Уайлдер Б., Даймонд И. : другие произведения.

Частная жизнь Шерлока Холмса

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сценарий веселой детективной комедии Билли Уайлдера. Роль Шерлока Холмса в фильме исполнял Роберт Стивенс, его брата Майкрофта - Кристофер Ли, доктора Ватсона - Колин Блейкли. Это полный перевод окончательной версии сценария, по которой, в конечном итоге, и был снят кинофильм. Все промежуточные отрывки, выкладывавшиеся ранее, удалены. От киноверсии сценарий отличается, в основном, двумя сценами, убранными при финальном монтаже. Также существует первоначальный вариант сценария (гораздо более полный), от которого киностудия отказалась. Он будет выложен отдельно.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Билли УАЙЛДЕР, И. А. Л. ДАЙМОНД
  
  
  ЧАСТНАЯ ЖИЗНЬ ШЕРЛОКА ХОЛМСА
  
  Сценарий
  
  
  Billy Wilder, I. A. L. Diamond
  The Private Life of Sherlock Holmes
  No 1970
  Перевод М. Чумакова
  No 2021
  
  
  ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
  (в порядке появления)
  
  Шерлок Холмс, частный детектив-консультант
  Доктор Джон Х. Ватсон, его друг и биограф
  Миссис Хадсон, хозяйка квартиры на Бейкер-стрит, 221В
  Мадам Петрова, прима Русского Императорского балета
  Николай Рогожин, директор Русского Императорского Балета
  Габриэль Валладон, клиентка Шерлока Холмса
  Фон Тирпиц, прусский аристократ
  'Герцогиня' - женщина в инвалидном кресле, дрессировщица канареек
  Майкрофт Холмс, старший брат Шерлока Холмса
  Уиггинс, секретарь Майкрофта Холмса
  Управляющий отеля 'Каледонец'
  Смотритель замка Уркхарт
  Виктория, Королева Великобритании
  Инспектор Лестрейд, сыщик из Скотланд-Ярда
  
  А также:
  Банковские служащие, кебмены, возчики, швейцары, носильщики, служанки, горничные, балерины, танцовщики, девушки из кордебалета, монахи-трапписты (1), рабочие, могильщики, священник, рабочие, труппа лилипутов, ученые и инженеры, лакеи, фрейлина, шталмейстер, морской офицер, матросы
  
   []
  
  ПРОЛОГ
  
  Современный Лондон. По улице движутся автомобили, красные дабл-деккеры и другой транспорт. Старинное величественное здание, на входе - медная табличка. На ней выгравировано: Банкирский дом 'Кокс и КR'.
  
  Банковское хранилище. Открываются железные ворота, входят два банковских охранника. Один из них включает освещение. На полках, которые тянутся вдоль стен - пыльные несгораемые ящики, коробки с документами, пакеты, обернутые в плотную бумагу. Охранники идут вдоль полок, как бы разыскивая что-то.
  
  ГОЛОС ВАТСОНА: Где-то в хранилищах одного лондонского банка находится жестяная коробка, на которой значится мое имя. Она должна быть вскрыта только через пятьдесят лет после моей смерти.
  
  Охранники находят потрепанную жестяную коробку, на которой краской нанесено имя 'ДЖОН Х. ВАТСОН, M.D.(2)' Они снимают ее с полки, устанавливают на столе внизу. Коробка перевязана толстой веревкой, узлы залиты воском. На шнуре - ключ.
  
  ГОЛОС ВАТСОНА: В ней находятся определенные свидетельства моего долгого знакомства с человеком, который возвел науку дедукции в ранг искусства - первого в мире, и, несомненно, наиболее знаменитого, детектива-консультанта.
  
  Пока один из охранников очищает коробку от пыли, второй перерезает шнур ножницами. Затем он вставляет ключ в замок, поворачивает и поднимает крышку, открывая пыльное содержимое.
  Затем охранники начинают поочередно вынимать из коробки различные предметы: старую фотографию Холмса (стоит) и Ватсона (сидит) в неестественно застывших позах, которые принимали клиенты в старинных фотостудиях; дирстокер(3) Холмса; его изогнутую трубку; увеличительное стекло; стетоскоп Ватсона; револьвер; небольшой покрытый эмалью знак с номером 221B; пару наручников; нотные листы со скрипичной пьесой Холмса 'К Илзе фон Х.'; карманные часы, на задней крышке которых находится фотография очень красивой женщины; кольцо-печатку с инициалами Ш. Х., под которыми обнаруживается компас; поношенный сафьяновый футляр со шприцем для подкожных инъекций устаревшей модели и хрустальный шар. Если его встряхнуть, то, когда снег осядет, видна миниатюрная копия статуи королевы Виктории.
  
  Последний предмет в ящике - толстая кипа рукописных страниц, перевязанных зеленой лентой. Охранник снимает ленту, сдувает пыль с верхней страницы. На ней написанный чернилами и каллиграфическим почерком той эпохи текст:
  
  ГОЛОС ВАТСОНА: Моим наследникам. За всю свою жизнь я описал около шестидесяти случаев, демонстрирующих уникальный дар моего друга Шерлока Холмса - от дела 'Собаки Баскервилей' до событий, связанных с его загадочным братом Майкрофтом и этим дьяволом, профессором Мориарти. Но были и другие приключения, каковые, по многим причинам, я решил скрыть от публики до сего времени. В этих записках, как вы вскоре поймете, содержаться материалы деликатного, а иногда и скандального свойства...
  
  Йоркширский пейзаж. Пассажирский поезд конца девятнадцатого столетия пробирается сквозь ранний утренний туман.
  
  ГОЛОС ВАТСОНА: Это было в августе 1887 года. Мы возвращались из Йоркшира, где Холмс решил сложную задачу об убийстве полковника Абернетти.
  
  Купе. В нем только два пассажира. Они сидят у окна лицом друг к другу. Фактически они дремлют. Один носит охотничью кепку-дирстокер и ивернесский плащ (4); другой одет в темное пальто и черный котелок. Между коленей у него скрученный зонт, рядом на сидении - медицинский саквояж. Остальная часть их вещей - в багажных сетках наверху. Это, конечно, Шерлок Холмс и доктор Джон Х. Ватсон. Это 1887 год, им - тридцать три и тридцать пять лет соответственно.
  
  ГОЛОС ВАТСОНА: Как вы помните, он разрушил алиби убийцы, измерив глубину, на которую петрушка погрузилась в масло в этот жаркий день.
  
  Бейкер-стрит. Кеб-хэнсом(5) с Холмсом и Ватсоном движется вниз по шумной улице. Багаж уложен на крыше.
  
  ГОЛОС ВАТСОНА: Он был самым лучшим человеком, которого я когда-либо знал, и я осмелюсь сказать, многие мне завидовали. Еще бы! Ведь мне повезло делить с ним одну квартиру на Бейкер-стрит.
  
  Кеб останавливается перед домом 221B. Входная дверь открывается, и миссис Хадсон, полная, по-матерински заботливая женщина лет пятидесяти, поправляя фартук, спешит вниз по ступенькам. Она тепло приветствует входящих Холмса и Ватсона.
  
  ГОЛОС ВАТСОНА: Я заверяю вас, он был отличным товарищем, но мог также быть капризным, непредсказуемым, эгоцентричным и, нередко, приводящим окружающих в ярость, что могла бы подтвердить наша хозяйка, миссис Хадсон, благослови ее добрую душу.
  
  Кебмен снимает багаж. Холмс, Ватсон и миссис Хадсон входят в дом.
  
  Квартира внутри: камин, ведерко с углем, персидская туфля с табаком, бархатное кресло с круглой спинкой, плетеное кресло с подлокотниками, диван с подушками, комод с подставкой для вин и сатуратором; прожженный кислотой стол с химическим оборудованием Холмса, обеденный стол, небольшой журнальный столик; книжные полки и скрипка в футляре; газовые рожки и масляные лампы; подсобный лифт, соединяющийся с кухней в цокольном этаже; письменный стол Холмса, заваленный высокими грудами бумаг, вырезками, исследуемым материалом и т.п.
  
  Холмс поднимает шторы. Ватсон снимает пальто и шляпу, и ставит медицинский саквояж на комод. Кебмен, принеся их багаж, уходит.
  
  МИССИС ХАДСОН: Я бы хотела, чтобы вы все-таки предупреждали меня, если неожиданно возвращаетесь домой. Я бы зажарила гуся и купила для вас цветы...
  ХОЛМС: Моя дорогая миссис Хадсон, преступники такие же непредсказуемые, как насморк. Не предугадаешь, когда схватишь.
  
  Он берет кинжал и начинает вскрывать свою почту, лежащую на обеденном столе.
  
  МИССИС ХАДСОН: Пойду распакую ваши вещи.
  
  Удаляется в одну из спален. Ватсон вынимает из конверта журнал.
  
  ВАТСОН: Это сигнальный номер 'Стрэнда' (показывает его Холмсу). Они напечатали 'Союз рыжих'!
  
  На обложке цветная иллюстрация к рассказу, представляющая Холмса в обязательном ивернесском плаще и охотничьей шляпе-дирстокере.
  
  ХОЛМС (не глядя): Очень впечатляет.
  ВАТСОН (листая журнал): Хотите послушать, как я описал это дело?
  ХОЛМС: Жду с нетерпением. Я уверен, я найду там увлекательнейшие подробности, о которых я никогда прежде не слышал.
  ВАТСОН: Что вы хотите этим сказать?
  ХОЛМС: Да бросьте, Ватсон! Вы должны признать, что у вас есть склонность к излишней романтизации. Вы взяли мои простые упражнения в логике, приукрасили их, преувеличили...
  ВАТСОН: Я отвергаю это обвинение.
  ХОЛМС: Вы написали, что мой рост 6 футов 4 дюйма, хотя я едва шесть и один.
  ВАТСОН: Небольшая поэтическая вольность.
  ХОЛМС: (снимая ивернесс и дирстокер) Вы облачили меня в этот немыслимый костюм, и публика теперь считает, что я только его и ношу.
  ВАТСОН: Это не я (показывает обложку 'Стрэнда'). Виноват иллюстратор.
  ХОЛМС: Вы сделали меня виртуозом скрипки. Здесь (показывает письмо, которое только что прочел) просьба Ливерпульского симфонического оркестра солировать в 'Концерте' Мендельсона.
  ВАТСОН (возбужденно): О, в самом деле?
  ХОЛМС: На самом деле я едва ли смог бы не опозориться даже в оркестровой яме второсортного мюзик-холла.
  ВАТСОН: Вы очень скромны.
  ХОЛМС (по-прежнему занимаясь почтой): Вы ясно дали читателю понять, что я - женоненавистник. В действительности, я не испытываю неприязни к женщинам. Я просто им не доверяю. Блеск в глазах - и мышьяк в супе.
  ВАТСОН: Это - те небольшие детали, которые делают ваш образ красочным...
  ХОЛМС: Скорее, аляповатым. Вы изобразили меня как законченного наркомана только потому, что я изредка принимаю пятипроцентный раствор кокаина.
  ВАТСОН: Семипроцентный.
  ХОЛМС: Пятипроцентный. Не думаете ли вы, что я не замечаю, как вы разбавляете его за моей спиной?
  ВАТСОН: Как доктор -- и как ваш друг -- я очень отрицательно отношусь к этой вашей небезопасной привычке.
  ХОЛМС: Мой дорогой друг, а также мой дорогой доктор! Я прибегаю к наркотикам, только когда я страдаю от острой скуки, когда нет интересных случаев, чтобы занять мой ум. (Разворачивает одно из писем) Вы только посмотрите на это! Срочная просьба найти шестерых пропавших лилипутов!
  
  Отбрасывает письмо с явным отвращением.
  
  ВАТСОН: Вы сказали лилипутов?
  
  Подбирает письмо.
  
  ХОЛМС: Шестерых! Неких 'Летающих Пикколо' из какого-то цирка...
  ВАТСОН: Исчезли между Лондоном и Бристолем... Вы не находите это интригующим?
  ХОЛМС: И даже очень! Очевидно, они не только лилипуты, они также и анархисты.
  ВАТСОН: Анархисты?
  ХОЛМС (кивает): Теперь их провезут контрабандой в Вену, загримированных под маленьких девочек в передничках. Они должны будут приветствовать Царя всея Руси, когда он прибудет на железнодорожную станцию. Они понесут букеты цветов, а в каждом букете будет бомба с горящим запалом.
  ВАТСОН: Вы действительно так думаете?
  ХОЛМС: Нисколько. Владелец цирка предлагает мне пять фунтов за мои услуги. Это даже не по фунту за лилипута! Ясно, что он - скупой ублюдок, и малыши просто убежали, чтобы присоединяться к другому цирку.
  ВАТСОН (разачарованно): Эх. А звучало так многообещающе...
  ХОЛМС: Великих преступлений больше нет, Ватсон. Уголовный класс потерял все предприимчивость и оригинальность. В лучшем случае они совершают такие неуклюжие действия, с мотивами настолько прозрачными, что даже чиновник Скотланд-Ярда может видеть их насквозь.
  
  Подходит к столу, внезапно обратив на что-то внимание.
  
  ХОЛМС (сердито): Миссис Хадсон! (Очень сердито) МИССИС ХАДСОН!!!
  
  Миссис Хадсон торопливо выходит из спальни.
  
  МИССИС ХАДСОН: Что? Что я опять сделала не так?
  ХОЛМС (жестко): Кое-что пропало с моего стола.
  МИССИС ХАДСОН: Пропало?
  ХОЛМС: Кое-то очень важное (подбирает со стола небольшое перышко). Вы убирали, несмотря на мой строгий запрет.
  МИССИС ХАДСОН: Я убеждена, что ничего не трогала.
  ХОЛМС: Пыль, миссис Хадсон! Это существенная часть моей системы хранения документов. По ее толщине я могу определить дату любого документа немедленно.
  МИССИС ХАДСОН: В некоторых местах пыль была вот такой толщины!
  
  Показывает толщину своим большим и указательным пальцами.
  
  ХОЛМС (быстро): Это март 1883 года.
  
  Сдувает перо с ладони.
  
  1
  
  Гостиная. Вечер. На рабочем столе с химикатами установлен какой-то сложный прибор из медных и стеклянных, соединенных резиновыми шлангами, трубок. За столом без пиджака сидит Холмс и качает ногой меха. В концы трубок прибора вставлено полдюжины зажженных сигарет, четыре сигары разных форм и цвета и четыре трубки. Под воздействием мехов они дымят, как сумасшедшие, громко хлюпая и заполняя комнату дымом. Время от времени Холмс стряхивает пепел на лабораторное стеклышко и изучает его под микроскопом.
  
  Ватсон, в халате, сидит в кресле с откидным письменным столиком, описывая последнее приключение Холмса для журнала 'Стренд'. Вскрытая почта приколота кинжалом к деревянной каминной доске.
  
  Миссис Хадсон убирает со стола обеденные тарелки и загружает их в подсобный лифт. Количество дыма в комнате заставляет ее закашляться.
  
  МИССИС ХАДСОН: Как вы можете это терпеть? Почему не вы позволяете мне проветрить комнату?
  ВАТСОН: Пожалуйста, Миссис Хадсон! Он проводит определительное исследование табачного пепла.
  МИССИС ХАДСОН (ехидно): Я уверена, это жизненно необходимо.
  ВАТСОН: В наших расследованиях иногда очень важно отличать, скажем, пепел Македонской сигареты от Ямайской сигары. Он уже классифицировал 140 различных видов пепла...
  МИССИС ХАДСОН: И все они оказались на моем ковре.
  
  Она дергает за веревку, которая опускает подсобный лифт.
  
  ВАТСОН: Достаточно, миссис Хадсон.
  МИССИС ХАДСОН (направляясь к двери) Хорошо. Если Вы готовы сидеть здесь и задыхаться...
  
  Выходит, захлопнув за собой дверь. Некоторое время оба продолжают работать. Затем Холмс резко встает из-за стола.
  
  ХОЛМС: Она права. Я задыхаюсь.
  ВАТСОН: Я сейчас открою окно.
  ХОЛМС: Не из-за недостатка воздуха - из-за недостатка деятельности. Сидеть здесь неделю за неделей, выдувая колечки дыма и рассматривая их в микроскоп - какой в этом толк?
  ВАТСОН: Лично я рассматриваю это как большой вклад в научную криминологию...
  
  Холмс открывает футляр и достает оттуда скрипку.
  
  ХОЛМС: Как я завидую вашему уму, Ватсон.
  ВАТСОН: Правда?
  ХОЛМС: Он - спокойный, незыблемый, прозаический. А мой ум бунтует против безделья. Он похож на работающий двигатель, который разрушает сам себя, потому что не выполняет работы, для которой построен.
  
  Он пристраивает скрипку под подбородком и начинает импровизировать, наигрывая трудноуловимую мелодию. В исполнении нет ничего дилетантского - играет он довольно хорошо.
  
  Ватсон продолжает трудится над своей рукописью. Вдруг музыка прекращается. Ватсон с опаской поднимает глаза. Холмс откладывает скрипку и направляется к комоду. Он открывает медицинский саквояж Ватсона, извлекает бутылочку с кокаином, и движется по направлению к своей спальне. Ватсон отодвигает столик в сторону, встает из кресла.
  
  ВАТСОН: Холмс...
  
  Холмс, не обращая внимания, уходит в спальню. Ватсон подходит к открытой двери. В спальне Холмс, поставив бутылочку с кокаином на умывальник, закатывает левый рукав.
  
  ВАТСОН: Холмс, где ваш самоконтроль?
  ХОЛМС: Хороший вопрос...
  
  Достает из выдвижного ящичка сафьяновый футляр, открывает его, вынимает шприц для подкожных инъекций.
  
  ВАТСОН: Вам не стыдно?
  ХОЛМС: Очень. Но он поможет мне это преодолеть.
  
  Вынимает пробку из бутылочки с кокаином, и, вставив в нее иглу шприца, начинает набирать жидкость.
  
  Бейкер-стрит. День. Льет дождь. По улице едет омнибус - верхняя палуба открыта, и зонты возвышаются над ней, подобно черным грибам.
  
  ГОЛОС ВАТСОНА: Естественно, я не хочу сказать, что мой друг употреблял кокаин постоянно - иногда это был опиум, иногда - гашиш. Но как только у него начинался период такого наркотического 'запоя', никто не мог сказать, сколько он продлиться.
  
  Гостиная. В окно стучит дождь. Холмс и Ватсон в разгаре спора.
  
  ВАТСОН: Единственная причина, по которой вы делите квартиру со мной - это постоянный доступ к стимуляторам!
  ХОЛМС: Ну-ну, Ватсон. Вы не должны недооценивать и другие свои достоинства.
  
  Идет в спальню.
  
  ВАТСОН: Холмс, предупреждаю вас. Если вы опять закроетесь в комнате...
  ХОЛМС: Я и не собирался...
  
  Берет шприц из ящика в умывальнике и направляется с ним снова в гостиную.
  
  ХОЛМС: По крайней мере, до тех пор, пока вы не замените эту иглу. Эта уже довольно тупая.
  
  Пока Ватсон сверлит его взглядом, дверь открывается, и в комнату торопливо входит миссис Хадсон. Холмс прячет шприц за спиной.
  
  МИССИС ХАДСОН: Я приготовила вам чай и салатные сэндвичи.
  
  Открывает дверцу подсобного лифта, начинает поднимать поднос.
  
  ВАТСОН: Миссис Хадсон, я хочу, чтобы вы упаковали мои вещи.
  МИССИС ХАДСОН: Вы куда-то собираетесь на уикенд?
  ВАТСОН: И после уикенда. Я переезжаю.
  МИССИС ХАДСОН: Переезжаете?
  
  Смотрит на Холмса.
  
  ХОЛМС: Я удивлен так же, как и вы.
  ВАТСОН: Вы слышали меня, миссис Хадсон. И давайте не будем терять времени.
  
  Миссис Хадсон, вздыхая, идет в комнату Ватсона.
  
  ХОЛМС: Могу ли я осмелиться спросить, куда вы направляетесь?
  ВАТСОН: Не знаю пока. Но я предполагаю продолжить свою практику. Я, в конце концов, врач. И довольно компетентный, без излишней скромности.
  ХОЛМС: Вы найдете, что все это очень скучно: удалять гланды, прочищать почки...
  
  Ватсон осматривает комнату в поисках чего-то.
  
  ХОЛМС: Если вы ищете свой саквояж, то вы спрятали его под мавританским столиком (Ватсон идет к столику), что свидетельствует о немного большем воображении, чем в прошлый раз, когда вы спрятали его под кроватью.
  
  Ватсон приподнимает мавританский столик, под которым скрывается его саквояж. Он ставит саквояж на каминную решетку и открывает его.
  
  ВАТСОН: Я, конечно, буду платить свою половину аренды, пока вы не найдете кого-нибудь, кто согласится разделить с вами эти комнаты.
  ХОЛМС: Где я смогу найти кого-то, кто примирится с моими довольно эксцентричными привычками?
  ВАТСОН: (вынимает из саквояжа иглу для подкожных инъекций) Вот вам новая игла, а это мой прощальный подарок.
  
  Вынимает три бутылочки с наркотиком, ставит их на каминную полку.
  
  ВАТСОН: Если хотите заниматься саморазрушением - воля ваша. Но я не собираюсь сидеть и смотреть, как вы это делаете.
  
  Захлопывает свой саквояж и уносит его в спальню.
  
  ХОЛМС: Ватсон...
  
  Ватсон исчезает в спальне, хлопнув дверью.
  Холмс провожает его взглядом, затем переводит глаза на бутылочки с кокаином, стоящие на каминной полке. Начинает расхаживать взад и вперед. Через мгновение останавливается у лабораторного стола, пристально смотрит на разнообразные колбочки на полках.
  
  Спальня Ватсона.
  На кровати два раскрытых чемодана. Ватсон ходит по комнате, собирая разные мелочи, пока миссис Хадсон упаковывает его одежду.
  
  МИССИС ХАДСОН: Это так грустно. Вы и мистер Холмс - после всех этих лет... (всхлипывает)
  ВАТСОН: Пожалуйста, миссис Хадсон - не надо этого.
  
  Миссис Хадсон берет чистый платок из открытого чемодана, сморкается.
  
  МИССИС ХАДСОН: Я выстираю и отошлю его вам.
  ВАТСОН: Я буду в отеле 'Браунз'.
  МИССИС ХАДСОН: (все еще сморкаясь) Я знаю, что вы сейчас чувствуете - я однажды прошла через развод.
  ВАТСОН: (снимая диплом со стены) В действительности, я с надеждой смотрю в будущее. Снова вести нормальную жизнь. Регулярное часы приема - с девяти до трех -- и если случайно посреди ночи последует срочный вызов, я буду знать, что это наверняка аппендицит, а не убийство топором. Пусть Холмс сам возится в грязи, разыскивая в покрытом туманом болоте окровавленную пуговицу от воротничка, с сумасшедшей собакой, щелкающей челюстями у него за спиной и...
  
  Из гостиной доносится звук револьверного выстрела.
  Миссис Хадсон вскрикивает, Ватсон замирает в тревоге. Затем он бросается из комнаты с дипломом в руке, в сопровождении миссис Хадсон.
  
  Когда они врываются в гостиную, они видят Холмса, сидящего на табуретке рядом с лабораторным столом. В его руке револьвер. Он расстрелял одну из бутылочек с наркотиком на каминной полке и целится во вторую.
  
  МИССИС ХАДСОН: Мистер Холмс...
  
  Холмс стреляет, разбивая вторую бутылочку. Когда миссис Хадсон делает шаг вперед, он револьвером показывает ей отойти.
  
  ХОЛМС: Пожалуйста, миссис Хадсон. Вы - на линии огня.
  
  Ватсон тянет миссис Хадсон назад, тогда как Холмс готовится к очередному выстрелу. Пуля разбивает третью бутылочку, разбрызгав стекла и содержимое. Холмс спокойно встает с табуретки, идет к столу, убирает револьвер в ящик.
  
  МИССИС ХАДСОН: (возмущенно) Сколько раз я говорила вам, что не потерплю стрельбу из пистолета в моем доме! Я должна была выселить вас, еще когда вы расстреливали мои стены!
  
  Она указывает на место чуть ниже потолка. В пулевых отверстиях прослеживаются инициалы V.R., с небольшой короной над ними.
  
  ХОЛМС: Я просто отмечал золотой юбилей Ее Величества.
  МИССИС ХАДСОН: И теперь после всего этого беспорядка, который вы учинили...
  
  Ватсон смотрит на Холмса с едва заметной улыбкой.
  
  ВАТСОН: Все в порядке, миссис Хадсон. Я уберу это... (передает ей диплом) А вы распакуйте, пожалуйста, мои вещи.
  МИССИС ХАДСОН: Распаковать?
  ХОЛМС: Но вы же его слышали!
  
  Озадаченная миссис Хадсон возвращается в спальню.
  Ватсон подходит к камину, берет веник и совок для угля и начинает собирать битое стекло.
  
  ВАТСОН: Благодарю вас, Холмс. Я знаю, как трудно это, по-видимому, было для вас...
  ХОЛМС: Вообще-то не очень. Это просто был выбор между плохой привычкой и хорошим компаньоном.
  ВАТСОН: Я так счастлив.
  ХОЛМС: Меня часто обвиняют в излишней холодности и безэмоциональности. Я допускаю, что это так. И все же, в своей холодной безэмоциональной манере, я очень привязан к вам, Ватсон.
  ВАТСОН: Я знаю это. Но это приятно слышать время от времени.
  
  Замечает скрипку, на которую брызнуло жидкостью из расколотой бутылочки, подхватывает ее.
  
  ВАТСОН: Взгляните на это. Забрызгано этой гадостью. Надо протереть.
  ХОЛМС: Я сам.
  
  Он берет инструмент, и, просушив его платком, несет к футляру.
  
  ВАТСОН: В какой-то момент я забеспокоился, что вы позволите мне уйти, что вы даже не собираетесь меня останавливать.
  ХОЛМС: Теперь, Ватсон, вы знаете: я сделаю что угодно, чтобы удержать вас здесь.
  
  Искоса поглядывая на занятого уборкой Ватсона, он открывает футляр. Внутри аккуратно стоят три настоящих бутылочки с наркотиками. Те, что он расстрелял, конечно, были подменой с лабораторного стола. Он тщательно укладывает скрипку среди бутылочек, закрывает футляр и щелкает замками.
  
  ГОЛОС ВАТСОНА: Ни в первый и не в последний раз он разыгрывал меня подобным образом. Но обычно, я был склонен прощать его...
  
  Гостиная. День. Ватсон в халате сидит за столом, допивая кофе. Перед ним письмо на голубой нотной бумаге и пара билетов в театр.
  
  ГОЛОС ВАТСОНА: Но однажды он совершил нечто настолько непростительное, что я бы с радостью убил бы его, если бы не мое поистине ангельское терпение.
  
  Ватсон ставит на стол чашку с кофе, берет письмо и билеты, встает со стула. Он начинает расхаживать по комнате, обращаясь к Холмсу, находящемуся в своей спальне.
  
  ВАТСОН: Почему вы так упрямы, Холмс? Почему вы не хотите пойти? Это же последнее представление Русского Императорского Балета! Билеты были распроданы за несколько месяцев до гастролей!..
  
  Подходит к двери.
  Спальня Холмса. Холмс сидит в ванне с высокой спинкой, тщательно намыливаясь. В дверях появляется Ватсон.
  
  ВАТСОН: ...места идут по гинее за штуку!
  ХОЛМС: Именно так. Почему кому-то понадобилось посылать нам два пригласительных билета? Да еще и анонимно.
  ВАТСОН: Кто бы нам их не послал - он, должно быть, в большой беде. В записке говорится: (читает) 'Пожалуйста! Вы - единственный человек в мире, который может мне помочь.'
  ХОЛМС: Я подозреваю, что все это подстроено.
  ВАТСОН: Вы думаете, кто-то хочет заманить нас в ловушку?
  ХОЛМС: Кто-то хочет меня убить.
  ВАТСОН: Убить вас?
  ХОЛМС: Именно. Он хочет, чтобы я умер от скуки. Я ненавижу балет.
  ВАТСОН: Но это не просто балет! Это Лебединое Озеро!
  
  Театр. Вечер. Оркестровая яма. Дирижер взмахивает палочкой. Начинается второй акт 'Лебединого озера'. На сцене по затянутому туманом озеру движутся механические лебеди. Холмс и Ватсон в вечерних костюмах сидят в ложе на верхнем ярусе.
  
  ВАТСОН (шепотом): Вы, конечно, знаете, Холмс, что лебедь в действительности не лебедь. Это - заколдованная принцесса.
  ХОЛМС (скучающим тоном): Хм...
  
  На сцене появляются охотники, несущие зажженные факелы.
  Ватсон рассматривает сцену в театральный бинокль. Холмс подавляет зевок.
  Петрова, в роли Королевы-лебедь выходит под гром аплодисментов. Ей за сорок, но она великолепно сохранилась. Несомненно, на этой сцене она - звезда.
  Ватсон толкает в бок задремавшего Холмса.
  
  ВАТСОН: Сказочная женщина! Вы так не думаете, Холмс?
  ХОЛМС (просыпаясь): Кто?
  ВАТСОН: Великая Петрова.
  
  Передает бинокль Холмсу, который безразлично наводит его на сцену.
  Петрова танцует на пуантах.
  Холмс опускает бинокль, возвращает его Ватсону.
  
  ХОЛМС: Я должен заметить, здесь очень прочный свод.
  ВАТСОН: Говорят, из-за нее умерли двенадцать человек.
  ХОЛМС: Правда?
  ВАТСОН: Шесть самоубийств, четверо убито на дуэлях, и один выпал с галерки в Венском оперном театре.
  ХОЛМС: Это только одиннадцать.
  ВАТСОН: Человек, упавший с галерки, приземлился на музыканта из оркестра.
  ХОЛМС: Что, в целом, составляет ровно дюжину.
  
  Ватсон продолжает наблюдать за сценой через бинокль.
  Петрова и танцор, играющий принца, исполняют знаменитое па-де-де.
  Ватсон наслаждается представлением, Холмс сидит с мрачным видом.
  Красный бархатный занавес в задней части ложи раздвигается, и входит человек в вечернем костюме и цилиндре. Ему - за пятьдесят, он чрезвычайно изыскан, и имеет немного зловещий вид. Его зовут Рогожин, он русский. Холмс и Ватсон оглядываются.
  
  РОГОЖИН: Мистер Холмс?
  ХОЛМС: Да.
  РОГОЖИН: Я - Николай Рогожин, генеральный директор Русского Императорского Балета. Я очень рад, что вы приняли приглашение.
  
  Холмс и Ватсон приподнимаются, но он жестом снова просит их сесть.
  
  ХОЛМС: Это - доктор Ватсон.
  РОГОЖИН: Рад познакомиться с вами (усаживается позади них). Наслаждаетесь?
  ВАТСОН: Очень.
  РОГОЖИН (резко): Скажите мне, м-р Холмс, как ваше здоровье?
  ХОЛМС: Мое здоровье? Спросите у моего доктора.
  ВАТСОН (Рогожину): О, он в отличной форме!
  РОГОЖИН (Холмсу): Случаи сумасшествия в вашей семье? Диабет? Астма?
  ХОЛМС: Не хотите ли сообщить мне, для чего все это?
  РОГОЖИН: О, конечно. Мадам Петрова. У нее возникла проблема.
  ХОЛМС: Нельзя ли конкретнее?
  РОГОЖИН: Ни в коем случае!
  ВАТСОН: Брак с особой королевской крови? Компрометирующие письма? Шантаж?
  
  Смотрит на сцену. Па-де-де закончено, начинается овация.
  Рогожин встает, поворачивается к Холмсу.
  
  РОГОЖИН: После спектакля за кулисами состоится небольшой банкет, и Мадам просит вас присутствовать.
  ВАТСОН: Мы в восхищении.
  РОГОЖИН (к Ватсону): Вы также приглашены.
  
  С отсутствующим взглядом он выходит из ложи, задергивая за собой бархатный занавес.
  
  Представление окончено, но занавес поднят - идет вечеринка. На сцене столы с икрой, водкой и шампанским. Музыканты из оркестра теперь играют на балалайках, а кордебалет и исполнители (балерины по-прежнему в костюмах, танцоры-мужчины - в трико), кажется, в приподнятом настроении.
  
  Холмс и Ватсон, в шелковых шляпах с тростями, появляется из кулис, останавливаются, осматривают сцену. Глаза Ватсона сияют ожиданием. По контрасту, лицо Холмса серьезное и озадаченное.
  Их замечает Рогожин, он отходит от группы танцоров и спешит к ним присоединяться.
  
  РОГОЖИН: Вот и вы, мистер Холмс. Мадам ожидает вас в своей гримерке. Доктор Ватсон, вы тем временем отдыхайте: у нас есть водка, икра, девушки.
  ВАТСОН: Нет, не надо, благодарю вас.
  РОГОЖИН: Не надо девушек?
  ВАТСОН: Не надо икры. У меня на нее аллергия.
  
  Рогожин поворачивается к группе балерин, хлопает в ладоши.
  
  РОГОЖИН (по-русски): Dievushki. Siudа, siuda, dievushki. Posnakomtes s docktorum Watsonom (6).
  
  Полдюжины балерин приближаются к доктору Ватсону. Они хихикают и болтают на русском. Рогожин уводит Холмса, тем временем Ватсон остается в окружении группы красоток.
  
  ВАТСОН: Девушки! Кто-нибудь из вас понимает по-английски?
  ДЕВУШКИ (по-русски): Nyet.
  ВАТСОН: Ни одного слова?
  ДЕВУШКИ (по-русски): Nyet.
  ВАТСОН: В таком случае, могу сообщить вам, что у вас у всех очень красивые попки.
  
  Похлопывает девушек своей тростью пониже спины.
  За кулисами Рогожин ведет Холмса к гримерной мадам Петровой.
  
  РОГОЖИН: Мистер Холмс, я должен вас предупредить - это необычный случай.
  ХОЛМС: Меня интересуют только самые необычные случаи.
  РОГОЖИН: Это хорошо. Поскольку этот вы найдете экстраординарным.
  
  Они подходят к двери гримерной.
  Рогожин стучится. Дверь открывает пожилая русская горничная.
  
  РОГОЖИН (по-русски): Madame Petrova prinimaet?
  ГОРНИЧНАЯ (по-русски): Pozhaluista voidite.
  
  Рогожин ведет Холмса внутрь. Горничная, пропустив их, закрывает дверь.
  
  Гримерная. Это небольшое помещение, но в нем просматривается изящество и чувственность. В ведерке со льдом стоит водка, возле кушетки с высокой спинкой - ширма, вокруг масса цветов. Мадам Петрова, все еще в костюме, сидит за туалетным столиком с многочисленными зеркалами, разбирая свою сложную прическу. Свечи, в двух замысловатых канделябрах, придают лицу мадам особый шарм.
  
  РОГОЖИН (по-русски): Ja priviol vam Mistera Sherlock Holmesa, doragaia.
  ПЕТРОВА (Холмсу по-русски): Otchen rada.
  
  Протягивает ему свою руку, Холмс берет ее в свою.
  
  ХОЛМС: Мадам...
  
  Целует ей руку. Петрова окидывает его оценивающим взглядом с головы до ног.
  
  ПЕТРОВА (Холмсу): Vi menshe rostom chem ja ozhidala.
  РОГОЖИН: Мадам говорит, что вы меньше ростом, чем она думала.
  ХОЛМС: Я не хотел ее разочаровывать.
  ПЕТРОВА: No eto nie vazhno. Menia interessujut glavnim obrasom vashi mosghi.
  РОГОЖИН: Низкий, высокий, какая разница! Мозг - прежде всего.
  ХОЛМС (Рогожину): Благодарю вас. (спохватываясь, поворачивается к Петровой) Благодарю вас.
  
  Петрова встает, проходит к ширме.
  
  ПЕТРОВА: Ja prochia vsie vashi prikliuchenia. Zamiechatelno! Ossobenno sobaka Baskervillei.
  РОГОЖИН: Мадам - большой ваш поклонник. Она прочла все рассказы. Ее любимый - Большая Собака из Баскервиля.
  ХОЛМС: Боюсь, в переводе кое-что потерялось.
  
  Петрова переодевается за ширмой - видна только ее голова.
  
  ПЕТРОВА: Nikolai, pokazhite iemu skripku.
  
  Рогожин берет скрипичный футляр, открывает его.
  
  РОГОЖИН: Мистер Холмс, вы ведь разбираетесь в скрипках? (вынимает скрипку, передает ее Холмсу) Каково ваше мнение об этой?
  
  Холмс берет скрипку, всматривается в одно из резонаторных отверстий.
  
  ХОЛМС (читает): 'Antonius Stradivarius Cremonesis, Anno 1709(7).' Ну, этикетка подлинная. (осматривает скрипку, проводит пальцами по струнам) Судя по форме, цвету лака и оттенку, я бы сказал что это - действительно Страдивари, причем периода расцвета мастерства.
  РОГОЖИН: Вам нравится?
  ХОЛМС: Она великолепна.
  ПЕТРОВА (из-за ширмы): Skazhite jemu chto eto podarok ot menia.
  РОГОЖИН: Вот, возьмите ее. Мадам говорит, что она ваша.
  ХОЛМС: Моя?
  РОГОЖИН: Плата за услуги, которые вы окажете.
  ХОЛМС: Мой гонорар, как детектива, действительно высок, но Страдивари... Вы это не всерьез!
  РОГОЖИН: Я - нет, но мадам - да!
  
  Петрова выходит из-за ширмы в парчовом халате.
  
  ПЕТРОВА: Nalejte vodki i obiasnite jemu v chom dielo.
  
  Расправляет халат и устраивается на кушетке.
  
  РОГОЖИН: Хорошо. Я буду разливать водку и объяснять. (начинает разливать водку, она розового цвета) Мистер Холмс, то, что вы видели сегодня вечером - последнее и окончательное выступление мадам Петровой. Она выходит в отставку.
  ХОЛМС: Какая жалость!
  РОГОЖИН: Она танцует с трех лет. И, в конце концов, ей уже тридцать восемь.
  ХОЛМС (галантно): Я должен сказать, что она не выглядит на тридцать восемь.
  РОГОЖИН: Это потому, что ей сорок девять. (немного переигрывая с улыбкой, подает Петровой стакан с водкой) Итак, мадам решила оставить балет, и посвятить жизнь воспитанию своего ребенка.
  ХОЛМС: Решение, достойное восхищения.
  РОГОЖИН: Проблема (передает ему водку) теперь в том, чтобы найти отца.
  ХОЛМС: О, он отсутствует?
  РОГОЖИН: Верно.
  ХОЛМС: И поэтому вы пригласили меня?
  РОГОЖИН: Снова верно. Нам нужен отец, поскольку без отца не может быть ребенка.
  ХОЛМС: Понятно. Все дело еще на стадии планирования...
  РОГОЖИН: И снова верно. Мадам хочет, чтобы ее ребенок был умным и красивым. Так как она красива сама, ей нужен человек, обладающий выдающимся умом.
  
  Холмс медленно переводит взгляд на Петрову. Она салютует ему стаканом.
  
  ПЕТРОВА: Za zdorovie.
  РОГОЖИН (поднимая свой стакан): Za zdorovie.
  ХОЛМС: Za zdrovie.
  
  Петрова и Рогожин выпивают водку до дна. Холмс делает один глоток - у него перехватывает дыхание.
  
  ХОЛМС: Что это? Что за вкус?
  РОГОЖИН: А на что это похоже?
  ХОЛМС: На красный перец.
  РОГОЖИН: Это он и есть.
  
  Пока Рогожин снова наполняет стаканы себе и Петровой, Холмс делает еще один экспериментальный глоток.
  
  ПЕТРОВА (Холмсу): Kogda mi smozhem dvinutsa v putj?
  ХОЛМС: Прошу прощения?
  РОГОЖИН: Мадам хочет знать, как скоро вы будете готовы.
  ХОЛМС: Готов к чему?
  РОГОЖИН: К поездке в Венецию. Все уже подготовлено. Вы проведете там с мадам одну неделю...
  ХОЛМС: Все это мне очень льстит. Но ведь, несомненно, кроме меня, есть и другие мужчины. Еще лучшие...
  РОГОЖИН: Откровенно говоря, вы были не первой кандидатурой. Мы рассматривали вариант с русским писателем, Толстым...
  ХОЛМС: Он подошел бы лучше. Этот человек - гений.
  РОГОЖИН: Слишком стар... Затем мы посчитали, что философ Ницше...
  ХОЛМС: Несомненно, выдающийся ум!
  РОГОЖИН: Он слишком немец... Потом мы выбрали Чайковского...
  ХОЛМС: О, Чайковский - безошибочный вариант!
  РОГОЖИН: Еще какой ошибочный! Это была катастрофа.
  ХОЛМС: Но почему?
  РОГОЖИН: А вы не знаете? Потому что Чайковский... Как бы это сказать... Женщины не в его вкусе.
  ХОЛМС: Какая жалость!
  ПЕТРОВА (Рогожину): Skazhite jemu chto jа otchen dovolna etim resheniem.
  РОГОЖИН: Мадам очень нравится конечный выбор.
  ХОЛМС: Мадам не стоит так спешить. Она должна понимать, что я - англичанин.
  РОГОЖИН: И что?
  ХОЛМС: Вы знаете, что говорят о нас. Если и есть что-нибудь хуже нашей кухни, так это наше искусство любви. Мы точно не самые романтичные из людей...
  РОГОЖИН: Вот и отлично. Нам же не нужны сентиментальные идиоты, которые будут влюбляться, потом кончать жизнь самоубийством... Одна неделя в Венеции - и она возвращается в Санкт-Петербург с младенцем, а вы - в Лондон со скрипкой.
  ХОЛМС: Справедливый договор (кладет скрипку на место). Когда вы спросили меня о состоянии здоровья, я пренебрег одной небольшой деталью. В моей семье встречается гемофилия. Мы все - гемофилы.
  РОГОЖИН (Петровой): On govorit, chto v jevo semie stradajut ghemofilijei.
  ПЕТРОВА: Pust nie bezpokoitsa. Ja ostrighu sebe noghti.
  РОГОЖИН: Мадам говорит, чтобы вы не беспокоились. Она вас не поцарапает.
  ХОЛМС: Это ободряет. Но...
  ПЕТРОВА (Рогожину): Pochemu на kolebletsa? On nie nahodit menia dostatochno privlekatelnoi?
  РОГОЖИН: Мадам считает, что вы слишком много говорите. Вы находите ее привлекательный или нет?
  
  Прежде, чем Холмс успевает ответить, дверь открывается, и Ватсон просовывает голову в щель. Он немного запыхался, его лицо раскраснелось, за ухом - цветок. Из-за двери доносится бешеная игра на балалайке.
  
  ВАТСОН: Прошу прощения. (Рогожину) Что означает prokanzik?
  РОГОЖИН: Это означает 'Ах, ты маленький дьяволенок'!
  ВАТСОН: В самом деле? Дьяволенок? Я? Благодарю вас.
  
  Он поспешно ретируется, закрыв за собой дверь.
  
  РОГОЖИН (Холмсу): Я повторяю свой вопрос. Вы находите мадам привлекательный или нет?
  
  Холмс все еще смотрит на дверь, за которой скрылся Ватсон. У него в голове зреет идея.
  
  ХОЛМС (поворачиваясь к Рогожину): О, я нахожу ее очень привлекательной. Для женщины, конечно.
  РОГОЖИН: Тогда никаких проблем.
  ХОЛМС: Есть небольшая. Видите ли, я - не свободен.
  РОГОЖИН: Не свободен? Вы же холостяк!
  ХОЛМС: Холостяк, живущий с другим холостяком в течение последних пяти лет. Пяти очень счастливых лет.
  РОГОЖИН: Что это вы пытаетесь мне сказать?
  ХОЛМС: Я надеялся, что смогу избежать этой темы. Но некоторые из нас, по жесткому капризу матери-природы...
  РОГОЖИН: Переходите к делу.
  ХОЛМС: Дело в том, что Чайковский - это не единичный случай.
  РОГОЖИН: Вы хотите сказать, что вы и доктор Ватсон... (Холмс кивает) То есть, он в вашем вкусе?
  ХОЛМС: Если хотите.
  ПЕТРОВА (слегка возбужденно): Chto on govorit? Pri chom tut Chaikovsky?
  РОГОЖИН: On pederast.
  ПЕТРОВА (раскрасневшись, вскакивает с кушетки): Jescho odin? Eto stanovitsa odnoobrasno! Kakoi vi idiot!
  ХОЛМС (беря в руки цилиндр и трость): Поверьте мне, мадам, вина целиком моя. Но я предпочел разочаровать вас сейчас, чем сделать это потом в венецианской гондоле.
  
  Берет ее сжатую в кулак руку, целует. Затем направляется к двери.
  
  ХОЛМС (имитируя акцент Рогожина): Это была бы катастрофа.
  
  Выходит. Рогожин наливает себе еще водки. Петрова выбивает стакан из его руки.
  
  ПЕТРОВА (кричит): Potchemu vi nie vijasnili eto ranshe, prezhde chem posoritj menia!
  
  Сцена. Вечеринка превратилась в разгульную пирушку. Все без исключения пьют, смеются, танцуют. Ватсон веселится напропалую. Он танцует с дюжиной балерин под все ускоряющие темп балалайки. За ухом - цветок, волосы растрепаны, узел галстука распущен, дыхание сбилось - словом, он в раю.
  Холмс проталкивается к Ватсону через веселящуюся толпу.
  
  ХОЛМС: Ватсон! (Ватсон не обращает на него внимания) Ватсон, вы идете?
  ВАТСОН (не прекращая танцевать): В чем дело, старина?
  ХОЛМС: Мы уходим.
  ВАТСОН: Уходим? Ни за что. Ни за что и никогда. До свидания.
  
  Машет на прощание и продолжает кружиться с девушками в танце. Холмс надевает цилиндр и уходит. Потрясенный Рогожин подходит к бару, наливает себе большую порцию водки. Когда он пьет, его глаза неотрывно следят за танцующим Ватсоном.
  Ватсон бросает одну группу девушек, присоединяется к другой. Его экс-партнерши оказываются возле Рогожина. Он шепчет им что-то. Их глаза расширяются, они, не веря, смотрят на Ватсона. Ватсон вновь меняет партнерш, и девушки из первой группы теперь шепчутся с теми, кто только что танцевал. Реакция та же. Ватсон, ничего не замечая, кружится с очередной группой девушек.
  Некоторые из тех девушек, кто уже в курсе, теперь шепчутся с танцорами в трико. Их реакция несколько иная. Они видят Ватсона в новом свете. И, прежде чем Ватсон успевает понять, что происходит, вокруг него не остается девушек, зато пара за парой к танцу присоединяются танцоры-мужчины. В конце концов, оказывается, что он танцует только с гомосексуалистами в обтягивающих трико. До Ватсона постепенно доходит, что происходит что-то не то. С усилием он вырывается из круга танцующих.
  
  ВАТСОН: Постойте! Минуточку!
  
  Заметив Рогожина, он направляется к нему. Девушки отходят при его приближении.
  
  ВАТСОН (озадачено): Что происходит? Что случилось с девушками?
  РОГОЖИН: В чем дело? Разве вам так не больше нравится?
  ВАТСОН: Как?
  РОГОЖИН: Можете не притворяться. Мистер Холмс рассказал нам о себе и о вас...
  ВАТСОН: О нем и обо мне?
  РОГОЖИН: Да ладно, не нужно стесняться. Мы же не буржуа. Может, среди докторов и сыщиков это дело необычное, но в балете мы встречаемся с этим довольно часто.
  ВАТСОН: С чем именно?
  РОГОЖИН: С капризами матери-природы. Вот, посмотрите: Павел, Миша, Борис, Дмитрий...
  
  Ватсон смотрит на парней в трико, которые стоят полукругом, призывно улыбаясь. До него начинает доходить. Он бледнеет.
  
  РОГОЖИН: ...Илья, Сергей... (останавливается, качает ладонью) Нет, Сергей - пятьдесят на пятьдесят.
  
  Наливает себе еще водки. Ватсон выхватывает у него стакан и осушает его одним глотком.
  
  Гостиная. Бейкер-стрит, 221В. Вечер.
  После закулисного разгула, комната кажется вдвойне спокойной. Холмс, сменив фрак на домашний халат, сидит в кресле-качалке, молча покуривая трубку и отдыхая после вечернего приключения. Горит только лампа на столе. С улицы доносится звук приближающихся торопливых шагов и сердитый голос. Холмс не спеша поворачивает голову к двери - он знает кто это.
  
  На улице разъяренный Ватсон - в руке трость и театральный бинокль, за ухом цветок - перебегает через дорогу в свете фонаря.
  
  Холмс, не спеша встает, разворачивает кресло спинкой к двери, подходит к столу, заворачивает фитилек в лампе. Снаружи доносится звук поворачиваемого Ватсоном в замке ключа.
  
  Дверь распахивается, и Ватсон врывается в прихожую.
  
  ВАТСОН: Холмс!
  
  Бежит по вверх ступенькам, через площадку, вбегает в открытую дверь квартиры.
  
  ВАТСОН: Холмс!
  
  Мрачный и запыхавшийся, останавливается в дверях. Из-за спинки кресла он видит дым, поднимающийся из трубки Холмса.
  
  ВАТСОН: Вот вы где, негодяй! Вы мерзавец! Вы подлец! Это ваша гадкая невыразимая ложь! Что вы можете сказать в свое оправдание?
  
  От Холмса - никакого ответа. Ватсон пока не видит, что в кресле находится одна из секций курительной машины Холмса с подсоединенной к ней дымящейся трубкой.
  
  ВАТСОН: Не сидите там, как истукан! Отвечайте!
  
  Опять никакого ответа - только дымок из трубки поднимается над спинкой кресла. Разгневанный Ватсон размахивается и бросает в кресло биноклем. Глухой звук, трубка падает на пол, затем наступает тишина.
  Ватсон вдруг начинает волноваться.
  
  ВАТСОН: Холмс?.. С вами все в порядке, Холмс?
  
  Он в страхе бросается к креслу, отталкивает его в сторону. На полу все еще похрипывает курительная машина. Ватсон поднимает глаза и видит Холмса, стоящего в темном углу и качающего мехи ногой.
  
  ХОЛМС: По звуку ваших шагов я понял, что вы настроены не самым дружелюбным образом.
  ВАТСОН (с новой яростью): Как вы могли сотворить со мной такую подлость? О чем только, во имя всего святого, вы думали?
  
  В сердцах пинает курительную машину.
  
  ХОЛМС: Ватсон, я приношу вам свои искренние извинения. Но разве вас никогда не загоняла в угол сумасшедшая женщина? Это был единственный способ выйти из ситуации, не ранив ее чувств.
  ВАТСОН: А как насчет моих чувств? И моей репутации? Вы осознаете всю тяжесть того, что вы сделали? И возможные последствия?
  ХОЛМС: Ну, пройдет небольшой слух в Санкт-Петербурге, что вы...
  ВАТСОН: Эти вещи распространяются подобно лесному пожару. Я не хочу постоянно слышать злобный шепоток за спиной. Я не смогу показаться в приличном обществе... А если это когда-нибудь дойдет до моего полка... Вы не знаете, что такое Пятый Нортумберлендский! Они вычеркнут меня из списков, они лишат меня пенсии...
  ХОЛМС: Ватсон, возьмите себя в руки!
  ВАТСОН: Обесчещенный, униженный, всеми отвергнутый... Что же мне теперь делать?
  ХОЛМС: Ну, прежде всего, вы должны избавиться от этого цветка.
  
  Он указывает на цветок у Ватсона за ухом. Ватсон выхватывает из-за уха цветок, швыряет его в камин.
  
  ВАТСОН: Вы можете счесть это забавным, но мы в одной лодке. Надо принять крайние меры. Мы должны положить конец этим разговорам... (выбивает пальцами ритм, затем его осеняет идея) Вот если бы мы оба были женаты...
  ХОЛМС: Тогда точно начнутся разговоры...
  ВАТСОН (начинает расхаживать взад и вперед): Естественно, мы не можем продолжать жить под одной крышей. Нам надо разъехаться.
  ХОЛМС: Конечно, мы сможем встречаться тайно: на укрытых от посторонних глаз скамейках в Гайд-парке, в залах ожидания пригородных станций...
  ВАТСОН (его настроение меняется на дерзко-вызывающее): Все дело в том, что это просто нелепо. Нам нечего скрывать.
  ХОЛМС: Это я и пытаюсь вам сказать.
  ВАТСОН: Пусть только кто-нибудь попробует пустить слух... Хотя бы одно словечко... Мы подадим на него в суд за клевету.
  ХОЛМС: Никто не осмелится. В конце концов, у вас завидный опыт общения с прекрасным полом.
  ВАТСОН: Верно, черт побери! В мою пользу могут свидетельствовать женщины трех континентов! За вас также могут поручиться женщины... Ведь могут, Холмс?
  
  Холмс не отвечает. Ватсон начинает немного волноваться.
  
  ВАТСОН: Так могут, Холмс?
  ХОЛМС: Спокойной ночи, Ватсон.
  
  Идет по направлению к спальне.
  
  ВАТСОН: Холмс, позвольте задать вам один вопрос... (Холмс останавливается) Я надеюсь, это не слишком бесцеремонно... В вашей жизни были женщины?
  ХОЛМС: Ответ - 'да'. (Ватсон облегченно вздыхает) Это бесцеремонно. (Ватсон спадает с лица) Спокойной ночи.
  
  Он проходит в свою спальню и закрывает дверь. Ватсон делает робкий шаг следом.
  
  ВАТСОН: Но, Холмс...
  
  Квартира на Бейкер-стрит. Поздний вечер. В камине весело горит огонь. Холмс развалился на кушетке, наигрывая на скрипке вариации на темы произведений Корелли. Ватсон - в своем обычном кресле читает 'Ивнинг Стандарт'.
  
  ГОЛОС ВАТСОНА: Каково же на самом деле было его отношение к женщинам? Скрывалась ли за этим какая-нибудь тайна или он действительно был просто думающей машиной, не способной на любое проявление чувств?
  
  Бейкер-стрит. Поздний вечер. По улице клочьями ползет туман. Вокруг фонарей - желтые ореолы.
  
  ГОЛОС ВАТСОНА: Я бы не получил ответа на эти вопросы, если бы мы не оказались втянуты в расследование, которое я считаю наиболее необычным из всех, с которыми мы сталкивались за долгие годы нашей дружбы.
  
  Из тумана появляется хэнсом, на пассажирском сидении смутно просматривается фигура женщины. Кеб останавливается перед домом 221B, и кебмен спрыгивает на мостовую.
  Сверху доносятся тихие звуки скрипки.
  
  2
  
  Гостиная. Ватсон подходит к окну, отодвигает занавеску и выглядывает на улицу.
  
  Улица. Кебмен переходит через дорогу, сверяется с адресом, который держит в руке, поднимает глаза на номер дома, затем звонит в дверной колокольчик.
  
  Гостиная. Ватсон отворачивается от окна - внизу снова звонит колокольчик. Холмс обрывает мелодию.
  
  ВАТСОН: Вы кого-нибудь ждете?
  ХОЛМС: Не в этот час.
  ВАТСОН: Может, миссис Хадсон развлекается?
  ХОЛМС: Никогда этого за ней не замечал.
  
  Ватсон направляется к двери, открывает ее и спускается вниз. Холмс вновь начинает играть.
  
  Прихожая и лестница в доме на Бейкер-стрит, 221В.
  Когда Ватсон выходит на лестничную площадку второго этажа, миссис Хадсон, в халате и ночном чепце, у открытой наружной двери разговаривает с кебменом.
  
  ВАТСОН: В чем дело, миссис Хадсон?
  МИССИС ХАДСОН (оборачиваясь к нему): Здесь кебмен. Он утверждает, что вы должны ему два шиллинга и шесть пенсов.
  ВАТСОН: За что?
  КЕБМЕН: (Ватсону): Плата за проезд, мистер. У молодой леди нет денег.
  ВАТСОН: Какой молодой леди?
  КЕБМЕН: Вот этой.
  
  Он протягивает руку за дверь и втаскивает внутрь молодую даму, о которой идет речь. Ей немного за 30, черты лица поразительно красивы, но в данный момент она настолько измучена, что это незаметно. Она завернута в одеяло, волосы - мокрые, на виске - след удара. На пальце - обручальное кольцо с именем: Габриэль (как мы впоследствии узнаем, ее собственным).
  
  ВАТСОН: Ну, что у нас здесь? (начинает спускаться вниз по ступенькам) Кто вы, мисс? Что с вами произошло?
  ГАБРИЭЛЬ (с легким акцентом): Я не знаю.
  КЕБМЕН: И это все, что она говорит: 'Я не знаю, я не знаю...'
  
  Скрипка замокает. Ватсон к этому времени достиг нижней площадки лестницы.
  
  ВАТСОН: Откуда она?
  КЕБМЕН: Из реки. Я ехал вниз по Набережной, чуть ниже Вестминстерского моста, и она была в воде. Тонула.
  
  На верхней площадке лестницы появляется Холмс. У него в руках смычок и скрипка.
  
  КЕБМЕН: Это было нелегко, скажу я вам. Вода холодная, девушка сопротивляется...
  ХОЛМС: (с верхней площадки): Почему вы привезли ее сюда?
  КЕБМЕН: Потому что я обнаружил в ее руке вот это (отдает Ватсону мокрый квадратик картона): Бейкер-стрит, 221В. Все верно, не так ли?
  
  Ватсон изучает карточку, кивает.
  
  ХОЛМС (обращаясь к Габриэль): Юная леди! И что вы искали по этому адресу?
  ГАБРИЭЛЬ (поднимая взгляд и пытаясь его на чем-нибудь сфокусировать): Я не помню.
  ВАТСОН (Холмсу): Это немного усложняет дело. Вы так не считаете?
  ХОЛМС: Немного.
  КЕБМЕН: Ну, джентльмены, она вам нужна? Два шиллинга и шесть пенсов. Или мне бросить ее обратно в реку?
  МИССИС ХАДСОН: Мистер Холмс. Вы не можете ему позволить...
  ХОЛМС: Ватсон, лучше оплатите доставку.
  
  Ватсон выуживает из кармана несколько монет. Передает их кебмену.
  
  ВАТСОН: Сдачи не надо.
  КЕБМЕН: Спасибо, сэр.
  
  Снимает с Габриэль одеяло, открывая облепившее ее мокрое платье.
  
  КЕБМЕН: За использование попоны платить не надо.
  
  Выходит на улицу, закрывая за собой дверь. Габриэль обхватывает себя руками, пытаясь согреться.
  
  ВАТСОН: Вы дрожите, моя дорогая (обнимает ее за талию). Идем. Вам нужно избавиться от этой мокрой одежды.
  
  Поднимаются по лестнице.
  
  Бейкер-стрит.
  Кебмен забрасывает попону в хэнсом и забирается на свое место.
  На другой стороне улицы из тумана в светлый круг, отбрасываемый уличным фонарем, выходит человек лет пятидесяти, с типичной прусской внешностью. Его зовут фон Тирпиц. Он смотрит на окна квартиры Холмса. Хэнсом делает U-образный разворот и подъезжает к нему. Человек садится в кеб. Хэнсом скрывается в тумане.
  
  Гостиная.
  Ватсон подводит Габриэль к креслу перед камином.
  Холмс кладет скрипку на стол.
  
  ВАТСОН: Присядьте здесь, моя дорогая.
  
  Устраивает ее в кресле. Холмс, подойдя к Ватсону, выхватывает кусочек картона из его руки.
  
  ВАТСОН: У нее шок и переохлаждение.
  
  Он начинает массировать ей запястья, чтобы восстанавливать циркуляцию крови.
  Холмс изучает мокрую картонку. На одной стороне - их адрес, записанный карандашом. Он переворачивает карточку, обнаружив на другой стороне зеленые чернильные подтеки.
  
  ХОЛМС: На обратной стороне было что-то напечатано, но, кажется, совсем расплылось от воды.
  
  Ватсон изучает ушиб на виске Габриэль.
  
  ВАТСОН: Посмотрите на это: она получила сильный удар по голове.
  ХОЛМС: Она не могла удариться головой, когда она упала или прыгнула в реку?
  ВАТСОН: Нет. Кровь уже свернулась. Похоже, она - жертва преднамеренного нападения... Не принесете ли Вы мой саквояж?
  
  Холмс приносит медицинский саквояж. Габриэль пристально смотрит на обоих мужчин, переводя взгляд с одного на другого.
  
  ГАБРИЭЛЬ: Кто вы?
  ВАТСОН: Я - доктор Ватсон, это - мистер Шерлок Холмс. Наши имена вам что-нибудь говорят?
  ГАБРИЭЛЬ: Нет.
  ВАТСОН: Подумайте.
  ГАБРИЭЛЬ: Я пытаюсь.
  ХОЛМС: Можете ли вы вспомнить ваше собственное имя?
  ГАБРИЭЛЬ (пытается ответить, но затем качает головой): Нет.
  ВАТСОН: У нее наверняка сотрясение. Оно часто ведет к временной потере памяти.
  
  Вынимает из саквояжа вату и бутылочку с антисептиком и принимается обрабатывать ей рану.
  
  ХОЛМС: Итак, все, что мы знаем, что ее ударили по голове, сбросили в Темзу, и потом доставили к нам.
  ВАТСОН: Мы знаем намного больше этого. По ее акценту мы знаем, что она иностранка, по ее кольцу мы знаем, что она замужем, и у нас есть еще один факт... Я кое-что заметил, когда помогал ей подняться по лестнице. Она без корсета.
  ХОЛМС: Отличная работа!
  
  Смотрит на туфлю, соскользнувшую с ноги Габриэль. Внутри - немного стершаяся надпись: LA FEMME ELEGANTE(8).
  
  ХОЛМС (обращаясь к Габриэль): Вы француженка? (переходит на разговорный французский) Vous etes Francaise?
  ГАБРИЭЛЬ (сконцентрировавшись): Non, je ne suis pas Francaise(9).
  ВАТСОН: Как она может говорить, что она не француженка, по-французски?
  ХОЛМС: Vous etes Suisse(10)?
  ГАБРИЭЛЬ: Non.
  ХОЛМС: Alors, vous etes Belge(11).
  ГАБРИЭЛЬ (запинаясь): Je suis pas... Наверное.
  
  Холмс обходит ее, отворачивает воротничок ее платья. Там вшита этикетка, гласящая: BAZAAR MODERN, Bruxelles(12).
  
  ХОЛМС: Vous etes Belge - de Bruxelles(13)!
  ГАБРИЭЛЬ: Bruxelles? Oui... Je pense que oui(14).
  
  Входит миссис Хадсон с чайным подносом, начинает накрывать на стол.
  
  МИССИС ХАДСОН: О, проклятье! Кто-нибудь уберет отсюда скрипку? Пожалуйста.
  
  Ватсон убирает скрипку, и она ставит на стол поднос.
  
  ВАТСОН: Мы только что выяснили, что она бельгийка.
  МИССИС ХАДСОН: Бедняжка.
  ВАТСОН: Из Брюсселя.
  ХОЛМС (берет Габриэль за руку): Если Вы не возражаете...
  
  Он снимает с ее пальца обручальное кольцо свой палец, вытаскивает увеличительное стекло, рассматривает его. Кольцо сделано из меди, внутри - гравировка: 'Габриэль - Эмиль'.
  
  ХОЛМС: Вас зовут Габриэль. Верно?
  ГАБРИЭЛЬ: Я не знаю.
  ХОЛМС: Имя вашего мужа - Эмиль?
  ГАБРИЭЛЬ (неуверенно): Эмиль...
  ХОЛМС: Где он? Что Вы делаете в Лондоне?
  ГАБРИЭЛЬ: Я не знаю.
  ХОЛМС: Когда вы прибыли из Брюсселя? Где вы остановились?
  ГАБРИЭЛЬ: Я не знаю.
  ХОЛМС: Что случилось у реки? Думайте! Pensez! Vous сoncentrez(15)!
  
  Габриэль разражается рыданиями.
  
  ВАТСОН (выступает вперед): Достаточно, Холмс. Я не позволю вам допрашивать ее в таком состоянии (помогает всхлипывающей Габриэль подняться из кресла). Миссис Хадсон, уложите ее в постель. Мою постель (Миссис Хадсон бросает на него возмущенный взгляд). Я посплю на кушетке.
  МИССИС ХАДСОН: Пойдемте, моя дорогая.
  
  Обнимает все еще плачущую Габриэль за плечи, и ведет ее в спальню Ватсона.
  
  ВАТСОН: Я, пожалуй, приготовлю ей снотворное.
  
  Вынимает пакетик белого порошка из своего медицинского саквояжа, и в течение всего последующего разговора, помешивает ложкой в чайной чашке.
  
  ХОЛМС: Ватсон, я думаю, мы должны отвезти ее в больницу.
  ВАТСОН: Ни в коем случае.
  ХОЛМС: Она нуждается в медицинском обслуживании...
  ВАТСОН: Которое она может получить и от меня. Но что более важно, она должна быть под защитой: на ее жизнь уже было одно покушение.
  ХОЛМС: Эта ее временная потеря памяти... Насколько она временная?
  ВАТСОН: Все зависит от тяжести повреждения. Это как вуаль, окутывающая ее память. Память прояснится через несколько дней... Или недель.
  ХОЛМС: Ватсон, у нас небольшая квартира. Мы же не хотим, чтобы женщина внесла сюда хаос...
  ВАТСОН: Холмс, у нас никогда не было случая, подобного этому. Женщина приходит к нам с проблемой. Мы не знаем, кто эта женщина, и мы не знаем, в чем заключается проблема. Вы не находите это интригующим?
  ХОЛМС: Вполне. Но мы не можем позволить себе ждать, пока ее вуаль не приподнимется сама. Мы должны сорвать ее, как можно быстрее.
  ВАТСОН: Вы действительно думаете, что это срочно?
  ХОЛМС: Да. Чем раньше мы разрешим эту загадку, тем быстрее мы от нее избавимся.
  ВАТСОН: О!
  
  Берет чашку чая с успокоительным и направляется к двери своей спальни.
  
  Бейкер-стрит. Светает.
  Уличные фонари все еще горят. Патрульный полицейский идет по тротуару, помахивая дубинкой. Вдруг он замечает что-то перед собой.
  Встревоженный, он отпрыгивает к дверям здания и вжимается в дверную нишу.
  С другого конца улицы выезжает конный поливальный фургон. Брызги покрывают тротуары и мостовую.
  Полицейский дожидается, пока фургон проедет, затем с облегчением отходит от двери и продолжает патрулирование.
  
  Гостиная. Бейкер-стрит, 221В.
  Ватсон спит на кушетке, накрывшись одеялом.
  Поза не выглядит удобной.
  
  Спальня Холмса.
  Холмс в халате стоит у окна, изучая квадратик картона с зелеными подтеками на нем. Его постель не смята.
  
  Спальня Ватсона.
  Габриэль спит в кровати Ватсона. Дверь медленно открывается, и в комнату заглядывает Холмс. Он с минуту смотрит на спящую Габриэль, потом тихо притворяет дверь.
  Когда замок щелкает, Габриэль просыпается и садится в кровати, спиной к зрителю. Она обнажена.
  
  ГАБРИЭЛЬ: Эмиль?
  
  Встает с постели.
  
  Спальня Холмса.
  Холмс - в комнате, он снова рассматривает картонную карточку у окна. Открывается дверь спальни Ватсона, и появляется Габриэль.
  
  ГАБРИЭЛЬ: Эмиль?
  
  Холмс замечает, как Габриэль появляется в дверях.
  
  ГАБРИЭЛЬ: Эмиль? Это ты, Эмиль?
  ХОЛМС: (отступает в тень): Да, Габриэль.
  ГАБРИЭЛЬ (бросается к нему): Ах, Эмиль. Я уже думала, никогда тебя не найду (обнимает его). Обними меня. Обними меня крепче (Холмс неловко обхватывает ее руками). Прошло так много времени. Так много ночей. Ты знаешь, что я сделала перед отъездом из Брюсселя?
  ХОЛМС: Что?
  ГАБРИЭЛЬ: Я надеюсь, ты не рассердишься на меня. Я купила себе дорогой пеньюар.
  ХОЛМС: Правда?
  ГАБРИЭЛЬ (направляясь к постели): Розовый пеньюар с перьями марабу. Ты не считаешь, что это глупо для замужней женщины? (забирается в постель, манит его) Иди сюда.
  ХОЛМС: Где пеньюар?
  ГАБРИЭЛЬ: В моем багаже... Иди сюда.
  ХОЛМС (подходя к ней ближе): А где твой багаж?
  ГАБРТЭЛЬ (нетерпеливо): Я не знаю. Иди же, моя любовь. Иди сюда. Пожалуйста.
  
  Когда она протягивает к нему правую руку в манящем жесте, Холмс замечает что-то у нее на ладони. Он берет ее руку в свои. Там - зеленый, того же цвета, что и на картонке, чернильный отпечаток, похожий на буквы 'I', 'O' и греческую 'Е'. Подойдя к умывальнику, он берет свое зеркало для бритья, возвращается к постели и подносит его к ладони Габриэль.
  
  ГАБРИЭЛЬ: Что такое, Эмиль? Что ты делаешь?
  
  В зеркале четко видно отражение 'букв' на ладони Габриэль: это число "301".
  
  Гостиная. Позднее утро.
  На столе накрыт завтрак, и миссис Хадсон открывает шторы, впуская в комнату солнечный свет. Затем она подходит к кушетке, где в неудобной позе спит Ватсон.
  
  МИССИС ХАДСОН: Доктор Ватсон! (хлопает в ладоши, и он просыпается) Ваша овсянка остывает. Может вам лучше встать?
  
  Ватсон пытается подняться, и со стоном падает обратно.
  
  ВАТСОН: Я бы очень хотел, но... (он переворачивается на живот) Миссис Хадсон, вы не могли бы надавить коленом на мою спину?
  МИССИС ХАДСОН: Могла бы.
  ВАТСОН: Пожалуйста! Я чувствую мучительную боль.
  
  Миссис Хадсон пробует надавить коленом на спину Ватсона.
  
  ВАТСОН: Немного выше... Чуть пониже седьмого позвонка... (Миссис Хадсон следует его указаниям) Так хорошо. Пропустите ваши руки под моими... Сцепите их на моей шее...
  
  Миссис Хадсон нажимает сильнее, слышен отчетливый щелчок.
  
  ВАТСОН: Благослови вас Бог! (встает, растирая шею) Проклятая кушетка. (идет к столу) Посмотрите, не проснулась ли наша пациентка.
  
  Усаживается за стол. Миссис Хадсон подходит к двери в спальню Ватсона, открывает ее и останавливается на пороге.
  
  МИССИС ХАДСОН: Доктор Ватсон. Она пропала.
  ВАТСОН: Пропала?
  
  Вскакивает со стола, присоединяется к миссис Хадсон и заглядывает в спальню через ее плечо. Постель пуста. Одежда Габриэль - в наличии, но ее нет и следа.
  
  Ватсон устремляется к спальне Холмса.
  
  ВАТСОН: Холмс! Холмс! Она исчезла!
  
  Он распахивает дверь, собирается войти, когда замечает что-то, что заставляет его замереть на месте.
  
  Спальня Холмса.
  Габриэль спит в постели Холмса, укрытая одной лишь простыней. Видно, что под ней она голая. Холмса в комнате нет.
  Миссис Хадсон подходит к Ватсону, застывшему в дверном проеме, заглядывает в комнату через его плечо.
  
  МИССИС ХАДСОН (возмущенно): Ну, знаете! Я никогда...
  
  Слышен звук открывающийся входной двери. Оба оборачиваются.
  В гостиную врывается Холмс. В его руках большой чемодан, перетянутый кожаными ремнями, под которые подоткнут белый солнечный зонтик. На ручке чемодана - картонная этикетка с числом 301. Цифры написаны зелеными чернилами.
  
  ХОЛМС (глубоко втянув воздух): Mмммм... Я чувствую запах овсянки. Полагаю, как обычно, остывшей.
  
  Ставит чемодан на кушетку, Ватсон и миссис Хадсон подходят ближе.
  
  ВАТСОН: А, вот и вы, Холмс! Мы как раз задавались вопросом, как...
  
  Указывает сначала на свою спальню, потом на спальню Холмса.
  
  МИССИС ХАДСОН (твердо): Вопрос, несомненно, есть.
  ХОЛМС: Миссис Хадсон, почему бы вам не спуститься в кухню, взять полотенце и не стереть это неодобрительное выражение с вашего лица?
  МИССИС ХАДСОН: Свободные нравы! В моем доме!
  
  Выходит, кипя от возмущения.
  
  ВАТСОН: Вы не можете обвинять ее в этом... Я имею в виду, что это так выглядит... Если бы я так хорошо не знал вас, я мог бы заподозрить, что вы воспользовались положением этой молодой леди.
  ХОЛМС: Фактически, я и воспользовался ее положением... Не передадите ли мне нож для масла?
  ВАТСОН: Конечно.
  
  Берет нож со стола, тут до него доходит смысл сказанного.
  
  ВАТСОН: Вы сделали что?
  ХОЛМС (забирая у него нож): Благодарю вас.
  
  Начинает взламывать замки чемодана ножом для масла.
  
  ВАТСОН (шепотом): Холмс, это же предосудительно! Где ваша профессиональная этика? У вас нет никакого понятия о приличиях, никакого стыда...
  ХОЛМС: Абсолютно никакого. Если хотите знать, ее тело вознаградило меня в достаточной мере...
  ВАТСОН: Вы - негодяй!
  ХОЛМС: ...особенно ладонь ее правой руки.
  ВАТСОН: Не хочу об этом слышать!
  ХОЛМС: Очень хорошо. Тогда я не буду обременять вас рассказом о том, как я нашел ее чемодан.
  ВАТСОН: Это ее чемодан?
  ХОЛМС: Помните кусочек мокрого картона с нашим адресом? Это был багажный билет. Номер отпечатался у нее на руке. И поскольку она должна была прибыть из Брюсселя на железнодорожном пароме, я заключил, что она оставила свои вещи на вокзале Виктория.
  ВАТСОН: Боже милостивый! Если вы правы, мы сможем найти ключ к установлению ее личности...
  
  Холмс усиливает нажим на замки.
  
  ХОЛМС: ...или, по крайней мере, розовый пеньюар с перьями марабу.
  
  Он открывает чемодан, приподнимает верхний слой одежды и вынимает розовый пеньюар с перьями марабу.
  
  ХОЛМС: Вуаля!
  ВАТСОН: Давайте глянем, что там еще есть.
  
  Они начинают перебирать одежду в чемодане. Из-под вещей Холмс извлекает пачку писем.
  
  ХОЛМС: Посмотрим, к чему нас это приведет.
  
  В то время как он внимательно изучает верхний конверт, Ватсон вынимает из чемодана фотографию довольно привлекательного мужчины лет пятидесяти в рамке.
  
  ВАТСОН: Кто это, как вы думаете?
  
  Габриэль появляется из спальни Холмса, одетая в его халат. Она неуверенно держится на ногах и кажется немного ошеломленной. Холмс поднимает глаза.
  
  ХОЛМС: Входите, мадам Валладон. (Габриэль останавливается) Вы - Габриэль Валладон?
  ГАБРИЭЛЬ: Да.
  ХОЛМС (показывает ей фотографию): А это - ваш муж, Эмиль Валладон?
  ГАБРИЭЛЬ: Да...
  
  Ее взгляд останавливается на открытом чемодане.
  
  ХОЛМС: К сожалению, нам пришлось обыскать ваш чемодан. Но поскольку вы пришли к нам за помощью...
  ГАБРИЭЛЬ: Где я?
  ВАТСОН: Бейкер-стрит, 221В.
  ГАБРИЭЛЬ: Ах, да... (пытается сориентироваться) Кто из вас мистер Холмс, а кто доктор Ватсон?
  ХОЛМС: Ватсон тот, что симпатичнее.
  
  Ватсон с довольным видом подкручивает кончики усов. Габриэль пошатывается.
  
  ХОЛМС: Большая часть женщин именно так на него реагирует.
  
  Помогает ей сесть в кресло.
  
  ВАТСОН (обращаясь к Габриэль): Кофе. Вам нужен крепкий кофе.
  
  Спешит к столу, на котором по-прежнему стоит нетронутый завтрак.
  
  ГАБРИЭЛЬ: У меня мысли путаются...
  ХОЛМС: Попробуем распутать. Вы приехали в Лондон в поисках вашего мужа?
  ГАБРИЭЛЬ: Да. Он горный инженер. Мы поженились пять лет назад, в Конго...
  ХОЛМС: ...где ваш муж работал на медной шахте.
  ГАБРИЭЛЬ: Как вы узнали?
  ХОЛМС: По вашему обручальному кольцу. Оно сделано из меди.
  
  Он берет кольцо со столика для химических опытов и протягивает его ей. Габриэль машинально надевает его на палец.
  
  ГАБРИЭЛЬ: В прошлом году он изобрел новый тип воздушного насоса, и его пригласили на работу в английскую компанию 'Иона, лтд.'
  ВАТСОН (подавая ей чашку кофе): Вот, пожалуйста.
  ХОЛМС: 'Иона, лтд.' ... Продолжайте.
  ГАБРИЭЛЬ: Мы регулярно писали друг другу. И вдруг три недели назад письмо от него не пришло. Я написала сама - но он не ответил. Наконец, так и не получив от него ответа, я сама решила отправиться вот по этому адресу...
  
  Она указывает на связку писем. Холмс бросает взгляд на конверт, и читает обратный адрес.
  
  ХОЛМС: Эшдаун-стрит, 32.
  ГАБРИЭЛЬ: Да. Но это просто пустой магазин - там никого нет. Тогда я попыталась разыскать 'Иона, лтд.', но такой компании не существует.
  ВАТСОН: Это решительно странно.
  ХОЛМС: Мадам Валладон, как вы думаете, ваш муж мог лгать вам?
  ГАБРИЭЛЬ: Эмиль? Никогда. Он любит меня, а я люблю его.
  ХОЛМС: Так я и предполагал.
  ГАБРИЭЛЬ: Я пошла в полицию, они сказали, что разошлют объявление о розыске. Это не слишком обнадеживало. Затем я отправилась в бельгийское посольство и объяснила сложившуюся ситуацию. Они предложили обратиться к вам...
  ВАТСОН: Все могло быть хуже.
  ГАБРИЭЛЬ: Я как раз шла сюда, и вдруг услышала шаги за спиной. Потом чья-то рука зажала мне рот, и я почувствовала запах хлороформа... Следующее что я помню: я - в воде, потом какой-то человек закутывает меня в одеяло...
  ХОЛМС: Мадам Валладон, вчера вечером вас пытались убить. У вас есть хоть какое-нибудь предположение, кто мог это сделать?
  ГАБРИЭЛЬ: Я ничего не понимаю (встает со своего места, подходит к Холмсу). Что все это значит, мистер Холмс? Где мой муж? Вы должны помочь мне отыскать его.
  ВАТСОН: Мы сделаем все возможное, я вам обещаю.
  ХОЛМС: Мадам Валладон, я хочу, чтобы вы написали еще одно письмо вашему мужу.
  
  Подходит к письменному столу, берет лист бумаги и конверт, затем ведет Габриэль к креслу с откидным пюпитром, усаживает ее туда.
  
  ХОЛМС: Эмилю Валладону, улица Эшдаун... Какой там был номер дома?
  ГАБРИЭЛЬ (надписывая конверт): 32. А что я должна написать в письме?
  ХОЛМС: Ничего.
  
  Складывает чистый лист бумаги, и как только Габриэль заканчивает надписывать адрес, вкладывает бумагу внутрь и заклеивает конверт.
  
  ВАТСОН: Вы посылаете пустой конверт в пустой магазин?
  ХОЛМС: Пустой магазин, очевидно, используется как адрес доставки или почтовый ящик. Но что доставлено, должно быть получено. Вопрос: как, кем и для чего?
  
  3
  
  Трущобы в северо-западной части Лондона. Эшдаун-стрит. На перекрестке - дом ? 32: полуразрушенный магазинчик, окна которого до половины закрашены краской.
  
  Из магазина слышны звуки ножовки. Магазин пуст. Помещение пыльное, затянутое паутиной, довольно мрачное. На дальней стене в нише глубиной около фута - распашная дверь. Рядом стоит большой квадратный предмет, накрытый брезентом.
  
  Высоко над ним - наклонное слуховое окно, забранное железной решеткой. Ее прутья перепиливает Холмс, находящийся снаружи. Он одет в дирстокер и ивернесский плащ. Рядом с ним - Ватсон и Габриэль.
  
  ХОЛМС: Молоток... Зубило...
  
  Ватсон передает ему указанные инструменты. Холмс откалывает цемент с верхнего и нижнего концов последнего прута и, используя его в качестве петли открывает решетку. Протискивается через окно, спрыгивает на пол. Затем Ватсон помогает пролезть Габриэль, держа ее за руки, опускает ее к Холмсу. Холмс, подхватывая ее за талию, мягко ставит ее на пол. На мгновение его руки обнимают ее. Ватсон протискивается следом за ней.
  
  ВАТСОН: Вот и я!
  
  Передает инструменты Холмсу, спрыгивает на пол. Габриэль обводит взглядом магазин.
  
  ГАБРИЭЛЬ: Не могу поверить, что я все эти месяцы отправляла письма в такое место...
  
  Ватсон подходит к покрытому брезентом предмету. Он поднимает угол брезента - раздается щебетание птиц. То, что он открыл - это большая клетка. По ней мечутся сотни потревоженных канареек.
  
  ВАТСОН: Гляньте-ка на этих птичек! Вы думаете, здесь был зоомагазин?
  ХОЛМС: Может быть... (указывает в сторону окна) А вот и наше письмо.
  
  Через выходящее на улицу окно виден силуэт приближающегося почтальона. Он просовывает письмо через щель во входной двери. Письмо падает на пол, густо покрытый пылью, за исключением двойной бороздки, идущей к двери и обратно.
  
  ХОЛМС: Ну, а теперь самая неприятная часть работы детектива: ожидание.
  
  Говоря это, соединяет пилу, молоток и зубило между собой. Получается трость.
  
  ГАБРИЭЛЬ: Мистер Холмс...
  ХОЛМС: Да?
  ГАБРИЭЛЬ: Не знаю, как я смогу расплатиться с вами за то, что вы для меня делаете. Мой кошелек со всеми деньгами лежит где-то на дне Темзы...
  ХОЛМС: Могло быть хуже. На дне Темзы могли лежать вы, к моему искреннему огорчению. Да и к вашему, полагаю...
  ВАТСОН: Я не понимаю, как отсюда забирают письма (указывает на пол). Никаких следов, только эти бороздки. Чтобы это значило?
  ХОЛМС: Я бы предположил, что это следы коньков, если бы не полное отсутствие льда на улице.
  
  Из задней части магазина доносится нарастающий скрип. За ним следует звук открываемого замка и звон цепочки.
  
  ВАТСОН (отчаянным шепотом): Что нам теперь делать?
  ХОЛМС (невозмутимо): За мной.
  
  Ведет Габриэль и Ватсона к дальней стене, прямо к двери. Они вжимаются спинами в стену, и дверь, открываясь, скрывает их от глаз входящего.
  
  Через дверь виден двор для лошадей. В дверях появляется старуха с всклокоченными волосами, передвигающаяся на инвалидном кресле-каталке. На коленях у нее - большой бумажный мешок с кормом и кувшин с водой. Под громкий скрип колес женщина вкатывается в магазин. Останавливается перед клеткой, тянет за веревку, проходящую через шкив в потолке, и брезент поднимается в воздух, открывая канареек.
  
  ЖЕНЩИНА В ИНВАЛИДНОМ КРЕСЛЕ (обращаясь к птицам): Доброе утро, мои красавицы. А вот и ваша мамочка с завтраком. Вы думали, я про вас забыла?
  
  Насыпает зерна в кормушку, и наливает воду в поилку.
  
  ЖЕНЩИНА В ИНВАЛИДНОМ КРЕСЛЕ: Некоторые из вас скоро отправятся в небольшую поездку. Я не хочу вас терять, но старушке тоже нужно на что-то жить. Хотя вы можете спросить меня: зачем?
  
  Бормочет себе под нос, смотрит в сторону входной двери.
  
  ЖЕНЩИНА В ИНВАЛИДНОМ КРЕСЛЕ: О! А что ж вы не сказали, что нам - письмо?
  
  Подкатывается к входной двери магазина.
  
  Через трещину в двери, за которой прячется наша троица, мы видим глаз наблюдающего за ней Холмса.
  
  Старуха подъезжает к письму, поднимает его, изучает адрес. Прислушивается к чему-то, смотрит на открытую заднюю дверь.
  
  Во двор въезжает конный фургон с холщовым верхом. С сидения спрыгивают два возчика, один из них вынимает из фургона небольшую клетку для птиц. Возчики входят в дверь. Старуха бросает письмо на колени, подкатывается к ним.
  
  ПЕРВЫЙ ВОЗЧИК: Доброе утро, Герцогиня.
  ЖЕНЩИНА В ИНВАЛИДНОМ КРЕСЛЕ: Доброе.
  ВТОРОЙ ВОЗЧИК: Что нового? Чем занимаетесь?
  ЖЕНЩИНА В ИНВАЛИДНОМ КРЕСЛЕ: А ты как думаешь? Беру уроки танцев. (Останавливается перед клеткой) Сколько вам нужно на этот раз?
  ПЕРВЫЙ ВОЗЧИК: Две дюжины.
  
  Начинает пересаживать канареек из большой клетки в маленькую. Дно клетки покрыто газетой. Ясно читается название: 'Инвернесский курьер'.
  
  ЖЕНЩИНА В ИНВАЛИДНОМ КРЕСЛЕ: Что они делают со всеми этими канарейками? Что там вообще происходит?
  ВТОРОЙ ВОЗЧИК: Мы не знаем, Герцогиня. Да и не хотим знать.
  ПЕРВЫЙ ВОЗЧИК: Когда работаешь на Иону, лучше не задавать лишних вопросов.
  
  Через трещину в двери, за которой прячется Холмс, мы видим его глаз, внимательно следящий за клеткой и канарейками.
  
  ПЕРВЫЙ ВОЗЧИК (считает пересаживаемых канареек) ... Двадцать два, двадцать три, двадцать четыре.
  
  Закрывает дверцы, поднимает маленькую клетку. Его компаньон замечает письмо на коленях женщины.
  
  ВТОРОЙ ВОЗЧИК: Как насчет письма? Тоже захватить?
  ЖЕНЩИНА В ИНВАЛИДНОМ КРЕСЛЕ: Нет. Его, похоже, заберут лично.
  
  Хихикает. Возчики выходят во двор, ставят клетку в фургон, взбираются на сидение.
  
  ЖЕНЩИНА В ИНВАЛИДНОМ КРЕСЛЕ (обращаясь к птицам): Ну что, мои красавицы? Вы снова отправляетесь спать. Увидимся завтра.
  
  Тянет за веревку, и брезент снова опускается. Затем кладет письмо на занавешенную клетку, едет к задней двери. Закрывает створки за собой - за дверью обнаруживается наше трио. Слышен звон цепочки, щелчок замка и удаляющийся скрип колес.
  
  ВАТСОН (со вздохом облегчения): Я уже думал, что мы попались.
  ХОЛМС (небрежным тоном): Искусство маскировки, мой дорогой Ватсон - это чаще всего просто умение оказываться в нужном месте в нужное время.
  
  Они подходят к окну и наблюдают за удаляющейся старухой в инвалидном кресле.
  
  ГАБРИЭЛЬ: Вы слышали, что она сказала? Как вы думаете, Эмиль правда сам заберет это письмо?
  ХОЛМС: Это бы значительно упростило дело, не так ли?
  ВАТСОН (тряся головой): Почтовые ящики, канарейки, инвалидные кресла...
  И что они там говорили об Ионе? Как вы думаете, чем они там занимаются? И где это - там?
  ХОЛМС: Полагаю, в Шотландии. В Инвернессе, чтобы быть более точным.
  ВАТСОН: В Инвернессе?
  ХОЛМС: Вы что, не заметили газету на дне клетки? 'Инвернесский курьер'!
  
  Взгляд Габриэль случайно падает на письмо, оставленное старухой на клетке, и она меняется в лице.
  
  ГАБРИЭЛЬ: Мистер Холмс! Это письмо...
  
  Берет конверт.
  
  ХОЛМС: Что там с письмом?
  ГАБРИЭЛЬ (вручая ему письмо): Оно адресовано вам.
  
  Холмс берет письмо, рассматривает конверт.
  
  ХОЛМС: Действительно. Однако...
  
  С помощью ножовки, спрятанной в трости, он вскрывает конверт, достает листок бумаги, разворачивает, громко зачитывает текст.
  
  ХОЛМС: 'Клуб 'Диоген', Сент-Джеймс, Лондон. Мой Дорогой Шерлок. Ожидаю, что вы с доктором Ватсоном присоединитесь ко мне в клубе немедленно по получении этой записки. Согласно моим вычислениям, это должно случиться в 11:40 утра. Твой брат, Майкрофт' (поднимает взгляд). Ватсон, который час?
  ВАТСОН (смотрит на часы): 11:43.
  ХОЛМС: Или ваши часы спешат, или Майкрофт ошибся в расчётах. Зная Майкрофта, думаю, вам стоит перевести часы.
  
  Ватсон автоматически подчиняется.
  
  Клуб 'Диоген'. Полдень.
  Холмс с тростью в руке и Ватсон быстро поднимаются по ступеням здания с впечатляющим палладианским фасадом(16). Рядом с входом - скромная табличка, гласящая: 'Клуб 'Диоген'. Вход только для членов клуба'.
  
  ВАТСОН: Я не хотел вам говорить, но у меня дурное предчувствие.
  ХОЛМС: Мне и самому довольно интересно, что задумал этот маккиавелевский ум.
  ВАТСОН: Я не имею в виду Майкрофта, я говорю о мадам Валладон.
  ХОЛМС: Не беспокойтесь. С миссис Хадсон она в полной безопасности.
  
  Открывает дверь, и они входят внутрь.
  
  Вестибюль клуба 'Диоген'. Над роскошной обстановкой доминирует большая статуя королевы Виктории. За конторкой - одетый в униформу швейцар с военной выправкой. У него нет одной руки, на груди - множество нашивок, свидетельствующих об участиях в различных кампаниях.
  
  ХОЛМС (швейцару): Мы к мистеру Майкрофту Холмсу.
  ШВЕЙЦАР: Разумеется. Он ожидает вас в своем кабинете. Но сперва джентльмены должны расписаться... (открывает переплетенный в кожу журнал, подвигает его к ним) Фамилия, имя, данное при крещении, род занятий...
  
  Протягивает посетителям перо, но перед конторкой их уже нет. Изумленно оглядывается, замечает, что они быстро поднимаются по величественной лестнице, и выходит из-за конторки.
  
  ШВЕЙЦАР: Но джентльмены!..
  
  Гостиная клуба 'Диоген'.
  Это огромная комната. В ней больше мрамора, чем в каком-нибудь мавзолее, и столько же проявлений жизни.
  Дюжина весьма пожилых джентльменов важного вида, почти незаметные за развернутыми 'Таймс', удобно расположились в мягких кожаных креслах. Холмс и Ватсон направляются к кабинету. Внезапно Холмс останавливается рядом с одним из этих древних ископаемых, который заснул в своем кресле, уронив газету на колени. Между его пальцами горящая сигара со столбиком пепла в четыре дюйма длиной. Холмс хватает пепельницу, подносит ее под сигару - как раз вовремя, чтобы поймать падающий пепел. Ставит пепельницу на место, рассматривая пепел.
  
  ХОЛМС: Несомненно, ямайская. Насчет сорта я не уверен.
  
  Вместе с Ватсоном продолжает путь к кабинету.
  
  Кабинет Майкрофта Холмса.
  Обстановка изысканная: полки с томами в кожаных переплетах уходят под потолок, нависая над старинными земным и лунным глобусами, блестящими бронзовыми научными инструментами и мраморными бюстами британских политиков.
  
  Майкрофт Холмс стоит около узкого обеденного стола спиной к двери, занятый необычным делом: перед ним пыльная бутылка вина, покоящаяся на хитроумном устройстве. Он приводит в действие какой-то рычаг, бутылка мягко наклоняется вперед и наполняет вином три бокала, не потревожив осадка на дне бутылки.
  Майкрофт - человек с впечатляющей фигурой, лет на семь старше Шерлока, безукоризненно одетый. За его напускным добродушием чувствуется сила и привычка повелевать.
  
  Открывается дверь, входят Холмс и Ватсон.
  
  МАЙКРОФТ (не оборачиваясь): Заходи, заходи, Шерлок. Доктор Ватсон... Присаживайтесь. (Холмс и Ватсон садятся) Вы оба очень хорошо выглядите.
  ВАТСОН: Благодарю вас.
  ХОЛМС: (укладывая на соседний стул шляпу и трость): А как ты, Майкрофт? Как твоя подагра?
  МАЙКРОФТ: Под контролем. За исключением случайных приступов.
  
  Передает бокалы с вином Холмсу и Ватсону.
  
  МАЙКРОФТ: У меня для вас сюрприз: очень старая мадера, 1814 год. В мире осталось только шесть таких бутылок. Две из них у меня, и я веду переговоры о приобретении третьей.
  ВАТСОН: Позвольте заметить, что человек, подверженный приступам подагры, не должен...
  
  Майкрофт возвращается к столу и берет свой бокал.
  
  МАЙКРОФТ: Последний доктор, предупреждавший меня об этом, при переходе через Пикадилли поскользнулся на апельсиновой кожуре и попал под фургон, доставляющий товары в магазин Фортнэма и Мейсона. Ваше здоровье!
  
  Майкрофт с Ватсоном отпивают по глотку вина, Холмс - нет.
  
  ХОЛМС: А почему ты тратишь этот драгоценный напиток на нас?
  МАЙКРОФТ: Ну... Я вижу тебя так редко. Сколько же это времени прошло?.. Точно. Последний раз мы встречались во время того случая с греческим переводчиком. (поворачивается к Ватсону) Ну разве это не нелепо? Два брата, живущие в одном городе...
  ХОЛМС: Город, возможно, и один. Миры разные.
  ВАТСОН (делая второй глоток): М-м-м... Превосходно! Какого оно года, вы говорите?
  МАЙКРОФТ: 1814-го. За год до Ватерлоо.
  ВАТСОН: За год до Ватерлоо? Только подумайте!
  МАЙКРОФТ: Вы же знаете, где находится Ватерлоо, не так ли, доктор?
  ВАТСОН: В Бельгии, да?
  МАЙКРОФТ: Точно. (поворачивается к Холмсу) Кстати, о Бельгии. Я тут узнал, что вы интересуетесь местонахождением некоего инженера?
  ХОЛМС: Да.
  МАЙКРОФТ: Хорошо. Я помогу избежать вам многих проблем.
  ХОЛМС: Я буду благодарен за любой совет.
  МАЙКРОФТ: Мой совет: больше не заниматься этим делом.
  ХОЛМС: Есть какая-то конкретная причина?
  МАЙКРОФТ: Это дело касается национальной безопасности. Мы сами им займемся.
  ВАТСОН Мы? Кто это - мы?
  ХОЛМС: Клуб 'Диоген', конечно.
  МАЙКРОФТ: Я этого не говорил.
  ХОЛМС: Я всегда подозревал, что между этими скучными, превратившимися в окаменелость руинами и зданием Форин-офис в Уайтхолле(17) есть тайная связь.
  МАЙКРОФТ: Ну что ты, Шерлок... Где клуб, а где Уайтхолл...
  ХОЛМС: Иногда мне кажется, что Клуб 'Диоген' - везде. И здесь, и там. Когда возникла опасность мятежа в Судане, очень кстати организовалась субсидированная вашим клубом научная экспедиция, отправившаяся на поиски источников Нила. Когда появились проблемы на Индийской границе, некоторые члены клуба срочно ринулись в Гималаи на безуспешные поиски ужасного снежного человека...
  
  Входит молодой человек в визитке и полосатых брюках с телеграммой в руках. Майкрофт идет ему навстречу.
  
  МАЙКРОФТ (Ватсону): У моего брата очень богатое воображение. В возрасте пяти лет, проведя тщательное наблюдение за домом соседа, он сделал вывод, что детей приносят не аисты, а акушерки в своих сумках.
  ВАТСОН: Объяснение не хуже любого другого.
  
  Майкрофт берет телеграмму и возвращается к столу, держа ее в руке. Молодой человек кашляет, прочищая горло.
  
  МАЙКРОФТ: Да, Уиггинс?
  МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: Требуется безотлагательный ответ, сэр.
  
  Майкрофт вставляет монокль в глаз, распечатывает телеграмму и читает на ходу.
  
  МАЙКРОФТ: Сообщите им, что три ящика направляются в Гленнахьюрик, а красная дорожка - на пути в замок.
  МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: Три ящика - в Гленнахьюрик, красная дорожка - в замок. Хорошо, сэр.
  
  Выходит. Холмс бросает взгляд на телеграмму, которую Майкрофт кладет на стол. Заметив этот взгляд, Майкрофт поспешно переворачивает телеграмму текстом вниз, выронив из глаза монокль.
  
  ХОЛМС: Почему бы тебе не скомкать ее и не проглотить для верности?
  МАЙКРОФТ: Мой дорогой Шерлок, есть определенные дела, которые не входят в компетенцию частного детектива. Они должны решаться на совершенно другом уровне.
  ХОЛМС: Другими словами, ты хочешь, чтобы я не преступал границ.
  МАЙКРОФТ: Именно этого я и хочу.
  ХОЛМС: Кстати о границах... Чем в своей деятельности ограничивается 'Иона Литмитид'(18)?
  МАЙКРОФТ: Шерлок! Когда я сказал, что ты должен бросить это дело, это не было предложением... Это - приказ!
  ХОЛМС: И чьей же властью?
  МАЙКРОФТ: Властью правительства Ее Величества. Надеюсь, я понятно выразился?
  ВАТСОН: Вполне.
  
  В волнении роняет котелок, который катится по полу.
  
  МАЙКРОФТ: А теперь прошу извинить меня, джентльмены...
  ВАТСОН: До свидания, сэр.
  ХОЛМС: Приятно было побеседовать, впрочем, как всегда.
  
  Берут шляпы, направляются к двери.
  
  МАЙКРОФТ (Холмсу): Одну минуту... (подбирает трость Холмса) Ты забыл свой набор инструментов.
  
  Бросает трость Холмсу. Тот ловко ее ловит.
  
  Бейкер-стрит.
  Холмс с Ватсоном подходят к дому 221B. Холмс насвистывает 'Loch Lomond'(19).
  
  ВАТСОН: Надеюсь, вы сможете достаточно деликатно сообщить ей о том, что вы бросаете это дело?
  ХОЛМС: Ватсон, что вам говорит название Гленнахьюрик?
  ВАТСОН: Абсолютно ничего.
  ХОЛМС: Оно шотландское.
  ВАТСОН: И что?
  ХОЛМС: И как все шотландские названия, оно представляет собой точное словесное описание. 'Glen' означает долину, 'na' идет как артикль, а Hurich, если я правильно помню, означает тисовое дерево.
  ВАТСОН: Вы просто пытаетесь произвести на меня впечатление.
  ХОЛМС: Итак, три ящика направляются в Долину Тисового Дерева.
  
  Продолжает насвистывать. Друзья начинают переход улицы, огибая припаркованный хэнсом. Кормящий лошадь кэбмен - тот самый, что выловил Габриэль из реки, на пассажирском месте - фон Тирпиц, это пруссак с грубой внешностью, которого мы уже видели прежде. Он внимательно следит за Холмсом и Ватсоном.
  
  Они подходят к двери дома 221B, Ватсон вынимает ключ. Холмс все еще свистит.
  
  ВАТСОН (напевает): Я буду в Шотландии прежде, чем ты(20)... (обрывает песню, с подозрением смотрит на Холмса) Вы же не бросаете это дело, правда, Холмс?
  ХОЛМС: Открывайте дверь.
  
  Ватсон поворачивает ключ в замке, начинает открывать дверь, но ее останавливает цепочка, накинутая изнутри. В щель высовывается дуло револьвера, нацеленное прямо им в лицо.
  
  ХОЛМС: Не стреляйте, миссис Хадсон! Вы же не хотите лишиться своих жильцов?
  
  Миссис Хадсон убирает револьвер, снимает цепочку. При этом она старается не уронить пяльцы с вышивкой. Она открывает дверь, Холмс и Ватсон входят в прихожую.
  
  МИССИС ХАДСОН: Ох, наконец-то! Это было ужасное испытание.
  ВАТСОН: Почему? Что случилось?
  МИССИС ХАДСОН: Вы когда-нибудь пробовали вышивать с револьвером в руке?
  ХОЛМС (забирая у нее револьвер): Возможно вам было бы легче, если бы вы знали, что он не заряжен.
  
  Поднимается по лестнице в сопровождении Ватсона.
  
  ВАТСОН: Холмс, Вы не ответили на мой вопрос. Вы же не планируете подчиняться приказам Майкрофта? Но он все-таки не просто ваш брат. Вы собираетесь проигнорировать правительство Ее Величества...
  
  Холмс никак не реагирует. Они доходят до площадки, где у открытой двери их уже ждет Габриэль.
  
  ГАБРИЭЛЬ: Какие новости? Вы что-нибудь выяснили?
  
  Они вместе входят в гостиную.
  
  ХОЛМС: Скажем так: я знаю, каким должен быть наш следующий шаг.
  ГАБРИЭЛЬ (обеспокоено): Да?
  ХОЛМС: Я хочу, чтобы вы упаковали свои вещи.
  
  ГАБРИЭЛЬ: Куда мы едем?
  ВАТСОН: Холмс, позвольте напомнить вам...
  
  Холмс прячет револьвер и идет по направлению к книжному шкафу.
  
  ХОЛМС (обращаясь к Габриэль): Сегодня вечером в 7:30 мы с доктором Ватсоном собираемся отвезти вас на вокзал Виктория, и посадить вас на поезд, идущий на континент.
  ГАБРИЭЛЬ: На континент?
  ВАТСОН: Да, так будет лучше.
  
  Холмс снимает с полки железнодорожный справочник и начинает его изучать.
  
  ГАБРИЭЛЬ: Вы возвращаете меня в Брюссель? Это так?
  ВАТСОН: Мадам Валладон, вы должны понять...
  ГАБРИЭЛЬ (Холмсу, взволновано): Я приехала сюда, чтобы найти своего мужа! Вы обещали мне помочь...
  ВАТСОН: Да, дорогая. Но обстоятельства изменились...
  ГАБРИЭЛЬ: Великий детектив! Хорошо, может быть этот случай слишком тривиален для Вас...
  ВАТСОН: Наоборот. Им занимаются на значительно более высоком уровне...
  ГАБРИЭЛЬ: Ну, так я не поеду в Брюссель! Может, вы решили бросить это дело, но я - нет! (ее глаза наполняются слезами) Я продолжу искать его. И никто меня не остановит, даже если меня попытаются убить!..
  ХОЛМС (не отрываясь от справочника): Вы закончили? Если вы помните, я сказал, что мы собираемся посадить вас в поезд, идущий на континент, но я не говорил, что вы должны в нем оставаться.
  ВАТСОН: Она не едет?
  ХОЛМС: В 7:30 мистера Холмса и доктора Ватсона увидят машущих на прощание мадам Валладон на вокзале Виктория. В 8:12 мистер и миссис Эшдаун в сопровождении их камердинера Джона (быстрый взгляд на Ватсона) прибудут на Юстонский вокзал и займут свои места в вагоне поезда 'Хайленд Экспресс', идущего в Ивернесс.
  ВАТСОН: Мистер и миссис?..
  ГАБРИЭЛЬ (бросаясь к Холмсу): Благодарю вас. Я сожалею о том, что я здесь наговорила.
  Целует его в щеку.
  
  ХОЛМС: В этом нет необходимости.
  ГАБРИЭЛЬ (улыбаясь сквозь слезы): Тогда я пойду собираться.
  
  Бежит в комнату Ватсона.
  
  ВАТСОН (холодно): Может, с тех пор, как я - камердинер, это моя обязанность?
  
  Холмс возвращает железнодорожный справочник на полку.
  
  ВАТСОН: Холмс, а что именно вы задумали?
  ХОЛМС: Как вы любите писать в своих хрониках, игра началась!
  ВАТСОН: Да, но какая игра? Вас что, действительно так заинтересовал этот бельгийский инженер?
  
  Не отвечая, Холмс направляется в свою спальню.
  
  ВАТСОН: Или жена бельгийского инженера?
  
  Холмс, уже в спальне, закрывает дверь.
  Габриэль выходит из другой спальни, с перчаткой в руке.
  
  ГАБРИЭЛЬ: Я вам очень не нравлюсь, не так ли?
  
  Подходит к дивану.
  
  ВАТСОН: Ничего подобного! Совсем наоборот... Но в этом деле сокрыто больше, чем кажется на первый взгляд...
  
  Габриэль берет валяющийся на диване зонтик и оглядывается по сторонам, явно разыскивая что-то.
  
  ВАТСОН: Вы что-то ищете?
  ГАБРИЭЛЬ: Вторую перчатку.
  ВАТСОН: Позвольте мне вам помочь.
  
  Заглядывает под диван. Габриэль подходит к окну, встряхивает зонтик, открывает и складывает его несколько раз.
  
  ВАТСОН: Вот она!
  
  Выпрямляется с пропавшей перчаткой в руке.
  
  ГАБРИЭЛЬ: Благодарю вас.
  
  Медленно складывает зонтик.
  
  Бейкер-стрит. В окне видна Габриэль, складывающая зонтик. С другой стороны улицы стоит хэнсом, из него за ней наблюдает фон Тирпиц. Он подает сигнал кэбмену, тот щелкает кнутом, и кэб начинает движение вниз по улице.
  
  4
  
  Ночь. 'Хайленд Экспресс' идет на север через пасторальный пейзаж, слышны свист пара и печальный гудок паровоза.
  
  Небольшоее, освещенное газовым рожком, купе с двумя полками, верхней и нижней. Платье Габриэль висит на вешалке, но ее нигде не видно. Холмс надевает через голову ночную рубашку.
  
  ХОЛМС: Ну вот. Теперь можно смотреть.
  
  Из-под одеял на нижней полки появляется голова Габриэль.
  
  ГАБРИЭЛЬ: Я смущаю вас, мистер Холмс?
  ХОЛМС: Нисколько. Вас удивит, если я скажу, что однажды я провел ночь со 121 женщиной?
  ГАБРИЭЛЬ: О?
  ХОЛМС: Это было очень интересное дело 'О константинопольском гареме'.
  
  Лезет по лесенке на верхнюю полку.
  
  Вагон третьего класса. Среди обычных пассажиров, мужчин, женщин и детей, ярких представителей средних и низших классов, выделяется группа из семи монахов, в коричневых рясах с капюшонами.
  
  Ватсон, в лакейской ливрее, идет по проходу к месту у окна, где он оставил свой зонтик и котелок. Остальная часть сидения, как и сидение напротив, заняты монахами. Ватсон пытается протиснуться между ними и наступает на ногу одному из монахов.
  
  ВАТСОН: Простите, отец мой... Или брат... Или аббат?
  
  Монах молчит. Ватсон убирает с сидения вещи, усаживается и начинает обмахиваться котелком. Затем обращается к сидящему рядом монаху, полностью поглощенному чтением Библии.
  
  ВАТСОН: Направляетесь в Шотландию, господа? Вот и мы тоже...
  
  Из-под тульи котелка выпадает стетоскоп. Ватсон быстро засовывает его обратно.
  
  ВАТСОН: Я - камердинер. Еду в Ивернесс, с хозяином и хозяйкой. Когда-нибудь бывали там? Красивые места...
  
  Монах отрывает взгляд от Библии, указывает на свои губы и качает головой.
  
  ВАТСОН: О, прошу прощения. Вы должно быть из такого ордена, где принят обет молчания? Трапписты, так вас, по-моему, называют.
  
  Монах не отвечает. Ватсон отворачивается, смотрит в окно - но там ничего интересного. Вертит головой, не зная, чем заняться. Его взгляд случайно падает на Библию в руках монаха. Она открыта на странице, озаглавленной 'Иона'.
  
  ВАТСОН: Я вижу, вы читаете 'Книгу пророка Ионы'? Забавно: сегодня утром мы как раз говорили про Иону... (понимает бесполезность разговора и обрывает себя на полуслове) Впрочем, неважно.
  
  Задергивает шторку, закрывает глаза и пытается уснуть.
  
  Купе. Холмс лежит, вытянувшись во весь рост, на верхней полке, погруженной в темноту. На нижней полке при свете газового рожка Габриэль полусидит, откинувшись на подушки, и читает журнал. По одеялу разбросано еще несколько журналов.
  
  ГАБРИЭЛЬ: Женщинам нельзя доверять... Даже лучшим из них.(21)
  
  Холмс приподнимается на локте, смотрит вниз с полки.
  
  ХОЛМС: Что вы сказали?
  ГАБРИЭЛЬ: Это не я, это вы сказали. Согласно доктору Ватсону.
  ХОЛМС: О!
  ГАБРИЭЛЬ: Он дал мне несколько старых выпусков 'Стрэнда'.
  ХОЛМС: Добрый доктор! Ему никогда не жаль хороших слов для меня.
  ГАБРИЭЛЬ: То есть, вы отрицаете, что говорили это?
  ХОЛМС: Не совсем. Я не большой поклонник женщин.
  ГАБРИЭЛЬ: Я и сама их не очень-то люблю.
  ХОЛМС: Самая эффектная женщина из тех, кого я знал, была убийцей.
  ГАБРИЭЛЬ: О?
  ХОЛМС: Это была типичная история страсти во время сверхурочной работы. И прямо в моей лаборатории. И все это время за моей спиной она воровала цианид, чтобы добавить его мужу в бифштекс и пирог с почками.
  ГАБРИЭЛЬ: Вы не должны осуждать всех женщин из-за...
  ХОЛМС: Нет, конечно. Только тех, с кем я был знаком. Я не имею в виду, знаком профессионально: клептоманки, нимфоманки, пироманьячки. Возьмем, к примеру, мою невесту...
  ГАБРИЭЛЬ: Вашу невесту?
  ХОЛМС: Она была дочерью моего учителя музыки - он учил меня игре на скрипке. Мы уже собирались пожениться: приглашения были разосланы, я примерял фрак... И за двадцать четыре часа до свадьбы она умирает от гриппа!
  ГАБРИЭЛЬ: Я сожалею.
  ХОЛМС: Это просто доказывает мое утверждение, что женщины ненадежны, и им нельзя доверять. (Пауза) Спокойной ночи, миссис Эшдаун.
  
  Задергивает занавеску на своей полке.
  
  ГАБРИЭЛЬ: Спокойной ночи, мистер Эшдаун.
  
  Задергивает свою занавеску. Слышится паровозный свисток.
  
  Вагон третьего класса. Большинство пассажиров, включая Ватсона, спит в неудобных позах. Монах, занимающий место рядом с Ватсоном смотрит на него, чтобы убедиться, что тот заснул, затем поднимается и подходит к монаху, сидящему отдельно от других.
  
  МОНАХ (шепотом): Die Spur fuehrt nach Inverness. Die steigen dort aus. Dort muessen wir ihn finded -- den Valladon(22)!
  
  Другой монах поднимает голову. Под капюшоном мы видим лицо фон Тирпица.
  
  Утро. 'Хайленд Экспресс' отходит от вокзала Ивернесса. Когда скрывается последний вагон, и рассеивается пар, мы видим на платформе Холмса, Габриэль и Ватсона. Носильщик под руководством Ватсона загружает их багаж на тележку.
  
  ВАТСОН: Позвольте-ка взглянуть... Два, три, четыре...
  
  Габриэль достает зонтик, вставленный под ремни ее чемодана.
  
  ГАБРИЭЛЬ: Я возьму это с собой.
  ХОЛМС (носильщику): Как нам попасть в Гленнахьюрик? Это далеко?
  НОСИЛЬЩИК: Гленнахьюрик?
  ВАТСОН: Ну, вы знаете... Такая долина... С тисовыми деревьями?..
  
  Габриэль случайно раскрывает свой зонтик.
  
  НОСИЛЬЩИК: Это почти в миле от города. (Пауза) А вам туда зачем?
  ВАТСОН: Ну, если там отличные виды, мы могли бы найти там хорошее место для пикника.
  НОСИЛЬЩИК: Да, вы правы, виды там прекрасные. Но для пикника не подойдут.
  ХОЛМС: Почему нет?
  НОСИЛЬЩИК: Потому что это кладбище.
  
  Габриэль смотрит на Холмса. Над ними через железный мостик над железнодорожными путями движутся в одну линию семеро монахов-траппистов, с фон Тирпицем во главе.
  
  Кладбище Гленнахьюрик. Серое свинцовое небо. Тисовые деревья, давшие имя этому месту, возвышаются над древними надгробиями.
  
  Холмс, Габриэль и Ватсон пробираются по заросшей тропинке, останавливаются и озираются по сторонам.
  
  Довольно малочисленная похоронная процессия движется по аллее между рядами могил. Один гроб сосновый, нормального размера, на тележке, которую толкает пара работников - два поменьше. Позади идет священник, с открытым молитвенником в руках.
  
  ВАТСОН (взволновано): Три гроба... Т.е. ящика! Это те самые, Холмс?
  ХОЛМС: Полагаю, да.
  ГАБРИЭЛЬ: Те, что меньше, должно быть детские.
  
  Холмс начинает пробираться между могилами, Ватсон и Габриэль следуют за ним.
  
  Добравшись до места захоронения, работники снимают гробы с повозки. Перед ними три ямы: одна большая, две поменьше. Пара могильщиков уважительно стоит в стороне, обнажив головы.
  
  Холмс, Габриэль и Ватсон останавливаются у соседнего надгробия и наблюдают за происходящим.
  Возле могил священник заканчивает службу.
  
  СВЯЩЕННИК: ... земля к земле, тлен к тлену, прах к праху. С верой и надеждой на воскрешение в жизни вечной через Господа нашего, Иисуса Христа. Аминь.
  
  Работники катят повозку прочь, священник идет следом..
  Могильщики надевают кепки, берутся за лопаты.
  Холмс, Габриэль и Ватсон наблюдают за ними из своего укрытия.
  
  ГАБРИЭЛЬ: Это так печально.
  ХОЛМС: Печально, и довольно странно: никаких цветов, никаких скорбящих...
  
  Могильщики уже почти засыпали могилы. Холмс, Габриэль и Ватсон подходят ближе.
  
  ХОЛМС: Доброе утро.
  МОГИЛЬЩИК (поднимая голову): Доброе утро.
  ХОЛМС: Что, папаша, много работы?
  МОГИЛЬЩИК: Да не особо. Это здоровая местность. Иногда неделями сидим без дела. А иногда вот, трое в один день.
  ХОЛМС: А что случилось?
  МОГИЛЬЩИК: Несчастный случай. Так вот. Отец и два сына. Говорят, тела в озере плавали.
  ХОЛМС: Местные?
  МОГИЛЬЩИК: Нет. Их тут никто не знает. А история, что их лодку опрокинуло волной - я в нее не верю.
  ХОЛМС: А во что вы верите?
  МОГИЛЬЩИК: Вы можете думать, что я - старый дурак или старый пьяница, но я живу рядом с Лох-Нессом всю мою жизнь...
  ВАТСОН: Вы хотите сказать нам, что это было чудовище?
  МОГИЛЬЩИК: Будь я проклят, если это не так! МакЛарнин видел лица детей, когда их вытащили из воды. Будто у стариков! Они умерли от ужаса!
  ВАТСОН: Невероятно.
  МОГИЛЬЩИК: Разве? В прошлое Пасхальное Воскресенье моя жена и я... Мы как раз шли в церковь, когда вдруг... Но какой смысл вам это рассказывать?
  
  Он поднимает беленый деревянный крест, устанавливает его в головах могилы. Второй могильщик втыкает два меньших креста в оставшиеся два холмика.
  
  ХОЛМС: (вынимает из кармана несколько монет) Возьми, папаша.
  
  Передает монеты могильщику.
  
  МОГИЛЬЩИК: Благодарю вас... Вы кажетесь приличными людьми. Если хотите провести отпуск в Шотландии, езжайте на Лох-Ломонд или на Святое озеро, но держитесь подальше от Лох-Несса.
  
  Они с партнером вскидывают лопаты на плечи, уходят.
  
  ВАТСОН (фыркает): Думать, что люди все еще верят в эту чушь! Все-таки, мы живем в девятнадцатом веке...
  ГАБРИЭЛЬ: Мне стыдно в этом признаться, но я почувствовала облегчение, когда он упомянул отца и двух мальчиков. Ведь что-то могло случиться и с Эмилем...
  ХОЛМС: Надеюсь, что нет.
  ВАТСОН: Тем не менее, у нас еще есть ключ: замок и красный ковер, чтобы это ни значило.
  
  Собираются уходить, но внезапно Холмс их останавливает.
  По аллее к ним идут четыре невысоких мальчика в бриджах и кепках, в руках - цветы.
  Не говоря ни слова Холмс тащит Габриэль и Ватсона назад в укрытие за надгробием.
  
  Мальчики подходят к недавно засыпанным могилам. Они снимаю кепки, кладут цветы на небольшие могилы, затем становятся на колени и склоняются в молитве.
  Из укрытия за надгробием Холмс, Ватсон и Габриэль наблюдают за их спинами.
  
  ВАТСОН: Если это неопознанные могилы, то почему эти дети принесли на них цветы?
  ХОЛМС: Потому что там похоронены их братья.
  ВАТСОН: Братья?
  ХОЛМС: Это не дети. Они уже взрослые, и вряд ли когда-либо вырастут. Принесите мне горсть гальки, будьте добры.
  ВАТСОН: Гальки?..
  
  Подбирает несколько камушков с земли, передает Холмсу, тот бросает их в направлении могил. Камни ударяются о гранитный крест. При этом звуке головы четырех мальчиков одновременно поворачиваются. Несмотря на их маленькие тела, у них все признаки взрослых мужчин.
  
  Габриэль и Ватсон начинают понимать.
  
  ГАБРИЭЛЬ: Они... Как это сказать по-английски... Гномы?
  ВАТСОН: Лилипуты.
  ХОЛМС (кивает): Дети с лицами стариков...
  ВАТСОН: Но я все равно не понимаю...
  ХОЛМС: Вам поможет, если я скажу, что они акробаты?
  ВАТСОН: Нисколько.
  ХОЛМС: А вы помните труппу акробатов, шестерых братьев, пропавших из цирка?
  ВАТСОН: Ах, да! Тот случай, которым вы не захотели заниматься... Я уже и забыл о нем.
  ХОЛМС: У некоторых людей, например, у меня, память подобна липучке для мух. К ней прилипает любая информация, правда, большей частью бесполезная.
  
  Четверо карликов поднимаются с колен и, натягивая кепки, удаляются вниз по аллее. Холмс, Габриэль и Ватсон выходят из своего укрытия.
  
  ГАБРИЭЛЬ (обеспокоено): Мистер Холмс! Если это не дети, тогда...
  ХОЛМС: Абсолютно верно. Тогда возникает вопрос: кто в третьей могиле?
  
  Ночь. Кладбище Гленнахьюрик.
  
  Холмс стоит в заново откопанной большей могиле. Острие лома вонзается под край крышки гроба, которая начинает поддаваться с протестующим скрежетом гвоздей. На коленях рядом с могилой - наблюдающие за ним с нетерпением Габриэль и Ватсон, последний держит в руке потайной фонарь.
  
  Холмс приподнимает ломом крышку, открывая труп человека средних лет. Его руки скрещены на груди, на безымянном пальце левой руки - обручальное кольцо, такое же, как и у Габриэль. Это лицо мы уже видели раньше на фотографии в рамке: это Эмиль Валладон.
  
  Габриэль издает пронзительный крик и теряет сознание. Ватсон подхватывает ее.
  
  ВАТСОН: Холмс! Она упала в обморок!
  ХОЛМС (занятый осмотром): Передайте мне ваш фонарь.
  
  Ватсон передает ему фонарь, и Холмс медленно проводит лучом по всей длине гроба.
  
  ВАТСОН: Это - Валладон, не так ли?
  ХОЛМС: Это очевидно. А вот что не так очевидно, так это почему его обручальное кольцо так позеленело...
  
  В луче фонаря теперь видно, что в ногах у Валладона лежат три канарейки. Их перья обесцвечены до грязно-белого цвета.
  
  ХОЛМС: ...И почему в гробу три мертвые канарейки. Белые канарейки.
  
  Отель 'Каледонец'(23). Светает.
  
  Открытый экипаж подъезжает к отелю, распугав стадо овец, пасущихся неподалеку. Ватсон сидит рядом с кучером, Холмс и Габриэль - на пассажирском сидении, багаж привязан сзади. Через линию придорожных деревьев сверкает Лох-Несс, частично скрытый низким туманом.
  Повозка останавливается перед отелем, о его названии можно судить по вывеске над входом. Холмс, Габриэль и Ватсон выходят.
  
  Регистрационная стойка отеля.
  Холмс расписывается в регистрационном журнале: 'М-р и м-с Эшдаун с камердинером. Лондон'.
  
  Номер отеля. Управляющий в килте раздвигает шторы: открывается вид на затянутое туманом озеро.
  
  Номер находится на третьем этаже и обставлен в стиле, который можно описать как шотландское барокко: односпальные кровати с ночным столиком между ними, гардероб, шифоньер, рабочий стол, пара кресел и несколько оленьих голов на стенах.
  
  Холмс и Габриэль стоят рядом с управляющим, Ватсон вносит багаж.
  
  УПРАВЛЯЮЩИЙ: Отсюда открывается очень красивый вид на озеро, конечно, как только рассеется утренний туман. (Подходит к столу, берет в руки экскурсионный справочник) Если вы собираетесь осматривать окрестности, вот тут справочник по местным достопримечательностям.
  ХОЛМС: Благодарю вас.
  
  Управляющий идет к двери, по дороге кивает Ватсону.
  
  УПРАВЛЯЮЩИЙ: Сюда, пожалуйста. Я провожу вас в вашу комнату.
  
  Ватсон подхватывает чемодан и следует за управляющим.
  
  Коридор отеля. Из номера выходят управляющий и Ватсон. Последний закрывает за собой дверь.
  
  ВАТСОН: Полагаю, вы поселите меня в подвале?
  УПРАВЛЯЮЩИЙ: Нет, ваша комната на чердаке.
  ВАТСОН: Хорошо.
  УПРАВЛЯЮЩИЙ: Это туалет в подвале.
  
  Ватсон бормочет что-то себе под нос, пока менеджер ведет его вверх по узким ступенькам.
  
  Номер отеля. Холмс снимает пальто, поворачивается к Габриэль.
  
  ХОЛМС: Могу я взглянуть на ваше обручальное кольцо?
  
  Глаза Габриэль наполняются слезами. Она снимает кольцо, передает его Холмсу. Из кармана жилетки тот достает кольцо Валладона, медь на нем имеет зеленоватый оттенок. Он подходит к окну, сравнивает на свету оба кольца. Габриэль опускается на край одной из кроватей.
  
  ХОЛМС: Как я и думал. Между вашим кольцом и кольцом вашего мужа есть четкое различие в цвете. (Габриэль всхлипывает) Это подводит меня к заключению, что причина смерти не утопление... (Габриэль теперь плачет в голос) Я хотел бы, что вы прекратили это. (Подходит к ней) Перестаньте!
  ГАБРИЭЛЬ: Извините.
  ХОЛМС: Я знаю, что это нелегко. Но вы должны помнить, что мы - семейная пара из Лондона, приехавшая на отдых в Шотландию.
  ГАБРИЭЛЬ (всхлипывая напоследок): Я попытаюсь.
  ХОЛМС: Вот так значительно лучше.
  ГАБРИЭЛЬ: Спасибо.
  
  Пытается робко улыбнуться. Холмс долгое время не отводит от нее взгляд, но потом...
  
  ХОЛМС (грубым тоном): А сейчас, если я могу продолжать без вашего дальнейшего вмешательства...
  ГОЛОС ВАТСОНА (из-за закрытой двери): Мистер Эшдаун!
  
  Коридор отеля. Ватсон сбегает с узких ступенек, ведущих на чердак, стремглав мчится к номеру Холмса.
  
  ВАТСОН: Мистер Эшдаун!
  
  Распахивает дверь.
  
  Номер отеля. Врывается запыхавшийся Ватсон.
  
  ВАТСОН: Холмс! Я видел его! Я видел его с чердака! Оно там, в озере!
  ХОЛМС: Что вы видели?
  ВАТСОН (в отчаянии оглядываясь вокруг): Подзорная труба... Где подзорная труба?
  ХОЛМС: Так что вы видели?
  ВАТСОН: Чудовище!
  ХОЛМС: Чудовище?
  
  Ватсон выуживает небольшую подзорную трубу из чемодана Холмса, выбегает через открытое французское окно(24) на балкон.
  
  Балкон. Ватсон фокусирует подзорную трубу на озеро.
  
  По озеру в клубах тумана, еще цепляющегося за поверхность воды, скользит нечеткая фигура с длинной змееподобной шеей.
  
  Ватсон в возбуждении отбрасывает подзорную трубу.
  
  ВАТСОН: Там! Оно там!
  
  Холмс присоединяется к нему на балконе.
  
  ВАТСОН: Смотрите сами.
  
  Передает подзорную трубу Холмсу. За ними в окне появляется Габриэль. Холмс наводит трубу на озеро.
  
  ВАТСОН: Видите? Вы его видите?
  
  Холмс внимательно осматривает поверхность озера, но нигде нет ни единого признака чудовища, так взволновавшего Ватсона. Только клубы тумана.
  Холмс складывает подзорную трубу.
  
  ХОЛМС: Я ничего не вижу.
  ВАТСОН: Ничего?
  
  Выхватывает подзорную трубу у Холмса, смотрит на озеро.
  
  ВАТСОН: Оно исчезло.
  ХОЛМС: Исчезло? А может, его там и не было?
  ВАТСОН: Я клянусь... Я видел его... Так же ясно, как... как...
  ХОЛМС: Ватсон, как вы справедливо заметили ранее, мы живем в девятнадцатом веке...
  
  Возвращается в комнату. Ватсон идет за ним.
  
  ВАТСОН: Может, могильщик был прав? Волна... Перевернувшаяся лодка...
  ХОЛМС: Месье Валладон, может и был найден в озере, но он не утонул. Он умер от асфиксии.
  ГАБРИЭЛЬ: Асфиксии?
  ХОЛМС (вынимая обручальные кольца): Есть только одно вещество, которое может окрасить медное кольцо в зеленый и отбелить перья канареек - это газообразный хлор.
  ВАТСОН: Может быть. Но факт остается фактом: я там что-то видел.
  ХОЛМС: Плод вашего воображения. Теперь вернемся к логике. Единственная наша конкретная ниточка - это упоминание о замке. (Берет со стола путеводитель, открывает карту) Вопрос в том, какой это замок?
  ВАТСОН: И это вы называете логикой? Вы - наименее логичный человек, которого я знаю.
  ХОЛМС: Разве?
  ВАТСОН: Как вы можете говорить, что то, что я видел, это плод моего воображения, когда вы годами утверждали, что у меня абсолютно нет воображения!
  
  С триумфом смотрит на Холмса.
  
  Этим же днем. Холмс, Габриэль и Ватсон отъезжают от отеля на велосипедах. Холмс, в бриджах и норфолкском пиджаке (твидовый спортивного типа пиджак с ремнем), и Габриэль, с зонтиком в руках, едут на тандеме. На велосипеде Ватсона к передней стойке прилажена корзинка для пикника. Он в костюме дворецкого, манжеты брюк скреплены металлическими клипсами.
  
  Трио движется вдоль длинной каменной стены, подъезжает к внушительного вида замку, Холмс спешивается и стучит в парадную дверь...
  
  Через небольшую рощу компания выезжает к другому замку...
  На крутой дороге проезжает сквозь отару овец...
  По гребню дамбы удаляется от третьего замка...
  
  Берег озера. Холмс и Габриэль сидят на расстеленном одеяле, перед ними - содержимое корзины для пикника. Время ланча. Ватсон разливает вино. Велосипеды стоят неподалеку.
  
  ВАТСОН: Итак, мы обследовали восемь продуваемых всеми ветрами замков, чуть отбились от местных овец, невзлюбивших наши велосипеды, наши уши еле пережили массированную атаку волынок - и в итоге, мы там же, где и начали.
  ХОЛМС (обращаясь к Габриэль): Не хотите ли немного клюквенного соуса, дорогая?
  ГАБРИЭЛЬ: Да, дорогой.
  ХОЛМС: Не будете ли так любезны передать клюквенный соус, Джон?
  ВАТСОН: Да, дорогой.
  
  Протягивая соус, замечает кого-то в отдалении.
  
  ВАТСОН (обращаясь к новым участникам сцены): Эй, вы! Добрый день. Помните меня?
  
  Чуть выше берега, по дороге к мосту, пересекающему озеро там, где оно сужается до размеров реки, выстроившись в одну линию, идут семеро монахов-траппистов.
  Ватсон машет им, но монахи не обращают на него внимание.
  
  ВАТСОН (Холмсу): Я познакомился с ними в поезде. Мы с ними долго беседовали... точнее, я с ними долго беседовал. Им запрещено говорить, они - трапписты. Ну, вы знаете... Они заняты только изучением Библии. Вы никогда не догадаетесь, что читал тот, что сидел рядом со мной: Книгу Ионы! Разве это не странно?
  ХОЛМС (глядя монахам вслед): Действительно.
  
  Когда он поворачивается, то обращает внимание, что Габриэль производит своим зонтиком отчаянные манипуляции.
  
  ХОЛМС: Что такое, дорогая? Что случилось?
  ГАБРИЭЛЬ: Пчела.
  
  Она продолжает манипуляции с зонтиком, поочередно то открывая его, то частично складывая.
  На мосту фон Тирпиц, замыкающий цепочку монахов, оглядывается и внимательно смотрит на берег.
  
  Чуть позже. Замок Уркхарт (руины средневековой крепости, расположенные на мысе, глубоко врезающимся в Лох-Несс).
  
  Вокруг цитадели, насыпи и остатков восточной стены возведены деревянные леса. Пара дюжин человек, как оказывается при ближайшем рассмотрении, занята ремонтными работами. У развалин палисада разбит палаточный лагерь.
  
  Холмс, Габриэль и Ватсон, миновав изгородь на холме, примыкающем к замку, спешиваются с велосипедов перед запертыми воротами. На воротах - объявление: 'ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН'.
  
  ВАТСОН: Я не думаю, что это тот замок, который мы ищем. Это просто груда развалин!
  ГАБРИЭЛЬ: Тогда зачем такие меры предосторожности?
  
  Она указывает на знак и охранника, идущего по дорожке с парой огромных мастиффов на поводках.
  
  ХОЛМС: Действительно, зачем? (Разворачивает тандем) Поехали.
  ВАТСОН: Поехали куда?
  ХОЛМС: Когда не пускают с парадного входа, единственный способ - попробовать войти с черного.
  
  Уезжают.
  
  Окрестности замка Уркхарт. Холмс, Габриэль и Ватсон едут на велосипедах со стороны озера. Они огибают полуразрушенную стену, въезжают во двор замка. Из сторожки появляется одетый в килт человек средних лет, подходит к ним. Это местный смотритель.
  
  СМОТРИТЕЛЬ: Сожалею. Посетители не допускаются.
  ХОЛМС: Вы здешний смотритель?
  СМОТРИТЕЛЬ: Да. Замок закрыт для посещения на время работ.
  ХОЛМС: Каких работ?
  СМОТРИТЕЛЬ: Замок реставрируется Обществом по сохранению памятников Шотландии.
  ХОЛМС: Как неудачно! Я так хотел, чтобы жена увидела именно замок Уркхарт... Его цитадель - это один из наиболее известных примеров архитектуры ... э-э-э... начала пятнадцатого века, не так ли?
  СМОТРИТЕЛЬ: Совершенно верно.
  ХОЛМС: Дайте припомнить... Да! Он же был построен при Якове Втором... или Третьем?..
  СМОТРИТЕЛЬ: Третьем. Если вы заедете к нам в следующем году, когда мы все здесь закончим, я буду счастлив устроить вам экскурсию.
  ХОЛМС: Благодарю вас.
  
  В тот момент, когда они уходят, через каменную арку въезжает крытый холстиной фургон и останавливается у ступеней, ведущих во внутренний дворик.
  
  ВАТСОН: Приятный человек, не правда ли?
  ХОЛМС: Приятный, но невежественный. Он ошибся на сто лет и одного Якова. (Похлопывает по карману, в котором лежит путеводитель) В действительности: начало шестнадцатого и Яков Четвертый.
  ГАБРИЭЛЬ: Но если его работа присматривать за замком и проводить экскурсии, он же должен был это знать?
  ХОЛМС: Если это его работа!
  
  Они почти доходят до стены, у которой остались их велосипеды, как вдруг Холмс останавливается и начинает прислушиваться к птичьему щебету.
  
  ХОЛМС (прислушиваясь): Вы слышите что-нибудь, Ватсон?
  ВАТСОН (пытаясь сосредоточиться): Нет. От этих птиц очень много шума.
  ХОЛМС (присматриваясь): Это - не просто птицы, это наши старые друзья.
  
  Ватсон и Габриэль поворачивают головы, чтобы понять, куда он смотрит.
  
  Грузчики вынимают из фургона небольшую птичью клетку, которую мы уже видели в магазинчике на Эшдаун-стрит. Они передают ее рабочему, который несет ее вверх по ступеням. Другой паре рабочих они передают открытый ящик с двумя бутылями в защитной оплетке. На деревянной стенке ящика - нанесенная по трафарету надпись: СЕРНАЯ КИСЛОТА - ОПАСНО!
  
  Холмс внимательно наблюдает. Габриэль и Ватсон в недоумении.
  
  ВАТСОН: Серная кислота?
  ГАБРИЭЛЬ: Чем больше мы обнаруживаем, тем меньше смысла в этом деле.
  ХОЛМС: Для опытного химика смысл есть. Когда серная кислота вступает в контакт с соленой водой, выделяется газообразный хлор... Вы не подсадите меня, Ватсон?
  ВАТСОН (наклоняясь и сцепляя руки в замок): Вот так?
  ХОЛМС: Немного пониже... Благодарю вас.
  
  Ватсон опускает руки ниже, и Холмс использует их как точку опоры, чтобы забраться на леса у соседней стены. Достигнув верха, он смотрит в направлении башни.
  
  Работник, несущий клетку с канарейками, и двое других с ящиком серной кислоты приближаются к башне. Опускается разводной мост, и троица, перейдя через крепостной ров, заходит внутрь.
  
  ХОЛМС (продолжая наблюдать): А башня-то представляет гораздо больший интерес, чем я думал... Причем не только с архитектурной точки зрения.
  
  Из разрушенной сторожки появляется охранник с двумя мастифами на поводке. Собаки угрожающе рычат.
  
  ВАТСОН: Холмс, мне кажется, мы здесь лишние.
  
  Холмс спрыгивает с лесов, разворачивает тандем и отправляется обратно, туда, откуда они приехали. Габриэль - у него за спиной. Ватсон, верхом на своем велосипеде, старается не отставать, бросая взволнованные взгляды через плечо на продолжающих лаять собак.
  
  Лох-Несс. Ранний вечер. Солнце только что село за холмы, но небо еще светлое. Над водой начинает клубиться зловещий туман.
  
  Габриэль сидит у руля в небольшой лодке, на коленях у нее зонтик. Поверх платья на ней надет норфолкский пиджак Холмса - на озере довольно прохладно.
  На веслах, лицом к ней - Ватсон и Холмс. Холмс - в жилете доктора. Весла подняты, они наблюдают за замком Уркхарт на противоположной стороне озера.
  
  ВАТСОН: Итак, мы осмотрели замок спереди, с тыла, сбоку, с земли, с воды... И что теперь? Вы собираетесь сидеть здесь всю ночь?
  ХОЛМС: Если это будет необходимо.
  ВАТСОН: Вы простудитесь и умрете. (обращается к Габриэль) Какая ирония! Последнее дело Холмса - дело о пневмонии! (Смущенно откашливается) Извините.
  
  Габриэль видит что-то за его спиной, ее глаза расширяются.
  
  ГАБРИЭЛЬ (указывая на что-то): Что это?
  
  Холмс с Ватсоном оборачиваются.
  На расстоянии около полумили от них, то появляясь, то снова скрываясь в клубах тумана, движется монстр Ватсона. Длинная шея рептилии разрезает воду.
  Ватсон вскакивает на ноги.
  
  ВАТСОН: Холмс!
  
  Холмс хватает его за руку, заставляя сесть на место.
  
  ХОЛМС: Быстрее, Ватсон! За ним!
  
  Он хватается за весло. Ватсон после небольшой заминки присоединяется к нему. Они гребут изо всех сил наперерез чудовищу. Габриэль, наклонившись вперед, отчаянно старается удержать курс в густом тумане.
  Чудовище уже намного ближе - не более чем в четверти мили от них.
  Вдруг Ватсон перестает грести.
  
  ВАТСОН: Холмс, что мы делаем? Лучше держаться от него подальше.
  ХОЛМС: Гребите, черт вас возьми!
  
  Ватсон снова берется за весло. Продолжая грести, оглядывается через плечо.
  Чудовище начинает погружаться. Голова исчезает под водой. Круги расходятся и исчезают в тумане.
  Холмс бросает весло.
  
  ХОЛМС: Мы его упустили.
  
  ВАТСОН (также переставая грести): По крайней мере, вы признаете, что это не просто плод моего воображения.
  ХОЛМС: Тише!
  
  Напряженно вслушивается. Но слышен только звук воды, бъющейся о борт лодки. Туман стал гуще и продолжает смыкаться вокруг них.
  
  ХОЛМС (Ватсону): Ваш стетоскоп с Вами?
  ВАТСОН: Я никуда без него не выхожу.
  
  Снимает котелок, вытаскивает стетоскоп из-под тульи и вручает его Холмсу. Холмс, приладив дужки, перевешивается через борт и прикладывает другой конец стетоскопа к поверхности воды.
  
  ВАТСОН: Что там?
  ХОЛМС: Я что-то слышу...
  
  Слышится слабый звук работающего двигателя, сопровождаемый бульканьем.
  
  ХОЛМС: Оно приближается... Еще ближе...
  
  Вдруг где-то в двадцати ярдах от них над поверхностью воды показываются голова и шея чудовища из глубин. Ватсон первым замечает его и вскакивает на ноги с полузадушенным вскриком.
  Габриэль тоже замечает монстра и визжит. Ватсон хватает весло и швыряет его в чудовище, когда оно проплывает мимо. Волна бьет в борт лодки, она наклоняется. Холмс, Ватсон и Габриэль падают в воду.
  Чудовище неспешно удаляется в направлении замка и исчезает в тумане.
  
  Холмс выныривает первым, оглядывается. Видит Габриэль, показавшуюся на поверхности воды, плывет к ней.
  
  ХОЛМС: Вы в порядке?
  ГАБРИЭЛЬ: Я потеряла свой зонтик.
  ХОЛМС: А где Ватсон?
  
  Он озирается вокруг, видит плавающий неподалеку котелок Ватсона, плывет в ту сторону.
  
  ХОЛМС: Ватсон?
  
  Приподнимает шляпу над водой, но Ватсона под ней нет.
  Габриэль забирается в лодку. Вынырнувший Ватсон с трудом вскарабкивается с другого борта. Через минуту к ним присоединяется Холмс. Все трое, насквозь мокрые, сидят в лодке, тяжело дыша.
  
  ВАТСОН: Я сталкивался с тигром-людоедом... Я как-то оказался на пути стада диких слонов... Это было в Индии, но я никогда не был так напуган. Этот зверь, кажется, специально охотился на нас.
  ГАБРИЭЛЬ: Надеюсь, он не вернется.
  ХОЛМС: Полагаю, что нет. (указывает на что-то рукой) Смотрите!
  
  Габриэль и Ватсон смотрят в указанном направлении.
  Чудовище исчезло без следа. Туман на мгновение расходится, в просветах виден замок. Их глазам предстает странное зрелище: деревянные леса перед башней медленно поднимаются в воздух.
  
  ВАТСОН (изумленно): Здесь творится что-то странное...
  ХОЛМС: На самом деле, нет. Я полагаю, что монстр после тяжелого рабочего дня вернулся домой ужинать.
  
  Леса медленно опускаются на место, и замок скрывается в тумане.
  
  
  5
  
  Номер в отеле. Ночь.
  Холмс, уже в другом костюме, расхаживает по комнате, насвистывая главную тему из 'Лебединого озера'. Останавливается перед раскрытым окном, смотрит на озеро. Габриэль, сидя в постели, завернутая в одеяло до самого подбородка, наблюдает за ним. Ватсон, сменивший костюм на шотландский килт, греется, стоя спиной к камину.
  
  Габриэль переводит взгляд на Ватсона, подавляет смешок.
  
  ВАТСОН: Да, я знаю. Вы не поверите: здесь просто невозможно найти обычную пару брюк!
  
  Холмс продолжает расхаживать по номеру, и Ватсон, наконец, обращает внимание на его свист.
  
  ВАТСОН: Вы введете нас в курс дела?
  
  Холмс не отвечает. Ватсон поворачивается к Габриэль.
  
  ВАТСОН: Всякий раз, когда он начинает свистеть, я уже знаю, что он близок к решению.
  ХОЛМС: Пока ничего нового. Мы уже видели нечто подобное.
  ВАТСОН: Видели? Когда?
  ХОЛМС: На балете.
  ВАТСОН: Балете?
  ХОЛМС: Есть озеро, есть замок, есть лебедь, который в действительности совсем не лебедь... Или в нашем случае, монстр, который в действительности совсем не монстр...
  ВАТСОН: В таком случае, что же это?
  ХОЛМС: Действительно, что? Нечто, что питается канарейками и серной кислотой и имеет двигатель вместо сердца.
  ГАБРИЭЛЬ: Двигатель?
  ХОЛМС: Стетоскоп - очень чувствительный прибор, а вода - прекрасный проводник звука. Нет сомнений, что мы имеем дело с механическим чудовищем.
  ВАТСОН: О!
  ХОЛМС: Оно не только оснащено искусственным сердцем, у него еще и искусственные легкие. Судя по пузырькам на поверхности озера, оно использует что-то вроде воздушного насоса.
  ГАБРИЭЛЬ: Вы думаете, что мой муж имеет к этому отношение?
  ХОЛМС: Да, мадам Валладон. Я в этом уверен.
  ВАТСОН: Но зачем кому-то строить механического монстра? Просто, чтобы пугать людей?
  ХОЛМС: Скорее всего, не для этого.
  ГАБРИЭЛЬ: Почему меня пытались удержать от поисков моего мужа? Почему его похоронили тайно?
  ХОЛМС: Я думаю, что я хорошо понимаю, кто за этим стоит: Общество по сохранению памятников Шотландии, более известное как Клуб 'Диоген'.
  ВАТСОН: Клуб 'Диоген'?
  
  Раздается стук в дверь.
  
  ХОЛМС: Войдите.
  
  Дверь открывается, входит управляющий с двухквартовой (2,25 л) бутылкой шампанского.
  
  УПРАВЛЯЮЩИЙ: Мистер Эшдаун, ваша бутылка шампанского.
  ХОЛМС: (подходя к нему): Бутылка шампанского? Я не заказывал.
  УПРАВЛЯЮЩИЙ: Я знаю. Вы должны ее доставить. Такие инструкции я получил.
  
  Передает бутылку Холмсу.
  
  ХОЛМС: Инструкции от кого? И куда доставить?
  УПРАВЛЯЮЩИЙ: Не могу знать, сэр. У входа вас ждет экипаж.
  ХОЛМС: Вы уверены, что обратились именно к тому мистеру Эшдауну?
  УПРАВЛЯЮЩИЙ (твердо): Абсолютно уверен, мистер Холмс.
  
  Разворачивается и уходит. Холмс задумчиво рассматривает бутылку шампанского.
  
  ХОЛМС: Что ж, Ватсон, должен сказать, что занавес поднят, и начинается последнее действие нашей пьесы.
  ВАТСОН: Мне не нравится, как это звучит.
  ГАБРИЭЛЬ: Пожалуйста, будьте осторожны.
  
  Холмс направляется к двери, Ватсон шарит в висящем у него на поясе спорране(25).
  
  ВАТСОН: Захватите, пожалуй, это с собой.
  
  Достает револьвер, протягивает его Холмсу. Тот, не обращая на него внимания, выходит.
  
  Вход в отель. Перед дверью - двуколка. Прислонившись к ней, стоит смотритель из замка Уркхарт. Выходит Холмс с бутылкой шампанского в руках.
  
  ХОЛМС: А кто присматривает за замком?
  СМОТРИТЕЛЬ: Садитесь лучше в экипаж. Поздно уже.
  
  Холмс садится в двуколку, смотритель устраивается рядом с ним.
  
  ХОЛМС: Куда мы едем? Это что-то вроде вечеринки?
  СМОТРИТЕЛЬ: Да. Вы не будете разочарованы списком гостей.
  ХОЛМС: А кто хозяин?
  СМОТРИТЕЛЬ: Иона.
  
  Берется за поводья. Лошадь рысью трогается с места, и двуколка выворачивает на дорогу.
  По дороге Холмс, не отрываясь, разглядывает своего спутника, который молча сидит с угрюмым видом.
  Двуколка проезжает по берегу озера, приближается к воротам замка Уркхарт.
  
  Двор замка Уркхарт. Рабочий зажигает факелы на стене полуразрушенной сторожки. Двуколка въезжает в ворота.
  Смотритель осаживает лошадь перед ступенями, ведущими во внутренний двор. Теперь они покрыты красной ковровой дорожкой.
  Смотритель кивает Холмсу, тот выбирается из двуколки, поднимается по ступеням, рассматривая ковер. Достигнув верха, поднимает взгляд.
  Ковровая дорожка пересекает весь двор, освещенная факелами, воткнутыми прямо в землю. Пара рабочих разворачивает последние метры дорожки перед входом в башню.
  Когда Холмс проходит мимо одной из палаток, установленных для строителей, откидывается полог, и оттуда появляется Майкрофт в своем неизменном фраке.
  
  МАЙКРОФТ: Мистер Эшдаун, я полагаю?
  ХОЛМС (поворачиваясь к нему): А я полагаю, что это та самая красная дорожка? (указывает на ковер) Тебе не нужно было так беспокоиться ради меня.
  МАЙКРОФТ: Это не ради тебя. (обращаясь к кому-то в палатке) МакКеллер! (обращаясь к Холмсу) Можно твое шампанское?
  ХОЛМС (передавая ему бутылку): В 1886-ом урожай был не очень хорошим, не так ли?
  МАЙКРОФТ: Средним. Но, в конце концов, это же не для питья.
  
  Из палатки появляется человек в черном костюме, Майкрофт отдает ему шампанское.
  
  МАЙКРОФТ: Привяжите ее, ладно?
  
  Человек идет по направлению к башне. Майкрофт снова приподнимает полог.
  
  МАЙКРОФТ: Заходи.
  
  Холмс заходит в палатку, Майкрофт идет следом.
  
  Палатка освещена керосиновой лампой, свисающей с поперечной стойки потолка. Видны несколько коек, белье на одной свернуто. На свернутой постели лежит чемодан, на нем краской написано 'Э. Валладон'. На столе среди каких-то приборов лежат зонтик Габриэль и стетоскоп Ватсона. Рядом несколько чертежных досок с приколотыми к ним планами и чертежами.
  
  Холмс обходит палатку, осматривается.
  
  ХОЛМС: Интересно... И познавательно.
  МАЙКРОФТ: Итак, несмотря на мое решительное возражение, ты все-таки решил вмешаться. Повезло, что вы не утонули, хотя вы это и заслужили!
  ХОЛМС: Сожалею, что не оправдал ожиданий. (останавливается рядом с освещенной лампой койкой, на которой лежит чемодан) Валладон... Хм...
  МАЙКРОФТ (указывает на зонтик и стетоскоп): Я так понимаю, это принадлежит красивой даме, а это - твоему... камердинеру? Мы выловили эти вещи в озере.
  ХОЛМС: Ну, если уж говорить о том, что плавает в озере...
  МАЙКРОФТ: Как много ты знаешь? Или думаешь, что знаешь?
  ХОЛМС: Я думаю, вы испытываете что-то вроде подводного судна, замаскированного под чудовище, чтобы вводить в заблуждение легковерных зевак. Я думаю, что это - экспериментальная модель, управляемая командой лилипутов. Я думаю, что она приводится в действие сернокислотными батареями, и вы используете канареек, для того, чтобы вовремя обнаружить утечку газа... Cтранное, но вместе с тем, хитроумное изобретение.
  МАЙКРОФТ: Но не то, чтобы уникальное. В настоящий момент минимум четыре страны пытаются построить то, что мы назвали подводным аппаратом. Но пока ни одна из них не смогла решить ключевую проблему: как заставить аппарат оставаться в погруженном состоянии достаточно долго, чтобы его применение сделалось бы эффективным.
  ХОЛМС: Как там говорится в Библии? 'И провел Иона в животе той рыбы три дня и три ночи...'
  МАЙКРОФТ: Это - наша цель. Благодаря воздушному насосу Валладона мы получили преимущество. Большой скачок вперед! Система фильтрации очень сложна, поэтому мы провели серию испытаний...
  ХОЛМС: ...в время которых допустили, по крайней мере, одну ошибку.
  МАЙКРОФТ: Во время испытаний в Мори-Ферт(26) от давления в корпусе образовалась течь. Морская вода смешалась с кислотой батарей, и начал выделяться хлор. Валладон с командой погибли прежде, чем поднялись на поверхность.
  ХОЛМС: И вы, чтобы сохранить все в тайне, похоронили их в безымянной могиле?
  МАЙКРОФТ: Было важно сохранить эту информацию в секрете от твоей клиентки.
  ХОЛМС: Зачем такие сложности? Чтобы помешать мадам Валладон найти мужа?
  МАЙКРОФТ: Твой клиент - не мадам Валладон, а правительство Германской Империи. Они следили за этим бельгийским инженером, по крайней мере, за его изобретениями. Они узнали, что он стал работать на нас, но они не смогли его найти. Им потребовалась помощь, и они наняли самый лучший мозг Англии. Ты, мой дорогой брат, старался для Вильгельмштрассе(27).
  ХОЛМС: А мадам Валладон? Какую роль она играла в этом деле?
  МАЙКРОФТ: Мадам Валладон мертва.
  ХОЛМС: Мертва?
  
  Майкрофт подходит к чемодану, открывает крышку.
  
  МАЙКРОФТ: Немцы избавились от нее три недели назад, в Брюсселе. Вот Габриэль Валладон.
  
  Передает Холмсу небольшую фотографию в рамке. Холмс настороженно разглядывает снимок: на фото - зрелая матрона средних лет, совсем не похожая на очаровательную Габриэль. Холмс кладет фотографию обратно в чемодан. Майкрофт наблюдает за ним с привычным старшему брату видом превосходства.
  
  МАЙКРОФТ: Женщина, которую привезли в ваш дом посреди ночи, по всем признакам выловленная из реки и по всем признакам страдавшая потерей памяти, на самом деле Илзе фон Хоффмансталь, один из их наиболее способных агентов. Я не слишком быстро объясняю для 'самого лучшего мозга Англии'?
  ХОЛМС: Продолжай.
  
  Пока Майкрофт продолжает свои объяснения, Холмс берет испорченный водой зонтик Илзе и тщательно его изучает.
  
  МАЙКРОФТ: Должен признать, она очень изящно использовала тебя, чтобы вывести на цель, к которой они стремились: к воздушному насосу. Схожим образом используют свиней для того, чтобы искать трюфели. А теперь не соблаговолишь ли ты присоедениться ко мне? Я ожидаю некую венценосную персону из Балморала(28).
  
  Окрестности замка Уркхарт. Поздний вечер. К замку приближается карета с эскортом. На дверях кареты инициалы 'V.R.(29)'
  
  Кавалькада въезжает во двор замка и останавливается.
  Лакеи открывают дверь и кланяются пассажирке, сидящей в карете.
  
  В верхней части лестницы у палатки стоят Майкрофт и Шерлок Холмсы. Выстроившись в одну линию вдоль освещенной факелами красной ковровой дорожки переминаются с полдюжины ученых, одетых в свои лучшие костюмы.
  
  Из кареты выходит знакомая всем по портретам женщина, Ее Величество Королева Виктория, Защитница Веры, Императрица Индии. Ей 69 лет, она полностью одета в черное(30).
  
  Майкрофт спускается по покрытым ковром ступеням ей навтречу.
  
  МАЙКРОФТ: Ваше Величество.
  
  Кланяется. Королева протягивает ему руку, он касается ее руки.
  
  МАЙКРОФТ: Надеюсь, мадам, поездка была приятной?
  КОРОЛЕВА ВИКТОРИЯ: Долгой и скучной. И лучше бы в ней был смысл, мистер Холмс.
  МАЙКРОФТ: В этом я могу вас заверить, мадам.
  
  Из кареты выходят фрейлина и шталмейстер. Вся группа вместе с Майкрофтом поднимается по ступеням.
  
  КОРОЛЕВА ВИКТОРИЯ: Ну, и что это за любопытное судно, которому мы должны дать имя?
  МАЙКРОФТ: Мы называем его подводным аппаратом, мадам. Он движется под водой.
  КОРОЛЕВА ВИКТОРИЯ: Под водой? Что за фантастическая идея?
  
  Доходят до верха лестницы.
  
  МАЙКРОФТ: Мадам, разрешите представить вам некоторых ученых, благодаря которым мы смогли достичь таких выдающихся результатов: Дж.У. Фергюсон, инженер-кораблестроитель...
  ПЕРВЫЙ УЧЕНЫЙ (кланяется): Ваше Величество.
  МАЙКРОФТ: Профессор Симпсон, наш ведущий эксперт по гидравлике...
  ВТОРОЙ УЧЕНЫЙ (кланяется): Ваше Величество.
  МАЙКРОФТ: У.У. Прескотт, один из изобретателей вращающегося перископа...
  ТРЕТИЙ УЧЕНЫЙ (кланяется): Ваше Величество.
  МАЙКРОФТ: А это сэр Артур Грисби, наш авторитет в области морской баллистики...
  КОРОЛЕВА ВИКТОРИЯ: Я не буду утверждать, что понимаю, о чем речь, но Англия гордится вами, джентльмены. Подумать только, человек теперь может наблюдать за рыбами в их родной среде обитания...
  МАЙКРОФТ (пытается исправить ее ошибку): Ну, не совсем так, мадам...
  КОРОЛЕВА ВИКТОРИЯ: ...и подводные растения, и коралловые рифы... (обращает внимание на Холмса) Молодой человек, а каков ваш вклад в этот проект?
  ХОЛМС: Я боюсь, он весьма незначителен, Ваше Величество.
  МАЙКРОФТ (королеве): Это - мой брат, Шерлок, мадам.
  КОРОЛЕВА ВИКТОРИЯ: Ах, да. Шерлок Холмс. Мы следим за вашими подвигами с большим интересом.
  
  Холмс кланяется, касается протянутой руки королевы.
  
  ХОЛМС: Благодарю вас, мадам.
  КОРОЛЕВА ВИКТОРИЯ: В данный момент вы заняты одним из ваших увлекательных расследований?
  ХОЛМС: Можно сказать и так, мадам.
  КОРОЛЕВА ВИКТОРИЯ: Когда мы можем ожидать отчета доктора Ватсона об этом деле?
  ХОЛМС: Надеюсь никогда, мадам. Этот случай не из самых успешных.
  
  Майкрофт подает знак волынщику, тот начинает играть 'Паренек с шотландских гор(31)'.
  
  КОРОЛЕВА ВИКТОРИЯ: А! Церемония вот-вот начнется! (обращается к Майкрофту) Ну, и где это ваше подводное судно?
  МАЙКРОФТ (указывая на башню): В подземелье башни, мадам.
  КОРОЛЕВА ВИКТОРИЯ: В подземелье? Что за странное место, чтобы держать там корабль! (поворачивается к остальным) Ну, хорошо. Продолжим, господа!
  
  Майкрофт ведет королеву по красной ковровой дорожке по направлению к башне. Следом идет Холмс, за ним - фрейлина и шталмейстер, затем - ученые.
  Пока они идут по внутреннему дворику, волынщик возглавляет процессию, ведя их к разводному мосту. Затем он отступает в сторону, и вся компания с королевой во главе проходит по мосту и входит в дверь, ведущую в башню.
  
  Подземелье: высокий потолок, каменные стены, спиральная железная лестница уходит вниз к полу. Пол представляет собой наклонный бетонный пандус, нижний край которого покрыт водой. Еще ниже - выход в озеро, закамуфлированный снаружи строительными лесами и растительностью.
  В верхней части пандуса - установленная на колеса небольшая примитивная подводная лодка. На носу видна надпись H.M.S.(32) 'Иона', с носа на веревке свисает бутылка шампанского, привезенная Холмсом. На бортах - торпедные аппараты, к конической рубке прикреплены шея и голова 'чудовища' из озера.
  
  Вокруг суетятся с полдюжины военных моряков под командованием офицера. Увидев королеву со свитой, спускающуюся по винтовой лестнице, офицер встает по стойке 'смирно'. Впереди идет Майкрофт, за ним - королева, Холмс, фрейлина, шталмейстер и ученые.
  
  МАЙКРОФТ: Вот он, мадам. Корабль Ее Величества 'Иона'.
  
  Четыре выживших лилипута появляются на палубе. Они одеты в шестяные фуфайки и флотские фуражки. Лилипуты тянут за цепь, и сьемная голова 'монстра' поднимается к потолку, открывая боевую рубку и перископ.
  
  КОРОЛЕВА ВИКТОРИЯ: Можем мы узнать цель установки этой уродливой горгульи?
  МАЙКРОФТ: Это просто отвлекающий маневр. Чучело, мадам.
  КОРОЛЕВА ВИКТОРИЯ: О! Мы понимаем. Чтобы отпугивать акул?
  МАЙКРОФТ: Что-то в этом роде... А сейчас экипаж продемонстрирует вам подводный аппарат в действии.
  
  На палубе появляется моряк нормального роста.
  
  МОРЯК: По местам!
  
  Лилипуты спрыгивают в люк.
  
  КОРОЛЕВА ВИКТОРИЯ: А они не слишком малы для моряков?
  МАЙКРОФТ: Да. Но из-за размеров судна Военно-морской флот сделал для них исключение.
  КОРОЛЕВА ВИКТОРИЯ: Они должны сделать это общим правилом. Очень утомительно прикалывать все эти медали, стоя на цыпочках...
  
  Раздается звук запускаемых двигателей. Майкрофт ведет королеву к причальной стенке поближе к субмарине, Холмс и остальные идут следом.
  
  Внутри в лодке - шум и неразбериха. Металлические стержни погружаются в стеклянные банки с серной кислотой, сложная машина приводит в движение вал винта, меха надуваются и опадают, и т.д. Лилипуты - на своих местах в тесных отсеках тянут за рычаги, смазывают двигатель, проверяют работу перископа. Над их головами клетка с канарейками, щебечущими на все лады. Майкрофт разъясняет королеве различные аспекты работы аппарата.
  
  МАЙКРОФТ: Это - основной двигатель, который отвечает за движение под водой со скоростью в два узла... стабилизирующий механизм... многоступенчатый компрессор... балластный бак и рули глубины... воздушный насос, отвечающий за очистку и циркуляцию воздуха...
  КОРОЛЕВА ВИКТОРИЯ: Какая прелесть!
  МАЙКРОФТ: Воздушный насос, мадам?
  КОРОЛЕВА ВИКТОРИЯ (указывает на клетку): Канарейки. Команда, должно быть, чувствует себя, как дома.
  МАЙКРОФТ: Да, мадам. Это - рычаги для запуска торпед, которые точно поражают цель на растоянии вплоть до 120 футов... перископ для наблюдения за поверхностью воды...
  КОРОЛЕВА ВИКТОРИЯ: Но где же стеклянный пол?
  МАЙКРОФТ: Где что, мадам?
  КОРОЛЕВА ВИКТОРИЯ: Стеклянный пол.
  ХОЛМС (Майкрофту): Ну, чтобы наблюдать за рыбами...
  КОРОЛЕВА ВИКТОРИЯ: ...и за растениями, и за кораллами...
  МАЙКРОФТ: Это немного другое, мадам. Корабль Ее Величества 'Иона' создавался как военное судно.
  КОРОЛЕВА ВИКТОРИЯ: Военное судно? (взмахивает рукой) Прекратите этот шум. Стоп!
  
  По сигналу Майкрофта двигатели выключаются.
  
  МАЙКРОФТ: Мадам! Позвольте мне объяснить...
  КОРОЛЕВА ВИКТОРИЯ: Это было бы очень кстати.
  МАЙКРОФТ: Адмиралтейство считает, что данный корабль - это абсолютное оружие в морской войне. Он может отыскивать вражеские суда и уничтожать их вот этими торпедами, при этом оставаясь полностью невидимым.
  КОРОЛЕВА ВИКТОРИЯ: Вы имеете в виду, что это... может стрелять по другим кораблям, будучи под водой?
  МАЙКРОФТ: Да, мадам.
  КОРОЛЕВА ВИКТОРИЯ: Без предупреждения?
  МАЙКРОФТ: Верно, мадам.
  КОРОЛЕВА ВИКТОРИЯ: Не поднимая при этом своего флага?
  МАЙКРОФТ: Именно так, мадам.
  КОРОЛЕВА ВИКТОРИЯ: Мистер Холмс, нам это совсем не нравится. (Майкрофт изумленно смотрит на нее) Это не спортивно, это не по-английски и говорит об очень дурном вкусе! У нас не будет таких кораблей!
  МАЙКРОФТ: Прошу прощения, мадам?
  
  Переглядывается с Холмсом.
  
  КОРОЛЕВА ВИКТОРИЯ: Порой мы приносим горе в этот мир... Что еще придумают эти ученые?..
  МАЙКРОФТ: Это точно, мадам. В этот самый момент немцы под руководством графа фон Цеппелина экспериментируют с дирижаблем...
  КОРОЛЕВА ВИКТОРИЯ: Дирижабль? Господи, а это что такое?
  МАЙКРОФТ: Управляемый воздушный шар жесткой конструкции, который может пролететь над Лондоном и сбросить бомбу на Букингемский Дворец. Он разработан по срочному заказу кайзера Вильгельма Второго.
  КОРОЛЕВА ВИКТОРИЯ: Чушь. Мы отказываемся верить, что наш внук Вилли может сделать что-то подобное.
  МАЙКРОФТ: У нас есть неопровержимые доказательства, мадам. Наш агент из города Фридрихсхафен(33), по имени Иббетсон, действительно видел дирижабль и даже зарисовал его. К несчастью, он был арестован прежде, чем он смог перейти границу.
  КОРОЛЕВА ВИКТОРИЯ (указывая на субмарину): Тем не менее, ни одна деталь этого дьявольского изобретения нам не нужна. Избавьтесь от него! Затопите! И чем скорее, тем лучше.
  МАЙКРОФТ: Могу ли я заметить, мадам...
  КОРОЛЕВА ВИКТОРИЯ: И не беспокойтесь об этом дирижабле, сбрасывающем на нас бомбы. Мы направим очень резкую ноту Кайзеру. (обращается к шталмейстеру) А теперь мы хотим вернуться в Балморал.
  
  Начинает подниматься по винтовой лестнице. Перед ней идет шталмейстер, сзади следует фрейлина, за ней - ученые. Майкрофт и Холмс задерживаются внизу.
  
  ХОЛМС: Ну, Майкрофт, мне кажется, мы оба потерпели поражение от женщин. (Майкрофт пристально смотрит на субмарину) Какой позор! Весь этот сложнейший инженерный проект, все эти хитроумные шпионские игры - все впустую?
  МАЙКРОФТ: Не обязательно. Если немцы так хотят завладеть подводным аппаратом, почему бы не нам не отдать его им?
  ХОЛМС: Отдать им?
  МАЙКРОФТ: Пригласить их на борт для последнего путешествия на семьсот футов... вертикально вниз.
  ХОЛМС: И как ты собираешься это организовать?
  МАЙКРОФТ: Я очень рассчитываю на тебя в этом деле. Ведь у тебя такие близкие отношения с фройляйн фон Хоффмансталь...
  
  Волынщик снаружи замолкает.
  
  МАЙКРОФТ: Попрощаемся с Ее Величеством?
  
  Быстро поднимается по винтовой лестнице. Холмс с задумчивым видом медленно идет за ним.
  
  Отель 'Каледонец'. Уже светает. Двуколка со 'смотрителем замка' и Холмсом подкатывает ко входу и останавливается.
  Холмс спрыгивает на землю и входит в отель, небрежно помахивая зонтиком Габриэль.
  
  Номер отеля. В полумраке видна спящая в кровати Габриэль. Она одета в обнажающее плечи розовое неглиже с перьями малибу. Вторая постель не разобрана.
  Открывается дверь и входит Холмс с зонтиком в руке.
  
  Подходит к постели Габриэль, долго смотрит на нее, не двигаясь, потом поправляет ей пеньюар наконечником зонтика. Затем подходит к окну, открывает его, выглядывает наружу.
  
  На берегу, наблюдая за отелем, стоят семь монахов-траппистов.
  
  Холмс отходит от окна, снова смотрит на спящую Габриэль и случайно задевает зонтиком металлический колпак ночника, стоящего в головах кровати. Габриэль резко садится в кровати, запахнув пеньюар.
  
  ХОЛМС: Прошу прощения. Но, раз уж вы проснулись, не подскажите, как по-немецки будет 'зáмок'. 'Schloss', не так ли?
  ГАБРИЭЛЬ (осторожно): Думаю, да.
  ХОЛМС: А как сказать 'под зáмком'? 'Unter das Schloss' или 'die Schloss'?
  ГАБРИЭЛЬ: Я не знаю. Мой немецкий не настолько хорош.
  ХОЛМС (указывает на окно): Ваши друзья-трапписты уже ожидают от вас новостей. Утро довольно прохладное. Мы же не хотим, чтобы они стояли на холоде слишком долго? Ведь не хотим, фройляйн Хоффмансталь? (Габриэль смотрит на него, не отвечая) Ну, что же вы молчите? Слишком поздно играть в кошки-мышки.
  ГАБРИЭЛЬ (обреченным тоном): Unter dem Schloss.
  ХОЛМС: Благодарю вас. (протягивает ей зонтик) Вот ваше сигнальное устройство. Боюсь, оно немного влажное. Вы не хотите сообщить им, где они могут найти подводный аппарат? (Габриэль даже не пытается взять зонтик) Нет? Значит мне придется сделать это самому. (поворачивается к окну) Надеюсь, я еще не забыл азбуку Морзе.
  
  Держась сбоку от оконного проема, выставляет зонтик в раскрытое окно, открывает его и начинает посылать серию длинных и коротких сигналов.
  
  На берегу фон Трипиц и другие монахи пристально смотрят в направлении отеля. В окне ясно виден зонтик, передающий азбукой Морзе сообщение 'Unter dem Schloss', но кто именно сигнализирует не видно.
  
  В то время, как Холмс продолжает свои манипуляции с зонтиком, Габриэль встает с постели и подходит к нему. Холмс, завершив передачу сообщения, закрывает зонт и убирает его в комнату. Затем выглядывает в окно.
  
  Монахи развернулись и во главе с фон Тирпицем удаляются берегом прочь от отеля.
  
  Холмс отступает от окна и сталкивается с Габриэль.
  
  ХОЛМС: Ну, теперь все зависит от наших добрых монахов. Вы можете считать эту часть своей миссии законченной, фройляйн Хоффмансталь.
  ГАБРИЭЛЬ: Вы не правы насчет меня. Мое имя не Хоффмансталь.
  ХОЛМС: Нет?
  ГАБРИЭЛЬ: Меня зовут фон Хоффмансталь.
  ХОЛМС: Принимаю поправку.
  ГАБРИЭЛЬ (глядя в сторону окна): Я полагаю, как только они попадут в замок... Вас должно быть это забавляет, мистер Холмс: подать, так сказать, траппистам трап, по которому они сойдут прямо в западню.
  ХОЛМС: Все будет еще забавнее. Попав в замок, они встретят на удивление незначительное сопротивление: полагаю, что на всю охрану хватит одной небольшой бутылочки хлороформа.
  ГАБРИЭЛЬ (скептически): Это означает, что вы собираетесь позволить им забрать воздушный насос?
  ХОЛМС: Лучше. Мы собираемся позволить им забрать весь подводный аппарат. Они найдут его с запущенными двигателями, в полной готовности к выходу. Я так понимаю, все они - опытные моряки? А так как у побережья Шотландии курсирует немецкий линкор, я ожидаю, что они попытаются выйти из озера в открытое море ему навстречу.
  ГАБРИЭЛЬ: Вы сказали 'попытаются'?
  ХОЛМС: Думаю, вы сами сообразите, что к чему. Сейчас здесь будет Майкрофт, его люди возьмут вас под стражу.
  
  Достает из-под кровати чемодан Габриэль, открывает крышку. Габриэль какое-то время наблюдает за ним, потом идет к шкафу и начинает вынимать оттуда свою одежду.
  
  ГАБРИЭЛЬ: Я ведь так и не смогла вас обмануть, да? Вы знали всю правду с самого начала, с того момента, как кебмен привез меня на Бейкер-стрит?
  ХОЛМС: Дайте подумать... Нет, не так сразу.
  
  Ложится на кровать, вытянувшись во весь рост.
  
  ГАБРИЭЛЬ: Так странно. Вы знаете, я сама напросилась на это задание. Я должна была ехать в Японию, но не смогла противиться желанию бросить вызов лучшему из лучших... Жаль, что мы не смогли сыграть на равных.
  ХОЛМС: Игра была вполне на равных...
  ГАБРИЭЛЬ: Вы слишком добры ко мне. Я провалилась с треском.
  ХОЛМС: У всех у нас время от времени случаются неудачи. К счастью, Ватсон никогда не пишет о моих.
  
  Коридор отеля. Ватсон, снова в костюме камердинера, спешит вниз по узкой чердачной лестнице, направляясь к двери комнаты Холмса.
  
  ВАТСОН: Холмс! Холмс!
  
  Комната залита ярким солнечным светом. Габриэль, уже полностью одетая, стоит перед зеркалом, поправляя шляпку. Посредине комнаты - ее упакованный багаж. Поверх вещей лежит зонтик.
  
  Дверь распахивается, и в номер врывается Ватсон.
  
  ВАТСОН: Холмс!
  
  Впопыхах он спотыкается, запнувшись о чемодан, падает. Когда он снова встает на ноги, Габриэль указывает ему в сторону балкона.
  
  На балконе Холмс, перегнувшись через парапет, рассматривает озеро в подзорную трубу. Ватсон появляется у него за спиной.
  
  ВАТСОН (взволновано): Холмс, я снова видел ее опять... Эту штуку... Она вышла из замка... Вот она! Вон там!
  
  На поверхности Лох-Несса видна движущаяся цепочка пузырьков. Внезапно под водой происходит взрыв, в воздух выстреливает водяной гейзер.
  
  Холмс медленно опускает подзорную трубу.
  
  ХОЛМС: Она была там. Теперь ее нет.
  ВАТСОН: Нет?
  ХОЛМС: Исчезла навсегда. Смотрите сами.
  
  Ватсон хватает подзорную трубу.
  Вода озера бурлит. На поверхность всплывает бутылка шампанского, украшенная цветными лентами и с все еще привязанной веревкой. Затем - промокшая Библия.
  
  ВАТСОН: Шампанское?.. И Библия?..
  ХОЛМС: Все, что осталось от корабля Ее Величества 'Иона'.
  
  Возвращается в номер. Ватсон озадаченно опускает подзорную трубу.
  Тоже возвращается в номер.
  
  ХОЛМС: Кажется, кто-то неосторожно ослабил болты крепления обшивки. Какой подходящий конец для траппистов: они теперь отдыхают в полном молчании на дне озера.
  ВАТСОН (смотрит на Габориэль): Вы понимаете, о чем он говорит?
  
  Через открытую дверь входит Майкрофт. В коридоре за ним виден один из его помощников.
  
  МАЙКРОФТ: Фройляйн фон Хоффмансталь?
  ГАБРИЭЛЬ: Да, мистер Холмс. Я готова.
  МАЙКРОФТ: Что мне нравится в пруссаках, так это их пунктуальность.
  ГАБРИЭЛЬ: А что мне не нравится в Британии, так это ваш климат. Как я понимаю, в ваших тюрьмах довольно сыро, и отопительные системы никуда не годятся.
  МАЙКРОФТ: Здесь вы правы. Но вы отправляетесь не в тюрьму. Вы возвращаетесь в Германию.
  ГАБРИЭЛЬ: В Германию?
  МАЙКРОФТ: Вас проводят до шведско-германской границы и обменяют на одного из наших агентов. Его фамилия Иббетсон.
  ГАБРИЭЛЬ: Благодарю вас.
  МАЙКРОФТ: Благодарите не меня. Благодарите моего брата. Это была его идея.
  
  Габриэль смотрит на Холмса, но он избегает ее взгляда.
  
  МАЙКРОФТ (обращается к Габриэль): Откровенно говоря, это нечестная сделка. Вы значительно превосходите большинство оперативников Британской разведки. (поворачивается к Холмсу) Ты не согласен, Шерлок?
  ХОЛМС (с небольшим, но галантным поклоном в сторону Габриэль): И некоторых консультирующих детективов.
  
  Майкрофт подает знак своему помощнику, тот входит в номер и берет багаж Габриэль.
  
  МАЙКРОФТ (обращается к Габриэль): Вы не против?
  ГАБРИЭЛЬ (подхватывает зонтик): Я возьму вот это. (кивает Холмсу и Ватсону) Джентльмены...
  
  
  Поворачивается и выходит в дверь, следом выходит Майкрофт. Непонимание Ватсона достигает критической точки.
  
  ВАТСОН (прижимая руки к груди): Ладно, Холмс! Вы, конечно, не должны мне ничего объяснять, если не хотите...
  ХОЛМС: Я ценю это, Ватсон.
  ВАТСОН: В конце концов, я всего лишь ваш официальный биограф...
  ХОЛМС: В любом случае, я не думаю, что ее заботит, раскроет ли 'Стрэнд' миру детали этой истории.
  ВАТСОН: Публика имеет право знать о таких вещах. Если она немецкая шпионка, почему мы должны беспокоиться о ее чувствах?
  
  Холмс подходит к небольшому выходящему во двор окну, открывает его и выглядывает наружу.
  
  Помощник Майкрофта выходит из отеля с чемоданом Габриэль, загружает его в открытый экипаж, ожидающий перед входом. Появляется Габриэль в сопровождении Майкрофта. У нее в руках зонтик. Он помогает ей сесть в экипаж, садится рядом с ней.
  
  Помощник усаживается рядом с кучером и экипаж трогается. Габриэль уезжает, ни разу не оглянувшись на отель.
  
  Холмс стоит у открытого окна, наблюдая за отъезжающим экипажем. Ватсон становится рядом.
  
  ВАТСОН: Если я пообещаю, что не напишу об этом ни слова, вы просветите меня, наконец? Как ваш друг... Как ваш камердинер...
  ХОЛМС: Тише. Я пытаюсь прочесть сообщение.
  ВАТСОН: Сообщение?
  
  Экипаж отъезжает все дальше и дальше. Габриэль поднимает зонтик над головой, и он начинает открываться и закрываться. Открываться и закрываться.
  Сидящий рядом Майкрофт этого не замечает.
  
  Ватсон подается вперед, чтобы лучше видеть.
  
  ВАТСОН: Что она говорит?
  ХОЛМС (медленно): Auf Wiedersehn (34).
  ВАТСОН: Auf Weider... Какая наглость!
  
  Когда экипаж исчезает среди деревьев, зонтик Габриэль все еще передает это единственное сообщение.
  
  ЭПИЛОГ
  
  Бейкер-стрит. На мостовой лежит снег, по обочинам образовались небольшие сугробы. Экипажей немного. Владельцы домов лопатами сгребают снег с тротуаров, и пешеходы спешат по своим делам, кутаясь в шарфы.
  
  Гостиная. Холмс в халате и Ватсон в домашнем пиджаке сидят за завтраком. На подоконниках лежит снег, в камине горит уютный огонь. Ватсон читает утреннюю газету. Холмс разбирает почту.
  
  ХОЛМС (с конвертом в руке): Хм. Письмо из клуба 'Диоген'.
  ВАТСОН: Может, Майкрофт предлагает вам попробовать вступить в клуб?
  ХОЛМС: Если только для того, чтобы иметь удовольствие забаллотировать мою кандидатуру.
  
  Вскрывает конверт. Ватсон с любопытством наблюдает, как он читает письмо, но на лице Холмса не отражается никаких эмоций. Медленно он откладывает письмо, встает, подходит к окну и стоит там, пристально разглядывая зимнюю улицу.
  
  ВАТСОН: Вы не собираетесь заканчивать завтрак?
  
  Холмс не отвечает. Ватсон щипцами берет кусок сахара из сахарницы, бросает его в кофе. Затем, поглядывая через плечо, чтобы убедиться, что Холмс его не видит, быстро переворачивает письмо щипцами текстом к себе.
  Письмо - на официальном бланке клуба 'Диоген'. В нем говорится:
  
   9-го Декабря, 1888
   Дорогой Шерлок,
   Мои источники в Токио сообщают, что Илзе фон Хоффмансталь была арестована на прошлой неделе Японской контрразведкой за то, что вела наблюдение за военно-морскими объектами в гавани Иокогамы. После секретного трибунала она была незамедлительно расстреляна.
   Возможно тебя заинтересует тот факт...
  
  На этом месте страница заканчивается. Ватсон переворачивает листок щипцами. Письмо продолжается на другой стороне.
  
  ...что эти последние несколько месяцев она жила в Японии под именем миссис Эшдаун.
   Искренне твой,
   Майкрофт
  
  Ватсон смотрит на Холмса, который все еще стоит лицом к окну, и встает из-за стола.
  
  ВАТСОН: Холмс, мне ужасно жаль...
  ХОЛМС (тихо, не поворачиваясь): Где он, Ватсон?
  ВАТСОН (через секунду): За записями о прошлых делах. Тома с мая по июль, 1885.
  
  Холмс поворачивается к книжным полкам, висящим над рабочим столом. Из ряда одинаковых томов он вынимает три, обозначенные 'май', 'июнь' и 'июль' 1885. Действительно, там находится медицинский саквояж, установленный стоймя и удерживаемый тремя только что извлеченными томами.
  
  ХОЛМС: Вы прогрессируете.
  
  Ставит саквояж на стол, открывает и извлекает из него бутылочку с кокаином. Ватсон наблюдает за ним с состраданием на лице. Холмс проходит в свою спальню с кокаином в руке, закрывает за собой дверь.
  
  На лестнице слышны торопливые шаги, в следующую секунду раздается стук в дверь. Ватсон подходит к двери и открывает инспектору Лестрейду, маленькому нервному человечку, черты лица которого гораздо острее, чем его ум. На нем пальто, в руках - котелок, в волнении он барабанит пальцами по тулье.
  
  ЛЕСТРЕЙД: Доброе утро, Ватсон. (входит в гостиную) Я тут случайно проходил мимо, и подумал...
  ВАТСОН: Что на этот раз, инспектор Лестрейд?
  ЛЕСТРЕЙД: У нас тут три жестоких и довольно тошнотворных убийства в Уайтчепеле. Все - дамы легкого поведения. Вы возможно читали об этом - газеты называют убийцу Джеком Потрошителем.
  ВАТСОН: Да, кажется я об этом читал.
  ЛЕСТРЕЙД: Кое-кто у нас в Скотланд-Ярде надеется, что, может быть, мистер Холмс захочет...
  ВАТСОН (бросает взгляд в сторону спальни): Сожалею, Лестрейд. Но в данное время Холмс работает над другим делом.
  ЛЕСТРЕЙД (пытается скрыть разочарование): О! Ну, что ж, я только подумал, что этот случай как раз из тех, что мог бы его заинтересовать... Осмелюсь сказать, мы вряд ли сможем разобраться без его помощи.
  ВАТСОН: О, я уверен разберетесь.
  
  Из спальни Холмса доносится звук унылой скрипичной мелодии. Ватсон поспешно выталкивает Лестрейда за дверь.
  
  ВАТСОН: Хорошего дня, Лестрейд.
  
  Запирает дверь, какое время прислушивается к звукам скрипки. Затем садится в плетеное кресло. Вынимает несколько листов бумаги из пачки, кладет их на откидной столик, окунает ручку в чернильницу и начинает писать.
  
  Скрипка, понемногу затихая, по-прежнему выводит бесконечно романтичную и бесконечно печальную мелодию.
  
  
  КОНЕЦ
  
  
  Примечания переводчика:
  
  (1)Трапписты (Орден цистерцианцев строгого соблюдения) - католический монашеский орден, ответвление цистерцианского ордена, основанный в 1664 году аббатом цистерцианского монастыря в Ла-Траппe во Франции (откуда и название) в ответ на послабление правил и высокий уровень коррупции в других цистерцианских монастырях. Устав включал обязательный физический труд монахов, строгие правила молчания и другие аскетические практики, в числе которых резкое ограничение обильности и разнообразия монастырских трапез.
  (2) M.D. - доктор медицины.
  93) Дирстокер - 'шляпа охотника на оленей', охотничья кепка с двумя козырьками.
  (4) Ивернесский плащ - свободный плащ с накидкой и отстёгивающимся капюшоном без рукавов.
  (5) Хэнсом - наиболее известная разновидность кэба, назван в честь изобретателя, Джозефа Алоизиуса Хэнсома. Двухместный двухколёсный экипаж. Кучер располагался сзади наверху. Вожжи пропускались через специальные скобы на крыше.
  (6) В оригинале персонажи говорят по-русски с акцентом, и их реплики в сценарии записаны латиницей. Я постарался сохранить это в переводе.
  (7) (лат.) 'Антонио Страдивари из Кремоны, год 1709'
  (8) (фр.) 'Элегантная женщина'.
  (9) (фр.) 'Нет, я не француженка'.
  (10) (фр.) 'Вы - швейцарка?'
  (11) (фр.) 'Итак, Вы - бельгийка'.
  (12) (фр.) 'Современный универсальный магазин, Брюссель'.
  (13) (фр.) 'Вы - бельгийка из Брюсселя!'
  (14) (фр.) 'Брюссель? Да... Думаю, что да'.
  (15) (фр.) 'Думайте! Сосредоточтесь!'
  (16) Палладианство - стилевое течение раннего классицизма, выросшее из идей итальянского архитектора Андреа Палладио (1508-1580). В основе этого стилевого течения - античное наследие: следование композиционным принципам классической храмовой архитектуры Древней Греции и Рима, а также достижения искусства римского классицизма начала XVI века.
  (17) Форин-офис - министерство иностранных дел. Уайтхолл (Whitehall) - улица в центре Лондона, название которой стало нарицательным обозначением британского правительства.
  (18) Игра слов: 'you want me to stay within my limits' -> 'Jonah Limited'
  (19) 'На красивых берегах озера Лох-Ломонд' ("The Bonnie Banks o' Loch Lomond"), шотландская народная песня, часто называемая просто 'Озеро Лох-Ломонд' ("Loch Lomond").
  (20) строка из вышеупомянутой песни: 'And I'll be in Scotland a'fore ye...'
  (21) цитата из повести 'Знак четырех'. Повесть была издана в ежемесячном журнале 'Липпинкот', поэтому Габриэль никак не могла прочитать эту фразу в выпусках 'Стрэнда', которыми снабдил ее Ватсон.
  (22) (нем.) 'Мы должны ехать в Ивернесс. Они там. Мы найдем этого Валладона'.
  (23) Поэтическое прозвище жителей Шотландии.
  (24) Окно, у которого основание оконного блока упирается в пол, совмещающее функцию окна и двери.
  (25) Спорран - поясная сумка-кошель, чаще всего кожаная или меховая с серебряным орнаментом, носимая на поясе, на ремне килта или на отдельном узком ремешке или цепочке. Исторически использовалась для хранения всяких мелких вещей или в качестве кошелька для денег. Неотъемлемая декоративная часть национальной одежды шотландцев, а также используется у других кельтских народов, например, ирландцев.
  (26) Мори-Ферт - залив Северного моря треугольной формы на северо-востоке Великобритании. Самый большой залив Шотландии.
  (27) знаменитая берлинская улица, расположена в районах Митте и Кройцберг, на которой располагались правительственные учреждения Пруссии и Германской империи до 1918 года. 'Вильгельмштрассе' - нарицательное обозначение имперского правительства так же, как Уайтхоллом называют правительство Великобритании.
  (28) шотландский замок на берегу реки Ди в области Абердиншир, частная резиденция английских королей в Шотландии.
  (29) 'Victoria Regina', т.е. 'Королева Виктория'
  (30) После смерти мужа, принца Альберта, королева Виктория носила траур до конца своей жизни (с 1861 по 1901).
  (31) 'Паренёк с шотландских гор' ('Hielan' Laddie') - песня, сочиненная шотландскими военными на слова Р. Бернса 'The Highland Lad and Lowland Lassie'. В результате реформ 1881 года все Британские Горские полки обязаны были использовали ее в качестве походного марша.
  (32) 'Her/His Majesty's Ship' - 'корабль Ее/Его Величества', префикс судов, используемый в названиях судов Королевского военно-морского флота Великобритании, а также в ВМС Швеции. Для британских подводных лодок та же аббревиатура несёт другое значение: 'Her/His Majesty's Submarine' - 'Подводная лодка Её/Его Величества'.
  (33) город в Германии, в федеральной земле Баден-Вюртемберг на северном берегу Боденского озера. Мировую известность городу принёс Фердинанд фон Цеппелин, в конце XIX веке перенёсший во Фридрихсхафен производство жёстких дирижаблей - цеппелинов.
   (34) (нем.) До свидания!
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"