В канун праздников на почте было непривычно тихо и пустынно. Кассирши, лениво позевывая и вяло переговариваясь между собой, скучали каждая в своем окошечке.
Вдруг, входная дверь протяжно и жалобно скрипнула, и все женщин как по команде повернули головы в ту сторону.
На пороге, покачиваясь, стояла пьяная в дым старуха. Ее блуждающий, мутный взор бесцельно скользил по вещам и людям, находящимся в помещении, на губах играла бессмысленная и загадочная улыбка сомнамбулы. Наконец, видимо вспомнив о цели своего визита, старуха, пошатываясь и бормоча что-то себе под нос, взяла курс на окошко выплаты пенсий.
- А, здравствуйте, здравствуйте - приветствовала ее женщина в кассе: Что-то давно, вас не было видно. Куда пропали, как поживаете?
Старуха, с трудом ворочая заплетающимся языком, прошамкала в ответ что-то нечленораздельное.
- Пьяная уже? - огорчилась кассирша
- В-бога-веруем-вот-и-празднуем - выдала старуха тягучей скороговоркой и подбоченилась, силясь принять гордый, независимый вид.
- Кто в Бога верует, тот водку так не пьет - укорила женщина.
Молодые работницы почты прыснули в своих окошечках: "Тот еще кадр" - перешептывались они, хихикая.
- Вы бы не брали сейчас все деньги - предложила старухе кассирша: Пенсия-то копеечная, пропьете все в один момент. Как потом месяц жить будете?
Старуха в ответ выдавила из себя какой-то словесный фарш, слов было не разобрать, но по тону что-то явно неодобрительное. Убрав, трясущейся рукой падающие на лицо из-под грязной вязаной шапки растрепанные седые пряди, она приосанилась и попыталась изобразить оскорбленную в лучших чувствах почтенную леди. Кассиршу этот наивный трюк не впечатлил, зато у старухи отнял последние силы. Она откачнулась назад, взмахнула руками, стараясь удержать равновесие, но не подрассчитала, слишком подалась вперед и с грохотом завалилась на стойку, прямо в окошко кассы. К счастью, стойка была высокой, а старуха маленькой, поэтому она не ударилась о стекло, а уткнулась носом в полукруглое отверстие снизу, куда подают деньги и документы.
- Так, бабуля - прозвучал усталый, но решительный голос кассирши: Вот пятьсот рублей. Больше не дам! Остальное получите, когда в трезвом виде придете. И паспорт уберите сразу, а то потеряете.
Получив столь безапелляционный отказ, старуха застыла, тупо уставившись на обложку своего паспорта, потом перевела взгляд на стойку, и, увидев пятисотенную купюру, сразу повеселела. Мгновенно забыв обо всем на свете, она зажала деньги в кулак и очень довольная, пошатываясь и пританцовывая, направилась к выходу.
- Ведь приходит потом и плачет, мол, жить не на что - вздохнув, обратилась кассирша к соседке, едва только за бабкой закрылась дверь - Одинокая совсем, присмотреть за ней некому.
Голос у женщины был грустный и немного виноватый, она внимательно вглядывалась в лицо сослуживицы, словно ища одобрения и поддержки - правильно ли я поступила...
- А что ты можешь сделать... - пожала плечами другая кассирша.
- Ну да, верно... - рассеянно пробормотала женщина и потянулась к своему мобильному телефону: Сынок, как дела? Уже пришел из школы? Покушал? И с Диком погулял? Значит все хорошо? Ну, ладно, милый, занимайся, мне надо работать...