Аннотация: Мы порой не замечаем в какой весёлой стране мы живём...
Много видела на своём веку матушка Россия, и смешного, и горького. Только люди иногда не задумываются над всеми своими действиями и словами. Эта история имела место в отдалённом сибирском уголке. Стояли на расстоянии пяти километров друг от друга два небольших посёлка, объединял их один сельсовет. В одном из посёлков жила девушка, ничем впрочем неприметная, кроме одного, была она, как говорят в народе, "гулящая". Мужики валили к ней со всех сторон. Воспитывала её родная по матери, бабка, которой было в ту пору под восемьдесят лет. Девчонкой, та осталось у неё после смерти обеих родителей. То ли наследственность чья-то повлияла, то ли такой она уродилась, но ничего ей так не хотелось, как мужчины. Мужики это видели и шли к ней гурьбой, и она никому не отказывала. Даже иногда троим в день не отказывала. Однажды пришёл целый отряд строителей, которые прокладывали неподалёку асфальт.
Бабка всё это видела, но ничем свою внучку исправить не могла. Рано или поздно, но вот появился ребёнок. Родился здоровый мальчик. Для чего она рожала, она по-моему не задумывалась, надеясь на русское "авось пронесёт", не пронесло. Родив ребёнка и поиграв ровно месяц "в мать", она поняла, что эта игра её не увлекает и принялась за старое. При этом не удосужившись даже зарегистрировать ребёнка в сельсовете. Бабка видя, что ребёнок вовсе не нужен матери, глядя на то, что он растёт, как сорная трава очень переживала. И решила исправить положение. Подрядив соседа за бутылку водки свозить её с ребёнком в сельсовет на повозке. Приехав в сельсовет, бабка попросила зарегистрировать ребёнка, председатель согласилась. Шекотливость ситуации состояла в том, что отцовство определить было невозможно.
--
Кто отец ребёнка? Отец у него есть? Какое отчество дадим? - спросила председатель
--
Да не знаю я, к ней многие ходили, и строители, и мужики с обеих деревень, и твой мужик ходил.
Председатель опешила и оказалась тоже "в щекотливой" ситуации.
--
Так что моего мужика запишем в отцы?
--
Да ты цаво, цаво? Не надо твоего. Вот давай Никиту запишем.
--
А Никита-то не обидится? - спросила председатель.
--
А цаво он обидится? Он уже два года, как помер.
Так и стало на одного Никитовича больше в России...