Ртищев Даниил Сергеевич : другие произведения.

Das Geheimnis

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    1938 год. Генрих Гиммлер отправляет в Тибет секретную экспедицию Аненербе, целью которой является найти древний город, который по преданием считается домом для демонов.

  Все события,
   описанные в
   рассказе
   являются
   вымышленными.
   Все совпадения
   считать
   случайными.
   Автор против
   нацизма и считает
   преступными
   действия членов
   Национал-
   Социалистической
   Рабочей партии
   Германии.
   Данное произведение
   написано лишь по
   мотивам
   исторических
   событий, а поэтому
   не стоит
   воспринимать
   описанное в
   рассказе как
   историческую
   действительность. В данном произведении
  будет искажена биография
  некоторых исторических
  персонажей,
  это следует
  воспринимать лишь
  как фантазию автора,
  а не героизацию
  нацизма.
  1938 год. Берлин
  С момента прихода к власти Адольфа Гитлера, нацисты пытались доказать себе и всему миру превосходство арийской расы над другими. В 1935 году по приказу самого Генриха Гиммлера и под руководством СС была создана особая организация "Аненербе"- целью которой было доказать особенность расового происхождения немцев. "Аненербе" разделялось на множество отделов в которых работали разные учёные, одни из которых изучали астрономию, биологию, химию и историю, а другие спиритизм, оккультизм и ведовские процессы.
  Пожалуй самым секретным и таинственным был отдел исследования оккультных наук, исследования которых проверял лично Генрих Гиммлер. Непонятное, мистическое, необъяснимое,- всё это должны были изучать учёные из данного отдела. В нём собрались люди самых разных профессий, были и физики, и математики, и биологи, были учёные, изучающие гуманитарные науки, были и экстрасенсы. Существование самого отдела тщательно скрывалось немецкими властями, перед тем, как пригласить человека в этот отдел его, его друзей и семью с особым старанием проверяло СС, и если в биографии кандидата были хоть какие-то тёмные истории, попасть в отдел исследования оккультных наук было невозможно.
  Но несмотря на засекреченность отдела о нём и его исследованиях знали многие, и многие стремились в него попасть. Одним из таких счастливчиков был барон Даниэль Георг фон Ртайштайн, который успел дослужиться аж до штурмбанфюрера. Ртайштайн был врачом, окончил Берлинский университет имени Гумбольдта в 1928 году, а в 1932 стал кандидатом медицинских наук. После этого он хотел написать докторскую диссертацию, но со сменой власти в Германии загорелся желанием посвятить свою жизнь стране и вступил в СС. В 1935 году за особые заслуги его перевели в тот самый отдел исследования оккультных наук. Ртайштайн был очень одарённым, прекрасно разбирался во всех технических науках, но совершенно не подходил под образ истинного арийца. Даниэль был толстым и очень некрасивым, но его гениальность, патриотизм и доброта притягивали к нему людей, и фамилию Ртайштайн хоть раз слышали даже самые высокопоставленные чиновники Германии. Несмотря на свою внешность, в 1932 году Ртайштайн женился на 23-летней студентке Технического Университета Берлина, славившейся своей красотой и умом- Ангелике Телере, которая полюбила Ртайштайна за его интеллект и сама сделала предложение стеснительному кандидату и тот сразу же согласился.
  Работа в "Аненербе" была очень тяжёлой и беспокойной. Ртайштайн с супругой постоянно находились в разъездах, одновременно он должен был следить за здоровьем агентов, заниматься исследованиями, а иногда и сам участвовать в операциях.
  Одной из таких операций было расследование серийных убийств в Кёльне 1936 году, где Ртайштайн познакомился с криминальинспектором Гестапо Гансом Хольцем, который попросил помочь вступить ему в "Аненрбе". После того, как дело закрыли Хольц вместе с Даниэлем и Ангеликой уехал в Берлин, где успешно прошёл испытательный срок, проверку в СС и стал оберштурмфюрером.
  После событий в Кёльне прошло 2 года. Ртайштайн занимался исследованиями, Хольц несколько раз отправлялся в командировки, один раз даже выезжал в Румынию, но все дела, в расследовании которых участвовал Хольц были довольно обыденными и скучными. Временами Хольц даже скучал по тем временам, когда он работал в Гестапо. Ртайштайн в сводное от исследований время подрабатывал в клинике, где за полставки 2 раза в неделю принимал пациентов. Обыденность и серость жизни надоедала и ему. Радовался от такого расклада дел лишь один человек- Ангелика фон Ртайштайн, которая очень переживала за мужа. Однако и Даниэль, и Ангелика знали, что когда-нибудь это прекратится.
  Утром 21 мая Ртайштайн и Ангелика проснулись от резкого стука в дверь. Даниэль вскочил с постели, одел штаны и пиджак и бросился к двери. В дверь стучал ногой молодой гауптшарффюрер, которого Ртайштайн несколько раз видел в приёмной Гиммлера. Он открыл дверь и уставился на молодого офицера. Офицер не стал долго ждать, а сразу поднял руку и закричал на весь подъезд так, что на этаже сверху завизжал кот, а на улице залаяли собаки:
  -H*** H***, Herr Sturmbahnführer!
  -H***! Только ты не ори так, а то соседей всех разбудишь. Ты даже кота фрау Кернер напугал.
  -Извините, херр штурмбанфюрер, просто мне приказал вас доставить сам херр Гиммлер.
  -Куда доставить?
  -К нему. Он недавно вашего помощника, оберштурмфюрера Хольца вызвал.
  -А ещё кого?
  -Я их не знаю, но там ещё 4 человека было.
  -Ладно. Подожди тут, я сейчас оденусь.
  -Так точно, херр штурмбанфюрер.
  Ртайштайн закрыл дверь, потянулся и пошёл в спальню, где на стуле висела его форма. Он зевнул и сел на кровать. Ангелика положила ему руку на плечу, приподнялась и поцеловала в щёку.
  -Даниэль, что там случилось?
  -Меня лично херр Гиммлер вызывает.
  -Опять?
  -Ну видимо что-то произошло.
  -Как я не люблю, когда у вас там что-то происходит, наверное опять пошлёт нас куда-нибудь. Как я не люблю эти бесконечные разъезды.
  -Я тебе говорил, ты можешь остаться здесь, в Берлине.
  -Не могу. Куда ты без меня.
  Ртайштайн улыбнулся, встал и стал одеваться в помятую форму, которая была ему мала. После этого он встал, налил из графина, стоящего на столе, стакан воды и вышел из квартиры.
  Гауптшарффюрер очевидно устал ждать Ртайштайна и очень обрадовался, когда тот всё же вышел.
  Они вместе спустились на первый этаж и сели в новый "Porsche", на котором приехал гауптшарффюрер. Ртайштайн очень хотел спать, а поэтому решил сократить время поездки и заснул. Проснулся он от резкого торможения возле самой приёмной рейхсфюрера. Только сейчас Даниэль заметил, что забыл фуражку дома, но поскольку возвращаться было некогда Ртайштайн пригладил волосы руками и вышел из машины.
  На улице было прохладно, тучи закрывали Солнце, Ртайштайн любил такую погоду, когда небо дышало мрачностью и летом одновременно, и одинокие шмели, предчувствуя дождь, спешили облететь как можно больше цветов.
  Вместе с Ртайштайном из машины выбрался гауптшарффюрер, который жестом попросил штурмбанфюрера проследовать за ним. Они поднялись по лестнице и отдали свои документы на проверку двум молодым шарффюрерам, которые охраняли вход в приёмную самого Гиммлера и оберегали его безопасность и покой.
  Гауптшарффюрер остался снаружи, а Ртайштайн поднялся по лестнице и оказался в огромном светлом коридоре, который вёл в одну небольшую комнату, в которой все, кто должен был встретиться с рейхсфюрером ждали его аудиенции. Ртайштайн открыл дверь. С удивлением он обнаружил своих знакомых, которые, очевидно ждали его. Здесь и молодой талантливый унтерштурмфюрер Адольф Шуррман, сокурсник Ртайштайна, и известный биолог гауптштурмфюрер Бенедикт Пёллес, и друг Даниэля, с которым он познакомился когда стал работать в "Ананербе" штурмбанфюрер Карл Краус, и Ганс Хольц. В углу, с недовольным выражением лица сидел молодой оберштурмбанфюрер, и, положив ногу на ногу, курил. Ртайштайн узнал его не сразу.
  Это был доктор Йозеф Менгеле. Даниэль учился с Менгеле в одном университете, только Менгеле хотел стать эндокринологом, а Ртайштайн хирургом. О гениальности Менгеле ходили легенды. Уже в 25 лет молодой, подающий надежды врач, защитил докторскую диссертацию. Но несмотря на талант и гениальность про Менгеле ходили страшные слухи. Говорили, что ещё в детстве Йозеф любил издеваться над животными и жестко убивать их. Его отец владел большой психиатрической клиникой с запоминающимся назвaнием "Energie Gesundheit", но когда Йозефу было 20 лет, его отец умер, и он стал единоличным владельцем клиники. В институте ходили разговоры о том, что своей гениальность Менгеле обязан тому, что он проводил эксперименты на живых людях в своей клинике, хотя некоторые думали, что эти слухи лишь следствие зависти молодому учёному, тем не менее друзей у Менгеле было мало, да и он сам с презрением относился ко многим. У Менгеле была приёмная дочь Элиза Паулюс. Ей было всего 16, но талантом и гениальностью она пошла в своего приёмного отца. Уже в 14 лет она заочно поступила в университет имени Гумбольдта. О её появлении также было рассказано множество историй. Но одно было известно точно: Менгеле встречался с её матерью, которая была на 10 лет его старше, а потом она попала под колёса автомобиля и Менгеле пришлось удочерить 11-летнюю Элизу.
  Ртайштайн много раз видел Менгеле и в столовой, и в коридоре, и на лекциях, но всегда боялся подойти к нему и поговорить с ним. В докторе было что-то пугающее и отталкивающее. Даже сейчас Менгеле сидел отдельно ото всех, он не разговаривал и не поздоровался с Ртайштайном, но Даниэль и сам не хотел с ним разговаривать. В комнате зависла неловкая пауза, и неизвестно сколько ещё всем пришлось бы сидеть и разглядывать стены в комнате, если бы не тихий голос Гиммлера, который закончил все свои дела и попросил всех ожидавших пройти в его кабинет.
  Ртайштайн первый открыл дверь и предстал перед испепеляющим взглядом рейхсфюрера. Гиммлер встал из-за стола, надел очки и почти в плотную подошёл к ссовцам.
  -H*** H***, Kamaraden!
  -H*** H***, Reichsführer!,- хором ответили все присутствующие в зале.
  -Вы все знаете, где вы работаете. Я собрал вас здесь по очень важному делу. Вы все знаете, что недавно я отправил экспедицию под руководством Эрнста Шефера на Тибет. Так вот. Эта экспедиция, лишь прикрытие для другой. Вы все знаете для чего существует "Аненербе". В тибетских легендах часто описывается таинственный город, скрытый высоко в горах. Эти мифы очень заинтересовали нашу организацию и в прошлом году я отправлял туда трёх человек из отдела древней истории, но никто из них не вернулся. Ваша задача узнать, что случилось с пропавшими и пройти их маршрутом. Главой экспедиции я назначаю оберштурмбанфюрера Менгеле. Он вам всё обо всём расскажет подробнее. На данный момент вы свободны. Херр Менгеле, вы должны объяснить всё всем остальным членам экспедиции.
  -Так точно, херр Гиммлер!
  -Вот и хорошо. Пока отдохните.
  Все участники экспедиции вышли из кабинета Гиммлера и в недоумении замерли в прокуренной Менгеле комнате. Все стали активно обсуждать сложившуюся ситуацию, все кроме Менгеле. Доктор стоял и молча смотрел на то, как его новые подчинённые пытались понять, что происходит. Наконец и он не выдержал. Когда Карл Краус особо громко пытался что-то доказать Хольцу, Менгеле топнул ногой и спокойно, почти не выражая эмоций, одним тоном произнёс:
  -Господа, не могли бы вы говорить потише. Вы как-никак в приёмной самого херра Гиммлера находитесь.
  Все замерли в ожидании того, что будет дальше.
  -Господа, я конечно понимаю, что вы очень удивлены этой новостью, но я вам всё расскажу подробнее. Я предлагаю всем встретиться у меня дома. Я живу на Брюсселер Штрассе, дом 19, и там мы обсудим все подробности. Если кто-то не хочет ехать, можете мне сказать об этом сейчас и оставаться в Берлине, но учтите, я сообщу об этом рейхсфюреру. Вопросы есть? Вижу, что нет. И... Херр Ртайштайн, приведите себя в порядок.
  -А что со мной не так?,- гневно спросил Даниэль.
  -Вы офицер СС, а ходите без фуражки, да и форма у вас не глаженная. Ну я надеюсь, всем всё понятно? Значит через 2 часа на Брюсселер Штрассе.
  Менгеле вышел из комнаты ожидания, за ним последовали все остальные офицеры. Оберштурбанфюрер быстро спустился по лестнице и вышел из здания. Как только он скрылся из вида, Ртайштайн плюнул на пол и тихо, чтобы никто посторонний не мог расслышать выругался:
  -Scheiße, какой же он урод!
  -Ты, Даниэль, не особо на него ругайся, сам знаешь, аккуратностью ты никогда не отличался.
  -Да знаю я, но, Карл, пойми, я с ним в одном университете учился, про него все говорили, что он- жестокая мразь.
  -Ну мало ли что говорили.
  -Нет, Карл, тут ты не прав. Я вообще думаю, что он свою любовницу сбил. У него ни совести, ни чести нет,- добавил Бенедикт Пёллес.
  -Ладно, надо идти, а то этот урод покоя нам не даст.
  -Даниэль, у нас же есть 2 часа, я предлагаю зайти выпить. Тут неподалёку есть прекрасное заведение, там такие красотки работают.
  -Карл, я женат.
  -Ну и прекрасно, а Ганс- нет. Пойдём, выпьем, я угощаю.
  Тут в разговор встрял Шуррман, который славился своей любовью к женщинам, несмотря на беременную жену, которая не чаяла в нём души.
  -Господа, если там работают такие прекрасные девушки, то я должен обязательно там побывать.
  Офицеры не стали долго размышлять над предложением, а быстро согласились и отправились вслед за Краусом. Несмотря на то, что заведение было одним из лучших в городе, через 2 часа подвыпившие друзья стояли у порога дома номер 19, на улице Брюсселер Штрассе и звонили в дверь.
  Дверь открыла молодая, красивая, светловолосая девушка- дочка Менгеле. Она улыбнулась, увидев офицеров и позвала отца. Менгеле, в отличие от своей дочери, одетой в тонкий халат, был в форме, и даже в фуражке. Увидев своих подчинённых в нетрезвом виде, он выпрямился и, тихо спросил:
  -Это что такое?
  -Извините, херр Менгеле, мы зашли, выпили немного.
  -Херр Шуррман, по-моему вы не самый старший по званию, чтобы отвечать.
  -То есть я тоже должен молчать?
  -Херр Хольц, вам нельзя пить!
  -Да, нельзя, я когда в Кёльне напивался, я...
  -Меня не интересует, что вы делали в Кёльне.
  -А зря. Там было очень интересно.
  -Подождите здесь,- вдруг резко произнёс Менгеле и отошёл в ванную.
  Через несколько минут он вернулся со стаканом холодной воды в руке и вылил его на Хольца. Хольц немного опешил от подобного поведения оберштурмбанфюрера, но протрезвел и замолчал.
  -А теперь проходите в дом. Ваше поведение мы обсудим позже. Херр Ртайштайн, почему вы без фуражки?
  -Я забыл её дома.
  -А вернуться за ней? У вас было 2 часа.
  -Я был занят.
  -Всё с вами понятно. Я бы вообще поставил под вопрос ваше участие в экспедиции. Из-за вашей физической формы, вам будет тяжело в горах. Я бы посоветовал вам похудеть.
  -Вы сами знаете, что приказы рейхсфюрера не обсуждаются. Я- офицер, я участвовал во многих операциях, у меня есть награды, я- кандидат наук, и вы не имеете права со мной так разговаривать. А если я ещё раз услышу что-то подобное, то мне придётся донести до сведенья сами знаете кого, что оберштурмбанфюрер Менгеле ведёт себя аморально и оскорбляет заслуженных людей.
  -Это был дружеский совет. Ладно, проходите.
  Офицеры прошли внутрь. Менгеле повёл всех в свой кабинет. Там он налил всем по стакану воду и сел в кресло.
  -Значит так, господа. Я понимаю, что приказ рейхсфюрера удивил вас. И да. Это не обычная экспедиция. В прошлом году 26 апреля Гиммлер лично отправил на Тибет экспедицию "Аненербе". Они остановились в небольшой деревушке Суэцунь, где пробыли 18 дней. 14 мая они последний раз выходили на связь и сообщили, что отправляются в горы. С тех пор мы о них ничего не слышали. Мы должны повторить их маршрут, и если этот город существует, добраться до него.
  -А он существует?
  -Этого не знает никто, скорее всего даже если он когда-либо существовал от него остались одни развалины, херр Хольц.
  -Когда мы вылетаем.
  -Вылетаем мы 30 мая, в 14:00. На этом у меня всё. Своим заместителем я назначаю вас, херр Краус. И вот ещё что.
  Менгеле подошёл к книжному шкафу и достал от туда 4 книги.
  -Это тибетские легенды. Почитайте на досуге про этот город. На службу не ходите, это разрешил сам рейхсфюрер. Отдохните, неизвестно, когда мы вернёмся в Германии. На этом у меня всё. H*** H***!
  -H*** H***!,- хором ответили все присутствующие, после чего вышли из дома Менгеле.
  После разговора на душе у всех остался неприятный осадок, который ничем нельзя было заглушить. Никому не хотелось ни пить, ни разговаривать, а потому все молча пожали друг другу руки и разошлись по домам.
  Ртайштайн быстро добрался до дома и поднялся на нужный этаж. Он позвонил в дверь. Ему открыла Ангелика. Она бросилась на шею мужу и поцеловала его.
  -Привет, дорогой, я скучала.
  -Я тоже.
  -Что вам сказал рейхсфюрер?
  - Мы отправляемся в экспедицию.
  -Куда?
  -На Тибет. Неизвестно сколько меня не будет дома.
  -А зачем?
  -... Ну в общем, там погибли наши люди при странных обстоятельствах, мы должны это расследовать.
  -Хольц с тобой поедет?
  -Да.
  -А ещё кто?
  -Краус и Пёллес ещё, Шуррман, а остальных ты не знаешь.
  -Ладно. Проходи, мой руки, я заказала еду из ресторана.
  -Я не голоден. Мне надо подготовиться к поездке. Не мешай мне.
  -Ладно. Как скажешь.
  Ртайштайн оставил жену одну и пошёл в спальню. Нам он прыгнул на кровать, которая предательски скрипнула под его весом, и стал читать книгу, которую ему дал Менгеле. В ней были собраны все мифы и сказки народов Тибета. Практически в любой из них упоминался сказочный город, где-то говорилось, что это самое счастливое место на Земле, но Ртайштайну больше всего понравилась история, в которой рассказывалось про то, что в этот город попадают демоны и существа из других миров, что они живут там и убивают любого, кто пытается нарушить их покой.
  Ртайштайн осилил книгу к вечеру и уже вечером ужинал вместе со своей женой. 9 дней про летели как один. Даниэль и Ангелика почти не выходили из квартиры, чем вызвали страшное любопытство у соседей, и даже старая фрау Кернер однажды позвонила в дверь, чтобы узнать: всё ли в порядке у фон Ртайштайнов.
  Настало 30 мая.
  Ртайштайн завёл будильник на 5 утра и как только он прозвенел, быстро вскочил с кровати. Резкие движения неуклюжего Даниэля разбудили Ангелику. Она приподнялась с кровати, схватила Даниэля за руку, обняла его и тихо прошептала на ухо: "Возвращайся поскорее.". Даниэль поцеловал жену, вышел из комнаты и стал одеваться в ссовскую форму. Вещи были собраны уже с вечера. Ртайштайн договорился ехать с Хольцем, который с минуты на минуту должен был подъехать на такси. И действительно, как только Ртайштайн выпил стакан крепкого кофе, к подъезду подъехал новый "Volkswagen" из которого вышел Хольц. Хольц был в хорошем расположении духа, и уже через несколько минут стучался в дверь к Ртайштайну. Даниэль поднялся со стула, случайно уронив его и взял огромный рюкзак, который был бережно собран Ангеликой ещё 3 дня назад. В рюкзаке было всё необходимое для поездки: одежда, чай, алкоголь, консервы, антибиотики, скальпели, на случай если придётся делать операцию в походных условиях, фотоаппарат и книги.
  Шум заставил Ангелику подняться с кровати, и она, одев красный халат, вышла из комнаты. Вместе, Даниэль и Ангелика подошли к двери и приоткрыли её. Хольц обнял Ртайштайна и поцеловал руку Ангелике.
  -Даниэль, мы из-за тебя сейчас опять опоздаем.
  -Из-за меня? По-моему кто-то другой должен был подъехать на полчаса раньше!
  -Мальчики, не ссорьтесь, вам надо спешить, ведь, если Даниэль рассказывал правду, ваш командир, доктор Менгеле слишком строго относится к опозданиям.
  -Да пошёл этот Менгеле. Урод. Untermensch!
  -Только сам-то он таковым себя не считает. Сейчас приедем и он опять начнёт: "Херр Ртайштайн, вы не можете участвовать в экспедиции..."
  -Ладно пойдём, Даниэль. До свидания, фрау Ртайштайн. S*** Н***!
  - S*** H***! Viele Glück!
  Ртайштайн поцеловал жену и вместе с Хольцем спустился к машине.
  Вылетать они должны были с маленького аэропорта СС, который использовался для секретных операций. Такси доехало до аэропорта за 2 часа, но Хольц попросил водителя остановиться километров за 5 до него. Ртайштайн и Хольц достали из багажника свои рюкзаки и медленно пошли по обочине. Через час они добрались до длинного забора, оплетённого колючей проволокой. За забором лаяли собаки, где-то раздались выстрелы, очевидно на базе тренировали кадетов. Уже подуставшие Ртайштайн и Хольц подошли к большим воротам, возле которого стояли 2 шарффюрера СС, которые, заметя вдалеке двух офицеров, выпрямились, но перезарядили автомат. Когда Ртайштайн и Хольц подошли по ближе шарффюреры вытянули руки вперёд и попросили у офицеров документы.
  -H*** H***, Offiziere!
  -H*** H***!
  -Можно ваши документы?
  -Конечно.
  -Значит так... Оберштурмфюрер Ганс Хольц и штурмбанфюрер Даниэль Ртайштайн.
  -Так точно.
  -Цель вашего визита?
  -Мы с оберштурмфюрером являемся членами экспедиции под руководством оберштурмбанфюрера Йозефа Менгеле. Я участвую в экспедиции в качестве врача, а херр Хольц- переводчик.
  -Херр оберштурмбанфюрер сообщал о вашем прибытии. Проходите ко взлётно-посадочной полосе. Остальные члены экспедиции ожидают вас там же. H*** H***!
  -H*** H***!
  Ртайштайн и Хольц забрали свои документы и прошли к небольшому домику возле авиагаража, где сейчас находились Краус, Пёллес, Шуррман и Менгеле. Менгеле, очевидно, уже начинал нервничать по поводу отсутствия Хольца и Ртайштайна, но когда они вошли, он вновь сделал невозмутимое лицо и сел на стул. Самолёт вылетал через 4 часа, а потому все офицеры кроме Менгеле решили поиграть в карты, которые взял с собой Пёллес. Все члены экспедиции немного волновались перед столь важным отлётом, но больше всех нервничал Адольф Шуррман, который оставил дома беременную жену. Наконец прошли 4 часа и офицеры стали подниматься на борт маленького самолёта. Который должен был доставить их в Лхасу, из которой они должны были добраться до Суэцуня.
  Во время полёта никто не разговаривал из-за сильного жужжания винта. Каждый думал о своём. Ртайштайн думал о своих экспериментах, мечтал о том, как защитит докторскую диссертацию, Шуррман думал о беременной жене, Хольц вспоминал свою погибшую девушку, и скупая мужская слеза, незаметно для всех, упала на пол самолёта, Пёллес первый раз выезжал за границу и мечтал побыстрее прибыть в Китай, Краус думал о Менгеле, который казался ему очень странным и немного пугал его, а Менгеле... О чём думал Менгеле никто не знал.
  Путь от Берлина до Лхасы составлял 12 часов, многие офицеры устав от безделья уснули. В 2 часа ночи самолёт приземлился на маленьком аэропорте Лхасы. Члены экспедиции, находящиеся в самолёте, проснулись. Менгеле подошёл к двери, открыл её и выпрыгнул на землю. К нему подбежали двое китайцев и помогли достать вещи. Вслед за своим командиром выскочили Краус, Ртайштайн, Пёллес, Хольц и Шуррман.
  Китайцы помогли ссовцам достать вещи и хотели уходить, но Менгеле схватил одного из них за плечо и что-то у него спросил. Китаец ничего не понял и даже испугался. После этого Менгеле обратился к Хольцу:
  -Херр Хольц, вы, кажется, знаете несколько иностранных языков?
  -Да. Я знаю английский, французский и русский.
  -Хорошо. Попробуйте с кем-нибудь поговорить.
  Хольц подбежал к другому китайцу и несколько раз медленно повторил ему:
  -Deutsch? English? Русский? Français? Deutsch? English? Русский? Français?
  Сначала китаец испуганно мотал головой, но вдруг успокоился, несколько раз произнёс: "Доччь, доччь.". И показал пальцем на небольшой домик возле полосы, в котором горел свет. Хольц и Менгеле пошли туда. Внутри сидел старенький китаец. Который внимательно оглядел входящих. Хольц выпрямился и чётко произнёс:
  -S*** H***! Wir sind auf Deutschland. Wir sollen in Suäzun fahren.
  Китаец оглядел Хольца и поднял руку, пытаясь повторить нацистский жест:
  -Сиг халь! Суэцунь? Ихь кан ойхь фюрен. Абел кельт?
  -Geld?
  -Я. Кельт. Доллар, юань, вона, рупль?
  -Wir haben nur Marken.
  -Нихьт. Доччь марк. Нихьт. Доллар, юань, вона, рупль.
  -Херр Хольц, что вы с ним няньчитесь. Достаньте пистолет, и этот старый кусок мяса отвезёт нас куда надо.
  -Херр Менгеле, во-первых он понимает нас, пусть и плохо. А во-вторых надо действовать без лишних жертв.
  -Как знаете.
  -Нихьт пистоле. Нихьт.
  - Вeruhigen Sie sich, niemand wird Ihnen Schaden. Aber wir haben keine Dollar, keine Won, keine Juan, keine Rubel.
  -Метикамент?
  - Ja. Ich bringe Sie mit, und Sie bringen uns nach Suäzun.
  -Я
  Хольц выскочил из домика и бросился к Ртайштайну, у которого были лекарства. Ртайштайн достал из рюкзака две упаковки пенициллина и банку консервов в подарок, Хольц побежал назад к дому, боясь, что Менгеле может сделать старику что-то плохое. Хольц вошёл в дом и протянул старичку лекарства и положил их на стол.
  -Bitte!
  -Танке щон. Ихь фаре мит дем автоо. Вартен си ауф михь ам флюгхафн.
  -Sicher. Wir warten.
  Хольц и Менгеле вышли из дома и пошли к остальным.
  Офицеры взяли вещи и пошли к выходу из аэропорта. Старик уже ожидал их на своей ржавой и старой машине. Нацисты открыли маленький багажник и с трудом запихнули туда часть вещей. После этого они попытались залезть внутрь, получилось это не с первого раза, но машина, прогнувшись и скрипнув, выдержала вес 7 человек. Старик завёл машину и медленно поехал в сторону Суэцуня. До небольшого посёлка, находящегося у подножья гор, было чуть больше 20 километров, но дорога на перегруженной машине, по серпантину, заняла почти 2 часа. Наконец, вдали показались небольшие домики. Через несколько минут машина доехала до деревни. Водитель остановился и выключил двигатель.
  -Вир коммен, херрен,- сказал водитель и испуганно поглядел на Менгеле.
  -Wo können wir hier schlafen?,- мрачно спросил Менгеле.
  -Ихь канн ферханельн, абел нохь метикаменте,- старик прижался к руля и замер. Менгеле окинул его ненавидящим взглядом и обратился к Ртайштайну.
  -Херр Ртайштайн, дайте ему ещё.
  Китайцу явно понравился такой расклад дел, он не стал дожидаться награды, а выскочил из машины и мелкими шажками поковылял в сторону большого дома. Члены экспедиции стали доставать свои вещи из багажника. На улице шёл небольшой снег, и Ртайштайн захотел поскорее переодеться в тёплую одежду, которую положила ему Ангелика. Через несколько минут к старичок вышел из дома и радостно побежал к нацистам. Он остановился и протянул руку вперёд, ожидая вознаграждения за проделанную работу. Ртайштайн дал ему упаковку лекарства. Старик улыбнулся и спрятал её в карман.
  -Und was?,- не выдержал Хольц.
  -Ихь хаб мит им ферхандель. Ген си ин бет.
  Старичок развернулся и хотел уходить, но вдруг остановился, указал пальцем на дом и тихо добавил:
  -Эр шпрехьт доччь нихьт. Абел руссищ.
  После этого он сел в машину и стал разворачиваться. Менгеле пристально поглядел на Хольца.
  -Херр Хольц, вы хорошо знаете русский?
  -Да.
  -Он сказал, что местные дикари говорят по-русски? Это очень странно. Ладно. Пойдём. Нам надо выспаться.
  Нацисты взяли свои вещи и пошли к домику, из которого только что вышел старый китаец. Первым шёл Хольц. Он осторожно постучался в дверь. Дверь открыл молодой китаец, одетый в старый ватник.
  -Здравствуйте, господа офицеры. Вам нужен ночлег.
  -Да. Нам надо остановиться на несколько дней.
  -Я не против гостей. Если будите помогать мне и моей сестре по хозяйству, то можете оставаться.
  -Спасибо. Как вас зовут? Меня- Ганс Хольц.
  -Меня зовут- Мингли Веньян, мою сестру- Ксиаожи Ксиаокинг.
  -Извините за любопытство: где вы так хорошо выучили русский?
  -Я служил на русско-китайской границе. А вы где так хорошо его выучили?
  -В Академии Гестапо.
  -Понятно. Проходите, господа офицеры, вы наверное устали с дороги.
  Офицеры прошли в дом. Мингли выделил им одну большую комнату с матрасами на полу. Обессилившие, все упали и быстро заснули. Проснулись только к 12 часам дня. В доме никого не было, но на столе стоял завтрак, приготовленный сестрой Мингли. Офицеры поели, и Менгеле решил обговорить план предстоящей операции. После еды, он нагло поставил посуду на пол и достал из маленькой сумочки карты и какие-то документы.
  -Господа офицеры, план таков. Сейчас мы должны отдохнуть и привыкнуть к горном климату. Неделю живём здесь. Знакомимся с местными. Наша задача найти проводника, который доведёт нас до перевала Шё. Это тут( Менгеле ткнул пальцем в карту).
  -А почему нельзя взять Мингли?
  -Нельзя, херр Хольц. Он не местный, возможно не так хорошо знает горы, как кто-то другой.
  -А как дойдём до перевала Шё, что дальше?
  -Дальше? Дальше пойдём по картам, которые дал Херр Гимлер.
  -А если тропу, по которой шла предыдущая экспедиция просто завалило, и они погибли в результате обвала?
  -Тогда мы вернёмся в Лхасу, и полетим в Берлин.
  -А если доберёмся до города?
  -Будем действовать по ситуации. Лично я в мистику не верю, думаю, даже если этот город существует, от него остались лишь развалины. На этом пока всё. Херр Ртайштайн, вы должны осмотреть всех членов экспедиции, если с кем-то что-то не так, то он останется здесь и будет ждать нашего возвращения.
  -Так точно, херр оберштурмбанфюрер.
  -Хорошо. Все всё поняли. После медосмотра, можете отдохнуть.
  Ртайштайн, вместе со всеми, встал из-за стола и пошёл в спальню, где тщательно проверил состояние здоровья всех офицеров. Все нормально переносили пребывание в горах и им ничего не угрожало.
  Целый день члены экспедиции отдыхали, а на следующий принялись искать человека, который мог отвести их в горы. Все местные жители считали тропу проклятой, и говорили, что предыдущая экспедиция была убита злыми духами, обитающими в горах. Но под конец дня, Менгеле всё же сумел договориться с одним дедом, которому через несколько месяцев исполнялось 90. Старик согласился проводить офицеров бесплатно, но только до перевала Шё, что и нужно было нацистам. Старик знал пару сотен слов по-немецки, что вполне удовлетворяло Менгеле, который не хотел, чтобы проводник мог понять о чём они говорили. После этого офицеры начали готовиться к походу, периодически помогая местному населению. Ртайштайн вылечил нескольких больных, которым не помогала фиктивная китайская народная медицина. Хольц решил выучить местных детей немецкому языку, и под конец недели местные мальчишки гордо бегали по улицам и кричали: "Сиг халь!". Краус и Пёллес помогали местным по хозяйству. Сильные немцы с лёгкостью рубили дрова и таскали тяжёлые вещи. А в Шуррмана даже влюбилась местная красавица Джу Хуан. Не любили местные только Менгеле. Молчаливый и жестокий врач постоянно сидел дома, ни с кем не пытался заговорить, когда его случайно толкнул, пробегающий мимо, мальчик, Менгеле, никого не постеснявшись, влепил ему пощёчину, но больше всего его боялась Ксиаожи, которой казалось, что доктор постоянно за ней наблюдал.
  Неделя пролетела быстро, и отряд должен был скоро выдвигаться в горы, но все, кроме Менгеле хотели остаться. Добрые местные жители тоже понравились офицерам. Шуррман вообще хотел навсегда остаться в горах и жениться на Джу Хуан, которая не отходила от него ни на шаг, и он даже ночевал у неё, что для горцев означало, что они почти муж и жена. Менгеле решил задержаться в Суэцуне ещё на неделю, а Шуррман решил не дожидаться конца экспедиции и сыграть свадьбу по местным обычаям. Из членов экспедиции на свадьбу никто не пришёл, даже Ртайштайн, который часто заступался за молодого и неопытного унтерштурмфюрера, всегда, когда он делал что-то не так, но и Ртайштайн, и все остальные, знали жену Шуррмана, она была очень красивой и очень его любила. Перед отъездом, Пёллес заезжал к Шуррману и видел, как его беременная жена обливается слезами и не хочет отпускать от себя мужа. Даже, ненавидящий всех, Менгеле, к которому подошёл подвыпивший Шуррман и сказал: "Херр оберштурмбанфюрер, разрешите пригласить вас на мою свадьбу!", мрачно ответил ему, что если бы у него была возможность, он расстрелял бы Шуррмана за аморальное поведение. По местным обычаям свадьба продолжалась 3 дня, и пока, молодожёны праздновали создание новой семьи, Менгеле и Краус обсуждали маршрут экспедиции. Менгеле назначил дату её начала: 1 июля. За 5 дней до её начала, Менгеле запретил всем выходить из дома и приказал побольше спать и вообще физически не напрягаться.
  Казалось всё шло по плану, но за 2 дня до начала офицеры проснулись от нечеловеческого женского крика. Менгеле в доме не было, поэтому нацисты, вместе с Мингли выскочили из дома. Возле дороги, по краям которой начинался обрыв, собралась большая толпа, которая глядела в пропасть. К Шуррману тут же подбежала Джу, которая поглядела на мужа взглядом умирающей собаки, и, казалось, что-то хотела сказать, но не могла, так как не знала немецкого. Ртайштайн, Краус, Пёллес и Хольц подбежали к Менгеле, который стоял в стороне от собравшейся толпы. Краус почти вплотную подошёл к оберштурмбанфюреру и тихо попытался узнать, что произошло.
  -Херр Менгеле, что случилось?
  -Херр Краус, я кажется сказал не выходить из дома, и тем более не подниматься так рано.
  -Мы услышали крики, вас рядом не было, вот я и подумал.
  -Ладно, сейчас есть дела по важнее. Сестра нашего друга, у которого мы остановились, упала в пропасть.
  -Бедная девушка.
  -Бедная, то бедная, только местные хотят обвинить в этом меня.
  -С чего вы так решили, херр оберштурмбанфюрер?
  -Поглядите, херр Краус, как они на меня смотрят. Думаю, сейчас к нам подойдёт наш друг и скажет, что я- убийца.
  И, действительно, после выслушивания соболезнований, из толпы вышел Мингли и медленным шагом, вытерев глаза от слёз, направился к Менгеле. Он встал перед доктором и чего-то ждал. Увидев эту неловкую паузу, к Мингли и Менгеле подбежал Хольц. Он остановился и пристально поглядел в глаза китайцу.
  -Чего он хочет, херр Хольц?,- осторожно спросил Менгеле. Мингли поглядел сначала на Хольца, потом на Менгеле.
  -Скажи своему доктору, что я знаю, что это он убил Ксиаожи.
  Хольц перевёл слова Мингли.
  -Херр Хольц, передайте этому косоглазому недочеловеку, что я прекрасно знаю их обычаи. Пока он не докажет, что я причинил хоть какой-то вред его сестре, он меня не имеет право даже обвинять в чём-то. И ещё скажи, что 6 хорошо подготовленных спецназовцев с огнестрельным оружием могут запросто вырезать всю их деревню.
  Хольц опустил глаза от стыда, но всё же перевёл.
  -Тебя покарают горные духи на проклятом перевале. Ты умрёшь в страхе и безызвестности. Доказать я ничего не смогу. Но я проклинаю тебя, Менгеле, пусть только горе и неудачи стоят на твоём пути.
  Хольц перевёл слова Мингли. Менгеле засмеялся.
  -Он издевается над нами. Скажите ему, херр Хольц, что я не верю в сказки, а ещё скажите что лет через 10 вся Европа, вся Россия, весь Китай будут принадлежать Германии, и через несколько лет я буду сажать по тюрьмам и расстреливать таких, как он, а таких, как его сестра будут насиловать наши солдаты. Переводите это.
  -Я не буду.
  -Будете.
  -Нет.
  Менгеле достал из кобуры пистолет.
  -Херр Хольц, вы нарушаете приказ своего непосредственного начальника. За это я имею права вас расстрелять!
  -Расстреливайте.
  -Не надо. Переведи его слова. Я догадываюсь, что он сказал. Твоей вины в этом нет,- неожиданно вмешался Мингли.
  Менгеле убрал пистолет и Хольц коротко пересказал Мингли, что сказал доктор. Китаец плюнул на пол и ушёл к толпе. Менгеле похлопал Хольца по плечу.
  -Молодец. Херр Краус, передайте всем, чтобы собирались. Мы выдвигаемся. А вы, херр Хольц, найдите старика. С которым мы договаривались.
  -Так точно, херр Менгеле.
  Хольц бросился к дому старика. Старик сидел на скамейке возле дома и мрачно глядел на толпу, стоявшую вдалеке. Хольц подошёл к нему и знаками сал показывать, что надо идти. Старик сидел и не реагировал на знаки оберштурмфюрера. Около получаса Хольц пытался поднять старика с места, пока к нему не подошёл Мингли. Хольц опустил глаза на землю.
  -Что, Хольц? Человек с кровью на руках, хочет уходить в горы?
  -Да.
  -Что, не заступишься за своего командира?
  -Я не видел, что произошло, но Менгеле- страшный человек. А что касается того, что он мой командир, ты ведь сам- военный. Знаешь всё. Невыполнение приказа- измена Родине.
  -Знаю. Потому и ушёл от туда. Мы однажды поймали советского шпиона, и мой командир приказал его допросить. Я избил его, нос даже сломал, а он молчит. Я пошёл к командиру. А он мне говорит: "Сломай ему все пальцы молотком, а если и тогда будет молчать, нагрей кочергу на костре и выжги ему звезду на груди." Я отказался. Меня уволили, но человеку жизнь и здоровье, я спас. На следующий день его обменяли на нашего шпиона. А если бы я над ним стал издеваться, то нашему тоже бы плохо пришлось. Выбор есть всегда, Ганс, всегда. Думаешь, я не знаю, чем в Гестапо и СС занимаются? Знаю. Уходи лучше оттуда, ты- хороший человек, не нужно тебе в крови купаться, как Менгеле.
  -Я не Менгеле служу, не Гестапо, а своей Родине. И буду ей служить. При любом режиме, при любой власти. Но человеком я останусь.
  -Ладно, Ганс. Мы говорим с тобой о разных вещах. Ты иди, а я с дедушкой сейчас поговорю. Он ведь любил Ксиаожи, как внучку.
  Хольц вышел со двора и пошёл к дому Мингли, у которого, уже с вещами, стояли остальные офицеры. Все оделись в походную одежду, корме Менгеле, который как и всегда был в форме. Он улыбнулся, увидев Хольца, и подошёл к нему.
  -Херр Хольц, вас долго не было, где старик?
  -Сейчас придёт. Его уговаривает Мингли.
  -Как меня радуют эти недолюди. Их можно убивать, их можно унижать, а они всё равно будут прислуживать своим хозяевам.
  -Мы ему не хозяева.
  -Ну ничего, скоро будем. Скоро весь мир будет колонией Германии.
  -Скажите, херр Менгеле, это вы её...
  -А зачем вы этим интересуетесь? Хотя... Да. Только это случайно вышло. Я хотел с ней, ну вы понимаете. Подошёл к ней, обнял её, а она меня ударила, я её тоже. Он упала и край дороги осыпался. Ну я бросился всех звать, типа я увидел, как она упала, ну мне не поверили, а дальше ты сам всё знаешь.
  -...
  -Что ты молчишь? Шуррману вон можно, а мне- нельзя. Думаешь, он вернётся в горы и будет тут жить. У него жена беременная дома. Да какая женщина- арийка, отец в СС служит, красавица, а он.
  Шуррман опустил глаза в пол. Неожиданно ему стало стыдно. Он предал и свою жену, и Джу.
  Из дома вышел старик, Мингли и Джу, которая бросилась на шею Шуррману и страстно поцеловала его, громко крикнув: "Ихь липе дихь, Атольф!". Шуррман крепко обнял её, а сам покраснел от радостного взгляда Менгеле, который глядел так, как будто говорил: "Ты такой же, как я. А если бы она тебе отказала, убил бы?"
  Мингли пожал руку Хольцу, плюнул в сторону Менгеле и пошёл домой. Джу стояла и плакала. Старик показал на себя и назвал своё имя: "Лей Минж", а после показал на гору и добавил: "Геэн!".
  По самым лучшим расчётам до перевала Шё надо было идти 2 дня, но погода в горах была ужасной и путь до перевала занял чуть больше 3 дней. Последний день выдался особо тяжёлым, но Менгеле не давал передышки ни на минуту, хотя устал сам. Погода ухудшалась и неожиданно для всех в небе вспыхнула молния. Старик отвернулся, встал на колени и начал что-то шептать. Менгеле не стал дождаться конца молитвы и грубо пнул старика. Лей упал лицом на снег, но тут же встал и, указав пальцем в небо испуганно прошептал: "Демонен!". Менгеле грубо засмеялся и повторив жест старика также с испуганным видом прошептал: "Gewitter!". Поведение Менгеле разозлило даже Пёллеса, который лучше всех членов экспедиции относился к доктору. Он сделал суровое выражение лица и мрачно спросил оберштурмбанфюрера:
  -Херр Менгеле, а как вы оказались в оккультном отделе, если вы не верите ни во что сверхъестественное?
  -Глупо рассуждаете, херр Пёллес, я верю, что в нашем мире есть что-то такое, что мы пока объяснить не можем, но если оно есть, оно подчиняется законам науки. Не так ли, херр Ртайштайн?
  -Впервые с вами соглашусь.
  -Вот и прекрасно.
  -А старичка то вы зачем ударили.
  -Херр Пёллес, во-первых я не обязан вам ничего объяснять, а во-вторых он мог посеять среди вас панику, да и останавливаться нам нельзя.
  Не выдержав, в разговор встрял Хольц.
  -А как же совесть, офицерская честь?
  -Вы ещё человеком его назовите! Scheiße, как таких в СС принимают?
  -Хорошо, если вы правы, и он- нечеловек, пусть он даже разумное животное, разве можно бить беззащитного зверя, учить его.
  -Мне не интересна ваша философия, херр Ртайштайн, из-за вас мы задерживаемся, а буря- только усиливается.
  Менгеле толкнул старика, и тот, прошептав что-то наверняка грубое в адрес Менгеле, медленно пошёл вверх по горной тропинке. Несколько часов экспедиция поднималась вверх по склону, а потом спускалась и шла через пещеры, но ближе к вечеру, когда уже почти стемнело, они дошли до перевала Шё. Старик гордо выпрямился и остановился. Красный и еле живой Ртайштайн упал на снег и не хотел делать никаких движений. Менгеле сел на камень, возле умирающего от усталости штурбанфюрера, и приказал разбить лагерь. Краус, Пёллес, Хольц и Шуррман быстро выполнили приказ оберштурбанфюрера. После этого офицеры вместе со стариком быстро перекусили и легли спать.
  Проснулись все от нескольких выстрелов из пистолета. Стрелял Менгеле. Он как и всегда встал раньше всех, и пытался разбудить остальных офицеров, но помог ему в этом только пистолет. Старик ушёл ещё до того, как проснулся Менгеле. Офицеры быстро поели, собрали палатки и рюкзаки и выдвинулись дальше. Хуже всех себя чувствовал Ртайштайн. Никогда в жизни он так много не двигался, на утро у него болело всё: голова, спина, руки, ноги. Его медлительность и усталость страшно раздражали Менгеле, и тормозили остальных членов экспедиции. Через 2 часа Ртайштайн сел на снег и сказал, что больше никуда не пойдёт. Пришлось делать ещё один привал. Менгеле был на грани нервного срыва и смотрел на штурмбанфюрера, как на своего личного врага. После привала экспедиция опять выдвинулась в путь, но прошли они опять не долго. Офицеры дошли до огромной пещеры, где, по документам, должна была проходить предыдущая экспедиция. Идти приходилось по тоненькой и очень сколькой тропинке, которая выглядела так, как будто вот-вот должна была обвалиться. Первым на неё вступил Краус, за ним шёл Менгеле, за доктором шёл Хольц, а за Хольцем все остальные. Когда Краус, Менгеле и Хольц уже дошли до конца тропинки и вышли на небольшой уступ, где то в глубине горы раздался сильный толчок, тропинка обвалилась и Ртайштайн, Шуррман и Пёллес полетели вниз, а на них с потолка пещеры упало несколько больших сосулек. До дна обрыва было почти 4 метра, тела засыпало снегом, у упавших практически не было шансов остаться в живых.
  -Scheiße! Мы остались без лекарств и пути обратно!,- гневно прокричал Менгеле.
  Хольц не мог прийти в себя. Ртайштайн был для него как брат, он не представлял где-бы он был, если бы штурмбанфюрер не помог ему в Кёльне. Он вспомнил, как Ртайштайна провожала Ангелика. Что же будет с ней? В это тяжело было поверить, но она очень любила Даниэля. Краус тоже не мог произнести ни слова. Наконец Менгеле пришёл в себя и снял фуражку.
  -Это печально господа офицеры, но надо двигаться дальше. Светлая память погибшим во имя великой Германии. Я попрошу херра Гимлера, чтобы он наградил их посмертно и помог их семьям. А теперь надо двигаться.
  -Херр Менгеле, вы меня конечно извините, но я очень хорошо их знал. Я прошу сделать привал и почтить их память.
  -Ладно. Выйдем из пещеры и остановимся, херр Краус.
  -Спасибо, херр оберштурмбанфюрер.
  Остатки экспедиции тронулись вперёд.
  Хотя Менгеле, Хольц и Краус думали, что всё, кто упал погибли, это было далеко не так. Ртайштайн упал на кучу снега, и хотя сильно ушибся через полчаса пришёл в себя. У него болела голова и дрожали руки. Первым делом он бросился проверить своих товарищей. Пёллес упал головой на ледяную глыбу, залив её кровью. Она проткнула ему лицо и разбила череп. Шуррман лежал неподалёку, возможно при падении он выжил, но огромная сосулька упала ему на живот и насквозь его проткнула. Рташтайн осмотрел свой рюкзак. Часть вещей в нём были разбиты, а часть одежды была усыпана осколками стекла. Ртайштайн выбросил её рядом с тем местом, где он недавно лежал, и вещи стали заметно легче. После этого Даниэль несколько раз крикнул: "Помогите!", но экспедиция уже вышла из пещеры, поэтому его никто не слышал.
  Ртайштайн не терял надежды их найти и пошёл к узкому тоннелю, который был единственным выходом из ледяного оврага. Вдруг из тоннеля раздался звук взрыва. Ртайштайн втянул живот и с трудом стал продвигаться по тоннелю к источнику звука. Тоннель разделялся за несколько других. Один вёл вверх, а другой вниз. Даниэль оставил достал нож и стал спускаться вниз, делая на стене небольшие заметки, к счастью фонарь не разбился во время падения. Тоннель то сужался, то расширялся, воздух становился затхлым. Но Ртайштайн решил добраться до источника звука. Наконец он дошёл до тупика. Тоннель заканчивался небольшой круглой комнатой, в которой ничего не было, кроме неизвестного вещества, которое несколькими пятнами прилипло к стене. Красная вонючая слизь, которая немного светилась в темноте. Ртайштайн подошёл к одному пятну и потрогал его пальцем, после снял рюкзак с плеч и открыл его. Почти все пробирки, кроме нескольких разбились во время падения, кроме нескольких, в которые Ртайштайн набрал неизвестную ему слизь. Вдруг толчок из-под земли повторился. Ртайштайн встал и стал подниматься к перекрёстку. Ему хотелось выяснить от куда идут толчки, но если бы он спустился ещё ниже, он не смог бы нагнать Менгеле, Крауса и Хольца. Ртайштайн стал подниматься вверх, пока не дошёл до ледяной стены, за которой слышалась немецкая речь. Даниэль замер. Он стал бить ножом в стену и очевидно его услышали, потому что разговор прекратился.
  -Это я- Даниэль!,- крикнул штурмбанфюрер.
  -Ртайштайн?
  -Он не мог выжить.
  -Ломай стену,- послышались крики снаружи.
  Кто-то начал бить топором в ледяную стену. Через несколько минут стена обвалилась и на шею Ртайштайну бросился Хольц.
  -Даниэль, выжил! А где остальные?!,- прокричал, улыбаясь, он.
  -Они не выжили. Я упал на снег, Пёллес разбил голову об лёд, а Шуррмана насквозь проткнула сосулька.
  -Жаль ребят.
  К Ртайштайну подошёл Менгеле и похлопал его по плечу:
  -Молодец, что нашёл нас. Лекарства целы?
  -Да. Только оборудование всё пришло в негодность.
  -Баночки для проб тоже?
  -Да. Все.
  -Плохо. Ладно. Сегодня мы больше идти не будем. Отдыхай. Завтра придётся идти без остановок до вечера.
  -Так точно, херр Менгеле.
  Менгеле залез в свою палатку и застегнул её изнутри. Ртайштайн сел к костру и Краус вместе с Хольцем налили ему спирта. Перенервничавший Даниэль залпом выпил спирт, хотя до этого никогда не пил крепких напитков, и через несколько минут залез в палатку и уснул.
  На следующий день Менгеле разбудил всех очень рано. Ртайштайн устал на столько, что в его голове летали мысли о том, что лучше бы было бы остаться лежать в пропасти и там же умереть. Единственным облегчением было то, что из сумки была выброшена часть вещей. Члены экспедиции перекусили консервами с чаем, который сготовили на костре, потушили пламя, собрали вещи и двинулись вперёд по узкой горной тропинке к своей цели. Менгеле разделил маршрут, он решил проходить в день по 1450 метров и по его расчётам через 2 дня они должны были оказаться в том месте, куда выдвигалась экспедиция. Но по дороге они сбились с маршрута и сделали крюк почти в 600 метров, но всё же не остановились, а с опозданием на 2 часа добрались до своей цели. Следующий день прошёл благополучно и невыспавшиеся и уставшие офицеры дошли до последнего перевала, за которым должен был виднеться город.
  Строгий оберштурбанфюрер дал всем выспаться, хотя сам встал рано, поспав всего 3-4 часа. Ртайштайн удивлялся нечеловеческой стойкостью Менгеле. Он, казалось, никогда не уставал, никогда не испытывал эмоций, никогда никого не жалел. Даниэль побаивался мрачного доктора, но ему было интересно узнать: чем живёт Менгеле, чем интересуется по мимо науки, любит ли он кого-то. Способно ли что-то вызвать его сочувствие и самое главное- есть ли на его руках та кровь, о которой все говорили ещё в институте. Ртайштайн не мог и не хотел верить в то, что Гиммлер, человек которого он безмерно уважал мог так хорошо относиться к убийце. Менгеле уважали все, все кого он знал, кроме завидующих ему однокурсников. Но может быть это был тот случай, когда зависть являлась чем-то хорошим? Авторитет Менгеле был на столько высок, что Ртайштайн считал, что через несколько лет Менгеле мог стать национальным героем. Менгеле был "человеком режима". Строгий, никогда никуда не опаздывал, не испытывал никаких чувств, а самое главное он всегда был согласен с тем что говорить власть. И дело даже не в диктате Гитлера, а в том, что Менгеле был с ним абсолютно согласен. И Ртайштайн, и Хольц, и Краус были патриотами Германии, были готовы отдать жизнь за свою Родину, восхищались Адольфом Гитлером, но каждый мог сказать что-то плохое и про власть, и про режим. Менгеле не мог. И дело не в том, что он не имел своего мнения, а дело в том, что его мнение полностью совпадало с мнением властей. Абсолютно также было бы если бы Менгеле жил в США или СССР, если бы в Германии был другой режим, это бы тоже ничего не меняло. Просто Менгеле был идеальным, это раздражало Ртайштайна так же, как Менгеле ртайштайновская неаккуратность и внешность.
  Ртайштайн не мог отделаться от этих мыслей и потому спал мало, но вида не подал и даже сказал, что очень хорошо выспался. За завтраком Менгеле достал бутылку коньяка, которую он бережно хранил в своём рюкзаке и налил всем по рюмке, после чего сел возле костра и произнёс тост:
  -Ну, вот мы почти добрались до этого города. Я не знаю, что находится за этим перевалом, что случилось нашими товарищами, которые отправились в экспедицию раньше, но я знаю точно, что мы выполним задачу, которую поставил там лично Генрих Гиммлер. Германия надеется на нас. Возможно, сегодня мы найдём что-то такое, что не видел никогда не один человек на Земле. Возможно, сегодня мы умрём. И я буду счастлив умереть во имя Германии и Адольфа Гитлера, как наши товарищи херр унтерштурмфюрер Шуррман и херр гауптштурмфюрер Пёллес. S*** H***! H*** H***!
  Все подняли рюмки вверх и громко прокричали:
  -S*** H***! H*** H***!
  После завтрака все стали собирать вещи, Менгеле приказал Ртайштайну осмотреть Хольца и Крауса, Даниэль проверил офицеров и доложил Менгеле, что с ними всё в порядке. После этого экспедиция начала подъём на гору. Впереди виднелись старые, поношенные стены буддийских храмов, с развивающимися флагами на стенах и куполах. Все остановились. Экспедиция почти достигла места своего назначения. Осталось только спуститься и вот: они на месте. Менгеле приказал ускориться, благо дорога шла вниз и не была покрыта льдом, поэтому через полчаса офицеры стояли у разбитых ворот. То что они увидели поразило их до глубины души.
  Здания в городе почти не повредились, дороги были чистыми аккуратными, но самое главное, что дома, да и вся архитектура этого места напоминала обстановку начала 20 века, но никак не глубокой древности. Даже холоднокровный Менгеле не знал, что делать дальше. 3-4-этажные дома из серого кирпича, небольшие деревенские домики, потрескавшаяся асфальтированная дорога,- всё это поражало и пугал одновременно. Ртайштайн первый пришёл в себя и тихо произнёс:
  -Почему тут в горах... Кто это сделал? Явно не древние племена.
  Наконец и Менгеле очнулся от кошмара и попытался составить хоть какой-то план действий:
  -Это всё очень странно. Если здесь жили те, кто мог это построить, то они могут оставаться здесь и сейчас, а если это так, то скорее всего они убили офицеров из отдела древней истории.
  Менгеле осмотрелся. Впереди за углом стоял маленький домик, похожий на магазин. Менгеле достал оружие, все последовали за ним. Он подошёл к магазину и осторожно приоткрыл дверь. Внутри было темно и тихо. Офицеры включили фонари и вошли внутрь. Это на самом деле был магазин, но все прилавки были пустыми, на прилавке лежала пыль.
  Менгеле кинул вещи на пол и сел возле них:
  -Уже вечер, но нам надо осмотреться. Херр Ртайштайн и херр Хольц, ваша задача осмотреть ближайшие дома. Ночью будем спать по очереди.
  -А если мы кого-то встретим?
  -Не несите чушь, херр Хольц. Здесь не может никого быть.
  -Вы же сами говорили...
  -Не важно, что я говорил. Но оружие возьмите, мало ли что. Может быть дикое животное. Идите. Даю вам 2 часа. Сейчас 17:38, в 19:39 обязаны быть здесь.
  -Так точно, херр Менгеле.
  -Всё. Идите.
  Хольц и Ртайштайн взяли оружие, фонарики и зажигалки и вышли из дома. На улице стояла полная тишина, если не считать ветра, который раскачивал колокольчики и флаги. Висящие на каждой крыше каждого дома. Ртайштайн медленно двигался вперёд, Хольц шёл за ним, постоянно оглядываясь, и стараясь дышать как можно тише. Они зашли в ближайший трёхэтажный дом. Нигде в доме не было пыли, на полу в прихожей, возле лестницы, лежал старый ковёр, офицеры поднялись по лестнице и перед их взглядом предстал старый ржавый лифт, один из тех, которым в Германии пользовались в конце 19-ого столетия. Невозможно было заметить ни следа пребывания человека, хотя чистота и прибранность намекали на то, что в доме кто-то постоянно убирался. Хольц остался на первом этаже, а Ртайштайн поднялся на второй этаж и стал осматривать все комнаты. В каждой была различная обстановка, но нигде не было мусора, грязи, разбросанных вещей, кое-где на креслах даже висела одежда: мужская и женская, но ни следа того, кто может эту одежду носить. Нацисты тщательно обследовали все комнаты и после этого вышли из дома.
  После этого они направились в самый большой из виднеющихся здесь домов. Дом был самым обыкновенным, такие как он стояли по всей Европе. Компактный, 4-ёхэтажный, сделанный из каменных плит. В таком доме в Берлине жил Хольц, но увидеть подобное строение здесь- в древнем заброшенном городе, в котором возможно более тысячи лет не было ни одного человека, это было странно и одновременно ужасно. Ртайштайн и Хольц медленно приоткрыли дверь, зашли в подъезд и также осторожно её закрыли. В доме было тепло и пахло смертью. Вернее запаха никакого не было, но сжатый, затхлый воздух ассоциировался у офицеров со старинным склепом. Нацисты медленно прошли внутрь и замерли от ужаса. Перед ними, на животе, лежал мёртвый офицер СС, с нашивкой "Аненербе". Хольц замер и нагнулся к трупу. Умер офицер от сильного удара в спину, чем-то острым, похожим на грабли. Хольц приподнял тело. Лицо офицера было узуродовано до безобразия. Либо после смерти, либо до неё, кто-то несколько раз ударил его чем-то тяжёлым по лицу, пробив лоб, сломав нос и выбив один глаз. Хольц засунул руку в нагрудный карман трупа и достал от туда удостоверение СС.
  -Ганс, что там?,- не выдержав паузы робко произнёс Ртайштайн.
  -Сейчас. Эберт Урзул- унтерштурмфюрер СС, член "Аненербе", из отдела древней истории.
  -Так это они сюда в прошлом году отправлялись?
  -Да. Только почему труп так хорошо выглядит.
  -Здесь холодно. Хотя всё равно это странно. Надо возвращаться к нашим.
  -Кто его так?
  -Да не знаю я. Так в любую мистику поверишь.
  -Нам то что делать?
  -Я не знаю. Надо поговорить с Менгеле. Возможно он знает что-то побольше, чем мы.
  -Его тут оставим?
  -А куда ты его? Пусть пока тут лежит. Если оберштурмбанфюрер прикажет- закопаем с утра.
  -Ладно. Возвращаемся, только дай сфотографировать тело.
  -Хорошо.
  Хольц достал небольшой фотоаппарат и сделал несколько фотографий, после чего вместе с Ртайштайном вышел из дома и направился к магазину, где их ждали Менгеле и Краус.
  Менгеле нервно похаживал от одного окна к другому, Краус сидел на полу и мрачно и испуганно глядел на своего командира. Когда офицеры вошли в дом Менгеле набросился на них:
  -Почему вас так долго не было? Я приказал вернуться в 19:39. А сейчас- 20:27. Вы нарушаете приказы своего непосредственного командира, господа офицеры.
  -Херр Менгеле, мы нашли офицеров из прошлой экспедиции.
  -Всех?
  -Нет. Только Эберта Урзула. Его убили.
  -Что вы несёте, херр Хольц. Как это: убили?
  -Над ним издевались, возможно пытали.
  -Вы были внутри этих домов?
  -Да. Обстановка там обычная, будто в Германию попал лет на 40 назад.
  -Я не понимаю. Ладно. Сейчас я приказываю всем лечь спать. Встаём с рассветом. Завтра будем подниматься в центральное здание. Скорее всего: либо храм, либо дворец. Возможно там что-то узнаем. Спим по очереди. Первый-я.
  После этого уставшие офицеры залезли в спальные мешки и крепко заснули, а Менгеле остался следить за порядком и выслеживать врагов.
  Ртайштайн проспал недолго, уже через 4 часа, его аккуратно растолкал Краус. Он был испуган и глядел на Ртайштайна взглядом избитого ребёнка. Настроение Крауса передалось Даниэлю и он, стараясь говорить как можно тише, заговорил с Краусом.
  -Карл, на тебе лица нет, что случилось?
  -Прислушайся, может мне кажется...
  Ртайштайн замер. Казалось, где-то вдали слышались чьи-то шаги, но звуки эти были настолько тихими, что если бы не гробовая тишина, то услышать их было бы невозможно.
  -Даниэль, ты тоже это слышишь?
  -Да. Только тихо.
  -Может, разбудим остальных?
  -Нет. Давай подождём.
  Краус и Ртайштайн замолчали и старались даже дышать как можно тише. Шорохи на улице усиливались, где-то раздалось монотонное постукиванье. Ртайштайн встал и растолкал Хольца и Менгеле. Все четверо замолчали и стали вслушиваться в звуки на улице. Менгеле махнул рукой, приказав остальным взять оружие. Офицеры медленно поднялись и медленно отступили к стене. Шорохи на улице усиливались, кто-то начал скрестись в дверь. На улице послышался глухой рык и стон, кто-то начал бить чем-то тяжёлым в стену. Офицеры сняли оружие с предохранителя и ждали, когда враги ворвутся в дом. Один из врагов начал пытаться выбить дверь, затем к нему присоединился ещё кто-то. Дверь не казалась крепкой и через несколько минут раздался хруст, доска отвалилась и, сквозь щель, показалась мускулистая, изрезанная рука. Менгеле вздрогнул и громко крикнул: "Огонь!". Нацисты начали стрелять по руке и существо взвыло от боли. Пули разбили замок, дверь со скрипом открылась и существа ворвались в дом. Их было около 15. Ртайштайн, первый раз участвовавший в серьёзной перестрелке, закрыл глаза и стрелял куда-то вперёд. Прошло меньше 2-ух минут, но ему показалось, что прошла вечность. Перед нацистами, на полу, все в крови, лежали расстрелянные тела неизвестных существ. Они напоминали людей, но их тела были изуродованы ранами, а лица были какими-то нечеловеческими, звериными. На многих не было одежды, те на ком её не было совсем, были кастрированы, но один труп выглядел как-то необычно и привлёк внимание офицеров. На нём не было одежды, кроме белой гимнастёрки, которая была всем очень знакома. Менгеле подошёл к телу, перевернул его и снял с него майку. На маленькой бирке, нашитой возле воротника, было написано: "Die Schutzstaffeln. SS". Все отступили на несколько шагов назад как будто чего-то испугались. Менгеле внимательно осмотрел труп, но больше ничем он от других не отличался. Краус не выдержал молчания и осторожно спросил:
  -Херр Менгеле, что нам теперь делать?
  -Я не знаю. В любом случае, нам не понять того, что тут происходит. Неизвестно сколько их всего тут, и что ещё тут может скрываться. Завтра поднимемся в самый большой храм в центре. Осмотримся там, возможно чего-то выясним, сфотографируем тут всё, а после начнём спуск с гор. Сюда надо сотню таких как мы отправлять, с хорошим оружием. Нас хоть четверо, а их было меньше, они и пропали. Сейчас спать. Хольц, сфотографируй их и выброси с Краусом за дом. Спать будем по очереди. Один спит, трое охраняют. Каждому на сон выделяется 2 часа.
  Первым спать лёг Ртайштайн. Хольц и Краус, одев перчатки, стали с брезгливостью выносит трупы. Менгеле перезарядил автомат, поставил его на предохранитель и закурил. После того, как тела вынесли из дома, Менгеле достал нож и пошёл за дом, после чего вернулся с большим окровавленным куском мяса, который он аккуратно положил в небольшой железный кейс и спрятал к себе в рюкзак.
  Ночь прошла быстро. 8 часов пролетели как один миг и во уже Солнце вылезло из-за горной вершины и осветило своими лучами таинственный город. Последним лёг спать Менгеле, прошло все полчаса, но он, как будто почувствовав появление на небе ближайшей к нам звезды, проснулся и подошёл к окну. Краус подбежал к Менгеле и спросил, будет ли оберштурмбанфюрер ещё ложиться спать, доктор ответил, что нет. Он приказал офицерам поесть, но есть никто не хотел. Всем хотелось лишь побыстрее покинуть манящее, таинственное, но проклятое место, которое ужаснуло бы любого человека. Менгеле всё стоял и глядел на поднимающееся, с которым он себя сравнивал. Он чувствовал себя таким же как оно. Молодым, талантливым, человеком, который когда-нибудь будет управлять чьими-то жизнями, и, что те, чьими жизнями он будет управлять, будут видеть в нём не человека, а существо не из этого мира. Наконец Солнце поднялось и Менгеле оторвал свой взгляд от неба и опустил его на сидящих на полу офицеров. Он махнул головой и монотонно произнёс:
  -Пойдём. Остался последний рывок. Помните мы делаем это не ради себя, а ради страны.
  Все поднялись и вышли из дома.
  Центральный храм, манящий своей красотой и блеском, находился на акрополе города и возвышался над покинутыми и забытыми строениями, построенными неизвестно кем, неизвестно когда. Все улицы города собирались в одну большую, которая превращалась в широкую лестницу с огромными ступенями, которая вела к главным воротам храма, по ней нацисты и поднялись к ним. Ворота храма были настолько большие, что тяжело было представить, как в горной местности можно было такое построить. Архитектура храма вместе с двором заметно отличалась от архитектуры города. Храм был похож на сотни и тысячи таких же, построенных по всей Юго-восточной Азии ещё в 10-11 веках. Во дворе стояли молитвенные барабаны и шест с небольшим латунным колокольчиком, который вздрагивал и слабо звонил во время каждого дуновенья ветра. Хольц достал фотоаппарат, сфотографировал с холма сам город, потом внутренний двор храма, а после прошёл вместе со всеми к раскрыт дверям.
  Внутри храм не был похож на традиционную буддийскую пагоду. Скорее наоборот. Везде стояли какие-то странные сосуды, из которых неприятно пахло, висели какие-то тряпки, но больше в зале не было ничего. Ни рисунков, ни барабанов, ни книг, ничего, кроме маленькой двери, в самом углу комнаты. Которая к тому же была заграждена огромной вазой. Нацисты внимательно осмотрели зал, который не представлял для них ничего интересного и отодвинули вазу, чтобы пройти в следующую комнату. То что они увидели там заставило вздрогнуть даже Менгеле.
  В центре комнаты стоял ритуальный стол, на котором лежал труп человека, одетого в форму СС. Он лежал на спине, а в его оголённую грудь был воткнут ритуальный кинжал. Из-за сильного мороза труп почти не повредился, хотя его лицо обладало, каким-то слишком мёртвым выражением. Хольц замер на месте и не мог оторвать взгляда от тела. За свою жизнь он видел много убитых, но этот заставлял его содрогнуться от ужаса. Хольц не понимал, что происходит, но ему казалось, что кто-то молча смотрел на него, его друзей и доктора Менгеле. Этот кто-то внимательно вглядывался в самих нацистов, пытаясь разглядеть их души. Хольц задрожал, но нашёл в себе силы закрыть глаза. Его толкнул Менгеле. Хольц был красным, с его испуганного лиц капал горячий пот и падал на холодный пол. Он опять закрыл глаза. Менгеле ударил Хольца по щеке и громко крикнул:
  -Херр Хольц, с вами всё в порядке?
  -Да, херр оберштурмбанфюрер, всё хорошо. Просто голова закружилась, наверное мало спал.
  -Осторожнее. Мы и так потеряли двух человек, если с вами что-то случится, мы не сможем донести вас до города.
  -Я всё понимаю.
  Хольц перестал смотреть на труп и поднял глаза на стену. На стене было несколько изображений, которые были похожи на наскальные рисунки или описание какого-то мифа. Всего их было 4. На всех из них был изображён некое существо с четырьмя толи руками, толи крыльями. На первой существо сидело внутри чёрного круга и держалось руками за голубой шар. На второй- шар стал красным, а существо уже не держало его в руках. На третьей- было монстр находился в чёрном круге, но ничего не держал и рядом с ним ничего не было, а на четвёртой этот же монстр высунул одну из своих рук-крыльев за предел окружности. Хольц достал фотоаппарат и сфотографировал изображение, а потом труп на ритуальном столе. У него сильно кружилась голова от страха и зловоний, ему казалось, что он знает, что это за существо, но он боялся думать об этом, он хотел, чтобы все мысли об этом исчезли из его головы.
  Менгеле тоже обратил внимание на странные рисунки, и, пока Ртайштайн осматривал труп, а Краус стоял с автоматом наготове у двери, внимательно осмотрел каждое из четырёх изображений, после чего обратился к Хольцу, Краусу и Ртайштайну:
  -Ну и что вы об этом думаете.
  -Я не знаю, херр Менгеле, но мне страшно.
  -Хольц, никто не понимает, что тут происходит, но вы же нацист. Вы должны ничего не бояться.
  -Я понимаю, но это место. Вы- биолог, объясните, что за существа напали на нас ночью?
  -Я сам не знаю, херр Хольц.
  -Я тоже, и поэтому мне страшно.
  -У нас нет оборудования, нас мало, нет смысла здесь больше задерживаться, надо спускаться с гор. Те люди, которые напали на нас ночью не были похожи на разумных, поэтому вряд ли убили наших офицеров. Сюда надо возвращаться, но людей брать около ста человек,- добавил Ртайштайн.
  Менгеле стал ходить из стороны в сторону с мрачным выражением лица, но ему самому хотелось побыстрее уйти из проклятого места как можно скорее, а потому, помолчав ещё пару минут, Менгеле выпрямился и тихо добавил:
  -Хорошо. Во дворе храма разобьём лагерь, поедим и будем спускаться.
  Затем он вышел из комнаты, офицеры последовали за ним.
  После отдыха нацисты собрали свои вещи и собрались уходить из страшного города. Путь в Суэцунь оказался куда легче, чем в мёртвый город, дорога чаще всего шла вниз, "горная болезнь" постепенно отступала, лучше дышалось, и поэтому в день экспедиция проходила в два раза больше, чем в прошлый раз. Даже Ртайштайн собирал в кулак последние силы и не отставал от других. Единственной крупной преградой для команды Менгеле стал обвал, на котором погибли Пёллес и Шуррман, пришлось идти путями, по которым вышел Ртайштайн и добираться до выхода через подземные тоннели, благо подземных толчков больше не было, как и неизвестной слизи, которую видел Ртайштайн. На месте гибели лежали присыпанные снегом трупы Пёллеса и Шуррмана. Все нацисты, увидев своих мёртвых сослуживцев, сняли головные уборы и почли их память, только доктор Менгеле не участвовал в этом обряде, а молча стоял в стороне и глядел на своих подчинённых.
  Через 4 дня нацисты были уже в Суэцуне. Поскольку местные жители смотрели на них, как на прокажённых, Менгеле приказал пройти ещё 7 километров и дойти до посёлка Кунггар, из которого Менгеле связался с аэропортом в Лхасе и Берлине, в Берлине ответили, что самолёт прибудет через 21 час, а потому офицеры остались на ночёвку в маленькой гостинице в Кунггаре, позвонив в лхасский аэропорт, и попросив за ними подъехать с утра.
  Менгеле разбудил всех в 7 часов, хотя всем хотелось спать из-за нечеловеческой усталости и обилия кислорода в воздухе, по сравнению с горами, приказа оберштурмбанфюрера нарушить было невозможно. В 11 немцы были уже в аэропорту и ждали своего самолёта, который прилетел через 2 часа. Пилот проверил документы офицеров и самолёт поднялся со взлётно-посадочной полосы. Всю дорогу члены экспедиции молчали. Ртайштайну, казалось, что всё это плохой сон, и что он вот-вот закончится. Он вспоминал Пёллеса и Шуррмана, с которыми дружил уже несколько лет, он не мог представить себе, что их больше нет. Он вспоминал, как он пил с ними, как весело проводил время, как они вместе мечтали прославить свою Родину, а теперь их нет. А как же беременная жена Шуррмана? Что она сделает с собой и ребёнком, если узнает, что её Адольфа больше нет. А ведь какая обидная смерть? Погиб не на войне, не от пули, а просто из-за обломившегося куска льда. Скупая мужская слеза скатилась из глаза Ртайштайна и упала на пол самолёта, но никто этого не заметил, потому что все были погружены в свои мысли и всем было также тяжело и грустно. Через час подобных размышлений Ртайштайн облокотился на спинку кресла и уснул.
  Проснулся он во время посадки самолёта в секретном аэропорту под Берлином, на часах было 5 часов утра. Даниэль потянулся, достал свои вещи и вышел из самолёта. Возле аэропорта ждала служебная машина, которая должна была доставить всех офицеров по домам. Первый дом на пути оказался домом Рташтайна, Даниэль пожал руку Краусу и Хольцу, после чего поднялся по лестнице к своей квартире и тихонько постучал в дверь. За дверью послышался шум и её легонько приоткрыли. В коридор вышла Ангелика, которая бросилась мужу на шею и заплакала от счастья. Она прижалась лицом к его груди и со скорбью и радостью в голосе тихо сказала:
  -Наконец-то, Даниэль. Я так волновалась. Ты- живой. Я так по тебе скучала.
  Даниэль обнял жену и они прошли в квартиру. Поев, Ртайштайн лёг на диван и просто смотрел в потолок и улыбался. Он был дома, с любимой женщиной, вдали от того страшного проклятого места, в котором не было места живому человеку. Вечером Ртайштайну позвонил доктор Менгеле и сказал, чтобы тот приехал на следующий день к семи утра в приёмную Генриха Гиммлера. Ртайштайн не хотел никуда ехать, но нарушать приказ было нельзя, а потому ему пришлось встать в 5, погладить парадную форму и поехать к резиденции рейхсфюрера. Он приехал самым первым, скоро к нему присоединились Менгеле, Хольц и Краус, после того как все собрались, Менгеле аккуратно постучал в дверь кабинета рейхсфюрера и приоткрыл дверь. Рейхсфюрер сидел за столом и внимательно изучал какие-то документы. Увидев Менгеле, он улыбнулся и, махнув рукой, тихо сказал:
  -Проходите.
  Офицеры прошли внутрь и молча встали перед Гиммлером. Рейхсфюрер внимательно осмотрел каждого и удивлённо произнёс:
  -H*** H***, meine Herren! Херр Менгеле, я кажется сказал, позвать всех участников экспедиции, разве не так?
  -Херр рейхсфюрер, унтерштурмфюрер Адольф Шуррман и оберштурмфюрер Бенедикт Пёллес погибли во время выполнения задания.
  -Очень жалко. Они навечно останутся в нашей памяти. Херр Менгеле, расскажите о результатах экспедиции.
  Менгеле выпрямился и подробно рассказал обо всём, что случилось во время пребывания офицеров в Китае, умолчав об убийстве китайской девушки и женитьбе Шуррмана, а также упомянув, что у него есть кусок мышечной ткани тех существ, которые напали на них в городе.
  Гимлер слушал рассказ Менгеле, периодически посматривая на фотографии, сделанные Хольцем:
  -В это трудно поверить, ладно. Этим займётся специальная комиссия, херр оберштурмбанфюрер, вы должны передать биоматериалы в Специальную Лабораторию. Все остальные должны понимать, что разглашение подобной информации карается смертной казнью. Если кто-то что-то будет спрашивать, скажете, что вы были посланы расследовать убийство офицеров СС, никаких следов древнего города вы не обнаружили, а офицеры погибли из-за снежной лавины. Это понятно?
  -Так точно, херр Гиммлер.
  -Хорошо. Вы свободны. В ближайшие пару месяцев можете отдыхать, съездийте куда-нибудь отдохнуть, вы прошли непростое испытание, но всё, что вы делаете, вы делаете ради блага Германии. О семьях погибших я обязательно позабочусь. Можете идти. S*** H***!
  Все офицеры подняли руки и в один голос закричали нацистское приветствие, после чего вышли из кабинета. Менгеле сразу спустился по лестнице и побежал к своей машине. Ртайштайн, Хольц и Краус остановились. Краус замер на месте и вдруг сказал:
  -Надо поговорить с семьями Шуррмана и Пёллеса.
  Ртайштайн поглядел на него, а затем на Крауса.
  -Давайте один из нас поедет к жене Шуррмана, а другой к родителям Пёллеса.
  -Как определим кто поедет, а кто нет?
  -Давайте вытянем спички.
  Хольц достал из кармана три спички, надломил две из них, и зажал все три в кулаке. Сначала тянул Краус, потом Ртайштайн, обоим выпала короткая. После этого они решили, что Даниэль поедет к жене Шуррмана, а Краус- к родителям Пёллеса, Хольц же ехал к себе домой.
  Ртайштайн вышел из здания и сразу решил поехать к дому Шуррмана. Он несколько раз был у него в гостях и хорошо знал его жену, девушку ангельской красоты, которая до безумия любила Адольфа. Однажды он изменил ей и она 2 раза пыталась покончить с собой, после чего долго лечилась, но Адольфа не бросила. Когда она узнала, что беременна её жизнь преобразилась до неузнаваемости. Для неё было высшим счастьем носить в себе ребёнка Адольфа, который тоже хотел детей и даже стал вести порядочную жизнь и изменять жене. Но несмотря на всё Алина любила своего мужа и поддерживала его в любой ситуации, трудно сказать испытывал ли Адольф к ней что-то подобное, хотя, казалось, он любил всех женщин Германии, да и не только Германии, одновременно.
  С такими мыслями Ртайштайн доехал до дома Шуррмана, который находился на улице Штубенраухштрассе. Даниэль поставил свою машину перед подъездом у дороги и вошёл в дом. В подъезде не горел свет, что-то скрипнуло у лестницы. Ртайштайн вздрогнул и сделал несколько шагов назад, невольно проведя ассоциацию с мёртвым городом в Тибете, но очнулся от нахлынувшего страха и поднялся по лестнице на третий этаж. На этаже свет горел и Даниэль с лёгкостью нашёл квартиру под номером 69, в которой жил Шуррман. Он постучался, за дверью послышались шаги и скрежет ключа в замочной скважине. Дверь открыла Алина. Она удивлённо посмотрела на барона, поздоровалась и спросила:
  -Даниэль? Это ты? Что случилось? Вы уже вернулись?
  -Да.
  -Проходи, я сейчас приготовлю кофе.
  Ртайштайн вытер сапоги о коврик, лежащий возле двери, и снял фуражку. Алина сделала кофе и пригласила Даниэля за стол.
  -Вас долго не было. Я начала беспокоиться. Но я верила, что всё будет хорошо и вы вернулись. Тяжело было?
  -Очень.
  -Адольф рассказывал, что ваш новый начальник, херр Менгеле, настоящий зверь. Это правда?
  -Да.
  -Даниэль, представляешь, я была вчера у врача, и он сказал мне, что у нас скорее всего будет мальчик. Адольф хотел, чтобы мальчика назвали Фридрих. Прекрасное имя, не правда ли? А если всё же родиться девочка, то будет Кристиной. Меня родители так хотели назвать. Даниэль, это прекрасно ждать ребёнка, вам с Ангеликой тоже надо заиметь детей. Я с ней говорила, а она говорит, что ты не хочешь. Почему?
  -Дети- это ответственность, а ты сама знаешь, какая у нас работа.
  -Ну, Адольфу она не мешает. Он такой заботливый стал, после того как узнал, что я беременна. Он один раз изменил мне, но после моей беременности, он каждый день клялся мне в любви. А, кстати, где он? Я так хочу его обнять. Он такой хороший.
  Ртайштайн поглядел в глаза Алине и взял её одной рукой за щёку, а вторую положил ей на плечо. Алина попыталась вырваться, но Даниэль не отпускал её.
  -Даниэль, отпусти. У тебя ведь жена есть, и я замужем, я только мужа своего люблю, Адольф всё узнает, он... он...
  -Не узнает.
  Ртайштайн закрыл глаза и обнял Алину. Она задрожала всем телом и тихо произнесла:
  -Почему... Не... Узнает...
  -Во время экспедиции на нас сошла лавина. Бенедикт и Адольф...
  Из груди Алины раздался какой-то нечеловеческий стон, пробравший Ртайштайна до глубины души. Алина оттолкнула Ртайштайна и бросилась на пол. Даниэль схватил её за руку и закричал:
  -Алина, подумай о ребёнке!
  -А не нужен мне ребёнок, без моего Адольфа!!! Я его одного всю жизнь любила!!! Только его!!! Да лучше бы я!!! Лучше бы я погибла, вместо него!!! Как мне теперь жить!!! Я повешусь!!! Повешусь!!! А-а-а!!!
  Ртайштайн схватил Алину за руку, потащил в спальню и бросил на кровать.
  -Успокойся!
  -Уйди, Даниэль, прошу. Ненавижу, ненавижу вас всех!!! Это всё этот проклятый режим и эта проклятая страна!!! Ненавижу!!! Всех вас!!!
  Алина вырвалась и ударила Ртайштайна ногой в живот. Даниэль упал на пол, Алина упала лицом на подушку и громко заорала. Ртайштайн понял, что её лучше оставить её одну, вышел из комнаты, позвонил в скорую помощь и вызвал Алине врачей. Врачи приехали через 15 минут и пошли в спальню, где рыдала и кричала Алина. Она проклинала всех: Страну, Гитлера, Гиммлера, СС, Аненербе, Китай и весь мир. Ртайштайн не мог этого слушать, вышел из дома, сел в машину и поехал к Ангелике.
  Он хотел спрятаться от всех бед и несчастий, жить вместе с Ангеликой в любви и спокойствии, но ведь любовь- красивая ложь, а вся жизнь состоит лишь из боли и страданий, да и сам Ртайштайн никого никогда не любил, кроме науки, любовь к которой, смешиваясь с его человечностью, подарила миру великого учёного, который однажды мог изменить его навсегда, но страдания, которыми пропитана человеческая жизнь, да и сам миф о любви не давал Ртайштайну жить в полную силы и дышать полной грудью, а лишь заставляли его плыть вместе со всеми по грязной и тёмной реке жизни, постоянно сталкиваясь с камнями непонимания, жестокости, идеологии, страсти, любви и обыкновенного, но разрушающего любую личность, серого спокойного быта, к которому так стремятся люди, у которых нет ни ума, ни цели в жизни.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"