Черные тучи, с пепельным отливом, грозно нависли вдали над землей. Они казались невероятно воздушными, и тяжелыми одновременно. Медленно, но неумолимо они двигались вперед. А там, где они уже ступили, солнце трусливо убежало, обещав вернуться, и согреть своими лучами промокшую от ливня землю. Но это потом, а прямо сейчас деревья терзал напористый ветер. Он, приди в зимнюю пору года, был бы встречен с ненавистью. Но сейчас он вызывал только тревогу, сплывающую на инстинктивном уровне. Ведь, объективно, такой ветер мало что мог сделать людским поселениям. Они давно научились строить крепкие стены, и непромокаемую крышу. Максимальный ущерб может равняться разве что перевернувшейся собачей миске. Или упавшему на провода дереву, которое вовремя не спилили. Людям и вправду нечего было бояться.
Зато боялся маленький воробушек, который впервые увидел что-то подобное. Нет, он видел и воду с неба, которая неприятно мочила перья. И полную темноту, которую освещают только окна в домах людей. Воробушек любил иногда сидеть на ветке и смотреть чем они там занимаются. Иногда он даже садился на подоконник и легонько стучал клювом о стекло. Чем сильно пугал мальчика, жившего в комнате за ним. Тот сразу подскакивал, и бежал смотреть в окно, нет ли никого за ним, совершенно не замечая в полном сумраке два любопытных, черных, глаза, что следят за ним. Убедившись что никого там нет, он возвращался к своим делам. Мальчик занимался много чем, но больше всего любил читать. Воробушек не понимал чем именно занимается мальчишка, но наблюдать было очень интересно. Впрочем, как бы то ни было, маленькая, но гордая птица считала, что парень заниматься полнейшей ерундой. А все потому, что он не умеет летать. Мог бы он летать, бегать и прыгать он бы не захотел. Вон воробушек, недавно научился летать, и по земле больше предпочитает не ходить. Незачем. А они ходят. Глупенькие.
За такими размышлениями его чуть не застало большое серое чудовище, которое явно имеет на него зуб. Увидев на другом конце ветки два хищно горящих глаза, птенец ели успел отлететь вверх и в бок, так что кот свалился вниз после неудачного прыжка, и очень чуственно, обидно, мяукнул.
Да, вчера его чуть не поймали. А сегодня, похоже, ему прийдет конец. По крайней мере он так думал. Завидев края черных туч сквозь густую листву деревьев, он сразу же сорвался, и начал лететь. Лететь что есть сил, просто в противоположную сторону. Пролетал сквозь густые заросли, боясь подняться над листвой и увидеть там так напугавшую его черноту. Но лес кончился и он полетел прямиком над полем, густо засеянным пшеницей. Колоски переливались словно море во время шторма, а ветер, которому больше не было препятствий, так и норовил сбить маленькое тельце своими сильными порывами. Но воробей не сдавался, и все бежал от настигающих его туч. Вскоре поле сменилось людским поселением, где лаяли собаки, и суетились эти двуногие. Они спешно загоняли немного сонных курей, что бы те не намокли, и усмиряли разбушевавшихся рогатых, которым подобная погода была явно не по нраву. Кони ржали, и фыркали, недовольно переминаясь с ноги на ногу, и желая побыстрее зайти в хлев. Если бы они бы могли, давно бы начали проклинать рогатых, чьи желания явно различались с их желаниями.
Но, долго наблюдать за этим птенец не смог, ведь нужно было как можно быстрее искать укрытие. Гроза уже подступила, и белые молнии своими росчерками проходили чуть ли не над макушкой. Сил уже не оставалась, да и непогода, как бы не старалась птица становилась только ближе. Так что из последних сил маленькое тельце сделало еще сотню взмахов крыл. Не глядя село на крышу, и юркнуло в отверстие, в которое с трудом протиснулось. Сразу стал ощутим насыщенный запах сена. Он смешивался с запахом немного трухлявого, старого дерева, из которого была когда-то давно сооружена постройка. Везде, куда глянь, было плотно набито сено. Оно закрывало даже деревянную дверь, которая была закрыта с той стороны палочкой, продетой между выступающим, железным, ушком, и накидной щеколдой.Видно было лишь небольшое окошко, как раз на самом верху этой кучи сена, сквозь которую был виден аккуратный двор, и мужчину спешно несущего дрова в дом. Он смотрел на тучи не с тревогой, а с какой-то нежностью, и спокойствием. Постояв под навесом еще немного, он скрылся в доме. Вскоре из массивного дымаря потянулась тонкая струйка дыма. А на окнах появились интересные лица детей, которые всматривались в черные тучи, и думали о чем-то своем, сугубо детском, но таком ярком, что это просвечивалось сквозь их лица, и глаза.
Тем временем пустился пустился дождь. Он был пока что не большим, но нарастал с каждой секундой. Капли падали на самые разные места, и выдавали просто невообразимые звуки. Вот капли бьются о стекло, будто кто-то нежно, но весьма настойчиво проситься в дом, к теплому очагу, и грубой, но такой вкусной пище. А вот он попадает на крону деревьев, и каждый листик как будто оживает, и обретает свой особенный голос, который меняется каждую секунду. И все они говорят, и говорят, как будто друзья, которые безумно скучали в долгой разлуке.
На крыльцо вышел мужчина. В левой руке он держал трубку из вишни, которая была набита до самых краев ароматным табаком. Лицо его было задумчиво, на губах играла легкая улыбка. На пару мгновений он закрыл глаза и вздохнул полную грудь воздуха, который как будто имел свой, неповторимый вкус, именно в такие дни. А может и имел...
Трубка перекочевала в левый уголок губ. Руки ловко зажгли первую спичку, которая была намного длиннее обычной. Вскоре из вишневой подруги поплыла тонкая струйка дыма, а из немного потрескавшихся от жары губ первые колечки дыма. Они летели ввысь, но быстро были разбиты уже пустившимся ливнем.
Маленький птенец завороженно наблюдал за всем этим. И за звуками дождя, и за мужчиной, который, казалось подмигнул ей увидев в окошке на сене. И за детьми, которые смешно приплюснули носы, вдавившись в окна. Воробушек зарылся в сено, положив голову на стекло, и легонько дремал. Ему казалось, что он поднимается в небо на маленьких облачках, испускаемых ртом мужчины. А он только смотрит снизу, и подмигивает. И что поднялся уже так высоко, что виден и поселок людей,и озеро, и поле вместе. А сбоку, в доме сотканном из облаков сидят дети, которые смешно приплюснули свои носы о невидимую преграду, и наблюдают за ним. Наблюдают и смеяться своим беззаботным смехом,которым можно смеяться только в детстве. А трубка все дымиться, создавая все новые и новые облака, но не черные и страшные, а белые и пушистые.