Чичиланов Николай Михайлович : другие произведения.

Триединый мир: Книга 1 Баловень судьбы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 1.00*2  Ваша оценка:

/
  

"ТРИЕДИНЫЙ МИР"

   Книга первая
   БАЛОВЕНЬ СУДЬБЫ
   ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
   Пролог
  Там лежал на земле и, покусывая травинку, наблюдал, как оранжево-красное тельце, испещрённое черными точками, упорно уже в который раз пытается забраться ему на руку. По рукаву гимнастёрки ползти было легко, но как только божья коровка перебиралась ему на ладонь, Там начинал гонять её, как маленькую цирковую лошадку, заставляя крутиться вокруг своей оси, кувыркаться и даже совершать прыжки, действуя травинкой, как указкой. Ах, козявка ты ещё и бодаешься, развеселился он, глядя, как маленькая букашка пытается с разгону сдвинуть преградившее ей дорогу препятствие. А почему козявка подумал Там морща лоб? Козявка - это коза, а ты у нас коровка, ну что ж коровушка лети, корми своих деток, произнёс он, подбрасывая малявку высоко в воздух. Она выпустила крылья, сделала круг над его головой и нырнула в траву. Перед Тамом лежала, простираясь, насколько хватал глаз, широкая, и на первый взгляд ровная долина военного полигона. Где-то там за горизонтом она упиралась в отроги венгерских Карпат, которые тянулись в западном направлении, до самой Чехословакии. А здесь была Венгрия: Южная Группа Войск или ЮГВ, как её все называли. Там проходил здесь срочную службу, которая осенью должна была для него закончиться. А сейчас был конец июля 197... года, стояла жара, и он в составе сводного взвода стрелков-зенитчиков находился здесь вот уже целый месяц. На сегодняшний день были назначены показательные стрельбы боевыми ракетами и снарядами по учебным целям. Кроме их взвода совсем рядом были развёрнуты две арт-батареи и дивизион зенитных самоходных установок. Солнце давно перевалило за полдень, подходило время обеда, и пока было неясно, будет в стрельбах перерыв на обед или нет. От этого зависело многое, дело в том, что наступала середина светового дня, самое пекло, да ещё на небе ни облачка, а целью для ракеты служил боевой снаряд "Катюши", который сейчас на фоне ясного дня выглядел малюсенькой, едва заметной точкой, да ещё летящей с приличной скоростью. Его и разглядеть-то можно было с трудом, тогда как для успешной стрельбы надо поймать цель в рамку прицела, сопровождать некоторое время, пока не сработает система самонаведения, оповестив о захвате цели звуковым и световым сигналами и надавить кнопку пуска. А дальше ракета всё сделает сама, от нас уже мало, что зависит.
  Сейчас всё это сделать очень проблематично, солнце сбивает с толку электронику и слепит стрелка, а вот часа через два-три, а лучше четыре картина будет совсем другая, солнце сместится к горизонту, тени станут длиннее и видимость возрастёт в несколько раз. Соседи уже отстрелялись, их цели отлично видны в любую погоду и теперь всё зависело от наблюдателей. За стрельбами наблюдала группа проверяющих из штаба округа, придирчиво следящих за происходящим и занося всё в свои блокноты. А дивизию представлял сам комдив: генерал-майор Скобцев Анатолий Иванович, известный своим крутым нравом. Скорый на расправу, в случае неудачи и на сердечную благодарность при отличных результатах. Вот только вмешиваться в действия проверяющих он не имел права. Сейчас вся эта разношёрстная толпа направлялась в нашу сторону. Становись, послышалась команда и взвод, выстроившись как на плацу, замер в ожидании. Надо сказать, что воинская служба за рубежом в корне отличается от таковой в родном отечестве. Возьмём, к примеру, обычную самоволку, если дома, или как здесь говорят в Союзе наказанием за неё служит наряд вне очереди, или в крайнем случае гауптвахта, то здесь самовольный выход за пределы воинской части приравнивается к дезертирству и в крайнем случае может закончиться военным трибуналом. И хотя, несмотря на эти суровые меры, солдаты всё равно бегают в самоволки и порой попадаются, на памяти Тама до трибунала ни разу дело не дошло. Видимо военные психологи всё же понимают, что ужесточением наказаний проблему не решить. А проблема существует и заключается она в строгой изоляции воинского контингента за границей. Всё дело в том, что за пределы расположения части нельзя сделать ни шагу (за редким исключением), солдатам здесь не дают увольнительных и весь срок своей службы ты проводишь за высоким забором, для верности усиленным колючей проволокой. Этот забор уже не просто преграда, он символ. Поэтому, находясь на огороженной территории, в окружении одних и тех же лиц, каждый думает об одном, скорей бы домой, в Союз. И нет большой разницы в том рядовой ты или офицер. Есть, конечно, и положительные стороны службы за границей, которые являются неотъемлемой частью сторон отрицательных, как непременная противоположность всего сущего. Ведь, несмотря на казалось бы, полную изоляцию от внешней среды, ты всей душой ощущаешь своё пребывание в чужой стороне где всё не такое как дома. Здесь всё другое - и климат, и природа с населяющим её животным миром, и весь уклад жизни. У них свои обычаи, другой язык и сам воздух, словно пропитан каким - то экзотическим ароматом, совершенно отличным от нашего - российского. К примеру - здесь, на бесконечных кукурузных полях обитают просто сонмы сверкающих разноцветным оперением, фазанов. Они тут столь же непременный и привычный атрибут, как у нас в сельской местности - куры. Если у нас на десятки, а то и более километров тянутся пустынные поля и перелески, то здесь чуть не через каждый километр стоят посёлок, деревушка или небольшой хуторок. А общение с местными уроженцами, которые в любой воинской части числятся, как вольнонаёмный, обслуживающий персонал, наполняет кровь адреналином и пронизывает всего тебя тревожным, будоражащим душу возбуждением. Однако всё это начинаешь ощущать в полной мере далеко не сразу, а пожив здесь с годик, пообвыкнув и пропитавшись самой атмосферой этой другой, зарубежной жизни. За это время, несмотря на все строгости режима, большинство солдат всё равно попадают за территорию части - или во время учений, длящихся несколько дней, или неся караульную службу на оружейных и прочих складах, за территорией воинских частей. Но всё это пусть и запоминающиеся, но краткие эпизоды на фоне однообразных, солдатских будней. Другое дело полигон - это огромная, чисто условно ограждённая территория, где совершенно иные ощущения. Жизнь здесь достаточно вольная и длится она месяца полтора, а то и больше. За это время совершенно отвыкаешь от этого тягостного ощущения, пребывания в запертой клетке. Здесь нет опостылевшей казармы, командиры и рядовой состав проживают в палатках. Полигон - это протянувшаяся на десятки километров и окружённая невысокими, поросшими кудрявым лесом горами - долина. В свободное от занятий время можно гулять по лесу и купаться в небольших лесных озерках, с прохладной, чистой водой. Живи да радуйся, учись и неси исправно службу, а когда настаёт такой день, как сегодня - день стрельб и сделать-то надо совершеннейший пустяк, сбить боевой ракетой учебную цель. Конечно, не каждому это по плечу - попасть в снаряд "Катюши", огненной искоркой пролетающий по небу, невероятно сложно, но тот счастливчик, который сумеет это сделать, в награду получает отпуск домой на десять суток, не считая дороги. Но в эти счастливчики нужно ещё суметь попасть, во взводе три десятка человек, а на весь взвод выделяют всего три боевые ракеты. Каждая из ракет стоит уйму денег и если первый пуск будет неудачным и ракета уйдёт мимо цели, то проверяющие могут снять взвод со стрельб, вынеся суровый вердикт о неспособности расчётов выполнить свою задачу в обстановке максимально, приближённой к боевой. Вот тогда не поздоровится всем, начиная с командира дивизии. Его ожидает крупный и неприятный разговор в штабе округа, который рикошетом ударит по всем, спускаясь вниз по инстанциям от командиров подразделений до рядовых исполнителей и набирая к финишу такой заряд отрицательных эмоций, что при одной мысли об этом становилось дурно и неуютно.
  В подобных случаях Таму, как правило, не везло его или обходили стороной, не замечая, либо если уж заметили, поручали такое чему он и сам был не рад. Вот и сегодня майор из штаба округа, обходя шеренгу в поисках кандидатуры, на Тама даже не взглянул, сосредоточившись на собственных проблемах, поскольку вид имел кислый и неприветливый.
  Не иначе, как печень у старика разыгралась, подумал про себя Там, или в крайнем случае желудок расстроился от полевой пищи.
  Майор, словно уловив мысли Тама окинул его неприязненным взглядом и, остановившись рядом, выбрал его напарника карачаевца Джаттая Салиева. Джаттай призвался этой весной и в состав расчёта был зачислен лишь месяц назад. Слишком маленький срок, чтобы всерьёз чему-то научиться. Поэтому он ещё почти ничего не знал и мало, что умел, и вредный майор с одного взгляда это определив, тут же и назначил его на роль козла отпущения. То ли он взъелся за что-то на дивизию, то ли не в меру разыгравшийся желудок заставил его ополчиться на весь белый свет.
  И вот тут вдруг случилось неожиданное, Джаттай, также моментально вычислив, какую незавидную роль ему навязывают и понимая, что не поздоровится всем, а ему в первую очередь, разыграл такую мизансцену, балансируя на самой грани простоты и тонкого расчёта, что Там за этот месяц сдружившийся с ним и успевший его неплохо изучить сразу всё понял и только диву давался, глядя на это представление.
  На плохом русском языке, (хотя ещё утром говорил на нём не хуже Тама), он стал отнекиваться и заявлять, что стрелять не умеет, поскольку прибыл во взвод совсем недавно и не успел ещё ничему научиться. Поэтому он не хочет опозорить себя в глазах всех окружающих, а особенно в глазах своего деда, который геройски прошёл всю войну и, провожая внука в армию, напутствовал его не позорить не только себя, но и весь свой уважаемый род.
  От такой наглости майор на какое-то время потерял дар речи и только обалдело смотрел, моргая удивлёнными глазами, не в силах вымолвить ни слова. Лицо его налилось красным, он раскрыл рот, хватая воздух, но прежде чем успел вымолвить хотя бы слово, раздался громовой голос генерала.
  За пререкания и невыполнение приказа вышестоящего лица - десять суток ареста, с отбыванием наказания по месту службы, после окончания стрельб. И ещё прибавил, а теперь шагом марш и чтобы глаза мои тебя сегодня больше не видели. Джаттай развернулся и резво скрылся в направлении лагеря. Майор, с которого разом сошла вся багровость и ещё больше обалдевший от того, что произошло только крутил головой, словно не веря своим глазам. А генерал уже делал разнос всему взводу за нерадивость в обучении, поголовное разгильдяйство и неряшливый внешний вид, поминая при этом совершенно уже не к месту, всю их без вины виноватую родню. А после неожиданно сказал: я никого назначать не буду, да и не имею на это права, просто пусть выйдет тот, кто уверен в себе и готов доказать это, как к вящей славе, так и наоборот.
  Майор, который, наконец, опомнился и вновь обрёл голос, слегка заикаясь произнёс: это что ещё за бред и вообще я не понимаю, что здесь уже происходит и кто кого проверяет.
  На это генерал - майор сухо ответил, что в своей дивизии он пока ещё сам хозяин и волен наказывать своих подчинённых без подсказок и вообще дело заключается не в том, чтобы ставить друг другу палки в колёса, а в том, чтобы выявить истинную степень подготовки личного состава и неужели два майора не могут найти общий язык и спокойно обо всём договориться, пусть даже если один из них майор из штаба округа, а другой просто майор с генеральскими лампасами.
  И вот в этот момент на Тама вдруг что-то нашло, словно из ниоткуда возникла уверенность, что сегодня ему всё по плечу. На душе было легко и безоблачно, как, впрочем, и на небе тоже. Там вдохнул полной грудью, воздух был свеж и упруг и сделал шаг вперёд.
  Налетевший порыв ветра принёс одуряющий запах дикой малины и ежевики. Вокруг полигона были целые заросли этих ягод. Там стоял на позиции, ощущая на своём плече тяжёлую уверенность смертоносной, хищной гарпии, пережившей все смутные времена и принявшей в наше время образ боевой ракеты. Подготовив её к запуску, Там уткнулся взглядом в планку прицела и замер в ожидании. И почти сразу почувствовал какую - то противную дрожь. Дрожали руки и ноги, кажется, даже зубы выбивали, что-то вроде чечётки. Чтобы унять это трепыханье, Там глубоко и медленно вдохнул, пропахший ягодами воздух и замер, задержав дыхание. Через секунду по всему телу пошло лёгкое тепло, наполняя его энергией и словно растворяя в ней дрожь и неуверенность. Все чувства его обострились, и откуда-то пришла уверенность, что вот сейчас последует залп. Там выдохнул, застывший в груди воздух и в тот же миг услышал хлопок далёкого разрыва. И сразу куда-то ушло напряжение, тело вновь стало лёгким и послушным, словно где-то внутри сорвалась с крючка, сдерживающая его тугая, невидимая пружина, а слева быстро понеслась от горизонта ввысь по огромной дуге маленькая, бледная искорка. Он автоматически включил источник питания и плавно повёл ракету вслед за светящейся точкой. Стараясь поймать её в прицел, он вдруг увидел точно посредине прицельной планки маленькое, красное пятнышко, словно загорелась сигнальная лампочка. Так легко и быстро, удивился он, но сразу понял, что это не лампочка, а божья коровка забралась на прицел и сверкает на солнце красной спинкой, сбивая его с толку и отвлекая внимание. Где же цель, с ужасом подумал Там и увидел огненный снаряд правее и много выше. Не спешить, мелькнула мысль, спокойно совместить прицел с летящей, раскалённой капелькой и позволить умной электронике захватить цель в свои цепкие объятия. Осталось пятнадцать секунд, потом источник питания сдохнет и всё пропало, с тоской подумал он и начал внутренний отсчёт. Так, всё нормально, три... цель в секторе захвата, пять... ну давай же ловись, ещё секунд пять и будет поздно. Десять... и тут же уши резанула слабая трель звонка, а на индикаторе загорелся световой сигнал. Божья коровка вдруг раздвинула свой панцирь и замахала крошечными крылышками. Лети, прошептал Там и плавно утопил спусковой крючок. Раздался гулкий хлопок, и плечо дёрнулось вверх, не ощущая больше на себе давящей тяжести, вырвавшейся из плена ракеты. А та, с хищной грацией вильнула в воздухе, выравнивая свой гибельный полёт и резко набирая скорость, устремилась ввысь за горящей на небосклоне точкой. Прошипев напоследок нечто невразумительное, иссяк источник питания. Там стоял, не шевелясь, на бледном лице выступили капли пота, а чуть вздрагивающие губы и пробегавшие по лицу тени, говорили о том, что в его голове происходит напряжённая работа. Сопровождая взглядом летящую ракету, Там мысленно её подбадривал: ну, побыстрее, ещё чуть-чуть и понарошку корректировал полёт, отдавая мысленные команды. Слегка довернуть рули поворота, подправить угол набора высоты: так хорошо, а теперь вперёд и ещё чуть быстрее. И странное дело, у него вдруг возникло чувство, что ракета повинуется командам, выполняя все его мысленные рекомендации. Там усмехнулся, посчитав возникшие ощущения плодом разыгравшейся фантазии, но вдруг настолько реально ощутил свою связь с летящей ракетой, что ему стало не по себе. Он попытался мысленно проникнуть в электронную начинку ракеты, в самые её потроха, чтобы глубже прочувствовать её работу и естественно ничего не ощутив, доказать самому себе, что всё это лишь игра. Игра чувств, игра мыслей и слов, игра его безудержного воображения, наконец. К своему ужасу, Там понял, что действительно чувствует и понимает эту сложнейшую работу всех её узлов, управляемых электронной начинкой. Но едва поняв, он уловил вместо идеально отлаженных действий хаотичные сигналы и неровный дёрганый полёт, уводящий ракету в сторону от цели. Видимо его спонтанное вмешательство разорвало цепь сигналов, внеся хаос в слаженную работу всех звеньев. Сознание его тотчас словно раздвоилось, одна часть включилась в работу электроники, полностью её, подчинив, и взяла на себя управление полётом. Он ощутил себя частью боевой машины и теперь спешно догонял достигшую уже зенита смертоносную, огненную торпеду. А другая его часть в это время твёрдо стояла на позиции, уперев ноги в землю и с азартом охотника, натравливала летящую ракету, на ускользающую от неё добычу. Это было совершенно необычное ощущение. Там стоял на земле, и в то же время, словно летел вместе с ракетой. Жадно вглядываясь в улетающую искорку, он наблюдал за происходящими с ней трансформациями. Вот, по мере приближения к ней, искорка вначале превратилась в уголёк, выкатившийся из костра, затем в сам, набирающий силу костёр, а когда до встречи с ним осталось несколько мгновений, костёр вдруг превратился в хищное, смертельно опасное, огненное существо. За долю секунды до последнего мгновения Там вернулся с небес на землю, где вновь ощутил себя единым целым и увидел, как ракета настигла, объятую пламенем цель. Вспыхнув в небе ослепительным фейерверком, жадно поглотившим ускользающую огненную птицу и охотник, и добыча золотым дождём просыпались на землю и без того усыпанную сотнями тысяч осколков. Вначале наступила ватная тишина, Там отчётливо слышал только стук собственного сердца, а затем словно издалека донёсся восторженный рёв толпы. Кругом него мелькали знакомые и не очень, дружеские лица, кто-то хлопал его по плечам и поздравлял, а на губах его, словно сама по себе блуждала глупая, но счастливая улыбка. Он вдруг с удивлением почувствовал необычайную лёгкость, словно весь груз армейской жизни полтора года копившийся в его душе - исчез; был смыт волной восторга, охватившего всех вокруг, включая его самого. Прямое попадание ракетой в снаряд, который чуть - ли не вдвое меньше её, было верхом мастерства и считалось редкой удачей. Переносной, зенитно-ракетный комплекс, или ПЗРК: именно так называется эта ракета, предназначен для стрельбы по воздушным целям. Ракете достаточно оказаться в зоне поражения цели, радиусом в несколько метров, чтобы включился механизм подрыва ракеты и целый град осколков вкупе, со взрывной волной разносил вдребезги любую, находящуюся поблизости цель. Вот поэтому сам командир дивизии - генерал-майор Скобцев Анатолий Иванович, жал ему руку и говорил что-то поздравительное, а потом, не удержавшись, обнял так, что захрустели рёбра. А Там смотрел тупо на генерала, не понимая, что он ему говорит и только заглушая все остальные звуки, отдавались в его голове, повторяясь вновь и вновь заветные слова: десять суток, не считая дороги. А дорога эта вела его из небольшого венгерского городка П... на такой далёкий и неизвестный здесь никому Урал. В край чистейших озёр и лесов, туда, где он вырос и провёл всё своё детство, где ждали его друзья, и где оставался, ставший ему родным, детский дом.
   * * *
  Там сидел в купе у окна и смотрел на проплывающие мимо родные поля и перелески. Вечерело, поезд катил размеренно по рельсам и под ровный стук его колёс, так сладко щемило сердце, и было уютно и спокойно на душе. Последняя неделя пролетела настолько суматошно и напряжённо, что этот поезд и проплывающий за окном пейзаж, казались чем-то нереальным. Ему до сих пор с трудом верилось, что он едет домой, в отпуск, а полигон, окружённая забором воинская часть и опостылевшая казарма, остались далеко позади, пусть ненадолго, всего на десять дней, (не считая дороги - заботливо добавил внутренний голос). Там прижал разгорячённое лицо к окошку вагона, мимо проплывали мелькающие вдалеке огоньки, а в наступающих сумерках загорелась в небе первая, ранняя звезда, до боли похожая на тот самый светлячок, огненным росчерком промелькнувший по небу в тщетной попытке убежать от преследующей его хищницы. И сразу вспомнился полигон.
  Только теперь с ракетой на плече стоял уже не он, а следующий стрелок: Мишка Доронин, невысокий светлый паренёк, с глазами навыкате. Источник питания отрабатывал свои последние секунды, а Мишка всё никак не мог захватить цель, не успевая за ускользающей светлой точкой. Там стоял позади, в нескольких шагах и невольно повторял все Мишкины действия. А когда стало ясно, что источник питания вот-вот отработает свой ресурс, и отключится, а снаряд "Катюши" уйдёт из зоны досягаемости и сделать, что-либо будет уже невозможно, Там произнёс про себя: ПУСК и непроизвольно дёрнул пальцами, как бы нажимая на спусковой крючок. В тот же миг раздался хлопок, ракета сорвалась с Мишкиного плеча и устремилась ввысь, вслед за убегающей целью. И только горячий воздух, вырвавшийся из пусковой трубы, взъерошил волосы на голове обалдевшего Тама. По всему выходило, что именно он, силой мысли запустил механизм активации ракеты. Всё произошло до неправдоподобия синхронно: секунда в секунду, точка в точку, тютелька в тютельку, наконец. Уж течение времени его подсознание, как всегда отслеживало безукоризненно. А он уже был далеко впереди, рядом с ракетой, послушно передавшей ему управление и всем нутром ощущал, просыпающийся в груди азарт хищной птицы, преследующей убегающую, законную добычу. На этот раз всё было намного проще и понятнее. Он легко догнал улетающий к далёкому горизонту, запущенный им, снаряд и, подчинив его себе, вновь вернулся с небес на землю. Далее он спокойно, без суеты наблюдал, как ракета за несколько метров до цели вспыхнула на миг и, поглотив раскалённый снаряд, осыпалась на землю, оставляющим дымный след огненным дождём и словно омытый им горизонт засиял трепетно и ровно от края до края. А поезд всё стучал и стучал на стыках, ненасытно глотая километры, отделявшие Тама от дома, что стал родным не только для него, но и для многих десятков таких же, как он никогда не знавших своих родителей ребят, или потерявших их в ненавистное военное время. Под этот перестук он и сам не заметил, как заснул, умчавшись мыслями в такое трудное, но всё равно славное, незабываемое детство.
   * * *
  ПОДКИДЫШ
  Глава первая
  Всю свою жизнь Там провёл в детском доме, родителей своих он не помнил и не знал, что с ними случилось. На память от них ему остался привязанный шнурком к руке кусочек детской клеёнки с короткой записью химическим карандашом - Там Каучап, род. 31 октября 195... года. Такие привязывают младенцам на руку в родильных домах. Сейчас уже не узнать, кто принёс его в детский дом, никаких записей на этот счёт не сохранилось. Известно, жизнь в детдоме не сладкая, старшие ребята частенько обижают младших, но Таму в этом смысле повезло, он легко находил общий язык со всеми без исключения. А с некоторых пор его просто стали уважать. Лет до семи он был обычным нормальным ребёнком, так же дружил и изредка ссорился, как все. Любил играть в детские игры и так же самозабвенно, как все ребята в ту пору, любил бегать в кино. Недалеко от детдома, в старом саду стояла крытая танцплощадка, где летом частенько играл духовой оркестр, под который по вечерам танцевали счастливые пары. Вход был свободный, и ребята постоянно крутились тут же, им нравилось смотреть, как бравые музыканты с важным видом надувают щёки, а в воздухе звучат старинные вальсы, танго и фокстроты. Здесь же по выходным дням крутили кино. На площадке натягивали небольшой экран, подъезжала старенькая кинопередвижка, все усаживались на промытые дождями скамейки и замирали в предвкушении приближающегося волшебства. Затем специальный человек обходил зрителей и собирал плату - десять копеек с человека. Немного, даже по тем временам. У ребят конечно денег не бывало, но их не трогали, стараясь просто не замечать. Там любил эти вечера больше всего на свете. Он смотрел фильмы самозабвенно, вживаясь в происходящее на экране действо и уходя в мир кино настолько глубоко, что даже по окончании фильма весь вечер не мог, говоря на языке искусства, выйти из образа. Возможно, такое случается со многими детьми, и у многих, наверное, остался с той поры в памяти один - единственный, самый любимый фильм, который помнишь всю свою жизнь. Для Тама таким стал кинофильм - "Седьмое путешествие Синдбада". В тот памятный вечер Там не пошёл в сад, с утра он чувствовал себя неважно, болела голова и саднило горло. И если бы не Петяня, разбитной мальчишка постарше Тама года на два, он так бы никуда и не пошёл. Петяня прибежал в спальню, где сегодня вечером было на удивление много народу; на улице задувал ветерок, лето заканчивалось, и настроение у всех было не "танцевальное". Прямо с порога он закричал: ребя, айда в сад, кинуху привезли - закачаешься. Он единым духом выпил стакан воды и продолжил: путешествие какого-то Синбада - про циклопов. На Тама название не произвело впечатления, но ребята постарше видимо, что-то уже слышали и сразу засобирались. А ты чего лежишь, спросил Петяня, проходя мимо кровати Тама, на которой он лежал прямо в одежде, накрывшись сверху одеялом. Нет, ответил Там, голова болит и горло. Чудак, оживился Петяня, как только кино начнётся, враз выздоровеешь, попомни моё слово. Он сдёрнул с Тама одеяло и потянул его за руку с кровати. Вот привязался, с досадой подумал Там и хотел вырвать руку, но взглянув на Петяню передумал. У мальчишки было такое счастливое и восторженное лицо, что вся досада мигом испарилась. Ладно, улыбнулся ему Там, я сейчас, быстро. Он залез в тумбочку и достал захороненные, как раз для такого случая два кусочка пилёного сахара. Положишь такой кусочек на язык, прижмёшь его к нёбу и смотришь кино, позабыв обо всём на свете. А сахар тем временем сам по себе тает помаленьку, а ты только ворочаешь его языком туда - сюда и так здорово на душе, что словами и передать невозможно. Они последними вышли из палаты и бегом помчались в сад. Несмотря на прохладный вечер, народу было полно и свободных мест на скамейках не оказалось. Но ребята уже давно к этому приспособились, они отрывали от забора деревянные доски и примащивали их, как придётся. Кто-то на половинках кирпичей, а кто-то прямо на бордюрах, окружавших клумбы и дорожки. Получались самодельные скамейки, не такие высокие и удобные как настоящие, но ребята и на таких, сидели с удовольствием. Сторожа постоянно ругались и грозили никого больше в сад не пускать, дворники приколачивали доски на место, но каждый раз, когда в саду крутили кино, всё повторялось снова и снова. Вот и сейчас все ребята сидели на досках, им призывно замахали рукой и вскоре они примостились у самого краешка - в тесноте, да не в обиде. А на экране уже вовсю разворачивалось действие - шли титры, играла музыка, а по морю плыл замечательный корабль с белыми парусами. Там, как заворожённый смотрел на экран, прижимая сахар к нёбу языком и ничего не замечая вокруг. Лишь один раз, словно по наитию взглянув налево, где на самом краю сидел продрогший Петяня, он как-то мимоходом, незаметно поменялся с ним местами. Там пришёл в тёплой куртке и то ли от этого, то ли от фильма ему было жарко. Зажатый с двух сторон Петяня быстро отогрелся и теперь, прижимаясь к тёплому плечу Тама, держал во рту второй кусок сахара и таял вместе с ним от удовольствия.
  На другой день, проснувшись утром Там обнаружил, что горло больше не саднит, голова в полном порядке и вообще чувствует он себя просто замечательно. На память пришли слова Петяни: как только начнётся кино, враз выздоровеешь. Может и прав он был, подумал Там, вспоминая вчерашний вечер. С первых же минут он окунулся в неведомый доселе мир удивительных приключений, сказочных чудовищ и бесстрашных, сильных людей, позабыв и саднящее горло и головную боль, словно их никогда и не было. Этот фильм потряс Тама, у него внутри, словно что-то оборвалось и на этом месте выросли новые чувства, переживания и ощущения. Маленький джинн из фильма, словно наделил Тама своей волшебной силой и твёрдым характером. Там стал задумчивым, частенько уходя в себя и, мечтая о неведомом. Он как будто знал заранее, что в будущем его ожидают не выдуманные, а самые настоящие чудеса. А вскоре произошли события, которые в корне изменили Тама, повлияв на всю его дальнейшую жизнь и подарив ему друзей, о которых он даже не смел и мечтать. Детдомовские ребята всегда считались городскими, поскольку жили в городе, учились с городскими в одной школе и проводили время в совместных играх. Вот и сегодня они затеяли игру в разведчиков - диверсантов, когда одна группа уходит, запутывая следы, но оставляя знаки в виде направляющих стрелок, нарисованных мелом на заборе или асфальте, а другая по этим следам их преследует. Но стрелки расположены далеко друг от друга, найти их нелегко, да ещё надо не напороться на засаду, а если уж напоролся суметь отбиться от неприятеля. В совместных играх выработались определённые правила - так например, стрелять из игрушечных пистолетов сообща признали неинтересным, поскольку возникали постоянные споры типа - ты промазал, а я увернулся и словами всё равно ничего не докажешь. Поэтому все имели при себе сабли из кленовых веток, которые легко мог сделать себе каждый. При этом действительным считался только удар или укол саблей. Так же многие из ребят имели духовые трубки, из которых плевались рябиной или мелкими, зелёными ранетками. Попали в тебя такой ранеткой значит всё, выбыл, но чтобы игра была ещё интересней из таких вот выбывших, тут же набиралась команда, которая следовала за отрядом позади, чтобы не путаться под ногами и вступала в игру, исполняя роль судей, когда преследователи настигали противника или натыкались на засаду. Вот здесь уже начиналась равная битва, кто кого. Судьи ревниво следили, чтобы игра была максимально честной, для них теперь обе стороны были равны. Да никто и не пытался обмануть, за это сразу прогоняли и долго не принимали в игру. В те времена ребятишки соблюдали что-то вроде негласного кодекса чести. И вот в этих играх у Тама неожиданно проявился особый талант разведчика - следопыта. Никто лучше его не мог отыскать по следам уходящего противника, но самое главное Там всегда заранее чувствовал неприятеля, поэтому застать его врасплох, никто ни разу не сумел. В команде он был самым маленьким и всегда задавал темп движения, чем выводил из себя неугомонного Вовчика, который азартно рыскал по сторонам и всё время подгонял отстающих. Но Там не обращал на него никакого внимания, шагая неспешно и словно к чему - то прислушиваясь. Рядом с ним всё время находился Андрей Зайцев, самый старший и рассудительный из ребят, его всегда выбирали командиром. Он был на пять лет старше Тама и по старшинству, как знак отличия носил деревянную саблю, почти как настоящую. Ему выстрогал её старший брат, который учился в ремесленном училище. Все ребята завидовали Андрею и восхищались этой саблей, она была чуть изогнута, с удобной рукоятью и перекрестьем для защиты от ударов. Совсем, как у Синдбада - морехода из кинофильма. Там давно решил, что обязательно сделает себе такую же. Игра длилась уже около двух часов, победителем будет та сторона, у которой останется в " живых" хотя бы один человек. Сейчас от них уходили четверо, в то время как рядом с Тамом шагали только Андрей и Вовчик. Андрей был местный, он жил с родителями недалеко от детского дома, а Вовчик, так же, как и Там был детдомовский, всего на год его старше. Играя, ребята всегда перемешивались, не разделяясь на детдомовских и остальных, это было как - то не принято. Позади тройки уцелевших шли выбывшие из игры: семеро судей. Следы привели ребят на окраину, дальше тянулся пустырь, за которым шли железнодорожные насыпи, а сразу за ними начинался Сибирский переезд - чужая тарритория. Это был отгороженный путями небольшой станционный посёлок. Время от времени у городских ребят случались стычки с поселковыми мальчишками - и те, и другие постоянно враждовали. Здесь не любили играть, место было пустое и неприветливое, но сегодня следы привели сюда. Там чувствовал какую-то тревогу, исходящую со стороны пустыря. Они подошли к одинокому сараю и обнаружили на стене свежую стрелку, она указывала в противоположную от пустыря сторону. Пройдя по указанному пути метров сто, Там вдруг остановился и замер, закрыв глаза. Никого не было впереди, он как ищейка чуял, что те четверо кого они преследуют, остались позади на пустыре и чувство тревоги в нём всё усиливалось. Это было невероятно, ещё ни разу никто из игроков не пытался обмануть соперника, пуская его по ложному следу.
  Это был нечестный приём. Поэтому вначале ему никто не поверил, что ребят впереди нет, а находятся они где-то позади на пустыре.
  Вовчик сразу заспорил, доказывая, что Там просто заигрался и вообще много на себя берёт.
  Но Андрей его осадил и повернувшись к Таму серьёзно спросил: ты не ошибаешься, ведь такого ещё никогда не было.
  Я чувствую какую-то угрозу, ответил Там, надо идти на пустырь. И сразу, словно какая-то тень опустилась сверху, стало холодно и тревожно. Все стали хвататься за всякие палки и набирать камней на всякий случай. Не надо, твёрдо сказал Там, в посёлке живут такие же ребята, нам незачем враждовать, нужно просто с ними договориться и развернувшись он побежал на пустырь. За нами, коротко отдал команду Андрей, присоединяясь к Таму. Почти весь пустырь остался позади, когда они наконец услышали голоса, доносившиеся из-за насыпи. Поднявшись на самый верх Там первым увидел группу "сибирских" ребят, окруживших их четверых товарищей. Поселковых было человек двадцать, двое держали за руки Петяню, несколько человек выворачивали карманы ещё у двоих, а один из "сибирских" держал в руках карманные часы, которые забрал у Толяна. Часы были трофейные, его отец привёз их из Германии после войны и очень ими дорожил. И надо же было Толяну взять их сегодня с собой. Папаша с него шкуру за эти часы спустит. Он и сейчас стоял весь зарёванный, и всё время повторял - ну отдай, чего ты - меня папаша убьёт. А ты отбери, отвечал ему, крутя часы на цепочке над его головой, рослый мальчишка с неприятным лицом и гундосым голосом. Он был, пожалуй, самым старшим в толпе, даже чуть постарше Андрея. Толян по сравнению с ним был совсем карапуз. Невысокий, восьми лет от роду он всё время пытался схватить часы, но из-за маленького роста просто не доставал. Прыгай выше блоха, радостно осклабясь кричал неприятный мальчишка, ставя ему очередной щелбан. Какая-то волна ненависти накатила на Тама. Вскинув руку, словно останавливая выросших за его спиной друзей и не помня себя, молча влетел он в толпу, которая раздалась в разные стороны словно от мощного порыва ветра.
   * * *
   РУМПЕЛЬ.
  Подбежав к предводителю, Там схватил его левой рукой за ворот курточки и резко дернул на себя, а затем правой со всей силы, от души влепил ему по носу. От удара тот дёрнулся назад и свалился на землю, после чего ладонью закрыл окровавленный нос и завыл каким-то, неприятно жалобным голосом. Там подобрал, упавшие на землю часы и, повернувшись, в упор оглядел замершую от неожиданности толпу.
  И вдруг, откуда - то сверху раздались одиночные аплодисменты, и хриплый мужской голос произнёс: ну, что Гундосый, получил на орехи? Позади друзей Тама стоял ещё не старый, но с сединой в волосах усатый моряк в тельняшке и кителе. Он, прихрамывая, спустился с насыпи, подошёл к Таму и, взяв его за руку, крепко её пожал.
  Равнение на героя гадёныши, сказал он, обратившись к притихшей толпе. До грабежа опустились, урки сопливые.
  Да чего ты Румпель, слезливым голосом пискнул, всё ещё сидевший на земле пацан, мы просто пошутили.
  Молчать, бешеным голосом заорал моряк, держать румпель по ветру, а не то башку снесу. Вся толпа испуганно вжала головы в плечи, а сидевший на земле, побитый мальчишка, зажал голову руками. А ты не бойся парень, повернулся он к Таму, тебя здесь теперь никто не тронет.
  А я и не боюсь, спокойно ответил Там, не испытывая ни капельки страха. Моряк внимательно вгляделся ему в глаза и удивлённо произнёс: и вправду ничего не боишься.
  Учитесь и завидуйте, закричал он каким-то бесшабашно - весёлым голосом. Вот на кого равняться надо, из таких ребят и вырастают настоящие герои. Ну что ж, будем знакомы: Воронцов Сергей Иванович - старший матрос в отставке, представился он. Для друзей просто Румпель, уточнил моряк, подмигнув заговорщицки Таму. А как вас величают молодой человек, спросил он?
  Меня зовут Там. Там Каучап, робким голосом ответил ему стоящий напротив малыш.
  Странное имя, удивился Сергей Иванович, кто же это тебя так назвал?
  Не знаю, чистосердечно признался Там, я детдомовский, родителей своих не помню.
  Вот оно что, сказал моряк, ну тогда приглашаю тебя и твоих друзей к себе в кубрик, на чай.
  Хорошо, прямо ответил Там только пусть и ваши ребята пойдут, кивнул он на поселковых, хватит нам уже враждовать.
  Да ты действительно парень не простой, удивлённо покачал головой моряк. Ладно, пусть идут, только боюсь, что все там не поместятся. Через полчаса ребята гурьбой сидели вокруг большого верстака во дворе старого дома. Посередине пыхтел большой, пузатый самовар, из трубы его поднимался лёгкий дымок, а над всей их дружной компанией вился упоительный аромат, в котором смешался запах иван-чая и чабреца с дымком тлеющих сосновых шишек. Жившие неподалёку ребята разбежались по домам и вернулись вскоре со своими кружками, а кое - кто принёс даже сахар. Теперь все сидели, грея свои носы горячим паром и цедили ароматный чай из разнокалиберной посуды. Там с жадным интересом оглядывал жилище одинокого моряка. Румпель был в городе известной личностью, хотя и жил здесь, на Сибирском переезде - глухой, городской окраине. Работал Румпель на железной дороге простым, путевым обходчиком и прозвище своё получил благодаря привычке вставлять в разговоре фразу - держать румпель по ветру. Во время войны он служил матросом на военном корабле, но в одном из сражений получил ранение и контузию. Его отправили в госпиталь на Урал, где он почти год провалялся на больничной койке, а после излечения был подчистую списан по ранению на берег. Так он и оказался в провинциальном уральском городке, ехать ему было некуда, и он пристроился работать на переезде. Ему выделили небольшой домик, где он с тех пор и проживал, а теперь принимал своих гостей. Дощатый домик, ещё довольно крепкий, ничем не напоминал о бывшей профессии своего нового жильца. Наверное, списанный на берег моряк не хотел излишними воспоминаниями бередить себе душу. Лишь китель с тельняшкой, да проскакиваемые иногда в разговоре морские словечки, выдавали его принадлежность к морской профессии. На верстаке надсадно шипел и потихоньку успокаивался пузатый самовар, по такому случаю вытащенный с чердака, а рядом с ним, на блюде лежала целая вязанка баранок. Ещё недавние враги прихлёбывали чай и грызли сушки, перемалывая их крепкими, молодыми зубами. На душе у Тама было легко и радостно, как бывает после неприятного, изматывающего разговора со счастливым концом.
  В детском доме рассказ о стычке с поселковыми мальчишками, закончившейся неожиданно для всех примирением и договором провести совместную, крупномасштабную игру, поднял авторитет Тама на недосягаемую высоту. Гундосого и его компанию знали многие, и связываться с обитателями Сибирского переезда никто не хотел. О них шли нехорошие разговоры, и наступившее перемирие кого-то радовало, а кое-кого наоборот пугало. Однако провести пробную игру решили не откладывая. Лето уже заканчивалось, до начала школьных занятий оставались считанные дни и пока все были свободны, играть решили послезавтра, двадцать девятого августа. На следующий день Там решил проведать одинокого моряка. Что-то тянуло его к этому человеку, то ли его нелёгкая судьба, то ли бесшабашный характер, сквозь который так и проглядывала его неуёмная, несмотря на годы молодость, а может быть и то, что этот человек, невзирая на разницу в возрасте предложил ему свою дружбу.
  Утром, после завтрака Там пришёл к заведующей и попросил у неё разрешения навестить своего знакомого по неотложному делу. Ещё накануне вечером им объявили, что начинается подготовка к новому учебному году и всем без разбора запретили уходить с утра на прогулку. Но зачем Таму эта подготовка, до семи лет ему жить ещё два месяца, поэтому в школу в этом году его не взяли, дав понять, что он ещё не дорос. Рассудив справедливо, что тратить время на подготовку к школе ему пока совершенно незачем, он и выложил эти соображения заведующей Анне Сергеевне.
  Она вначале рассмеялась, раскусив хитрость Тама и его нежелание скучать вместе со всеми, но потом заинтересовалась, что это ещё за знакомый и откуда он взялся.
  Решив, что все подробности этого знакомства выкладывать ни к чему, Там рассказал, что это герой войны, моряк. Что работает он теперь на железной дороге, а дело его неотложное потому, что назавтра, ближе к вечеру у них назначена совместная, крупная игра с поселковыми ребятами, а Сергей Иванович является, как бы посредником у договаривающихся сторон и одновременно участником игры, в качестве наблюдателя. Там говорил своими словами, но объяснял всё очень доходчиво, обладая врождённым даром убеждения. Тем более, что ни на йоту не отклонился от правды. Сергея Ивановича он действительно пригласил поучаствовать в игре, ну а то, что они знакомы только со вчерашнего дня, он говорить не стал, посчитав, что это не столь важно. Тем более, что никто его об этом не спрашивал.
  Ну, хорошо, после минутного раздумья, сказала она, ты меня убедил. Я за то, чтобы отношения с поселковыми ребятами, наконец - то наладились, но одного я тебя не пущу; с тобой пойдёт Анастасия Никитична. Услышав это, Там сразу обрадовался, Анастасия Никитична была нянечкой, которую никто кроме заведующей по имени - отчеству не величал. Все звали её просто Настей. Это была довольно молодая, добродушная и улыбчивая девушка с веснушчатым лицом. Она никогда не ругалась, а напротив, была доброй и участливой ко всем ребятам. Настроение у Тама сразу поднялось, и он побежал в палату, переодеться и привести себя в порядок перед походом в гости. Настю, идея Тама отправиться на Сибирский переезд совсем не обрадовала и его сияющий вид, мало что изменил. Поэтому она шла надув губы и на щебетание Тама не обращала никакого внимания. От детского дома до посёлка пешего хода не меньше чем полчаса, а если ещё учесть его печально известную репутацию, то понятно, что по мере приближения к нему настроение у неё испортилось окончательно. Сергей Иванович, напротив, очень обрадовался гостям и сразу повёл их в дом. Он совсем недавно вернулся с утреннего обхода и поэтому на плите, пуская вовсю пузыри, закипал небольшой, эмалированный чайник. Вскоре, все сидели возле окна, за уютным столиком и пили тёмный, фруктовый чай. В послевоенные годы он был очень популярен. От присутствия молодой девушки в своём доме, Сергей Иванович вначале даже растерялся, не зная куда себя деть, он всё время размахивал руками и невпопад что-то говорил. Настя, красная от смущения, вела себя ничуть не лучше, кляня в душе эту сумасбродную детвору, затеявшую какие-то игры, до которых ей не было никакого дела, заведующую, которая именно её сюда направила, да и себя саму, за охватившую её не к месту скованность. Один Там чувствовал себя легко и свободно, вертя своей головой в разные стороны он разглядывал небогатое убранство комнаты, в надежде увидеть что-нибудь редкостное и занимательное. Не обнаружив на стенах ничего примечательного, он подошёл к оформленным в рамочку под стекло фотографиям. Сергей Иванович, (называть моряка Румпелем у Тама язык не поворачивался) а это ваш корабль? - Спросил он, указывая на фотографию военного судна, стоявшего на рейде недалеко от берега. А вы плавали вокруг света, а на необитаемых островах бывали, а видели вы там чудовищ?
  Ох, сколько разных вопросов, засмеялся моряк, сразу на них и не ответишь. Попробую по порядку. Ну, корабль этот, конечно, не мой, но служил я действительно на нём. А вот пройти вокруг света мне не довелось, война помешала. Но в Атлантику я ходил, оживился он, и на островах бывать приходилось, только вот никаких чудовищ я там не видел. Он виновато развёл в стороны руками. Заметив, как при этих словах свет в глазах Тама слегка угас, он улыбнулся и мечтательно сказал. Но если бы вы только знали ребята, как это здорово идти на корабле посреди океана, когда на тысячи миль вокруг нет, ни клочка земли, а путь приходится определять по звёздам, тогда вы меня бы поняли. А как они светятся по ночам, словно далёкие костры. И он принялся рассказывать о беспросветно - тёмных ночах, когда океан спит праведным сном, а всё небо усыпано огнями и млечный путь светится так, будто это действительно пролитое молоко. О том, как ночь постепенно тает, растворяясь в безбрежных просторах океана, а на смену ей приходит робкий рассвет. Тёмная вода за бортом вначале светлеет, наливаясь зеленью, а в небе начинают гаснуть звёзды. Затем розовая полоска окрашивает горизонт и растекается, наконец, на полнеба огнём, золотом и синевой, а волны, чуть перекатываясь, сияют всеми цветами радуги. От этих слов глаза его затуманились, а лицо осветилось изнутри и помолодело. Там с Настей, слушали рассказ моряка, затаив дыхание и боясь лишним движением или словом нарушить возникшую между ними невидимую нить взаимопонимания, когда кажется, что знаешь человека всю свою жизнь, хотя только что с ним познакомился.
  А потом началась война, и весь мир словно рухнул в пропасть, тихо произнёс моряк. Начались бои, бомбёжки и все те ужасы, которые не передать словами. Лицо его разом посерело и состарилось, а в тёмных волосах заблестела седина. Но ведь война закончилась и мы победили, взволнованно ответила Настя.
  Мы победили, а я всё потерял, тусклым голосом, безнадёжно уставшего человека, произнёс он и отвернулся.
  Настя подошла к фотографиям и вгляделась в них. На одной фотокарточке был изображён молодой моряк, а рядом с ним улыбающаяся девушка с ребёнком на руках. Это ваша жена, тихо спросила она. Сергей Иванович медленно подошёл и провёл рукой по фотокарточке. Они погибли в сорок втором, произнёс он; мы переправляли в тыл раненых, жена и сын были со мной. Ему только исполнилось два месяца. Я хотел отправить их подальше от передовой. Вначале налетели самолеты, и начался бой, а потом нас атаковала подводная лодка. Торпеда попала в переднюю, часть и корабль стал зарываться носом в воду, мы почти потеряли ход. В сопровождении были противолодочные корабли, они сумели отогнать подводную лодку и мы начали пересаживать раненых в шлюпки и отправлять на берег. Но для самолётов мы стали мишенью. Я помню, как на палубу упала бомба, и раздался взрыв. Я получил контузию и ранение в ногу, и очнулся уже на берегу. Как я потом узнал, вскоре поднялся сильный ветер и начался шторм. Самолёты ушли, а что стало с кораблём неизвестно. Его так и не нашли, вероятнее всего он затонул. Среди тех, кто спасся, моей жены с сыном не оказалось. Вскоре меня отправили в госпиталь, в глубокий тыл. Так я и оказался на Урале. После госпиталя меня уже не взяли на фронт, признав негодным по состоянию здоровья. Я несколько лет ходил с трудом, потом рана зажила, но хромота осталась. Ехать мне после войны было некуда, родных у меня не осталось, поэтому я здесь с тех пор и живу. Глаза его потухли, он сгорбился, подошёл к столу и сел на табуретку.
  Это неправда, звонким голосом вдруг воскликнул Там. Они живы. Что? - Вздрогнув спросил Сергей Иванович, растерянно переводя взгляд с Тама на Настю, которая сама непонимающе глядела на мальчишку. Затем он опомнился и выдохнув воздух, проговорил: этого не может быть, корабль и все оставшиеся на нём числятся в списке погибших - я узнавал после войны.
  Я же вижу, что они живы, отчаянно и чуть не плача повторил Там, ну почему вы мне не верите? Сергей Иванович подошёл к нему и положил свои руки на плечи мальчика.
  Спасибо тебе за то, что так близко принял моё горе малыш, ответил он прижимая Тама к себе, и со вздохом добавил: ты славный мальчик Там, но чудес не бывает.
  Бывают, наперекор здравому смыслу, упрямо ответил Там. Он схватил моряка за руку и подвёл его к стене с фотографиями. Дядя Серёжа я правду говорю, вы только вглядитесь им в глаза, они ведь у них живые, уже шёпотом договорил он.
  Седой моряк взглянул, куда показывал Там, и вздрогнул. С фотографии на него смотрели он сам и его жена, такие же молодые и весёлые, как и раньше, но у них были глаза повзрослевших и переживших войну и разлуку людей. От напряжения в глазах у него зарябило и ему вдруг показалось, что лица на фотографии стали взрослеть и оживать в волосах его заблестела седина, а на лице у жены появились тонкие морщинки. Сергей Иванович резко замотал головой, прогоняя наваждение, и лица на фотографии обрели прежний вид. Он пришёл в себя, и слегка подёргивая головой, произнёс - что это было?
  Теперь вы мне верите, спросил ликующим голосом Там.
  Ой, произнесла Настя, и закрыв рот рукой, округлившимися глазами уставилась на Тама.
  Ты тоже что-то видела, спросил её побледневший моряк?
  Настя в ответ только испуганно закивала головой. Сергей Иванович, прихрамывая пошёл от стены, но не сделав и двух шагов, вдруг схватился рукой за сердце и стал оседать на пол. Тама, словно пружиной подбросило с места, он взвился вверх, и подлетев подхватил моряка под руку. С другой стороны подоспела Настя, они вдвоём довели его до кровати и уложили на неё моряка.
  Аптечка есть? - Спросила у него Настя, он в ответ лишь отрицательно помотал головой. Я к соседям, надо вызвать врача, крикнула Настя и выбежала из комнаты.
  Там подошёл к моряку и зарёванным голосом спросил: дядя Серёжа, вам очень больно? Я не хотел этого, помолчав добавил он, но они правда живы, я видел это, как наяву.
  Чудо ты необыкновенное, слабо улыбнувшись, ответил ему моряк, как же мне теперь жить, где - в каких краях их искать?
  При этих словах Там встрепенулся, и замерев уставился на фотографию. Минуты две он стоял, как изваяние, не шевелясь, а затем вдруг расслабился и глубоко вдохнув, заговорил. Корабль затонул, но люди спаслись, их подобрали финские рыбаки. Ваша семья сейчас на Белом море, какая-то Кандалакша, заплетающимся языком, кое-как выговорил Там, падая на кровать. Что с тобой, перепугался Сергей Иванович, тормоша его за плечо. Холодно, стуча зубами ответил Там, проваливаясь куда-то в темноту. С моряка разом слетели и слабость, и боль. Он вскочил на ноги, уложил Тама на кровать, и накрыв его одеялом, заметался по комнате, не зная, что делать дальше. По счастью во дворе раздались быстрые шаги, и в дом вбежала запыхавшаяся Настя. Вы зачем встали с кровати, всплеснула она сердито руками. Да что мне будет, досадливо отмахнулся моряк, Там заболел, видно переволновался. Настя подошла к изголовью и положив руку на лоб мальчишки, вскрикнула - да он же весь горит. Там метался по кровати и что-то бессвязно бормотал. У вас есть уксус? - Спросила Настя, оглядываясь по сторонам. Конечно есть, засуетился Румпель, и порывшись в шкафчике на стене достал трёхгранную бутылочку уксусной эссенции. Это конечно надо разбавить, сказала Настя, наливая в кастрюльку воды. Она добавила туда немного уксуса и быстро раздела Тама. Через десять минут энергичных растираний, жар стал спадать и вскоре, раскрасневшийся и остывший до нормальной температуры Там, мирно спал на кровати, уставшая Настя сидела за столом, а Румпель, облегчённо переведя дух, сел прямо на пол, привалившись спиной к ещё не остывшей печке. Только теперь, сидя у тёплой печи и расслабившись, поседевший раньше времени моряк не просто понял, а в прямом смысле почувствовал, как он устал. Сейчас бы самое время привести мысли в порядок и осмыслить то, что произошло недавно, да что-то голова отяжелела и в груди покалывает, а перед глазами всё плывёт и качается, как вот эта шлюпка на волнах, а в ней такое родное и милое лицо. И так оно близко, кажется, протяни только руку и дотронешься.
  Настя стояла посреди комнаты, кусая губы и беспомощно поглядывая в окно. Ну, где же эта неотложка, никогда её не дождешься. И что за день сегодня такой, как замечательно рассказывал Сергей Иванович, так и слышался мерный плеск волны за бортом, а пряный ветер овевал лицо и кружил голову. И что такое нашло на Тама, наплёл с три короба небылиц и довёл хорошего человека до сердечного приступа. И ведь вроде оправился, пришёл в себя человек, так нет, опять сердце прихватило, да так, что, как сидел возле печи, так и лёг там же, ничего не видя и не слыша. На кровати лежит заболевший Там, на полу хозяин дома без памяти, и хоть разорвись между ними, а бедное сердечко от страха, так и трепещет. Слава богу, на улице послышался шум мотора, и раздались голоса, а через минуту в дом вошла соседка, сопровождая пожилого врача и молоденькую медсестру. Они сразу захлопотали вокруг Сергея Ивановича и Тама, а Настя, не в силах стоять на враз ослабевших ногах, села на жёсткий табурет.
  Доктор быстро привёл в чувство моряка и стал что-то записывать, поминутно задавая ему вопросы. Затем он прослушал его, проверил пульс и вынес свой вердикт. Думаю, придётся немного полежать, пару недель, не больше, а мы за это время приведём вас в порядок.
  Какие пару недель, взвился моряк, со мной и так всё в порядке. Но видя, что на доктора его слова не оказывают ровно никакого действия, чуть тише добавил. Доктор, я не могу в больницу, у меня работа, обязанности, наконец, личные дела, не терпящие отлагательств.
  С работой мы всё уладим, а вот личные дела подождут.
  Да не могу я ждать, в сердцах выкрикнул моряк, ударяя кулаком по столу.
  Отставить, резким и властным голосом, отреагировал моментально доктор: держать румпель по ветру и прекратить истерику.
  Откуда вы меня знаете, удивился Сергей Иванович?
  Кто же в нашем городе не знает всем известного Румпеля, усмехнулся доктор и, уже серьёзно добавил. Я знаю вашу, более чем грустную историю и сочувствую вашему горю, но нельзя всю жизнь хранить эту боль в своём сердце. Оно этого просто не выдержит. Уж не знаю, кто подарил нам такую милость, как забвение, природа или господь Бог, но без него человеку не выжить в этом мире. Время лечит любые раны, но ваше сердце нуждается ещё и в нашем лечении. В противном случае инфаркт вам гарантирован.
  Я всё понимаю, доктор и даже уверен, что вы правы, в отличие от меня, но тут случай особый. Понимаете, когда много лет живёшь, смирившись с мыслью, что твоя семья погибла, а потом вдруг узнаёшь, что возможно они живы, тут любого хватит сердечный удар.
  Вы полагаете, ваши близкие живы? - Удивился доктор. Я не знаю так ли это на самом деле, но я должен проверить. И где же отыскался их след, поинтересовался доктор. На побережье Белого моря, возможно в Кандалакше, ответил моряк. Э-э батенька, протянул эскулап, да это же на самом краю нашей страны. Ну, тогда тем более вам следует подлечиться. Не будет мне никакого толку от этого лечения, если я стану сидеть, сложа руки, возразил Сергей Иванович. Давайте сделаем вот что, после минутного раздумья предложил доктор. Я ведь во время войны служил в госпитале, как раз в тех краях и у меня остались там очень хорошие друзья. Я пошлю им запрос, и надеюсь, они не откажутся мне помочь. Ну, а вы пару недель полежите в больнице, заодно пройдёте очередное обследование. Ну что, договорились? - Спросил он моряка.
  Хорошо, согласился Румпель, только вы уж обязательно пошлите запрос.
  Сегодня же и отошлю, заверил его доктор, а вам немедленно на больничную койку, да и этому герою тоже, вон температура опять повышается. Сергей Иванович не стал посвящать доктора во все подробности, здраво рассудив, что после них можно запросто оказаться в психушке, причём всем троим и попробуй потом, кому-нибудь что-то доказать.
  В таком случае мы согласны, ответил он доктору и с помощью медсестры пошёл садиться в карету скорой помощи.
  Ну, а теперь барышня, займёмся вами, обернулся доктор к измученной Насте. Да вы голубушка совсем на ногах не держитесь, озабоченно произнёс он, поставлю я вам сейчас укол, а потом домой и в постель. Вам, душа моя, непременно нужно, как следует выспаться и отдохнуть.
  До дома мне отсюда шагать и шагать, чуть слышно прошептала Настя, но доктор всё равно услышал.
  Вот как, удивился он, где же вы в таком случае живёте?
   Недалеко от детского дома, у старого цирка, устало ответила девушка.
  Так это же рядом с больницей, обрадовался он, садитесь в машину, мы как раз туда едем. Он осторожно взял на руки спящего Тама и вышел с ним на улицу. Сергей Иванович разговаривал с соседкой: вы уж будьте добры, приглядите за домом, чтобы мальчишки не баловались, а то сами видите, какая оказия со мной приключилась. Наконец все расселись по местам, и машина тронулась, увозя наших героев к новым приключениям, а время побежало вперёд семимильными шагами, уводя нас из далёкого, но незабываемого прошлого в жаркое лето 197... года.
   * * *
  
   РЫБАЦКОЕ СЧАСТЬЕ
   Глава вторая
  
  После окончания школы, Там не стал поступать в институт. Учиться дальше, откровенно не хотелось, да и школу он закончил далеко не с отличием. Впереди было целое лето, а осенью его всё равно призовут на службу, в ряды вооружённых сил. Вот поэтому, после сдачи школьных экзаменов, Там уехал на два месяца к своему учителю и наставнику в боевых искусствах, Петру Афанасьевичу Крушинину. Два месяца, отданные тренировкам и верховой езде, пролетели незаметно, и в город он вернулся уже в середине августа. Оставив заботу о том, как жить дальше на потом, (будет время подумать об этом в армии) Там остаток лета провёл в совместных поездках с городскими ребятами, в лес, за грибами. Этой тихой охоте Там отдавался преданно, вдумчиво и самозабвенно. Грибы были его страстью, он любил собирать их со спокойной душой и не торопясь. Наткнувшись на грибную полянку, он прежде всего внимательно осматривал её опытным глазом и стараясь определить, что ему попалось, настоящая семейка или гриб - одиночка. Одинокий гриб он просто срезал, и не тратя время понапрасну шагал дальше. Если же попадалась целая семейка сородичей, то и действия его были другими. Прежде всего, он ставил в середину поляны свою корзину, а затем по спирали, от центра к окраинам тщательно обследовал перспективное местечко, ощупывая каждый бугорок и переворачивая всякий листик и веточку. Каждый найденный гриб он аккуратно срезал ножом, а оставшийся корешок засыпал землёй или листьями. Так он не будет загнивать, а наоборот даст новое потомство. То ли у него выработалось чутьё, как у доброй, поисковой ищейки, то ли грибы сами ему открывались, но его корзинка всегда была самой полной, а все грибы оказывались рослыми, крепкими и красивыми, как на подбор. Лето пролетело быстро и без оглядки, а закончилось как-то тихо и незаметно. В сентябре Там грустил, провожая уходящее лето и встречая, идущую ему на смену дождливую осень, с каждым днём расцветающую всё новыми красками. А на последние дни сентября, выпало бабье лето. Погода выдалась великолепная, по утрам уже холодало, но дни стояли солнечные, тихие и прозрачные до синевы. Октябрь вступил в свои права в самый разгар бабьего лета. Там ждал призыва в армию, изнывая от тоски и безделья и, не зная чем себя занять, бесцельно слонялся по улицам. В один из таких дней он забрёл туда, где раньше играл духовой оркестр и по вечерам иногда крутили кино. Старый сад было не узнать, танцплощадку давно снесли, деревья вырубили, насадив новые, молодые деревца, выстроившиеся в ряд, как по линейке. Всё было другое, прежнее очарование куда-то ушло, да и сад теперь называли сквером. Такого слова Там в детские годы и не слышал. Недолго, посидев на скамейке, он поднялся и пошёл, не замечая ничего вокруг, и лишь вспоминая детские годы, духовой оркестр и кинопередвижку, крутившую кино на стареньком выцветшем экране. Может случайно, а возможно и повинуясь безотчётным импульсам, вызванным воспоминаниями, Там не заметил, как оказался возле нового кинотеатра, построенного несколько лет назад. Что-то смутно зашевелилось в его душе, и ещё не понимая, чем вызвано это беспокойство, Там уже ожидал чего-то, по опыту зная, что беспокойство это неспроста, и наступает время перемен. Он пересёк площадь перед кинотеатром, и подойдя ближе увидел на афише морской берег, с разъярённым циклопом и уплывающий вдаль корабль, под белыми парусами.
  В кинотеатр завезли старую ленту, "Седьмое путешествие Синдбада". Любимый с детства фильм, вызвал в его душе новую бурю воспоминаний. Он уже рванулся было к кассе, да вовремя вспомнил, что в карманах пусто, денег взять негде и вообще, если он пойдёт в кино, то опоздает на ужин и до утра останется голодным. Сразу навалилась тоска, и тяжело вздохнув, Там повернулся и, сделав шаг, столкнулся нос к носу с Лёхой Корнеевым; тот был помладше Тама и жил неподалёку.
  Они были знакомы с детства, часто проводя время в совместных занятиях и играх. Правда последние года два они почти не встречались; у каждого появились новые знакомства и увлечения. Но сейчас, оба, встрече обрадовались и, не удержавшись, обнялись.
  После обычных в таких случаях вопросов без ответов, как у тебя дела и где пропадал, целую вечность, Лёха спросил, наконец: что, тоже в кино собрался? Пошли, а то скоро уже начнётся.
  Там замялся, смутившись, и не зная, как выкарабкаться из щекотливой ситуации. Признаться, что на билет элементарно нет денег, было как-то стыдно. Но Лёха, ушлый и сообразительный с детства малый, мигом понял, в чём дело и напрямик сказал.
  Там, если у тебя нет денег, то вот, смотри - он вытащил из кармана мятый рубль. Маманя отвалила - на два билета запросто хватит.
  Не-е, я не пойду, замотал Там головой.
  Да брось ты, рассердился упрямый Лёха, я что, уже не могу пригласить в кино старого друга, даже обидно как-то. Когда ещё встретимся, поговорим. Он схватил Тама за руку и поволок к билетной кассе.
  У Тама даже, что-то защемило в груди, он не стал сопротивляться, понимая уже, что здесь замешана судьба, не случайно столкнувшая его с Лёхой, именно сегодня и спорить с ней сейчас бесполезно. Этот спор Там всегда ей проигрывал, судьба всегда вела его туда, куда ей было нужно.
  Они зашли в фойе, двери в кинозал ещё были закрыты, и здесь, Лёха, воодушевлённый их встречей, рассказал, что завтра утром он едет со своим соседом на озеро, на рыбалку и Там непременно должен с ними поехать. Пойми чудак, убеждал он Тама, тебе же через месяц идти в армию и такая поездка будет, как память о вольной жизни и старой дружбе. И наша встреча сегодня наверняка не случайна, у тебя всегда всё случается, как по расписанию, я же помню.
  Ну, как я поеду, не соглашался Там, у вас своя компания, я буду просто лишним. Да и денег у меня нет, чего уж скрывать.
  Да ты ни в какой компании не бываешь лишним, взвился Лёха, что я тебя не знаю, что ли. Да и Вася о тебе немало слышал.
  Какой ещё Вася, удивился Там.
  Ну, мой сосед, с которым я еду.
  А сколько ему лет? - Спросил Там, представляя неизвестного ему Василия, пожилым дядькой, в сапогах и со связкой удочек
  Да он твой ровесник, а денег вообще не нужно.
  Как это не нужно, не поверил Там?
  Понимаешь, пояснил Лёха, он студент, в этом году поступил в институт, ну и как водится, их сразу отправили в колхоз, на уборку картошки. А сегодня он приехал сюда за продуктами и завтра утром опять уезжает. Вместе с ним мы и поедем, ну поработаем там маленько, так они только рады будут лишним рукам. А продуктов на всех хватит, я уж не говорю про картошку, её вообще навалом. Зато вечером, после работы сразу на озеро, Вася говорил, там такие щуки водятся - Лёха мечтательно закатил глаза.
  Ну раз так, поехали, засмеялся Там, ощущая зуд нетерпения, и слабый пока ещё ветерок, скорых и неожиданных перемен.
  На ужин он, конечно, опоздал, но сегодня ему положительно везло. В коридоре, Там встретил поджидавшую его повариху, тетю Дашу, ворчавшую, что у нынешней молодёжи, как видно нет ни стыда, ни совести бродить до ночи неизвестно где, заставляя старых людей беспокоиться и держать на плите ужин, чтобы накормить бессовестных бродяжек.
  Там, переполненный, обуревавшими его после кинофильма чувствами, не удержавшись, обнял пожилую повариху, и чмокнув её в порыве благодарности в щёку, сказал: тетя Даша, вы, что мне ужин оставили, вот здорово, а то я так проголодался, что до утра не засну.
  Растроганная повариха, растрепала Таму пухлой рукой волосы и заговорщицки подмигнув, сказала. Ладно уж, пошли на кухню, сейчас покормлю тебя, беспутный.
  На следующий день, Там поднялся ещё затемно и, умывшись, побежал на кухню. Тетя Даша, вставшая ради него пораньше, уже подогрела чай и готовила скворчавшую на сковороде яичницу. Восхитительный аромат разносился по всей кухне, щекоча раздувающиеся ноздри и будоража и без того недремлющий аппетит. Там быстро поел, чмокнул, зардевшуюся повариху в щёку и, прихватив приготовленный ею пакет с чаем и бутербродами, заторопился к условленному месту. Минут через двадцать он, поёживаясь, затанцевал, притопывая и мурлыча себе под нос бодренький мотивчик. "Если вы в своей квартире,
   Лягте на пол, три - четыре". В такт музыке он, топтался на месте и несильно размахивал руками, чтобы не пролить чай. Стоять без движения на одном месте, было холодно. В квартире сейчас наверное хорошо, подумал Там, во - первых наверное теплее, а что во - вторых, он придумать не успел, отчасти оттого, что в квартире никогда не жил, а ещё потому, что из-за угла, негромко урча мотором, выехал небольшой, аккуратный автобус и подкатив, остановился напротив.
  Дверца открылась, из неё высунулся Лёха Корнеев и закричал ему - здорово Там, залезай быстрее. Поднявшись по ступенькам, Там закрыл за собой дверь, и огляделся. Недалеко от выхода сидел русоволосый, симпатичный парень с открытым лицом и располагающей внешностью. Волосы его, кучерявые и перепутанные, похоже, никогда не знали расчёски. Однако внешности его это не портило, создавая впечатление, что по-другому будет гораздо хуже. Меня зовут Там, представился он - Василий, ответил парень, крепко пожав протянутую руку.
  Вот это да, раздался вдруг Лёхин голос, а вы случаем не братья?
  Не братья и даже не сёстры, пошутил Василий.
  Похожи, как два брата, уверенно прервал его Лёха.
  Там пригляделся повнимательнее, но большого сходства не заметил, хотя что-то общее в их внешности и проглядывало. Однако первоначальное ощущение его не обмануло, с Василием было легко общаться и у них сразу нашлись общие интересы. Держался он свободно и непринуждённо, а разговаривал азартно и с юмором. Вскоре у Тама возникло впечатление, что они знакомы уже много лет, просто давно не виделись и наконец, судьба вновь свела их вместе.
  Лёха жевал бутерброды, запивая их чаем, непринуждённо и прямо пояснив, что не успел поесть дома, потому, что проспал.
  А Там с Василием всё говорили и говорили, но в конце концов, сомлев от пригревающего сквозь стёкла солнца, оба они задремали под мерный рокот мотора, и шелест шин по асфальту.
  Проснулся Там, когда ровное, как натянутая нитка, шоссе упёрлось в берег озера, и автобус, затормозив, повернул налево. Дальше дорога пошла вдоль берега, повторяя все изгибы и возвышенности, береговой линии. Там уже был здесь однажды, это было давно, лет пять назад. Но он всё ещё помнил, как они, ученики пятого или уже шестого класса, пройдя пешком по жаре километров восемь, а то и все десять, добрались, наконец, до озера и свалились, побросав как попало рюкзаки, на усыпанный галькой берег. А потом, придя немного в себя, после этого умопомрачительного марш - броска, все ринулись купаться. Ах, какая прозрачная и отсвечивающая синевой, была вода в этом озере. Одновременно, тёплая и прохладная, она моментально смыла с ребят весь пот, пыль и усталость взамен, одарив их тела свежестью, чистотой и неунывающей бодростью. В то время озеро показалось Таму каким-то пустынно - заповедным и необъятным, а сейчас, из окна, катящегося автобуса, было видно, что берег просто усеян различными базами отдыха, и пионерскими лагерями. Но, несмотря на освоенность, необъятность его осталась прежней, озеро действительно поражало своими размерами и красотой. Противоположный берег и сейчас сливался с линией горизонта, только макушки уральских хребтов виднелись вдалеке, словно вырастая прямо из воды. Наконец, свернув с асфальта и пропетляв по лесу, автобус въехал на территорию базы отдыха, где и жили студенты. Быстро выгрузив багаж, друзья вышли на берег. Скинув обувь на траву, Там закатал брюки до колен, и зашёл в воду. Ледяная прохлада, раскалёнными иглами сомкнулась вокруг ног, заряжая их прямо кипящей энергией. Вода, чистый лёд, восторженно заохал Там, блаженно потягиваясь и щурясь от удовольствия. Не расслабляться, командным голосом одёрнул его Василий. Сейчас быстро завтракаем и в поле, на работу, а вечером уже отведём душу. До поля было километров пять, каждое утро ребят доставляли туда на колхозной машине, а вечером забирали обратно. Обед, чтобы не терять время, им привозили прямо в поле. Парное молоко или горячий чай с хлебом, на полновесный обед, конечно, не тянули, скорее второй завтрак. Но на свежем воздухе, да с деревенской выпечкой, шли просто на ура, поднимая настроение и прибавляя сил, весьма изрядно. Вот и сейчас, стоило им только прибыть на поле, как сразу раздались приветственные возгласы, шутки и смех. Ребята с ходу включились в работу, захватившую их в свой круговорот, до самого вечера. А вечером, едва вернувшись на базу, Василий тотчас же схватил свой спиннинг и в сопровождении нескольких таких же любителей, заторопился на озеро. Осенний день короток, объяснял он, идущему вслед Таму, и оставшееся до сумерек светлое время надо полностью использовать для рыбалки, а умыться и поужинать можно и попозже, когда стемнеет. Там неторопливо брёл сзади, любуясь окружающей природой и наслаждаясь тишиной, которая после городского шума вызывала просто восторг и умиротворение. А тишина вокруг, действительно стояла необыкновенная, ни ветерка, ни шелеста листьев не было слышно. Даже птицы и те умолкли, только четвёрка неугомонных рыбаков, трое студентов и вездесущий Лёха Корнеев, хлестали зубастыми блёснами, отходящее ко сну озеро. Помаленьку все разбрелись по берегу, облавливая новые места, лишь Василий упрямо бросал блесну в одно место, обкидывая со всех сторон, обширные заросли травы.
  Когда Там поинтересовался, почему он так упорствует, не покидая приглянувшееся местечко, Василий нехотя пояснил, что именно в этих зарослях, третьего дня у него сорвалась щука килограмма на три - четыре, не меньше и теперь таскать шестьсот - восемьсот граммовую мелочь из камышей, ему просто неинтересно.
  Всё равно поймаю, со злостью выкрикнул он, в очередной раз, вытаскивая пустую блесну, с обрывками прицепившейся травы. Где-то слева раздался торжествующий крик, и Васино лицо тотчас же искривила пренебрежительная ухмылка, с едва заметным налётом зависти. Мелочёвка, безапелляционно заявил он, так, для затравки не более.
  Почему ты так уверен, полюбопытствовал Там: крик был очень уж малорадостный, вздохнув пояснил Василий, без интереса болтая блесной у самого берега. Пожалуй, всё на сегодня, заявил он, поглядев на небо, скоро совсем стемнеет.
  Можно я хоть разок брошу, попросил Там, я ведь ещё ни разу в жизни спиннинг в руках не держал.
  Твоё счастье, хмуро ответил Василий и пояснил, лучше и не начинать, а то втянешься и прощай покой и тихая счастливая жизнь, но увидев, умоляющий взгляд Тама, посветлел лицом и передал ему спиннинг. Попробуй, отчего-то развеселился он, объясняя, как надо им пользоваться. Вначале у Тама ничего не получалось, то леска путалась, то блесна цеплялась за ветки или траву, а один раз даже пребольно уцепилась за ногу. Василий только хохотал над попытками Тама, приговаривая: Учись не ленись, глядишь когда-нибудь и пригодится. Бесполезных знаний и умений в жизни не бывает.
  Наконец блесна, сверкнув в подкрадывающихся сумерках небольшой искоркой, улетела в озеро, звучно брякнувшись точно посередине густых зарослей горошника.
  Ну, всё, мрачно изрёк Василий, глядя на злополучные заросли: прощай любимая блесна, теперь зацепится намертво, не оторвать. Там попробовал дёрнуть, блесна легко выскочила из травы и шлёпнулась неподалёку в круглое окошко чистой воды, как раз в самой гуще зарослей. Дёргай быстрей, пока не зацепилась, крикнул Василий; Там резко подсёк и тотчас же почувствовал живую тяжесть, бьющейся на крючке рыбы. Вот теперь точно всё, разочарованно произнёс Василий, увидев туго натянутую леску, теперь уже не отцепить.
  Там кто-то есть, выдавил из себя Там, (да простит меня читатель за столь нелепую тавтологию) судорожно сжимая в руках, задёргавшийся спиннинг.
  Схватила, охнул Василий, оживая прямо на глазах, тащи, а не то запутается в траве и леску оборвёт.
  Как её тащить-то, жалобно ответил Там, с трудом удерживая в руках, рвущийся спиннинг.
  Подматывай леску, крути катушку, сразу став собранным и энергичным, советовал Василий.
  Там попробовал покрутить, но катушка вырвалась из рук и бешено завращалась, обдирая пальцы, и разматывая бесцельно, уходящую леску.
  Стопор, крикнул Вася и, схватившись за спиннинг, застопорил катушку. Ого, вот это рыбка, всем щукам будет щука, уважительно сказал он, ощутив тяжесть, бьющейся рыбы и стал помогать Таму, выводить её на чистую воду. Вскоре возле них собрались все рыбаки, суетясь вокруг, вроде, как на подхвате и давая советы с позиции сторонних наблюдателей. Минут через пятнадцать, общими усилиями удалось вывести щуку из травы и утомить. Уставшая хищница, в неярком свете, неправдоподобно огромной, красноватой луны, казалась намокшим поленом, мёртвым и не подающим признаков жизни. Она лежала на воде, не шевелясь и словно набираясь сил перед последним, решающим рывком.
  Теперь всё в твоих руках, сказал Василий, отходя в сторону, вытащишь, будешь молодец, а упустишь это тоже полезный урок и необходимый опыт. Там довольно легко подвёл, утомлённую рыбину к берегу и тут возникла проблема. В двух метрах от берега, щука уткнулась в лежавшую на дне корягу, неразличимую из-за, наступивших сумерек и намертво застряла, не двигаясь ни туда, ни сюда. Недолго думая, Там передал спиннинг Василию и зашёл в воду, обходя щуку с тыла. Он осторожно подошёл к рыбе, отчётливо видимой вблизи и замер, примериваясь схватить её половчее. Бери под жабры, шёпотом подсказал Василий, боясь криком спугнуть щуку. Там медленно повёл руки над водой, собираясь в последний момент сомкнуть их под жабрами хищницы. Однако в последний момент, он неосторожным движением то ли задел щуку, то ли просто спугнул, но она резко изогнулась дугой и рванулась в сторону, вернее попыталась это сделать. Среди всех дворовых и детдомовских ребят, Там с самого раннего детства отличался исключительной, стремительно - молниеносной реакцией, принёсшей ему славу, как в детских сабельных поединках, так и потом, когда он серьёзно начал заниматься древнерусскими единоборствами. Вот и сейчас он мёртвой хваткой держал щуку за голову, опередив её на долю секунды и просунув большие пальцы обеих рук, ей под жабры. Щука бешено молотила хвостом по воде, поднимая фонтан брызг и обдирая пальцы в кровь, острыми жаберными крышками. Не обращая на боль никакого внимания, Там высоко вытянул руки над головой, и перешагнув через злополучное препятствие, выбрался на берег. Щуку завернули в какую-то хламиду и возбуждённые, промокшие рыбаки, немедленно отправились на базу. В столовой их уже поджидала ворчавшая и зевающая повариха. Но когда трофей выложили на разделочный стол, вся её сонливость мигом улетучилась. Она уже не первый сезон отработала на этой базе и повидала множество различных уловов. Но такой щуки не вылавливал ещё никто. На весах она потянула на пять килограммов, восемьсот граммов, при длине восемьдесят сантиметров. Баба Валя, как все звали повариху, торжественно поздравила Тама с добычей, а узнав, что это его первая рыбалка и соответственно первый трофей, немало подивилась и сказала, что так везёт в жизни только дуракам и очень удачливым людям, каковых лично ей встречать пока, что не доводилось. Значит Там будет первым, уверенно сказал Василий и обратившись ко всем, добавил загадочно: мы все ещё будем гордиться знакомством с этим человеком.
   * * *
   ПРИЗЫВНИК
   Глава третья
  
  Повестка пришла в конце октября, её принёс посыльный, такой же призывник, как и Там, заставив его расписаться в получении. На следующее утро, в свой восемнадцатый день рождения, Там отправился в военкомат, с волнением ожидая новых перемен в своей судьбе. Ровно в десять часов утра, он стоял у кабинета, ожидая своей очереди. Таких, как он, здесь был полный вестибюль. Очередь двигалась медленно, на одного человека уходило в среднем шесть минут. Там засекал время по своим внутренним часам. Наручных часов у него никогда не было, и он давно научился обходиться без них. Была у него одна особенность, в любой момент, где бы он не находился, Там мог сказать с точностью до секунды, сколько сейчас времени. Его много раз спрашивали, как он это делает, но внятно объяснить этого, он так и не смог. Какие-то непонятные, смутные образы, не поддающиеся какому либо конкретному определению. Самая близкая аналогия, говорил он, с солнечными часами. Но в целом тоже ничего общего, так - сочетания светлой и тёмной субстанций, которые меняются каждую секунду. И самое удивительное и непонятное, что одно и то же конкретное время, например десять часов и сколько-то там минут, неважно утра или вечера, определяется не одной и той же комбинацией, а каждый раз новой, совершенно отличной от нынешней, или скажем позавчерашней. Он попытался объяснить это Василию, который узнав об этой его особенности, выказал живейший интерес.
  Понимаешь Вась, вот возьмём какого-нибудь конкретного человека, ну допустим Лёху Корнеева. Мы с ним не виделись года два, за это время оба конечно изменились, повзрослели, стали немного другими. Но всё равно при встрече мы с ним узнали друг друга в тот же миг, как только увиделись. Так и со временем, сегодня эти десять часов одни, а завтра, через месяц или год, они будут совершенно другие, но суть их останется прежней, и я эту суть ясно вижу и понимаю. А внешняя сторона вещей, не так уж и важна.
  От этих слов лицо у Василия вытянулось, он в замешательстве уставился на
  Тама, а потом неуверенно спросил: так что, по-твоему, время живое, что ли?
  Ну, в какой-то мере да, хотя его конечно нельзя сравнивать с живыми организмами.
  Лицо у Василия вытянулось ещё больше, затем он с облегчением выдохнул, и повеселев спросил: разыгрываешь, да?
  Почему, удивился Там, ты спросил, а я попытался объяснить, хотя на самом деле конечно всё не так просто.
  Василий долго молчал, переваривая услышанное, а потом на полном серьёзе сказал. Знаешь Там, ты уж больше никому это не рассказывай, а то заберут в психушку и будешь там вместо часов куковать. Пока он вспоминал, этот, не совсем к месту, припомнившийся разговор, подошла его очередь и Там зашёл в кабинет. За столом сидел усатый майор с проницательными глазами; он внимательно оглядел Тама, но что при этом сумел разглядеть, было непонятно. Там протянул ему паспорт с повесткой и уселся на стуле напротив. Майор полистал, лежащий на столе журнал и начал в него что-то записывать, изредка задавая вопросы. Затем он раскрыл паспорт, что-то из него выписал, и увидев дату рождения, весело сказал: о, да вас можно поздравить с днём рождения, молодой человек, и пожал руку Таму. Ну, а в качестве подарка довожу до вашего сведения, что вы получаете отсрочку от военной службы, сроком на один год. На этом можете быть свободны. Там машинально взял, протянутый паспорт, и слегка растерянный, вышел из военкомата на улицу. Такой поворот событий оказался несколько неожиданным, и Там, не зная ещё, радоваться ему или огорчаться, просто махнул рукой, доверившись судьбе. Поживём - увидим. Ближайшее будущее, ещё вчера такое ясное и понятное, а главное, вполне определённое, вдруг разделилось на множество возможных путей - дорожек, разбежавшихся в разные стороны, и все неведомо куда. Целый год отсиживаться в детском доме, до следующего набора, было стыдно и невозможно, а устроиться на работу, да ещё рассчитывать на место в общежитии, не имея никакой специальности, было просто нереально. Поэтому, Там каждый день, наскоро позавтракав, с утра уходил из детдома и бродил по улицам до вечера, ища выход из создавшейся ситуации. Выход нашёлся сам, на третий день "бродяжничества". Было начало ноября, ночью слегка подморозило, на лужах появился ледок, а с утра заморосил мелкий, противный дождь, вперемешку со снегом. В общем, как говорил наш замечательный, незабвенной памяти сатирик - Аркадий Исаакович Райкин, погода стояла мерзопакостная. С самого раннего утра, выходить на улицу по такой погоде, не было ни сил, ни какой бы то ни было необходимости. Там сидел на веранде и с тоской наблюдал, как ветер гоняет по мостовой грязные листья, пополам с мокрым снегом. Распогодилось только к полудню, когда поднявшийся ветерок разогнал не только снег с дождём, но и беспросветную хмарь на небе. Сквозь разрывы облаков проглянуло белое солнце, придав унылой распутице, несколько более оживлённый вид. Тепло одевшись, Там решил прогуляться по городу, пока, так и не унявшийся ветер, не нагнал ещё более худшей непогоды. Доехав на трамвае до центра, он вышел и поразился тому, насколько центр города отличается от окраин. Чистенькие, заасфальтированные улицы и вымытые витрины магазинов, в отличие от грязных домов окраин, придавали центральным улицам весёлый и праздничный вид. В приподнятом настроении Там неторопливо шёл по улице, бесцельно глазея по сторонам. Хотелось просто прогуляться по чистому, омытому дождём тротуару и подышать влажным осенним воздухом, наполненным терпким ароматом, увядающих листьев и трав. Народу вокруг заметно прибавилось, это были в основном молодые парни и девушки. Там огляделся вокруг, он и сам не заметил, как дошёл до студенческого городка. Так называли ту часть города, где сосредоточилось большинство вузов и студенческих общежитий. Район был чистый, ухоженный и довольно престижный. Отсюда было рукой подать до соснового бора и раскинутого в нём парка с качелями, каруселями и стадионом. Глядя на эти молодые лица, такие разные: весёлые и грустные, сосредоточенные и бесшабашные, Там даже пожалел, что не стал поступать в институт. Всё равно целый год теперь пропадает даром, а сейчас думать об учёбе уже поздно, и придётся до следующей осени подрабатывать в разных, случайных местах. От этой перспективы, а вернее от её полного отсутствия на душе стало неуютно, и где-то в районе селезёнки заскребли острые, тоскливые коготки. Он остановился около небольшого кафе, глядя на сидевшую внутри публику, что-то жующую и одновременно разговаривающую. В желудке противно заныло, утром он попил чаю с крошечным, бутербродом и больше за весь день во рту ничего не было. Там пошарил в карманах, отлично зная, что в них нет ничего, кроме незначительной мелочи на проезд. Вздохнув, он повернулся и пошел в обратную сторону, пора уже было возвращаться домой. Вот и ещё полдня прошли в невесёлых раздумьях и праздной суете. Задумавшись, он не сразу обратил внимание на то, что позади его кто-то настойчиво зовёт. Да постой же Там, остановись. Недоумевая, он повернулся и увидел спешащего к нему пожилого человека. Лицо Тама расплылось в непроизвольной улыбке, он обрадовался встрече со своим старым учителем.
  Антон Николаевич Колесников ещё год назад преподавал в школе, где учился Там, свой любимый предмет - физику. На его уроках всегда было интересно и очень шумно. Преподавал он увлечённо и с азартом, любил, когда ученики спорили, не считаясь с авторитетами, и никогда не ставил двоек. А получить у него тройку, даже считалось позором. Он строил свои уроки таким образом, что втягивал весь класс в полемику по очередной, отдельно взятой теме. В результате за один урок он умудрялся каждого ученика заинтересовать, втянуть в общий спор и опросить не по одному разу. Особенно он любил, когда класс разбивался на две группы, убеждённые каждая в своей правоте и стравливал их, добиваясь, чтобы каждое крыло использовало в споре все свои аргументы, подмечая в то же время, промахи своих оппонентов. В таких спорах, умело им самим управляемых, и рождалась истина, не вызубренная на один день, а выстраданная, доказанная и въевшаяся в печёнки, на всю жизнь. По его предмету никогда не было отстающих. В связи с такой манерой проведения своих уроков, у него постоянно возникали трения с заведующей учебной частью, Майер Гертрудой Францевной. На каждом педсовете пыталась она доказать пагубность воздействия его методики на учеников, особенно в плане их поведения. Но каждый раз терпела сокрушительное поражение. Застенчивый, робкий и даже в какой-то мере беззащитный в обыденной жизни, в принципиальных вопросах, касающихся его профессиональной деятельности, он был твёрд и незыблем, как скала. Все её обвинения, параграфы и уложения, принятой в определённых кругах практики поведения и неписаных правил, вдребезги разбивались о его, спокойно-ироничную манеру разговора, железные аргументы и высочайший профессионализм. А звание заслуженного учителя СССР и профессорская учёная степень, основательно укрепляли его тылы. Это противостояние продолжалось до его шестидесятилетия. В прошлом году, после юбилея, ему быстро оформили все бумаги, и с плохо скрытым торжеством, проводили на пенсию. Нельзя сказать, чтобы весь педагогический коллектив был этому рад, многие считали его милым чудаком, ну а уж его талант педагога и умение разрешать любые конфликты, признавали все. И вот сейчас ему навстречу спешил любимый старый учитель, милый чудак по прозвищу Глобус. Неизвестно кто и по какой причине его так прозвал, но это необидное прозвище необычайно шло ему, замечательно дополняя его старомодную внешность, и чудаковатую манеру поведения.
  Слегка запыхавшийся, но довольный он подошёл к Таму и произнёс. А я смотрю и думаю, ты это или нет, зову - зову, а ты всё никак не обернёшься. Он взял смущённого и обрадованного ученика за плечи и повертев проговорил: вон ты какой стал; вырос, возмужал; совсем взрослый парень. Как хорошо, что мы встретились, а то я слышал, тебя в армию забирают - уйдёшь, а потом свидимся ли ещё - неизвестно. Да, что мы всё стоим на одном месте, спохватился учитель, пойдём братец в кафе. Посидим, поговорим, как приличные люди в старые, добрые времена. Он взял, слегка упиравшегося Тама за руку, и повёл его в, гостеприимно, распахнутые двери уютного, по - домашнему кафе. Они прошли к одинокому, незанятому столику, в самом углу, в стороне от шумной, студенческой ватаги. Здесь было достаточно уютно, и при этом никто им не мешал. Заслуженного учителя здесь видимо хорошо знали. К ним тотчас подошёл молодой официант и без развязности, а пожалуй, даже почтительно - спросил, что будете заказывать Антон Николаевич? Вот, что Костя, принеси-ка ты нам хороший, сытный обед и два кофе по-венски. Затем он мягко положил руку на плечо, запротестовавшему было Таму, и просто сказал: что-то я сегодня ощутимо проголодался, ты уж не отказывайся дружок разделить со мной скромный и надеюсь вкусный обед. Между прочим, готовят здесь очень даже неплохо, добавил он со значением. Ну, а теперь, пока у нас есть несколько свободных минут, рассказывай, что у тебя нового, чем занимаешься и вообще, как живёшь.
  Там, несколько сбивчиво и неуверенно поначалу, рассказал о том, что все ребята очень жалели об уходе учителя, словно вместе с ним из школы ушла частица свободы, новых отношений и причастности каждого к чему-то необычному и до сих пор неизведанному. Школа утратила свой бунтарский, свободолюбивый дух. Она перестала будить у молодёжи тягу к необычному, а по сути к тому, чтобы жить, думать и поступать, вопреки, заполонившей мир, безликой, обыденной пошлости.
  Не слишком много пафоса, спросил с иронией учитель?
  Наверное слишком, вздохнул Там в ответ, но это всё правда, просто я не сумел донести её достойными словами. Потом они говорили о себе. Там честно признался, что весь август потратил на бесцельное, праздное времяпрепровождение, уповая на тяготы скорой, армейской жизни, но и тут просчитался. А теперь вот оказался в неудобном, тягостном положении, поневоле став нахлебником в родном доме. Чем теперь заниматься целый год, даже не знаю?
  Ничего страшного, успокоил его мудрый учитель, если не знаешь, как поступить, не делай ничего на пустой желудок. Иными словами отдадим должное местной, студенческой кухне, он показал на приближавшегося к ним Костю, с грудой блюд на подносе.
  Дадим нашим героям спокойных полчаса, на принятие пищи, не докучая им своим присутствием, и не встревая в их задушевный разговор.
  Когда Антон Николаевич и Там, вышли из кафе, внешний вид их, являл собой полную противоположность вышеописанному. Сытые, и слегка осоловелые, от обильной и по-домашнему, вкусной пищи, они неторопливо направились в сторону учебного корпуса политехнического института.
  После школы, я перешёл работать сюда, рассказывал Антон Николаевич, здесь меня ещё помнят, да и не мешают преподавать свой предмет так, как я считаю нужным. Сегодня у меня больше нет лекций, так что весь вечер я свободен. Кстати, который теперь час, и куда они опять запропастились? - захлопал он по карманам, в поисках часов.
  Тридцать пять минут четвёртого, не задумываясь ответил Там, моментально определив время, ведомым только ему способом. Антон Николаевич, небрежным движением, вскинул левую руку, и посмотрев на часы, подтвердил. Абсолютно точно. И как только ты ухитряешься это делать, произнёс он, радуясь тому, что сумел-таки подловить и слегка разыграть Тама, и в то же время, восхищаясь этой его необычной способностью. Необыкновенный ты человек - Там Каучап, сколько лет с тобой знаком, а всё не перестаю тебе удивляться. Со временем, одной из величайших загадок мироздания, обращаешься шутя, не пытаясь даже разобраться в своих необычайных способностях, и понять сложнейший механизм этого явления.
  Да я пытался, но всё равно ничего не понял, вставил Там.
  Вот я и говорю, продолжил Антон Николаевич, ты совсем, как ребёнок, нашёл занятную игрушку и пользуешься ей напропалую, сам того не зная, хорошо это или плохо. А законы мироздания не терпят подобного отношения. Уж не знаю, кто наделил тебя этим даром, господь Бог или природа, только за такие подарки приходиться платить немалую цену. А судьба или провидение найдут способ предъявить тебе счёт, и вот тогда будь готов расплатиться достойно и от души. Другая плата, не принимается. Там внимал этой эмоционально - проникновенной речи с благоговением, и потупив глазки. Антон Николаевич посмотрел на его кроткое лицо и рассмеялся: ну прямо херувимчик, только крылышек не хватает. Они подошли к парадной лестнице Уральского политехнического института, и остановились у самого входа. Добро пожаловать в храм науки, полушутя сказал Таму учитель, может и для тебя он когда-нибудь станет родным домом, как для всех нас. Он обвёл руками вокруг, указывая на снующих туда и сюда студентов. Широкие двери раскрылись, пропуская их в просторный, ярко освещённый вестибюль. Они подошли к раздевалке, седой, благообразного вида служитель, Таму на язык так и просилось слово швейцар, принял у них одежду, уважительно и с достоинством чуть поклонившись старому учителю.
  А давай-ка братец пройдём в нашу замечательную лабораторию предложил он Таму. В ней наши старшекурсники пытаются реализовать свои безумные идеи, думаю, тебе это тоже будет интересно. Ну и, как у них получается, с любопытством спросил Там? К сожалению не все идеи достаточно безумны, чтобы стать перспективными, вздохнул Антон Николаевич, хотя конечно интересных задумок хватает, ну, а кроме этого есть серьёзные заказы на разработки конкретных приборов и установок. В частности у нас очень серьёзный заказ из областного, медицинского центра, на целый ряд уникальных приборов, которые пока ещё не существуют в природе. Вот этими разработками и заняты сейчас наши ребята.
  Но, как же так, удивился Там, я полагал, что для этого существуют специальные НИИ, ну и прочая, прочая.
  Институты и центры такие конечно есть, согласился Антон Николаевич, но у них свои, утверждённые темы, опять, же к ним очередь, да и времени на разные согласования и на саму работу уходит столько, что порой заказанное оборудование успевает устареть. А с нами им работать намного проще и удобнее, да и мы заинтересованы в творческом развитии наших выпускников. Мы стараемся делать именно то, что и требуется заказчику, подгоняя заказы под их требования и нужды. И ты знаешь, есть очень талантливые ребята, и работать с ними одно удовольствие. Между тем, за разговорами, они подошли к массивной, наглухо задраенной двери. Антон Николаевич нажал кнопку звонка и охотно пояснил - посторонних сюда обычно не пускают, чтобы не мешали работать, но нас пропустят. Словно в подтверждение этих слов, тяжёлая дверь шевельнулась и без звука приоткрылась. Молодой, растрепанный парень, в белом халате, окинул их невидящим взглядом, чуть слышно что-то бормоча про себя, и машинально кивнув, закрыл за ними дверь.
  Добрый вечер Игорь, поздоровался первым Антон Николаевич - в каком смысле, произнёс парень, вопросительно глядя на них? Затем лицо его приняло осмысленный вид и, придя в себя, он покраснел и сказал сконфуженно: простите профессор, я слегка задумался; конечно, добрый вечер, добавил он, окончательно, растерявшись.
  Перестань смущаться Игорь, рассмеялся в ответ Антон Николаевич, а лучше познакомься с моим бывшим учеником, его зовут Там, а это Игорь, наш старшекурсник, представил он ребят друг другу. Ты лучше скажи, как у нас идут дела, есть какие-нибудь новости. Они прошли коридором и оказались в просторном светлом помещении. Вдоль стен стояли длинные столы, уставленные различными приборами. Возле одного стола стаяла группа молодых ребят, разглядывая какую-то, напичканную электроникой, конструкцию. От неё тянулся толстый провод к монитору, напоминавшему небольшой телевизор. От конструкции исходил мерный гул, и что-то иногда пощёлкивало, а по экрану монитора проскакивали кривые зелёные линии. Время от времени один из ребят поглядывал на, стоявшие на отдельном столе приборы, и что-то записывал в общую тетрадь. Ну, как сегодня идут дела? - Спросил Антон Николаевич, подходя к столу. Есть какие-нибудь новости? Добрый вечер профессор, отозвались ребята, поворачиваясь к ним. Сегодня, как и вчера никаких изменений и никаких новостей, произнёс один из ребят. Неужели импульс не прошёл? - Огорчился Антон Николаевич. Да куда он денется, прошёл, как миленький. Вы оказались правы профессор, всё дело в частоте, но с этим мы разобрались. Они начали объяснять старому учителю какие-то тонкости, а Там в самом начале запутавшись в терминах, вскоре потерял интерес к разговору и пошёл бродить по лаборатории, ко всему приглядываясь, но стараясь ни к чему не прикасаться. Равномерный гул за его спиной, чуть изменил тональность, став выше, и тут же к нему добавился новый звук, в той же тональности, но с иной амплитудой, и намного ниже. Звуки наложились один на другой, но так и не сливаясь в единый аккорд, смолкли.
  Вот видите профессор, с досадой произнёс один из ребят, все условия выдержаны идеально, а резонанса нет.
  А, что показывают приборы? - Спросил у них бывший учитель физики. Один из ребят взглянул на панель и, пробежав её глазами, ответил.
  Странно, режим изменился, в сторону понижения. Это, как же так? - Растерянно заговорили все. По идее, должно идти, пусть минимальное, но нарастание, а тут всё наоборот - потому и отключается. Один из ребят, тут же стал ковыряться в электронных потрохах, что-то там прилаживая, а остальные давали ему советы, которые он просто игнорировал, вяло от всех, отругиваясь. Тут же, рядом со всеми стоял Антон Николаевич, слушая одного из ребят. Там прислушался к разговору.
  После вашего замечания мы поставили дополнительный контур, теперь сигнал идёт без перебоев, но не выдерживает стабилизирующий узел. Сгорело уже две микросхемы, а они в наше время - дефицит. Сашка рассчитал новую схему, с учётом повышенной нагрузки, сейчас заканчивает монтаж, вот мы и гоняем её по всем режимам, производим настройку. Сейчас подключит, и попробуем ещё раз.
  Там, с интересом смотрел, как парень, по-видимому, тот самый Сашка, закончил монтаж и защёлкнул крышку, объявив - последняя микросхема. Если сгорит и она, на сегодня всё.
  И учтите, к завлабу я больше не пойду, он и так меня варваром и вандалом называет.
  А кто ты на самом деле, варвар, или вандал? - Засмеялись все. Так, шутки в сторону, приструнил развеселившихся ребят Антон Николаевич, соберитесь. Необходимо ещё раз всё тщательно проверить и довести настройку до абсолютной точности. Там, с жадным интересом смотрел, как ребята суетятся вокруг установки, копаясь в её внутренностях и проводя какие-то замеры.
  Ну, вроде всё, отдуваясь, произнёс один из них, можно включать.
  Давайте уже, кивнул им Антон Николаевич. Щёлкнул рубильник, и по проводам побежали электрические импульсы, пытаясь вдохнуть жизнь, или хотя бы её искусственное подобие, в электронного монстра, закреплённого на рабочем столе. Загудел и ожил экран монитора, в одной половине, которого высветились графики, а по другой побежали зелёными волнами кривые линии.
  Десять секунд - полёт нормальный, крикнул кто-то из ребят, остальные засмеялись. Внезапно гул усилился и на него наложился новый звук. Есть резонанс, выкрикнул тот же голос и в тот же миг Там сорвался с места и, в мягком прыжке преодолев отделявшее его расстояние, отключил тумблер.
  В чём дело? - Загалдели все, окружив Тама.
  Микросхема перегрелась, легко ответил Там, вот-вот сгорит, и вообще вся ваша схема пошла вразнос.
  Что за ерунду он несёт? Только-только резонанс появился и на тебе. Появился какой-то умник, сразу во всём разобрался и тут же давай командовать. Микросхему он пожалел. А то, что мы вторую неделю бьёмся, как рыба об лёд, на это значит можно наплевать?
  Да кто это такой? - Послышались голоса. Откуда он вообще взялся?
  Это мой ученик, он пришёл вместе со мной, ответил Антон Николаевич, а зовут его Там. И сейчас, я надеюсь, он сам всё объяснит.
  А, что тут объяснять? - Ваша схема неверна, поэтому микросхемы и горят.
  С чего ты взял? - Удивился Антон Николаевич. Где же здесь ошибка?
  Это у вас надо спросить, я в схемах не разбираюсь, признался Там. Я только вижу, что работать она не будет, потому что неверна.
  Это просто бред какой-то, загалдели ребята. Пришёл какой-то недоучка, интересно, с какого он курса? - И заявляет, что работа целого коллектива никуда не годится. Да гнать его в шею и все дела.
  Антон Николаевич посмотрел укоризненно на разошедшихся ребят. Я ведь сказал, что Там пришёл со мной. Может и меня в шею?
  Ребята стыдливо примолкли, опустив головы.
  Учитель повернулся к Таму и попросил: попробуй объяснить, почему ты так думаешь.
  Антон Николаевич, вы же знаете, что я сам не понимаю внутреннего механизма своего нечаянного умения. Если грубо, в какой-то момент все процессы в электронной схеме потекли с нарастающим ускорением, то есть пошли вразнос, а возникший резонанс этот процесс только усилил. А микросхема - через пару секунд просто сгорела бы от перегрузки.
  Он, что, серьёзно это? - Спросил кто-то из ребят. Погоди, перебил его Сашка, снимая крышку прибора. Сейчас проверим. Да, аппарат перегрелся, а как там наша микросхема? Ой, Сашка отдёрнул руку, прикоснувшись к чему-то пальцем. А микросхема просто раскалилась. Он облизнул языком обожжённый палец. А ты, случайно, не тот парень из интерната? - Спросил он вдруг Тама.
  Я не из интерната, а из детдома, спокойно ответил Там. А откуда ты меня знаешь?
  Извини, я не хотел тебя обидеть, ну, а слышал о тебе от знакомых ребят, ходят слухи по городу. Не скажешь, сколько сейчас времени? - Спросил он, глядя на свои наручные часы. Другие ребята тоже зашевелились, поглядывая на часы.
  Сейчас будет тридцать шесть минут восьмого, осталось пятнадцать секунд. Засекайте. Так, осталось четыре - три - две - всё, время.
  Обалдеть, сказал Сашка, всего на восемь секунд ошибся.
  Я не ошибся, твои часы отстают не на восемь, а на семь секунд. Потом проверишь по бою курантов.
  Знаешь Сашок, сказал кто-то из ребят, а я ему почему-то верю, раз он сказал на семь секунд, значит, так оно и есть.
  Честно говоря, не верил, что такое возможно, признался Сашка, но ты меня сегодня удивил.
  Не только тебя, всех удивил, зашумели ребята. А на каком курсе ты учишься? - Спросил кто-то.
  Ни на каком, пожал плечами Там, я в этом году только школу закончил и собирался идти в армию, но мне почему-то дали отсрочку на год. Вот сейчас и не знаю, чем целый год заниматься? Надо, конечно, работать, но профессии нет никакой.
  Профессор, произнёс Сашка, а разве нам не нужен лаборант? Да ещё с такими способностями.
  А ведь ты совершенно прав, воскликнул Антон Николаевич. Прямо сейчас и попробуем решить этот вопрос. Да, а ты сам-то не против? - Спохватился он, обернувшись к Таму.
  Да - нет, смущенно ответил Там, я буду только рад.
  Тогда следуй за мной. Они вышли из лаборатории и, пройдя немного по коридору, остановились возле массивной, обитой дерматином двери, с медной табличкой. Антон Николаевич постучал в дверь и, сказав Таму - подожди меня здесь, зашёл в кабинет. Там огляделся по сторонам, но не увидев в коридоре ни лавочек, ни скамеечек, подошёл к окну и сел на подоконник. Уставшие за целый день, от хождения по городу ноги, гудели и потому, сидеть было легко и приятно. Там не хотел загадывать, хотя в глубине души и надеялся, что если вдруг нежданно-негаданно разрешится вопрос с работой, то с души упадёт огромный тяжеленный камень. Он глянул на улицу. За окном уже начало темнеть, на землю с небес упали лёгкие сумерки. И то сказать, дело шло к вечеру, а на дворе стоял ноябрь. В детдоме будут беспокоиться, а когда ещё доберусь туда неизвестно, подумал он. Можно позвонить и предупредить, что задерживаюсь, мелькнула мысль, ведь должен тут быть телефон, вот только вставать и куда-то идти, искать телефон, не было ни сил, ни желания. Уж очень уютно было сидеть на подоконнике и бездумно смотреть на загорающиеся в окнах домов огни, притягивающие и зовущие в такую новую и неведомую, самостоятельную жизнь.
   * * *
   ЛАБОРАНТ
   Глава четвёртая
  Там расправил затёкшие, за долгий рабочий день плечи, и устало потянулся. Сашка Нечаев топтался рядом, скрупулёзно цепляя на стабилизирующий работу всего прибора узел, сверхчувствительные датчики. Кроме них двоих в лаборатории никого больше не было, да и немудрено, за окном была непроглядная темень. Поздний вечер давно вошёл в свои права. Там уже больше месяца работал в лаборатории и ему всё здесь нравилось. Эти талантливые и весёлые ребята охотно приняли его в свои ряды, несмотря на его выходку в, первые же минуты их знакомства, а может и благодаря этому, сумев разглядеть в его характере скрытую силу. Он же, обладая способностью находить общий язык с кем угодно, а также врождённым умением гасить любые конфликты и споры, легко влился в их дружную семью, и очень скоро стал здесь своим человеком. Создаваемый ими прибор продолжал капризничать и Там, всё время приглядываясь к его работе сумел, как ему показалось, найти и понять самое слабое место. Несколько дней назад он поделился с Антоном Николаевичем и Нечаевым Сашкой, с которым больше всего подружился, своими наблюдениями. Оба они скептически отнеслись к его словам, и Таму пришлось приложить всё своё умение, чтобы убедить их отнестись к его догадкам, более серьёзно.
  Это же просто смешно, говорил на все его объяснения Сашка, ты просто ничего не понимаешь в электронике, но при этом пытаешься нас ещё учить. Правильно, соглашался с ним Там, вот потому-то и обращаюсь к вам, как к специалистам, а вы не желаете меня понять. Вот ты забудь, говорил он Сашке, что учишься в институте и твоя голова полна всяких научных терминов, формул и высшей математики. Представь, что мы с тобой на равных, оба только закончили школу, и даже неважно, что один учился лучше, а другой похуже. Посмотри на проблему непредвзято, простым и ясным взором, говорил Там, пряча в прищуренных зрачках, весёлых и озорных чёртиков. Ведь, что такое электромагнитный импульс? По сути - это колебания определённой частоты, то есть сигнал, посылаемый через равные промежутки времени, а я благодаря своей способности, легко могу ощутить, или точнее просчитать эти временные отрезки, и потому ясно вижу, что излучаемые любым живым объектом волны, не совпадают с волнами, которые излучает данный прибор. Отсюда и нечёткость изображения, и все перегрузки.
  Ерунда, отвечал ему Сашка, мы настроили прибор точно по излучению, как ты выразился, живого объекта.
  Ваша настройка смехотворна. Это, то же самое, что пытаться настроить будильник по солнцу и надеяться, при этом, что показываемое им время, совпадёт с боем курантов.
  А ты в этом уверен? - С сомнением спросил, молчавший до этого Антон Николаевич.
  Абсолютно уверен, ваш механизм настройки никуда не годится, я вам сейчас всё объясню.
  Вы считаете, что настроились на частоту излучения живой клетки, и пытаетесь её разглядеть, но для сравнения возьмём такой пример. Излучение клетки настолько мало, что сравнимо, разве что с пением комара.
  Разве комары поют? - Невпопад спросил Сашка.
  Неважно, но в данном аспекте, как раз поют, а сигнал, который издаёт ваш прибор, подобен медвежьему рёву. Понятно, что в данном случае резонанс не возникнет никогда, пусть даже они будут звучать в одной тональности. Но дело не в этом. Собственная частота излучения живой клетки и вашего электронно-механического монстра, в данном сравнении совершенно противоположны. Прибор просто растворяет в себе этот живой голос, поглощая его и уничтожая, а ваша задача лечить.
  Задача данного прибора несколько иная, мы хотели всего лишь сканировать внутренние органы, с целью выявления заболеваний, а не воздействия на них.
  В любом случае это будет воздействие и наша задача, убрать все негативные последствия, или свести их к минимуму. На самом деле разница между звучанием клетки и прибора намного больше и мой пример достаточно примитивен, но он даёт понимание того, что именно несовпадение собственных частот и является причиной нечёткости изображения. Конечно, идеально настроиться на тональность живой клетки невозможно, тем более, что у каждого индивидуума свой тембр звучания и двух одинаковых просто не бывает, но всё дело в том, что при достижении определённого порога звучания, достаточно близкого по тону, в силу вступает некий закон, когда частоты, близкие по тональности, но звучащие всё ещё не в унисон самонастраиваются и вот тогда возникает резонанс. При этом клетки начинают не просто петь, они в буквальном смысле этого слова, начинают светиться, излечивая любые болезни.
  Бабкины сказки, уверенным насмешливым тоном, тут же отозвался Сашка.
  Конечно, бабкины, согласился Там, только не сказки. Я это видел не один раз. Ты просто забываешь, что официальная медицина существует, не так уж и много времени, около двухсот - плюс-минус полсотни, лет. А род человеческий насчитывает многие тысячи лет, и на всём этом протяжении людей надо было лечить. Кто-то этим занимался, и бабушки в этом ряду занимают, далеко не последнее место. Что по сравнению с этим официальная медицина? - Пустяк, едва оперившийся - птенец.
  Ты хочешь сказать, что какие-то бабки лечат любые болезни лучше всяких докторов?
  Во-первых, не какие-то, а вполне определённые и далеко не всякие. Для этого нужен дар, и такие люди есть. Их не так много, но они действительно лечат, не скажу, что все болезни, я этого просто не знаю, но и современная медицина излечивает далеко не всё. Но хочу добавить, что умения нынешних народных целителей - это крохи от всего того богатейшего арсенала, которым владели наши предки. Ну это ты явно загнул, уже не так уверенно ответил Сашка, на что Там лишь пожал плечами.
   Мы несколько отвлеклись от предмета обсуждения, кашлянув - произнёс Антон Николаевич. Ты лучше поясни, что именно предлагаешь?
  Прежде всего, нужен излучатель, способный менять тембр излучения в своей частоте от широких диапазонов, до узких.
  Ох-хо-хо, нервно хохотнул Сашка, и как это сделать?
  Вы инженеры, вот и думайте, как. А во-вторых, нужен ручной метод регулировки этого тембра, с последующей фиксацией, но не жёсткой, а способной колебаться.
  А для чего? - Деловым тоном осведомился Сашка.
  Я уже говорил, что в природе существует механизм самонастройки различных систем, вот для этого и нужен плавающий метод фиксации.
  В каких пределах? - Уточнил Антон Николаевич.
  Не знаю, честно ответил Там, вот это нам и нужно будет установить.
  Да, не-е - унылым голосом произнёс Сашка, кто же нам позволит переделывать заново, почти готовый прибор? Хоть и плохонький, но он уже есть - нужно только довести его до ума.
  Попробую поговорить, с завлабом, задумался Антон Николаевич. Мне кажется, в твоих рассуждениях Там, есть рациональное зерно.
  Антон Николаевич, какое зерно? Да всё, что он говорит, это же бред, чушь, реникса, а начинать всю работу заново, настоящее безумие.
  Вот в этом ты совершенно неправ, в приоткрывшейся двери стоял заведующий лабораторией - Барсанов Геннадий Борисович. Все его объяснения, о сравнениях даже не говорю, просто невежественны, но при всём этом настолько безумны, что с завтрашнего дня именно вы Александр и займётесь их разработкой. Завтра утром зайдёте ко мне, вместе обсудим и наметим основные направления будущей работы. А вас Антон Николаевич, и вас Там - попрошу, по мере своих возможностей, во всём ему помогать. И пока никому об этом ни слова.
  Вот по этой причине они и засиделись в лаборатории до самой ночи.
  Спать хочется - сил нет, отчаянно зевая сказал Там. Третью ночь нормально не спим, давай будем закругляться.
  Да всё уже, заканчиваю, отозвался Сашка, сейчас включу на малый режим, и к утру вся информация запишется, а ты давай проверь своими рецепторами, ухмыльнулся он, чтобы не напортачить, да не переделывать всё заново. Он пощёлкал тумблерами и включил установку. Там проверил своим внутренним зрением, так сейчас все в лаборатории называли его способности, и повернулся к Сашке. Тот сидел в кресле, с продавленной спинкой, неизвестно, как сюда попавшем, и улыбался. - Готово.
  Ну, вот и замечательно. Завтра можем спать хоть до двенадцати, шеф утром сам снимет показания и обесточит установку, а нам можно отдохнуть.
  Ну, это же другое дело, повеселевшим голосом отозвался Там, а то я думал, что только в Новый год и отосплюсь.
  Кстати, оживился Сашка, где ты собираешься его встречать?
  Наверное, пойду в детдом, я всегда его там встречал.
  Есть одна идея на этот счёт. Шеф приглашает нас встречать Новый год на базе отдыха, на Синем озере. Я там ещё не бывал, но говорят места красивейшие. - Места просто сказочные, отозвался Там. Я там был дважды, первый раз давно в детстве, сейчас помню смутно, а второй раз недавно, в октябре. Попал туда случайно - ты не поверишь, какая красота. Помнишь, как у Пушкина - "Унылая пора, очей очарованье - приятна мне твоя прощальная краса, люблю я пышное природы увяданье - в багрец и золото, одетые леса". Как раз о тамошних местах. А какая там рыбалка! Щуки - во, Там широко раздвинул руки в стороны. Значит едем, загорелся Сашка, да как-то неудобно, ответил Там, меня не приглашали, а напрашиваться я не люблю и боюсь в детдоме обидятся.
  Шеф приглашал всех желающих, тебя в тот момент в лаборатории не было, а детдом... Я, конечно, понимаю тебя, но ты уже вырос из него. У тебя работа, друзья, взрослая жизнь. Понимаешь Сань - вздохнув, ответил Там - это ведь не просто сиротский приют, как вы наверное себе представляете. Я в нём прожил всю свою жизнь, по сути это моя семья, а другой у меня никогда и не было. Ну, ты извини, тихо проговорил Сашка, я ведь не хотел тебя обидеть. Да ладно, ответил Там, всё нормально, а насчёт Нового года я подумаю, поговорю дома и завтра скажу тебе.
  Вот и хорошо, повеселел Сашка, только до Нового года неделя осталась, думай быстрее.
  На следующий день Там проснулся, когда утро было уже в самом разгаре, и просвечивающее сквозь занавески солнце щекотало ему пятки острыми, как шило лучами. Было, по-утреннему тихо, обитатели, в основном студенты, разошлись на занятия, только откуда-то снизу доносился неясный шум. Кроме Тама, никого больше в комнате не было, Сашка - заночевавший на соседней кровати, куда-то исчез. Время без пятнадцати одиннадцать, пора вставать, произнёс внутренний голос, отлёживать бока на кровати - значит тратить драгоценный и не бесконечный ресурс, своей собственной жизни, впустую. Как раз успею до двенадцати умыться и сделать зарядку подумал Там, и даже можно заскочить в столовую и перекусить. Он вскочил с постели и, разминая на ходу руки, плечи и запястья, лёгкой трусцой засеменил умываться. Через десять минут, энергично растирая полотенцем, покрасневшие от холодной воды - руки, плечи и грудь, он вышел в коридор и увидел сидевшего на подоконнике, Сашку.
  Уже успел слетать в институт? - Спросил его Там и, судя по твоей сияющей физиономии, всё идёт нормально.
  Ты, как всегда прав, жизнерадостно ответил Сашка, шеф с профессором самолично сняли все показания и отправили в вычислительный центр. А мы с тобой до вечера можем быть свободны.
  До какого часа, сразу уточнил Там?
  Шеф просил подойти к нему, к пяти часам, обсудим дальнейшие планы.
  Замечательно, обрадовался Там, займусь своими делами, схожу домой, давно не был, а к пяти буду, как штык.
  Поговори дома насчёт Нового года, напомнил ему Сашка -
  непременно - ответил Там, и друзья расстались до вечера.
  В детском доме Таму обрадовались. Перед новогодними каникулами дел навалило невпроворот, и ему немедленно надавали множество всяких поручений. Он сразу включился в общую суматоху, взяв руководство на себя, поскольку занимался подготовкой новогоднего празднества каждый год, совершенно добровольно и с упоением, потому что из всех праздников любил Новый год больше всего. С детских лет жила в его душе вера в эту зимнюю сказку, в деда Мороза и Снегурочку. Даже повзрослев, он не растерял веру в чудесное, и в глубине души у него сохранилась надежда, что чудеса случаются в нашей жизни и поныне, и уж с ним-то, что-нибудь эдакое, когда-нибудь непременно произойдёт.
  Зимний день короток, и не успел Там сделать и половины намеченных дел, как в голове у него зазвенели бронзовые молоточки - время на исходе, пора возвращаться в институт. Он попрощался со всей разновозрастной и такой родной компанией, а напоследок навестил заведующую детским домом Буслаеву Людмилу Романовну. Совсем молодой девчонкой, потеряв всех родных и близких, прибилась она в самом начале войны к отступавшей военной части, да так и осталась, помогая ухаживать за ранеными в полковом госпитале. Здесь из худенькой испуганной девчушки, она, как-то незаметно превратилась - вначале в задорную и весёлую сестричку, с насмешливыми глазами - бойкую, добрую и участливую, а потом в старшую медсестру полевого госпиталя. Так и прошла она почти всю войну, дослужившись до звания старшего сержанта, и став за эти годы одной из самых опытных и умелых ассистентов хирургической службы, и мечтая о послевоенной карьере хирурга. Но судьба распорядилась иначе. Под самый конец войны, в расположение полевого госпиталя, по нелепой случайности залетел шальной снаряд, при взрыве которого погибли двое раненых бойцов, а старший сержант медицинской службы - Людмила Романовна Буслаева получила осколочные ранения обеих ног и правой руки. После операции она была отправлена в глубокий тыл на излечение, и таким образом оказалась далеко от фронта в уральском городке. Правда, городком он был до войны, а с её началом, за счёт эвакуированных сюда заводов разросся и расстроился, превратившись в типичный, бурно развивающийся город тяжёлого машиностроения.
  Через полгода о ранении напоминала лишь лёгкая хромота, так и оставшаяся на всю жизнь, но о карьере хирурга пришлось забыть, рука после ранения потеряла былую гибкость и сноровку. Вот так простой медсестрой она и попала в детский дом, принимая участие в судьбах потерявших родителей ребятишек, и заменив им маму, в силу всей широты своей доброй души, так же познавшей тяжесть потери своих родных и близких. Постепенно взваливая на свои плечи всю тяжесть ведения хозяйства, в условиях послевоенной разрухи, она поднималась всё выше и выше по служебной лестнице, пока не добралась до верхней ступеньки и вот уже восьмой год тянула свою лямку в роли заведующей детским домом, во главе огромной семьи так до конца и, не обзаведясь, своей собственной. Там глядел в доброе морщинистое лицо, родное и знакомое, и слушал певучий голосок мамы Люси.
  Ну, что Тамушка, вот ты и вырос, скоро улетишь из родного гнезда, но где бы ты ни был, не забывай нас. Здесь твои самые близкие люди, которые знают и любят тебя всю твою жизнь. Вижу, что хочешь что-то спросить и не решаешься, проницательно заметила она, видя его нерешительность. Думаю, не ошибусь, если скажу, что хочешь встретить Новый год с новыми друзьями. Ты уже вырос и пора тебе привыкать к самостоятельной жизни. Она обняла и поцеловала Тама, после чего вытащила из ящика стола конверт и подала ему. А вот это тебе новогодний подарок - письмо с поздравлением тебе и всем нам, от твоего крестника из далёкой Карелии.
  Это Сергей Николаевич, закричал Там в восторге.
  Он самый, ты уж прости Там, что я распечатала письмо и прочла, но он так и написал на конверте - Детскому дому, вырастившему самого дорогого мне человека.
  Мама Люся, извини, но мне уже пора, в пять я должен быть на работе. Я обещал - я побегу, а письмо после прочитаю.
  Беги Тамушка, неслышно прошептала она ему вслед и легонько помахала рукой.
  В институте, по коридорам сновали студенты, как муравьи в муравейнике - в конце рабочего дня. Уклоняясь, ныряя, и вообще извиваясь всем телом, чтобы избежать столкновений, Там торопливо шагал по коридору, время поджимало, а опаздывать он не любил. Уже подходя к двери, в родные пенаты он непроизвольно оглянулся. Ему показалось, что кто-то его окликнул, но в этой толчее мелькающих лиц так ничего толком и не разглядев, он показал жестом, что опаздывает и, открыв тяжёлую дверь, нырнул в кабинет своего начальства. Геннадий Борисович и Сашка что-то обсуждали, склонившись к столу с разбросанными на нём листами, а возле окна, спиной к двери стоял незнакомый человек. На звук открывающейся двери он обернулся и, оценивающе глянув на Тама, несколько скрипучим голосом произнёс - опаздываете молодой человек, заставляете себя ждать.
  Меня просили подойти к пяти часам, а до назначенного времени ещё минута и восемнадцать секунд.
  И, что, вы всегда так скрупулёзно пунктуальны?
  Да нет, конечно, просто давно дома не был, забежал сегодня проведать, и слегка задержался. Перед праздником дел много накопилось, да и соскучился. Вот и пришлось решать дела и общаться - одновременно.
  Большая семья?
  Очень большая, вздохнул Там, а время неумолимо. Утекает сквозь пальцы, не удержать. И всё равно ничего не успеваешь.
  Если не секрет, сколько человек в семье? - Заинтересовался незнакомец.
  Точно даже не скажу, ответил Там. Ориентировочно - около сотни.
  В каком смысле?
  Моя семья - это детский дом, я воспитывался в нём с младенчества, сколько помню себя. Своих родителей никогда не видел и не знаю, кто они такие. Осталось пять секунд, сообщил Там и добавил звук у настенного радиоприёмника, а теперь передаём сигналы точного времени, донеслось из репродуктора.
  Тебя действительно не проведёшь, засмеялся незнакомец и, протянув руку, сказал - давай будем знакомиться - Шумов, Андрей Павлович.
  А меня зовут Там Каучап, ответил на крепкое рукопожатие Там.
  Андрей Павлович наш заказчик, ввёл его в курс дела Барсанов. Ну, что ж, раз все в сборе, приступим к обсуждению. Он принялся объяснять гостю принцип работы прибора, пересказывая идею, выдвинутую Тамом, уже не простым самобытным языком, а строгими научными терминами, иногда призывая Тама пояснить некоторые места. Там пояснял простым, доходчивым языком, совершенно игнорируя научную терминологию, чем приводил заказчика в неописуемый, совершеннейший восторг.
  Ты просто уникум, феномен - говорил он, весело посмеиваясь, и потирая руки от удовольствия.
  Вообще-то я Там, слышалось в ответ.
  Ты и там и здесь, ещё больше веселясь, проговаривал Шумов. Никогда не встречал такой весёлой компании, особенно среди разработчиков. Вечно они какие-то скучные и необщительные, боятся лишнее слово сказать.
  Так я не разработчик, я лаборант, возразил Там.
  Молодой человек, ответил Андрей Павлович, практически каждый инженер был когда-то лаборантом, но далеко не каждый, будучи ещё лаборантом, уже инженер. Но к сожалению, мне уже пора. Очень рад был познакомиться, надеюсь, мы ещё с вами увидимся. Коротко кивнув всем, он удалился.
  Ты очень легко располагаешь к себе людей, удивился Барсанов, а ведь я знаю этого человека, ему очень трудно угодить.
  Это, наверное, потому Геннадий Борисович, что я никому не собирался угождать. Они ещё немного поговорили, наметив то, что нужно сделать назавтра, и стали расходиться.
  Там вышел из кабинета под впечатлением от встречи и, потому не сразу заметил на том же самом подоконнике, где когда-то сидел сам, знакомую вихрастую физиономию, расплывшуюся при виде его, широкой улыбкой.
  Василий! Обрадовался Там, ты как меня нашел?
  Ну, здравствуй Там, ответил Вася и, облапив приподнял его, от избытка чувств.
  От неожиданной встречи на душе у Тама стало легко и приятно. После той поездки на озеро, они больше не виделись. Там, в свою очередь тоже, легко оторвал Василия от пола, и так же легко поставил его обратно.
  Ну, ты силён, сказал уважительно Вася, а по виду и не подумаешь, что богатырь.
  Да какой я богатырь, в нас с тобой весу-то - кот наплакал. Здорово, что мы встретились, а как ты меня, всё-таки нашёл?
  Я уже домой уходил, ответил Вася, и вдруг увидел тебя в коридоре, ты мне ещё рукой махнул, что опаздываешь, вот я и решил подождать тебя здесь.
  А, как ты вообще здесь оказался? - Спросил Там.
  Ты забыл, что ли, я здесь учусь, удивился Вася, а вот ты, что здесь делаешь?
  А я здесь работаю, рассмеялся Там. В военкомате мне дали отсрочку на год, ну я и устроился лаборантом.
  Слушай - это просто здорово обрадовался Василий, а я тебя вспоминал. Давай дружить, выпалил вдруг он, и смутился.
  Ну, прямо совсем, как в первом классе, вновь засмеялся Там, и уже серьёзно добавил - я тоже часто тебя вспоминал, а ту рыбалку я никогда не забуду.
  О чём речь? - Послышался у них за спиной голос. О какой рыбалке говорим? Из кабинета вышел заведующий лабораторией.
  Да мы с Васей вспоминали нашу поездку на озеро Синее, ответил Там, а затем добавил - знакомьтесь, это мой друг Василий, а это Геннадий Борисович, представил он заведующего.
  А я вас знаю, простодушно признался Вася, Вы у нас лекции читали, по физике.
  В какой аудитории? - Сразу спросил Геннадий Борисович.
  Сто вторая аудитория, ответил Вася.
  А, так вы биофизик, на первом курсе? То-то мне показалось, что где-то я эти вихры уже видел, с чуть заметной иронией сказал он. Так о какой рыбалке речь? Я ведь, знаете, тоже не прочь посидеть на зорьке с удочкой.
  Осенью мы были на Синем озере, зачастил Вася, и там Там поймал вот такенную щуку, Вася от души раздвинул руки.
  Какой ещё там-там? - Удивился Барсанов.
  Да это я про него, указал Вася на Тама, и вдруг разгорячившись добавил - ты бы хоть имя Там поменял, что ли, а то постоянно сплошные непонятки. То ли имя говорят, то ли местоимение какое-то.
  Да не обращай внимания, ничуть не обидевшись ответил Там, я уже привык к своему имени и менять его не собираюсь. Оно у меня замечательное. Вы только прислушайтесь, как оно звучит.
  Там! - Это где? Это за поворотом, или за горизонтом? А может в неведомой дальней дали? Есть в имени моём какая-то загадка.
  Да у тебя братец целая теория, на счёт своего имени, засмеялся Геннадий Борисович. Вы лучше скажите, щука-то хоть стоящая?
  Я таких не ловил, торжественно признался Вася, как сейчас помню пять килограмм, восемьсот грамм, и при восьмидесяти сантиметрах росту. О чём в книге отзывов и предложений есть соответствующая запись - с уваженьем, дата, подпись. Отвечайте нам, а то... Если вы не отзовётесь, мы напишем в спортлото - со смехом продолжил Там.
  Это, что шутка? - Не понял завлаб.
  Какая шутка, обиделся Вася, у нас всё по-честному. Говорю же, первого октября, в шесть часов вечера, в шесть двенадцать, уточнил Там, хорошо, в шесть двенадцать, согласно кивнул Василий. Первый раз в жизни, взяв в руки спиннинг, Там Каучап выловил щуку, живого веса пять килограмм восемьсот грамм, при длине восемьдесят сантиметров. О чём, при свидетелях сделана запись в книге отзывов и предложений. А произошло это событие на озере Синем, на базе отдыха Уральского политехнического института.
  Это что, правда? - Удивлённо, и как-то даже уважительно спросил Геннадий Борисович.
  Чистая правда, подтвердил Там, меня до сих пор дрожь пробирает при одном воспоминании.
  Мы же на этой базе Новый год встречать будем, сказал Геннадий Борисович, ты, кстати, определился с этим? - Спросил он Тама.
  Да, оживился Там, в детдоме я договорился.
  Ну, вот и замечательно, подытожил Геннадий Борисович.
  Новый год на озере? - Восхитился Вася. Вот это я понимаю, вам будет, что вспомнить. Зимний лес, сугробы кругом и ночью снегопад при луне.
  Почему снегопад? - Удивился Там.
  Не знаю почему, но под Новый год всегда идёт снегопад, а без него и праздника настоящего не будет, вздохнув, ответил Вася. Нет, не травите душу, махнул он рукой.
  Так поехали с нами, пригласил его Геннадий Борисович, а то ты так увлекательно расписывал, что мне самому завидно стало.
  А что, разве можно? - Одновременно спросили Там с Василием.
  А почему нельзя? Места всем хватит, тем более что это база отдыха нашего института, а все мы имеем к нему самое прямое отношение.
   * * *
   ДОРОЖНЫЕ СНОВИДЕНИЯ.
  
  Автобус резво бежал по шоссе, мимо заснеженных полей и голых перелесков, с редкими пятнами хвойной зелени. День, с самого утра был солнечным и суматошным. Накануне вечером, Там лёг спать пораньше, а утром собирался полежать подольше, чтобы в новогоднюю ночь не выглядеть сонной мухой, а повеселиться от души и погулять до самого утра. Ему ещё никогда не доводилось встречать Новый год в зимнем лесу, да ещё в компании с такими замечательными людьми, которые за короткое время, стали для него близкими друзьями. Ему казалось, что эта ночь непременно будет полна самых неожиданных чудес и приключений, и пропустить что-то, не понять, не прочувствовать и не разглядеть было бы просто нечестно, и по-детски, крайне обидно.
  Когда Там проснулся, за окном было ещё темно, только высоко в небесах, сверкали, переливаясь, звёзды. Последний, в этом году, декабрьский день обещал быть ясным и морозным. Таким же морозным и свежим воздухом тянуло из открытой форточки. Там сел на кровати, свесив вниз свои ноги, и сладко-сладко потянулся. Откуда-то из глубины души, пришла, сама собой, на память, детская песенка скороговорка.
   Потягу - тягу - тягушечки,
   Сны остались на подушечке.
   Пусть понежатся до вечера,
   Ну, а мне тут делать нечего.
  Негромко напевая, и не выходя из состояния сладкой неги, всё также сидя на кровати, он принялся самым немыслимым образом вертеться и корчиться, разминая расслабленные за ночь мышцы и разгоняя по венам потоки свежей, будоражащей весь организм крови, насыщенной таким морозным и бодрящим, утренним воздухом, который пьянит не хуже самого изысканного и выдержанного вина.
  О своём желании, накануне вечером, поваляться подольше в постели, и понежиться, он напрочь забыл.
  Там вскочил с кровати и побежал умываться, ахая и охая на ходу. Ему хотелось успеть закончить самые неотложные дела, не откладывая их на следующий год, который уже не за горами, а времени оставалось не так уж много. Вот интересный вопрос - почему, как бы мы ни старались, незавершённых дел впереди, всегда оказывается больше, чем позволяет лимит времени? Вопрос, конечно интересный, но в силу его глобальности и неразрешимости, Там, в очередной раз решил не связываться с проблемой, а как всегда, пустить её на самотёк.
  После неизбежных, утренних процедур и умывания, Он провёл привычную утреннюю разминку, с полной нагрузкой на все группы мышц. С детских лет Там помнил поверье, что как ты встретишь Новый год и проводишь, так ты его и проживёшь. Не доверять народной мудрости, а тем более экспериментировать на этот счёт, у него не было никакого желания. Поэтому он потихоньку пробрался в красный уголок, чтобы никому не мешать и, закрывшись, целых полтора часа добросовестно отработал. Первые полчаса, разогреваясь, он разминал мышцы, играя ими словно мячиками. Зрелище было поистине завораживающим, казалось, мышцы живут своей жизнью, волнами перекатываясь по всему телу, от ступней - до самых кончиков рук. После разминки Там подключил к этой игре раскачивания, выпады и удары, ведя бой с невидимым противником - атакуя и защищаясь, и при этом медленно, но неуклонно наращивая темп. В неярком свете лампы, по стенам комнаты яростно метались тени, словно крылья стремительных птиц. Но апофеозом этого действия стал танец с саблями, как Там называл этот вид старинного русского боя. Сабли были деревянные, но тщательно и любовно подогнанные, специально по руке Тама, и отлично сбалансированные. Сражаться ими было нельзя, ударных нагрузок они бы не выдержали. Там пользовался ими, только отрабатывая различные связки приёмов защиты и нападения, и тренируя кисти рук. К концу тренировки сабли мелькали спереди, сзади и даже вокруг головы, столь стремительно, что глаз не успевал следить за их полётом, слышно было только ритмичное и негромкое уханье, да свист рассекаемого воздуха. Неуловимо перемещаясь по комнате мягкими неслышными прыжками, стелясь, словно трава под ветром и перекатываясь, Там действительно словно танцевал неумолимый танец, для которого в этой комнате просто не хватало места. Сделав последний выпад, он остановился и несколько секунд стоял, замерев, словно статуя. Его спина и руки были покрыты каплями пота. Там быстро восстановил дыхание и неторопливо пошёл в душ. Последнее, в этом году утро, начиналось просто великолепно.
  Сидя в автобусе и улыбаясь, собственным мыслям он вспомнил, наконец, о полученном письме, которое, за делами, так и не удосужился прочитать. Сергей Иванович поздравлял Тама с Новым годом, желая ему всяческих успехов, и звал летом в гости. Карелия очень похожа на Урал, писал он, только может ещё, более величественна, а уж какая здесь рыбалка, и говорить не приходится. Тётя Поля жива-здорова, шлёт тебе свой поклон, а если призовут тебя в армию, то и своё тебе благословение на добрую службу. Далее он написал, что у Кости родился сын, славный парнишка, очень похож на отца, а характером напоминает Тама, такой же спокойный и доброжелательный. Вот мы с Полей и состарились, уже и внуки пошли, сетовал он в конце письма и напоследок приписал - приезжай Тамушка, а то мне самому больше не собраться, дорога дальняя, а здоровьишко не то, что прежде.
  Видимо ранение даёт о себе знать, подумал Там. Конец у письма получился грустным и Там сразу вспомнил каким был Сергей Иванович, да просто, по-дружески - Румпель, пять лет назад, когда приезжал на Урал, в гости, вместе с женой и сыном. Это был весёлый, неунывающий и счастливый человек. Стояли погожие летние деньки, а в июне они длинные и, на диво, светлые, и в один из таких тихих, летних вечеров, все вместе, вчетвером они решили навестить того самого доктора, который когда-то вёз их обоих на машине неотложной помощи, в больницу.
  Когда-то, будучи совсем маленьким шестилетним пацанёнком, Там заявил, что жена и сын Сергея Ивановича Воронцова, которых тот считал погибшими, на самом деле живы. При этом произошло нечто странное, их лица на старой фотографии вдруг стали взрослеть и оживать. Всего лишь на какой-то миг, но и его хватило, чтобы все присутствующие это отчётливо разглядели. Вполне естественно, что после такой встряски Румпелю пришлось вызывать неотложную помощь и везти его в больницу. У моряка прихватило сердце. Уже там, в больнице Сергей Иванович рассказал эту странную историю старому врачу, приехавшему на вызов, и удивительное дело, выслушав этот рассказ, умудрённый жизнью эскулап, не принял его за бред или галлюцинации переволновавшегося человека, а задумчиво сказал: за годы войны, я повидал и выслушал столько разных людей и самых удивительных историй, что охотно вам верю и даже попробую помочь. Финалом этой истории стало то, что доктору удалось тогда, с помощью фронтовых друзей, разыскать пропавшую семью моряка. Через полгода после тех событий Сергей Иванович уехал в Карелию, где после всех превратностей войны, оказалась его семья.
  Доктор жил недалеко, в заречном посёлке, это был частный сектор. Таму уже приходилось бывать здесь раньше, он был знаком с местными ребятами, поэтому улицу Садовую, где проживал доктор, они отыскали быстро. Домик был небольшой, но аккуратный и чисто побелен, а ухоженный палисадник, больше похожий на цветник, и крепкие деревянные ворота, дополняли картину. Моряк прокашлялся и осторожно постучакл костяшками пальцев по калитке. Нет, так он нас никогда не услышит, сказал Там, немного знакомый с местными порядками. Он взялся за медную круглую ручку на двери и забренчал металлической щеколдой, к которой эта ручка была привинчена. Раздался металлический лязг, где-то залаяла собака, а рядом, в соседнем дворе, открылась похожая калитка, из которой выглянула пожилая, добродушная женщина. Вы никак к Лексей Николаичу? - С лёгким украинским акцентом, спросила она. Так його нема, вин пийшов до сусиду, она показала рукой на дом, стоявший на противоположной стороне улицы. Сидят в саду, чай пьют, да балакают. Да вы пройдите, постучите в калитку, вин зараз и выйде. Этот дом был полной противоположностью докторскому. Бревенчатый, рубленый пятистенок, с большими окнами, необъятных размеров двор, окружённый высоченным забором и массивные, так и хочется сказать, дубовые - ворота. Калитку украшало тяжёлое железное кольцо, служившее ручкой. Там подёргал за него, раздался громкий металлический лязг, вслед за которым послышался мужской голос и по двору зашелестели лёгкие и неспешные шаги. Калитка распахнулась, и за ней показался статный и не старый ещё человек с роскошными казацкими усами, стройный и подтянутый. Он с любопытством оглядел их, окинув мимолётным, вроде бы, но вместе с тем, каким-то всеобъемлющим, цепким взглядом, после чего спросил полувопросительно - чем могу служить?
  Просим простить нас за беспокойство, несколько хмуро ответил моряк, но вообще-то нам нужен доктор Полынин. Нам сказали, что он у вас, извиняющим тоном добавил Там. Да-да, заулыбался незнакомец, милости прошу, проходите. Алексей Николаевич, а к вам гости, крикнул он, провожая их в сад. Вы располагайтесь, а я пока самовар принесу, пояснил он, исчезая.
  Посреди сада возвышалась большая круглая беседка, очень красивая и вся увитая резными зелёными листьями, какого-то вьющегося растения. По периметру, в решётчатых стенах беседки, были прорезаны большие овальные проёмы, в одном из которых показалось знакомое лицо. Там сразу узнал старого врача, он провёл тогда в больнице три дня, но никаких отклонений доктор у него не нашёл. И вот сейчас, увидев неожиданных гостей, доктор был тронут и обрадован.
  
  Сергей Иванович, неужели это вы? Какими судьбами в наших краях? Он вышел из беседки и обнялся со старым знакомым - ну, здравствуй Румпель. Затем, отстранившись, он с любопытством оглядел всю компанию.
  Никаких оказий, Алексей Николаевич, специально приехали всей семьёй навестить старых друзей. Сергей Иванович представил доктору свою семью.
  А это, я думаю, тот самый мальчуган, который и заварил всю эту кашу? - Старый врач внимательно оглядел Тама. Совсем не узнать, вырос и возмужал. Сколько с тех пор времени прошло? - задумался он. Двадцать девятого августа будет шесть лет, ответил Там. Да, это было в конце лета, задумавшись, вспомнил доктор, как раз перед началом учебного года.
  Какую кашу сумел заварить этот юный молодец? - Спросил хозяин дома, он уже некоторое время стоял неподалёку, и слышал весь разговор.
  О - это очень удивительная история, и очень поучительная. Не поверь, мы в своё время этому мальчику, отмахнись от него, посчитав его слова пустой детской фантазией, и этой встречи могло не быть. А я так и остался бы на всю жизнь старым бобылём. Старый моряк разволновался, и у него опять стала дёргаться щека.
  Сергей Иванович, голубчик, вам нельзя так волноваться, всполошился доктор. Вот выпейте, он накапал в стакан с водой несколько капель какой-то микстуры. Пейте, это сердечные капли, успокоил он моряка. Я ведь уже и сам не молод, словно, оправдываясь, пояснил он, вот и приходится держать всегда под рукой. Ну, вот и славно, сейчас вновь помолодеете. Это не просто капли - это чудо-капли, старинный рецепт, передаваемый по наследству. Да, спохватился доктор, позвольте представить вам моего давнего фронтового друга. Это Пётр Афанасьевич Крушинин, потомственный яицкий казак, удивительной широты человек. По завершении знакомства, хозяин пригласил всех в беседку, внеся туда большой старинный самовар.
  Когда все расселись, он попросил доктора - Алексей Николаевич, не томите, мне не терпится услышать ту давнюю историю, связанную с вашим юным другом. Думаю, что лучше всего об этом расскажут сами её участники, Сергей Иванович, вы не против, пересказать нам, что тогда произошло?
  Моряк помолчал немного, вспоминая и задумчиво помешивая ложечкой чай в стакане, а затем неторопливо и обстоятельно, с паузами и интонациями повёл свой рассказ.
  Вот так, с помощью Алексея Николаевича, я и отыскал свою семью, ну, а Там - он дал всему толчок. Хотя, если честно, в глубине души я до самого конца, всё-таки, сомневался. - Ты уж прости меня дружок, обратился он к Таму, очень уж всё, что произошло, было неожиданным и невероятным.
  Это нормальная реакция, успокоил его Там, только вот, я думаю, в глубине души вы, как раз и поверили, в отличие от многих других на вашем месте, а иначе мы бы с вами сейчас не сидели здесь.
  Вы меня просто поразили дружок, сказал хозяин дома, мне приходилось слышать, что изредка встречаются люди с удивительными способностями, но не думал, что когда-нибудь встречу одного из них. Немного поколебавшись, он добавил, мой дальний предок тоже был таким человеком. В нашем роду издавна передаётся по наследству древнерусское воинское мастерство рукопашного боя и владения холодным оружием. Хочу сказать, что мастера высшего уровня обретают качества недоступные обычному человеку, вот только для этого нужны годы упорных тренировок, или врождённый дар. Природа тебя наградила от рождения необычным даром, и тебе необходимо его развивать, жалко будет, если он так и останется в зародыше.
  Откуда у меня дар, смутился Там, всё вышло совершенно случайно и всего один раз.
  То, что случилось однажды, обязательно повторится, уж поверь мне, я знаю, что говорю., Я бы хотел проверить твои возможности и физические данные, если ты, конечно, не против, а после поговорим.
  Ну, проверяйте, легко согласился Там, мне даже интересно узнать на что я способен.
  Мы выйдем в сад, минут на пятнадцать, а вы пока почаёвничайте, предложил хозяин гостям и они направились в глубину сада.
  Интересный у вас сосед, заметил моряк, наливая очередную чашку чая. Вы даже не представляете насколько интересный, подхватил доктор, вот я вам сейчас расскажу. На фронте он был разведчиком. В немецком тылу, во время выполнения задания случается всякое, бывает и люди гибнут, иной раз вся группа не возвращается. Доктор помолчал немного и продолжил - так вот, за все его рейды в немецкий тыл - не погиб ни один человек. Лёгкие ранения, конечно, были, но не более того. А ведь он ходил за линию фронта десятки раз и, между прочим, не было случая, чтобы его группа вернулась, не выполнив задания. Такая вот положительная статистика. Бойцы это быстро заметили, потому и авторитет у него был, недосягаемый. Сам он, не считая небольших царапин, даже ни разу не был ранен.
  А в каком звании он войну закончил? - спросил Сергей Иванович.
  Лейтенант, на должности командира взвода, полковая разведка. И вот, что примечательно, до лейтенанта он дослужился за год, а дальше, как обрезало. Те, кто вместе с ним в разведку ходил, закончили войну капитанами да майорами, а он ни в какую. И знаете почему? - доктор обвёл всех победоносным взглядом, сам не хотел. Командир роты к немцам в тыл редко ходит, ему комбат не позволяет, у него другие задачи, вот Пётр и оставался всегда взводным лейтенантом. А когда ему светило очередное звание, он каким-то образом пронюхивал об этом заранее, чутьё у него на эти дела что ли, и накануне выкидывал какой-нибудь фортель, получал строгий выговор, лишался очередного звания и оставался при своих лейтенантских звёздочках. А вот и он, лёгок на помине, негромко проговорил доктор. Алексей Николаевич и Там зашли в беседку и Костя тут же налил им чаю. Благодарствуем юноша, поблагодарил его за двоих казак, и принялся неспешно пить чай вприкуску. Там тут же последовал его примеру.
  Ну, и каковы результаты обследования? - не выдержал первым моряк. Ну, скажу прямо, он конечно, староват для полноценной учёбы, лет на пять бы пораньше, однако, с другой стороны, обладает способностями и возможностями, куда, более старших ребят. А реакция у него, просто запредельная. Я такой ещё не встречал. Ну, что Там, пойдёшь ко мне в ученики? Я попробую, легко согласился он, может у меня и получится.
   * * *
  Предаваясь приятным воспоминаниям, Там задремал, сидя в автобусе, благо монотонный пейзаж за окном, ровная лента дороги и мерный гул двигателя, к этому располагали. Мысли его приняли другое направление, вернувшись к более насущным проблемам. Вся предпраздничная суета осталась позади, и ему приснился зимний лес. Усыпанные снегом деревья стояли сплошной стеной - строевой лес - вспомнилась ему фраза. Высоченные корабельные сосны, тянулись ввысь, доставая, казалось до облаков и, скрывая своими густыми кронами солнце. Там брёл по сугробам, руководствуясь своими ощущениями, как путеводной нитью. Обходя завалы деревьев, усыпанных снегом, он ухитрялся не сбиться с выбранного направления, чувствуя его внутренним чутьём, как чувствует птица, пролетающая половину земного шара, не сбиваясь с правильного пути.
  Между тем, вечерело, на землю неслышно опускались сумерки, ещё час назад белоснежные, наливались сумеречным светом поля за окном, темнея на глазах. Показались первые робкие огоньки окрестных деревень, до озера уже было рукой подать, когда автобус свернул на просёлочную дорогу и, немного снизив скорость, покатил по ней, слегка подпрыгивая на ухабах, и поскрипывая колёсами по укатанному снегу. Не считая этих привычных звуков, тишина стояла - неимоверная, слышен был только лёгкий шум ветра, дувшего навстречу. Благостная стояла тишина и вдруг, в умиротворённые уши Тама ворвался удивлённый, неведомо откуда, взявшийся голос - дядя Гриша, ты случайно не заблудился?
  Кто это, удивился Там, оглядываясь по сторонам, но так никого и не увидел.
  Да, нет Вася, донёсся в ответ уже другой голос, я же отсюда родом, все местные дороги наизусть знаю. Сейчас заскочим по пути к моим родственникам, передам гостинцы племянникам, и поедем дальше.
  Там очнулся от сна, на сиденье автобуса, рядом сидел Василий.
  Времени много не потеряем, отвечал ему водитель, от силы на полчаса задержимся. Вскоре впереди показались огни и, попетляв по полям автобус въехал в посёлок, судя по количеству огней, довольно приличных размеров. Сменив несколько направлений и улиц, автобус остановился возле, ничем не отличавшегося от других, дома с высокими деревянными воротами.
  Вы только далеко не разбегайтесь, а я сейчас быстро, десять минут и поедем. Схватив объёмистый баул, водитель толкнул калитку и скрылся во дворе. Курильщики потянулись к выходу.
  Дядя Гриша вышел из дома через одиннадцать минут, Там отметил это чисто автоматически, вспомнив его фразу - десять минут и поедем. Погрешность допустимая, подумал он машинально.
  Ну, что? Все в сборе? - Спросил водитель, когда народ заполнил автобус, заодно напустив с улицы морозного воздуха.
  Пригревшийся Там, не выходивший на улицу и даже не сдвинувшийся с места, недовольно проворчал - ну вот, холоду напустили и перебили весь сон. Не обращая внимания, на его ворчанье загудел и зафыркал мотор, автобус дернулся и поехал по улице. Покатились назад, усыпанные снегом дома и побежали, постепенно отставая, провожавшие их мальчишки.
  Выбравшись за околицу, водитель прибавил газу и, автобус весело покатил через зимний лес, оставляя позади, освещённое огнями фонарей и вечерних окон, село.
  Дядя Гриша - далеко ещё? - Спросил примостившийся поближе к водителю Василий. Осенью мы по другой дороге ездили, словно извиняясь, пояснил он, а здесь я ещё не бывал.
  Да не, сейчас лесок проскочим, потом озеро обогнём и выберемся на трассу, а там и до базы недалеко. Через полчаса будем на месте.
  А, что за озеро? Рыба есть? - Наудачу спросил Василий.
  Да небольшое озерко, охотно ответил водитель. А рыба - в основном карась.
  Не интересно, поскучнел Василий, я больше со спиннингом балуюсь, на щуку. Хотя люблю и с удочкой посидеть на зорьке. Окуня очень уважаю, добрая из него уха, а горячего копчения просто деликатес. Да и от чебака не откажусь, если, конечно, не мелочь. Жареный чебак очень хорош.
  На Синем озере этого добра хватает, сообщил водитель, а вот есть ещё неплохое озерко, оживился он, неподалёку от базы, и немного подумав, добавил - километра два.
  А как до него добраться? - Загорелся Василий.
  По берегу тропа нахоженная до дома отдыха, а вокруг него небольшой посёлок дачного типа, домов с полсотни. Там у местных спросите дорогу на Ворожейку - это озеро так называется, подскажут. Сами то они предпочитают промышлять на Синем, а на Ворожейку редко ходят. Для них это баловство.
  Проехав ещё километров пять, водитель притормозил возле свёртка в лес, и остановился. Поманив Василия, он сказал: видишь впереди, у края дороги сосна с раздвоенной верхушкой? От неё тропа к озеру Синему ведёт. Метров через двести по тропе будет родник, а от родника налево уходит неприметная тропка, если не знаешь, так и не заметишь. Это самый короткий путь до Ворожейки. По этой тропке мало кто ходит, и также мало кто об этом озере знает, разве только местные. Но это летняя дорожка, а сейчас все тропы снегом замело. Автобус свернул с трассы на слегка накатанную лесную дорогу и покатил, петляя промеж вековых сосен, к базе отдыха Уральского политехнического института.
   * * *
   НОВЫЙГОД!
   Глава пятая
  Последний вечер уходящего года запомнился Таму смутно. Словно сквозь туманную дымку, мелькали суматошно перед его глазами, отрывки сумеречных видений. Он таскал из поленницы охапками дрова на кухню, и скармливал их ненасытной кухонной печи, наблюдая сквозь отверстия в чугунной дверце, как мечется запертое в каменном зеве пламя. Потом вместе с Василием и Сашкой бежал с вёдрами в руках на озеро за водой и все вместе, втроём они прорубали замёрзшую за день полынью.
  Что ж вы хотели, оправдывался завхоз Афанасий. Полынью я ещё утром вырубил, а сейчас уже вечер. Мороз на дворе нешуточный, с ним не поспоришь.
  Ребята таскали столы и стулья, принесли из лесу пушистую, пахнущую хвоей и морозом ёлку, которую наряжали всем, чем придётся, а девушки стелили скатерти, сервировали праздничный стол и хлопотали у плиты. Гремели кастрюли и сковородки, звякала расставляемая посуда и, перекрывая весь этот гам, звенела гитара, и слышался смех. А на кухне витали ароматы приготовляемых блюд, стелился над кастрюлями горячий пар и, как водится, стоял дым коромыслом. Одним словом, всюду ощущалась и безраздельно властвовала над всеми обычная предпраздничная суета.
  Таму не сиделось на одном месте, он - то выбегал на улицу, подышать морозным лесным воздухом - то, замёрзнув, заскакивал на кухню, поближе к печке, протягивал руки к пышущей жаром плите и вдыхал умопомрачительные запахи трав и специй, пополам с дымком. А потом, ближе к полуночи, когда столы уже ломились от всевозможных яств, все выбежали на улицу, чтобы в преддверии смены караула - уходящего старого и нарождающегося нового года, всем сердцем ощутить, разглядеть и запомнить этот волшебный праздничный миг. Вокруг стояла чуткая тишина, а с небес, как по заказу падали медленно кружась, крупные хлопья снега. Вокруг было белым бело и от этого белоснежного покрывала, укутавшего землю, дома и деревья, было светло, почти, как днём. От этой сказочной, нереальной в своей очаровательности картины, захватывало дух. А затем эту хрупкую тишину нарушил, ворвавшийся как вихрь, чей-то молодой и задорный голос. До наступления Нового года осталось пять минут. Прошу всех присутствующих занимать места за столом и открывать шампанское. Под бой курантов, из транзисторного радиоприёмника, зазвенели бокалы, послышались поздравления и пожелания исполнения всех желаний, а также традиционное обращение правительства к советскому народу.
  После застолья все высыпали на улицу. Ах, что это была за ночь. Взрывались, разлетаясь разноцветными брызгами хлопушки с конфетти, завитыми лентами взлетал к небу серпантин и сверкал, рассыпаясь искрами, бенгальский огонь. А в воздухе, под всеобщий смех, женский визг и молодецкое уханье летали снежки, да с разлапистых сосен от этого шума, крика и гама, на спины и за воротники всем участникам этого веселья, сыпались с тревожным шорохом снежные лавины. И всю ночь, без перерыва, продолжался нескончаемый снегопад. Необыкновенная, полная незабываемых впечатлений, ночь. Первый раз в жизни Там встречал свой любимый праздник в таком, поистине сказочном обрамлении.
  А ещё ему запомнилась, несколько грустная и в то же время не совсем обычная новогодняя песня, под гитарный перебор.
   По завьюженной дороге,
   Волоча устало ноги
   Старый год уходит в никуда.
   Развалилась колесница
   И состарила возницу
   Бесконечных будней череда.
   Год назад, в такой же холод
   Был он дерзок, смел и молод
   Все невзгоды были по плечу.
   Груз надежд, тревог, сомнений -
   Лёгким был, как пух весенний
   К солнечному, жавшийся лучу.
   Сквозь метель, пургу и вьюгу
   Время движется по кругу,
   Затянув нас в свой круговорот.
   Прочь сомненья и тревоги,
   Новый год уже в дороге
   Кружит свой безмолвный хоровод.
   Сделав круг по бездорожью
   Нас зима тревожит дрожью
   На пороге юный Новый год.
   Подновив слегка одежды,
   Снова старые надежды
   В золотой повозке привезёт.
  Ничто не вечно под луной, закончилась и эта феерическая ночь. Утро нового года порадовало ясной солнечной погодой и полнейшим безветрием. Как говорится - лист не шелохнётся, и будь дело летом, так бы оно и обстояло. Но на дворе стояла зима - Новый год. Листья давно опали, покрыв всю землю разноцветным ковром, а выпавший за ночь снег застелил всю землю белоснежным покрывалом, скрыв под собой этот ковёр, а также следы ночных похождений, забав и сумасбродств. Всего лишь одна ночь в году отдана для чудес и вот она прошла, праздник кончился, оставив на губах лёгкую горечь мимолётной тщетности бытия и три дня, чтобы забыться и отдохнуть от повседневных трудов и забот прошедшего года.
  Проснулся Там, когда солнце было на полпути к зениту.
  Вставай Там, прозвучал над ухом жизнерадостный Васин голос - нас ждут великие дела.
  Там потянулся от души, при этом скорчив несколько разнообразных рожиц, и добавил с чувством - какая чудная была ночь. Такая ночь бывает один раз в году и не каждый год подряд. А какие удивительные сны в такую ночь снятся? Просто не сказать словами. Да я и говорить не буду, всё равно не поймёшь. Чёрствая ты душа Василь Васильич - пришёл и разрушил всё очарование наступающего утра. Ну, какие ещё могут быть в такое утро дела? Сейчас бы в самый раз придавить ещё минут по сто на каждый глаз. Василь Васильич, может свалишь куда-нибудь подальше?
  Ночью спать надо было, сказал, как отрезал Вася. На дворе уже позднее утро, я бы даже сказал - первый день нового года вступил в свои права. Солнце уже высоко, а ты помнишь, что сегодня в шесть часов вечера мы уезжаем домой и надо успеть использовать оставшееся время с максимальной пользой, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитый день.
  Оставь в покое Николая Островского и не юродствуй, поморщился Там, лучше ответь на такой сакраментальный вопрос. Кормить нас сегодня будут?
  Столы ломятся от остатков вчерашнего пиршества, жизнерадостно сообщил Василий и любезно спросил. Тебе завтрак в постель?
  Лучше в тарелку, отшутился Там, вскакивая. Сделав все безотлагательные утренние дела, Там босиком и, как был, в одном исподнем, выскочил на улицу и, не обращая ни на кого внимания, принялся с уханьем и наслаждением - ух хорошо - обтираться снегом.
  Василь Васильич, о каких великих делах ты говорил? - Через несколько минут, споро орудуя из чашки ложкой, спрашивал Там.
  Ты что, забыл? - возмутился Вася. Мы же собирались сегодня с утра разведать дорогу на совершенно новое, всеми забытое озеро. Нет, ты как хочешь, а я пойду на разведку. Вот сейчас доем заливное и пойду. Как ты не поймёшь - это разведка на перспективу. Да ты только в одно название вслушайся. В нём так и слышится, что-то волнующе-таинственное, отдающее древней стариной - Ворожейка, Ворожея.
  Вообще-то Ворожеич, поправил его Там.
  Что - Ворожеич?
  Озеро называется Ворожеич.
  А ты откуда знаешь?
  Слышал краем уха. Скажем так - всплыло из глубин подсознания. Опять же внутренний голос настоятельно рекомендует мне, а я, столь же настоятельно, советую тебе выбросить из головы эту сумасбродную идею. Не доведёт она нас до добра.
  Да почему, Там?
  Не знаю, об этом моё подсознание молчит.
  Вот пусть оно ещё поспит немного, а мы за это время быстренько прогуляемся по лесу, подышим свежим воздухом и всё разузнаем.
  По сугробам?
  Дядя Гриша сказал вдоль берега натоптанная тропа.
  Вася - это он вчера сказал, а сегодня всю ночь шёл снег и сейчас все тропы в окрестностях завалены чистейшим и невесомым, как пух снегом. Мы в нём утонем.
  Да не, по-моему ты сгущаешь краски, в любом случае попробовать то надо. Так ты идёшь?
  Чёрт с тобой.
  Со мной, со мной.
  Не бросать же тебя одного. Доедай своё заливное и вперёд.
  В добрый путь, подняв кверху указательный палец, поправил его Вася.
  Геннадий Борисович, мы с Васей прогуляемся по лесу, крикнул Там, стоя на пороге. Вы нас не теряйте.
  Хорошо, только не забывайте - в шесть часов мы уезжаем домой, не опаздывайте.
  В пять часов будем, как штык, заверил Вася.
  Как два штыка, поправил его Там.
  До чего же ядрёный зимой в лесу воздух, прямо пьянит, восторгался Василий утопая выше щиколоток в пуховом снежном покрывале. Дышишь и никак не надышишься. Перед ними лежал девственно чистый берег без единого следа. И где же тут натоптанная тропа? А, что же тогда нас в лесу ожидает? - Ворчал Василий. Сугробы по колено?
  Не бухти, а то накаркаешь, одёргивал его Там. Сам напросился, чего теперь плакать. Что, мы километр по лесу не пройдём? Шевели отростками, вон уже дом отдыха показался.
  Несмотря на зимнюю пору, дом отдыха принимал гостей. Любителей встречать Новый год на природе, подальше от шума городского, оказалось не так уж и мало. И хотя большая часть их, после новогоднего банкета, отдыхала в корпусах или отсыпалась, человек десять прогуливались по берегу, наслаждаясь тишиной и покоем, спустившимися с небес на землю, после бурной ночи.
  Это такие же приезжие, как мы, глядя на них, заметил Вася. Надо искать коренных жителей. Они подошли к поселковому магазину. На двери, канцелярскими кнопками был пришпилен тетрадный лист с надписью - 1 января магазин работает с 12 до 17 часов, 2 и 3 - выходной. Сколько на твоих? - Спросил Василий.
  Двенадцать, без пяти, ответил Там и потянул дверь за ручку. С натужным скрипом, удерживающей пружины, дверь открылась. Внутри, кроме молоденькой продавщицы, никого больше не оказалось. Никак мы, в этом году, первые покупатели, пошутил Василий.
  Будете первыми, если что-нибудь купите, возразила бойкая продавщица.
  Обязательно будем первыми, разглядывая витрину, заверил её Вася, а значит купим. Ого, у нас в городе за неделю до праздника, днём с огнём конфет не найти было, а у вас даже шоколад есть в продаже.
  Посёлок небольшой, ответила продавщица, народ больше повседневные продукты покупает, а шоколад - в основном - для приезжих, вроде вас. Только что-то я вас вчера не видела, таких бравых молодцов я бы непременно запомнила.
  Запоминайте сейчас, ловко ввернул Василий, сегодня вечером мы уезжаем и вновь появимся здесь не раньше лета.
  На чём вы собрались ехать? - Удивилась девчонка, сегодня автобуса не будет.
  Мы с базы Уральского института, пояснил Там, у нас свой транспорт.
  И не лень вам было топать оттуда по снегу? - Дорогу-то, небось замело за ночь.
  Охота пуще неволи, заявил Вася.
  Знаю я вашу охоту, мрачно ответила она, только всё вино ещё вчера разобрали.
  Не угадали барышня, хмыкнул Вася, у нас другой интерес. Не сочтите за труд подсказать дорогу на озеро Ворожеич.
  На Ворожейку? - Удивилась продавщица. А зачем оно вам? Вот же озеро Синее рядом, вам, что его мало?
  Эх барышня, вздохнул Вася, даже сейчас, посреди зимы, вон сколько гостей сюда понаехало. А, что здесь будет летом, в разгар сезона. Да от праздношатающихся отдыхающих здесь будет не протолкнуться. О какой рыбалке тогда может идти речь? А теперь представьте себе такую картину - небольшое, неизведанное озерко - тишина, покой и уединение. Только шелест листвы над головой, стрекотанье кузнечиков и призывный плач кукушки поутру.
  Да вы поэт сударь, засмеялась девушка.
  Я неисправимый романтик сударыня, галантно поклонился Вася, а поэт у нас Там.
  А там - это где?
  Там - это я, отозвался другой, молчавший до этого парень.
  Там - это он, подтвердил Василий.
  Это имя у меня такое - Там Каучап - к вашим услугам барышня. А этот неисправимый болтун и балагур - Василий, пользуясь случаем, представился Там.
  А вас, как зовут девушка? - Перехватил инициативу Василий.
  Настя, немного смущаясь, ответила она.
  У вас замечательное, очень красивое имя - Настя, Анастасия. Ну, так что Настя, подскажете нам дорогу до озера Ворожеич? Или правильно будет Ворожейка?
  Официально Ворожеич, только здесь его все Ворожейка называют. А сейчас-то, посреди зимы, зачем вам идти на озеро? - У вас и удочек с собой нет.
  Разведать дорогу, познакомиться с озером и просто прогуляться по лесу, ответил Там.
  Конечно, я объясню, ответила девушка - как только выйдете из посёлка, метров через двести сворачивайте направо, там есть ориентир, небольшой навес от дождя. Летом там тропинка видна, но сейчас её снегом замело. Идите всё время на восток, не сворачивая, до озера около километра. Только не заплутайте Там. Не заплутаем, заверил её тот молчаливый парень.
  Настя, можно вас на минутку, привлёк её внимание Вася.
  Да, слушаю вас.
  Пачку печенья, пожалуйста, и шоколад, доставая деньги попросил он. Печенье нам в дорогу, взяв пачку, сказал Вася, а это вам, вручил он ей плитку шоколада. С Новым годом Настя.
  Ой, что вы, смутилась она, не надо.
  С новым счастьем, добавил Там - и да сбудутся в этом году ваши заветные мечты и самые сокровенные желания. Будьте счастливы. А шоколад непременно возьмите, это от всей души.
  Они вышли из магазина, и пошли по дороге, ведущей из посёлка, в сторону проезжей трассы. А на пороге магазина стояла и смотрела им вслед, молодая и симпатичная девушка, с лица которой долго не сходила удивительной красоты счастливая и мечтательная улыбка.
  Вася потерял направление, едва они углубились в лес.
  Никудышный из тебя проводник Василий, вздохнул Там, попробуй тогда решить простенькую задачку по географии, для пятиклассников. Как определить стороны света на местности, без помощи компаса?
  Ну-у, вроде мох на деревьях всегда с северной стороны растёт, начал он неуверенно.
  За чем дело стало, ищи.
  Чёрт знает что, минут через пять сдался Вася, да он здесь вообще нигде не растёт.
  Всё верно, согласился Там, здесь, в основном, одни сосны растут, а мох предпочитает лиственные деревья. Ладно, шагай вслед за мной и слушай, да мотай на ус. Кроме пресловутого мха есть масса других способов для решения этой задачи. Достаточно определить одно направление, а по нему найдутся все остальные. Проще всего определить юг. Солнце, в этом случае самый верный указатель.
  А если его не видно из-за деревьев, или на небе сплошная облачность? Как тогда быть?
  Не беда, прежде всего, помни, всё живое всегда тяготеет к свету, поэтому все растения и деревья, в массе своей, имеют небольшой наклон в южную сторону. Даже зимой и в пасмурную погоду ветви растений безошибочно находят солнце. Их рецепторы в десятки, а то и сотни раз чувствительней наших, а солнечное излучение пробьётся через любую облачность. Об этом не стоит забывать. На первый взгляд эти отклонения малозаметны, но при определённом навыке это очевидно. Идём дальше. С южной стороны, на ветках, всегда меньше снега, чем с северной. Опять же, снежный покров на земле, с южной стороны плотнее и твёрже, поскольку днём получает больше тепла со светом и подтаивает. Примечай, где на снегу скапливается мусор под деревьями - это птицы теребят шишки, как правило, сидя на ветках, опять же с южной стороны.
  Так, за разговорами, друзья преодолели большую часть пути. Ну вот, почти и добрались, видишь просвет за деревьями - считай, что пришли.
  Посреди глухой, дремучей чащобы притаилось невеликое, метров пятьсот в поперечнике, и чуть больше в длину, лесное, заповедное озеро. Берега его поросли ольхой и липой. Лишь по самому берегу сплошной полосой росли молодые берёзки. Липовый лес начинался метрах в пятидесяти от берегов. Ольха и берёза - это вторичная поросль, словно лектор просвещал Там Василия. Раньше на их месте было озеро, постепенно оно отступает и зарастает сорной растительностью. Скорее всего, Ворожеич, бывший залив озера Синего. Наглядный пример наступления промышленности на окружающую среду.
  Промышленность Там, наступает на природу уже сотни лет. Ни остановить этот процесс, ни помешать ему мы не в состоянии, а потому не парься. Ты лучше посмотри на это чудо. С небольшой возвышенности открывался великолепный вид на раскинувшуюся во все стороны, белоснежную гладь озера. Это же не просто озеро, а чистый лист, пиши на нём всё, что хочешь, от банальных острот до истории своей жизни. Конечно, писать историю дело великое, я бы даже сказал - величественное, но с другой стороны затея эта сколь хлопотна, столь и неблагодарна. А потому, великое оставим великим, и скромно удовольствуемся малым.
  Что это ты Васенька задумал?
  Ничего предосудительного, за что меня кто-либо, мог бы упрекнуть.
  Ну-ну, хмыкнул Там, тогда с твоего позволения я пройдусь по бережку, подышу свежим воздухом.
  Я тебя догоню, крикнул Вася и стал спускаться к озеру напрямую, а Там повернул направо.
  По самой кромке воды пройти не получилось, берег настолько густо зарос березняком, что пробраться через него не представлялось возможным. Там пошёл по самому краю зарослей, надеясь, что они не окружают озеро сплошной стеной и где-нибудь выход к воде всё равно отыщется. Так и случилось. Метров через двести он вышел на чистый от березняка пляж, метров тридцать длиной. Шагалось легко, на удивление снег на берегу был неглубок. Пляж упирался в чистую полосу воды, в обе стороны, от которой тянулись заросли камыша. Обойдя их по льду, Там двинулся дальше уже по льду озера. Справа шумел камыш, а слева, словно чистое поле простиралось, ограниченное берегами и скрытое подо льдом, озеро. Молодая поросль березняка на берегу, меж тем, пошла на убыль, а вместе с ней поредели, а вскоре и вовсе сошли на нет, заросли камыша. Почти сразу за ними над водой склонилась одинокая старая берёза, непонятно даже, как она здесь выросла. Видимо пригорок, на котором она стоит, образовал своеобразный мыс и никогда не затапливался. По виду ей лет пятьдесят, не меньше. В этой части озеро сужалось, образуя небольшой залив, и камыш здесь почему-то не рос, а берег постепенно повышался. С этого края лес обступил озеро, чуть не вплотную, лишь в одном месте проглядывалась неширокая просека. Там направился туда и, к своему удивлению, обнаружил выходящий из просеки свежий лыжный след, который тянулся через всё озеро. Метров через сто просека поворачивала, и куда она вела было непонятно. Насколько Там смог определить, след шёл в одну сторону. Не надо быть следопытом, чтобы это понять. Заинтригованный этим обстоятельством Там пошёл по следу без какой-либо цели, просто из чистого любопытства. Вскоре он увидел рядом с лыжнёй, утоптанную площадку, размером около двух квадратных метров и лунку во льду, явно пробитую вручную пешнёй. Лунка была накрыта обрезком войлока, и прижата сверху кусками льда, чтобы не унесло ветром. На самом краю лунки крепилась вмороженная в снег конструкция, как понял Там, для ловли рыбы. Рядом со всем этим хозяйством, также вмороженный в снег, торчал ещё и берёзовый шест, высотой Таму по плечо. Вдоль лыжни тянулась вереница таких ориентиров. Вася подойдёт, может и разберётся, что это такое, подумал он и, не теряя времени, пошёл дальше. След лыжни, огибая озеро по дуге, уходил к противоположному берегу. Вторая лунка обнаружилась метров через сорок. Там огляделся по сторонам и только тогда заметил бредущего в его сторону Василия. Махнув ему рукой, он отправился по следу дальше. С Васей они встретились у четвёртой лунки.
  Это зимняя жерлица на щуку, сразу определил Василий. Вот это сторожок, указал он на узкую металлическую пластинку, длиной сантиметров сорок. Он гибкий и упругий, а сейчас согнут и зафиксирован. При поклёвке леска начинает разматываться и освобождает фиксатор. Сторожок распрямляется, а красная тряпица на его конце заметна издалека, она и подаёт сигнал. Конструкция донельзя простая и очень эффективная.
  Вон вижу тряпка болтается, оглянувшись показал Там рукой. А дальше ещё одна.
  Две поклёвки, рыбак гуляет где-то, а рыба сама ловится, ухмыльнулся Вася.
  Мне интересно куда он подевался, сказал Там, след только в одну сторону ведёт. Они прошли вдоль лыжни дальше, обнаружив ещё две жерлицы, после чего следы повернули к берегу и далее затерялись в лесу. Интересно, что ему там делать? Вася лишь пожал плечами, а потом добавил, может решил заодно и поохотиться?
  Возле последней лунки лежало перевёрнутое вверх дном, металлическое оцинкованное ведро.
  А ведро ему зачем, удивился Там?
  Ведро для живца, пояснил Вася, наловил у берега тех же чебачков и в ведро с водой их, чтобы не уснули раньше времени. А потом прошёлся и наживил жерлицы.
  Ну что ж, подвёл Вася итог, озеро мы нашли, выяснили с высокой вероятностью, что щука здесь явно водится, пожалуй, пора и до дому. Сколько там уже натикало?
  Без четверти три, ответил Там, время ещё есть, успеем добраться вовремя и не торопясь. Они уже поворачивали обратно, когда из леса показался лыжник.
  Добрый день, поздоровались друзья, когда он поравнялся с ними. Им оказался довольно молодой, лет на пять постарше их, парень.
  Ярослав, назвался он, можно Ярик, меня все так зовут.
  Василий и Там представились они в ответ.
  Капканы в лесу на зайца проверял, пояснил сразу Ярик, чтобы не было недомолвок. А с утра жерлицы на щуку поставил.
  Две сработали, сразу обрадовал его Василий.
  Первая и третья, подсказал Там.
  Первая щука пошла легко, позволила подвести себя к самой лунке, где её и подцепил ловко багром Ярик. Килограмма на полтора потянет, на глаз определил он.
  Да, вряд ли больше согласился Вася. Широкие у тебя лунки, уважительно сказал он, щуку удобно брать.
  Я их сам рублю, пешнёй, пояснил Ярик. Тяжеловато, конечно, шесть штук нарубить, лёд толщиной сантиметров семдесят. Зато потом никаких проблем.
  Что, приличная щука попадается? - Осторожно поинтересовался Вася.
  Всяко бывает, уклончиво ответил Ярослав, но я больше пяти килограмм, здесь пока не ловил.
  Васины глаза всё сильней загорались азартным блеском.
  Следующая щука оказалась с норовом. Минут пятнадцать она ходила кругами, леска так и скребла по ледовым стенкам, грозя в любой момент оборваться. Когда же в лунке показалось, наконец, здоровенное хищное рыло, все просто ахнули. Вытаскивали её втроём, забагрил багориком Ярик, да ещё Там, подсунув руку подцепил её за жабры.
  Восемь триста, подцепив её на безмен трясущимися руками, объявил Ярик.
  Вот это добыча, восторгался Вася, как здорово, что мы узнали про это озеро. Знатная тут рыба.
  Да, удачный сегодня день, согласился Ярик, в лесу зайца одного взял и две щуки здесь.
  Есть такое поверье, сказал Там, как встретишь Новый год, так его и проведёшь. А сегодня первый день нового года.
  Спасибо за помощь парни, пожал им руки Ярослав. А послушайте, сказал он вдруг, возьмите первую щуку себе, а мне и этой страшилы хватит за глаза. Он старался говорить небрежно, как бывалый рыбак, для которого подобная добыча всего лишь эпизод, в нескончаемой череде побед. Но дрожащий голос, суетливые движения и нервная речь говорили, что так же, как и все остальные, он пережил сегодня немалый стресс и получил нешуточную долю адреналина.
  Спасибо, но только куда она нам, сразу отказались друзья от подарка, мы сегодня вечером уезжаем домой.
  Приезжали на базу отдыха, встретить Новый год, пояснил Там. Ты уж лучше вези всё домой, тебя уж небось там заждались. Мне ещё жерлицы собрать надо, а то замёрзнут, и леску рвать придётся. Может расскажешь немного про озеро, попросил его Вася, летом со спиннингами сюда собираемся.
  А чего ж, расскажу. Вот здесь в заливе большие заросли кувшинки, показал он рукой. Глубина от трёх до шести метров, летом щука здесь гость редкий, а вот окунь здесь постоянно. Затемно - поутру и горбачи попадаются, от килограмма и больше. Ну и всё утро клёв замечательный. У берега здесь мелко, спиннинг кидать бесполезно. Самые лучшие места между камышей, где выходы к чистой воде. Есть много леща, его излюбленные места на другом берегу, примерно вон там, показал он рукой. Так что приезжайте, без рыбы не останетесь точно. А ты сам-то сюда как добрался, спросил его на прощанье Там? Я видел твои следы из просеки вышли. Это бывшее русло Ворожейки, объяснил Ярик. Сейчас оно пересохло, а лет тридцать назад соединялось с озером Синим, я по его льду, и пришёл. До Синего здесь всего метров триста.
   Ну ладно Ярик, счастливо тебе оставаться, а нам уже пора.
  Когда друзья поднялись на пригорок, с которого они впервые увидели лесное озеро, Вася остановился и сказал. Я тут на память автограф оставил, давай посмотрим. Они оглянулись. Метрах в ста от берега, на льду озера отчётливо просматривалась нарисованная цепочками следов, огромными, метра по два каждая, буквами - банальная, в общем то, надпись - "Здесь был Вася".
  Так вот ты куда ходил, засмеялся Там. Ну, что ж, по крайней мере, это куда лучше, чем краской на скалах, или топором на деревьях.
  А Вася от себя добавил: прощай озеро Ворожеич, до встречи будущим летом.
   * * *
   ЗАПОВЕДНОЕ ОЗЕРО
   Глава шестая
  Утро выдалось просто чудесное. Над водой стоял лёгкий туман, ни ветерка вокруг, ни дуновения. Озеро застыло, как зеркало, тишина стоит вокруг просто оглушительная, даже птицы молчат, как будто боясь спугнуть очарование раннего утра, и стараясь продлить эти незабываемые минуты, в преддверии наступающего дня. Солнце ещё не взошло, оно вот-вот должно показаться и как только краешек его вынырнет из глубин спящего озера, всё вокруг преобразится. Рыба, как бы заиграет, и по воде начнут разбегаться круги, птицы, вначале робко, а потом всё смелее и громче запоют на все голоса. На воде уже розовеет, едва заметная дорожка, а вокруг неё по всему озеру разбегаются блики, и вода начинает сверкать и переливаться, как радуга. Край неба из серых тонов плавно переходит в чисто голубой, а затем золотистый и, наконец, наливается малиновым цветом.
  Там с Василием сидели на заросших зелёным мхом камнях, привалившись спинами к высоким соснам, и просто млели, глядя на это чудо. Какая кругом красота, думал Там, и ведь видел всё это не однажды, а всё равно каждый раз сердце замирает и начинают звенеть в душе какие-то тоненькие струнки, как серебряные колокольчики.
  А Василий думал, в этот же самый миг, как хорошо и даже здорово, что вчера вечером сразу после института они не стали ждать у моря погоды, а схватив заранее приготовленные рюкзаки, рванули наудачу на автостанцию, и как по заказу успели на уходящий автобус. Им даже не пришлось уговаривать водителя подсадить их потихоньку, поскольку в кассе оставались два последних билета и ждали, получается только их. Это была их первая поездка на озеро, в этом году, и так всё удачно сложилось, что оставалось только сидеть, наслаждаясь покоем и потихоньку радоваться.
   Доехали просто замечательно, успев за два часа - и подремать, и отдохнуть после напряжённого дня, и даже договориться с водителем, чтобы в воскресенье он забрал их, пообещав ему, что в шесть часов вечера будут твёрдо, как штык, ждать его на этом самом месте, у сосны с раздвоенной верхушкой. От этого места до озера не больше двух километров - двадцать минут ходу, в хорошем темпе. Правда всё равно, как ни старайся, вечером не порыбачишь. Времени остаётся только поставить палатку, заготовить дров на ночь и поставить чайник на огонь. Сегодня двадцать второе июня - самая короткая ночь и самый длинный день. А для нас ещё самый первый рассвет на озере в этом году, да ещё в такой знаменательный день. Как там говорилось в известном детском мультике - каждый рассвет единственный и если не успеть его увидеть, можно опоздать на всю жизнь. Надеемся, что мы не опоздали.
  Трещал весело костёр, стреляя сухими ветками, и опаляя своим дыханием закопчённый алюминиевый чайник. Пока Там готовил немудрёный завтрак, Вася решил пробежаться на скорую руку по берегу со спиннингом. На скорую руку - значит сто метров в одну сторону и столько же в другую. Мы договорились не заниматься серьёзными делами, а тем паче рыбалкой, пока не позавтракаем, а иначе и не заметишь, как пролетит время до полудня и всё на голодный желудок. А после чая и ходится побыстрей, и ловится веселей. Мы давно заметили, что на сытый желудок и работа спорится, и досада не так забирает в случае неудачи. Из этого небольшого наблюдения Вася сделал неожиданный вывод - фортуна балует сытых. Пока Там рассуждал так сам с собой, над огнём закипел чайник, а на сковороде уже подрумянились две аппетитные лепёшки. Осталось только заварить чай, а Василия и звать не надо, уже и сам идёт на заполнивший весь лес хлебный аромат свежей выпечки. Тесто мы взяли с собой из дому, предварительно выдержав его в морозильнике. За ночь оно оттаяло и утром, в лесу свежие лепёшки с горячим чаем пошли просто на ура. Всем рекомендуем.
  Через полчаса, взяв в руки спиннинги они разошлись по берегу в разные стороны. Там не случайно пошёл направо, есть тут пара заветных местечек, где должна стоять щука и всегда есть шанс её поймать. Он вспоминал их зимний поход на это озеро. Ярик тогда рассказал всё подробно, и хотя за полгода, прошедших с того времени, кое что подзабылось, те заветные места Там затвердил наизусть и сейчас надеялся проверить советы местного старожила на практике. А вот и пляж, на нём первая остановка. Полоса чистой воды здесь метров тридцать, если бросать блесну под углом к зарослям камыша, и с промежутком метра в два, много получится забросов. Там исполосовал озёрную гладь, что называется вдоль и поперёк и хоть бы одна поклёвка. Что же я делаю не так, думал он. Может, слишком резко бросаю блесну, отчего она с плеском и свистом уходит в воду, распугивая потенциальную добычу. Или подобно новичкам, которым везёт в первый раз, во второй, не имея на то ни оснований, ни навыка, ни хоть мало мальского умения, становишься слишком самоуверенным и, что много хуже, самодовольным, отпугивая везение, фарт, удачу - в конце концов. А в таких делах только на них и можно полагаться. Всё остальное, как-то - трезвый расчёт, верность принципам и уверенность в собственных силах, не просто куда-то исчезают, а теряют всяческий смысл. Пышным цветом на этом фоне в рыбацкой среде расцветают различные приметы и суеверия, а потому не плюй под ноги, не плачь и не смейся, дыши и то через раз, а самое главное не ругайся. Ну и, конечно, же никогда, ничего не бойся. Это основа. Удача - птица чуткая, нежная и ранимая. Вон она кружится над головой на крыльях ветра, такая же лёгкая, эфемерная и непостоянная. Очень ветреная особа. Не доверяй и не отдавайся ей без остатка. Всегда будь настороже, надейся на лучшее и никогда не теряй надежды. Такая вот занятная штука - рыбалка. С поиском смысла жизни и уклоном в философию.
  Сматываю спиннинг и иду дальше, в той стороне, если пройти ещё немного будет небольшой заливчик, заросший кувшинками - очень красивое место. Сейчас-то их ещё должно быть маловато, начало лета, а ближе к осени весь залив будет в цветах. В самом-то заливе, Ярик говорил, щуки маловато, не любит она эти места, здесь больше обитает окунь - но, не доходя до заливчика, под склонившейся к воде старой берёзой есть приличная яма, где в тени ветвей постоянно стоит щука, и всегда есть шанс её поймать. Хотя вода в озере прозрачная, сквозь ветки ничего не видно и бросать блесну приходится сбоку, чтобы выманить хищницу на чистую воду. Первый заброс неудачный, далековато от дерева и слишком шумно, так скорей распугаешь всю рыбу. Решаю отойти в сторону, поближе к камышам, и потренироваться, навыка то нет. Считай, второй раз в жизни спиннинг взял в руки. Минут десять исправно бросал блесну, и на границе с камышом и в окошки посреди его зарослей, набивая руку и на последнем забросе, почувствовал удар по блесне. Поклёвка - подсекаю, и на крючке мечется красавец окунь, грамм на триста. Радуюсь, как ребёнок, первая в этом году добыча, к вечеру уха точно будет. Затем подхожу к берёзе, аккуратно забрасываю блесну, она плавно летит под ствол, в самую середину ямы. Не спеша подматываю и любуюсь её игрой. Конфигурация блесны такова, что в момент проводки её в воде, она мечется в разные стороны, сверкая и переливаясь, похлеще живой рыбки, тем самым соблазняя хищников и провоцируя их на атаку. Первый заброс пустой, не унываю и бросаю ещё и ещё. Видимо щука выжидает - в том, что она на месте, почему-то совершенно уверен, срабатывает чутьё, выработанное за пять лет тренировок, под руководством потомственного казака Петра Афанасьевича Крушинина, которого Там давно уже называл своим учителем. Сейчас главное не зацепить блесну за ветки, спугнёшь щуку, уйдёт и часа два делать здесь будет нечего. На третьем забросе слышу сильный всплеск, удар по блесне, подсечка и щука, поднимая тучи брызг, кругами заходила по воде. Лихорадочно вращаю катушку, уводя хищницу подальше от дерева, если запутает леску за ветки, то уйдёт, как та ветреная особа, что не часто балует меня своим расположением. Подвожу рыбу к берегу и рывком выдёргиваю из воды на траву. Щука чудо, как хороша, просто слов нет, хотя на язык они так и просятся. Весу в ней не меньше двух килограммов - спина тёмно-зелёная, бока - зелень с золотом и светло-копеечные пятна. Отцепляю блесну, сажаю разбойницу на кукан, рядышком с окунем и отпускаю их обоих порезвиться в воду. Дальше можно и не рыбачить, свою порцию адреналина, на сегодня, я уже получил. Наверняка и Вася, что-нибудь да поймает. День ещё только начался, а уха на вечер уже обеспечена. Теперь можно просто погулять по лесу, подышать - удивительно вкусным лесным воздухом и поближе познакомиться с озером. Оставив спиннинг возле той самой берёзы, иду не спеша по лесу. Тропинка вьётся вдоль берега, слева сквозь деревья виднеется светлая гладь воды. После пыльных городских улиц в лесу невозможно надышаться - десятки всевозможных трав, цветов и деревьев создают такой опьяняющий букет ароматов, что голова идёт кругом. Грибов ещё не видно, хотя в хороший год, в это время подберёзовики уже вовсю лезут из-под земли. Незаметно пересекаю просеку и, пройдя ещё немного по берегу, оказываюсь прямо напротив залива. Берег здесь пологий, но метрах в десяти от воды начинается подъём. Поднимаюсь повыше и, выбрав удобное место, любуюсь прекрасным видом. Озеро Ворожеич, не очень большое. Метров восемьсот в длину, и чуть меньше в поперечнике, оно напоминает собой, слегка изогнутый, как полумесяц, овал. Сейчас я нахожусь на его дальнем конце, который и образует вышеупомянутый залив. В центре залива, посреди широких, как тарелки листьев, белеют редкие ещё пока, звёздочки кувшинок. Раздеваюсь и лезу, в прогревшуюся воду, купаться - солнце поднялось уже высоко и начинает припекать. Лето в этом году обещает быть жарким.
   * * *
  К вечеру погода поменялась, воздух загустел и стал душным. Кажется, будет гроза, вон и край неба потемнел, и по верхушкам деревьев загулял порывами ветер. А на костре уже доходит до кондиции роскошная уха, Вася поймал парочку щучек, грамм по восемьсот каждая, да ближе к вечеру мы с ним надёргали с десяток полосатых окуней. На уху этого хватит с лихвой, поэтому мою щуку мы с ним единогласно решили запечь в угольях, обернув предварительно алюминиевой фольгой. По словам Васи, это фирменное рыбацкое блюдо. Вначале режем картошечку, кладём её на фольгу, солим и слегка кропим растительным маслом. Затем добавляем лучок колечками, а морковь кружочками. Украшаем эту зарисовку листьями петрушки и сверху кладём, заранее просоленную и выпотрошенную щуку. Украшаем её кружочками моркови, по кружку обязательно щуке на глаза - это, как говорит Вася для того, чтобы она не видела, что мы с ней тут вытворяем. Посыпаем сверху укропчиком и репчатым луком, и слегка поливаем постным маслом. Аккуратно заворачиваем весь этот натюрморт, в три слоя пищевой алюминиевой фольги. Когда костёр прогорит надо выкопать в угольях ямку и положить в неё этот импровизированный пирог с корочкой из фольги, вместо теста, с таким расчётом, чтобы картошка оказалась снизу, а затем засыпать всё это горячими угольями. В процессе готовки картошка пропитывается, стекающим на неё щучьим соком и приобретает неповторимый вкус и аромат. В то же самое время - щука - запекающаяся в собственном соку, впитывает, в свою очередь, аромат картошки, лука и морковки, вместе с причитающейся зеленью. Блюдо получается неповторимое, в самом прямом смысле слова. У Тама, опыта в приготовлении подобных шедевров пока ещё не было, но опять же, со слов Василия, каждый раз, приготовляемое блюдо получается совершенно непохожим по вкусу, на все предыдущие, но всё равно удивительно вкусным. Сидим с Васей вокруг костра и пускаем слюнки, аромат от ухи идёт поистине упоительный. А ветерок, тем временем, уже поддувает понизу. В костре, раненым зверем, мечется пламя, а дым, налетая порывами, ест глаза, и никуда от него не спрячешься. Погода определённо портится, всё небо затянуло тучами и где-то за озером уже погромыхивает. Вася снял с огня котелок и уже добавляет в него специй. Однако пора накрывать на стол.
  Уха получилась божественной - наваристая, душистая и с дымком, а сверху посыпана зеленью. Всю зиму мы с Васей мечтали о такой ухе и вот дождались. Быстро закапываем щуку в костёр, заваливаем её малиновыми углями и присыпаем сверху землёй. Минут через сорок она должна быть готова. Сверху накрываем всё это хозяйство широкой чугунной сковородой, чтобы не залило дождём. Плакала тогда наша щука прямо в фольге. А мы садимся за стол и берём в руки ложки. Я бы, вообще сказал так - ложка, оружие пролетариата. Зачерпнёшь ей обжигающий навар, подуешь на него и весь аромат тебе в лицо. Проглотил его не спеша, перевёл дух и всё по новой. Жар обжигает нутро, пот бежит по лицу - духота стоит небывалая, но дождя всё ещё нет, хотя гремит уже вовсю, а молнии так и чертят небо огненными сполохами. После ухи пот бежит уже градом. Наливаю чай в кружку и, спасаясь от всепроникающей духоты, лезу в озеро. Сидишь по шею в прохладной воде и прихлёбываешь горячий чай. Никогда не пробовали? Ощущения самые невероятные. Сверху прохладная вода, а внутрь льётся небольшими глоточками горячий чай, и набегающие волны покачивают тебя, как младенца в колыбели. Вася не выдержал и присоединился ко мне, сидим с ним рядышком и хлебаем из кружек чай, как два водяных.
  Ну всё, похоже сейчас начнётся дождь, вон как небо потемнело. Пожалуй, пора выбираться из воды, с другого берега уже доносится шум дождя. Водяная лавина со скоростью и грохотом курьерского поезда надвигается на нас. Машинально поворачиваюсь в ту сторону, чтобы посмотреть и вижу, как гигантская молния ударяет в середину озера. Неимоверной силы разряд сворачивает меня жгутом, и судорога боли пронзает всё тело. Напоследок успеваю заметить надвигающийся девятый вал, высотой с девятиэтажный дом и на волнах боли меня накрывает спасительная темнота.
   * * *
  Боль уходила постепенно, вначале она отпустила ноги, потом настала очередь живота, рук и груди. Дольше всего болела голова, а когда боль почти исчезла, Там увидел свет перед глазами и услышал голоса.
  Кажется, он приходит в себя, произнёс мужской голос, Там напрягся, вглядываясь, но с трудом разглядел лишь светлое пятно перед собой. От напряжения боль только усилилась и Там постарался расслабиться, ему сразу полегчало. Боль ослабла, а пятно перед глазами стало обретать черты лица.
  Дрожат зрачки, произнёс тот же голос, а затем в нос ударил резкий запах нашатыря.
  Лицо сразу прояснилось и приобрело чёткие черты и Там увидел стоящего рядом немолодого мужчину со старинной бородкой и в пенсне. Мужчина был одет в белый халат и Там никак не мог понять, почему он весь в белом. Недолго думая он так и спросил: доктор, а почему вы весь белый?
  Тот вначале растерялся, а потом хмыкнул и спросил в свою очередь: а почему вас это удивляет?
  Вы похожи на ангела, вздохнув ответил Там, и мне показалось, что вас называют Гавриилом. Доктор засмеялся, а Там сказал, оправдываясь: нет, вы не подумайте, что у меня с головой не в порядке, хотя маленько пожалуй есть, он погладил свою макушку и поморщился - я уже почти пришёл в себя, просто уж очень здорово меня шандарахнуло.
  Ну, что ж, сказал доктор, позвольте тогда представиться. Гавриилом звали моего батюшку, я же, с вашего позволения, прозываюсь Василий Гаврилович, а как прикажете величать вас молодой человек?
  Услышав его имя Там замер мгновение, а затем вскрикнул - а где Вася? Мы были вдвоём на озере, стал он рассказывать, сидели в воде и пили чай, а потом в озеро ударила молния и больше я почти ничего не помню, почему-то прошептал он. Что с Васей, вы его нашли?
  Вы ничего не путаете? - Нахмурился доктор. Вас нашли одного на просёлочной дороге, без сознания и практически без одежды. До ближайшего озера оттуда несколько километров. Вам повезло, что вас нашла Смеянка, доктор показал на молоденькую девчонку, стоявшую возле окна. Она числится у нас санитаркой и поняла, что вам срочно необходима медицинская помощь. Она же и доставила вас в отделение, и надо сказать очень вовремя. У вас были все признаки поражения электрическим током, хотя прямых ожогов и нет, и вы, на удивление хорошо сейчас выглядите. Но о вашем друге нам ничего не известно. А теперь давайте рассказывайте всё по порядку.
  И Там рассказал всё - как они ехали в автобусе, как добирались потом до озера и как пили чай в воде, а потом в озеро ударила молния и его скрутило от дикой боли. Я не мог даже пошевелить пальцем, признался Там, помню только огромную, чуть не до неба стену воды, которая навалилась сверху, а потом меня словно кто-то подхватил, после чего я потерял сознание. В этот момент он посмотрел случайно в сторону окна и его поразило выражение лица, всё ещё стоявшей там девчонки. Щёки её разрумянились, рот был чуть приоткрыт, она стояла затаив дыхание и во все глаза смотрела на него. Таму даже стало немного не по себе, он оглянулся на доктора и неуверенно произнёс - там на берегу, стоит наша палатка - а в костре закопана щука, немного подумав, тупо добавил он.
  Доктор подозрительно уставился на него, и осторожно спросил - какая щука? Запечённая в фольге, неуверенно добавил Там и принялся путано объяснять, как она туда попала. Он так и не понял, поверили ему или нет, но доктор к этому вопросу больше не возвращался. Он лишь сказал, что знает, о каком озерке идёт речь, и тотчас пошлёт туда людей на поиски.
  Хлопнув руками по коленям, доктор поднялся, пояснив, что ему необходимо уйти, а попытки Тама последовать за ним пресёк самым решительным образом, сказав, что там преотличным образом обойдутся без него, и что он ещё слишком слаб, чтобы куда-либо отправляться.
  Возмущённый этим высказыванием, Там резко вскочил на ноги, и вдруг почувствовал необычайную слабость, в глазах у него поплыло и он сел прямо на пол. Вид у него видимо был не очень хорош, поскольку вокруг сразу засуетились медсёстры, поставили ему укол и уложили на кровать.
  Василий Гаврилович отдал им какие-то распоряжения и вышел, глаза у Тама закрылись и он быстро заснул.
  Следующее пробуждение было совершенно не похожим на предыдущее. Проснулся Там ранним-ранним утром, в палате было ещё темно. Он подошёл к окну и посмотрел на улицу - далеко на горизонте край неба чуть посветлел, и с высоты неярко отсвечивали редкие звёзды. Интересно, подумал Там, почему в лесу всё небо всегда усыпано яркими звёздами, а в городе, или вот даже в селе, звёзд всегда мало, и светят они не в пример слабее. Но всерьёз задумываться и развивать свою мысль дальше Там не стал, поскольку уже испытывал настоятельную потребность организма поутру. Отворив дверь, он выглянул в коридор. Недалеко, склонив голову на стол, дремала дежурная санитарка. Там на цыпочках прокрался мимо неё в самый конец коридора, где, по его расчётам, находилась ванная комната, со всеми прочими удобствами. Через четверть часа, возвращаясь назад, уже умытый и посвежевший он наступил не на ту половицу, которая самым предательским образом заскрипела. Там невольно замер, а санитарка встрепенулась и подняла заспанное лицо со стола. К его удивлению это оказалась та самая девчонка, что пялилась на него вчера во время исповеди, широко раскрытыми глазами.
  Простите, что разбудил вас, пробормотал Там, сконфуженно потупив глаза.
  Хорошо, что разбудили, ответила она, в свою очередь также смутившись, нам вообще-то не положено спать во время дежурства. А зачем вы встали, вам лежать надо побольше, добавила она затем.
  Спать Таму не хотелось совсем, и чувствовал он себя преотлично, о чём и не преминул ей сообщить. Она же, в отличие от него выглядела уставшей, лицо со сна было слегка опухшим, а под глазами залегли тени. Лежать я не хочу вовсе, целый день спал вчера и ещё целую ночь, ответил Там, а вот вам надо отдохнуть.
  Завтра отосплюсь, махнула она рукой, а пока, пойду, умоюсь холодной водичкой и, отвернувшись, пошла по коридору.
  Только теперь до Тама вдруг дошло, что всё это время он стоял перед ней почти раздетый, в одних купальных плавках. Там тотчас нырнул в свою палату, но вспомнив, выглянул и крикнул ей: девушка, вы бы принесли мне какой-нибудь халат, а то вся моя одежда осталась на берегу.
  Не оглядываясь, она взмахнула на ходу рукой и ушла.
  Там вновь подошёл к окну. На улице стало значительно светлее, и край неба над лесом слегка заалел, перистые облака над горизонтом окрасились снизу розовым, и с каждой минутой всё больше и больше наливались яблочным цветом, словно впитывая его в себя.
  Дверь за его спиной скрипнула и, забывшись, он произнёс: Вася, иди скорее, смотри какая красота. Кто-то кашлянул, Там обернулся и увидел давешнюю девчонку, умытую и совершенно преобразившуюся. Она протягивала ему больничный халат. А где, начал было Там, и сбился, сразу всё вспомнив. Он взял халат, оделся и, чуть помедлив, сказал: простите, я совсем забыл, просто вчера утром, в это же время мы с Васей встречали рассвет на озере Ворожеич. Там было так же чудесно, даже ещё красивей, и он принялся рассказывать ей, как они сидели на камнях, замерев и боясь спугнуть предутреннюю тишину, когда вся природа ещё спит, досматривая последние сны, а над водой поднимается туман, окрашиваясь розовым цветом и разливаясь по всему озеру. Глаза у неё загорелись, щёки порозовели, а на губах заиграла мечтательная улыбка, и слушала она Тама, так же, как и в прошлый раз - затаив дыхание.
  После его рассказа скованность между ними растаяла, девчонка лишь поправила его, сказав, что Ворожеич это слишком официально, по казённому, а здесь они привыкли называть озеро Ворожейка, так звучит совсем по-другому, мягче, и как-то роднее. После этого вся неловкость куда-то пропала, они заговорили легко и свободно и говорили бы ещё очень долго, но на лестнице раздались шаги, захлопали двери и послышались голоса. Больница стала заполняться персоналом. Санитарка убежала на свой пост, а Там лёг на кровать и стал дожидаться, когда, наконец, начнутся обходы, уколы и процедуры. Не то, чтобы он так уж сильно всё это любил, просто надоело ему валяться на больничной койке и бездельничать. Его неугомонная натура требовала действий, время уходило зря, и ему было жаль утекающих, как сквозь пальцы часов, минут и даже секунд, а течение времени и его цену он знал, как никто другой.
  Василий Гаврилович появился в больнице к вечеру, ничего утешительного к сожалению, он не сообщил. Стоянку на озере нашли сразу, но Васи там не оказалось. Доктор развил бурную деятельность, мобилизовав жителей окрестных сёл для поисков Василия. Но, ни на поверхности воды, ни вокруг озера никого не обнаружили. Десятки человек, в радиусе нескольких километров прочесали окрестности - никаких следов, вашего друга не нашли.
  Василий Гаврилович помолчал и добавил, завтра поиски продолжатся, я думаю, уйти далеко он никак не мог, поэтому будем надеяться на лучшее. Все люди вокруг предупреждены и если объявится кто-то похожий на него, нам сразу сообщат. Озеро также обследуют более тщательно, предупредил он невысказанный вопрос.
  Невесёлые мысли одолевали Тама, от которых ему было просто не по себе. Каким образом я оказался вдали от озера, думал он, и при этом совершенно ничего не помню. Если забрёл туда в беспамятстве, то почему на теле нет ссадин и царапин неизбежных, если бы шёл через лес раздетым? И что же всё-таки случилось с Василием, где он, куда пропал? Какая же это сила разбросала нас в разные стороны? От всех этих мыслей у Тама жутко разболелась голова, он даже мысли не мог допустить, что они с Васей никогда больше не увидятся и думал только о том, как встретятся, наконец, и будут рассказывать друг другу о том, что же с ними произошло. Он не стал больше никому ничего говорить, подумав, что сон лучшее лекарство, а утро вечера мудренее и окунулся лицом в прохладу подушки. Сразу стало легче, боль начала утихать и он сам не заметил, как провалился в глубокий исцеляющий сон.
   * * *
   ВОРОЖЕЙКА
  
  Там сидел возле окна в тряском автобусе и вспоминал, события, произошедшие казалось бы давным-давно. Два года назад первый их выезд на рыбалку, на озеро Ворожеич закончился трагически. Там попал в больницу, а его друг Василий пропал без вести. Несмотря на предпринятые поиски, с привлечением местных жителей, ни в самом озере, ни в его окрестностях найти Васю не удалось. Там вернулся в город и осенью, согласно приказу о призыве, был призван на срочную службу в ряды Вооружённых сил. Отслужив полтора года, за успехи в боевой подготовке он получил краткосрочный отпуск домой, на десять суток, не считая дороги, и теперь, когда отпуск уже подходил к концу, решил съездить на озеро, где и произошли те трагические события.
  За окном промелькнули узнаваемые перелески, автобус доехал до перекрёстка и повернул налево, огибая озеро по дуге. Дальше дорога пошла по лесу, петляя и извиваясь между деревьями. Синяя гладь озера, с удивительно чистой водой, мелькала невдалеке, то появляясь, то вновь исчезая в чаще леса, и как часовые стояли по обочинам огромные столетние сосны, упираясь макушками в небо. За окном показались знакомые до боли места и Там, подхватив свой рюкзак, стал пробираться к выходу. Автобус мягко затормозил у заветной развилки и Там вышел. Водитель, молодой парень с завистью оглядел, стоявшего на обочине Тама и пожелав ему удачной рыбалки, покатил дальше. Там неспешно огляделся по сторонам, за те два года, что его не было, здесь мало, что изменилось. Всё так же стоит приметная сосна с раздвоенной верхушкой, а от неё так же уходит к озеру Синему неширокая тропа. Там шагал по тропинке, дышал лесным воздухом, напоенным ароматом соснового бора, с примесью луговых трав и не мог надышаться. Очень скоро тропа привела его к роднику, словно специально обрамлённому, поросшими изумрудно-зелёным мхом валунами. У родника тропа делала остановку, позволяя путникам напиться студёной родниковой воды и, повернув направо, убегала вслед за ручьём до самого озера. Там напился водички и, свернув, в свою очередь налево, зашагал по едва заметной тропинке к заветному лесному озерку. Через полчаса неспешной ходьбы он вышел на пологий берег, поросший мягкой травой, и залюбовался открывшейся панорамой. День клонился к вечеру, хотя до сумерек было ещё далеко, влажный от близости воды воздух был чист и свеж, а видимость была изумительной. Небольшое овальное озеро, слегка изогнутое в виде полумесяца, отливало синевой перевёрнутого неба. Берега его поросли невысоким кудрявым лесом удивительной красоты, в основном ольхой и липой с гладкими тёмными стволами, а земля под ними заросла высокой шелковистой травой. Что сразу поражало взгляд, так это чистота и ухоженность этого леса, никаких поваленных деревьев, сломанных веток или помятой травы. Там, ещё в свой первый приезд на это озеро, в канун Нового года заметил, какая тишина окружала озеро, и как тихо и спокойно было на душе в этом лесу. Про это озеро мало кто знал, и люди бывали здесь нечасто, хотя соседнее большое озеро привлекало массу народа, и не в пример было затронуто следами стихийно-неуправляемой цивилизации. От этого уникальное Синее озеро незаметно, но неуклонно превращалось в обжитый, освоенный водоём. Небольшое, лежащее в стороне озерко пока избегало такой участи, словно какая-то неведомая сила оберегала его от нашествий и вычищала лес от умерших деревьев, сучьев и трав. Там посмотрел на костровище, заросшее вокруг травой, и теперь едва заметное. Похоже, за те два года, что он тут не был, никто здесь больше не появлялся. И вдруг ему на память пришло небольшое, полузабытое событие, связанное с костром. Ведь здесь, в этом костровище они с Васей, два года назад закопали завёрнутую в алюминиевую фольгу щуку, к которой тогда так и не притронулись. Ему стало жутко интересно, что же с той злополучной щукой за это время приключилось. Там вытащил нож и, не торопясь - с толком, с чувством и с расстановкой раскопал золу на месте костра. К собственному удивлению он нашёл нетронутый пакет из обожжённой фольги. Осторожно, как заядлый, или завзятый - неважно, археолог он развернул пакет и увидел, словно аккуратно препарированный скелет двухкилограммовой щуки, в натуральную величину. Даже ни единой чешуйки не сохранилось. Каждая косточка, рёбрышко и позвоночек - были вычищены и выскоблены, чуть не до блеска. Хоть бери и помещай его в музей. Там обалдело покрутил головой и осторожно завернул щучий скелет в остатки алюминиевой фольги, попутно подумав, что было бы неплохо отвезти его домой и поместить на полку. Загоревшись этой идеей, он поднялся на невысокий пригорок, образованный вросшими в землю валунами, где они с Васей так любили встречать рассвет. Здесь, в окружении каменных глыб, по непонятно чьей прихоти выросли две вековые сосны, чуть ли не единственные на берегу озера. Там сел на тёплый, от солнечных лучей камень, и привалился спиной к одной из сосен, как бывало раньше. Положив препарированную щуку на соседний валун, он закрыл глаза и, отрешившись от всей сиюминутной суеты, поплыл по волнам своей памяти. Вновь вспоминал он, то далёкое, несколько подзабытое уже утро, малиновый рассвет и последнюю совместную рыбалку. На берегу вновь полыхал костёр, мирно трещали пожираемые им поленья, и булькала над огнём уха, под громыханье приближающейся грозы, а рядом исходил паром, закипавший чайник. Там явственно ощутил аромат свежей, с дымком ухи, и непроизвольно сглотнул. Как наяву, невесело подумал он, стараясь заглушить спазмы голодного желудка. Последний раз он ел утром в студенческой столовой, а в три часа дня уже был на автостанции, спокойно купил билет и сел в автобус.
  Там открыл глаза и прислушался, гром гремел, уже не переставая, и потемневшее небо с треском раздирали молнии. Приближалась не пригрезившаяся, а самая настоящая гроза, ветер шумел в верхушках деревьев и приносил, откуда-то запах костра, с ароматом настоящей ухи, и доносились откуда-то, обрывки человеческой речи. Там приподнялся, огляделся по сторонам и замер, поражённый увиденным. На берегу стояла палатка, догорал рядом костёр и стоял возле него закопченный чайник, с прочей кухонной утварью. А недалеко от берега по грудь в воде, сидели на корточках два парня, и пили из кружек чай. В следующую секунду время, как будто замедлило свой ход, стало тихо-тихо, а один из парней приподнялся из воды и стал оборачиваться в сторону противоположного берега. Там впился в него взглядом и, обомлев, узнал самого себя, только чуть-чуть моложе. Время, словно застыло, как в замедленном кино, он перевёл взгляд на второго парня, опознав в нём Василия, и в тот же миг ослепительно вспыхнувшая молния, вонзилась в середину озера. Оба купальщика, как подкошенные рухнули в воду. А посредине озера, в том месте, куда ударила молния, выросла громадная волна - "девятый вал", вначале медленно, а затем всё быстрей и быстрее устремившаяся к берегу. Там стряхнул оцепенение и с этой секунды события стали разворачиваться с невероятной быстротой. Он и сам не понял, как оказался в озере и, схватив утопленников за волосы, приподнял их головы над водой. Почти в тот же миг на них обрушилась накатившая волна и, разбросав их, как беспомощных котят, потащила куда-то в тёмную глубину. Удар стихии был страшен. Водяной вал тысячетонным катком прокатился по ним, выбив из него дух, и едва не лишив сознания. Вцепившись обеими руками в Василия, ослепший, оглохший и нахлебавшийся воды Там, последним рывком, на излёте рванулся вверх с одним лишь желанием, вдохнуть хоть глоточек воздуха. Они вынырнули на поверхность, оказавшись на самом гребне волны, на высоте пятиэтажного дома. Понимая, что сейчас их с Василием со всего маху приложит о землю Там, собрав воедино все свои силы сжался, как тугая пружина до щелчка, включившего глубинный резервный механизм выживания. Последнее, что он увидел, был стремительно надвигающийся берег, а затем на него навалилась неудержимая тяжесть и тут же схлынула, унеся с собой и боль, и страх, и сознание.
   * * *
   ЧАСТЬ ВТОРАЯ
   НОВЫЙ МИР
   Глава седьмая
  Сознание возвращалось медленно, наполняя болью его измученное тело, и сопровождалось невероятной слабостью. Любое, самое незначительное усилие, или просто движение отдавалось колокольным звоном в голове и отнимало массу сил. Там с трудом разлепил налитые чугунной тяжестью веки, но увидел напротив лица лишь плавающее размытое пятно, издающее какие-то звуки. Сгинь, попытался прогнать он видение, но дёрнувшаяся рука бессильно упала вниз, а вместо слов из горла вырвался непонятный хрип. Кто-то бесцеремонно оторвал его голову от земли и попытался влить ему в рот обжигающую жидкость. Там закашлялся и резко дёрнувшись, вырвался, пытаясь встать на ноги. С большим трудом ему удалось встать на четвереньки. То ли это, с трудом давшееся ему усилие, то ли обжигающая жидкость сделали своё дело, но в голове у него прояснилось и Там увидел напротив себя Василия с кружкой в руках.
  Ну, наконец-то ты очухался, услышал он Васин голос, и как следует, разглядел его улыбающуюся физиономию.
  В голове всё ещё раздавался гул, Там замычал нечто невразумительное и с трудом сел, привалившись спиной к дереву. На большее его сил не хватило.
  Попей чайку, протянул ему Вася эмалированную кружку, потом займёшься зарядкой, но Там лишь отмахнулся.
  Минут десять изворачиваясь всем телом, потягиваясь и принимая самые немыслимые позы, Там производил настройку, натяжку и балансировку всех своих мышц, косточек и сухожилий. После чего боль ушла, спряталась, затаилась на время, но слабость никуда не делась. Там самостоятельно не мог даже встать на ноги. Кое-как, больше опираясь на Васю, Там поднялся на ноги и огляделся. Недалеко горел костёр, рядом с ним, всё так же стоял чайник, а в сторонке лежал рюкзак и разное походное барахло. Высокий берег полого спускался к воде, оканчиваясь небольшим пляжем, но самое главное - озеро было огромным, необъятным и совершенно незнакомым. Вода была всюду, противоположный берег угадывался тоненькой полоской, где-то далеко на горизонте. Придерживаясь за Васю, охая и осторожно переваливаясь с боку на бок, неловкие движения отдавались резкой болью, Там доковылял до самого среза воды. От увиденного, у него просто дух захватило. Вода в озере была необыкновенной, небесно-голубого цвета, словно отражённое в зеркале небо и чистоты необычайной. На дне был виден каждый камешек, каждая травинка, а также стайки снующей у берега мелочи. На взгляд Тама, даже озеро Синее уступало ему по всем статьям.
  Может быть это Байкал? - Мелькнула шальная мысль. На Байкале Там никогда не был, но по описаниям очевидцев, а в основном из книг он помнил, что Байкал считается одним из чистейших озёр в мире. До него пять тысяч километров, как нас могло туда занести, подумалось ему. Там огляделся по сторонам, дикие берега, заросшие дремучим лесом, тянулись по обе стороны на десятки километров.
  Они принялись обсуждать эту мысль, и в конце концов, рассудив здраво, пришли к выводу, что на Байкал озеро не тянет, как минимум по трём причинам. Да, озеро было большим, но до размеров Байкала - в сотни километров, явно не дотягивало - это раз. Ландшафт Байкала - это сопки, поросшие, в основном лиственницей, здесь же сопок не было и в помине - это два. Ну, и наконец, растительность - лес по берегам был скорее южным, очень похожие на дубравы заросли вперемешку с высокими, стройными буками. В Венгрии, на полигоне были такие же леса.
  Утро было в самом разгаре, солнце раскалилось добела и манящая прохлада воды, так и притягивала. Василий разделся и со всего разбега прыгнул, в набегавшие волны, подняв тучу брызг. Вода, как парное молоко крикнул он.
  Там кое-как разделся и, зайдя в озеро по колено, просто плюхнулся в воду. Лёгкие волны покачивали его невесомое тело, вытягивая из него остатки боли и отнимавшую все силы, усталость. В конце концов, Тама прибило волнами к берегу, он лежал в воде, положив голову на какую-то мягкую, поросшую мхом кочку. Набегавшие волны покачивали его, на душе было легко и покойно. Ему ни о чём не хотелось думать, и он сам не заметил, как заснул.
  Очнулся Там через два часа, с ощущением горечи и тяжёлой утраты. На душе было как-то неспокойно, а в голове, словно прощальный гимн звучал концерт для виолончели с оркестром - си бемоль минор. Виолончель у него всегда ассоциировалась с осенним, грустным настроением. Когда буйство и чистота красок ещё не поблекли и находятся на вершине своего расцвета, но в глубине души, ты уже ждёшь, что вот-вот начнут осыпаться листья с деревьев, заморосит нескончаемый дождь и смоет все краски, перемешав листья, траву и глиняную слякоть, в один грязно-бурый ковёр.
  Но это ещё впереди, а потому вплетаются в печальную мелодию, мажорные переливы флейты, где так и слышится прощальное курлыканье журавлей и утробный клёкот пролетающих гусиных стай. И звучат в глубине души чистые незамутнённые звуки, словно гимн уходящей осени.
  С чувством лёгкой грусти Там поднялся, с удивлением ощущая прилив сил и прекрасного самочувствия. Слегка чувствовались при разминке лёгкие уколы в плечах, спине и кончиках пальцев. Но в целом он был силён, здоров и полон решимости действовать.
  Вася хозяйничал возле костра, собираясь подогреть остывший чай.
  Хорошо бы перекусить чего-нибудь посущественней, глядя на его приготовления, изрёк Там.
  Кроме чая ничего нет, уныло ответил Василий, да и его осталось всего полпачки.
  А чай откуда, спросил Там? Какой-то чужой рюкзак, махнул Василий рукой в сторону, чай в кармашке был, а внутрь я не заглядывал.
  А это что? - Показал Там на валяющийся рядом смятый пакет из алюминиевой фольги.
  Вася развернул фольгу, внутри лежал раздавленный всмятку щучий скелет.
  Эх, плакал мой экспонат, удручённо вздохнул Там, два года пролежал в земле целёхонький, а путешествия в неведомые края не выдержал.
  Ты о чём, не понял его Василий?
  Помнишь щуку, которую мы в костре закопали, спросил Там? Вот это её бренные останки.
  А кто её слопал? - Оглядываясь по сторонам спросил Василий. И нам ни кусочка не оставил. Сейчас бы щучка в самый раз оказалась.
  Забудь ты про эту щуку, её не здесь слопали, и не сейчас. Этим костям уже два года. Лучше мы с тобой проведём инвентаризацию имеющегося в наличии имущества. Давай Вася - пиши, мотай на ус, или просто запоминай - как тебе заблагорассудится. Значит так: рюкзак походный - один.
  Чей рюкзак-то не вытерпел Вася, я его в первый раз вижу. Мой рюкзак, в нём у меня палатка, кружка с котелком, ну и по мелочи кое-что. А из продуктов, задумался он, припоминая. Значит так - чай, указал Там на смятую пачку, банка сгущёнки, картошки с килограмм, соль, ну и вроде всё. Да, хлеба буханка, вспомнил он, вытаскивая всё это из рюкзака.
  Во даёт, озабоченно, и вместе с тем с восхищением сказал Василий. Я, что не помню, что мы брали с собой? Палатка была, но не эта, а другая, двухместная. Картошка, соль и хлеб были, всё правильно. Сгущёнку не брали точно, я сам список составлял. Чай был грузинский, а это какой-то импортный, я такого и не видел никогда.
  Чай английский, я его в Будапеште покупал, усугубил Там Васину озадаченность.
  Когда это ты был в Будапеште? - Подозрительно спросил Василий.
  Неделю назад, когда ждал посадку на самолёт, простодушно ответил Там.
  Вася растерянно переводил взгляд с вытряхнутого из рюкзака барахла на Тама, и не знал, что сказать.
  А до Тама только сейчас стало доходить, так сказать, истинное положение дел. Прежде всего, давай успокоимся, осторожно начал он, а потом я постараюсь всё тебе объяснить. Значит так. Мы с тобой оказались в неизвестной местности и совершенно необъяснимым образом. Что ты по этому поводу думаешь?
  Я не знаю, что сказать, честно ответил Вася.
  Я тоже не знаю, согласился Там. А что ты помнишь? - Задал он вопрос.
  Вася почесал в затылке. Помню, мы поехали на рыбалку, на Ворожейку. Помню, как щук ловил, уху помню, оживился он. Потом пили чай в озере, началась гроза, и вдруг меня долбануло током. Нет, я и раньше попадал под напряжение, и не раз, но вчера была такая дикая боль, как будто в узел скрутило и пропустило через мясорубку. Потом озеро, словно опрокинулось, нас раскидало в разные стороны, и наступила темнота. Очнулся уже здесь, места совершенно незнакомые, ты в отключке, а я в панике, признался он. Потом пришёл в себя немного, развёл костёр и чай заварил. Тебя в чувство стал приводить.
  Ты молодец, успокоил его Там, всё правильно сделал. Мы с тобой действительно пили чай в озере в грозу, вот и поплатились. Я помню, как в озеро ударила молния, и нас действительно раскидало в стороны. Меня обнаружили в нескольких километрах от озера совершенно бесчувственного. Так я и попал в больницу. Тебя несколько дней искали местные жители, но так и не нашли. А сам я в это время был настолько слаб, что едва мог пройти от одного конца коридора до другого. В больнице я провалялся почти две недели, после чего вернулся в город. А потом наступила осень, и меня забрали в армию. Там я отслужил полтора года, и совсем недавно на стрельбах, выполнив на отлично боевые нормативы, был награждён отпуском домой. На озеро я приехал вчера, стал вспоминать наш последний вечер и каким-то образом, силой воображения, или открывшимися вдруг, после удара молнии способностями, перенёсся в прошлое, в тот самый роковой вечер во время грозы и в последний момент спас и тебя и себя самого от гибели. Всё это Там вспоминал и описывал для того, чтобы яснее представить и попытаться понять, что же с ними произошло, и где они всё-таки оказались?
  Вася выслушал рассказ Тама с каменным лицом, ещё не до конца поверив и не приняв случившегося.
  Оставив его переваривать услышанное, Там занялся более насущными делами. Есть, после приключившейся оказии, хотелось нестерпимо. В одном из кармашков вещмешка, он нашёл коробку с леской, крючками и блёснами. В другом кармашке нашлись топорик с ножом, непременные спутники рыболова и небольшой, свёрток, в аккуратной, яркой упаковке. Держи, кинул он свёрток Василию, дарю. Здесь лёгкий спортивный костюм. Для себя покупал, в Будапеште, но не оставлять же тебя голышом. А я ещё сомневался, покупать или нет.
  Пока Вася одевался, Там вырезал в ближайших зарослях парочку удилищ, и через полчаса две, наскоро собранные удочки, были готовы. Отрезав краюху хлеба Там выбрал местечко в стороне и наживив крючок, закинул удочку. Василий остался сидеть у костра, отрешённо глядя в огонь и усиленно размышляя. Зная его безмятежный характер, который ничем не проймёшь, Там надеялся, что он посидит у костра, покумекает, хлебнёт чайку, а потом, махнув рукой, успокоится и, приняв всё как должное, вновь станет самим собой. За этими рассуждениями Там успел забыть обо всём на свете и вздрогнул от неожиданности, услышав над ухом возбуждённо-азартный Васин голос: клюёт - заснул что ли? Слишком резко дёрнув удилище Там почувствовал тяжесть крупной рыбы, затем сильный всплеск и ощутил в полной мере разочарование - ну вот, сошла, а затем и вздохнул облегчённо, увидев вновь прежнего Василия - заядлого рыбака, уверенного в себе человека и надёжного товарища. Он указал ему на вторую удочку и, сдерживая волнение, попросил наловить кузнечиков.
  Вася тотчас же исчез из поля зрения и зашуршал в траве над обрывом.
  Там насадил на крючок хлебный катышек и закинул удочку в заманчивое окошко, посреди жёлтых купавок. Минут пять, поплавок стоял неподвижно, а затем как-то очень мелко задрожал и плавно ушёл в глубину. Там сильно, но мягко подсёк и сразу ощутил мощное сопротивление крупной рыбы. Упругое удилище согнулось в дугу, забурлила вода, и он увидел у самой поверхности, золотисто-чёрное тело красивой и сильной рыбы. Не давая ей опомниться и запутать леску в траве, Там попятился назад, амортизируя гибким удилищем резкие рывки. Через минуту на берегу бился золотисто-чёрный красавец, а Там стоял рядом, загораживая его от воды и пытаясь унять дрожь в руках.
  Линь, выдохнул, стремительно появившийся Вася, килограмма на полтора, добавил он, с завистью глядя на отливающего золотом красавца. На что взял? - Прозвучал извечный вопрос.
  На хлеб, ответил Там, стараясь унять хриплое дыхание и обуздать, бушующий в крови адреналин. Кузнечиков принёс?
  Вася разжал руку и положил на широкий лист подорожника, двух толстых, несколько необычного вида кузнечиков. Толстые, а прыгучие сказал он и потянулся за хлебом.
  Попробуй на этих попрыгунчиков, посоветовал ему Там.
  Сам пробуй, упрямо разминая хлебный мякиш, ответил Вася, а я буду на хлеб.
  Там пожал плечами и насадил упругое тельце попрыгунчика на крючок. Не пожелав спорить с Васей, который уже прочно занял добычливое место, и памятуя об опасной близости травы, он отошёл в сторонку, поближе к чистой воде. В течении часа, на попрыгунчиков, ловить которых не представляло труда, он поймал на удочку около десятка, довольно крупных серебристых рыбин, напоминающих голавлей, и пошёл готовить обед. Притихший за время ловли голод, навалился с новой силой и дал знать о себе. У Васи, меж тем, дела шли неважно, он - то ругался вполголоса, то угрюмо молчал, но ловить продолжал на хлеб, уже из принципа. Там, в это время, почистил рыбу с картошкой, голавлей опустил в котелок на уху, а линя решил запечь на углях, на манер шашлыка. После этого, не выдержав Васиных мучений, он поймал ему несколько крупных попрыгунчиков. Посмотрев на них, потом на Тама, Вася не выдержал, рассмеялся и насадил самого крупного на крючок. Там посоветовал ему сменить заодно и место, и закинуть удочку не в заросли круглых, как тарелки листьев, а на границе с чистой водой. Вообще-то Там признавал, что в ловле рыбы Вася удачливее его, у него или особое чутьё на добычу, или побольше везения. Там даже признавал правомочными обе версии. Вот и сейчас, не прошло получаса, как Вася явился, сияя от удовольствия, и предъявил на обозрение трёх красавцев линей, не меньше чем пойманный Тамом, каждый. Поохав и поахав от неподдельного восхищения, оба решили посолить и закоптить линей про запас. В их положении совсем не лишняя предусмотрительность.
  Вася, захлёбываясь от красноречия, всё порывался в деталях пересказать историю поимки каждого линя по отдельности, но Там прогнал его готовить коптильню, а сам вплотную занялся ухой. Рыба к этому времени уже поспела, он вытащил её, завернул в широкие листья лопухов, а в бульон порезал, очищенный заранее картофель. Оставив уху доходить до кондиции на медленном огне, Там решил пробежаться по окрестностям и поискать каких-нибудь травок в уху, на зелень, справедливо рассудив, что и ухе, и ему вполне хватит полчаса свободного времени.
  У нас, в средней полосе, на любой поляне в лесу можно найти для этой цели массу всяких трав. Душица, чабрец, мята, дикий укроп - или ещё что-нибудь с приятным запахом. Добавь всего помаленьку, лишним не будет. На крайний случай подойдёт даже полынь, кустики коей можно найти, практически по всей территории родного отечества. Конечно с полынью, как ни с какой другой травой, необходимо соблюдать меру.
  На скорую руку, ничего из вышеназванного, Таму так и не попалось. Единственным его трофеем стала створка от раковины-жемчужницы. Крайне ценная, в их положении находка, поскольку ложка у них оказалась одна на двоих. Сделать из раковины ложку дело нехитрое. Срезав подходящую веточку, Там расщепил её с одного конца, вставил в расщеп раковину и туго обвязал её половинкой шнурка от своих башмаков. Вот и всё, ложка готова. Осталось снять с огня котелок и поместить над углями, порезанного вдоль спины и просоленного линя.
  Из-за дефицита посуды, есть пришлось прямо из котелка. Наевшийся, как кот Вася заявил, что вчерашняя уха была, не в пример, вкуснее.
  Для Тама же, Васина вчерашняя уха оказалась двухгодичной давности, о чём он ему и заявил.
  Вася ошарашенно на него посмотрел и спросил: и что, ты совсем ничего не помнишь?
  Я даже не помню из какой рыбы мы её варили, ответил Там. Ты пойми Вась, я сейчас на два года старше тебя, это раньше мы были ровесники, в то лето нам было по девятнадцать неполных лет, то есть тебе и сейчас будет через месяц девятнадцать, а мне через три, будет двадцать один. Сечёшь?
  Вася помотал кудлатой головой и произнёс одно только слово. Жесть!
  Какая жесть? - Скривился Там. Жесть - это дребедень - консервная банка, забудь её. - Чугун!!! Железобетон! Это вернее. Я помню главное - то, что с нами произошло, а детали из памяти уже стираются. И вообще, хватит болтать, давай закончим коптильню, а то жалко будет, если такие лини пропадут.
  Ещё зимой, Там предложил, а Вася полностью поддержал походный вариант коптильни. Посидев вечерок, они в теории проработали все детали. Теперь им предстояло воплотить и испытать свой проект на практике. На склоне Вася уже прокопал неглубокую канавку, метров шесть длиной. Поперёк канавки нужно проложить каркас из веток, и застелить листьями лопуха, в несколько слоёв. Сверху листья засыпать землёй, либо вообще перекрыть канавку дёрном, без всяких листьев. Получается полая труба, с одного конца, которой разводится костёр для дыма, а на другом конце ставится деревянный каркас, в поперечнике около метра, и высотой метра полтора, внутрь которого подвешивается, либо укладывается, на деревянную решётку, рыба. Поскольку ничего более подходящего под рукой не нашлось, каркас пришлось обвесить снаружи свежесрезанными ветками с зелёной листвой.
  Под костёр Вася разровнял площадку, у самого входа, а сам вход раскопал в виде воронки. Теперь дым будет затягивать в него автоматом, как в дымоход. После того, как Вася разжёг костёр, они положили в него полусгнивший ствол какого-то, дерева, обложив его сверху сухими дровами, чтобы как следует запалился и тлел всю ночь. После этого, с осознанием выполненного долга, перед самими собой, Там с Василием предались чаепитию. Солнце уже опустилось за край деревьев, начали сгущаться сумерки и наступило самое подходящее время для неспешной, вечерней беседы. Вот только на Тама, после всех событий прошедшего дня, накатила неудержимая сонливость. Он забрался в палатку, улёгся кое-как, и тотчас отключился.
   * * *
   ДУБ ПАТРИАРХ
   Глава восьмая
  
  Пошла уже вторая неделя их пребывания на неизвестном озере, в неведомых краях. За это время Там разведал окрестности озера, приблизительно в радиусе десяти километров, не только не встретив ни единого человека, но даже не обнаружив ни малейших следов их деятельности. Мало того, в его голову начали закрадываться нехорошие сомнения относительно их местопребывания. По ночам он жадно вглядывался в небосвод, выискивая знакомые созвездия, но - увы, пока эти поиски не увенчались успехом. Он, конечно, не считал себя большим знатоком в астрономии, но Большую медведицу и Полярную звезду, мог отыскать, как ему казалось, даже с закрытыми глазами. Но в этом ночном небе ничего, даже близко похожего, он пока не наблюдал. Их забросило в нетронутый уголок девственной природы, на берега чистого, не знавшего следов цивилизации озера, где кроме них в ближайших окрестностях никого не было. Там вполне допускал, что на Земле ещё сохранились подобные уголки, но, в какую часть планеты закинуло их, Сейчас, возвращаясь из очередного рейда, по окрестностям он благодарил судьбу, за то, что оправляясь на озеро надел на ноги вибрамы, так назывались туристские ботинки, достаточно удобные и с хорошим протектором. А вот Васе в этом отношении не повезло, он попал сюда босиком, и в одном нижнем белье, а проще говоря, в трусах. Никакой другой одежды на нём не оказалось, поэтому спортивный костюм - от Тама, оказался для него не просто дружеским подарком, но подарком судьбы. Им уже давно пора было трогаться в путь, выбираться поближе к людям. Оставалось только решить вопрос с обувью для Васи. По той поляне, где стояла их палатка, и недалеко в лес за дровами, Вася ходить приноровился, но по лесу, где сейчас шёл Там, босиком пройти невозможно. Он сегодня прошёл не более десяти километров, больше просто не смог, устал продираться через завалы, заросли и буреломы, и в довершении всего выбрался к обширному болоту. Да и время уже поджимало, пора было отправляться назад, чтобы вернуться засветло. И это он шёл в хорошей обуви, а что говорить про босоту. Проткнуть ногу сучком, или сбить о скрытую в траве корягу, проще простого и тогда всё - гуляй Вася. Придётся или ждать, пока заживёт нога, или тащить друга на горбу. Ни то, ни другое Тама не устраивало. Блуждая по далям и весям, Таму удалось сделать одно интересное наблюдение. В дубовой роще передвигаться было легко, деревья стоят далеко друг от друга, упавших стволов очень мало, практически их нет. А вот на границе с рощей и далее, особенно в том направлении, куда ходил сегодня Там, совсем другая картина. Какие-то узловатые, кривые деревья, лес смешанный, заросший колючими вьющимися паразитами и вдобавок перемешанный таким непостижимым образом, что иначе, как нашествием это не назовёшь. Словно вся эта чащоба, так и хочется назвать её трущобы, пытается раздробить дубраву на части и завоевать. И отчасти ей это удаётся. В самой дубраве ни ядовитого плюща, ни паразитирующего подлеска нет, каким-то образом роща препятствует их проникновению на свою территорию, но на границе, отдельные дубы подвергаются постоянной атаке противоборствующей стороны. В связи с этим Таму пришла в голову мысль забраться на дерево повыше, и осмотреть окрестности, мягко говоря, с высоты птичьего насеста. Сказано - сделано. Он выбрал удобный для подъёма дубок, стройный и высокий. Забраться на дерево получилось достаточно просто, однако сделать задуманное, оказалось не так-то легко. Разглядеть окрестности с вершины дерева, никак не получалось. Взгляд всё время упирался в макушки соседних деревьев, перекрывавших обзор, оставляя в зоне видимости лишь отдельные участки, по которым общую картину составить было невозможно. Там крутился на верхушке дубка во все стороны, Вася сказал бы, как вошь на гребешке, но ничего путного так и не высмотрел. Устав так вертеться он уже начал спуск, как вдруг случайно бросив взгляд, вовремя и в нужном направлении, увидел, в некотором отдалении группу высоких деревьев, среди которых выделялся один дуб, можно сказать - патриарх, настолько гордо и величественно он возвышался над остальными деревьями, превосходя их своим богатырским ростом. Сориентировавшись по солнцу, в каком направлении находится этот исполин, Там прикинул расстояние до него и быстро спустился на землю. Внизу, в окружении мощных деревьев, закрывающих своими кронами небо, выдержать верное направление оказалось трудней, чем это представлялось с высоты. Но, как бы то ни было, солнечные лучи всё равно пробивались сквозь листву и по их проблескам Там и держал направление. Поплутав в этих зелёных сумерках, он всё-таки вышел, в конце концов, на просторную поляну и замер, взирая с благоговением. Колоссальных размеров дуб стоял почти посреди поляны, как бы особняком от остальных собратьев, закрывая полнеба своей необъятной кроной. Своим величественным обликом, он показался Таму похожим на грозного, но мудрого дракона, стоящего на задних лапах, слегка присевшего и готового вот-вот взлететь в небеса. Его мощные узловатые корни, словно лапы, от долгого сидения вросли в землю, не позволяя ему сорваться в полёт. Там стоял, не шевелясь и ощущал себя былинкой, под пристальным взором, какого-то высшего существа, которое с удивлением обнаружило возле себя, что-то выходящее за общие рамки и теперь попыталось изучить это нечто, поближе. Он сбросил оцепенение и совершенно явственно ощутил, как в его многострадальную голову кто-то пытается проникнуть извне. И вот уже, словно сами собой раскрылись некие створки, в которые незримой тенью, легчайшим дуновением ветерка, не ждан - не зван, проскользнул невидимка.
  Совершенно необычное ощущение, как будто по его извилинам гуляет сам по себе, переступая невесомыми лапками, и слегка царапая крохотными коготками, маленький пушистый котёнок.
  В тот же миг у него сработал инстинкт самосохранения, на подсознательном уровне включилась система защиты, и Там увидел вокруг себя слегка дрожащую и переливающуюся сферу. Маленький пушистый котёнок вдруг превратился в огромного зверя, который яростно ринулся на него и Там ощутил лёгкий ментальный удар, кольнувший его, подобно слабому электрическому разряду. Особого вреда он ему не причинил, а вот зверь с размаху врезался в преграду, возникшую на его пути в мановение ока, и отброшенный, своей же, отразившейся и многократно усиленной энергией, с жалобным визгом упал на землю, где съёжился до микроскопического размера и маленькой мышкой скрылся в корнях. Всё это длилось какое-то мгновение, и вот уже вновь Там стоит спокойно и смотрит на дерево, ещё больше ставшее похожим на дракона, присевшего перед тем, как взмыть в небо. Ему, на миг даже показалось, что этот мнимый дракон переступил лапами и мигнул огромным и золотистым, словно солнечный луч, глазом. А затем в голове у Тама зазвучал исполненный силы и мудрости, проникновенный и чуть удивлённый голос.
   Кто ты? - Спросил он его. Откуда ты взялся? Здесь уже давно нет никого обладающего истинной силой, и вместе с тем, не умеющего ей пользоваться по-настоящему. И было в этом голосе столько боли и сожаления об утраченном, и в то же время мольбы, что Там понял - перед ним не враг, а друг, попавший в большую беду и взывающий о помощи.
  Там легко и свободно открылся ему и позволил проникнуть в память верхнего уровня сознания. Тот лёгким облачком просочился внутрь, в то же время, как бы мягко ступая бархатными лапками. Иногда возникали уколы лёгкой боли, словно тот пресловутый котёнок, шершавым язычком, старался слизнуть, с какого-нибудь бугорка, закрытую информацию. Там уже понял, что его подсознание само контролирует контакт с этим необычным существом, предоставляя ему только ту часть хранимой информации, какую считает нужным. Также он понимал, что в любой момент способен избавиться от присутствия в своей голове облачка-котёнка, который никакой агрессии не проявлял. В свою очередь, из этого необычного существа также хлынул целый поток информации, оседавшей в глубинных пластах, личной памяти Тама, куда он сознательно не особо стремился проникнуть. На поверхности оставались лишь общие сведения и вскоре Там имел связное представление об этом мире, пиках его расцвета и упадка, а также исторически сложившуюся систему управления и отношений.
  Этот обмен информацией занял не более получаса, по меркам уровня развития земной техники, с точки зрения Тама, скорость усвоения информации была невообразимо огромной. Когда всё закончилось, "котёнок" так же мягко вынырнул обратно, теперь Там, слегка напрягая зрение, вполне реально разглядел облачко, которое проплыло в воздухе, постоянно меняя форму, тем не менее оставаясь котёнком, с розоватыми подушечками мягких лап. Облачко поднялось вверх и растворилось в кроне дерева.
  Неисповедимы чудеса и дела твои Господи, подумал Там про себя. Ещё несколько дней тому назад он и помыслить не мог ни о чём подобном.
  А может я всё ещё в больнице, пришла, то ли шальная, то ли наоборот здравая мысль, а все эти приключения сомнительного свойства, вроде мысленного управления летающими ракетами, перемещения во времени, и полемики с говорящим деревом, что совсем уж ни в какие ворота, на самом деле - бред воспалённого рассудка? Поменьше следует сидеть перед телевизором да впредь не читать на ночь, всякую фантастическую дребедень, сделал Там зарубку в памяти на будущее. Умом то он понимал, что это вовсе не бред, и свалить на телевизор можно абсолютно всё, а потому и принял рассудком эту действительность, как данность. А "подобные мысли, есть проявление слабости и недостойны славного мужа" - вспомнилась вдруг, дурацкая фраза, из какой-то, наверняка столь же дурацкой книги.
  Этот мир вполне реален, прозвучал в голове тот же, похожий на шелест листвы, голос - и ты действительно находишься здесь, а не в какой-то больнице.
  Ты, что же, всё время читаешь мои мысли? - Удивлённо спросил Там.
  Ты очень ярко и образно представлял то, о чём думал, поэтому я тебя легко понимал. На таком уровне гораздо легче, проще и удобней общаться. А контролировать поток своих мыслей и чувств - нетрудно. Попробуй и сам увидишь, как это легко.
  Следующие полчаса Там провёл, обучаясь мысленному общению, не прибегая к разговорной речи. Впрочем, это он освоил достаточно легко, трудней было избавиться от жестикуляции в разговоре, что было при телепатическом обмене излишним, и порой ставило собеседника в тупик.
  А кто ты? Задал Там вопрос в конце разговора. Что ты за существо? Насколько я понял из нашего общения, когда-то ты был драконом. Что, или кто заставил тебя поменять свой истинный облик?
   * * *
   ЕГО ЗВАЛИ ГОР
  
  Там сидел, привалившись спиной к дереву, на усыпанной старой листвой, мягкой земле, и слушал самый удивительный и неправдоподобный, и тем не менее самый правдивый, при всей своей фантастичности рассказ, из всех, когда-либо слышанных им, историй. Перед его мысленным взором проплывали яркие, красочные картины далёкого прошлого, записанные с документальной точностью, в нечеловеческой памяти этого странного - фантастического существа.
  Его звали Гор. А произошла с ним эта история около пятидесяти лет назад. Вообще-то начало этим событиям положила, случившаяся пятьсот лет назад катастрофа, что тяжёлой, разрушительной поступью прошлась по всей империи, с восточных окраин и до западных границ. А случилась она в год святого Бартоломео, последний год правления императора Вэна Антуана де ла Чер - в середине лета. Так случилось, что его самого в это время в империи не оказалось. Ранней весной, до начала распутицы, император выехал с дипломатической миссией в Подгорное королевство, что граничило с империей в самой её дальней, восточной части.
  Вот его рассказ:
  В то далёкое время я командовал отрядом наёмников, который состоял исключительно из одних драконов. Летучая эскадрилья, так нас называли. В её состав, включая меня, входило ровно двенадцать бравых молодцов, и весь мой отряд во главе со мной сопровождал императора в той поездке. Поэтому ни меня, никого другого из моего отряда на момент катастрофы в империи не оказалось, так, что и о её последствиях, для самой империи, я практически ничего сказать не могу. Но всё по порядку.
  Родина драконов - это Верхний мир, иная реальность. Начну с того, что он невидим для жителей Верхнего мира, той реальности, где мы в данный момент находимся. И так случилось волей провидения, что проникать из одной реальности в другую могут далеко не все, даже из нашего роду-племени, про людей я не говорю - единицы, из особо одарённых. Мало того, места перехода из мира в мир, встречаются крайне редко, и одно из них находится в Подгорном королевстве, в так называемой - Призрачной долине. Отчасти и по этой причине вся эскадрилья, во главе со мной, сопровождала императора, в этой поездке, в качестве почётного эскорта. Долго ли, коротко, но мы прибыли, наконец, в столицу Подгорного королевства - Айленгвиль. Ну, а поскольку в работе самой миссии наше участие не требовалось, то весь мой отряд, опять же со мной во главе, отбыл на родину, в Верхний мир, до Призрачной долины там всего два часа лёту. После завершения всех своих дел, император намеревался посетить самую крайнюю точку на востоке империи Порт-Вандер, что расположен посреди границы сопредельных государств.
  Ты не ослышался, а я не оговорился, пояснил Гор, увидев непонимание на лице Тама, не на границе, а посреди неё. Дело в том, что Порт-Вандер находится на острове, который в свою очередь, расположился в самом устье реки, по которой и проходит межгосударственная граница. Именно там мы и намеревались встретиться и уже все вместе отправиться вначале в Беломорск с визитом, а затем вернуться в столицу империи. За день до назначенной встречи в Подгорном королевстве что-то произошло, я почуял сильнейший всплеск магической энергии, после чего призрачная прежде грань между реальностями перекрылась наглухо. Все мы оказались запертыми в Верхнем мире более чем на четыреста лет. Возможно, со временем граница истончилась, а может старая колдунья набралась сил и умений, но пятьдесят лет назад, в одно прекрасное, во всех смыслах утро, я вновь увидел сквозь сполохи тумана, знакомые очертания Призрачной долины. Зыбкие, едва узнаваемые, но спутать их ни с чем другим невозможно. Я рванулся через границу изо всех своих сил и если бы бабка со своей стороны не помогла, не знаю сумел бы пробиться или нет, но её помощь оказалась решающей. Мы пробились. К своему удивлению я обнаружил в Призрачной долине, рядом с собой Драга, верного друга и соратника из моей летучей эскадрильи. Здесь мы и узнали от бабушки, что королевство закрыто от внешнего мира невидимой, но к сожалению непреодолимой стеной, а Порт-Вандер этой стеной закрыт от королевства.
  Бабушка Аполлинария пришла поутру в долину по своим старушечьим делам, а когда увидела сквозь туман призрачный замок со шпилями и парящих в небе драконов, сотворила то ли ворожбу, то ли заклятье, но в небесах, словно проявилось какое-то окно, куда мы с Драгом благополучно и провалились. Да вот только, к великому сожалению и здесь граница оказалась на замке. Но недаром говорят - к любому замку можно ключик подобрать. Раз открылось окно в Верхний мир, то почему бы не попробовать открыть его в мир Большой? Сказано - сделано. Способ, как открыть окно нашёлся недели через две. Что мы только за это время не перепробовали - жгли стену огнём - ноль эффекта, бабка пробовала всякие разные заклинания - то же самое. Летали вдоль стены в разные стороны, искали слабое место, но не нашли. В конце концов, отчаявшись, Драг полетел в открытое море, надеялся чудак, что в море-океане не окажется никакой стены. Улетел он с утра, я ему дал сроку до захода солнца, но ни к вечеру, после захода солнца, ни к самой ночи он так и не вернулся. Уж корил я себя, ругал последними словами, что не удержал, не отговорил и не смог вразумить старого друга, да сделанного не воротишь. Спать я в тот день лёг за полночь, но до утра глаз так и не сомкнул. А с рассветом, лишь только солнышко глазки свои умыло, ясный взор свой на землю направило, ручками-лучиками всякую тварь земную обогрело, да приголубило, тут и дружок наш отпетый да оплаканный - объявился. И ведь, не иначе, как нашими молитвами - чудом жив остался.
  Вот, что он рассказал: вылетел я не спеша, день впереди длинный, передохнуть по пути, где нито не надеялся, вот и берёг силы. Часа через три слева по курсу показалась земля. Вначале-то думал, что всё - преодолел море-океан, добрался до другого берега, да не тут-то было. Остров это оказался. Хоть и не маленький, километров десять, в среднем, по окружности, да всё не материк. Так что и останавливаться там я не думал, ну разве что на обратном пути. И что бы мне совершить посадку, да спросить кого поумней себя, так нет, каждый себя умнее всех считает. (Уж в этом-то мы себя не обидим). Решил лететь до победного. И ведь видел внизу толпу народа, что махали руками, да кричали что-то - не прислушался. Ну и прилетел на свою голову. Не далее, чем в километре от острова со всего размаху так и вписался дурной башкой своей в невидимую никаким зрением стену. Приложился крепко, искры в глазах, туман в голове и полная каша в мозгах. Как только шею не свернул, спасло только то, что снаружи стена на ощупь не каменная, а как бы слегка упругая. А чем дальше лезешь, тем сильнее тебя не пускает, пока не упрёшься лбом, как в натуральный камень. Вот я в него с размаху и упёрся, но перешибить так и не сумел. Так и рухнул в воду. И вот ведь какая напасть, когда летишь на крыльях, такая лёгкость во всём теле, как будто весу в тебе и вовсе нет - былинка. А как попал в воду, всё тело, как свинцом налилось - крылья, как тряпки повисли, ноги как чушки чугунные, так на дно и тянут. Наглотался воды до самой задницы, напился от души и камнем пошёл ко дну. Там бы и сгинул, спасибо ребята-островники подсуетились. Подскочили, подхватили со всех сторон и на сушу выволокли. Даром, что руки-ноги, как у всех, а плавают, что твои рыбы. Они и вразумили, объяснили, что нет у стены прорехи ни в море, ни на суше. А хочешь преодолеть её ныряй поглубже, там в глубине, чуть не у самого дна только и можно пробраться, даже и мне, с моими габаритами. Только я наплавался, на всю свою жизнь. Ну, хошь, не хошь, а пришлось заночевать. После такого самоотверженного тарана, как говорится ни ноги, ни крылья не держали. Ну, а к утру отлежался, набрался сил и спозаранку, подхватился, попрощался со всеми и домой, то бишь на желанный берег, к друзьям-товарищам.
  Вот так, нежданно-негаданно, верное решение сформировалось. Идея проста до невозможности, раз занырнуть глубоко естество не позволяет, иди от обратного. Взлетай до небес и ещё выше, пока держат крылья и хватает воздуху, чтоб дышать и пробуй там, а вдруг до верхней границы допрыгнешь? Всё бы хорошо, так и здесь закавыка наметилась и образовалась. Никак от избытка магии верхняя грань не только с Большой землёй, то бишь миром истончилась, а видать и саму изнанку слегка зацепило, ибо, как только добрались мы с Драгом до той границы, тут и поналетели, откуда, ни возьмись гарпии гнуснорылые. Ох и мерзкие твари. Наш народ давно знаком с этой нечистью, их естество непотребное позволяет им с большей лёгкостью, чем всем прочим, проникать в другие слои бытия, вот и повадились они шляться где ни попадя и даже больше. Война у нас с ними не на живот, а на смерть.
  Навалились они на нас как мошкара, и пошла потеха, едва ушли живыми, очень уж силы оказались неравны. Еле ноги унесли, но через границу перебрались. Порвали они нас крепко. От шкуры одни лохмотья остались. Ну да были бы кости целы, а мясо нарастёт. Сунулись, мы было в Порт-Вандер, да напоролись на ту же самую стену. Остров то оказывается в полном окружении, как в блокаде. Порт-Вандер оказался заперт и с этой стороны. Долго ли - коротко, но прошло какое-то время, мы с Драгом оклемались, зарастили боевые раны, да и подались в самую глубь империи. И вот тут я подхожу к самой сути приключившейся со мной оказии. За четыреста с лишним лет изоляции миров друг от друга, в Большом мире произошли глобальные в полном смысле слова, изменения не только в сознании обывателя, но и почти всей правящей верхушки, включая Орден кавалеров магии и Совет его старейшин. В мире были забыты славные боевые страницы прошлого. Драконы и твэрья перешли в разряд сказочных, выдуманных персонажей из детских сказок враждебных всему живому, а союз трёх рас к великому прискорбию, стал нелепой выдумкой.
  У нас сложилось впечатление, что подобное отношение к Верхнему и Нижнему миру, а также к их обитателям, было создано искусственно и всё это время старательно поддерживается власть имущими. Всё это нужно было тщательно обдумать и проанализировать, но для этого требовалось собрать, как можно больше информации, и не выдать при этом себя. Нам с Драгом пришлось перейти на нелегальное положение.
   * * *
   ГОСПОЖА ВАНДА.
  
  Тот год выдался засушливым, стояла сильная жара и небольшая речка, впадавшая, где-то далеко за холмами в священное озеро, почти полностью пересохла. От неё остался маленький ручеёк, не дававший достаточно влаги для нормальной жизнедеятельности дракона. Без пищи он мог обходиться долго, но вода была необходима ему, хотя бы через день. Они перестали пользоваться магией, чтобы не выдать себя и передвигались только по ночам, ориентируясь по звёздам. Вот и сейчас Гор ждал наступления ночи, которая принесёт долгожданную прохладу. Спасаясь от дневной жары, он лёг в низине, посередине ручья, перегородив его вроде плотины, и теперь за его спиной разлилось небольшое озерко, бочажок. Сам же дракон, отработанными приёмами мимикрии принял вид скопления веток, водорослей и прочего лесного хлама, который частенько скапливается на реках и сейчас он блаженствовал. Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, нам с Драгом пришлось разделиться, изредка встречаясь для обмена информацией и принятия соответствующих решений. День уже начал клониться к вечеру, но солнце припекало без всяких скидок на вечернюю пору. Спину дракона омывала прохладная ласковая вода, лежать было приятно и покойно. Гор расслабился, потихоньку плюхаясь в этой луже, жмурясь от удовольствия и ощущения покоя. Стояла знойная тишина, только в лесу пересвистывались пичуги да ветерок шелестел изредка в кронах деревьев. И лишь в самый последний момент, его что-то насторожило. То ли резко оборвавшийся свист какой-то птахи, то ли ощущение взгляда из-за деревьев. Гор замер на миг, и в следующее мгновение резко взмыл вверх, стрелой посылая своё тело в просвет между деревьями. К сожалению, выход на максимальный режим защиты, когда покрывающая тело чешуя становится панцирем и приобретает крепость брони, требует определённого времени. Возможно ему не хватило, как раз этих мгновений перехода от расслабленного состояния, до высшего уровня защиты. Только о какой защите вообще может идти речь при таких аномальных напряжениях магических полей, мелькнула мысль, когда всё его тело сковала неподвижность. Воздух вокруг него замерцал серебристыми огнями, которые сплелись в тугую сияющую сеть, охватившую его со всех сторон. Навалившаяся страшная тяжесть сдавила его с такой силой, что броня защиты смялась с лёгким треском, как яичная скорлупа, брошенная под ноги за ненадобностью. Последнее, что он запомнил, это две, беззвучно возникшие из-за деревьев фигуры. Потом над ним раздавались какие-то голоса, из которых он особенно запомнил молодой задорный голос сказавший: ну всё, отгулялся птенчик, и другой голос постарше, озабоченно спросивший: шкуру не испортил? Старейшины просили взять змия живьём.
  Да не-э, протяжно ответил молодой, я ж его прижал чуть-чуть, самую малость, только чтоб не трепыхался.
  Это, что же за магия у него, если высшую степень защиты, какой-то молодой увалень смял играючи, ненароком, как-то вяло подумал Гор, впадая в забытье.
  Очнулся я на следующий день ближе к вечеру, было сыро и холодно. Оказалось, что я лежу в озере, на мелководье, невдалеке от впадавшей в него речушки, продолжил дальше дракон. Я знал, что вода в озере целебная, возможно это меня и спасло. Всё моё тело было исполосовано в клеточку, это были, оставшиеся от огненной сети, следы. Я понял одно, чтобы выжить, мне необходимо найти укрытие и затаиться. Помню только, что я долго пробирался по лесу, пока не забрёл в какие-то дебри, где вскоре упал и заснул. Проснулся я на следующий день отдохнувшим, полным сил и голодным. Наш метаболизм устроен так, что мы питаемся растительной пищей и заряжаемся солнечной энергией. Пищи вокруг всегда достаточно, махнул ветвями по сторонам дуб-дракон, а вот солнце скрывали густые кроны деревьев. Я отыскал посреди леса небольшую прогалину, освещённую солнечными лучами, и задремал, но очень скоро солнце продвинулось по небосводу, и меня накрыла тень. Вот тогда и пришла мысль стать выше других деревьев и питаться солнечной энергией без ограничений. Я стал маскироваться под дерево, отрастил ветви с листьями, а когтями врос в землю. Вскоре я понял, что лес живёт своей, особой жизнью. Все деревья, травы и растения связаны между собой и зависят друг от друга. Их жизнь и взаимосвязь настолько сложна и многогранна, что понадобятся годы, чтобы понять её и влиться в их семью, став равным среди прочих. И вот тогда я понял, что став частицей этой взаимосвязанной системы, я узнаю всё. Все тайны природы, все загадки этого мира. Мне станут доступны таинства обращений высшей магии и многое, многое другое. Годы ушли у меня на то, чтобы стать неотличимым в лесной чаще, от других деревьев. Я стал жить их жизнью, чувствовать, как они, ощущать связь с каждой травинкой в этом лесу. А по ночам я мог вновь становиться самим собой и летать, что и проделывал не раз. Но с годами, обращаться самим собой мне становилось всё труднее. Я слишком вжился в роль осёдлого дерева-великана.
  Скажи Гор, спросил его Там, ты никогда не пытался узнать у тех двоих магов, почему они пленили тебя?
  Я никогда больше с ними не встречался, ответил он.
  Вспомни ещё раз момент пленения и поподробнее попросил Там, я хочу получше разглядеть тех людей.
  Гор задумался на какое-то время, сосредотачиваясь, а затем перед мысленным взором Тама появилась картинка во всех подробностях.
  Перегородившая лесной ручей плотина, разлетается в разные стороны, словно подброшенная взрывом, а из ручья стремительно подымается огромное и грозное тело дракона. Широкие, сильные крылья не успевают расправиться для полёта, как всё тело окутывает серебристое мерцание. Посланное вперёд и вверх тело замирает, а затем тяжело валится на землю, закутанное со всех сторон, тугой переливающейся сетью. Из-за деревьев выходят два человека, и идут в сторону дракона, о чём-то переговариваясь между собой. Затем вдруг раздался звук, похожий на щелчок пальцами и изображение проявилось прямо в воздухе - наподобие голограммы. Люди подошли к лежащему дракону, и стало видно, что молодому на вид чуть больше двадцати лет. Судя по всему, он ровесник Тама. Второй заметно старше, на вид ему уже за сорок, но тело у него сильное и цветущее.
  Твоя паутина Вэн, сказал тот, что постарше, спеленала гада крепче, чем паук свою добычу. Он обошёл дракона со всех сторон, придирчиво осматривая, безвольно лежащую тушу и по всему, остался весьма доволен осмотром.
  Мастер Кам, когда собирается Совет?
  Сегодня вечером, часа через два, и нам придётся на нём присутствовать, так что надо спешить.
  Не люблю бывать на Совете, сказал Вэн, внимательно вглядываясь в переплетения силовых линий, опоясывающих огромное тело дракона. Там одни зануды, конечно, не считая Вас. Вэн помассировал пальцы рук и начал быстро касаться ими определённых точек на теле дракона. Затем, перейдя метра на два в сторону, он повторил манипуляции, и таким образом обошёл дракона со всех сторон. Ох, руки аж горят, подув на пальцы сказал Вэн, и опустил их в воду ручья. Тотчас же над водой в этом месте стал подниматься парок. Потом отработаю снятие покрывала, беспечно пояснил он мастеру, времени просто не хватило.
  Мастер Кам в это время усиленно жестикулировал над телом, лежащего без движения дракона.
  Надо обезвредить его собственную защиту, пояснил он Вэну, а не то ещё сам себя покалечит. Ну, а теперь заряд успокоительного, он короткими импульсами вкачал в тело дракона небольшой светящийся шар. Ну, вот и всё, бодро произнёс он после всех манипуляций - гарантированные сутки здорового, крепкого сна. А завтра утром его заберут.
  После этого они оба, двигаясь быстрыми, но мягкими стелющимися шагами, растворились в наступающих сумерках.
  Там сидел, сосредоточенно глядя перед собой, на лбу его бисером выступили капельки пота, а дыхание было глубоким и равномерным. Но вдруг дыхание участилось, он чуть заметно наклонился вперёд, с прежним интересом глядя перед собой. С уходом прежних персонажей показ видео ролика не прекратился, в нём лишь произошли небольшие изменения. Лёгкие сумерки сменились тёмной ночью, и на сцену выступила женщина в длинном переливающемся платье, статная и красивая. Вокруг неё светился ореол, дающий достаточно света. Она, молча оглядела дракона, положила руки ему на голову и стала напевно, что-то говорить, на совершенно непонятном языке.
  Странное дело, удивился Там про себя, речь предыдущих двоих людей он понимал без всяких затруднений, но дальше события стали разворачиваться по нарастающей и для удивления не осталось места.
  Дракон вдруг очнулся, и с трудом встал на четыре лапы, двигаясь медленно и неуклюже.
  Тем временем женщина вынула из складок платья небольшую склянку и вылила в пасть дракону какую-то жидкость. Буквально на глазах дракон начал оживать. Движения его стали уверенными, а тело наливалось силой.
  Но дальнейшее просто сбило Тама с толку - женщина легко и грациозно, словно далеко не в первый раз, забралась дракону на спину, удобно устроилась в выемке между крыльями, и дракон мерно зашагал в темноту по пересохшему руслу ручья. Напоследок женщина оглянулась, вперив свой взгляд в глаза остолбеневшего Тама, и чуть заметно усмехнувшись, как ему показалось - кивнула. После чего и зверь, и она растаяли в темноте.
  Там сидел тяжело дыша, крупные капли пота покрыли лоб и рубашка прилипла к спине. Сердце учащённо билось, а перед глазами стояло лицо удивительной, чем-то захватившей Тама незнакомки, с усмешкой на устах.
  Солнце уже скрылось за верхушками деревьев и по лесу разливались быстро надвигающиеся сумерки.
  Что это было? - Прошелестел наяву, голос потрясённого дракона.
  Я показал то, что произошло с тобой той ночью.
  Но как ты это сделал?
  Не знаю, ответил Там, я просто захотел увидеть глазами то, что с тобой случилось дальше, и у меня это получилось.
  Кто была эта женщина? - Дрогнувшим голосом спросил Гор.
  Это твоя спасительница - Ванда Антуанетта де ла Чер, бесцветным голосом огласил Там, невесть откуда пришедшее ему в голову имя. А затем устало добавил, только не спрашивай, откуда я её знаю - этого я не знаю. И осознав, что произнёс - улыбнулся. Он ещё посидел немного, устало сгорбившись и подперев голову, упёртыми в коленки руками, но вдруг встрепенулся, приподнялся и, оглянувшись по сторонам, растерянно произнёс. Чёрт, там же Вася один остался на озере.
  И встрепенулся ещё раз, неожиданно услышав насмешливый драконий голос: да успокойся ты, ничего с ним не случилось, сидит на берегу, рыбу ловит.
   * * *
   ХЛЕБНЫЕ ЧУДЕСА
   Глава девятая
  Поплавок мелко задрожал, дёрнулся разок и вновь замер неподвижно. Мелочишка теребит, пробурчал Вася и с досадой дёрнул, перемазанной ряской щекой. День клонился у вечеру, лёгкие сумерки опустились над озером. Подошло то время, когда вода ещё светла, а вокруг уже начинает темнеть, но поплавок, или скажем камыш, всё ещё чётко видны над водой. Ещё чуть-чуть и стемнеет окончательно, но пока есть ещё несколько минут и есть надежда, а значит рано сматывать удочку.
  Василий, ты где? - Прозвучал в голове негромкий, чуть встревоженный голос.
  Да здесь я, на берегу, ещё чуток подожди, досадливо отмахнулся Вася. Поплавок почти сливался с водой, уставшие глаза напряжённо, вглядывались в тёмную воду. Вот! Наконец-то. Поплавок чуть дрогнул и медленно поплыл, или это только кажется. Чёрт, темно-то как, ничего не понять. Да - нет, точно плывёт. Вот нехотя, потихоньку лёг набок и плавно ушёл под воду. Подсечка, и на крючке затрепетала крупная, сильная рыба. Сердце, словно выпрыгнуло из груди и мечется над водой, удилище согнулось в дугу и леска ходит звеня, кругами. Вот он, долгожданный миг борьбы, поединка с достойным соперником, когда ты и он, один на один, а весь мир вокруг растворился, исчез, как и все мысли в голове кроме одной - не упустить. Медленно, словно неподъёмная тяжесть, поднимается из глубины на поверхность широкая рыбина. Круглые, как сковорода бока отливают бронзой, леска натянута, как струна - подсак - заорал Вася, шаря по земле за спиной.
  Там кубарем скатился с кручи на берег.
  Не лезь, рявкнул Вася, я сам. Давай подсак.
  Да где ж я его возьму, растерянно пробормотал Там, дико озираясь по сторонам. Ведь вот, только что он был в чаще леса, беседуя с гигантским деревом-драконом, а через мгновение оказался на берегу, рядом с позабывшим всё на свете Василием.
  Чёрт, пробормотал Вася, так же дико озираясь по сторонам, и правда, где ж его взять-то? Ну ладно, попробуем по старинке. Он стал потихоньку пятиться от воды, амортизируя сильные рывки удилищем, и вытягивая за собой, широкую, как лопата добычу. Лещ! - издал утробный выдох Вася, а Там уже осторожно заходил в воду, обогнув по дуге привязанного крючком к удочке, леща. Лещ, широко разинув рот, покорно скользил по воде, отдавшись на милость победителя.
  Там подвёл под него вытянутые руки и резким движением выбросил рыбу на берег. Широкий, как чугунная сковорода, и такой же тяжёлый лещ, гулко плюхнулся в траву и замер, оглушённый падением.
  Вася прыгнул на него, как тот кот на мышку и, подхватив под жабры, торопливо взобрался на высокий берег. Моя добыча, сам поймал первый раз такого здорового, бормотал он, не выпуская леща из рук.
  Твоя-твоя, успокаивающе заверил его Там, давай его сюда, на что Вася только крепче прижал к себе несчастную рыбу.
  Что ты вцепился в этого леща, бросай его на сковородку и ставь на огонь, вечер на дворе, есть охота.
  Вася обессиленно сел прямо на траву и выпустил, наконец, из рук свою, поистине замечательную добычу.
  Там, чертыхаясь выбрался следом, и шлёпая по траве мокрыми башмаками, подошёл и сел рядом. У нас на Синем такие тоже есть, сообщил Василий, но поймать их там, не в пример труднее. Оба смотрели на вяло шевелящийся трофей.
  Килограмма четыре будет, сипло сказал Вася.
  Пожалуй, согласился Там, мокрым ботинком подпнув несчастного леща.
  А у нас, что - есть сковорода? - Вспомнил Вася реплику Тама.
  Какая разница, вяло отозвался тот, есть всё равно охота. Через пять минут Там щедро кормил набирающий силу, костёр, а Вася, орудуя ножом чистил несчастного леща и с увлечением рассказывал, как долго и терпеливо ждал он этой поклёвки.
  Понимаешь, с треском сдирая чешую, говорил он, вечер просто сказочный, вода, как зеркало - тишина кругом. Нутром чую - рыба есть, ходит вокруг да около, принюхивается, а не берёт. Уж и попрыгунчика насаживал, и пиявку, и козявок каких-то цеплял, а взяла на хлеб. Вот, что рыбе надо?
  Там сидел на траве, привалившись спиной к дереву, и тихо улыбался, слушая Васины байки, на которые тот был горазд, но последнее замечание зацепило его слух. На хлеб, повторил он, а где ж ты его взял? Последний хлеб мы три дня назад съели.
  Ты знаешь какая штука, вроде, как смущённо, и в то же время озадаченно произнёс Василий. Сам не очень понял - ну, похлебали утром ухи, днём добил её, и так хлеба захотелось, а у нас одна рыба осталась. Не вытерпел, давай шариться вокруг. Проверил рюкзак - пусто, в палатке всё перерыл - ничего, и когда вылезал из неё, вдруг возникло такое чувство, что в боковом кармане палатки лежит забытая краюха хлеба. Сунул туда руку, и не поверишь, действительно краюха, почти свежая. И как мы её забыли, не понимаю?
  Ну и врать ты горазд, рассмеялся Там, у меня даже слюнки побежали - так есть хочется.
  Да не вру я, загорячился Вася - вот, гляди. Он рыбкой нырнул в палатку и через секунду вынырнул, держа в руках половинку разломанной хлебной краюхи. Вот, я половину съел, а половину тебе оставил.
  Там осторожно взял хлеб в руки, понюхал и помял пальцами. Действительно свежий, растерянно произнёс он. Ничего не понимаю, я же утром из этого кармана спички доставал, не было там хлеба.
  Ой, я же сам их туда вчера вечером положил, испуганно ойкнул Вася, и вправду карман был пустой. Чудеса, да и только.
  Да, чудес здесь хватает, ответил задумчиво Там, убирая хлеб. Давай приготовим ужин, а потом поговорим.
  После сытного ужина, слегка осоловевшие от обилия вкусной рыбы, они лежали на траве, подложив под головы, что придётся, пялились в ночное, усыпанное звёздами, как горошинами небо, и разговаривали. Там рассказывал обо всём, что с ним случилось, а Василий только перебивал вопросами, охал и цокал языком. Наконец, наговорившись и отложив решение дальнейшей судьбы назавтра, поскольку утро вечера мудренее, они забрались в палатку и, умиротворённые, отошли ко сну.
   * * *
   ДЕРЕВО ДРАКОН.
  
   Ф-фу - выдохнул Там, стирая с лица рукавом липкую паутину. Давай передохнём малость да оглядимся. Он сбросил со спины рюкзак, набитый под завязку всем их имуществом, плюс ко всему, высушенной рыбой, которую Василий всё свободное время заготавливал впрок. Вот и теперь на плече у него болталась связка сушёной рыбы. От переноски прочих тяжестей он был освобождён, поскольку шёл, а точнее ковылял босиком, постоянно оступаясь, поджимая пальцы и чертыхаясь.
  Ну, и где твоё чудо-дерево? - Скептически глядя по сторонам, спросил он Тама. Завёл в какие-то дебри, да ещё сказок наплёл о говорящих деревьях. Где тут твой дуб-великан? Ни одного приличного дерева в окрестностях не наблюдается. Сплошь непролазные дебри и бурелом. И как мне прыгать по этим корягам босиком? Ты уж давай думай, как нам отсюда выбираться.
  Там уселся на ближайшую лесину, и свесив ноги стал рассуждать. По моим прикидкам от нашей стоянки до искомого места километров восемь - около двух часов ходу. Идём мы уже больше двух часов и даже если с координатами той поляны промахнулись, то саму рощу миновать никак не могли. Однако вопреки всякой логике ничего похожего на дубраву, сиречь - дубовую рощу, нет и в помине. Значит, что нужно сделать, задал он риторический вопрос и сам же на него и ответил. Нужно сориентироваться на местности, а дальше будет видно. Для этого нужно залезть повыше и осмотреться по сторонам. А можно и не лазить, немного подумав, добавил он. Что вчера говорил мой новый приятель? - Нужно постараться понять жизнь леса, стать его частицей и все его тайны и загадки тебе откроются. Там закрыл глаза и сказал: Вася, дружок, сделай одолжение, не отвлекай меня ничем и помолчи в тряпочку минут десять.
  Понял, шёпотом ответил Вася и замолчал.
  Отсутствовал Там минут двадцать. Очнувшись он потянулся со вкусом и произнёс: эх и сладко же я вздремнул ...
  Так ты просто дрых всё это время, взъярился Вася.
  И совсем не просто, перебил его Там, я отдыхал телом, но работал головой.
  И чего же ты батюшка наработал? - Ещё не остыв, спросил Василий.
  Не знаю, какая нелёгкая нас сюда занесла, но мы с тобой оказались в Окаянной чаще. Чуть дальше начинаются Гиблые топи, там пропасть ни за грош, самое обычное дело. Словно в подтверждение его слов откуда-о донёсся то ли чей-то безумный хохот, то ли хриплое клекотанье болотной птицы. Это бабка Топянка нас водит кругами, заявил Там убеждённо, здесь её владения, надо откупиться, а то ни за что не отпустит.
  Это чем же мы будем откупаться? - Нервно спросил Василий, сами босы да голы.
  Что имеем, тем и откупимся - Там снял с Васиного плеча связку сушёной рыбы.
  А, ну это можно, засуетился Вася, а Там поклонился в сторону топей и, держа рыбу на вытянутых руках, произнёс. Баушка Топяна, сделай милость, прими угощение да не гневайся, отпусти с миром. Вот тебе рыбка озёрная, да денежка серебряная. Он повесил связку на ближайшее дерево, достал из кармана, бренчавшую там мелочь и высыпал её на пенёк. Затем ещё раз поклонился и, поднимая рюкзак прошипел: что стоишь столбом орясина, кланяйся.
  Василий бестолково засуетился, кивая головой и, мелко семеня зашагал вслед за Тамом, поминутно оглядываясь. Тот же час в кустах, что-то заскреблось и зашуршало, а где-то неподалёку заухал филин.
  Там плескался и фыркал у родника, смывая пот и паутину с разгорячённого лица, а невдалеке, на поляне Вася благоговейно взирал на дуб необъятных размеров.
  На обхват, разве что вдесятером, произнёс наконец он, а такой огромной кроны я никогда и не видел.
  Здрав будь Василий, прошелестело вдруг у него в голове и Вася заозирался по сторонам. Что, никак не можешь поверить? - Уже не в голове, а наяву прозвучал тот же шелестящий голос. А затем Вася увидел, что крона слегка наклонилась к земле и сквозь листья не него смотрят огромные, как самые большие тарелки, и золотистые, словно солнечные лучи, глаза.
  И вы зздравствуйте, слегка заикаясь, ответил он, но быстро взял себя в руки и с жадным любопытством спросил: а вы и вправду живой? Никогда ещё не разговаривал с деревьями.
  Меня зовут Гор, и я не совсем дерево, обретая форму покрытого листьями дракона, ответил дуб.
  Вот это да, восхищённо прошептал Вася - дерево-дакон. Расскажи кому, не поверят. А как это, быть одновременно в двух обличьях? - Спросил он, с интересом вглядываясь в стоящее перед ним существо.
  Но ведь и ты сейчас не совсем тот, что был раньше, ответил дракон.
  Как это? - Удивился Василий. Вот он я, точно такой же, что был и вчера, и позавчера, и год назад.
  Ты не смотри на внешнее, загляни вглубь самого себя, суть у тебя уже не та, что раньше. А поменять внешность не так уж сложно, этому можно и научиться.
  Почему суть у меня не та, забеспокоился Василий, что же во мне такого необычного?
  Возможно, ты и не так велик, как он, кивнул дракон в сторону Тама, но у тебя тоже открылся дар и он так же необычен, хотя и неподконтролен тебе.
  Почему неподконтролен? - Насупился Василий.
  Магия целая наука, чтобы подчинить её себе, прежде следует многому научиться.
  Так научите меня, несколько бесцеремонно попросил он.
  Этому учат в академии магических искусств, а я не смогу научить, не умею - вздохнул Гор.
  А можно я буду называть вас Горыныч? - Загорелся новой идеей Василий, есть у нас такой сказочный персонаж - Змей Горыныч, чудище трёхголовое.
  У меня одна голова, осторожно прошелестел Гор, добавив для убедительности образ парящего в небе дракона.
  Змей Горыныч, конечно, персонаж отрицательный вздохнул Василий, раньше им детей пугали, но на самом деле он добрый, его все любят, он уже, как бы часть нашей культуры, да и Василиса Прекрасная прожила с ним половину своей жизни в любви и согласии. Я точно знаю. Змей Горыныч - это легенда, целая эпоха - это наш мир, наша Земля, наш дом, уже шёпотом договорил он. Ты же умеешь менять внешность, значит сможешь отрастить себе три головы, уверенным голосом убеждал Василий дракона.
  Какие ещё три головы, от Васиного напора Гор просто опешил, зачем мне три головы?
  Ну, кто ты здесь такой? - Снисходительно заговорил Василий. Дерево- переросток, сидишь в лесной глухомани, прячешься от всех. И кто тебя здесь знает? Да никто, кроме вот нас двоих. А Змей Горыныч - это не просто дракон - это Чудо трёхголовое, его знает и любит вся Земля - целый мир. И здесь тебя узнают и полюбят, о тебе детям будут сказки рассказывать - это я тебе твёрдо обещаю. В конце концов из трёх голов всегда сможешь слепить одну - свою, прежнюю.
  О чём речь? - Раздался позади них, бодрый голос.
  Послушай, Там, обернулся к нему Вася, я предлагаю Горынычу - Гору, поправился он отрастить три головы, как у сказочного змея, а он сомневается. Да я не сомневаюсь, запротестовал Гор, я только... Ну вот и договорились, бесцеремонно перебил его Василий. Там, не выдержав, расхохотался, образно представив, как Вася поучает гигантского дракона, а тот послушно кивает тремя головами. Василий тут же присоединился к нему.
   А что это вы смеётесь? - Обиженно прошелестел Гор.
  Мы не над тобой смеёмся, сквозь смех сказал Там, Вася, конечно пошутил, но очень смешно, согласись.
  Гор, какое-то время косился обиженно, но не выдержав, зашумел кроной и зашелестел листьями так, словно негромко засмеялся.
  Так они хохотали все трое несколько минут, а когда успокоились, Вася восхищённо сказал: Ну старик, раз у тебя есть чувство юмора, ещё не всё потеряно.
  Это ты о чём, растерялся дракон.
  
  Он прав Гор, ответил ему Там - считай, что в твоей жизни начинается новая эпоха.
   * * *
   УДИВИТЕЛЬНЫЕ ЛАПТИ.
  
  Вечером, когда солнце уже опустилось за верхушки самых дальних деревьев, Гор вдруг сказал, что в лесу, в половине дня пешего пути от них, остановились на ночёвку два человека, и если проследить их, пройденный по лесу путь, то становится ясно, что направляются они в долину с магическим источником. Из чего следует, что это не простые крестьяне, даже не воины, а маги. Всем прочим искомая долина просто неинтересна.
  Вот потому то Там с Васей, подхватившись с самого раннего утра топчут ногами землю, без всякого сожаления, оставляя за спиной пройденные километры, кои дали уже о себе знать, ломотой в пояснице, от набитого доверху рюкзака. Но очень уж надоело, это бесцельное сидение в лесу, пусть даже на берегу, столь восхитительного во всех отношениях озера.
  Если выйти спозаранку, то где-то к обеду, как раз у самого источника с ними и пересечётесь, сказал им Гор. А дальше всё зависит от вас.
  По хорошему лесу и шагать приятно, разглагольствовал Василий, смачно впечатывая свои "торпеды" в мягкий податливый мох. А лес вокруг был одно загляденье, сплошь столетние, кряжистые дубы, изредка перемежаемые высокими, стройными буками.
  Ну, и как тебе лапоточки, поинтересовался Там, бодро шагая за Василием.
  Ты знаешь, до того удобная обувь, даже не ожидал, удивлённо признался Вася. Лёгкая, прочная и нога в ней просто отдыхает. Это тебе не лыко, вертел ногой Вася, разглядывая свою дивную обувку со всех сторон. Не могу понять? - Кожа какая-то что ли?
  Вместо ответа Там посмотрел на свои многострадальные вибрамы, которые от лесного бездорожья давно уже расхлябались и болтались на ногах так, словно были на три размера больше. Находившись за день, Там каждый вечер разувался и ходил по траве босиком, давая отдых натоптанным пяткам. Но, как ни старайся обувь просто горит на ноге. Вот и сейчас, сбросив со спины рюкзак, он повалился на мягкий мох и задрал ноги кверху, уперев их в ствол ближайшего дерева. Несёшь рюкзак до вечера, сказал он Василию, разминая оттянутые лямками плечи.
  Вася лежал рядом и, закинув на левое колено правую ногу, раскачивал ей, мельтеша пресловутым лаптем перед самым носом Тама.
  Тот перевернулся на живот, и прихватив Васю за лодыжку повнимательнее вгляделся в диковинную обувку. Никакого сомнения в том, что это лапоть обувь не вызывала. Единственным отличием от крестьянских лаптей являлись более высокие задники и борта, на манер ботинок. Более тонкий матерьял и аккуратная работа, дополняли отличия. Наглядевшись на этот продукт крестьянского труда, Там принялся мять пальцами колючую и несгибаемую на вид и на ощупь, фактуру лаптей. Да они жёсткие, как тёрка, с недоумением высказал он Васе, какое там может быть удобство?
  Это снаружи, а внутри мягкие и удобные и ноги не натирают даже без носков.
  Фи - ходить без носков - это моветон и вообще дурная привычка, подколол он Васю.
  А придётся привыкать батенька, твоих носков надолго не хватит, не остался в долгу Василий.
  Ну сделай мне такую же обувку, пусть даже это будут лапти, как у тебя, в конце концов попросил его Там, мои вибрамы, похоже, всерьёз собираются на пенсию.
  Лучше сразу в дом престарелых, мельком глянув на его башмаки, посоветовал Вася. А помочь тебе ничем не могу, сам видел, что я наколдовал. А без Горыныча даже пытаться не буду, да я и не сумею.
  Дело в том, что накануне Там, помня эпизод с хлебом, заставил Васю добывать себе обувь. Хлеб сумел достать, доставай обувку, босиком ты много не прошагаешь, враз без ног останешься. Он долго и нудно выспрашивал Васю чем он занимался, о чём думал, как жестикулировал и что именно говорил перед тем, как обнаружил краюху хлеба в кармане палатки. Вначале Вася терпеливо и обстоятельно вспоминал и всё пересказывал, но когда понял, что этому не будет конца и края, взвыл дурным голосом, категорически отказываясь разговаривать на эту тему. Тогда попробуй представить на своих ногах крепкую и удобную обувь, посоветовал ему Гор с высоты своего роста и тысячелетнего опыта.
  Вася старательно морщил лоб, шевелил губами и только сопел, что-то бормоча под нос и глядя на свои босые ноги. Но минуты текли, а ничего не происходило.
  Ты, главное ярче и образней представляй то, что хочешь наколдовать, поучал его Гор.
  Там, наблюдая за его потугами, по мимике лица угадывал все образы, что создавал Василий, тщетно пытаясь прикрыть свою босоту. По его мнению ошибка Васи заключалась в том, что он никак не мог выбрать из множества образов один и, сосредоточиться на нём, не размениваясь на детали. Он откровенно веселился, наблюдая, как Вася пыхтит, обливается потом и наливается злостью от бесплодности своих попыток и шутки ради представил в мельчайших деталях, стародавние деревенские лапти и подсунул их образ отчаявшемуся Василию.
  Узрев картинку, и посчитав её издевательской насмешкой, Вася моментально взъярился и, послав всё к чёрту, далеко и надолго, непроизвольно взмахнул руками и мотнул головой. В тот же миг раздался звучный хлопок, и Васю швырнуло наземь. Он сидел на траве, упираясь в землю руками и ошалело тряся головой круглыми, как у филина глазами разглядывал свои ноги, покрытые какой-то липкой дрянью, жуткой на вид и дурно пахнущей.
  Там, от неожиданности отскочивший в сторону, вначале смотрел растерянно на немую сцену, а потом, не выдержав, принялся хохотать. Взъерошенный и злой Вася, вскочил на ноги и, поминая нелестными словами всех колдунов и их недобрые занятия, ринулся к ручью, приводить себя в порядок. Вернулся он минут через десять, с чистыми ногами, умытым лицом и решительно заявил, что пусть вся магия катится туда, откуда не возвращаются, а он туда не торопится и пару ершей на ужин, всегда себе добудет без всякого колдовства. И ещё заявил, что больше ему ничего не надо, и вообще пора с этой темой завязывать и ставить на огонь чайник, а то от всех этих разговоров аппетит разгулялся дальше некуда. Каково же было их удивление, когда подойдя к костру, они увидели аккуратно стоявшие, чуть в сторонке, лапти. Вася тут же обозвал их торпеды-ортопеды и заявил, что скормить их, вечно голодному костру он готов попробовать, а надевать их на ноги никто его не заставит.
  Там, в сердцах сказал ему: поступай, как знаешь, но ковылять и дальше на своих изрезанных, исколотых и распухших ногах придётся тебе Вася, а у меня, слава Богу, какая- никакая обувка пока ещё есть. И вообще, что слепил, то сам и носи.
  Надувшись друг на друга они разошлись в разные стороны. Вася пошёл раздувать притихший костёр, а Там решил пройтись по лесу, подышать свежим воздухом, послушать пение птиц и стрёкот разнообразной лесной живности помельче и тем самым малость успокоиться. Ну и заодно, так - мимоходом поискать чего-нить съестного на ужин. Кроме опостылевшей сушёной рыбы, у них ничего не осталось, даже чай давно закончился. Неспешная прогулка по лесу подействовала весьма благотворно. Там успокоился и стал внимательно смотреть по сторонам, но ни на деревьях, ни под ногами ничего кроме прошлогодних желудей не находилось. Положившись на случай, и махнув на всё остальное рукой, он пошёл наугад и буквально шагов через пятьдесят выбрался на небольшую полянку, на которой, как бы отгородившись от всех, рос высокий пышный каштан. В Венгрии их было полно, только там рос конский каштан, несъедобный и горький на вкус. Там сорвал одну, ещё зелёную несозревшую коробочку и надкусил. Та же самая горечь обожгла язык. Конский каштан, не повезло. Он развернулся и собрался уже идти на стоянку, как вдруг у самого края, в низинке увидел круглую шляпку гриба. Там подошёл поближе и оторопел, в траве, скрытые от нескромного постороннего взгляда, красовались десятки крепеньких белых грибов. Там снял с себя майку и, связав рукава узлом, доверху набил её грибами.
  На стоянке его встретил весело трещавший костёр с чайником на перекладине и слегка понурый Василий, который увидев лесные трофеи, тут же расцвёл и развил бурную деятельность. Рядом с чайником повис котелок, а досыта накормленный сухим валежником костёр обнимал висевшую на перекладине посуду и трещал горящими сучьями от удовольствия. Вооружившись ножом, Вася резал грибы и мурлыкал что-то лирическое. Эх, и супчик сейчас сварганим, азартно потирая руки говорил он, вот картошечки бы ещё немножко. У нас нигде не завалялась?
  Продукты у нас не валяются, ответил Там, мы им быстро находим применение.
  Одних грибов будет маловато, вздохнул Вася. Ещё бы чего-нибудь такого эдакого добавить.
  Ты уверен, с сомнением возразил Там, грибы мы с тобой едали, а вот чего-нить "такого эдакого" ещё не приходилось, и как-то не тянет попробовать.
  Не беда, ответил Вася, всегда что-нибудь приходится попробовать впервые.
  Через полчаса по всей поляне растекался одуряющий аромат грибов, а Василий с ложкой в руке вертелся возле кастрюли, пробовал и приговаривал - ещё бы щепотку соли, через минуту добавлял - лучку бы тоже не помешало, да и картошечки для разнообразия. При этом мечтательно закатывал глаза и причмокивал.
  А топор положить не забыл? - Ехидно вставил Там.
  Не забыл, добродушно ответил Вася, всё, что есть в наличии уже в котелке.
  Там заглянул в кастрюлю, доверху заполненную грибами, и пробурчал - это какая-то каша.
  А ты, что хотел? Из топора только кашу и варят, с достоинством ответил Василий.
  Вспомнив вчерашнюю кашу из грибов, на удивление оказавшуюся очень вкусной Там вздохнул и вновь вернулся к лаптям. Ты глянь, а подошва то прямо, как рыбья чешуя.
  Василий выгнул ногу и, запрокинув голову, принялся разглядывать подмётки. А почему рыбья, может змеиная? - Вопросительно произнёс он.
  Ага - драконья, поддел его Там. Акулья шкура какая-нибудь, у акул шкура как броня, гарпун отскакивает.
  Да, нет - это не акула, задумчиво сказал Вася - это что-то необычное, без магии тут не обошлось.
  С чего ты взял? - Заинтересовался Там.
  Я сейчас эту магию пятками чую, ну не пятками, конечно, а где-то внутри, да ты сам лучше меня это знаешь, но всё равно чувствую. Но только уверен, магия у этой шкуры врождённая - непростой зверь. А пятки всё равно, словно так и жжёт. Ты лучше подумай, в каком направлении нам двигаться, а то время идёт, а мы всё топчемся на месте.
   СУХОПУТНЫЙ СПРУТ
   Глава десятая
  А чего тут думать, я и так знаю, куда нам идти, мы ещё вчера вместе с Гором весь маршрут рассчитали и откорректировали направление, так что я не собьюсь. Но ты прав пора в путь-дорогу. Подъём - заорал он. Встать. Смирно. Шагом марш и, вскочив первым услужливо поднял рюкзак, помогая Васе взгромоздить его на спину. Я этот источник чую на расстоянии, как ты магию, сказал Там, никогда бы не подумал, что такое возможно в действительности. Словно луч пронизывающий пространство, можно шагать по нему, как по азимуту.
  Там быстро шёл по лесу, двигаясь легко и неслышно, не чувствуя усталости, словно открылось второе дыхание. Вася чуть приотстал и шёл позади, с трудом выдерживая темп. Объёмистый рюкзак, кроме походного барахла, под завязку набитый вяленой рыбой, не давал возможности двигаться быстрее. Они шли уже часа два без остановки, Там впереди, а Вася отстав метров на пятьдесят, сзади. Мощный выброс энергии оба почувствовали одновременно. Там замер, вслушиваясь, а Вася, резко прибавив ходу догнал его и крикнул на ходу, впереди что-то происходит, я чувствую. Бросай рюкзак и догоняй меня крикнул Там и, сорвавшись с места легко побежал, постепенно наращивая скорость и дыша полной грудью - один вдох на три шага, такой же выдох. Последний год, в армии он старался бегать каждое утро, вставая задолго до подъёма, и постепенно выработал свою, особенную манеру бега. На полигоне, не стеснённый никакими ограждениями он бегал по лесным дорожкам, по два часа каждое утро и сейчас, вспоминая ту жизнь, действовал автоматически, вгоняя себя в состояние орла. Первые полчаса бега отдавались настрою на свободный полёт и постоянное, едва заметное ускорение. Важно было не сорваться на торопливый, беспорядочный бег, а легко и плавно скользить, по капельке, по чуть-чуть наращивая скорость. Тогда организм сам начинал управлять всеми рефлексами, на сверхчувственном уровне, и во всём теле появлялось ощущение полёта, сравнимое с орлиным парением, когда не чувствуешь усталости, лёгкие, как кузнечные меха закачивают воздух, всасывая кислород, а сердце, как заведённый механизм перегоняет его по всем сосудам без всякой одышки, рези и перегрева. Там всего несколько раз добивался этого состояния, достигая скорости бега немыслимой при обычном состоянии и даже сдерживая себя, и оттого не зная предела своих возможностей. Сейчас бежалось легко, видимо быстрая ходьба и состояние тревожного ожидания, включили какие-то скрытые резервы. Он ощущал себя орлом, летящим к земле с постоянным и нарастающим ускорением. Лес поредел, и в то же время, вытянулся вверх - видимость была великолепной, освещённое пространство, словно раздвинулось и Там летел, как на крыльях, не замечая преград и всеми нервами ощущая впереди, накал зарождающегося боя. Он почувствовал резкий выброс энергии - схватку двух противоположных сил, рёв, сверкание стали и услышал истошный визг, а затем резкий скачок боли и отчаяния. Он рванулся из последних сил и выскочил, наконец, на открытое пространство.
   * * *
  
  
   Перед ним лежала неширокая долина, стиснутая с двух сторон вековой чащей. Слева, в некотором отдалении возвышалась каменная гряда, посреди которой выделялась одинокая скала причудливой формы. Лес отошёл на задний план, и словно растаял, а Там очутился на открытой каменистой площадке с невысокими скалами, где только что закончился бой, отзвуки которого совсем недавно будоражили его душу. Посреди беспорядочно сваленных в кучу, словно дрова, целой груды срубленных то ли лап, то ли щупалец, лежал без движения человек, рядом с убитой тварью. У неё были отсечены все щупальца, кроме одного, которым она, как удав - виток к витку спеленала человека, обвив его тело, словно гигантской тугой пружиной. Он был ещё жив, Там слышал биение его сердца, которое с каждым ударом отмеряло последние минуты его жизни. Немой крик отчаяния пульсирующей волной исходил от стоящего рядом на коленях, пожилого старика.
  Перекошенное лицо и закушенная губа не могли передать ту боль и отчаяние, что испытал Там, прикоснувшись к его задавленной обрушившимся горем, душе. Там Резко выдохнул, сжимая эту боль и муку в тугой комок, который начал таять в его руках и вскоре бесследно исчез. Лицо старика стало разглаживаться, он невидящим взглядом смотрел на Тама, постепенно приходя в себя. В глазах появился осмысленный огонёк, но на его измождённом лице пролегли тени отчаяния и полной безнадёжности. Он застонал и попытался приподняться, а Там сжатыми в тугую пружину до щелчка, обострёнными чувствами, уловил движение на вершине ближайшей скалы. Стремительная огромная тень ринулась на них с высоты. Там резко развернулся ей навстречу и время вдруг, словно замедлило свой привычный бег, а воздух стал густым и вязким. Сорвавшаяся со скалы тень медленно, словно нехотя падала на них и всё никак не могла упасть, пока не остановилась совсем и замерла. Там с любопытством оглядел застывшую в загустевшем воздухе тварь. Она напоминала слегка сплющенный переливающийся шар метров пяти высотой и вдвое больше диаметром. Из её тела выходило двенадцать щупалец с присосками, которыми она, словно лапами опиралась о землю. Сухопутный спрут, сразу мелькнула мысль, по аналогии с земными осьминогами. Там подошёл ближе, с лёгкостью перемещаясь в густом, словно застывшее стекло воздухе, и погладил рукой щупальце, оно было плотным и жёстким, словно тёрка и напоминало что-то знакомое. Вблизи тварь не вызывала ни страха, ни чувства гадливости, она больше походила на невиданное добродушное существо, невесть как очутившееся в незнакомом месте и оттого сжавшееся в тугой колючий клубок. Там вздохнул и спеленал этот клубок серебристой, переливающейся сетью. Мерцающее покрывало Вэна, пришла откуда-то мысль. Однажды увиденное оно отложилось в памяти, а механизм его действия пришёл на уровне подсознательных рефлексов. Затем время, опять же стремительным скачком, длиной в один миг, вернулось в прежнее русло, воздух вновь стал лёгким и напоенным ароматами трав, а пугливая тишина наполнилась стрекотанием всякой мелкой живности и шелестом листвы. Теперь тварь, опутанная мерцающим покрывалом напоминала сплющенный светящийся шар, спящий в тени, невысоких скальных образований, и был этот шар в несколько раз больше того, что валялся сейчас изломанной грудой, сжимая в своих кольцах умирающего человека.
  Он был из рода Вартиганов, один из последних, обладающих истинной силой, раздался из-за спины голос. С его уходом оборвётся род и уйдут надежды и чаяния целого поколения.
  Он жив, перебил старика Там, его сердце всё ещё бьётся, он борется и просит о помощи.
  Ему уже никто не сможет помочь. Этот замок, он указал на сжатые кольца, открыть невозможно. А если кто-то и откроет, этим он неизбежно убьёт человека. Я магистр Ордена и целитель - я знаю, что говорю.
  Это мы ещё посмотрим, ответил Там, только дождёмся Васю, он уже рядом.
  Вася появился через пять минут, тяжело дыша, с тяжёлого бега, переходя на, столь же нелёгкий шаг он подошёл и упал прямо на камни, стараясь отдышаться. Ну и месиво, придя в себя, сказал он и приглядевшись - удивился. Он что ещё жив? А это, что за летающая тарелка, увидел он мерцающую оплывшую тушу.
  Это хиндра, ответил старик, крайне загадочное и редкое существо. Большинство людей, в них вообще не верит, считая их мифом, но как видите это не так.
  Тут вот какое дело Вась, пояснил Там, надо помочь этому парню, он успел в последний момент поставить щит, но тварь его повредила и если снять давление колец, повреждённая защита убьёт того, кого должна защищать. Давай будем думать, но времени у нас в обрез. Есть какие-то идеи?
  Если изнутри разорвать кольца тогда энергия уйдёт наружу и щит исполнит свою функцию - прикроет хозяина, долго не раздумывая, сходу предложил Василий.
  У парня нет на это сил, он едва жив.
  А ты на что? - Удивился Вася, войди в его сознание, поставь свой щит и активируй его, ты же сможешь - я видел.
  А это мысль, оживился Там, только как разжать кольца?
  А откуда у этого обрубка взялась такая силища, указал Вася на туго скрученную пружину, свитую щупальцем.
  Скорее всего, это что-то вроде судороги, предсмертная конвульсия, которая и держит пружину во взведённом состоянии.
  Ага, и если эту энергию высвободить, то она утечёт в окружающее пространство при этом рванув неслабо, а заодно приложив и нас - за компанию.
  В самом худшем случае небольшая контузия, пожал плечами Там, когда на другой чаше весов - жизнь этого парня. Не дрейфь Василий. Значит так - я проникаю в сознание парня, а ты отсекаешь щупальце по моему сигналу. Он подобрал лежащий меч и подал Василию. Справишься? Этим мечом парень одолел хиндру.
  В жизни не держал в руках такого оружия, Вася с каким-то затаённым испугом, пополам с восхищением глядел на переливающееся в сумерках лезвие. Я им и владеть то не умею. Мне привычнее это, он достал их старый походный нож.
  Старик с немым изумлением слушал их диалог мало, что поняв, но при виде ножа заговорил. Что вы хотите делать? - Он показал на нож - объясните - я должен знать.
  Я хочу отсечь щупальце у твари, пояснил Вася.
  Но это невозможно, даже этим древним мечом сделать это можно только обладая силой. Обычная сталь не берёт этот панцирь.
  Какая ещё сила? - Проворчал Вася - панцирь, древний меч - ерунда всё это. Он взял валявшееся невдалеке щупальце и быстро порезал его на ломтики.
  Старик, не веря своим глазам, подошёл и стал щупать их своими руками.
  Там шевелись, время идёт, недовольно крикнул Вася и отвернулся, оставив старика наедине с его изумлением.
  Там сосредоточился и медленно, по капельке стал просачиваться в задавленное вспышкой боли сознание, перетекая по сведённым судорогой нервам, омывая их теплом и растворяя зажатую боль в себе. Всё существо парня было напитано магической силой с избытком, этот поток проник во все поры и клетки истерзанного болью тела и окружил его тончайшей непроницаемой плёнкой, как бронёй. Черпая эту силу горстями, как совковой лопатой Там послал короткий импульс и замер, боясь пошевелиться.
  Получив лёгкий укол, Василий одним движением отсёк щупальце. Раздался лёгкий всхлип, как у лопнувшего мыльного пузыря, и туловище твари сморщилось, растекаясь по земле грязной лужей. Высвободившаяся энергия ударила с силой кузнечного молота по наковальне, Васю смело бы, как былинку и унесло, как говорится за синие моря, за высокие горы, если бы не магистр Ордена. Старик прикрыл себя и Васю бронированным щитом, о который выплеснувшаяся сила разбилась, как прибой разбивается о прибрежные скалы, бессильно опадая вниз пеной и брызгами. Василий подошёл к лежащему воину и спокойно, не напрягаясь, перерезал ножом пружину щупальца сверху донизу.
  Ну вот и всё, произнёс Там, приходя в себя. Теперь ваша очередь уважаемый, ведь вы, кажется целитель?
  Старик, всё ещё не до конца веря в случившееся, подошёл к лежащему, без движения воину, вгляделся в его лицо и, не отрывая взгляда, спросил - что с ним?
  Я полагал, что это вы нам скажете, удивился Там, но затем нагнулся к воину и сказал неуверенно - по-моему он спит.
  Старик искоса посмотрел на Тама и вновь обернувшись к лежащему воину принялся водить над его телом раскрытыми ладонями, при этом, словно вглядываясь во что-то незримое, видное лишь ему одному.
  Василий заинтересованно наблюдал за его действиями, мысленно их про себя повторяя. Вначале он ничего не чувствовал, но постепенно стал понимать, что магистр не просто водит руками, а словно ими читает. Это что же, человек для него, как раскрытая книга? - Подумал Вася и попытался настроиться на его волну. Он вновь обратил пристальное внимание на старика, тот стоял с закрытыми глазами, держа свои ладони над грудной клеткой. Пальцы его шевелились, словно ощупывая внутренние органы - вначале лёгкие и сердце, вот они опустились ниже - селезёнка, почки, печень - и застыли в области солнечного сплетения. На его лице отражалась напряжённая работа мысли.
  Что вас смущает? - Напрямую спросил его Вася.
  Вот здесь, показал рукой старик, в центре сплетения всех жизненно важных органов, скрыта душа человека. У нормальных, здоровых людей она выглядит, как яркая белая точка, чем сильнее и темпераментней человек, тем быстрее она пульсирует. У него там сейчас сплошное мутное пятно, что говорит о сильных повреждениях наружной оболочки. Посчитав объяснение достаточным, магистр перестал обращать на друзей внимание.
  Вася вспомнил, как легко Гор читал не только его мысли, но даже побуждения, что мыслям предшествовали и, пользуясь его методикой, как-то незаметно и легко проник в сознание старика.
  Магистр обернулся, посмотрел по сторонам, видимо что-то почувствовав, но ничего не понял и вновь углубился в исследования. А вот Василий понял, что не только он явился незваным в гости к старику, но и Там находится где-то рядом.
  Вася легко скользил вместе с его сознанием, слившись с ним в единое целое, и ни во что не вмешиваясь, ему и так была понятна работа всех органов. Лёгкие и сердце работали превосходно, насыщая кровь кислородом и разгоняя по всему организму. Все внутренние органы были в полном порядке, воин был постарше Василия, где-то под сорок и находился в прекрасной физической форме. Были слегка помяты рёбра, но магистра это не беспокоило, его всерьёз занимал тот жизненно важный центр, нездорового цвета - в области солнечного сплетения. Там сходились какие-то жизненно важные точки, нервные узлы и сейчас доступ к ним был закрыт. Это обстоятельство всерьёз озадачило целителя.
  Вася осторожно, на мягких цыпочках, приблизился к нездоровому пятну и мысленно к нему прикоснулся, получив сразу несильный, но ощутимый укол. Старик, не сдержав стона, пошатнулся и едва не упал. Гримаса боли исказила его лицо. Там с Васей поддержали его с двух сторон и усадили на траву.
  Займись им Там, попросил Вася, а я посмотрю, как можно помочь парню, без помощи ему долго не продержаться.
  Если хочешь понять кого-то, войди с ним в резонанс, вспомнил он то, чему учил его Гор. Когда ты станешь с ним одним целым, будешь чувствовать и думать, как он, и увидишь мир его глазами, станешь понимать его без слов. Там, на священной поляне рядом с Гором, всё получалось, само собой. Он легко и свободно понимал дракона, даже парил с ним в небесах, в его воспоминаниях. Сейчас Василий понимал, что это Гор тогда вошёл в резонанс, став с ним одним целым. Теперь ему надо попробовать самому.
  Это, как в музыке, разъяснял ему Там, чтобы петь чисто, без фальши и попадать в такт, нужно слышать весь оркестр и слить с ним свой голос. Ты же музыкант, у тебя должно получиться. Вася с детских лет играл на баяне. Он попытался следовать всем этим советам, стараясь проникнуть, теперь уже в сознание раненого воина, представляя, что он может сейчас чувствовать и через некоторое время стал улавливать обрывки мыслей, какие-то неясные картинки, которые никак не выстраивались в чёткие, понятные образы. Вначале это было трудно, но постепенно он приноровился и вскоре уже скользил взглядом по внутренним органам воина, легко проникая в самые потаённые уголки. Лишь область, скрытая нездоровым мутным пятном не просматривалась. Желая разглядеть её основательнее, Василий вдруг обнаружил, что приложив небольшое усилие, он способен рассмотреть мельчайшие подробности, увеличивая изображение, как под микроскопом. Тотчас ему в голову пришла шальная мысль, проверить до каких пределов он может это делать. Вначале вздохнув, а потом, вдохнув поглубже, Вася начал погружение в этот, как он его назвал - микрокосм.
  Прежде всего, пришло ощущение полёта, затем сквозь мутное пятно стал пробиваться, вначале слабенький, но разгорающийся всё ярче и сильнее чистый белый свет. Рваные клочья мутного облака летели навстречу и пропадали где-то позади Василия, а свет лился уже со всех сторон и Василий с удивлением обнаружил, что перед ним распахнулось во всю свою ширь небо, по-утреннему светлое, но с яркими - по ночному, точками звёзд. Казалось, в нём можно было утонуть, ему не было ни конца, ни края - ни вглубь, ни вширь. И там, где-то в глубине этой вселенной Василий вдруг разглядел фигуру человека со светящимся, как аура ореолом, в котором он узнал раненого воина. А приглядевшись, понял, что его аура во многих местах повреждена, отливая нездоровыми пятнами и просвечивая сквозными дырами. Он держался из последних сил, Вася ощутил это на себе. А ещё он понял - это не что иное, как душа этого воина, и эта душа сопротивляется, принимая их за врагов. Замерев, Вася глядел, как дрожащий светлый ореол слабеет, словно гаснет на ветру и всё больше покрывается тёмными пятнами, что разъедают его, подобно нарывам. Василий заметался, не зная, как помочь и не найдя ничего лучшего сделал осторожный долгий выдох, словно желая поделиться частью своей души с умирающим воином. И случилось чудо! Он вдруг увидел, как сквозь прозрачный барьер устремился светлый поток, который достигнув лежащего человека, будто напитал его живительной влагой. Ореол засветился ярко, поглощая тёмные пятна, а затем вспыхнул во всю силу, словно наливаясь малиновым утренним светом, переходящим по краям в золотое сияние. Воин зашевелился, привстал на колени и пристально вгляделся в глаза Василию. Вася раскрылся ему навстречу и две души объединились в единое целое, а разделяющий их барьер растаял напрочь.
   * * *
  
   Глава семнадцатая
  Когда Вася пришёл в себя, он стоял на коленях, а напротив него, также на коленях стоял раненый воин и оглядывался по сторонам. Он явно не понимал, что с ним случилось, и как он здесь оказался. Наконец, увидев и узнав своего спутника, он слабым голосом спросил его: господин магистр, не сочтите за труд объяснить, что здесь произошло и кто эти люди.
  На нас с тобой напала хиндра, ответил старик, тебе удалось её убить, но ты при этом получил очень серьёзные ранения, а я ничем не мог тебе помочь. Характер и тяжесть ранения превышали мои возможности. Не знаю, как, но эти люди спасли, вначале тебя от неминуемой смерти нас обоих. На тебя напала молодая особь, не достигшая полного развития, только потому и не сумела до конца пробить твою защиту. Вторая сидела в засаде - это взрослая, полная сил тварь, она бы легко порвала и тебя, и тем более меня. Тут воин увидел, наконец, лежащую в стороне и опутанную магическим покрывалом, гигантскую тушу, и не удержал возгласа изумления.
  Но ведь с такой тварью сейчас никто не в силах справиться, растерялся он. А затем, вглядевшись, дрогнувшим голосом произнёс это же покрывало Вэна.
  Да, просто ответил магистр, это покрывало легендарного Вэна, которое не сумел повторить ни один маг, и всё-таки они это сделали. Кто они, и как здесь оказались я не знаю, надеюсь молодые люди сами нам всё расскажут.
  Меня зовут Там Каучап, а это Василий Васильевич Мишурин, студиозиус и мой друг, без всяких предисловий представился Там. Мы самые обычные люди и оказались здесь совершенно случайно, по прихоти судьбы и хотелось бы знать, с кем эта ветреная особа в данный момент нас свела и просто познакомиться, но для начала, чтобы вам было понятней, мы более подробно расскажем о себе. На данный момент я военнослужащий - это что-то вроде воина, а Василий, как я уже говорил студент.
  Факультет биофизики, закончил первый курс, влез Вася, а Там пояснил.
  Биофизика - наука о законах природы и их воздействии на живые организмы. То, что случилось с нами можно назвать чудом, ни о чём подобном нам прежде слышать не доводилось, ну разве, что читать в придуманных для скучающей публики, романах. Не торопясь, постепенно, чтобы дать слушателям привыкнуть и поверить, Там подробно рассказал о приключившейся с ними оказии.
  Ваша история действительно кажется невероятной, задумчиво сказал магистр, но и в истории нашего мира есть случаи, когда совершенно невероятные вещи становились очевидными, не имея порой никакого объяснения.
  Давайте будем просто вести непринуждённую беседу, предложил Там. Например - расскажите теперь вы о себе.
  Ну, что ж, ваше желание понятно и вполне закономерно. По старшинству начну с себя. Меня зовут Мартиус Фонтерлайн, я один из старейших преподавателей имперской магической академии. Я помогаю юным дарованиям развивать свои магические способности и обучаю пользоваться ими в должной мере.
  А, как это в должной мере? - Не утерпев, перебил его Василий, но тут же и повинился, осознав свою бестактность.
  Ничего страшного, успокоил его магистр, вы в своём нетерпении сейчас очень похожи, на совсем юных школяров, впервые переступивших порог своей будущей альма-матер. Последние слова магистр произнёс с такой теплотой, любовью и гордостью, что стало понятно - академия занимает в его жизни главенствующее место. Там его родной дом, его семья и все его помыслы и устремления.
  А означает это то, что начинающий маг должен уметь пользоваться дарованной ему свыше способностью от капли до капли. А вот, чтобы этому научиться каждый студиозиус обязан радовать учителей своей целеустремлённостью, и прилежанием, и ни в коей мере не огорчать праздностью, леностью и нерадивостью.
  А если мера прилежания будет недостаточно полна?
  Есть достаточно убедительные методы для её наполнения.
  Розги? Без всяких обиняков спросил Вася.
  Не только, но эта мера, как одна из первоочередных и наиболее убедительных, прекрасно себя оправдывает, чуть усмехнувшись подтвердил господин магистр.
  Правильно, согласился Вася, с высоты нашей, хотя и далеко обогнавшей вас в своём развитии цивилизации, должен признаться, что розги - это пожалуй действительно благо, к сожалению, утерянное нами на пути, стремительно несущегося прогресса. У нас до того распустили молодёжь, что теперь с ней никакого сладу, а ремнём, или не дай Бог розгами ни-ни, чуть ли не судом грозят собственным родителям.
  Что вы говорите? Нет, у нас до такого ещё не дошло.
  А теперь позвольте представить вам давнего выпускника академии, с пафосом начал магистр - это воин и боевой маг Артос Вартиган - наследник древнего рода Вартиганов, одного из двенадцати родов, основавших Орден кавалеров магии, в незапамятные времена. Мы прибыли с ним к источнику, уже простыми словами продолжил он, чтобы проверить его состояние и подготовить всё к проведению обряда силы. Сейчас эта церемония проводится нечасто. Один раз в год источник наполняется на четверть и вот тогда, на грани возможного, наши выпускники проходят обряд посвящения и получают жетон силы.
  Четверть той силы, что получали много лет назад? - Уточнил Там.
  Вы правы, вздохнул магистр Фонтерлайн, всего лишь четверть от былого могущества. Но я предлагаю пройти к источнику и проверить в каком он состоянии, тем более, что именно с этой целью мы сюда и явились. Они пошли по высохшему руслу, к той каменной гряде с причудливой скалой, что находилась слева от места неожиданной схватки. До неё было метров триста, и пока шли Там старался побольше узнать об этом удивительном мире, где они с Васей так нежданно-негаданно очутились.
  Я так понимаю, обряд силы проходит каждый год, и уже много лет?
  Ещё на моей памяти, ответил Артос, он проходил дважды в год и будущие маги получали вдвое больше силы, и соответственно выпускники тех лет становились более полноценными магами, чем, скажем нынешние.
  Значит нынешние выпускники получают лишь четверть той силы, что получили вы в своё время, подвёл итог Там. Грустная арифметика.
  А сколько нужно времени, поинтересовался Василий, чтобы освоить магическую премудрость, с одной стороны в должной мере, а с другой от капли до капли?
  Умеете же вы задавать каверзные вопросы, невесело усмехнулся магистр. Если смотреть в том контексте, что подразумеваете вы, а проще говоря - в той мере, что от капли до капли - не освоил ещё никто.
  Значит учиться придётся всю жизнь, подытожил Вася.
  В определённом смысле это так, согласился магистр, но если брать отдельного конкретного ученика, то срок его обучения составляет шестнадцать семестров - полных четыре года.
  Четыре года, ужаснулся Вася, а полных что означает? У них что, и каникул не бывает?
  Каникулы бывают у школяров, строго ответил магистр, а в академии обучаются будущие маги - воины и защитники. Наш мир суров и жесток, мы живём в эпоху нашествий и потрясений и потому не можем дать им никаких послаблений ради их собственной пользы и блага всей империи.
  И в каком возрасте начинается приём в академию?
  К вступительным экзаменам допускаются лица достигшие полных четырнадцати лет, но начальное, так сказать подготовительное, начинается с десяти.
  Ёшкин кот - от души и с чувством, но в допустимых рамках выругался Вася. Бедные дети, лишённые детства и родительской ласки, взращённые на благо империи на розгах, с горечью отметил он.
  Ваш сарказм не совсем уместен, сухо заметил магистр.
  Сарказм здесь совсем не уместен, ответил Вася, это ирония, правда излишне злая, а ирония не должна быть злой. Она должна не хаять, а тонко и в доброжелательном ключе подмечать недостатки. Мы должны больше смеяться, шутить и радоваться и даже в преследующих нас неудачах, видеть положительные качества. Разучившись удивляться новому, мы теряем смысл жизни, а общество утратившее чувство юмора - обречено на вымирание. Жизнь становится скучной и пресной, как пустая, на одной воде, недосоленная похлёбка - сколько ни хлебай - сыт не будешь. Без доброй шутки и к месту сказанной похвалы стремится к нулю положительный градус общества, отчего, в свою очередь падает качество и продолжительность жизни, скудеют поля и снижается уровень рождаемости населения и скота, а уровень заболеваний растёт.
  Всё собрал, или ещё нет? - Спросил его Там. Василий, где-то, в глубине души - философ, и любит поговорить, пояснил он.
  За такими житейскими разговорами они добрались до той приметной скалы, причудливой формы из-под которой и выбегал магический источник. Источник - пожалуй будет слишком сильно сказано, небольшой родничок вытекал из-под скалы и, напитав скромную лужицу, диаметром в длину вытянутых рук и глубиной сантиметров тридцать, уходил в землю, не в силах наполнить собой котлован, за многие сотни лет образовавшийся у подножия скалы. Вот котлован был примечателен - метров двадцати диаметром, и глубиной метров в шесть, а то и больше, он выглядел чужеродным образованием на фоне, в общем-то плоской ложбины. Довольно круто обрывающиеся края, лишь в одном месте, там, где их него вытекал ручей, полого скатывались вниз, позволяя достаточно легко спуститься до самого дна. Неизвестно кто, и с какой целью его выкопал, на данный вопрос господин магистр ответил, что на его памяти котлован всегда был таким. По его словам год назад, в это же время объём воды на дне был раз в пять больше, что позволяло, пусть на пределе, но провести церемонию обряда силы. Сегодня - разве что только умыться, да набрать для чая воды, что Вася быстренько и сообразил и даже изобразил, соорудив на поверхности костерок с перекладиной под чайник.
  Полным котлован на моей памяти не был ни разу, признался мастер Артос, лет двадцать назад он наполнялся до половины, и пробежав под землёй метров триста выбирался на поверхность ручейком, как раз примерно в районе тех скал, где произошёл бой с хиндрой.
  Далее родничок, таким же небольшим, легко можно перешагнуть, ручейком пробегал километра три по долине и впадал в то, заповедное озеро, на берег которого немилосердная судьба, в шаловливо-игривом порыве, забросила наших героев.
  Чайник закипает, сообщил возившийся у костра Василий.
  Хорошо, машинально ответил Там, заваривай.
  Чем, Тамушка - заваривать? Заварка три дня назад закончилась. Даже четыре, почесав свою, давно не мытую башку, поправился он.
  Васенька, а мы, что не в лесу сейчас находимся? Когда бежали сюда я по бокам заросли лесной малины видел, наверняка ещё что-то найти можно.
  Точно, подхватил Вася и я кое-что видел.
  Где-то земляника должна быть, напомнил Там, рви - листья, цветы - в чай всё подходит. Я тоже пробегусь по околкам, что-нибудь да насобираем. Только в темпе давай, крикнул он Василию, заныривая в лесную чащу.
  А теперь, сказал Там, когда все расселись вокруг костра с чашками чая в руках, можно просто сидеть и вести непринуждённую беседу.
  А запах-то - запах, пахнет сразу всем разнотравьем этой долины и прилегающих окрестностей. Вася просто млел от удовольствия, смакуя ароматный, обжигающий нутро напиток.
  Дай ты ему, хоть чуток остынуть, приоткрыв один глаз, предупредил его зажмурившийся от нахлынувшей благости Там, сожжёшь пасть, будешь потом шепелявить, как старая бабка.
  Да, ну тебя, отмахнулся Вася. Люблю чаёк горячий, да с деревенским хлебушком - тёплым, только что из печи. Прижмёшь его к губам, вдохнёшь этот запах, аж голова кружится - по избе плывёт аромат домашней выпечки, со вкусом парного молока, а к нему примешивается благоухание отжатого, на твоих глазах творога и скворчащей на сковороде яичницы из свежих, только что снесённых яичек. А ещё хороша - Вася вдруг замолчал, с удивлением глядя на притихшие, вытянувшиеся лица друзей. А чего это вы на меня так смотрите? - Начал он.
  Васька, не выдержал Там, замолчи лучше - у меня от твоих слов желудок скрутило от голода и полный рот слюней. Только что не бегут по подбородку. Так и чудится запах всего, что ты наговорил.
  Да, кашлянул магистр Мартиус, действительно очень образно вы Василий живописуете, аромат самый настоящий, так и кажется... Он вдруг замолчал и замер с открытым ртом, указывая пальцем перед собой. А это, что? Прямо между ними возле закопчённого чайника, лежал накрытый чистой тряпицей, такой знакомый, круглый каравай.
  Вася первым протянул руку и откинув тряпицу взял его в руки. Ещё горячий, выдохнул он, это не магазинный - домашний, я такой хлеб только в деревне у бабушки ел. Только баба Куля - Акулина Ильинична, поправился он, такой хлеб печь умела.
  Васька, плотоядно облизываясь предупредил Там, режь - не томи.
  Далее от костра доносились только свист и фырканье, все дружно пили из фарфоровых чайных чашек обжигающий напиток, что - понятно, автор сказал для красного словца. На самом деле все так же дружно, не чинясь и не дожидаясь, когда остынет пили - из разнокалиберной посуды, мастер Артос и господин магистр из покрытых глазурью глиняных пиал, Вася из эмалированной кружки, а Там, за неимением ничего иного, прямо из походного котелка, этот чудесный душистый напиток, заваренный из лесных трав, заедая таким тёплым, домашним и уютным - с неповторимым вкусом далёкого детства - хлебом, что пожалуй бы нам - дорогой читатель - им лучше не мешать и дать насладиться этим дружеским чаепитием.
   * * *
   СХВАТКА
   Глава одиннадцатая
  
  Я так понимаю, источник практически пуст и церемонию посвящения провести невозможно?
  Да, тяжело вздохнув, ответил магистр, вы правы юный друг - с каждым годом становится всё хуже и хуже. Это последствия давней катастрофы, но мы живём сейчас, значит надо приспосабливаться, подстраиваться под изменившиеся условия.
  Чтобы быть готовыми в любой момент отразить нашествие?
  Вы совершенно правы мой друг, но в ваших словах, а точнее в интонации, с какой они были сказаны, я улавливаю тень сомнения.
  Не столь важно сомневаюсь я или нет, гораздо важнее, готова ли империя отразить новое нашествие? Из этого вопроса закономерно вытекает другой - что из себя представляет - нашествие? Что это такое, и с чем его едят?
  Это сугубо секретная информация и доступ к ней имеет строго ограниченный круг людей.
  Это я понимаю, усмехнулся Там и в чём-то с вами согласен, но почему-то всегда и везде вылезает откуда-то это пресловутое НО, и перекраивает ситуацию по непредсказуемому сценарию.
  Итак, я повторяю вопросы, но вам придётся рискнуть и ответить на них, поскольку речь идёт о спасении вашего мира, а не моего.
  С чего вы решили, что наш мир надо спасать? - Изумился магистр.
  С ваших слов, невозмутимо ответил Там. Вы сами сказали, что началась эпоха нашествий и потрясений. Ваша жизнь кардинально переменилась - источник силы иссяк, или заблокирован. Сотни лет регресс шёл медленно, но неуклонно, а теперь события пошли по нарастающей. Ситуация резко переменилась не в вашу пользу и вот-вот выйдет из-под контроля. Нападение хиндр подтверждает это. Да и наше появление, словно приуроченное к этому времени и месту далеко не случайно. Не появись мы вовремя, вы бы оба скорей всего погибли, а доступ к источнику оказался полностью закрыт. Вот тогда конец империи был бы предрешён. Вы согласны, или я вас ещё не убедил? Расслабьтесь уважаемый мастер Артос, повернулся Там к воину, мы вам не враги. Я не знаю, почему мы оказались в вашем мире, не иначе, как по воле провидения, а провидение никогда не ошибается и всегда даёт шанс. Надо его только увидеть и суметь им воспользоваться.
  Вы слишком много знаете и задаёте опасные, неудобные вопросы молодой человек, холодно ответил Артос, но в одном вы правы - мы не враги. С Василием я породнился душой, теперь он мой побратим и я верю ему, как себе. Василий, за всё время разговора так и не раскрывший рта, расплылся в широкой улыбке, а лицо Артоса потеплело и разгладилось, и сразу стало видно, что в душе это очень милый и добрый человек и только суровая жизнь и жёсткое воспитание не позволяют ему проявлять себя в своих лучших качествах.
  Артос - встрял в разговор Василий, поверь Таму, он никогда не ошибается и тоже мой побратим. Нам даже говорят, что мы похожи, как братья, но не это нас породнило и то, что он спас меня, скорее следствие, а не причина нашего братства. Я думаю у судьбы есть свои резоны и то, что она свела всех нас вместе, да ещё, как уже сказал Там: "приурочив к этому времени и месту" - это самый веский довод в пользу того, что все мы стали побратимами и от этого нам уже никуда не деться.
  А ведь Вася прав, заулыбался Там - Судьба, Провидение, Высший промысел - это они дают нам шанс и направляют нас в трудные минуты, и противиться этому бессмысленно и неблагодарно. Думаю, нам следует объединиться для дальнейшего... Там не успел договорить внезапно замерев с полуоткрытым ртом, а затем плавно и одновременно стремительно повернулся в сторону места недавней схватки.
  Ты чего? - Спросил с недоумением Василий.
  Что-то происходит, негромко ответил Там, я слышу сигнал тревоги, только очень слабый. Это хиндра, через мгновение крикнул Там и быстро устремился вперёд - мягкими, стелющимися шагами, словно скользя по земле, и сливаясь с ней в надвигающихся сумерках. Достигнув места недавней схватки, Там остановился, заворожённый увиденным. Туловище хиндры, опутанное магическим покрывалом, как гигантской сетью, возвышалось над землёй огромным, рвущимся в небо воздушным шаром. Наливаясь слабым свечением и пульсируя, хиндра судорожно дёргалась, пытаясь вырваться из плена мерцающей паутины. По её необъятному туловищу, как по небу пробегали сполохи огней и метались маленькие беззвучные молнии, напомнив Таму о памятной грозе, оставшейся в прошлой жизни.
  Убить тварь, немедленно, услышал он хриплый голос и, повернувшись увидел перекошенное от ненависти лицо подоспевшего Артоса. Успокойся воин, схватил его за руку Там, не давая выхватить меч из ножен. Здесь происходит, что-то непонятное - смотри, добавил он и крепко сцепил свои пальцы вокруг ладони Артоса. До хиндры оставалось ещё метров пятьдесят, было трудно рассмотреть, что-либо, в опустившихся на землю сумерках. Там вспомнил, как учил его потомственный казак - Пётр Афанасьевич Крушинин, концентрироваться в экстремальных обстоятельствах и высвобождать скрытые резервы организма. Почти сразу зрение и слух обострились настолько, что он разглядел, как вокруг туловища хиндры вьётся гигантский рой каких-то бесформенных сгустков тьмы. Эти пятна, словно стремительные тени кружились вокруг хиндры грязным облаком всё уплотняясь и убыстряя свой фантастический хоровод.
  Что это? - Спросил поражённый Там.
  Это и есть силы тьмы, с трудом переводя дыхание, ответил запыхавшийся старик. Василий шёл рядом с ним, осторожно поддерживая его под руку.
   Откуда они приходят? - Спросил Там.
  Этого не знает никто - природа их неясна, а сущность крайне опасна, ответил магистр. Магия на них действует слабо, а защиты почти нет. Их когти рвут любой доспех за считанные минуты. Надо уходить, иначе мы все погибнем.
   Вы уверены, что от них нет защиты? - Там скептически смотрел на их безмолвную пляску. Думаю, что покрывало будет им не по зубам.
  Между тем бесформенное облако вокруг хиндры приняло форму гигантского столба, который вращаясь с бешеной скоростью, вырос до небес, словно смерч, пытаясь засосать в свою необъятную пасть, яростно мечущуюся в паутине хиндру. Однако, при малейшем соприкосновении с покрывалом какая-то сила отбрасывала смерч, уплотнившийся настолько, что при встрече с ним деревья ломались, как спички, а от скал откалывались громадные куски и с грохотом падали вниз.
  Глаза бы мои не глядели на это светопреставление, поёживаясь от недоброго предчувствия, сказал Вася. Там, пора делать ноги, ну его в баню.
  Успеем, ответил Там, а сейчас я хочу знать, почему эта тварь напала на хиндру, которая совсем её не боится. Словно услышав его голос, смерч изогнулся змеёй в их сторону, раскрыв необъятную пасть, из которой повеяло таким холодом и безысходностью, что казалось жизнь на этом и закончится.
  Что и подтвердил Василий удручённо сказав: ну всё - нам конец, теперь она нас доканает. В подтверждение его слов из пасти вырвался мощный клубок тёмного пламени и устремился на стоявших плотной кучкой людей. Василий даже непроизвольно зажмурился и слегка втянул голову в плечи. Однако на полпути, наткнувшись на невидимую преграду, клубок рассыпался на мелкие части, которые пролились на землю, но так и не долетев - растаяли без следа.
  С этого мгновения счёт пошёл на тысячные доли секунд. Никто, кроме Тама так и не смог потом описать в точности, что же произошло дальше. Смерч взметнулся высоко вверх, завис на долю мгновения и ринулся вниз тысячетонной торпедой, способной кажется пробить земную твердь до основания. Но так своевольничать, конечно, никто ему не позволил.
  На доли этих тысячных долей раньше, на пути торпеды возникло мерцающее покрывало, снятое Тамом с хиндры. Наткнувшись на покрывало, охватившее его ядовитой сетью, смерч с жутким воем забился, стремясь разорвать жалящую его сеть и вырваться из смертельной ловушки.
  Освободившаяся из плена, хиндра вспыхнула ослепительным светом, что мгновенно достиг летящего к земле тысячетонного снаряда, осветив до небес всю долину и необъятную пасть гигантского смерча. Взору людей предстала освещённая изнутри невообразимая воронка, у которой сам смерч служил горловиной. Внутри её, словно призраки кружились сонмы мерзких крылатых тварей.
  Это портал из другого мира, крикнул Там, а хиндра в это время раскинула свои щупальца, раскрывшись подобно цветку и стремясь объять ими необъятную горловину смерча.
  Нельзя объять необъятное, потерянно пробормотал Вася бессмертную фразу незабвенного Козьмы Пруткова. А из щупалец хиндры ударили острые, как жало ослепительные лучи, стремясь смять и сокрушить тысячетонную махину смерча, разрывая уши скрежетом, визгом и грохотом - на запредельно, высоких тонах. Небо, словно раскололось напополам - одна половина разверзлась хлябями небесными и вперемешку с зигзагами молний, пролилась на землю настоящим водопадом дождя, а другая, охваченная непроглядным мраком, вступила в противоборство с горсткой людей и пришедшей им на помощь кошмарной тварью.
  А у Тама в голове вдруг мелькнуло видение, как сидящие на спине хиндры люди, что в свою очередь вольготно разместилась на драконьей спине, обхватив её частью щупалец, дружно, каждый на своём месте сражаются с тёмной нечистью.
  За мной, рявкнул он голосом, каким отдают приказы на штурм самых неприступных крепостей, и ринулся к хиндре. Та, правильно, поняв его намерение, хотя глаз у неё Там, как ни старался, не заметил, вытянула одно щупальце к земле, по которому вся четвёрка, как по трапу благополучно взгромоздилась ей на спину. Встав в круг, четверо друзей тотчас ощутили на своих плечах всю тяжесть тысячетонной громадины, стремившейся по самые плечи вдавить их, а вместе с ними и хиндру, в охваченную дрожью землю. Лучи, бьющие из щупалец хиндры, полосовали волчок смерча, с трудом, на самом пределе сил, замедляя его бег и натиск и непонятно было, кто же пересилит в этой схватке стихий. Земля, разбуженная этим противоборством, с протяжным гулом выплеснула накопленную энергию толчком, отчего содрогнулись близстоящие скалы. С их вершин посыпались камни, а Тама с ног до головы пронзили тысячи игл. Поток энергии пробежал по его телу, переливаясь через край, обжигая души, наполнил энергией его друзей и с одновременным всхлипом всех четверых, вырвавшись на свободу, устремился ввысь. Напитанный силой души, четверых друзей, поток образовал большое светящееся, словно нимб кольцо, которое легко прошло сквозь покрывало и объяв, казалось бы, необъятный столб смерча, заскользил по нему в поднебесье. Там, где он прошёл, оставалось чистое пространство, с редкими пятнами тьмы, которые, словно неводом вылавливало мерцающее покрывало, плывущее вслед за нимбом, не давая ускользнуть ни одной тёмной твари. Добравшись до самого основания столба, нимб ярко засиял, освещая долину мягким белым светом, словно желая убедиться, что всё уже закончилось и никакой нечисти больше нет, и поднимаясь всё выше и выше, вскоре исчез в небесах. Обессилившие друзья опустились на землю, стеная и тяжело дыша, и только Василий, стараясь унять дрожь в голосе и коленях, пытался ещё шутить.
  Мы с вами братцы, как Атланты удерживали небо, а может и весь мир от гибели.
  Какие ещё Атланты? - Вяло поинтересовался Артос.
  Это - брат Артос такие мифические герои, которые держат небо на своих плечах, не давая ему упасть на землю. Вася откашлялся и запел приятным баритоном.
   Когда на сердце тяжесть
   И холодно в груди.
   К ступеням Эрмитажа
   Ты в сумерки приди.
   Там без питья и хлеба,
   Забытые в веках -
   Атланты держат небо
   На каменных руках.
  Все замолчали, поддавшись очарованию чеканного ритма мелодии и стройности стиха.
  Бравые были ребята, сказал Там, недаром прославились на все времена.
  Насколько я понял миф, или сказка - это, не более, чем красивая выдумка - осторожно заметил магистр. Может и так, согласился Василий, но у нас говорят - "Сказка ложь, да в ней намёк. Добрым молодцам урок".
  Ваш народ очень мудр, по некотором размышлении выразился магистр.
  Мудр, дальше некуда, хмыкнул Вася.
  Что будем дальше делать мудрецы, прервал их словоизлияния Артос. Мы все вымотаны и обессилены, не ровён час ещё какая напасть объявится, а нас голыми руками взять можно. Надо идти к источнику, заключил он, может хоть немного, сил наберёмся.
  Все поднялись на ноги и, помогая друг другу, побрели по пересохшему руслу.
   * * *
   УДИВИТЕЛЬНЫЙ ИСТОЧНИК.
  Там шёл, прислушиваясь к своему организму, и вспоминая в каком состоянии находился после прибытия в этот мир. На этот раз он чувствовал себя, не в пример лучше. Все мышцы болели, как после хорошей потасовки, но сил оставалось достаточно, он твёрдо стоял на ногах.
  Василий вымотался больше, однако держался молодцом, хотя при ходьбе его покачивало. А вот магистру с Артосом пришлось совсем худо. Если Артос потихоньку брёл, хоть и сцепив зубы, то магистр самостоятельно мог лишь стоять на ногах, за что-нибудь придерживаясь.
  Там с Василием подхватили его под руки и, бережно поддерживая, повели. Напоследок Там обернулся, оглядывая место недавней битвы - хиндра лежала, набираясь сил и, словно чутко к чему-то прислушиваясь. Никаких внешних органов слуха и зрения Там у неё опять не увидел, но мог поклясться, что она всё видит и слышит, а возможно ещё и чувствует гораздо лучше и больше, чем он сам. Сейчас она лежала, словно устремившись в сторону источника, Там слегка кивнул ей на прощанье и тут же заметил ответный кивок в виде, пробежавшей по её телу лёгкой волны в его сторону. Немало этому подивившись, он зашагал, прислушиваясь к тому, что ожидало их впереди.
  Источник просыпается, внезапно проговорил он.
  Как просыпается? - Сразу оживившись переспросил магистр.
  Я чувствую впереди какое-то движение и всплески магической активности. Слышите, как журчит вода?
  Я ничего не слышу и не чувствую, признался магистр.
   А я наверное оглох от грохота сказал Вася, слышу только ваши голоса да вижу звёзды на небе - и всё.
  Я тоже что-то слышу, поддержал Тама Артос - смотрите, протянул он руку перед собой. Впереди, слабое свечение источника обретало силу, наливаясь малиновым цветом, словно утренняя заря.
  Друзья с удвоенной силой зашагали вперёд и вскоре все уже слышали, как бурлит вода, наполняя котлован, а затем по руслу, давно пересохшему и служившему лишь тропой, звонко журча на камушках, побежал им навстречу ручей. Они брели по ручью, который всё ширился, наполняясь бежавшей через край водой, и напитывая их своей живительной влагой и силой.
  Три часа ночи, сообщил Там, до рассвета ещё целый час, а светло, как утром. Они стояли возле котлована, доверху полного чистейшей воды от которой исходил, не сказать, чтобы яркий, но очень мощный свет, осветивший всё вокруг на добрую сотню метров. А где-то там, за пределами освещённого пространства проглядывала и безраздельно царила ночная темень, да в небе светили звёзды, не такие яркие, как глухой ночью, но всё равно сиявшие ровным негаснущим светом.
  Энергия, бьющая из источника, бурлила и питала их с такой силой, что все оживали просто на глазах.
  Может окунёмся? - Жалобно клянчил Василий - жарко, сил нет терпеть. От избытка силы по лицам бежал пот, а воздух просто обжигал, как в парилке.
  Нельзя заходить в источник, можно сгореть, предупредил магистр, вначале необходимо подготовиться и делать всё постепенно, не торопясь.
  А вода холодная, удивился Вася, окунув руку в источник.
  Это тебе только кажется, уверенно заявил магистр, в глубине стоит жар. Не тот жар, что просто от горячей воды, а жар магический, он тебя друг - Василий, живьём сварит. Дышал магистр тяжело и весь истекал потом.
  Да вы потрогайте, не унимался Василий, вы в русской бане не были, вот где жар, а здесь так - прохлада.
  Там потрогал рукой воду - прохладная, он мысленно окунулся с головой - как бы нырнул. До дна было больше шести метров, из-под самой скалы вытекала мощная струя, вода была прохладной и одновременно обжигала наполнявшей её энергией.
  Терпимо, произнёс он, поднимаясь - попробовать можно. Вначале я, остановил он дёрнувшегося Василия, и не в грязной одежде. Раздевшись донага, он лёг в ручье и принялся ворочаться там, охая и кряхтя от удовольствия. А прохладная, в самую меру, вода текла по лицу, спине и плечам, смывая с него грязь, пот и усталость.
  Перебирая руками по дну ручья и цепляясь пальцами за камни, он дополз до края котлована и нырнул в глубину. Преодолевая течение, Там добрался до самого дна и уцепился за обломок скалы. То, что он представлял совсем недавно мысленно, теперь Там испытал наяву. Струя воды, насыщенная магической энергией пронзила его буквально насквозь. Ощущение было, сродни тому, когда пьёшь холодную газировку, и у тебя щиплет горло, вот здесь было то же самое - и приятно и немного больно одновременно. Только теперь щипало всё тело и снаружи и сразу внутри. Прохладная вначале вода, вдруг показалась очень тёплой, а вскоре начала просто жечь, словно кипяток. Так недолго и свариться, пришла на ум здравая мысль и отцепившись от скалы Там вынырнул на поверхность. Это было просто блаженство, чуть не из кипятка попасть в освежающую прохладу. Куда подевались боль и усталость? Мышцы были свежими, сильными и упругими, а внутренняя энергия просто переполняла его всего.
  Ты, что - с ума сошёл? - Был первый вопрос Василия.
  Почему? - опешил, ничего не понимающий Там.
  Ты пробыл на дне минут пятнадцать, мы уже думали, ты утонул.
  Каких пятнадцать, возмутился Там - всего полминуты.
  Проверь по своим внутренним часам. Или они уже не работают?
  Там углубился в расчёты, а мы тем временем просветим наших новых героев насчёт его, удивительной, и не поддающейся никакому трезвому осмыслению, уникальной особенности.
  Понимаете, начал Вася издалека, Там не совсем обычный человек, вернее сказать человек он обычный, но далеко не простой. С самого раннего детства он умеет определять время. Любой промежуток времени он способен просчитать с точностью до секунды. Его много раз проверяли, никто не может ничего понять, а он только смеётся.
  Феноменально, вскричал Там, Вася абсолютно прав. Время на поверхности и в глубине источника, течёт с разной скоростью. На дне оно замедляется ровно в тридцать раз. А энергия там - что твой вулкан. Я сейчас себя чувствую, сытым и довольным, словно пропитался этой вулканической магмой под самую завязку. Хотя, пожалуй - сытым, я погорячился. Быка съесть готов. Ну-ка быстро полезайте в ручей и смывайте с себя всю грязь, сейчас все будете у меня, как огурчики.
  Вскоре трое друзей стояли по грудь в воде, готовясь нырнуть в глубину - только почтенный мэтр, магистр академии нырять наотрез отказался.
  Годы мои не те, чтобы сигать из огня да в полымя. Это у вас кровь кипит, вот вы и забавляйтесь, а мне и тут хорошо, ворчал он, отфыркиваясь и млея от удовольствия. Хороший старик, думал Там, слушая его ворчливую болтовню.
   Когда распаренные до красноты и осоловевшие от избытка энергии друзья выбрались на берег, восторгу их не было предела. Пока Василий с Артосом в красках расписывали магистру свои ощущения, Там быстро развёл костёр и подвесил над огнём закопченный, много повидавший на своём веку, чайник.
  А в небе уже занималась заря, край неба наливался малиновым цветом и к тому времени, когда огненный шар выполз из-за горизонта, друзья уже пили душистый, настоянный на травах чай, всё из той же разнокалиберной посуды.
  Вот и рассвет, с лёгкой грустью произнёс магистр, столько событий произошло за эти сутки, что не забыть до конца дней.
  Да - уж, проворчал Василий, такое и в кошмарном сне не привидится. Расскажи кому, не поверят.
  Новый день разгорался над долиной, костёр давно погас и весь чай был выпит. Пресыщенные произошедшими событиями друзья вповалку лежали на земле и крепко спали. Никто из них не видел, как вдоль ручья бесшумно проскользнула хиндра и, подойдя к источнику, без звука и брызг погрузилась в него и затаилась на дне. Через минуту её было уже не разглядеть среди камней и пёстрых галек. Все продолжали спать мирно и безмятежно, лишь один Там неведомо чему усмехнулся, впрочем лицо его тут же разгладилось. Возможно, он просто улыбнулся наступающему дню, который обещал быть лучше предыдущего.
   * * *
   ЭХ ГРУЗДЯНОЧКА
   Глава двенадцатая
  Они только что вышли из леса и теперь перед ними, насколько хватало глаз, расстилалась равнина, лишь изредка перемежаемая небольшими перелесками, да зарослями колючего кустарника. Далеко позади, осталась и волшебная долина с магическим источником, и заповедное озеро, вместе со своей неповторимой рыбалкой.
  Друзья уже третий день были в пути, запасы пищи закончились позавчера, и полуголодное существование никому не прибавляло настроения. Первое время ещё выручали грибы, коих было здесь превеликое множество. Но приготовленные без соли, которая у Тама с Василием закончилась уже давно, а магистр академии с Артосом ей по рассеянности, не запаслись, очень скоро они встали поперёк горла, даже не слишком привередливому Таму. Магистр, никогда не обращавший внимания на то, что в лесу произрастает, очень долго и с подозрением принюхивался, и приглядывался к запечённым грибам, после чего решительно отказался от дегустации.
  Как можно есть подобную гадость, с отвращением сказал он, глядя как Там с Василием дружно уплетают, запеченные на углях боровики.
  Вы, что никогда грибов не пробовали? - Удивился Вася - это при таком их изобилии в местных лесах. Он окинул взглядом раскинувшуюся вокруг лесную чащу. А вы знаете, сколько различных блюд из них можно приготовить?
  И знать не хочу, отнекивался магистр.
  Нет, вы только послушайте и не подумал отстать от него Василий - попробовали бы вы груздяночку - это такой суп из грибов, пояснил он. С картошечкой, зелёным лучком да укропчиком, а сверху приправить сметанкой - это же просто объедение. Ешь и никак не наешься, разглагольствовал он, мечтательно закатывая глаза. А жареные боровички не пробовали? На сливочном маслице, да с лучком. Запах плывёт по всему дому, хоть купайся в нём, хоть прячься, но всё равно не спрячешься. Найдёт и не отстанет пока не выхлебаешь до дна. А груздочки солёные, да с приправой из хрена, укропа и смородинового листа - эх и хороши стервецы - опрокинул стопочку, а груздочком закусил. Водочка под них идёт, как по маслу. Или вот солёные рыжики - это всем грибам гриб. Вилочкой его цепляешь, а он скользкий шельмец, да вёрткий и никак его не ухватить. Но исхитришься, подцепишь, и вот уже он ядрёный, да крепенький так и хрустит у тебя на зубах. Ешь его, а сам - того и гляди - язык проглотишь.
  Все, даже Там слушали Васю приоткрыв рот, и чуть ли не затаив дыхание.
  Дайте срок, уж я вас попотчую, и с таким убеждением он это сказал, что даже магистру академии стало ясно - им от этого уже не отвертеться.
  И баньку срубим, мечтал Вася дальше, заживём, как люди, а то мотаемся по лесам, как неприкаянные, приткнуться негде.
  Вот под такие Васины разговоры они, наконец, вышли из леса - голодные, в грязной, а местами и порванной одежде, что за время блуждания по лесам, приобрела столь неряшливый вид.
  Надо сказать, что обученные разным магическим премудростям, к походной жизни, ни Артос, ни господин магистр оказались совершенно не готовы. Их собственные запасы, после схватки с хиндрой остались без присмотра и были растащены лесной живностью. А запасы Тама с Василием исчерпывались одной лишь рыбой и были, не столь уж, как бы хотелось, велики.
  Более-менее нормально, им удалось поесть накануне вечером, когда идущий впереди Артос спугнул сидевшего под кустом зайца. Втроём они долго гоняли его по кустам и буеракам, тогда как переживший уже тот возраст, чтобы гонять по лесу зайцев, магистр, стоя в сторонке лишь вволю потешался над их потугами, давая советы и комментируя отдельные моменты охоты. Впрочем, это не помешало ему поздравить охотников с удачей, когда им, наконец, удалось добиться своего. Заячий бульон и каждому по лапке, привели всех в хорошее расположение и неплохо скрасили их вчерашний вечер.
  До ближайшего посёлка меньше часа ходьбы, нарушил всеобщее молчание Артос, Там можно будет, как следует пообедать и привести себя в порядок, а также купить для вас лошадей. Наши лошади дожидаются нас на постоялом дворе. Если поторопимся, к вечеру будем в Стойграде. Утро только начинается.
  До полудня осталось два часа, сообщил для ясности Там.
  Жители посёлка с удивлением разглядывали прибывших путников, не решаясь подойти поближе. Вид у троих из четвёрки, был крайне непрезентабельный. Один лишь магистр выглядел более-менее подобающим образом. Одежда его, хотя и была слегка потрёпана, но соответствовала занимаемому положению. Там с Василием в сильно потрёпанной, непривычного вида одежде, выглядели очень подозрительно. Артос, чья одежда во время схватки с хиндрой сильно пострадала, своим видом мало от них отличался.
  Не удивительно, что ещё на полпути к постоялому двору, их остановил военный патруль. Молоденький лейтенант окинул подозрительным взглядом троицу каких-то бродяг и с почтением обратился к магистру.
  Прошу прощения сударь, что случилось и кто эти люди? Магистр, не желая привлекать к себе и своим спутникам излишнего внимания, в силу секретности их особой миссии, ответил мягко, но достаточно твёрдым голосом.
  Эти люди меня сопровождают.
  У меня приказ задерживать всех подозрительных, на предмет установления личности.
  Мы попадаем в разряд подозрительных личностей? - Скорее с удивлением, чем с гневом, переспросил магистр.
  Что вы сударь, я не хотел никого оскорбить, но ваши спутники - их вид? Он сбился, не находя слов, на его лице отразилась целая гамма чувств, в которой чувство долга одерживало верх над всеми остальными.
  Мои спутники - это мои друзья, твёрдо и с холодком ответил магистр Мартиус и не далее, как несколько дней назад они рисковали своими жизнями ради блага империи, а значит вашего лично, в том числе. И вообще, что у вас тут происходит, с какой стати на имперских просторах появились военные патрули?
  Разрешите доложить господин - э-э, замялся лейтенант.
  Старший советник Фортенлайн, подсказал магистр и предъявил светящийся жетон с вензелем.
  Лицо у лейтенанта вытянулось и побледнело. Разрешите доложить господин старший советник, повторил он: со вчерашнего дня по всей империи введено военное положение, со всеми вытекающими последствиями.
  Представьтесь и расскажите последние новости, попросил магистр, и не беспокойтесь, код допуска у всех наивысший.
  Лицо у лейтенанта ещё более вытянулось, но вместе с тем он вздохнул с облегчением.
  Командир дозорной сотни - лейтенант Курсинд. Вчера утром прибыл сюда для усиления пограничного гарнизона. Позавчера из Беломорска прибыл гонец с донесением и привёз плохие вести. На востоке начались военные действия. Беломорск осаждён, на город напали орды варваров. Неизвестно откуда они взялись, но их - очень много. Город не выдержит осаду. Более точных сведений у меня нет. В Стойграде формируется воинский отряд для отправки в помощь осаждённым. Там вы сможете узнать свежие новости.
  Хорошо лейтенант, продолжайте исполнять свои обязанности. Ну, что друзья, вы всё слышали сами. Приводим себя в порядок, обедаем и немедленно отправляемся в Стойград.
   * * *
   ЧАСТЬ ВТОРАЯ
   ТРАКТИР "ВЕСЁЛАЯ ТЁТУШКА"
   Глава тринадцатая
  Два всадника выехали из леса на опушку и, словно из прохладного предбанника, окунулись в жаркое марево прокалённой деревенской баньки. По крайней мере Там точно испытал это, полузабытое уже за полтора года службы, чувство. До этого, путь их пролегал по неглубокому распадку, скрытому от безжалостных солнечных лучей густой и нарядной зеленью пышных крон. Лесная, накатанная дорога заросла по обочинам зелёной травой и совершенно не пылила. Передвигаться по ней было сущим удовольствием. Тем разительнее получился нечаянный контраст. Сейчас перед ними лежал тракт, над которым висело густое пыльное облако, поднятое многочисленными подводами, которые с самого раннего утра везли в город из близлежащих сёл, фураж и провиант для обеспечения войска. Не говоря ни слова, Там свернул с тракта на обочину и поскакал прямо через поле, по выжженной солнцем траве, на видневшийся впереди пригорок. С вершины небольшого холма открылся вид на лежащий невдалеке, как на ладони, центральный краевой город, окружённый со всех сторон, высокой каменной стеной с башнями. Город, это по местным меркам, а на взгляд Тама, привычного к другим масштабам, небольшой заштатный городишко, не лишённый впрочем, своеобразного обаяния. Ближе к центру, над городом возвышалась каменная крепость, выстроенная по всем правилам средневекового фортификационного искусства, от которой так и веяло былинной стариной. На обширной равнине, перед городской стеной, вырос многолюдный воинский лагерь, где, как в муравейнике сновали туда-сюда многочисленные толпы людей. При этом, каждый занимался своим делом и, оттого совсем не видно было излишней и праздной суеты. Лагерь был оборудован тысячи на три человек, но площадь позволяла разместить людей, раза в три-четыре больше. У массивных ворот стояла городская стража, в виду военного положения, пропускавшая в город только после досмотра. Друзья ещё в пограничном посёлке, на постоялом дворе, сменили потрёпанную одежду и больше не походили на оборванных бродяг, имея вид достаточно важный и презентабельный. И хотя Артоса здесь наверняка хорошо знали, он, дабы предупредить излишнее любопытство в отношении Тама, сразу предъявил магический жетон, после чего они были пропущены в город, незамедлительно. Сразу за воротами начиналась просторная площадь, с одной стороны от неё, потянулись в направлении крепости солдатские казармы с конюшнями, складами и пристройками, а на другой выстроились купеческие дома с лабазами и торговыми лавками. Артос повёл Тама через площадь, минуя все эти заведения, пока они не выбрались в самый центр города. И дома, и улицы здесь имели более опрятный и ухоженный вид. На заднем плане, над всеми строениями возвышалась крепость, окружённая сопутствующими надворными постройками. Как бастион неприступности, крепость давно утратила своё военное значение. Весь первый этаж делили между собой городская управа с казначейством и местное отделение магического "Ордена кавалеров". Все верхние этажи пустовали. Когда-то здесь планировали открыть филиал имперской магической академии, но после того, как источник стал терять свою силу, дело застопорилось и до сих пор не сдвинулось с мёртвой точки. Из центра Артос повернул налево и, пройдя квартал, они подошли к рыночной площади, которая так и кишела снующими между рядами людьми. Прямо напротив рынка уютно устроился постоялый двор. Судя по размерам, заведение было среднего достатка, хотя вид имело приличный, без излишней вычурности. Над входом висела украшенная вензелями большая прямоугольная доска с каллиграфически аккуратной, хотя и несколько игривой надписью - Трактир - "Весёлая тётушка". У дверей их встретила статная, очень крепкая и решительная женщина - довольно молодая, хотя и несколько суровая на вид. Там поразился, как изменилось её строгое лицо при виде Артоса. На щеках появились ямочки, губы раздвинулись в мягкой улыбке, придав ей уютное милое выражение, а голос, вопреки ожиданиям оказался вовсе не грубым, а напротив мягким и задушевным. После первых дружеских объятий он представил ей Тама, сказав: матушка Ида, вверяю вам на попечение сего молодца. Примите его, как брата после долгой разлуки, а мне надо в магистрат, наши дела не терпят отлагательств. С этими словами он в спешном порядке ретировался. Там прошёл вслед за хозяйкой в помещение. Она усадила его на удобное место возле окна и, подозвав прислугу, наказала обслужить. Там с любопытством оглядывал просторное помещение с высоким потолком и огромным закопчённым камином. Недалеко от него, большой стол, ломящийся от обилия различных яств и батареи бутылок, оккупировала группа веселящейся, праздного вида, молодёжи. Среди них выделялся явный лидер, молодой и прекрасно сложенный юноша, одного с Тамом возраста. Одет он был с показной простотой, в безрукавку и кожаные штаны, на поясе висел меч. Сидел он к Таму вполоборота и, судя по частым взрывам хохота, рассказывал какую-то весёлую историю. Его свободная непринуждённая поза, манера общения и что-то ещё, неуловимо знакомое во всём облике, выдавали его, далеко не простое происхождение, а несколько развязное поведение и не слишком изысканная речь, говорили скорее о нелёгкой судьбе, а вовсе не о недостатке воспитания. Там скользил скучающим взглядом по всему помещению, не приглядываясь особенно к весёлой компании, и её предводителю, когда казалось бы, увлечённый своим рассказом парень внезапно повернулся на скамье, сев к Таму лицом и мягким спокойным голосом произнёс: а это что за чудо-юдо? Тама поразило сходство этого юноши с одним персонажем его недавних видений. Решив поддержать его игру, он встал и со всей учтивостью ответил: Там Каучап из Поднебесья, к вашим услугам сударь. После чего он театрально раскланялся, стараясь проделать это, как можно изящней. Какой высокий слог и тонкие манеры, да это же пай мальчик, да и только, переглянувшись со своими компаньонами, ответил насмешливым голосом атлет, после чего спросил: и как там на небесах? Его собутыльники, в предвкушении новой забавы весело заржали. Прежде всего, не на небесах, а в Поднебесье, мягко поправил его Там, а это совсем другое дело. И должен сказать, жилось там совсем неплохо, да вот занесла нелёгкая в ваши края, и теперь не знаю, как вернуться обратно, не поможете в моей беде сударь?
  Ну, во-первых, с чего вы взяли, что я могу вам чем-то помочь? А во-вторых, если бы и мог, то какой резон мне это делать?
  Ну, во-первых, в тон ему ответил Там, с каких это пор столь отчаянный молодец ищет резоны в своих поступках? А во-вторых, думаю, что представителю славного рода Антуанов очень многое по плечу. При этих словах парень стремительно, и в то же время мягко привстал, словно перетёк, из одного положения в другое. Теперь перед Тамом стоял не насмешливый весельчак, а воин, его перевитое мускулами тело выдавало мощного бойца, стремительного и смертельно опасного, словно молодой тигр. Изволите шпионить сударь? - произнёс парень таким тоном, словно стряхнул с себя, или сплюнул какую-то мерзость. Опасная затея мальчик, очень опасная, весь подобравшись, повторил он тихим и невыразительным голосом, но в глазах его при этом сверкнула такая ненависть, что взгляд этот резанул Тама словно бритвой. Он как-то сразу понял, что шутки кончились и пора разрядить обстановку и разрешить возникшее недоразумение мирным путём. Он даже привстал со скамьи, раскрыв свой рот, и собираясь уже объясниться, как вдруг, опередив его на долю секунды, быстрый и неудержимый в своей ярости, молодой тигр напал. Тама спасло то, что он уже начал подниматься в момент атаки. Молниеносный выпад был столь стремителен, что увернуться от острой стали клинка, ему удалось лишь в самую последнюю, запредельную долю секунды. Меч сверкнул перед его глазами и неудержимый в своём полёте, встретился с достойным противником, в виде дубовой столешницы, двухдюймовой толщины. Не ожидавший такого подвоха клинок, сумел преодолеть лишь половину препятствия, с глухим стоном застряв посередине стола. Этой заминки Таму хватило, чтобы перемахнув скамью, выбраться на свободный участок и мобилизовать скрытые резервы организма. Теперь сверкающее лезвие мелькало с чуть заметным опозданием, которого Таму вполне хватало, чтобы уклоняться, почти не сходя с места. Он, словно порхал, перетекая из одного положения в другое, танцуя смертельно опасный танец и, ловя момент для ответной атаки. Не могло быть и речи, чтобы попытаться перехватить руку парня или поставить блок. Он был, почти на голову выше Тама и невероятно силён, как разъярённый молодой буйвол, и столь же опасен. Приняв решение Там перешёл на сверхскоростной режим и имитируя встречный блок, перехватил руку противника в самом начале атаки, подставляясь под удар, но не оказывая сопротивления, а используя необычайную силу противника против него самого. В самый последний момент Там ушёл с направления атаки, одновременно чуть подворачивая в нужную сторону, кисть руки, удерживающей меч. Не встретив сопротивления, меч крутнулся по инерции, выворачивая кисть в немыслимое положение, и вырвавшись из руки, взлетел вверх, с победным и в то же время, надрывным звоном, вонзившись в потолочную балку, метрах в четырёх от пола. Ошеломлённый воин стоял посреди зала, переводя взгляд с подрагивающей рукояти меча на улыбающегося Тама, в какой-то звенящей тишине. В ту же секунду в зал влетела разъярённая хозяйка и, раздавая крепкие тумаки направо и налево, принялась разгонять, и без того оторопевших, от скоротечной схватки зевак. Её умелые и решительные действия сопровождались столь отборной и замысловатой руганью, что у Тама покраснели даже кончики ушей. Через минуту в таверне не осталось никого кроме Тама и его противника, казалось обескураженного не столько результатом схватки, сколько появлением решительной и грозной хозяйки в самый неподходящий момент. Тётушка Ида учинила стоящим перед ней, с виноватым видом молодцам, такой разнос, что Там готов был встать перед ней на колени и просить прощения, хотя и не чувствовал себя виноватым. Его визави, кажется, испытывал схожие чувства, он бесцельно топтался на месте, уткнувшись в пол лицом, и не зная, куда деть свои огромные кулачищи. Обстановку разрядил, ворвавшийся в зал Артос. Он встал между недавними противниками, переводя непонимающий взгляд с разрубленного стола, на вонзившийся в потолочную балку, меч. Мастер Арт, воскликнул парень, обхватывая огромными ручищами Артоса, и прижимая его к своей необъятной груди. От такого объятия лицо Артоса посерело, а с губ сорвался невольный стон. Что с вами, испуганно спросил парень, разжимая объятья. Да нет, всё в порядке, ответил Артос, невольно отводя взгляд.
  Он был серьёзно ранен и ещё не совсем оправился от полученных повреждений, пояснил Там, а теперь позвольте мне им заняться. Решительно усадив Артоса и, наказав всем соблюдать тишину, Там прижал ладони к вискам мастера и, не отводя взгляда, вгляделся в глаза, сливаясь с ним в едином ритме и, растворяя его боль и тяжесть в океане света, тепла и участия. Дыхание Артоса выровнялось, лицо его порозовело, и через несколько минут он вновь был полон сил и энергии. Мастер Арт, вам нельзя напрягаться и необходима, как минимум неделя полного покоя.
  Сейчас не до этого, махнул рукой Артос, война на пороге и мой меч нужен империи.
  Нет, предельно жёстко сказал, как отрезал Там, мечей у империи предостаточно и без вас, а вот таких преданных и умелых магов почти не осталось.
  Но я полон сил и энергии.
  Источник дал тебе только силы, но для полной регенерации нужно не меньше двух недель, а прошло всего лишь неполных три дня. Твоё сердце может просто не выдержать, тихо добавил он. Мы только что были этому свидетелями. Молодой гигант с изумлением переводил свой взгляд с Артоса, на Тама, словно не веря услышанному, да и бесстрастная хозяйка матушка Ида, заинтересованно и с удивлением глядела на мастера.
  Там вместе со своим другом вернули меня, буквально с того света, но подробнее вам расскажет магистр Мартиус, он был этому свидетель я же, находился между жизнью и смертью. Но я расскажу вам то, что произошло после моего спасения, только вначале представлю вам моего юного друга. Его зовут Там Каучап, церемонно представил он своего спасителя, а это славный наследник - славного рода - Вэн Антуан де ла Чер, ещё более пышно и церемонно указал он на восемнадцатилетнего молодца. А матушка Ида - это наша добрая, и во всех отношениях замечательная хозяйка. Сударыня, обратился он к ней, скоро должны подъехать магистр Мартиус с Василием, распорядитесь, чтобы никого кроме них сюда не пропускали.
  Там испытующе поглядел на всех и добавил, надеюсь, нас никто здесь не услышит?
  Да, подтвердил Артос, о том, что вы сейчас услышите, пока никто не должен знать.
  Следующие полчаса он в подробностях доносил до слушателей все события, участниками которых они невольно стали. Там, слушал рассказ лишь вполуха, больше осматриваясь по сторонам, и скользя взглядом по потолку и стенам. Скрупулёзно подмечая все щели, проёмы и окна, Там машинально закрывал их завесой непроницаемости, даже не осознавая, что, зачем и, собственно, как он это делает, пока вдруг не обнаружил, что всё о чём здесь говорится, словно оседает в комнате, отражаясь от невидимого полога, окружившего всю их компанию. Немало подивившись тому, что у него невзначай вышло, Там отложил в памяти механизм этого действия, понимая всю его важность в свете последних событий. Уйдя в свои размышления, он не сразу обратил внимание, на то, что кто-то упорно и без особых церемоний, пытается до них достучаться. Хозяйка уже стояла возле двери, безуспешно допытываясь, кто и по какому делу пожаловал.
  Они вас просто не слышат, подошёл к ней Там, позвольте вначале мне. Он небрежно, провёл по контуру двери рукой, словно снимая с неё невидимую плёнку, которую тут же смял и выбросил. Матушка Ида успела лишь краем глаза заметить, как мимо неё пролетело нечто полупрозрачно невесомое и тут же коротко, и чуть заметно пыхнув, растаяло без следа. Теперь можете с ними поговорить, галантно склонил перед ней голову Там.
  Удивлённо взглянув на него, хозяйка повернулась к двери и рявкнула грозным голосом - какого чёрта кто-то ломает мою дверь безо всяких на то оснований.
  Откройте дверь мадам, донёсся в ответ вежливый голос, это служба особого надзора.
  Вашей службе совершенно нечего вынюхивать в моём заведении, как рассерженная кошка, прошипела матушка Ида.
  Явились ищейки, пренебрежительно пробурчал Вэн, высоко подпрыгнул, и выдернув меч из потолочной балки, совершенно беззвучно приземлился. Откройте дверь, вкладывая меч в ножны, сказал он хозяйке, думаю, у них есть несколько вопросов ко мне.
  Откройте, кивнул ей Артос и повернувшись к Таму добавил, а тебе мой юный друг, лучше пока встать в сторонке. Матушка Ида очень неохотно отворила дверь, за которой стоял невыразительный сухопарый господин, явно в чинах, а также в летах и в полувоенном френче. За его спиной маячили четверо солдат сопровождения, в форме городской стражи. Ба, знакомые всё лица. С чем пожаловали господин Курсинд, стоя на пороге и загораживая проход, спросил мастер Артос. Было видно, что его присутствие для прибывшего господина, явилось весьма неприятной неожиданностью.
  Э-э, собственно я тут по долгу службы мастер Вартиган, а вы какими судьбами здесь оказались?
  А я здесь тоже по долгу службы, притворно ласково ответил Артос, вот только вас милейший, это ни в коей мере не касается. А теперь извольте отвечать на мой вопрос и учтите, если вы вздумаете юлить и сочинять небылицы, я прикажу вышвырнуть вас отсюда, как паршивого, нашкодившего щенка, и полагаю, что сей эпизод крайне негативно скажется на вашей дальнейшей карьере и репутации. И это в лучшем случае, многозначительно добавил он.
  Ни один мускул не дрогнул на лице сухопарого господина, лишь плотно сжатые губы и немигающий взгляд, выдавали бурю эмоций и противоречивых чувств, скрывавшихся под маской безмятежности. Наконец, он раздвинул губы и с усилием произнёс: Я получил информацию о подозрительном человеке, который едва появившись в городе, уже затеял скандал, и был обязан отреагировать.
  От кого информация и о ком?
  Я имею в виду вот этого молодого человека, указал он на Тама. А от кого поступила информация, я вам сказать не могу. Источник конфиденциален. Не можете, согласился Артос, и не надо, я и так догадываюсь. А что касается молодого человека, так он прибыл со мной. А вот кто он такой, зачем он здесь и как его зовут не ваше дело, и предупреждаю, держитесь от меня и моих друзей, как можно дальше. Все они проходят не по вашему ведомству, а если вы ещё раз сунете нос в мои дела, я просто прикажу вас повесить, в согласии с орденским уставом, в условиях военного времени. А теперь убирайтесь вон. Матушка Ида, обратился он к почтенной хозяйке, никогда не пускайте этого хлыща даже на порог вашего заведения. Будьте спокойны сударь, уж я припечатаю его чугунной сковородой, если он ещё хоть раз сюда сунется.
  Незваный господин повернулся, сверкнув на прощанье, полными ненависти глазами, и вышел вон. А матушка Ида поманила пальцем замешкавшихся солдат, и когда они подошли, сказала: для честных стражников мои двери всегда открыты, а приведёте сюда ещё хоть раз этого хлыща, не обессудьте, вы меня знаете. Она похлопала по открытой ладони объёмистой чугунной сковородой. Пятясь задом, стражники спешно ретировались. Хозяйка захлопнула дверь за ушедшими, а Вэн подхватил её руками за талию и, поставив на скамью, произнёс.
  Мадам, преклоняюсь перед вашим мужеством и решительностью, он припал на одно колено и продолжил, прикажите принести по такому случаю бутылочку доброго вина, а то после лицезрения этого господина во рту какой-то мерзкий привкус. Вот только денег у меня нет, он покаянно сложил руки на груди, пуст, как солдатский котелок.
  И так же неухожен, добавила она, взъерошив его густые, зачёсанные назад, волнистые волосы. Ладно, сейчас распоряжусь.
  А у меня тоже ничего нет, сказал Там, последней мелочью я от баушки Топяны откупился, когда мы с Васей малость в лесу заплутали.
  От кого? - Хором спросили его все трое.
  От баушки Топяны, повторил Там, она нас с Васей в Окаянную чащу заманила, вот и пришлось отдать ей все деньги, да ещё связку рыбки сушёной в придачу.
  Представляю эту картину, прыснул Вэн, ай да бабка.
  Это же всё детские сказки, нет никакой бабки Топяны, её именем только малых детей пугают, убеждённо добавила матушка Ида.
  Да, как же нет, когда я её, как тебя видел и разговаривал с ней. И Василий тоже её видел, недоверчиво спросил Артос? Да нет, ему она не показалась, умеет глаза отводить.
  Да померещилось тебе, невесть что со страху, вот и все дела, гнула своё Матушка Ида.
  Мне никогда ничего не мерещится, говорю видел значит видел, сказал, как отрезал Там. Вэн, глядя на перепалку распалившейся хозяйки с Тамом, только загадочно усмехался и скалил зубы.
  Вот ведь упёрся, как баран, в сердцах выпалила Ида, мастер Арт, да хоть вы ему скажите.
  Вы не правы сударыня, на самом деле она существует, это факт доподлинный, ответил Артос.
  Правда, правда, подтвердил Вэн.
  Нет, в обычном лесу по кругу поводить, да в трёх соснах заплутать, это она любит, продолжил Артос. Покуражится, потешится всласть да и отпустит с миром, но уж если кто сам забрёл в её владения, считай пропал. Из Окаянной чащи обратной дороги нет, только через топи выбраться можно, а там смерть на каждом шагу. А вот почему она тебе показалась, да отпустила... Непростой ты видать парень, с удивлением подчеркнул он.
  Да нет, нас она с миром отпустила и даже на верную тропинку вывела.
  Много здесь всяких историй рассказывали, всё ещё недоверчиво продолжила женщина, но чтобы кто-то хромую бабку воочию увидел и жив остался, впервые слышу. Может ты дружок, петушиное слово знаешь, вот она тебя и не изурочила.
  Это что за слово такое, петушиное, удивился Там?
  Это слово заветное, кто его знает, того беда стороной обходит, убеждённо сказала матушка Ида.
  Нет, я такого слова не знаю, ответил Там.
  Да я понимаю, вздохнула Ида, кто это слово другому откроет, беду на себя накличет.
  Нет, я правда заветных слов не знаю, виновато развёл руками Там, мне непонятно только почему вы её хромой бабкой называете?
  Ну, это же всем известно, что у неё одна нога не гнётся, оттого она и злющая такая.
  Глупости какие, возмутился Там, нормальные у неё ноги и вовсе она не злющая. Строгая, недоступная, но в целом очень приятная и милая старушка.
  Чего же она добрых людей в своём болоте топит, не зря её все Топянкой зовут, проворчала матушка Ида.
  Топянкой её молва зовёт, а настоящее имя у неё Топиана.
  Как?
  Госпожа Топиана, повторил Артос.
  Она, что же, выходит из господ, уже не так пренебрежительно поинтересовалась хозяйка?
  Видимо да, но большего сказать не могу, не знаю, развёл руками Артос.
  Что же, получается люди напраслину на неё возводят, рассердилась матушка Ида?
   Может и возводят, только зачем? Вот в чём загадка, задумался Там. Я ведь её видел, не похожа она на злодейку. Скорее добрая и очень мудрая старушка, которая умеет много чего такого, "что и не снилось нашим мудрецам", не к месту будь упомянуто. А вот ваши страсти о ней не укладываются у меня в голове.
   Это ты наверное про свою бабушку рассказываешь, вздохнула Ида, а про Топянку люди совсем другое говорят.
  А вот ходят слухи, обратился Артос к Вэну будто ваша семья с ней вроде, как в родстве потому она вас и не трогает.
  Земля слухами полнится, пожал плечами Вэн.
  Вот этому поверить легко, сразу согласился Там, держит она себя с достоинством, как очень знатная особа.
  Что-то я ничего не понял, проворчал Артос, ты не увиливай Вэн, а говори яснее.
  Да куда уж яснее вздохнул Вэн, не любит она упоминать об этом, но вообще-то она моя прапрабабка по прямой линии, только даже не скажу в каком поколении.
  Вы меня разыгрываете, всё ещё не веря, спросила матушка Ида?
  Ну, дела! И впрямь шекспировские страсти. А вот в это я поверю легко, сразу согласился Там, чувствуется династическая кровь. Такой бабушкой гордиться нужно.
  Да я её и видел то всего один раз, когда из Беломорска сюда приехал. Она всё своё время в лесу да на болоте проводит, а мне там особо и делать нечего.
  А я свою бабушку никогда не видел, вздохнул Там.
  А что с ней случилось? - Участливо спросила матушка Ида.
  Не знаю, я в детском доме вырос, родителей никогда не видел и про бабушку не слышал ничего. Все сочувственно замолчали, а Там весело произнёс, не знаю, как здесь принято, а у нас соловья баснями не кормят.
   * * *
   ВЫСОКАЯ ПОЛИТИКА
   Глава четырнадцатая
  Вот те раз, а чем же его кормят? раздался с порога немолодой, но задорный голос.
  А кормят его тем, что есть в доме самого наилучшего, вторил ему молодой звонкий басок.
  Через открытую дверь в таверну ввалились магистр Мартиус с улыбающимся Василием. Первым делом магистр обнял зардевшуюся хозяйку и троекратно её облобызал. В добром ли здравии находитесь любезная матушка?
  В добром-добром почтенный мэтр. Я смотрю, вы всё также любезны достопочтенный Мартиус, от смущения щёки девушки горели пунцовыми маками. Вы пока располагайтесь, а я пойду, распоряжусь насчёт ужина. С этими словами она вышла, оставив гостей одних.
  А вы каким образом здесь оказались мой юный друг, спросил у Вэна магистр, неужели наша славная столица вам так надоела. Да что в ней хорошего, с горечью ответил Вэн, повсюду зависть, интриги, злоба. Кругом эти подозрительные рожи, повсюду соглядатаи. Даже не видя их чувствуешь, как чей-то взгляд, так и жжёт твою спину. Вот и сегодня почудилось, что кто-то следит за каждым моим шагом. Ты уж извини меня Там, с несколько грубоватой прямолинейностью заявил он, ошибка вышла. Я помню своё детство в Беломорске, там совсем другая атмосфера, люди добры, открыты и простодушны. Даже в этом городке дышится намного легче, чем в столице. Уйду я отсюда вместе с ратниками, в Беломорск.
  Кстати с визитом господина из особого надзора, не всё так просто, сказал Там. Точнее совсем не просто. Сплошные непонятки и нестыковки. С этими словами он окружил всю компанию лёгкой дымкой, полностью скрывшей их от посторонних. Теперь нас никто не увидит и не услышит, успокоил он удивлённых друзей. Я хочу сказать, что слишком уж быстро особая служба отреагировала на моё появление. Мастер Арт, вы заявили давеча, что догадываетесь кто их осведомитель. Кого вы подозреваете?
  Полагаю, что это тот мальчишка, что остановил нас - лейтенант Курсинд. Он доводится нашему недавнему визитёру, дальним родственником.
  Знаете - мастер, осторожно начал Там, мне кажется это не так. У лейтенанта было слишком мало времени, чтобы найти посыльного, проинструктировать его и отправить с донесением. И потом, зачем ему это делать, магический жетон господина магистра снял с нас все подозрения. Да и не похож он на доносчика. Обычный новоиспеченный выпускник военной академии, недостаток жизненного и профессионального опыта восполняющий излишним служебным рвением. Но самое главное, наш недавний визитёр капитан Курсинд говорил об одном человеке, тогда как лейтенант донёс бы о трёх подозрительных бродягах, включая вас мастер. Ведь о вашем статусе он не знал. Всё это однозначно указывает на то, что осведомитель всё время находился в трактире и покинул его только с помощью нашей решительной хозяйки. Он даже не знал о вашем прибытии в город, ведь вы ушли по своим делам, даже не заглядывая в трактир. И потому явились для господина капитана сюрпризом. Сдаётся мне, он из числа тех молодых повес, что сидели с тобой за одним столом Вэн.
  Ну, что скажешь, спросил Вэна Артос?
  Похоже Там прав, после недолгого молчания отозвался Вэн. Если это так, удавлю мерзавца собственными руками.
  Не стоит, отозвался Там, если ты это сделаешь, к тебе приставят другого, более опытного, вот и всё. Зная, что среди твоего окружения есть осведомитель его можно будет легко вычислить, не подавая виду, и больше не опасаться. Однако я хочу предложить несколько иное решение, но об этом чуть позже. Вначале я бы хотел поговорить о сложившейся в империи ситуации. Насколько я понимаю она примерно такова. Правящая ныне династия, в лице недальновидного, и прямо скажем, не очень умного императора не пользуется любовью и доверием народа, приведя страну в столь плачевное состояние.
  Что ты имеешь в виду? - Спросил Вэн.
  Прежде всего, нестабильность власти, резкое падение влияния, "Ордена кавалеров магии", а вместе с ним и Совета старейшин, вследствие дефицита в его рядах высших магов первой величины. С другой же стороны, активизацию и явный рост влияния, на фоне всеобщей подозрительности, полиции политической, в просторечии именуемой службой особого надзора.
  Да, это так, нахмурившись, подтвердил магистр Фонтерлайн, но к чему вы клоните мой друг?
  Скажите господин Матриус я прав, полагая, что молодой Вэн Антуан дела Чер, пользуется авторитетом в народных массах.
  Насчёт авторитета не скажу, хмыкнул советник, но определёнными симпатиями он пользуется наверняка, за свой бесшабашный характер и отчаянный нрав.
  В таком случае, принимая во внимание тот факт, что он внук легендарного Вэна, и к тому же прямой потомок первого короля, с полным правом на корону, то легко догадаться, что Вэн становится очень серьёзной и опасной фигурой на политической арене. В связи с этим я думаю, что следили за Вэном, но приходили всё-таки за мной. Объясняю. В их поле зрения я попал совершенно случайно, кого-то очень заинтересовал результат нашего поединка.
  Меня, кстати тоже очень интересует, что же всё-таки здесь произошло, вмешался в разговор Артос.
  Я и сам хотел бы это знать, признался Вэн, если честно, до сих пор не понимаю, как он меня обезоружил.
  Обезоружил? Тебя? - не поверил Артос. Одного из лучших бойцов империи. Как это могло быть? Вэн при этих словах только поморщился.
  Это не столь важно, отмахнулся Там, гораздо важнее другое. Кому и зачем я понадобился? Сам по себе я вряд ли мог вызвать подозрение, у службы надзора. Не очень приметный, ничем не выделяющийся из толпы. Таких, как я здесь сейчас очень много. Есть лишь одно маленькое обстоятельство, вызвавшее известный интерес. Каким образом, никому не известный, молодой и безоружный повеса, сумел выбить из рук отчаянного драчуна и забияки, одного из лучших бойцов империи, его родовой клинок? Принимая в расчёт данное обстоятельство, некто быстро соображающий и достаточно влиятельный, сделал определённые выводы и тотчас же послал офицера особого подразделения, в сопровождении стражей правопорядка, арестовать слишком прыткого незнакомца с целью пресечения беспорядка в общественном месте, и на предмет установления его личности. Ну, и полагаю для каких-то своих целей. И только присутствие господина Артоса Вартигана спутало им все карты. Видимо они никоим образом не могли связать моё появление с мастером, заключил Там. Меня волнует слишком пристальный интерес неких, явно высокопоставленных лиц, к твоей личности Вэн. Мне кажется тебе угрожает опасность, сказал Там.
  Не думаю, беспечно возразил Вэн, всем известно, что я собираюсь отправиться на восток, к театру военных действий, где сейчас творится неизвестно что, и где со мной может произойти всё, что угодно Там, на краю света до меня никому не будет дела.
  Нет, возразил Там, конечно, ты можешь погибнуть на войне, или просто пропасть без вести, но намного вероятней, что в силу своего характера, внешних качеств и наследственного везения, ты обретёшь такую славу и авторитет, что станешь прямой угрозой нынешней власти. Тот, кто стоит за спиной императора, очень хорошо это понимает. Такие люди ничего не пускают на самотёк. Скорее всего, тебе не позволят добраться до тех мест, где тебя помнят и знают, как славного внука, славного деда. Путь к восточному рубежу далёк и труден, а за время похода может случиться всякое.
  Магистр академии, старший советник Мартиус Фонтерлайн, внимательно посмотрел на Тама и сказал: очень свежий и неожиданный взгляд на сложившуюся действительность. Не в обиду вам будет сказано мой юный друг, но всё-таки осмелюсь спросить, откуда у вас такая исчерпывающая информация о нашем мироустройстве. А учитывая столь краткий срок вашего пребывания в нашем мире, я просто теряюсь в догадках.
  Отвечу вопросом на вопрос, отозвался Там. Что вы знаете о скрытом хранилище знаний? Там обвёл взглядом всех присутствующих. Магистр слегка вздрогнул и, помолчав какое-то время, ответил.
  Вы касаетесь настолько опасных вещей мой друг, что я ни за что не ручаюсь. Вы так легко и свободно, как о чём-то само собой разумеющемся говорите о сокровенных, но давным-давно забытых и утраченных вещах, что мне становится просто завидно. Нелегко сознавать, что привычный тебе мир, рушится на глазах, а ты не чувствуешь в себе сил этому помешать, он махнул рукой, замолчав. Горькие складки тенями легли на его лицо. Затем оно вновь обрело твёрдость. Будьте осторожны, обращаясь ко всем присутствующим, произнёс магистр. За любую информацию об этом хранилище вас вывернут наизнанку и выпотрошат. Обладание этими знаниями даёт власть над миром.
  Насчёт власти не уверен, высказался Там, но во многом вы правы, лучше не будем касаться этой темы. Скажу только напоследок, что местонахождение хранилища, для меня такая же тайна, как и для вас. Я совершенно случайно, на краткий миг прикоснулся к этому источнику, впитав лишь крохотную частичку хранящейся там информации.
  Наступившее молчание нарушил ворчливо-ироничный голос Вэна. Впервые слышу о столь затейливых вещах и не испытываю никакого желания знать об этом что-то ещё. Гораздо больше меня интересует обстоятельство не менее таинственное, но по сути более прозаическое. Я не верю ни в какие хранилища, но хочу знать, как ты догадался, в первые же минуты нашей встречи кто я такой, и как меня зовут. Насколько я понимаю, до этого мы никогда не встречались, а потому узнать ты меня никак не мог.
  Утолить твоё любопытство несложно, однажды увидев такое лицо, его трудно забыть. Ты очень похож на своего деда, думаю, он со спокойной душой может гордиться таким внуком.
  После этих слов, вся показная невозмутимость Вэна заметно поблекла. Откуда ты это знаешь, спросил он?
  Я его видел, ответил Там, и после небольшой паузы добавил, он был не один. Вы мастер Арт тоже похожи на своего деда, хотя и не так сильно.
  И где ты их видел, напряжённым голосом спросил Артос, а Вэн наоборот расслабился и облегчённо постучал пальцем по виску.
  Затем он иронично добавил, и о чём же вы разговаривали?
  Это вышло случайно, несколько дней назад, я их видел, а они меня нет и общаться мы не имели возможности. Мне трудно объяснить, как это произошло, а вам трудно меня понять.
  Ты что, это всерьёз? - С недоумением спросил Вэн, и почему-то вдруг добавил, но ведь их давно уже нет в живых.
  И кто это может подтвердить, спросил Там, недоверчиво.
  Это знают все, пожал плечами Артос. Почти пятьдесят лет назад они оправились в Беломорск, на Белое озеро. Вообще это тёмная история, информации очень мало, а та что есть, крайне противоречива. Известно только, что через несколько лет они пропали без вести. Не знаю, как там, но здесь их никто не искал. Мой отец тогда был ещё слишком молод, а меня и на свете ещё не было. С тех самых пор прошло слишком много времени. Есть непроверенные данные, что они собирались реализовать какой-то проект, связанный с порт-Вандером, но никаких документальных подтверждений на этот счёт не имеется. Да и откуда им здесь взяться. Если, что-то и сохранилось, искать это надо не здесь, а там - на востоке. Только сейчас это никому уже не нужно, даже их могилы теперь не найти. Такая вот грустная история.
  Да, история невесёлая. Но не всё в ней так печально, как представляется. Ничего не могу сказать о других участниках проекта, но высшие маги - Кам Вартиган и Вэн Антуан, до сих пор живы.
  И ты можешь это доказать, озадаченно спросил Артос?
  Доказать пока не могу, но хочу вас уверить, что знаю это точно. Ещё будучи ребёнком, я сумел почувствовать, что люди, которых считали погибшими, на самом деле живы. К счастью мне тогда поверили и один, очень хороший человек сумел отыскать свою семью. Я посчитал это случайностью, но мой учитель, который научил меня очень многому, сказал, что таких случайностей в жизни не бывает - это дар, и рано или поздно, он вновь о себе заявит. Я ощущаю биение их сердец и знаю, что они живы. Других доказательств у меня нет, но зато есть кое-что другое. Я говорил вам, что видел их, но затрудняюсь объяснить, как это произошло. Объяснить это действительно трудно, гораздо легче показать. Если вы готовы увидеть прошлое своих славных предков, милости прошу. Только для этого следует вернуться на то самое место, где всё произошло. Это действо подобно таинству самосозерцания и проводить его следует в соответствующей обстановке.
  Не устаю поражаться вашим магическим способностям и неуёмной энергии. Всего за неделю пребывания в нашем мире, вы узнали столько нового порой даже для нас, о нашем мире, сколько я узнал, наверное, за всю свою жизнь. Воистину ваш дух витает где-то в заоблачных высях - оттуда всё видится по-другому.
  Ах господин Мартиус, не стоит уповать не небеса и искать ответы в высших сферах. На мой взгляд, всё гораздо проще. Ваш мир удивителен, впрочем, наверное, как и любой другой. Просто за пеленой однообразных и примелькавшихся серых будней, ставших неотъемлемой частью жизни, все мы часто не замечаем, что он полон нераскрытых тайн и загадок, лежащих порой на поверхности. Точно так же и мы с Васей в своём мире давно перестали замечать и очевидное, и невероятное. А жизнь полна неожиданностей. Казалось, что может быть банальней - обычной поездки на рыбалку, но вдруг ни с того, ни с сего ты оказываешься за тридевять земель, в другом мире, по уши увязнув в своих и чужих неприятностях. Пытаешься избавиться, а их становится ещё больше. И не ищешь себе приключений, да они сами тебя находят. Одно невероятнее другого.
  У меня такое чувство, что вы рассказали историю моей жизни, признался Таму магистр Мартиус. И моей тоже, добавил, не менее удивлённый Вэн. Это значит у нас с вами одна судьба, переглянувшись с Васей, поставил точку Артос.
  К сожалению, только пути наши пока расходятся, вздохнул советник Мартиус, по причине чрезвычайных событий, обрушившихся на империю, я должен отбыть поутру в столицу. Не смею никого задерживать, однако считаю своим долгом напомнить, что мастер Арт, в силу тех же причин, обязан в ближайшее время появиться на Совете. Непременно появится, заверил его Там, и в первую очередь появится лично у вас, думаю ему найдётся, что рассказать.
   Кроме пустых обещаний мы пока ничего не видели, проворчал Вэн, если ты действительно обещаешь показать что-то необычное, я готов следовать за тобой, но потом всё равно отправлюсь в Беломорье. Здесь меня ничто более не держит.
  Насчёт Беломорья есть у меня одна идея, если она сработает, мы с тобой попадём туда раньше остальных. Но об этом мы узнаем только на месте. Затем он повернулся к Василию. Мы с Вэном в ближайшие дни отправимся в Беломорск, а тебе придётся остаться здесь.
  Я что, хуже вас?
  Вася, я воинскую науку изучал пять лет, Вэн, всю свою жизнь, а ты даже в армии не служил, так что разговор окончен, отрезал Там. Развивай свой магический дар, он у тебя необычный и очень своеобразный. Помогай Артосу по мере возможностей, источник вновь обрёл свою силу, значит и хлопот у вас будет под завязку. До тех пор пока мастер Арт не уладит свои дела, поживёшь здесь, надеюсь наша радушная хозяйка не откажет тебе в гостеприимстве. А теперь я хотел бы обсудить с ней некоторые детали.
  Убрав непроницаемый полог, Там обратился к матушке Иде. Сударыня, смею ли я попросить вас о некотором одолжении?
  А ты осмелься, засмеялась она, а мы посмотрим, что у тебя получится. Хорошо, в таком случае нам необходимы - походное снаряжение, одежда - тёплая и повседневная, а также пропитание на пару недель. Ну и по мелочам кое-что.
  Ну-у, с воодушевлением воскликнула матушка Ида, сразу видно - командовать ты умеешь.
  Хочу заверить, добавил Там, по своим долгам я всегда плачу.
  Это лишнее, прервала его хозяйка, для мастера Арта и его друзей у меня всегда открыт неограниченный кредит.
  И ещё одна небольшая просьба, вполголоса попросил её Там: я не могу взять с собой Василия, он не воин, как по внешним качествам, так и по складу характера. Мы с Вэном уходим на войну, а Вася...
  В первой же, мало-мальски серьёзной стычке, его могут убить или просто покалечить, а я должен вернуть его домой живым и невредимым. Здесь его никто не знает, поэтому, может быть, вы сумеете выдать Васю за своего родственника или нового работника? Парень он хороший, и хотя к деревенской жизни не приучен, способен на многое. А в таких умелых руках, как ваши, ему цены не будет, пошутил Там. Ну, а теперь, если все со мной согласны, давайте, наконец, ужинать.
  Давно пора, приободрился Вэн, а то от этого словоблудия у меня разыгрался зверский аппетит. Поскольку никто не стал возражать, прислуга быстро накрыла для них самый большой стол.
  Как-то сразу и незаметно все признали Тама лидером, охотно ему подчинившись, хотя во всей компании он оказался самым младшим по возрасту.
   * * *
   КИПЯЩИЙ КЛЮЧ
   Глава пятнадцатая
  Уютный костёр негромко потрескивал сухими сучьями, облизывая закопченные днища пузатого чайника и походного котелка, рыжими языками пламени. Там готовил на огне нехитрый ужин, напевая про себя весёлый мотивчик про повара, который не слышит, как выкипает суп на плите, и помешивая при этом, фыркающую в котелке кашу. Дневная жара уже спала, солнце склонилось к вечеру, и лёгкие сумерки начали потихоньку опускаться с небес на землю. Птицы заканчивали свой концерт, готовясь ко сну, и вечернюю тишину нарушал только негромкий треск догорающего костра, да журчание ручейка, берущего своё начало из, пробившего земную толщу, родника.
  Слышал я про это место, хотя самому бывать здесь не приходилось, сказал Артос, настороженно оглядываясь по сторонам. Этот родник носит название "Кипящий ключ". Там вгляделся в округлое ложе, промытое в почве бьющим из-под земли потоком. Прозрачная, как стекло вода, и вправду словно кипела. На самом дне метались потревоженные струёй песчинки, а на поверхности лопались мелкие пузырьки. В народе про это место всякие небылицы рассказывают, просвещал друзей Артос. Будто здесь разные чудеса случаются, а ещё говорят, что это место сама бабка Топянка стережёт и пускает сюда не всякого.
  Чудеса здесь на каждом шагу, подтвердил Там.
  Слушай, а зачем ты нас именно сюда привёл? - Спросил Вэн, подозрительно оглядываясь по сторонам. Опять что-нибудь замышляешь?
  Ладно, сегодня будем отдыхать, ответил Там, а все чудеса оставим на завтра. Утро, оно вечера мудренее.
  Уже поздно вечером, когда на небе высыпали звёзды, а на лес опустилась ночная мгла, Там вышел на поляну перед дубом и поклонившись негромко сказал: ну, здравствуй батюшка Гор, вот мы и снова с тобой свиделись. Как живёшь-поживаешь? Много ли дум передумал?
  Здравствуй Там, Едва слышно прошелестел Гор в ответ. И времени после расставания немного прошло, а кажется, целый год пролетел, так всё вокруг изменилось, да по-новому передумалось и переосмыслилось.
  Там подошёл к самому стволу и прижался к нему щекой. Словно с близким другом после долгой разлуки встретился, пронеслась мысль в голове. Закрыв глаза, Там представил, как обнимает дерево руками, а оно, в свою очередь, склонившись, прижимает его ветвями к стволу. Эта мысль оформилась столь ярко и реалистично, что по телу Тама пробежала дрожь и настоящее, живое тепло прошло сквозь пласты дубовой коры, вызвав у дерева ответное трепетание.
  Что это было? - Потрясённо прошелестел дракон.
  Просто я очень рад нашей встрече, ответил Там. В этом мире у меня ещё слишком мало друзей, и ты среди них моим другом стал самым первым. Василий передаёт тебе привет и самые горячие пожелания, он очень хотел с тобой встретиться. Там вспомнил, как прощался с Василием, и тотчас же передал эту трогательную сценку дракону во всех красках и интонациях.
  Вечером, после ужина, когда всё уже было решено, Василий подошёл к Таму. Давай простимся сейчас, сказал он, а то утром я буду сонный и нескладный. Не хочу тебе таким в памяти остаться, чую, не скоро мы теперь свидимся. Друзья обнялись и Василий сказал: не забывай меня Там, и если что, не поминай лихом.
  Отставить, шутливо, но в то же время непререкаемым тоном скомандовал Там, мы с тобой ещё не раз встретимся, и думаю, что очень скоро. Как же, скоро - уныло отозвался Вася, дорога на Белое озеро займёт целый месяц, а когда ещё туда начнут ходить караваны? Война всё спутала. Вот если бы на поезде или на самолёте, размечтался он, и вдруг замолчал, и остановился, как вкопанный. Послушай - Там, с замиранием начал Василий, а что если Гор... Он вновь замолчал и уставившись на Тама прошептал - так ты к нему и собрался? Эх, как мне хочется отправиться с вами. Василий с досадой ударил себя рукой по колену. Он немного помолчал и вновь заговорил. Передавай от меня Гору самый горячий привет, и ещё. Он вновь замолчал, а затем, что-то придумав, встал напротив Тама и заговорил, глядя ему в глаза. Здравствуй Гор, я знаю, что ты обязательно увидишь эту запись. Мне так хочется снова услышать твой волшебный голос, увидеть необъятную крону и такой, обжигающий разумом взгляд. Горыныч, миленький, заговорил он шёпотом, но слова его звучали очень ясно и отчётливо. Пожалуйста, стань драконом прилети когда-нибудь за мной, и ещё, прошу тебя, береги Тама.
  Картинка погасла. Там прокашлялся и произнёс. Тогда, в нашу первую встречу я говорил, что в нашей жизни наступает новая эпоха. Так вот, она уже наступила и нам никуда от этого не деться. Завтра я познакомлю тебя с новыми друзьями, а теперь давай отдыхать, нам с тобой есть о чём подумать. Там вернулся к погасшему костру, друзья спали на траве, укрывшись тёплыми накидками. Он устало потянулся, выбрал место, где трава росла погуще, и улёгся, накрывшись с головой. Через несколько минут он уже спал, а со всех сторон к нему, словно игривые белые котята, неслышно подбирались сновидения - одно чудесней другого.
  Наутро Там, по своей давнишней привычке, проснулся раньше всех. Вначале он хотел разбудить всех, уж больно утро было ясное и хорошее.
  "Воздух был свеж и упруг, и утро умывалось росой", пришли на память, читанные когда-то строки. Но друзья спали столь сладко и умиротворённо, что подумалось. Аристократы, видно не привыкли рано вставать, и ладно, пусть поспят. Ещё неизвестно, что с нами будет завтра. Он потянулся трепетно и с истомой, затем резко встряхнулся, прогоняя остатки сна, и не зная, чем бы в такую рань заняться, огляделся по сторонам. Прежде всего, надо разжечь костёр, вчерашний огонь давно погас. Вскоре маленькие язычки заплясали на сухих ветках. Там подвесил над огнём чайник и бездумно уставился на огонь. Пляшущее пламя завораживало, подавляя волю и, словно гипнотизируя. Там отвернулся в сторону и, скосив глаза, стал смотреть на чайник, его мокрые бока на глазах высыхали, исходя паром. Ещё бы ушицу сварить, подумалось ему, вот было бы славно. Жаль, в этом ручье нет рыбы. Он стал вспоминать, когда в последний раз рыбачил. Последний раз, последний раз, бормотал Там, припоминая. А в последний раз я выбрасывал из воды, пойманного Васей здоровенного леща. Я зашёл в воду, подвёл руки под рыбину и выбросил её на берег. Вот бы снова там оказаться, мелькнула шальная мысль. Он быстро вскочил, лихорадочно бормоча, а чего такого, сгонять быстренько, наловить рыбки на уху и обратно. Всего и делов то на полчаса. Прихватив снаряжённую леску и котелок Там закрыл глаза, представил берег озера, сделал шаг и приоткрыл один глаз. Ничего не изменилось. Рядом догорал костёр, спали сладким сном Вэн с Артосом и едва слышно журчал неподалёку ручеёк. Снова и снова он пытался совершить переход, но ничего не получалось. И что за день такой, может у чудес сегодня выходной? Раз ничего не получается, значит на это есть причина, попробуем её найти, стал он рассуждать. В этом мире я телепортировался три раза, дважды к Василию, и один раз вместе с Васей сюда. В каждом случае там были люди, возможно они и служили маяками, притягивающими, как магнит. Как бы ухитриться, чтобы обойтись без всяких магнитов. Чего-то ещё не хватает. Чего же? Все свои перемещения и прочие чудеса я совершал в минуты эмоционального напряжения и переживания. Там стал вспоминать тот вечер, Васю, замершего над удочкой, и представил это столь ярко и отчётливо, что воздух перед ним вдруг задрожал, и вся картинка проявилась вживую. Он понял, что ещё раз легко может очутиться у самой воды, рядом с Васей, в тот самый вечер, когда помогал ему вытащить леща, и он именно так, чуть было не сделал, но всего лишь за миг до шага, за Васиной спиной, на высоком берегу появился новый персонаж. Ведь это же я сам, мигом вспотел Там, только что вернулся от Гора. Не хватало только опять туда сунуться. Картинка пропала, он вновь смотрел на костёр, дрова почти прогорели и угли светились тёмно-вишнёвым цветом. Там расслабился, приводя мысли и чувства в порядок, встряхнулся, побросал в костёр самые крупные сучья, и уже через минуту был полностью собран. Воздух вокруг него, словно звенел, от переполнявшей его энергии. Там с фотографической точностью воспроизвёл в памяти высокий берег над озером, с полоской пляжа у воды, и включил свои внутренние часы. Теперь они показывали раннее утро сегодняшнего дня. И тотчас же лес перед ним раздвинулся и Там очутился на берегу. Солнце чуть показалось над краем горизонта, окрасив озеро в малиново-розовые тона, над водой стелился туман, и было тихо-тихо. Там выдохнул воздух, не в силах сказать ни слова, от всей этой красоты дух просто захватывало. Он быстро срезал небольшое удилище и привязал к нему снаряжённую леску. Попрыгунчики с утра были вялые, поймать несколько штук оказалось делом одной минуты. По всей воде расходились круги, рыба играла неистово, словно зачарованная красотой просыпающейся природы. С первого же заброса началась ловля. Рыба клевала, как сумасшедшая, минут за пятнадцать Там натаскал два десятка крупных, упитанных подъязков. Их мокрые хвосты торчали из котелка во все стороны. Пожалуй, хватит, переводя дух подумал он. Утренний азарт сменился чувством полного удовлетворения от удачной рыбалки. Обратный переход на стоянку прошёл без сучка, без задоринки. Там очутился возле костра с удочкой на плече и полным котелком рыбы в руках.
  Друзья уже проснулись, и теперь не могли понять, откуда он возник так неожиданно, и что всё это значит. А мы тебя потеряли, ты где был? - Спросил его Артос.
  Да вот, рыбки наловил на ушицу, ответил Там. Сейчас я вас такой ухой угощу, пальчики оближите. Через полчаса в котелке уже булькала уха, разнося вокруг умопомрачительный аромат, а рядом пыхтел, исходя паром, чайник с компотом. Там не нашёл в припасах ничего кроме компотной смеси, удивительно похожей на ту, что варили у них в столовой. Он склонился и вдохнул аромат. Точно такой компот готовили у нас в детском доме, заявил Там, и запах точно такой. Даже не верится, что Земля находится где-то в другой реальности.
  Это любимый напиток матушки Иды, пояснил Артос, у нас больше нигде такой готовить не умеют.
  Очень странное совпадение удивился Там, ещё одна загадка.
  Когда вернёмся, спросишь у самой хозяйки.
  Как ты там говорил, вмешался Вэн: соловья баснями не кормят? Ты поменьше языком болтай, а лучше доваривай свою уху, сил никаких нет, как есть хочется.
  Да всё уже готово, можно разливать. Готовьте судари посуду.
  Следующие десять минут прошли в полном молчании, если не считать причмокивания и бряцания походных ложек.
  Жаль хлеба нет, посетовал Там, выскребая ложкой остатки.
  Хлеб у нас есть, но он слишком дорог, пояснил Артос. Ах Вэн, если б ты видел каким хлебом нас угощал Василий... уммм. Я в жизни не ел ничего подобного. А ты почему не сделаешь такой, спросил он у Тама?
  Да пробовал я, у меня ничего не получается. У Васи талант к бытовой магии, да он и сам человек сугубо мирный.
  Что это за бытовая магия? - Удивился Артос.
  Быт - это повседневные, мирные вещи, что окружают нас всю нашу жизнь, скрашивая её и делая более удобной. Поэтому я и назвал его умение бытовой магией, поскольку это слово подходит больше всего.
  Не знаю, что такое ваш хлеб, сказал Вэн, но уха действительно хороша, посмотрим каков компот. Он вытащил из ручья, поставленный туда остывать чайник. Компот хорош, слов нет, но ты обещал нам кое-что другое. Думаю, подошло время объяснить, что ты задумал. Ведь не собираешься ты отсиживаться здесь до самого конца войны.
  Сидеть я не собираюсь, мы в любом случае отправимся на восток, к театру военных действий. Я подробнее объясню чуть позже, а сейчас ответьте мне на такой вопрос, что вы знаете о драконах?
  О драконах? - Озадаченно переспросил Артос. Это же полумифические существа. Их уже сотни лет никто не видел, да и неизвестно были они когда-нибудь на самом деле, или нет. Мой отец прилетел на драконе, сумрачно ответил ему Вэн. Не знаю, твой отец был слишком мал, когда его привезли в Беломорск, он мог что-нибудь напутать или вообще выдумать, вбить себе в голову, что летал на драконе и действительно в это поверить. Дядя Арт, как ты можешь такое говорить, разгорячился Вэн? У нас, в Беломорске все знают эту историю и никто в ней не сомневается. Весь город видел дракона. Это было лет сорок назад, попытался остудить его Артос, кто сейчас может подтвердить твои слова? Многие могут, упрямо стоял на своём Вэн.
  Ну, хорошо. Допустим это правда, но почему с тех пор никто, никогда не видел, ни одного дракона? Куда они все подевались? Все эти разговоры о драконах больше похожи на сказку, таких чудовищ просто не может быть.
  Вот этого я не понимаю, произнёс, сражённый наповал Там. А как же в таком случае, напавшая на тебя хиндра? Может она всем нам привиделась? А вся ваша магия, может просто галлюцинация? Или мы все отравились грибами и всё видели в бреду?
  Ну, что ты говоришь Там, снисходительно ответил Артос, это же обыденные вещи. Магия - часть нашего мира, а драконы пришли из сказки, их не бывает. Приведу только один аргумент. При тех размерах, что им приписывают, и колоссальном весе, ни одно живое существо не сможет нормально передвигаться по земле, я уж, не говорю о том, чтобы летать.
  А я слышал, что твой дед Кам Вартиган и дед Вэна, много лет назад, в дни своей молодости, пленили одного дракона, но ему удалось вырваться.
  Всё он слышал, пробурчал Артос, и когда только успел?
   Я тоже слышал эту историю, поддержал Тама Вэн, мне отец рассказывал.
  Ну, ему-то, откуда знать, с досадой спросил Артос, его тогда и на свете ещё не было. Вэн в ответ лишь пожал плечами.
  Все всё знают, проворчал Артос, только вот правды, откуда они это знают, ни от кого не добьёшься. Да, я тоже слышал эту историю, и многие другие слышали, но подтвердить её реальность, никто не может, а досужие вымыслы оставьте бабушкам, это их любимое занятие. Я могу подтвердить, что всё это правда, обречённо вздохнув, возразил Там. Ну-ну, иронично заметил Артос, это ты тоже сам видел? Идите за мной, не стал спорить Там. Я вам докажу. Он привёл друзей на поляну, где возвышался необъятных размеров дуб. Его крона взметнулась ввысь на много метров выше всех остальных деревьев.
  Вот это да, уважительно заметил Артос, это не просто дуб, а патриарх. Я таких ещё не встречал.
  Я тоже, согласился Там. Ты готов, Гор? - Спросил он.
  Я готов, прошелестел, словно порыв ветра, ответ.
  Сейчас вы увидите дракона, не сказочного, а настоящего, живого, наяву.
  Друзья, как заворожённые смотрели на преображение, происходившее с деревом на их глазах. Мощные корни со скрипом вылезали из земли, необъятный ствол, весь перевитый лианами и покрытый пластами, обросшей мохом коры, ходил ходуном. Вся крона пришла в движение, по ветвям пробегали волны, перерастая и видоизменяясь до неузнаваемости. Дерево всё больше становилось похожим на исполинского дракона. Сверху дождём сыпались листья, куски коры и сухие ветви. Поднявшийся ветер быстро разогнал всю эту мусорную кучу по лесным закоулкам и глазам друзей предстал, слегка присевший на задние лапы, самый настоящий дракон. Он был невообразимо огромен. Этот исполин заворочался, шумно выдохнул, и до Тама порывом ветра донесло запах парного молока, терпкий и приятный. А с драконьего лица, язык не поворачивался назвать его по-другому, на них смотрели большие золотистые глаза с вертикальными чёрными зрачками. Кто это? - Спросил потрясённый Вэн, делая шаг вперёд. Это Гор, придержав его за плечо, ответил Там, тот самый дракон, которого когда-то пленили ваши дедушки. А ещё раньше вылечил и подружился с ним твой прародитель. Первый король, а потом император - Вэн.
  Не может быть, бормотал Артос, глазам своим не верю. Неужели это правда?
  Правда-правда, засмеялся Там, обнимая одной рукой за плечи его, а другой Вэна. Познакомься с моими друзьями Гор, они жители этого мира, и хотя до сегодняшнего дня ничего о тебе не знали, это не имеет никакого значения. Пришли иные времена. Когда-то люди совершили большую ошибку, попытавшись разорвать древний договор, и теперь всем нам надлежит её исправить. Если ты не возражаешь, я хотел бы показать своим друзьям некоторые фрагменты твоего прошлого. Готов ли ты мне в этом помочь?
   Да, коротко ответил Гор.
   * * *
   ЗМЕЙ ГОРЫНЫЧ
   Глава шестнадцатая
  Там вытянул руки вперёд и прищурил глаза. Поляна перед ним вдруг окуталась густым туманом, в котором, вначале не очень ясно, но быстро набирая резкость и глубину, возник лесной ручей, перегороженный плотиной из веток и прочего растительного мусора. Такие запруды на ручьях любят строить бобры. Так и кажется, что сейчас из воды вынырнет её хозяин и шлёпая широким мокрым хвостом выползет на берег. Но вместо этого, на заднем плане, за деревьями мелькнуло два силуэта, и в тот же миг плотина словно взорвалась. Из-под груды веток, листьев и прочей дряни поднялся огромный грозный дракон. Не успел он расправить широкие мощные крылья, как всё его тело окутало серебристое мерцание и дракон, опутанный тугой переливающейся сетью, повалился на землю. Из-за деревьев вышли два человека и направились к своей добыче.
  Ну всё, отгулялся птенчик, произнёс молодой задорный голос.
  Шкуру не испортил? - Спросил голос постарше, старейшины велели взять змия живьём.
  Да не-э, протяжно ответил молодой, я его прижал чуть-чуть, только чтоб не трепыхался. Они подошли к лежащему дракону - молодому на вид было чуть больше двадцати лет и он, до неправдоподобия был похож на своего внука. Там перевёл взгляд с одного на другого, удивительное сходство, дед и внук - практически одно лицо. Разве, что тот, пленивший дракона, был чуть заметно, постарше и жизнерадостней нынешнего, более подтянутого и угрюмого, с пристальным взглядом, настороже. Его спутник выглядел вдвое старше, но, несмотря на возраст, оставлял впечатление очень опасного и опытного бойца.
  Ну, что же Вэн, произнёс старший, твоя паутина спеленала гада крепче, чем паук свою добычу. Он оглядел со всех сторон беспомощного пленника и удовлетворённый произнёс, Госпожа Ванда не ошиблась, они явно травоядные. Говорят, она может предвидеть будущее, её дар уникален. Недаром, не входя в Высший Совет Ордена, она частый его гость.
  Мастер Кам, что вы мне её нахваливаете, я свою родную сестру лучше вас знаю. Он также обошёл дракона, внимательно вглядываясь в пересечения силовых линий, опоясывающих огромное тело.
  Вэн слушал болтовню мастера, думая о чём-то своём. Не говоря больше ни слова, он подошёл к дракону и, выбрав точки пересечения линий на его теле, стал быстро касаться их кончиками своих пальцев. В месте касаний точки тотчас начали гаснуть. Таким образом, он обошёл крылатого зверя со всех сторон. Ох, сказал Вэн, дуя на свои пальцы, руки аж горят. Он опустил их в воду ручья, над которой тотчас начал подниматься пар. Потом отработаю снятие покрывала, пояснил он мастеру, времени просто не хватило.
  Мастер Кам, в это время жестикулировал над телом, лежащего без движения, дракона. Обезвреживаю его собственную защиту, сообщил он Вэну, а не то ещё сам себя покалечит. И напоследок заряд успокоительного, он короткими импульсами, с помощью рук, вкачал в голову зверя светящийся шар какой-то энергии. Ну, вот и всё, бодро потирая руки, произнёс после всех манипуляций мастер. Гарантированные сутки здорового, крепкого сна. Завтра утром его заберут.
   Это просто небывалая удача, что нам с тобой повезло захватить его живьём. А теперь нам надо спешить, поторопил Вэна маг, сегодня вечером собирается Совет Старейшин и нам непременно следует на нём присутствовать.
  Не люблю бывать на Совете, ответил Вэн, там одни зануды, не считая вас мастер.
  Не говоря больше ни слова, они стали удаляться быстрыми и, по-звериному, грациозными шагами, и вскоре растворились среди деревьев.
  Представление закончилось, и поляна вновь опустела. Там сидел, сосредоточенно глядя перед собой, равномерно и глубоко дыша, а на лбу его выступили, чуть заметные капельки пота.
  Неужели это всё правда, спросил бледный, как полотно Артос?
  Я показал вам то, что случилось с Гором и отложилось в его памяти.
  Это был мой дед? - Осторожно спросил Вэн.
  Да, ответил Там, и ваш дед тоже, мастер Арт.
  А, что произошло дальше, как Гору удалось освободиться?
  Это Вэн, уже отдельная история, я покажу её в другой раз. Такое кино отнимает много сил. Сейчас меня больше занимает другой вопрос. Ты можешь взлететь? - Спросил он у дракона.
  Я попробую, но мне может понадобиться ваша помощь.
  Гор много лет простоял без движения в этом лесу, пояснил Там, и ему может понадобиться наша помощь, вот почему я не хочу тратить их ни на что другое. Вы готовы ему помочь?
  Да, без колебаний ответил Вэн, протягивая Таму руку.
  Не может быть, всё также бормотал Артос, он что ещё и летает? Неужели такое возможно. Наконец, он опомнился и, протянув Таму руку, сказал: я готов.
  Давай Гор, пробуй, и ничего не бойся, крикнул Там. Дракон зашевелился, заскрёб когтями, оставляя в мягкой почве глубокие борозды, а затем стал расправлять могучие крылья. И в этот самый момент, из-под них, ранее скрытые, вынырнули ещё две головы, чуть поменьше, чем первая. Они зафыркали и шумно задышали, прочищая застоявшиеся глотки, а у всех троих друзей, от удивления, пораскрывались рты.
  Первым пришёл в себя Там - Горыныч, ты всё-таки сумел это сделать. Ну, друзья, теперь в этом мире появится свой Змей Горыныч, о трёх головах и новая замечательная сказка. С Васиной, будь он неладен, подачи, со вздохом добавил Там. Не задерживайся, взлетай, закричал он, мы тебя поддержим. Дракон захлопал крыльями, разгоняя в разные стороны опавшие листья и мелкий лесной мусор. С каждым взмахом его крылья набирали силу, а грузное туловище становилось стройнее и тоньше, и вопреки всем законам, сбавляло свой вес. Наконец, он плавно присел, а затем резко оттолкнулся от земли, одновременно делая мощнейший взмах, широкими крыльями. Тело его рванулось ввысь, но не так, как прежде - легко и послушно, а словно из последних сил. За долгие годы своего приземлённого существования, старый дракон отяжелел, растеряв былую стать и задор времён молодости, а некогда просторная поляна заросла новыми деревьями и Там сразу понял, что Гору не хватает свободного пространства для взлёта, и он неминуемо врежется в верхушки, растущих напротив деревьев. Там уставился в надвигающееся туловище дракона, изо всех сил буравя его взглядом, и придавая добавочное ускорение. В первое мгновение ему показалось, что он со всего размаха врезался лбом в дерево. В голове его, зазвенели колокола, но вслед за первым наступило второе мгновение, и из рук его друзей в Тама хлынул, сметающий всё на своём пути, мощнейший поток энергии. Шум в голове утих, а дракон стремительно взвился свечкой ввысь, и слегка чиркнув когтями по верхушкам деревьев, взлетел над ними, и пошёл кругами над лесом, набирая высоту. Полузабытое чувство свободного полёта захватило истосковавшегося по небу дракона. Выбросив из головы все заботы, тревоги и чаяния, он отдался ему и парил над землёй широкими кругами, поднимаясь всё выше и выше. Вид летящего в небе дракона вызвал у друзей восторг души и просто-таки благоговейный трепет. Других слов для определения своего состояния Там подобрать не смог. А дракон парил над землёй, ни капли, не беспокоясь и ни о чём не думая. Вначале над верхушками деревьев кружил исполинский треглавый дракон, затем, поднявшись повыше, он словно обернулся доисторическим ящером, а когда, достигнув заоблачных далей, он стал не больше парящего орла, Там начал беспокоиться.
  Щурясь, млея и тая от переполнявшего его блаженства, Гор плыл над облаками, купаясь в солнечных лучах и позабыв обо всём на свете. От раскинувшейся внизу панорамы, захватывало дух, весь мир лежал перед ним, как на ладони. Эту удивительную эйфорию нарушал только какой-то посторонний, назойливый звук, саднящим дискантом раздаваясь в его трёх головах и разрушая обретённый покой. Гор замотал сразу всеми тремя головами, стараясь избавиться от этого шума, и окончательно пришёл в себя.
   Горыныч, очнись, раздавался во всех его головах голос Тама, немедленно снижайся. Нельзя, чтобы тебя обнаружили раньше времени. Я всё понял, иду на посадку, лаконично ответил Гор, и сложив крылья устремился вниз, словно коршун на добычу. Осторожнее, раздался окрик Тама, не торопись, полетай над деревьями, войди в силу и вспомни все прежние навыки. Взлёт и посадку надо отработать идеально - так, чтобы лишний раз травинка не шелохнулась. После приземления Там с Гором устроили разбор полётов, обмениваясь впечатлениями, включавшими в себя свежий взгляд с земли и взгляд с высоты птичьего полёта. Такой обмен вызвал массу замечаний, дополнений и рекомендаций, и был на редкость плодотворным и поучительным. А непосредственно вечером, Когда лёгкие сумерки опустились на землю, окрасив лес, небо и сам воздух в сиреневые тона, Там с Гором решили преподать Вэну с Артосом урок телепатического общения, то есть общения не напрямую, посредством речи, а мысленными образами, одновременно переводя их в мысленную речь.
  Там уже не раз общался мысленно с Артосом, показывая ему различные мысленные образы, и пытаясь вызвать ответную реакцию, но Артос, как ни старался, так и не сумел освоить этот, несложный в принципе приём. Теперь Там с Горынычем решили действовать уже испытанным однажды способом.
  Трое друзей уселись прямо напротив лежащего на земле дракона, глядя в его золотистые глаза. Вертикальные зрачки, от которых невозможно было оторвать взгляд, уставились на троицу друзей, в их тёмной бездонной глубине отражались деревья, трава и даже облака, а неумолчный звон мошкары, роем зависшей над землёй, стрёкот кузнечиков и завораживающий шелест листвы, приобщал к таинству - завораживая, чаруя и околдовывая. Словно лесная сказка опустилась на землю, и отчего-то останавливалось дыхание, и так сладко замирало сердце. И всё повторилось, как в самые первые минуты знакомства Тама с Гором.
  Откуда-то, из самых недр непознанной драконьей души вылетело невесомое облачко, которое разделилось на три части, принявшие облик трёх невесомо-пушистых котят. Самый крупный из них забрался на плечи Тама и разлёгся, как у себя дома. Оставшиеся два котёнка, лёгкими облачками просочились в головы Вэна и Артоса, и начали путешествие в лабиринтах их памяти, мягко переступая с полочки на полочку, своими бархатными лапками. И тогда Там повёл свой рассказ о Земле. Так началось их общение. Он рассказывал о больших городах, с домами выше самых высоких деревьев. Вместе с Тамом они поднимались в лифте на самые верхние этажи. Если выглянуть из окна, такого дома и посмотреть вниз, то люди с такой высоты кажутся маленькими и беспомощными, как самые малые дети. Они выходили вместе с ним на балкон и боязливо заглядывали вниз, через перила, отчего начинала кружиться голова, и замирало сердце. А ещё он рассказывал о больших железных птицах, которые перевозят в своих чревах сотни пассажиров и летают так высоко, что люди на земле кажутся уж вовсе невзрачными букашками, или их даже вовсе не разглядеть. Этими рассказами Там подготавливал своих неискушённых слушателей к полётам на драконах. Он верил, что Гор не последний представитель своего племени и рано или поздно они найдут дорогу в Верхний мир. Мир таинственный, неизведанный и недоступный. Сказочный мир драконов.
  Там сидел с закрытыми глазами, испытывая те же чувства и ощущения, что его друзья, словно проживал эти мгновения одной жизнью на троих, а пушистый беленький котёночек, так же безмятежно сидел у него на плече, покусывая его за ухо, и легонько щекоча своими коготками.
  Будто заново переродился, такая лёгкость во всём теле, признался Вэн, после того, как заметно подросшие, за время общения котята, выбрались на поверхность и, соединившись в единое целое, тут же растаяли, очевидно, вернувшись к своему постоянному местопребыванию. Так и хочется, взять и полететь над землёй, словно птица.
  А у меня, наоборот, сиплым голосом откликнулся Артос, будто жернова в голове вращаются. Шум, грохот, мерзкий скрип - словно кошки на душе скребут.
   * * *
  На следующий день Там проснулся позже обычного, солнце уже показалось из-за горизонта, хотя за сплошной стеной леса его ещё не было видно. Птицы уже звенели на все голоса, в траве настраивали свои скрипки кузнечики-попрыгунчики, готовясь к концерту, в честь наступающего дня, и даже журчание ручья поутру, звучало как-то особенно звонко. Там широко зевнул, потягиваясь от души, с размахом, с протяжным подвыванием и кривлянием рож. Затем огляделся вокруг. Всё вроде было, как вчера, но чего-то словно не хватало. Возле остывшего за ночь костра спали Вэн с Артосом, он не задерживаясь, скользнул взглядом по ним взглядом и вышел к поляне. На ней тоже всё оставалось по-прежнему, за одним исключением. Вместо дракона посреди поляны стоял вчерашний дуб с необъятной кроной в полнеба. Там с удивлением уставился на него, не в силах вымолвить ни слова.
  Ну, что молчишь, дар речи потерял? - Насмешливо прошелестел дуб.
  В чём дело Горыныч? По земле матушке соскучился? - Указал Там на вросшие в почву корни-лапы.
  Да, понимаешь какая штука, начал Гор издалека. Только заснул вчера, начались всякие кошмары сниться. Голоса какие-то раздаются, словно кто-то зовёт меня, а кто не пойму. Полночи промаялся, лишь под утро забылся, а очнулся в таком вот виде, и сам не знаю, как это получилось.
  Да ничего страшного, успокоил его Там, думаю просто за много лет ты настолько свыкся с образом дерева - великана, что привычка спать стоя и возвышаться над всеми вокруг, взяла верх над твоим прежним естеством. Ты сжился с лесом, стал в нём своим, его неотъемлемой частью и, наверное, тебе ещё долго будет его не хватать.
  Ты прав, в возбуждении заговорил Гор. Ведь Что такое лес? Это же целая экосистема, взаимосвязанная и взаимозависимая. Все деревья, кустарники и прочие растения под землёй сплетены между собой корнями и пронизаны спорами, образуя единый ковёр, и если в одном конце леса что-то случится с деревом или даже просто цветком, то об этом тотчас узнают все. Я только утром осознал, что вчера в облике дракона я словно ослеп и оглох. Обычное зрение и слух, это совсем не то. И лишь сейчас, приняв ставший уже привычным образ дерева, я вновь обрёл способность видеть и слышать на много вёрст в округе.
  Горыныч, возликовал вдруг Там, ты гений, хотя и сам ещё этого не понимаешь. Слушай сюда.
  Это как - "сюда?"
  
  Никак, оборвал его Там. Слушай и не перебивай. Тебе необходимо научиться чувствовать свою связь с лесной экосистемой в своём естественном облике, в виде дракона. И когда эта, разделяющая грань между двумя твоими ипостасями исчезнет, ты станешь единым деревом-драконом.
  А это, как? - Спросил Гор.
  Очень просто. Как был прежде, есть сейчас и будешь в дальнейшем, ты останешься драконом, но в то же время ты уже много лет являешься дубом-прародителем. В данный момент ты дерево и всеми своими чувствами, мыслями и корнями врос в землю, переродился и, по сути - растение, овощ, а сменив облик и амплуа, становишься тем, кем родился на свет - могучим драконом. Сейчас ты, как бы это помягче - два в одном. Говоря по-русски, ни то, ни сё. А тебе надо стать и ты непременно станешь единым в двух ипостасях - властителем дум и возможностей.
  Ты действительно так думаешь? - С сомнением спросил Гор.
  Я в этом уверен. Ты только представь, как ты, абсолютно свободный, высоко в небесах ощущаешь свою связь с лесом и свою к нему причастность. Подумай о том, какие огромные возможности и перспективы открываются перед тобой. Ты сможешь в любой момент не только увидеть с высоты своего полёта всё, происходящее на много вёрст вокруг, но и ощутить это, в силу своей причастности к тайнам леса, так, как будто ты сам находишься не в небесах, а рядом с происходящим. Ты ведь с высоты наблюдаешь только общую картину, но не видишь сквозь кроны деревьев, что происходит на земле. Какая мышка, и в какую норку потащила свой орешек, а ощутив в полёте свою причастность к лесной экосистеме, ты легко будешь видеть и понимать всё, даже какой листик и с какого дерева, куда спланировал, и где приземлился. Это я тебе привёл простой пример. А в случае крайней необходимости ты в любой момент можешь укрыться в лесу, в образе дерева.
  А ведь ты, возможно и прав, ответил Гор, это стоит попробовать.
  Конечно, заверил его Там. Уж если я, при соответствующем настрое, мог чувствовать эту связь и видеть, что происходит где-то вдалеке (есть прецеденты), то для тебя это вообще не вопрос.
  Окрылённый такой поддержкой дуб-великан встрепенулся, по всей его кроне пробежали волны, словно смывая лиственный покров, который, перерождаясь превращался в рельефную драконью чешую и через какие-то мгновения перед Тамом, стоял на задних лапах дракон-исполин.
   * * *
   ВЕНЗЕЛЯ, ПИРУЭТЫ И КОЛЕНЦА
   Глава семнадцатая
  Во даёт, раздался сзади восхищённый голос Вэна, второй раз вижу это чудо и вновь, словно в сказку окунаюсь.
  И чего вам не спится? - Прикрывая зевок ладонью, проворчал рассудительно Артос. Ни свет, ни заря, а они уже на ногах. Вам, что целого дня мало? Колдуете с самого утра. Лучше бы завтрак приготовили, озабоченно оглядываясь по сторонам, добавил он.
  А вот готовить завтрак, сегодня ваша очередь сударь, парировал его притязания Там, и вообще, в связи с объявлением в стране военного положения, как лицо наиболее гражданское и наименее заинтересованное в раздувании военной истерии, общее командование я беру на се6я. Кто против, кто воздержался? Поскольку ответом ему было полное молчание, Там заявил безапелляционно - принято единогласно. А посему слушай приказ: с сегодняшнего дня во вверенном мне гарнизоне вводится в обязательном порядке дежурство по лагерю и утренняя зарядка. В обязанности дежурного входит вся работа по кухне, а также уборка территории. Добровольцы на кухню есть? Не слышу ответа, а посему марш на зарядку, а завтраком сегодня я займусь сам.
  Нет уж, спохватился Артос, лучше я на кухню, а прыгайте вы сами, коли силы девать некуда.
  Тогда вперёд - умываться, крикнул Там, и на ходу, раздеваясь по пояс, побежал к ручью. Через десять минут, раскрасневшийся и посвежевший от родниковой воды, он добросовестно разминался на поляне, играя мышцами и разогреваясь. Свежий воздух бодрил, энергия переполняла его отдохнувшее сильное тело и вскоре, наращивая постепенно скорость, он перешёл на выпады, удары и прыжки с переворотами. А, как следует, разогревшись, Там взвинтил темп до предела и затанцевал, вихрем стелясь по поляне, и вызывая восторг у наблюдавших за ним друзей. Даже Горыныч с интересом наблюдал за Тамом, кося золотистым глазом и довольно урча.
  Здорово, сказал, в восхищении Вэн, я такого ещё не видел. А на мечах можешь? - Спросил он у Тама.
  Могу и на мечах, добивая невидимого противника, ответил тот.
  Давай попробуем, загорелся Вэн, на учебных мечах без ограничений. Ну, разве что лежачего сильно не бить.
  Давай, согласился Там, только где взять мечи? Он подошёл к сваленному в кучу хворосту и принялся его разглядывать.
  Нет, этот сушняк не подойдёт, с видом знатока, сказал Артос, нужен сабельник. Здесь недалеко я видел заросли, сейчас схожу, принесу. Нет уж, перебил его Вэн, ты давай готовь завтрак, а то сегодня так и останемся голодными. Он забрал топор у Артоса и отправился в лес.
  А чего его готовить, пробурчал Артос, сейчас вяленого мяса нарежу, да поставлю чайник на огонь и все дела. Где наш чайник, спросил он у Тама?
   Чайник с вечера в ручье стоит, в нём вчерашний компот.
  Точно, обрадовался Артос, мы его вечером сварили, чтобы к утру холодненький был. Свари-ка ты лучше картошечку, горячего хочется поесть, слегка остудил его радость Там, а то всё утро лодыря гоняешь. Нашли лодыря, обиженно заворчал Артос, сейчас сварю, мне нетрудно.
  Когда, минут через пятнадцать, Вэн вышел из леса с охапкой гибких метровых веток в руках, Там дочищал последнюю картошину, а рядом стоял Артос и бормотал смущённо, чёрт его знает, никогда не думал, что так трудно почистить картошку.
  Забудем Арт, подмигнул ему Там, какие твои годы, ещё научишься.
  Вот, сказал Вэн, бросая охапку на землю, выбирай на свой вкус. Себе он уже выбрал крепкую ветвь и теперь ловко сдирал с неё кору, обнажая древесину. Там подобрал две одинаковые ветви и попытался сделать то же самое. Кора не поддавалась, словно приклеенная. Там принялся строгать её ножом, с завистью поглядывая на Вэна, который ловко обдирал кору длинными полосками.
  Артос молча взял у Тама ветвь и принялся перекручивать её, на манер прачек, выжимающих воду из белья. Кора со скрипом отделялась от ствола. Он легко и быстро очистил ветвь и передал её Таму.
  Здорово у тебя получается, ответил тот, лучше даже, чем у меня с картошкой.
   Замнём, подмигнул ему Артос, ещё научишься.
  Замнём, согласился Там и взял в руки вторую ветку.
  Потом научишься, Вэн в нетерпении размахивал импровизированным клинком. Защищайся.
  Я бьюсь двумя мечами, возразил Там, продолжая счищать кору.
  Двумя, удивились оба его друга, но это же неудобно, они ведь мешают друг другу. Артос взял в каждую руку по ветке и попробовал наносить ими удары. Совершенно невозможно, в конце концов, бросил он обе ветки, просто баловство. Вытащив из ножен свой собственный меч, он принялся выписывать им вензеля, пируэты и коленца. Вот это другое дело, ухал Артос, его клинок так и свистел, вспарывая тугой воздух и сверкая в утренних лучах, показавшегося над верхушками деревьев, солнца.
  Картошку поставь на огонь, кивнул Там, умеряя его пыл, и дровишек подбрось, а то костёр совсем прогорел. Он вышел на поляну и проделал несколько несложных упражнений, подгоняя клинки по руке.
  Да поставлю я вашу картошку, засопел обиженно Артос, вкладывая свой меч в ножны.
  Ну, что, начн... Там даже не успел договорить до конца, как был атакован. Вэн нанёс удар стремительно и со всей силой, намереваясь за счёт внезапности одержать быструю и лёгкую победу, но всё равно не успел. Там легко отклонился, уходя с линии атаки, и тут же атаковал сам, применив редкий и чрезвычайно эффективный приём "Полёт бабочки". В момент его исполнения клинки начинают жить, словно сами по себе, совершая свой полёт по столь замысловатой и ломаной траектории, что предугадать её почти невозможно. Вэну пришлось мгновенно откатиться назад, беспорядочно отбивая наносимые противником удары. Там не дал ему ни единого мига, чтобы перестроиться. Он непрерывно атаковал, перемещаясь с невидимой для глаз быстротой. Его ноги выписывали сложный танец, сбивая противника с толку и, каждый раз перемещая своего хозяина туда, где его совсем не ждали. Рука, плечо то и дело выкрикивал Там, после удачно проведённой атаки; бедро, грудь, колено. Не выдержав подобного издевательства, взбешенный Вэн, словно взорвался, казалось к нему пришло второе дыхание. Он атаковал столь стремительно, и с такой мощью, что казалось выдержать этот напор - сверкающий и смертоносный, никому не под силу. Но, несмотря на всё своё мастерство, выложившегося до предела мечника, пробить защиту Тама он так и не сумел. Видя это, Вэн остановил поединок, шумно дыша и кипя яростью ещё не остывшего от схватки бойца. Там, напротив, стоял довольно спокойно, не напрягаясь и видно было, что сил он потратил не в пример меньше. Двое на одного, хладнокровно предложил он, обращаясь к друзьям. Артос тотчас скинул с себя пояс с оружием и, взяв в руки сабельник, кинулся в бой. Они нападали вдвоём, по переменке, с разных сторон и немыслимых, казалось положений, но так и не смогли достать Тама ни разу. Продемонстрировав, таким образом преимущество обоерукого бойца, Там, предупредив их выкриком - атака, перешёл в наступление. Его "клинки" засверкали с такой неимоверной скоростью, легко и слаженно выписывая в воздухе восьмёрки, веера и крылья, что уследить за ними было просто невозможно. Закончил бой он тем, что обезоружил обоих бойцов легко, словно играючи, двумя неуловимыми ударами. Ошеломлённые противники стояли, тяжело дыша, и не в силах вымолвить ни слова. А Там бросил свои "клинки" на землю и, подойдя к костру подкинул дров. Затем он попробовал картошечку и, сказав - почти готовая, пошёл к ручью умываться. Вскоре, сидя у костра, он раскладывал горячую картошку по мискам, а Вэн прихлёбывал холодненький компот и жаловался дракону, небесам и всему мирозданию в целом, говоря: так уделать сразу двоих, и ведь не самых последних бойцов, как слепых щенят - мимоходом, играючи, танцуя.
  Да успокойся ты Вэн, сдерживал его Артос, не так всё уж и плохо.
  Ты на себя-то посмотри, отмахнулся Вэн, я так до сих пор отдышаться не могу, а он даже не вспотел. Нормальный человек так сражаться не может.
  Может Вэн, и даже ещё лучше. Вы не видели моего учителя, он, один, положил бы нас троих, шутя, и даже не напрягаясь.
  Кто же твой учитель, недоверчиво спросил Артос он, что не человек?
  Ну, почему, он обычный земной человек, просто в его роду это мастерство копилось веками. Его собирали по капельке, приумножая и передавая от отца к сыну многие поколения. Сейчас эти знания на Земле пришли в упадок, а войны ведутся другим оружием. Учитель говорил, что древние мастера умели такое, что мы сейчас и представить себе не можем.
  Куда же ещё лучше-то, с сомнением спросил Вэн?
  Я тоже затрудняюсь это сказать, но один пример приведу. В его роду были мастера, которые в одиночку проходили сквозь строй противника вглубь, на много рядов, прорубая коридор в два меча шириной, Там раскинул обе руки в стороны, а их никто даже не мог заметить. Невозможно, выдохнул Вэн, мотая своей головой. Хорошо, сказал Там, это я слышал только от своего учителя, не верить которому я просто не могу. А возможно ли, чтобы три сотни бойцов более суток, не отступив ни на шаг, сдерживали миллионную армию персов, давая возможность большей части своего войска отойти на соединение с главными силами. А ведь это исторический факт, доподлинный и неоспоримый. Там рассказал, насколько сам помнил, как триста спартанцев, под предводительством своего царя Леонида вели этот неравный бой. Конечно, все они погибли, но показали всей Греции, а впоследствии и всему миру пример непоколебимого мужества, доблести и отваги. Устрашённая огромными потерями и стойкостью горстки спартанцев, миллионная персидская армия настолько утратила боевой дух, что через год была наголову разбита.
   Ни одна победа не прославляла бойцов так, как прославило это поражение. Так отзывались об этой битве их современники. Поистине - нет предела человеческим возможностям, подвёл итог Там, заканчивая с вой рассказ.
   * * *
  Ну, как твои успехи Горыныч? - Спросил Там у притихшего дракона. Восстановил свою связь с лесом?
  Представляешь, какая штука, смущённо прошелестел в ответ Гор. Голов-то у меня теперь три и все хотят быть самостоятельными. Сам то я, вещала средняя голова, слушал лес, а эти желторотики, особенно вот эта, указал он на левую, подслушивали твой рассказ и всё время сбивали меня с мысли.
  Да-а, пряча усмешку протянул Там, это непорядок. Раз уж вас теперь трое, надо вам братцы действовать сообща и во всём слушаться старшего брата. Ведь ему уже не одна сотня лет, указал он на среднюю голову, а вы на свет появились лишь несколько дней назад, жизненного опыта у вас никакого, так и не лезьте поперёк батьки в пекло. И для пущей наглядности он отвесил новичкам по щелбану. Головы юркнули под крылья и посверкивали оттуда своими золотистыми глазёнками, корча ему рожицы, но помалкивая. Я вот тут подумал, продолжил Там, а что если мы все вместе попытаемся взглянуть на жизнь леса с изнанки, от самых, так сказать, корней. Такой опыт всем нам будет нелишним. Горыныч, ты врастай своими корнями-лапами в землю, чувствами, нервами, всем своим нутром ощути себя неотъемлемой частью окружающей среды, а мы попробуем внедриться в твоё сознание и раствориться в нём, по мере своих возможностей.
  Вы смотрите совсем там не затеряйтесь, заворчал Гор, ищи вас потом по всем закоулкам.
  Не ворчи, рассеянно ответил Там, усаживаясь поудобней и приглашая друзей последовать его примеру. Они взялись за руки и с головой окунулись в совершенно новый и незнакомый мир леса, живущий по своим законам. Мир внутренний, тайный и недоступный ни за какие деньги, куда можно попасть только по счастливой случайности, разве что в компании вот такого, совершенно невообразимого и уникального существа, вроде дерева-дракона, волею судьбы и обстоятельств, встретившегося у них на пути.
  Вначале пришло ощущение покоя: бездонная синева неба высоко наверху, и безбрежный океан зелени внизу. А посреди этого океана возвышался, окутанный у подножия, лёгкой дымкой тумана Горыныч, в образе дракона, заросшего пышной лиственной кроной. Трое друзей ощутили себя единым целым с вековым деревом-драконом, возвышающимся над окружающей средой. А затем на их головы обрушились все запахи разнотравья лугов и полей, шелест-шёпот листвы и стрекотанье кузнечиков-попрыгунчиков. Неумолкающий звон мошкары и гомон птичьих голосов, а также мерная поступь и лёгкий топоток, снующей по всему лесу крупной и мелкой живности, от букашек-жучков, до полевых мышек и ёжиков, а также зайчиков, белочек и лисичек. А чуть в стороне, ближе к озеру, выделяясь белёсым пятном, посреди зелени, плавал, скрытый туманом остров. Там вспомнил свою первую встречу с Гором, в образе дерева и его шелестящий голос вновь зазвучал у него в голове.
  "Я понял, что лес живёт своей особой жизнью. Все растения и деревья переплетены корнями, связаны между собой и зависят друг от друга. Пернатые птахи - это мои глаза, лесные звери моё чутьё и уши, а различные букашки-козявки и всякая летающая мошкара, мои обострённые чувства".
  А вслед за этим пришло понимание истинной связи с лесом и видение безбрежного океана зелени от края до горизонта.
  Когда друзья пришли в себя, дракона рядом с ними уже не было, он парил высоко в небе на распахнутых, словно паруса крыльях.
  Никогда раньше не задумывался, что можно взглянуть на мир с такой стороны, признался Артос. Он, словно открылся какой-то новой, неведомой прежде гранью.
  Ты прав, отозвался Вэн, стоит мне сейчас закрыть глаза и прислушаться, как я вижу лес с высоты птичьего полёта, озеро вдалеке, и даже с закрытыми глазами. Да кстати, вспомнил он, что это за остров в тумане; неужели та самая долина?
  Думаю, что она и есть, ответил Там, подробнее узнаем у Гора, когда он приземлится.
  Вечером, сидя у огня, они слушали восторженные излияния Гора. Знаете, это была весьма дельная мысль объединиться всем вместе. Произошло слияние чувств, и многократное усиление восприятия окружающей действительности. Когда я взлетел, то с лёгкостью, вначале через вас, а затем самостоятельно ощущал свою связь с лесом, словно был неразрывно связан с ним корнями. Я и сейчас эту связь ощущаю.
  Погоди Горыныч, перебил его Артос, лучше объясни, что это за непонятный туман над долиной, посреди всей этой зелени?
  Это долина, где находится магический источник. Понимаете, она ведь совсем не простая, закрытая она. Конечно, и вы и я бывали там не один раз, а вот изнутри, с изнанки, нет у меня туда доступа. Там свои, особые отношения. Ведь эта, сложившаяся экосистема существует тысячелетия, что по сравнению с этим мои несколько десятков лет в этом лесу. Да практически ничего. Нет, я, конечно, кое-чего достиг, стал, пусть маленькой, но всё же, частичкой этой системы, но в её святая святых меня никто просто так не пропустит. Мне доступна лишь часть её жизни, что лежит на виду, у поверхности.
  Да ты не расстраивайся Горыныч, сказал Там, природа не любит ни с кем делиться своими тайнами. Взять их у неё - наша задача.
  Вообще-то эта долина - вотчина стражей магического источника, через них происходит связь с Нижним миром, в принципе - это давно не тайна, я даже удивляюсь, почему вы об этом не знаете.
  Там вопросительно взглянул на Вэна с Артосом. Вэн пожал плечами, а мастер Арт глубокомысленно заявил. Нет, о существовании Нижнего мира ходят упорные слухи, даже наверняка он существует, но точных знаний об этом нет, а уж о том, что через долину есть выход в Нижний мир, впервые слышу.
  Ну, что же я вас выслушал, сказал Там, предлагаю завтра с утра перебираться в эту долину, пора нам поближе познакомиться со всеми её обитателями.
   На следующий день, едва солнце позолотило верхушки деревьев, а утренний чай выпит, костёр погашен, и на месте недавней стоянки не осталось ничего кроме сиротливо темневшего пятнышка выжженной земли, наступила минута прощания. Все вещи были собраны и навьючены на широкую спину Гора. Присядем перед дорогой, предложил Там своим товарищам, усаживаясь прямо на траву. Все молча, уселись, с недоумением чего-то ожидая.
  Первым не выдержал Вэн. А зачем мы сидим? - Спросил он осторожно, помня, что у Тама на всё есть ответ.
  Вот и сейчас нашёлся - таков земной обычай, ответил он, посидеть минутку перед дальней дорогой, вспомнить, не забыл ли чего-нибудь. Подумать, что ты здесь оставляешь после себя, и что ожидает тебя впереди.
  Боюсь, одной минутки будет мало, вполголоса проворчал Артос, если всё вспоминать, до вечера с места не тронемся.
  Не надо сидеть долго, ответил Там, если ничего не вспомнишь, значит так оно и должно быть. Это не просто минута - это последний шанс принять правильное решение. Слабые пусть остаются, сильные идут дальше. Ну, Горыныч, прощайся с этим местом, сказал он, вставая, боюсь, не скоро теперь получится сюда вернуться. Словно в ответ на его слова, окружающие поляну деревья, зашумели кронами, закачались, роняя на землю листья и сухие ветки, будто прощаясь. А может это залётный бродяга-ветер, из озорства взъерошил их пышные кроны и умчался дальше по своим неотложным делам. Друзья разместились на широкой драконьей спине, Вэн залихватски, по-разбойничьи свистнул, а Там выкрикнул озорно: н,но родимые, трогай. Гор, чуть присел, и мягко оттолкнувшись, аккуратно взлетел, ровно и мощно взмахивая крылами. Сделав прощальный круг над поляной, он взял курс на северо-восток и полетел, набирая скорость и высоту. С высоты тысячи метров земля выглядела сплошным зелёным ковром, растянувшимся до самого горизонта. На такой высоте было ещё не очень холодно, однако встречный поток воздуха очень скоро сильно поубавил пыл, восторженной полётом троицы.
  Да, на будущее следует позаботиться о тёплой одежде, да и упряжь какую-то надо сделать, а то так далеко не улетишь, да и свалиться недолго, озаботился Там.
  Вот тогда и полетаем, крякнул Артос, до самой земли матушки. Удержаться, пусть и на широкой, спине дракона, продуваемой всеми ветрами, было совсем не просто. Поэтому, когда внизу, посреди тёмно-зелёного ковра показалась вытянутая заплата долины, все вздохнули с облегчением. Дракон стал снижаться, выискивая удобное место для приземления. Теперь он парил на огромных, словно морские паруса, крыльях, плавно заходя на посадку, а у самой поверхности завис на мгновенье и, наконец, мягко приземлился. Только сойдя на землю, друзья в полной мере почувствовали, что такое твёрдая почва под ногами. Таму уже приходилось летать на самолётах, но, как он тут же, сам себе признался - это было совсем другое дело. А вот Вэну с Артосом пережить подобное приключение довелось впервые в жизни. Артос только плевался, клянясь при этом, что второй раз полететь на этом чудовище, его никто, никогда не заставит. Зато Вэн, наоборот был в восторге, глаза его горели от возбуждения, а пальцы рук он, то сжимал в кулаки, то вновь разжимал, и о чём-то вполголоса сам с собой разговаривал.
   * * *
   ДОЛИНА ТВЭРЬЯ
   Глава восемнадцатая
  Дракон после посадки направился прямиком к источнику, но на полпути отчего-то остановился и замер, с передней поднятой лапой, прямо как охотничий пёс. Затем он, как-то встрепенулся и прошелестел, чуть слышно, здесь страж, я его чувствую. Там тотчас же прислушался к своим внутренним ощущениям и тоже почувствовал присутствие живого существа, исходящее от источника. Да это хиндра, узнал он её знакомое пульсирующее биение, она не опасна. Ты в этом уверен, настороженно глядя по сторонам, спросил Артос.
  Абсолютно, мы вместе с ней отражали нападение общего врага, и я теперь уверен, что невидимый страж - это она и есть.
  Почему же она напала на нас? - Зябко передёрнул плечами Артос, вспомнив пережитое.
  Вот это мы сейчас и попытаемся узнать. Горыныч, давай попробуем вместе, лёгким облачком, на цыпочках, и с самыми серьёзными намерениями. Там дождался, пока вокруг Гора образуется невесомый, едва заметный ореол и скользнул туда сознанием, а затем со спокойной душой наблюдал, словно со стороны, как полупрозрачное, дымчатое облачко, с лёгким шипением погружается в воду. Кроме него этого никто больше не заметил.
  В тот же самый миг вода в источнике, буквально вскипела, вздувшись огромным сияющим пузырём и со дна, торжественно и неторопливо поднялась, опираясь на щупальца, переливающаяся всеми цветами радуги, десятиметровая сфера хиндры. Даже Горыныч от неожиданности вздрогнул, не говоря об остальных, но не желая терять достоинства, приосанился и с важным видом принялся разглядывать гостью. И вот тут случился неожиданный казус. Левая голова Горыныча потянулась на своей длинной шее, желая то ли принюхаться, то ли просто лизнуть влажно блестевший бок гостьи, за что тут же и схлопотала увесистый щелбан мокрым щупальцем по лбу. Опешившая голова тут же юркнула под крыло и затаилась, обиженно посверкивая оттуда золотистым глазом, а настороженно державшие руки на эфесах клинков Вэн с Артосом, не выдержав, расхохотались во весь голос.
  Гарнизон, слушай мою команду, рявкнул Там. Отставить смех - смирно. Горыныч, а ты умерь своё любопытство, и пожалуйста, будьте серьёзны, момент очень ответственный, право слово.
  Ну, здравствуй Гор, услышал вдруг Там, прозвучавшие у него в голове слова, давненько мы с тобой не виделись.
  Да уж почитай лет сорок, ответил Гор вслух, и согласно кивнул головой.
  Тебя и не узнать, важный стал, солидный и голов, смотрю, прибавилось, с иронией продолжила она.
  Мир начал стремительно меняться Матри, вот и мне пришлось измениться.
  Теперь голос хиндры прозвучал в головах у всех, включая Вэна с Артосом, и наступившую враз тишину, нарушали только стекавшие с мокрого тела капли.
  Если я не ошибаюсь, произнёс Там, перед нами представитель третьей разумной расы вашего, в высшей степени удивительного мира. В таком случае позвольте узнать кто вы, и как нам к вам обращаться?
   Я, Матри - Верховная владычица Нижних пределов. Когда-то давно, люди называли меня царицей Нижнего мира.
  Ваше величество, с поклоном произнёс Там, прежде всего примите мои глубочайшие извинения, за причинённые Вам неудобства и унижение, а также позвольте выразить самые искренние сожаления и соболезнование по поводу трагической гибели одного из Ваших подданных.
  Простите, что перебиваю, зазвучал вдруг в головах друзей её голос, но хочу сообщить, что Малыш остался жив.
  Жив, поразился Там, но если это так, то ваша способность к регенерации поистине безгранична и удивительна.
  Он остался жив только благодаря двум счастливым случайностям. Первая заключается в том, что оставшаяся целой конечность Малыша, впоследствии была перерезана не мечом, а каким-то другим, неизвестным оружием. Именно через неё в организм Малыша продолжает поступать живительная энергия источника, поддерживая его существование. Этот клинок, указала она на меч Артоса, очень древний, он выкован с применением самой изощрённой магии. Раны, нанесённые им, не поддаются регенерации. Вторая счастливая случайность в том, что, когда Ваш друг оживлял раненого воина, частичка его души, случайно досталась Малышу. Только благодаря этому он ещё жив.
  В каком он сейчас состоянии? - Спросил Там.
  Мы не знаем, выживет Малыш или нет, поскольку не понимаем, почему он до сих пор жив. Дело в том, что наши конечности - это жизненно важные органы, потеря даже одной чревата тяжёлыми последствиями, а в такой ситуации, как сейчас, это верная смерть.
  Но почему он напал на людей, в отчаянии спросил Там, ведь насколько я понимаю, такого никогда раньше не происходило.
  Дело в том, что Малыш не нападал. В связи с тревожными событиями наверху, Нижний мир тоже лихорадит. После последней катастрофы, случившейся пятьсот лет назад, проход между мирами настолько сузился и затруднился, что мы проявили непростительную беспечность. Да и Малыш никогда не проявлял повышенного интереса к подобным вещам.
  Дело видимо в том, ваше величество, с почтением произнёс Там, что, как недавно сказал Гор - мир начал стремительно меняться. И мы все меняемся вместе с ним. По всей видимости, у Малыша проснулась тяга к исследованиям.
  Вы правы, молодой человек, мир начал меняться, а мы этого не заметили. Врата в Большой мир перестали должным образом охраняться, да и стража источника нередко пренебрегала своими обязанностями. Вследствие этого Малышу случайно удалось выбраться на поверхность. Он никогда здесь не был и не видел прежде людей. Большой мир совсем не похож на Нижние пределы и, конечно, он поразил Малыша до глубины души. Я просто уверена, что когда он увидел людей, то бросился к ним с единственной целью, познакомиться и поиграть. Когда я увидела, что с ним случилось, мой рассудок временно помутился, и в себя я пришла только после прорыва тёмных сил в Большой мир.
  Услышав это, Там просто окаменел, а несчастный Артос, упав на колени, стал бить кулаками в землю, что-то бессвязно, бормоча.
  Чем мы можем помочь Малышу? - Спросил Вэн.
  Скорее всего, ничем, прозвучал её печальный голос.
  Подумайте хорошо, в империи много опытных лекарей и наработан очень богатый опыт различных способов лечения.
  В давние времена люди умели лечить народ твэрья, то есть нас, но этот опыт давно утрачен. Слишком уж мы отличаемся от людей, вздохнула она. Вот, разве что Ваш друг, вдохнувший в Малыша частичку души сумел бы помочь, но к сожалению, его нет сейчас с Вами.
  Я приведу его, твёрдо сказал Там.
  Тогда поторопитесь, времени осталось очень мало.
  Там подошёл к склонившемуся воину и положил ему руку на плечо. Арти, ты ни в чём не виноват, это просто роковое стечение обстоятельств. Я знаю, как тебе сейчас тяжело, но у нас нет времени на отчаяние. Чтобы исправить содеянное, нам понадобятся все силы, поэтому возьми себя в руки и жди нас с Васей. Затем он подошёл к Вэну и вполголоса сказал ему: пригляди за Артосом, и будь готов ко всему. Содружество необходимо возродить любой ценой, от этого зависит судьба вашего мира. Веди себя, как полномочный представитель правящей династии. Возможно, именно тебе придётся взять на себя всю ответственность и провести переговоры. Судьба империи в твоих руках, так прояви же мудрость, твёрдость и дальновидность истинного правителя. Ну, а теперь мне пора, я ухожу.
  Постой Там, крикнул ему вдогонку Вэн, но рядом с ним уже никого не оказалось, только крутился над землёй столбик пыли, закрученный лёгким ветерком.
   * * *
   НАЗВАННАЯ СЕСТРЁНКА.
  Там очутился на заднем дворе трактира, со всех сторон двор окружал высокий прочный забор, с небольшой, но добротной калиткой, ведущей на приусадебный участок.
  Цыпа-цыпа-цыпа, донеслось до него. Повернувшись, он увидел совсем молоденькую девчонку, стоявшую к нему спиной. Вокруг неё с гомоном и писком крутился целый выводок, едва оперившихся цыплят. Девчонка задавала им корм, разбрасывая его пригоршнями.
  Любезная, обратился к ней Там, где мне найти твою хозяйку? Она резко повернулась, чуть не выронив корзинку с кормом, и с удивлением уставилась на него. Широкий подол её платья взметнулся над землёй, подняв лёгкую пыль и, явив взору босые запылённые ноги. Видимо, слегка напуганная, его неожиданным появлением она, молча, смотрела на него широко раскрытыми глазами. На вид ей было лет пятнадцать-шестнадцать. Худенькая и насупленная, она неприязненно глядела на Тама своими серыми глазами и продолжала молчать. Не бойся меня малышка, сказал Там, по-своему истолковав её молчание, я не сделаю тебе ничего дурного, просто скажи где мне найти матушку Иду?
  Я не маленькая, сердито дёрнув плечом, ответила она, и не боюсь никого. И с самым независимым видом она вновь принялась разбрасывать корм цыплятам.
  Извини, если я тебя обидел, сказал Там, но мне очень нужна матушка Ида, и по очень важному делу.
  Да ладно, я и не обиделась, ответила девчонка, а тётушки сейчас нет, её в городскую управу зачем-то вызвали.
  Вот ведь незадача, пробормотал про себя Там. А, как тебя зовут? - Вновь обратился он к юной птичнице.
  Я - Джелли, ответила девчонка и, потупив взгляд, принялась зачем-то пальцем ноги ковырять землю.
  А меня зовут Там, и мне правда очень приятно с тобой познакомиться. Девчонка исподлобья сверкнула на него глазами, и быстро опустила голову. Скажи Джелли, ты знаешь Василия, он вроде, как племянник хозяйки и приехал сюда недавно.
  А вы тоже её племянник, робко спросила она, поднимая голову.
  Почему ты так думаешь, удивился Там?
  Потому что я тоже её племянница, значит получается Вася мне брат, а Вы с Васей похожи, как родные братья, вот я и подумала, может Вы тоже мне брат.
  Да нет, слегка растерялся Там, вовсе мы с Васей не братья, а друзья и сходство наше случайное.
  А я Вас уже видела, Вы сюда с мастером Артом прибыли господин Там.
   Верно, я прибыл сюда с Артосом, только не называй меня господином, для меня это непривычно. Ну, а раз уж ты меня вспомнила, не подскажешь, где мне найти Василия?
  Он, наверное, у себя в комнате господин Там, ответила она, пропустив его слова мимо ушей.
  У меня к тебе будет небольшая просьба, приведи его сюда, но постарайся это сделать так, чтобы на вас поменьше обращали внимания, и никому про меня не говори. Кроме матушки Иды.
  Да, что за ним ходить, вон его окошко, Джелли указала на раскрытые створки на втором этаже.
  Подобрав маленький камушек, Там швырнул его, попав точно в угол стекла. Звонко клацнув, камушек отскочил на подоконник.
  Из окна вынырнула Васина нечёсаная шевелюра и, не заметив, прижавшегося к стене Тама, он с недоумением уставился на Джелли. Чего тебе сестрёнка? - Спросил её новоявленный брат.
  Она, молча, махнула рукой на стенку под его окном. Василий опустил голову вниз и в тот же миг перед ним появился Там, картинно раскинув руки.
  Ты откуда взялся? - Вася в изумлении уставился на Тама.
  "Из леса вестимо", ответил тот словами классика. Ну, а если серьёзно, собирайся Василь, ты мне, очень, нужен.
  Что случилось Там? - Вася не на шутку обеспокоился.
  Узнаешь на месте, но дело чрезвычайно важное и очень срочное.
  Эх, как некстати, чертыхнулся Вася.
  Что произошло? - В свою очередь встревожился Там.
  Да, понимаешь Там, Иду вызвали в управу, но почему-то сразу двое посыльных. И сейчас появилось чувство, что она уходила, как под конвоем.
   Там только заскрипел зубами от бессилья. Сейчас мы всё равно ничего не сможем сделать, поэтому разберёмся с этим делом позже. А теперь слушай меня внимательно, возьми свой походный нож - это очень важно, ну и ещё одеяло, мы уходим через минуту.
  А, как же тётя, закричала испуганным голосом Джелли, неужели вы её бросите? Из глаз её брызнули слёзы. Её, что посадят в тюрьму? Это всё из-за вас, закричала она. Тетя приняла вас, как родная, а вы её бросаете. Ты мне не брат после этого, размазывая слёзы, всхлипывала она.
  Там, мы не можем уйти сейчас, срывающимся голосом заговорил Василий, ты посмотри, что с ней творится. А, как мы потом Иде в глаза смотреть будем?
  Молчать, рявкнул, выведенный из себя Там. Джелли прекрати молоть чепуху, а ты перестань причитать. Через полчаса твоя тётушка будет дома, никто не собирается её арестовывать. Не пойму, из-за чего там сыр-бор, но в любом случае это дело подождёт. А вот мы ждать не можем. Там подошёл к заплаканной девочке и слегка встряхнул её за плечи. Послушай меня Джелли, с твоей тётей ничего плохого не случилось, она скоро придёт. Перестань плакать и успокойся, а тёте передай, что я забрал Василия по очень срочному делу. Завтра я вернусь и всё ей объясню, а теперь нам пора. Он ловко забрался по стене до второго этажа и влез в распахнутое окно. Нож взял? - Спросил он у Василия, тот, молча, показал лезвие. На прощанье Там подмигнул притихшей Джелли, а в следующий миг, они с Васей исчезли, прямо у неё на глазах. Изумлённая девчушка с полуоткрытым ртом смотрела на окошко, где только что стояли два молодых человека и вдруг внезапно растаяли без следа. Слёзы на её ресницах высохли, распухший нос больше не хлюпал, а в глазах читались - лёгкий испуг, восторг и безмерное удивление.
   * * *
   МАЛЫШ
  На лесной поляне, поднявшийся при перемещении лёгкий ветерок, вновь взметнул над землёй фонтанчик пыли, а вслед за ним в воздухе, из ничего, проявились две фигуры. Васина, с разлохмаченной шевелюрой, чуть ли не в репьях, и вторая Тама, как всегда, спокойного, и невозмутимого. Как чаще всего и случается на глаза Василию первыми попали наиболее крупные объекты. При виде трёхголового змея и, возвышавшейся над источником хиндры, у Васи на время пропал дар речи. "В зобу дыханье спёрло"? - С усмешкой прокомментировал Там. В себя Василий пришёл только когда узнал, наконец, все последние новости, и сумел разместить их по полочкам, в своей, никогда, не знавшей расчёски, голове.
  Мы обязаны спасти Малыша, были его первые слова.
  Он всё время находится в источнике и, возможно только благодаря этому, до сих пор жив, напомнил ему Там. А это значит, что нам с тобой придётся нырять. Ты давай готовься, а я пока схожу на разведку. Он быстро разделся и скользнул гибким телом в глубину. В этот раз вода источника не обжигала ни огнём, ни холодом, она словно излучала блаженство и благодать. Приблизившись, Там увидел, что у самого дна, как в невесомости, парит колоссальный саркофаг, в котором, как в колыбели лежит детёныш твэрья. Остатки его щупалец безжизненно свисали вдоль туловища. Лишь к одному из них, со всех сторон тянулись тоненькие лучики света. Помня, о том, что время здесь течёт в тридцать раз быстрее, Там пробыл на дне ровно десять секунд, что равнялось пяти минутам на поверхности, и вынырнул. Сразу же он понял, что в этот раз всё пошло по-другому. Ход времени не изменился, ни на секунду.
  Ну, и как водичка? - Спросил его, барахтающийся в ручье Василий.
  Вода Вася, как парное молоко, но удивительно другое. В прошлое наше посещение время на дне источника замедляло свой ход, ровно в тридцать раз, а сейчас ничего подобного не наблюдается. И здесь, и там оно течёт одинаково. Он вопросительно посмотрел, на застывшую в стороне, хиндру.
  Ваше величество, что произошло, вы можете объяснить?
  С источником всё в порядке, успокоила она людей, это саркофаг создаёт вокруг себя стабильное поле, уравнивающее ход времени. Для Малыша в его состоянии, сейчас опасны любые отклонения.
  В таком случае мы готовы сделать всё возможное для его спасения. А готовы к этому Вы ваше величество?
  Что Вы хотите сказать?
  Позвольте мне объяснить, вмешался в разговор Василий. Чтобы восстановить способность поражённых конечностей к регенерации, нам придётся их ампутировать, чтобы удалить омертвевшую ткань. В такой ситуации может случиться всякое, у Малыша может просто не хватить сил. Но если мы сейчас этого не сделаем, ему уже никто и ничто не поможет.
  Приступайте, глухо прозвучал её голос в головах Тама и Василия.
  Есть ещё одно препятствие, сказал Там, мы не можем свободно дышать под водой. Мне будет крайне интересно узнать, как решили эту проблему вы.
  Это очень просто, ответила она. В воде достаточно кислорода, нужно лишь переключить организм на его извлечение, и тогда вся поверхность тела, через поры на коже, начинает дышать. Этот механизм очень прост и доступен любым живым существам. Она опустила в источник одно из щупалец, и продемонстрировала весь процесс кожного дыхания наглядно.
  Там с Василием кружили вокруг саркофага, пытаясь проникнуть в сознание Малыша. Жизнь едва теплилась в его теле, лишь в самой глубине, на пределе ощущений слышались еле уловимые толчки. Первым их почувствовал Василий. Зацепившись сознанием, за этот, едва ощутимый пульс, он смог, наконец, разглядеть протянувшиеся к тому, единственному живому щупальцу, тонкие лучики света. И теперь они вдвоём скользили сознанием по этим лучикам, как по направляющим нитям, ведущим их сквозь лабиринт боли, страха и отчаяния, переполнявшего искалеченное тельце, этого громадного по размерам, но, в сущности, очень маленького существа. Следующий вслед за Тамом Василий, омывал Малыша волнами добра и участия, согревая его теплом своей души. Сведённое судорогами тельце, начало оттаивать и расслабляться и, наконец, эта часть их раздвоившегося сознания, следуя за путеводными лучиками, выбралась на слабо освещённое виртуальное пространство, наподобие небольшой полянки. Посреди неё лежал маленький осьминожек, вытянув слабенькие коротенькие конечности - не в силах на них опереться. Он был перепуган и очень слаб. Путеводные нити сходились на его крошечном тельце, поддерживая в нём, едва теплившуюся жизнь, и были настолько тонки и малозаметны, что уже одно это являлось чудом. Василий со страхом и трепетом вглядывался в неподвижное, беззащитное существо и Малыш, словно почувствовав этот взгляд, конвульсивно пошевелил одним щупальцем.
  Начинай, прозвучал в голове Василия голос Тама, время Малыша на исходе.
  Застывший, как изваяние Артос, вздрогнул и едва не свалился в источник, когда Горыныч шумно выдохнул и начал переступать лапами, примащиваясь поудобнее. Фу ты, напугал, чертыхнулся он, сбрасывая напряжение.
   Успокойтесь оба, сказал Вэн излишне бодрым голосом, скрывая охватившее его самого волнение.
  Они справятся, подхватил Артос, вы бы видели, из какой передряги они меня вытащили, а я уже и не чаял в живых остаться. Во мне до сих пор часть Васиной души. Вот и сейчас он где-то невообразимо далеко, и в то же время рядом, а я всё, что он чувствует, вместе с ним переживаю.
  Я и сам, как на иголках, признался Вэн. Ещё неделю назад мы и представить не могли, что будем летать на живом драконе, в которого, как ты говорил, никто не верит, и возрождать давно забытое всеми легендарное Содружество трёх рас.
  Весь мир изменился, прошелестел голос Гора, и все мы изменились тоже. Я вот, что думаю, продолжил он, раз у тебя такая связь с Василием, то может через тебя, все мы попробуем им помочь. Кто знает, может и наша помощь лишней не будет.
   Всё сегодня получалось у Василия, и настроение с самого утра было приподнятое, и на душе легко и привольно. День, что называется - задался. Вот и с Малышом пока всё идёт неплохо. Разве мог он ещё вчера подумать, где сегодня окажется, и что от него будет зависеть так много. Ну, конечно, один, он бы ни за что не справился, хорошо, что Там рядом. Василий взял в руки, безвольно свисавшую конечность Малыша. Ох ты, а как вздрогнул то маленький осьминожек на полянке. А вот лежащее в саркофаге туловище даже не реагирует. Срез щупальца, пронизанный нитями-лучиками, живой, дрожащий. Именно его, освобождая Артоса от смертельного объятья, перерезал нож Василия. А вот другая конечность, срезанная клинком Артоса, словно запечатана. Сразу чувствуется древняя магия. Василий посмотрел на Тама.
  Давай Вася, не робей, подбодрил его друг. Считай - на нас смотрит страна. Мы с тобой здесь единственные представители Великой и Могучей.
  Эх - была, не была, другого выхода всё равно нет. Вася отступил от края среза сантиметров пять и решительно отсёк омертвевшую ткань конечности. Осьминожек там, в глубине, чуть заметно дёрнулся и вновь затих, словно и не почувствовал ничего. Вася посмотрел на ровный срез, из-под него проглядывала живым, розоватым цветом, пульсирующая ткань щупальца. И вдруг из неё вырвались слабенькие, едва заметные нити-лучики, по которым к маленькому, затаившемуся в глубине души существу, побежали, скрытые в источнике, живительные токи. Василий ещё десять раз повторил эту операцию, обойдя саркофаг по кругу, и под конец, вымотанный и опустошённый, словно выжатый лимон, прилёг рядом с Малышом, норовя забраться ему под бочок, и подремать.
  Очнись Василёк, затормошил его Там, осталось совсем чуть-чуть, последний завершающий штрих, даже штришок - вдохнуть в него капельку своей бессмертной души.
  Помогай Там, со стоном выдохнул Василий, с трудом выползая из саркофага. Мне одному будет не справиться, я едва на ногах держусь, выжат досуха, как старый, драный вехоть.
  Вместе на счёт три, отозвался Там.
  Приготовились, на счёт три, выкрикнул Артос, и через три секунды Василий, как любили выражаться классики: "всеми фибрами души" почувствовал необычайный прилив сил, идущий от Артоса, Вэна, Гора и самой Верховной Матри - царицы Нижнего мира. Маленькое, едва мерцавшее облачко, вырвавшееся из Тама с Василием, вдруг налилось ровным, живительным светом и окутало Малыша со всех сторон. Тоненькие нити-лучики, как паутина опутавшие Малыша, вдруг вспыхнули ярко и празднично, как новогодние гирлянды и облачко, впитавшее в себя свет души всех трёх рас, слилось с этими лучами и унеслось в самое сердце маленького, израненного существа.
  Ну, как он, спросил мысленно Василий?
  Ещё слаб, но уже пытается опереться на щупальца, ответил, наблюдавший изменения на виртуальной полянке, в глубине сознания Там. Счастливые Там с Василием наблюдали, как слабенький, едва живой детёныш твэрья, стоит на дрожащих ножках, качаясь от слабости.
  Как я счастлив, что мы снова вместе, повторял Василий, сидя в кругу друзей у костра. Языки огня плясали на поленьях, освещая лица друзей, и выхватывая из темноты три кошмарных драконьих головы. Я от радости, словно пьяный, хотя вымотался так, что меня даже качает от усталости. Энергия во мне, словно кипит, даже жжётся, а сил нет совсем, и глаза слипаются.
  Ты же все свои силы и тепло души отдал Малышу, пояснил Там, а душевные силы никакой источник восстановить не в состоянии. Только время, тепло друзей и крепкий здоровый сон. Послушайте братцы, сказал Там, а ведь Малыш теперь наш общий крестник, каждый из нас отдал ему частичку своей души, и пусть отныне имя ему будет "Малыш". Сам он тоже, едва держался на ногах. Никто не видел и не знал, что с каждым взмахом ножа, отсекавшего часть плоти, очередная вспышка боли, минуя Малыша, выплёскивалась из его слабенького тельца и брала свою плату тем, что набрасывалась на Тама, растворяясь в нём, и вскипая мелкими пузырьками, разъедала его плоть, и обжигала душу. После чего, белёсым облачком уплывала вниз по ручью, и с каждой капелькой уносила частичку его души, а душевную боль и утрату может восполнить только время.
  Друзья поднялись и, покачиваясь, побрели в палатку.
   * * *
   СОДРУЖЕСТВО ТРЁХ РАС
   Глава девятнадцатая
  
  Утро следующего дня ничем не отличалось от множества предыдущих. Остывший за ночь костёр, в ожидании очередной порции дров, едва дымился, отчаянно пытаясь сохранить, под подёрнутыми пеплом углями, вчерашнее тепло. В сторонке от костра, прямо на земле, положив свои головы на лапы, умиротворённо дремал дракон. Вода в источнике неслышно всколыхнулась, выпуская из своих объятий одного невидимого стража, а другого, наоборот, принимая. Почуяв, невидимую простым глазом, смену караула, средняя голова приподнялась, сонно помаргивая круглыми, словно чайные блюдца, глазами. Дракон раскрыл необъятную пасть, беззвучно зевнул от души, и лишь в последний момент, не удержавшись, тихонько взвизгнул, слегка подхрюкивая. Поднявшись во весь свой исполинский рост, он стал на задние лапы, возвышаясь над невысокими скалами, и осмотрелся по сторонам. Прямо перед ним, над вершиной самой высокой скалы, воздух слегка дрожал и переливался. Скосив глаза в сторону, и как бы заглядывая, из под ресниц, которых у него, к слову сказать, отродясь не бывало, он разглядел слегка размытый силуэт, невидимого простым зрением, стража. Дракон кивнул ему, в знак приветствия, страж, не нарушая тишины, ответил ему тем же. Вокруг стояло тихое сонное утро. Самый краешек солнца, вначале несмело выглянул из-за края земли, а затем не удержав выплеснул, обуревавшие его чувства наружу, залив весь горизонт, а также прилегающие к нему небеса и землю, багрово-малиновой краской. Огненные всполохи, торопясь пока не угасла зорька, языками огня смывали лазурь с небес, облизывая их, как заядлый сладкоежка мороженое.
  В лесу потихоньку просыпались птицы, их утренний пересвист далеко разносился по лесу. Кому-то щедро отсчитывала года кукушка.
  Совсем, как у нас дома, донёсся до Гора негромкий голос. Недалеко от него стоял Василий, зевая и поёживаясь от утренней свежести. Вчера, после памятного купания в источнике, отнявшего последние силы, Вася, как бухнулся в палатке, ещё до захода солнца, так и продрых, не просыпаясь, весь вечер, всю ночь и лишь под утро оторвался от подушки, пусть голодным, но выспавшимся и полным сил. Ты чего там разглядываешь? - негромко, чтобы не разбудить остальных, спросил он Горыныча.
  Встречаю рассвет, прошелестел в ответ его неповторимый голос, за много лет привык встречать его раньше всех, и стоя на посту. Птицы о чём-то переговариваются, шелестит тихонько листва. Тихо кругом, лес только - только просыпается; в низинах белеет туман, а небеса полыхают огнём, и красота кругом неописуемая. С высоты всё видно.
  Ух-ты, выдохнул Василий, а мне можно к тебе, на самый верх?
  Гор пригнулся и, опустив к земле крыло, прошелестел: держись за меня крепче и ничего не бойся. Василий вцепился в него, что было сил, и одним махом взлетел на головокружительную высоту. Горыныч посадил его на среднюю голову, в самую выемку, возле левого уха. Солнце уже наполовину вышло из-за горизонта, окрасив повисший над дальним краем леса туман, в розовый цвет, а небеса, укрыв в пурпур.
   Как прекрасен ваш мир с высоты птичьего полёта, только и сумел выговорить Вася, онемевшим от восторга языком.
  Ты не видел, как он прекрасен с высоты моего полёта, прихвастнул Горыныч, расправляя крылья и вертя головами на все четыре стороны.
  А ты, что и летать умеешь? - Опасливо косясь на расправленные крылья, спросил Василий, и на всякий случай покрепче вцепился обеими руками, в изогнутое ухо Гора.
  Сейчас увидишь, горделиво ответила правая голова, а левая добавила: прокачу с ветерком и бубенцами. В тот же миг Гор подхватил Василия кончиками крыльев и переместил себе на спину, между лопаток. Одновременно с этим он, чуть присел для прыжка. Не робей Вася, прошелестело у него в голове, и какая-то сила прижала Василия к спине дракона. Отработанным движением Гор мягко оттолкнулся от земли и, сделав мощный взмах крыльями, стремительно взлетел. Совершив круг над долиной, он завис на высоте трёхсот метров, и парил на огромных, как паруса, крыльях. Первый испуг, вызванный неожиданным стартом, быстро прошёл. Внизу, куда ни кинь взгляд, простирался бесконечно-зелёный ковёр девственного леса, не познавшего ещё пилы и топора.
  Недавний Васин страх, вытеснил буйный восторг. Пьянящее чувство свободного полёта, охватило его, горяча кровь и, расчесав ветром непокорную шевелюру. В порыве, охватившего его буйства, Василий привстал, как на стременах, и оглушительно свистнул, ещё и гикнув молодецки от избытка чувств.
  Ты, что, ошалел, охнул Горыныч, зажав уши кончиками крыльев, и провалился в воздушную яму, на несколько десятков метров вниз. Горыныч суматошно захлопал крыльями. Взбунтовавшийся с непривычки, желудок Василия ринулся вон, но не сумев пробиться наружу, ухнул обратно, умудрившись при этом не пролить ни капли из своего содержимого. Как бы, то ни было, а свободное парение сменилось беспорядочным полётом, и дракон пошёл на посадку. На земле их встретила вся компания, проснувшаяся от поднятого ими шума и гомона. Полусонный ещё спозаранку, зрачок утреннего светила, робко пробивался сквозь густую листву, разгоняя мрак и, согревая остывшую за ночь землю.
  Ну, как Вася полетал? - Спросил Там, прикрывая зевок ладонью. Василий, впервые в жизни поднявшийся в небо, да ещё таким необычным способом, сиял как начищенный самовар. Глаза его горели, как два уголька, и он не переставая пересказывал всем о том, что испытал на высоте тысячи футов над землёй.
  Понимаешь, говорил он, сижу на спине у Гора, а кажется, будто сам лечу. Так и хочется подпрыгнуть, и полететь рядом.
  Твоё счастье, что не прыгнул, а то бы точно полетел, ввернул с иронией Вэн.
  Помнишь Там, как у Гоголя - "Эх тройка, птица тройка", ну и дальше в таком же духе. Ну, сам понимаешь, не удержался. Гикнул, да свистнул, как ямщик в чистом поле, а Горыныч чудак, чего-то испугался, глупый. Так ухнул вниз, у меня душа в пятки провалилась, а сердце, наоборот, чуть из груди не выскочило. Но ничего, обошлось.
  Будет теперь, что в городе рассказать ребятишкам, хмыкнул Там. Всю правду, конечно, не рассказывай, а так, придумывай весёлые и добрые истории про трёхголового змея, и чем неправдоподобнее, тем лучше. Пусть будут и в этом мире свои сказки о Змее-Горыныче и добрых молодцах. А вот про Нижний мир и расу твэрья, пока ни гу-гу. Не стоит народ, почём зря, будоражить. А кому надо, те от Артоса узнают.
  Помогите лучше костёр разжечь, проворчал тот, дым уже все глаза выел, а всё не разгорается.
  А разжечь магией слабо? - Поддел его Там.
  Если он магией попробует, только головёшки в разные стороны полетят, сообщил Вэн, и это ещё слабо сказано.
  Ладно Арти, иди к ручью и умойся, сжалился Там, я сам костёр разведу. В чайник воды набери, крикнул он вдогонку.
  Во-во, поддержал его Василий, займись Там костром, а я пойду искупаюсь, охолонуть надо, с утра уже парит, как бы к вечеру гроза не разыгралась. Он скинул с себя одежду и в одних плавках прыгнул, с разбега, в источник.
  Вот обормот, подумал о нём Там с теплотой, ничем его не проймёшь. Слоняющийся без дела Вэн, сунулся было помогать, но Там только отмахнулся. Иди лучше тоже искупайся, а костёр я сам разведу. Вскоре огонь весело лизал матово-чёрные бока, видавшего виды чайника, а из источника вовсю доносились смачные шлепки и бодрое уханье. Наконец, накупавшись, мокрые и блестящие, как головёшки, Вэн с Василием выбрались из воды, и устроились поближе к огню. Там снял забулькавший чайник с огня и постучал по нему ложкой. Внимание! "Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались", произнёс он крылатую фразу - ну, и заодно хочу сделать заявление. В ближайшие дни мы с Вэном отправляемся в Беломорск, у них сейчас на счету каждый воин. Горыныч, полетишь с нами?
  Конечно, тотчас прошелестел он, засиделся я, что-то в лесу, хочется настоящим делом заняться.
  Мастер Арт, ты уж не обижайся, но мне кажется твоё место здесь. Война может скоро прийти в империю и источнику нужна надёжная защита. Подбери себе помощников, ты входишь в совет Ордена и лучше меня знаешь, что нужно делать.
  Да, ситуация в корне переменилась, согласился Артос. Драконы и твэрья, в которых почти никто не верит, и считает их нашими врагами, вдруг обрели реальность и, мало того, оказались союзниками против общего врага. Многим придётся поменять своё мировоззрение. Но это не самая большая проблема. Источник вошёл в полную силу и нам очень важно привести сюда одарённую молодёжь, им нужно набираться сил и проходить посвящение. А для этого нам необходим договор о сотрудничестве с разумной расой твэрья, на самом высоком уровне. Насколько я понимаю, источник и вся долина являются их территорией, и что гораздо важнее, находятся под их полным контролем.
  Ваше величество, обратился Там к королеве, простите, что вмешиваюсь в ваши внутренние дела, но поскольку я являюсь выходцем из другого мира, то есть наименее заинтересованной стороной, и в то же время, в наибольшей степени лицом нейтральным, я как нельзя более подхожу на роль посредника, для заключения нового, либо подтверждения прежнего договора. Прошу на это Вашего высочайшего согласия. Полагаю, что Вэн Антуан де ла-Чер, как прямой потомок первого короля, с полным правом на корону, вполне правомочен для принятия самых высоких решений, вплоть до заключения договора. А, поскольку Гор единственный представитель крылатой расы, решение о его правомочности должны принять Вы.
  Ты прав во многом чужеземец, ответила королева. Со своей стороны, хочу сказать, что полностью согласна с твоей кандидатурой на роль посредника, а также подтверждаю высокие полномочия юного Вэна, по праву крови и не менее высокие полномочия Гора, как представителя крылатой расы. Но прежде всего хочу заметить, что люди, как это не прискорбно, совершенно не помнят своего прошлого и не знают историю нашего Триединого мира. Это очень печально. Союз трёх рас, более известный, как Содружество оных, был заключён, чуть более тысячи лет назад, и до сих пор остаётся в силе, поскольку его никто не отменял, несмотря на то, что люди неоднократно его нарушали. Также подтверждаю, что со стороны людей этот Союз скрепил своей кровью Вэн Антуан, твой далёкий предок, кивнула она Вэну, а со стороны расы драконов его скрепил, присутствующий здесь Гор, как первый дракон, подружившийся с людьми. Взоры всех присутствующих, тотчас обратились на невозмутимого Горыныча. Он благосклонно и даже, как бы покровительственно чуть поклонился и прошелестел.
  Полностью подтверждаю слова досточтимой королевы и хочу добавить, что третьим лицом, скрепившим Союз своей кровью, явилась, в те времена совсем ещё юная принцесса Матри, ныне Верховная правительница Нижнего мира.
  И всё, что вы сказали, действительно, правда? - Подавшись вперёд, спросил Вэн.
  Ваше величество, Вмешался Артос, а также уважаемый Гор, простите несдержанность Вэна, он ещё слишком молод и, вдобавок, плохо воспитан, несмотря на своё высокое происхождение. Однако, кое-чему его всё-таки научили. Он честен, благороден и справедлив. Он не хотел никого оскорбить.
  Мастер Арт совершенно прав, залился краской Вэн, примите мои, самые искренние извинения. Он склонился перед подземной королевой и драконом в глубоком поклоне. По необъятному туловищу королевы Матри побежали разноцветные сполохи.
  Я принимаю Ваши извинения ваше высочество, ответила она Вэну и в свою очередь хочу поблагодарить всех вас за помощь в недавней битве с нашим общим врагом. Особую благодарность весь подземный народ Нижних пределов выражает вам за то, что все вы сделали для нашего Малыша. Теперь мы совершенно уверены, что его жизнь вне опасности. Мы наблюдали вчера за вашими действиями, и в какой-то мере даже сами принимали в этом участие, но всё равно до сих пор не понимаем, как вам удалось вдохнуть жизнь в его покалеченное тело. Это сравнимо, разве, что с чудом.
  Мы и сами не в силах этого понять, ответил Там. Чудеса не поддаются разумному объяснению. Это божий дар и дар этот уникален. Никто кроме Васи им не обладает. Он вдохнул жизнь в душу Малыша, а раны залечит источник.
  Хочу кое-что пояснить, взял слово Василий. Вы не совсем правы в интерпретации феномена, а на мой взгляд, это имеет архиважное значение. (Ну, совсем, как дедушка Ленин - АРХИВАЖНОЕ), пробурчал про себя Там. Ни я, ни вы, да и никто, пожалуй, не в силах вдохнуть жизнь в умершего. Жизнь Малышу была дана от рождения, и на тот момент она ещё не угасла. Теплилась, на грани - это будет правильно. Мы все вместе вдохнули в него частицы своей души, а это не менее, а может быть даже более важно. Его душа была поражена древней магией клинка и утекала из него капля за каплей. И то, что нам удалось вылечить его израненную душу и нейтрализовать древние чары, и есть настоящее чудо.
  Не умаляй своей заслуги Василь, вновь добавил Там. Ещё раз повторю - это божий дар, я бы сказал волшебный, и никто из нас, кроме тебя, им не обладает.
  Да какой у меня дар, смутился Василий, я как раньше не умел творить волшебство, так и сейчас не умею.
  А, как же Малыш? - Чуть не хором спросили друзья.
  Ну-у Малыш. Это совсем другое дело. Во-первых, каждый из нас поделился с Малышом, а без вас у меня ничего бы не вышло, и хочу заметить, что все вы и даже мы с Тамом, подтвердили этим верность, принятому в давние времена договору, скрепив его в этот раз, частицами своей души. Ну, а во-вторых, Малыш был такой несчастный и беззащитный, что у меня всё само собой получилось. Жаль только, не всегда, так хорошо получается, вздохнул Василий. А вы бы его сегодня видели, оживился он - такой стал резвый и весёлый, уже щупальцами шевелит. Какими щупальцами? - Удивился Там, у него же их нет. Это их сейчас нет, возразил Вася, хотя они уже растут и он пытается шевелить тем, что осталось. Но я видел его внутреннее я, тот образ, что лежит в глубине его души. Там такой шустрый и здоровый осьминожек, просто загляденье. Если Там постарается, сами сейчас всё увидите. Ну, что Там, попробуем?
  Обещать ничего не могу, но рискнём.
  Василий уселся поудобнее и замер, закрыв глаза, и уронив подбородок на грудь. Там лёгкой змейкой просочился ему в сознание и через несколько минут над землёй возник, своего рода, экран, высотой в метр и шириной в два. А вскоре на экране возникло изображение, лежащего в саркофаге Малыша. Он вертелся всем туловищем и старательно шевелил короткими толстыми обрубками, делая, что-то вроде гимнастики. Затем изображение задрожало и стало расплываться в светлое пятно. Внутри пятна, где-то в невообразимой дали, как в туннеле, появилась картинка, которая быстро приближалась, увеличиваясь в размерах. Наконец, изображение вырвалось на простор, и глазам зрителей предстала, во весь экран, зелёная полянка, на которой вовсю резвился, бегая на своих здоровых и гибких конечностях, маленький детёныш твэрья. Когда изображение, наконец, растаяло Вася, вставая на ноги, сказал, думаю, через месяц он таким и станет. Ну, максимум, через два, немного подумав, поправился он.
  Этого просто не может быть. Как вы это сделали? - Спросила, потрясённая Матри. Таким, мой Малыш был, в первые, годы своей жизни.
  Ваше величество, это намного легче было показать, чем ответить на ваш вопрос. Сам феномен видеоизображения, в принципе, не так и сложен, хотя его механизм я не смогу объяснить. Не хватит знаний. Намного удивительней другое. Всё, что связано с Васей и его даром, объяснить невозможно. Не берусь комментировать его слова, но ещё сам господин магистр, первый советник Мартиус Фонтерлайн, говорил, что никогда, ни о чём подобном не слышал, и даже представить не мог, что такое возможно. Очень жаль, что его нет сейчас с нами. Я говорил с Артосом, по поводу регенерации и последующего восстановления утраченных конечностей. Он, конечно, не настолько сведущ в этих вопросах, как господин магистр, но всё равно знает намного больше меня. С помощью магии и новейших разработок в области регенерации, а также, говоря нашим языком, с применением самых современных технологий ещё можно на что-то надеяться. Но в любом случае, это крайне сложный, трудоёмкий, очень болезненный и продолжительный процесс. И он не даёт полноценного излечения. Проще, говоря, конечности, если и восстановятся внешне, то возврата даже половины их прежних функциональных возможностей, никто не гарантирует. Более высоких результатов уровень имперской современной медицины, по словам Артоса, пока не позволяет. Говоря простым языком, достичь прежнего уровня владения руками, ногами или щупальцами, невозможно. Называть полностью здоровыми людей, или, как в нашем случае, Малыша, перенёсших такие травмы, нельзя. Но не стоит отчаиваться, глядя на Малыша, особенно на подсознательном, ментальном уровне, куда мы с Васей проникли, я ни за что не поручусь. Это абсолютно здоровое, без какой-либо потери, прежних физических возможностей, существо. Ну, а так ли всё будет в дальнейшем, покажет время. А оно меня ещё ни разу не обмануло. Будем, как у нас говорят, надеяться на лучшее. Ещё раз повторю - Васин дар, как уникален, так и необъясним. Взять, хотя бы, такой пример. Ваши физические тела настолько прочны, что для обычного холодного оружия, неуязвимы. Только зачарованный клинок Артоса смог поразить Малыша. У Васи, не зачарованный, не магический и не волшебный нож, а самый обыкновенный, купленный в магазине, в обычной лавке. Тем не менее, он резал отсечённые щупальца Малыша, как сливочное масло. Непринуждённо и без усилий. Я помню, как Вася освободил Артоса от объятий Малыша, легко перерезав, спеленавшее мастера щупальце. И, как потом, так же легко порезал его на дольки. Я после него попробовал проделать то же самое, и с тем же щупальцем, но у меня ничего не вышло. Васин нож, в моих руках, просто скользил по шкуре, не оставляя даже царапин. Я тогда ещё очень удивился, но не придал этому значения. Нет, сударыня, ох простите Ваше величество, иначе чем волшебством, это не объяснить. А волшебство - это вам не магия, оно бывает только в сказках.
   * * *
   АРТЕФАКТ
   Глава двадцатая
  Ваше величество - сударыня, я приношу Вам свои, самые глубочайшие извинения, и прошу простить меня за то, что разворошил в Вашей душе воспоминания, и напомнил о тех трагических событиях. Я хотел лишь подчеркнуть, что ни Артос, ни Вася, ни я не ведали, что творим, пытаясь спасти воина, при этом, чуть не погубив Малыша - по сути ребёнка. Вася сам, как ребёнок, не понимает и не ведает, каким бесценным даром обладает.
  Там поклонился в ноги Верховной правительнице Нижних пределов.
  Мы сегодня чай будем пить, или нет? - Чтобы отвлечь всех от грустной темы, спросил Вэн.
  А заварки нет ни грамма, "обрадовал" его Там. Один кипяток. Он снял кипящий чайник с огня и отставил его в сторонку. Нет ни чая, ни кофе.
  Да, кофеёк сейчас был бы в самый раз, закатив глаза, размечтался Василий.
  Четыре чашечки кофе по-венски, да с плюшками, добавил Там и даже зажмурился от предвкушения.
  Ой, раздался вдруг удивлённый, и немного растерянный, Васин голос. Ещё не раскрывая глаз, Там почувствовал, ни с чем несравнимый аромат натурального кофе. Боясь спугнуть это наваждение, осторожно и не дыша, он приоткрыл, вначале один, а затем и второй глаз.
  Ты не поверишь Там, но вот, Вася немного испуганно показал рукой. На плоском камне, служившем им столом, стояли четыре чашечки, изысканнейшего белоснежного фарфора с позолотой, и с обжигающе-чёрным кофе, с такой аппетитной пенкой, что у Тама, в самом прямом смысле, потекли слюнки. А рядышком, на траве, в изящной плетёной корзинке, навалом лежали горячие, только что из печи шаньги, с творогом и сметаной. Вокруг этого кулинарного натюрморта, раскрыв рты стояли Вэн с Артосом и, сражённый наповал, Василий. Уж на что невозмутимый и отрешённый от подобных радостей Горыныч, и тот не выдержал и, потешно шевеля корытоподобными ноздрями, поинтересовался.
  Что за дивный напиток, с таким удивительным и опьяняющим ароматом.
  Это брат-Горыныч кофе - бодрящий и поднимающий настроение напиток, отозвался Вася. Он уже пришёл в себя и, держа в руке чашку с кофе, принялся рассуждать. Для тебя Горыныч, такая чашечка всё равно, что капля в море, проглотишь и не почувствуешь. Вы мне лучше вот, что скажите. Откуда здесь взялись четыре чашки горячего, только, что сваренного кофе? Он обежал взглядом всех присутствующих, уже активно и целеустремлённо принюхивающихся, к нечаянно свалившемуся завтраку.
  Если они появились здесь, логично предположить, что где-то их не стало. Закон сохранения массы, никому отменить не под силу. Из ничего, ничего не бывает. Это, что же получается, мы где-то украли этот кофе вместе с плюшками? Горыныч, ты всё на свете знаешь, объясни мне, каким образом это всё происходит? Поройся у себя в памяти, может найдёшь ответ.
  Меньше слов, больше дела, вместо Гора ответил Вэн, бодро уминая очередную шаньгу. А то останешься голодным, пока он тебе ответ ищет.
  Не останусь, если хочешь... недоговорив, Вася заорал в голос, расплёскивая кофе на ноги Тама. Ох, как жжётся то.
  Да, вроде уже остыл, удивился Там, непонимающе переводя взгляд с ног на Василия. А Вася, поставив чашку с подостывшим кофе на камень, торопливо вынимал из потайного карманчика плавок, маленький непонятный предмет. Вот он жжётся, горячий - пояснил Вася, перебрасывая с руки на руку небольшой овальный медальон. Что-то написано, пробормотал он, поднося медальон ближе к своим глазам. А медальон в его руках вдруг ярко засветился, увеличившись в размерах, и закрыв собою ладонь. Васино лицо сразу побледнело и покрылось испариной. Он отшатнулся и отдёрнул руку, стряхивая медальон, но тот прилип, как приклеенный.
  Что это? - Наклонился к Василию Там. Но его опередил Артос. Подавшись вперёд, он уставился на светящийся овал, словно не веря своим глазам.
  Это же дар Перуна, самый древний и загадочный артефакт нашего мира промолвил он. Старые легенды гласят, что обладающий этим артефактом маг, получает невиданную силу, и становится неуязвим. Ходят слухи, что вдобавок к этому он обретает бессмертие или, по крайней мере, несоразмерные, по сравнению с обычными, сроки жизни. Но точных данных на этот счёт нет. Вообще всё, что касается этих артефактов очень запутано и противоречиво.
  Их что, несколько? - Спросил Там.
  Артос слегка поморщился, и нехотя ответил. В стенах академии ходят упорные слухи, что данных артефактов два. Один - подлинный, был подарен людям в незапамятные времена их верховным божеством, Перуном. Второй, его зеркальное отражение, возник, якобы стихийно, но когда и при каких обстоятельствах не знает никто. В этот самый момент медальон на Васиной ладони погас и принял первоначальные размеры.
  Что это значит? - Спеша избавиться от отливающего матовым блеском овала, спросил Василий.
  Не знаю, развёл руками Артос, любопытно было бы взглянуть. Он взял, протянутый ему медальон и поднёс его поближе к глазам. После метаморфозы на Васиной руке, овал словно стряхнул с себя налёт времени и теперь отсвечивал мягким золотистым блеском. На нём ясно и чётко проступило изображение божества, грозно смотревшего, откуда-то с высоты на грешную землю. Над его головой, полукругом, шла непонятная надпись. Не могу прочитать, пожаловался Артос, буквы вроде знакомые, а слова непонятные. Нет, не могу, произнёс он с сожалением, и протянул медальон Таму, который с нетерпением ожидал своей очереди. Но медальон, словно не желая покидать его руку, вновь засветился и стал расти. Только в этот раз он закрыл собой не всю ладонь, как у Васи, а вдвое меньше, лишь половину. Опешивший, от неожиданности Артос вздрогнул и замер, не в силах оторвать от артефакта взгляда. Древний грозный бог глядел на него требовательно и властно своими пронзительными глазами, словно что-то ему говоря. На какой-то миг Артосу показалось, что эти глаза вдруг ожили и, словно заворожив своим сиянием, проникли в самую глубь его души. Видение было настолько ярким и реальным, что у Артоса закружилась голова. Он резко встряхнул ею, прогоняя наваждение, и всё прошло. Медальон погас и обрёл прежний вид. Артос передал его Таму и отошёл в сторону, отирая разом вспотевший лоб.
  Там повертел медальон в руках, разглядывая его со всех сторон. Обе его поверхности были слегка выпуклыми, тыльная сторона гладкая, без каких-либо изображений. На лицевой стороне был изображён косматый языческий бог. Он безмолвно смотрел на Тама пытливым взглядом, словно изучал. Затем глаза его потеплели, оживая, и из них полился божественный свет. В тот же миг в голове у Тама включился какой-то механизм, отслеживающий превращения медальона. Время опять замедлило, почти остановило свой бег, и Там, в малейших деталях мог наблюдать, как из глаз божества мягко, но, в то же время неудержимо истекают импульсы магического света необычайной силы. Первоначальный, ничтожно малый импульс был настолько слаб, что мог воздействовать, разве что только на клеточном уровне. Но каждый последующий имел уже, чуть большую силу, получая её от предыдущего, и передавая в свою очередь, последующему. Благодаря своей уникальной способности ощущать движение времени, Там легко различал, как каждый импульс расходится во все стороны, словно круги на воде и через равный отрезок времени, достигнув пика своей силы, не гаснет и никуда не исчезает, а напротив, словно получив толчок изнутри, образует новый круг, ещё ярче и сильнее предыдущего. И так, может продолжаться до бесконечности. Казалось, нет преграды, способной остановить этот поток силы, нарастающий с каждым мгновением. Но достигнув глаз Тама этот невообразимый поток, словно наткнулся на невидимую стену, и отразившись от неё, как от зеркала, устремился назад. Отраженные импульсы, продолжая набирать силу, так же медленно плыли в обратную сторону, казалось готовые поглотить медальон вместе с божеством. Однако, перед изображением, отраженный магический свет, словно растеряв свою силу, сошёл на нет, и впитался в глаза божества, растворившись в них, как в омуте. В самый последний момент, сознание Тама вошло в резонанс с импульсами света и тонким, острым лучиком нырнуло вслед за ними в этот бездонный омут. Преодолев вязкий и, казалось, бесконечный коридор, этот лучик, наконец, вынырнул на поверхность и Там оказался стоящим на залитой солнцем поляне. Напротив него - в двух шагах, стоял заросший волосами молодой гигант, весело и, в то же время, с изумлением скалившийся, на взъерошенного Тама. Ростом и статью он напоминал Вэна, только, пожалуй, чуть крупнее и повыше.
  Попался птенчик, ухмыляясь, проговорил он, азартно потирая руки.
  Какие знакомые слова, притворно удивился Там, помнится я уже слышал подобное, только из других уст. Нельзя ли, что-нибудь своими словами? Глаза косматого бога полыхнули и в тот же миг Там ощутил чудовищное давление на свой мозг. Его подсознание отреагировало мгновенно, отразив этот натиск и усилив его стократно. Отражённый удар потряс скалившегося гиганта, смяв его насмешливую улыбку, словно фантик, брошенный наземь. Разъярённый гигант пошатнулся, а затем, с удвоенной силой ринулся на Тама и нанёс ему стремительный удар в голову. С таким противником Таму встречаться ещё не приходилось. В последний момент он успел отклониться, и удар прошёл по касательной, но всё равно ощущение было таким, словно голова разлетелась на мелкие кусочки, как глиняный горшок. Рассвирепев от подобного обращения, Там впервые применил, без ограничений, чрезвычайно сложную серию ударов, со странным названием - "Бивачный дым". На таких скоростях ему ещё не приходилось работать. У противника возникало ощущение, что перед ним не один соперник, а несколько. Создавалось впечатление, что ты окружён дымовой завесой, из которой и наносятся совершенно немыслимые и неуловимые удары. Когда Там опомнился, его противник сидел на земле, опираясь о неё руками и ошалело глядя на него.
  Такого мне видеть ещё не приходилось, сказал хозяин поляны, тряся своей кудлатой головой. Здорово ты меня угостил, а с виду и не подумаешь, что способен на такое.
  Ну, ты мне тоже врезал, будь здоров, я думал, голова на кусочки разлетится.
  У тебя голова, что наковальня, чуть руку себе не искалечил, хорошо, что вскользь зацепил. Если бы сам не видел, ни за что не поверил бы, что у кого-то может быть такая скорость. Там подошёл ближе и протянул руку помощи. Тот помедлил мгновение, но поданную руку принял и легко вскочил на ноги. Через минуту они уже мирно беседовали, словно забыв о недавней стычке. Там объяснял, увлечённо слушавшему его божеству, технику проведённой связки, показывая всё в мельчайших деталях. Уяснив суть, крайне сложного и трудновыполнимого технически приёма, гигант тут же опробовал его против Тама, заливисто при этом смеясь и радуясь, как ребёнок. Наконец, опомнившись, он вздохнул и задумчиво сказал. Сегодня, за немыслимо короткий промежуток времени, ты поразил меня трижды. Первый раз, когда проник сюда вслед за мной, второй раз, отразив мою ментальную атаку, и направив её против меня самого, и в третий раз, когда физически поверг меня наземь. Такого со мной ещё ни разу не случалось. Кто же ты такой? - Спросил он, оценивающе оглядывая Тама.
  Я самый обыкновенный человек и зовут меня Там Каучап. Но я понимаю, что тебя интересует не имя, вот только на твой вопрос у меня нет ответа. Хотел бы я и сам это знать.
  Меня создал Перун, ответил ему гигант, я часть его самого и никому кроме него не под силу совершить сделанное тобой. Ты, не обычный человек Там Каучап, в тебе, как и во мне течёт кровь Перуна. Таких, как мы с тобой, простые люди называют полубогами.
  Глупости, отступил Там, в смятении. Я вырос в другом мире, далеко отсюда, где люди давно уже забыли ведических богов. Надеюсь, ты не прав, тихо добавил он.
  Косматый полубог молчаливо смотрел на Тама, не говоря больше ни слова.
  Прощай Дар Перуна, сказал тогда Там, мне уже пора. Может когда-нибудь и свидимся.
  Увидимся непременно, весело оскалился тот в ответ. Дорогу сюда ты уже знаешь, так что заходи в любое время. Буду рад.
  Там вновь оказался сидящим на брёвнышке, возле костра. В руке его мягко отсвечивал золотом древний артефакт.
  Что-то у меня в глазах зарябило, сказал Василий, моргая своими пушистыми ресницами. Словно песку в глаза насыпали, ничего не могу разобрать.
  Я не понял, что произошло, неуверенно сказал Артос, но мне показалось, что ты, словно начал таять, а потом снова стал прежним. Он вопросительно посмотрел на Тама, но тот лишь улыбнулся в ответ.
  И только Вэн, обеспокоенно спросил тихим голосом - где ты был?
  Там передал ему артефакт со словами: возьми, он твой. Затем чуть помедлив, добавил - ты сам всё поймёшь.
  Вэн взял артефакт и, положив его на ладонь, вытянул руку, любуясь им со стороны. Артефакт затрепетал на ладони и, засветившись мягким тёплым светом, слился с ладонью, став с ней единым целым. Когда свечение погасло, на ладони уже ничего не было.
  А где медальон, спросил Вася, растерянно глядя на пустую ладонь Вэна.
   Артефакт нашёл своего хозяина, которому будет теперь служить, раздался у всех в головах голос Верховной Матри. А для того, чтобы слияние произошло легче и с наибольшей силой, тебе следует погрузиться в источник, добавила она наставительным тоном. Разденься, ложись на мелководье и постарайся расслабиться.
  Я, что маленький? - Возмутился Вэн.
  Молчи и делай, что велит правительница Нижнего мира, сурово приказал ему Артос. Она знает, что говорит, за её плечами опыт целого тысячелетия.
   Доверься ей, посоветовал Там другу, я в своё время до самого вечера пластом лежал, не в силах пошевелиться. Зато потом себя не узнаешь, подмигнул он Вэну.
  Что-то жарковато становится, Вася правильно сказал, не иначе к вечеру гроза разразится. Вэн стёр со лба обильно выступивший пот, может и вправду окунуться? Он медленно подошёл к источнику и наклонился, чтобы ополоснуть разгорячённое лицо. Движения его становились, всё более вялыми и замедленными, не удержавшись на ногах, он свалился в воду. Подскочившие Там с Артосом быстро раздели Вэна, оставив его в одной набедренной повязке, и уложили на мелководье. Вокруг его тела тотчас начали образовываться мелкие пузырьки, и вскоре всё его тело окутало белёсое облако.
  Что это с ним? - Испугался Вася.
  В нём пробуждаются магические силы, ответил возбуждённый Артос, да ещё какие. Происходит рождение нового великого мага, поверьте мне на слово, я много раз видел это таинство.
  Белый ключ, негромко проговорил Там. Что, не понял его Артос. Такое состояние, когда вода перед тем, как закипеть становится белёсой, называется у нас Белый ключ.
  И именно с большой буквы, мимоходом бросил Там реплику автору.
  (Ещё и поучает, буркнул тот оскорбившись).
  Считается, что в таком состоянии, на краткий миг, вода обретает особые свойства, и надо его не упустить, чтобы успеть, ими воспользоваться.
  Точно, обрадовался Вася, в русских сказках всегда говорится, что если, допустим, старец окунётся в такую воду, то враз помолодеет.
  Вот это действительно точно, фыркнул Там.
  Не в первый раз дивлюсь мудрости ваших сказок. Какие причудливые, аллегории, полёт фантазии, сколько скрытого смысла.
  Согласен мастер, ответил Там, только не стоит воспринимать всё слишком буквально.
  Я понимаю, согласился Артос.
  А с ним ничего не случится? - Забеспокоился Вася. Вода аж кипит, так можно и свариться живьём. Не бойся Василёк, вспомни сам наши сказки, в них старцы не варились в кипятке, а молодели.
  Да, ну тебя, заметив смешинки в глазах Тама, буркнул Василий.
  Вода холодная, успокоила его королева, кипение вызвано магией. Его сейчас лучше всего оставить в покое, мы сами за ним присмотрим.
  Ну, что ж, хлопнул Там рукой по колену, вставая на ноги. Тогда мы с Артосом отправимся в город, я обещал сегодня проведать Иду, а у мастера много дел в Ордене. А ты Вася, пока оставайся здесь, будешь приглядывать за Малышом и помогать Вэну по мере надобности. Арти, вставай рядом со мной и расслабься. Артос облизнул пересохшие губы, и неловко улыбнулся. Махнём вместе на задний двор "Весёлой тётушки", сказал Там, беря его за руку.
   * * *
   ГОСПОЖА ТОПИАНА
   Глава двадцать первая
  На один короткий миг их охватила темнота, тут же впрочем, рассеявшаяся с коротким чмокающим звуком. Там огляделся по сторонам, они оказались на краю болота, где ему уже доводилось бывать.
  Куда это мы попали? - Спросил Артос озадаченно.
  Ничего не понимаю, ответил Там, по-моему это владения баушки Топяны.
  Не забыл меня, значит, раздался позади них, мягкий певучий голосок. Обернувшись, они увидели невысокую, су
Оценка: 1.00*2  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"