Стоило ему закрыть глаза, как он видел улыбающихся солдат, с которыми ел с одного стола, жил под одной крышей и оказался под одним вражеским огнем. Они улыбались и даже говорили что-то. Он не слышал, что именно. Просто сосредотачивался на их лицах, желая запомнить их навсегда такими. Улыбающимися, молодыми и полными жизни. Но невольно, в эти образы врывались накрытые звездно-полосатыми флагами ящики, в которых покоилось все, что осталось от этих ребят. Тогда сержант открывал глаза, и взгляд его упирался в экран монитора. Белоснежный, пока еще виртуальный, лист ожидал текста.
"Дорогие мистер и миссис Баркли..."
Это все, что смог написать Лайнелл Виккерс. А ведь впереди еще письма родным Маслоу, Хуарэза, Карвера... Из девятнадцати погибших, четверо были его - сержанта Виккерса, подчиненными. Писать письма, которые должны сопровождать гробы на родину, он не привык. В Ираке он не потерял никого. Никого до сих пор он не терял и в Афганистане.
Лайнел вздохнул, потирая все еще побаливающую грудь, и окинул взором казарменное помещение. За фанерными перегородками обычно было больше шума и возни. В личное время, солдаты громко что-то обсуждали, смеялись, сквернословили, смотрели фильмы, шоу или состязания любимых команд на экранах своих ноутбуков или на большом телевизоре в центре. Сейчас было гораздо тише. И не только потому, что некоторые койки опустели, и их вчерашние владельцы больше никогда не придут в мир живых. Просто царила подавленная атмосфера после недавнего нападения. А еще, некоторых бойцов утром забрал куда-то лейтенант, поручив Виккерсу написать эти проклятые письма до того, как прилетит самолет с новыми припасами и заберет гробы.
Осматривая помещение, сержант только сейчас заметил, что лежавший на койке Мартин Уитакер давно не спит. Он повернулся на бок и смотрит на своего сержанта украдкой.
- Что, Лео, никак? - тихо спросил Мартин.
- Да, - в очередной раз вздохнул, и потер грудь сержант. - Не думал, что написать письмо, это такое мучение.
- А я Хуарэзу двадцать баксов должен, - сказал вдруг Уитакер. - Вот как сейчас помню, он так рукой махнул. Потом отдашь, говорит. А я не успел отдать. Почему я сейчас об этом думаю, Лео?
Сержант пожал плечами, перебирая пальцами висящие на груди жетоны:
- Не знаю, бро. Наверное, в такие моменты человек зацикливается на чем-то. Наверное, ты не хочешь думать, что Хуарэз мертв. Потому и думаешь вместо этого о двадцати баксах.
- А ты о чем думаешь, сордж?
- Я? Я думаю о том, что мне написать их родителям. И это мучительно.
- У Хуарэза нет родителей, сержант.
- Я помню. Но у него есть сестра, которой и отправят этот ящик и флаг. А еще она сможет взглянуть последний раз на него. Его не изуродовало так, как Баркли, Маслоу и Карвера. Там вообще...
Виккерс сам не знал, почему вдруг заговорил об этом. Наверное, тоже зациклился на том, что сестре Хуарэза повезло больше, чем родным тех, чьи тела изувечены до неузнаваемости. Он, видимо, подумал об этом, как и Мартин, зациклившийся на двадцати долларах.
- Слушай, Лео, а давай я положу в письмо его сестре двадцатку, а? Что думаешь? Я просто из-за этого долга теперь спать не могу.
- Ты не из-за двадцати долларов спать не можешь. - Нахмурился Лайнелл, и взглянул на второй ярус кровати, где было место погибшего. - И я тебе дам времени до утра подумать над тем, насколько это идиотская затея.
- Почему?
- Заткнись, Мартин, - поморщился сержант. - Вернемся домой, сам поедешь к ней и отдашь долг.
- Из Флориды в Калифорнию ехать, чтоб отдать двадцать баксов? Это через всю страну, Лео!
- Черт, ну через Дэна передашь, переводом отправишь, я не знаю, чтоб тебя! Не отвлекай!
- Но ты все равно не пишешь!
- Я пытаюсь сосредоточиться, проклятье! - рявкнул сержант.
Это вышло слишком громко. У дальней фанерной перегородки, разделяющей, как и многие ей подобные, жилой ангар на комнаты для нескольких солдат, возникла пара голов, чьих обладателей привлек этот крик.
Мартин умолк. Сержант снова уставился на экран ноутбука.
"Дорогие мистер и миссис Баркли..."
Что же писать дальше? Как найти нужные слова? Да и нужны ли какие-то слова родителям, ждавшим своего сына, но получившим ящик и сложенный треугольником флаг? Что их утешит? Быть может, они захотят услышать всего лишь одно - ради чего их сын оказался в тысячах миль от родного дома, в чужой стране, и погиб там?
У входа послышались голоса и топот армейских ботинок. Видимо, вернулись те, кого забрал сегодня лейтенант. Вскоре, в проходе показался Дэн Красс. Он устало шел к своей кровати, волоча в безвольно повисших руках бронежилет и шлем. Проходя мимо Мартина, он бросил свои вещи тому на живот, услышав в ответ бранную ругань от Уитакера. Не обратив на недовольство товарища внимания, Красс наклонился над небольшим холодильником, извлек оттуда банку с колой и, приложив ее к пыльной голове, рухнул на свою кровать.
- Мать твою, Дэн, от тебя воняет как от скунса! Иди в душ! - простонал морщась Уитакер, бросая Крассу его вещи.
- Трупы талибов раздражают и злят местное население, - чуть слышно ответил Дэн.
- Я знаю это. И что?
- Мы собирали этих чертовых ублюдков в мешки, затем на вертолетах утащили в глухой район и закопали там. Сордж, ты не представляешь, какое это дерьмо - копать в местном грунте. И ты не представляешь, какой стоял запах от этих чертовых талибов. Они и живые-то, не очень пахнут. А через двое суток после смерти, в местной жаре...
- Да я, мать твою, представляю, как там воняло! - возопил Мартин. - Вот как ты явился, так и представил! Вали в душ!
- Слушай... заткнись...
Дэн открыл банку и сделал долгий жадный глоток. Затем отрыгнул газы.
- Ясно, - Сержант покачал головой.
- Как твоя голова, Лео? - спросил, отпив еще, Красс.
- Болит. Но это не от контузии, а от ненаписанных писем, черт бы их побрал.
- А ребра?
- Там нет переломов, Дэн. Какая-то микротрещина. Короче, не страховой случай. И я в полном порядке, если не считать, что я потерял солдат впервые в жизни.
Красс повесил голову, задумавшись.
- Я слышал, что родным Карвера тоже страховку не выплатят, - подал после некоторой паузы голос Уитакер. - На нем не было бронежилета во время смерти. А по инструкции...
- Я знаю инструкцию, черт возьми, - Проворчал Лайнелл. - Надо было надеть на него бронежилет, когда мы закончили со снайпером. Какого черта он вообще его снимал?
- Сордж, да ты видел, что от него осталось? Как на ЭТО можно было одеть...
- Молчи! - воскликнул Виккерс, закрыв глаза и тряхнув головой, чтоб не вспоминать.
- Ладно, сордж, если ты в порядке, то ты с нами в патруле послезавтра? - Красс решил сменить тему.
Сержант кивнул:
- Да, конечно.
Дэн снова повесил голову, вертя в руках опустевшую банку. Похоже, что-то его сильно беспокоило.
- Лео, - начал тихо говорить он, - нашим ответным огнем, а так же огнем с прилетевших вертолетов мы тогда уничтожили двадцать два террориста. Включая того снайпера и его корректировщика. Верно?
- Верно. И что?
- Мы собрали двадцать тел, сордж.
- Не понял, - прищурился Лайнелл.
- Двадцать талибов. Не двадцать два. Парни даже несколько тел из ущелья подняли. И я осматривал тела, помня про того, с лазерным ожогом. Ну, знаешь... Мало ли что...
- И что?
- А то, что тех, кого мы на том утесе убили, не было. Те два тела исчезли.
- Да свои их забрали, - махнул рукой Мартин.
- А остальных нет? - возразил Красс. - Странно это.
- Не вижу ничего странного, - развел руками сержант. - Вы их просто забыли. Они же с противоположной стороны от ущелья.
- Нет, Лео. Я говорил о них лейтенанту. Мы ходили на тот утес. И над нами все время вертолеты кружили. С них тоже смотрели. Тела исчезли. Мутное здесь что-то.
- Как? Мутное?
- Ну да... Ну, так русские говорят, когда что-то не чисто или нехорошее предчувствие.
- И что у тебя за нехорошее предчувствие?
Дэн мотнул головой:
- Не знаю, сордж. Это же, как рыба в мутной воде. Может она есть. А может, ее нет. Ты видишь лишь муть, но не знаешь, что в ней. Так и я. Просто мне не нравится эта история с лазерным ожогом и что именно эти тела исчезли. Что-то есть в этом странное.
Лайнелл задумался. Он не склонен был разделять подозрения своего подчиненного. Однако он по своему опыту и в Ираке и здесь, в Афганистане, знал, что в этих странах татуировки не очень распространены. Особенно в Афганистане. И если и выводят по глупости сделанную тату, то едва ли могут себе позволить лазерную терапию. Особенно в Афганистане...
А еще он помнил про свой вывод, что боевикам нужны были грузовики. Вместе с грузом, естественно. Это не обычная засада на военную колонну. Иначе они и те машины бы просто сожгли. И словно поняв мысли сержанта, Красс тихо пробормотал:
- Что было в тех грузовиках, сордж? Им ведь груз нужен был? А если им нужен был груз... Они знали о нашем маршруте. О времени. О грузе. Что там было?
- Я не имею ни малейшего понятия. Здесь никто не знает. Нашей задачей был вооруженный конвой. - Сержант пожал плечами.
- Эти грузовики в дальнем ангаре стоят, - подал голос Уитакер. - Пойди и погляди сам, Дэн.
- Я знаю, где они. Только они под охраной. И охраняют их не наши. - Возразил Красс.
Мартин, наконец, поднялся со своей койки:
- А кто?
- Люди из "Iron Water".
- Так может их это... Сказать, чтоб показали нам грузовики и все. Черт возьми, мы морпехи! Из-за этого груза наши парни погибли!
- Угомонись, Мартин, - проворчал Виккерс. - "Железная вода" не подчиняется военному командованию. Они на коротком поводке у ЦРУ, если ты не в курсе. Хочешь неприятностей, иди и повздорь с ними.
- Вот дерьмо...
- Так, ладно. Дэн, с кем ты еще делился своими подозрениями?
- Да ни с кем, сордж. Ты же наш сержант. Я субординацию не нарушаю и выше тебя не прыгаю.
- Похвально, - Виккрес выдвинул верхний ящик стола и, порывшись в нем, извлек небольшую прорезиненную флэшку. - Ты из фотоаппарата те картинки не стер еще?
- Снимки снайпера и его подельника? Нет, на месте все.
- Скопируй их мне. Да и себе сделай резервную копию и спрячь. - Сержант уступил место за столом подчиненному.
Взяв свой фотоаппарат и оказавшись перед монитором ноутбука, Дэн поинтересовался:
- Что ты писал здесь, Лео?
- Лейтенант велел написать письма родным наших ребят. А у меня ни черта не получается целый день. - Зло бросил Виккерс.
Красс поднял взгляд на сержанта:
- Лео, а ты сходи к ним.
- Не понял.
- Ну, сходи к их телам. Побудь с ними наедине. Поговори мысленно. Это должно помочь.
Сержант вздохнул, качая головой:
- Пожалуй, так я и сделаю. А ты давай копирую фотографии поскорей. И сходи после этого в душ, наконец.
* * *
Алекс Керзон уперся щекой на правую ладонь и задумчиво постукивал себя кончиком указательного пальца по виску. У него уже был набор возможных ответных ходов, но какой из них выбрать? Для этого надо постараться просчитать последующие ходы противника. А его визави явно готовил ловушку в этой шахматной партии. Старик мог часами смотреть на шахматы, и казалось, время вокруг замирало. Но только не в его голове, в которой в такие минуты рождались сотни идей и комбинаций. И не обязательно касающихся этой древней игры.
- Мистер Керзон. Свежие котировки, - послышался голос секретаря у двери.
- Положи на стол. - Отозвался старик, не отводя взгляд от шахмат.
- И ваш чай, сэр.
- Поставь рядом.
Зашелестела пачка бумаг. Чуть звякнула чашка, оказавшись на столе.
- Еще, мистер Керзон, - тихо продолжил секретарь, - приехал Лоуренс Грин. Но он не записан и...
- Слушай, Йен, - крякнул старик, ухмыльнувшись. - Я дам тебе миллион, если ты вспомнишь, когда люди из его конторы записывались на прием.
Сказав это, Алекс развернулся в своем кресле и пристально уставился на секретаря:
- Что, Йен? И миллион хочется, и вспомнить не можешь? Так?
- Простите сэр, я не так давно... - начал было оправдываться секретарь, но босс грубо перебил его.
- Вот именно. Не так давно работаешь, а уже пытаешься меня разочаровать. Засеки время и ровно через четыре минуты впусти его ко мне в кабинет. Ступай.
Оконфузившийся, и едва ли понявший, в чем именно его провинность перед древним и капризным старикашкой, секретарь удалился.
Мистер Керзон пригубил чай и стал изучать сводки котировок, неторопливо перебирая еще не остывшие от лазерного принтера листы. Вооружившись карандашом, он начал делать пометки.
Вскоре появился и гость. Лоуренс Грин, проживший чуть больше полувека был узнаваем издали из-за характерного блеска его лысины и очков. В узких кругах, Грина в шутку называли Лоуренсом Сомалийским, памятуя о его роли в освобождении американского пилота, захваченного в одном из сбитых над Могадишо вертолетов много лет назад. А заодно по аналогии с небезызвестным британским агентом - Лоуренсом Аравийским.
- Здравствуй, дорогой Алекс! - широко заулыбался и развел руками Грин. - Как твое здоровье?
- И все-то вас всех мое здоровье интересует, проклятые гробовщики, - с шутливой издевкой проворчал Керзон.
- Так-то ты встречаешь старого друга? - продолжал улыбаться гость, идя к столу.
- Это ты-то старый, Грин? На меня глянь, чтоб тебя. В моем присутствии, называть себя старым, по меньшей мере, неэтично. Это все равно, что Сара Пэйлин придет к Эйнштейну и скажет - мистер Эйнштейн, мы ведь с вами умные люди!
- Ох, не любишь ты республиканцев, дорогой Алекс.
- Присаживайся. Я люблю жареный бекон с яичницей, виски, шахматы и античную литературу. А люди, рисующие слоников мне как-то... Впрочем, как и те, чей фетиш осел . Ну, рассказывай, чем обязан я такой чести, как твой визит, СТАРЫЙ друг?
- Разве к чему-то обязывает визит вежливости, когда человек пришел проверить друга? - елейная улыбка не сползала с лица Лоуренса Сомалийского.
- Последний раз ты меня просто так навещал перед тем, как убили полковника Каддафи. Кого убьют завтра, дружище?
Грин рассмеялся.
- Ты же знаешь, мы не любим насилие.
- Проститутки не любят гепатит, но усердно его распространяют.
- Грубо, Алекс. Очень грубо, - поморщился Лоуренс.
- Ну, ты меня знаешь давно. Я и не такое ляпнуть могу. Да и что взять со вздорного старика, выжившего из ума к тому же?
- Вот тут ты себя недооцениваешь, Алекс. У тебя осталась все та же хватка, что и во время операции в Панаме. Сколько ты тогда заработал?
- Не помню, спустил все на игровые автоматы.
- Ну, что ж. У нас страна свободная. Тратить деньги ты волен на что угодно. Лишь бы налоги вовремя платил. И я не буду спрашивать, на что ты потратишь средства, заработанные после нашей неудачи в ООН. Меня интересует иное, Алекс. Как ты узнал, что русские и китайцы нашу резолюцию заблокируют?
- Видишь вон тот телевизор? От него, - Керзон указал рукой на старый выпуклый экран.
- Брось, Алекс. Ты ведь понимаешь, что меня интересует, откуда ты узнал до этого. До свершившегося факта.
- Комбинаторика, Лоуренс. Я шахматы люблю. А что, мои аналитики оказались умнее ваших? Вы не предполагали такого развития событий?
- В том и дело, дорогой Алекс, что мы, в ЦРУ, знали об этом. Это наша работа, все знать.
- Ага, помнится, о том, что немцы ломают эту свою стену, вы из новостей и узнали. - Оскалился старик.
- Это все дела давно минувших дней. Сейчас речь о другом. О событиях актуальных. И мне не дает покоя мысль, что у нас происходит утечка, которой ты пользуешься.
- Вот как? - изображая недоумение, поднял седые брови Керзон.
- Подожди, Алекс, дай договорить, - упреждающе поднял ладонь Грин. - Ты знаешь меня не один год. И даже не десятилетие. И ты знаешь, что я не против тесного сотрудничества твоей финансовой империи и моей скромной фирмы. Более того, я сам предлагал тебе услуги, по некоторого рода, координации. Я бы и сам такую информацию тебе предоставил. Но меня беспокоит, что кто-то сливает тебе информацию в обход меня. Откуда мне знать, что этот кто-то не подставит меня и все ЦРУ? Уверяю, Алекс, со мной тебе будет работать комфортнее и безопаснее. Безопаснее, в том числе и для меня и для моего ведомства. А нехватки информации ты чувствовать не будешь.
- Грин, ты чертовски заблуждаешься. Я не вербую информаторов в твоей среде. Неужели ты думаешь что мне, члену КЛУБА это нужно? Ведь не вы создали КЛУБ. Это КЛУБ создал вас.
- Да, но, - Лоуренс развел руками, повышая значимость своих слов, - Мне известно, что в последнее время ты с другими членами КЛУБА не в ладах. И сейчас, после того как ты выиграл на русско-китайском демарше, а они проиграли, в том числе и не без твоей помощи, это положение вещей усилится. Как видишь, дорогой Алекс, есть вещи, которые мы знаем не из новостей.
- Ну, с вашим-то бюджетом, - невозмутимо махнул рукой Керзон. - Только я старейший член КЛУБА. И эти молодые беспредельщики меня не пугают. Даже если с ними Мартин Робертсон. Я игрок с опытом.
- И все же. Давай вернемся к моему вопросу.
- Послушай, Грин, - вздохнул Алекс, - Я тебе еще раз говорю. Рассчитать реакцию русских, и китайцев было не сложно. Для этого не нужны были информаторы. Другой вопрос, если вы знали о том, что красные наложат вето, значит, знал и президент. Однако он проталкивал резолюцию. Могу даже предположить, что он сделал это заведомо зная о неудаче, но лишь ради того чтоб отчитаться перед арабами, которые хорошо платят.
Лоуренс Грин вдруг побледнел, и улыбка начисто стерлась с его лица. Он причмокнул и стал оглядываться.
Керзон хрипло рассмеялся:
- Перестань! Ты знаешь, что это одно из немногих помещений в мире, которое нельзя прослушать! Это даже не в ваших силах.
- И все же, я бы рекомендовал тебе тщательно выбирать слова, Алекс.
- Спасибо за совет, дружище. Я это учту.
- А почему у тебя так темно в офисе?
- Я, Дракула.
- Что ж, - вздохнул Грин, - ответ в твоем духе. А ты не думаешь, что наша попытка принять резолюцию в ООН имеет другую причину? Может и мы и президент пошли на это, потому что по Ливии Москва нас поддержала? И мы справедливо надеялись, что и в этот раз удастся договориться?
- Да неужели? Во-первых, у них сменился президент...
- Дорогой Алекс, не стоит думать, что смена человека в кремле меняет структуры их власти и политического курса.
- Как и у нас, - усмехнулся Керзон.
- Что? - нахмурился гость.
- Слушай, Лоуренс, пытаясь предложить мне свои компаньонские услуги, не пытайся в то же время выглядеть идиотом. Это плохо для бизнеса.
- Так... - засопел Грин. Это явно его задело. Но мистер Керзон продолжал напирать, не давая ему паузы для сосредоточения на обиде:
- Далее, с Ливией вы их обманули. Возможно, за кулисами вы там с ними все обговорили, но общественное мнение, хоть и меньше чем в прошлом, но пока еще дает о себе знать. И хоть чуточку, но с ним приходится считаться. Я тебя очень удивлю, но в среде многих русских Каддафи был едва ли не популярнее их прошлого президента. А вы должны были это учитывать. Ну, или хотя бы знать! Во-вторых, после того, что вы устроили в Москве во время их выборов, следовало ожидать ответной оплеухи. Ребята, ну сколько я вам твердил - Россия не Египет. Не Тунис. Иначе там надо работать. Да вот самая простая вещь и ты это, Лоуренс, все же запомни. Чем больше Америка ругает лидера русских, тем больше русские будут его уважать. Хотите, чтобы русские голосовали за того, кто вам нужен, ругайте его как можно больше. А того, кого хотите сместить, хвалите. Целуйтесь с ним в засос. Обнимайте его как родного, мать его, папу! Примитивно? Ну конечно. Только это не примитивней того, что вы пытались устроить на красной площади площадь Тахрир . У меня стойкое ощущение, что у вас исчерпался давным-давно профессионализм. Вы забыли, как убирали Моссадыка или Норьегу ?
- Как ты заметил ранее, Алекс - Россия, и тем более Китай, не Иран и не Панама.
- Ну, так и вы не студенты. Думайте ребята. Сильнее думайте. Но ваша контора, последняя время, удручает меня тем, что думать разучилась. Так ответь мне, Лоуренс, нужен ли мне в такой среде информатор, или же я буду полагаться на свой многолетний опыт и на своих аналитиков, которым плачу куда больше, нежели вы своим? И, которые, кстати, умеют думать сообразно своим гонорарам.
- То есть ты настаиваешь...
- Повторяю тебе, дружище, я не кормлюсь какими-то утечками из ЦРУ. Однако, то что ты мне предложил сотрудничество в этой сфере, мне, безусловно, лестно. И я тебя уверяю, Грин, если возникнет нужда получить информацию от вашего ведомства, первый, кому я позвоню, будешь ты.
- На том спасибо. - Сказав это, гость задумчиво уставился куда-то в сторону.
Мистер Керзон некоторое время молча наблюдал за ним. Затем хлопнув ладонями по столу, кивнул:
- Ладно. Я, человек деловой. Что ты хочешь за предложенные тобой услуги?
- Ты меня окончательно оскорбишь, Алекс, если предложишь мне за это деньги.
- А я тебе их и не предлагаю, не обольщайся. Я спрашиваю, что ты хочешь.
- Я предлагаю тебе сотрудничество. А сотрудничество предполагает быть обоюдовыгодным.
- Ага, расскажи об этом обиженным мальчикам из кремля.
- Хватит уже, про этот чертов кремль, Алекс. Я говорю о том, что мне от тебя тоже потребуется услуга.
- Я могу налить тебе чай, дружище.
Лицо Грина скривилось в усмешке:
- Мне нужно будет нечто большее, дорогой Алекс.
- У меня есть большая чашка, в которую я могу налить тебе чай, дружище.
- Моей фирме, возможно, нужны будут услуги "Стражей", - отчеканил Грин.
Керзон откинулся на спинку кресла и пристально посмотрел на гостя:
- Так вы все-таки хотите влезть в Сирию? Но пытаетесь привлекать не своих людей, а наемных ландскнехтов со стороны?
- Я разве ЭТО сказал, Алекс?
- Строго говоря, Грин, ты мне еще ничего не сказал.
- Тогда не делай таких чудовищных выводов.
- Тогда объясни, зачем тебе мои "Стражи"?
- Ты ведь знаешь правила. Если ты создаешь частную военную компанию, то ты должен быть готов к тому, что ее услуги понадобятся дяде Сэму, так или иначе. Хочешь ты того или нет.
- Я знаю правила. Но еще я знаю, что у вас уже в руках и "Блэк стил" и "Хадли корп" и "Железная вода". Возможности моих "Стражей" скромны, по сравнению с ними. К тому же, я не использую их за пределами страны и у них нет того опыта, что у конкурентов.
- Правда? - Грин вдруг снова расплылся в улыбке. Да еще такой, что она не предвещала ничего хорошего. Он подался вперед, положив ладони на стол, как последний аргумент, и тщательно проговаривая каждое слово, продолжил, - А я слышал, что группа твоих "Стражей" сейчас занимается весьма деликатной работой в стране, в которую нам не дали влезть русские с китайцами.
К его удивлению, реакция Керзона оказалась совершенно не такой, какую ожидал Лоуренс. Хозяин кабинета так же подался вперед, словно пародируя гостя, и таким же заговорщицким тоном произнес:
- Неужели?! А можно подробней? Что же эти стервецы там делают?
- Я слышал, что они ведут слежку за некой группой военных специалистов, предположительно русских, которые, как говорят, занимаются там грязной работой в интересах местного президента. Ну как, дорогой Алекс, владею я информацией, или мы в ЦРУ растратили профессионализм?
Мистер Керзон пристально смотрел на своего гостя. Ему очень не нравилось, что говорил Лоуренс. Но нельзя подавать вида этому очкастому хлыщу, что его козырь не может быть бит.
- Позволь спросить тебя, Грин. Если ЦРУ знает, что в той стране работают русские военные специалисты. Да еще и работа у них грязная, то почему вы не устроите из этого скандал? Как же так, дорогой Лоуренс? Россия блокирует нашу военную операцию в ООН, но сама вмешивается в дела региона отнюдь не дипломатическими методами. Из этого можно сделать весьма впечатляющее шоу, не так ли?
- Алекс, ты уходишь от ответа.
- Эм-м... прости, Лоуренс. А что ты у меня спрашивал?
- Что делают "Стражи" в этом регионе? Чем там занимаются русские, за которыми следят твои бойцы? Почему они следят за русскими? Не думаю, что для того чтобы убить. Иначе убили бы давно. Ты хочешь их захватить? Завербовать? Организовать громкую акцию, подставив их и Россию?
- Боже правый, как я мог прослушать столько вопросов! Видно совсем старый стал.
- Алекс! - Грин повысил голос.
- Дорогой мой Лоуренс я, безусловно, охотно отвечу на все твои вопросы. Детально и исчерпывающе. Но...
- Но?
- Но только после того, дорогой Лоуренс, как смогу проверить все, что ты мне сейчас вывалил, как разродившийся гиппопотам, ибо я слышу об этом впервые.
- Не играй со мной, Алекс, - мотнул головой Грин.
- Я играю только в шахматы, но никак не нашей с тобой дружбой, дорогой Лоуренс.
- Ты отрицаешь ваше участие в том конфликте и слежку за русскими?
- Грин, а ты отрицаешь, что вы прячете в Неваде летающую тарелку и трупы пришельцев аж с сорок седьмого года?
- Что за чушь?! - поморщился Лоуренс.
- Прости, дружище. Я тебя хотел то же самое спросить, но вежливость не позволила. Попробую сказать иначе. Ты можешь подтвердить свои слова фактами? Я это спрашиваю не потому, что я занимаюсь отрицанием того, что знаю. Я это спрашиваю потому, что хочу разобраться в этом деле. Ибо, как я уже сказал, слышу об этом впервые. Но меня тревожат такие вещи. Ведь если это правда, то кто-то распоряжается моими ресурсами, в том числе и людскими, по своему усмотрению и в тайне от меня. А это скверно для бизнеса.
- Я ждал большего от нашей встречи, дорогой Алекс. - Улыбнулся Лоуренс.
- Ты же сказал, что просто пришел меня проведать. Нет? Так чего же ты ждал? Я живой пока. Ты этим разочарован?
- Чертов плут, - тихо засмеялся гость, качая головой. - И все же, я ждал большего от нашей встречи.
- Дорогой Лоуренс. Наша жизнь полна разочарований. Проживешь с мое, узнаешь, если до сих пор этого не понял.
* * *
Ночи в Афганистане отдавали зловещим, могильным холодом. Но звезды здесь были необычайно ярки. Хотя так же недружелюбно холодны. Впрочем, Лайнелл Виккерс родился и вырос в штате Аляска. Он к холодам привык. А вот к такой душевной боли, видимо, еще предстояло привыкнуть. Он остановился перед входом в ангар, где ожидали отправку домой павшие солдаты. Уже стемнело и повсюду на базе зажглись фонари. Над входом в ангар тоже горело освещение и в широком снопе желтоватого света виднелся большой рисунок на стене. Еще когда морпехи США только обосновались на этой старой базе, они решили не закрашивать стену в этом месте, оставив советский агитационный рисунок для возможности в любое время сфотографироваться на его фоне.
Солдат в фуражке с красной звездой. Рядом, судя по шлему, пилот. Оба сжимают в руках "Калашниковы" и смотрят куда-то в сторону и вдаль суровыми, полными решимости лицами. Надпись внизу сохранилась плохо. Но Дэн Красс говорил, что там какая-то казенная фраза про долг и честь. Очень похожая на то, что слышат теперь они - американские морпехи. Лайнелл смотрел сейчас на это потускневшее от времени изображение, пережившее на десятилетия свою страну, и вспоминал, как поначалу была популярна эта стена. Солдаты поодиночке и группами фотографировались с, как они любили шутить - "мертвыми комми". Такие фото были популярнее даже чем фотографии с трупами талибов. А когда морпехи раздобыли первый трофейный "Калашников", то принимали такую же позу и корчили жуткие рожи, изображая страшный оскал коммунистической угрозы. На одной такой фотографии был и сам комендор-сержант Лайнелл Виккерс. Правда, рожу он не корчил. Просто потому что эту фотографию непременно увидит его маленький племянник, Джошуа, которого обычно все называли Джуниор. Это фото Виккерс отправил своей сестре, живущей в пригороде Анкордижа. Там она вышла замуж за местного красавца из пожарного департамента. Там же несколько лет назад родился и его племянник - Джуниор.
Первое сомнение в праведности его миссии, Лайнелл почувствовал, когда прочитал ответное письмо от сестры.
"Милый Лео", - писала она, - "Я рада, что те унываешь и находишь время для шуток. Но я все же с тревогой думаю о твоей службе, как тревожилась, когда ты был в Ираке. Однако, глядя на твое фото, я не могу понять, зачем ты там? Зачем ты и еще тысячи наших ребят там? Эти русские вторглись туда когда-то, и мы все это осуждали. Называли это преступлением. Но теперь ты там делаешь то же самое, что и те русские. Я не могу понять, они все-таки были правы, когда вторглись туда или теперь неправы и мы, как когда-то русские? Теперь нас тоже стоит ругать, потому что мы совершили преступление?.."
Сначала сержант Виккерс хотел крепко отругать сестру за сомнения в великой миссии американских солдат. Но не смог. Ему не дали вспоминавшиеся мертвые старики, женщины и дети в Ираке. И осознание справедливости замечания сестры. А теперь ему не давало покоя то, что этот суровый советский солдат в фуражке так похож на Маслоу. Но капрал Маслоу теперь лежит в деревянном ящике за этой дверью, как и тысячи русских солдат когда-то, которых помогала убивать его страна. Что-то совсем нелогично в этом мире.
Виккрес вздохнул, шагнул к двери и распахнул ее.
В ангаре на полную работали кондиционеры, делая эту ночь еще более холодной, чем возможно. Лайнелл поежился от холода и неторопливо подошел к девятнадцати выставленным в ряд заколоченным деревянным ящикам.
- Привет, парни. - Робко проговорил он, глядя на сложенные на крышках флаги и бумажные ярлыки с именами погибших. - Я не знаю, что сказать вашим родным. Мне хочется сказать им, что нас не должно было здесь быть. Но я не могу. Я не хочу верить в то, что вы погибли зря.
Он закрыл глаза и вспомнил их веселыми, живыми, фотографирующимися у наружной стены ангара на фоне "мертвых комми". А потом снова тот бой на краю ущелья...
- Я не знаю, что сказать вашим родным, парни.
Распахнув глаза, он шагнул ближе, и вдруг заметил в полумраке ангара еще два ящика. Они стояли гораздо дальше. В той части, где лампы были потушены. Виккерс первое мгновение не придал этому значения. Но в следующий миг почувствовал жгучий холод. Эти ящики были точно такие же. Такого же размера, заколоченные. Только без флагов и бирок. Обходя погибших солдат, он сделал два шага в сторону своей странной находки, но тут из темноты ему навстречу выдвинулось два вооруженных человека. Они были тепло одеты в военное обмундирование, а в руках сжимали G36. Это не морпехи. На груди разгрузочных жилетов каждого красовался черный круг. В кругу два слова: "Iron Water" и отдающая металлическим блеском капля между ними, в центре круга. Это люди из частной военной компании "Железная вода".
- Как дела, приятель, - тихо спросил перегородивший ему дорогу наемник. И это звучало совсем не как вопрос, будто ему есть дело до состояния души незнакомого морпеха. Это звучало примерно как: - шел бы ты отсюда.
- Я должен взглянуть, - парировал Лайнелл и шагнул вперед.
Однако в ту же секунду щелкнули затворы штурмовых винтовок.
- Слышь, солдат, - угрожающе заговорил человек из "Железной воды", - Ты нам ничего не должен. А мы тебе. Ступай и займись своими делами. А мы здесь делаем свое. Понятно?
- Или ты тоже захотел домой в ящике? - послышался голос второго наемника.
Сейчас Виккерс желал только одного. Кинуться на этого ублюдка и разорвать его на куски за такие слова. Но это верная смерть. Он хорошо знал, на что способны люди из ЧВК и кто за ними стоит. Будет ли скандал? Конечно, нет. Какого черта, одним морпехом больше, одним меньше. Здесь война, а если морская пехота США не страдает излишней сентиментальностью, то почему ею должны страдать наемники и стоящее за ними ЦРУ?
Сержант развернулся и быстро выскочил из ангара, давя в себе ярость. Оказавшись на улице, он остановился, тяжело дыша и проклиная себя за малодушие. Получается, он струсил. Струсил перед взором своих павших товарищей.
- Простите, парни, - выдохнул он, повернувшись лицом к ангару, и вдруг понял, что он говорит это нарисованным на стене русским. Он задержал на них взгляд и покачал головой, - И вы тоже простите.
Быстрым шагом он направлялся к казарме. По ту сторону огромного плаца находился бокс, в котором спрятаны те два чертовых грузовика. И перед боксом выстроился с десяток наемников из "Черной воды". Нет, это ему не показалось. Там действительно стоит отряд вооруженных людей. И все они пристально смотрят в его сторону. Сержант Виккерс ощущал себя так, словно он наступил в улей земляных пчел. Похоже, теперь против него вся мощь "Железной воды".
- Мать вашу, что тут, черт возьми, происходит, - тихо и зло прорычал Лайнелл.
* * *
"Дорогие мистер и миссис Баркли..."
Эти слова встретили его на экране ноутбука, когда Виккерс снова уселся за стол и обхватил голову руками. Уитакер уже спал, а вернувшийся из душа Красс готовил чистую одежду к завтрашнему дню. Заметив, что с его сержантом творится что-то неладное, он подсел к Лайнеллу и тихо спросил:
- Эй, Лео. Что с тобой? Что происходит?
Виккерс тяжело дышал от злости и бессилия.
- Что происходит? Ты сегодня недосчитался двух талибов. А в ангаре с нашими ребятами два лишних гроба. Черт возьми, я не знаю, что происходит.
- Что ты сказал? - изумился Дэн, не поверивший своим ушам. - Два лишних гроба? Кто в них?
- Я не знаю, дерьмо. Не знаю ничего. Не знаю, гробы ли это. Просто такие же ящики.
- Но что в них?
- Да я понятия не имею. Их охраняет "Железная вода". Как и те грузовики. Черт, еще вчера у нас на базе было только трое наемников. Сейчас их больше десяти. Откуда они взялись?! - Виккерс вдруг схватил Дэна за цепочку с жетонами и притянул к себе, - Не вздумай никому говорить об этом. Понял?
- Лео...
- Ты понял меня?!
- Да, сордж. Я понял.
Лайнелл покачал головой и легонько оттолкнул подчиненного:
- Все, займись своими делами. Мне надо писать письма.
Сержанту вдруг стало страшно. Те наемники вышли на плац с оружием в руках не просто так. Они ясно дали понять Лайнеллу, что с ним будет, если он продолжит совать свой нос туда, куда не следует. Это их построение было почти предупредительным выстрелом. И ему стало страшно. Даже страшней, чем под обстрелом в колонне, где он впервые потерял людей.
- Дорогие мистер и миссис Баркли. Нас не должно было здесь быть, - тихо прошептал Виккерс, глядя на экран.