Цвентух Елена : другие произведения.

Дженни Вильерс

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Пьеса-инсценировка в 2 актах по повести Джона Пристли "Дженни Вильерс".

   ДЖЕННИ ВИЛЬЕРС.
   Пьеса-инсценировка в 2 актах по повести Джона Пристли Дженни Вильерс
   Действующие лица;
    -- Мартин Чиверел - драматург. 50 лет
    -- Полина Фрэзер - актриса, 40 лет (она же - призрак миссис Ладлоу, актрисы театра Ройал)
    -- Отли - распорядитель
    -- Альфред Лезерс - актер, 70 лет (он же - призрак Джона Стоукса, актера театра Ройал)
    -- Энн Сьюард - актриса, 23 года (она же - призрак Дженни Вильерс, актрисы театра Ройал)
    -- Призрак мистера Ладлоу, антрепренера театра Ройал.
    -- Пик, капитан (он же - призрак Джулиана Напье)
    -- Доктор Кейв
    -- Гость на приеме (он же - призрак Уолтера Кеттла, режиссера театра Ройял)
    -- Гостья на приеме (она же - призрак Сары, актрисы театра Ройал- 25 - 30 лет)
    -- Журналист (он же - призрак Понсоби, журналиста и члена Шекспировского общества в театре Ройал)
    -- Мэр (он же - призрак Джекоба Манглса, импрессарио Джулиана Напье)
  
   Д е й с в и е п е р в о е
   Действие происходит в Англии, в зеленой Комнате театра Ройал, в наши дни и в 40-е гг. х1х века.
   Наше время. Зеленая комната театра Ройял. Маленький мемориальный музей. На стенах - портреты актеров, когда-то игравших на сцене этого театра. Стеклянный шкаф с памятными вещами, бывший реквизит. Стол, кресло, пара стульев, канапе. На столе шампанское.
   Где-то играет музыка, слышен смех. Входят Мэр, Отли, Лезерс, Паулина, Гость, Гостья, Журналист. Отли открывает шампанское, разливает.
   ОТЛИ. Итак, господин Мэр!
   МЭР. (говорит так, чтоб хорошо слышал Журналист) Итак, мистер Отли, господа, от имени муниципального совета и граждан Бартан - Спа я с самым чрезвычайным удовольствием приветствую в нашем старинном городе высокоталантливых актеров и актрис, приехавших с мистером Чиверелом из Лондона, чтобы показать нам премьеру его новой пьесы ... э-э Стеклянная дверь.
   ЖУРНАЛИСТ (тихо Паулине) Простите, а где сам мистер Чиверел?
   ПОЛИНА. Он непременно будет. Но чуть позже.
   МЭР. Я уверен, что мистер Чиверел и его актеры найдут в Бартон -Спа зрителей не хуже, чем в любом другом месте. Просим принять наши наилучшие пожелания вашему спектаклю и чтобы вы захотели приехать сюда еще раз.
  
   Смех, аплодисменты. Входит Мартин Чиверел, но его не замечают.
   Он останавливается, наблюдает за происходящим
   ГОСТЬ. Мы тут все завзятые театралы и всегда готовы хорошо посмеяться.
   ОТЛИ. Леди и джентльмены! Поскольку мистер Чиверел задерживается, я прошу мисс Полину Фрэзер, ведущую актрису нашей труппы ответить от его имени.
   ПОЛИНА. Я должна извиниться за отсутствие мистера Чиверела. Знаю, как он будет огорчен, что пропустил эту чудесную встречу. Все мы в труппе высоко ценим, выпавшую нам честь, играть в вашем прекрасном старом театре Ройял. Мы все слышали и читали об этой знаменитой Зеленой комнате, которую вы сохранили так удивительно бережно. В ней есть своя особая атмосфера. Временами кажется, что тут должны водиться приведения.
   Общий смех
   То есть, я хотела сказать, что в этих стенах я вновь почувствовала, какая удивительная вещь - Театр! Всегда он не тот, что прежде, всегда при последнем издыхании. Но каким - то образом каждый раз его очарование возвращается, и он обретает новую жизнь. Может быть, просто потому, что он бесконечно близок нашему сердцу. Вот почему мы так счастливы и горды, что служим Театру. И так рады, что находимся здесь. Большое спасибо.
   ГОСТЬЯ. Прекрасно сказано. Мисс Фрэзер!
   Все аплодируют. Чиверел решил, что пора показаться.
   ЧИВЕРЕЛ. Браво, браво!
   МЭР. Мистер Чиверел!
   ПОЛИНА. Мартин, негодник! Ты подслушивал!
   ОТЛИ. Мистер Чиверел пришел как раз тогда, когда пить уже поздно, но еще
   не поздно сказать несколько слов.
   ГОСТИ. Просим, просим!
   ЧИВЕРЕЛ. Я имел удовольствие слышать прелестную речь мисс Фрэзер. И мне кажется, что вряд ли я должен извиняться за свое опоздание. Мисс Фрэзер ответила от имени нас всех гораздо лучше, чем это смог бы сделать я. Но я
   не могу согласиться с тем, что она говорила о Театре. У меня появились серьезные сомнения в том, что Театр способен обрести новую жизнь и вернуть себе былое очарование. Стеклянная дверь, премьеру которой мы здесь покажем, это последняя из написанных мною пьес и, вполне возможно, последняя моя пьеса вообще. Мне следует предупредить вас после всех этих разговоров о сердечной теплоте и готовности хорошо посмеяться, что Стеклянная дверь - это серьезная попытка рассказать о мире, каков он есть,
   и о людях, каковы они есть на самом деле. Поэтому пьеса может показаться мрачной и довольно неопрятной, совсем не такой, как вы ожидали. На этот случай я заранее прошу вас принять мои сожаления.
   Общее недоумение
   МЭР. (неуверенно) Браво, мистер Чиверел.
   Аплодисменты
   ЖУРНАЛИСТ. (Чиверелу) Если я вас правильно понял, эта пьеса - будет вашей лебединой песней?
   ОТЛИ. (мягко оттесняя гостей к выходу) А теперь, леди и джентльмены, просим извинить нас, актеры на сцене ждут, мы должны репетировать. (Уводит Мэра, Журналиста и гостей. С Чиверелом остаются Полина и Лезерс)
   ЧИВЕРЕЛ. Мне так и не удалось втолковать им, что я говорил вполне искренне. Я, пожалуй, сяду. (опускается в кресло). Если хотите, начинайте первый акт. Я спущусь попозже. Ко мне тут врач должен пройти.
   ПОЛИНА. Мартин, что с тобой?
   ЧИВЕРЕЛ. Ничего страшного. Старая история, упало давление.
   ПОЛИНА. Ты уже был у врача?
   ЧИВЕРЕЛ. Поэтому - то я и опоздал. Он как будто человек толковый. Обещал принести новое зелье, которое должно мне помочь. И я буду в полном порядке. Ну ладно, заговорщики. Вас можно принять за депутацию? Альфред? Полина?
   ЛЕЗЕРС. Ну что ж дружище, можно, пожалуй, считать и так.
   ЧИВЕРЕЛ. Попробую угадать, о чем пойдет речь. Третий акт?
   ЛЕЗЕРС. (Полине) Я же говорил, он знает.
   ПОЛИНА. Да, Мартин. Мы все почувствовали это еще несколько дней назад. Делали вид, что ничего страшного не происходит. Но теперь мы не можем так больше продолжать. Мы все ненавидим этот третий акт!
   ЛЕЗЕРС. Это верно, дружище.
   ЧИВЕРЕЛ. Не поздновато ли вы это заметили? В понедельник у нас премьера.
   ПОЛИНА. Но ведь это твоя пьеса. И, потом, нам и раньше случалось вносить изменения в последнюю минуту. Так что, еще есть время...
   ЧИВЕРЕЛ. Время - для чего?
   ПОЛИНА. Для того чтобы написать и отрепетировать другой финал, не такой циничный и горький. И не такой безнадежный. (Лезерсу) Ну скажи ему!
   ЛЕЗЕРС. Она совершенно права, дружище. Я как никак пятьдесят лет варюсь в этом котле, мне полагается все знать. Мое мнение, - что у них такой финал не пройдет. Им это вообще не по зубам. А если ты стоишь на своем, нас ждет верный провал.
   ЧИВЕРЕЛ. Может быть ты и прав, Альфред. Но меня это не волнует. Если и будет провал, то он не причинит никому из вас особого вреда.
   ПОЛИНА. Но мы - то так не считаем! Если даже пьеса пойдет, она не принесет людям добра. Люди переживают тяжелые времена. В театре они не хотят испытывать боли. И мы чувствует то же самое. В конце пьесы между людьми не остается ни проблеска взаимопонимания. Каждый бормочет что-то в своем прозрачном шкафу.
   ЧИВЕРЕЛ. Кстати, пьеса и называется Стеклянная дверь.
   ПОЛИНА. Лучше назови ее Стеклянный гроб! Альфред, пожалуйста, начинайте первый акт. К своему выходу я буду на месте.
   ЛЕЗЕРС. Хорошо, радость моя. (Лезерс, кивает уходит)
   ЧИВЕРЕЛ. Я не собираюсь обкладывать зрителей грелками и давать им снотворное. Я хочу, чтобы их пробрала дрожь! Что бы они потеряли сон и хоть один раз, в виде исключения, задумались, прежде чем опять начать жечь и взрывать друг друга! Этот безнадежный финал - мой прощальный дар нашему утонченному раскрашенному дому терпимости! Милому, глупому, славному Театру с его вечным очарованием, о котором ты рассказывала на приеме.
   ПОЛИНА. Перестань издеваться. Я говорила то, что думала.
   ЧИВЕРЕЛ. А я говорю, что я думаю. Открою тебе секрет, Полина. Примерно через час мне должен звонить из Лондона Джон Гэвин. И десять против одного, что он предложит мне совместное владение тремя лучшими театрами Уэст - Энда.
   ПОЛИНА. Мартин, это замечательно! Ты же всегда об этом мечтал!
   ЧИВЕРЕЛ. Мечтал когда -то. Это пришло слишком поздно, как и многое другое. Когда нет ни идеала, ни подлинного взаимопонимания...
   ПОЛИНА. (Перебивает его) Да провались оно твое взаимопонимание! Ты же не откажешься?
   ЧИВЕРЕЛ. Вот именно. Откажусь. Со множеством благодарностей. Я же сказал - с театром покончено. Я слышал твои слова, он всегда находится на последнем издыхании. Но не забывай, что даже самые упрямые больные, в конце концов, поворачиваются лицом к стенке. А я сделал почти все, что хотел сделать.
   ПОЛИНА. Нет, ты не сделал главного. Не сбежал из своей внутренней стеклянной тюрьмы, которую сам соорудил для себя.
   ЧИВЕРЕЛ. Этого не в силах сделать никто из нас.
   ПОЛИНА. Я знаю, что тебе плохо, что ты устал и выдохся. Но прости, ты развращен успехом. В свое время получил слишком много и слишком легко. Ты решил, что работать и бороться не для кого. Не о ком заботиться. Ты заскучал. Перестал писать по-настоящему, стареешь, становишься черствым и жалким. Ты замкнулся в себе и вообразил, что знаешь о жизни все. Изобретаешь сложные теории - (Передразнивает) Стеклянные двери!
   ЧИВЕРЕЛ. Предположим, ты права. Что же дальше? Вот - я. Как я могу измениться?
   ПОЛИНА. Не знаю. Если бы это пришло откуда-то изнутри, из глубины тебя. Этого можно добиться только чудом.
   ЧИВЕРЕЛ. Чудес не бывает.
   ПОЛИНА. Десять лет назад, когда нам казалось, что мы влюблены друг в друга, я старалась поддержать, ободрить тебя, но не смогла. Или ты не позволили мне.
   ЧИВЕРЕЛ. Прости. Все решено. (хочет уйти).
   ПОЛИНА. Мартин! Театр непременно умрет, если его покидают такие люди как ты.
   ЧИВЕРЕЛ. Не надо так расстраиваться. Пока чтоя пойду вниз. Кстати, скоро твой выход.
   Чиверел уходит. Поулина достает пудреницу. Пытается привести себя в порядок. Достает сигарету. Слышится топот. В комнату врывается Энн Сьюард, за ней - Отли
   ОТЛИ. Нельзя, нельзя, мисс! Его там нет! Да остановитесь же!
   ЭНН. О господи, его здесь нет!
   ОТЛИ. Теперь вы видите? Постыдились бы. Что бы с нами было, если бы все начали так врываться?
   ЭНН. Да плевать я хотела! Дело в том, что я не все! Я актриса и я должна видеть Мартина Чиверела!
   ОТЛИ. В таком случае вы выбрали неудачный способ. (Пытается выпроводить Энн. Она отбегает и натыкается на Полину) Прошу прощения, мисс Фрезер, я пытался ее остановить, но...
   ЭНН Вы - Полина Фрэзер, это правда?
   ПОЛИНА. Да. А вы?
   ЭНН. Вы никогда обо мне не слыхали. Меня зовут Энн Сьюард.
   ОТЛИ. Послушайте, мисс Сьюард!
   ПОЛИНА. (Отли) Ничего, мистер Отли. У меня есть еще несколько минут, и я могу поговорить с мисс Сьюард.
   ОТЛИ. Пожалуйста, мисс Фрэзер Я только старался, чтобы мистера Чиверела никто не тревожил.
   ЭНН. (Отли) Ну конечно! Вы не сердитесь, я должна была сюда попасть.
   ОТЛИ. Не уверен, что должны, но вижу, что попали. (Уходит)
   ЭНН. (Полине). Понимаете, что произошло: я работаю в Уонли, это миль тридцать отсюда. И когда я узнала, что мистер Чиверел показывает здесь свою новую пьесу, я поняла, что должна с ним встретиться. Я вообще-то не такая. То есть, я не всегда вот так нахально вламываюсь, а то меня наверное, не взяли бы в Уонлейский театр.
   Полина и Энн смеются
   ПОЛИНА. У вас еще все впереди, вы такая молодая.
   ЭНН. Что вы, мисс Фрэзер. Мне уже двадцать три года. А времени так мало. Мисс Фрэзер, вы великая актриса! Знаете, когда у меня осенью выдалась свободная неделя, я отправилась в Лондон. И, помню, во вторник пошла, смотреть вас в пьесе Мартина Чиверела "Блуждающий огонь".
   ПОЛИНА. Чудесная пьеса.
   ЭНН. Да! Так потом я ходила и в среду, и в четверг. Три раза. Вы удивительно играли. Только... Вы не рассердитесь, если я скажу?
   ПОЛИНА. (Смеется) Все может быть. Но давайте рискнем.
   ЭНН. (Говорит и невольно сама начинает играть, буквально завораживая
   Полину.) В конце второго акта, когда в узнаете, что он вернулся и ждет вас, тут, по-моему, вы должны были все выронить, что у вас в руках, как будто обо всем забыли, и потом выйти прямо в сад! (Опомнилась) Вы на меня не сердитесь?
   ПОЛИНА. Нет, что вы. Собственно... я и сама хотела сделать что-то ... в зтом роде, но наш режиссер мне не позволил. (Очень серьезно.) Знате, мисс Сьюард, мне кажется, что вы настоящая актриса.
   ЭНН. (В восторге) Вы думате? Я знаю, что я актриса. Конечно,
   в провинциальном театре зто безнадежно. А уж у нас в Уонли и подавно. Я могла бы играть в тысячу раз лучше, если бы мне только удалось получить роль, особенно в пьесе Чиверела.
   (Горячо.) Пожалуйста, мисе Фразер, я не хочу надоедать, мне самой противно так врываться, но я просто должна его видеть! Я его не потревожу. Я только спокойно обьясню, кто я такая и что делала. И попрошу его посмотреть меня. Где он?
   ПОЛИНА. Он внизу, на сцене. Но скоро вернется сюда.
   ЭНН. Мне можно подождать? Спасибо. Если не возражаете, я не стану
   садиться, а то я так волнуюсь. (Оглядьвается.) Это и есть
   знаменитая Зеленая комната, о которой столько говорят?
   ПОЛИНА. Да, им удалось ее сохранить такой, какой она была сто лет назад.
   ЭНН. Тут ужасно здорово! Жалко, что теперь у нас нет Зелених комнат. Здесь
   наверняка полным - полно привидений. И они только и
   ждут, как бы показаться и шепнуть вам в ухо.
   ПОЛИНА. (Ей не по себе) Ах, перестаньте.
   ЭНН. Их не надо бояться. Ведь зто не обычные привидения - не убийцы,
   не сумашедшие старухи. Эти должно быть из нашей братии - актеры и актрисы, которых, как и нас с вами, Театр лишил сна и покоя. Я бы их нисколько не боялась. Мисе Фрззер, а вам не хочется посидеть тут поздно вечером и покараулить?
   ПОЛИНА. Боже избави! (Села в кресло, закурила.)
   ЭНН осматривает портреты
   ЭНН. Наверное, все они здесь когда - то играли в те времена, когда театр был покрасивее, чем теперь. Вот Эдмунд Кин, сразу видно, что хороший актер, правда? Вот Джон Стоукс - какой красивий старик! Миссис Йатс... (Читает) Мисс Дженни Вильерс в роли Виолы. Акварель. Дар Шекспировского общества города Бартон - Спа. Дженни Вильерс. Красивое имя. Я никогда о ней не слыхала, но имя почему - то кажется мне знакомим. Она такая милая и печальная и волосы вьются локонами. (Вскрикивает) Ой, что зто?
   ПОЛИНА. (Вскакивает) Что такое?
   ЭНН. Ви ничего не почувствовали?
   ПОЛИНА. Нет... я думала, вы нарочно испугали меня.
   ЭНН. Извините, пожалуйста, но чуть только я сказала про Дженни Вильерс, я почувствовала легкое дуновение, очень холодное, и потом кто-то или что-то проскочило мимо меня. Ай! (Указывает на пол, возле шкафа. Там лежит старинная фехтовальная перчатка. ЭНН подбегает, поднимает ее.) Ее тут не было, мисс Фрззер. Клянусь вам, ее тут небыло! Я бы ее заметила.
   ПОЛИНА. Это от старого костюма. Здесь хранят остатки старых костюмов и реквизита. Перчатка могла выпасть оттуда, и все. Вот вы и почувствовали дуновение.
   ЭНН. Наверное. Только она не выпала. Она должна была выпрыгнуть,
   чтобы так пронестись мимо меня. (Дергает дверцу шкафа) Ой!
   ПОЛИНА. (Ее уже почти трясет от волнения) Перестаньте визжать! Что
   там еще?
   ЭНН. Дверца шкафа! Она закрьгга...
   ПОЛИНА. Дверца могла внезапно распахнуться, а потом снова захлопнуться.
   Так бывает.
   ЭНН. Да, конечно. Только немного странно, что перчатка так себя ведет.
   ПОЛИНА. Ничего тут нет странного. И ради бога перестаньте делать вид,
   что произошло что-то из ряда вон выходящее. Мне тут предстоит
   провести еще десять дней, а вам нет. Положите ее на стол.
   ЭНН. Это она сделала, эта самая Дженни Вильерс.
   ПОЛИНА. Какой вздор! Ну, будьте умницей. Мистер Чиверел должен прийти с минути на минуту. Я знаю, что он не захочет говорить с вами, но я постараюсь убедить его. Вам лучше подождать
   за дверью.
   ЭНН. Но если я буду еще здесь, ему поневоле придется поговорить
   со мной.
   ПОЛИНА. Ничего подобного. Не забьваейте, что с ним постоянно ищут встреч, а он этого терпеть не может, особенно сейчас. Делайте то, что я говорю. Это ваш единственннй шанс.
   ЭНН. Да, вы правы. Спасибо. Только не считайте меня неблагодарной.
   ПОЛИНА. Кажется, он идет. Я сделаю все, что в моих силах.
   ЭНН. Вы прелесть.
  
   Полина забирает у Энн перчатку и выпроваживает девушку.
   Кладет перчатку в шкаф, но не успевает закрыть его. Входит Чиверел
   с пачкой писем в руке)
   ЧИВЕРЕЛ. Я был на служебном подьезде. Вот, тебе два письма. (Отдает конверты Полине.) А эти все мне.(Отворачивается от нее, отходит. Потом говорит, не поворачиваясь.) В одной сцене я сделал крошечную купюрку. А почему ты еще здесь? Минуты через
   две тебя позовут.
   ПОЛИНА. Я уже иду. Мартин, здесь одна девушка из местного театра. Она потратила целый день и приехала сюда только ради встречи
   с тобой.
   ЧИВЕРЕЛ. (С раздражением) Отли незачем было впускать ее. (Пытается читать письма)
   ПОЛИНА. Отли пьггался задержать ее, но не смог. Это очень решительная девушка. И я не удивлюсь, если она окажетя совсем неплохой актрисой. А теперь, раз уж она здесь, ты поговоришь с ней?
   ЧИВЕРЕЛ. Нет. (Демонстративно читает письма.)
   ПОЛИНА. Не злись, Мартин.
   ЧИВЕРЕЛ (Все таки поворачивается к ней) Она не имела права врьваться
   сюда. И я могу только сказать ей, что мне нет до нее ровно
   никакого дела. Прости, Полина, но если даже она молодая Дузе или
   Сара Бернар, мне зто совершенно безразлично. Меня зто уже
   не интересует. И слава богу, мне больше не нужно искать
   многообещающих молодых актрис. Чего ради я должен отдавать
   себя на растерзание?
   ПОЛИНА. (Кричит.) Хоть бы с тобой что-нибудь случилось, Мартин! Не знаю, что, но что-нибудь удивительное, чего нельзя обьяснить,
   а можно только почувствовать!
   Полина вьбегает в дверь, противоположную той, за которой стоит Энн. Чиверел расстроен, делает шаг за ней, но слышит, что другая дверь открывается и кто-то идет. Он резко поворачивается к идущему спинай и углубляется в письма. Входит ЭНН. Она очень волнуется.)
   ЭНН. Я актриса, мистер Чиверел. Меня зовут Энн Сьюард.
   ЧИВЕРЕЛ (Не глядя на нее.) Вы не имели права входить сюда.
   Прошу вас уйти.
   ЭНН. (Подходит к шкафу.) Я играла во многих ваших пьесах... и я люблю их.
   ЧИВЕРЕЛ. (Рвет письмо.) Тем не менее я занят и не желаю вас видеть.
   ЭНН. И даже взглянуть на меня не желаете?
   ЧИВЕРЕЛ. Нет. Прошу вас немедленно уйти.
   (ЭНН поворачивается к шкафу. Потом проходим по комнате за спинай Чиверела.)
   ЭНН. (Уверенно.) Вы пожалеете, что сказали зто, и очень скоро.
   Смотрите, перчатка опять на полу! (Чиверел хочет повернуться, но
   сдерживается.) Даже привидения за меня. Берегитесь!
   Энн выходит из комнаты. Чиверел все таки оглядывается. Возле шкафа дейстеительно лежит перчатка. Он, недоумевая, поднимает ее. Входит Отли.
   ОТЛИ. Мистер Чиверел, пришел доктор Кейв.
   ЧИВЕРЕЛ. Отлично, зовите его сюда. Да, й если после приема у вас осталоскапля спиртного, спросите доктора, что он внпьет.
   ОТЛИ. Само собой разумсеется. Думаю, доктор не откажется от виски
   с содовой. А вы, мистер Чиверел?
   ЧИВЕРЕЛ. Нет уж, увольте. Но стакан воды мне может понадобиться, если вас не затруднит.
   (Отли, кивнув, уходит, пригласив в компоту доктора Кейва.)
   КЕЙВ. Я подумал, что мне стоит поговорить с вами, прежде, чем вь примете зто лекарство.
   (Доктор достает флакон с таблетками.)
   ЧИВЕРЕЛ. Очень вам признателен, доктор. Садитесь пожалуйста, выкурите со мной сигру, выпейте чего -нибудь.
   (Входит Отли, несет на подносе бутылку виски, сифон и два стакана -пустой и с водой.)
   КЕЙВ. Я сказал Отли, что, пожалуй, рискну выпить виски с содовой.
   (Отли наливает виски для доктора.)
   Мистер Чиверел, я бы хотел, чтобы вы, если сможете, посидели в зтом большом чудном кресле часок - другой.
   ОТЛИ. Прошу вас, джентльмены. Я прослежу, чтобы вам не мешали.
   ЧИВЕРЕЛ. Спасибо. А потом загляните сюда ненадолго, после того, как доктор уйдет.
   КЕЙВ. А зто будет очень скоро, ведь я занятой человек.
   (Отли, приняв все к сведению, выходит. Доктор Кейв поднимает стакан
   виски.)
   За успех вашей пьесы.(0тпивает глоток.) Это, пожалуй, лучше того виски, которое удается добывать. Вы, театральные люди, знаете, где его берут. (Делает еще глоток) Славный малый зтот Отли. Он лихо управляется с нашим старым театром, как вы находите?
   ЧИВЕРЕЛ. Да, доктор, по зтому вопросу наши мнения совпадают. (Тяжело
   опускамся в кресла.)
   КЕЙВ. Итак, мистер Чиверел, пару часов назад вы говорили мне, что
   в течение ближайших нескольких дней у вас не получится отдыхать
   столько, сколько полагается. У вас очень низкое давление. Не хочу
   сказать- опасно низкое, я недостаточно хорошо знаю вас. Но всеже
   оно сьехало порядком. И вот вам результата - депрессия, упадок сил.
   Впрочем, могут бьггь и другие факторы.
   ЧИВЕРЕЛ. Какие именно?
   КЕЙВ. Нервные не или психические. Потеря знергии - любопьггная штука. Но я не психолог. Все, что я действительно знаю, что переутомление может вызвать у вас серьезное нервное расстройство. Вы ведь уже не молоды. Стоит ли убеждать себя в обратном?
   ЧИВЕРЕЛ. Бог с вами, доктор, я и не убеждаю.
   КЕЙВ. (Ставит стакан на стол, берет в руки флакон с таблетками.) Я вам уже говорил утром, что зто средство новое. Не будем делать вид, что я о нем много знаю. Но думаю так: вам сейчас надо принять две таблетки и тихо посидеть часок в зтом кресле. Расслабьтесь и ни
   о чем не беспокойтесь.И увидите, как спокойно пройдет у вас вечерняя репетиция. А утром примете еще парочку. (Отдает флакон Чиверелу.)
   ЧИВЕРЕЛ. Хорошо. (Вытряхивает из флакона на ладонь две таблетки, кладет их в рот.)
   КЕЙВ. Ну вот, запейте, они скорей растворятся. И, если в течение получаса у вас будут какие-нибудь страннме ошущения, не тревожьтесь, сидите смирно и отдыхайте. Вот и все.
   ЧИВЕРЕЛ. (Запивает таблетки) Скажете, доктор, ведь вам приходилось видеть много страданий?
   ДОКТОР. Да. Вот, например, сегодня, после того, как мы расстались, я видел несколько прескверных случаев. А почему вы спрашиваете?
   ЧИВЕРЕЛ. Я только что поспорил с одной актрисой, моим старым другом. Она осуждала меня за цинизм и желчность, за то, что мне все наскучило. И она не понимает, что зто все от того, что я вижу, как тяжела и безрадостна жизнь для других людей. По ее мнению, причина в том, что у меня был большой успех, который достался слишком легко. И мне не за что было бороться, и так далее.
   КЕЙВ. . Может бьггь она и права. Но при чем тут я?
   ЧИВЕРЕЛ. Я подумал, что вы бы с ней согласились. В вас нет ни скуки, ни цинизма.
   КЕЙВ. Конечно нет. Но я - другое дело. Когда люди страдают, я стараюсь избавить их от страданий. Такая уж у меня работа. Я борюсь за жизнь и меня зто поддерживает.
   ЧИВЕРЕЛ. Может быть, и мой долг - бороться за жизнь?
   КЕЙВ. Это долг каждого. Ваша беда в том, что писательская работа зависит от
   воображения. А оно у вас, должно бьггь, преувеличивает несчастья
   других людей и все мирские страдания. В зтом вам трудне, чем мне.
   ЧИВЕРЕЛ. Возможио, вы и правы. Хотя тот факт, что я всего-навсего клубок артерий да насос для перекачивания крови, не вьгзывает у меня прилива радости.
   КЕЙВ. Ну вот, опять вы преувеличиваете. Устраивайтесь-ка поудобней и
   постарайтесь расслабиться. И позвоните мне утром.
   (Входит Отли.)
   Отли, смотрите, чтобы мистера Чиверела в течение часа никто не
   тревожил. Ему нужен покой. И убавьте немного свет. Не провожайте
   меня. Спасибо за угощение. Всего!
   (Доктор уходит. Отли выключает свет в комноте. Остается светить только настольная лампа. Чиверел оказывается в пятне света.)
   ОТЛИ. Вы просили меня зайти после доктора Кейва. У нас его очень ценят.
   Правда, сам я у него не лечился, я человек здоровий. Он вам дал что-
   нибудь, мистер Чиверел?
   ЧИВЕРЕЛ. Эти таблетки. Отли, где-то через полчаса мне должен звонить из Лондона сзр Джон Гзвин. Звонок очень важний, переведите его, пожалуйста, сюда. Больше никаких звонков. И, если сможете, не пускайте сюда никого.
   ОТЛИ. Я понял. Я буду у себя в кабинете. (Хочет идти, останавливается.)
   А вам бы лучше принять таблетки, мистер Чиверел.
   ЧИВЕРЕЛ. (Лекарство начинает действовать. Далекий звон. Чиверел смотрит на флакон с таблетками.) Таблетки?.. Да, пожалуй, приму. (Отли подам ему стакан водьг. Чиверел вьпивает еще две таблетки. Отли видит на стале перчатку.)
   ОТЛИ. Э-э... Как зта перчатка сюда попала?
   ЧИВЕРЕЛ. Кажется, она выпала из этого шкафа. Я нашел ее на полу.А в чем
   дело?
   ОТЛИ. Занятные истории рассказывают о ней. Так, суеверия.
   (Издалека возникают звуки английской застольной песни.)
   ЧИВЕРЕЛ. Я не суеверен.
   ОТЛИ. Я тоже. Но, знаете, в таком месте иногда приходят в голову
   старанные мысли. (Берет перчатку.) Я положу ее в шкаф.(Идет к шкафу, кладет перчатку на место.)
   ЧИВЕРЕЛ. А кому она принадлежала?
   ОТЛИ. О, сто пятьдесят лет назад зта девушка произвела здесь настоящую сенсацию. И была любимицей местной публики. А умерла совсем молоденькой. Вы о ней, наверно, никогда не слыхали. Ее звали Джении Вильерс.
   (Колокальчики играют мелодию застольнои песни - тему Дженни.)
   ЧИВЕРЕЛ. Дженни Вильерс. Как странно. На днях я искал какую-то фамилию в старом справочнике Кто есть кто на театре. А потом от нечего делать стал перелистывать страницы и дошел до последнего раздела Театрально - музыкальнмй некрополь. Там указывается дата смерти и возраст каждого умершего. И это повторение слов умер, умерла звучит после каждого имени как похоронний звон.
   (Отдаленный удар колокола.)
   ОТЛИ. И вам случайно попалось ее имя.
   ЧИВЕРЕЛ. (Цитирует по памяти) Дженни Вильерс, актриса, умерла 15 ноября 1846 года в возрасте двадцати четырех лет. Видите, я запомнил даже эти подробности. И она заинтересовала меня. Она, видно. Добилась какого- то успеха, несмотря на свою молодость, если ее включили в этот список. И все у нее шло хорошо... наконец, успех, а потом погасла, как свеча. Я пьггался представить себе эту девушку на ее коротком пути, освященном огнями масдяных фонарей рампы и газовых рожков этого театра столетней давности. Я был очарован и странно растроган, словно...
   ОТЛИ. Словно - что, мистер Чиверел?
   (За спиной Чиверела, когда он начинает говорить, возниает
   женская фигура в котюме Виолы. Ее руки - в зеленых перчатках.)
   ЧИВЕРЕЛ. Я думал о ней й почти начал ее видеть... (Женщина подходит к
   Чиверелу, становися за его спиной.)
   Как вдруг...( Женщинакладет ладони на его виски. Он
   замирает.)
   ОТЛИ. Как вдруг?
   (Женщина убирает руки с висков Чиверела. Уходит в темноту. Он очнулся)
   ЧИВЕРЕЛ. Как вдруг кто-то позвонил. Да это же были вы!
   ОТЛИ. Верно, я звонил вам однажды упюром насчет премьерь.
   ЧИВЕРЕЛ. Да-да, именно тогда. И я согласился на гастроли. Если бы наши
   жизни следовали таинственньм, скрьтьм от нас
   предначертаниям, то вот хороший пример.
   ОТЛИ. Пожалуй, А если хотите узнать побольше о Дженни Вильерс, так тут есть кое-что (Вынимает из шкафа книгу.) Это могло бы вас заинтересовать.
   (Из темноти появляется призрак Напье со стаканом в руке.
   Кланяется Чиверелу. Чиверел его не видит, но чувствует и чего-
   пугается.)
   ЧИВЕРЕЛ. (Резко) Нет, зто ни к чему! (Отли немного смущен за свою
   навязчивость не ко времени. Чиверел, поняв это, говорит виновато.)
   Нет-нет, простите. (Призрак Напье исчезает в темноте.) Сам не знаю.
   Что со мной вдруг. Может бьггь из-за лекарства.... (Себе) Это
   лекарство. ..(Отли) Я с удовольствием посмотрю все, что вы мне
   предложите.
   ОТЛИ. Эта книжечка о Дженни Вильерс, просто дань уважения к ее
   таланту. Написал кто-то из здешних журналистов того времени. И вот
   еще акварельний набросок (Показывает на портрет Дженни.) Это она
   в роли шекспировской Виолы.
   (Чиверел протягивает руку за книгой. Отли, поняв зто, подает ее Чиверелу. У Чиверела дрожат руки.)
   ЧИВЕРЕЛ. Спасибо.
   ОТЛИ (С беспокойством.) У вас дрожат руки, мистер Чиверел. Как вы себя
   чувствуете?
   ЧИВЕРЕЛ. Это все из-за лекарства. Доктор сказал, что у меня могут
   Быть странные ощущения. Словно плывешь. (Чиверел открывает книгу. За его спиной снова появляется призрак Дженни Вильерс.Чиверел читает.) Готовься к смерти, а тогда...
   ГОЛОС ДЖЕННИ. (Эхом) ... А тогда и смерть
   И жизнь - что б нибыло - приятней будет...
   ЧИВЕРЕЛ. ... Что б ни было - приятней будет. (Отли) Странная мысль, правда, Отли? Что же дальше?
   Когда на суд безмолвных, тайных дум
   Я вызываю голоса былого, -
   Утраты все приходят мне на ум,
   И старой болью я болею снова.
   Из глаз, не знавших слез, я слезы лью
   О тех, кого во тьме таит могила,
   Ищу любовь погибшую мою
   И все, что в жизни мне казалось мило.
   Веду я счет потерянному мной
   И ужасаюсь вновь потере каждой,
   И вновь плачу я дорогой ценой
   За то, что платил уже однажды!
   Но прошлое я нахожу в тебе
   И все готов простить своей судьбе.
   ОТЛИ, История этой девушки очень простая. В то время здесь была постоянная труппа. Ею руководил Эдмунд Ладлоу. Дженни Вильерс приехала сюда из Норфлока и стала играть главные роли. Влюбилась в первого любовника Джулиана Напье. По тот внезапно оставил труппу ради ангажимента в Лондон. Она заболела и умерла. Напье ненамного пережил ее. Он уехал в Нью-Йорк, запил и вскоре покончил с собой. Вот, собственно, и все. Я помню, мистер Чиверел, вы подойдете к телефону только на звонок из Лондона.
   ЧИВЕРЕЛ. Да, благодарю вас.
   (Отли уходит.)
   Готовься к смерти, а тогда
   и смерть, и жизнь - чтоб ни было - приятней будет
   Сколько же я принял таблеток? Две или четыре? Плывем... в сон...
   Что дальше? Что дальше?...
   (Рядом с Чиверелом появлямся призрак Кеттла.)
   Кто?! Кто там идет?
   (Чиверел поворачивается. Видит Кеттла. Они смотрят друг на друга. Затем вновь слышится старая английская застольная песня. Напротив Чиверела появляется другое пятно света - зто мир театра 150 лет назад. В него входят призраки и начинают жить. Но сначала слышны их голоса. Чиверел опускается в кресло. )
   ГОЛОС СТОУКСА. Что тут стряслось, Сара, дитя мо?
   ГОЛОС САРЫ. Мистер Ладлоу желает, чтобы все собрались в Зеленой
   комнате.
   ГОЛОС ЛАДЛОУ. Да будет так! Леди, пожалуйте в Зеленую комнату. (Кеттл отступает назад и скрывается в темноте. Но сразу же его место занимают Сара, Стоукс и миссис Ладлоу. Они,.смеясь и тихо переговариваясь, рассаживаются.)
   ЧИВЕРЕЛ. Боже мой, зто... призраки? Но они не похожи на бесплотные приведения Я различаю каждую морщинку на лице зтого старика. И бледные пятнышки на платках женщин. Эй, леди! (Его не слышат. Чиверела. для зтих людей не существует.)
   САРА. Попалось вам что-нибудь вкусненькое, миссис Ладлоу?
   МИССИС ЛАДЛОУ. Да, душенька. Четыре свиные отбивные и превосходная
   цветная капуста. Мистер Ладлоу без памяти любит свинье
   отбивные. Ах, ему понадобится много сил, чтобы выдержать этот
   удар.
   СТОУКС. Случилось что-нибудь ужасное?
   МИССИС ЛАДЛОУ. Мистер Ладлоу все объяснит.
   (За сценой грохот, топот. Голос Сэма Муна: Н-но! Но! Стой, проклятая! В комнату въезжает на большом зонтике Сэм Мун. Бросает воображаемые поводья Стоуксу. Тот немедленно включается в игру.)
   СЭМ. Леди, ваш покорннй слуга. (Разыгрывает пантомиму: он спешивается, бросает зонтик Стоуксу.) Почисти-ка моего коня, любезный,
   и дай ему овса.
   СТОУКС. Слушаю, сзр! Ваша честь заночует у нас?
   СЭМ. Какое там! У меня неотложное дело к герцогу.
   (Сара смеется и аплодирует. Миссис Ладлоу напротив, очень строга.) МИССИС ЛАДЛОУ. Сэм Мун!
   СЭМ. Да, мэм?
   МИССИС ЛАДЛОУ. Поберегите ваши шутки до вечернего представления.
   Там они вам пригодятся. А сейчас они неуместны.
   СЭМ. Прискорбно слышать это, мэм, весьма прискорбно. Ведь бывали у нас и прежде невзгоды. Да миновали. Ага, вот и мистер Напье пожаловал.
   (Входит высокомерный молодой человек -Джулиан Напье. Сэм Мун преувеличенно раскланивается перед ним. Все присутствующие застывают в стоп-кадре. Яркий свет падает на Напье.)
   ЧИВЕРЕЛ. Она влюбилась в первого любовника Джулиана Напье.
   Вот так...
   (Призраки снова оживают, двигаются, говорят.)
   НАПЬЕ. Надеюсь, зто будет не слишком долго? Через полчаса у
   меня назначена встреча с двумя джентльменами в Белом
   Орле. А, собственно, в чем дело, миссис Ладлоу?
   МИССИС ЛАДЛОУ. (Говорит холодно. Она явно относится к Напье с
   неприязнью.) Мистер Ладлоу все обьяснит, мистер Напье.
   Можете бьггь уверенны, что мистер Ладлоу не стал бы собирать
   всю труппу в зтот час, если бы к тому небыло серьезньх
   оснований.
   НАПЬЕ. Тем не менее, я должен бьггь в "Белом Орле"
   к назначенному времени.
   СЭМ. А это что, важные птицы?
   НАПЬЕ. Один из них баронет, он на днях брал ложу. (Разглядывает присутствующих.) А где же мисс Винсент?
   МИССИС ЛАДДОУ. Ее нет, как видите.
   САРА. Я, кажется, видела мисс Винсент и мистера Ладлоу минут десять
   назад.
   МИССИС ЛАДЛОУ. Вы ошибаетесь, душенька.
   САРА. Тогда кто же это был?
   МИССИС ЛАДЛОУ. Сейчас вы все узнаете.
   ЛАДЛОУ. (Входит) Леди и джентльмены. Мисс Винсент покинула
   нас.
   ГОЛОСА. - Как так?
-- Не может быть!
-- Невероятно!
   ЛАДЛОУ. Покинула нас самым бесчестным и вероломным образом...
   МИССИС ЛАДЛОУ. И к тому же с преизрядными долгами в городе. Только
   одному Тримблби она задолжала пять фунтов с лишком.
   ЛАДЛОУ. Совершеннейшая, правда, душа моя. Я не стану говорить о
   неблагодарности...
   МИССИС ЛАДЛОУ. А я стану. Неблагодарная тварь! Мистер Ладлоу
   собирался возобновить Потерпевших кораблекрушение прежде
   всего ради этой... дряни. Она согласилась и позволила поставить
   себя на афишу в главной роли. А между тем, имеются
   доказательства, что к тому времени она уже приняла предложение
   мистера Бакстоуна перейти к нему (ехидно) на очень маленькие
   роли.
   ЛАДЛОУ. Этому, разумеется, не может быть оправдания. Черное
   предательство. В прежние времена она не смогла бы жить,
   совершив такой поступок, но ныне, когда честь приносится
   в жертву честолюбию, когда деньги и ложная гордость
   господствуют, не встречая сопротивления...
   НАПЬЕ. (Перебивает) Короче говоря, она ушла. И без нее мы, разумеется, не
   можем ставить Потерпевших кораблекрушение. А как же с
   Двенадцатой ночью, о которой тоже повсюду объявлено? Теперь
   у нас нет Виолы.
   ЛАДЛОУ. С вашего позволения, мистер Напье, я хотел бы продолжить.
   Конечно, мы не можем ставить Потерпевших, поэтому я
   предлагаю вернуться к Вдове солдата, или Заброшенной
   мельнице, она всегда делает неплохие сборы.
   Общий вздох:
-- Это не спасет.
   СТОУКС. Там все дело в сцене боя, я уже говорил об этом...
   ЛАДЛОУ. Да, да, согласен. На сей раз у нас будут специальные репетиции для
   сцены боя. А что до Двенадцатой ночи, ее можно отложить
   на две-три недели...
   НАПЬЕ. А вы тем временем подыщите нам новую Виолу? Не велика
   надежда.
   ЛАДЛОУ. (Торжественно)
   У меня есть новая Виола. А также леди Тизл,
   Розалинда и Офелия. И если я не ошибаюсь, гораздо лучше, чем
   мисс Винсент.
   Общий шум.
-- Любопытно взглянуть.
-- О ком это он говорит?
   ЛАДЛОУ. Мистер Кеттл вспомнил, что в свое время наш друг Мистер Мэрфи
   из Норфолка рекомендовал нам хорошую молодую актрису,
   желавшую перейти в другую труппу. Мистер Кеттл встретился с нею
   и привез ее сюда. Она уже читала мне из классических ролей, и
   превосходно читала. (Кеттлу) Уолтер, сделайте одолжение.
   КЕТТЛ. (Распахивает двери) Леди и джентльмены, имею честь представить
   вам нашу новую юную героиню мисс Дженни Вильерс...
   Двери распахиваются. В луче света появляется Вильерс.
   Она делает реверанс. Роняет кошелек. Кеттл наклоняется, чтобы
   поднять, но Напье успевает первым - подает Дженни кошелек.
  
   НАПЬЕ. Это ваше, мисс Вильерс?
   ДЖЕННИ. Благодарю вас.
   НАПЬЕ. Я ваш новый партнер - Джулиан Напье.
   Все застывают. Свет меркнет. В кресле Чиверел.
   ЧИВЕРЕЛ. Вот значит, как это началось. Ну, да, разумеется, так оно и должно
   было начаться. Или теперь начинается заново? Да точно ли это
   произошло так или все еще происходит? Я заснул, И это возникло,
   поднялось из таинственных глубин моей души, точно волна в
   океане, и превратилось в сновидение. Это таблетки. Они должно
   быть вовсю работают внутри. Совершат свои маленькие
   химические чудеса, чтобы заставить кровь энергичней бежать по
   артериям. И мое уснувшее сознание сотворило этот
   ослепительный образ стройной девушки с шелковыми локонами.
   Из этого стеклянного шкафчика, из разговора с Отли, из перчатки
   и акварельного наброска возникла внезапно бедная Дженни
   Вильерс. Она умерла сто пятьдесят лет назад и забыта повсюду,
   только не здесь. Удивительно, если бы мне преложили сочинить
   эту сцену на материале провинциального театра столетней
   давности, я никогда не сумел бы без подготовки написать ее с
   таким множеством убедительных деталей. Спасибо тебе Бартон-
   Спа, спасибо стеклянный шкаф за этот милый подарок.
   ГОЛОС МИССИС ЛАДЛОУ. Душенька, но из этого можно извлечь куда
   больше!
   ЧИВЕРЕЛ. Что? Опять это наваждение.
  
   Появляются Миссис Ладлоу и Дженни.
   МИССИС ЛАДЛОУ. Да, душенька. Это главная сцена, и надлежащим
   образом исполненная, она всегда встречает одобрительный
   прием. Когда я играла эту роль, я всегда вставала на носки. И
   простирала руки на словах О ужас, ужас!, а потом на Безумие,
   приди! Я скрещивала руки и закрывала ими лицо. Взгляните,
   душенька, как это делается.
  
   Показывает очень преувеличено.
   О, ужас, ужас!
   Отец бесчеловечный! Я молила,
   Но ты не внял мольбам моим. Так скалы
   На берегу прибою не внимают.
   Безумие, приди, возьми меня!
   Отныне лишь тебе женой я буду!
   Дженни едва сдерживается, Потом хихикает. Миссис Ладлоу выходит из образа, недовольно)
   В чем дело, душенька?
   ДЖЕННИ. Простите, миссис Ладлоу. Я понимаю, что вы имеете в виду, вы
   так замечательно это показали. Только вот... Эта Мавританская
   принцесса желает стать женой Безумия - как же это глупо
   звучит...
   МИССИС ЛАДЛОУ. Надлежащим образом сыгранная, мисс Вильерс, эта
   роль, смею вас уверить, всегда приносит успех. Спросите мистера
   Ладлоу.
   Входит Кеттл
   Что, Уолтер, пора на выход? Я проходила с мисс Вильерс сцену
   из Мавританской принцессы, которую она, кажется, не вполне
   оценила. Вот книга - попробуйте вы тоже. (Уходит)
   ДЖЕННИ. Боже мой, надеюсь, я не обидела ее. Но знаете, я не смогла
   удержаться от смеха. Не над ней, а над ролью. Она такая нелепая.
   Вот послушайте (Декламирует фальшиво-трагическим тоном)
   О, Карлос! Юный рыцарь благородный!
   На казнь тебя я в страхе предала!
   Израненный страдалец! Адской пыткой
   Тебя терзала! Стон твой леденящий
   Я слышу и сейчас... О, ужас, ужас!
   Отец бесчеловечный! Я молила,
   Но ты не внял мольбам моим. Так скалы
   На берегу прибою не внимают.
   Безумие, приди, возьми меня!
   Отныне лишь тебе женой я буду.
   Кеттл хохочет.
   Ну, вот и вы смеетесь. Вы понимаете, мистер Кеттл? Я не могу это
   играть, потому что не могу в это поверить. Ни одна девушка
   никогда себя так не держала и не говорила так. Это неправда.
   КЕТТЛ. Конечно, неправда. Но ведь так же точно ни одна девушка не
   говорила, как Виола или Розалинда.
   ДЖЕННИ. Это не одно и то же. Мы хотели бы говорить, как Виола и
   Розалинда. Это то, что мы чувствуем, выраженное удивительными
   словами. Но здесь совсем другое. Все это просто ерунда. Взывать к
   Безумию, точно это какой-нибудь старый сосед-поклонник, - ну
   разве это не глупо?
   КЕТТЛ. Да! Я уже много лет думаю то же самое. Язык, ситуации, жесты - все
   нелепо до крайности. Вы совершенно правы.
   ДЖЕННИ. Награди вас бог за эти слова! Если бы она сказа что-нибудь совсем
   простое и ясное, ну хоть так: О Карлос, благородный Карлос,
   страх был причиною того, что я предела тебя и, быть может,
   погубила. Вот просто встала бы здесь, взглянула на него.
   КЕТТЛ. Сделайте так.
   ДЖЕННИ. Вы думаете, у меня хватит смелости?
  
   Пока они стоят и смотрят друг на друга. Чиверел подходит
   к границе света.
   ЧИВЕРЕЛ. Да, друзья мои, да. Дерзайте, пробивайтесь сквозь рутину, ломайте
   старые, отжившие формы. Дерзайте, как все мы должны дерзать,
   чтобы дать Театру новую жизнь...
   ДЖЕННИ. Хорошо. Я попробую.
   ГОЛОС ЗА СЦЕНОЙ. Мисс Вильерс, Мистер Кеттл, пожалуйста, на сцену.
   КЕТТЛ. Идемте. (Идут к выходу)
   ЧИВЕРЕЛ. (Негромко) Дженни! Дженни Вильерс!
   Дженни обернулась, недоуменно. Свет, направленный на нее исчезает.
   Входит Отли.
   ОТЛИ. Вы меня звали, мистер Чиверел?
   ЧИВЕРЕЛ. Что? Нет, едва ли. (Садится в кресло) То есть я уверен,
   что не звал.
   ОТЛИ. Мне показалось, что я слышал...
   ЧИВЕРЕЛ. Наверное, это я во сне.
   ОТЛИ. Как ваше самочувствие, мистер Чиверел?
   Хотите, я пошлю за доктором?
   ЧИВЕРЕЛ. Нет, нет, не надо. Все в порядке, благодарю вас.
   Я задремал, должно быть. А потом встал с кресла...
   ОТЛИ. Тогда я не буду вас беспокоить до звонка из Лондона. (Уходит)
   ЧИВЕРЕЛ. (Возвращается к креслу. Открывает книгу). Я думаю, я жду.
   Дженни Вильерс - дань уважения и памяти. - Составил Огастас
   Понсоби, эсквайр...
   ГОЛОС ПОНСОБИ. Да сэр, Огастас Понсоби.
   ЧИВЕРЕЛ. Что?
  
   В луче света - Понсоби и Стоукс.
   ПОНСОБИ. Почетный секретарь Шекспировского общества Бартон-Спа и
   заядлый театрал, сэр. Немного пишу для нашей газеты.
   ЧИВЕРЕЛ. Однако, друг мой, я представлял себе приведения несколько
   иначе.
   СТОУКС. Много наслышан о вас, мистер Понсоби, а вам, без сомнения, не
   раз случалось меня видеть
   ПОНСОБИ. Разумеется, разумеется, мистер Стоукс. Счастлив
   познакомиться. Не представляю себе, что бы труппа делала без
   вас - такая разносторонность, такая сила, такой опыт!
   СТОУКС. Я старый актер, мистер Понсоби. За сорок пять с лишним лет
   можно научиться выдерживать в вечер по пять действий да еще
   фарс в придачу...
   ПОНСОБИ. Не только самому выдерживать, но случается поддерживать
   других, а, мистер Стоукс? Я думаю, сэр, вам многое довелось
   повидать в Театре.
   СТОУКС. Да, сэр. Я видел великие дни. И они уже никогда не вернуться. В
   молодости, мистер Понсоби, я играл с Эдмундом Кином, Чарльзом
   Кемблом, Листоном, Миссис Гловер, Фэнни Келли...
   ПОНСОБИ. Великие имена, мистер Стоукс, великие имена!
   СТОУКС. Да, воистину Театр был Театром в то время, мистер Понсоби. Это
   было все, что имела публика, и мы старались для нее из всех сил.
   Никаких ваших панорам, диорам и всего прочего тогда не было.
   Был ТЕАТР - такой Театр, каким ему подобает быть. А нынче они
   пойдут куда угодно. Жажда глупых развлечений, мистер Понсоби.
   И всюду деньги, деньги, деньги. Поверьте мне, сэр, Театр умирает;
   и хоть на мой век его, слава богу, хватит, я не думаю, чтобы он
   намного меня пережил. Старое вино выдохлось. И пьесы теперь
   уже не те, и публика не та, и актеры не те.
   ПОНСОБИ. Вы, несомненно, правы мистер Стоукс, Но все же я явился
   сегодня сюда именно затем, чтобы сказать мистеру Ладлоу, что
   многие из нас, здешних любителей и постоянных посетителей
   театра, хотели бы поздравить его с новым приобретением труппы -
   мисс Вильерс.
   СТОУКС. Рад слышать это от вас, мистер Понсоби. Мисс Вильерс у нас
   всего несколько недель, но мы все ею чрезвычайно довольны.
   Конечно, она еще многому должна научиться, что вполне
   естественно. Я сам дал ей несколько указаний. Непоседлива это
   верно. Но тут настоящий талант, сэр, и приятнейшая наружность,
   и в меру честолюбия - одним словом, у этой девушки есть
   будущее, сэр. Разумеется, если есть будущее у Театра, в чем я
   сомневаюсь.
   ПОНСОБИ. Сможем ли мы увидеть мисс Вильерс в шекспировских ролях?
   СТОУКС. Да, мы репетируем, сэр. Вот кстати она сама!
   Входит Дженни, Кеттл, Напье с тетрадками в руках.
   НАПЬЕ. Хэлло, Понсоби! Зачем вы здесь в такое время?
   ПОНСОБИ. ( С восхищением смотрит на Дженни). Я искал мистера
   Ладлоу...
   КЕТТЛ. Он собирался быть во Льве.
   СТОУКС. Я провожу вас туда, мистер Понсоби.
   НАПЬЕ. Дженни, разрешите представить вам - мистер Огастас Понсоби,
   один из наших постояннейших зрителей...
   ПОНСОБИ. А так же однин из благодарнейших почитателей вашего таланта,
   мисс Вильерс.
   ДЖЕННИ. Я ничем еще не заслужила вашей благодарности, мистер
   Понсоби. Но, может быть, скоро... если мне повезет...
   КЕТТЛ. Дело не в везении, а в работе. И сейчас мы как раз должны работать.
   Просим нас извинить, мистер Понсоби.
   ПОНСОБИ. О да, конечно... это я должен просить прощения...
   СТОУКС. Пойдемте-ка в таверну. (Кеттлу) Обойдетесь часок без меня?
   (Стоукс и Понсоби уходят)
   ДЖЕННИ. Этот мистер Понсоби славный, по-моему...
   НАПЬЕ. Маленький надутый осел. Но он здесь председательствует в каком-
   то шекспировском обществе, и в бенефис они берут по сотне мест...
   КЕТТЛ. Он, может быть, и надутый, но совсем не осел и вовсе не похож на
   тех, кто гоняется только за билетами на бенефисы.
   ДЖЕННИ. Вы сегодня в дурном настроении, мистер Кеттл. Что-нибудь
   случилось?
   КЕТТЛ. Простите, мисс Вильерс... это, должно быть, от усталости. Я, право,
   не хотел...
   НАПЬЕ. Тебе нечего тут делать, Уолтер. Ступай вниз. Я сам пройду с
   Дженни наши сцены. Мы за тем сюда и пришли.
   КЕТТЛ. Это для меня новость...
   НАПЬЕ. Что? Уж не хочешь ли ты сказать, что я не в состоянии пройти с
   мисс Вильерс сцены, которые играл сотни раз?
   ДЖЕННИ. Джулиан, пожалуйста! (Кеттлу) Я знаю, как вы заняты, мистер
   Кеттл.... И я нарочно просила Джулиана...
   КЕТТЛ. Неправда. Это он просил вас, я слышал.
   ДЖЕННИ. Но я сама собиралась просить его.
   НАПЬЕ. А я ее опередил, вот и все.
   Все замирают. Кеттл поворачивается, что бы уйти и встречается
   с Чиверелом глазами, все замирают.
  
   ЧИВЕРЕЛ. Так ты тоже любил ее. Любил безнадежно. Мечтал научить ее
   всему, что ты знал о сценическом искусстве, а мне думается, ты был
   здесь тем человеком, который действительно знал о нем немало;
   может быть, ты даже и учил ее, но никогда у тебя не было шансов,
   никогда никакой надежды. Потолковать бы нам с тобой как
   следует, Уолтер Кеттл. В тебе есть что-то от меня. Я точно знаю,
   каково тебе сейчас. А скоро будет хуже, много хуже, бедняга! Ну,
   делать нечего, иди своим путем.
  
   Сцена продолжается.
   КЕТТЛ. Ну что ж, я покину вас. Роли у вас есть.
  
   НАПЬЕ. Да, хотя едва ли они нам понадобятся.
   КЕТТЛ. Я тоже так думаю. (Уходит)
   НАПЬЕ. Ну-с. Приступим. (Декламирует) Пойди сюда, мой мальчик!
   ДЖЕННИ. Мне идти туда?
   НАПЬЕ - ОРСИНО. Да. Не так быстро. Ну, снова:
   Пойди сюда, мой мальчик. Как полюбишь
   И затоскуешь, вспомни обо мне.
   Влюбленные все на меня похожи:
   Они порывисты, непостоянны
   Во всем и лишь один любимый образ
   Их мучит. Нравится тебе мотив?
  
   ДЖЕННИ - ВИОЛА Похож на эхо, что летит к престолу
   Любви.
   НАПЬЕ - ОРСИНО Ты говоришь со знаньем дела.
   Готов поклясться жизнью, что глазам
   Твоим уже была любовь желанна.
   Не правда ли, мой мальчик?
   ДЖЕННИ - ВИОЛА. Может быть чуть -чуть...
   Джулиан, пожалуйста... не надо так смотреть на меня.
   НАПЬЕ. (хватает ее за руки) Я не в силах дольше с этим бороться. И что тут
   плохого?
   ДЖЕННИ. Ведь нам... мы должны работать. Нам нельзя думать о себе.
   НАПЬЕ. Значит, ты тоже думала об этом.
   ДЖЕННИ. Нет, я не то хотела сказать.
   НАПЬЕ. Ты думала. И ты тоже не можешь с этим бороться. Моя дорогая
   Дженни, милая, милая Дженни, я люблю тебя. Я обожаю тебя. Я
   только о тебе и думаю.
   ДЖЕННИ. Джулиан, вы меня почти не знаете.
   НАПЬЕ. Я знал тебя всегда. И не зови меня просто Джулиан. Скажи мне
   милый.
   ДЖЕННИ. Милый. И я, я тоже люблю тебя.
   Напье целует Дженни.
   ЧИВЕРЕЛ. (Кричит.) Нет! Нет! Нет! (Дженни и Напье исчезают)
   Что это я? Словно что-то потерял. Навсегда. Что со мной?
   Ревность? Ревность к призраку? Нет, не то, не то. Что я хочу?
   Остановить бы, остановить, эту короткую трагедию. Сделать то,
   чего не в силах совершить сам Господь - изменить прошлое!
   Почему эта девушка, этот призрак, персонаж из прошлого так
   много значит для меня? Решено ведь, решено бесповоротно -
   мне теперь все безразлично, в том числе и нынешний театр.
   Он кормил меня последние 25 лет, дарил мне друзей,
   поклонников. Славу, черт побери! Наверно во мне еще не умер
   драматург и его захватила эта сентиментальная история. А я
   ведь уже похоронил тебя, Мартин Чиверел. Дженни Вильерс, от
   одного лишь звука твоего имени становится светло. Ты из того
   прошлого, которое я навсегда потерял. И может быть, я тоже
   теперь стал привидением? Кто я? Что я? Дженни! Дженни
   Вильерс! Где ты?!
   ГОЛОС ДЖЕННИ. Я понял вас: вы чересчур надменны...
   Появляется Дженни и Сара. Сара в халате, хочет спать.
   Дженни напротив очень возбуждена.
   ДЖЕННИ. Я понял вас; вы дьявольски годы,
   Но будь вы даже дьявол - вы прекрасны,
   Мой лорд и господин так любит вас,
   Что невозможно не вознаградить
   Его любовь, пускай вы лучше всех.
   САРА. (Зевая) Как любит он меня?
   ДЖЕННИ. Обожествляя,.
   Со вздохами. Обильными слезами...
   Нет, неправильно
   САРА. По-моему, звучит как должно, милая.
   ДЖЕННИ. Нет, неправильно. Мне же больно. Мой любимый принадлежит
   этой бессердечной женщине. И я говорю... о себе, да, надо так:
   ... Обожествляя,
   Со вздохами. Обильными слезами,
   Со стонами, в которых гром любви!
   (Почти кричит задремавшей Саре). Ну же! Сара, пожалуйста!
   САРА. Ты знаешь, который теперь час? Скоро два.
   ДЖЕННИ. Ну и что из того? Нет, нет, прости Сара, милая. Я знаю, что ты
   устала. Но я должна повторить это еще раз. Ну, пожалуйста...
   САРА. (Со вздохом) Он знает,мне любить его нельзя, и так далее, и так далее
   Он мог бы это сам давно усвоить
   ДЖЕННИ. О, если б я любил вас с тем страданьем,
   С тем пламенем и с той тоской смертельной,
   С какими любит вас мой господин,
   Не понял бы я вашего отказа.
   САРА. И что б вы сделали?
   ДЖЕННИ. Я б ивовый шалаш
   Себе построил возле вашей двери,
   Взывал бы к вам, как к собственной душе...
   ЧИВЕРЕЛ. (встает) Нет, не совсем так, родная моя.
   ДЖЕННИ. Нет, неправильно
   . Я б ивовый шалаш
   Себе построил возле вашей двери,
   Взывал бы к вам, как к собственной душе...
   И сочинял бы песни о любви
   Отвергнутой и пел их среди ночи,
   Глухим холмам орал бы ваше имя
   И заставлял бы эхо повторять -
   Оливия! Среди стихий земли
   И воздуха не знали б вы покоя,
   Пока не сжалились бы надо мной!
   САРА. Это надо мной пора бы сжалиться. Продержала меня до такого часа!
   Да и что ты так тревожишься?
   ДЖЕННИ. Сара, дорогая! Я должна, должна играть. Времени так мало!
   САРА. Видно, вы с Джулианом, все миловались, а не репетировали.
   ДЖЕННИ. Сара!
   САРА. Да все про вас знают. Стены выболтали.
   ДЖЕННИ. Нет, Сара, не надо... пожалуйста, помолчи. Я начну снова -
   времени так мало...
   (Она исчезает темноте) ... Среди стихий земли
   И воздуха не знали б вы покоя,
   Пока не сжалились бы надо мной!
  
   Ее голос перекрывает голос Ладлоу. Потом появляется он сам и Понсоби, записывающий за ним в тетрадь.
  
   ЛАДЛОУ. Значит, вы желали бы сказать примерно следующее. Вслед за
   блестящим и неподражаемым дебютом мисс Вильерс и... и-и..э-э..
   ПОНСОБИ. И по особой просьбе многих достойнейших наших покровителей
   искусств
   ЛАДЛОУ. Вот именно. Запишите. Теперь дальше... э-э Мистер Ладлоу
   объявляет большое представление в бенефис мисс Вильерс в
   пятницу, девятого. Бенефициантка явится пред публикой в одной
   из своих любимейших ролей - в роли Виолы в Двенадцатой
   ночи, вместе с самим мистером Ладлоу в роли Мальволио, и
   мистером Джулианом Напье в роли Герцога. В заключение
   представлен будет новейший уморительный фарс под названием
   Взять их живыми.
   ПОНСОБИ. А-га!
   ЛАДЛОУ. Еще по стаканчику, Джордж?
   ПОНСОБИ. (пишет) А-га!
   ЛАДЛОУ. (Диктует дальше) В антракте оркестр пятнадцатого драгунского
   полка будет исполнять популярную музыку. Контрамарки не
   выдаются...
   ПАНСОБИ. Записано. Дворяне и джентри?..
   ЛАДЛОУ. Разумеется Дворяне и джентри уже абонировали большое число
   мест, и публике рекомендуется заказывать билеты, не теряя
   времени Ну, вы знаете, как обычно.
   ПОНСОБИ. Да, само собой. Цены повышенные?
   ЛАДЛОУ. Разумеется. Идя навстречу настойчивым и многочисленным
   требованиям, и дабы город имел случай воздать щедрую дань
   благодарности молодой даровитой актрисе... Ну, вы сами знаете.
   Валяйте, не стесняйтесь.
   ПОНСОБИ. С больший удовольствием. Ваше здоровье, мистер Ладлоу.
   (Пьют) Кстати мистер Ладлоу. (передает ему конверт) Я от
   имени нашего Шекспировского общества имею честь пригласить
   мисс Вильерс, мистера и мисс Ладлоу, мистера Джулиана Напье
   и всех участников труппы на прием, и ужен в гостинице Белый
   олень по окончании большого представления в бенефис мисс
   Вильерс в пятницу
   ЛАДЛОУ. Это очень, очень любезно с вашей стороны. А теперь!
   Музыка. Призраки Понсоби и Ладлоу исчезают в темноте. Появляется Дженни в костюме Виолы, сидящая за туалетным столиком. У нее в руках зеленые перчатки. Дженни очень волнуется перед выходом.
   Входит Напье в костюме Герцога, с букетом искусственных роз.
  
   ДЖЕННИ. Джулиан, милый спасибо тебе. Я мечтала об этом, но потом
   подумала, что ты, наверно, слишком занят и не вспомнишь.
   Милый мой!
   НАПЬЕ. Я ни на миг не перестаю думать о тебе, Дженни. Я люблю тебя.
   (Пытается ее поцеловать).
   ДЖЕННИ. Я тоже люблю тебя. (Отстраняется) Нет, пожалуйста, милый. Не
   теперь. Нас скоро позовут. Пожелай мне удачи в мой великий
   вечер!
   НАПЬЕ. Я все время только это и делаю. И чувствую, что это будет и мой
   успех. Я не стану ревновать тебя к нему.
   ДЖЕННИ. Ну, конечно, не станешь. Я знала. Милый, остались считанные
   минуты.
   НАПЬЕ. Тогда слушай. Ты сегодня тоже ночуешь в гостинице. Какая у тебя
   комната?
   ДЖЕННИ. Сорок вторая... Но...
   НАПЬЕ. Постой, любимая, послушай меня. Ты должна разрешить мне прийти
   тебе после того, как все эти дураки наговорятся. У нас нет другой
   возможности побыть вдвоем. А я так безумно тебя хочу, любовь
   моя. Я не могу спать. Я не могу думать. Иногда мне кажется, что я
   теряю рассудок...
   ДЖЕННИ. Прости меня, Джулиан.
   НАПЬЕ. Нет, конечно, я не упрекаю тебя. Но пусть эта ночь будет, наконец,
   нашей ночью. Комната сорок два. Моя комната рядом. Никто
   не узнает.
   ДЖЕННИ. Не о том речь, милый... Я не знаю, что сказать...
   НАПЬЕ. Ну, разумеется, я не хочу торопить тебя. Но сделай мне знак, когда
   мы будем ужинать с этими олухами в гостинице. Знаешь что: если
   ты дашь мне одну из этих роз, я буду знать, что все хорошо.
   Пожалуйста, милая!
   ДЖЕННИ. Какой ты ребенок! Ну, хорошо.
   ГОЛОС МИСС ЛАДЛОУ. Увертюра! Участники первого акта, пожалуйста,
   на сцену! Участники первого акта, на сцену!
   ДЖЕННИ. Нас зовут. Мне нужно поторопиться.
   НАПЬЕ. Не забудь. Одна красная роза - и ты сделаешь меня счастливым.
   ДЖЕННИ. (уже не с ним) Да. Да....
   Затенение. Слышны аплодисменты.
   ЧИВЕРЕЛ. (читает) Никогда те из нас, кому посчастливилось
   присутсвовать и в театре Ройял и затем в Белом олене,
   не забудут этого вечера. Публика, в том числе почти все дворяне
   и окрестные джентри, заполнила театр.
   ГОЛОС ДЖЕННИ. Публика заполнила театр партера до галерки.
   ЧИВЕРЕЛ. И громкими рукоплесканиями поощряли блестящую молодую
   актрису при каждом ее появлении и уходе. Более восхитительной
   Виолы никому никогда не приходилось видеть...
   ГОЛОС ДЖЕННИ. Это было счастье! Огромное, не помещавшееся в груди
   счастье! Время летело незаметно и так хотелось жить, любить и
   играть, играть, играть!
   Яркий свет. Входят актеры и Понсоби.
   ПОНСОБИ. Мисс Вильерс, позвольте мне от имени Шекспировского
   общества Бартон-Спа принести вам - и мистеру, и миссис
   Ладлоу, и всей труппе мистера Ладлоу - нашу
   чувствительнейшую благодарность за то высокое наслаждение,
   восторг, пищу для ума и духа, что вы доставляли нам на
   протяжении этого сезона, каковой озарен ослепительной
   гирляндой ваших спектаклей и есть, без сомнения, самый
   достопамятный сезон Бартон-Спа за многие, многие годы.
   Аплодисменты
   Вы явили нам самый облик и подлинно чарующее одушевление
   Офелии, Розалинды, Виолы. Трудно поверить, чтобы гений,
   обрученный с такою молодостью и красотой, и дальше будет
   довольствоваться пребыванием в стороне от ... э-э.. глаз
   столичной публики...
   ЛАДЛОУ. Ну, ну, не внушайте ей таких мыслей, мистер Понсоби.
   ПОНСОНБИ. Помилуйте, что вы, мистер Ладлоу. Я лишь хотел заметить...
   э-э... что мы, члены Шекспировского общества, прекрасно
   сознаем, как благосклонна к нам фортуна, и мы можем видеть
   сей удивительный талант.
   НАПЬЕ. (он явно ревнует) Мисс Вильерс сегодня ваш день. Речь!
   Аплодисменты.
   ВСЕ. Речь! Речь, мисс Вильерс!
   ДЖЕННИ. Как, разве я должна?
   ПОНСОНБИ. Разумеется, должны.
   ЛАДЛОУ. Давайте, дорогая моя. (Шепотом) Что-нибудь покороче и
   полюбезнее.
   ДЖЕННИ. Леди и джентльмены. Я не умею произносить речей, если,
   конечно, кто-то не напишет их для меня, и я не выучу их
   наизусть. Но я очень признательна всем вам за помощь,
   благодаря которой мой бенефис прошел с таким успехом, и за
   этот замечательный прием, устроенный нам здесь. Я никогда не
   была счастливее в Театре, чем здесь, в Бартон-Спа. Театр - я
   уверена, вы все знаете, - это не только блеск, веселье и
   аплодисменты. Это тяжелый, надрывающий душу труд. И
   никогда мы не бываем так хороши, как нам хотелось бы. Театр -
   это сама жизнь, заключенная в маленький золотой ларчик, и, как
   жизнь, он часто пугает, часто внушает ужас, но он всегда
   удивителен. Все, что я могу сказать, кроме слов благодарности, -
   это то, что я лишь одна из многих в труппе, в очень хорошей
   труппе, и что я бесконечно обязана, больше, чем я могу выразить,
   мистеру и миссис Ладлоу.
   Аплодисменты.
   ... И нашему блестящему премьеру мистеру Джулиану Напье.
   Она бросает ему розу. Он ловит ее и целует. Аплодисменты.
   Звон разбитого стекла. Это Кеттл уронил бокал. Все рачиваются
   на Кеттла. Замерли. Дженни смотрит на Чиверела.
   ДЖЕННИ. Видите ли, я должна была бросить ему розу. Бедняжка Джулиан!
   У него был такой удрученный, такой тоскливый вид. Вокруг меня
   подняли столько шума, а про него совсем забыли. А мне
   хотелось, чтобы он тоже был счастлив. Ведь вы же понимаете?
   ЧИВЕРЕЛ. Это вы со мной говорите?
   ДЖЕННИ. Я говорю с кем-то, кто сейчас находится здесь и хочет понять
   меня, но кого и не было, когда все это произошло в первый раз.
   ЧИВЕРЕЛ. Что значит в первый раз?
   ДЖЕННИ. Это все время повторяется. И всегда может возвратиться, если
   очень захотеть, хотя в точности не повторяется никогда.
   Чиверел бессильно опускается в кресло. Актеры аплодируют.
   САРА. (Кеттлу)Что с вами, Уолтер?
   НАПЬЕ. Как всегда страшно неловок.
   КЕТТЛ. Прошу прощения, господа.
   ЛАДЛОУ. Друзья мои, я вижу вокруг себя множество знакомых лиц, и хоть
   знаю, что вы мои повелители, а я ваш покорный слуга, вы
   позволите мне обратиться к вам как к свои друзьям.
   Издали начинает звенеть звонок. Громче, громче. Звонит телефон.
   Конец первого акта..
  
  
   ВТОРОЙ АКТ
   Звонит телефон. Входит Отли.
   ОТЛИ. Звонок из Лондона, мистер Чиверел.
   ЧИВЕРЕЛ. Я думал... то есть, я слышал звонок.
   ОТЛИ. Переключить на вас?
   ЧИВЕРЕЛ. Да, спасибо (Отли уходит. Чиверел берет трубку) Да, говорит
   лично мистер Чиверел. Хорошо, я подожду. (Пауза. Потом он вдруг
   тихо кладет трубку. )
   ОТЛИ. (Заглядывает) Уже поговорили, мистер Чиверел?
   ЧИВЕРЕЛ. Они нашли меня, но потеряли тех.
   ОТЛИ. Моя секретарша может дождаться звонка.
   ЧИВЕРЕЛ. Нет, спасибо. Теперь лучше я сам дождусь.
   ОТЛИ. Не хочу быть назойливым, но вы действительно здоровы?
   ЧИВЕРЕЛ. Дорогой Отли, я только что имел в высшей степени волнующую
   встречу с молодой женщиной, жившей сто лет назад.
   ОТЛИ. Простите? Может послать за доктором Кейвом?
   ЧИВЕРЕЛ. Благодарю вас, мистер Отли. Я действительно не очень хорошо
   себя чувствую, но не думаю, что тут кто-то может помочь. Что мне
   сказать Джоржу? Он благополучный бизнесмен совершенно
   помешанный на Театре. По профессии он не имеет к нему никакого
   отношения. Но любит его до самозабвения.
   ОТЛИ. Он ваш друг, мистер Чиверел?
   ЧИВЕРЕЛ. Старый и испытанный. Он хочет предложить мне совместное
   владение несколькими крупными театрами. И я не знаю, что ему
   сказать. (Прислушивается) Кажется кто-то плачет?
   ОТЛИ. Где? (Прислушивается) Я нечего не слышу? (Про себя) Пожалуй, я
   все таки, позвоню доктору Кейву. (Уходит)
   ЧИВЕРЕЛ. Он не понимает и не надо. Дженни! Дженни Вильерс!
   Ты слышишь меня?
  
   В пятне света появляется Дженни. Она сидит на кушетке и
   плачет. Входит Кеттл. Хочет пройти мимо.
   ДЖЕННИ. Уолтер? Что случилось?
   КЕТТЛ. Ничего.
   ДЖЕННИ. Я же вижу.
   КЕТТЛ. А почему должно было что-то случиться?
   ДЖЕННИ. Потому что мы были такими хорошими друзьями. Ты был так
   добр ко мне и столько мне помогал, когда я пришла сюда, а теперь
   ты стал сердитым и злым, точно я тебя обидела. Я тебя обидела,
   Уолтер? Если да, прости меня. Я никогда этого не хотела.
   КЕТТЛ. Не обращай на меня внимания. Я здесь долго не пробуду. Не знаю
   даже, что хуже - видеть тебя счастливой, какой ты была вначале с
   этим тщеславным болваном Напье, или сейчас, когда он сделал
   тебя несчастной.....
   ДЖЕННИ. Нет, пожалуйста, не говори так, Уолтер. Это неправда. Если я
   несчастна, то он тут не виноват...
   КЕТТЛ. Кто-то же виноват. И трудно вообразить, кто б это мог быть еще.
   ДЖЕННИ. Я давно хотела тебя спросить, ты единственный, кого я могу
   спросить. Я не кажусь несчастной, когда я на сцене, нет? Там это
   незаметно?
   КЕТТЛ. Нет, слава богу! Да неужели ты не видишь, неужели не чувствуешь,
   как я наблюдаю за тобой из своего угла? На сцене ты прежняя -
   огни сияют, знамена развеваются. Но чуть только падает занавес, ты
   изнемогаешь и никнешь...
   ДЖЕННИ. Ты просто все придумываешь. Уолтер, милый Уолтер, будем
   друзьями. Мне так нужны друзья!
   Она протягивает ему руку. Он начинает целовать ее пальцы с
   такой страстью, что она в испуге вырывается
   Нет, не надо, что ты?
   Он смотрит на нее, потом резко уходит.
   Появляются Стоукс и Сэм Мун, видят Дженни, разыгрывают
   перед ней комическую пантомиму. Снимают шляпы с головы друг
   друга.
   СТОУКС и МУН. Ваш слуга, сударыня!
   ДЖЕННИ. (Подыгрывает, изображая графиню) Наденьте шляпы, господа.
   МУН. (дотрагивается до щеки Дженни и облизывает кончик пальца)
   Слишком солоно...
   ДЖЕННИ. Поговорим о чем-нибудь другом.
   МУН. Знаешь, Джон - бывало, я чертовски здорово обедал тушеной
   говядиной на Друрилейн за три с половиной пенса. А уж за шесть
   тебя кормили как лорда.
   СТОУКС. С этим сейчас тоже худо, Все вздорожало, и актеры в том числе.
   ДЖЕННИ. (Включается в игру) А актрисы?
   СТОУКС. Да их и нет вовсе.
   ДЖЕННИ. Как? Джон Стоукс, вы имеете наглость...
   СТОУКС. Нет, нет, сударыня. (Говорит полушутя, полусерьезно) Я не
   говорю, что у вас нет задатков актрисы, и притом весьма
   хорошей, но вам нужно, по меньшей мере, еще лет пятнадцать,
   чтобы образоваться в том, что мы называем актрисой...
   ДЖЕННИ. (Ее испуг не притворен) Пятнадцать лет. Так много...
   МУН. Нет, вовсе не много. Ты удивишься - верно, Джон, она удивится?
   СТОУКС. Однажды утром вы оглянетесь, а их...
   ГОЛОС МИСС ЛАДЛОУ. И след простыл!
   Входит мисс Ладлоу и Сара
   ДЖЕННИ. Что?
   СТОУКС. Кого след простыл?
   МИССИС ЛАДЛОУ. Я предупреждала, что этот негодяй Варли,
   приезжавший к нам на прошлой неделе, рыщет повсюду в
   поисках актеров для миссис Брогэм, у которой теперь патент на
   владение театром Олимпик? Не будь я Фэнни Ладлоу, если он
   не дебютирует в Олимпике через неделю, считая от
   сегодняшнего дня. Как только они отпечатают и расклеят
   афиши. Мы с мистером Ладлоу распрощались с Олимпиком,
   когда патент был у мадам Вестрис. Больше сюда ни ногой, -
   сказала я мистеру Ладлоу...
   СТОУКС. Но кого ж след простыл?
   МИССИС ЛАДЛОУ. (Не слушая его) Не сказавши ни слова... даже не
   простился. Небось, два вечера просидел с этим Варли, все
   требовал ролей, торговался из-за жалованья и рекламы.
   МУН. Да кто же, наконец, кто?
   МИССИС ЛАДЛОУ. Да Джулиан Напье, конечно. Кто же еще? (Осеклась,
   заметив Дженни) Дитя мое, ты бледна, как привидение.
   ДЖЕННИ. В самом деле? (Теряет сознание)
   СТОУК. Господи, девочка моя!
   САРА. Дженни!
   МИСИС ЛАДЛОУ. Мужчины, принесите воды и рюмку бренди да возьмите
   у Агнес мою нюхательную соль.
   Мужчины убегают исполнять поручения.
  
   Сара распусти ей шнуровку. И там тоже.
   САРА. Миссис Ладлоу, мне кажется...
   МИССИС ЛАДЛОУ. Помолчи, Сара. Теперь я понимаю. И понимаю, почему
   Джулиан Напье бежал так поспешно.
   САРА. Вы думаете, она сказал ему?
   МИССИС ЛАДЛОУ. Нет, она не скажет. Он догадался и пустился наутек.
   Лондонский ангажемент - и прощай все заботы.
  
   Свет меркнет. Женщины исчезают.
   ГОЛОС МИССИС ЛАДЛОУ. Но теперь, когда мы остались без них обоих,
   что я скажу мистеру Ладлоу....
   Появляется мистер Ладлоу и Понсоби
   ЛАДЛОУ. Нет, я вас спрашиваю, что может сделать человек? Все произошло
   в один миг - без предупреждения, без извинения. Напье -
   разорвав контракт, заметьте - бежит в Лондон.
   ПОНСОБИ. И, как я слышал, имеет большой успех в Олимпике.
   ЛАДЛОУ. Возможно. Тамошняя публика никогда не была особенно
   взыскательной. Когда он уехал, мисс Вильерс, на которой я
   строил весь репертуар, тотчас же слегла. От горя - вообразите
   себе: быть покинутой вот так, а ведь она была его женой, только
   что не звалась ею. Ее нездоровье усугубляется... и... вы,
   наверное, слышали...
   ПОНСОБИ. Да. Я подумал тогда, что ей лучше было бы, может быть...
   ЛАДЛОУ. Да, я тоже подумал... Но она слабеет, Доктор перепробовал все
   средства и безуспешно.
   ПОСНОБИ. Чахотка?
   ЛАДЛОУ. Да. Она медленно угасает. И все в труппе знаю об этом, толкуют
   об этом, удручены этим. Так что же остается делать человеку,
   сэр? Я вас спрашиваю, что?
   ПОНСОБИ. Ничего.
   Вбегает Кеттл.
   КЕТТЛ. Меня к ней не пустили. Ей видно, хуже. А старый олух доктор
   ничего не сказал. Я хотел поговорить.
   ЛАДЛОУ. (Наливает ему виски) Выпей, Уолтер.
   КЕТТЛ. Она у порога смерти. Странно звучит, если вдуматься. У порога
   смерти.
   ЛАДЛОУ. Уолтер, мальчик мой, так дело не пойдет! Ты насквозь вымок и
   дрожишь. Ты свалишься следующим.
   КЕТТЛ. Только не я! Я не сгорю раньше времени. Наш городишко сегодня
   точно кладбище. Мне все казалось, что мы тут давно уже
   перемерли, только позабыли об этом. А доктор - просто-напросто
   старый жирный покойник, которого воскресили по ошибке. Налейте
   мне еще виски.
   ПОНСОБИ. Вам, мистер Кеттл, нужно отдохнуть. Вы больны.
   КЕТТЛ. Еще бы, конечно, болен. Мы все больны. Ладлоу - своими
   размалеванными рожами и декорациями. Вы мистер Понсоби -
   тем пустозвонным враньем, которое вы печатаете. Болен даже
   Джордж, который поит нас своей отравой, чтобы мы поменьше
   замечали мерзостей на пути к могиле. Вот куда мы все идем,
   джентльмены. Приятного путешествия!
   ЧИВЕРЕЛ. Уолтер!
   Кеттл оборачивается
  
   Уолтер, дружище. Я с тобой вместе выбежал в дождь и тьму. Ни
   улиц, ни домов, только ночь, холодный дождь и боль. Я знаю, я
   понимаю. Навсегда закатилось солнце и наше счастье.
   КЕТТЛ. Навсегда закатилось солнце и наше счастье.
   ЧИВЕРЕЛ. И ад вовсе не где-то в ином мире. Он тут, в этой мокрой темноте.
   Уходит надежда, превращает каждый шаг в тысячу лет ада!
   КЕТТЛ. Тысячу лет ада!
   ЧИВЕРЕЛ. Несчастный, глуповатый загробный дух Уолтер Кеттл, что ты
   делаешь со мной, я чувствую, как ты, мне больно, как тебе
   КЕТТЛ. (Шепотом) Дженни!
   Кеттл, понсоби и Ладлоу исчезают. Тень Дженни. Свет светит ей в
   спину. Она силуэт, стоящий на кушетке.
   ГОЛОС ДЖЕННИ. Умирать было так грустно.
   ЧИВЕРЕЛ. Грустно? И наверно одиноко?
   ГОЛОС ДЖЕННИ. Да, очень. Все были так далеко. Это был самый одинокий
   миг моей жизни.
   ЧИВЕРЕЛ. Тебе было страшно?
   ДЖЕННИ. Нет. Я слишком устала, чтобы чувствовать страх. Было одиноко и
   ужасно грустно - до самого конца.
   ЧИВЕРЕЛ. До самого конца? После стольких недель где-то в унылой
   маленькой задней комнате, вдали от огней, музыки и
   аплодисментов, одинокая и печальная... исхудавшие руки и что
   же было потом, родная моя?
   ДЖЕННИ (поет песню безумной Офелии.)
   Неужто он не придет?
   Неужто он не придет?
   Нет, помер он и погребен.
   И за тобой черед.
   Входит Кеттл с зажженой свечой. Он сам немного похож на
   безумного.Дженни устало опускается на кушетку. 000
   ДЖЕННИ. Знаешь, как они называются?
   КЕТТЛ. Свечи, милая.
   ДЖЕННИ. Нет, не просто свечи. Сейчас-то да, а вот когда весь воск сбежит
   по бокам - жирный белый воск, бежит и капает - тогда они
   назовутся саванами.
   КЕТТЛ. Не говори так, Дженни.
   ДЖЕННИ Без крышки гроб его несли,
   Скок-скок со всех ног,
   Ручьями слезы в гроб текли.
   Прощай. Мой голубок.
   КЕТТЛ Потерпи немножко, и тебе скоро станет легче. Ты скоро снова
   будешь играть в театре.
   ДЖЕННИ. Да, да! Который теперь час? Мне пора одеваться, почему я тут
   лежу? (Пытается подняться)
   КЕТТЛ. Сегодня еще нельзя. Да и поздно уже.
   ДЖЕННИ. Да, поздно. Уже поздно. Покойной ночи, леди, покойной ночи,
   дорогие леди... Покойной ночи... Покойной ночи... Слушай,
   что это за шум?
   КЕТТЛ. Это дождь, Дженни. Западный ветер нагнал дождя к ночи.
   ДЖЕННИ. Хей-хо, и дождь и ветер... Это тоже грустно. Не знаю почему,
   но так уж оно выходит. А ему того и надо. Да не все ль равно,
   пьеса сыграна давно... Кто это идет? Кто эта женщина? Сара! Как
   хорошо, что ты пришла! Ну, давай же, давай репетировать! У
   вашей двери шалаш я сплел бы, чтобы из него взывать к
   возлюбленной...
   КЕТТЛ. Дженни, здесь никого нет!
   ДЖЕННИ. Как? Да, мне показалось... а что за шум?
   КЕТТЛ. Дождь, это только дождь.
   ДЖЕННИ. Нет-нет, послушай! Музыка, аплодисменты!
   Звучит музыка увертюры, аплодисменты,
   Голос Участники 2-го акта на сцену!
   Мой выход! . (Падает на кушетку, все исчезает).
   ЧИВЕРЕЛ. Вот и все. Занавес. Кажется, я сам не знал как, привел в действие
   странный механизм этого вечера. Только лишь открыл
   справочник. Дженни Вильерс, приехала из Норфолка и стала
   играть главные роли. Влюбилась в здешнего первого любовника
   Джулиана Напье, но тот внезапно оставил труппу ради
   ангажемента в Лондоне. Она заболела и умерла. Напье немного
   пережил ее. Он уехал в Нью-Йорк, запил и вскоре покончил с
   собой. Вот, собственно и все. Дальше Тишина...
  
   Появляется Напье с цветами в руках, достает записку
   НАПЬЕ. (Читает записки) Ох, Ах!, Жду и надеюсь (Картинно целует записку, бросает ее. Наливает себе виски. Декламирует) Оборвалась времен связующая нить, как мне обрывки их соединить?
   Входит Манглс.
   МАНГЛС. Мистер Джулиан Напье?
   НАПЬЕ. Да, сэр. А вы кто?
   МАНГЛС. Джекоб Манглс, сэр из Нью-Йорка. Отлично известен миссис
   Брогэм и всем ведущим импресарио Лондона.
   НАПЬЕ. Вы были на спектакле, мистер Манглс?
   МАНГЛС. Имел удовольствие, мистер Напье, и должен вас поздравить с
   прекрасным исполнением Благородного Датчанина. Чрезвычайно
   ловко сыграно, мистер Напье.
   НАПЬЕ. Благодарю вас, мистер Манглс. Выпьете со мной?
   МАНГЛС. Не теперь, сэр, благодарю вас, мой друг миссис Брогэм ожидает
   меня в своем кабинете. Но хочу вам сказать, мистер Напье, что
   для вас уже приготовлена целая куча долларов и двести тысяч
   наших лучших граждан мечтают о том дне, когда Джекоб Манглс
   даст им возможность увидеть вас в роли Гамлета и во всех ролях,
   которые вам желательно будет сыграть на Бродвее. Или где-либо
   в другом месте. Ваши условия, мистер Напье?
   НАПЬЕ. Это очень любезно с вашей стороны, мистер Манглс. Но пока что у меня нет желания отправиться в Америку.
   МАНГЛС. (смотрит на часы) Я не могу заставлять женщину ждать, мистер
   Напье, но позже, если вы еще будете в театре...
   НАПЬЕ. Я приглашен на ужин, мистер Манглс, и я тоже не люблю
   заставлять женщину ждать...
   МАНГЛС. Менее чем через четверть часа, мистер Напье, я расскажу вам о
   своем предложении. И вы будете бесконечно поражены его
   щедростью; речь идет о сезоне в моем нью-йоркском театре.
   НАПЬЕ. Едва ли мои намерения изменятся в ближайшие десять минут...
   однако...
   МАНГЛС. Случались и более странные вещи, мистер Напье. С вашего
   разрешения я все же рискну. (Уходит)
   Напье преувеличенно кланяется. Пьет. Смеется. Входит Кеттл.
   НАПЬЕ. Уолтер Кеттл! Ты-то для чего в Лондоне? Ушел, наконец, от
   старика Ладлоу?
   КЕТТЛ. Она умерла, Напье! И это ты убил ее!
   НАПЬЕ. О чем ты говоришь? Кто умер?
   КЕТТЛ. Дженни умерла.
   НАПЬЕ. Дженни Вильерс?
   КЕТТЛ. Да, да, умерла, умерла! (Хватает Напье за шиворот. Кричит) Мы
   хороним ее послезавтра. И клянусь богом, Напье, это ты убил ее, ты
   и больше никто, убил так же верно. Как если бы всадил ей пулю в
   сердце. Ты убил ее...
   НАПЬЕ. Пусти, дурак! Пусти, или я сломаю тебе руку. (Отшвыривает
   Кеттла) Что случилось? Я даже не знал, что она болела. Болела
   она?
   КЕТТЛ. Да. Это началось в то утро, когда она узнала, что ты сбежал от нас.
   Она ждала ребенка, и ты знал об этом.
   НАПЬЕ. Откуда мне знать? Она мне ничего не говорила?
   КЕТТЛ. Она избавилась от ребенка. Но лучше ей не стало. Да она и не
   хотела поправиться. Твое бегство прикончило ее. Ты убил ее,
   Напье. И покуда я жив, я не дам тебе забыть этого.
   НАПЬЕ. Забыть? Ты думаешь, я нуждаюсь в твоих напоминаниях?
   КЕТТЛ. Нуждаешься или нет, а я буду тебе напоминать.
   НАПЬЕ. (Бросается на Кеттла) Не смей говорить со мной таким тоном,
   Кеттл. А то смотри, как бы я не затолкал тебе все твои слова обратно
   в глотку. Я играл с ней на сцене. Я любил ее. Я жил с ней. Запомни
   это.
   КЕТТЛ. И бросил ее.
   НАПЬЕ. Я бросил ее, потому что хотел получить этот лондонский
   ангажемент. Нельзя было упускать такой случай, а я знал, что
   расскажи я ей, она уговорила бы меня отказаться, подождать, пока
   нам предложат двойной ангажемент. Вы все знали, где я, и когда
   она не стала мне писать, я решил, что она рассердилась...
   несомненно, она имела право сердиться... и что со мной у нее все
   кончено...
   КЕТТЛ. Она была слишком горда, чтобы писать...
   НАПЬЕ. Да, да, я понимаю. Как она умерла?
   КЕТТЛ. Ужасно. Жизнь уходила из нее по капле.
   НАПЬЕ. Замолчи, не то я...
   КЕТТЛ. Я думал, что ты хочешь знать.
   НАПЬЕ. Ладно, теперь я не хочу знать. Проваливай! Проваливай и оставь
   меня в покое!
   КЕТТЛ. Желаю удачи в славной карьере, Первый любовник Напье. Она тебе
   здорово пригодится. (Уходит).
   Напье пьет виски, он уже изрядно пьян.
   Входит Манглс.
   МАНГЛС. Итак, мистер Напье, на случай, если вас может заинтересовать
   мое предложение...
   НАПЬЕ. Да, да. Вы хотите, чтобы я играл для вас и для ваших тысяч лучших
   граждан...
   МАНГЛС. Разумеется, мистер Напье.
   НАПЬЕ. Гамлета, Макбета, Отелло...
   МАНГЛС. Все великие роли, мистер Напье.
   НАПЬЕ. По рукам, мистер Манглс. Они у меня все попадают со стульев.
   Клянусь богом, я нарисую им такую картину страха, ужаса и
   угрызений совести, что она будет преследовать их каждую ночь.
   Выпьем, мистер Манглс, выпьем, а?
   МАНГЛС. Ну что ж, немного я, пожалуй, выпью.
   НАПЬЕ. Да, выпьем, немного, за мое появление на вашем Бродвее...
   МАНГЛС. С удовольствием, сэр. В вас есть блеск, который придется по
   вкусу моим согражданам.
   НАПЬЕ. Вы находите? Ну что ж, посмотрим.
   МАНГЛС. Теперь, сэр, что касается условий...
   НАПЬЕ. К черту условия! Поговорим завтра. Сейчас я не в настроении
   обсуждать условия.
   Я любил
   Офелию, и сорок тысяч братьев,
   И вся любовь их - не чета моей. (Швыряет бокал в стену)
   МАНГЛС. Превосходно, мистер Напье. Наша публика, сэр, романтична и
   набожна.
   НАПЬЕ. Тогда, клянусь небом, мистер Манглс, мне надобно спросить с вас
   побольше, а вам - поднять цены, если уж мы решим быть и
   романтичными и набожными сразу. Нет, нет, мистер Манглс,
   завтра, завтра, поговорим завтра...
   Садится спиной. Сцена исчезает в темноте.
   ЧИВЕРЕЛ. Так вот, как это было. Жаль. Могла ли она знать, что сталось с
   тобой, бледный призрак первого любовника?
   Смех Дженни.
   Боже, Дженни! Неужели ты где-то здесь, снова со мной.
   Пожалуйста, ну пожалуйста, появись, дай увидеть тебя. Я боюсь, -
   все исчезнет раз и навсегда. И ничего не будет, ничего. Дженни. Я
   знаю, я чувствую - это самый важный момент в моей жизни.
   помоги мне, милая Дженни. Мы должны увидеться еще раз,
   должны - ты и я. Дженни Вильерс!
  
   Появляются фигуры в темном. Это Миссис и мистер Ладлоу, Понсоби, Стоукс, Сара, Сэм Мун и все актеры театра. Рядом вся сияющая
   Дженни. Все грустны, она Весела. Актеры ее не видят.
   ДЖЕННИ. (Чиверелу) Тише, пожалуйста, не шумите. Мистер Понсоби
   читает нам свой фарс Байки мистера Тули. Смешно невероятно!
   (Понсоби) Ну же, мистер Понсоби, продолжайте, пожалуйста.
   ПОНСОБИ. Мистер Тули. Нет, нет, должен признаться, у меня никогда не
   было брата, а будь у меня брат, я бы с ним так не поступал.
   Миссис Тули. Тетя Джемима, это просто еще одна байка
   мистера Тули. (Поясняет) Снова комическая игра с зонтами.
   (Жалобно) Очень эффектно.
   ДЖЕННИ. Да! Я себе представляю! Продолжайте же, скоро занавес?
   ПОНСОБИ. Тетя Джемима. А я, милочка моя, могу только возблагодарить
   бога, что это ты замужем за ним, а не я. Но теперь уж я не
   вычеркну тебя из завещания: ведь мне тебя и правду жалко.
   Подумать только: вышла замуж за такого олуха! Боже, что там
   еще?!
   ДЖЕННИ. Неужели опять фермер Джайлс?
   ПОНСОБИ. Из камина вываливается фермер Джайлс, покрытый сажей (Видя кислые мины актеров) Это очень смешно, как раз под занавес.
   Актеры не стараются смотреть Понсоби в глаза.
   Он самоотверженно заканчивает.
   Миссис Тули. Ну и ну, это же бедный фермер Джайлс!
   Фермер Джайлс. Да, и, как видите, весь почернел, понаслушавшись баек мистера Тули. Джайлс оглушительно чихает. Все становятся в позы. Немая сцена. Занавес. Конец фарса Байки мистера Тули.
   ДЖЕННИ. Мне очень понравилось, мистер Понсоби!
   ЛАДЛОУ. Благодарю вас, мистер Понсоби. Это очень забавно.
   ПОНСОБИ. Мистер Ладлоу, не знаю, может быть, я плохо читал, но, клянусь
   вам, мне очень хвалили этот фарс в Норвиче. Понятно, его надо
   видеть. Вы могли бы поставить его...
   МУН. Там есть хорошие комические сцены... особенно у фермера
   Джайлса...
   ДЖЕННИ. (Чиверелу) Ой, какой стыд! Бедняжка! Они позволили ему
   прочесть все это, и никто, кроме меня, ни разу не засмеялся.
   МИССИС ЛАДЛОУ. Простите нас, мистер Понсоби. Вы вместе с нами
   хоронили нашу милую Дженни Вильерс. Сейчас мы впервые
   собрались после того, как простились с ней навеки.
   ДЖЕННИ. Нет, нет, дорогая, ничего подобного.
   ПОНСОБИ. Для меня это такая же тяжелая утрата, господа поверьте. Я
   написал этот фарс еще прошлым летом и не решался, я мечтал,
   чтобы мисс Вильерс сыграла в нем... это такая утрата...
   ДЖЕННИ. Да нет же, это ровно ничего не значит.
   МИССИС ЛАДЛОУ. Мы надеялись, что вы поможете нам забыть.
   ДЖЕННИ. Да тут нечего забывать!
   ЧИВЕРЕЛ. Это бесполезно, Дженни. Теперь ты призрак даже для призраков.
   ДЖЕННИ. Нет, я не призрак!
   САРА. Мы не можем ее забыть.
   СТОУКС. Должно быть, пройдет немного времени.
   МУН. Прямо сердце разрывается.
   ДЖЕННИ. Нет, Сэм, Джен, Сара! То, что случилось со мной не так уж
   важно. Ничто не потеряно. И важно только одно - чтобы пламя
   оставалось чистым.
  
   Актеры исчезают.
   Они уходят! Опять уходят. (Подбегает к Чиверелу близко-
   близко) Вы скажите им, все неважно, если пламя остается
   чистым! Вы-то это знаете!
   ЧИВЕРЕЛ. Девочка моя, как я могу знать?
   ДЖЕННИ. Вы поняли это однажды. Скажите им.
   ЧИВЕРЕЛ. Поздно. Они уже ушли. И все это было уже давным-давно.
   Дженни! Ты видишь меня на этот раз.
   ДЖЕННИ. Да, вижу!
   ЧИВЕРЕЛ. Потому что мы оба призраки.
   ДЖЕННИ. Ничего подобного. Зачем вы притворяетесь, что не понимаете?
   ЧИВЕРЕЛ. Почему я должен понимать? И почему ты сказала, что однажды я
   понял..
   ДЖЕННИ. Потому что мы говорили с вами. Совсем недавно. Вы разве не
   помните? Я ухожу, не зовите меня сейчас. Мы увидимся. Не
   теперь.
   ЧИВЕРЕЛ. (Бросается за ней) Пожалуйста, еще минуту. Дженни Вильерс. (Он натыкается на призрачную преграду). Стеклянная дверь! Только стеклянная дверь! (Чиверел падает).
   ДЖЕННИ.
   Когда на суд безмолвных, тайных дум
   Я вызываю голоса былого, -
   Утраты все приходят мне на ум,
   И старой болью я болею снова.
   Из глаз, не знавших слез, я слезы лью
   О тех, кого во тьме таит могила,
   Ищу любовь погибшую мою
   И все, что в жизни мне казалось мило.
   Веду я счет потерянному мной
   И ужасаюсь вновь потере каждой,
   И вновь плачу я дорогой ценой
   За то, что платил уже однажды!
   Но прошлое я нахожу в тебе
   И все готов простить своей судьбе.
   Дженни исчезает. Свет. Около Чиверела Отли и доктор Кейв.
   ОТЛИ. Ничего, мистер Чиверел, доктор здесь.
   ЧИВЕРЕЛ. Стеклянная дверь...
   КЕЙВ. (Отли) Что он говорит?
   ЧИВЕРЕЛ. Стеклянная дверь.
   ОТЛИ. (Доктору) Это название его пьесы.
   КЕЙВ. Ясно. Он постоянно думает о ней. Для людей такого типа это
   обычное явление. Потому с ними надо быть готовыми ко всему.
   ЧИВЕРЕЛ. Да нет же, вы не понимаете самого главного о Стеклянной двери!
   Самое главное... я не помню. Ничего не помню.
   КЕЙВ. Ничего, ничего, мистер Чиверел вспомните потом. Вам теперь лучше?
   ЧИВЕРЕЛ. Да, спасибо. Извините меня. Я чувствовал себя хорошо, а потом
   шагнул к ней, она исчезла... и все пропало. (Ловит взгляды Отли
   и Доктора) Я что-то не то говорю.
   ОТЛИ. Мы нашли вас возле зеркала. Я услышал, как вы что-то кричали
   насчет стеклянной двери.
   ЧИВЕРЕЛ. Что ж, зеркало - это и есть что-то вроде стеклянной двери, Разве
   не так?
   КЕЙВ. У вас была полная потеря сознания, мистер Чиверел.
   ЧИВЕРЕЛ. Я не стану объяснять. Вы мне все равно не поверите. Но прошу
   простить меня за причиненное беспокойство.
   КЕЙВ. Не думайте об этом. Благодарите мистера Отли. Его обеспокоила
   ваше состояние, когда он пришел проведать вас полчаса назад. И он
   позвонил мне, что с его стороны было весьма разумно.
   ЧИВЕРЕЛ. Очень вам признателен.
   ОТЛИ. Не за что, мистер Чиверел. Но я, с вашего разрешения, пойду к себе.
   Если понадоблюсь Вы можете позвонить мне по внутреннему
   телефону. (Выходит)
   КЕЙВ. Я сделал вам укол корамина. Пульс у вас был ужасный. Дорогой
   мистер Чиверел, либо вы обещаете мне отдохнуть, как следует,
   либо...
   ЧИВЕРЕЛ. Не теперь.
   КЕЙВ. Что?
   ЧИВЕРЕЛ. Это странное ощущение. Будто переходишь из одного времени в
   другое. Добираешься до конца в одном, но затем покидаешь его,
   словно переходишь в другое измерение.
   КЕЙВ. Вам это приснилось.
   ЧИВЕРЕЛ. Сам не знаю.
   КЕЙВ. Вы приняли две таблетки?
   ЧИВЕРЕЛ. Да согласно вашему предписанию. Хотя постойте. Нет, я принял
   четыре. Не нарочно.
   КЕЙВ. Вы сами накликали беду. Случилось, по-видимому, вот что: вы
   задали себе такую нагрузку, что сердце не смогло ее выдержать. Если
   вы еще хоть немного перегрузите свою нервную систему, дорогой
   сэр, то в два счета вылетите из всякого времени окончательно и
   бесповоротно...Таблетки я, заберу. Можете заняться сейчас тем, что,
   по-вашему, не может ждать, только не слишком усердствуйте. А
   потом просите Отли проводить вас в гостиницу, ложитесь в постель и
   не вставайте до моего прихода. Я приду завтра. Доброй ночи.
   ЧИВЕРЕЛ. Доброй ночи, доктор. Спасибо.
   Доктор уходит. Входит Лезерс.
  
   ЛЕЗЕРС. Я не помешаю?
   ЧИВЕРЕЛ. Нет, заходи, Альфред.
   ЛЕЗЕРС. У меня сейчас перерыв и вот я вскарабкался поглядеть, как ты тут.
   Ты бледен, дружище, как приведение.
   ЧИВЕРЕЛ А если мы все - приведения? Как ты думаешь?
   ЛЕЗЕРС. Я -то частенько чувствую себя призраком.
   ЧИВЕРЕЛ. Да я не о том, старый ты греховодник.
   ЛЕЗЕРС. Мартин, малыш, слишком уж давно я играю и, как любят говорить
   молодые, выхожу в тираж.
   ЧИВЕРЕЛ. Чепуха, Альфред!
   ЛЕЗЕРС. Нет-нет, ты послушай. Знаешь, собственно говоря, и Театр выходит
   в тираж. Мы тут на репетиции с Полиной немножко повздорили.
   Это бывает накануне премьеры. И мне подумалось, что прав ты, а
   она и все остальные ошибаются. Театр дошел до последней черты и
   нам остается только лишь признать это.
   ЧИВЕРЕЛ. Он, конечно, был иным, в дни твоей молодости, а?
   ЛЕЗЕРС. Иным? Безусловно.
   ЧИВЕРЕЛ. (Словно подавая реплику) Я думаю, тебе немного довелось
   повидать в Театре, Альфред?
   ЛЕЗЕРС. Да, Мартин! Я видел великие дни! И они уже никогда не вернутся.
   Не забывай, что в молодости я играл с Ирвингом, Эллен Терри,
   мисс Пэт.
   ЧИВЕРЕЛ. Великие имена, Альфред.
   ЛЕЗЕРС. Да! Но театр был Театром в то время, Мартин! Никаких ваших
   фальшивых фильмов, радио, телевидения и всего прочего тогда не
   было, Был Театр - такой Театр, каким ему подобает быть. А сейчас
   они пойдут куда угодно...
   ЧИВЕРЕЛ. Жажда глупых развлечений...
   ЛЕЗЕРС. Да дружок, жажда глупых развлечений.
   ЧИВЕРЕЛ. И всюду деньги, деньги, деньги...
   ЛЕЗЕРС. Ты крадешь слова у меня с языка!
   ЧИВЕРЕЛ Театр умирает, хотя на твой век его, может и хватит...
   ЛЕЗЕРС. Да, но не думаю, чтоб он намного меня пережил.
   ЧИВЕРЕЛ. Старое вино выдохлось.
   ЛЕЗЕРС. Верно! И пьесы теперь не те...
   ЧИВЕРЕЛ. ...И публика не та.
   ЛЕЗЕРС. И актеры...
   ВМЕСТЕ. Не те. (Смеются)
   ЛЕЗЕРС. Смотри, какой дуэт получился.
   ЧИВЕРЕЛ. Видишь ли, я уже слышал эту речь сегодня вечером.
   ЛЕЗЕРС. Только не от меня.
   ЧИВЕРЕЛ. От одного старого актера, очень похожего на тебя.
   ЛЕЗЕРС. Где?
   ЧИВЕРЕЛ. Здесь, в зеленой комнате.
   ЛЕЗЕРС. А, понятно. Ты задремал старина.
   ЧИВЕРЕЛ. Ну ладно пусть я задремал, Но это была та же самая речь,
   Альфред. И театр умирает для тебя. Он всегда умирал для
   старожилов. И всегда рождался заново для тех, кто приходил им
   на смену. И в этом его сила. Он живет, как живет человечество,
   непрестанно умирает и всегда возрождается обновленный.
   ЛЕЗЕРС. Что с тобой произошло?
   ЧИВЕРЕЛ. Ко мне приходила молодая актриса, которая хотела встретиться со
   мной. Я ее не принял, даже не захотел посмотреть на нее. Велел
   ей уйти. Я был не прав. Уходя, она сказала Вы пожалеете, что
   сказали это И, черт возьми, я теперь жалею. (Кричит) Отли!
   Отли!
   ЛЕЗЕРС. Мартин не волнуйся так, я позову его! (Кричит) Отли!
   Входит Отли.
   ОТЛИ. Мистер Чиверел... там...
   ЧИВЕРЕЛ. Отли, сегодня сюда приходила девушка, Энн Сьюард.
   ОТЛИ. Это я виноват, она как-то проскользнула мимо меня. Больше она
   сюда не войдет, несмотря на то, что...
   ЧИВЕРЕЛ. Отли, я хочу видеть ее. Если она вернется, пожалуйста, сразу
   приведите ее ко мне.
   ОТЛИ. Она здесь, мистер Чиверел, пришла только что и говорит, что на сей
   раз, вы примите ее.
   ЧИВЕРЕЛ. Впусти ее. (Альфреду) Вот и ответ тебе.
   ОТЛИ. Мисс Сьюард, сэр.
  
   Входит Энн.
   ЧИВЕРЕЛ. А-а, мисс Сьюард! Это мистер Альфред Лезерс.
   ЛЕЗЕРС. Здравствуйте, мисс Сьюард. Вы актриса?
   ЭНН. Да, мистер Лезерс. А вас я видела в Заколоченом доме, в роли этого
   чудесного старого официанта. Можно задать вам один вопрос. Эта
   мизансцена, в конце 1 акта, когда вы поворачиваетесь спиной к
   публике и стоите неподвижно, - чья это была находка, ваша или
   режиссера?
   ЛЕЗЕРС. Моя.
   ЭНН. Это было замечательно! Я никогда этого не забуду!
   ЛЕЗЕРС. Благодарю вас, мисс Сьюард (целует ее руку) очень любезно с
   вашей стороны. Желаю удачи. (Чиверелу) Что ж, в конце концов, ты,
   может быть, и прав. Ну-с, мне пора на репетицию (Уходит)
   ЧИВЕРЕЛ. Знаете, вы были совершенно правы.
   ЭНН. Насчет чего?
   ЧИВЕРЕЛ. Когда сказали, что я скоро буду жалеть, что не захотел
   поговорить с вами. Теперь я прошу извинить меня.
   ЭНН. Пожалуйста, не извиняйтесь. Вы тогда устали и вам нездоровилось,
   правда?
   ЧИВЕРЕЛ. Да. Теперь мне кажется, что это было ужасно давно. Но почему
   вы сказали, что я пожалею? Как вы могли знать?
   ЭНН. О.. мне просто пришло в голову, знаете, иногда так бывает. И вот я
   здесь.
   ЧИВЕРЕЛ. А помните, вы еще сказали мне Берегитесь? Почему?
   ЭНН. Вы оставались здесь один. И я почувствовала, как комната наполняется
   привидениями. Я была права?
   ЧИВЕРЕЛ. Да, но не будем об этом. Я не с кем не хочу об этом говорить.
   ЭНН. Вы переменились.
   ЧИВЕРЕЛ. Похоже на то, Дженни.
   ЭНН. Что? Меня зовут Энн.
   ЧИВЕРЕЛ. Извините, я задумался. Вы остановились здесь, в Бартоне?
   ЭНН. Да. Я была уверена, что встречусь с вами, и сказала Роберту...
   ЧИВЕРЕЛ. Роберт - ваш приятель?
   ЭНН. Да, он приехал со мной, и ждет меня внизу. Ему всегда приходится
   ждать, бедный Роберт.
   ЧИВЕРЕЛ. Он влюблен в вас.
   ЭНН. Да! А я в него. Уже тысячу лет!
   ЧИВЕРЕЛ. Это где-то года два?
   ЭНН. Около того. Но это не так интересно.
   ЧИВЕРЕЛ. Что ж, перейдем к делу. Виолу вы играли?
   ЭНН. Да, и совсем недавно.
   ЧИВЕРЕЛ. Помните сцену с Оливией? Монолог о шалаше?
   ЭНН. Попробую вспомнить.
   ЧИВЕРЕЛ. Прошу вас. (Подает реплику) И что б вы сделали?
   ЭНН. Я б ивовый шалаш
   Себе построил возле вашей двери,
   Взывал бы к вам, как к собственной душе...
   И сочинял бы песни о любви.
   (Остановилась) Нет, неправильно. Жалко.
   ЧИВЕРЕЛ. Не жалейте, продолжайте дальше!
   ЭНН. Я б ивовый шалаш
   Себе построил возле вашей двери,
   Взывал бы к вам, как к собственной душе...
   И сочинял бы песни о любви
   Отвергнутой и пел их среди ночи,
   Глухим холмам орал бы ваше имя
   И заставлял бы эхо повторять -
   Оливия! Среди стихий земли
   И воздуха не знали б вы покоя,
   Пока не сжалились бы надо мной!
   Не слишком-то хорошо прочла, хотя на показах читают намного
   лучше.
   ЧИВЕРЕЛ. Ненамного. Вы работаете в каком-то здешнем театре?
   ЭНН. Да. В Уонли. Я теперь на первом положении. Но уже сыта по горло.
   ЧИВЕРЕЛ. Хотите перейти в Вест-Энд?
   ЭНН. Нет, не обязательно. Я хочу одного: чтобы мне дали, как следует
   поработать с режиссером. Как следует порепетировать после этих
   сумасшедших еженедельных премьер каждую неделю. Понимаете, я
   не хочу просто ходить и выставлять себя напоказ. Я знаю, что Театр -
   это не только веселье, блеск и аплодисменты...
   ЧИВЕРЕЛ. Продолжайте, Что же он, по-вашему?
   ЭНН. Это тяжелый, порой надрывающий душу труд. И я знаю, что никогда
   мы не бываем так хороши, как нам бы хотелось. Театр - это сама
   жизнь, уложенная в маленький ларчик...
   ЧИВЕРЕЛ. Да. И как жизнь...
   ЭНН. Она часто пугает, часто внушает ужас, но он всегда удивителен.
   Почему я вам все это говорю? Как-то вдруг вырвалось. Вы все это
   наверняка слыхали.
   ЧИВЕРЕЛ. Один раз. (Вынимает сигару) Энн, скажите, ваши родители играли на сцене?
   ЭНН. Нет, Но моя бабушка по матери была актриса и когда-то довольно
   известная - Маргарет Ширли.
   ЧИВЕРЕЛ. Я ее помню. Она была хорошая актриса, хотя я думаю, что вы
   будете лучше.
   ЭНН. Она была родом из Австралии. Туда уехал еще ее дедушка, он тоже
   работал в Театре, хотя и не был никакой знаменитостью. Его звали
   Уолтер Кеттл.
   ЧИВЕРЕЛ. Как? Уолтер Кеттл!
   ЭНН. Ой, что с вами?
   ЧИВЕРЕЛ. Ничего, наверное, мне не следует курить. Итак, Уолтер Кеттл?
   ЭНН. Он не долго прожил.
   ЧИВЕРЕЛ. Я тоже так думаю.
   ЭНН. Но вы не могли о нем слышать! Он не был ни писателем, ни сколько-
   нибудь знаменитым актером.
   ЧИВЕРЕЛ. Уолтер Кеттл был режиссером, вот в этом самом театре. Тут есть
   книжка, и я ее полистал. Она посвящена главным образом одной
   Дженни Вильерс.
   ЭНН. Да, тут есть портрет. Я видела его. Вся в локонах. И на полу лежала
   зеленая фехтовальная перчатка.
   ЧИВЕРЕЛ. Подождите! Так это вы бросили перчатку на пол, когда я не
   захотел разговаривать с вами.
   ЭНН. Но до этого, когда я говорила с мисс Фрэзер как раз об этой девушке,
   Дженни Вильерс, Перчатка вдруг сама оказалась на полу. Ой,
   мистер Чиверел, вы совсем белый.
   ЧИВЕРЕЛ. Все хорошо. Продолжайте.
   ЭНН. Теперь я понимаю, почему мне показалось, что в этой Зеленой комнате
   полно привидений. Ведь та часть во мне, что идет от Уолтера Кеттла,
   уже бывала здесь раньше и хорошо все знает. И перчатка меня узнала
   и выпрыгнула из шкафа. (Они смеются). Вы знаете, мы как-то очень
   странно смотрим друг на друга, правда.
   ЧИВЕРЕЛ. Не знаю, как я, но вы, безусловно. Теперь нельзя ли мне
   взглянуть на вашего Роберта? Отли! Пригласите сюда...
   ЭНН. Конечно! Он будет в восторге. Его фамилия Пик. Он капитан авиации.
   ЧИВЕРЕЛ. Капитана Пика.
   ОТЛИ. Да. Сэр. (Уходит)
   ЭНН. Он безумно любит театр. И будет очень робеть перед вами. Он чуть не
   умер от страха, когда я сказала, что меня никто не остановит, и я
   непременно вас увижу. У них в авиации такого не бывает. А вы ему
   представляетесь чем-то вроде маршала, который сидит тут во всем
   великолепии.
   ЧИВЕРЕЛ. Но вам-то, надеюсь, нет?
   ОТЛИ. Капитан авиации Пик, мистер Чиверел.
   Входит Пик. Чиверел видит перед собой - Джулиана Напье.
   ЧИВЕРЕЛ. Боже мой. Поразительное сходство.
   ЭНН. Это Роберт.
   ПИК. Простите. Я думал... то есть... мне сказали, чтобы я поднялся. Я,
   наверное, помешал.
   ЧИВЕРЕЛ. Нет-нет, все в порядке. Здравствуйте. Это я виноват, дорогой
   мой, прошу прощения. Просто вы мне напомнили одного человека.
   Скажите...
   ПИК. Да, сэр?
   ЧИВЕРЕЛ. Я хотел спросить, какие еще фамилии есть в вашей семье, кроме
   фамилии Пик?
   ПИК. Видите ли, сэр...
   ЧИВЕРЕЛ. Впрочем, это не важно. Простите меня еще раз. Важно то, что
   ваша девушка - актриса.
   ПИК. Первый сорт, сэр, можете мне поверить.
   ЧИВЕРЕЛ. Если сейчас не самый первый, то в будущем, - наверное. Но
   знайте, - она не только будет работать в Театре, но говорить о
   Театре, питаться Театром, грезить Театром, И все это многие годы.
   Сможете ли вы терпеть столь могущественного соперника?
   ПИК. Я уже понял это, сэр. Я сказал ей, что в отношении меня тут полный
   порядок. Я только одного хочу, чтобы она делала в Театре великие
   дела, которые ей написаны на роду. А я буду стоять в стороне, и
   заботиться о ней.
   ЭНН. Милый!
   ЧИВЕРЕЛ. Не сомневаюсь в вашей искренности. Но это будет нелегко. А
   после того как вы поженитесь...
   ПИК. Да ведь мы уже женаты.
   ЭНН. Роберт!
   ЧИВЕРЕЛ. Как?
   ПИК. Ну да. Уже год. А что тут такого?
   ЧИВЕРЕЛ. Это... замечательно, может быть все будет хорошо на этот раз.
   ЭНН и ПИК. Что?
   ЧИВЕРЕЛ. Я хочу сказать, что поздравляю вас, друзья мои, что я...
   Входит Полина.
   ПОЛИНА. Мартин! Я только что узнала, что тебе было плохо, и опять
   вызывали доктора. (Видит Энн и Роберта) Прошу извинить меня.
   Как я рада вас видеть! (Чиверелу) Ты все-таки, выслушал эту
   замечательную девочку!
   ЧИВЕРЕЛ. Все хорошо, Полина. (Представляет) Капитан авиации Роберт
   Пик - мисс Полина Фрэзер. Знаешь Полина, они поженились. Я
   только что вытряс из них эту тайну.
   ПАУЛИНА. Очень рада.
  
   Телефонный звонок
   ЧИВЕРЕЛ. (Всем) Минутку. (Берет трубку.) Джордж? Замечательно, что ты
   позвонил! Да, я согласен. Я вложу в наше предприятие все свои
   деньги, до последнего пенни. Это окончательно решено. Да, и
   обещаю тебе, что отныне ничем другим кроме Театра заниматься
   не буду. Да, увидимся на премьере. Пока. (Кладет трубку)
   ПОЛИНА .Похоже, чудеса еще случаются?
   ЭНН. Роберт, милый, нам пора.
   ЧИВЕРЕЛ. Мисс Сьюард, я хотел бы приехать в Уолли, в ваш репертуарный
   театр, увидеть вас на сцене.
   ЭНН. Правда? Это так здорово! (Полине) Он теперь совсем другой.
   ЧИВЕРЕЛ. (Роберту) До скорой встречи, заботьтесь о ней.
   РОБЕРТ. Обещаю вам. Всего доброго, сэр.
   ЭНН. Я очень, очень благодарна. И не сержусь. (Берет Роберта, идет к
   двери потом оборачивается) Право же, это разозлило бы любую
   женщину. Вы все время смотрели на меня так. Словно пытались
   увидеть кого-то другого. (Уходит).
   ПАУЛИНА. Что она имела в виду.
   ЧИВЕРЕЛ. Я знал ее родственника, некоего Уолтера Кеттла. Может дело в
   этом.
   ПОЛИНА Итак, ты принял предложение Джоржа и остаешься в Театре.
   ЧИВЕРЕЛ. Да. И буду работать так. Как давно не работал. То, что Джордж
   владеет этими театрами, дает потрясающие возможности! Мы
   попробуем создать две хорошие постоянные труппы, найдем
   новых молодых талантливых актеров и драматургов. И мне так
   нужна твоя помощь!
   ПОЛИНА Все, что угодно. Поговорим после премьеры. Но что же
   случилось?
   ЧИВЕРЕЛ. Я размышлял о Театре, который есть жизнь в миниатюре.
   ПОЛИНА Да-да, весь мир театр - и так далее. Каждый играет роль и тому
   подобное.
   ЧИВЕРЕЛ. Нет, послушай. Помнишь, мы часто удивлялись, почему мы с
   такой серьезностью относимся к этому темному делу, к этому
   лицедейству. Мы отдаем ему себя без остатка, превозмогаем
   болезни, личные катастрофы - ничто не может остановить нас.
   Мы говорили об этом и не понимали - почему. Ни реклама, ни
   деньги. Ни слава, ни честолюбие не казались нам достаточно
   основательной причиной. Мне подумалось, что истина в том, что
   стольким дуракам кажется мимолетным и проходящим.
   Сокровеннейшие, глубочайшие чувства, которые художник
   отдает своей работе - вот основа и смысл, настоящей жизни.
   Пламя! Да, пламя чистый огонь. И какой бы полной ни казалась
   эта мимолетная игра красок, холста, прожекторов и рекламы, мы
   работаем в Театре просто потому, что он есть живой символ
   таинства жизни. И пусть мы выглядим глупо, дорогая, мы все же
   служим этой божественной тайне.
   ПОЛИНА Чистое пламя. Замечательно! А ведь когда я пыталась сказать что-
   то такое перед мэром, ты поднял меня на смех.
   ЧИВЕРЕЛ. Я был не прав. Извини. А теперь мне надо поработать.
   ПОЛИНА Третий акт?
   ЧИВЕРЕЛ. Третий акт. Я не собираюсь делать его добрее и проще для
   публике. Но я хочу сделать его правдивее. Я распахну для своих
   героев некоторые стеклянные двери. Я открою хотя бы одному
   или двоим, что общение и взаимопонимание может быть глубже,
   чем многие из нас представляют себе в самых смелых мечтах. Я
   должен попытаться сделать это.
   ПОЛИНА Мартин, что случилось? Мне показалось, что ты вдруг влюбился
   в кого-то или во что-то
   ЧИВЕРЕЛ. Я принял четыре таблетки вместо двух и увидел сон, или бред. Я
   потом расскажу тебе.
   ПОЛИНА Хорошо, Мартин.
   ЧИВЕРЕЛ. А теперь - марш работать.
   ПОЛИНА Удачи тебе. (Уходит)
   Чиверел пытается писать. Не идет.
   ЧИВЕРЕЛ. Черт! Надо или поверить в эту глупую историю на веру или
   забыть ее поскорей!
   Перезвон колокольчиков. Луч света падает на пол перед шкафом.
   ЧИВЕРЕЛ. Что там еще?
   Чиверел быстро подходит к шкафу и поднимает перчатку Дженни.
  
   З а н а в е с.
   - 14 -
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"