Аннотация: Глава из несуществующей книги. Легкое подтрунивание над кое-какими современными авторами фентези. Желающие могут угадывать, над какими именно
Крепость дикой печени
(пародия, если кто сразу не поймет)
Взошло солнце, и его золотые стрелы превратили капельки росы, висящие на нитях паутины, в настоящие бриллианты. Хоть сейчас вставляй их в диадему, достойную украсить точеную шейку принцессы Какаллы.
Паутина была могучая, каждая нить толщиной в добрую рыболовную лесу, крученую втрое, а то и вчетверо из конского волоса. Такая сеть запросто удержит зайца или небольшого олененка. А вон и ее хозяин, еще молодой шелобник, выглядывает из дупла старой горелой сосны. Стоило бы, наверное, прикончить мерзкую тварь, но не сейчас - враги могут почуять, что целостность леса нарушена.
Они, между прочим, и так запаздывают. Неужто что почуяли?
Капитан лесной стражи Тарханн бу Тербротт (для друзей просто Тарх) нетерпеливо пошевелился, поудобнее пристраивая арбалет на поваленном стволе. Арбалет у него был на зависть многим. Чего стоило одно только камуфлированное (сам красил соком дикой пустынницы) ложе с планкой Скукотинни! На нее можно было вешать "ведьмин глаз" - специально зачарованный прицел, позволяющий вдвое-втрое приблизить цель, если она только лишена магической защиты. Или "нетопыря" - артефакт, дающий стрелку возможность видеть в темноте. Не в сплошной, понятное дело, но такая бывает только в замковых подвалах. А, скажем, в новолуние в лесу он, Тарх, вполне обходился, и плевать было, что мир вокруг при этом окрашивался в мерзкие фиолетовые оттенки.
А еще на арбалете, аккурат под стременем, имелся подложник. Так что в супостата можно было всадить не только болт (между прочим, с добрых четырех сотен шагов), но и файербол или, по-местному, огнешар. Тот, правда, летел не так далеко, не более чем на четверть обычного перестрела, и куда медленнее стрелы. Но в некоторых случаях выручал капитально. Увы, зарядов для подложника оставалось маловато, всего восемь штук. Мало того что сквалыжничал замковый маг, нестарый еще, но желчный и вредный Трихолор - мол, маны на вас на всех не напасешься - так его в этом вопросе поддерживал еще и казначей Рубинович. Этот жалел серебра. Тарх ведь требовал от Трихолора не простых файерболов, а с начинкой - разбрасывающих при взрыве мелкие серебряные чешуйки с острыми бритвенными краями. И такой расход драгоценного металла выводил Рубиновича из терпения.
- Молодой человек, - говорил он, накручивая на палец и без того кудрявый длинный локон, свисавший, по обычаю его племени, с левого виска - его величество поставил меня беречь казну.
- А меня - беречь королевство, - бухтел Тарх, понимая, впрочем, что старика ему не переупрямить.
- Ой, можно подумать, мы с вами занимаемся разными делами! - старикашка всплескивал ручонками, перещупавшими за долгую жизнь такое количество золота и серебра, что им впору было покрыться драгоценным налетом. Впрочем, кто сказал, что они не покрылись? Эвон как блестят.- Но вы понимаете, какая штука: нечисть, от которой вы защищаете наши границы, то ли придет, то ли нет. А вот зима придет точно. И если не будет серебра, то, скажите, на что я куплю вам всем муки, мяса и вина? В этих лесных краях, как вам не хуже моего известно, это все не растет.
- Король велел выделять серебро на вооружение, - Тарх бычился, наклонял голову и наступал на сидевшего за конторкой старого заморыша, но того все эти маневры нисколько не впечатляли.
- Так разве ж я не выделяю? Только в прошлом месяце вы получили от меня полторы марки - целых полторы! - первосортного серебра!
- Какого там первосортного? Там примеси не менее седьмой части.
- Ой, а вашей нечисти не все равно, насколько грязный, но благородный металл застрянет у нее в боку?
Это как раз была правда. Нечисть вполне можно было угостить и техническим серебром. А жилил его на файерболы Рубинович по простой и, в общем, тоже технической причине. Серебряный (чаще - посеребренный) наконечник из тела дохлого взгрыза или нахмыра можно было вырезать и использовать повторно. Конечно, стрелы и болты со временем терялись, но убыль была невелика. А при разрыве одного огнешара чешуйки, за малым исключением, разлетались безвозвратно, и этого скопидомская душа казначея пережить никак не могла.
Однако пока стрелять не в кого.
Слева раздалось могучее шебуршание, и Тарх, не оборачиваясь, шикнул. А чего ему было оборачиваться, он и так знал, кто это мнет кусты мощными боками. Гном Фигли, правая рука, классный боец, но хреновый следопыт и вообще никакой лесовик. Ну, а часто вы видели гнома, который умел бы бесшумно ходить по лесу? Зато когда нужно было свалить дерево для переправы, нарубить дров для костра или в ближнем бою развалить пополам зарвавшегося ванюлиска, секира величиной с добрую лопату оказывалась очень кстати. Сперва они, то есть Тарх и Фигли, здорово не ладили: гном сам претендовал на должность командира отряда, а тут явился какой-то чужак-выскочка. Пришлось даже выяснять отношения на кулачках - и подземный житель был немало удивлен, получив пяткой в ухо и обнаружив себя на земле. Все же Тарху коричневый пояс в свое время достался не зря. Эдакий убойный аргумент на Фигли подействовал, и они стали с командиром не разлей вода. Вернее, не разлей пиво.
Гном, между прочим, был не единственной диковиной в их отряде.
Вот Эйтыохренелл - вроде бы, ничего особенного, эльфу как раз самое место в лесной страже. Но это если не знать, что он - третий сын царевны Листвянки, ему бы в зеленом дворце менуэты танцевать, а не кормить клещецов в людских чащах.
А вот гоблянец Тырхырпыр - дело вовсе невиданное. Косоглазые кочевники шастают себе по дикой степи верхом на своих мохнатых козерогах, даже не запрягая их в седла, и не хотят иметь дело ни с лесами, ни с людьми. А этот заявился полгода назад и испросил величайшего позволения на жизнь в людском поселении. Даже сходил к замковому стоматологу, чтоб тот чутка поправил ему оскал. Тот долго крякал и примеривался, но все же приспособил к непривычным челюстям какие-то скобки из нихрила. Через пару месяцев ужасные, как на людской глаз, клыки скрылись за пепельно-серыми губами. Люди на гоблинца все равно, конечно, оглядывались и предпочитали обходить стороной. Но хоть дети перестали плакать при встрече, а раньше особо впечатлительные прямо-таки заходились, едва завидев на улице оскаленную пасть. Говорят, у кочевников другие представления о красоте, мол, чем больше клыки торчат, тем мужчина привлекательнее. Ибо большие клыки означают свирепость, а свирепый воин больше принесет добычи. Тарханн, правда, полагал, что это досужие людские вымыслы, потому что уже гоблинцы давно не воюют даже друг с другом. Да и зачем бы им? Места в степи, хвала уларам, хватает для всех - и для стад, и для их хозяев. А прочие расы, хоть лесные, хоть горные, хоть морские, на нее не претендуют. Но рассказывать Тырхырпыр о нравах своей родины не любил, так что догадки таковыми и оставались. Никто не знал, что он не поделил со своими соплеменниками, но в отряд вписался просто отлично. Правда, таскал везде свою любимую духовую трубку и пучок отравленных стрелок к ней, воткнутых в волосы (и как не боялся уколоть собственный скальп?). Толку от этого оружия в бою с нежитью было чуть - ну, какой на нее может быть яд, если она и так дохлая, вернее, неживая? Но на этот случай у Тырхырпыра имелись два ятагана, один подлиннее, другой покороче. Он называл их братаном и сеструхой. Бу Тербротт так и не понял, то ли это собственные имена "ковырялочек" (так их презрительно именовал гном, не признававший легкого оружия), то ли общее название.
А еще у гоблинца было феноменальное чутье. Тут с ним даже эльф не мог тягаться. Вот и сейчас первым сигнал "внимание" подал именно пепельнолицый. Остроухий принц сперва выразил недоумение на своем утонченном, хоть сейчас на портрет, лице (слегка перемазанном, правда, черными и зелеными разводами, чтоб благородная бледность не бросалась в глаза вражеским стрелкам) и только добрых восемь ударов сердца спустя повторил жест.
А самому Тарханну понадобилось еще ударов десять, чтобы увидеть опасность - на той стороне оврага колыхнулась ветка. Затем в солнечных лучах мелькнули радужные крылья стрекозлика - его явно кто-то вспугнул, эти тварюшки на рассвете летают неохотно, предпочитая дождаться полуденного зноя, способного прогреть их вяловатые тельца.
И только потом он разглядел - да и то с помощью "ведьмина глаза" - пробирающуюся по лесу колонну. И по спине поползли мураши от нехорошего предчувствия.
Зомбаты, они же дохлинги, - твари злые и опасные, но туповатые. И по лесу обычно идут толпой, не особо скрываясь. Эти же шли колонной по одному, обходя коварные кусты хватальника, чьи колючие ветки так и норовили рвануть за одежду, пригибаясь под нависающими сучьями... Значит, шли не сами. Но кто, во имя уларов, смог найти общий язык с этой бродячей дохлятиной или подчинить ее себе?
Тарх подкрутил толстую ресничку на "ведьмином глазу" (тот недовольно пискнул), приближая изображение. Так и есть - во главе колонны шел человек. И не просто человек. Капитан даже потряс головой, словно проверяя, не снится ли ему все это. На голове незнакомца красовалась... фуражка. Фуражка с синим околышем - такие совсем в другом времени и в другом месте носили служители страшной конторы, название которой состояло вечно из отдельных букв - то двух, то трех, то четырех - и произносилось обычно зловеще-затравленным шепотом. Но откуда этот душегуб взялся в здешних лесах?
Капитан Тарханн бу Тербротт (бывший десантник, бывший недоучившийся студент, бывший сисадмин Сашка Петрухин, весельчак, балагур, любитель пива и фантастики) плавно выдохнул, поймал лоб под фуражкой в перекрестье прицела и мягко потянул спусковой рычаг.