Если вам скажут, что в мире нет добрых людей, плюньте в лицо тому, кто осмелится сказать такую чушь! А если он будет настаивать, плюньте еще раз. Враки это, враки! Люди - добрые и отзывчивые, даже если и прикидываются злыми и безучастными.
И даже если ты притворяешься последней сволочью и ведешь себя самым что ни на есть гадским образом, все равно найдется чудо, которое улыбнется тебе и потреплет по голове, взъерошивая челку.
--Глупый, глупый мальчишка,--скажет "чудо" и приготовит ромашковый отвар, которым примется сердобольно смывать запекшуюся кровь с ран на твоей шее и плечах, которые ты разбередишь, отшатываясь от такой неожиданной заботы.
"Чудо" тихо ойкнет, видя, как из ран брызнула кровь и закусит губу, осторожно промокая раны смоченной в ромашковом отваре салфеткой.
И ты, конечно, заметишь, какие у этого "чуда" восхитительные васильковые глаза и мягкие волосы пшеничного цвета.
И этот запах ромашки... густой, терпкий, лекарственный...
Легкие, осторожные прикосновения. Такие нежные и успокаивающие...
Хм... интересно. А ромашка, случаем, не наркотик? Ничего подобного не слышал. Но почему в голове такой приятный туман? Почему губы норовят расползтись в глупейшей улыбке, и хочется нести всякую чушь?
Но все, на что ты решаешься, - это перехватить заботливую руку и чуть прикоснуться губами к ладони, которая дернется и выскользнет из твоей руки.
--Не надо... любой сделал бы это...
"Наивная! Знала бы ты, как этот "любой" впивался зубами мне в шею. Погружая когти в плечо! Милое, доброе мое чудо! Ты даже представить не можешь, насколько ты чудесное!"
--Спасибо.
Это все, что срывается с твоих губ. А рука уже тянется к бумаге, и ты выплескиваешь "всякую чушь", накопившуюся на душе равнодушному листку:
The one thing I regret:
I didn't kissed your palms,
I didn't say...
the words I should,
I ought ... you do deserve.
I meant, I swear,
each glint of bliss
my eyes shone with.
It's all because of you.
My gratitude
I didn't dare
To put in words.
I didn't want
To ruin sacred silence
with my clumsy words.
A little girl, a silly one,
Who's trying to express,
How thankful she to thee...
(перевод:
Лишь об одном жалею я:
Губами не коснулась я твоей ладони,
Я не сказала то,
что я сказать хотела,
Что должна... слова, которых ты достойна.
И искренним, клянусь,
был свет блаженства,
Что в моих глазах
зажечь сумела ты.
И благодарность
не посмела я
Облечь в слова.
Я не хотела
Священную нарушить тишину
корявыми словами.
Девчонка, глупая девчонка,
Что выразить пытается,
Как благодарна
Она тебе...)
И в воздухе еще стоит запах ромашкового отвара. И ты закрываешь глаза, убаюканный его теплом и шепчешь: