Аннотация: Начала новую зарисовку сна, посмотрим, во что это выльется. Временно ЗАМОРОЖЕНО. Обнова 21 февраля 2014. Прошу, не молчите. Жду Ваших комментариев!
Пролог
Весна, осень, зима. Погода не понятная. На улице стоит февраль, но снег подтаивает, а значит, плюсовая температура. Зима побыла недолго, от силы месяц, в общей сложности. Сейчас накрапывает дождь. Для весны ещё рано. У нас она обычно наступает в лучшем случае в конце марта - как раз после настоящей языческой Масленицы, когда раньше проводили заклички весны, ко дню весеннего равноденствия.
По тротуарам идти невозможно, снега на них нет, а сверху тротуарная плитка покрыта тонкой корочкой льда. Ноги едут, и боишься не удержать равновесие. Поэтому по возможности идёшь по газону, если там нет кустов, где ещё лежит снег, пусть мокрый, грязный, проваливающийся, но он не скользит.
По дороге проезжают машины. Если закрыть глаза и прислушаться, отключая лишние чувства, то слышны шум двигателей, звук шин, скользящих по влажному асфальту, словно колёса хлюпают.
Где-то на фоне слышны голоса людей, они что-то обсуждают и можно расслышать тембр голоса, ощутить эмоции, а вот слов разобрать невозможно.
Слышится равномерный звук падающих капель по металлической крыше машин, если наступает небольшой перерыв в движущемся потоке машин и людей.
Запахи. Ветер приносит вкус сладких булок. Интересно, почему иногда мы можем ощутить сладость, унюхав что-то. И дело не в том, что этот аромат ассоциируется именно со сдобной выпечкой, а именно запах имеет какой-то привкус.
Холод пронизывает до костей в порыве налетевшего внезапно ветра. Поёжившись, я пошла дальше, застегнув молнию куртки до предела. Всё ж не лето и просто стоять холодно.
Вспомнила, как когда-то шла с детками, которые постоянно не слушались, прыгали по лужам, пачкаясь и обрызгивая окружающих, а я ворчала. А теперь мне так этого не хватает: озорного блеска в глазах, их улыбок и смеха, и даже недовольного ворчания дочки, или истерик сына, когда он пытался настоять на своём, валяясь на грязном асфальте.
Грустно. Отогнала воспоминания, иначе я совсем расклеюсь.
Незаметно вступив на скользкую дорожку, ноги поехали, и я, не удержавшись, стала стремительно падать. Меня подхватила чья-то рука. И только почувствовав недвижимую почву под ногами, я подняла взгляд на своего спасителя.
Губы предательски задрожали, а из глаз хлынули слёзы. Меня заключили в объятия, такие родные и желанные.
Не знаю, сколько мы так стояли, мне никуда не хотелось. Его сильные руки крепко держали, не давая мне ускользнуть.
- Пойдём, - любимый взял меня за руку и пошёл вперёд.
Всю дорогу, пока мы ехали в электричке, мы молчали, но он всё так же не выпускал мою руку, словно боялся вновь потерять.
Подняв взгляд, я рассматриваю его осунувшееся лицо, отросшую бороду и усы, тёмные круги под такими родными серыми глазами.
Сколько мы не виделись? Несколько месяцев, год?
Внезапно земля дрогнула, электричка качнулась, любимый усилил хватку, а дальше громкий звук скрежета, и вагон перевернулся. Всё полетело кувырком, но я чувствовала по-прежнему его руку. Удар, ещё один, боль где-то в руке, жар, обжигающий наши стиснутые запястья, и темнота.
Глава 1
- Мариш, любимая, очнись, прошу, - слышу голос мужа с нотками отчаяния.
Пытаюсь приоткрыть глаза да только даётся это с трудом.
- Хвала небесам, ты жива!
Пытаюсь приподнять голову. Любимый начинает помогать мне сесть.
- Ты как?
- Голова болит, - сосредотачиваюсь на своих ощущениях, - тело ломит, руку жутко печёт.
Подношу руку к своему лицу и расматриваю. Перед глазами двоится, и то, что вижу, мне не нравится. Рука словно обуглилась, но при этом сохранила подвижность. Вспоминаю, что эту руку держал муж.
- Борь, покажи свою руку.
Его рука выглядит не лучше и, думаю, что болит не меньше. Зрение восстановилось, осматриваюсь кругом. Вокруг тела людей, в основном сваленных кучей, вагон наклонён и мы, оказывается, под углом к горизонту располагаемся. Следов крови нет, но люди, похоже, мертвы. Но ужаса я не испытаваю, лишь апатия полностью заполнила тело. А ведь это люди, ещё недавно бывшие живыми, у них наверняка есть семьи, дети. Дети... Детей жалко.
Осматриваю Борьку на повреждения, вроде бы только рука ранена. Прикасаюсь к своей голове, она в мокрой липкой жидкости. Рука окрасилась красным.
- Всё плохо?
Борька не ответил, но и не отвернулся, а прижал к себе здоровой рукой. Это как бальзам на рану.
- Ты выбраться пытался? Почему нас никто не спасает?
Но любимый молчит. Он в принципе не разговорчивый, но гробовое молчание повествует о том, что мы заимели большие проблемы. Не знаю, сколько мы так сидим, но когда отстраняемся друг от друга, я гляжу на свои часы. Времени прошло часа четыре, как мы сели в электричку. Нас должны были найти в любом случае.
Часы не пострадали, а вот у любимого они вдавились в кожу. Мне больно даже просто смотреть на это. Рукава курток обгорели в том месте, где руки пострадали, странно, что мы вообще не вспыхнули от одежды целиком.
Мы пробираемся к верхнему краю вагона, потому что в нижнем куча трупов, которые завалили выход. Цепляемся за сиденья, но лишь одной рукой, второй жутко больно прикасаться. Пусть ладонь и не пострадала, но усилие сжатых пальцев приносит мучения. В тамбуре всё ещё стоит запах табака. А мне почему-то от него тошно стало так, что с трудом подавила рвотный позыв.
Кое-как удалось открыть дверь, зафиксировав чем-то. В ноздри ударил свежий воздух.
А потом мы стояли и смотрели на пропасть, над которой находились.
Было, если честно, жутко, вниз я смотреть просто боялась, а впереди не было ничего. Серое однотонное небо сливалось с чёрным краем чего-то пугающего.
- Давай, потихоньку пробираемся по верху, по окнам. Медленно, без резких движений, - Борька умеет держать себя в руках в сложных ситуациях.
Я молча перевела взгляд на наш вагон и пошла первой, не давая мужу поиграть в смельчака, идущего вперёд.
Пару раз мы чуть не сорвались вниз. Всё ж вниз спускаться гораздо сложнее, чем карабкаться вверх. Любимый жутко боится высоты, представляю, что он должен сейчас чувствовать. Не смотря на боль в руке, приходилось хвататься раненной конечностью. Мы понемногу шли. Окно, ещё одно. Я старалась не оборачиваться, но прислушивалась к звуку его дыхания, движения.
И вот мы стоим на высоте трёх метров над землёй и мне становится по-настоящему страшно. Перед глазами простирается выжженное пространство, при этом огня нигде нет. Вагоны даже не перевёрнуты. Мы не упали не потому, что зацепились, а потому, что оставшийся состав нас удерживал перед пригорком, на котором и повис наш вагон. Правда, остальные были в худшем состоянии, все побитые и поцарапанные, судя по всему друг о друга. Что ж тут произошло? Почему поезд сошёл с рельсов? И откуда тут пропасть?
- Прыгай! - Борька уже внизу, приготовился меня ловить.
И я прыгаю. Высоко, но меня ловят заботливые руки.
- У тебя есть с собой аптечка?
- Откуда?
- Помнится раньше ты всегда с собой таскала.
А у меня на глаза наворачиваются слёзы.
- Прости.
Мы бредём мимо вагонов. И с одной стороны нужно оказать кому-то помощь. А с другой - нам и самим она не помешает. Но всё тихо. Нигде ни звука, ни движения. Муж посадил меня к себе на плечи и в таком состоянии я заглядываю в окна, но вижу лишь нешевелящиеся тела. Окна почти везде закрыты и лишь в одном вагоне выломан крепёж, в другом дерево пробило стекло. Но никто не отзывается, а мы не лезем внутрь. Странно, почти все вагоны даже не перевернулись. Почему все мертвы? Ну да, возможно, удар, но так ведь не бывает. Даже порою самолёты падают, а кто-то выживает.
Один вагон и правда пострадал, словно от взрыва изнутри, потому что края металла были загнуты вовне, стёкла выбило взрывной волной. Там тела были обгорелые и точно мёртвые. Запах палёного мяса, от которого меня-таки стошнило. Странно, но понюхала свою руку, она ничем не пахла. По идее тоже должно быть что-то в этом духе.
Ветер принёс свежий морозный воздух, убивая запах гари. Мы отошли от раскуроченного вагона, запах дыма больше не беспокоил. В принципе, странно, что земля была чёрной и словно обожжённой, без признаков снега, может, пожар был давно? Электричка, в принципе, гореть не должна, там ведь металл сплошной, да и состав не пострадал от огня.
Мы идём к железнодопожным путям, а потом по шпалам, в сторону Москвы. Но перед нами появляется уже знакомая пропасть: чёрная, бездонная. Огромная такая. Жуткая. Прослеживаем её до горизонта - не обойти. Откуда пропасть взялась? Ну ладно, был бы взрыв или что-то случилось и поезд сошёл с рельсов. Но откуда взяться пропасти?
Мы поворачиваемся в обратную сторону и идём вдоль рельсов, вдруг поезд пойдёт, поэтому по шпалам идти не рискуем. Провода на удивление целы. Странно, что за всё это время ни одного товарного состава или электрички не было.
Не знаю, сколько мы так шли, но уже начало смеркаться, когда дошли до следующей станции. Пустая платформа. Это ведь населённый пункт и можно, в принципе, постучаться к кому-то. Правда, учитывая времена, вряд ли нас кто пустит на ночлег. Проще, наверное, даже не стучаться. Может самим куда пробраться, в сарай какой? Хотя всё ж зима, замёрзнем.
Любимый достаёт телефон и пытается звонить, но тот молчит, не подавая признаков жизни. А у меня телефона нет. Давно не пользуюсь, как ушла от мужа. Почему Боря не воспользовался раньше телефоном?
- Борь, а почему звонишь только сейчас?
- Прости, только отойдя от места катастрофы и увидев дома, я вспомнил о дарах цивилизации.
Идём, бредём, а вокруг темнота, ни одного освещённого окошка. Собаки не лают.
- Странно всё это. Но пошли внутрь, - муж пробует отворить калитку, та поддаётся.
Тихонько пробираемся внутрь. Дверь заперта. Мы стучим. Тишина. Кричим. Тишина. Идём в следующий дом, закрывая за собой калитку. Там ситуация повторяется. Неужто посёлок нежилой?
На ум приходят всякие мистические триллеры о вымерших городах. После мёртвой электрички это уже не кажется такой бредовой идеей.
В одном доме нам всё ж отворили дверь. Как оказалось, посёлок дачный и то, что мы застали кого-то дома - нам жутко повезло.
Дверь отворил мужик с винтовкой. Света в посёлке не было, и у него во лбу звезда горела, ну, то есть фонарик налобный, который ослеплял нас.
Прокляв весь белый свет, точнее всяких там властьдержащих магнатов, нас всё же впустили в дом. Дядьке просто не с кем было пообщаться, а красть у него было нечего, о чём он сразу же предупредил, поглаживая свою винтовку. Интересно, а разрешение у него на неё есть? Думается, есть.
В доме было тепло, как оказалось, благодаря печному отоплению. Газ в посёлке был, но не везде, а провести его стоило немалых денег. Поэтому проще было вызвать печника и поставить печку. А большинство людей зимой сюда не совались, поэтому дома у них были вообще не предназначенные для зимовки. Перебои со светом тут частые. Мужик уже привык.
Так что мистикой тут и не пахло.
У дядьки нашлась аптечка, муж обработал мне голову, а вот руки сказал не трогать. Если их не беспокоить, то и не болело. А ведь он был прав. Открытой раны не было, кожа словно усохла. Организм почему-то не отреагировал воспалением и прочим.
Дядьке мы поведали наши приключения на электричке. Он нам не поверил, но и опровергнуть не смог. Катастрофа такого масштаба должна была освещаться в новостях, но электричества ведь не было, телевизор не работал.
Муж хотел зарядить свой телефон, и даже не смотря на нашедшуюся зарядку и аккумуляторную многофункциональную батарею, от которой его можно было зарядить, телефон признаков жизни не подавал. У мужика сотового тоже не было (давно уже сломался, а батарея валялась потому что кто-то из родственников, приехав на Новый год, забыл её), а городского телефона и подавно. Так что без вариантов. Мы остались без связи. По этой же причине мужик отсиживался тут без электричества, не имея возможности пожаловаться. Обычно ждал, пока само появится. Хорошо, что на улице зима, так что порчей продуктов это не грозило.
А мне ведь на работу надо было хотя б позвонить, когда муж утащил меня на электричку, но если честно, я была рада, что мы вместе, даже если мне придётся попрощаться с карьерой.
Нас накормили и уложили спать на диван. Узкий, но других мест не было. Только предупредил хозяин, что разврата в своём доме не потерпит.
Мы кивнули и завалились спать прямо в одежде, поверх покрывала, накрывшись пледом и прижавшись друг к другу.
- Прости, что втянул тебя, если б не я...
- Я рада, что пошла с тобой.
- Я скучал.
Я сглотнула и ничего не ответила. Прикоснулась к его бороде, а он поцеловал мою руку.
Не хотелось думать о прошлом, оно слишком много боли приносит. Хотелось наслаждаться здесь и сейчас. Легла к нему в объятия и уснула.
Глава 2
На утро мы явились на платформу, ведь билеты должен же кто-то продавать. Но как оказалось, кассир отсутствовал, а билеты можно было купить в неработающих автоматах. Класс!
Естественно, ни одного объявления. Народу на платформе не было. И что делать? Транспортное сообщение отсутствовало. Можно было дойти до ближайшего города, оттуда уже куда-то выбраться. Просить приютившего нас дядечку было верхом наглости, мы и так ничем не смогли его отблагодарить, а денег он не взял.
"И мы по шпалам, опять по шпалам...", пошли пешком.
- Борь, а как ты очутился в нашем захолустьи? - наконец осмелилась на вопрос я.
Всё ж странно, муж жил в Москве, а я сбежала в Подмосковье. Направлений ведь было много, почему именно моё?
- Ты в судьбу веришь?
- А ты считаешь, что это судьба так жестоко над нами поглумилась?
- Как знать, как знать...
И Борька вновь в себе замкнулся. Мои ноги хлюпали в полусапожках, хорошо, что ещё они без каблуков были. А муж свои армейские берцы менял каждый день, потому что к вечеру они обычно все мокрые. Как же он должен чувствовать себя сейчас?
Есть хотелось. Мы ведь вышли с утра по-раньше, и хоть хозяин нас и накормил кашей, а время уже к полудню склоняется. Но ныть смысла не было. Вот только я всё чаще делала перерывы, стараясь хоть немного отдохнуть. Муж останавливался и отдыхал вместе со мной. И мы молчали.
Потом он предложил мне конфетку, что завалялась у него в кармане. Я хотела отказаться, но одного его строгого взгляда хватило, чтоб засунуть свои возражения куда подальше.
И зачем разговаривать,мы ведь понимаем друг друга без слов.
Конфетка придала немного сил и притупила чувство голода.
Спросить у любимого хотелось много всего и сразу, и одновременно ни один вопрос не мог сформироваться. Так и шли.
На следующей платформе мы даже останавливаться не стали. Прошли мимо. Платформы были знакомыми (названия), вот только я в Москву выбиралась так редко, что совершенно не помнила, сколько до моей.
А вот следующим местом остановки оказалась станция с вокзалом. Это внушало какую-то надежду. Прочитав название, поняла, что мы пришли туда, откуда начали свой путь.
Борька подсадил меня на платформу, влез сам.
На вокзале было пусто. Турникеты были закрыты и не работали. Любимый без проблем перепрыгнул дверцы турникета, а я-то не мужик, прыгать так не умею.
Муж окинул меня взглядом, но ничего не сказал, ушёл. Подёргал двери, одна поддалась. Подошёл к кассе, вернулся ко мне.
- Мариш, давай руку.
- Но...
- Давай.
Любимый уже сидел на стенке автомата, а когда подала руку, приподнял меня, сам при этом ногами упираясь в другую стенку. Перенёс на другую сторону дверок и опустил, потом спрыгнул сам.
Город был оживлённым, за исключением вокзала. Казалось, тот вымер. Что ж случилось-то? Никаких объявлений я не увидела. Мы попытались спросить пару человек, спешащих в переход на другую сторону железной дороги, но никто не знал, почему станция не работала, но многие ругались на правительство. При этом кто-то сказал, что автобусы в Москву тоже не ходили.
- Борь, пойдём ко мне?
- Ты тут живёшь? - я кивнула.
- Но вначале мне нужно на работу.
Про полицию вообще не хотелось вспоминать. Слишком большим грузом давило прошлое.
До работы идти было минут пятнадцать. Городок небольшой, его можно было вдоль и поперёк исходить. До квартиры ещё минут двадцать. В принципе можно было вначале до квартиры дойти, было б ближе, но я пропала на два дня, а связи с начальством у меня не было.
По дороге зашли с мужем с салон связи, где он, оплатив картой покупку, приобрёл два коммуникатора и одну сим-карту. Протянул мне молча трубу.
Пока ему оформляли покупку, я пыталась что-то разузнать. Но продавцы были не в курсе. Сама же рассказывать я ничего не стала. А из мужа слова лишнего не вытянешь.
Никогда не спросит, но мне приятно, он по-своему так обо мне заботится. Даже если пользоваться не буду, подарок нужно взять.
- Спасибо.
Всунул свою сим-карту. Потом вернулся в салон и купил ещё один тариф. Потом набрал мне на новую трубу.
Я добавила контакт, даже сфотографировала мужа на него.
До работы мы шли молча. Я разглядывала окрестности: народ спешил по своим делам, всё, как обычно.
- Мариш, нужно поговорить.
- Думаешь? О чём?
- Я тебя отпускать не собираюсь. Всё это время я думал о нас. Ты была права, во многом, но в одном ты ошиблась.
- В чём?
- Наши отношения не были ошибкой. Я не знаю, кто так с нами поступил и зачем это было нужно, но я понял, что без тебя моя жизнь - лишь жалкое существование. Прости, что ушёл в себя, не поддержал.
Я всё понимала. Я тоже об этом много думала. И хоть старалась всё забыть, но не могла.
- Ты ведь тоже переживал.
- Да, но давай оставим всё в прошлом. Начнём всё заново.
- Не боишься, что вновь всё повторится?
- Тогда будем учиться на наших ошибках. Но вместе. Если не хочешь детей, можем решить этот вопрос кардинально, но без тебя я не могу.
Я тяжело дышала, но не от бега, а нахлынувших чувств. Не замечала никого и ничего, потому что глаза слезились.
Он поймал меня в объятия и принялся целовать. И я поддалась своим чувствам, обвила его шею руками и стала отвечать на его жаркие поцелуи. Как я скучала.
Он прижимал к себе, а когда поцелуй завершился, вытер мои щёки от слёз.
Мы пришли ко мне на работу, я провела мужа за собой по коридорам, на ходу раздеваясь.
- Привет, Галь! Наталья Валерьевна у себя? - молодая девушка-стажёрка с осветлёнными химией волосами кивнула, скользнула любопытным взглядом по моему мужу, поправила причёску. Вот всегда удивлялась, почему некоторые девушки так не любят себя, свою естественность. Ведь то, что создано природой, то - лучшее, что можно нам дать. Цвет волос. Я, если честно, мечтала посмотреть на себя блондинку. Нет, я не стала перекрашиваться, а всего лишь купила парик и надела его. Волосы у меня тонкие, поэтому легко удалось их спрятать. И мне вообще не пошёл этот цвет. К цвету кожи, цвету глаз. А еще со временем естественный цвет волос тоже постоянно менялся. В один день добавилась уйма седых волос, а со временем, мой цвет волос восстановился. Многие думали, что я крашусь. Но я не красилась. Просто мы живём и постоянно меняемся.
Слышала даже такую теорию, что волосы, это антенны. Они настраиваются на определённую тонкую энергию, которую мы черпаем из космоса. И цвет волос - цвет нужной нам энергетики. А когда мы меняем цвет, то и энергия поступает к нам не та, что нужна.
Боря проследовал за мной, на что девчонка стала возражать и побежала за нами. Я заглянула в кабинет, предварительно постучав.
- Здравствуйте, можно?
Уже немолодая, но сохранившая хватку начальница, с короткой мальчишеской стрижкой, крашенными в блонди волосами, серыми глазами, носом с горбинкой, кивнула.
Мы вошли. От мужа я не собиралась ничего скрывать, поэтому не возражала против его присутствия.
А дальше я рассказала, что с нами вчера случилось, умолчав о том, каким ветром меня вместо работы занесло на ту злосчастную электричку.
Я попросила отпуск по семейным обстоятельствам. Больничный нам давали только в счёт ежегодного отпуска.
- Ты ведь знаешь, что я б с радостью, но по закону не положено, у вас ведь нет детей, а на сколько ты просишь, я не могу тебе дать.
- Марин, выйди, - муж говорил с нажимом.
Спорить с ним было бесполезно. Я послушалась.
Через пять минут меня позвали обратно в кабинет и подписали бумаги о бессрочном отпуске без содержания.
Я пошла собирать свои вещи, которые были мои личные. Не знаю, вернусь ли сюда, но моё место может кто-то занимать. Не хотелось бы, чтоб в моё отсутствие кто-то распоряжался моими вещами.
Меня колотило. Я не могла успокоиться.
Борька схватил меня за больную руку, правда боли я не ощутила, в другую взял сумку с моими офисными вещами, и мы побежали.
Бег помог немного войти в тот ритм, который был в моём возбуждённом и нервном состоянии, и мысли понемногу стали замедляться, позволяя поймать себя и успокоить свои нервы.
Потихоньку мы добрели до моего дома.
Любимый позвонил на работу, стал спрашивать про новости. Но никто ничего не слышал.
Уже дома мы влезли в интернет, пытаясь что-то узнать. На одну радиостанцию можно было позвонить и сообщить новость. Что муж и сделал. Те обещали ответить в скором времени, выяснив всё по-подробнее.
Я ушла переодеваться - старая привычка давала о себе знать.
Пришла на кухню, где на полную громкость работало радио. И застаю картину маслом: муж в одних трусах и переднике возится у плиты.
- У тебя мышь в холодильнике повесилась, - ну да, есть такое, не люблю готовить, да и не для кого. Перебивалась бутербродами да полуфабрикатами, иногда делала салаты из морковки да картошку жарила.
Борька уже что-то варит и жарит одновременно. Запахи восхитительные, живот тут же заурчал, слюнки потекли.
Я ушла в ванную: помыть руки, умыться. Бросила взгляд в зеркало, выгляжу не очень. Волосы вообще кошмарные. Не мешало бы помыть их. Решила принять душ, а голову пришлось отмывать слегка тёплой водой.
Рука не болела, на тепло не реагировала, но выглядела страшно. При нормальном освещении казалась просто усохшей, как у мумии. Кожа да кости. Сравнила обе руки и ужаснулась.
Помывшись, переоделась в банный халат и пошла к Борьке.
- Пойдёшь помыться? Я доготовлю.
Бросил на меня скользящий взгляд.
- Как твоя рука?
- Всё в порядке, не болит. Чувствительность прежняя, а видок уже не тот, - продемонстрировала ему руку.
- Садись, осмотрю голову.
Я присела, позволяя ему поиграть в врача. У него в принципе было медицинское образование, вот только при НАС он не работал по профилю, говорил, что разочаровался, ещё когда учился, но корочку всё ж получил.
- Выглядит неплохо. Ранка затянулась, а всё лишнее ты вымыла, - это не могло не радовать.
Хотела спросить про его состояние, а его уже и след простыл. Сделала радио потише, промыла макароны холодной водой, обдала их кипятком и кинула в сковородку с разогретой Борькой тушёнкой и яйцом. Всё перемешала, попробовала, что разогрелись, и отключила, накрыв крышкой.
Надо ему принести полотенце и во что можно переодеться.
Полотенце я ему нашла, а вот одежду взяла свою: бриджи и футболку домашнюю.
Ванная была не заперта, я положила вещи на стиральную машину, когда дверь в душевую отворилась, являя обнажённого Аполлона. Красив, откачался. Рельеф мышц захотелось потрогать. Подала мужу полотенце, он опёрся о меня, выбираясь из кабинки.
- Ты моя опора и поддержка, в прямом смысле, - я улыбнулась.
Хотела всё ж удрать, когда меня отпустит, но не тут-то было.
Меня сграбастали в охапку и развернули к себе.
- Как твоя рука? - Увидела снятые часы, шрам на руке.
- Всё нормально. Как и у тебя.
И в следующий миг меня уже целуют, снимая с меня халат. Как же давно этого у меня не было. Года два, наверное.
Поддалась ощущениям, целиком отдаваясь ему.
Всё закончилось быстрее, чем я ожидала.
- Прости, - любимый виновато обнял меня, продолжая ласкать, но уже всё было не то. Я уже и отвыкла, что ППА - у нас средство предохранения.
Я просто обняла его.
- У меня никого ведь не было, кроме тебя, - обнял меня крепко-крепко.
- Ты - мой единственный.
Он прижался ко мне, щекоча меня бородой. Забавно. Никогда не думала, что целоваться с бородатым может быть приятно.
- Люблю тебя, - прошептал он.
- Пойдём кушать? - у меня заурчал живот, давая о себе знать.
Он кивнул, а я пошла вперёд раскладывать еду по тарелкам, накинув на себя халат.
Глава 3
Как же сложно порою жить. Почему нельзя просто наслаждаться жизнью? Какие-то проблемы, сваливающиеся постоянно, непонимание, особенно со стороны близких. И когда больше всего нуждаешься в поддержке со стороны половинки, то получаешь чью угодно поддержку, только не его.
Он попросил начать всё с начала. Если б только он был виноват во всех наших бедах, я б отказалась. Но в данном случае мы просто повели себя по-своему, всё как всегда.
И вроде бы и книжки умные по психологии читали. В своё время попалась книга Грэя "Мужчины с Марса, женщины с Венеры". Она перевернула все наши отношения. И вовремя, потому что тогда у нас назревал кризис супружеской жизни. И всё равно, перед лицом стресса, мы отказываемся вспоминать эту психологию. Мужчина замыкается в свою “пещеру”, стараясь отключиться тем самым от проблемы, а женщина, играя в молчанку, начинает себя накручивать. А ведь так хочется излить душу, поплакать в конце концов, ощутить его крепкие объятия и не слышать никаких советов. Просто знать, что тебя слушают, а не поддакивают, просто уйдя в себя и что твои проблемы интересны любимому.
Он признал свои ошибки и попросил прощения.
Почему, повстречав суженого, мы больше не обращаем внимание на других? Может некоторые и обращают, но всё это ведь не то. Есть лишь один, к которому стремится сердце и душа.
И мне посчастливилось быть его женой, правда всего лишь недолгих семь лет счастья, которые оборвались так же резко, как и пришли.
Зачем нам судьба посылает такие испытания? Или это Бог так издевается над нами? Я не знаю. И мне не интересно, кто это такой "добрый".
Я скучала все эти два года, половину из которых мы все же прожили вместе. А после я не выдержала и просто ушла. Нет, я поступила не как во всяких сериалах, просто хлопнув дверью и ничего не сказав.
Я ему всё сказала, почему ухожу и что больше так не могу. Его глаза правда не выражали ничего, хотя в тот момент я хотела, чтоб он меня никуда не отпустил, просто притянул к себе и сказал, что любит.
Но он не сказал. И я ушла.
Уехала подальше от Москвы, накопления у меня какие-то были. нашла подальше городок на карте и поехала туда, начиная всё с чистого листа. Устроилась на копеечную работу, зарплата едва покрывала расходы снятого жилья, оставляя совсем кроху для того, чтобы выжить.
Порой возвращалась мыслями к мужу, не представляя, как он там. Но он не бросился меня догонять, и я накручивала себя, что не нужна ему.
И вот вчера всё изменилось. И так хотелось поверить в то, что он меня нашёл и теперь не отпустит.
Мы лежали в обнимку, в темноте, и впервые за долгое время просто общались. Я много плакала, изливая ему душу. И он тоже плакал. Впервые я видела его слёзы, блестящие в свете уличных фонарей, свет которых проникал сквозь зашторенные окна. Сколько же боли в них накопилось?
Мы проболтали до утра, просто налаживая то, что когда-то давно разрушилось.
И я впервые рассказывала ему о той аварии, унесшей жизни наших сокровищ. Сердце болело, но со слезами боль выходила.
И мне впервые становилось легче, просто от того, что он рядом, слушает и слышит.
Когда мы излили душу, вернулись ко вчерашним событиям.
Вокзалы перекрыли. Это факт. Всю ветку железнодорожного направления перекрыли. Вплоть до Москвы зияла пропасть. Откуда она взялась, было не известно. Поэтому спасателям было не до сошедшего с рельс поезда. Нашей электричке повезло. Потому что другие просто исчезли где-то в недрах Земли. И это было только начало. Под землю уходили города и посёлки и пропасть росла. В Москве объявили чрезвычайное положение, начав эвакуацию жителей. И эта информация была засекречена. Паники москвичей вполне хватало, ещё не доставало, чтоб ей подверглись все остальные.
Это мы узнали через несколько рук. Как говорили нам в университете, каждый человек знаком с любым другим через двоих или троих. Поэтому мы и узнали обо всём этом.
- Погибать, так с музыкой? - спросил муж на следующий день.
И хоть мы были не выспавшиеся и болели глаза, мы ловили любящие взгляды друг друга, мимолётные прикосновения, и от этого на душе становилось тепло.
- Куда предлагаешь поехать?
Любимый задумался и влез в маленький ноутбук - нетбук, что стоял у меня на столе.
- За границу не поеду, - предупредила я сразу.
Он кивнул.
- Смотри, аэропорты пока открыты, но не все. Можем, конечно, на поезде поехать. Но мне как-то страшно, после недавних событий.
- Тогда поехали в аэропорт.
- Автобусы не ходят.
- Такси?
Боря набрал номер на сотовом и вызвал такси. Эти ребята обезбашенные, наверняка проедут даже там, где другой, не нарушая правил, не проедет.
А ещё нужны деньги и желательно наличными. У меня их не было. Поэтому мы решили заехать в торговый центр по пути, с банкоматом, чтоб не светить тем, что мы снимаем деньги.
Собрали мои немногочисленные вещи в пакеты и выехали в аэропорт.
По дороге пришлось объезжать затор. Водитель был не в курсе последних событий. Мы заехали, купили большой чемодан на колесиках и сняли деньги.
Уже прибыв в аэропорт, мы забрали свой чемодан из такси. С одной стороны хотелось предупредить водителя. А с другой, что ему сказать, ведь не известно, что будет, где и как. И будет ли вообще. А паника и правда к добру не приведёт. Поэтому мы ему посоветовали забить на прибыль, а просто ехать к близким и наслаждаться каждым мгновением, проведённым с ними рядом.
В аэропорту мы прошли досмотры, вещей особо-то с собой и не было. Билет удалось взять за приемлемую цену только до Анапы. Как известно, билеты продаются заранее, сейчас чуть ли не за полгода на самолёты. И цена билетов не меняется, а вот сами билеты, ничем не отличаясь, имеют разную стоимость. Постепенно выкупают самые дешёвые, и напоследок обычно остаются самые дорогие. Поэтому с Анапой нам повезло, за два билета отвалили чуть больше 13 тысяч рублей.
Для меня это было месячное выживание, на все коммунальные услуги, еду, и что-то по мелочи. Если муж зарабатывает как раньше, то он и правда мог себе позволить эту сумму.
Народу было не так уж и много, что мне показалось несколько странным. Может не сезон? А эвакуируют жителей Москвы куда?
С интернетом тут были перебои, но он всё ж был. Я подключилась к нему с коммуникатора, стала смотреть карту спутника. Ничего нового. Карты не обновлялись. Никакой пропасти, никакой катастрофы. Ничего. Интересно, это специально сделано? Понятно, что над Москвой пространство для спутников частично заблокировано. Всё ж столица, а доступ ко спутникам получить могут и другие государства. Может и Подмосковье входит в эту зону? А может это специально сделали, чтоб не плодить панику населения? Хотя много ли людей будет интересоваться картами, пусть век и компьютеризированный, но всё равно.
В общем, мы покушали в кафе.
Попросила мужа рассказать о себе.
- Если вкратце, я работаю начальником компании, которая разрабатывает медицинское программное обеспечение.
- А что ты делал в моём городке?
- У меня там была встреча с главврачом детской поликлиники. Подписали договор о внедрении объекта.
- А где ж твои бумаги?
- А всё в электронном виде. На устройстве подписи поставили, и всё. Но наличие обоих сторон лично при подписи обязательно.
- Хочешь сказать, что ты вообще без всего приехал?
- Нет. Я привёз им пакет документов и устройство, когда договор подписали, всё это осталось у них.
- А что за устройство?
- Внедрения программы. Подключаешь его к интернету и к компьютеру и оно само ставит программное обеспечение. А потом можно пользоваться. В случае каких-то ошибок, они вновь подключают это устройство, своего рода безопасный терминал, по которому компьютер связывается с нашей фирмой. Через него удалённо можно исправить ошибку. Ну и в конце месяца выставляется счёт.
Забавно, неужто технологии уже и до такого дошли. Это радует.
Время пролетело незаметно, объявили посадку на наш самолёт. А потом мы еще проторчали долго у посадочного шлюза, потому что возникли какие-то проблемы. Мы в принципе никуда не торопились, но суета, мельтешащие вокруг люди, сводили с ума. А мы просто болтали, муж посадил меня к себе на колени, пока у нас не приняли посадочные талоны. В самолёте мы малость вздохнули с облегчением. Всё ж зима, таскать с собой куртки накладно. Но мы ими прикрывали наши повреждённые руки. Сидели мы вместе, что не могло не радовать.
И вот самолёт тронулся с места. В груди возникает какое-то волнение.
- Всё будет хорошо, - шепчет муж мне на ушко, держа меня за руку.
Я кладу голову ему на плечо, закрываю глаза. Всё будет хорошо. У нас, так точно. Я больше не позволю ничему случиться с нашей семьёй. НИКОМУ И НИ ЗА ЧТО!
Мы выехали на свою полосу и начинаем разгон. В момент отрыва от земли волнение перерастает в некое удовольствие, когда захватывает дух. Потом уже всё не то.
Мы летим, но смотрим не на землю, а в небо, где клубятся облака. Это так странно. Обычно они стоят на месте, как и мы, пролетая над ними. А сейчас мы влетаем в движущееся облако, потом оно оказывается под нами.
- Ты видел это?
- Ага. Первый раз такое вижу.
Муж привстаёт, обращаясь к соседям сзади, спрашивает про движение облаков. Нам отвечают, что у нас глюки, облака стоят на месте. Совместный глюк? Слабо верится в это.
Облака движутся и довольно быстро, постепенно закручиваясь в воронку под нами.
- А, пусть. Главное - мы вместе!
Я соглашаюсь с любимым. И пусть хоть трава не растёт, главное, что ОН - рядом.
Глава 4
Облака мы-таки пролетели. А потом долго летели в безоблачном пространстве. Нас покормили в самолёте бутербродом с напитками. Я взяла всего и побольше, а именно разных соков и кофе. Мне зажали третий сок. Муж попросил себе недостающий ассортимент.
Когда стюардессы ушли, он переставил все эти стаканчики мне.
- Наслаждайся.
- Благодарю, - я кивнула и стала по глотку отпивать от каждого, стараясь сосредоточиться на ощущениях. Апельсиновый сок мне не понравился, я скривилась, а муж попробовал.
- Да, не очень, но пить можно.
- Допивай, если можешь.
Я вот не могла себя пересилить. В еде была не такой привередой, а напитки могла пить лишь натуральные, без примесей химии.