Ничего подобного в истории Арктического и Антарктического НИИ еще не случалось... Но, как известно, сверху видней. Несмотря ни на что, возражать против категоричной директивы из столицы не было никакой возможности. В результате на закрытом совещании высшего руководства НИИ каждый из присутствовавших получил к исполнению свою часть общей задачи: экспедицию "Северный полюс-41" считать несостоявшейся, все официальные упоминания о ней в сети удалить, документацию передать в ФСБ, а научную программу с использованием дрейфующих станций с 2013 года приостановить в связи с потеплением в Арктике.
*
Лишь через месяц после начала дрейфа Федор Ильич более или менее успокоился. Небольшой экипаж в количестве всего двенадцати человек, включая начальника станции, с задачами все же справлялся. И, самое главное, пока не сработала старинная морская страшилка: "Женщина на корабле - плохая примета". Парадокс, но на судах теперь женщин сколько угодно, даже в космос они время от времени летают. А вот в экспедициях на льдинах слабый пол до "Северного полюса-41" участия не принимал.
Хотя, положа руку на сердце, мать и дочь Беловы могли быть причислены к слабому полу довольно условно. Обе рослые, суровые и немногословные. Двадцатитрехлетняя Анюта и вовсе выглядела крепче и массивнее доброй половины мужчин станции. Во время учебы в институте девушка всерьез занималась единоборствами, стала мастером спорта. Энергичная и хладнокровная, она сломала все бюрократические барьеры - словно чиновники были ее неудачливыми соперниками на ринге. В итоге добилась включения в экспедицию для себя в качестве младшего научного сотрудника и для Елены Яковлевны в качестве повара. И пока Федору Ильичу было не в чем упрекнуть обеих женщин. Да и мужчины при них вели себя приличнее - мата начальник станции теперь почти не слышал. Лишь на себя временами злился Федор Ильич - все-таки Анюта время от времени занимала его мысли, отвлекала от научных проблем.
Сидя на лавочке у своего домика, он неспешно, со вкусом, покуривал трубку. Про себя прикидывал, что его дебют в качестве начальника станции пришелся на экспедицию, которая в любом случае войдет в историю - благодаря Анюте и Елене Беловым. Так что можно спокойно укладываться спать - хотя бы сегодня. А дальше пока не загадывать, только надеяться на лучшее.
Заходя в домик, Федор Ильич поднял голову. Октябрьский вечер выдался ясным, и звезды ярко мерцали в темном небе. Полярная светила градусах в пятнадцати от зенита. Все верно. И тут зоркий глаз бывалого полярника обнаружил еще одну звездочку - она медленно-медленно ползла на запад. Видимо, новый спутник...
*
Неприятности все-таки начались - выстрелили, можно сказать, дуплетом. Утром у механика-моториста Гены Колчина обнаружился великолепный фингал под правым глазом. Федор Ильич сделал вид, что поверил наивному объяснению про внезапно оказавшуюся на пути дверь. Вот ведь незадача, как раз оказалась она торцом к Гене. Выходит, все-таки проснулись у парня лирические чувства... Оставалось надеяться, что преподанный Анютой урок пойдет молодому донжуану впрок. Кто бы сомневался, что это она приложила руку к "украшению" лица незадачливого ухажера! И правильно сделал, между прочим. Мысль, что девушка могла принять ухаживания моториста, почему-то была Федору Ильичу неприятна.
Но еще больше обеспокоило его неожиданное ЧП с океанологом Славой Окуневым. Когда тот брал пробу воды, льдина вдруг начала трескаться. Молодой научный работник оказался в воде и еле выбрался. А трещина быстро распространилась на несколько сотен метров. И вроде бы даже пар шел при этом.
Федор Ильич с командой потом тщательно исследовали злополучную трещину и ломали головы. Какова природа странного разрушения в самом начале дрейфа? Все-таки не весна на дворе. Что ж, на то и группа ученых на станции, чтобы установить причины необычного явления.
Но, похоже, сегодня, в День народного единства, люди больше думали не о науке, а о празднике. Из "молодежного домика" до проходившего мимо начальника станции доносилось нестройное пение дуэта сегодняшних потерпевших - Гены и Славы:
Пить ученым просто стыдно,
Мы бросали и не раз.
Мы и сами против пьянства
Но и пьянство против нас
Мы друг другу не жалеем
Наливать полней!
И в борьбе с зеленым змеем
Побеждает змей! (текст М.Танича, музыка Н.Богословского)
Федор Ильич усмехнулся - ничего, пусть ребята хоть сегодня немного расслабятся, раз уж "подлечились". И тут откуда-то из темноты с восточной стороны вроде бы послышался отдаленный треск. Или почудилось? В сердце что-то кольнуло, но Федор Ильич предпочел не зацикливаться на неприятных ощущениях. Почему бы не поддержать молодых, не принять с ними пять капель по случаю праздника? Федор Ильич вошел в домик и с ходу подхватил с Геной и Славой очередной рефрен: "Мы друг другу не жалеем наливать полней..."
*
Утром Федор Ильич проспал немного дольше обычного и проснулся от энергичного стука в дверь - принесли неутешительные новости. Злополучная трещина за ночь все же дошла до другого края льдины, так что ледяной остров СП-41 уменьшился сразу на треть. Но это ЧП было еще как-то объяснимо, а вот другое...
У пищеблока застыл белый медведь в как будто бы ледяных оковах, и вокруг него собрались почти все полярники. К приходу начальника станции уже испытали самый радикальный способ освободить замороженного зверя из ледяного панциря: рядом на снегу лежали лом, кувалда и долото. Анюта при виде Федора Ильича несколько раз нанесла профессиональный удар ногой по голове зверя - бесполезно. Подоспела и Елена Яковлевна с двумя ведрами кипятка. Анюта приняла одно и одновременно с мамой плеснула горячую воду на медведя. Но струи просто стекли вниз. Под "скульптурой" тут же образовалась лужа, а панцирь остался невредимым.
- Срочно радировать в центр! - распорядился Федор Ильич. - А этот "топиарий" попробуйте обработать сначала кислотами, потом горячим паром. Черт знает что...
- Снежная королева заколдовала, - с улыбкой заметила Анюта, глядя в глаза начальника. - Федор Ильич, тут не чертыхаться надо, а радоваться. Какой удивительный феномен!
Добрый взгляд девушки почему-то взволновал Федора Ильича. Вот уже два года прошло после гибели Людмилы на нерегулируемом переходе. И Федор Ильич не задумывался о других женщинах, кроме безвременно ушедшей жены. И вот поди ж ты... Он с трудом отогнал от себя несвоевременные лирические мысли.
Тем более радоваться, как предлагала Анюта, было рано. Через несколько минут выглядевший мрачнее ночи начальник радиостанции доложил Федору Ильичу, что все оборудование радиорубки, автономная телефонная станция и телефон космической связи покрыты точно таким же панцирем, как и несчастный медведь. Дежурного по СП-41 в радиорубке при этом не оказалось...
Наступила зловещая тишина. Все взгляды устремились на начальника станции, однако Федор Ильич с минуту молчал. Слишком много неожиданностей подряд. Но руководителю не пристало проявлять нерешительность и слабость. И Федор Ильич уверенно заговорил:
- Коллеги, мы столкнулись со странным явлением. Пока невозможно сказать, носит оно природный характер или же это чей-то злой умысел. Так или иначе - мы остались без связи. Полагаю, скоро к нам направят помощь. А пока мы должны усилить бдительность и изучать этот феномен...
Через несколько минут двое вооруженных полярников заступили на охрану лагеря и поиски следов неизвестных. Над "заколдованным" медведем разбили палатку. А Федор Ильич разыскал оконфузившегося дежурного - метеоролога Ивана Зорькина. Тот обнаружился в молодежном домике - в странном состоянии. Запах спиртного от Ивана едва улавливался, но разбудить его никак не получалось. Иван только мычал что-то нечленораздельное сквозь сон и был помещен в лазарет.
Полярная ночь на семьдесят пятой широте еще не наступила, и теперь весь экипаж станции с надеждой вглядывался в небо. Иногда Федору Ильичу казалось, что где-то вдалеке раздается гул двигателя самолета. Однако около двенадцати дня небо заволокли облака, а потом над льдиной и вовсе опустился густой туман. Час от часу не легче! Арктический туман при соприкосновении холодного воздуха с ледника с открытой водой - штука распространенная. А на СП-41 получилось с точностью до наоборот. Еще одна загадка...
Ученые станции во главе с Федором Ильичом после обеда собрались в кают-компании. Несколько часов до самого ужина потратили на мозговой штурм. Увы, ни на одной версии остановиться не получилось. Псевдоледяной панцирь не брали ни кислоты, ни струя горячего пара на протяжении нескольких часов. Следов посторонних - гипотетических диверсантов - обнаружить тоже не удалось. А вот следы медвежьих лап достаточно четко обозначили путь зверя от самого южного края льдины - очевидно, тот приплыл со стороны Новосибирских островов. Надежда оставалась только на помощь с земли или ближайших судов.
Ночью Федор Ильич долго не мог сомкнуть глаз. Но едва задремал, как начальника станции разбудил дежурный, Слава Окунев. На этот раз подозрительный треск раздавался с западной стороны льдины. Федор Ильич со Славой завели аэросани и осторожно двинулись на шум. Туман до сих пор не рассеялся, так что ехали медленно, освещая каждый метр пути. Через полчаса оказались на границе льдины. Но это был уже не прежний край. Откололась еще примерно треть первоначального ледяного острова, и теперь станция располагалась на неправильном четырехугольнике размером примерно полтора километра на километр... Оставалось надеяться, что загадочные разрушительные силы больше никак не проявятся.
Вернувшись в домик, Федор Ильич ненадолго забылся только к утру. После завтрака отправился в лазарет, где врач до сих пор безуспешно колдовал над пробуждением метеоролога Ивана Зорькина. "Только жертв нам не хватало до полного комплекта", - с горечью подумал Федор Ильич.
Он снова собрал всех полярников и объявил, что последние события не должны влиять на работу. Исследования необходимо продолжать в соответствии с программой и не поддаваться пессимистическим настроениям. Весьма кстати Федора Ильича поддержал начальник радиостанции. Он провел ревизию складов оборудования и приступил к поиску деталей для сбора простенького передатчика. Пока еще не все готово, но он разбирает некоторые сложные агрегаты. В успехе не сомневается.
- Нам хотя бы SOS подать морзянкой, - вздохнул Федор Ильич. - Все больше шансов, что нас отыщут. Не может быть, что при современных системах обнаружения поиски затянутся. Если б только не этот чертов туман!
- Как у Стивена Кинга... - подала голос Анюта.
- Да-да, сейчас из тумана поползут монстры! - подхватил моторист Гена.
Федор Ильич Кинга не читал и юмора не понял. Однако веско добавил:
- Одного "заколдованного" монстра с нас хватит. Всем спасибо, по рабочим местам, коллеги.
Ближе к полудню из лазарета поступила обнадеживающая новость: врач все же сумел привести в чувство Ивана Зорькина. Тот был чрезвычайно сконфужен и избегал встречаться взглядом с начальником станции.
- Ничего не пойму, Федор Ильич. Отошел вечером из рубки минут на пятнадцать от силы. К ребятам в домик забежал, соточку закинул в честь праздника - и обратно. Дежурил себе спокойно. Потом зачитался - сообщение пришло, что за океаном опять протестуют. Якобы какой-то их бомбардировщик чуть не подбили полторы недели назад, и опять, мол, то же самое... Наша подлодка из района острова Врангеля стреляла баллистическими ракетами по полигону на Новой Земле. Прикинул, вот бы она раньше на месяц пальнула, когда мы только дрейф начали. Увидели бы вблизи пуск, наверно... Задумался. И тут в рубке сквозняком потянуло, пар начал конденсироваться. Удивился, конечно. На часы глянул - около часа ночи. И тут меня будто толкнуло что-то. Упал на пол. Только поднялся - толчок в спину. К двери отлетел. Никого, главное, нету. Душа в пятки. Думаю, крыша, что ли, едет? Еще толчок - и я на улицу вылетел. И клуб пара за мной. Тут меня совсем замкнуло. Дальше ничего не помню, хоть убейте. Может, спирт паленый попался? Вот и заглючило... Умка, говорите? Нет, пока был в здравом уме, медведя у пищеблока не видел...
Доктор только разводил руками: уровень алкоголя в крови - мизерный, следов отравления тоже нет. Еще одна загадка... Но врач и Федор Ильич толком обсудить ее не успели. Послышался знакомый уже до боли треск - только теперь с северной стороны льдины.
*
За полтора месяца экспедиции Федор Ильич привык видеть Анюту энергичной и сильной. Несмотря на отчаянную молодость, девушка, похоже, могла бы возглавить любую женскую партию и протолкнуть в Госдуму. Но теперь к начальнику экспедиции зашла не уверенная в себе эмансипе, а обеспокоенная и даже напуганная молодая женщина.
- Федор Ильич, мы все погибнем? - тихо спросила она и вдруг всхлипнула. - Все бы ничего, но маму очень жалко... И зачем я ее только втянула...
- Аня, ты же прекрасно понимаешь, что положение тревожное, - твердо ответил Федор Ильич. - Но меня обнадеживает, что эта неведомая сила пока чего-то ждет. Она могла бы сразу с нами покончить, но не делает этого...
Вошел врач и сообщил, что начальник радиостанции тоже пришел в себя после беспамятства. Странное состояние длилось примерно полтора суток - как и у Ивана Зорькина. Все трое отправились в лазарет, и Федор Ильич со вздохом окинул взглядом свои резко уменьшившиеся владения. Туман стал менее густым, и из лагеря можно было оценить размер катастрофы. От первоначальной площади льдины примерно шесть квадратных километров остались менее пяти гектар. За двое суток разломов она превратилась в подобие ледяной баржи длиной триста метров и шириной чуть более ста пятидесяти. Самое удивительное, неведомая сила под утро еще и заострила нос "судна". При этом ни один из полярников не видел никаких аппаратов...
Начальник радиостанции рассказал примерно то же, что и Зорькин. Едва он собрал примитивный передатчик, как в лаборатории сгустился пар, и какая-то сила вытолкнула полярника прочь. Дальше он ничего не помнил. Как передатчик покрылся непроницаемым панцирем, тоже не видел...
Федор Ильич в сопровождении Анюты обошел все лаборатории и с горечью убедился, что люди все-таки подавлены. Открыто никто не возмущался и не ныл, но исследования велись черепашьими темпами - для галочки. В лаборатории океанологии у Славы Окунева сидел моторист Гена. При появлении начальника тот что-то резко убрал со стола. Вид у обоих молодых людей был сконфуженный.
Федор Ильич мгновенно вскипел, но виду не показал. Через несколько минут он собрал всех полярников в кают-компании и резко отчитал:
- Прошло всего несколько дней нашей борьбы с непонятным явлением, а вы уже начинаете раскисать. Это никуда не годится, коллеги. Как знать, может, как раз в процессе исследований нам удастся понять природу феномена, а вы... Давайте еще раз обсудим, с чем мы столкнулись. Не стесняйтесь высказывать самые нелепые и безумные предложения. Это все равно гораздо полезнее, чем валять дурака или тайком попивать спирт. - Федор Ильич грозно глянул на Гену со Славой, и те опустили глаза. - Он может пригодиться для других целей, а наша задача сохранять ясную голову.
Иван Зорькин тут же заявил, что фокусы со льдом - происки из-за океана. Своего рода месть за угрозу недавнего поражения бомбардировщиков баллистическими ракетами.
- Они же распотрошили наше оборудование на какой-то станции, - добавил Зорькин. - Кричали тогда: ага, советская военная угроза! Вот и продолжают свои козни, ставят палки в колеса.
- Тот конфуз приключился с оборудованием станции СП-8 в 1962 году, - уточнил Федор Ильич. - Льдину тогда принесло аж к Канаде. Экипаж давно эвакуировали, а приборы остались. В пользу вашей версии, Иван, говорит то, что при разломе льда наблюдалось увеличение напряженности магнитного поля. Но слишком уж разительным получается в таком случае технологический скачок. Не могу никак поверить, что наши злейшие друзья из-за океана создали такие устройства. Но если это только испытания новейшей методики, прорыв своего рода... Как версию принять можно.
И тут вдруг подала голос Елена Яковлевна:
- Вы, конечно, извините меня, господа ученые. Я баба простая, только с кастрюлями да чугунками работаю. В приборах ничего не смыслю ваших. Но скажу так. Это просто чудо, и нам его все равно не понять. Может, души моряков утонувших объединились. И получилось какое-то Некто. И вот то Некто хочет оставить нас без связи. Зачем? Может, чтобы о жизни призадумались, об экологии или еще о чем-то вечном. Оно ж непостижимо. Но против нас Некто пока ничего не имеет. Наукой заниматься не мешает. Разума совсем не лишает, только в беспамятство на время ввергает. Даже медведя заморозило, чтобы он у нас не набедокурил. Куда там тем заокеанским. Кишка тонка...
- Ой, мам, скажешь тоже - некто, нечто... - вступила в дискуссию Анюта. - Федор Ильич, я ж говорила - это примерно как у Стивена Кинга туман, только без монстров. Прорвался через портал из параллельного мира. Выходит, это не фантастика... Но мама правильно рассуждает про разумную силу. Наверное, это что-то вроде океана из "Соляриса". Природная стихия так тонко и разнообразно не работает.
- И все-таки странно, что нас до сих пор не обнаружили, - задумчиво произнес начальник радиостанции. - Ладно, погода нелетная при такой облачности. Но почему судовые радары не помогли?
- Или суда не подходили достаточно близко к нам, или этот чертов туман действует как антирадар, - предположил Федор Ильич. - Коллеги, я в очередной раз призываю сохранять оптимизм и мужество. Не раскисать! Сейчас за ужином выпьем по сто граммов - и достаточно. Будем считать их фронтовыми.
*
Федор Ильич собирался уже ложиться спать, когда в дверь тихо постучали. Это была Анюта, но вновь другая - и не та суровая амазонка первого этапа экспедиции, и не та испуганная женщина, что заходила сегодня. Во взгляде девушки читались нежность и обожание - и Федор Ильич даже немного испугался.
- Ведь вы не прогоните меня? - тихо произнесла она, присаживаясь рядом на расправленный диван. - Давно хотела вам сказать, но не решалась. Я же и в экспедицию пробилась только из-за вас. Еще студенткой была... Сердце дрогнуло на вашей лекции - от настоящего мужчины. Стояли вы на трибуне - огромный, бородатый, уверенный в себе. Подумаешь, на каких-то восемнадцать лет старше. Сердцу ж не прикажешь. Так и бьется оно у меня с тех пор не так... И как же хотелось быть мне такой же оптимисткой, как вы! Только не получается. Кто знает, сколько нам еще отпущено прожить... И хочу, чтоб вы про меня все знали...
Она опустила ему голову на грудь и замерла.
- Не прогоню, Анюта, - негромко ответил Федор Ильич. - Не могу и не хочу...
И он нежно обнял девушку...
А в два часа ночи к ним постучали - дежурный по станции Слава Окунев взволнованно доложил о новом происшествии. Но его глаза округлились еще больше, когда из домика вслед за начальником станции вышла загадочно улыбавшаяся Анюта и взяла Федора Ильича под руку.
Процессия медленно двинулась к восточному краю льдины - благо идти теперь было недалеко.
- Ничего себе! - только и смог произнести Федор Ильич.
Луч мощного фонаря осветил невесть откуда появившуюся конструкцию на углу льдины - полый полуэллипсоид. Он напоминал половинку гигантского яйца, от которого осталась одна скорлупа. Максимальный диаметр ледяного тора составлял метра четыре, длина метров пять, а толщина стенок сантиметров сорок. Окунев хотел потрогать диковинное сооружение, но Федор Ильич не разрешил. Вдруг загадочное Некто отключит ученому память? Точно такой же полуэллипсоид обнаружился и на другом углу льдины.
Внезапно послышался гул. С каждым мгновением он становился все громче. Буквально через пять минут около Федора Ильича со спутниками собрались все полярники. И вот из ледяных дюз с ревом вырвался пар, и в кильватере забурлила вода. Принесли лаг, опустили в море, и оказалось, что льдина набрала скорость железнодорожного экспресса - пятьдесят километров в час.
- Вот вам и Некто! Думаю, теперь нас по этому реву быстро найдут, - заметила Анюта и весело запела: - Мы плывем на льдине, как на бригантине...
Девушку словно услышали - рев плавно перешел в сравнительно негромкий шум.
- Разогрелся движок и на номинальный режим вышел, - авторитетно заявил моторист Гена. - Интересно, куда наш круизный лайнер направляется? Как там у Визбора... - и он тоже запел: - Снова нас везут куда-то, и неясен наш маршрут. Видно, Некто виновато - не стоим ни там ни тут.
Из-за облачности было невозможно определить координаты станции по секстану. Поэтому Федор Ильич распорядился замерять скорость и направление движения каждые четверть часа и хотя бы приблизительно отмечать пройденный путь по карте.
Полярники сразу повеселели. Стало понятно, что загадочная сила намерена их куда-то переместить, а не уничтожить.
- Федя, пошли уже обратно в домик, - шепнула Анюта Федору Ильичу.
*
Несколько дней в кают-компании полярники чуть ли не под микроскопом разглядывали путь льдины на карте. Станция СП-41 перевалила восьмидесятую параллель, и наступила полярная ночь. Из-за облаков и тумана даже в гражданские сумерки в полдень все равно было темно. За это время ледяной "лайнер" переместился к Северной Земле, прошел на несколько десятков километров севернее островов Комсомолец и Шмидта, затем повернул на юго-восток в пролив Воронина. Вскоре справа по борту остались острова Ушакова и Визе - разглядеть их, разумеется, возможности не было. Затем льдина взяла курс чуть севернее.
Анюта так и осталась в домике Федора Ильича. На следующий день по этому поводу за ужином даже состоялось маленькое торжество - неофициальная свадьба. Моторист Гена назвал ее "гражданской", после чего выслушал длинную нудную лекцию метеоролога Зорькина о своей юридической безграмотности.
Жизнь налаживалась, и однажды утром льдина наконец уткнулась в берег. Пар из дюз бить тут же перестал. Судя по расчетам, экспедиция достигла мыса Флиссингский на Северном острове Новой Земли. Льдина пристала к северной стороне мыса - в заливе Аварийный.
- Прямо про нас название, - заметил Федор Ильич, сходя на берег.
Мыс представлял собой нагромождение скал высотой с девятиэтажный дом. Они были покрыты снегом, однако сам залив еще не замерз.
- Федя, смотри! - воскликнула Анюта, указывая на расщелину в скалах.
Все полярники повернулись, как по команде, и замерли при виде фантастического зрелища. По направлению к ним в воздухе величаво плыл белый шар диаметром метра полтора. Похоже, он представлял собой сгусток пара, а внутри него периодически просматривались световые вспышки.
Шар пролетел мимо членов экспедиции и завис над "заколдованным" медведем. Палатку над зверем давно уже убрали, ибо эксперименты результата не принесли. Шар выпустил несколько паровых щупальцев, которые обволокли сверхпрочный панцирь - и через полминуты тот расплавился и стек на лед, превратившись в россыпь прозрачных шариков. И, самое удивительное, медведь встряхнул головой и продолжил шагать к пищеблоку. Но шар пролетел чуть вперед и через мгновение выпустил мини-молнию - та ударила в нос зверя. Медведь взревел и пустился наутек на берег, промчавшись мимо полярников. Еще несколько секунд - и зверь скрылся в скалах.
Со стороны двигателей прилетели еще два шара, размером поменьше, и все трое зависли над лагерем.
- И как мы эту сладкую парочку раньше не разглядели? - изумился Гена.
- Они умело маскировались в тумане или мимикрировали под снег, - предположил Федор Ильич. - Так вот они какие, эти Некто! Иная форма жизни - энергетическая. Будем надеяться, что их лояльность к белковым существам - величина постоянная. Коллеги, у меня голова кругом. Аня, ущипни меня - это не сон?
- Если сон, то коллективный, - подал голос Слава Окунев. - Какого ж черта им надо? Умку прогнали, а на нас ноль внимания. Может, и к лучшему... Ой, блин, гляньте-ка!
Из-за скал выплыли еще с десяток шаров разного размера. Они деловито разлетелись по лабораториям СП-41 и скрылись в домиках. Три первых шара разделились. Самый крупный подлетел к Федору Ильичу с Анютой, выпустил щупальца и подтолкнул семейную пару следовать дальше по берегу. Два шаровых "аборигена" льдины мягко направили остальных полярников по своим жилищам. Оставалось только подчиняться.
Федор Ильич с Анютой зашагали к ущелью, откуда появился главный шар. Тот спокойно летел следом. Потом обогнал их и уже среди скал завис над входом в пещеру.
- Приглашает, - догадался Федор Ильич. - Анечка, не боишься?
- С тобой - нет. И вряд ли у этих милых шариков недобрые намерения. Даже медведя только временно нейтрализовали...
Путь по туннелю в скалах оказался довольно долгим. Шар летел впереди и освещал людям дорогу. Шли молча, и лишь однажды Федор Ильич поинтересовался у Анюты:
- Ты читала "Круглую тайну" Шефнера?
- Нет.
- Там фигурировал внеземной шар - ШВЭНС, кажется. Аббревиатура такая. Только он был маленьким и твердым. Возможно, и эти энергетические паровики - пришельцы. Я, Анечка, уже ничему не удивлюсь...
Примерно через полчаса шар привел людей в огромную пещеру. Пришельцев встретили еще десятка два шаров. Они выписывали пируэты в воздухе и освещали пространство каждый около себя. Потом успокоились, выстроились в одну линию и осветили людям путь вдоль стены.
Те снова двинулись за главным шаром и через несколько минут добрались до внушительных размеров озера. Вода в нем оказалась соленой.
- Видимо, озеро сообщается через подземный туннель с океаном, - сделал вывод Федор Ильич. - Так чего же им надо?
- А вот чего, Федя, - медленно произнесла Анюта. - Да плюнь ты в это озеро, смотри!
Шары поднялись метров на пятнадцать вверх и осветили площадку между стеной пещеры и озером. Там располагался настоящий музей морской и авиационной техники - несколько десятков экспонатов. Стояли там шлюпки (некоторые почти целые, другие разбитые) и даже туземные лодки из дерева и шкур; катера, якоря, пушки, фрагменты больших судов и самолетов... Почти на половине экспонатов находились их мертвые экипажи - моряки и летчики. Останки были замурованы в такой же непроницаемый панцирь, который недавно сковал медведя на льдине. Но, конечно, никакой надежды на оживление утопленников не было.
Федор Ильич с Анютой остановились у старинного биплана, судя по всему, тридцатых-сороковых годов. Летчик в черном гермошлеме был еще очень молод - лет двадцати с небольшим. На глаза Анюты навернулись слезы. И в этот миг у экспоната возникло объемное изображение: летящий самолет, буря, штопор - падение в океан. На мгновение промелькнуло искаженное ужасом лицо пилота, когда до водной поверхности оставалось несколько метров. Фильм длился всего две минуты, и Анюта плакала навзрыд.
- Выходит, шары располагают съемочной техникой. Жаль, что помочь парню не смогли, - вздохнул Федор Ильич. - Наверное, это принцип невмешательства в события.
Люди прошли дальше, и шары показали им еще несколько живых картин морских катастроф. Только не у каждого экспоната была такая видеоистория. А в самом углу пещеры Федор Ильич увидел нечто совершенно удивительное: фрагменты металлического каркаса дирижабля и фрагмент оболочки с надписью Italia. Рядом располагались шесть законсервированных трупов.
- Анюта, это ж без вести пропавшие члены экспедиции Нобиле! - воскликнул Федор Ильич. - Так называемая "группа Алессандрини"! Узнаю по фотографиям - вот механик Алессандрини, а вот журналист Лаго. Остальных не помню. Катастрофа дирижабля "Италия" случилась в мае 1928 года у Шпицбергена. Эту шестерку унесло на неуправляемом дирижабле на восток. И где-то в море, выходит, шары обнаружили их останки.
Увы, видеоистории у этого экспоната не оказалось. А главный шар показал Федору Ильичу с Анютой другой видеосюжет - тот длился минут пять.
- Фантастика! - воскликнула Анюта, когда фильм закончился. - Федя, я ошибалась, а ты был прав.
Через полтора часа Федор Ильич с Анютой и полученным от шаров артефактом вернулись на льдину. Там остались два шара, остальные улетели в скалы. Вновь забил пар из дюз, и льдина стремительно помчалась к югу...
*
Федор Ильич долго сидел перед руководством Арктического и Антарктического НИИ и несколькими неизвестными в штатском. Слушали руководителя экспедиции очень внимательно, но под конец доклада все же начали ухмыляться и недоверчиво пожимать плечами.
- Вам бы в писатели-фантасты податься, уважаемый, - заметил один из штатских. - Может быть, все происходило иначе? Из-за разгильдяйства станцию уничтожило пожаром. Вас спало иностранное военное судно, возможно, даже субмарина. Оно же уничтожило льдину, а вас всех доставило в поселок Каратайка. А вы говорите, ее у Каратайки расплавили какие-то шары...
Федор Ильич ухмыльнулся и достал из кармана небольшой прозрачный цилиндр с двумя штырями.
- Вот что мне передали это шары. Давайте вставим устройство в розетку, - предложил он. - Если я правильно понял послание из пещеры, вы сейчас тоже его увидите.
Мгновение спустя перед членами комиссии возник объемный фильм. Сначала - звездное небо. Затем - световой поток Он осветил унылую арктическую местность, в которой опытные ученые все же опознали скалы Флиссингского мыса. Поток искрил мини-молниями, и вокруг из сугробов стали зарождаться шары...
- Очевидно, это способ межзвездной трансляции существ такого типа, - предположил Федор Ильич. - Поток содержит код, а организмы строятся из местного материала. Вот, смотрите, - продолжил он комментировать видеосюжет, - они исследуют местность. Судя по всему, в более теплом климате паровые шары существовать не могут. Вот они исследуют морское дно, собирают останки катастроф. Вот впадают в спячку и превращаются в миниатюрные шарики. Через какое-то время пробуждаются и продолжают исследования. Снова спячка. А вот они подпитываются продуктами радиоактивного распада после ядерных испытаний на Новой Земле. Снова впадают в спячку после прекращения испытаний. Пробуждаются после недавнего пуска баллистических ракет. Я, кстати, наблюдал полет одной из них в небе. Кто бы мог подумать, что так все обернется... А вот уже их наблюдения за нашей льдиной. Кажется, у них проблемы с возвращением в свой мир. Они искали у нас подходящее оборудование - для этого захватили льдину. Но ничего им не подошло. Вот, видите, пошли чертежи и схемы - им нужна наша помощь. Я в этом не разбираюсь. Значит, нужно подключать всю земную науку...
По окончании сюжета штатские молча переглянулись, и один из них немедленно забрал артефакт. Потом окинул взглядом ученых и распорядился:
- Господа, внимание: рот на замок. Извините, Федор Ильич, беру свои слова насчет разгильдяйства и фантазий обратно. Но, сами понимаете...
*
Подписка о неразглашении тайны СП-41 ничуть не обеспокоила ее участников. Ведь между собой они могли разговаривать о своих приключениях сколько угодно, особенно на свадьбе Федора Ильича и Анюты.