Увольте, не собираюсь даже! - повысив голос, ответил я и соскочил с койки, подойдя спиной к окну. - Если вы такими руками укол будете ставить, я от боли, скорее всего, в обморок свалюсь. Или возьмите себя в руки, или я позову другую сестру!

Она положила упаковку со шприцем, которую так и не вскрыла, тяжело вздохнула и посмотрела на меня. Не надо было семь пядей во лбу, что заметить неумело стёртые дорожки от туши. Она недавно плакала. Я не знал, что с ней произошло, но вернулся к койке и сел.

- Так, садитесь, - приказал я не терпящим возражения голосом. - Что случилось?

- Ничего-то от тебя не скроешь.

- И вы ещё собирались в таком состоянии мне укол ставить? - наигранно возмутился я. - Так, где телефон профсоюза больных людей, я буду жаловаться!

- Делай что хочешь, я заслужила, - без возражений и привычной усмешки отмахнулась она.

Я перестал изображать возню и снова посмотрел на неё. Ирма выглядела неважно, не знаю, что у неё случилось, но ещё не хватало, чтобы лечащая меня сестра превратилась в Истер. В таком состоянии Ирму лучше не подпускать к её обязанностям. Надо было с этим поскорее разобраться:

- Рассказывайте.

- Вообще-то я не хотела, чтобы ты меня такой видел, я теперь даже не знаю, как к Истер идти, но... - и тут она сорвалась. Из её глаз снова потекли слёзы, она зашмыгала носом и даже высморкалась в платок, что не сильно помогло. - Я... дозвонилась... а там...

- Так, стоп! Стоп! - громко приказал я, ничего не поняв в этом бессвязном бормотании. - Сперва возьмите себя в руки, а потом рассказывайте. И вот вам новый платок, а то этот уже... весь... блин!

Я вынул из шкафчика чистый платок и протянул ей. Она с благодарностью приняла его, и чистота вмиг испарилась. Пришлось дать ей ещё несколько минут, чтобы прийти в себя, и только после этого Ирма смогла успокоиться.

- Прости, разревелась тут, как малолетка, давно такого не было. Прекрасно понимаю, почему Истер стала такой затворницей.

- Так что случилось?

- Ничего хорошего. Сегодня к вам должны были планово подселить ещё одного пациента. Я давно за ним ухаживаю, он тоже как вы, и... эх, его состояние уже было не исправить, ему стремительно становилось хуже, уже и с кровати не вставал.

- И что произошло?

- Его так и не привезли. Я позвонила к ним домой, а он... - она затихла, дыхание перехватило, видно было, что она сдерживает слёзы, чтобы опять не разреветься, и, собрав все силы, продолжила: - Мне сказали, что он на днях скончался, не приходя в сознание. Его болезнь взяла своё.

Ясно, чего-то подобного и стоило ждать, учитывая, где она работает.

- Я соболезную.

- Спасибо. Он хорошим был парнем, весёлым, правда, в последний год стал слабеть на глазах, и ему уже было не до шуток, даже сиделка целыми днями сидела с ним, помогала. Я сколько уже с этим сталкиваюсь, с подросткового возраста, вроде должна была привыкнуть, но каждый раз лью слёзы.

Я не стал спрашивать, почему с подросткового возраста она сталкивается со смертью, думаю, ей было не до ответов. Ей стоило дать время прийти в себя, собраться, чтобы она снова могла взяться за работу, которая была важнее, но и сидеть сложа руки тоже не хотелось.

- Я могу чем-то помочь?

- Да сиди уж, - она отмахнулась от моих слов, положила платок в карман и встала, - мне достаточно, что ты Истер растормошил, я давно её такой оживлённой не видела, словно расцвела. А ты ложись, укол буду ставить и капельницу.

- Тут уж все постарались, не я один. И, надеюсь, вы не промахнётесь.

- Не беспокойся, опыта мне не занимать. Но в любом случае, за Истер спасибо. Я уже думала, она и этот свой день рождения проведёт взаперти, одна, в своих невесёлых мыслях.

- Постойте, что вы сказали? - я убрал руку от штанов и повернулся к Ирме, с удивлением взглянув на неё.

- А, она тебе вряд ли рассказывала, это похоже на неё. Который уже год только с родителями в палате и отмечает, сомневаюсь, что она придаёт этому значение теперь. У неё через два дня день рождения.

- Она и правда ничего не говорила.

- Вот видишь, всегда так. Скромные посиделки, никто не приходит из друзей, никто, кроме меня и родных, не поздравит. А теперь хоть ты тут. Замечательно было бы провести этот день в компании, но... ладно уж.

Она замерла, и было видно, что ей в голову стукнула мысль, которую после недолгого обдумывания она и высказала:

- Послушай, у меня есть к тебе одна просьба.

* * *

После этого разговора я вёл себя с Истер так, будто ничего не знаю о её скором дне рождения.

Мы собрались устроить Истер настоящий день рождения с подарками и тортом, как и положено, благо, место, где отмечать, у нас было. Оставалось только придумать саму программу празднования, но тут мне на помощь пришла Кейт. Я позвонил ей с просьбой достать каких-нибудь хлопушек, которые могли заваляться после очередной вечеринки, где она выступала. Но вместо этого она досконально выпытала у меня, для чего мне это нужно, и произнесла неожиданные слова:

- Я беру всё в свои руки, а то знаю тебя, превратишь вечеринку в похороны. Так что выкладывай. А сам лучше лечись.

После этого заявления мне осталось только где-то достать подарок. Всю работу с меня благополучно спихнули, и всё свободное время я просиживал с Истер, иногда заговорщически перемигиваясь с Ирмой. Я знал, что на Кейт в таких делах можно было положиться, и потому вёл себя как обычно, подготавливая задуманное. Время летело незаметно, Истер ни о чём не догадывалась.

* * *

- Куда ты меня тащишь?

Истер не вырывалась, не пыталась сопротивляться, когда я взял её под руку и вывел из палаты в тёмный, с отключённым светом коридор. Выключая свет, мы рисковали, учитывая, что в темноте Истер чувствовала себя неуютно. Она могла запнуться или не так поставить ногу, и зрение у неё из-за некоторых прошлых осложнений в темноте было уже не таким чувствительным и острым, как раньше. Прошлое её падение, когда она добиралась в тусклом свете до моей палаты - лучший тому пример. Но если бы мы оставили свет включенным, сюрприз оказался не таким эффектным, как нам хотелось. Потому я крепче взял её за руку, а она ухватилась за меня, как за спасительный круг, и я осторожно и не спеша повёл её к цели.

- Что случилось со светом?

- Небольшой сбой, можешь не беспокоиться. Ирма попросила отвести тебя в холл, там будет безопаснее, и ты продолжишь своё творчество, - обычным голосом ответил я, чтобы не вызвать подозрений. Вышло не так чтобы убедительно.

- Ты что-то скрываешь от меня, так? И почему тут Ирма, у неё же выходной? Не говори только, что случилась какая-то глобальная катастрофа и нас эвакуируют!

- Придержи свою фантазию, блин, куда тебя понесло! - слегка повысив голос ответил я на это прозвучавшее без капли иронии заявление. Её попытки иногда сказануть какую-то чушь серьёзным голосом до добра не доведут. - Сейчас всё узнаешь.

Мы пришли в тёмный, с задёрнутыми шторами холл, где даже я ничего не мог увидеть и понять. Так что мы остановились у края стены, замерев, как перед обрывом, не рискуя шагнуть дальше. Словно попали в заколдованную комнату, где не было слышно ни звука, кроме учащённого дыхания Истер, которая замерла и крепче сжала мою руку.

- Почему мы остановились? - раздался тихий обеспокоенный шепот возле моего уха. - Страшно тут.

- Жди, - только и ответил я ей, понимая, что пауза уже затягивалась, и я сам стал беспокоиться, не сбежали ли все, пока я ходил.

Но мои сомнения развеял еле различимый шорох по левую руку. Я напрягся, когда услышал смешок после моих слов, и схватился за Истер чуть крепче, как за самое дорогое: я не хотел, чтобы она упала от внезапного испуга и потрясения, которое её ждало. Она пыталась что-то мне сказать, а я не слушал, ведя про себя обратный отсчёт. Наконец я дошёл до шести, и... Свет неожиданно включился, раздался стройный хор голосов и хлопки, от которых Истер аж подскочила на месте и упала бы, не держи я её крепко.

- С днём рождения! - три человека, капитан и три её незаменимых придурка, стояли в центре холла, убрав использованные хлопушки, конфетти от которых падали на наши головы разноцветным дождём, и хлопали дружно и весело в ладоши, искренне поздравляя Истер. Сбоку стояла Ирма в своей повседневной, выделяющейся рокерским стилем одежде, тоже хлопая, излучая улыбку. Она сейчас, наверное, была счастлива больше всех, ведь ей наконец удалось решить эту не самую лёгкую задачу - как отпраздновать шумно и весело день рождения человека, у которого не было друзей и который когда-то закрылся ото всех, живя в своём укромном уголке и никого не пуская туда. Она не могла из-за этого удержать слёзы, как и...

Я посмотрел на подозрительно затихшую Истер, при этом всё ещё не выпускавшую из своей хватки мою руку, и увидел её раскрытый от шока рот и текущие по щекам слёзы. Она не двигалась, не старалась сказать хоть что-то в ответ на поздравления, её охватили одновременно и шок, и счастье от события, которого с ней давно уже не случалось. Два последних года она отмечала день рождения в палате, куда приходили только родители и вечно неунывающая Ирма, и всегда без праздника, скромно и отстранённо.

Дни рождения в скорлупке.

Теперь же эта скорлупка лопнула. Истер была поражена и одновременно счастлива, поэтому не могла сдержать слёз.

Не спрашивая её разрешения, я аккуратно захлопнул Истер рот.

- Вытри лучше слёзы, не тот день и не те люди вокруг тебя.

- Идиот! - всхлипнув и вытерев щёки, ответила Истер без обиды. - Надо было сказать, я для приличия одела бы что-нибудь, а не в пижаме бы тут стояла.

И посмотрела на меня сверкающими и счастливыми глазами, весело улыбнувшись.

- Я думал, если честно, что за такой сюрприз ты меня убьёшь.

Мы с Истер сидели за столиком, в то время как наш незаменимый капитан гоняла троицу придурков, заставляя их настраивать стрим - Юй стукнула бредовая идея показать этот день рождения в прямом эфире всем своим подписчикам. Ковырявшая сейчас ложкой в торте Истер сперва растерялась, узнав об этом, потом смешно запротестовала. Она, наверное, по потолку бы забегала, паникуя у всех на глазах, будь у неё такая возможность. Она собиралась по-быстрому уйти в свою палату переодеться, но Кейт пригрозила ей сидеть на месте, и, поглядывая на камеру, стала поздравлять, а Вик зачитывал комментарии с поздравлениями от зрителей. Надеюсь, эта часть записи сохранилась, потому что лицо Истер - это было нечто! Столько страха, паники за причёску и мятую пижаму, пополам с цветущей улыбкой, я у неё ещё не видел. Да и Ирма, наверное, тоже, хотя она подливала масла в огонь, без перерыва хохоча над ней.

Примерно в тот момент, когда Кейт объявила о вручении подарков и все отвлеклись на это, встав в очередь и произнося напыщенные речи, стрим упал. Но заметили это не сразу, так что вся церемония прошла только лишь для нас. Хотя я в ней участия не принимал, незаметно положив свой подарок в общую кучу.

Когда Кейт заметила цепочку комментариев о прервавшейся трансляции, её, что называется, понесло. Она чуть ли не со стулом в руках стала гонять троицу по холлу, проклиная их кривые руки и безалаберность, а устав и отдышавшись, построила их и заставила всё исправлять.

Шуму было столько, что нас бы, наверное, в полицию отвезли, не договорись Ирма обо всём с руководством, которое пошло нам навстречу. Но пациенты сверху и снизу наверняка страдали, так что оставалось только мысленно просить у них прощения.

- Я с удовольствием это сделаю потом, когда посмотрю все подарки, - без угрозы, но с обещанием ответила Истер, глядя на гору запакованных подарков на столе.

- Если что, идея была Ирмы, я лишь позвал этих.

- О чём ты говоришь?! - встряла в наш разговор Ирма, неожиданно появившаяся у меня за спиной и положившая на мои плечи руки. Ей было весело, она чуть ли в пляс не бросалась от происходящего, так ей всё нравилось. Если бы у нас не был под запретом алкоголь, то я бы её принял за пьяную, слишком уж много она смеялась по делу и без. - Без тебя этого бы не случилось, я лишь скромно намекнула. Так что вини его.

- Вам бы сесть и отдохнуть, а то, боюсь, завтра вам уколы лучше не ставить.

- Ха-ха, я их тебе завтра хоть с закрытыми глазами поставлю!

Я собирался ей ответить, куда бы она могла засунуть свои уколы, но Ирма упорхнула к троице и подхватила Майка, закружив его в танце.

- Боже, а ведь ей и правда завтра работать! - я чувствовал нарастающую тревогу из-за её слов. Ведь может же влепить и с закрытыми глазами.

- Не беспокойся, - меня ткнули в бок. Я поглядел на Истер, которая сидела с дурацкой довольной улыбкой на губах. - Наказание тебе я придумаю мягкое, а то Ирму лучше не трогать, сам понимаешь, кто у нас уколы ставит и чем это чревато.

- С кем поведёшься... - в моём голосе звучал пессимизм и обречённость от последствий знакомства Истер с Кейт.

- И... - нерешительно начала она. - Спасибо...

- Чего?

Я не понял, за что она благодарит меня, но ответа получить не успел: на соседний стул плюхнулась Кейт, одетая в непривычный брючный костюм, в котором она выглядела не как молодая оторва, а как взрослая и строгая женщина, устало вздохнула и недовольно надула губы.

- Так и хочется этих балбесов на фарш пустить, - пробурчала она.

Когда Кейт открывала рот, любое положительное впечатление сразу рассеивалось.

- А ты не тушуйся, - эти панибратские слова были уже адресованы Истер, - сейчас всё поправим и тебя поздравит сотня людей по ту сторону интернета!

- Ты не пугай её, она не привыкла к такой большой аудитории. Тем более, она в пижаме.

- Пускай привыкает, а пижама делает любую девушку милее.

- Мы всё! - крикнул Джеф. - Стрим снова запущен, капитан.

- Отлично! - Кейт резко соскочила со стула, поправила свой брючный костюм и помахала рукой в сторону камеры. - Мы снова с вами, ваши любимые "Mercredi"! Как я уже говорила, сегодня мы показываем вам день рождения нашей подруги! - она шагнула в сторону и отработанным за годы ведения подобных праздников движением указала на Истер, которая моментально вздрогнула. - Она давно не справляла в компании свои дни рождения, поэтому мы и устроили вам этот сюрприз. Так сколько там у нас людей празднует вместе с нами, а, Джеф?

Стоявший возле ноутбука Джеф обернулся и посмотрел на нас, ответив радостно:

- Четыреста человек.

- Ого, да у тебя сегодня аншлаг! Они бы все тут точно не поместились, так что славьтесь, современные технологии, вы делаете наш мир обширней!

Кейт подлетела к Истер, встав по правую руку от неё.

- А теперь представься... Блин, Джеф, не загораживай камеру!

- Прости-прости, забыл.

- Всё у нас через одно место сегодня. Ладно, отвлеклась. Пожалуйста, представься.

Кейт сняла с лацкана крохотный микрофон и поднесла его к губам Истер. Я заметил, как та занервничала ещё сильнее, глаза забегали - она не представляла, что ответить.

- Соберись, - шепнул я ей, - представь, что ты на концерте.

Эти слова, похоже, подействовали - она выпрямилась, проглотила слюну и немного неуклюже, но ответила:

- И... Истер. Меня зовут Истер Голден.

- Истер! - тут же победно воскликнула Кейт. - Запомните это имя, возможно, оно ещё прогремит в мире музыки. Что там пишут наши зрители?

Джеф на этот раз не стал лезть к ноутбуку, а взял мобильник.

- Они все рады тебя приветствовать, Истер, поздравляют и требуют ещё.

- Тогда не будем им отказывать. Расскажи что-нибудь о себе, - Кейт снова поднесла микрофон к губам Истер.

Вот тут я забеспокоился, что же та ответит, будет ли рассказывать про своё здоровье и сможет ли хоть что-то сказать вообще? Образ жизни, который она вела, не располагал к позитиву в такой вот момент.

Истер нервно поглядывала на микрофон, открывая рот, словно вынутая из воды рыба, и пытаясь что-то сказать, но не могла подобрать нужных слов.

- Ха, я хочу сказать! - вдруг влезла Ирма, отобрав у Кейт микрофон. Провод натянулся, и Кейт пришлось встать на цыпочки. - Раз уж она не может, то вот вам правда - иногда во сне Истер пускает слюни, - прокурлыкала Ирма. - Они так мило скатываются по её щеке.

- Ирма!

- Что "Ирма", сама виновата! А ещё она упрямая до безобразия, иногда грубит, иногда не разговаривает, и вообще ведёт себя как маленькая упрямая девчушка, - Ирму понесло, словно от алкоголя, она не замечала, что Истер опустила голову и сидела вся красная, словно рак. - Но знаете, - интонации в голосе Ирмы резко сменились, став серьёзными, - несмотря на все её недостатки, я люблю эту девочку.

Все посмотрели на неё внимательно, даже именинница подняла голову и уставилась, как на инопланетянина, не веря своим ушам.

- Я давно её знаю, и, несмотря ни на что, она продолжает верить в свою мечту и не опускает рук, продолжает каждый день идти вперёд, даже если этот день чем-то омрачён. Я люблю её за многое, эту трудолюбивую девочку, и всегда буду во всём поддерживать. Вот она какая.

- Ого! Как сильно загнула! - Кейт, возмущённо забрав микрофон и вернув его на лацкан, захлопала в ладоши.

Все с радостью громко зааплодировали вслед за ней, Джеф стал зачитывать какие-то поздравительные комментарии, которые сыпались в чат стрима, а я наблюдал за забавной реакцией Истер, которая не знала куда себя деть и как реагировать: вертелась, смущалась, зажмуривала глаза, и неизменной оставалась только её скромная и светлая улыбка человека, полностью довольного происходящим.

Забавно было наблюдать за тем, как набившая руку на проведении вечеринок Кейт, вошла в раж и её понесло. Хотя, судя по состоянию присутствующих, особенно участвовавшей во всём Ирмы, её чрезмерная активность стала уже напрягать нас. Но Кейт любила играть на публику, это прекрасно её заводило, она чувствовала себя в своей тарелке и прекрасно ощущала настроение публики, так что никто не жаловался и покорно участвовал во всём, что она предлагала.

А предлагала она всякое, от невозможного, до относительно простого, чтобы передохнуть и набраться сил перед следующими скачками: тут были и надувание шариков на скорость, стоя на одной ноге, и разные угадайки.

И всё это транслировалось в интернет, а зрители постоянно делали ставки и смеялись над нами. Истер участвовала наравне со всеми в тех конкурсах, где позволяли её возможности, а где не получалось, иногда помогал я, поддерживая её. В одном из конкурсов мы боролись против мускулистого барабанщика Майка; сперва Истер хотела победить его в армрестлинге одна, но за её натужными попытками двумя руками завалить его одну наблюдать без слёз было невозможно, и тогда я положил сверху свою ладонь.

Теперь смеялись уже и надо мной. Это был полный провал, позор! Майк просто наблюдал за нами, улыбаясь, как мы вдвоём пыжимся и выбиваемся из сил, чтобы хоть на сантиметр сдвинуть его руку.

Так и не справились.

Зато Истер, переводя дыхание, чуть ли не каталась со смеху, подтрунивая надо мной. Настроение после этого провала подняла нам Кейт; она подошла ко мне и спросила, как после борьбы с таким гигантом чувствует себя моё мужское эго, но от любопытства сама попробовала побороть Майка и, когда это не вышло, неистово навалилась на его руку. В итоге до меня она дойти смогла, только теперь валялась рядом, приходя в себя.

- Эй, капитан! - крикнул стоявший у ноута Майк. - Тут спрашивают, почему мы стримим день рождения непонятно кого и кто она вообще такая. Что им ответить?

Эти слова мигом оживили приунывшую Кейт, словно она ждала этого момента. Весь налёт усталости куда-то испарился, она подняла голову и уставилась на Истер, и по вспыхнувшей в её глазах искре было понятно - она что-то задумала.

- И правда, почему мы этим занимаемся? - она соскочила со стула и подошла к Истер, встав за её спиной и положив на плечи руки. - Мы решили поддержать нашего товарища в трудную минуту, ведь она неизлечимо больна, и эта её болезнь отбирает у неё многое, чем Истер дорожила. Ведь так?

Кейт посмотрела на Истер сверху вниз, в её удивлённые глаза. Та не знала, как реагировать, что говорить, стоит ли выносить свои проблемы на всеобщее обозрение и стоит ли доверять Кейт - это всё проступило на её лице и легко читалось. Не надо было быть экстрасенсом, чтобы понять - старые эмоции на мгновение вернулись к Истер. Я знал Кейт хорошо - если она что-то подобное говорит, то это не просто так. Когда Истер посмотрела на меня, словно рассчитывая, что я ей что-то подскажу, я просто кивнул ей, показав большой палец, чтобы та доверилась Кейт.

- Да, - наконец ответила она. - На протяжении нескольких лет я борюсь со своей болезнью и... не знаю, как с ней быть.

В её голосе проскользнула грусть, которая метко выпущенной иглой пронзила мне сердце, заставив его испуганно сжаться. И скорее не только из-за того, как это грустно прозвучало, а из-за моей собственной судьбы. Буду ли и я ощущать подобные чувства? Но я прекрасно понимаю Истер. Надеюсь, и Кейт понимала это, и не собиралась ей ничем навредить.

- Я знаю, что твоя болезнь отобрала у тебя мечту, но ты упорно не хочешь бросать её, так?

- Да, - покорно ответила Истер, склонив голову.

- Можешь про неё рассказать? Что это за мечта, к чему ты стремилась?

Вот сейчас, я понимал, Кейт ступала на тонкий лёд, по которому можно было либо пройти, либо провалиться и утянуть на дно все сегодняшние старания. Истер раскрылась, хоть и не сразу, но это стоило потраченных усилий, а к чему могли привести старания Кейт при всех, кто сейчас смотрел на нас в интернете, я даже не представлял. Стоило её остановить, пока хорошо начавшийся праздник не закончился взрывом, я даже увидел те же самые мысли на лице Ирмы, ставшей вдруг серьёзной. Но она не сдвинулась с места и не произнесла ни слова, чтобы остановить Кейт, и я решил не вмешиваться, будь что будет.

- Я всегда мечтала петь на сцене собственные песни, которые сочиняю до сих пор. Это моя мечта, но плохое здоровье мешает мне, - более уверенно ответила Истер, взяв себя в руки.

- И много их у тебя?

- За эти годы скопилось достаточно, времени было полно, - она засмеялась над своей грустной шуткой.

- Времени было полно... - повторила Кейт. - Что там пишут наши зрители, Майк?

- О, тут просто шквал сообщений, все просят её спеть!

- Спеть? - эту реакцию Истер стоило видеть, она была ошеломлена и растеряна, не ожидая подобного подвоха.

- Именно спеть, все хотят услышать твой голос, ведь так?

- Да! - снова оживилась Ирма, подстегнув и остальных.

- Да, давай, спой! - попросили мы все хором.

- Вот видишь, все хотят тебя услышать, - Кейт уселась на краешек стола, словно искуситель перед своей жертвой, склонилась и шепнула Истер что-то, заставившее ту испуганно открыть рот.

Так и знал, что Кейт не упустит своего шанса заставить Истер спеть. Она даже пошла на хитрости и манипуляции, явно замыслив всё заранее. Я её знал - Кейт любила проделывать подобные штучки с людьми, когда хотела добиться для своей группы на концерте чего-нибудь выгодного или побудить кого-то что-то сделать. Может, оно и к лучшему - если Истер откажется, то, наверное, лишится своего единственного шанса спеть на публику, пускай и в таком месте, но это уже её выбор, а если нет... Её мечта не исполнится, но будет близка к этому.

Потому я ждал её ответа, посматривал на бурю эмоций, проскочивших на её лице, где главными были неуверенность и страх, так знакомые мне по первому собственному выступлению вместе с Кейт на одном незначительном концерте. Ох, я тогда думал, помру! Но меня поддержала Кейт, за что ей спасибо... правда, она же и втянула меня в это.

А теперь я втянул Истер в эту авантюру.

- Попробуй уже, терять нечего. И это хороший шанс узнать себя, так что спой что-нибудь из своего творческого багажа, когда ещё такая возможность выпадет? Ты же об этом мечтала!

Ничего более позитивного я придумать не смог. Звучало не совсем убедительно, честно говоря, но я надеялся, что Истер примет правильное решение, и выбор не навредит ей. Хотя закралось гнусное чувство, что я толкаю её к пропасти. Надеюсь, мои слова не испортят праздник.

Она какое-то время смотрела на меня, ни разу не моргнув, может быть, обдумывая всё, а может, просто не могла найти слова для ответа. Все ждали её, не подгоняя и не дёргая, и когда она подняла наконец голову и ответила Кейт, никто даже не успел удивиться:

- Хорошо.

Прозвучало уверенно.

- Отлично! Вы все там слышали? - сказала Кейт, посмотрев на камеру. - Она согласна, сейчас состоится невероятный дебют! На ваших глазах зажжётся новая звезда ослепительной яркости...

- Заканчивай уже и переходи к делу, - прервал я поток выплескивающегося из Кейт сознания, швырнув в неё смятый фантик.

- Блин, видите, какие меня злыдни окружают? Но ладно, продолжим. У тебя есть что спеть без инструментов?

- У меня есть одна подходящая песня, - кивнула Истер. Похоже, она и правда настроилась на свой дебют в больничном холле.

Я уселся поудобней и наблюдал за приготовлениями: как Кейт нацепила микрофон на Истер и на скорую руку привела её внешний вид в порядок после конкурсов - было заметно, что пижама до сих пор беспокоила нашу дебютантку, но её скрывал стол, а петь стоя мы бы ей и так не позволили. Истер села прямо, как добросовестная школьница, её движения были скованы беспокойством, но Кейт прекрасно знала, что чувствует дебютантка и что надо сделать, чтобы успокоить её. Она прошептала Истер на ушко что-то, заставившее её улыбнуться. Не сомневаюсь, опять задвинула свою байку о моём дебюте. Но это помогло - хоть и не уняло полностью волнение, но позволило расслабиться.

- Пошли со мной, - Кейт не спрашивая потянула меня за собой.

Мы уселись напротив Истер: я сел на стул рядом с нашим капитаном, остальные стояли или сидели рядом с нами, с интересом посматривая на нашу дебютантку.

- Звук и картинка хорошие, - заверил нас Майк.

Кейт кивнула, и её внимание сразу же приковала Истер. Она смотрела на неё не отрываясь, пристально, словно от этого выступления что-то зависело. Я бы этому не удивился.

- Как думаешь, она сможет? - не глядя на меня, спросила Кейт.

- Думаешь, я знаю?

На это она ничего не ответила, и я не стал больше обращать на неё внимания, сосредоточившись на Истер. Та сидела за столиком одна, глубоко дыша, делая знакомые по действиям Кейт перед выступлением упражнения: бесшумно вдыхала и выдыхала, закрыв глаза. Это длилось недолго, она успела только нагнать на зрителей лёгкое напряжение от ожидания, когда ты не знаешь, чего ждать от концерта дебютанта: зря ли ты купил билет или тебя ждёт эйфория. И когда ожидание достигло нужного момента, глаза Истер открылись, и она запела.

Если кто и суетился до этого, он сразу успокоился, слушая песню, мелодию, которую создавал голос Истер. Даже без музыкальных инструментов мне казалось, что я слышу где-то на фоне гитарные струны, спокойный и мелодичный перезвон, сотканный из грусти и покоя. Похожая по звучанию на "Moon river", такая же волшебная и манящая, словно лёгкий прохладный дождик тёплым летним днём, успокаивающая, дарящая свободу от невзгод, спетая чистым звонким голосом. Я не знал, когда она написала её, в каком состоянии тогда была, но то, что песня до этого скрывалась только в её памяти, было настоящим преступлением.

- Слушай, Глен, у неё много своих песен? - еле слышно, словно боясь прервать выступление, спросила Кейт. - Ты их видел?

- Не знаю, - не отрывая взгляда от Истер, сейчас полностью увлечённой песней, тихо ответил я. - Если честно, я видел только одну тетрадь, но там были лишь наброски новой песни. А что?

- Да ничего, просто пришла в голову одна мыслишка.

Я не знал, к чему она клонила и что хотела этим сказать, но одного взгляда на неё хватало, чтобы понять - она сейчас была полностью захвачена песней и голосом Истер. Та пленила её. Да и чего скрывать, она пленила всех нас раз и навсегда.

Голос Истер стал тише, она произнесла ещё несколько слов и замолчала, опустив веки и замерев. Замерли и мы, затаив дыхание, у нас словно отобрали нечто прекрасное, дав на пару минут перед этим подержать. Оцепенение прошло не сразу, а когда наваждение схлынуло, раздались аплодисменты и радостные крики поддержки. Первый дебют Истер прошёл на ура.

- Я решилась, - сказа вдруг Кейт, единственная сейчас не хлопавшая в ладоши, а просто сидевшая на стуле, как истукан. Только её глаза, в которых читались восторг и решимость, жили своей жизнью.

Она встала и не спеша подошла к Истер, выключила микрофон и что-то сказала той на ухо.

Самое странное и бредовое началось сразу после выступления. Кейт похлопала в ладоши, привлекая наше внимание, и строгим взглядом обвела всю нашу компанию.

- Так, сейчас будут мои личные заморочки, давно хотела попробовать, так что живо собрались, встали все вместе и слушаем меня, - раскомандовалась она, указывая нам место, где встать. Я прекрасно знал, что нас сейчас ждёт за представление, ведь мы вместе обсуждали, сможет ли Истер принять в нём участие... Хотя меня больше беспокоило не это, а шумиха, которую мы поднимем. Правда, если нас до сих пор не погнали, может и прокатит.

Надеюсь.

- А теперь! - никто не понял, откуда Кейт достала тромбон и музыкальные тарелки, они просто появились в её руках, словно по волшебству.

- Что она задумала? - шепнула мне Истер, не догадываясь, какое испытание ей уготовила Кейт в очередной своей шалости.

- А, дурость, насмотрелась клипов в сети и всё свою версию мечтала слепить.

- Кого?

- Не болтать там, пока я объясняю! - осадила нас Кейт, снова переведя всё внимание на себя. - Так, Джеф, вот тебе тромбон, будешь, как и договаривались, на нём играть.

- Я же говорил тебе, я последний раз в школе брал его в руки! - уныло ответил тот. Он всё это время надеялся, что Кейт выбросит эту идею из своей головы.

- Ничего не знаю, ты нормально играл на репетиции, так что вот, забирай. А теперь Исти.

- Исти? - её глаза увеличились в несколько раз, услышав, как Кейт теперь к ней обращается.

- Дорогая, - та подскочила к Истер и свободной рукой схватила её ладонь, посмотрев в глаза так, словно готова была расплакаться. - Ты же мне не откажешь? Да?

Любой другой сразу бы заподозрил подвох, когда на него смотрят таким умилённым кошачьим взглядом, но не Истер. Праздник и выступление вскружили ей голову, она размякла и, вместо того, чтобы спросить Кейт, о чём она хочет попросить, не задумываясь согласилась.

- Отлично, тогда эти тарелки будут у тебя, Глен тебе всё расскажет, - она аккуратно вложила тарелки в руки Истер и подмигнула мне.

"Естественно, всё свалила на меня".

- Так, теперь только оставшееся раздать, - она полезла в свой рюкзак, доставая конусовидные праздничные шапочки, и развернула стоявший в углу плакат.

- Отлично! Так, друзья, все помнят песню "Freaks" Тимми Трумпета и Саваджа? Вот сейчас её и сыграем!

Прежде чем начать подготовку к записи видео, Кейт попрощалась со зрителями, извинилась перед ними, что не может показать дальнейшего, попросив потом посмотреть видео на канале их группы. И началась подготовка. Я и Истер отошли в сторону, где мне пришлось рассказывать и показывать, чего от неё ждёт наш капитан, а в это время Кейт заставила всех убрать столики в сторону, чтобы освободить место, и стала всех расставлять по местам, раздавая инструкции. Больше всего доставалось Ирме, которой объясняли, как двигаться и правильно махать светящимися разным цветом палочками, остальные же и так уже всё знали и давно всё отработали, а теперь только приспосабливались к месту действия.

Очередная дурость, и как я на такое согласился? Но вместо того, чтобы отказаться, я наблюдал за Истер, как она старательно выбивает блюдцами нужный ритм, сперва неуклюже - руки не справлялись, но благодаря приделанным к блюдцам ремешкам, которые не давали им выпасть из рук, и упорству Истер, у неё быстро получилось приноровиться. Шум, правда, стоял совсем не больничный.

Но теперь она больше наблюдала за остальными, тихо посмеиваясь над Кейт, когда та начинала кривляться, показывая, чего от всех хочет. Наконец Кейт махнула на них рукой и подошла к нам:

- Ну, и как тут у вас?

- Вроде всё успешно, есть мелкие нарекания, но свою задачу она поняла.

- Хе-хе, отлично! - злодейски посмеялась Кейт. - Значит, будем начинать.

- А зачем тебе это? - Истер задала уже, наверное, давно интересующий её вопрос.

- Думаю, тебе ответ не понравится, - влез я, за что сразу получил внушительный тычок под рёбра.

- Не слушай этого ворчуна... но в чём-то он прав. Тут в основном моя прихоть, канал на youtube чем-то заполнять надо, привлекать к нашей группе внимание, я ведь не собираюсь вечно петь чужие песни, а так у нас будет своя фанбаза. А ещё хочу устроить на твой день рождения что-нибудь запоминающееся!

- Но зачем? Я...

- Только не мусоль это в своих мозгах, прошу, а то ещё надумываешь лишнего. Ладно! - Кейт громко хлопнула в ладоши, привлекая общее внимание. - Вик, поставь куда я говорила стул, туда сядет Истер, заставлять её стоять не будем. А ты, Глен, помоги ей туда дойти и тарелки прихвати. Понял?

- Да, капитан! - весело выкрикнул я.

- Только свои квадратные штаны не забудь, хохмач.

Эта моя маленькая шутка из заставки мультика вызвала усмешки среди троицы, которая частенько любила так отвечать Кейт. Не поняла только Ирма, а вот Истер, прикрыв губы, посмялась.

Я помог подняться Истер, прихватил тарелки, и довёл её до стула, куда и усадил. Она забрала тарелки, а Кейт тем временем возилась возле камеры, проверяя все настройки и устанавливая штатив на нужном месте, чтобы всё заснялось как надо. В воздухе ощущалась атмосфера грядущего сумасбродства и веселья, все встали по своим местам, Истер сидела посредине, посматривая по сторонам и периодически кивая Кейт, которая давала ей последние указания. Джеф встал по правую руку от Истер, с кислым лицом держа в руках тромбон, а по левую стояла Ирма, не понимала, что от неё требуют, но глупая улыбка не слетала с её губ всё это время. В руках она держала палочки, которые горели разными цветами, а другие были обмотаны вокруг её талии, груди и рук. Майк и Вик, державшие в руках плакат, скрылись за спиной Истер, присев на корточки, чтобы их никто не увидел. И у всех на головах были смешные праздничные шапочки.

- Глен, выключишь свет, когда я скажу, я пока установлю фонарики.

- Да, капитан!

- Пшёл уже!

Я в этом сумасбродстве действия не принимал, мне отводилась только роль выключателя, так что я подождал в сторонке, пока Кейт не махнула мне рукой, и одним нажатием погрузил холл в темноту. За происходящим я наблюдал со стороны. Когда Кейт включила первый фонарик и осветила фигуру Джефа, тот заиграл известное вступление из песни "Freaks", но быстро запнулся и тут же получил нагоняй от Кейт. Со второго раза тоже не вышло, тут уже ошиблась Истер, растерявшаяся и опоздавшая к нужному моменту, когда на неё посветил второй фонарик из трёх. Кейт пришлось втолковывать Истер повторно, когда её момент, и надеть ей на глаза солнцезащитные очки, чтобы свет не слепил её.

Наконец капитан вернулся на своё место, я выключил свет, погрузив всё в темноту. Секунд тридцать царила полная тишина, никто не издавал ни звука. Затем зажегся первый фонарик, осветивший фигуру Джефа, и по холлу полилась музыка из тромбона. Ещё спустя несколько секунд вспыхнул второй фонарик, осветив сидевшую на стуле фигуру в пижаме и чёрных очках. На этот раз у Истер всё получилось сразу, и ритмичные хлопки двух блюдец друг о друга слились в одну игру с тромбоном. Ирма вступила вслед за ними, на неё никто не светил, она сама светилась, как новогодняя ёлочка, двигаясь, как заведённая, в хаотичном ритме. Танцем это назвать было сложно, скорее, сюром.

Наконец зажегся третий фонарик, свет которого был направлен выше головы Истер. Из-за её спины выскочили Майк и Вик, развернув плакат и загудев зажатыми во рту свистульками. На плакате красовалась красочная надпись "Mercredi", название группы Кейт, которое она старательно и с любовью собственными руками писала и разукрашивала для этого момента.

Сама Кейт стояла возле камеры, строгим взглядом следя за происходящим, выискивая любую оплошность, но я догадывался, что сейчас, в этой полутьме, её губы не покидает дурацкая улыбка, растянутая до ушей.

- Можно?

Было уже позднее время, когда я постучал в дверь палаты Истер. Праздник закончился, как и ожидалось: мы только успели отснять видео и выключить камеру, Кейт даже не успела нарадоваться и отпраздновать, когда нас навестила охрана и попросила выметаться из больницы из-за шума, который мешал пациентам этажами ниже и выше. Никаких возражений Кейт не высказала, с грустью извинилась (хотя лицо сияло от радости) перед охраной, и они быстренько собрали вещи и ушли, попрощавшись с нами и пообещав вернуться. С тех пор прошло уже много времени, больница затихла, многие пациенты легли спать, а вот мне не спалось. Пускай я и устал от всей этой чехарды, но мне хотелось спросить кое-что у Истер.

Я не ждал ответа, она уже могла лечь спать, всё-таки и её праздник вымотал, но удивился, когда услышал положительный ответ:

- Входи, я не сплю.

Истер сидела на кровати, разложив перед собой подарки и с любопытством рассматривая их. Подарков было много: весёлые фигурки, гармошка от Джефа, маленькая серебристая игрушка в виде ноты и барабанной установки, вышивка от Ирмы, беспроводные наушники, духи и многое другое. Я видел и свой подарок, который когда-то вручила мне Кейт, когда я только узнал о своей болезни, но я счёл, что он может больше пригодиться сейчас Истер. Я только надеялся, что он не усугубит положение, а то подарок был не из самых приятных.

- Я думал, ты уже слюни во сне пускаешь.

В ответ в меня полетела подушка. Поймав её, я вернул подушку на место и присел на стул.

- Если пришёл издеваться, лучше проваливай.

- Нет, не беспокойся... хотя Ирма знатно тебя потроллила, - я засмеялся, а Истер уставилась на меня с недовольным и грозно надутым лицом. - Ладно-ладно, я просто шучу. Хотел убедиться, что с тобой всё в порядке после праздника.

- Если не считать подколки Ирмы и фиаско с Майком, то всё нормально, просто не получается уснуть, - столько счастья в её глазах я даже на дне рождения не видел, она сейчас сияла не хуже рождественской ёлки. - Пыталась, но... не могу глаза закрыть даже, вся голова мыслями забита!

Я прикрыл рот ладонью, чтобы не засмеяться в полный голос. Она сейчас напоминала мне счастливого и возбуждённого ребёнка.

- Не смейся! - укорила она меня, надув щёки.

- Ладно-ладно, - я поднял руки в знак примирения, успокаивая её, - прости, больше не буду так шутить.

- Так зачем ты пришёл?

- Как тебе твой день рождения? Мы не накосячили?

Вместо ответа она показала на гору подарков.

- А как ты думаешь? Последние несколько лет я получала подарки только от родителей и Ирмы, а теперь их вон сколько! Разных, интересных, я не знаю, куда мне их девать, это ведь больничная палата, а не личная комната!

- Я так понимаю, тебе понравилось, хотя по лицу не скажешь.

- Не знаю, что ты там видишь на моём лице, но я... я... счастлива!

Ясно, это замечательно. Думаю, не одна она сегодня была счастлива. Тем временем Истер продолжила:

- Последние годы я отстранилась от всех, практически закопала себя и сдалась; что бы там Ирма не говорила, но я сдалась, плюнула на себя и даже родителям испортила жизнь, понимаешь? Я жила как паразит, паразитировала и паразитировала, думая, что что поступаю правильно, отстранившись, а сама высасывала из родных и близких все силы, заставляя страдать, - всё, что в ней копилось, вырывалось наружу на моих глазах, как прорыв дамбы, готовый захлестнуть всё вокруг. Я, хоть и удивлённый таким развитием событий, не перебивал её, только слушал и смотрел, как Истер, вытирая тыльной стороной непрерывно текущие слёзы, продолжала вырывать из себя эту заразу. - А теперь вокруг меня появились люди, которым я не безразлична... они и были, просто я не замечала их, отстраняла от себя, как какая-то дура! Я и есть дура, дура...

- Успокойся, я прекрасно понял, что ты дура, а теперь возьми себя в руки и прекращай плакать.

- Прости, ух, просто не смогла удержать в себе. И знаешь, это грубо, говорить девушке, что она дура, - сквозь слёзы я услышал искренней смех.

Закатил глаза.

- Успокоилась?

- Немного лучше стало, да. С тех пор, как вернулась, так и хотелось всё это вслух сказать. Извини, что пришлось слушать такое.

- Да ладно, парню иногда стоит побыть платочком для девичьих глаз, слёзы не слюн...

Я не усел договорить, как в моё лицо впечаталась подушка и медленно скатилась на колени, оставив меня сидеть с раскрытым ртом. Думаю, заслужил.

- Не вспоминай больше.

- Как скажешь, не буду.

- Ты сюда же не мои жалобы выслушивать пришёл, так зачем? - она вытерла слёзы, забрала переданную ей подушку и больше не смотрела на меня, снова взявшись разглядывать свои подарки.

- Вообще-то я спать хочу, но одна мысль в голове застряла, и я не смог её оттуда вытряхнуть, вот и оказался здесь.

- Какая? - всё также не смотря на меня, спросила Истер и взяла в руки мой подарок, начав вертеть его в руках и внимательно разглядывая. Я даже замер.

- Э... ты сегодня пела не только для себя одной, но и для огромной аудитории. Как ты себя чувствуешь после этого? Понравилось? Что думаешь теперь?

- Я счастлива, - невозмутимо ответила она. - Я наконец смогла спеть для кого-то, не сидя в палате или у себя в комнате, вырывая листочки и напевая то, что придумала, а именно спела, будто побывала на сцене. Я не могу сказать, что осуществила свою мечту, но подобралась к ней. Очень близко. А почему ты спрашиваешь?

- Да просто если тебе понравилось петь на публику, я тут кое о чём подумал, насчёт нашего уговора. Хочу внести кое-какие изменения в него.

- Хочешь провести такой же стрим?

- Я пока ничего не хочу сказать, но ты поторопись, и не халявь, вдруг получится, - я встал, чувствуя, что уже засыпаю и дальше тут сидеть смысла нет. Так что я решил наконец вернуться в свою койку и положить голову на подушку, пока не рухнул от усталости.

- Погоди! - остановила меня Истер, и я, обернувшись, увидел, что она всё ещё держит в руках мой подарок. - Я не буду у тебя спрашивать про твои задумки, это твоё дело, и я постараюсь, но... это же твой подарок?

Она показала мне книгу, которую подарила Кейт, когда я заболел. Выглядела она не совсем новой, но куда-то ехать и выбирать времени было не особо, и я подумал, что сойдёт и это. Дневник Кито Аи под названием "Один литр слёз", про неизлечимо больную девушку, которая боролась со своей болезнью, как могла. Грустные и очень печальные записи школьницы, которая прошла через ужас болезни. Я подумал, что эти записи помогут Истер как-то собрать свои мысли в кучу и отсортировать их, избавиться от своих комплексов, взяться за себя. Я надеялся на это.

- Да, - согласно кивнул я.

- Спасибо, я обязательно прочитаю.

Я снова кивнул и вышел. Я не сомневался - она прочитает, так что пускай книга поможет ей.

Теперь осталось главное: надо было собрать всю команду и устроить грандиозное представление. Мечты должны сбываться.

Часть 3: ломая стены

С того дня моя жизнь превратилась в сплошной кавардак из звонков и уточнений, как и у Кейт, которая часто стала появляться в больнице и о чём-то болтать с Истер. Я чувствовал себя продюссером, жизнь которого теперь занимали одни только переговоры. Моя задумка постепенно воплощалась в жизнь, а самое главное, Истер, которой пока ничего не говорили, не сдавалась и на моих глазах заканчивала собирать свою работу в цельное произведение.

У неё и правда был талант, который не терпел неточностей в задумке; она легко, абсолютно без эмоций могла всё перечеркнуть и потом долго сидеть и ломать голову, подбирая нужные слова, состыковывая пазл так, как она видела его. Она собиралась в полной мере передать все эмоции, бушевавшие в её сердце, вложить в них всю себя, это было видно по строкам в песне, по её голосу, когда она пела на ходу, записывая в тетрадь, и это отражалось в музыке, которую я играл в эти моменты.

Я чувствовал воодушевление, которое от неё передавалось и мне. В один прекрасный момент я понял, что полностью забыл про свою болезнь - даже лёжа под капельницей, я думал о предстоящем, о том, как всё правильно провести и не лажануться. Не хотелось скидывать всё на одну Кейт, пускай и знал, что она справится лучше меня. Я даже по утрам стал выбираться на пробежку вокруг больницы, чувствуя, что ноги несут меня в далёкую даль, где я смогу перевернуть мир и исполнить свою мечту. Я понял, что, помогая воплотить в жизнь мечту Истер, я в первую очередь помогаю себе избавиться от накопленного в сердце негатива, что я могу забыть о недуге и легко воплотить в жизнь свои стремления. Главное сейчас - не споткнуться на полпути.

Я словно ломал больничные стены, клетку, в которой нас заперли.

Эти дни были для меня незабываемыми, особенно после того, как нырнул на самое дно и теперь почувствовал вкус к жизни. Выбраться оттуда особенно помогали мои друзья и близкие. Родители были рады слышать мой живой, как прежде, голос, как и родные Истер - видеть её живую, словно обновлённую. А ещё я рад был слышать каждый день смех Кейт и видеть проказы троицы, которые они иногда вытворяли. Я поговорил с врачом, и теперь всю эту команду весёлых придурков без проблем пускали к нам в любое время.

Теперь я, барабанщик Майк и басист Вик работали в связке над песней Истер. Конечно, вот так, над не готовым произведением, им было не просто трудиться и вникать в суть, но они словно уже видели готовое произведение и теперь с головой втягивались в процесс. Майк часто постукивал пальцами по столику, изображая в нужные моменты игру на барабанах, а Вик, как насмотревшийся концертов ребёнок, играл на воображаемой бас-гитаре.

А Кейт сидела в сторонке и с пылающим взором молча наблюдала за нами. Ей нравилось происходящее, она наслаждалась тем, как на её глазах рождается новая песня. Она любила петь, она умела петь, но сочинять сама так и не научилась, всякий раз ничего не выходило, потому она и пела чужие песни, мечтая выйти на сцену со своими или написанными для их группы. Может, поэтому она с таким увлечением и зависала всё время у нас, особенно рядом с Истер, что-то постоянно с ней обсуждая.

В любом случае, всё подходило к концу, оставалось совсем немного до того дня, когда будет поставлена последняя точка и мы сможем исполнить уже нашу общую мечту - сыграть дебютный концерт.

* * *

- У тебя волосы торчат, пригладь их, - попросила стоявшая посреди палаты Кейт, ткнув пальцем в мою сторону.

- Ой, да!.. - я зло схватился за голову, приглаживая ненавистные волосы, на которые мне вечно все указывали. - Лучше давай говори быстрее, зачем ты нас всех собрала.

Мы собрались в палате Истер. Я сидел на стуле, Ирма облокотилась на подоконник у окна, а сама Истер с подаренной мною книгой в руках сидела на своей койке и с интересом смотрела на Кейт.

- Не гони коней, сейчас я всё скажу.

- А я тут зачем? - указала на себя Ирма, одетая в будничную одежду. - У меня вообще сегодня выходной, собиралась к подруге...

- Для поддержки, - ответила Кейт, - нужна будет помощь.

- Ладно, слушаю.

- Ты давай выкладывай уже, а не тяни. Что там решили, дали разрешение?

- Разрешение на что? - удивлённо раскрыв глаза, спросила у меня Истер.

- Там, где мы хотели, разрешения не дали, - вопрос Истер Кейт проигнорировала, сразу ответив на мой, - но я тут подумала и застолбила за собой сцену в парке. Не скажу, что законно, но этот вопрос решить легко, связи есть, так что проблем не будет.

- Оборудование?

- Один знакомый из клуба даст всё необходимое, здесь я уже всё решила. Даже бесплатно, он мне задолжал, - глуповато улыбнулась она, довольная своей работой.

- Ясно, осталось решить ещё несколько вопросов, и всё у нас в кармане, - почёсывая подбородок, задумчиво произнёс я. - Я нескольких ребят для поддержки пригласил: одни на разогреве помогут, другие потянут время до нашего приезда. Осталось решить вопрос с полицией и безопасностью, а также пригласить журналистов. Последним я, пожалуй, и займусь.

- Да и я напишу некоторым ребятам из журналов, проблем не будет. Главное, конечно, чтобы нас не турнули, но тут есть мыслишки, решу.

- Ребят! - прикрикнула вдруг Ирма, негодующе посмотрев на нас. - Вы сюда поболтать пришли? Так мы выйдем, мешать не будем.

- Стоять! - остановила её Кейт. - Мы уже закончили со своим, не надо уходить, это всех касается. Глен, идея была твоя, так что тебе и рассказывать.

Я поднялся и с деловым видом занял место Кейт, словно вышел на трибуну для важного объявления. Хотя так и было на самом деле, особенно важным для Истер, и именно в ней сейчас крылась вся загвоздка. Она с ожиданием уставилась на меня, может быть, уже что-то чувствуя. Мне определённо стоило рассказать ей всё заранее, чтобы не было никаких проблем и неожиданностей. От её ответа зависело сейчас всё, вся наша задумка могла легко рухнуть, если она откажется. Стоило объяснять аккуратно.

- Истер, скажи, на что ты готова пойти ради своей мечты?

- Я? - удивилась она, и сразу честно ответила: - На всё, что позволяет моё тело.

- Н-да, расплывчатый ответ, не пойдёт.

- Ой, да нашёлся тут оратор, блин! - рука Кейт легла на моё плечо и оттолкнула в сторону. Она встала напротив Истер, важно уперев руки в бока. - Мы собираемся устроить выступление на сцене, уже подготовили почти всё и даже сообщили об этом в соцсети, и планируем мы его устроить с одной целью - позвать выступить тебя с твоей песней. Конечно, ещё с той целью, о которой я тебе уже рассказывала, да и просто чтобы развлечься, как умеем...

- Да помолчи ты, понесло! - теперь уже я отпихнул в сторону Кейт и подошёл к койке Истер, облокотился на неё, чтобы быть ближе. - Короче, мы не зря с Майком и Виком просили тебя добавить барабан и бас-гитару. Мы собираемся сыграть твою песню на сцене, с тобой, вживую.

Вот он, роковой момент. Мне не нужен был отрицательный ответ, только согласие, но всё зависело от её настроя и желания. Она смотрела на меня с открытым ртом, было непонятно, напугана ли она таким предложением или просто удивлена напором, с которым я слегка перегнул, но для меня главным было услышать сейчас её ответ.

- Я, конечно, догадывалась, что вы не просто так всё это затеяли...

- Ты согласна выступить на сцене?

- Погоди! - остановила она меня, выставив вперёд руки с открытыми ладонями. - Ты хоть представляешь, как это - мне выступать на сцене? С моим телом? Как я туда вообще доберусь?

- Для этого нам и нужна будет Ирма, чтобы следить за тобой и помогать. А туда как... выкрадем, благо, уже знаем, как, подсказали, - я кивнул на Ирму, вспоминая её историю со сбежавшим пациентом. - Подгоним фургон, а до него на инвалидной коляске довезём. И без возражений, на сцене мы всё подготовим, продумали уже.

- Мне даже одеть нечего...

- Тут уже всё схвачено, - хитро подмигнула Кейт, - мерки я с тебя сниму, а костюмчики подберём.

- Послушай, ты отвечаешь на мой вопрос - соглашаешься или нет - или и дальше будешь искать отговорки? Это только твоё решение.

Истер замолчала, растерянно посмотрев на нас, не находя слов. Точнее, она знала ответ, он всегда был в глубине её души, просто болезнь запрятала его так глубоко, что выбраться можно было только имея сильную волю. И сейчас болезнь боролась с желанием.

Я ждал, смотря на Истер, не отводя взгляда, а она смотрела на меня, словно загнанный зверь, пока я не увидел текущие по её щекам слёзы.

- Я очень хочу! - дрогнувшим голосом произнесла она. Я даже растерялся, не ожидая, что доведу её до такого.

- Чёрт, Глен, всё ты через одно место делаешь! - Кейт пристроилась рядом с Истер на койке и смахнула слёзы с её щёк. - Дай ей отойти.

- Простите, просто... это моя мечта, и я очень хочу, но я боюсь.

Теперь рядом села Ирма и обняла её за плечи, прижав к себе.

- И я боялся выйти на сцену в свой первый раз, - сказал я.

- Ты бы видела его тогда, - хихикнула Кейт, - из туалета от волнения не выбирался.

- Помолчи! - огрызнулся я, не желая вспоминать тот день. И тут же переключился на Истер уже со спокойным голосом: - Твой страх понятен, и причина его понятна, но если ты согласишься, мы сделаем всё, чтобы ты чувствовала себя комфортно там.

- Я...

Мы замерли. Кейт и Ирма отстранились от неё, а Истер подняла голову. Слёзы всё ещё текли, она шмыгала носом, но вот взгляд... Я видел по нему, что она приняла решение.

- Оставьте меня одну, - уверенно заявила Истер, прижав к груди книгу.

- Не понял, - ошарашено ответил я.

- Я хочу остаться одна и закончить песню. Полностью. Я знаю, как закончу её.

Сегодня я не мог уснуть - всё лежал с открытыми глазами и пялился на тёмный потолок своей палаты. Просто так, без каких-либо мыслей в голове, полностью вымотанный, но очень довольный. После разговора с Истер мы с Кейт и Ирмой решили не откладывать ничего, выступление должно было состояться. По крайней мере, сказанные Истер слова намекали на её решимость выступить, вопрос был только в том, сможет ли она закончить песню. Больше я её сегодня не видел, она заперлась в своей палате и не выходила. Только слышал её голос, когда проходил мимо. Она пела. Наверное, это был хороший знак.

Я верил в это.

Хотя теперь всё зависело только от Истер. Она была девушкой упёртой и любила своё дело, главное для неё сейчас - не испугаться. Но я верил в неё, и оставалось только дождаться результата.

Но вот сегодня я его не ждал, так что натянул одеяло до груди и попробовал закрыть глаза. К завтрашнему дню лучше набраться сил, чтобы принять её ответ таким, каким он будет. Вот только заснуть мне не дали. У меня возникло чувство дежавю - подобное уже случалось недавно, только теперь никто не падал в тёмном коридоре за стеной. Но я слышал отчётливые аккуратные шажки, словно кто-то крался, бережно, чтобы не упасть.

Да она шутит!

Я откинул одеяло и соскочил с койки, включив свет, подошёл к двери, но сам её открыть не успел - открыли снаружи. На пороге стояла Истер, снова зарёванная. Похоже, нынче это входило у неё в привычку.

- Боже! - вырвалось у меня. - Я же говорил не ходить в темноте! Ты снова упала?

- Нет, я дочитала твою книгу, - и тут я заметил, что одной рукой, прижав к груди, она держала подаренную мной книгу.

- И ты из-за этого плачешь?

Она согласно кивнула.

- Ая умерла, болезнь взяла своё. Такая молодая, сколько всего она могла сделать!

- Входи, - опустошённым голосом перебил я её, давая пройти.

И было, отчего приуныть. Я думал, она работает над песней, старается её закончить. А она дочитывала книгу! И что мне теперь сказать Кейт?

Опустив плечи и повесив голову, я плюхнулся на стул и обречённо вздохнул.

- И ты для этого пришла сюда? - сказал я Истер, которая села на мою кровать.

- Нет, я собиралась поблагодарить тебя.

- И за что?

- За всё, особенно за эту вот книгу, она очень помогла мне принять решение.

Я глянул на неё исподлобья, ожидая продолжения.

- Теперь я заведу свой дневник - уже завела, взяла новую тетрадь и буду в ней писать, пока мои пальцы могут это делать. Так я смогу оставить свои чувства после своей смерти хотя бы для родителей и заодно разрабатывать руку. Мне не надо будет писать бессмыслицу, только свои мысли и чувства, так будет лучше. Благодаря этой девочке и тебе, я поняла это.

- И это всё? Ради этого ты шла в такое время, рисковала? Могла бы подождать до утра.

- Нет, я не могла больше ждать, вот, - она отложила книгу и протянула мне тетрадь, которая пряталась за ней. - Это мой дневник. Возьми.

- Зачем ты показываешь его мне? - недоумевая, спросил я. Я и правда не понимал, зачем показывать мне только что заведённый дневник, тем более такой, который скрывал её личные чувства.

- Возьми. Я сделала в нём первую запись, она понравится тебе.

Всё ещё не понимая её, я протянул руку и взял тетрадь, осторожно прикоснулся к обложке, следя за реакцией Истер, за тем, как она себя поведёт. Она не боялась, что я загляну внутрь, в её сокровенные мысли, не думала кидаться на меня, просто ждала моей реакции. Я открыл тетрадь и увидел написанное неаккуратным почерком, но вполне себе понятное первое слово:

"Благодарю".

- Это название.

Название чего, я понял только тогда, когда глянул ниже, увидел столбики из строк, стихи, и жадно прильнул к ним. Там не было зачёркнутых слов и строк, это был цельный текст, складывающийся в уже знакомые слова песни. Я перевернул страницу, где было продолжение и даже ноты и аккорды для гитары и бас-гитары, табулатура для барабана. Её первой записью стала полностью готовая песня.

Я ошарашено поднял на неё глаза, не зная, что сказать, а она радостно улыбалась мне, словно её только что похвалили за хорошую работу.

- Так ты закончила её? - наконец произнёс я.

- Как видишь. Вообще-то я не собиралась нести её сегодня, хотела отдохнуть и дочитать книгу, и дочитала, только вот после этого не могла уснуть. Я записала всё в новую тетрадь, чтобы не забыть о своём решении завести дневник, но... я не смогла отложить книгу, перечитывала концовку и потом решила поделиться с тобой этим. "Благодарю" - так называется песня, и я благодарю тебя.

* * *

- Выметайся, сейчас девушка будет переодеваться, - две приведённые Кейт подруги бесцеремонно вытолкали меня за порог палаты Истер и захлопнули дверь. Я ещё немного постоял рядом, слушая доносящееся оттуда хихиканье, и махнул на них рукой. Мне и самому стоило переодеться, скоро уже должна была начаться наша операция по похищению Истер из больницы.

Прошла примерно неделя с того момента, как я получил от Истер готовую песню. Если я говорил до этого, что мои дни проходили в полной загрузке, то я врал: вот теперь всё моё время было загружено до чёртиков в глазах, разве что после капельницы я мог немного полежать, но потом собирался и уезжал в студию, где постоянно репетировали Кейт и её команда. Репетиции проходили без Истер, что, конечно, выходило как-то не очень, но мы заблаговременно записали, как она поёт, после чего включали запись и под неё играли, словно она была рядом. Глупо, но хоть так.

Иногда мы приносили записи уже своей репетиции, после чего Истер отбирала наиболее правильно сыгранное и уже под это пела. Вот так проходила наша работа. Кейт теперь появлялась у нас редко, а если и приходила, то выглядела замученной, но довольной. Она всё время болтала с Истер, что-то обсуждая, у неё была какая-то своя задумка для концерта, о которой она мне не рассказывала, постоянно скрытничала и только довольно улыбалась, говоря, что это сюрприз.

Я зашёл в свою палату и переоделся в привычную для выступлений одежду, неброскую и не унылую, как всегда просила Кейт. Скоро должны были подъехать ребята, чтобы забрать нас. Я заблаговременно рассказал им, куда подогнать фургон и где нас ждать, всё, как рассказывала Ирма про сбежавшего пациента, мы даже обследовали это место, чтобы во всём убедиться.

Уже было почти восемь часов, скоро всё начнётся.

Я вышел из палаты, решив подождать всех в коридоре, и вздрогнул, раскрыв рот, когда неожиданно увидев выходящую из лифта девушку, катившую инвалидную коляску. Чёрная футболка с символикой, синие рваные джинсы, накрашенные ярко ногти... разве что подчёркнутые алым губы напоминали мне, кто стоит передо мной. Заканчивали образ хулиганки подведённые чёрным глаза, символика рок-группы на щеке и изящная каффа в виде серебристого дракона, свернувшегося вокруг левого уха.

- Что? - спросила Ирма, видя в моих глазах растерянность.

- Я... - начал я подбирать слова, стараясь справиться с собой. - Просто... довольно неожиданно увидеть вас в таком наряде.

- Ещё один! - закатила она глаза. - Каждый знакомый почему-то норовит упрекнуть меня за такую одежду. Ну да, я иногда хожу в этом на концерты, не всё же рабочий халат носить.

- Простите, - из моей груди вырвался невольный смех, который я не смог сдержать. Пришлось отвернуться и закрыть рот ладонью, но я чувствовал на своём затылке недовольный взгляд.

Ситуацию спасла выскочившая из палаты Истер Кейт, громко позвавшая меня. Она тоже была одета по-своему, но одежда на ней смотрелась привычно и не сильно отличалась от обычной. Кейт помахала рукой, вприпрыжку подскочила к нам и встала столбом при виде Ирмы.

Многозначительно присвистнула.

- Вот только не начинай сейчас про мой...

- Круто выглядите! - перебила её Кейт, заставив открыть рот от удивления.

- Чего?

- Говорю, что вам идёт, особенно кафф, шикарно! Всегда хотела такую надеть, да всё как-то не решалась. И спасибо за инвалидную коляску, как раз вовремя.

- Э... - похоже, похвала выбила привычную почву ворчания из-под ног Ирмы, и теперь столбом стояла уже она, при этом её щёки даже налились краской. Кейт умела находить нужные слова.

- Ладно, чего мы тут стоим, сейчас будет выход нашей звезды, так что приготовьтесь и никаких гадостей, а то сразу прибью.

Мы подошли к дверям Истер, встав напротив в ожидании выхода нашей, как сказала Кейт, звезды. Мне было даже интересно, что они учудили с одеждой, в которой та собиралась выйти. Будет ли это похоже на появление принцессы, которую все до этого считали простой служанкой? Почему-то мне казалось именно так: привычная пижама уйдёт в прошлое и перед нами предстанет новая Истер, похожая на сказочную принцессу.

Двери медленно открылись.

Первой из палаты выскочила одна из подруг Кейт, подошла к ней и что-то радостно защебетала, затем вернулась обратно. Секунды ожидания стали рисовать в моей голове картины яркого света, вырывающегося из палаты, и Истер, которая выходит из него в белоснежном платье. Мне даже стало стыдно за такие детские фантазии.

Но вот двери снова открылись, на этот раз выходили уже трое. Первая девушка выскочила вперёд и встала рядом с нами, а вторая переступала порог, держа за руку Истер, которая... тут я понял, что фантазии иногда остаются только фантазиями. Никакого белоснежного платья или других сказочных принадлежностей, Истер была одета в клетчатую рубашку и синие джинсы, аккуратно причёсана, с нанесённым макияжем. В коридор вышла обычная девушка своего возраста, молодая и, чего стесняться, привлекательная.

- Ну, как вам? - поинтересовалась Кейт у нас.

Истер обвела всех нас счастливым взглядом, остановившимся почему-то чуть подольше на мне, словно от моего мнения зависело всё.

- Ну... - протянул я, всё ещё не выкинув из своей головы фантазии о сказочных принцессах. - Тебе идёт. Привлекательно выглядишь, и подчёркивает фигуру.

При слове "фигура", она посмотрела на себя цепким взглядом, что-то ища или проверяя мои слова, после чего кивнула и поблагодарила.

- Ладно, хватит тут стоять тут, нам пора.

Из лифта в коридор мы все выбирались, будто шпионы, проникнувшие на вражескую базу. Сперва вышли я и Кейт, выглянули из лифта в разные стороны, не идёт ли кто-нибудь из охраны или сотрудников больницы. Всё было чисто. Мы выскочили из лифта, Ирма выкатила коляску с сидящей на ней Истер и беззвучно указала нам идти налево, в сторону выхода в сквер. Я надеялся, что Ирме за эту "кражу пациента" не будет грозить увольнение. Разговор с врачом Истер привёл только к тому, что он категорически запретил её куда-то вывозить, сославшись на её здоровье. Он не собирался рисковать, как бы она ни упиралась, так что "похищение" оставалось единственным выходом, позволяющим нам покинуть больницу вместе с ней.

Осталось только провернуть это незаметно.

Мы шли вдоль стены осторожно и тихо, на цыпочках, о нашем присутствие говорили только лёгкое постукивание подошв о пол и поскрипывание колёс коляски, на которой везли Истер. У той, похоже, перехватило дыхание от случившегося с ней приключения, она вцепилась пальцами в подлокотники и заворожённо смотрела вперёд. Пока никаких препятствий мы не встретили, под вечер в больнице становилось тише и спокойнее, где-то, конечно, слышались шаги, но это было далеко от нас.

- А теперь гробовая тишина, - одновременно стараясь говорить тихо и чтобы все услышали, начала Ирма, повернувшись к нам и резко остановившись. Шедшая позади неё Кейт уткнулась в спину Ирмы носом, а я в неё. - Да тише вы! Там пост охраны.

- Прости, - шепнула Кейт, поглаживая нос.

Мы кивнули и последовали совету, совсем уже перестав издавать какие-либо звуки, даже дышать почти перестали. Нет, судя по нашему виду, это был не шпионский фильм, а пародия про них. Сейчас бы нас сфотографировать и поглядеть на идиотов, которые на цыпочках крадутся по длинному коридору, изображая из себя не пойми кого. Из груди рвался смех, особенно при виде постоянно оглядывающейся Ирмы, но я сдерживал себя изо всех сил.

Ирма жестом велела нам идти за ней, и мы медленно-медленно зашагали. Я уже видел дверь в комнату охраны, она была всего в десяти шагах - маячила перед нами, словно затаившийся дракон, готовый вот-вот открыть пасть.

И пасть открылась на наших глазах.

Дверь стала не спеша раскрываться, и до нас донеслись два мужских голоса из комнаты, один из который со скукой сказал, что пошёл на осмотр. Мы встали как вкопанные, не в силах ни сдвинуться, ни спрятаться. Среагировала только Ирма, которая сейчас вертела головой, лихорадочно ища выход из ситуации. Но она не придумала ничего лучше, чем кинуться к двери и схватиться за неё рукой, перегородив дорогу охраннику.

- Добрый день... вечер, - моментально исправилась она. По голосу было понятно, что она нервничает, но всё же Ирма не позволяла охраннику пройти дальше.

- Вы кто? - опешил тот от такого сюрприза.

- Вас разве не предупредили, что я сегодня приду? Я Ирма, медсестра с шестого этажа, помогаю вот нашей больной, решили прогуляться по больнице. Истер?

Она глянула на Истер, а та не знала даже, что ответить и как реагировать, внезапное появление охранника выбило её из колеи, и теперь она нервно смотрела на Ирму. Слава Богу, среагировала Кейт: что-то шепнула Истер на ухо и подтолкнула коляску. Истер сразу схватилась за рычажки на колёсах, подъехала к охраннику, и поздоровалась с ним, ласково улыбнувшись.

- Почему вы в такой одежде? - всё ещё шокированный, спросил охранник. А Ирма тем временем показывала рукой, чтобы мы прятались за угол. Не знаю, что она задумала, но мы послушались её и скрылись, пока она возмущалась по поводу слов охранника, а Истер оправдывалась, что из-за неё пришлось выдернуть медсестру с концерта.

Мы ждали за углом, наблюдая за этим спектаклем, ожидая, чем он закончится: стоит нам бежать отсюда или лучше пока подождать. Наконец Ирма вместе с Истер зашли в комнату, показывая из-за спины, чтобы мы быстренько проходили, когда закроется дверь. По крайней мере, так понял её я. И остальные, судя по всему, тоже, и когда двери закрылись, сразу рванули к выходу.

- Думаешь, их выпустят?

- Ты в ней не сомневайся, такая не пропадёт, - ответила мне Кейт, показывая на ходу большой палец.

Понимая, что прорвались, мы выскочили через незапертый вход в сквер, где в сторонке нас ждал фургон. По Кейт было видно, что она ликовала, ей удалось достигнуть первой цели за сегодняшний день. Стирая пот, выступивший от волнения, она спиной оперлась о фургон и вздохнула.

- А где виновница торжества? - обратился ко мне вышедший из фургона Вик, вытаскивая пандус.

- Надеюсь, что скоро будет.

- Ладно, залазьте внутрь, подождём их там.

Их не было минут десять, и все сидевшие в фургоне извелись за это время. Кейт даже позвонила Ирме, после чего всем сказала, что они скоро будут.

Фургон, в котором мы сидели, принадлежал родителям Вика и предназначался для перевозки группы. Инструментов здесь не было, их должны были в другом фургоне отвезти Майк и Джеф. Сейчас они уже, скорее всего, всё вытащили и готовились встречать нас, слушая другие группы, а мы сидели здесь, теряя драгоценное время на подготовку.

Не всё шло гладко, и я уже начал беспокоиться, что и дальше всё пойдёт кувырком. Хотелось вслух помолиться и попросить Бога разрешить эту ситуацию благополучно. Я даже ради себя так не поступал, но собирался сделать это прямо сейчас, когда по кузову вдруг постучали.

- Открывайте! - услышали мы голос Ирмы.

Я не успел открыть, это сделал Вик, который тут же вытащил обратно пандус и ввёз по нему коляску с Истер. А следом к нам забралась Ирма, устало плюхнулась на сиденье рядом со мной, пристроенное к стенке, и вздохнула.

- Если он обо всём расскажет начальству, меня всяко уволят, - угрюмо проворчала она, помахала ладонью перед своим лицом. - Так что уколы вам не я ставить буду. Не жалуйтесь.

- Не допущу этого, - серьёзно заявила Истер.

- Ты лучше реши, - в разговор влез Вик, сидевший за рулём, - или сидишь в коляске всю дорогу, и тебя будет мотать туда-сюда, закрепить-то её нечем, или пересядешь и пристегнёшься. Время идёт, поболтать успеете по дороге.

Фургон постоянно трясло. Я не знал, сколько ему лет, и ремонтировали ли его, но на ровной дороге трясло жутко - если бы не ремни, нас бы раскидало по всему фургону, и доехали бы мы до места с переломанными конечностями. Кейт частенько жаловалась на это и предпочитала ездить в другом фургоне, вместе с Майком и всеми инструментами. Мы же ездили на этом, и я это больше всего ненавидел в наших выступлениях.

Судя по выражению лиц девчонок, они были согласны со мной на все сто процентов, особенно Истер, которую от тряски мутило. Вику пришлось ехать медленнее и осторожнее, а Кейт даже не подумала посадить нашу звезду на переднее сидение - забралась туда сама. Истер вжалась в стенку фургона и стойко держалась, вцепившись пальцами в ремни. Лучше всех чувствовала себя сидевшая напротив неё Ирма. Пускай она и была до сих пор недовольна после разговора с охранником, о котором они упорно молчали (хотя я и догадывался, какую тот затронул тему), но выглядела она сосредоточенной на своих обязанностях, больше беспокоясь за Истер.

- Пить хочешь? - спросила Ирма у неё.

- Нет, лучше не надо вообще ничего. Я и так вся на нервах из-за страха перед выступлением.

Выглядела она и правда не очень: сосредоточенный взгляд, устремлённый в одну точку, никаких лишних движений. Смотрелось это жутко, словно перед нами сидел робот. Видать, страх полностью завладел ею.

- Как хочешь, а я выпью. Там в кармашке коляски осталась бутылочка, подай её, пожалуйста, - обратилась Ирма ко мне, так как я сидел рядом со сложенной коляской.

Правда, коляска всё равно была на небольшом расстоянии от меня, и пришлось отстегнуть ремень и придвинуться ближе, чтобы достать бутылку. Как назло, именно в этот момент фургон сильно тряхнуло, я аж подлетел на месте и чуть не нырнул вперёд головой, если бы, конечно, Ирма не схватила меня за шиворот. У неё была крепкая рука; я удержался на месте, быстренько достал бутылку и сразу пристегнулся.

- Спасибо. А хорошо бы ты сейчас приложился головой, не довезли бы целым.

- Вам спасибо, как всегда, выручили.

- Всегда рада помочь.

Она сделала глоток и сразу предложила мне, но я отказался. Не сильно-то и хотелось. Но её последние слова вернули меня к вопросу, который я раньше уже задавал, но так и не получил ответа. Я и сейчас не сильно на него надеялся, но любопытства ради повторил:

- Почему вы так стремитесь нам, да и, наверное, всем помогать, даже если от этого страдает ваше личное время?

- А ты упорный тип, гляжу, всё задаёшь этот вопрос. Лучше волосы пригладь.

Я чертыхнулся. Эти дурацкие волосы каждый раз давали повод свернуть с темы.

- На вопрос, значит, не ответите? Ладно тогда, - сдался я, посчитав это не таким уж и интересным делом.

- Истер в своё время тоже упорно об этом спрашивала, всё хотела узнать, теперь ты, да и не только вы. Эх, ну, так и быть, расскажу.

Я обернулся, глянул в её лицо - улыбчивое, словно она собиралась рассказать весёлую историю, только вот глаза не отражали этой улыбки, они были серьёзными и грустными одновременно.

- Я не то чтобы думала заниматься помощью людям, работать медсестрой или что-то в этом роде, да в средней школе об этом вообще не думаешь, там тебе интересны больше мальчики, игры. Собственно, именно это меня и интересовало, пока моя мама не заболела.

Я уже начал жалеть, что задал этот вопрос. Поднимая подобную тему, я затронул старые раны, которые могли не зажить и всё ещё кровоточить. Какой же я идиот!

- Да ты не делай такое лицо, это уже в прошлом, - слегка посмеиваясь, стукнула она меня кулачком в плечо, хотя в её голосе звучала явная горечь. - Я тогда была ещё подростком, отца не было, жили небогато, так что за мамой ухаживала я. А ей без дорогого лечения становилось всё хуже, так что мне пришлось на время бросить школу и сидеть с ней всё время дома. Это была нелёгкая жизнь для подростка, но я терпела, читала книги по уходу за больными, смотрела специальные фильмы, делала всё по дому сама, при этом проводя всё время возле кровати умирающей мамы. Друзья про меня позабыли, как и про Истер когда-то, а больше никто не помогал. Пару лет я провела в таком темпе, пока в один тёплый летний день, как сейчас помню, не нашла маму лежащей в кровати без движения. Она тихо и без страданий умерла во сне. Я осталась одна, но не забыла полученный опыт, решила закончить сперва школу, потом поступить в медицинский и использовать полученный опыт на благо нуждающимся, а не сидеть на попе и страдать из-за упущенных возможностей. Довольно тяжело было, знания я упустила, но упорно сидела над учебниками и догоняла своих сверстников. Даже перегнала.

Она смеялась. А мы все, кроме Истер, уставились на Ирму кто с грустью, кто, как я, с серьёзным лицом - словно передо мной раскрыли важную книгу, которая ответила на все мои вопросы.

- Чего так смотришь, словно заплакать хочешь? Мальчики не должны реветь, так себе зрелище.

- Просто хочу сказать спасибо за ваши старания, - сказал я то, что вертелось на языке.

- Чего это ты такой серьёзный вдруг стал? - наигранно испугалась Ирма.

Я хотел было ответить, но тут до моих ушей донеслись звуки музыки и крики толпы, что-то скандировавшей. В этот момент со стороны водителя постучались, и я услышал голос Кейт, которая сообщила, что мы на месте.

Мы какое-то время ещё провели в фургоне, давая Истер отдышаться и перевести дух, после чего выкатили коляску наружу, где шум толпы и музыки слышались отчётливее. Не знаю, была ли Истер раньше на подобных концертах, но когда она оказалась снаружи, в хорошо освещённом парке, где и располагалась сцена, усталость от поездки смахнуло с её лица, как по мановению волшебной палочки - вернулся румянец, а глаза зажглись невероятно ярким огнём, который всегда передаётся от фаната к фанату, когда они слышат любимую группу вживую.

Мы остановились не очень далеко от сцены и видели толпу людей, человек триста-четыреста, радостно кричащих в такт музыке, которую играли наши знакомые. Вокруг ходили полицейские, обычные прохожие, которые непременно останавливались посмотреть на развернувшееся перед ними действие, я видел знакомых ребят, которые либо уже выступили, либо им ещё предстояло это сделать. И мне хотелось нырнуть в толпу, ощутить себя её частью, скандировать те же слова, что и они. Это был хоть и небольшой, но всё же концерт, от которого захватывало дух.

- А вы молодцы, провернули такое за короткое время, - присвистнула Ирма. По её глазам было видно, что она испытывает те же чувства, что и я.

- Не первый раз. Вы не стойте столбом, надо готовиться, - подгоняла Кейт, хлопая в ладоши и привлекая наше внимание.

Она пошла вперёд, а мы поспешно направились за ней. Уже ближе к сцене мы продирались сквозь толпу к специальному фургончику, где можно было подготовиться к выступлению. Ирма мастерски маневрировала между людьми, везя Истер вперёд без остановки, полная энтузиазма довести своё дело до конца. На месте нас уже встречали остальные ребята, а также другие группы, которые при виде Кейт радостно зааплодировали ей, выкрикивая в её адрес приветствия. Она же остановилась и попросила тишины.

- Так, друзья и коллеги по цеху, надеюсь, у вас всё хорошо проходит?

Ответом ей было радостное "да!"

- Вот и замечательно, а теперь поприветствуйте звезду нашего выступления, благодаря которой вы все сегодня тут собрались.

Она отошла от Истер и показала на неё пальцем, после чего захлопала в ладоши. Все рядом стоящие участники концерта отреагировали не сразу, до них сперва не дошло, о чём говорила Кейт, но спустя секунды толпа взорвалась радостными приветствиями, огорошив Истер. По ней было заметно, что она совсем не ожидала подобной встречи, она вообще не ожидала чего-то такого, но это воодушевило её сильнее, чем вид сцены и толпы, и даже настоящего живого концерта. Думаю, она сейчас чувствовала тоже самое, что и я, когда Кейт так же вытащила меня в толпу музыкантов перед первым выступлением, чтобы те отогнали мою неуверенность и придали сил. Она умела настроить людей на нужный лад.

- Так, мы с Истер в женскую гримёрку, а ты иди готовься у себя, - сказала мне Кейт. - Минут через двадцать наше выступление, так что будь там.

Можно было и не говорить этого, я и так хоть сейчас был готов выйти на сцену.

- Сейчас наш выход, - ткнул меня в спину Майк. - Будь готов.

Я, Вик и Майк стояли возле сцены, готовые в любую секунду подняться. В моих руках была знакомая электрогитара, с которой я постоянно выступал на всех концерта "Mercredi". Моя добрая подруга, которая успела повидать на своём веку разное, и теперь нетерпеливо мучилась в моих руках. Вик стоял рядом со мной, прижимая к себе любимую бас-гитару, о которой заботился и которую любил больше, чем своих девушек, из-за чего его часто бросали, не выдерживая такой конкуренции. Кейт стояла в сторонке, ждала окончания выступления, чтобы выйти на сцену.

Наконец песня закончилась, толпа взорвалась радостными криками, провожая исполнителей. Они прошли мимо нас, желая нам удачи, а мы поблагодарили их, провожая хлопками в ладоши. Мимо меня пронёсся вихрь: Кейт резво взобралась на сцену, перехватывая микрофон, а мы последовали за ней.

- Ну, как вам этот маленький, но яростный концерт? - спросила у толпы Кейт, выставив вперёд микрофон. Толпа взорвалась радостными криками, повторяя псевдоним Кейт, как заведённая, словно это было какое-то магическое слово. - Рада это слышать. И рада видеть всех вас!

Снова крики радости раздались в ответ на её слова. А я тем временем подключил гитару и встал позади Кейт, слушая её речь.

- Но сегодня мы собрались здесь не для того, чтобы слушать меня. Хотя и я выступлю, причём это будет мой, а точнее, наш дебют, - в ответ толпа разразилась радостным смехом. А я удивился, не поняв, о чём это она говорит, но тут Кейт продолжила:

- А сперва я хочу вам представить ту, ради кого мы здесь собрались, ради чего собрали вас, и я хочу сказать вам за это огромное спасибо. Вы даже не представляете, как это было важно.

Я оглянулся в сторону лестницы, где уже установили импровизированный пандус из какой-то доски прямо на ступенях. Ирма катила к нам коляску с Истер. Та глубоко дышала, стараясь держать себя в руках и справиться с паникой. Неудивительно, такое с первого раза не преодолеешь. Я надеялся, что это не помешает ей выступить.

Ирма провезла Истер мимо меня, подкатив ближе к краю сцены и остановившись рядом с Кейт, а толпа, которая до этого продолжала гоготать, вдруг резко замолкла, словно от шока. Никто не ожидал увидеть на сцене человека в инвалидной коляске, никто не понимал, что происходит и как реагировать.

- Давайте поприветствуем Истер! Сегодня мы выкрали её из больницы, чтобы она исполнила свою песню. Она мечтала об этом большую часть жизни, но болезнь забрала у неё эту возможность. Чего замолкли, поприветствуйте её, давайте!

Этих слов хватило, чтобы толпа вновь взревела, скандируя приветствие. Я не знал, что из этого всего выйдет, обернётся ли всё успехом или провалом, но фитиль, который подожгла Кейт, разжёг что-то и во мне, и я захотел поскорее начать играть.

- Вот и круто, именно такой настрой нам и нужен. А теперь поприветствуй и ты их.

Микрофон оказался возле рта Истер. Она опешила в этот момент, отреагировала не сразу, но наконец взяла себя в руки и сбивчиво сказала:

- П... привет всем.

И снова радостный смех толпы раздался в ответ на это милое и неловкое приветствие.

- Какая милаха, не правда ли? А теперь, друзья, мы увидим то, о чём в детстве читали только в сказках или смотрели в фильмах. Сейчас на ваших глазах Истер исполнит свою заветную мечту!

Кейт передала микрофон Истер и та схватилась за него, как за спасательный круг, стиснув и прижав к груди. Приготовились и мы.

Я не видел её лица, я мог только догадываться, о чём она сейчас думает, по крепко стиснувшим микрофон рукам. Она ещё не была готова, и я не начинал играть, как мы договаривались. Я даже сам стал нервничать, а вдруг не выйдет?

Но тут из колонок донёсся её вздох, я увидел, что руки Истер расслабились, перестали крепко сжимать микрофон, и... мои пальцы коснулись струн. Музыка полилась со сцены, как говорила Кейт, в сердца людей.

Первые секунды слышался только грустный перезвон моей гитары, я старался сыграть так, как хотела того Истер, вложить в музыку её чувства, о которых она мне рассказывала все эти дни. А затем полилась песня, та самая, которую мы неоднократно уже слышали, но на сцене, среди толпы, когда её пел уверенный голос, она звучала совсем по-иному.

Истер пела про то, как жизнь рушится, затягивается серыми тучами, и ты бежишь от себя и от людей, от всего, что любила, от своей мечты. Про недоверие и ложь. В этих грустных словах и в музыке чувствовались все переживания, которые когда-то испытала Истер. Именно их она и вложила в песню.

Начался припев, в дело вступили Вик и Майк, и, благодаря басу и барабанам, музыка стала уже более сильной, словно кто-то разогнал тучи, более напористой, как и голос Истер, ставший звучнее, сильнее. Она пела о стремлении вперёд, о том, что жива, что может преодолеть трудности и исполнить свою мечту. Музыка то становилась громче, то снова затихала и шла ровно, чтобы потом вновь взорваться. Песня захватила меня, я погрузился в неё с головой, не слыша кроме неё ничего другого. Или просто другие, как и я, были захвачены словами и голосом Истер, и потому молчали.

Наконец темп музыки стал стихать, как и голос Истер, она закончила свою песню словом "Благодарю", а я отыграл последние аккорды и встал, замерев и затаив дыхание. Думаю, и Истер тоже сейчас не дышала, испытывая эйфорию от исполнения собственной песни, своей мечты.

Молчали и слушавшие её зрители. Стояла гробовая тишина, ни единого звука, что говорило о многом и, я надеялся, о хорошем. Тишина затягивалась, на сцену даже выскочила Кейт, хотела взять у Истер микрофон и исправить положение, но тут стали раздаваться сперва тихие, робкие первые аплодисменты, которые переросли в грохочущую лавину. Крики, аплодисменты, слова благодарности и поздравления, всё это вылилось на Истер одной волной, оседая прямо в её сердце. Я видел, что она не знала, как себя вести, что ей делать, она была не готова к такому. Это и правда выглядело как сказка, где добро победило ужасное зло. Истер смогла побороть свой недуг хотя бы так. И я был рад за неё, за всех нас.

Я подошёл к Истер сзади и коснулся её плеча, почувствовал, как она вздрогнула и посмотрела на меня заплаканными от счастья глазами. Она силилась что-то мне сказать, но комок в горле, вызванный слезами, никак не давал ей этого сделать. Она старалась изо всех сил, пока не смогла сказать мне:

- Спасибо, благодарю тебя! - и слёзы полностью захватили её, она уткнулась лицом в моё бедро и обняла.

- Правильно, аплодируйте ей! А теперь новость от меня! - вперёд выступила Кейт, снова захватив всё внимание толпы. - Сейчас вы слышали песню, которую от и до написала Истер лично. И теперь она неотъемлемая часть нашего коллектива. Я сообщаю вам всем, что с этого момента мы исполняем только наши песни, никаких каверов, никаких чужих песен, благодаря ей "Mercredi" выходит на новый уровень! Поздравьте нас! Ну, так что, зажигаем?!

Подошедший Джеф занял моё место, и вся группа стала готовиться к грандиозному дебюту. Я спускался вместе с Истер и Ирмой со сцены, чтобы наблюдать долгожданный дебют Кейт, о котором она мечтала многие годы.

"Мечты сбываются", - думал я, глядя на Истер, которая до сих пор была во власти чувств. Я не знал, что будет с ней дальше, сколько болезнь даст ей радоваться хотя бы такой жизни, творить в своё удовольствие. Я ничего этого не знал, я о себе-то не знал, что будет со мной дальше, но это и правда был счастливый финал для нас всех, и я был рад, что стал неотъемлемой его частью.

Я снова услышал тихое "благодарю" и улыбнулся.

Эпилог

Это выступление для Истер стало единственным в её жизни, болезнь всё же взяла своё, спустя несколько лет забрав её у нас. Но сколько бы мысль о здоровье и смерти ни терзала Истер, и сколько бы она ни пролила с тех пор слёз, на её лице всегда оставалась улыбка человека, исполнившего свою самую драгоценную мечту. Она победила свой недуг хотя бы в этом, спела так, как мечтала. Даже не имея возможности больше встать, она улыбалась, благодаря нас за эти бесценные мгновения в её жизни. Жаль, что нам не удалось с ней попрощаться, чтобы она услышала наши слова. Истер умерла тихо и спокойно, лёжа на своей койке в больнице, погружённая в кому.

Хотя сказать, что это было единственным выступление Истер, было бы неправильно - благодаря её таланту и Кейт, её мечта и впредь будет нестись по всему миру.

Тогда наша выходка наделала много шуму, много кто в сети обсуждал наше выступление, много кто оставил комментарии под выложенным нами видео, а телевидение подхватило это и сделало репортаж с Истер в главной роли, назвав её девушкой, которая подарила новую надежду людям уже сдавшимся и опустившим руки, приняв неизбежность. Её песня стала достоянием всего мира, её пели многие, она проникала в сердца как здоровых, так и больных, позволяла им ощутить новые силы в борьбе со своими проблемами. Истер подарила песню "Благодарю" всему миру, и её запели все от мала до велика, известные люди и просто те, кому её творчество запало в душу. Эта история напоминала сказку про Золушку, которая по мановению волшебной палочки превратилась в принцессу. Красивая история с грустным концом.

Но на этом всё не закончилось. Группа Кейт стала сотрудничать с Истер, исполняя песни, которые она сочиняла в своей палате или дома, или где-то ещё, куда смогла выбираться, преодолев окончательно своё затворничество. Для них это были самые лучшие годы, они смогли исполнить свои мечты: Кейт - петь песни, написанные с её участием, а Истер просто была рада, что её труды не пропали даром в четырёх стенах вокруг больничной койки.

Как она писала в дневнике, найденном потом у неё в палате, это были самые лучшие для неё годы, когда она вполне ощутила всё, чего желала, от выступления, от свалившейся на неё славы, от радости, что смогла донести свои песни до других, что её услышали. Она была просто рада творчеству и общению с новыми людьми. А общения с тех пор было много, как по интернету с теми, кого её творчество вдохновило плюнуть на свою болезнь и чем-то заняться, так и с репортёрами, которые с тех пор брали у неё интервью и следили за ней.

Эти дневники, в отличие от тех, которые побудили её писать, никто не увидит, но читать о её чувствах к нам, о том, что она думала и чего не смогла сказать, было счастьем.

Даже на её похоронах собрались не только близкие и мы, устроившие то выступление. Со слезами на глазах её провожало множество людей, которые рассказывали нам с улыбкой, как Истер своим выступлением вдохновила их, дала силы не сдаваться, а исполнять свою мечту и дальше. Думаю, это была бы лучшая похвала для неё - она смогла оставить после себя что-то ценное, как и хотела.

Да и я смог после всего взять себя в руки и исполнить свою мечту - поехать в путешествие, даже не в одно. Я занимался этим даже при том, что в моей руке была зажата трость, позволявшая стоять боле уверенно на подводящих меня ногах. Не знаю, как всё обернулось бы тогда, не заговори я с Истер; кто знает, может быть, я так и сидел бы в одиночестве в палате или не выходя из дома. Поэтому я благодарен ей за всё.

Я благодарю тебя.