Аннотация: Первая попытка)) Кошка, рассуждающая об Относительности и Радуге
Ключевые слова "кошка", "относительность", "радуга"
Принцип недеяния
В единый день
Сердце мое,
Мирскую познавшее скорбь,
Весенний ветр просквозил
И осенний разом.
Ёсано Акико
Мне нравится даосизм.
Инь и янь - кружочек дерева, с одной стороны черный, с другой - белый. И привязана эта чудесная штучка к очень интересной конструкции из веревочек, трубочек и палочек. Если подцепить кружочек когтем и подергать - оно будет качаться и звенеть. А может быть, даже и оторвется. Но тогда надо сделать вид, что это сделала не я.
Может, и поверят.
Принцип недеяния заключается, главным образом, в том, чтобы не делать ничего, чего ты делать не хочешь. Ни за что. К примеру, если не хочешь пробовать вареную рыбу или принимать витамин - умри, но не соглашайся. Делать нужно исключительно горячо желаемое. А принцип относительности добра и зла заключается в том, что хорошие вещи, которые тебя занимают, некоторые воспринимают как плохие - и наоборот. Поэтому с людьми иногда трудно ладить.
Вот например. Мое имя - Плакса. Но, видит небо, я никогда не плачу. Это они, люди, искаженно воспринимают мой голос - мое джазовое драматическое сопрано. Иногда я пою - и бывает два варианта реакции: либо хватают на руки, чешут за ушком, целуют в лобик и сюсюкают: "Ну не плачь, маленькая!" - либо швыряют тапком и вопят: "Да прекращай уже ныть!" У людей плоховато с чувством прекрасного. Высшие существа никогда не перепутают высокое искусство с истошными воплями. Высокое искусство - это мое пение. Истошные вопли - это у людей из динамиков. Или изо рта - смотря по обстоятельствам.
Когда мне хочется кушать, я сурово и решительно требую у них: "Дайте жрать!" Стучу лапой по ноге, запрыгиваю на табурет, стучу лапой по локтю. Стучу лапой по столу. Вы слышите, или нет?! Люди слышат и суетятся: "Не плачь, маленькая, сейчас будет паштетик..." Они никогда не понимают точно - но улавливают смысл. Основу, истину, очищенную от эмоций. По-настоящему значимая истина - очевидна.
Несколько огорчает, что не всегда понятно, в чем истина. Мир переполнен предметами и событиями с двойственной сущностью. Опасность и наслаждение могут подстерегать нас там, где их невозможно ожидать. Все относительно - и если это придумал взъерошенный на картинке, то он прав.
Взять, к примеру, сахарный песок. Будучи насыпан в сахарницу, он не имеет совершенно никакого смысла. Он несъедобен, неприятно пахнет и его трудно достать, чтобы поизучать поподробнее. Исследователь, разумеется, не остановится ни перед чем, но сахарница падает со стола с ужасным грохотом, разваливается на части - и приходится срочно делать вид, что это сделала не я.
Это мешает научному ходу мыслей.
И совсем другое дело, если сахарный песок находится в полиэтиленовом пакете. Такие пакеты - любопытная вещь сами по себе, но в сочетании с сахарным песком они превращаются в удивительный конструкт для созерцания и медитаций. Гонять пустой пакет по полу - младенческое занятие, хотя он и услаждает слух шуршанием, а когти - чудесным ощущением тянущегося и рвущегося. Совсем другое дело - пакет наполненный. Я взбираюсь на стол, запускаю коготь в полиэтилен и медленно тяну. Тут главное - осторожность и чувство меры. Сбрасывать на пол не надо - надо только подвинуть к краю и дать сахарному песку стекать вниз тоненькой шелестящей струйкой.
Вид песка, утекающего куда-то в незнаемое, подобно уходящему времени, вызывает у меня глубокие мысли и длинные ассоциативные ряды. Я поднимаюсь над мирской суетой, возношусь в высшие сферы - и наступает просветление.
Моя маленькая округлая лапа - черная, как у всех кровных сиамских кошек, и элегантная, как у всех кровных сиамских кошек, оставляет на сахарном песке Вечности симметричные отпечатки, подобные лепесткам. Я слышу легкий хруст, вспоминаю, как зимой, задумчиво прогуливаясь по балкону, вот так же давила тонкий слой наледи, похрустывала снегом и рассуждала о превратностях мира и быстротечности времени. И веник выводит меня из философской задумчивости.
Я не успела воспользоваться принципом недеяния. В экстремальной ситуации он гласит: если ты, все же, что-то сделал, сделай вид, что не делал этого. Иначе тебе могут не дать додумать до конца.
А люди взвинчены и раздражены. Мне кажется, они имеют совершенно противоположный взгляд на сущность сахарного песка вообще. Их дальнейшие действия выглядят вдвойне нелепо - они собирают горку песка на совок и высыпают в мусорное ведро. Они приняли некое компромиссное решение: им был нужен сахар на столе, мне - на полу, а в мусорном ведре он никому не нужен.
Его унесут из квартиры и выкинут в дырку в стене. Смысл?
Или взять, к примеру, сырую форель.
Всем - и людям в том числе - известно, что у меня маленький ротик. Маленьким ротиком тяжело откусывать пищу от больших грубых кусков. Поэтому я люблю паштет или мелкий фарш. Если все это учесть - добром или злом со стороны людей было оставить на разделочном столике целую сырую форель? С одной стороны, эта жирная мякоть очень приятна на вкус, но с другой - есть ее было на редкость тяжелой работой. Мой маленький ротик слишком деликатен; ужин меня утомил... хотя эту усталость можно, в какой-то степени, назвать приятной. При этом люди остались страшно недовольны мной - а я ими.
Рассуждая вульгарно, можно сказать - целая форель есть добро. Но по здравом размышлении приходит на ум, что это добро было бы абсолютно, если бы ее порезали на достойные моего ротика ломтики, а мне не выговаривали бы лишь за то, что внешний вид форели несколько пострадал. Поэтому подобный поступок можно счесть и злом, то есть - провокацией.
Даже долгие наблюдения и опыты не позволяют сделать вывод: поведение людей вообще - добро или зло?
Когда меня угощают телячьим паштетом или чистят кюветку, куда я справляю нужду - я склоняюсь к мыслям о добре. Я ценю хорошую кухню, а чистота везде, вплоть до самых низменных мест, создает душевную гармонию и вызывает эстетическую радость. Но веник и тапки - очевидные артефакты зла, предметы, созданные для зла изначально, и приходится признать, что сама возможность существования таких вещей в человеческом обиходе подрывает представление о людях как силе добра.
Каково же в этом мире относительных понятий существам с менее философским складом ума, чем мой?
Я сижу на подоконнике и смотрю вдаль. Это дает моей душе ощущение бесконечности мира и безбрежности разума. Сыро. Только что кончился дождь.
Люди обсуждают нечто в небесах. "Ах, - говорит женщина, - видишь радугу? Вот зримое доказательство, что ни белого, ни черного в чистом виде не существует! Мир чарующе многоцветен!" Мужчина делает вид, что согласен.
Сомнительный вывод из сомнительных посылок.
Во-первых, я же вижу, что и белый, и черный цвета существуют в чистом виде! Почему это мне не должно верить собственным глазам? Во-вторых, очевидно, что оттенков серого - миллионы, но каждый из них есть производное черного и белого в разных пропорциях. Это, вероятно, тоже следствие относительности всего сущего.
А прочее - дефект человеческой точки зрения. Вернее, особенности человеческой речи - ведь называя один оттенок серого "красным", а другой "желтым", они лишь классифицируют частности, но не делают выводы насчет целого.
И потом, как часто утверждается - ночью у них все кошки серы, даже я, кровная сиамская, черно-белая, как Дао. Как ни печально, люди просто наполовину слепы. Если даже на миг допустить мысль, что мне не вполне удается рассмотреть их "радугу", то они-то вообще не видят в темноте!
Высшее существо оттого и является высшим, что имеет неоспоримые преимущества, как в зрении, так и в интеллекте.