Аннотация: Что-то изменится - совсем скоро, сегодня...
СЕГОДНЯ, РОВНО В ТРИ
Трамвай звенел, раскачиваясь на неровно уложенном рельсовом пути. В вагоне пахло нагретым металлом (когда же отключат проклятую печку!), паленой тканью и чем-то неопределенным - тем, чем обычно пахнет в весенних трамваях. Человек, сидящий на неудобном фанерном кресле, лениво скосил глаза: мимо проплывал грязный, покрытый асфальт. Черный тротуар, яркие плащи прохожих, мокрые разрыхленные газоны... Весна.
Сегодня. Ровно в три. Они придут.
Мысль была странной. Волнующей. Однако он точно знал - скоро. Придут. И прежней жизни настанет конец.
Он пришел на работу - по привычке, прекрасно сознавая, что в этом больше нет никакого смысла. Бабка-вахтерша, обычно злая, обиженная на весь мир, с недовольно поджатыми губами - улыбнулась ему из-за стекла. Не будет больше надоевшего до зубной боли кабинета, жесткой удавки галстука, отглаженных до стрелок брюк... Несколько смутных, не задержавшихся в памяти часов - бессмысленного сидения в кресле, хождения по коридорам; встречные сотрудники также улыбались ему и друг другу - скоро все изменится. Что будет? Неизвестно. Будет что-то удивительное, что-то очень хорошее, чего всю жизнь ждал и не надеялся встретить. Он не мог сказать, отчего так уверен - но все будет именно так. И ничего тут не поделаешь. Потом, посмотрев на часы, он быстро собрался и вышел на улицу.
Сегодня, ровно в три часа дня.
Девушка напротив слегка откинулась на сиденье и вновь поменяла положение ног - в который раз, между прочим. Ноги были полные, гладко обтянутые блестящей тканью, вполне развитой формы... как говорится, не по годам. Или по годам - кто их теперь знает? Сколько ей? Не младше четырнадцати, но и никак не старше восемнадцати... С какого там возраста теперь прекращает действовать статья за совращение малолетних - с пятнадцати или уже раньше?
Какая, в самом деле, разница? Сегодня все закончится.
Трамвай с грохотом пересек поперечную улицу - проспект Энергетиков. Мимо медленно и величественно проплыли пятнадцатиэтажные дома-"столбы", шедевр панельной архитектуры восьмидесятых... Вдруг нахлынули давние, детские воспоминания - тяжелые, смутные и навязчивые.
"Энергетики" считались чужой территорией. У местных жителей - в возрасте от десяти до восемнадцати - традиционно не ладились отношения с "художниками", обитателями его родной улицы. Однако коммерческие курсы иностранных языков, как ни печально, располагались именно здесь, в глубине бетонных домов-коробок, и оттого каждая прогулка на занятие и обратно могла стать захватывающим приключением... с непредсказуемым финалом.
Он завидовал взрослым - они могли ходить там, где пожелают, не втягивая голову в плечи, не ища взглядом компанию местных... Ну а если увидел врагов первым - беги, не оглядываясь.
Дома здесь стоят в окружении пустырей - желтых, глинистых, поросших редкой травкой - и это уже считается традицией. Неписаным правилом. Почти не видно деревьев, лишь черные полосы асфальтовых пешеходных дорожек, в эту пору все равно заляпанные грязью. Массивные деревянные заборы, окружающие типовые коробки детских садов, обычно двухэтажных... Отчего здесь не насадили деревья? Впрочем, не стоит отвлекаться. Какие деревья, зачем?
Уже не нужно.
Сидящая напротив девушка (девочка?) глядит прямо на него - многозначительно-томно, и одновременно сонно, как-то по-коровьи. Она явно заигрывает... может, все же познакомиться? Один раз живем... Потом, правда, будет муторный и бессмысленный разговор о "том, как мы будем дружить", выяснение отношений, вполне возможно - проблемы с разъяренным папашей... (Или не будет. Кто знает, как теперь у них, нынешних пятнадцатилетних? Одно ясно - совсем не так, как у нас в их годы.)
Стоп. "Потом" не будет. Ничего не будет. Будет то, что предназначено судьбой и от чего невозможно отказаться.
Для начала подойти, и присев рядом, как бы случайно завести разговор. Хотя бы спросить, сколько сейчас времени... Господи, да что со мной?
Мужчина внезапно вскочил и бросился к выходу - сам не понимая, почему.
Он постоял немного на остановке, глубоко вдыхая холодный влажный воздух. Встряхнулся, как встряхивается выбравшаяся из воды собака. Мелкий дождик быстро намочил волосы, и от этого затуманенный рассудок немного прояснился.
Что-то не сходится... Так. А С ЧЕГО ОН, СОБСТВЕННО, РЕШИЛ, ЧТО СЕГОДНЯ ЧТО-ТО ПРОИЗОЙДЕТ?
Спокойно. Разобраться, подумать... сначала - подавить тот липкий ужас, что ползет из самых глубин души. Ползет, заливая рассудок грязной волной... Он должен идти домой, идти быстро, ведь так недолго и опоздать. Сегодня даже грозный шеф не пытался возмущаться странным поведением сотрудников - ведь понятно, к трем часам каждый должен быть дома. Ведь сегодня, ровно в три... надо ведь собраться...
ДА КАКОГО ЧЕРТА?
Внутри шевельнулась холодная давящая злость - и это, как ни странно, помогло. Спокойно. Для начала успокоиться и разобраться с собой. С чего начался сегодняшний день?
Сегодня понедельник, значит вчера вечером он... что вообще было вчера? В памяти плавали какие-то мутные обрывки. Диван, матовый свет торшера... экран телевизора... Человек вдруг с ужасом осознал, что не только вчерашние события - последние несколько лет будто подернулись серой дымкой. Последнее, что помнилось по-настоящему, был форменный школьный костюм, измазанный в "дружеской" потасовке с одноклассниками.
Он пришел домой весь в пыли, и бабка долго удивлялась, "чем это они занимаются у себя в школе". Школьный костюм... когда это было? В восьмом классе...
Кто я сейчас?
Мысль о сумасшествии оказалась холодной и липкой. И щекочущей, будто скользнувшая за воротник ядовитая многоножка. Но тогда... тогда, наверное, был бы одержим лишь он сам? В памяти всплыли лица коллег - сегодняшние лица. Счастливые. Сияющие. С мутными, одурманенными глазами - совсем как у той девочки в трамвае. Может, она в тот миг тоже видела себя кем-то? Кем-то, кем ей предстоит стать в этот счастливый день?
Проклятье...
Дождь внезапно закончился, и асфальт осветили солнечные лучи.
Солнце, весна, счастье... какое привычное движение мысли. Он огляделся - редкие прохожие двигались по тротуарам целеустремленно, не глядя по сторонам, будто спеша исполнить нечто предельно важное. Самое важное в жизни. Светофор еще работал, но редкие автомобили совсем не обращали внимания на правила дорожного движения - вот старая "девятка" промчалась на красный свет, чудом разминувшись с пешеходом в темном плаще. К удивлению Сергея, мужчина, едва не оказавшись под колесами, не только не стал возмущаться, но и попросту не заметил опасности! Продолжил идти быстрым шагом, внимательно глядя под ноги... Вот подкатила к тротуару сверкающая лаком иномарка, и хозяин почти бегом бросился к ближайшему дому, даже не закрыв дверцу машины. Так словно дорогая игрушка больше ему не понадобится.
Время словно бы двинулось быстрее, как в старых немых фильмах. Сергей взглянул на часы и понял, в чем дело: без пятнадцати минут три. Осталось совсем немного. Ему же не успеть... ну зачем он только вышел на этой остановке, какая безответственность! Он не успеет домой, чтобы...
ЗАЧЕМ?
Чтобы строго по часам встретить свое счастье? Господи, какая чушь...
Он по-прежнему стоял на трамвайной остановке. Сознание словно бы раздвоилось: часть его Я беспомощно трепыхалась, визжа от страха и требуя немедленно бежать, торопиться, ведь еще можно успеть... другая же половина работала спокойно и рассудочно, словно компьютерная программа-антивирус. Массовое сумасшествие? Вряд ли. Атака боевого ОВ, какой-нибудь гадости вроде ЛСД или мескалина? Маловероятно, не те симптомы...
Откуда я знаю об этом? Я врач?
Массовый гипноз? Эксперимент по контрою над сознанием? Психотронное оружие? Бред, бабьи басни... нет никакого психотронного оружия. Да и не решился бы никто. Даже самый отмороженный генерал.
Даже совсем беспредельный политик. А сумасшедшие ученые - бывают в фильмах и комиксах... Кстати, какая подходящая декорация!
Рука вдруг нащупала в кармане плаща маленькую коробочку радиоприемника. Словно пытаясь найти ответ, он нажал кнопку, покрутил ручку настройки... ничего, только шум помех. Эфир молчал. Так, словно...
Он вдруг вспомнил. И замер, ощущая, как заледенело внутри. Неужели все так просто? Это и есть причина?
Вначале было краткое сообщение в утренних новостях. Небывалое атмосферное явление над Южным полюсом, которое энергичная журналистка поторопилась назвать "полярным сиянием".
Яркая, переливающаяся всеми цветами радуги колонна света поднялась на высоту нескольких километров. "Словно меч джедая" - как выразился простоватый штатовский моряк, наблюдавший светящееся чудо. По словам очевидцев, колонна стояла неподвижно около двадцати секунд - а затем началась странная пульсация, на которую невозможно смотреть... как ни странно, объективы фото- и видеокамер упрямо отказывались видеть на этом месте хоть что-то, кроме облаков и снега. Было ли именно это началом? Возможно...
Затем прервалась связь с полярной станцией, что впрочем, не было чем-то необычным или особенно пугающим.Особенно - для обывателей. Позже замолчали радиостанции ближайших к ней судов, но об этом не сообщили в новостях. А вот странные события на побережье Австралии и Южной Америки уже вновь удостоились внимания СМИ...
Утеряна связь с прибрежными городами. Массовая автокатастрофа на шоссе рядом с Сиднеем, десятки чадящих железных коробок - снимок сделан со спутника.Пламя на улицах Буэнос-Айреса. Местная пресса хранит молчание... Полное. Онемели южноамериканские телефонные линии - города Чили и Аргентины, Южно-Африканской республики и Австралии будто исчезают с карты мира. "Серая зона"(как тут же окрестили непонятное явление акулы пера), вдруг поразившая южное полушарие.
Молчащие телефоны и радиостанции, молчащий Интернет - что было уже не только странно, но и страшно...
Возможно, где-то там, наверху, где не случается бывать людям маленьким, уже подняли тревогу. Писали приказы, поднимали по тревоге, объявляли особое положение... что там еще делают Большие Люди, когда наконец припечет? Возможно, громоздкие государственные машины все же пытались развернуться, в надежде все же встретить неведомую опасность башенными орудиями, а не кормой...
Однако - человеку необходим сон, будь он хоть трижды президент или генерал. Когда-то древние не различали сон и явь - все было явью, просто другой...
Они увидели тот же сон.
Яркое, нестерпимо яркое, неземное сияние. Голос, невозможно прекрасный, которому невозможно не подчиниться. И - проснулись наутро безвольными апатичными куклами. Не посмели сопротивляться, даже не подумали о такой возможности... а ведь как красиво все казалось. Быть счастливым, довольным, старательным... рабом. Лишившись воли, знаний, опыта. Лишившись души. Как та бедная девочка. Что за существо разговаривало с ним? Его облик почему-то совершенно не задержался в памяти - в ней осталось лишь разливающееся сверху НЕЧТО. Божественный свет, которому невозможно не подчиниться. Почти божественный. И все сразу стало ясно, прошлое послушно подернулось туманом, а мысли и желания безмятежно уснули.
Неужели это - повсюду? Человек ложится спать, потом просыпается - и...
Он оглянулся. Улица пуста - только где-то поблизости торопливо хлопнула дверь подъезда; звук, который обычным весенним днем был бы совершенно незаметен, сейчас прозвучал гулко, как выстрел. Человек беспомощно оглянулся: где же милиция, армия... ФСБ, наконец!
Даже полицейским и контрразведчикам нужен сон...
Сиротливо приткнувшийся у обочины могучий омоновский "хаммер" с открытыми дверцами не оставлял иллюзий. Милиция, как же... Готовность к выполнению приказа , впечатанная в самую глубину - глубже чувства собственного человеческого достоинства. Защитнички...
Часы вдруг громко запиликали: сигнал времени. Пятнадцать часов ровно. Сергей дернулся, и тут же вспомнил о собственном разгильдяйстве - так и не удосужился настроить механизм, ушедший вперед аж на четыре минуты. Придется ли теперь? ОНИ показали нам лишь то, что полагается знать, остальное - покрыто мраком...
Он подошел к брошенному милицейскому вездеходу и подобрал с сиденья сиротливо лежащий автомат. Стандартная армейская машинка, творение генерала Калашникова, знакомое каждому, отслужившему в армии. Рядом валялся жилет-разгрузка с двумя рожками; подумав, мужчина приладил его прямо поверх кожаной куртки. Шестьдесят патронов - немного, однако... Заглянув на переднее сиденье, он обнаружил еще один жилет, обрадовался - а затем усмехнулся этой радости. Собственно, какая разница? Больше, меньше...
Ну уж нет. Четыре автоматных магазина, наполненных остроносыми маленькими снарядами, входящими в тело как нож в масло. Вот интересно, есть ли у них тело? Сейчас проверим.
Темная масса появилась вдали, на проспекте, со стороны парка - там, где остался его дом. Пожалуй, это напоминало грозовую тучу, вдруг опустившуюся на землю - и не было никакого волшебного света, ничего похожего на прекрасные сны. Волна темных, плохо различимых фигур медленно накатывалась, словно грязевой поток... Сергей опустил стекло и поудобнее пристроил цевье на краю бронированной дверцы. Как он ни старался, глаза никак не могли различить детали - ну что же, придется подпустить нечисть поближе.
Для чего я это делаю? Герой-одиночка, будто персонаж глупого боевика.
Я - пока еще человек...
Показалось - или где-то за домами прозвучал выстрел? Не иначе кто-то страдал сегодня бессонницей... Впереди слышался странный звук, шелест - словно сотни, даже тысячи ног быстро ступали по ковру из опавших листьев.
Зачем-то взглянув на часы - вот теперь ровно три! - человек поймал в прорезь прицела расплывчатый темный силуэт и мягко вдавил спусковой крючок.