Жителям лесной и таёжной части России не нужно рассказывать, что из себя представляет белка: они знакомы с ней с детства. Жители степных районов знакомятся с ней в более зрелом возрасте, когда начинают хорошо выпивать. По этой причине описывать её наружность не станем, а сразу перейдём к охоте на неё.
Охотятся на белку ради её красивого меха. Он достаточно носок, а мездра, не взирая на тщедушность зверька, крепкая. Во времена Ленинградских пушных аукционов и существования промысловых совхозов Сибири белка добывалась в невероятных количествах. Думаю, что не ошибусь, если скажу, что по количеству проданных "Союзпушниной" на этом самом Ленинградском пушном аукционе беличьих шкурок, мы были "впереди планеты всей", и продавали их миллионами штук. При этом в стране развитого социализма практически нельзя было встретить красотку в беличьей шубке: для наших красавиц гораздо важнее была валютная выручка от пушнины, текущая в "закрома Родины", чем вульгарная возможность покрасоваться на людях. Поэтому в наших белках щеголяли безидейные американки и аполитичные европейки. А наш промысловик, вооружённый прогрессивным учением Маркса, уходил на всю зиму в тайгу за белкой и соболем, способствуя загниванию Запада. Однако сибирский промысловик отнюдь не хлопал по беличьей голове увесистым томом "Капитала", а добывал её с помощью лайки, комбинированного ружья и разного рода ловушек.
Лайка была первейшим помощником. Она должна была уметь находить зверька, следить за его перемещением по деревьям и облаивать белку, когда она затаивалась в древесной кроне или, сердито цокая на собаку, усаживалась на ветке. Для этого лаек "нахаживали" по белке или, говоря более современно, натаскивали. Большим подспорьем в этом деле могла стать опытная лайка, в паре с которой пускали молодую собаку, чтобы та могла перенять тонкости выслеживания белки. За отсутствием такой опытной лайки, охотнику приходилось самому помогать молодой собаке приобретать необходимый опыт и сноровку. Делал он это отнюдь не во время охоты, а в межсезонье - в конце лета. Заодно и смотрел, урожайный ли год на белку, местная она или пришлая. Для этого он пару-другую белок добывал, чтобы это определить. У местной белки лапки были хорошо опушены, а коготки остры. Пришлая белка вытирает мех на ступнях и коготки у неё заметно притуплены. В Сибири белка склонна к миграциям. Она покидает места, где мал урожай шишек, и кочует туда, где такой урожай случился. В Европейской части России такие явления крайне редки.
При наличии хорошей собаки охота на белку бывает весьма продуктивной. В молодости я знал одного старичка во Владимирской области, который со своей русской лайкой, в урожайный на белку год, легко добывал сотню-другую зверьков. Это была не плохая прибавка к пенсии, поскольку беличья шкурка первого сорта, если память не изменяет, стоила два рубля. Жил этот дед в деревне и в конце сезона был вынужден ездить на своём "Запорожце" за белками километров за двадцать-тридцать, а то и за пятьдесят от своего дома, поскольку в своём лесу он их всех выбивал. А белки, благодаря своей плодовитости, быстро восстанавливают численность, и к следующей осени, если лето не слишком дождливо, их опять столько же. В Сибири, ясное дело, по тайге на "Запорожце" не проедешь, и тамошнему промысловику приходилось ограничивать себя своим участком, на котором он тоже "вычищал" белку почти всю. Но в иной год добывал её очень много, если через его участок шла проходная белка, ищущая урожайные на шишку места. Тут в ход шли всевозможные самоловы: капканы, плашки, кулёмки, проскоки и прочее.
Как изготавливать и настораживать плашки я вам рассказывать не стану - это можно посмотреть в старых охотничьих справочниках и учебниках по охотоведению, а лучше расскажу, как производилась охота с лайкой и ружьём.
Рано утром охотник выходил в лес. Белка в это время выходит на жировку. Если снега ещё нет или его мало, она любит бегать по полу, разыскивая какую-то свою снедь, вроде грибов, на земле. Так же она передвигается низом и в ветренную погоду: ей не нравятся раскачивающиеся деревья. В ненастье она предпочитает отсиживаться в гнезде, которое устраивает или в дупле, или искусно сплетает из мелких веточек в кроне дерева, часто используя, как основу, старое гнездо сорок или ворон. В этом случае это беличье сооружение называется "гайно". Если снег уже лёг, то беличий след не спутать ни с чьим другим: задние лапы она выносит вперёд, как заяц, но отпечатывается ещё и задняя сторона бёдер. Поэтому образуется характерная трапеция на рыхлом снегу. Собака, прихватив на земле беличий след, быстро догоняет зверька и загоняет его на дерево. Если напуганная белка продолжает убегать от лайки по деревьям, то собака следит за ней до тех пор, пока белка либо не спрячется от неё в кроне, либо не усядется открыто на ветку и не начнёт урчать или цокать на собаку. Слыша лай собаки, охотник подходит и стреляет белку. Стреляли белок или из комбинированных ружей со стволом небольшого дробового калибра, или из малокалиберных винтовок. В ружьях шестнадцатого и двенадцатого калибров применяли патрон с уменьшенным зарядом. В те времена в магазинах ещё водился дымный порох, из которого и изготовляли этот уменьшенный заряд. Дымного пороха в гильзу закладывали половину от стандартной навески, и дроби клали в половину меньше, чем в обычный патрон. Выстрел таким патроном получался не громким, а дробь, чаще всего, не прошивала белку насквозь, а застревала в тушке, уменьшая тем самым в два раза количество дырок в шкурке. С нитропорохами такой фокус не проходит, поскольку ружьё половинным зарядом бездымного пороха не стреляет, а плюёт, норовя оставить в стволе пыжи и дробь.
Напуганная собакой белка так искусно прячется в кроне дерева, что приходится не раз и не два обойти его, прежде чем сумеешь разглядеть её. Иногда даже приходится стучать по стволу дерева обухом топора или каким-нибудь поднятым с земли дрыном, чтобы разглядеть в сучьях шевельнувшуюся белку. А иной раз она так ловко прячется от тебя за стволом дерева, что сколько его не обходи, а она всё будет на противоположной от тебя стороне ствола. Впрочем, стрелять таких белок обычно приходится по голове, что благоприятно сказывается на целостности её шкурки. У той, что прячется от тебя и собаки в кроне, чаще всего и видно только голову, а та, что прячется от тебя за стволом, рано или поздно высунет мордочку, прикрываясь деревом, чтобы на тебя посмотреть. Гораздо хитрее нужно стрелять ту, что расселась на ветке и ругается на собаку. Нужно выбрать такую позицию, чтобы её закрывал сучок, на котором она сидит, и была видна одна голова, да хвост с другой стороны сучка. Это, сами понимаете, нужно, чтобы поменьше дырявить пушнину.
Шкурку с белки снимают чулком, как с зайца или лисицы. Делают надрез по задним сторонам бедра, обходя анальное отверстие, кости хвоста выдёргивают. Шкурку сушат трубкой, не используя правилку. Перед осниманием советую положить тушку на землю или на еловую лапу и дать ей несколько минут полежать, чтобы избавиться от насекомых. Если начать снимать сразу, то по рукам очень неприятно побегут в рукава блохи. Они либо реагируют на прекращение сердцебиения, или тушка так быстро начинает остывать, что блохи с удовольствием перебегают на охотника. Этими насекомыми белки обзаводятся в дупле, когда выводят молодых белок и новых блох.