- Может быть ты и футбол не смотришь?- язвительно спросил Сергеич, отрываясь от баночки с супом, глядя на новенького, Семёна, который впервые вышел на работу.
Слесаря, или слесари, это удивительный народ, чумазые, грязные, постоянно в каком-то мазуте, с настолько задубевшей на руках кожей, что кажется нет в них никакой чувствительности, но именно на них держится в некоторых местах едва дышащее производство. Именно своими руками они поддерживают жизнь в настолько старых железяках и агрегатах, что есть подозрение, эти железяки унесли тёмной ночью из музея допотопных технологий.
- Не смотрю,- спокойно ответил Семён, глядя Сергеичу в глаза.
Сергеич поперхнулся, бросил на стол алюминиевую ложку, осмотрел свою бригаду - четверых промасленных слесарей и новенького, наладчика в свежей отглаженной робе, недавно закончившего техникум, Семёна.
- И за наших ты не болеешь?- продолжил допрос Сергеич.
- Не болею,- ответил Семён,- и не собираюсь. Какой смысл болеть? Вот кто-нибудь руку сломает или простынет, ваши футболисты будут за вас болеть? Таблеток пришлют? Больничный оплатят?
- Да ничего ты не понимаешь,- встрял в разговор Виктор,- это же образно так говорят.
- Подожди, Витя, подожди- осадил его Сергеич и продолжил,- то есть ты против нашего футбола?
- Я за футбол, мы по субботам играем,- так же спокойно ответил Семён,- собираемся компанией на поляне и играем. Но я против болезней и болельщиков.
- Ты против нас всех?- Сергеич соскочил со скамейки и замахал руками.
В подсобке, где собиралась пообедать и поиграть в домино бригада слесарей стало тесно. Сергеич, здоровый, крепкий мужик под два метра ростом, чуть за пятьдесят возрастом, казалось заполонил собой всё помещение, даже лампочка под потолком начала мерцать.
- Я не против вас,- продолжил Семён,- я против таких формулировок, против образных выражений. Вот летом, пока вы коллективно болели, вам, и нам всем заодно, пенсионный возраст повысили.
- Да ты! Да... Вон отсюда,- заорал Сергеич,- чтоб ноги! Духу твоего чтоб здесь не было! Нашёлся, тоже мне...
Семён встал и вышел в цех, Сергеич снова опустился на скамейку, вздохнул и опустил голову. Он давно уже посчитал понедельники до своей пенсии, а во время чемпионата количество понедельников возросло на неопределённое количество.
- А ведь у больного отнять легче, чем у здорового,- прогундосил под нос Сергеич и вслух добавил,- я это подумал или сказал?
- Ты это прогундосил,- ответил за всех Виктор,- может корвалола накапать?
- Накапай,- согласился Сергеич,- не по себе мне что-то. Пришлют студентов, мучайся с ними потом.
Спустя некоторое время, придя в себя Сергеич пошёл по цеху искать Семёна, тот сидел в курилке и читал какой-то технический справочник.
- Ты это, Сеня, не серчай,- Сергеич протянул руку,- погорячился я, бывает, ты же на самое больное место надавил.
- А я и не серчаю,- пожал руку Семён,- оно не только у вас больное, у всех, да и не хотел я вас расстраивать, Василий Сергеич, так получилось.
Сергеич, чья жизненная перспектива в одночасье стала расплывчатой, туманной, удивившись самому себе, вдруг понял, что если бы не этот самый студент Семён, то до него так и не дошло бы, что однажды согласившись поболеть за кого-то, мы привыкаем к этому, потом за кого-то работаем, за кого-то платим налоги, воюем, стареем, а своего собственного в жизни остаётся совсем-совсем немного, даже, казалось бы, заслуженного отдыха.
- А я ведь думал с мастерами поговорить, что бы тебя в какой-нибудь отдел перевели, к бабам,- хохотнул Сергеич, вставая со скамейки,- пошли, в домино тебя научим играть. И вырастим из тебя хорошего специалиста.