Андрейченко Владимир : другие произведения.

Остаться человеком

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Люди, оказавшиеся едва ли не на самом дне существования, пытаются не только выжить, но и тянутся обратно к свету. А каково тому, кто в результате чудовищных экспериментов в прямом смысле потерял привычный облик? Ему гораздо сложнее. Ведь в любом случае в поступках всегда нужно оставаться человеком.
  Владимир Андрейченко
  
  Остаться человеком
  Краткая аннотация: Люди, оказавшиеся едва ли не на самом дне существования, пытаются не только выжить, но и тянутся обратно к свету.
  А каково тому, кто в результате чудовищных экспериментов в прямом смысле потерял привычный облик? Ему гораздо сложнее. Ведь в любом случае в поступках всегда нужно оставаться человеком.
  ***
  
  - Дай мне взглянуть.
  - Да всё одно: не видать ничего...
  - Он там что, прозрачный, что ли?
  - Какой там прозрачный... В комнате темно, не видать толком.
  Мальчишки, шумно сопя, принялись толкаться под приоткрытым окном. Внезапно створки с грохотом раскрылись, а в тёмном проёме показалась скалящаяся кинжальными клыками уродливая морда. Сверкнули ярко-жёлтые глаза, и прогремел зычный рык:
  - Кому пасть порвать и на задницу натянуть?! А ну пшли прочь!
  Растерянная троица замерла на мгновение, а затем рванула со всех ног врассыпную. Подальше от нечеловеческого облика чудовища и внушаемого им ужаса.
  По округе залаяли собаки, взбудораженные ночным шумом, в некоторых бараках зажгли свет, прожектора на сторожевых вышках развернулись, бросив узконаправленные лучи вдоль улиц. Но через некоторое время начавшаяся суматоха затихла, и лагерь снова поглотила ночная тишь.
  
  Скрипнула под тяжёлой ногой половица. Звякнула крышка водяного бачка. Плеснулся алюминиевый ковшик, зачерпнувший жидкость до краёв, и приблизился к лицу, по пути звучно уронив на пол несколько капель. К лицу? А к лицу ли? Если всмотреться в волнующуюся поверхность воды, отражающую злобный взгляд и приоткрытую от жажды пасть. Морда существа, давно перешедшего физическую грань между человеком и чудовищем. Лишь смутное напоминание, что когда-то это действительно называлось лицом...
  Резко вырвавшиеся из длинных и мощных пальцев десятисантиметровые когти вонзились в лавку, в двух местах с треском проткнув её насквозь. Отдышавшись, хозяин принялся вливать воду в пасть. Просто пить, примкнув губами к краю посудины, он не мог - не позволяли клыки. Послышались шумные глотки, литр воды с клокотанием словно провалился в бездонную бочку. Зачерпнув ещё, монстр выпил вторую порцию, после чего небрежно бросил ковш на крышку бачка. Звучно рыгнул, выдернул когти из лавки, сокрушённо покачал головой и шаркающей походкой отправился досыпать.
  Но сон пропал, и нахлынули воспоминания, будоража сознание и едва удерживая закипающую злость на прошлое, которое уже ни на миг нельзя переиграть. Хозяин поворочался и понял, что, как ни пытайся, а заснуть больше не получится. Сел, опустив ноги - широкие ступни с роговыми наростами на суставчатых пальцах. И тоже с когтями... Что он только не пытался с ними делать! Даже топором срубал. Бесполезно. Отрастают за неделю как проклятые! Но к этому он уже давно привык. Потому что понял: жизнь - скверная извращенка, а жить всё равно надо. Хотя бы ради других, ради будущего.
  Массивная голова опустилась на грудь, взгляд прояснился. Рука взяла со стола шкатулку, единственную вещь, чудом сохранившуюся у него с самого детства. В редкие минуты уединения она возвращала его к воспоминаниям, к большей части нехорошего прошлого. Только этот маленький ящик часто тешил сохранившийся разум, помогая сознавать, что о человеческой природе не стоит забывать никогда.
  Щёлкнула, откидываясь, крышка. С перекатами и заеданием затренькала старая, уже почти забытая мелодия о вечном стремлении человечества в небеса - к звёздам. И показалось на миг, что где-то за кадром голос первого космонавта планеты весело и бодро воскликнул: "Поехали!". Зажужжала со скрежетом заржавелая, изношенная пружина механизма. Запахло табаком-самосадом.
  Вытащив наружу маленький листочек нарванной бумаги, хозяин насыпал на неё щепотку, послюнявил длинным языком один край и аккуратно свернул курительную палочку. Покрутил между пальцами, поднёс к носу, принюхался и замер на время, разглядывая табакерку. Эту шкатулку привёз с Великой Войны его далёкий предок, а потом, в начале Космической эры, уже прапрадед сменил мелодию побеждённых врагов на ту, которая продолжает звучать до сих пор.
  Слово-то какое - "Великая"... Это в далёком прошлом людям казалось, что они пережили действительно суровые времена и победили в великом сражении. Не знали ещё, только догадывались, что когда-то в будущем Полуночная война перевернёт все понятия о величии, обернувшись бедствием для всех, и победителей в ней не будет. Что именно этой войной люди далеко и надолго лишат себя заветной мечты.
  Выпавшее на долю современников Рубы не снилось людям прошлого и в кошмарных снах. Хрупкий мир держался лишь на всеобщем страхе перед тем, что может произойти, но, видимо, у кого-то в конце концов сдали нервы. Нажал-таки подлец пресловутую кнопку... И мир превратился в царство хаоса, потащив человечество к зияющей, чёрной пропасти невежества и мракобесия.
  Передёрнувшись, Руба тяжело вздохнул, чиркнул самодельной зажигалкой из крупнокалиберной гильзы, поднёс к папиросе огонёк, перебивающий сладкий запах табака едким и вонючим дымом. Затянулся. Он родился уже после катастрофы, никогда не зная радостей мирной жизни. Но произошедший "бара-бум" словно прошёл совсем рядом, намеренно коснувшись его смрадным дыханием, подобным этому дыму от горящей на конце фитиля смолянистой массы. Что случилось, то случилось, от этого уже никуда не деться. Оставшиеся горстки человечества вновь пытались восстать из дерьма, в котором оказались. Зацепились вот такими когтями за край бездны и изо всех сил потянулись к свету. Путями новых невосполнимых потерь и смертей, пусть к небольшим, но благам когда-то развитой цивилизации. Вот и придумала какая-то шальная голова эдакую горючку всех времён и народов - с вонючим, противным дымом, но дающую необходимое тепло. Кто знает, что умудрились втиснуть в состав смеси остатки извилин экспериментатора? Но жить с ней стало намного легче.
  Да и добра этой светлой голове, коль сотворила она нужное дело. Лишь бы до кнопки опять не додумалась...
  Руба вздохнул. Может, это и к лучшему, что он не видел Полуночной войны, а главное, не мог в полной мере оценить величину утраты? Выросший на развалинах, никогда не знал ничего иного, но вид Пустошей нисколько при этом не приносил ему удовольствия. Он родился среди них, родился монстром, в голове которого крепко засели фрагменты воспоминаний, "завязанные" почему-то вот на эту табакерку... Возможно, она раньше предназначалась для чего-то другого, но Руба помнил мозолистые руки отца, открывающие её, сладковатый запах табака, и всякий раз звучащую мелодию, устремлённую к звёздам. И как отец со старанием наносил на крышку шкатулки казавшийся тогда странным рисунок: старинный щит с изображённым на нём красным кругом солнца, насквозь протыкаемым чёрным клинком меча. Эмблема братства чистильщиков.
  Внезапно он встрепенулся, вспомнив, от чего проснулся. Опять мальчишки. И опять, пугая друг друга, пытались подсмотреть за спящим таинственным патрульным, чей настоящий облик никому из них ещё ни разу не доводилось разглядеть при свете. Руба уже не знал, какая по счёту смена будущих чистильщиков прибыла в полевой лагерь для экзаменации. Наверное, пятая. Немного бывших учеников школы в настоящее время продолжает коптить посеревшее небо осатаневшего после катаклизма мира. Большинство ему удалось пережить. Такова доля санитаров Пустошей - ценой собственных жизней помогать человечеству в борьбе за существование. Ученики сторонились стремительно передвигающуюся по лагерю сутулую фигуру, всегда скрывающую истинный облик за просторным балахоном, оставившим неприкрытым лишь по-звериному жёлтый пронзительный взгляд.
  Глаза монстра, отменно видящие в темноте, уставились на циферблат часов: до рассвета ещё далеко, а внезапно разбуженный организм требовал свежей крови. Настоящей - горячей крови агонизирующей добычи. А её можно найти лишь в Степи, посреди широких просторов, наполненных ночной звериной жизнью.
  ***
  Тишина. Людям, привыкшим к звукам цивилизации, тишина ночной Степи может показаться звенящей. И многочисленные цикады лишь укрепляют это заблуждение. Их свербящее стрекотание действует гипнотически, проникая в глубины сознания сквозь любую отрешённость. Оно умеет скрывать навязчивой какофонией почти любые звуки, разносящиеся по бескрайним просторам. Завораживает, заставляя забыться, но исподволь предупреждает о прячущемся во мраке зорком взгляде охотника, упорно выискивающем долгожданную добычу.
  Потерявшему бдительность в ночной Степи не место. Она давно уже не та, какой была почти сотню лет назад. До катастрофы. Страх поселился здесь основательно. Полуночная война оказалась лишь очередным толчком к столь резкой перемене. Начало же положили Прорывы, заставляющие человечество сходить с ума от вида напирающих чудовищ. Но даже тогда степные просторы не несли столько опасности, как со времени появления Пустошей. Природа взяла реванш. Она решила пойти другим путём, безо всяких Прорывов приспособив для убийства любой организм, рыскающий в высокой, стелющейся от сильных ветров траве.
  Рослый шакал с почти крокодильей пастью терпеливо наблюдал за суетой крупных грызунов, копошащихся у норы. Несколько раз он уже порывался броситься на казавшуюся совсем близко добычу. Но бдительность сторожа, часто замирающего столбиком на небольшом взгорке, заставляла притаившегося хищника сдерживаться, дожидаясь подходящего момента. Голод не тётка. Наконец, и крупный самец, охранявший стаю, позабыл о деле, увлечённо взявшись за еду. Молниеносный выпад, визг зажатой в зубах жертвы и бросившиеся врассыпную грызуны, скрывшиеся в густом бурьяне.
  Хищник хрустнул головой жертвы, почуяв желанный вкус крови, после чего развернулся, с удовлетворением сознавая, что без сытного ужина сегодня не остался. Но увлечённый охотой, он слишком поздно заметил, что уже сам превратился из охотника в жертву. В последний момент шакал попытался отскочить к спасительному бурьяну, но не успел. Мощнейший удар швырнул его на землю, в уходящем сознании, пронзённом иглами боли, раздался гром, а вслед за этим на открытое пространство вышел бородатый человек с автоматом в руках.
  
  Кровь!
  Чуткое обоняние моментально выхватило из сменяющих друг друга холодного и тёплого потоков воздуха, несущих запахи разнотравья, вперемешку с испарениями земли, особый, приторно-сладкий запах свежей крови. Именно это искал монстр, подмечающий малейшие изменения, происходящие в окружающем пространстве. Вот и долгожданная добыча, которая развеет накопившуюся энергию злости. Теперь он умеет держать её в узде. Внутреннее чутьё на мгновение затормозило Рубу, с удивлением уловившего странно знакомые волны энергетики. Мощной, неудержимой, полной ненависти и такой же злобы, которая переполняла время от времени его собственное существо. Источник импульсов пропал так же внезапно, как и появился. К тому же с запада подул свежий ветер, сместивший запахи куда-то в сторону. Но неприятный тревожный маячок забился пульсом в районе солнечного сплетения.
  И тут слух резанула трещотка автоматной очереди. Зверь замер, а звуки выстрелов наоборот - подобно вольным скакунам, галопом помчались по Степи, всё удаляясь и затихая с каждым мгновением. Монстр глухо рыкнул, отбросил размышления и большими, почти бесшумными скачками поспешил на запах крови, смешавшийся с пороховым дымом.
  
  Нагнувшись, охотник рассмотрел хищника, пнул для убедительности лежащий труп, удовлетворённо крякнул и, достав остро отточенный нож с широким лезвием, негромко кого-то окликнул. Через пару минут рядом с ним появились ещё двое бородачей в длинных халатах и меховых остроухих шапках. Добытчик тем временем распорол брюхо шакала и принялся копошиться во внутренностях. В руке его оказалось ещё едва сокращающееся сердце. Довольно улыбнувшись, он вцепился в тёплый орган зубами и вырвал из него изрядный кусок. Но прожевать не успел, через мгновение кубарем улетев в бурьян от крепкой затрещины одного из подошедших. Сгруппировавшись, он резво вскочил на ноги, схватив автомат, но хлёсткий удар в нос снова отправил его на землю. Обидчик пружинисто прыгнул на лежащего и сквозь зубы зло процедил:
  - Сын Шайтана! Ты совсем разум потерял?! Забыл куда идём?
  Вытирая рукавом засаленного халата окровавленное лицо, тот попытался оправдаться:
  - Рамзан, сердце убитого хищника придаст мне силу и крепость в бою...
  - Заткнись! Настоящий охотник никогда не стреляет в хищника из автомата. Чтобы взять себе его силу, ты должен был убить его в честном бою! Одним ножом. А если чистильщики услышали твои выстрелы, что предлагаешь делать, идти обратно? Вставай, живо! Если ты испортил настоящую охоту, не сносить тебе головы. Старейшины исполосуют тебя на мясо для собак... Как потом твой отец оправдается за то, что сын вырос шакалом?
  - Не забывайся, Рамзан! - огрызнулся неудачник. - Мой отец - глава старейшин, а ты кто? Если он узнает, как ты поступаешь со мной, тебе несдобровать...
  Бородач насупился ещё сильнее.
  - Ты забыл, для чего он отправил тебя с нами? Чтобы ты исправил собственные ошибки и доказал, что не такой трус, каким кажешься! А ты - сам шакал, и сердце шакала ешь... В нашем селении с каждым годом становится всё меньше еды. Если ты сорвёшь поход, вскоре люди начнут есть сами себя. Когда лошади и собаки закончатся... И тогда первым тебя съест твой же отец!
  "Кочевники!" - обожгла внезапная мысль готового к прыжку монстра. Руба понял вдруг, чем грозит неожиданное появление извечных убийц и грабителей спящему поселению, большую часть которого занимают ученики из школы подготовки чистильщиков. И времени остаётся всё меньше. Пора браться за работу, для которой он и предназначен.
  - Ладно, Рамзан, - вставил третий кочевник, - у нас ещё будет время разобраться с ним. Мы и так отстали. Пора догонять остальных...
  Но договорить ему не дала стремительно летящая тень, почти сливающаяся со степным мраком.
  ***
  Руба нёсся по Степи огромными скачками, почти не выбирая дороги. Спешил на звуки разгорающейся перестрелки. Но как ни торопился, а всё же попал в лагерь к самому концу побоища. Всю округу освещало зарево пожара, едкий дым, перемешанный с запахом крови и палёной плоти животных и людей, стлался по земле. Кочевники, совершившие набег, убрались восвояси, истребив почти всех взрослых защитников, и увели с собой большую часть детей.
  Поняв, что сейчас ничем не поможет бывшему лагерю, Руба заскочил в охваченную огнём комнату, метнувшись к столу, на котором оставил любимую табакерку, и чуть не завыл от досады: шкатулки на месте не оказалось. Нестерпимый жар нарастал с каждой минутой, оставаться в горящем доме - сродни самоубийству. Выскочив на улицу, он нос к носу столкнулся с рослым кочевником, вернувшимся в поисках ещё хоть малой толики поживы.
  Сын степей успел лишь заметить, как стремительный силуэт, сливающийся с окружающим фоном, скользнул вдоль разгорающегося здания, после чего недоумённый взгляд оторванной уже головы, угасая, уставился в землю, вытоптанную множеством ног. Безголовое тело кулем рухнуло вниз, выпустив путы, сковывающие пленённого наставника школы. Не задумываясь, Руба полоснул когтями по верёвке, освободив чистильщика, принявшегося растирать занемевшие конечности и смотрящего через кровавые гематомы заплывшего лица.
  - Карабинер, это я - Руба, - на всякий случай предупредил спаситель.
  - Здорова, монстрила. Не поверишь, как я тебе рад.
  - Погоди-ка, маленькую помощь окажу.
  - Не вздумай кормить меня манной кашей, любитель детворы. К тому же, у тебя нет молока.
  Карабинер скривился в усмешке. Он мог видеть окружающее через едва заметную щёлочку левого глаза. В остальном же лишь реагировал на раздающийся голос. Вид чистильщика вызывал тревогу, хотя, попытки острить уверили, что наставник не потерял присутствия духа.
  Достав из заплечного сидора аптечку, Руба аккуратно обработал разбитое лицо Карабинера, убирая корки засохшей крови, перемешанной с грязью. Укол обезболивающего принёс наставнику облегчение. Оживившись, чистильщик метнулся к телу кочевника и подобрал валяющийся в пыли автомат.
  - Ну вот, начинаю чувствовать себя увереннее! - бодро провозгласил он, щёлкая затвором. - А оружие-то как запущено... Впрочем, чему удивляться? Они, твари, людей не жалеют ни капли, ни то что железо.
  - О тварях попрошу без намёков...
  - Не, Руба, ты - не тварь. Ты больше человек, чем они. Посмотри - они даже детей не пожалели. Точно треть пацанов положили, когда те сопротивляться начали...
  - Ну... Надо сказать, мы их тоже не шибко жалеем, когда к нам в руки попадают. Правда, не без должного повода.
  - Ну, вот видишь, как замечательно? - наставник со злобой усмехнулся. - Чем теперь не повод? Самое время поквитаться за всё. Они же не просто грабить пришли, они целенаправленно убивали, а потом увели с собой мальчишек. Хорошо, хоть до оружейки не добрались, не зря ты её в стороне предложил сделать.
  - Видно, зря... Не успели, поди, добраться? И меня не было рядом. Времени не хватило вернуться. Странно шустрые они...
  - Нет, тут дело не во времени, - Карабинер покачал опухшей головой. - Всё гораздо сложнее. Я немногое успел заметить, но скажу тебе с вероятностью ста процентов - с ними были звери.
  Руба вздрогнул, зыркнул по сторонам, но вспомнил, что чутьё охватывает округу внутренним радаром в радиусе двухсот метров. Только трупы и догорающие строения...
  - Погоди, Карабинер. Звери? Какие звери?
  - Если я ошибусь, то можешь мне снести голову прямо сейчас. Извини, очень похожие на тебя. И смазываются при атаке, и реакция отменная. Даже собаки лая не подняли. Они наших псов единым мигом порвали в клочья.
  - Точно!
  Так вот какие запахи ощущались в Степи! Вот почему они показались знакомыми! Вот почему накатила волна непередаваемой тревоги! Вот почему кочевники не заботились о безопасности, да к тому же шли пешком. Почти безумные звери, подчиняющиеся лишь велению вкрадчивого голоса Вершителя... Они приходят в необъяснимую ярость и без промедления набрасываются на лошадей. Странная и необъяснимая реакция.
  И странное видение всплывших мгновений прошлого:
  - Ты - монстр. Тебе чужды жалкие людишки на той стороне реки, сотворившие с тобой такое. Они достойны только смерти. И ты постоянно будешь им мстить. За зло, которое они несут в мир.
  - Дааа, Вер-ши-тель. Я всё сде-лаю пра-виль-но...
  Слова давались зверю с большим трудом. Словно не он произносил их, а они звучали из его глотки сами по себе. Ему ближе угрожающий любому встречному врагу рык. А врагами теперь являются все. Все, живущие там - за рекой.
  ***
  Возникшее словно из ниоткуда прямо посреди хутора чудовище с упоением убивало людей одного за другим. Двадцать взрослых человек и шесть детей едва ли не единым мигом превратились в кровавую кашу. Последний фермер засел на чердаке дома, безуспешно пытаясь выцелить из дробовика сливающуюся с окружающим стремительную фигуру. Мужик матерился и плевался, впустую изводя последние патроны, но так ни разу не попал в смазывающийся силуэт. Наконец зверю надоели игры в "угадайку", и он, вонзив острые когти-кинжалы в облицовку дома, двумя рывками добрался по высокой стене до человека. Миг - и обезглавленное тело, заливая всё вокруг фонтанирующей кровью, рухнуло на шлаковое покрытие чердака. Монстр рыкнул от удовольствия и облизал окровавленные лапы.
  Внезапно слух его уловил слабый всхлип с улицы. Поняв, что расправился ещё не со всеми, он рванул наружу, громадным прыжком преодолев расстояние до источника звука. Резко затормозил, успев вцепиться когтями в колодезный сруб, и едва удержал равновесие, чтобы не покатиться кувырком. Послышался треск, лопнул один из ремней, стягивающих заплечную сумку, а из неё выпал прямоугольный предмет чёрного дерева.
  Прячущаяся за колодцем маленькая девочка лет пяти, едва не обезумевшая от вида кровавой расправы, машинально подняла лежащий у ног ящичек, открыв крышку. Захрустел внутренний механизм, и послышалась мелодия.
  Вспышка. Режущее ощущение, словно, в раздвоившейся разом голове. Чудовище, занёсшее окровавленную когтистую лапу над девочкой, замерло в недоумении.
  
  - Сынок, тебе так нравится эта музыка?
  - Да, отец. Это самая лучшая песня на свете.
  - Хм... Это не песня. Песня - это когда поют.
  - Как поют?..
  - Ну... когда произносят слова в такт мелодии.
  Мужчина возле стола ненадолго задумался. Бросившее себя в бездну мрака человечество в попытках выжить любой ценой совершенно позабыло элементарные радости. Улыбки людей в последнее время несут либо насмешку, либо злорадство. Когда кто-то из близких и знакомых мог просто петь? От лёгкости душевного настроя. Просто от хорошего настроения. Неудивительно, что дети не различают понятий мелодии и песни...
  - Ты помнишь, сын, как мама укладывала тебя спать? - на глаза мальчишки навернулись слёзы. Матери не было с ними уже давно. Она не перенесла очередных родов, и несостоявшаяся сестрёнка никогда не увидела страшный, полный опасностей мир... - Ну-ну, будь мужчиной! - отец потрепал его по голове. - Мы же с тобой сильные, правда? И мама, смотрящая на нас сверху, не должна видеть наших слёз... - взгляды отца и сына встретились. - Так ты помнишь, как она укладывала тебя спать?
  - Да. Она рассказывала про медведей и ночь. Мне это так нравилось...
  - Это был не рассказ, сынок. Это мама пела тебе колыбельную песню.
  "Ложкой снег мешая, ночь идёт большая,
  Что же ты, глупышка, не спишь?
  Спят твои соседи - белые медведи,
  Спи и ты скорей, малыш..."
  
  И вдруг эта девочка... Вот такой могла бы быть его сестрёнка...
  В голове что-то сломалось, подобно заводной пружине. Лопнуло настолько сильно, что болью отдалось во всём теле, давно забывшем даже понятие этого слова. Пропала злость и жажда крови, огонь непонятной, горячей мести погас, потушенный внезапным потоком нахлынувших ощущений. Ощущений близости и сострадания.
  Тварь, уничтожившая жителей хутора, опустилась рядом с девочкой на землю, склонив голову, аккуратно протянула к ребёнку лапы, спрятав кинжальные когти. Девчушка заплакала, а хрустящая в недрах шкатулки пружина тренькнула в последний раз, и мелодия прекратилась. Зверь заботливо прижал хрупкое тельце к себе, из груди его вырвался тяжкий стон. Погладив ребёнка по голове с торчащими в стороны смешными косичками, он вдруг протяжно, с большим трудом выдавил из себя:
  - Лош-ш-шкой. Сн-н-нег. Малыш-ш-ш...
  
  Укрывшись в одном из домов от палящих солнечных лучей, когда утомлённая стрессом девчушка в обнимку со шкатулкой заснула без сил на широком диване, монстр зашарил по помещениям. Пробудившийся разум заставил его ужаснуться происходящему. Найдя в коридоре широкое трюмо, чудовище уставилось в отражение. Из помутневшего от времени зеркала с шелушащейся по краям амальгамой сгорбленно взирал измазанный запёкшейся кровью жертв ночной кошмар. Это привело зверя в неописуемую ярость. Но теперь не бесконтрольную. Автоматический взмах лапищи с появившимися клинками когтей замер на полпути до стены, а рвущийся из глотки рёв тут же сменился на злобное шипение.
  Он понял вдруг, что произошло из ряда вон выходящее. Он стал убийцей. Убийцей ни в чём не повинных людей... Но кто или что сделало его таким? Что привело на путь кровожадного чудовища? Кто он?!
  Ответа не было. Тогда монстр пристальнее и уже без лишних эмоций вгляделся в зеркальное отражение. Бугрящиеся налитыми мышцами плечи сплошь покрывали грубые рубцы. Да и вообще - всё тело его выглядело сейчас угловато и рублено, словно создатель применил изощрённую выдумку, когда со старанием садиста ваял скульптуру чудовищного детища. Но всё равно рубленым формам не удалось скрыть факта, что когда-то это тело принадлежало человеку. Потому что монстры не поют детям колыбельных!
  Зрачки жёлтых глаз сузились, превратившись в едва заметные щёлочки, морду перекосило, грозный оскал обнажил длинные клыки. Кто так изрубил его и чем?!
  - Ррруб-ба... - пророкотала гортань выдохом на низкой ноте.
  Больших усилий стоило ему выдавленное слово. Он вспомнил! Он знает человеческую речь! Более того - он умеет разговаривать!
  В комнате всхлипнула девочка. Зверь почувствовал досаду и неловкость. Разбудил-таки... Метнувшись обратно, присел рядом с диваном. Девчушка с испугом смотрела на него широко раскрытыми глазёнками из-под клетчатого пледа. Поняв, что причиной - его устрашающий вид, монстр схватил со стула женский платок и обмотал им голову, оставив неприкрытыми лишь глаза. Чтобы хоть как-то разрядить напряжённую сцену, решился на разговор. Еле выдавливая из себя, с трудом произнёс:
  - Яааа Рруу-баа. Ааа тыы?
  Девчушка некоторое время переваривала услышанное, решая - доверяться ли находящемуся рядом чудовищу. Но при виде обвязанной платком страшной морды почувствовала облегчение и осторожно, еле слышно пролепетала с дрожью в голосе:
  - Фаи...
  - Фааай-ррии... - горловым перекатом повторил зверь.
  ***
  - ...отряды когда ещё подоспеют... - голос Карабинера вытащил Рубу из омута воспоминаний. Вздрогнув, тот посмотрел на наставника.
  - А имеют ли они право преследовать кочевников? - задал он вполне резонный вопрос. - Согласно Положению о статусе отрядов, это не входит в компетенцию братства. Сам знаешь, что чистильщики работают только с нечистью, монстрами и мутацией. Мне кажется, в данном случае - это задача либо войск Альянса, либо пограничников, прозевавших вторжение из-за реки. Территориальный конфликт - гораздо серьёзнее. Тут одним преследованием может, к сожалению, не закончиться. Как бы КВБ к этому не подключился...
  Карабинер приостановил на мгновение шаг, осмысливая сказанное.
  - Хм... Ты всё-таки склоняешься к мысли, что это не простой набег? Тогда дело осложняется. И вывод складывается нелицеприятный. Тренировочному лагерю всего семь лет, о его создании известно узкому кругу лиц в Совете объединения. Вот это и вызывает тревогу... Только идиот может тягаться с братством, а ты сам слышал разговор с упоминанием чистильщиков. Они целенаправленно вышли на нас. И кто? Кочевники! Те, о крупных бандах которых ещё не слышали ни разу! Дикари, вооружённые колюще-режущим, в лучшем случае - луками. А тут - поголовно с автоматической стрелкотнёй. И со зверями... Словом, я в растерянности. Но пацанов-то спасать надо! Как быть? Связи нет, ближайший сеанс через три дня, а колонна с оборудованием прибудет только на следующей неделе.
  - Могут выйти на связь экстренно. Мало ли, какие задачи решат подкинуть? Не получив ответа, естественно, всполошатся. Но разведка доберётся минимум через сутки, если сильно постарается. Так что в любом случае, время теряем. Остаётся только...
  - Не продолжай! Я знаю, что ты сейчас скажешь, - перебил наставник Рубу. - Я против. Категорически. И как начальник лагеря...
  - Так! - жёлтый взгляд уставился на чистильщика суженными зрачками. - Не забывайся. Твой статус не позволяет принимать решения за меня. Я - оперативный работник на особом положении. И имею право действовать индивидуально! Надеюсь, чип разведчика-ветерана тебе предъявлять не надо? Ну, вот и замечательно! - Руба кивнул на заделанные под камень дверные створки. - Открывай, выберу нужное и двинусь в путь. А ты пожелаешь мне удачи. В конце концов, отряды имеют право постоять за себя, а то армия или погранцы с КВБ удовлетворятся местью, а мы останемся с носом. Если они, конечно, решатся преследовать банду за Фронтиром. Тогда пацаны точно пропадут. Как думаешь, кому на руку, если чистильщики не получат пополнения? И раз отрядам на ту сторону реки нельзя, то очумевшему монстру-ветерану вполне может с...лап сойти. Мало ли, как умеет сдвигаться крыша, с моими-то звериными мозгами. Согласен? Ну, вот и открывай.
  Повернув панель кодового замка, вмонтированную в крупный валун, Карабинер набрал нужную комбинацию. Послышалось шипение, резко раздвинулись массивные двери, открыв взору плотно стоящий ряд оружейных пирамид и ровный штабель ящиков с боеприпасами.
  - Прошу.
  Руба метнулся внутрь, быстро пробежался по содержимому, вскрыл несколько упаковок, увешиваясь оружием и рассортировывая боезапас по хитроумно сделанной для него разгрузке. На выходе задержался и примирительно заключил:
  - Не дуйся, Карабинер. Сам понимаешь: в смерти людей мы повинны оба, хоть и отчасти. А жизням мальчишек угрожает опасность. Их либо съедят, либо...
  - Ты уверен?
  - К сожалению да. Эти звери, как и я, произведены на свет лабораторным путём, скорее, по найденным технологиям генной инженерии. Они приведут меня к месту и дадут шанс поквитаться за всё, а заодно и избавиться от чудовищного наследия прошлого. - Руба примирительно ухмыльнулся. - Не огорчайся, дружище. Где наша не пропадала? Да. Они звери, но в большей части лишены разума. И это даёт мне преимущество. Ну как - переиграю и выйду в дамки? Кстати, - здоровенная лапа по-товарищески опустилась Карабинеру на плечо, - ты мне ещё партию реванша должен. Вот как вернусь - чтобы доска стояла в готовности!
  - Сгорела доска... - чистильщик вздохнул.
  - У меня шкатулка, наверное, тоже... Но ничего, у тебя есть время - выстрогать новую. Вырвешь из сторожевой вышки один щит и точи на здоровье! Нож найдёшь сам или подсказать, где взять? - расплывшаяся в улыбке пасть обнажила два ряда острых клыков. - Всё, не поминай лихом. А вот зверюгой обзывай постоянно, чтобы мне икалось, и я помнил, для чего таким вот был создан. Видать, придётся кое-кому задницу порвать. И... чтобы я вернулся, а вокруг шахматной доски всё уже на местах стояло - и вышки, и бараки. Детворе же где-то жить надо. Короче, иди к чёрту!
  
  Нарезая по Степи круги в поисках следов, Руба не раз натыкался на знакомые, уже успевшие ослабнуть импульсы энергетики.
  Эти точно давно потеряли задатки разума. Безумство и жажда убийства, ничего более. Но скрытность на уровне инстинкта, следы пытаются замести. Сон-трава и Чесночный полевик... - звериный оскал снова растянулся в улыбку. - Что ж вы, ребятки, так опрометчиво? Он на то и Чесночный, что перебивает запахи стойким ароматом чеснока. Лучше бы что-то современнее выбрали, или не привыкли пользоваться новыми средствами? Не доступны они вам? Значит, в глухомани расположились - до цивилизации далеко. А что удивляться? Кочевники не привечают новизну. Они привыкли жить по старинке, пользуясь тем, что природа дала. Вот среди этих живоглотов-трупоедов вас и будем искать...
  Поток воздуха резко дыхнул освежающей влагой, перемешанной с настойчивым привкусом йода. Рецепторы сразу уловили запах гниения прибрежной растительности. Руба сбавил темп и принюхался. Так и есть - недалеко водоём. В подтверждение догадки, шурша в рассветной тишине крыльями, с секундным зависанием пронеслась большая стрекоза.
  Река, разрезающая извилистым руслом великие просторы Степи, обозначила Фронтир с Эмиратом - извечным противником Альянса "Звезда". Обширные территории, вплотную примкнувшие к Диким землям, называемым Пустошами. И неведомо, кто населяет их. Помимо степняков, число которых порой доходит до угрожающих размеров, в Эмирате проживают племена кочевников, процветающих на грабежах и убийствах. Дикие племена. Это и вызывало недоумение, поскольку дикари и генетические лаборатории - два совершенно несовместимых понятия. Если подозрения подтвердятся, то Руба поторопился не зря. Подготовленные к борьбе с монстрами, подобными ему, будущие чистильщики, пройдя через жернова экспериментов по изменению, принесут гораздо больше бед, чем обычные звери. И этого допустить нельзя.
  Уже на самой вершине сопки, когда взгляду открылась блеснувшая извилистая дорожка водной глади, тревожно ёкнуло в груди. Ощутимо передёрнулась правая сторона тела. Руба мгновенно включил ускорение и смазанным контуром сместился влево. На освободившееся место тут же приземлилась бугристая фигура недоумённо озирающегося хищника.
  Напряжённые лапы привычно выхватили из чехлов почти метровые серповидные клинки. Отвлекающий маневр в сторону, резкий выпад, свист рассекаемой воздух стали, ускоренное уклонение. Монстр огласил округу рёвом, скакнув через голову с вершины холма. Но не смазался, поскольку энергии не хватило. Организм пустил все силы на регенерацию, которая, впрочем, понадобится теперь лишь для заживления зияющих ран, но отрастить руки не сможет. Руба сконцентрировался, рассчитав параболу, по которой зверь окажется в следующей точке. Разучившееся передвигаться на ногах существо скользнуло по откосу, торопясь убраться прочь, но на пути его уже встретил противник. Снова свистнули в воздухе клинки, и бывшие ноги с наискосок разрубленной головой отправились в самостоятельное странствие, а лишившееся конечностей тело покатилось вниз. Туда, где нетерпеливо рыскали ещё два чудовища, прикрывающие переправу.
  Бросив мимолётный взгляд на берег, Руба понял, что оказался прав. Напавшие на испытательный лагерь чистильщиков пришли из Эмирата. И это не просто бандитский налёт, а явное вторжение в дела и жизнь "Звезды". Определённо пахнет провокацией, и совершенно точно - в Совете находится крот, через которого противнику удалось выйти на засекреченный посёлок чистильщиков. И пограничники... Отблеск пожара из-за ряда сопок всё объяснил без слов.
  В отличие от чистильщиков, пограничники, скорее всего, даже не поняли, откуда пришёл враг, и что он из себя представляет. Звери быстро расправились с ними, а кочевники же просто прошлись по безжизненной заставе, собирая трофеи и радуясь удаче. Хотя... Чистильщики немногим отличились от погранцов, не ожидая подобного наскока. Враг лишь слегка запнулся о растерзанные тела.
   Неожиданно смелая мысль пришла в голову:
  Времена меняются. Пора переходить к действенным мерам. Одними людскими силами с врагами скоро не совладать. Если мне удалось вернуть себе разум, значит, есть способ - изменять человека так, чтобы он на равных противостоял зверям, но при этом оставался в сознании! И ещё... Случившееся тому подтверждением: дикие кочевники сумели договориться с монстрами, значит, зверями кто-то управляет. И до секретов неизвестного экспериментатора стоит добраться. Да воздастся вам сторицей, дети степей...
  Взбудораженный видом крови монстр с грозным рыком рванул вниз по склону - навстречу не находящим себе места зверям.
  Но звери - это ключ к лаборатории и документам, а вот за хозяином должок. В три десятка лет...
  ***
  Стыдясь собственного вида, пугающего девчушку, Руба впредь держал голову обмотанной платком. Найдя в хозяйских загашниках просторную робу, с трудом нацепил её, а ладони спрятал в трещащие по швам кожаные перчатки с обрезанными пальцами. В результате неприкрытыми оставались только изуродованные ступни ног. К сожалению, подходящей обуви он так и не отыскал. Да и звериный взгляд при всём желании не удавалось скрыть, поскольку обходиться без зрения он просто не мог.
  Очищая территорию фермы от следов кровавой бойни, тела погибших людей аккуратно сложил в силосной яме и тщательно присыпал толстым слоем земли, удивляясь, что не отвык от работы лопатой.
  Постепенно просыпающийся разум ставил Рубу перед очередным вопросом, заставляющим искать нужное решение. Самым главным оставалось общение с девочкой, которая через пару дней уже робко отзывалась на его перекатистый - с небольшим рычанием, голос: - "Файррри...". Но чудом оставшаяся в живых девчушка буквально на следующий день после произошедшей драмы едва сама не подтолкнула Рубу к очередному безумству. Разревевшись, она не прекращала истерику в течение нескольких часов. Мечущийся в поисках причины монстр чуть не сорвался и не совершил ещё одно убийство. А потом сел и задумался:
  Девочка потеряла родителей. Ребёнок не способен жить по-взрослому. А как это - по-взрослому? Работать, одеваться, мыться, накрывать на стол... Вот! Вот причина! Стол! Зверь может пойти - убить и съесть. И взрослый может найти еду. А она ещё мала... Значит, её нужно кормить!
  Руба вновь напряг извилины. Где отец, чьи только руки отложились в его памяти, хранил припасы? Под крышей на чердаке вялились куски мяса и рыбы. А ещё он доставал продукты откуда-то снизу, спускаясь туда по лестнице. И Руба с волнением поглядывал в темнеющий квадрат подпола, гордясь, что его отец сильный и смелый.
  Подпол!
  На радость найденный подвал оказался полон провизии, и вопрос о еде отпал. Оставалось только её приготовить. И тут досуха выплакавшая слёзы Файри сама помогла новоиспечённой няньке в решении проблемы, приведя его к домику летней кухни. Руба чертыхнулся над собственной несообразительностью: помещение пропахло дымом от часто используемой печи, а значит, здесь постоянно что-то разогревали.
  Но и на этом злоключения монстра не завершились. Найдя коробок со спичками, он безрезультатно пытался разжечь огонь. Спички одна за другой ломались в огрубевших пальцах, и извлечь из этой затеи хоть какую-то пользу зверь никак не мог. Внимательно следящая за потугами вынужденного опекуна девчушка, с хрустом вгрызающаяся в засохший кусок хлеба, не выдержала, наконец, сползла с лавки и, ощутимо потеснив мученика в сторону, неожиданно привела его в полное замешательство, когда от её вытянутой руки в топку печи вырвался яркий сноп пламени, мгновенно охвативший находящиеся там дрова. Руба опешил, но тут же подхватил на руки не менее испугавшуюся собственной выходки Файри, заревевшую навзрыд.
  Вставленный в раскрытый рот, размоченный с одной стороны, сухарь заставил маленького пироманта притихнуть, всхлипывая лишь время от времени. А Руба метнулся в подвал, пытаясь выбрать - что бы приготовить. Промучившись ещё десяток минут, он в сердцах схватил с полки большую банку, нервно раскрыл её и с облегчением обнаружил обильно залитую жиром тушёнку. Удовлетворённо гыкнув, поспешил к печи с уже изрядно прогоревшими дровами. Решив больше не заморачиваться и не тревожить гудящую от непривычно долгих размышлений голову, подкинул в топку поленья, вывалил содержимое банки в просторную кастрюлю, нашёл деревянный черпак и, поставив посудину на чугунные кругляши, принялся помешивать, прислушиваясь к постепенно усиливающемуся шипению. Икающая от сухомятки Файри молча наблюдала за движениями монстра, предупредительно пискнув только тогда, когда на кухне запахло горелым.
  После того, как солнце скрылось за горизонтом, а сытая девчушка крепко заснула в обнимку с полюбившейся шкатулкой, Руба немного успокоился. Выбрался на крыльцо и уставился в звёздное небо, не зная, что делать дальше. С одной стороны, он радовался пробудившемуся разуму и благодарил за это Файри. С другой же стороны, мучился от осознания совершённых убийств. Ведь среди растерзанных людей наверняка оказались и родители девочки. И тут нахлынул целый сонм вопросов:
  Кто я? Откуда пришёл и зачем? Чем мне помешали мирно живущие фермеры? Как вернуть себе прежний облик и возможно ли это вообще? Сколько времени я живу таким, и убивал ли кого-то ещё? Что делать? Куда деть осиротевшего ребёнка? Кому сообщить о случившемся, и есть ли где-нибудь ещё люди? И самое главное: если придёт помощь, не случится ли так, что придётся либо убегать, либо убивать, но уже в целях самозащиты? А что...
  Из забытья его вывел настойчиво дребезжащий в соседнем доме звук. Не понимая, что происходит, Руба вскочил и вскоре оказался у стола с устройством, на котором в такт сигналу мерцал красный прямоугольник. Не будучи уверенным, что поступает правильно, протянул лапу и ткнул пальцем в светящуюся кнопку. Мигание и зуммер пропали, из аппарата послышалось шипение, а потом заглушаемый треском помех человеческий голос:
  - Мустанг-ноль-ноль-три-шесть, как слышите меня? Я Координатор-два-шесть-ноль, приём.
  Руба вздрогнул, не зная, что делать. Голос повторился. Тогда он решил рискнуть и пробурчал:
  - Мут-таннг-ноль, р-рылОм?
  - Чего? - голос изменил тональность. - Плохо тебя слышу, Мустанг-ноль-ноль-три-шесть! Как разбираешь меня, приём?
  Руба понял, что эксперименты по очеловечиванию на сегодня ещё не завершены, и поэтому повторил:
  - Мут-таннг-ноль, р-рылОм?
  - Мутный, ты там самопала перебрал сверх меры, или издеваешься? - вполне резонно уточнил собеседник. - Приём!
  - Му-ты-бр-рал-сам! - уже живее парировал монстр, повторяя отрывки услышанной фразы. - РылОм!
  Пауза с шипением затянулась на несколько минут.
  Ответная тирада оппонента длилась непорядочно долго. Всё, что отложилось в памяти Рубы, звучало гораздо короче и лаконичней: "Мать, все дыры" и ещё несколько раз "Мать". И уж совсем непонятное ему сейчас: "раздолбайскийедукай". Но чувствуя по интонации, что говорящий это относит лично к нему, Рубе, в нелестных тонах, решил уточнить:
  - Файри, Ложкой, Снег, Малыш... Руба!
  Тут до собеседника дошло, что происходит нечто необычное, и он начал говорить коротко:
  - Кто это? Приём...
  - Руба! - последовал незамедлительный ответ.
  - Кто ещё есть рядом?
  - Файри!
  - А ещё?!
  - Нет. Ещё...
  - Где все?!
  - Нет. Мёртв...все...
  Собеседник ахнул.
  - Кто?!
  - Я, - честно ответил зверь.
  - А ты кто?!
  - Руба...
  Поняв, что ничего больше не добьётся, собеседник отключился. Светящаяся клавиша погасла и со щелчком вернулась в исходное положение. Руба присел у стола и задумался вновь. Накатившая обида, а следом - злость на всё происходящее, привели его в ярость. Затрещали швы надетой спецовки, когда стальные мышцы заходили ходуном. Резкий взмах лапищи с торчащими кинжалами-когтями разнёс стол в щепки. Раздался грохот. Но проснувшаяся ярость не дала остановиться, монстр крушил в комнате всё, что попадалось на глаза. Продолжалось это до тех пор, пока в коридоре не послышалось шлёпанье детских ног, и не зазвучала мелодия открывшейся шкатулки.
  Руба моментально пришёл в себя. С глаз спала кровавая пелена, и они вдруг наполнились набежавшими слезами. Прижавшись сутулой спиной к стене, он медленно осел и, подвывая, уткнулся обмотанной головой в поджатые колени. Несколько минут слышались лишь тихие стоны зверя, пока на его плечо не опустилась детская ручка.
  - Руба, больно? - поинтересовался тоненький голосок.
  - Да, Файри... - ответил он честно.
  - Хочешь, я спою тебе песенку?
  Руба вздрогнул. Мало того, что маленькая девчушка вывела его из состояния зверя, мало того, что она, оказывается, легко гасит его неконтролируемую ярость, так она ещё и поёт. Поёт, как это делала мама!
  Монстр нежно прижал к себе Файри, поднялся на ноги и по пути к дому тихо проворковал:
  - Там. Где спать. Петь. И спать.
  
  Проснувшись перед рассветом, Руба понял, что нуждается в просторе, где бы он мог сбросить накопившуюся энергию. Организм требовал стремительности и действий. Волнуясь, заглянул в комнату к спящей Файри. При виде лежащей на подушке приплюснутой розовой щёчки и выпяченных, словно от обиды, губок облегчённо вздохнул и отправился на утренний променад.
  Несколько кругов размяли ноющее тело, избавив его от ломки. Особое удовольствие доставил прыткий заяц, выскочивший прямо из-под когтистых лап и задавший стрекача. Включился охотничий азарт, к сожалению, быстро закончивший погоню. И теперь разгорячённый Руба возвращался на ферму с добычей, обещающей приятный завтрак. Мысль о еде заставила вспомнить про оставленную девочку, и он ускорил бег.
  Волнения оказались не напрасны. Пустынный двор оглашался плачем. Руба ловко забросил тушку зайца в дверь летней кухни, метнувшись к дому, из сеней которого выбивались клубы дыма, а на пороге заходилась в истерике девчушка, не выпускающая из рук музыкальную шкатулку. При виде Файри у монстра похолодело на сердце. Платьице лохмотьями висело на хрупком тельце, из двух косичек одна отсутствовала напрочь, а на второй болтался оплавленный розовый бант. Опалённое личико раскраснелось от натуги и плача. По закопчённым щекам ручьями лились слёзы, оставляя грязные дорожки.
  Подхватив ребёнка, Руба помчался к дому, в котором устроил ночной погром. Забежав, свернул в комнату с широкой двуспальной кроватью. Усадил рыдающую Файри, набросив на неё байковое одеяло, и попытался выяснить, что произошло:
  - Что? Что, Файри?
  - Бо-ольно-о! - продолжала та плакать.
  - Где? Файри! Что?
  - Я по-о-отянула-а-ась, а из ручки-и о-ого-онь!
  И тут Рубу осенило: вчера она с лёгкостью зажгла в печи дрова! Девочка - пиромант, и она ещё не умеет контролировать дар. Он проявляется неожиданно, а значит, ей нужен сброс. Вот как сегодня он сбросил энергию злости во время утреннего променада.
  Выходит, Файри...
  Мысль оборвалась при взгляде на стену с красующимся плакатом: человек стреляет из ружья в оскаленную морду монстра. А снизу приписка пламенно-красными буквами: "Fire! Огонь! Убей его, а иначе он убьёт тебя!". ФАЙРИ. Кличка, которую он случайно дал девочке-пироманту, произнося её имя, означает не иначе как - ОГОНЬ! Какое невероятное совпадение!
  Но озабоченный видом бедняжки Руба отбросил размышления, поскольку сейчас перед ним стояли три задачи: лечение Файри, горящий дом и завтрак. Но завтрак и дом могли подождать, - гори они синим пламенем! - а вот ожоги на теле девочки...
  Рванув в коридор, он сорвал со стены висящее полотенце, схватил ведро с водой, стоящее у рукомойника, и вернулся в комнату. Намоченным полотенцем аккуратно протёр грязное личико девчушки, с удовлетворением заметив, что не находит никаких ожогов. Лишь опалённые волосы, прожжённое платьишко, да оставшийся в одиночестве оплавленный бант. Прохладное прикосновение мокрой ткани принесло Файри облегчение. Судорожно всхлипывая, она понемногу успокоилась, продолжая теребить в руках шкатулку.
  
  Неделя пролетела как один день, за это время Руба значительно повысил словарный запас, сносно общаясь с девочкой. Рутина дел увлекла его, с удовольствием взявшегося за работу. К радости, дом не сгорел, а истлела только подожжённая Файри постель, да диван теперь темнел крупным пятном подпалины.
  Огорчаясь, Руба никак не мог приспособить грубые лапы к мелким предметам, но иногда с лёгкостью выходил из затруднительного положения. Так розжиг дров в печи избавил их с Файри от двойной проблемы. Зверю не приходилось чертыхаться с вредными, вечно ломающимися спичками, а девчушка постепенно привыкала к управлению огненной стихией, лихо выдавая по просьбе кашевара яркую струю пламени в закопчённую топку.
  Видя чумазую Файри, Руба, растопив баню, решил отмыть её в глубоком жестяном корыте. С удовольствием смотрел он за тем, как из горки пены время от времени показывался порозовевший ребёнок, с визгом устроивший в мини-водоёме девятибалльный шторм. Но во время ополаскивания радость монстра испарилась в единый миг, когда из корыта показалась совершенно лысая голова девочки. Посреди осевшей пены и пучков волос бесформенной тряпочкой сиротливо плавал розовый бантик. Сообразивший Руба молниеносно сорвал с растянутой верёвки висящую косынку и, оттягивая хоть на время очередную порцию плача, наскоро соорудил из неё залихватскую бандану.
  Выйдя во двор с девочкой на руках, он вдруг заметил, что обстановка на ферме резко переменилась. С четырёх сторон площадку окружали массивные бронированные машины, а распахнутые окна зданий ощерились двумя десятками оружейных стволов.
  - Стоять на месте! - прогремел зычный голос. - При малейшем движении стреляем на поражение!
  - Я...не...не надо стрелять... - отозвался Руба. - Мы мылись...
  
  - Что ж, подведём итоги. Вы совершенно не помните, как оказались в данном облике, так?
  - Да. Говорил об этом. Не страшен людям.
  - Как вы можете это гарантировать, если на ферме уничтожили почти тридцать человек?
  - Тогда не... не знал, что человек...
  - Человек?! - сидящий напротив прикованного к стене Рубы вскинул брови. - Ты себя в зеркале видел, зверина?
  - Нет... Да, видел. Но... в душе не зверь. Я помню буквы... Читал плакат. И лекарства... читал. И... нашёл книгу...
  - Какую книгу?
  - Кормить Файри...
  - А при чём здесь книга?
  - Она маленькая. Не мясом же... Искал... сделать кашу...
  - Ого! - сидящий округлил глаза, на лице его появилась злорадная усмешка. - Да ты прямо нянька! А какого хрена тогда остальных детей зверски растерзал?!
  - Слушай... - Руба начал закипать. - У меня разум обратно... Не у тебя... Тебе не понять... Трудно... обратно из зверя. Но уверен: надо... человеком! Спасибо ей, вернула... Она! Не ты! Не убивать! Хочу жить. Дом и Файри... буду рад. Поднять её могу... как родители. Это долг...
  Неожиданно массивная железная дверь со скрипом открылась, и в помещение вошёл новый посетитель. По его солидному виду и резко вскочившему со стула собеседнику Руба понял: прибыло начальство. Человек кивнул на дверь, следователь тут же исчез. Бросив незаинтересованный взгляд на опустевший стул, вошедший проследовал к Рубе, приблизившись почти вплотную.
  - Я не буду ходить вокруг да около, а сразу перейду к делу. К сожалению, очень загружен работой, поэтому кратко. В принципе, с тобой всё предельно ясно. Наша лаборатория провела тщательный анализ всех взятых проб и тестов. И вывод сделан не полностью в твою пользу. От убийства фермеров тебе не отмыться никогда, но вот отношения с девочкой приятно удивили даже неизменных скептиков.
  - Как... она?
  - Нормально. Сейчас привыкает к новым друзьям. Лично я в растерянности. Вы оба удивили всех своей уникальностью. Такие перспективы открываются для объединения, что не может не радовать. Файри... Она - сильный пиромант.
  - Голова? Были...косы... - Руба почуял, что на глаза наворачиваются слёзы.
  - Нет. И никогда больше не вырастут. Это свойство организма живых огнемётов - выжигать на теле лишнее. Но это не страшно. Страшнее могло быть раньше. Ещё неизвестно, что бы произошло на ферме, если бы ты туда не попал. Возможно, она от испуга могла бы сжечь там всё, а вероятнее всего, её бы лишили жизни собственные родители. Люди боятся мутаций. Они живут по старинке и никак не хотят принимать неизбежного. В мире всё давно идёт к этому. Ну, я уже полез в дебри. Ты обо всём подробнее узнаешь позже. Ммм... Скажи...откуда у тебя эта шкатулка? Точно такая же была у моего давно погибшего друга...
  - Моего отца...
  - Ого! - во взгляде человека появилась заинтересованность. - А как его звали?
  - Не помню...
  - Ладно, оставим пока этот разговор. Перейдём к делу. Я отстоял на Совете свою точку зрения. И в большинстве помогла именно эта шкатулка... Тебя не уничтожат, как злостного монстра, но для этого у тебя остаётся только один путь: соглашаться на предложение. Спасибо будешь говорить потом! - остановил порыв Рубы посетитель. - А лучше - докажешь делами. Но запомни: ты будешь постоянно под присмотром. А наша работа заключается в уничтожении порождений Прорывов и монстров, подобных тебе.
  - Могу... отомстить... кто уродует... людей?
  - Возможно, и это в том числе... Ну так что, пойдёшь ко мне в разведку?
  - Руками - "за"... - Руба осёкся, глядя на прикованные к стене конечности, и поправился: - И не руками...
  ***
  Мелькающие события последующих почти тридцати лет слились сейчас в единую мешанину, наполненную рутиной оперативной работы, чувством собственной полезности и огорчением от смертей боевых товарищей. И каждый раз, в трудную минуту, встающее перед глазами личико давно уже выросшей Файри, превратившейся в яркую, стройную красавицу-пироманта...
  Чистильщики не уходят на пенсию. Они навечно остаются санитарами земель. Если, конечно, доживают до возраста, когда уже могут считать свой долг исполненным. Рубе повезло, он дожил, а поэтому нашёл себе более спокойную работу по охране лагеря. Только вот не сумел выполнить её со всей ответственностью. Не знал, что судьба сведёт его с туманным прошлым, наполненным пробелами в воспоминаниях, загадками происхождения чудовищного облика, а теперь ещё и грозящим будущему. Поэтому он спешил. Настала пора всё поставить на места.
  Припадая на повреждённую ногу, перемазанный кровью зверь выбрался из лодки на берег. Позади него плюхнулся в воду свисающий через борт труп кочевника с торчащим из спины клинком-полумесяцем. Сейчас это вызывало у Рубы насмешку. Ветерана-разведчика чистильщиков, во много раз превосходящего людей в силе, ловкости и выносливости, наполненного праведным гневом, теперь мог остановить разве что танк. И то не факт. Без борьбы расставаться с жизнью Руба не собирался, и порукой тому - оставшиеся на той стороне реки три разорванных зверя и семь нашинкованных дольками кочевников.
  Дорога к селению вымостилась трупами. Вырученные из беды мальчишки, вооружившись, отправились в обратный путь. В случае невозвращения Рубы, они должны самостоятельно добраться до разрушенного лагеря, где остался наставник Карабинер. Впервые будущие чистильщики увидели истинный облик загадочного охранника, перемазанного кровью убитых им врагов. Руба приветливо помахал на прощание, и угловатая, сутулая фигура, прихрамывая, устремилась к цели. Чёткий энергетический звериный след ни на секунду не давал усомниться в правильно выбранном направлении.
  
  - Шайтан! Вершитель, в селении происходит ужасное. Твои звери сошли с ума, они рвут людей на части! Я несколько раз включал прибор заново, но они не слушаются его...
  Взъерошенный старик, сидящий за столом, заставленным лабораторным оборудованием, резко оторвался от записей. Мутный, почти полностью обесцвеченный взгляд в упор уставился на кочевника.
  - Мои? - скрипуче уточнил Вершитель. - Мои подопечные находятся при мне. А те, что в селении, твои. Сколько раз я просил тебя обращаться с прибором аккуратно? Его настройка очень тонка, малейшая оплошность может привести к декалибровке. А ты вечно его везде бросал!
  - Ты всё время говоришь непонятными словами... - взволнованный кочевник выложил перед учёным небольшой предмет, с трудом отыскав на столе немного свободного места. - Вот.
  - Что это? - изумился Вершитель. - Где-то я уже такую видел...
  - Не помнишь? Посмотри на рисунок. По-моему, эта вещь принадлежала раньше одному из твоих зверей.
  - Откуда она у тебя?!
  - Мои люди нашли её в лагере чистильщиков.
  - Так-так-так... - в бесцветном взгляде промелькнула заинтересованность. - Это точно он! Не прибор виноват. Собирай людей, я дам тебе в помощь ещё двоих. Найдите его! - и уже удаляющейся по коридору спине: - Запомни, он мне очень нужен живым!
  
  Выглянувший из-за угла кочевник захрипел и, схватившись за торчащую из груди рукоять клинка, плашмя рухнул на землю. Послышался чавкающий звук, а из спины наружу вылезло окровавленное лезвие. Руба метнулся к следующей глиняной мазанке, успев среагировать на летящее сверху гибкое тело, отскочил, вонзил когти в стену и взобрался на крышу. Промазавший по цели зверь пружинисто рванул следом, но на самом излёте взревел от боли в глубоко рассечённом наискосок торсе, обессиленно сорвавшись вниз. Громадным прыжком мститель долетел до противоположной стены, оттолкнулся от неё и наскочил на упавшую тварь, пытающуюся приподняться. Появившийся на свет дробовик дуплетом снёс монстру голову, оставив короткий, рваный обрубок шеи, из которого веером захлестала кровь.
  Зацепившая плечо автоматная очередь выбила из стены крошево засохшей глины, смешанной с соломой. Моментально среагировавший Руба двумя рывками забрался на крышу, метнув в стреляющих кочевников гранату. Прогремевший взрыв выбил из строения оконные рамы, подняв в воздух тучу пыли. В доме раздались хрипящие крики. Но последствия уже не интересовали чистильщика, гораздо сильнее его тянуло к добротно выстроенному зданию, заметно выделяющемуся на фоне глинобитных хибар. Перепрыгивая с крыши на крышу, он мчался вперёд. Зрительная память выдавала мимолётные картинки прошлого, связанного с этим местом.
  Минула пропасть времени! А тут всё по-прежнему, и почти ничего не изменилось. Почему же ничего? Не меняется Вершитель, но меняются его творения. Они тоже учатся вершить. Справедливость. Потому что в их головах изначально заложен разум. И он подсказывает, что у творчества есть другая сторона. Не разрушения, а созидания. В сопровождении песен, тонко передающих любой душевный настрой. Вот как Файри пела когда-то давно...
  "Мне сегодня весело с самого утра"...
  С трёх сторон показались очередные звери.
  "Напеваю песенку про свои дела".
  Напавший первым лишился одной ноги и с пронзительным визгом завертелся на месте, позабыв обо всём.
  "А дела прекрасные, всё мне по плечу"...
  Оставшиеся врезались в полёте друг в друга, когда противник неожиданно отскочил в сторону. Один успел полоснуть Рубу когтями по спине, сам же развалился ровно на две части, пытающиеся ещё какое-то время шевелиться сокращающимися конечностями. Второй сгруппировался при приземлении и вцепился клыками в незащищённое бронёй бедро. Встречный удар сверху вниз, кинжальные когти, погасив злобный взгляд жёлтых глаз, разворотили глазницы, глубоко утопившись в них. По омерзительной морде побежала смешанная со сгустками крови желейная масса непонятного цвета. Тварь взвыла, выпустив жертву, но рёв моментально оборвался, когда ослепшая голова отделилась от тела.
   "И скажу, не хвастая, горы сворочу".
  До сих пор вертящийся волчком первый зверь, вскоре, разрубленный на части, тоже затих. Руба оглядел кровавое зрелище: куски тел монстров перемешались между собой, напомнив рассыпанные паззлы, из которых любой желающий мог попытаться собрать картинку. Мститель же радовался тому, что ему так ловко удалось её разобрать. Бросив взгляд на раны, он рыкнул и уже не так прытко кинулся к чердачному лазу.
  Скатившись едва ли не кубарем по лестнице до первого этажа, Руба устремился к входу в подземное убежище. Попавшийся навстречу кочевник уронил на пол какой-то прибор и попытался бежать, но окровавленный клинок догнал его в полёте, пригвоздив к дверному косяку. Человек обмяк, голова его опустилась на грудь, из штанин шаровар полились на пол непроизвольные испражнения. Руба довольно осклабился, с хрустом раздавив мощной ступнёй валяющийся аппарат. Внезапно тело его пронзила нестерпимая боль, когда в левый бок вонзились когти очередного зверя. Ухнув всем весом вниз, чистильщик резко ударил локтем по лапе твари, с удовлетворением услышав хруст ломающихся костей. Вторую лапу встретил приклад дробовика. Отлетевший зверь оказался в дверном проёме. Молниеносным выпадом старый разведчик ухватил дверь за ручку и дёрнул её на себя. Висящего на клинке кочевника окатили сгустки крови и мозгов, дверь треснула и развалилась. Монстр с раскроённой головой бесформенным мешком завалился на пол.
  И тут тело вдруг перестало слушаться разума. Звериная сущность оттеснила сознание, бесцеремонно придавливая яростью и жаждой убийств. В голове стало пусто, и только эхо приближающихся шагов да гипнотически вкрадчивый голос, внушающий беспрекословно подчиняться ему при любых обстоятельствах:
  - Вершитель - табу. Вершитель - отец и создатель. Он - сам Мэдмакс. Ему подвластны все звери этого мира. Он укажет дорогу к истине. А истина - это кровь... Здравствуй, мальчик мой. Моё сокровище. Ты наконец-то вернулся! Я покажу тебе дорогу к правде. Иди за мной... Заходи, не бойся. Я вылечу тебя, и ты будешь снова самым сильным защитником истины от злых людей. У меня есть подарок для тебя. Ты помнишь? Это самая любимая твоя игрушка...
  Послышался хруст пружины, а вслед за ним мелодия открывшейся табакерки, несущая вечную мечту человечества - свободу и звёздный путь.
  Кинжальные когти резким выпадом вошли в горло Вершителя - снизу вверх. Ещё рывок, и они уже ворошились в угасающем сознании перемешанных полушарий мозга. Но сразу не выпустили жертву, а приблизили к генетически изуродованной экспериментами морде. Жёлтый пронзительный взгляд уставился на умирающего учёного в упор.
  - Твоя звезда уже давно упала на землю. Но ты её не найдёшь никогда. Потому что отправишься отсюда прямиком в Ад. Там тебе самое место! Я не зверь, я - человек! В большей степени человек, чем ты! А ещё я - чистильщик, как в прошлом мой отец, и моя задача - избавлять мир от подобных тебе.
  Окровавленная лапа резко ухнула вниз, располосовав обмякшее тело до самого паха. Руба взглянул на вывалившийся кишечник, оттолкнул мертвеца, схватил со стола музыкальную шкатулку и, держась за раненый бок, с трудом направился к выходу.
  Нет, людям не нужны такие эксперименты. Владение опасными знаниями прошлого до добра не доведёт. Люди не нуждаются в этом. Они хотят просто жить, жить ради будущего...
  
  За спиной раздался грохот, и в небо взвилось грибовидное облако из дыма и огня, оставив на месте бывшей лаборатории огромную яму. Едва двигающийся монстр неторопливо уходил всё дальше в Степь. Бескрайний простор манил его вольным ветром и парящими в стороне, среди гряды сопок, мелодиями забытых песен. Жизнь постепенно покидала уставшее тело. А может, просто пришла его пора? Кто знает... Единственная мысль, проблесковым маячком крутящаяся в затуманенном сознании, на разные голоса кричала об одном: - "Всегда и в любом состоянии главное - оставаться человеком!".
  ***
  - Привет, родной...
  Сквозь пелену проступили смутно знакомые очертания молодой женщины. Лицо её, с отметинами мелких морщинок у глаз, затронутое нелёгкой жизнью, лучилось счастьем.
  - Мама?
  - Н-нет...Руба... Это же я...
  - Файри... - узнал он её, наконец. - Ты так и не отрастила волосы...
  - Волосы? За ними пришлось бы ухаживать. А у нас почти не хватает на это времени... Прости, я ненадолго. Нас опять отправляют на окраину Альянса.
  - Такова доля чистильщиков - приходить на помощь людям.
  - Я очень рада видеть тебя. Эх, нет времени... А так мы могли бы что-нибудь спеть... - из раскрытой табакерки послышалась знакомая мелодия. - Помнишь?
  - Помню. Я теперь помню всё. Споём в другой раз обязательно, девочка моя. Очень жаль, что я вижу тебя так редко... Возьми шкатулку себе и вспоминай почаще старого монстра.
  - Спасибо. Но я ещё и с официальным визитом. Мне тут поручил Капитан... Он зовёт тебя в наш отряд. Тогда мы всегда будем находиться рядом.
  - Нет, Файри, спасибо. Передай Капитану привет. Я устал. Очень устал убивать... Если выкарабкаюсь, то вернусь в лагерь к мальчишкам. Ты уже взрослая, а моя задача - дать повзрослеть детям, чтобы они спокойно смотрели вперёд. Я буду там, где нужен больше. Возле людей завтрашнего дня.
  январь 2014 г.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"