Аннотация: Рассказ, написанный для журнала "Пересадочная Станция" - нежное воспоминание о маленьких НФ-рассказиках в журналах типа "Подвиг" или "Вокруг Света" в восьмидесятые годы...
- Итак, господин Сибирцев, вы по-прежнему возражаете против возвращения госпожи Зяльи на родину?
- Простите, господин дознаватель, это не совсем точно. Мне представляется, что дома Зялья окажется среди абсолютных незнакомцев... а я ей свой. Я знаю, что Зялья еще не достигла возраста принятия решений, но все-таки не могу позволить господам из Совета совершенно игнорировать ее собственные желания...
- Все это должно означать, что домой она не хочет?
- Нет, господин дознаватель. Она не хочет домой одна. Ей страшно, что естественно для индивидуума этого возраста. Я надеюсь, что смогу сопровождать ее на Ахон... я подал заявку на вступление в миссию... КомКон ее рассматривает.
- А госпожа Зялья все это время продолжает находиться в условиях, неестественных для представителей ее расы?
- Ха! Забавно, простите. Очевидно, с такой точки зрения, любой астронавт находится в условиях, неестественных для представителей его расы. А случай Зяльи уникален... еще неизвестно, какие условия лично для нее естественны.
- Послушайте, господин Сибирцев, я только хочу понять вашу странную логику. Условно говоря, почему вы пытаетесь мне доказать, что маленькому крокодильчику будет лучше жить с зебрами? По-моему, и зебры, и крокодильчик от этого только проиграют.
- А по-моему, это крайне спорная аналогия. Чем это ахонцы напоминают крокодилов? Или это земляне у вас с зебрами ассоциируются? Вы вообще ахонцев когда-нибудь видели? Не говоря уж о том, что некорректно сравнивать наших союзников с животными вообще-то...
- Ладно, оставим это. Продолжим. Как бы то ни было, мой долг - установить границы в вашем желании поступать по-своему в отношении ксеноморфа, даже если это ребенок.
А ведь землянин ко мне не расположен - вот что удивительно. С ахонцами я бы договорился - если бы мне позволили. Все это - дурная бюрократия именно Земли, одна из чудовищнейших сил Галактики; в ход пускаются терабайты информации - кодексы, начиная с законов Хаммурапи, вороха прецедентов, газетные статьи, политкорректность в качестве оружия и девиз "Как бы чего не вышло" - чтобы разлучить меня с моим ребенком.
Как мне не хватает Гн-Ктанга! Кулаком по столу: "Замолчите и слушайте!" - рыцарь обычно производит неизгладимое впечатление на чиновников, они просто пугаются и думают быстрее... Если так поступлю я, все выйдет с точностью до наоборот - Зяльку немедленно отнимут у свирепого чудовища силой... Дождались спасения...
Дайте же мне, наконец, поговорить с ахонским консулом, сволочи!
- Насколько можно судить по предоставленным мне документам, вы не были членом исследовательской экспедиции?
- Да, я не был. Я был вторым пилотом на "Денебе", который должен был доставить членов экспедиции до места и вернуться на Землю.
- То есть - я подчеркиваю - вы не биолог, не ксенолог и не можете квалифицированно общаться с инопланетянами?
- В юности я окончил курсы ксенологов для пилотов дальних рейсов. Имею диплом. Принести?
- Пока не надо. Это будет принято к сведению. Экспедиция была интернациональной?
- Да. Земляне и ахонцы.
- А кундангианец?
- Как и я, не входил в состав экспедиции. Был бортинженером... и моим близким другом, если это представляет интерес для суда. Гн-Ктанг и я - мы вместе четыреста восемьдесят парсек накрутили... в одном экипаже...
- Это не имеет отношения к данному делу.
- Простите, господин дознаватель. Я думал, это имеет отношение к моему умению общаться с инопланетянами.
- Меня больше интересуют ваши отношения с госпожой Тьяньей. Если вам хочется говорить об инопланетянах - говорите о ней.
- Очень хорошие были отношения. Можно сказать, неофициальные. У госпожи Тьяньи было довольно много свободного времени; она посещала меня в часы, свободные от вахт.
- Вот как...
- Она просто интересовалась старинной земной музыкой, а я располагал обширной коллекцией записей...
Да, она была большая меломанка, Тьянья... царство небесное - или что там у них. Обожала древнюю музыку с выраженными низкими частотами - орган, рок... Я немножко утрировал ей басы в звучании - а она жмурилась и только ухом не жалась к динамику. Да, она была очень милая. Бета Стаи...
- Будьте добры пояснить мне встречающееся в вашем докладе выражение "Стая" в отношении группы ахонцев.
- Ну... Грубо говоря, Стая - это семья. Собственно, любое устойчивое сообщество ахонцев можно рассматривать, как семью, потому что в нем тут сразу заводятся родственные связи и соответствующая иерархия - иначе сообщество распадается. Естественно, в экспедиции важна психологическая совместимость - поэтому Стая на "Денебе" была уже слетанная, проверенная... Альфой Стаи - командиром группы, мы бы сказали - был господин Чьень... я думаю, Зялья - его дочь.
- Вы думаете?!
- Ох... считается, что это у меня нет ксенологической практики... Неужели трудно было хоть почитать что-нибудь?
- Господин Сибирцев, ближе к делу.
- Хорошо. Я хотел сказать, что в большинстве культур на Ахоне вообще отсутствует понятие отцовства, оно их не интересует, да и материнство не особенно принципиально. С точки зрения ахонцев, Зялья - дитя Стаи и все. Близость с матерью продолжается, пока ребенка выкармливают - а потом она превращается в близость со Стаей. Вот что я имею в виду: Зялья считает Стаей меня. Переход из Стаи в Стаю - драматичен и непрост. Она боится, а вы...
- Господин Сибирцев, продолжайте по существу вопроса.
- Ладно, ладно. Ну так вот, госпожу Тьянью очень уважали в Стае - поэтому, говоря нашим языком, она имела много поклонников. Вступала в интимные связи фактически со всеми членами Стаи противоположного пола. Поэтому я не уверен, конечно, что Зялья - дочь Чьеня. Просто она немножко похожа на него - рыженькая такая...
- Погодите, господин Сибирцев, вы хотите сказать, что на "Денебе" творился такой... скажем, беспорядок? Или этот тип отношений свойственен ахонцам вообще?
- Да ничего особенного у нас на борту не творилось! Вот именно, что там просто была группа земных ученых, которая вела себя, как человеческое сообщество, и была Стая с Ахона, которая вела себя, как сообщество ахонцев. И все. Ни взаимоотношениям между учеными, ни работе это не мешало.
- Не мешало? В результате этого... этой ахонской безответственности... на звездолете родился младенец! Вся ваша веселая компания подвергала его жизнь опасности!
- Не больше, чем свою, я бы сказал. И потом, до места назначения, учитывая Прыжок, вход в него и выход из него, нам пришлось бы добираться полгода по земному счету, а беременность ахонки длится три с половиной стандартных месяца... да она ничему и не мешает. На Ахоне к таким вещам относятся иначе и легче...
- Это вы с беременной тяжелую музыку слушали?
- Не думаю, что жительнице Ахона, воспринимающей звуковой диапазон вчетверо шире человеческого, это повредило бы... Но вообще, перед самой катастрофой Зялья уже родилась. В момент катастрофы она находилась в материнской сумке госпожи Тьяньи...
- Что вы можете сказать о причинах катастрофы?
- Что я могу сказать... я же не астрофизик. Бортжурнал - в вашем распоряжении, информацию с Железной Мамы я скачал и отослал в Центр Управления Полетами... Грубо говоря, нам врезал неожиданный выброс плазмы звезды ЕН-693, рядом с которой мы вышли из Прыжка - в тот самый момент, когда "Денеб" вывалился в физический космос. Электромагнитный импульс убил несколько блоков Мамы и следящие устройства - а Мама, сбитая с толку, снова закинула нас в Прыжок... неизвестно куда. Все это произошло в течение тридцати четырех секунд по нашему времени...
Мы вывалились в трети светогода от цели, рядом с булыжником массой чуть меньше Земли, с условной атмосферой - азот, метан, аммиак... "Денеб" рухнул на нее кувырком.
Я надеюсь, Гн-Ктанг наслаждается в своем раю обществом прекрасных клыкастых дам с кожей, синей, как вечернее небо, и игрой в камешки на берегу Океана Вечности - если бы не он, не уцелел бы никто, а Земля и Ахон вообще не узнали бы, что с нами произошло. Это Гн-Ктанг каким-то чудом успел затормозить и выключить двигатели. Амортизаторы вышли наполовину - удар был страшен, но не настолько, чтобы рассеять нас в пыль.
Я все это время был просто выключен, обесточен, меня не существовало. Перегрузки выбили меня из мира... удивительно, как я сумел очнуться... А придя в себя, я почти пожалел об этом - когда увидел в тусклом аварийном свете восковое запрокинутое лицо Андрея с остановившимися стеклянными глазами и черной струйкой из угла рта и неподвижную спину Гн-Ктанга, лежащего на сгоревшем пульте.
Я думал, Гн-Ктанг тоже мертв - и поразился, как уцелела такая хрупкая конструкция - мое собственное тело... Было тяжело дышать. Когда я попытался встать, переломанные ребра скрежетнули одно о другое с ощущением более гадким, чем просто боль. Я дотронулся до Гн-Ктанга - и он сжал на мертвом рубильнике четырехпалую руку.
- Господин Сибирцев, я попросил бы вас с этого момента рассказывать как можно подробнее. Итак, вы поняли, что ваш капитан мертв, а бортинженер еще жив. Что вы стали делать дальше?
- Обычно, как учили. Аптечка в рубке у нас с давних времен содержит два отделения - в одном препараты для землян, в другом - для кундангианцев. Наши ампулы розовые, а кундангианские синие, чтобы в запарке не перепутать. Каждая маркирована на трех языках. Я ввел Андрею стимулятор сердца... хотя было понятно, что он уже давно мертв... но я просто не мог не попробовать... а Гн-Ктангу - ускоритель регенерации и снотворное. Потом я перетащил его с пульта в кресло...
Он оказался очень тяжелым, наш рыцарь. Вдобавок, его изолирующий комбинезон прогорел во время короткого замыкания - и меня здорово тряхнуло, когда я случайно дотронулся до его голой кожи. Мне повезло, что Гн-Ктанг был без сознания, а поэтому электрическая активность его тела снизилась почти до нуля - иначе его разряд меня добил бы... С другой стороны, я страшно огорчился, когда понял, как слабенько меня коротнуло - относительно его нормального состояния. Я подумал, что он еле живет, если энергии в нем не больше, чем в аккумуляторе для ноутбука...
- И потом вы отправились проверять состояние пассажиров?
- Честно говоря, нет. Мне почему-то в голову не пришло, что все в таком состоянии. Я думал только о том, что нам с Гн-Ктангом надо будет оживлять и поднимать крылья вдвоем - и что рыцарю врача надо, настоящего... я за Валюшей Трофимовой побежал, за врачом экспедиции. Думал, она-то - ксенолог-профи, она поможет...
- Вы побежали?
- Пошел. Настолько быстро, насколько вышло... побежал, пожалуй; я торопился.
- Госпожа Трофимова была жива на тот момент?
- Нет. Можно воды? Спасибо. Так вот, я понял, что Вали больше нет, когда увидел медицинский отсек. Я понял, что ни врача у нас нет, ни регенерационной камеры, ни диагностов - там все превратилось в кашу, взорвалась какая-то штуковина...
- А господа Друзь и Мюллер?
- Дитрих находился с Валей в медотсеке... они, я думаю, погибли при взрыве. А Артем Петрович... он был у себя в каюте, в кресле с антигравами, ему ведь уже под пятьдесят было, он перегрузки тяжело переносил... глупо умер и обидно. Андрей говорил ученым, чтобы они закрепляли свои вещи перед маневром, но они же не слушают... короче, в момент столкновения с поверхностью в каюте разбились контейнеры для образцов, кусок пластика отлетел и в горло ему воткнулся, как стилет. Когда я пришел, там все уже... помогать было некому.
- А ахонцы находились в антигравитационных капсулах?
- Должны были. Но они очень не любят - перегрузки переносят легче людей и вообще... Чьень говорил, что эти капсулы похожи на клетки для перевозки животных, какие он на Земле видел - и что он чувствует себя, как домашний питомец, которого везут на дачу...
- Господин Чьень знал слово "дача"?
- Он вообще много знал о землянах. Любил кино смотреть...
- Короче говоря, они не легли в капсулы?
- Нет. Они же не могли даже представить себе, что случится такая беда. Думали, Андрей поворчит за нарушение правил - и все... ахонцы не особенно дисциплинированные, если приказ исходит не от их Альфы. Они все разбились вдребезги. Переломались. В их отсеке в крови были и стены, и потолок, а они сами лежали где попало, как брошенные игрушки... они же легонькие, ахонцы - их било обо все, как придется... простите, мне тяжело об этом вспоминать.
- Вы хотите сказать, что госпожа Тьянья тоже была мертва? Как же вы обнаружили Зялью? Я не понимаю, как она вообще уцелела.
- Я тоже не понимаю, господин дознаватель.
Тьянья меня ужаснула - именно потому, что я знал о младенце у нее в сумке. Мне показалось, что она хваталась за все, что подвернется - пыталась как-то смягчить удары животом: пальцев у нее больше, можно сказать, не было - крошево, и крылья переломаны во многих местах. Я, помню, подумал - косточки торчат, как сломанные спицы из старого зонтика - и ужаснулся собственному цинизму; мне было страшно жаль ее, но восприятие и разум оказались как-то по разные стороны реальности... В конце концов, она, наверное, ударилась головой - когда я ее поднял, голова так повисла... Но я почувствовал, как внутри ее сумки шевелится живое существо - маленькая Зялья, которой еще и недели от роду не было! Как-то Тьянья все-таки ухитрилась ее спасти - уже сама погибая...
- Зялья сама выбралась из сумки матери?
- Она еще не могла этого сделать, господин дознаватель. У ахонцев короткая беременность - но детеныши рождаются, как бы, не совсем доношенными; в сумке они доразвиваются до конца. Честно говоря, я не хотел бы об этом... но... хорошо. Я ее вытащил. К тому моменту я понял, что, кроме нас с Гн-Ктангом, Зялья - единственный уцелевший.
- То есть, вы не сомневались в этичности своих действий?
- То есть, я должен был подумать, этично или неэтично спасать ребенка своей подруги?
- Зялья могла умереть, когда вы ее извлекли?
- Вероятно. Но если бы я ее оставил, она наверняка умерла бы.
Она была такая крошечная... ростом с месячного котенка, не больше... белесая, с плотно закрытыми глазками... бархатная на ощупь. Тихая-тихая: ахонские младенцы плакать не умеют. Хрупкая... тонюсенькие косточки. Перепонки крылышек - не толще бумажного листа, коготочки еще мягкие - и она уцепилась за мои пальцы. Ей холодно было...
- Вы отдавали себе отчет, что медотсек уничтожен, и помочь ей негде?
- Я об этом не думал. Я сунул ее за пазуху, чтобы хоть немного согреть, и пошел на камбуз. Синтезаторы, само собой, не работали, но я надеялся, что найду подходящее для детского питания в консервах ахонцев. Их младенцы едят по-чуть-чуть, но почти все время...
- Вы читаете по-ахонски?
- Говорю свободно, но читаю довольно плохо. Я уже сказал: надписи на всех емкостях - с лекарствами, с пищей, с химикатами - были продублированы на трех языках. Я подумал - надо попытаться найти что-нибудь вроде заменителя молока. Ахонцы ведь должны были учесть все возможные случайности... но молоко я там не нашел.
Я все перерыл. Я разыскал целый контейнер с фруктовыми консервами, несколько пакетов с надписью "Цветочная пыльца", коробку с земными засахаренными орехами, подписанную "Подарок для Стаи от Института Космических Исследований" и несколько банок с земной сгущенкой и сливочным сыром, до которого ахонцы были большими охотниками. А ахонского молока не нашел.
Потом я узнал, что не там искал. Но в тот момент меня просто трясло - и самым принципиальным на свете сделалась жизнь этой ахоночки. Когда я думал, что она может погибнуть от голода - у меня все застывало внутри.
Наверное, я был в шоке.
- Что вы предприняли потом?
- Вернулся в рубку. Я принял только обезболивающее, потому что регенераторы затормаживают или убаюкивают, а спать было нельзя... но действие препарата уже заканчивалось, и мне становилось тяжело двигаться. Я пошел принять еще одну дозу.
- Рискованный шаг.
- У меня не оставалось выбора. Зялья цеплялась коготками за мою куртку изнутри, и я чувствовал, что она дышит... страшно боялся случайно ее погубить. Я даже с человеческими младенцами фактически не имел дел, я не женат - а уж ахонский-то был и вовсе... короче, я был здорово не уверен в себе. Я хотел накачаться обезболивающим и порыться в остатках медотсека или запустить синтезатор. Но в дверях чуть не столкнулся с Гн-Ктангом.
- Вы хотите сказать, что он очнулся?
- Да. Прошло около получаса. Я вколол ему только один шприц снотворного, как человеку - а надо было три, минимум... рыцари такие огромные... но я... я неважно соображал...
- Продолжайте, господин Сибирцев.
- Ну да... Увидев его на ногах, я страшно обрадовался. Он стоял, опираясь о дверной косяк; копна косичек закрывала половину его лица. Он сказал: "Стас, мне нехорошо. Андрей умер. Мне надо в каюту", - я подумал, что он бредит.
- Вы подумали?
- Я ошибся. Гн-Ктанг хотел поменять комбинезон и надеть перчатки. Его правая перчатка сгорела до дыр - а на ладонях у них собирается самый мощный заряд. Он боялся что-нибудь закоротить или убить меня. Я помог ему добраться до каюты... он опирался на меня рукой в целой перчатке, а второй держался за стену. По дороге я все ему рассказал и мне стало полегче.
- Вы почувствовали себя не одиноким?
- Я понял, что мы справимся. Кажется, я впервые после катастрофы понял, насколько наша беда серьезна - но, разговаривая с Гн-Ктангом, почувствовал себя в силах бороться с обстоятельствами. В каюте он переоделся и перевязал меня какой-то эластичной лентой - перетянул мои ребра так, что они перестали тереться друг о друга. Пока он меня перевязывал, я держал Зялью в руках, и она сосала мой мизинец. Она была очень голодна и замерзла. И боялась. Она все время давала мне знать, что боится.
- Давала знать? Ахонский младенец?
- Это довольно тяжело описать, господин дознаватель...
Это и вправду тяжело описать. Для того чтобы представить это себе, надо хоть чуть-чуть пообщаться с ахонцами. У Стаи свои способы договариваться. Похоже на телепатию - но на самом деле, я думаю, это речь, их речь, которую мы, земляне, не слышим, новсе-таки чувствуем как-то иначе. Речь на очень высоких частотах, подкрепленная электромагнитными волнами, резонирующими с биотоками нашего человеческого мозга - через некоторое время без всяких специальных занятий ты учишься ее воспринимать так же непосредственно, как мимику или жестикуляцию. Зялька не умела плакать - но я чувствовал, как ей дискомфортно, страшно, и как она нуждается в помощи.
- Парапсихические способности ахонцев фактически не описаны в земной литературе...
- Потому что это не совсем парапсихика... Будь я биологом, подробнее объяснил бы, а так... Я уже говорил, что слух ахонцев гораздо совершеннее нашего, а диапазон голоса намного шире.Гн-Ктанг слышал Зялью даже лучше, чем я - видимо, из-за того, что у кундангианцев есть электрические сенсоры, которыми они воспринимают сигналы мозга любого живого существа почти напрямую. Он все время приговаривал: "Не отчаивайся, малышка, мы выкарабкаемся", - и тоже спешил. Это он запустил синтезатор, забросив все остальное - чтобы ее покормить.
- В дальнейшем Зялья существовала без материнской сумки?
- Ну как... как вам сказать... видите ли, господин дознаватель, температура тела ахонки примерно тридцать семь с половиной - тридцать восемь градусов по Цельсию. У меня - пониже, и малютка могла простудиться. Поэтому мы с Гн-Ктангом взяли термический комбинезон, отрегулировали подогрев на тридцать восемь градусов и вклеили в нагрудный карман пипетку, а в резинке прокололи маленькую дырочку. Ну вот... в карман мы посадили Зялью - она сразу вцепилась в пипетку, как младенец в пустышку - а снаружи можно было легко впускать в резинку шприцем синтезированную молочную смесь. Понемножку.
- Вы не боялись, что случайно обопретесь на что-нибудь и пораните Зялью?
- Нет. Я спал в кресле, чтобы не повернуться неловко - а во время работы запрещал себе забывать, что при мне живое существо. Разговаривал с ней, чтоб не забыть. Вспомнил массу всяких пустяков, которые рассказывают земным детям... ну знаете: "Сорока-ворона кашку варила..." - сам удивляюсь, откуда оно полезло... В общем, Зялья жила у меня в кармане, почти как в материнской сумке - я ее вынимал только, чтобы очистить карман и продезинфицировать... ахонки, конечно, вычищаются иначе, их члены Стаи чистят, но у меня другой возможности не было...
- Я понял, господин Сибирцев. Это довольно изобретательно. Что же дальше?
- Мы с Гн-Ктангом проверили систему жизнеобеспечения и связь. Поняли, что нам повезло... относительно, конечно: часть Мамы, ответственная за регенерацию кислорода, кондиционирование и очистку воды, уцелела. Передатчик молчал. Мы решили, что связь убилась, но позже поняли - дело не в передатчике, а в атмосфере, гасящей сигнал.
- То есть, оборудование уцелело?
- Да. Требовало ремонта и отладки, но работало. Правда, в создавшемся положении этого оказалось мало. Нам надо было запустить зонд, который вывел бы на орбиту спутник с передатчиком, запрограммированным на сигнал СОС и наши координаты - или уж поднять на орбиту сам звездолет, но этого-то мы и не могли. Во время экстренного торможения Гн-Ктанг погасил реактор.
- И в течение двух следующих лет вы занимались ремонтом?
- Да. Долго?
Как все быстро рассказывается... и как невероятно долго было это прожить! Как мы играли в шахматы с Гн-Ктангом и слушали, как аммиачный ураган швыряет песок и камешки в обшивку "Денеба"... Как Зялька ползала по моей койке, накрытой покрывалом - очень ловко, опираясь на локотки и задние лапки... как мы в ангаре ее летать учили - больше нигде не разлетаешься... Она уже в год шустро бегала по коридорам - глаз да глаз; хорошо еще, что страшно любила сидеть у меня за пазухой и слушать всякий вздор - сказки - а то могла легко попасть в переплет... Ахонцы - не особенно дисциплинированы...
- Гм... не знаю, как вам ответить. Мне представляется, что долго. Но я не слишком хорошо представляю себе характер повреждений - да и специфику вашей работы, господин Сибирцев. Впрочем, это уже не входит в мою компетенцию. Меня больше интересует следующее. Вот вы с господином Гн-Ктангом законсервировали трупы для захоронения их в космосе, потом - чинили фонящее оборудование звездолета и запускали реактор... а в это время в кармане вашего комбинезона находилось живое и разумное существо. Неужели нельзя было поселить Зялью где-нибудь в безопасном месте? Приспособить антигравитационный контейнер, что ли...
- Немного неточно, господин дознаватель. Во-первых, близость живого существа для маленького ахонца не менее принципиальна, чем тепло и пища. А во-вторых, в моем кармане Зялья прожила около трех месяцев - это штатный срок, который требуется ахонцу для окончательного формирования и начала жизни вне сумки. Дети же растут - за это время Зялья выросла и перестала помещаться в мой карман... как ей и полагается, впрочем. Но поскольку ахонцы - существа, очень нуждающиеся в обществе, Зялья все время находилась поблизости... на плече у меня висела или сидела за пазухой. Это, между прочим, тоже штатно - маленькие ахонцы иногда до года за мать цепляются.
- То есть - Зялья воспринимала вас как свою мать?
- Да нет... она воспринимала меня как меня. Когда научилась говорить, начала называть меня Тясь, в смысле - Стас. Ахонцы психически устроены иначе, чем люди... они развиваются в чем-то намного быстрее и память у них лучше. Другими словами, свою маму, Тьянью, Зялья помнит. И Стаю помнит - она мне говорила, что хорошо помнит ощущение от... она это назвала "много-много всех вокруг".
- А как она общалась с Гн-Ктангом?
- Осторожно. Она его побаивалась. Наверное, чувствовала его электрические органы на расстоянии. В общем, я не помню случая, чтобы Зялья на нем повисла, когда училась летать. Она говорила: "От дяди Тянга усам щекотно", - а их усы - это вибриссы с целым рядом сенсорных функций... В общем, она общалась, но на расстоянии. Кажется, его это огорчало - он ее любил... но с другой стороны, Гн-Ктанг так боялся случайно ей повредить, что не пытался ее приваживать. К тому же, реактор чинил именно он, он же запустил - конечно, у крыльев хорошая антирадиационная защита, но мы перестраховывались... ребенок, знаете...
- Гн-Ктанг умер от лучевой болезни?
- Гхм! Простите, господин дознаватель, уж очень это нелепо звучит. Как "рыба утонула" или "пингвин простудился". В силу условий на нашем корабле Гн-Ктангу хронически не хватало жесткого излучения. Он от этого... ну не то, чтобы страдал, а скучал, как петербуржец - по солнышку. Он реактор чинить ходил, как в солярий, у него настроение резко повышалось, общий тонус... Я довольно много общался с кундангианцами, так вот - рыцари обожают всякие эффектные побрякушки, и один новенький в косморазведке очень возмущался, что ему запретили носить любимый амулет. Ну, знаете, кусочек породы с частичками плутония, жутко фонящий. Отобрали у рыцаря частицу родной земли... мы ему еле объяснили, что к чему - так у него в голове не укладывалось.
- Забавно. Но что же с ним случилось?
- Ох... не знаю. Наверное, есть протоколы вскрытия всех погибших на "Денебе" - вот и почитайте. Я не могу; у меня такое чувство, что я в этом отчасти виноват. У нас же не было настоящих приличных диагностов, только маленький диагност в аварийной аптечке - настроенный на землян, в основном... Гн-Ктангу нездоровилось после катастрофы - что-то он себе повредил, что мы не могли вылечить вне стационара. От радиации ему легчало... а может, оттого, что он снимал в реакторном отсеке свой комбинезон, "позагорать", как он говорил... Я надеялся, что ему поможет врач-ксенолог или доктор с Кунданги, когда мы выберемся - он не выглядел, как смертельно больной и почти не жаловался...
Он был гордый, как ему полагалось по статусу. Демонстрировать слабость для рыцаря непростительно низко - а он был настоящий рыцарь, с гербом и Священным Цветком Дгор на пряжке. Он видел Королеву - любил об этом пораспространяться, а вот о своих болячках помалкивал. Я слишком часто видел, как он останавливается, зажмуривается и трет виски. "Стас, я в порядке, просто устал немного". А я знал, что его "нехорошо" - это состояние, которое любой другой назвал бы "хреново, подыхаю". Я знал - и мне было ничего с этим не сделать.
Он был механик и электронщик милостью Божьей; если бы не Гн-Ктанг, мы с Зялькой навсегда остались бы на том камне без признаков жизни. Он оживил наш искалеченный "Денеб", поднял его, как маг поднимает палую лошадь, чтобы вынесла с поля боя - заставил оторваться от поверхности чужого мира - и умер во время набора скорости, тихо и несправедливо. Я до сих пор так с этим и не смирился...
- Дать вам еще воды, господин Сибирцев?
- А водки у вас нет? Простите, господин дознаватель. Мы были очень близкими друзьями, я обязан Гн-Ктангу жизнью - а его жизнь спасти не смог... А Зялье шел уже третий год, но психически она напоминала земного пятилетнего ребенка приблизительно - ахонцы живут быстрее, хоть и короче - она уже многое понимала.
- Вы хотите сказать - понимала, что такое смерть?
- Не знаю. Безусловно, понимала, что такое потеря. Сказала: "Дяди Тянга больше не будет, как мамочки", - и залезла ко мне под куртку.
Просидела там до самого вечера, почти ничего не ела - еле выманил наружу. Сгущенкой. Много сгущенки мы ей боялись давать - земная пища, все-таки - и она не смогла отказаться. Ахонцы - сластены. И у нас вышел печальный разговор. Она повисла на мне, задрала мордочку, чтобы заглядывать в лицо - удивительно, как она научилась разбираться в человеческой мимике - и спросила: "Тясь, ты тозе мозешь так? Чтобы осталась только козя, одезьда - а тебя чтобы не было? Да?"
Что я мог сказать ей? Она всего навидалась за коротенькую жизнь, ее нельзя было обманывать. Я почесал ее за ушком и сказал: "Зялька, так все могут. И я могу, и ты можешь - но давай постараемся так не делать, ладно?" - и она сунула нос мне между пальцами...
- Господин Сибирцев... я понимаю, это не вполне корректный вопрос... Насколько я могу судить по фотографиям, ахонцы напоминают своего рода летучих мышей?
- Ну, вот опять! Я же говорил, что аналогии с живыми существами с Земли - очень спорны! Нет, не напоминают. Если только - тем, что они рукокрылые, но строением крыла довольно принципиально отличаются. Ведь у земных летучих мышей косточки, на которые натянута перепонка крыла - это видоизмененные пальцы, а у ахонцев - это видоизмененные и раздвоившиеся локтевая и лучевая косточки предплечья. И крыло кончается совершенно сформированной кистью руки, с тремя очень подвижными и цепкими пальчиками. И когда они не летают, то бегают, опираясь на локти и задние ножки - быстро и ловко.
- Но в общем, скажем обывательски, все равно чем-то схожи?
- Только для тех, кто видел летучих мышей и ахонцев лишь на фотографиях, господин дознаватель. Скорее, похожи на летучих лисиц, если на то пошло - но сумчатых, как кенгуру. Крупнее любой мыши: у взрослого размах крыльев - полтора метра и больше. И головы у них совершенно ничего общего ни с лисичьими, ни с мышиными не имеют. Очень подвижные мордочки, узенькие, большеглазые, усатые, с огромными ушами... и эти уши - как у пустынных феньков, а не как у нетопырей.
- Ахонцы - не всеядны?
- Нет. Специализированные вегетарианцы. Питаются фруктами - Зялька манго и персики, кстати, очень любит, если не разрезать на кусочки, всю мордочку перемажет... Простите. Так вот, они едят фрукты, орехи, мед и цветочную пыльцу. Некоторые на Земле научились есть сладкий творог... А вы их с крокодилами сравнивали...
- Это очень интересно, господин Сибирцев, но мы уклонились от темы. С помощью господина Гн-Ктанга Вы сумели вывести "Денеб" на орбиту планеты - и?
- Пока Гн-Ктанг возился с реактором, я лечил Железную Маму и приводил в чувство навигационную систему. Выйдя в космос, я сумел определить наше точное местонахождение, подал сигнал СОС и взял курс к дому. Не торопясь. У меня было недостаточно энергии для Прыжка, но я надеялся, что сигнал запеленгуют и нас подберут - добираться до Земли или Ахона в физическом космосе у нас жизни бы не хватило.
- Вас подобрали через три или четыре месяца дрейфа, если я не ошибаюсь?
- Через сто пятьдесят два дня.
За это время Зялька научилась читать по-русски. Довольно бегло. Это было так трогательно: крохотная ахоночка, рыженькая, в ушитой форме Биологической Миссии Ахона с зеленой веточкой на серебряном круге, уцепляет книгу одной ручкой, пальчиком другой нажимает перемотку текста, нацеливает уши и усы на дисплей и своим тоненьким голоском - как у говорящей канарейки - радостно выводит нараспев: "Зи-ли у бабу-си два веселых гу-ся!"
В рубке "Денеба" не было поручней для ахонцев, но я прикрутил один - для Зяльки. Она повисала вниз головой и любовалась тем, как меняются изображения на мониторах - мне было спокойнее, когда ребенок на глазах. Я с ней все время разговаривал - ощущение Простора, пустого мертвого пространства, на мириады и мириады километров вокруг делает страшно ценным любой разговор с любым теплым живым существом, а разговор с понимающим собеседником, пусть даже это инопланетный ребенок, превращается в бесценное сокровище.
Я старался не ждать. И Зяльке мешал ждать. Научил ее играть в шахматы и в морской бой. Рассказывал ей о Земле - и об Ахоне, как мог. Показывал ей мультики. Давал слушать музыку - и она прикладывала ухо к динамику точно как Тьянья... Я все сделал, чтобы появление спасателей стало для нее радостным сюрпризом... Эхе-хе...
- У вас возникли проблемы со спасателями, господин Сибирцев?
- Этот идиот, без году неделя в космосе, заявил, что животное должно быть помещено в карантинный отсек! Ну, каково! Зялья обиделась: "Я не зивотное, а гразьданка Ахона!" - а он уставился на нее и заорал: "Говорящая!" Я ему чуть по морде не двинул...
- Но ведь недоразумение разрешилось, в конце концов?
- Разрешилось. Но Зялья теперь присматривается к чужим, а раньше ко всем рвалась общаться. Мы с Гн-Ктангом ей все время говорили, что она умница-красавица, а эта сволочь на таможне посмотрела на нашу красавицу, как на сороконожку... Люди - подлые шовинисты; к тому же теперь еще никак не получу аудиенцию у ахонского консула! Дьявол, это же так просто! Я пожил бы на территории ахонской миссии, Зялька постепенно познакомилась бы с себе подобными... так ведь нет! Они хотят просто забрать ее у меня, будто она - вещь, принадлежащая другому государству, чемодан, блин, с документами - и отдать чужим! Сделайте же милость, господин дознаватель, помогите! Я уже до смерти устал бороться... Ахонцы приняли бы меня - если земляне разрешат.
- Ладно. Вот что... Господин Сибирцев, я принял решение. Я подпишу ваше прошение в КомКон; надеюсь, это сдвинет ваше дело с мертвой точки... Позволите мне один личный вопрос?
- Пожалуйста.
- Вы познакомите меня со своей воспитанницей? Я бы дочке рассказал...
- Да нет проблем! Зялька, можешь больше не прятаться. Дядя не будет нас обижать...
Рассказ, написанный для журнала "Пересадочная Станция" - нежное воспоминание о маленьких НФ-рассказиках в журналах типа "Подвиг" или "Вокруг Света" в восьмидесятые годы...