Аннотация: Приключения репатрианта на Святой земле.
Данила Даниэль
8. Кто это, словно облако, летит, словно голуби - к окнам голубятен своих?
Бедуин. Еврейские истории.22-12-2006 Тора.*
1. Эффективность и никаких проблем.
Боинг - 747 авиакомпании "Эль-ляль" гордо набирал высоту, прорезая белой дымкой серое дождливое небо. В блюдце иллюминатора проплывали серые улицы с мокрыми крышами, медленно уменьшаясь, превращались в кем-то начерченный план города. Потом сибирская равнина раскинула зелень лесов и раздолье бескрайних полей.
Авиалайнер, набрав нужную высоту, плавно скользил над волнами белоснежных облаков.
Пассажиры расстегнули ремни безопасности. Волнение незаметно улетучилось, и началась обычная суета. В салоне эконом класса были заняты все места. Семья из шести человек, с детьми и собакой, не давали покоя стареньким ворчащим соседям.
"Что мы не понимаем, что это дети, мы отлично понимаем. Миша, засунь в уши эти штучки, достань их из коробочки. Да, Миша, может они помогут тебе уснуть, если эти дети не будут по нам бегать. Бэлла говорила, у нас будет посадка в Сочи, там заправляют самолёт, только потом он летит в Бен Гурион" (аэропорт имени первого президента). Старый еврей вежливо выслушал свою немолодую расфуфыренную жену и подтвердил: "Я знаю, Фрума, не волнуйся, всё будет хорошо!" - и добавил на ухо, - Неужели и это евреи? - Перед ними сидела семья весёлых круглолицых, с раскосыми глазами казахов, как выяснилось при перекличке, семья Рабинович.
У седовласого мужчины, помимо кожаного пальто, был кожаный футляр от контрабаса или виолончели. Пожилая женщина рядом отвечала молодым соседям на различные житейские вопросы; "Без роботы вы не останетесь, вы молодые, вам все дороги открыты. Мои дети живут в Хайфе, прекрасный город на берегу моря. Но там совершенно нет работы. Сын хорошо устроился в магазин, русский, мясником. А вот дочь каждый день добирается на работу на поезде, что делать, где есть работа там и работают". "Как на поезде?" в два голоса одновременно спросили удивлённые молодожёны. "Да вы не удивляйтесь. Там поезд, как у нас электричка, только бесшумный и чистый. Но есть и минус, никакой романтики, ни стука колёс, ничего не видно в окнах. А города там прилеплены один к одному, не удивляйтесь, там многие живут в одном месте, а работают в соседнем городе. Главное иврит выучить, а уж потом искать работу, а то мужчины бросают ульпан (студия изучения иврита) и на стройку, деньги зарабатывать, хотят корзину (денежная помощь государства) сохранить".
Бортпроводницы с шармом выкатили комплексные обеды и предлагали; "Чикин, о фиш", (цыплёнок или рыба англ.)?
Юноша атлетического сложения, подстриженный под канадку, с карими глазами и немного приплюснутым боксёрским носом, отстранённым взглядом смотрел в никуда. Он буквально физически ощущал, как некие гигантские присоски, отлипают от него, ведь он оторвался от своих корней ради поиска Земли обетованной. Словно все его впечатления, сплетённые в канаты, тянувшиеся за ним, неотвратимо разрывались из-за отдаления от Родины... На ум пришла старая песенка "Воскресенье": "То ли птицы летят перелётные, то ли крысы бегут с корабля". Самое интересное: он точно не мог определить, зачем он репатриировался. Пресловутый еврейский вопрос просто оставался без примеров. В Омске антисемитизм заканчивался у телевизоров обывателей разговорами об олигархах Березовском, Абрамовиче и надоевшем всем Кобзоне. Были какие-то общества славян, ругающие жидов, казаки - черносотенцы, показывающие всем "Протоколы сионских мудрецов", которые давно признаны фальшивкой. Соломон Цаликович, отец Ильи пережил гонения на евреев, потому и оказался в Сибири, но это было во времена сталинских репрессий. Илья Гроссман репатриировал только из-за романтики путешествий - сионистом его нельзя было назвать. Он мечтал побродить по древним улочкам Иерусалима, искупаться в вечно волнующемся Средиземном море и, если повезет, окунуться в маске в волшебные воды Красного моря.
Илья рос обыкновенным еврейским мальчиком, посещал музыкальную школу по классу фортепьяно, был членом шахматного клуба, а главное, на радость родителям окончил среднюю школу с золотой медалью. Без проблем поступив в омский университет, он и там с лёгкостью сдавал сессии. Потом увлёкся компьютером и познакомился с необычным человеком - чемпионом по боксу в среднем весе, да к тому же заядлым хакером, Стасом Воинтенковым. Стас словно бросал вызов любой системе, он зарабатывал деньги в Интернете, продавая программы, при этом, в своё удовольствие взламывал любые супер секретные файлы. Его девизом был: "Эффективность, и никаких эмоций!". У него ещё была козырная фраза, определяющая всю его философию; "Если есть система, то её кто-то создал, пусть даже сам Господь Бог! Но человек разумный, обладающий силой, всегда может обойти или изменить, как ему хочется, несовершенную программу" Вобщем, боксёр с мозгами и холодным умом. Стас начал таскать за собой всегда соблюдающего правила Илью, который опьянел от мнимой свободы нового гуру. Они вместе ходили в боди-клуб и тягали железо. Раз в неделю посещали бассейн под открытым небом "Альбатрос", Стас ещё и классно плавал. Ночами они вместе пропадали в сети. Если Илья не успевал сдавать рефераты, то просто скачивал чужие работы с Интернета и сдавал, как свои. А потом Стас незаметно вовлёк Илью в свои тренировки. Тренер с удивлением заметил новенького вёрткого, энергичного еврейчика; "А хде ты сынок, раньше был? Ты же рождён уворачиваться, удар мы тебе поставим. Це я тебе ховорю Николай Карпович Непийвода!" Действительно за пять лет учёбы в университете Илья Гроссман научился прилично боксировать, правда, пришлось пожертвовать учёбой, оценки оставляли желать лучшего, и своим красивым орлиным носом, но это прибавило мужественности его холеному лицу отличника.
Родители давно смирились с мыслью о невозможности женитьбы сына на скромной еврейской девочке. Илья прослыл Казановой, у него буквально каждый месяц менялись спутницы, а бывало и две одновременно. Поэтому, когда он собрался в Израиль, его сердце ни по кому не плакало, и по-прежнему стремилось к свободе.
2007 январь 2. Оле ходаш. (поднимающейся новый)
!2. Ибо, судя по времени, вам надлежало быть учителями; но
вас снова нужно учить первым
началам слова Божия, и для вас
нужно молоко, а не твёрдая
пища.
Новый завет. Послание к евреям.
Каждый человек имеет огромное количество ошибочных стереотипов. Израиль не исключение. Илья по прибытии на историческую родину хотел обнять всех, и каждого в отдельности, многострадальный народ Израиля. "Ведь гонимые ото всюду несчастные иудеи самые умные на всём белом свете, энергичные, сексуальные, с искромётным еврейским юмором. К тому же евреи одарённые музыкально, со своей изумительной кухней и древними традициями соблюдения Торы, являются самыми настоящими носителями Божьего закона и самобытной культуры. Свет всему миру! Алилуя!!!" так поначалу думал Илья Гроссман, но опыт общения с коренными жителями быстро охладил пыл горячего сибирского парня, во-первых, это не грамотные и не совсем воспитанные люди. Во-вторых, нет никакого привычного для россиян, еврейского юмора, есть лишь своеобразные низкопробные шуточки. Сексуальность?! Да они просто озабоченные! Как они любят шутить; "Ата маньяк" (ты маньяк)! А про культуру надо просто культурно промолчать. Что верно - это про Тору, верующий от неверующего в Израиле отличается лишь тем, что одни соблюдают субботу, а другие жарят шашлыки на природе, что категорически запрещается делать, как и ездить на машине и включать электроприборы. А разыскать атеиста, удастся разве что на русской улице. На святой земле все верующие. С кухней тоже проблемы, чтобы слёту назвать какое-либо национальное блюдо, кухня в ресторанах и гостиницах, французская, питы, говорят, арабского происхождения, а рыбу - символ еврейства в России вообще мало кто ест и любит. Так рушились стереотипы Ильи, а, сколько у местных аборигенов неверных представлений о России?
Илья, в отличие от многих репатриантов, гордился, что он из России, и с презрением смотрел на тех, кто отмалчивался или, и того хуже, скрывал как многие старые репатрианты, отлично говорившие на иврите и русском, что они выходцы из России. Так Илья, познакомился с национализмом. Даже преподаватель в ульпане со странным собачьим именем Аува (Любовь, но Илья вспомнил собаку из сказки Айболита), после очередного обстрела севера страны Ливанской артиллерии, говорила, что это русские ракеты, "Катюша!" Что тут поделать, ведь у СССР арабы всех мастей были первыми друзьями, но это всё политика, грязные игры, холодный расчёт Штаты дружат с Израилем, а, хоть и новая, Россия, по-прежнему с арабским миром. И действительно, было не понятно; пусть даже нелюбимая всеми Совдепия была схожа по режиму с фашистским. Но героизм и жертвы советского народа сначала остановили, а потом уничтожили фашизм. И именно эти события привели к созданию государства Израиль. Ведь не только Штаты голосовали в ООН, "За", но и Россия. Правда, в школах Израиля другая история, там Америка и Англия выигрывает вторую мировую. А выходцы из северной Африки и вовсе игнорируют Холокост, мол у нас тут своих войн хватает. Но и это Илью поражало, как же они забывают, кто первый начал создавать кибуци (колхозы) и строить новый еврейский дом. Ведь первые незаконные иммигранты, которых Великобритания не пускала на историческую родину, были в основном из Прибалтики, Германии и России. Им приходилось осушать болота и умирать сотнями от малярии. Рокфеллер, втихую скупавший землю, хотел доказать всему миру, что евреи не только коммерсанты, но и простые садовники и виноградари.
Кардиолог из Москвы Иосиф Михайлович, который изучал иврит с Ильёй в одной группе, сказал как-то; "Эту страну нужно сразу понять и принять. Иначе будешь мучиться, биться головой об стену и всё равно ничего не изменишь..." В их немногочисленной группе была пожилая семья из Приморья, на вопрос учителя (по израильской методе, на уроках звучит только иврит, что удивительно учителя не знают русского языка. Каково же было удивление группы, когда на последнем занятии Аува заговорила по-русски); "Какая у вас была там профессия?" - Китобой! - ответил на русском, высокий крепкий Слава Рыбкин. Учитель долго искала значение этого слова в словаре, пока ей образно не изобразили кита, - Да, вероятнее всего, вы по специальности работу не найдёте (на иврите), - подытожила удивлённая преподаватель.
Лётчик из Красноярска потом устроился таксистом. Юра со смачной для израильтян фамилией Лебензон. ("бен зона" - ругательство, всё равно как по-русски сукин сын) Весёлый земляк Ильи из Новосибирска шутил по поводу своей фамилии: "А что, я люблю их шокировать своей фамилией! Так сразу и представляюсь Лебензон, а потом уже, шалом" Как-то Юрик опоздал на занятия, да ещё явился без тетрадки. Учитель строго спросила; мол, "Где все твои принадлежности?" Он без подготовки; "Да, ебадати вас аколь" (ебадати аколь - потерял всё) Лебензон работал потом у грузина на базаре, выпекал питы, пока дотошный раввин не попросил документы. У кого? У человека с характерным шнобелем, курчавой чёрной шевелюрой и такой фамилией. Но таковы правела раббонута, выпекать хлеб - это святое, и поэтому только иудей имеет право работать в кошерной пекарне. А Юрина мама русская, значит по-Галахе и он русский. Не смог отстоять его рыжий грузин, и принципиальный раввин выгнал русского Лебензона. Но никогда не унывающий, как и положено еврею, Лебензон, быстро нашёл работу на фабрике, в соседнем Явне. Серёга из Запорожья сначала учился с молодой женой, но потом она перешла на какие-то курсы в Ашдоте и перестала приходить ночевать. Но что интересно, хотя и без ульпана, иврит у неё пошёл быстрее, чем у тех, кто учился. Правда, Серёгу было жалко, стал весь зеленый, не спит, пить начал. Ещё ребята из Воронежа, где процветает фашизм, и всех евреев внесли в чёрный список, "до лучших времён - погромов". Вот кому дом родной в Израиле. Семья Гринберг из Николаева, бывшие работники телевидения, с лозунгами "Мы должны нести культуру диким африканцам!" На деле Илья часто встречал их у реховотского рынка с пакетами продуктов и бутылкой водки. Хлебосольные, смешные, но вечно пьяные культурные Гринберги. Ещё вместе с Ильёй училась американская библиотекарь, всех удивило что, она не еврейка и не репатриант. Ей просто захотелось изучить основы иврита, за свои деньги, (ну очень скромные зарплаты в этой Америке). Всем было жалко её, когда дело доходило до буквы "Р", было ощущение, что её рот по-другому открывается, и звук получался, как из заезженной старой пластинки. Из иностранцев ещё двое Аргентинских "мучачо" постигали язык предков. Они всё время громко разговаривали, и жестикулировали. Как-то они позвали Илью на свою вечеринку. В парке Вайцмана собралась компания русских и аргентинских евреев. Илья впервые увидел капоэйро (боевое искусство Лат. Америки), парни ловко кружились, не касаясь друг друга, то подымая ноги над головой напарника, то ныряя под него. После сальто и различных вращений и прыжков ловких аргентинцев, Илья поинтересовался, что это, просто танцы или всё-таки боевое искусство. Аргентинцы усмехнулись, конечно же, боевое. Тогда Илья предложил спарринг, похоже, подействовало красное аргентинское вино. Поначалу красивые па стройного длинноногого Роберто не давали приблизиться к нему, но после первой боксёрской серии аргентинец рухнул и захныкал, как ребёнок "Руси культура агресиви!" (русская культура агрессивная иврит) - сказал обиженный мачо. Они потом все уехали на Эйлат, видно Красное море напоминает им океанское побережье Аргентины.
Илья же по просьбе старого родственника Мойши Шпикельмана, у которого он и снимал комнату в трёхкомнатной квартире, приехал в Реховот. Городок это был маленький, спокойный, религиозный. Деревьев и зелени в Реховоте много. Есть русский парк, там часто старики играют в шахматы, нарды, стучат в домино. Илья как-то сыграл с одним фронтовиком в шахматы. Умора; ярко выраженный еврейский дедушка с мохнатыми бровями, орлиным носом и говором, такой мягкий, как идиш. Он Илье много про войну рассказывал. Но одна фраза Илью рассмешила и запомнилась; "Что я имел? Всюду война, фашисты, разрываются снаряды. Поменял стакан соли, ой дефицит, у нас соли не было, поменял на курочку. Что я имел? Я был простой солдат..." Здорово, он хотел сделать гишевты (махинации идиш) находясь в звании рядового, на Великой отечественной, когда погибают миллионы за родину. Но что не нравилось Илье в Реховоте: от моря далеко, в шабат (суббота) не выбраться на природу, автобусы не ходят. Дети ездят на пляж Пальмахим, прямо на велосипедах, но это не то о чём он мечтал. А ведь он мечтал бегать по берегу моря каждый день и купаться каждый вечер.
Илья, не послушав правильных советов, бросил ульпан и пошёл на стройку. Тут на память пришли пророческие слова всезнающего Стаса: "Будешь работать на стройке помощником араба" и его смех: "Ха-ха-ха!"
Работал Илья по-черному, чтобы не лишили абсорбции. Его балобайт (хозяин дом или просто начальник), пятидесятилетний еврей, выходец из Йемена, (в Израиле их зовут Таймани (Йеменцы)) был человеком жёстким и, даже по еврейским меркам жадным. Илье было не понять, зачем хозяину закусочной, ещё и сыну раввина, а это не мало, работать на собственной стройке наравне с нанятым репатриантом. Эли был непростым человеком, имел, как он объяснил Илье, университетское звание мастера политики, хотя и никогда не занимался ею. Общался Илья с хозяином на ломаном английском, тот же отвечал на великолепном языке британцев, иврит, понятно, - родной, но он и арабским владел в совершенстве. Помимо этого, Эли шутил с Ильёй на идише, он и на немецком неплохо говорил. Позже Илья уже так не удивлялся, на юге страны он встречал безграмотных марокканцев, не получивших даже школьный багрут (аттестат), которые говорили на своём наречии, на иврите, инглише, да ещё и по- французски. Помимо того, что Эли обучал своего нерадивого работника азам строительства, он ещё требовал, чтобы весь инструмент и элементарные связки слов Илья произносил на иврите. Илья месил в ручную раствор для укладки блоков, таскал и подавал блоки хозяину, который знал стройку с детства, и своими руками строил себе же двухэтажную виллу. Однажды Эли попросил Илью помочь вместо стройки поработать в его кафе, для разнообразия, Илья согласился. Оказалось, что перед очередным сезоном нужно солить чеснок, вобщем, делать его кошерным. У Ильи катились слёзы от едкого зловонного запаха, он чистил и чистил от шелухи ненавистный шум (чеснок). В обед он сел за столик под грибком на улице. К нему по-свойски подсел грузин Давид, сосед Эли. В его маленьком магазине под ностальгическим названием "1000 мелочей" продавался всякий ширпотреб. Грузинский еврей с широко открытыми глазами, смотрел, как Илья доставал из мешочка бутерброды и фрукты, взятые из дома. Он спросил удивлённо: "Ты, что из дома взял обед?"
- Да! Как обычно, - спокойно ответил Илья.
- Вот собака, что вытворяет. Вот ты пойми меня, дорогой, послушай. Зачем им деньги? Сколько у него есть денег, знаешь? Думаешь, он строит на свои? Нет, кредит взял.
- Да мне, собственно, по барабану, сколько у кого денег. Он мне платит раз в неделю, каждую пятницу, и ладно.
- Нет, ты не понял, дорогой. Мне тоже - барабану, сколько денег. Главное они не понимают, зачем деньги. Вах-вах! Они кайфовать не умеют. Радость от траты денег не могут испытывать. Ну, я просто удивляюсь, что он одну питу не может тебе сделать?
Потом со временем Илья стал понимать, что зарабатывает он немного, так, как все, а работает тяжело. Новые друзья компьютерщики работали в основном в охране. И получали за каждый отработанный час. А он, работая десять или двенадцать часов, - не важно, получал одинаково. Эли выслушал критику и сдался, они без ругани договорились о по часовой оплате. Что-что, а своё слово хозяин старался держать, пока дело не доходило до расчёта. Ему так трудно было расставаться с деньгами, что однажды Илья спросил напрямую, - Я не отрабатываю эти деньги? Ты никогда не хвалишь меня. Что-то не так? (Илья смешивал английские и ивритские слова в одно предложение. Удивительно, но полиглот Эли понимал его.)
- Ло! Илия, ата биседер! (Нет! И. ты нормальный) - После этого случая проблем не было, не считая перебранок по работе.
Однажды их стройка приостановилась, дело дошло до отделочных работ, а Эли, - не смотря на опыт, не умел штукатурить. Он пригласил своего друга, тоже сосед по кафе. Иешуа занимался тото-лото, как ни странно, лото держат в основном верующие.
Эли жаловался на него, мол, бедные эфиопы проигрывают все деньги в автоматах и лотерею, а этот дати набивает карманы.
"В маленьком Реховоте всех его жителей можно разделить на несколько групп. В чёрных шляпах и в чёрных кипах с пейсами - верующие или датишные (дати-верующий), как пренебрежительно обзывают их выходцы из СНГ. Руси, так называют местные евреев из России. Ещё есть эфиопы, хотя на самом деле они этиопы и страна у них Этиопия, потом таймани и совсем немножко коренных, и то коренные они или нет, одному Богу Исраэля известно. Датишные есть работающие, а в основном, молящиеся за всех, живущие на пособия государства. Великий Бен Гурион, издавая указ о помощи верующим, не догадывался, что их будет так много, ведь они были против создания государства, как такового. По иудейской вере придет Спаситель - Мошеах и сам создаст его. По этой причине те кто работает с утра до вечера их не любят. Дати же в свою очередь, открыто ненавидят выходцев из России, они считают, что это вовсе и не евреи. Правда, верующие не учитывают главное; кто же их кормить будет, если не станет репатриантов, ведь молитвой сыт не будешь. Об Израиле ещё можно сказать, сильно не углубляясь в антагонизмы, что страной правят выходцы из Европы, поэтому умных ашкенази здесь не любят. И всё в стране сделано для того, чтобы человек сильно не стремился наверх. Есть кланы, элита и достаточно. Зачем учиться, если уборщица зарабатывает тысячу долларов. Как ни грустно говорить об этом, но если бы не арабы, то евреи быстро нашли бы себе врагов, в своём же лагере".
Иешуа, маленький толстенький выходец из Марокко, в чёрной кипе и с чёрной бородой, осмотрел фронт работ и, теребя пейсы, назвал по дружески такую цену за квадратный метр, что Элиягу (полное имя Эли) от удивления открыл рот. Эли хотел пригласить бригаду китайцев, но те тоже заломили цену, да и гарантий по качеству никаких, кто их поймёт, китайцев?
Что Эли любил повторять, так это то, что у него будут работать русские, кавкази (кавказцы), синим (китайцы), но только не арабы. Так он поддерживал идею какого-то умного еврея, который придумал формулу, как изгнать арабов с их земли? Идея была проста: не принимать их на работу, и от безысходности арабы оставят Святую землю. Но этот утопический идеализм, не ужился с реальностью, ведь палестинцы, самая дешевая рабочая сила, а евреи всегда славились, мягко говоря, экономностью. Эли сдался, пришли добрые палестинцы и предложили сумму вдвое меньше, к тому же со своим инструментом и опытом в целую жизнь. Илья не хотел судить предвзято о людях: "Араб ты или индус, главное будь человеком". Он обедал в одно с ними время и за одним столом. Илья не мог запомнить их имена, но один из них, самый шустрый и наглый, Надим, заявил Илье, что, знаю я ваших: Наташа, Таня. Без лишних слов, Илья бросился на него с кулаками. Но палестинцы оправдывались и успокоили Илью: "Да ладно брось, все ходят в махоны (публичный дом), а там, в основном представительницы Украины, России и Молдовы". Что мог сказать Илья, обидно за державу, но, правда: "Наши девушки самые красивые! Но почему они без чувства гордости? Мани, мани..."
События развивались стремительно. В один из обычных жарких дней Илье предстояла трудная работа, обкладывать белым иерусалимским камнем фасад будущей виллы. Эли закончил нижний этаж, а Илье предстояло подняться выше и продолжить самостоятельно. И вот у стен дома взмыли до самой крыши сборные леса. Илья притащил лестницу, стал выстилать поддоны, но их не хватало. Он вспомнил, что в подвале, где работают арабы, много лишних листов из прессованных опилок. Илья ловко пробежал по массивной доске (ступеней ещё не было), которая служила мостиком для спуска и подъёма. На его вежливую просьбу прозвучал всеобщий отказ. Тогда Илья попытался объяснить, что они могут перетаскивать поддоны с места на место, а он на высоте не может один тягать тяжёлые листы. Но и это не убедило упрямых палестинцев. Тут сибиряк не выдержал, дипломатия в миг исчезла, он спокойно оттолкнул низкорослых чёрненьких штукатуров и спокойно вытащил через окна понадобившийся ему настил. Те зло сверкали глазами, но не пытались мешать разбушевавшемуся русскому. В обед они перестали с ним общаться. Илья сильно не расстраивался, говорить с ними на иврите небольшое удовольствие, а их горловая "Х", раздражала его. После обеда он вспомнил, что из подвала нужно взять кое-какой инструмент. Но только он вступил на широкую доску, сразу почувствовал, что тут, что-то не так. Тонкая доска затрещала под коренастым Ильёй, и только спортивная подготовка спасла его. Он в прыжке тигра отскочил назад и очутился на земле, а подмененная хлипкая доска рухнула вниз, на торчащую из бетона арматуру. Илья на секунду представил, что могло с ним стать после падения на железные штыри. Он схватил попавшуюся под руки кирку и в бешенстве кинулся в дом. Шустрому Надиму досталось первому, он сидел спиной и не видел бегущего разъяренного Илью.
- Йа - ай! - Закричал после удара по спине Надим.
Остальные трое, оставив единоверца, с криками побежали по лестнице на второй этаж, где эконом Эли возился с сантехникой. Получивший по спине, тоже поспешил на верх. Когда Илья вбежал на второй этаж, то он увидел, как отважная четвёртка, прячась за спину удивлённого Эли, пытались объяснить ему, что доска им понадобилась для работы. Эли увидав бешеные глаза Ильи и кирку в крепких руках своего работника, сам испугался. Он начал объяснять, что палестинцы не хотели навредить, и надо успокоиться. Он отослал арабов в подвал, а Илью позвал посидеть, поговорить, попить кофе. Эли умел хорошо заваривать кофе и заваривал его необычно, по-своему, с душистой корицей. Илья, отпив горячий ароматный напиток, горячо описывал, как всё произошло, он явно не верил в случайность. Эли шепнул ему: "Да может ты прав, но так в Израиле нельзя делать. У нас даже в тюрьмах запрещены драки. А палестинские арабы опасны, и за такое, могут порезать насмерть. Потерпи с месяц, потом они уйдут, и мы опять будем работать вдвоём. А закончим виллу, есть много предложений, вместе будем строить другим, зарплата будет ещё больше".
Прошёл месяц. Но один случай выбил из колеи бедолагу Илью. Эли сказал, что сегодня он раньше поедет домой. Арабы отсутствовали из-за какого-то мусульманского праздника. А вера у них была сильная. Даже на работе, неважно, что балобайт иудей в кипе, пришло время молитвы - мыли ноги, стелили картон на бетонный пол и молились в сторону Мекки. Как-то Илья принёс пивка: "Выпьем, арабушки!" те страшно обиделись, они совсем не потребляют спиртного.
Илья обрадовался: "Совсем один!" Он не собирался филонил, но всё же легче работать без надзирателя. Эли попросил отнести инструмент в его джип "широки". Он всегда увозил дорогой отбойник, болгарку и ещё кое-какие электроинструменты, ведь оставлять в подвале не надёжно. Машина у хозяина была действительно средством передвижения. Такие джипы в России служат бизнесменам и бывшим бандитам для нужных встреч, ну максимум - охота, рыбалка. А что творилось в япошке Эли? Японцы бы плакали; седушки в цементе, в багажнике бардак и строительный мусор. Илья спустил со второго этажа весь инструмент, нажал с пульта, дверцы пикнули и открылись, он аккуратно сложил всё в машину. Снова "Пик-пик!!" дверцы закрыты, но Илья ещё проверил вручную, всё закрыто. Поднялся на второй этаж и вернул ключи хозяину, тот распивал любимый свой напиток с соседом по вилле. Буквально через пол часа Эли умчался на свою непосредственную работу. Илья спокойно доработал один. Переоделся, как обычно; что интересно, Эли всегда ходил в грязном, а его работник умоется, причешется и, как с иголочки, в туфлях и брючках, пошёл себе домой.
Вечером Илья решил устроить себе маленькую фиесту, лёг на диван, напротив дующего прохладой кондиционера, и тут же уснул. Летом в Израиле можно устать, просто находясь на улице, жара страшная, да ещё влажность от моря. Вдруг отчаянный стук в массивную железную дверь. Мойша подбежал к двери, ворча себе под нос: "Что это? Конец света! Тогда какой смысл так стучать, все там будем" и потом громко; "Ми зе? (кто это) Илюша, это твой балобайт! Что он перегрелся на солнце?" Дядя открыл все свои замки. Илья, ещё до конца не проснувшийся, подошёл к двери.
- Илья, где инструмент?! - Эли был разъярен и требовал немедленного объяснения.
- Что случилось? Я не понимаю вопроса, - Илья просил Мойшу узнать на иврите, что ему надо.
- У него пропал весь инструмент, - почему-то весело объявил пренеприятную новость дядя Мойша. ( В Израиле негласное правило помочь и посочувствовать, если что со здоровьем или не дай Бог с детьми. Но если вас обманули или, грубо говоря, обули, то всегда порадуются вашей потере.) Илья с переводчиком долго объяснял, как он положил, закрыл пультом и проверил, закрыты ли дверцы авто. Эли спрашивал, а сам пытался заглянуть в квартиру. Илья обиделся и сказал, что сосед видел, как он пошёл домой, естественно пустой, только маленькая спортивная сумка.
Илья долго перебирал в памяти тот день. Он вспоминал, что у соседа в то время тоже работали арабы, лишь после обеда все ушли на свой праздник. Но именно в это время Эли уезжал в кафе. Конечно, могли вытащить и на его работе, но это менее вероятно: у кафе всегда людно.
Илья познакомился с Лёвой Рева как раз в период переживаний и раздумий о недоверии хозяина. Лёва отлично говорил на иврите, в армии научился. Про армию много смешного рассказывал, как про пионерский лагерь. Например, как обиженный солдат звонит маме; "Меня обидели незаслуженно". Мама приезжает на "Хонде", и к старшему по званию; "Кто обижает моего сына?!" Анекдот, но правда. На выходные многих отпускают в увольнительную по домам, страна-то маленькая. Идут воины с автоматами на плечах и спокойно попивают пиво, миштара (полиция) рядом, никто ничего не говорит. Ещё он рассказывал о взаимоотношениях рядовых с высшим составом. Однажды офицер в свой отпуск поехал в Голландию. Через неделю благополучно вернулся, много незабываемых впечатлений о Датском королевстве, и, что совсем невероятно, привёз сувениры любимым солдатам: "Матана" (подарок), так просто от души. Что ещё интересно, вроде разгильдяйство всюду, даже штаны у солдат болтаются, и маршировать они совсем не обучены. Но именно Израильская армия выиграла "Шестидневную войну" у всех внезапно напавших арабских государств. И спецназ с разведкой, одни из самых сильных в мире. Вооружение в основном новое, американское. Да, надо признать, у Израиля один друг - Соединенные Штаты Америки. Лёва служил в танковых войсках, что удивительно, как раз там много верующих евреев, и даже генералы в кипах. Там он и увлёкся иудаизмом, а потом и каббалой (тайное учение - течение иудаизма). Он фонтанировал мистическими идеями, и выплёскивал всё на Илью, который раньше и понятия не имел насколько всё запутано у евреев. Он имел какое-то представление о христианстве, (Подставь левую щёку. Десять заповедей. Возлюби ближнего). А об иудейской вере знал только о Пейсахе, что едят мацу и вспоминают исход из Египта, и на Пурим какие-то печеные треугольники с повидлом.
- При чём тут христианство? - горячо спорил Рева. - Ты, наверно, не знаешь, почему пророки не давали переводить Тору? Они предвидели, как только гои переведут священную Тору, начнутся гонения и нападки на евреев. Так и вышло. Эллины перевели, ещё добавив своего Логоса и назвав Моше рабейну - Мосесом, у нас Моисеем. И началось: разрушение храма, гонение, "крестовые походы" против мусульман. Только зачем они в Ерушалаиме (ир-город шалом-мир иврит) евреев всех убили? Да разве можно перевести то, что дано свыше, там же у каждой буквы шифр, переставь одну букву и открываются двери в неизведанное. Там и пророчества, и Свет.
- Погоди, Лёва, а разве были времена, когда евреев любили? - со смехом спросил Илья, - Я имею в виду, до перевода твоей Торы. Я раньше думал, что евреев не любят за то, что Христа распяли, но Египет это же до нашей эры, значит, получается, всегда.
- Действительно, и до этого недолюбливали, но только местные или завоеватели, за любовь к свободе. И храм первый разрушили, но это война за территории, ничего против самого народа. Есть мнение, что при рождении еврея сразу рождается его антипод, так уж задумано, вот такая плата за избранность. А после распространения христианства всё усугубилось и масштабы антисемитизма стали мировыми, рассеяли народ Израиля и назвали нечистым. Заметь, и эти события предсказаны в Торе. И главное, малые побеждённые народности просто исчезали, поглощенные завоевателями. Но только не иудеи. Их не допускали в жизнь общества, отделяли, глумились и мучили. И что вышло? Менялы, ростовщики и ювелиры евреи постепенно становились влиятельными людьми. Ну, если есть в нас некая энергия, темперамент, что с этим поделаешь? А главное - Вера в Единого Бога и соблюдение традиций - вот что заставило выжить. И заметь, сколько еврейских общин, даже на разных континентах, а в главных вопросах веры - всё одно и то же. Да и в мелочах всё одинаково. А христиан каких только нет, две тысячи лет всё спорят, кто православней. А скажешь им: "Иисус-то еврей!" Они с испугу: "Вроде нет, Он Сын Божий". - А сами в церкви произносят Сын Человеческий, такие слова и в Пятикнижии есть. Есть группа раввинов, считающие, что Иешуа и есть Мошеах (Мессия), может быть, но это не меняет ничего. Если Он действительно воскрес и падение храма предсказал, то стоит задуматься. Но принять его за Бога, ты представляешь себе, зачем ему воплощаться здесь? Это фикция, нонсенс. И если Адонай - через Моше такие чудеса делал, что уже никто и никогда не повторит, то для Бога достаточно пророка. Тем более у греков есть дохристианские мифы о непорочной деве, которая зачала от бога, так что это идея не нова. А все заповеди и даже возлюби ближнего - всё это наше, еврейское. А они хотят всё присвоить себе, - Ветхий завет. А свой главный храм в Иерусалиме называют "Храм гроба Господня". Илья, ты бы хотел увидеть гроб самого Вечного Бога?! Да, древний город находится на два метра ниже, чем улицы где они водят экскурсии. Сказки всё это, люди любят свои заблуждения и потом фанатично поклоняются иллюзиям. Конечно, Христос - великий человек, он всему миру дал еврейское понимание мира. Может, новая эра принесла идеи милосердия и гуманизма, тут Он действительно обогнал время. Но иудаизм тоже не стоит на месте. Во все века существовали верующие, которые проникали в суть религии, в тайны бытия, великий каббалист Рав Акива, например. А теперь, в новые времена, и евреи стали более открыты для людей ищущих. Так появилась каббала, которую дают и не евреям и женщинам. Жертвоприношения почти исчезли. И уже есть женщина раввин. Так что неразумно считать, что Тора ветхая, а Новый зовет и христианство заменит нам нашу, в чём то "неправильную веру". Это люди могут ошибаться, а Бог Израиля не может, пророчества из Талмуда и Торы до сих пор сбываются, а правила одни и те же на все века!
- Слушай, Лев Иосифович! Ты сейчас с кем говорил? - сделав мину, спросил Илья.
- С тобой, Илюша, какой ты еврей? Шабат не соблюдаешь, сало, наверное, лопаешь. Азы хотя бы знать надо, - Лев насупился.
- Хорошо. Я не спорю, потому что знаю об этом мало. Ты говоришь со мной, будто я изучал всё это. Бог с ним с Новым заветом. А арабы? Вот кто действительно ненавидит нас, и мы отвечаем взаимностью. А ведь они не переводили Тору. И кто кого распял, им наплевать.
- Илья, тут ты действительно не владеешь информацией. Один из четырёх написавших Коран, изучал Тору. Да и Мухаммед жил в Аравии, где на тот момент кроме иудаизма, не было религий, ведь там много евреев жило, даже сосед пророка, по преданиям, был еврей. Хотя ещё есть версия, что он мог встретить в пустыни монахов и, посмотрев на их строгие правила и аскетизм, многое внёс в Ислам от христианских отшельников. Арабы наши братья, или, как говорят на иврите бен дод (сын дяди), от прародителя Авраама и Давида своими праотцами считают. А кому не ссориться, как не близким родственникам. И делят они с нами не только землю Обетованную, они как Каин хотят на себя перетянуть любовь Всевышнего. У нас храм был на горе Мориа. Они тут же придумывали, что Мухаммед с белого камня поскакал на Небеса, именно с места нашего разрушенного храма. Святыню сделали, хотя в Коране ни одного слова об Иерусалиме. Своих чудес у них маловато, они всех наших пророков к себе записали. И Элиягу тоже почитают. Вот так-то, Элиягу! (на иврите, Илья - Элиягу)
- Слушай, не напоминай мне об этом имени. - сказал раздражённый Илья.
- Это и твоё имя. Я бы на твоём месте переписал своё имя в зеуте (паспорт). Вероятнее всего твоя жизнь резко изменится к лучшему. Уже есть примеры.
- А ты что своё имя не поменяешь, например на Ицик, - пошутил Илья.
- Моё имя меня устраивает по причине... Как же тебе объяснить? Лев - на иврите сердце, а последователей нашего направления, называют львятами. Если мне поменять имя на Ариэль (божественный лев), Арие (лев), то это будет явно, а так скрытый смысл. Допустим, если взять одну из десяти сефирот, то в области сердца находится "тиферет" - красота. Значит на иврите моё имя - это путь самопознания через сердце.
- Ой, Лёва, хватит. Я больше не могу слушать твою белебердистику. Вот лично тебе, чем помогла твоя каббала? Работа у тебя в охране, какая-то не продуктивная, зарплата маленькая. Ночью в сети чалишься, не до девчонок тебе. А в свой единственный выходной, вместо моря, проводишь в бейт кнессете (синагога) и в секте своей. Бледный, как поганка. Всё голову себе морочишь тайными шифрами. Вот ты знаешь, что у меня на работе произошло. Чем твоя каббала может мне помочь? Давай найди мне, кто украл у жмота Эли его грёбаный инструмент?
- Илья, ты хотел выслушать, а теперь грубишь. Какая секта? Каббала - это не секта, а путеводитель по сбору в нашем материальном мире божественных искорок. И если бы я не пришёл к ней, я бы серьёзно задумался - а зачем тогда жить? Какой смысл? А ты примитивно так рассуждаешь. Не ожидал от тебя.
- Ладно, извини, - Илья почувствовал себя не ловко. Хотя Лёва и был сверх занудным, всё же парень не плохой, открытый. - Просто ты пойми, меня до сих пор потрясывает, после того случая. Жена Эли на меня искоса смотрит, будто я ворюга какой.
- А что ты не уйдёшь? Раз пошли такие события, значит что-то не так с этим Эли. Может он тебя обманывает? А может это твои грехи? Хочешь, я дам тебе адрес одного мудрого старца. Он в Цфате живёт, слыхал о таком городе? - Илья покачал головой, не слышал.
- Это город на севере Израиля. Цфат - город каббалистов и художников. Я тебе скажу, после Иерусалима мой любимый город.
- Ну и что за старец?
- Человек с большой буквы. Ему достаточно посмотреть на тебя, и он скажет, в чём твоя проблема.
- Да нет у меня проблем. Я всю жизнь на себя надеялся и ничего, всё нормально. А вот люди слабые, которые не могут найти опоры в этом мире, начинают выдумывать себе богов.
- Илья, ты понимаешь, что ты несёшь? В чем, по-твоему, сила людей, в мускулах и в уме. Я понимаю, ты продвинутый, современный, но в душе кто-то должен занять трон, а у тебя пусто. Ты же бесцельно тратишь жизнь. Да если Господь захочет, ты в один день можешь потерять и силу, и, не дай Бог, ум. Только подражание Адон Олам - Господину Мира, наполняет сердце радостью. А ценности мирские - машины, виллы и девочки, всё это временные миражи.
- Ладно, Лёва, не будим трогать старцев. Вот мне хочется узнать, кто украл инструмент? Что бы ты сделал? Лично ты!
- Я, вероятно, не стал тратить свои силы на поиски, ушёл бы на следующий день, после подозрений. Но если принять твоё восприятие и твои переживания. Я бы сходил принял микву (бассейн для очищения), но ты не пойдёшь конечно. Ну, хорошо, накануне шабата принять прохладный душ. Надеть чистые одежды. Зажечь две свечи и встретить шабат в молчании. Затем помолиться, я дам тебе тфилин (молитвенник), там какие хочешь молитвы, с русским переводом, но читать основное на иврите. А после спроси у Бога, как у друга, поговори с ним о том, что тебя тревожит. И попроси, чтобы Он тебе указал вора или подсказал, что тебе делать.
Лёва так просто, но довольно убедительно преподнес свою идею, что Илья завис, как перегруженный компьютер. Но после успешной загрузки, он с энтузиазмом воскликнул: "А я всё сделаю, как ты сказал! И проверим на деле твою мистику".
- Да не проверишь ты ничего. Это зависит от твоёй силы и веры. И главное, от твоёй искренности перед Богом, - подытожил Лёва.
Вечером в пятницу Илья в чистой белоснежной рубашке, в наглаженных брюках и в вязаной кипе, стоял у горящих сверкающих серебром круглых свеч. "Барух Ото Адонай" (Славься Ты Боже), - он читал древние молитвы и сам не заметил, как стал легонько раскачиваться, как это делают все молящиеся иудеи.
Рабочая неделя прошла спокойно и без происшествий. По пятницам Эли находился в кафе, поэтому и Илья никогда не работал пятничным утром. Однако в четверг хозяин попросил Илью выйти с утра на работу, привезут кое-какие материалы, нужно будет помочь спустить их в склад.
Илья проснулся рано. Первые лучи солнца с утренней прохладой проникали в открытые окна его маленькой комнаты. Пройдёт час, и будет невыносимо жарко, но сейчас - какая приятная свежесть. Чашечка кофе, и вот Илья спортивной походкой идёт по улице Герцеля. Реховот представлял из себя маленький ботанический сад. Цветы яркими красками украшали кусты и клумбы, но что удивительно, многие диковинные деревья были так же в цветах, которые распространяли резкий приятный запах на всю улицу. Он свернул на маленькую улочку, где красовались одна перед другой, словно украшенные торты, новенькие виллы. Подходя к месту работы, Илья увидел движение фигур в тени соседнего дома. Он легко перелез через низенькую стену забора и спустился по ступеням под арку. У соседа Эли было необычное многоуровневое расположение этажей, - первый этаж был ниже уровня улицы. И что же увидел следопыт Илья? Перед ним стояло двое арабов; один из бригады строителей соседа, другой, из четвёрки штукатуров Эли. У них в руках было около пяти автомобильных магнитол. Они растерялись при виде непонятно откуда появившегося Ильи.
- Ма зе? - спросил Илья смотря в наглые глаза палестинца. Тот, без суеты и страха объяснял, что магнитолы принадлежат ему, и он хочет сдать их в один магазин в Реховоте, вроде там, в автономии всё дешевле, чем здесь. Илье нечего было возразить им, ну не вызывать же полицию, а ему они никогда не признаются. Он попрощался с ними, пошёл на виллу Эли, а сам обдумывал увиденное; "Если они воруют из машин магнитофоны, то как-то они вскрывают дверцы. А если они умеют открывать машины, они могли и у Эли спокойно открыть багажник. Вот заразы, как же быстро они сработали. Я же только поднялся на второй этаж, отдал ключи, потом вышел на улицу. Когда они успели всё вытащить?"
- Эли, я видел у них тюнеры из машин. Они и твою машину могли открыть. - Илья искренне хотел помочь хозяину, тем более были затронуты и его интересы.
Эли слушал Илью, но как-то отстранённо. - Ты не будешь с них спрашивать? И в миштару обращаться не будешь? - спросил балобайта разгорячённый сыщик.
- Илья, да ладно всё нормально. Забудь ты про инструмент.
- А жена твоя забыла, или она говорит тебе, что это я взял, - Илья удивлялся поведению Эли. Всегда экономный, гвозди и те, просит доставать из опалубки и выпрямлять молотком, а тут такие деньги потерял и не шевелится.
- Нет! Илья, что ты. Никто про тебя не говорит. Успокойся, всё нормально. Я заказал новый инструмент. Не волнуйся.
Илья рассказал о происшедшем Лёве: "Видишь Илюша, ты хотел проверить, ну что проверил? Я же тебе говорил пустая трата времени. Может он их боится, а может, не хочет шум подымать. Но что сработали эти алибабы, я поддерживаю твоё мнение. Вот и ответ на твой вопрос. Ты представляешь, какое чудо, что с тобой общается сам Господь! Теперь не теряй ту ниточку, это, как если бы у тебя, был бы Его телефон. Но не забывай, что нужно пополнять счёт в банке и не потерять Его номер. А для этого нужно работать. Духовно работать Элиягу".
Илья не видел в происшедшем никакого чуда, но что-то ёкнуло в его холодном сердце. Он впервые в жизни задумался, - а правильно ли он живёт? Он сходил пару раз с неугомонным Лёвой в бейт кнессет, положил на тумбу у кровати Тору и стал иногда почитывать "Сефер Ецира" (книга каббалистов). Но поездки, экскурсии по стране, вылазки на море и русские дискотеки, постоянно возвращали Илью в его обычное самодовольное состояние удовлетворенности.
Илья бросил работу на стройке. Надоел ему вечно ворчащий Эли и сама стройка с её пылью, грязью и тяжёлой работай. Он съездил в Тель-Авив поискать жильё и работу поближе к морю. Реховот уже достал его спокойным однообразием. Лёва звал в Иерусалим, но Илья не хотел жить ещё дальше от Средиземного моря. А Лев нашёл в Иерусалиме знаменитого учителя каббалиста Лайтмана и переехал в Золотой город. Илья побегал и пришёл к выводу, что Телль-Авив красив, особенно районами набережной и арабским городом музеем Яффе. Но снять квартиру не далеко от моря было не по карману. А то, что предлагали ему за его небольшие деньги, было похоже на гадюшник. Негры, туристы, наркоманы и проститутки, старые обшарпанные домишки.
- А не рвануть ли мне в город моей мечты, на Эйлат. Год в стране, а на Красном море не был. Хотя мой дядя Мойша, уж двадцать лет в Израиле и не был на Эйлате, а ведь повидал Рим город на семи холмах, Париж с Эйфелевой башней, и златую Прагу. Эйлат рядом, так многие оставляют на потом. Он говорил, что никак не соберется на Красное море, а по деньгам что в Европу слетать, что на Эйлат, никакой разницы.
Илью отговаривали, что сейчас не сезон, на работу не устроишься, что там дорогие продукты и жильё, оторванность от всей страны. Он никого не слушал, его беспокойное сердце, наполненное ожиданием чего-то невероятного и нового, вновь звало его в дорогу.
Бедуин.
Март 2007
Поистине, над каждой душой есть хранитель.
Коран. Из суры "Идущий ночью".
Всё о чём говорили друзья и родственники, оказалось чистой правдой: и о том, что не то время, (в августе гостиницы заполнены сезонными рабочими), и о дорогих продуктах, если по незнанию гулять по набережной и отовариваться продуктами, по тропам туристов, то очень дорого. Жильё Илье предложили сразу: только вышел из автобуса, подошёл старик с грустными еврейскими глазами и предложил комнатку на сутки. Пусть дорого, но именно с этого момента Илья почувствовал: он поймал масть и ему обязательно повезёт в этом райском уголке Израиля.
Дорога на Эйлат была изнурительная, особенно серпантин, ведущий вниз по горам к Мёртвому морю. Лунный пейзаж был разбавлен голубой полоской моря, которое считается самой низкой точкой на земле. Где-то там исчезли Содом и Гоморра. И до сих пор неясно, почему вздымаются в небо столбы и горы соли. Учёные не могут понять их происхождение, но, вероятно, они действительно возникли в результате страшной катастрофы.
Солнце так жарило, что в этих пустынных краях не только растения, камни и те рассыпались. Только возле фешенебельных отелей на берегу моря росли пальмы. Намазанные лечебной грязью, отдыхающие гуляли чёрными чёртиками под палящим солнцем. Счастливые беззаботные туристы просто лежали на некой глицериновой, на ощупь жидкости или безуспешно пытались встать на ноги, а ведь это не так просто, вода Мёртвого моря выталкивает наверх пловцов, словно надувные мячики. Илья успел окунуться, пока шофёр комфортабельного автобуса обедал в Макдоналдсе. Классное ощущение! Вода была тёплой-претеплой и совсем не вода, а какое-то масло. Тело приятно пощипывало, но глаза... Просто может выжечь. Есть даже легенда о нерадивом туристе, который далеко заплыл в небольшом по размерам Соленом море (так звучит название на иврите), и морская вода попала в глаза бедолаги. Он звал на помощь, но никто его не услышал. Пловец беспорядочно барахтался, пока его не вытащили израильские пограничники. Он выжил, утонуть здесь невозможно, но остался слепым. Илья принял душ и с широко открытыми глазами, полными впечатлений, сел в икарус, который легко тронулся с места и помчался по ровной прямой дороге, прорезающей пустыню Негев.
Эйлат самая южная точка страны, за блокпостом - Египет. А на противоположном берегу залива - Иордания. Маленький Израиль, протяженностью всего пятьсот километров, каким-то волшебным образом омываемый тремя морями. Плюс пресное озеро Кинерет (Галилейское озеро). Ко всему на маленьком отрезке суши, множество климатических зон: если зимой, например, на Хермоне (гора на севере) выпадет снег, в это же время в Иерусалиме пройдёт дождь, а на Эйлате будет +!5 и максимум облачно. Есть еврейский анекдот о том, как Моисей водил по пустыне свой народ: "Нет! Здесь воняет. Пойдёмте дальше. Нет, нет. Тут тоже воняет. Вот здесь нормально. Вот она земля обетованная! Так Моисей нашёл единственное место на Ближнем востоке, где нет нефти". На самом деле, Израиль - уникальное место, даже если не трогать историю и религию. Маленький Исраэль словно резиновый, на карте по незнанию можно и не найти такого государства, но, попадая в него, удивляешься; есть всё, но понемножку. Даже вулкан есть, правда, остался лишь его потухший кратер. Пещеры со сталактитами в Бейт-Шемеше. А ещё нашли уникальную пещеру, где миллионы лет развивались некие маленькие рачки и насекомые, живущие без света, вопреки всей эволюции земли. А главное - Израиль находится на границе перехода Востока в Азию, тут Европа через Средиземное море, и Африка за Синаем. Ни как не обойдёшь этот лакомый кусочек земли...
Илья первым делом поехал на Коралловый пляж. Описать подводный мир Красного моря невозможно, - Это надо видеть! Илья в ластах и маске, плыл без каких-либо движений по воле волн, гонимый тёплым ветром. Он словно находился в огромном аквариуме: Миллионы разноцветных рыб кружили возле резных стен и растущих к свету корон, перламутровых кораллов. На дне, словно рассыпанные драгоценности, лежали в безмолвии морские звёзды и ракушки. Вдруг крики! И рядом с Ильёй, с немыслимой скоростью промчался огромный, всегда улыбающийся дельфин. "Здорово! Даже не успел испугаться" - подумал Илья. Дельфин, вероятно, с дельфинария, потому что своих дельфинов в Красном море давно истребили, а привезённых с Чёрного моря иногда выпускают на волю, пообедать.
Вернувшись поздно вечером, Илья столкнулся в подъезде с хозяином квартиры, в которой, помимо Ильи проживали ещё две семьи диких путешественников. Тот учтиво спросил о цели приезда на Эйлат. Илья ещё больше утвердился в намерении остаться в этом сказочном городе. Ответил, что хочет жить на Эйлате. И тут прозвучала шокирующая слух еврея фраза, о том, что ему лучше снять жильё подешевле, и он спросит у друзей, кто занимается этим. "Они тут все такие или мне просто повезло. Никакой алчности!". Илья поблагодарил за помощь и, переполненный радостью, пошёл в комнатку с видом на море.
Каково было удивление вновь прибывшего, когда рано утром пришедший хозяин квартиры, сунул ему номер телефона и именем хозяйки сдающей разного уровня жильё, как туристам, так и на долгий срок; "Звони быстрей, пока кто-нибудь другой не перехватил". Илья позвонил и договорился о встрече. Пожилая хозяйка квартирок и вил по имени Батья, на раздолбанном старом "Шевроле", возила Илью по городу и показывала различные варианты. Илья остановил свой выбор на небольшой пристройке к четырёхэтажному дому на улице Ирушалаим. Там было всё необходимое для простой холостяцкой жизни: душ, спальня и кухня с холодильником. К тому же имелся небольшой дворик и отдельный вход. "Фантастика! Да ещё за триста баксов. В Реховоте трудно найти, что-то подобное". Батья спросила: "Есть ли у него посуда и другая домашняя утварь?" И тут же привезла ему откуда-то кастрюльки, тарелки и сковородки, пообещав добыть в ближайшие дни телевизор. Илья ещё раз порадовался искренности и отзывчивости эйлатцев.
Отдыхать везде хорошо, но кошелёк быстро худел, видать, усыхал от жаркого солнца, а может, от всевозможных аттракционов и развлечений. Илья сходил в пару контор по трудоустройству, но предложили лишь работу грузчика в порту. Он пытался попасть в охрану, но иврита, полученного на стройке, явно не хватало. Он понял, что изучение языка; это вечный процесс, как говорил Лёва "В Израиле тоже есть элита. Люди искусства, миллионеры, чиновники. Интеллигенции мало, но она есть. И что интересно, мы таких людей не встречаем в обыденной жизни. Они живут в отдельных районах или даже городах, их дети ходят в другие школы, посещают свои особые, недоступные для простых смертных мероприятия. Естественно, они общаются на высоком иврите, который мы не слышим на улицах и работе. И таких людей приятно слушать. Но даже они плохо знают язык Торы. Так что изучать его можно всю жизнь...".
Однажды вечером Илья увидел подтянутых ребят, быстро шагающих куда-то со спортивными сумками через плечо. Илья спросил по-русски: "Вы по-русски понимаете?"
- Я могу и на украинской мове, - весело отозвался маленький паренёк. - А ты что хотел узнать?
- Да я хотел узнать вы местные или...
- Мы местные, только торопимся на тренировку. Ты что хотел спросить?
- А я и хотел узнать про тренировки. На Эйлате есть какая-нибудь секция по боксу?
- Догоняй, узнаешь. Мы туда и движемся.
Так Илья познакомился с Димой из Киева, тренером - Антоном. Клуб назывался "Черноморец": странно на берегу Красного моря? Потом узнал, что это фамилия помощника мэра, он, как бывший боксёр организовал секцию бокса и ещё много различных клубов, под его знаменем.
Дима посоветовал обратиться в один супермаркет в промзоне Эйлата, где он сам работал: "Там человек увольняется, работа нормальная на фруктах, начальник русскоговорящий".
Илья пошёл и, поговорив с Владом Рабиновичем, начальником отдела фруктов и овощей, был принят на постоянную работу. "Опять повезло! Я пять дней на Эйлате и в обход бюро трудоустройства принят на постоянную работу".
Расклад был простой; трое "русских" работало в отделе фруктов, а трое арабов на овощах. Влад, несмотря на своё положение, работал наравне со всеми. Он с самого утра принимал ящики со свежим товаром и бегал по отделу, выискивая недостатки.
- Кто насыпал в "Йонатан" "Старкинг"? - спрашивал возмущённый Влад. Дима и Илья перебирали похожие сорта яблок, пытаясь их отличить, но они были так похожи.
- Смотрите внимательней: у "Старкинга" бока ярко красные. Понятно? Раскладчики молча кивали, но Илья так и не мог визуально отличить одно от другого. У них в бригаде ещё был Вадим Хасидов, репатриант из Узбекистана. Отличный парень, но он категорически не мог общаться с Димой Плитняк. Почему никто не знает, так повелось, выходцы с Украины не выносят бухарцев, а те хохлов, вот такой интернационал. Зная об этом, Влад ставил одного утром, другого вечером.
Жил Вадим с молодой репатрианткой Мирьям из Перу. Как-то Илья спросил из интереса: "Как вы с ней общаетесь? Она толком не владеет ивритом, а ты точно не говоришь на латиноском".
- А о чём мне с ней разговаривать? Живём да живём. Жаль, готовить не умеет, мясо пожарит и всё. Я плов сделал, она чуть казан не вылизала. Анфиска моя! - он часто так называл свою жгучую мулатку. - Любит и ладно, а разговаривать - только ссориться лишний раз.
С арабами тоже не без трудностей. Они считали, что их работа тяжелей, просили у Влада помощи русских, и при любом удобном случаи закладывали своих коллег. Что удивляло Илью, так это то, что вроде свой Влад всегда обедал с арабами. Может, они умели выказывать почтение начальнику, а может, он просто был халявщиком. Арабы каждый день делали салат, покупали питы и приглашали Влада отобедать. Надо признать, что как работники они были лучшие, поэтому и помощника Влад выбрал из их среды. Муха - так русские называли Мухаммеда, араба благородных кровей, у которого богатые родители на севере страны, а он тягает ящики с помидорами, - он объяснял, что на свадьбу должен сам заработать. Но на Эйлате он почему-то жил с русской девушкой Верой. У них часто так бывает:: любят одних, а женятся на своих. Муха был честный открытый парень. Он всегда находился в движении, не сидел без дела и выкладывался на сто процентов. И своих гонял жёстко: у них иерархия чётко соблюдается, без разговоров. Так, в отсутствии Влада, можно было решить любой вопрос с Мухаммедом. Всем арабы были хороши, но одна беда - воровство у них в крови. Раньше Илья думал, только в России всё несут с работы. Он ошибался: арабы просто разоряли супермаркет. По продуманной схеме они приходили раньше начальства и, пробегая по магазину, хватали с полок все, что попадалось им на глаза: прокладки подружке, дезодоранты и крема, мясо и шоколад... Потом прятали всё это в овощах и, позвонив друзьям, под видом мусора вывозили наворованное на улицу и передавали украденное своим подельщикам. Илья поражался; везде камеры наблюдения, а они не боятся. Муха сам разводил руками, мол, что я могу сделать, это мой народ. И про камеры они вынюхали, что всё сломано и нет даже комнаты для наблюдений, а тайных работников службы безопасности арабы знали в лицо. И оправдание у них было: - Нас обманывают, за лишние часы не платят, а мы будем их иметь потихоньку. Но Илья видел, что они наглеют с каждым днём и уже не в силах остановиться. Он объяснил Мухе, что в России стучать не принято, но твои братья-коллеги, уже совсем страх потеряли.
Всё быстро и внезапно закончилось. Когда арабы в очередной раз вывозили тележку с мусором на улицу, им встретился уборщик Семён Петрович, он предложил им помощь, но они отказались. Бывший коммунист Сёма заподозрил неладное, он подождал, пока они разгрузятся и уйдут, и проверить всё возле контейнера с мусором. Оказалось, что под лестницей стоит пластиковый ящик из под фруктов. Сёма смахнул шелуху от лука и ахнул: на дне ящика лежала коробка с плеером, бритвенные станки, постельное бельё и продукты в ярких упаковках. Он сбегал к начальнику склада и показал находку. И началось! Проверки склада с фруктами, вызовы к директору на допрос. Ничего не добившись от арабов, принялись за русских, но никто не раскололся. Тогда вызвали службу безопасности. Но дружные арабы в ответ на обвинения, нагло обзывали работников службы безопасности ворами. Им предложили пройти детектор лжи или уволиться. Всех уволили, и Муха пострадал из-за своих нечистых на руку братьев, хотя себе ничего не брал из наворованного. Влад с взъерошенной шевелюрой только бегал, разводил руками и ругался: "Что теперь делать? Я его год обучал как родного. Сволочи, ворюги поганые. Какой там друг? Багдадский вор ему товарищ! С ними всю жизнь дружить будешь, а он тебе нож в спину!"
Владу пришлось принять ещё двоих русскоязычных. Александр с пропитой мордой лица, сразу объяснил Владу, что спиртное в рот не берёт. Он бывший алкоголик, но теперь ставший на путь истинный, сектант непонятного течения; евреев христиан. Влад сомневался, но время поджимало, скоро еврейский Новый год, пора, когда вся страна опустошает полки в магазинах. Он принял христианина Александра с наколотым чёртом на левой руке. Второй - Рома, весёлый паренёк из Одессы. А вот третьих было много, и они менялись через день. То ленивый афроамериканец Джон, то психически неуравновешенный мороканец Нисим, потом вечно пьяный Михайло с Украины. Арабов Влад игнорировал, и сколько ни приходило, отказывал. Но пришёл скромный чёрненький бедуин Эйнат, который проработал несколько лет на Бершевском рынке. Он тут же, увидев, как сохнут артишоки, дал несколько советов, как их поливать и чистить. Влад ни разу не пожалел о том, что принял его на работу. У смуглого худощавого бедуина всё горело и спорилось в ловких, умелых руках. Он перебирал мятые помидоры, помогал выбрать лучший арбуз, выкладывал красивыми пирамидами, ароматные плоды манго. При этом он всегда был учтив и спокоен. В Израиле есть закон, запрещающий служить в армии арабскому населению. Но бедуины служат, они часто работают следопытами на границе. Это древнее искусство сохранилось в среде кочевников: по следу человека бедуины могут определить его рост, вес, когда прошёл и даже запах, да, запах, как ни странно; ложась на землю, они нюхают следы. Поэтому Эйнат, отслуживший в армии Израиля и отучившийся в еврейской школе, держался самоуверенно, ни перед кем не заискивал, даже наоборот, выглядел эдаким гордецом. Он мало с кем общался и держался обособленно.
Жизнь Ильи била ключом. Если он работал утром, то вечером плавал в море. Если работал вечером, рано просыпался и делал пробежку по набережной. Красное солнце выходило из-за красноватых высоких гор Иордании. Горы, отражаясь в воде Каабского залива, превращали синее море действительно в Красное. Помимо ночных бдений в Интернете, Илья посещал тренировки по боксу и русские вечеринки. Соседи уже не удивлялись, если утром от него выходила длинноногая эфиопка, а вечером прибегала голубоглазая блондинка. Ловелас Илья наслаждался каждым прожитым днём. И изощрялся каждой тёмной ночью. Как же прекрасно это неуловимое ощущение свободы, когда мнишь себя вечным существом. Где-то на севере страны погиб очередной смертник из рядов "Мучеников Алякса" и унёс с собой жизни мирных евреев. Ты, находясь на Эйлате, как в другой стране, даже не чувствуешь боли и напряжения. Израильский солдат, случайно застреливший палестинского мальчика, никак тебя не растревожит. Ты здоров, молод и уверен в себе, с тобой ничего не может случиться. Ты почти бог, только не знаешь, что же ждёт тебя в следующий миг...
- Ты посмотри на них! Илья, это не люди. Это ненасытные пираньи, - Дима показывал на израильтян с полными продуктовыми тележками. Конечно, и перед выходными бывает ажиотаж, люди хватают с полок и витрин, всё что можно, и толпятся возле лотков с фруктами и зеленью. Но перед Новым еврейским годом твориться что-то ужасное; кто-то копошится в петрушке, перекидывая непонравившиеся пучки в мяту и ботву кориандра, женщина с пятью детьми требует, чтобы принесли свежее со склада, там кончаются помидоры, тут - фрукты; суета, крики. Балаган, как любят говорить евреи. Вся махлака (отдел) в полном составе трудится, не покладая рук. Влад только успевает заказывать и разгружать привезённые овощи и фрукты. Многие валятся с ног, но так бывает только пару раз в году, на Пейсах и Рош-шана (пасха и новый год). Можно поднапрячься и выложиться.
Среди всеобщей суеты Илья увидел необычного человека. Трудно сказать, сколько ему было лет: старик, но с идеально прямой спиной, высокого роста, с чёрными, но сияющими глазами на смуглом суровом лице кочевника. Одет он был во всё белое, только жгут. Охватывающий тюрбан, искусно накрученным на голове, был чёрным. Он озирался по сторонам, как бы удивляясь происходящему, можно понять: это не его праздник. Потом направился прямо к Илье, "Аусалям алейкум!" поклонился незнакомец и после такого непривычного обращения спросил на ломаном иврите, где он может увидеть Эйната.
- Много работы, праздники. Эйнат на складе, но я позову его. Подождите, пожалуйста. - Илья ответил на иврите и побежал за Эйнатом. Вид старца по непонятной причине внушал уважение. Да и к Эйнату Илья относился нормально. Он уже разнял одну драку бедуина с Димой. Диме не понравилось, как тот на него посмотрел. Потом Влад, узнав о конфликте, предупредил всех: "Вы, наверное, не сталкивались с бедуинами? А я жил в Бер-Шеве. Однажды щуплого такого, безобидного Али немножко побили. На следующий день приехало около сотни разъяренных бедуинов, они бы порвали на куски не только Саню, который избил их родственника, но и всех работников за компанию. Но миштара вмешалась, и того парня, который обидел Али, пришлось переселять в другой город. Иначе просто: зарезали бы, так что я вам не советую с ними связываться. Живите дружно, если что-то по работе, не стесняйтесь, говорите мне.
Потом Шура вечно донимал Эйната святыми писаньями. Но в этом вопросе бедуин был более осведомлён. Не смотря на приверженность к Исламу, ему приходилось изучать Тору в школе, а голословный запрограммированный в своей секте Алекс плавал в серьёзных вопросах. А какой разный у них был подход к истории Израиля, в свободное время разворачивались баталии на тему - "Чья это земля?!" Александр шпарил наизусть из Библии, а Эйнат уточнял, кто и когда пришёл первым. Александр - о вероломных арабах, а Эйнат о выселении бедуинов ещё в пятидесятых и, о семьях, в которых, как реликвии, хранятся ключи от домов якобы захваченных евреями. И тут Илья часто успокаивал обе стороны: "Успокойтесь, всё равно пока людям не решить этот вопрос, а до объединенной Европы нам ещё далеко. Разные взгляды, пропаганда и главное - экономика. Израиль развитое государство, а соседи с зарплатой в двадцать долларов в месяц никогда не смеряться с победами евреев, что Сирия, что Иордания, тем более Ливан, да и Египет..." Эйнат с изумлённым лицом парировал: "Люди в бедных странах более счастливы и довольны, чем вы себе представляете. Израиль своим неуважением и американским взглядом на всё с высока, сам порождает экстремизм. Отними у палестинцев последнее; построй стену, сделай блокаду, танками разрушь многострадальные города. И что получишь в ответ: ещё больше террористов, и не какие стены их не остановят, они будут жертвовать собой во имя великой цели".
- Там тебя кто-то спрашивает. Может родственник? - Илья подошёл к Эйнату, который тянул за собой ряд ящиков.
- Как он одет? - Спросил измотанный беготнёй Эйнат.
- Как бедуин! - Засмеялся Илья и рукой показал примерно, какого роста старец. Эйнат оживился: "Иля! Ты знаешь, куда ставят апельсины?" Илья кивнул: "Иди, иди. Я сам поставлю, где надо".
- Спасибо Иля! Если бы ты знал, какой человек пришёл, - бедуин, забыв про усталость, побежал на встречу с человеком в белом.
Позже Эйнат объяснил, кто к нему приходил. Оказалось, что в каждом поселении бедуинов есть свой шейх, человек, отвечающий за соблюдения законов предков. Но его дядя, являющейся главой рода и шейхом, считался святым в их краях. На вопрос Ильи, чем же он такой особенный, Эйнат с серьёзным лицом ответил: "Он объясняет правильное понимание мусульманской жизни. А главное, он славиться добрыми делами и помощью больным. Шейх Салам Ибн Саид аль-Аф! Клянусь Аллахом! Он мудрец из мудрецов, даже когда он молчит, в этом большой смысл. Аллах наградил его пониманием души человека и животного. Он путешествовал с караванами всё детство, от Медины до Сирийской Бадиа (страна бедуинов). Сегодня он примет роды у верблюдицы. Завтра вправит вывих и поставит больного на ноги. А если спорное дело, он не смотрит, кто богаче или роднее, судит по-справедливости". Илья по-доброму улыбнулся: "Какие наивные люди и живут как тысячу лет назад. Будто никто не летает в космос. Больницы, суды, библиотеки и Интернет, у них всё может заменить шейх с непроизносимым именем, Вобщем Ибн Хаттаб или просто Хаттабыч".
- Ты мусульманин? - спросил Илья у воодушевлённого Эйната.
- Иля, у бедуинов нет не мусульман. Если бедуин, значит, мусульманин!
- А чем арабы отличаются от бедуинов?
- Трудно ответить. Просто бедуины в основном кочевники. Обычаи разные, а кровь одна и та же. И есть две ветви происхождения арабов. Одни от Кахтана - южане, от внука Ноя, а северные от самого Исмаила, сына Авраама. А язык арабский самый правильный и красивый у бедуинов. Да и пророк Мухаммед фактически бедуин. Вот так-то, Иля, а ты думал мы отсталые пастухи? А сколько бедуинов поэтов, полководцев. Арабские учёные повлияли на мышление Европы, особенно в период завоеваний Османской империи. А сказки, а Авиценна, алгебра, названия звёзд, цифры. Наша культура распространилась на весь мир, ведь сейчас есть миллиард арабов, а мусульман не сосчитать. Просто почему-то идёт период сна, застой фанатизм в умах мусульман, но вскоре история опять даст нам проявить свою культуру.
- Ладно, ладно! Говоришь быстро. Я половину не понял, но главное понятно - вы круче всех. Да, Эйнат! - Илья сделал паузу - Не взрывай супермаркет, пока я на работе! - Илья рассмеялся. Похлопал по-дружески по спине Эйната и пошёл в отдел посмотреть на полки, не надо ли чего привезти из склада. "Нормальный парень. И юмор понимает. Видно, что сильно религиозный, но не фанатик - это точно. Что интересно, только со мной общается. Хоть иврит с ним поднять, а то на работе лишь русская речь. Не считая узконаправленного общения с покупателями".
С самого начала день пошёл не по той колее. Илья всю ночь не спал, проведя её в модном баре "Три обезьяны", фигурки, которых стояли при входе; одна закрыла руками уши, вторая глаза, а третья рот. Он познакомился с французской туристкой и был очарован её произношением, она мило картавила, мягко перекатывая букву "Р". На этом её достоинства заканчивались, но спортивный Илья, поймал спортивный интерес: Француженки в его послужном списке флирта ещё не было...
Илья надеялся выспаться после бурной французской ночи в уютном номере сексапильной девушки, в гостинице "Дан". На работу идти только после обеда. Но вот с утра пораньше звонок на сотовый, да ещё и знакомая музыка, настроенная только на его шефа "Калинка, малинка, малинка моя!"...
- Да, Влад, слушаю, - хриплым полусонным голосом спросил Илья, поглядывая на худенькую, обнажённую Клеманс. В его голове промелькнуло почти одновременно две мысли: "У неё точно грудь силиконовая" - и вторая: - Влад, что тебе надо, с утра пораньше?"
- Илья, выручай! Александр заболел, нужно выйти. Сегодня день спокойный, потом пораньше уйдёшь, как надо будет.
- Я не спал сегодня ночью. - Тут проснулась Клеманс и спросила по-французски: "Илия, кис кисе" (что это)?
- Ты с кем там опять? С иностранкой? Маньяк! Илья, я тебя понимаю, как мужчина мужчину. Но нужно обязательно выйти.
- Хорошо. Я подъеду, но приблизительно через час.
- А ты где находишься? - спросил Влад, тихонько посмеиваясь.
- В гостинице на набережной, - месье Казанова спрыгнул с кровати и искал взглядом свои где-то завалявшееся плавки.
- Я подъеду. К какой гостинице?
- В "Дане" я, в "Дане", - потухшим голосом ответил Илья. "Заболел, как бы не так, у них какой-то праздник. А Владу наплевать на свободу вероисповедания. Алекс с трудом отпрашивался не выходить по воскресеньям, так что пришлось соврать ради высокой цели. Но почему не предупредил меня, ведь сам говорил за неделю об этом, а тут молча подставил"...
День действительно прошёл спокойно, но неугомонному Владу пришла идея кое-что перетащить из тёплого помещения в холодный склад. Илья с видом зомби тянул, зацепив железным крюком, ряд из восьми ящиков с красными помидорами. В любое другое время с вёртким и внимательным Ильёй не могло произойти то, что впоследствии произошло. Его тонкое обоняние ещё помнило цветочный запах духов Клеманс. Его крепкие руки были расслаблены после отжиманий на большой кровати, а ноги шли как бы сами по себе, по телу усыпляюще бродил вчерашний алкоголь. Ящики зацепились за край кафельной плитки, а Илья по-инерции продолжал движение и не заметил, как от нарушенного равновесия пластиковая башня пошатнулась, ящики, сдвинувшись из общего ряда, накренились в его сторону. Через доли секунд страшный грохот накрыл героя любовника.
В начале все присутствующие громко смеялись. Ящики роняют не впервые. В спешке такое часто бывает. Но Илья не шевелился. Эйнат и Влад кинулись к упавшему. Каша из помидор создавала неприятное зрелище, почти кровавое месиво. Илье брызнули водою в лицо, он вздохнул и пришёл в себя: "Что с ногами?" - первое о чём спросил Илья. Бедуин потрогал ноги: "Всё цело! Ты спиной упал, а ноги в порядке! Влад, это же не кровь, просто помидоры". Влад кивал головой, а сам напряженно думал: "Почему он такой бледный? Теперь проблем не оберешься. Травма на работе".
- Да я ног не чую. А! Больно, не подымайте, в пояснице ужасная боль! - Илья кричал и корчился, он в любой момент мог опять потерять сознание.
Влад с неохотой вызвал скорую помощь. Через пять минут кричащего Илью везли в Эйлатский госпиталь "Иосиф Таль". Ему вкололи обезболивающее, но он продолжал ощущать боль, а главное, он по-прежнему не чувствовал ног. От этого его дыхание стало учащённым, страх завладел полностью его сознанием.
Над ним стоял доктор и разглядывал рентгеновский снимок и томографию позвоночника: "Перелома нет. Но один диск в области поясницы ушёл в сторону". - Илье назначали делать уколы, лежать на жёстком и выписали кучу витамин.
Влад приносил фрукты и просил подписать какие-то бумаги. Бухарец Вадим сделал настоящий узбекский плов. Илья просил их не беспокоиться, но в душе радовался поддержке друзей. Дима появлялся чаще других, мог зайти в любое время. "Когда они тебя на ноги поставят? Давай дружище, мне в паре не с кем работать. А медицина в Израиле, поверь, будь здоров! Просишь больничный с температурой, они могут и отказать. А надумаешь помирать, они и безнадежных спасают. А у тебя всё в порядке. Просто время надо. Мне доктор твой сказал, как только острая боль пройдёт, тебе массаж назначат и процедуры". Заходил Эйнат, он без лишних эмоций пожелал здоровья и сказал: Если врачи не помогут, то есть один человек, - Эйнат многозначительно посмотрел Илье в глаза, - который хромых с детства ставил на ноги. Вероятно, и тебе он может помочь. Если разочаруешься в современной медицине звони! Да, Иля, тебе Алекс привет передавал, говорит, все его братья и сёстры молятся за твоё выздоровление.
- Да, пошёл он... - выругался по-русски Илья - Спасибо, Эйнат! Я думаю, скоро подымусь.
Но прошла одна неделя, за ней вторая, а боль в спине мешала спать. Илью всего искололи, но результата никакого. Он всегда подвижный и куда-то спешащий, впал в хандру. Система ценностей сразу переменилась. Боль всюду поджидала больного. Теперь он понял, что многие простые вещи, которые мы не ценим, сон, ходьба и просто отсутствие болевых ощущений, имеют огромное значение в жизни. Его ноги растирали и массажировали, но он не мог самостоятельно, даже встать и выйти в туалет.
Через месяц собрали консилиум из профессоров, и те дали понять, что процесс неожиданно затянулся, вероятно, пострадал не только диск, зажавший нервы, но и позвонки. Может с год придется поваляться. Ему поставили капельницу и всё...
Был ещё один мелкий случай, повлиявший на последующее решение Ильи. Он не мог долго быть без женщин. А тут молоденькая сестричка Наталья то подойдёт, спросит: "Что тебе нужно?" - то перевернёт. И Илья поймал себя на ужасной для него мысли: "Я не чувствую никакого влечения. Неужели не только ноги не могут двигаться". Потом он успокаивал себя: "Может из-за боли я в состоянии нестояния". Да тут ему ещё намекнули, что его отправят домой и предоставят бесплатную сиделку.
- Эйнат, салам малекум.
- Амалейкум асалям, Иля. Как здоровье? - в трубке сотового телефона послышалась искренняя радость.
- Помнишь, ты говорил о человеке, который может мне помочь?
- Конечно! Ты решился Иля?
- Да, я на всё согласен. Я себя трупом чувствую, я умер. Мне всё равно. Если не помогут, оставишь меня в пустыне...
- Нет, нет! Ты ещё поживёшь, Иля. Асур (запрещение) такие мысли. Одному Аллаху дозволенно забрать жизнь! Он из глины нас создал и вдохнул живую душу! Аль-дули-ля! (на всё Божья воля)
Илья думал в отчаянье, "Да я бы самому чёрту отдал в данный момент душу. Лишь бы не было больно, и я мог ходить". - Я согласен. Но что делать? Меня не выпустят. Нужно кучу документов подписать на такое дело. И самое главное, где находится твой человек?
- Недалеко от Димоны.
- У Димоны? - пауза в трубке, - Да это часа три ехать! Как же меня перевезти? Ладно, не получится ничего. Бай! Эйнат. Бай! - Илья закрыл трубку и по баскетбольному, навесом, выбросил телефон в пакет с мусором. Но буквально через минуту раздался звонок. Илья даже не реагировал, он впал в тяжелейшую депрессию, как бы отключившись от внешнего мира. Пожилая уборщица кинулась искать телефон: "Ты уронил его в мусор?!" Но Илья не отвечал. Она сама открыла раскладную "Моторолу": "Алё! Кто нужен? Вы Илья?" Она подала трубку. Илья без особой охоты всё же ответил по-русски: "Да! Слушаю".
- Да! - повторил по-русски бедуин. - Иля! Главное успокойся. Я тебе помогу. Я уже разговаривал с родственниками и друзьями. А сейчас звонил. Завтра мы тебя вытащим и перевезём. Только скажи мне ещё раз, что ты точно согласен!
- Да! - опять по-русски произнёс Илья.
- Кен (да)? - переспросил для надёжности Эйнат.
- Да - Кен, Кен! Эйнат, если поможешь, я никогда не забуду. У меня на счету тысяч пять скопилось, всё отдам твоему лекарю. Бензин, какие расходы - всё на мне, понял. Я в долгу не останусь!
- За это даже не переживай. С тебя шекеля не возьмут. Ты же меня выручал, когда было необходимо. Мы друзья или нет? Ты что, обидеть меня хочешь?
- Конечно, друзья, Хабиби! (красавчик) - если бы умел, Илья бы расплакался.
Около восьми часов утра позвонил Дима: "Ты чё удумал? Меня Эйнат зовёт, чтобы вытащить тебя. Ты серьёзно хочешь ехать в пустыню при такой жаре и с твоими болями. А если ты потеряешь сознание по дороге?"
- Поверь, Дима! Мне всё равно, хоть в ядерный реактор в Димоне, хоть пустыня Негев. Я хочу встать на ноги! Понял, Димон? Поеду в Димону!
- Шутник, я посмотрю. Может, у тебя крыша съехала, а этот - из верблюжьего дерьма сделанный, тебе голову морочит. Да тебя профессора смотрели. Сказали, что всё будет нормально, подымишься! Но чуть подождать надо. А если там тебя грохнут какие-нибудь уроды в чалмах и с "Калашниковым" в руке.
- Ну-ну. Чуть-чуть, года два. Да у меня на спине пролежни, я уже не могу лежать без движения. А боль! Ну, а смерти я сейчас меньше всего боюсь, потому что это не жизнь. Тебе не понять, дружище. Если хочешь помочь, приходи тоже. Я Эйнату доверяю, зря ты про него так... - Илья не дослушав возражений Димы, закрыл телефон. Тут же ещё звонок: "Илья, дорогой здравствуй!" Ветер гудел в трубке. Вадим Хасидов говорил восточными скороговорками, да ещё, вероятно, на бегу: "Иду к тебе! Там Эйнат что-то замутил, потом поймёшь. Так что жди, братишка, сейчас бедуины подъедут. Не волнуйся, всё будет нормально. Эти дети пустыни с одним кинжалом в руках сложнейшие операции делают. Потом верблюд поссыт на рану, и всё готово, иди с миром, забудь про болезни. Я с одним из них обкуривался, он говорит пока гость, да ещё и в их доме, тебя никто не тронет. Так что за безопасность не волнуйся. Обычаи как у нас в кишлаках. А в травах они тоже разбираются, примочки всякие, отвары.
- Да знаю я, в каких ты травах разбираешься, - сквозь боль в пояснице попытался пошутить Илья. - Спасибо, Вадим, за поддержку, главное технично выбраться из больницы. А там, как говорит Эйнат, на всё воля Аллаха!
План был прост, как и сам Эйнат. Он подъехал со своим братом на старом вытянутом Нисановском джипе "Патрол" и остановился недалеко от госпиталя. Поздоровавшись с Вадимом, бедуины ещё раз переговорили о плане действий, бухарец остался с братом в машине. С неохотой вразвалочку, но всё же пришёл Дмитрий. Как обычно, с недовольной миной. Даже не поздоровавшись с Эйнатом, он махнул, мол, пошли вместе к проходной. Спокойно пройдя пост, лишь ответив охраннику, к кому идут, они двинулись к центральному входу. Увидав израильтянку в белом халате, голубоглазый Дмитрий, уверенный в своей харизме, с обворожительной улыбкой, подошел, не отрывая взгляда, к удивлённой девушке. Приблизившись, он поздоровался, спросил, как дела? Что нового? Будто старый знакомый. (В Израиле приняты такие повседневные обращения. Но чаще всего люди, поздоровавшись и задав какие только возможно вопросы, быстро убегают, не выслушав ответов.) Потом он обратился к ней на хорошем иврите и попросил помощи. Он объяснил проблему друга, якобы врач советовал прогулки на свежем воздухе, но не сказал, где взять кресло-каталку? Работница госпиталя с искренним участием помогла найти кресло, которое к тому же оказалось напичканным электроникой. Поблагодарив смуглую симпатичную девушку, Дима попросил номер её телефона. Она расплылась в голливудской улыбке, но номер не оставила. Дима нёсся с Эйнатом в палату к Илье и думал: "Вот говорят, мы, славяне, душевные. Менталитет у нас другой. А помогла бы мне наша землячка? Скорее всего, отфутболила к врачу. А эта Анат, с иным менталитетом, действительно посочувствовала. Хорошо она не знает, что мы надумали".
Илья в сопровождении Димы и Эйната с волнением подъезжал к заветному выходу. Дима закрыл собой выезжающего Илью и прокомментировал: "Мы ненадолго прогуляемся". Охранник развёл руками: "Это ваше дело..."
Машина свернула за цветочный магазин. Там же и собралась вся компания. Все весело обнимались и радовались, легко проделанной афере, будто Илья стоял рядом с ними, а они даровали ему долгожданную свободу. Но Илья сидел на коляске и криво улыбался: "Спасибо всем! Теперь хотя бы появилась надежда". Его аккуратно положили на заднее сиденье просторного джипа. Дима усадил на инвалидное кресло Вадима, сделал серьёзное лицо, подчёркивая ироничность происходящего. Вадим, быстро научившись управлять рычагами, начал лихачить. Дима успокоил псевдокалеку, и они медленно покатили обратно в больницу вернуть коляску. Вадим был нужен для прикрытия, чтобы охрана ничего не заподозрила и не возникло вопросов, где же больной. Когда они без проблем заезжали в госпиталь, "Нисан" нёсся к Эйлатской промышленной зоне и дальше, к выезду из города. За рулём сидел старший брат Эйната, - Махмуд. Главное было проскочить блок пост, что они и сделали. Илья впервые выезжал из Эйлата. А куда выезжать из него? Разве что на Мёртвое море. Эйлат как дружественная страна Израилю. Свободная зона от - не дай Бог - террористов, от чересчур ортодоксальных евреев, от налогов. Илья стремился всю жизнь к свободе, но, вероятно, он выбирал лёгкие пути, без намёка на ответственность за свои дела...
Пару часов они ехали по идеально прямой трасе. Но вот опять знакомый серпантин, теперь уже наверх, и за спиной самое солёное море в мире. Илья хотя и сдерживался из последних сил, но всё же застонал от боли. Махмуд подал ему маленький пучок зелёной травы. Эйнат объяснил, что нужно жевать, глотать не надо. Это как наркотик "Гат", легче будет. Он не вредный, если в малых количествах. Илья медленно разжёвывал сочную траву. Прохлада тихонько наполнила всю полость рта. Действительно, немного полегчало. В машине работал кондиционер, но солнце безжалостно палило сквозь окна.
Выехали из Димоны, перегретый двигатель ревел, но не сдавался, клубы пыли невидимой стеной отделяли пройденный путь от будущего...
- Как ты, Иля? Мы уже дома, но нужно ещё чуть дальше проехать, за селение. Остановимся, отдохнем немного. - Илья только кивал, не до разговоров. Местные аборигены, все чёрненькие и молчаливые, узнав, что везут больного, да ещё и европейца, а что хуже, может еврея. Приняли всё, как плохой знак. Лишь любопытные чумазые детишки остались возле прибывших родственников. Но вот голоса, шум, неразбериха. Илья подумал: - "Эйнат друг. А какие-нибудь фанатики порвут на мелкие клочья. И не будут разбирать, ху из ху (кто есть кто англ.) Что за крики? Сам виноват, люблю риск, адреналину всё не хватало - получай теперь, по полной программе". Оказалось, у соседей разродилась чёрная кобылица, и жеребёнок на тонких ножках уже пытается ходить вслед за матерью. Это событие круто поменяло отношение бедуинов к Илье. Двое жилистых мужчин бережно занесли в дом не способного сопротивляться Илью. В знак хорошего расположения его напоили прохладным верблюжьим молоком и уложили на шерстяное покрывало. Женщины, все в шальварах и с закрытыми лицами, накрывали на стол. Эйнат пытался объяснить родственникам, что Илью нужно срочно везти и некогда устраивать дивании (вечерние встречи). Один старец буркнул что-то на арабском, и его сыновья, аккуратно перенесли Илью в машину. Ему дали в дорогу фиников, кукурузных лепёшек и пожелали чудесного выздоровления. "Я, как на машине времени, переместился в прошлые века; женщины в парандже, верблюды, мужчины с кинжалами и дома из глины", подумал Илья и спросил в слух: "Эйнат, а что произошло? Что все так суетились?"
- Иля! Тебя встретили как вестника удачи! Ещё у нас говорят: "Гостю последнего барана!" - И к знакам бедуины серьёзно относятся, родился жеребец - это хороший знак. Видишь мечеть? - Эйнат показал из машины, они проезжали мимо каменного строения с куполом и возвышающимся рядом минаретом. Илья взглянул, насколько можно было в его положении, и кивнул в ответ. - Это построил уважаемый шейх Салам! Иля помнишь его, человека в белом? - Илья снова кивнул и закрыл глаза, от усталости он не мог разговаривать.
" Дорога совсем его обессилила. А я ведь сам вызвался помочь ему. Иля крепкий парень, я думаю не зря я его мучаю. Аллах милостивый и милосердный! Помоги моему другу!" - Эйнат смотрел на Илью и спросил у брата: "Он сказал тебе, что будет нас ждать до вечера? Точно, никуда не уедет?"
- Да! Ты волнуешься за него, как за родного брата. А он встанет на ноги, пойдёт в твою армию и будет потом стрелять в твоих же палестинских братьев. Прольёт кровь мусульман и скажет тебе - спасибо!
- Махмуд, не начинай опять свою пропаганду. Все мы пошли от Адама: и мусульмане и евреи, я не говорю об Аврааме. Не забывай о добрых поступках, он мой друг и твой гость.
- Я с ним за одним столом не сидел. Только из-за тебя я вызвался помочь. Махмуд ещё более смуглый и жилистый, чем Эйнат, легко управлял огромной машиной одной рукой. Он сделал многозначительную паузу, посмотрел в глаза брату и продолжил: "Ты знаешь брат, у нас в семье шесть сестёр, а нас только двое" - он хлопнул себя по ляжке и рассмеялся, обнажая идеально белые зубы. Эйнат тоже засмеялся по-детски и закричал, подгоняя машину, как арабского скакуна: "Ялла! Ялла!" (быстрей)
Пустыня дышала обжигающим ветром. Куда не повернешься, всюду невысокие горы песчаного цвета и деревья с плоской кроной, словно в африканской саване. Лишь в одном месте, похожем на оазис, возвышались ряды финиковых пальм. Невозмутимый верблюд пил желтоватую воду из неглубокого фаладжа (канал). Чёрный шатёр, поддерживаемый высокими шестами и натянутыми верёвками, словно парус пиратского корабля, яростно колыхался от ветра.
Эйнат выскочил из машины и направился к человеку, стоявшему у шатра. Он был одет, как обычный кочевник, в штанах, с широким кожаным поясом - хахбва, из-за которого торчал и сверкал золотом джамбия (кривой кинжал). Голова была обмотана чёрной материей, закрывающей от солнца его лицо. Он поздоровался с Махмудом, который открыл заднюю дверь машины, чтобы показать больного. Высокий бедуин пригнулся и открыл своё лицо.
"Да это же тот самый человек в белом", - удивился Илья.
- Аусалям алейкум! - как и при первой встрече приветствовал гостя шейх Салам.
- Амалекум асалам! - ответил научившийся от Эйнат Илья. На суровом лице шейха появилась улыбка. Эйнат стоял рядом и, выказывая уважения к дяде, спросил его можно ли ему рассказать, что произошло в их селении. После положительного "Да", Эйнат в красках описал, как они подъехали к дому родственника и ожеребилась чёрная кобылица. Шейх спокойно выслушал любимого племянника и что-то ответил. Эйнат весь засветился и крикнул на иврите Илье, - Это не простой знак: "Иля! Всё будет хорошо!"
Илью занесли в бедуинскую палатку, за цветастую перегородку из козьей шерсти. Создавалось впечатление, что они находятся в комнате без окон и дверей. Илью уложили лицом вниз на шерстяной ковёр. Шейх Салам попросил всех выйти, потом он натёр своё лицо краской цвета индиго и начал молиться, подняв свои руки к небу. Закончив молитву, он присел на корточки, буквально на свой широкий пояс, (многие бедуины могут долго сидеть на своём же поясе). Его жилистые руки и словно железные пальцы начали медленно, но проникновенно исследовать каждый позвонок на спине измученного гостя. Илья вскрикнул, вот это место, из-за него все боли и проблемы с ногами.
"Да, мы созданы, как единая универсальная система, где всё связано и одно цепляет другое и передаёт третьему, биокомпьютер повышенной сложности. Управляет жизнедеятельностью человека и контролирует все процессы царь батюшка - мозг, но ещё есть спинной мозг, это он получает импульсы. Мы решили куда-то идти, а как всё это происходит, нас не волнует, идём себе да идём, сплошная автоматика. Кто всё это запроектировал? Природа или Господь Бог? Идеальная конструкция, только подумать, на таких маленьких ступнях мы ловко носим своё тело и ещё танцуем, играем в футбол, прыгаем. Как бы я сейчас попрыгал, а лучше прыгнул в море с мостика и поплавал в холодной воде. Но я существую наполовину. Мозг работает, а что толку, меня нет, я мумия".
Шейх принёс небольшую палку. Илья не мог себе представить, что с ней можно делать: "Не дубасить же он меня собрался". Страх подкатил к горлу. Старец жёстко прижал левой рукой измученную спину Ильи, а правой давил изо всех сил круглым основанием палки, словно вкручивая в позвоночник. Илья потерял сознание, очнулся от боли под носом, бедуин нажимал большим пальцем в область дёсен над двумя верхними передними зубами. Как только Илья очнулся, шейх брызнул ему в лицо прохладной водой: "Не волнуйся" - дальше он говорил по-арабски, но Илья каким-то чудом понимал, что терпеть придется долго, и если хочешь вернуться здоровым - терпи.
Шейх Салам позвал племянников и дал им какие-то поручения. Они так же быстро исчезли, как и появились. Махмуд вернулся с медным чайником в руках. Приятный аромат кофе переливался в пиалу Шейха и наполнял весь шатёр теплом и уютом. А Илью напоили каким-то настоем из трав пустыни. Вернувшийся Эйнат пытался объяснить, что это укрепит сердце перед нешуточным испытанием. Под руководством дяди они внесли прутья из какого-то гибкого, но прочного растения. Шейх Салам невероятно быстрыми и ловкими движениями связал прутья верёвкой, получился примерно двухметровый обруч. Затем к обручу прикрепили во весь диаметр, плоскую доску. Пришёл черёд Ильи испытать чудо-снаряд. Его положили спиной на гладкую доску и привязали к ней широким кожаным поясом. Боль была невыносимая, но Илья терпел. Шейх через Эйната спросил: "Можешь дышать?"
- Да, - сквозь боль, ответил Илья. Ему намотали кожаные ремни на запястья и голени и начали потихоньку растягивать буквально на четыре стороны. Через пять минут распятого Илью вынесли на солнцепёк, и понесли в сторону загона для скота, откуда доносился неприятный запах, это - из глубокой ямы, которая была доверху наполнена верблюжьим навозом. Эйнат разгребал деревянной лопатой навоз, а Шейх с Махмудом сначала под уклоном, а потом и вовсе вертикально медленно, но верно погружали бедного Илью в самое сердце вонючей ямы.
"Боже мой, что они делают? Если бы я знал, никогда в жизни не согласился на такое. Они что, решили распять меня, как апостола, да ещё и в дерьме. Дима, что-то говорил про дерьмо, вот хохол, он его видать за тысячу километров учует" Эйнат, словно понимая, о чём думает Илья, извинялся своими чёрными глазами. Он только разводил руками, мол, так надо. При этом что-то говорил ошарашенному Илье, но тот погрузился в свои мысли и никого не слышал.
"Нет, я понимаю, есть народная медицина; бальзамы, настойки, мёд, но дерьмо. Да ещё на такой невыносимой жаре. Если они хотят отвлечь боль, у них получается, у меня теперь вся спина заболела, до самой шеи, и руки онемели". Руки Ильи были подняты вверх по дуге над кучей с летающими мухами. А голова клонилась, как на подушку, на плечо, всё остальное тело было засыпано горячим от солнца навозом. Через некоторое время Илья в полузабытьи вытащил сухой язык и облизал потрескавшиеся губы. Шейх несколько часов сидел над ним, прикрывая голову Ильи от солнца и отгоняя назойливых мух. Эйнат подал дяде чашу с водой. Не смотря на страшную жажду, бедуин поил Илью из маленькой серебряной ложки. Поил часто, но по чайной ложечке - не больше. Через какое-то время он растёр руки больного, привязанные к обручу, а потом и вовсе ослабил и развязал кожаные ремни. Илья вспомнил русскую баню, он страшно потел, и когда совсем перестал осознавать, где он и что с ним, его достали из ямы. Вновь, как воина, вернувшегося с войны, правда, на щите, его перенесли обратно в шатёр. Там его напоили каким-то горьким настоем из целебных трав. Шейх ослабил пояс на пояснице Ильи и развязал его затёкшие ноги, которые растёр и намазал пахучей, словно приправа, мазью. Илья тут же выключился. Эйнат кинулся к другу, подумав, что тот опять потерял сознание. Но шейх Хаджа - Салам Ибн Саид аль-Аф остановил племянника, подняв ладонь правой руки: "Клянусь верблюдом, твой друг крепко спит. Накрой его одеялом и оставь до утра. Пустыня забрала его влагу, но даровала ему исцеление. Аллах Акбар! Эйнат, хочешь, помолимся вместе?"
- Да! Я и сам хотел попросить об этом. Спасибо, дядя!
Солнце ушло за розовые горы, и первые звёзды открыли свои сверкающие глаза, взирая с бесконечного небосвода на бескрайнюю пустыню. Пустыня свободно вздохнула в ожидании прохлады. В этих краях быстро темнеет, и после невыносимой жары может подуть холодный ветерок. Ветер, подхватив вечернюю молитву, нёс её до подножья гор. Столкнувшись с ещё горячими камнями, он возвращался обратно к смиренно сидящим силуэтам за новой певучей сурой.
Долгожданное утро. На жёстком долго не поспишь. Илья открыл воспалённые глаза: "Так, я снова в шатре шейха". Он хотел подняться, но пояс прижал его обратно.
"Неужели я живой? Точно, живой, но что-то не так" Он осмотрелся вокруг, прислушался, только ветер продолжал теребить палатку: "Нет, что-то со мной не..." Илья почувствовал пальцы на ногах: "Я ими двигаю! Боли нет! Вот что! Есть ещё что-то, мешает в пояснице и ногу тянет. Но эта не та острая боль. И я чувствую ноги. Ура! Я двигаю ногами, не может быть. Но я же не сплю".
Вечером в центральной комнате шатра женщины накрывали праздничный стол.
Бедуинская кухня не отличается изысканностью, в пустыне приходиться выживать, а не наслаждаться разнообразием. Шейх Салам ел в основном финики, а пил верблюжье молоко. Но в честь чудесного выздоровления зарезали молодого барана и приготовили его с кашей бургуль (из дробленой пшеницы). Ещё был козий сыр, пресные лепёшки. Но сначала по этикету Эйнат принёс медный дуля (кофейник) и предложил наполнить ароматным кофе пиалу уважаемого всеми шейха. Но тот показал на рядом сидящего гостя, на Илью. Это большая честь восседать рядом с шейхом и тем более пить первую чашку. Но юморной Махмуд изображал, затыкая нос, что от Ильи воняет. Все собравшиеся, около двадцати человек, весело смеялись. Но шейх сказал резкое слово при этом, хлопнув в ладоши, и шутки закончились. А ведь от Ильи действительно исходил неприятный специфический запах, но строгий и знающий шейх Салам категорически запретил мыться, "Лечение не кончилось, начнёшь крутиться, прыгать, опять можешь свалиться. На Бога надейся, а верблюда привязывай!" Эйнат перевёл Илье: Приедешь домой и примешь тёплый душ, а пока потерпи ещё одну ночь, и спать придется опять на досках". После первых шагов, хотя вначале он опирался на палку, Илья осознал значимость происшедшего. Он понял, что восхищение Эйната человеком в белом, были не суевериями, а реальностью. Илья отдал бы шейху Саламу всё, что у него есть, даже жизнь, если бы тот попросил. Он пытался выразить свои чувства, но его несовершенный иврит не мог в полной мере передать те чувства которые Илья испытывал. А главное, старец чётко и просто ответил, что ему ничего не надо, и вообще - Хвала Всевышнему! А он лишь бедуин, который долго кочевал по пустыням.
- Теперь ты понял знак Всемилостивого?! Ты и есть тот жеребёнок, который только родился. Начинай жизнь сначала... - Эйнат засмеялся и похлопал, как жеребца, просто ошалевшего от невероятных событий Илью.
На следующий день волна противоречивых мыслей захлёстывала Илью прогуливающегося по финиковой роще своей лёгкой спортивной походкой: "Как всё странно в нашем безумном мире. Ещё месяц назад я бы не поверил, что не смогу ходить. А два дня назад я не верил, что снова пойду, тем более сегодня... Кто решает, кому жить и радоваться, а кому, страдать или прощаться? Почему это произошло именно со мной? Почему Лёва всё это предвидел? Он ведь говорил мне, что в один день можно всё потерять: и силу, и даже ум. Теперь я знаю, от боли можно и ум потерять. Почему именно "Три обезьяны", и надо было встретиться с как её, Клемантина (мандарин иврит), нет Клеманс. Я что, много говорю или наоборот, что-то не слушаю и не вижу? Как разгадывать Твои знаки Господи? Такая неразбериха... Что интересно, у меня ощущение, что у шейха нет никакой путаницы. Вот у него точно всё на своём месте. И он знает, когда и что надо делать, а главное, как делать. Может, чтобы так знать и понимать людей, надо всю жизнь кочевать по пустыне, где, как известно, не очень то много людей. И природу будешь ценить, ведь с флорой и фауной у них тоже напряжёнка". Эйнат прервал поток философских мыслей нового Ильи.
- Иля! Пора ехать. Махмуду в ночь на работу, а мне хотя бы утром выйти. Влад там, как хамор (ишак), работает за всех. Нового вместо тебя приняли, он только бегает курить. Может, ты решил стать бедуином? - Эйнат засмеялся.
Они долго стояли друг напротив друга. Шейх снова надел белые одежды. На одноцветном желтоватом фоне пустыни, он был белее белого... Илья неожиданно упал в ноги старцу. Эйнат тоже расчувствовался и чуть не плача подымал с колен своего импульсивного друга. Илья поднялся и обнял шейха, тот повторил вчерашнею шутку, зажав от запаха свой нос. Они рассмеялись и ещё раз обнялись на прощание. Илья снял с себя дорогие водонепроницаемые часы и подарил на память белому шейху. Тот принял подарок и ответил, Эйнат перевёл: "Днём я наблюдаю время по движению солнца. Ночью я ориентируюсь по медленному вращению звёзд. Но когда придет хамсин (ветер с песком), я укроюсь в палатке и, посмотрев на часы, вспомню руси (русского) Илю! Спасибо! Иди прямой дорогой! Слава Аллаху!" Он ещё давал указания, как и на чём спать, к сожалению Ильи, ему запретили купаться в холодном Красном море (Из-за глубины Красное море, даже при жаре градусов сорок пять остаётся прохладным.).
Перед самым отъездом любопытный Илья спросил шейха: "Зачем перед молитвой он намазал лицо краской?" Бедуины долго хохотали: "Это краска индиго, она защищает от солнца. При чём тут молитва? Иля, уважаемый шейх Салам несколько часов сидел над тобой под палящим солнцем.
Илья прилёг на заднее сидение, сидеть в дороге не желательно, и вкушал сладкие, словно медовые финики.
- Эйнат, почему шейх Салам живёт в дали от вашего селения? Он же глава рода и шейх! - Эйнат рассмеялся, - Ты хотел, чтобы он сидел в мэрии. И носил очки и галстук?
- Нет! - поддержал шутку Махмуд, - Он думал, шейх должен жить во дворце и смотреть, как красивые девушки танцуют танец живота вокруг правителя. Мы, бедуины, не любим излишества. Наша вера самая сильная, а дорога к Всевышнему самая короткая и правильная, именно в пустыне. Поэтому наш уважаемый шейх Салам там, в основном и живёт. А на праздники он, конечно, приезжает в селение. У него хороший дом, много сыновей и внуков. И для всех это самый лучший праздник, когда он с нами.
Что творилось на Эйлате со всеми знакомыми Ильи, когда пришла новость о чудесном его выздоровлении. Дима примирился с Эйнатом и с Вадимом заодно. Влад поставил Эйната бригадиром, и звал Илью вернуться на работу после закрытия больничного. Врачи не верили своим глазам, лечащий доктор ругался, конечно: "Ма зе? (что это) Смешно?! Сбежал парализованный". Но всё же он не испортил общего радостного настроя, сделал рентгеновский снимок, ещё раз удивился и назначал месяц реабилитации.
Напротив Эйлатского аэропорта, у кинотеатра "Аймакс", который синей пирамидой возвышается на фоне моря, и играет бегущими огнями вдоль рёбер пирамиды. На зелёной лужайке собралась шумная и весёлая компания. Дым и запах жарившихся шашлыков наполнил вкусным ароматом этот маленький зеленый уголок Эйлата. Вадим сидел на корточках над маленьким мангалом. Дима разливал "Немирова" в пластиковые стаканчики. Девчонки смеялись над шутками одессита Ромы. Христианин Александр прочитал молитву перед едой. Также пришло несколько израильтян, знакомых Ильи и Дмитрия. Трое бедуинов, и конечно Эйнат среди них. Иврит звучал вперемешку с русским, иногда с арабским сленгом "Маджнун" (сумасшедший) или "Хабиби". Бедуины не пили водку, но они умеют веселиться и без этого. Один из них принёс вытянутый сверкающим металлом барабан и, зажав его коленями, начал выбивать из него удивительно ритмичные дроби, подымающие настроение, словно заряжая воинственной энергией. Многие в такт хлопали в ладоши, получалось здорово. И конечно все пили и желали здоровья Илье: "До ста двадцати!" (пожелание на день рождение) пожелал марокканец Нисим, хотя до дня рождения Ильи было ещё далеко. Видать, многие посчитали его вновь рождённым. зажглись звёзды. Тёплый морской ветерок теребил и остужал пьяные горячие головы. Все разошлись потихоньку, но оставшиеся русские, как самые стойкие и неугомонные, продолжали говорить о своих оставленных городах и странах. Ностальгия: первый враг пьяных выходцев из СНГ. Дима затянул: "Раскинулся Днипр широкий..."
- Какой голос, за душу берёт вот так, - Рома показал сжатый кулак. Бухарец обнял свою "Анфису", и спрашивал у неё: "Мирьям, у вас так поют?" - Она улыбалась. - Ничего у вас не делают. Вам бы поговорить, главное, кто громче и быстрее. Надо у Димы рецепт борща взять. Надоели твои жареные сосиски. Хоть раз бы суп приготовила.
Илья был доволен всеми. Он всех слушал, но не слышал никого. Он находился в лёгкой эйфории. Ему казалось, что сейчас он любит весь этот несовершенный мир. И все люди братья, и все религии суть одна. Он смотрел, насколько быстро выходит золотая луна из-за гор Иордании и наполняет волшебным светом маленький уютный городок на берегу Красного моря. И подумал, "Она, всё-таки вертится, как и наша маленькая земля"
Р. С.
- Шалом Лёва! А-а, ты не узнаёшь своего старого друга.
- Илюша! Илья это ты?! Сколько лет сколько зим?
- Два лета и одна зима! Я тут опять переезжать надумал.
- Что пережарился на солнышке? Опять в Реховот?
- Нет Арие, в Ирушалаим!
- Вот молодец, я тут курсы выбил, репатриантам бесплатно, не хочешь со мной, я помогу.
- Почему бы нет. Я тоже об этом думал пора учиться. Мне от армии, по здоровью пока отсрочка.
- Да, ты же здоров, как сибирский валенок. Ха-ха...
- Слушай, а ты нашёл своего учителя каббалиста?
- Ты про кого конкретно?
- Лёва, ты поехал в Иерусалим к нему.
- А Михаэль Лайтман? Это светлый человек. А что ты вдруг спросил?
- Начинаешь свои еврейские штучки: вопросом на вопрос.
- Да, конечно, нашёл, я у него в одной из групп, занимаюсь изучением тайного учения. Каждый шабат вместе. А ты что увлёкся чем?