Аннотация: Финал конкурса "Вера, надежда, любовь" 2017
Последний пациент закрыл за собою дверь. Мария Арсеньевна сняла очки, уронила голову на сплетенные пальцы и опять стала просто Машей, тридцатидевятилетней одинокой женщиной, не слишком удачливой в выборе профессии и на редкость невезучей в личной жизни.
Потерла переносицу и мысленно повторила строки почти никому не известного поэта Саши Веселова:
Прошедших лет пожухлые цветы
Свяжи тугим узлом воспоминаний:
Осколки грез, забытые мечты,
И тень былых, несбывшихся, желаний...
Как смог он в 21 год написать подобные строки? В свое время юной Машеньке Саша казался взрослым, мудрым, глубоко и всесторонне познавшим жизнь и разочаровавшимся в ней. Этакий лорд Байрон нашего времени! Он был загадочным, чуждым и снисходительным. Это притягивало и отталкивало одновременно. А еще подавляло, что оказалось и вовсе нестерпимым. С нее было достаточно и родительского прессинга.
Они расстались к большому удовольствию Машиных папы и мамы, весьма чувствительных к запаху алкоголя, нередко витавшему вокруг приятеля их ненаглядной дочурки. Затем Арсения Петровича, занимавшего ответственный пост в крупном строительном тресте, повысили в должности с переводом в другой город. Они переехали. И от Саши остались лишь воспоминания да сборник сонетов Петрарки, подаренный на восемнадцатый день рождения Маши.
Иногда она открывала книжечку в золотистом переплете, пробегала посвященный ей Сашей сонет на титульном листе. При этом руки у нее начинали дрожать. Смигивала набежавшие слезы, захлопывала книгу и опять ставила ее на верхнюю полку стеллажа.
Долгое время Мша с болезненным интересом искала фамилию Веселова на обложках стихотворных сборников в книжных магазинах. Так и не нашла. Его стихи не были изданы. Много лет ничего не находилось и в интернете. Но вот вчера "Google" внезапно отозвался небольшой грустной статьей, в которой говорилось о слишком рано ушедшем из жизни талантливом поэте, который, впрочем, загубил свой талант роковым пристрастием к алкоголю.
Маша с трудом дочитала прыгающие перед глазами строки и не спала всю ночь. Поэтому нынешний рабочий день был для нее особенно трудным. И, как назло, именно сегодня появились все самые неприятные из ее постоянных пациентов. Щупленький старик Каравашкин долго и со вкусом перечислял свои ощущения при запорах и поносах. Капризная Вера Сильвестровна, безбожно избалованная богатеньким мужем , требовала "что-нибудь лекарственное для сохранения лица и фигуры". Нимфоманка Милочка жаждала поделиться пикантными подробностями интимного характера.
Впрочем, наиболее неприятным, как всегда, оказался Влад Снежин. Здоровенный молодец цветущего вида страдал тяжелой формой ипохондрии. Он постоянно отыскивал у себя какие-то невероятные болезни, долго и тщательно изучал их в интернете, а затем выплескивал вновь приобретенные познания на участковую врачиху.
Маша смирилась с необходимостью выписывать ему направления на мыслимые и немыслимые анализы, но "страдалец" все равно выходил из ее кабинета с надутой физиономией. А оптимистические результаты всех проверок вызывали у него обычно твердую уверенность в некомпетентности районных эскулапов и, в первую очередь, Марии Арсеньевны Винницкой.
Но хуже всего было то, что даже после изнурительных трудов совершенно не хотелось возвращаться в свою пустую неуютную квартиру, разогревать на плите что-то безвкусное, на скорую руку приготовленное три дня тому назад, перечитывать очередной дурацкий детектив или смотреть навязший в зубах бесконечный сериал.
И самое ужасное, ей предстояло существовать в этой безысходности и рутине еще многие и многие годы. "Осколками грез" рассыпалась вера в высокое предназначение врача. А уж о романтических мечтах после нелепого брака и омерзительного развода, после двух скомканных и достаточно унизительных связей и вовсе думать не приходилось.
Зимний вечер наступил рано. До своего дома она дошла уже в сумерках. В подъезде тоже было темно. Внезапно сверху послышался старческий голос:
- Осторожней, пожалуйста, лампочка опять перегорела или разбита. Я подвернула ногу и сижу на ступеньке. Не споткнитесь об меня.
Маша на ощупь добралась до пострадавшей, помогла ей подняться, доковылять до второго этажа и постаралась успокоить старичка, открывшего им дверь. Пожилую пару, жившую в одном с ней подъезде Винницкая знала лишь визуально, как, впрочем, и остальных соседей. Она всегда держала дистанцию с окружающими, руководствуясь принципом "мой дом - моя крепость".
Однако долг врача заставил зайти в квартиру и осмотреть потерпевшую. Она пыталась уговорить старую женщину вызвать "скорую", но та с ужасом представляла себе долгие часы ожидания в приемном покое, и Маша сдалась. Еще в студенческие годы ей случалось во время туристских походов вправлять вывихи. Вот и теперь старушка лишь успела громко вскрикнуть, а затем широко улыбнулась:
- Вы - волшебница, деточка!
-Осторожно, осторожно, - предупредила Мария, накладывая тугую фиксирующую повязку, - не спешите вставать. Недели две ноге нужен покой.
Петр Петрович и Стелла Юрьевна оказались на редкость милыми и приветливыми. Совершенно неожиданно для себя самой Маша с удовольствием почаевничала вместе с ними. К чаю подали вкусные домашние пирожки и черносмородиновое варенье.
В этом уютном доме отчего-то потянуло на откровения. Пожилая пара участливо выслушала горестный рассказ о неудачном дне и неудачной жизни, о потерянной любви и удивительном предсказании рано умершего поэта.
Удивленная неожиданной сменой темы разговора Маша растерянно качнула головой в знак согласия. Петр Петрович подошел к невысокой этажерке с пластинками, выбрал одну и включил допотопный проигрыватель.
-Где они его откопали? - с невольной насмешкой подумала Мария Арсеньевна. А затем волшебство несколько вычурной старомодной цветистости слов в оправе чудесной музыки очаровало и захватило ее.
Исполнители были ей незнакомы. В ответ на вопрос старики переглянулись и только улыбнулись. Когда же, пластинка остановилась, Петр Петрович тихо сказал:
- Пели мы со Стеллочкой. Да, да, "были и мы когда-то рысаками"! К сожалению недолго. Я переболел тяжелой ангиной и утратил голос. Стелла Юрьевна не захотела петь без меня, ушла на преподавательскую работу.
- Ужасно! - Маша смотрела на них округлившимися глазами.
- О, нет! - засмеялась старушка, - трагична безвозвратная потеря, смерть. Во всем остальном всегда есть хорошие стороны. Обучать не менее интересно, чем петь самому. У нас было немало чудесных учеников, с многими из них мы дружны до сих пор. Впрочем, вы, вероятно, обратили внимание, что у нас всегда немало посетителей.
Честно говоря, Мария вовсе не обращала внимания на то, что происходило вокруг, но, для приличия, кивнула.
- Тем не менее, Машенька. - вступил в разговор Петр Петрович, - мне кажется, вы живете лишь прошлым, поэтому ощущаете пустоту в настоящем. Не мучайте себя мыслями о прошедшей любви и роковом предсказании, предопределившем вашу жизнь. Во все времена юность любила и любит играть в мизантропию. И у вашего Саши Веселова было то же самое. Другое дело, что он "заигрался", нашел для себя лазейку, оправдывающую пьянство. Грустно, но человек сам растратил свой талант попусту и загубил себя.
Что же касается вас, то, во-первых, вы ведь и сами испугались слишком сильного чувства, предпочли бурным эмоциям безрадостные тишину и покой, закрыли свое сердце для всех окружающих. А, во-вторых, вы не всегда верно определяете свои успехи и неудачи. На мой взгляд, Машенька, вы вполне состоялись как врач, потому люди и идут к вам не только с болезнями, но и с какими-то личными делами-тревогами. Понятно, что вам нелегко, Но, представьте себе, что вы получили огромное наследство. Неужели же захотите оставить свою работу и предаться безделью?
Телефонный звонок бесцеремонно вторгся в их разговор.
- Людочка, дорогая, прости, что задержались. Моя женушка бегала в магазин и подвернула ногу. Ничего-ничего, я сам выберусь к тебе через пару минут.
Стелла Юрьевна улыбнулась не без грустинки:
- Видите, мы старики, как не хорохоримся, но болячки нас находят. Вот и у моей закадычной подруги был гипертонический криз. Приезжала "скорая", что-то вкололи, сказали, нужно отлежаться. Людмила Николаевна живет одна в паре остановок метро от нашего дома. Пообещала ей прийти навестить сегодня. Напекла пирожков и "побежала" купить ее любимый черничный сок, пока магазин не закрылся. И вот видите "добегалась". А Людочка знает мою пунктуальность и разволновалась, что мы не приехали к ней в назначенное время.
Старик вошел в комнату торопливо заматывая горло теплым шарфом. Неожиданно для себя Винницкая твердо сказала:
-Петр Петрович! Никуда вы не поедете, нельзя оставлять Стеллу Юрьевну одну. К Людмиле Николаевне отправлюсь я, - Маша весело фыркнула и добавила, хихикнув, - шапочка у меня того самого заветного красного колера. С пирожками к больной бабушке, прямо, как в сказке!
- Только, пожалуйста, не останавливайтесь поболтать со всякими Серыми Волками. - поддержала шутку хозяйка и благодарно посмотрела на молодую женщину.- Вы нас очень выручите, дорогая! И к тому же, гляньте на мою подругу опытным оком эскулапа, - в светло голубых глазах мелькнуло беспокойство, - но вы устали, деточка. Не слишком ли тяжело после нелегкого рабочего дня ехать к еще одной недужной старухе? Может быть, не стоит. Позвоним, извинимся...
- Нет, нет! Все в порядке, я у вас здесь и поужинала, и отдохнула. Давайте корзиночку с пирогами.
Маша и сама поразилась веселой эйфории, нахлынувшей на нее. Ночной воздух бодрил, она улыбалась, вспоминая симпатичную пожилую пару. Давным-давно ни с кем ей не было так мило и хорошо. Исчезли раздражение и хандра. Даже толкотня в метро не испортила настроения.
Нужный дом, подъезд и квартиру она нашла без труда. Но когда дверь отворилась, Машу ожидал неприятный сюрприз. Рослый молодец просверлил ее взглядом и, обернувшись, крикнул:
- Тетя! Вы опять вызывали врача?
- Я без вызова, от Стеллы Юрьевны, с пирожками... - потерянно прошептала Мария Арсеньевна, бочком пробираясь мимо грозного, как Серый Волк, Снежина.
Впрочем, Людмила Николаевна пословицу "скажи мне, кто твой друг..." вполне оправдала. Да и ее племянник в быту оказался более приятным, чем на приеме у участкового врача. Интеллигентная старая дама, невзирая на уговоры оставаться в постели, расположилась в глубоком кресле:
- Хороша же я буду, принимая гостей лежа.
Разговаривать с нею было так же легко и увлекательно, как и со старичками-соседями, а профессия театрального художника-костюмера изобиловала таким множеством интересных и забавных случаев, что они проболтали едва ли не до полуночи.
Наконец, Маша спохватилась, извиняясь за то, что засиделась в гостях.
- Ах, лапулечка вы моя, - озорно подмигнула ей Людмила Николаевна, - это же я, старая ведьма, нарочно удерживала вас у себя. В наши годы новое знакомство и свежий слушатель - это, знаете ли, подарок судьбы!
Влад тоже поднялся и решительно заявил, что отвезет тетину гостью домой.
- Ну вот, - подумала Маша, - и попалась я в лапы Серому Волку.
В дороге они оба молчали. Без милой старой дамы вернулась прежняя напряженность. Так что Мария Арсеньевна вздохнула с облегчением, когда машина остановилась у ее подъезда. Она взялась за ручку дверцы.
- Скажите, отчего я так раздражаю вас? - внезапно с какой-то детской обидой промолвил Снежин.
- С чего вы взяли? - не слишком уверенно отозвалась его пассажирка.
- Вы бы посмотрели на себя, когда я захожу к вам в кабинет!
- А вы бы посмотрели на себя, когда уходите из моего кабинета!
- Вероятно, я кажусь вам жутким дураком и занудой, - горестно предположил Влад.
- Ну, после сегодняшнего вечера дураком я вас уже не назову...
- А вот занудой точно назовете, - резюмировал Серый Волк и вдруг попросил,- подождите, пожалуйста, я должен вам сказать сейчас, потому что в поликлинике не получится. Вы там такая холодная и неприступная...
Вы мне очень нравитесь, Мария Арсеньевна. Я все время о вас думаю, прямо как в романах или этих нелепых сериалах. Но подойти к вам почти невозможно. Так и появились мои вымышленые болезни. Знал, что выгляжу идиотом, но ничего другого не мог придумать. Надеялся улучить момент и поговорить с вами серьезно...
Маша хохотала до слез и так заразительно, что расхохотался и Влад.
- Знаете, - сказала она, с трудом подавляя смех,- сегодня модно переделывать старые сказки на новый лад, делать их более оптимистичными что ли... Впрочем, все зависит от авторов новой трактовки. Если они окрыты для хорошего и доброго, то и сказка получается такой же.
- То есть? - не понял улыбающийся Снежин.
- То есть. сказку о Красной Шапочке и Сером Волке можно рассказать совершенно иначе. Кто кому попался, это еще вопрос!