Изрядно потрепанная жизнью, но все еще бойкая пташка в
" ходиках", перекочевавших из квартиры покойной бабушки, прокуковала дважды. Обеденный перерыв закончился. Пора было приступать к работе. Йон Крянге не без сожаления отложил потрепанную книжечку. Откровенно говоря, не так уж много нашлось бы людей его возраста, наслаждающихся поэзией Гаврилы Романовича Державина. Однако, Йон получал истинное удовольствие, "откапывая" в залежах громоздких рифм настоящие жемчужины.
Провел ладонью по лицу, стирая расслабленность и разнеженность, и уселся за компьютерный столик. Перед ним возвышалась объемистая кипа документов, подлежащих переводу с румынского. Ребенком Крянге пролил немало слез из-за того, что его учили этому совершенно излишнему, в его тогдашнем понимании, языку, в то время как сверстники осваивали английский, французский, немецкий, ну, в крайнем случае, - японский.
Но в их семье, насчитывавшей, по меньшей мере, шесть или семь поколений, рожденных в Петербурге, ни в коем случае не забывали о своих корнях. Разумеется, он выучил ENGLISH, и FRANCE. Но зарабатывать на хлеб насущный оказалось легче именно на языке его предков. Правда, с мечтами о литературной деятельности пришлось повременить. Спросом пользовались самые заурядные и малоинтересные переводы всевозможных документов, страховых полисов и прочих скучнейших вещей, которые, тем не менее, давали недурное пропитание и возможность трудиться на дому.
Именно эта составная была крайне важна для интроверта в квадрате и редкостного домоседа, каким являлся Крянге. С посторонними он держал приличную дистанцию, в душу свою никого не пускал. А потому в свои двадцать восемь не обзавелся даже постоянной девушкой. Окружающие тоже не рвались к нему в друзья, ибо слыл педантом до занудства.
К примеру, распорядок дня у Йона был железный. Утренний кофе - ровно в 7:30, с восьми до двенадцати - работа, в полдень - часовой перерыв на обед и легкий кайф с книгой в руке. Затем - еще четыре часа у компьютера и только после этого - заслуженный отдых.
Немногочисленные приятели за глаза называли его роботом. Но вот заказчики отзывались с неизменным уважением. С этим молодым человеком не было никаких проблем и проволочек. А благодаря этому, особой нужды в деньгах наш "зануда" не испытывал.
Первым делом Йон заглянул в электронную почту. За шестьдесят минут перерыва "спама" набежало прилично. Он поморщился, отправляя в "корзину" очередное послание с предложением получить миллион долларов от неизвестного австралийского дядюшки. Подобные "мейлики" , как и навязчивые рекламные звонки на мобильник и по домашнему телефону воспринимались им, как наглейшее вторжение в его личное пространство и время.
Йон нахмурился, почесал переносицу, несколько секунд помечтал о принятии соответствующего закона с самыми жестокими наказаниями для вездесущих хронофагов от маркетинга. Затем пожал плечами и невольно улыбнулся собственной наивности. Не в наши насквозь "продажные" времена надеяться на подобное.
Бросив беглый взгляд на экран, заметил новый e-mail. Некий Штефан Левяну намеревался обсудить с ним желание престарелого Теодора Крянге познакомиться с единственным оставшимся в живых родственников. Разумеется, и здесь не обошлось без намеков на намечающееся наследство..
Скрипнув зубами, Йон удалил и эту "мейлину", затем зашел в "корзину", чтобы одним махом стереть весь el-мусор и... остановился. "Теодор Крянге" - имя, будившее смутные воспоминания. Кажется, в интереснейшем дневнике его прапрапрабабушки Виорики, который он раскопал в семейном архиве, упоминалось это имя.
Да, да, так звали двадцативосьмилетнего вертопраха и романтика, увлеченного вихрем восторга по поводу объединения Молдовы и Валахии в новое государство - Румынию. До этого он успел основательно "поболтаться" по свету, побывал даже в Индии и на Тибете . Диапазон интересов его тоже был невероятно широк. Теодор рисовал, увлекался нумерологией, археологией, алхимией, пробовал себя и на литературном поприще. Но все это, как показалось Йону, основательно переворошившему семейную документацию, носило весьма поверхностный характер.
Затем неугомонный молодой господин вроде бы остепенился, женился на прелестной девушке. Но вскоре после медового месяца зуд странствий и внезапно пробудившееся национальное самосознание вновь понесло его в дальние дали.
Оставив в Петербурге юную беременную жену, помчался он в Бухарест, где и затерялся на неопределенное время. Виорика умерла то ли в родах, то ли от тоски. Ребенка забрала ее сестра, ненавидевшая беспутного зятя, который за недолгий период женитьбы успел заложить два имения, полученных Виорикой в приданое, и увез с собой большую часть имевшейся наличности. Связь оборвалась. Остался лишь старинный дагерротип франтоватого молодого господина с залихватски подкрученными усиками .
И вот теперь, спустя полтора столетия, последний заграничный потомок шалого Теодора пытается вновь соединить остатки семейства.
Очевидно, суховатый и скупой на слова Йон Крянге, тем не менее, унаследовал толику романтизма своего далекого предка. Потому что ровно через неделю обнаружил себя в аэропорту города Бухарест, пожимающим руку невысокого худощавого мужчины с бородкой.
Штефан Левяну, лет на пятнадцать-двадцать старше молодого переводчика, представился не только адвокатом, но в первую очередь секретарем Теодора Крянге и оказался приятным и сдержанным человеком, что несколько утешило Йона, растерянного и оглушенного своим собственным совершенно непредсказуемым поступком.
Усаживая гостя в автомобиль, новый знакомец добродушно заметил:
- Хорошо иметь дело с холостяком, женатого вряд ли отпустили бы в путешествие в самый канун Нового Года.
Эта незначительная реплика вдруг пробудила в Крянге задремавший было инстинкт самосохранения:
- И пыталась не отпустить, да уж слишком я увлечен историей семейства, не терпелось познакомиться с дядюшкой Теодором.
- Так вы женаты? - взгляд собеседника скользнул по неокольцованной руке переводчика.
- Ну, сегодня вовсе не обязательно заключать официальный брак, - ответил Йон. Ему вовсе не улыбалось, чтобы совершенно незнакомые люди, гостем которых он стал так неожиданно, полагали, что некому потревожиться по поводу его внезапного исчезновения. Да и не совсем это ложь, существовала ведь некая Милочка, жаждавшая с дальним прицелом затащить его на новогоднюю вечеринку к своим родителям.
- Ну, ваша вторая половина явно считает себя связанной с вами навеки? - усмехнулся Штефан, - женщины, как правило, собственницы. Приковать к себе мужчину навсегда - для них - дело святое.
- Да, сохранять независимость непросто, - пробурчал Йон, с содроганием вспоминая цепкую хватку своей мимолетной подружки.
Адвокат вел машину лихо. Впрочем, судя по кубертам и разворотам, царящим в транспортном потоке, о строгости дорожной полиции в Румынии и речи не шло.
В какой-то момент Йон уже попрощался с жизнью. Но Левяну даже не обратил особого внимания на автомобиль, "подрезавший" их и проскочивший буквально в нескольких сантиметрах от капота. Элегантно затянувшись сигаретой и небрежно касаясь руля тонкими пальцами одной руки, он мимоходом поинтересовался, прихватил ли Крянге семейную реликвию, которая должна была подтвердить его принадлежность к нужной ветви фамилии.
- Да, конечно, - Йон оттер со лба холодный пот. Он все еще не мог оправиться от пережитого ужаса, - это украшение передавалось у нас из поколение в поколение. Мужчины нашего рода дарили этот медальон своей избраннице. Но я покуда не тороплюсь порадовать ...э...Милочку.
- Правильно, - стряхнул пепел за окно Штефан, - нынче ведь сплошные разводы. Ну а вы, к тому же, еще и не вступили в законный брак.
- Откровенно говоря, не нахожу ничего особенного в этой бирюльке, - поделился Крянге, - золото, конечно, высочайшей пробы. А вот камень ровным счетом ничего собой не представляет. Показывал нескольким ювелирам. Минерал этот им незнаком, но ценности в нем нет, это точно. Такой себе невзрачный коричневый камушек, вроде пемзы. Но в семье это украшение считалось чем-то вроде талисмана.
- Именно так говорит и ваш дядюшка Теодор, - хмыкнул Левяну, - он просто помешан на истории своей семьи. Раскопал родственные связи даже с молдавским господарем Дмитрием Кантемиром, союзником Петра I в неудачном Прутском походе. Тот, как известно, после поражения с чадами и домочадцами переселился в Россию.
- Совершенно верно, - кивнул Крянге, - среди семейных мифов есть и такой, Но вот документов, подтверждающих такую родственную связь, не сохранилось. Впрочем, в семейных архивах большинства коренных петербуржцев есть изрядные пробелы. Революция, война... Знаете ли, в блокадном Ленинграде, чтобы выжить, приходилось жертвовать многим. Немало интереснейших книг и бумаг сгорело, обогревая людей в лютые холода голодных зим.
- Печально, - адвокат притормозил у массивного здания с неожиданно изящным крыльцом и затейливой дверью, - Возможно, это покажется вам циничным, но гибель исторических сведений я воспринимаю болезненней, чем человеческие потери. Люди - существа кратко живущие, по самой своей природе. А вот история позволяет ощутить масштабность времени.
Йон промолчал, его самого тоже порою дразнили "архивной крысой", но все же он не мог поставить исторический факт выше человеческой жизни.
- Осторожно, - предупредил Левяну, - тут все перекопано еще с осени. Чинили лопнувшую трубу, да так и не довели ремонт до конца, ударили морозы. Тут справа опасная колдобина, течь водопровода и дожди создали чуть ли не озеро. Сверху все тронуто ледком, но он не крепок. Постарайтесь не оступиться.
Парадная дверь с ажурной решеткой в стиле модерн была оборудована электронным замком. Лестницу небольшого вестибюля устилала несколько потертая ковровая дорожка. А маленький изысканный лифт с деревянными створками со следами старинной позолоты вызывал воспоминания о мальчике-лифтере, который в начале двадцатого века обслуживал здесь важных дам и господ.
Старый реконструированный и надстроенный особняк. Крянге любил такие здания. В них обитали воспоминания и чувства многих поколений.
Тощенькая горничная неопределенного возраста подхватила сброшенное Штефаном пальто и повернулась к Йону. Но он уже успел повесить свою куртку на рожок круглой вешалки Молодой .Крянге привык обходиться без прислуги.
Дядюшка с наследственным именем оказался импозантным и скучным престарелым господином с мучнистым отечным лицом. Первым делом он потребовал предъявить фамильное украшение, долго рассматривал его внезапно заблестевшими глазами и уже потянулся к выдвижному ящичку ампирного секретера. Но Йон успел выдернуть медальон из скрюченных подагрой стариковских пальцев и демонстративно надел цепочку себе на шею. Старикан скривился, словно отведав уксусу. Дальнейшая беседа сводилась к длинному перечислению высокородных предков и их заслуг.
Провожая гостя в его спальню после чересчур обильного ужина, Штефан , посмеиваясь, заметил:
- Вижу, вас поразила цепкость дядюшкиной хватки. Ну, да все в его возрасте становятся "плюшкиными", норовят прихватить и припрятать у себя в схоронках и нужное и ненужное. А тут - семейная ценность, старик не мог удержаться и не попробовать присвоить. Тем более, вы так это небрежно достали ее из кармана. Этак, мой дорогой, фамильные вещички не хранят.
Центральное отопление в этом старом особняке работало с небывалой мощностью. Йон сбросил совершенно излишнее здесь пуховое одеяло, открыл окно. Вдыхая свежий морозный воздух, невольно залюбовался открывшейся панорамой города, внизу кипела и бурлила предновогодняя суета.
Повинуясь внезапному порыву, оделся и тихонько вышел из квартиры. И только когда за спиной щелкнул замок ажурной двери парадного, подумал, что возвращаться придется только утром, ключа у него нет, а будить хозяев среди ночи попросту свинство.
Он перешел дорогу, остановился у ярко освещенного окошка магазина церковных принадлежностей, где уже стояли крохотные волхвы у колыбели малютки Христа. Ему вдруг захотелось горячего рождественского пунша или рюмки коньяка. Огляделся, где-то неподалеку, судя по путеводителю, расположен Липскань , район ресторанчиков, кафе и прочих увеселительных заведений. Он обратился с вопросом к невысокой закутанной в платок женщине, топтавшейся у соседней витрины. А когда она повернулась к нему, с удивлением, узнал унылую горничную дядюшки Теодора.
- Что вы здесь делаете? - с изумлением воскликнул Йон, но девушка только покрутила головой, зубы у нее стучали, пальтишко было слишком легким, не по сезону,- ну-ка, составьте мне компанию, ищу, где бы выпить чего-нибудь погорячее.
Уговорить ее оказалось делом непростым. Но девица выглядела такой жалкой и несчастной, что обычно сдержанный Йон проявил недюжинную настойчивость. В результате они отыскали очень симпатичный национальный ресторан "Карокубере" и, сунув официанту "на лапу", не только попали в порядком заполненный зал, но и уселись за вполне приличный столик, который позволял наблюдать за милым шоу двух танцевальных пар.
Когда Мирелла отогрелась и разрумянилась от еды и бокала терпкого красного вина, обнаружилось, что на самом деле это очень юное и симпатичное создание, к тому же весьма неглупое. Оказалось, ее отец, химик по профессии, выполнял некие заказы для Теодора Крянге. Он рано овдовел и перебрался с маленькой дочерью в огромную квартиру старика. Три года назад отец Миреллы скончался от острого пищевого отравления. Девочку не выбросили на улицу, предоставив ей место горничной. Но жилось ей у старого скряги теперь гораздо тяжелее.
- Но все же, почему в эту ночь вы оказались на улице?
- Домине Теодор вдруг где-то вычитал, что по закону мне положен отпуск. И настоял, чтобы я на сутки ушла из дому к подруге или родным. У меня нет ни подруг, ни родичей, пыталась объяснить ему это. Но он уперся и рассердился не на шутку, твердил, что иначе у него будут неприятности. Вот и пришлось слоняться ночью вокруг дома. Я ужасно боялась, тут бродят всякие неприятные типы. Поэтому завернулась в платок, как старая бабка, чтобы никто не приставал.
- Но я все равно прицепился, - засмеялся Йон. Ему было легко и славно с этой девчушкой, - знаете, есть такое понятие "химия между людьми". Порою, человек интересный, неординарный, но тебе с ним скучно, нет соприкосновения, а порою... вот как с вами, кажется, знаком целую вечность и болтаю запросто. А ведь обычно мне трудно сходиться с незнакомыми людьми.
- Понимаю, - глаза Миреллы казались бездонными. Смутившись, она перевела разговор:
-Так значит, у вас здесь нет совершенно никаких знакомых?
-Отчего же. Есть один очень небезынтересный человек - Раду Кройтору. По специальности он инженер-строитель, сделал несколько заметных разработок, усовершенствовав технологию крупноблочного строительства. Мне предложили перевести несколько его статей для научных журналов. Но, ведя сугубо деловую переписку, мы незаметно сблизились, открылись друг другу, и обнаружилось, что Раду сочиняет очень даже неплохие детективы. Я сделал переводы. Один недавно опубликовали. Хочу позвонить ему на днях и встретиться "вживую". Он, кстати живет где-то здесь неподалеку, на вашей центральной улице Калеа Витория.
Мирелла по-детски подперла щеку рукой и заворожено слушала его. Внезапно, повинуюсь безотчетному всплеску чувств, Йон снял фамильное украшение и надел на шею девушки. Она смутилась, отпрянула, негодующе качнула головой, но Крянге сжал ее руки:
- Сегодня странная волшебная ночь, да и вообще в канун этого Нового Года я совершаю совершенно невероятные для себя поступки. И спрашиваю себя, отчего и зачем вдруг оказался за тридевять земель от своего дома, в ночном ресторане с такой удивительной девушкой. Ответ же нахожу в том, что вероятно, в этом есть нечто предопределенное, то, что зовем судьбою. Поэтому, хотя мы с вами едва знакомы, убежден, встретил вас не случайно, а значит этот медальон ваш.
Они брели по сияющему, пахнущему хвоей городу, держась за руки. И нечастые ночные прохожие невольно улыбались, ощущая атмосферу счастья, окутавшую эту парочку. Но мороз крепчал, пощипывая нос и щеки Йона. Мирелла же в своем ветхом пальтишке дрожала, как осиновый листик.
До "Супера", работавшего ночью, добрались на такси. Ступив на тротуар, девушка вдруг наклонилась и подняла скрюченный меховой комок.
Рыжая кошечка, не более полутора месяцев от роду, укутанная шарфом Йона в тепле огромного торгового зала отогрелась и просительно замяукала.
Из магазина вышли не только с теплой курткой для Миреллы, но и с коробкой сухого кошачьего корма. Крянге пообещал, в случае необходимости, замолвить перед дядюшкой словечко, чтбы котенку позволили обосноваться в квартире старика.
За пару кварталов от дома они расстались, дабы не вызывать ненужных расспросов и подозрений. Договорились, что Мирелла придет домой минут через сорок после Йона. Возвращая попахивавший кошачьим духом шарфик, девушка напомнила любимому о яме возле подъезда:
- Лопнула труба в соседнем доме. Все перерыли, да так и оставили. Сначала дожди залили, потом ударил мороз, прихватило ледком. Но, пожалуйста, будьте осторожнее, лед тонкий, можно провалиться.
Утро выдалось холодным, но солнечным. Снежок искрился. Настроение у влюбленного Крянге бурлило и пенилось, будто шампанское. И в завершение удивительной ночи возле подъезда он едва не столкнулся с колоритным Санта Клаусом в красной шубе до пят.
Зажужжал зуммер электронного замка. Новогодний персонаж отворил ажурную дверь и придержал ее. Йон зашел следом за ним. Внезапно Санта Клаус обернулся к двери и вскрикнул, молодой человек тоже обернулся, и что-то тяжелое обрушилось на его голову. Вестибюль опрокинулся. Пытаясь удержаться, Йон машинально попробовал за что-то уцепиться, поймал чью-то руку в теплой варежке, и свет в его глазах померк.
Очнулся он на холодном полу. В гомоне голосов доминировал юношеский басок с незнакомым иностранным акцентом:
- Его необходимо немедленно доставить в больницу. Я - медик и вижу, что этому человеку требуется срочная врачебная помощь.
- Пока что вы не медик, а всего лишь недоучившийся студент, - оборвал его знакомый баритон, - это наш гость, мы сами о нем позаботимся.
Хлопнула дверь:
- Вызывали амбуланс?
- Да, - твердо ответил студент, - видите, какая рана, возможно, есть перелом черепа или сотрясение мозга.
Протесты Штефана остались безрезультатными. Йон на носилках перекочевал в чрево машины "Скорой помощи" и опять отключился. Когда же открыл глаза уже в больничной палате, увидел встревоженное личико Миреллы. Он улыбнулся, пересиливая боль, попытался перейти на шутливый тон:
- И на кого же ты оставила котенка? Неужто на дядюшку Теодора?
- Конечно же, нет! Студент-иностранец с седьмого этажа взялся присмотреть. Тот самый, что нашел тебя с разбитой головой. Но что же случилось?
Но Йону было трудно продолжать разговор, он только слабо шевельнул рукой и прошептал:
- Объясню попозже, девочка.
Перелома черепа у Йона, слава Богу, не оказалось. Сотрясения мозга тоже. Ему наложили швы на рассеченную макушку и продержали в больнице ровно три дня. И дни эти оказались весьма бурными.
Молодой человек даже не ожидал такого наплыва посетителей. Штефан навещал его ежедневно. Дядюшка Теодор соизволил оторвать свой весомый зад от любимого кресла и самолично проведать недавно обретенного и едва не потерянного родственника. Заглядывал и его спаситель студент-иностраннец. Разумеется, по утрам и вечерам прибегала Мирелла.
Но главным сюрпризом оказался визит Раду Кройтору, которого совершенно неожиданно для Йона умудрилась разыскать через справочное бюро Мирелла.
Пухленький улыбчивый человечек совершенно не соответствовал образу немного циничного интеллектуала, каким он представлялся в переписке. Но уже через несколько минут живого общения молодой переводчик опять почувствовал родственную душу, добрую и отзывчивую. Поэтому именно ему и позвонил он, когда узнал, что его выписывают.
Йон еще испытывал некоторую слабость, но отчего-то не хотелось сразу же возвращаться в душную, жарко натопленную квартиру дядюшки Теодора. Сказал об этом Раду и тот предложил посетить художественный музей, расположенный в бывшей королевской резиденции.
- Боюсь, он несколько разочарует вас, - вздохнул Кройтору, -но есть там несколько стоящих полотен. А еще попытайтесь ощутить дух старой Валахии, витающий в этих стенах.
В сравнении с роскошью Зимнего дворца, исхоженного коренным петербуржцем вдоль и поперек, обиталище румынских королей напомнило Йону пенаты российского помещика средней руки.
Усатые высокородные бояре в высоких смушковых шапках "трубою", надменно взирающие со стен, были намалеваны в лучших традициях модного нынче "примитивизма". Глядя на эти суровые простые лица, Йон отчего-то вспомнил, что еще отец умницы Кантемира в семнадцатом веке, будучи владетелем Молдовы, не умел читать и писать.
Значительных полотен оказалось лишь два: "Поклонение волхвов" Эль Греко и странно смутившая Йона картина Рембрандта "Мардохей перед Эсфирью и Артаксаксом". Словно отвечая его мыслям, Раду заметил:
- А вот четвертого действующего лица этой библейской истории - злодея Амана мы не видим, но он где-то там в полумраке плетет свои интриги. Так и в вашей истории, преступник скрыт в тени обычных серых будней.
Крянге кивнул головой. Он не стал говорить о непонятной ассоциации, связавшей эту картину с небритым лицом, отразившемся в больничном зеркале.
Отворившая дверь Мирелла тихо охнула. В прихожую выглянул Штефан, приветливо улыбнулся и тут же нахмурился:
- Отчего вы не позвонили? Сущее безумие в таком состоянии добираться домой в одиночку! Входите, входите, Теодор уже просто извелся в ожидании.
Мучнистые щеки дядюшки при виде Йона пошли пятнами. И первым делом он, посетовав на известную воровитость румынского простонародья и осведомился, не пропало ли у "племянника" что-либо ценное в больнице.
- Помилуйте, Теодор... - попытался урезонить его Левяну.
Но Йон, рассмеявшись , заметил, что действительно в больничной суете затерялся его пуховик.
- И вы вот так, в одном свитере возвращались домой по морозу?..
- Меня подвез один мой знакомый, - успокоил адвоката-секретаря молодой Крянге, - а куртку я куплю завтра.
- Глупости, - возразил Штефан, - у меня полным-полно теплой верхней одежды, не стоит вам тратиться. Пройдемте в мою спальню, выберем что-то подходящее..
Старик Крянге тоже выбрался из плюшевых объятий любимого кресла и поплелся за ними.
Распахнув зеркальные дверцы обширного гардероба, Левяну с ловкостью фокусника бросил на широкую кровать несколько курток и пальто. Одно из них упало на пол. Дядюшка Теодор неодобрительно заворчал, кряхтя наклонился, поднял и аккуратно повесил обратно в шкаф.
Стеганная синяя куртка пришлась Йону впору, благо они со Штефаном были приблизительно одно роста и схожей комплекции.
- Стол накрыт, - заглянула к ним Мирелла.
В столовой, старомодно заплавляя за ворот рубахи салфетку, Теодор, словно невзнчай спросил:
- Надеюсь, семейный медальон у вас не увели?
Йон пожал плечами:
- Медальон цел. Но может, наконец, оставим его в покое. Я предъявил вам эту бирюльку, как свидетельство своей принадлежности к вашей семье. Достаточно, хватит разговоров об этой безделице.
- Это не безделица, а фамильная реликвия, - вспылил старик.
- Видите ли, - примирительно заметил секретарь, - господин Теодор - страстный коллекционер всего связанного с вашей ветвью семейства Крянге. И одним из условий введения вас в статус наследника является передача медальона в его коллекцию.
- К сожалению, это невозможно, - невозмутимо ответил Йон, - и, честно говоря, я вовсе не претендую на наследство.
- Мне кажется, у вас уже нет этой реликвии, - Теодор, набычившись, наклонил седую лобастую голову.
- Совершенно верно, - кивнул Йон, намазывая маслом поджаренный тост.
Звякнула вилка, выпавшая из рук побагровевшего хозяина квартиры. Мирелла наклонилась поднять ее. И тут старик , испустив звериный вопль, схватил ее за волосы:
- Воровка! Воровка! - злосчастный медальон выскользнул из-за ворота платья, коричневый камушек четко выделялся на бледно зеленом фоне одежды.
Молодой Крянге вскочил , ударил "дядюшку" по руке, пальцы разжались, девушка, рыдая, выскочила из комнаты. С неожиданным проворством Теодор бросился за нею. Остальные рванули следом.
В маленькой коморке горничной разыгрывалась дикая сцена. Теодор одной рукой душил несчастную, второю пытался сорвать злополучное украшение. Цепочка лопнула, медальон звякнул об пол. Штефан поднял его. Камешка на золотой висюльке не было.
С налитыми кровью глазами старик повернулся Мирелле, испуганно потирающей шею:
- Ну, дрянь, на колени! Ищи камень, иначе - убью! Он снова замахнулся. И тут рыжая молния, выскочив из под шкафа, вцепилась ему в ногу. Разъяренный старик оторвал котенка от штанины, и, подскочив к окну, выбросил бедное животное в открытую форточку.
Йон слегда, обалдевший от нелепости происходящего, наконец, пришел в себя. Он потащил Миреллу к двери:
- Бежим!-
Теодор и Штефан ползали по полу в поисках камешка. Им было недосуг гнаться за парочкой, но молодые люди, не вызывая лифта, сбежали по ступенькам вниз и остановились лишь через несколько улиц от обиталища полоумного родича Йона.
Девушка порывалась вернуться и поискать несчастное животное. Однако Йон резонно уверил ее, даже кошке не под силу перенести падение с пятого этажа.
Раду встретил их с сочувствием и интересом. Их рассказ будоражил его воображение. Но пережитое потрясение вконец измотало обоих беглецов. Поэтому сразу после ужина гостеприимный Кройтору, постелив Мирелле в спальне, уложил Йона на диване в гостиной, себе же поставил рядом старенькую раскладушку.
Несмотря на дикую усталость, сон не шел к Крянге. Раду тоже ворочался на своем поскрипывающем ложе. Разговорились снова и опять поразились совпадению своих мыслей.
- Н-да! Предположение явно нелепое и фантастическое, но иного объяснения я не вижу, - прогудел инженер-детективщик, - А хотелось бы отыскать истинную реальную причину. У меня просто руки чешутся написать обо всем этом повесть.
Йону же было не до литературы, он обдумывал, как забрать у старого мерзавца документы и вещи Миреллы.
Следующий день хмурый и пасмурный отражал настроение троицы, подошедшей к знакомому особняку. Мирелла, покружив вокруг да около, заглянула в покрытую льдом траншею. Труп несчастного котенка находился именно там. Судя по застывшим кровавым пятнам бедное животное с силой ударилось о застывшую поверхность , разбило корку и исцарапанное острыми краями упало в ледяную воду, где, даже если в нем еще и теплилась жизнь, сразу же окоченело.
Не устояв перед слезами и мольбами девушки, новоиспеченные друзья разыскали среди мусора, оставленного ремонтниками, пару деревяшек и даже огрызок железного ломика. Общими стараниями выволокли из траншеи застывший трупик. Йон замотал его в свой многострадальный шарф, служивший убежищем котенку еще при жизни.
Открыть интерком попросили уже знакомого студента, поднялись к нему и, обсудив кое-какие аспекты нападения разбойного Деда Мороза, спустились на пятый этаж, полностью оккупированный "дядюшкой" Теодором.
Дверь им отворили не сразу. Через цепочку Штефан весьма нелюбезно осведомился о цели их прихода. Йон ответил ему в том же тоне:
- Забрать документы Миреллы, ее и мои личные вещи.
- Эта девка не отработала даже своего хлеба, - жестко отрезал секретарь-адвокат.
- Напрасно вы так, - мягко заметил Раду. Осмелюсь заметить, что в деле о разбойном нападении на господина Йона Крянге хранится некий предмет утерянный нападавшим. Имеются на нем и потожировые следы. Полиция, конечно, жаждет тихо прикрыть это малоприятное дело. Но если мой подопечный вздумает поднять его...
- Так вы тоже адвокат?
- Вот именно, - важно кивнул Кройтору. - и нам, как и вам, хотелось бы решить все без излишней шумихи.
Цепочка, звякнув, упала. Их впустили.
Йон осторожно положил закутанный в шарф комочек возле обувного шкафчика и, не снимая одолженной Раду старенькой курточки, вошел в гостиную.
Теодор с мученическим выражением лица возлежал на диване, укутавшись в видавший виды вишневый бархатный халат. При виде вошедших он дернулся и негодующе взмахнул рукою.
- Успокойтесь, мой дорогой, - с нажимом в голосе произнес Левяну. - Молодые люди хотят с нами поторговаться по поводу некой улики, якобы хранящейся в полиции. А с них вполне станется подкинуть полицейским вещичку, украденную из нашей квартиры.
Йон улыбнулся:
- К счастью, у нас имеется свидетель, согласившийся в случае необходимости дать показания. И он хорошо помнит о варежке разбойного Санта Клауса, которую я сжимал, даже будучи без сознания.
- Чего же вы хотите? - холодно спросил секретать.
- Разговор будем вести после того, как Мирелла заберет свои вещи, а вы отдадите мои нехитрые пожитки и в их числе - семейное украшение даже без таинственного невзрачного камешка.
Теодор и Штефан переглянулись, адвокат кивнул девушке, они вышли из комнаты. Когда же вернулись, Левяну указал на задыхающегося от гнева Теодора и сердито сказал:
- Ну называйте поскорее свою цену и подпишите бумагу, что у вас к нам нет никаких претензия. Я, правда, считаю, что одной бумаги мало. Вы пойдете вместе со мной в полицию, и мы постараемся забрать злополучную рукавичку. Давайте закончим все поскорее, имейте сострадание к возрасту и болезням вашего родственника. И не терзайте его нелепыми подозрениями в покушении на вас.
- Деньги меня не интересуют, - покачал головой Йон, - хотя и считается, что я похож на своего прапрапрапрадеда, жадности его, полагаю, не унаследовал.
- Как раз скопидомом он и не был, - перебил его старик. А Штефан вопросительно поднял брови.
- Возможно, но это не помешало ему обобрать до нитки бедную Виорику. Кстати, об этом человеке мне хотелось бы поговорить поподробнее. В качестве выкупа за наши вещи попрошу вас выслушать одну небезынтересную историю.
- Только покороче, пожалуйста, - Штефан потянулся за сигаретой, игнорируя недовольный взгляд Теодора.
Йон повернулся к Раду:
- Знаете, мой друг, кажется наши с вами предположения о преступнике были ошибочны. Тот, на кого мы грешили, скорее всего тоже обманут злодеем Аманом, - затем он откашлялся и продолжил рассказ о молодом себялюбце, жившем в девятнадцатом веке:
- Особыми талантами он не блистал. Но в путешествиях по Востоку попалось в его руки удивительное вещество, то, что алхимики называли философским камнем. Оно не сделало нашего героя абсолютно бессмертным, но невероятно удлинило его жизнь, которая, впрочем, оказалась такой же пустой, как и сам этот человек, ибо , кичась своими знаниями и талантами, он не смог создать абсолютно ничего ни в литературе, ни в искусстве, ни в научных исследованиях. Но теперь ему вдруг понадобился последний кусочек философского камня, в свое время подраренный молодой жене.
- То есть у нас есть соперник в борьбе за семейную реликвию?- адвокат явно издевался,- и где же этот нестареющий господин?
- В этой самой комнате, - Йон был серьезен. - Меня смутило отсутствие мотива для столь страстного желания завладеть не слишком ценной вещицей, что для этого человек готов был пойти на преступление и даже убийство. Затем вспомнились увлечение алхимией и некоторые рассуждения моего странноватого прапрапра... И я нашел этому лишь одно объяснение - жажада бессмертия или чего-то близкого к этому.
- О! Теодор , - вы оказывается еще ветхозаветный долгожитель Мафусаил! - расхохотался Штефан, шутливо кланяясь старику.
- К сожалению, не знаю настоящего имени вашего слуги, - оборвал паясничающего адвоката Йон, - ибо не этот старик, а именно вы - мой дальний предок, Теодор Крянге.
Он посмотрел на изумленных Раду с Миреллой, - Неужели вам не бросилось в глаза, что в поведении так называемого секретаря чувствуется господин, а старик лишь пытается выглядеть хозяином.
- У вас богатое воображение. - скучающе заметил Левяну.
Йон никак не отреагировал на эту реплику, он с состраданием посмотрел на старика:
- Он уверял, что ищет лекарство для вас, и вы стали его слепым орудием в самых мерзких вещах. Я убежден, что отец Миреллы умер в результате испытаний вариантов философского камня, которые пытался получить с его помощью ваш хозяин. Все это делалось вовсе не с целью продлить вашу жизнь. Настоящий Теодор почувствовал, что начал стареть. Вам он казался по-прежнему молодым, но время начало отсчитывать срок и для него. Прожившему более полутора веков существу оставшиеся пара десятилетий представляются мигом.
- Вы нам наскучили, - тот, кто называл себя Штефаном, поднялся и дал понять, что визит закончен.
Йон тоже поднялся:
- Вероятно, вы еще не забыли русский. Напомню вам строки Державина:
Вещай, я буду ли жить вечно?
Бессмертна ли душа моя?
Осмелюсь заметить, молодого и пылкого человека, подарившего возлюбленной медальон со средством, продлевающим жизнь, не существует уже более полутора столетий. Ваше тело живо, но душа отмерла за ненадобностью. Вы - ходячий мертвец, Теодор Крянге!
Они смотрели друг на друга, и Раду вдруг заметил, как удивительно похожи внешне эти двое. Припомнилось, Йон что-то говорил о догадках, возникающих у него при виде отражения своего лица, начавшего в больнице обростать бородой.
- Убирайтесь! - хрипло сказал господин с ухоженой бородкой , а затем, не выдержав закричал, - вон отсюда! Нет никаких оснований для ваших идиотских домыслов!
Раздалось испуганное "мяу", любопытная рыжая голова заглянула в приоткрытую дверь. Мирелла вскрикнула, Йон расхохотался:
- Вот вам и подтверждение моих догадок. Убитый "лжедядюшкой" котенок воскрес. Малыш перепутал великое достижение восточного алхимика с обычным кошачьим кормом, так что теперь твоему питомцу, Мирелла, предстоит очень длинная жизнь.
Он подхватил котенка на руки, насмешливо посмотрел на так называемого адвоката и заметил не без иронии:
- Признайтесь, любезный предок, - ведь вы сейчас страстно жаждете разорвать рыжего малыша на кусочки и даже испить его крови, а вдруг в ней, чем черт не шутит, бурлят флюиды философского камня?
Парадоксальность ситуации действительно забавляла Йона, он был доволен и горд, что его логические построения получили веское подкрепление.Но девушка вдруг закричала:
-Берегитесь, Штефан вооружен!
Йон попытался заслонить любимую, но Раду оказался самым быстрым. Коротким точным боковым ударом он послал противника в нокаут, ногой отшвырнул в сторону маленький револьвер, упавший на пол. Коротко пояснил:
- Вот что значит, иметь разряд по боксу.
На улице они долго молчали. Потом Кройтору с сожалением промолвил:
- Такая завязка, столько экшн! А детектива не получится. Очень уж неправдоподобный сюжет.
- Да, - согласился Йон, - читатель вряд ли вам поверит.
Мирелла искоса взглянула на них и промолчала, только сильней прижала к себе котенка.