Чеваков Александр Олегович : другие произведения.

Ббб

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Это произошло в день святого Иштвана, когда в Дебрецене проходит международный фестиваль цветов, а под мостом в Хортобади - ярмарка. Иржи шёл мимо величественного отеля “Gellert” к площади Добронтей, в купальню Рудаш, которая была построенная турками в XVI веке и покрыта тёмным куполом с крошечными окошками. Он шел, чтобы искупаться и смыть с себя грязь и бремя понедельника, который издали напоминал среду, а при ближайшем рассмотрении и небольшую толику четверга. Пахло степью и гуляшем...

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

БББ

Всем городам мира посвящается

  
  
  

П

  
  
   В это холодное осеннее утро всё было как обычно. Сильные ветра дующие с запада несли в себе печаль и тоску Влтавы, а сама печаль и тоска начиналась где то около Мельника в который попадала вместе с Лабой из Северной Богемии и Эльбы. Это всё вместе с ветром врывалось в открытое окно гостиницы "Europe" напротив которого и сидел задумчиво Иржи Хобжек с сигаретой в руке. Курил он только "Спарту", зато болел за "Славию" и каждое поражение (которое слу- чалось довольно редко) очень болезненно переживал. Он не знал что произош- ло, но знал что произойдёт.
   Родился он в районе Страхова и большую часть своей сознательной жизни, когда волосы в ушах становятся длиннее чем на пальцах ног а Петржинский Эй- фель ниже, прожил на улице Над Вишенкой. С детства он посещал капеллу Наи- светлейшей Троицы и молившись Богу зажимал в руке камень из Иерусалима (доставшийся по наследству от умирающего деда) считая и чувствуя что в эти минуты Бог находится рядом с ним на расстоянии вытянутой руки. В каблуках же своих туфель он спрятал по серебряной коруне, таким образом держа дъяво- ла под каблуком и имея возможность в любой момент сделать с ним что угодно. Утопить, закопать или обмочить. Когда же Иржи хотел побыть один он бежал на Малостранское кладбище располагавшееся ниже по-соседству и усевшись на одну из многочисленных скамеек смотрел поверх могил и ограды на улицу Плзенску или же Вершлицкого по которой с грохотом проносились в направле- нии Плзенского Праздроя и обратно грузовики соответственно гружёные про- дукцией одноимённого завода, а так как ограда была высокая и не было видно легковых автомобилей, то ощущение было такое как будто-бы ящики с пивом двигались по надгробиям. А доносящиеся гудки паровозов проходящие через Смихов придавали этой картине вообще мистическо-сюрреальный оттенок.
   Повзрослев Иржи уже без стеснения брился и размышлял о девушках. Его со- седка Петра была одной, даже скорее единственной, из тех особ о которых он по ночам тайно предавался мечтаниям. Как-то на рассвете он вышел во двор пой- мать утренний ветер и пение птиц что бы подарить их объекту своего воздыха- ния. Восточные ветра его не прельщали, они были чёрно-белыми и без будуще- го и их хватало всего на несколько дней, после чего они увядали. Западные же ветра были цветными и весёлыми. Они держались долго. Этих ветров было ма- ло и только зоркий ловец мог выбрать и поймать из огромного количества нуж- ное. В то утро Иржи прождал долго, но ни тех ни других ветров небыло. Были правда одни Южные, но они были самые опасные так как могли оказаться или хорошими или плохими, а могли и теми и другими одновременно что было вдвойне опасно. Дарить неизвестный ветер это тоже самое что держать в музее неразорвавшийся немецкий фугас, поэтому он решил сорвать чудесные ланды- ши распустившиеся недалеко от дома. Он специально нарвал ровно 365 цветов, по количеству дней которые он прожил в одиночестве с Евой в голове. Когда Иржи поднимался по ступенькам его сердце скрипело в такт деревяным полови- цам, а один глаз поменял цвет с коричневого на зелёный. Постучавшись он при- готовился к встрече. Дверь открыла женщина и прежде чем он успел произнести что либо, сказала:
   - Та, за которой Вы сюда пришли, ещё недавно здесь была, но в последнее вре-мя куда-то изчезла. Ищите её в первом "Б". Может быть между мостами на воде ты найдёшь свою женщину.
   Придя домой Иржи собрал дорожную сумку. Из продуктов взял сыр и колба- су, хлеб, тесто которого ставят специально на несколько минут под дождь дабы не ложить соли, а также бутылку "Бехеровки". Кроме одежды он взял вчераш- нюю газету, что бы иметь в запасе на день больше, железную кружку, что бы не разбилась и три зубных щётки. Одна для зубов мудрости, другая для резцов, а третья для всех остальных. Деньги сложил в консервную банку и засунул в зад- ний карман. Паспорт оказался во внутреннем кармане где уже лежал приготов- ленный трамвайный талон.
   Проезжая по улице Водичкова и пересекая Вацлавскую площадь Иржи заме- тил большое скопление людей одетых в военную форму. При взгляде на оных, он понял что Ева просто не может одновременно находиться во всём этом бар- даке, хотя бардак может быть (и даже бывал) в самой Еве.
   Когда по громкоговорителю на Главных Надражах объявили об отправлении Иржи сидел в вагоне и дремал.
  
  

Первое "Б"

  
  
   Поезд медленно вполз на полукруглый перрон Главной Станицы. Иржи был здесь в первый раз. Люди и вывески говорили на немного изменённом языке что и он, поэтому некоторых отдельных слов он не понимал, но их смысл доходил после того как до ушей долетала вся фраза. Внешний вид людей, продуктов и неба был идентичен тому к которому он привык у себя дома. Хотя люди были более зачуханые, продукты безвкуснее а небо серее.
   Сев на 208 троллейбус Иржи проехал три остановки и пришёл в студенческое общежитие. Здесь ему дали комнату с ещё тремя такими же студентами. Утром следущего дня он пошёл и поступил в Технический Университет на факультет Машиностроения.
   Учёба давалась ему также легко как тёплый воздух поднимается вверх, а солн- це перекатывается по небу от рассвета до заката. Кванты и оптика, сопромат и механика в одинаковой степени расширяли кругозор его знаний.
   Вместе с Иржи училась прелестная девушка по имени Петра Новакова, прие- хавшая грызть гранит науки из небольшого северного городка - Липтовски Ми- кулаш расположенного между Татранскими горами. Она была молода, шустра и красива, и была чем то схожа со спелым фруктом который вот вот должны бу- дут сорвать. Многие однокурсники хотели отведать этот сочный плод, но она никому не позволяла прикасаться к себе, и даже запрещала мечтать о себе.
   - Мечту можно украсть и продать, а я не хочу проснуться однажды утром и оказаться с неизвестным человеком, будь то женщина или же человек мужского пола. Мечтайте лучше о себе, а меня не впутывайте - так она объясняла своё поведение. В свои золотые волосы она вплетала себе семь разноцветных лент (каждая из которых соответствовала цветам радуги) полукругом, по часовой стрелке, начиная от правого уха. Когда же она занимаясь спортом бегала по бе- говой дорожке со стороны казалось что радуга спустилась с неба и стелится по земле. В Моравии, там где звери в лесу говорят на одном языке, а ели похожи на сосны, есть поверье по которому тот человек который увидит радугу будет счас- тлив, а вот если он поймает эту самую радугу, тогда исполнится его самое сок- ровенное желание.
   Иржи долго не колебался. Увидев радугу, он её поймал, как умелый охотник улавливает дыхание и шёпот зверя и если этот охотник поймал зверя за его ды-хание то уже не составляло никакого труда поймать непосредственно и самого зверя, а потом и остальных животных, так как все они говорят на одном языке.
   Всё произошло стремительно и как только Петра поняла, что её плод был сор-ван, она посмотрела на Иржи своими синими, глубокими и бездонными глаза-ми, в которых иногда тонуло время, а песочные часы начинали идти снизу вверх, и произнесла:
   - Ты получишь и познаешь меня как женщину за один день, до ближайшего восхода солнца, а ответ на свой вопрос получишь только через тысячу восходов. И не задавай новых вопросов ведь нельзя поймать дважды то, что единожды поймано, а можно только потерять и никогда впредь не обрести. Она послала ему поцелуй с первым порывом ветра и этот поцелуй был настолько крепким и горячим, что оставил на шее Иржи маленький ожог.
   Они вернулись в общежитие и договорившись встретиться через час, разош- лись каждый в свои комнаты. Иржи искупался, переоделся, достал из банки не- много денег, специально отложенных, помог соседу решить несколько приме- ров по линейной алгебре, положил в кровать листья гвоздики, плюнул в окно на хорошую погоду и вышел во двор ждать Еву. Она тоже искупалась, собрала во- лосы в хвост но не расчесавая как раньше, так как расчёску с восмью зубьями которой она причёсывалась до сегодняшнего дня сломала за ненадобностью, ведь радуги больше небыло, одела шарф поверх футболки, нарисовала на моч- ках ушей по серёжке в виде полулуны и взглянувши в окно, утопила ещё одну маленькую частицу неба, отчего глаза её стали ещё синее и необъятнее.
   Они встретились на улице. Погода была располагающей для длительных про- гулок и приятного времяпрепроваждения. Иржи обнял Еву и они пошли пеш- ком по улице Радлинского в сторону Старого Места. По дороге они зашли в ма- ленькую овощную лавку, рядом с индийским посольством, и купили яблок. Та- кие яблоки продавались только здесь и имели особый вкус гармонии и идиллии так как росли в раю, Словенском раю.
   В антикварной лавке, что находилась по соседству, Иржи приглянулся набор из четырёх вилок, цвета металлической стали, позапрошлого века и ручной ра- боты. Первая вилка была с четырьмя зубьями и предназначалась для мяса свет- лых оттенков. Вторая была с тремя зубьями и которой кушают птицу неумею- щую летать. Третья была с двумя для рыбы из чешуи которой делают шапки. А четвёртая вилка была с одним зубцом, которой едят всё и даже больше. Это был нож.
   - Главное не перепутать еду. А вилки уже сами собой разберутся какой и что есть - так объяснил продавец, а потом добавил - Если подарить их своей первой женщине, то во-первых, она никогда тебя не забудет, во-вторых, её никогда не застанет малая или большая нужда в неудобном месте или в неподходящее вре- мя, а в третьих она будет стареть в своих снах в два раза медленнее.
   Иржи заплатил Людовитом Штуром, а так как у хозяина магазина не оказа- лось сдачи, то Иржи ещё и прихватил колоду игральных карт, на которых вмес-то обычных мастей и цифр были нарисованы реки, горы, озёра, равнины и мно-гое другое. У каждой карты было своё название - "Male Karpaty", "Podunaiska nizina", "Presov", "Gerlahovsky Stit", "Liptovska Mara", "Vah" и прочее.
   Когда они вышли на набережную Дуная, как писал один из друзей Иржи в своей дипломной работе - главную водную артерию Европы, солнце давно уже скрылось за Девинским замком, луна прочно отражалась в тёмной воде, а соз- вездие Стрельца вышло на охоту из своей дневной засады на небесном небосво- де. В порту прогулочный катер стряхивал с себя вес последнего пассажира и продолжительный гудок возвестил об окончании рабочего дня. Вообще-то кате- рам очень нравилось возить пассажиров и они за ночь набирались сил что бы на следующий день вновь предаться акту движения. Они были как лайки, живущие у эскимосов на севере, которые когда не запряжены в сани грустны и подавле- ны, но как только к ним приходит человек и запрягает их в сани, они со звонким лаем, помахивая хвостами и визжа от удовольствия весело несутся вперёд се- верной стуже. Петра думала о Иржи, а Иржи думал о Еве как больной думает о враче, а врач о морфии. Иржи чувствовал, что Ева где-то здесь, рядом, может даже в соседней комнате. Может он с ней ехал сегодня в одном троллейбусе или сидел в библиотеке? Он её не видел, но то что она была где-то рядом ощущал всеми фибрами своей души.
   На воде то и дело тут и там кружились небольшие водовороты. Взгляды Иржи и Петры кружились вместе с ними и когда водовороты встретились и один из них ввертел в себя другой, в тот же миг и его взгляд встретился с её. В этот мо- мент, где-то за рекой, за Петржалкой, прогремел гром и молния какой-то геоме-трическо-замысловатой стрелой рассекла небо пополам. На на запад и восток, на рай и ад, на Австрию и Словакию. Это было знамение. Он схватил её за руку и они без слов быстро побежали к ботелю "Грация" который спокойно покачи- вался на неспокойных волнах, а на их головы падали всё более и более крупные капли дождя.
   Его денег хватило только на небольшую внутреннюю каюту на самой нижней палубе, но для них это было уже безразлично. Забежав в каюту, он лихорадочно стянул с неё шарф, облизал шею и затылок, задрал её футболку, стянул джинсы, под которыми не оказалось трусов, сам наспех разделся, перевернул часы на об- ратную сторону, что бы время текло в обратную сторону, положил её головой по направлению к Новому мосту и медленно овладел ею. Когда они поняли, что свершилось то, что должно было случится, река под ними текла в одном направ- лении, река в них в противоположном, а река над ними в вертикальном.
   Она была первым человеком с которым он почувствовал новые ощущения и познал плотское удовольствие, а он был её первым мужчиной с которым она ис- пытала аналогичное.
   Как и предсказывалось, Иржи нашёл между мостами женщину, но не Еву, а Петру. Это произошло, как и говорила Петра за одну ночь и Иржи не спраши- вал, как она и просила, о Еве, но то, что одна женщина знала о существовании другой было также очевидно, как пальцы на руках.
   Время текло безвозмездно. У Иржи появилось много друзей и знакомых век дружбы с которыми измерялся продолжительностью жизни мотылька или чере- пахи. Они весело проводили время сочетая сливовицу и посещение музеев, коих (и первого, и второго) было предостаточно. Особой популярностью у Иржи по- льзовался музей старинного оружия, который помещался в Михальской башне. Он посещал её дважды в неделю, в понедельник натощак и в среду перед сыт- ным обедом. Он выучил все орнаменты на копьях и знал колибры всех пистоле- тов, но всё равно, каждый раз с упоением разглядывл аксельбанты и портупеи бойцов былого. Когда он поднимался наверх, на смотровую площадку, туда, ку- да не всякая птица может долететь без головокружения, он разглядывал город в длину и ширину, а иногда и в глубину, отмечая взглядом крыши домов и шпили костёлов. Напоследок он съедал маленькую частицу этого умопомрачительного вида и насытившись спускался обратно, зная что сегодня принимать пищу уже не требовалось. Так было по понедельникам, а по средам, наоборот, совершив обычный просмотр, там наверху, на воздухе, он отрыгивал на место то, что съе-дал два дня назад и опусташённый и голодный выбегал на улицу, садился тут же рядом, по-соседству, в кафе "Prasna Basta" и у знакомой официантки заказы-вал свинную отбивную, кнейдлики и кофе по-венски. Он ещё хотел посещять музей по вторникам, уж слишком уютно в нём было, но в этот день музей был закрыт.
   В общежитии временами бывало то слишком тихо, то слишком громко, как на войне. Иржи жил всего лишь на четвёртом этаже, но этого хватало для того, что бы одиноко заблудшее облако, спустившееся слишком низко, могло попасться в распахнутое окно. Вот за этим занятием и проводили свой досуг Иржи и Петра. Они соревновались, кто поймает самое умное из глупых облаков. Облака эти, на первый взгляд, представляли собой видимые скопления капелек воды и кристал- лов льда, которые образуются при охлаждении воздуха до точки росы и конден- сации водяного пара. Как правило, все облака разрастаются при подъёме возду- ха над возвышенным рельефом либо в результате конвергенции воздушных масс во фронты, либо в результате конвекции, а по форме и высоте расположе- ния подразделяются на четыре типа: перистые (тонкие, волокнистые), слоистые, кучевые (куполообразные) и дождевые. Однако, Иржи и его спутница не знали всей этой лабуды и поэтому подразделяли их по своему. Ценными считались пе- ристые облака которые они называли любовными. Их можно было дарить своей второй половине в любой день кроме дня святого Валентина, потому что в этот день нужно дарить эти облака тонкими или волокнистыми, а ещё лучше и теми и другими. Слоистые облака хороши для длительного хранения и особенно во время холодных зим. Их складывают слоями в кладовке или чулане и когда при- ходит болезнь её и закутывают в эти самые облака, а они уж лечить умеют. Вот и у Иржи с Петрой всё верхнее отделение шкафа было заполнено ими. Кучевые облака ни на что не годились, просто безполезно занимали небо, хотя при при- готовлении еды их можно использовать вместо пряностей или приправ, всё лишь зависит от стороны света и от ветра который их и пригнал оттуда. Если с севера, то лучше готовить что то жидкое, похлёбочку или супец, с запада пред- почтение для мясных блюд, гуляш например или сосиски, с юга острое или фру- ктовое, а вот с востока только охладить и выпить. Дождевые облака несли в се- бе ярость и злобу и Иржи любил шутить когда Петра была в ярости или обоз- лённая:
   - Да если собрать весь твой гнев, да метнуть его в небо, из образовавшегося может получиться такое облако что оно заполнит всё Тиберийское море до кра- ёв! - приговаривал он и Петра по-детски начинала улыбаться и успокаиваться.
   Вот и в этот вечер они сидели на подоконнике и вглядывались в розовеющий закат в надежде поймать что-то необычное, как вдруг в коридоре послышался какой-то шум. Они выскочили в коридор и стали свидетелями следующей кар- тины. В комнате напротив Иржи жили четыре студента из Варшавы и Судетии, а в самом конце коридора, в последней комнате жили двое с Урала и Донбаса. Так вот эти двое то ли спьяну, то ли с дуру, ввалились к этим четверым и устро- или дебош. Всё в этой комнате летало, билось и кровоточило. Иржи испугался не меньше Петры, и не знал что делать. Первой заговорила Петра:
   - Не вмешивайся в чужие проблемы, а следи за собственным кошельком - ис- пуганно сказала она и добавила - Не волнуйся мы находимся от них далеко. И если мы закроем нашу дверь, то мы будем от них спрятаны не за одной дверью, а за целыми двумя!
   Она захлопнула дверь и накинулась на него. У них был пир, а за двумя дверь- ми чума.
   Подходило время последней весенней сессии когда цветут каштаны, а окунь становиться глупее. Иржи всё ещё не нашёл своей Евы, хотя и объездил все мес- та от Кути и до Черна над Тисою, от Мнишека и до Штурово, но её нигде не бы- ло. По его описанию люди её встречали, но куда она направлялась дальше никто не мог сказать. Евы нигде небыло.
   Настал день последнего экзамена и теперь Иржи задал сам себе первый воп- рос:
   - А для чего собственно я учился? - спросил он сам себя за чашкой утреннего чая, заваренного на листьях папаротника и тут же попытылся ответить:
   - Машиностроителем я не буду, а на мельнице первая степень ненужна. Из-за Евы? Да, но она здесь не учится. Незнаю, незнаю.
   Так и не ответив сам себе он пошёл отвечать кому-то чужому. Профессор слу- шал ответ Иржи с превеликим интересом пытаясь найти в его речи хоть что-ни- будь похожее или относящееся к ответу на вопрос. Потихоньку терпение препо- давателя иссякало, а Иржи продолжал нести ахинею, даже самому себе мало по-нятную. Чаша терпения учителя переполнилась когда студент монотонно произ-нёс следующую фразу:
   - Горный хребет- линейно вытянутое поднятие с наклонными в противополо- жные стороны склонами. Самая высокая часть хребта - продолжал он - на пере- сечении склонов называется гребнем. Вдоль него располагаются повышения - вершины и понижения - седловины.
   Слово " седловина" было последней каплей, после которой экзаменатор впер- вые перебил Иржи и устало произнёс:
   - Молодой человек, мне кажется, Вы пытаетесь уйти от ответа.
   - Нет. Вы несправедливы. Я ни разу в жизни не пытался уйти от ответа. Я пы- таюсь уйти от вопроса! - невозмутимо ответил оппонент и протянул изумлённо- му профессору свою зачётную книжку в которой недоставало последней оцен- ки.
   Когда Иржи вышел в коридор он открыл свою зачётку. За последний предмет стояло "отлично".
   Придя в общежитие он побежал к Еве поделиться радостью. Войдя в её ком- нату он не увидел никого. Только на кровати лежал венок из семи разноцветных ленточек да на зеркале надпись сделанная губной помадой: "Рыба не ветер, её не поймаешь, а Петра не Ева её не забудешь. Может быть ты найдёшь её во вто- ром Б, между мостами на земле. Прощай. Живи ловко и мудро". Произошедшее говорило о том что прошла тысяча восходов и пришло время Иржи получать свою первую академическую степень и ответ на свой вопрос.
   Они растались тихо, спокойно без брани и крови, что было в то время необы- чайной редкостью, как цветные телевизоры или музеи похоронных принадлеж- ностей.
   Иржи пришёл к себе в комнату, зачеркнул на стене цифру 1000, снял плакат Кары Миловой, переложил деньги из консервной банки в металлическую коро- бочку из под монпасье, положил записную книжку сделанную из кожи крокоди- ла плавающего только по течению по будням и против по выходным, сварил се- бе в дорогу два яйца, одно всмятку, а другое вкрутую, что бы съесть каждое по одной из двух сторон границы, положил пальто и шапку, безполезные летом, сандали и шорты, ненужные зимой, набрал в рот воды из под крана и молча от- правился на речной вокзал.
   Когда он её выплюнул, то нашёл ответ на свой вопрос - для Петры!
  

Второе "Б"

  
   Гидрофоил "Modra" с 112 пассажирами, среди которых был Иржи, проплыл мимо Габчиково, Комарно и Эзтергома и на скорости 60 км/ч подплыл к между- народной пристани на Белградской набережной. Несмотря на то что был вечер солнце ещё не коснулось металлической конструкции моста Эржебет. Когда Ир-жи ступил на твёрдую поверхность его вытошнило едой ресторана "Жилина", а тяжёлый воздух моментально вернул его невозмутимое спокойствие. По запаху он определил что крадут здесь быстрее пули, что воды Балатона также теплы и заросши, а паприкаш, как и сто лет назад имеет вкус паприкаша.
   Жемчужина Дуная. Город так называют не случайно. Неповторимое месторас- положение города, как отметил Иржи при первом взгляде, делает его одним из самых красивых городов мира. Однако, красота и расположение иногда могут не сочитаться. Например, остров Бали, о котором Иржи вычитал в журнале, кра- сив, но расположен гадко. Или наоборот: Брецлав - расположен отлично, но как же мерзостно в нём.
   Когда Иржи перешёл Цепной мост его левый глаз видел равнинный Пешт, правый холмистую Буду, а нос устремился вместе с течением по широкой излу- чине, всё такого же голубого Дуная, наибольшая голубизна которого достигает свежими, как газета, весенними днями. Здесь были и пещеры, и горячие лечеб- ные источники, и заповедные территории, и специало оборудованные площадки для игры в бридж, и забавные рестораны в которых едят руками, и даже клубы для тех кто верит, что квадрат это обрезанный прямоугольник.
   На набережной Мюгетем пройдя мимо громадно-обшарпаного здания оперы Иржи свернул на улицу Берталана и остановился перед входом в Мартош Хотел в котором ему предстояло прожить следующие два года. По сути это небыло го- стиницей или Отелем, как могло многим показаться. Это было обычное студен- ческое общежитие в котором учились студенты Сельскохозяйственного универ- ситета, размещённого неподалёку, в двух кварталах отсюда. Он получил комна- ту N423 в которой уже жил парень из Залаегерзега. Тот сразу же предложил Иржи свою кровать, на трёх ножках и стакан токайского вина. Иржи проигнори- ровал первое, не отказался от второго и окинул таким тяжёлым взглядом свои аппартаменты, что те не выдержали и дали о себе знать ввиде кусочка штука- турки отколовшегося от потолка и медленно опускающегося на пол. Его уста- лый язык, познавший женский поцелуй в жару, прогундосил:
   - Даже когда идёт дождь погода прекрасна, особенно если этот дождь идёт в одном месте, а погода стоит в другом. Главное что бы желудок был полон, а но- ги в тепле.
   Через неделю соседа Иржи выгнали из общежития за распитие спиртных на-питков в общественном месте и он стал жить один на двухспальной кровати.
   Делать вторую степень, тоже самое, что и грызть один сухарь дважды, а поз- нать женщину единожды.
   Гостеприимство. Кто они, венгры? Всевозможные, разные, как камни в гео- логическом музее. Перекочевавшие в карпатский бассейн в 896 году из Азии (или Урала) языческие племена, а язык был у них хорошо подвешен, что до сих пор легче слетать на Луну, чем его выучить, растворили в себе находившиеся здесь народности. Даже хазары славившиеся своей лоялностью и мудролюбием не вытерпели и перебрались куда-то на восток. Кроме того, на протяжении ис- тории не только из соседних, но и из дальних стран к ним (венграм) приходили монахи, преподаватели и деятели искусства, умевшие на глаз определять кре- пость вина и двумя руками писать на двух разных языках, правой справа налево, а левой слева направо и когда их руки встречались, они меняли местами языки и уже правая рука начинала писать слева направо, а левая справа налево. И когда их спрашивали не легче ли поменять руки, а не языки, они отвечали:
   - А Вы пробовали на правую ногу надеть левый башмак? Вот то-то!
   Вот эти переселенцы своей культурой и обычаими обоготили местный народ. По мнению иностранцев венгры находчивы, даровиты, приветливы, романтичны и прежде всего, сердечны.
   Выйдя на улицу до Иржи донёсся звук веселья и радости, которые принесли в своих клювах скворцы со стороны острова Маргит, и он понял что эта страна особенная и есть двенадцать, по количеству созвездий, неоспаримых доводов в её пользу.
   1000-летняя культура. Культурное влияние Востока и Запада переплелись здесь с традициями тысячелетнего государства так сильно, как переплетаются молнии во время грозы. Памятники Римской Империи, здания 150-летнего ту- рецкого господства, средневековые церквушки и просторные базилики, венча- ющие горные вершины, развалины замков и великолепные дворцы - все они были свидетелями беспокойной истории, которая прошлась через них, как танк через детскую песочницу. У этой страны было четыре столицы и королевский город Веспрым, пронизанный атмосферой средиземноморья, которые всовокупности и соответствовали пяти органам чувств.
   Учится здесь было интересно, но комбайны и размывания почв мало интересо- вали Иржи. Его интересовала его Ева, которую он всё также безрезультатно пы- тается найти, как безрезультатно можно носить в сите свет в дом, если в сите только одно дно. Про Петру он вспоминал только тогда, когда нащупывал на своём бедре шрам от её укуса.
   - Это на память обо мне - сказала она тогда, когда от укуса её рот был таким алым, что невозможно было определить где помада а где кровь. - Ты конечно можешь положить моё фото к себе в кошелёк, но ведь его могут украсть, а ты наверно не хочешь что бы меня украли вместе с ним. А твой вкус я буду пом- нить вечно. Даже когда умру, моим последним желанием будет то, что бы мне накрасили губы именно этой помадой - добавила она.
   Страна минеральных источников. По древним преданиям под Венгрией скры-вается целый океан минеральных вод. Почти наверняка можно где угодно про-делать скважину - и забьёт горячий источник. Один из докладов Иржи как раз и основывался на этой теме. До сих пор было обнаружено 1300 источников и Ир-жи пытался найти свой 1301-ый который смог бы отвечать на его вопросы, каса-ющихся Евы в целом и смысла жизни в часности. Эти источники лечили от мно-гих болезней как физических так и душевных. Здесь лечились ревматические за-болевания и кожные, поражения костной системы и нарушения пищеварения, матеря потерявшие своих сыновей на войне собирали свои слёзы и скорбь в спе-циальные шкатулки и несли вместе с собой сюда, выливали в ис- точники и выз-доравливали. А женщины не могущие забеременнеть находили в воде потенци-альных отцов своих будущих детей.
   Это произошло в день святого Иштвана, когда в Дебрецене проходит между- народный фестиваль цветов, а под мостом в Хортобади ярмарка, Иржи шёл ми- мо величественного отеля "Gellert" к площади Добронтей, в купальню Рудаш, которая была построенная турками в XVI веке и покрыта тёмным куполом с крошечными окошками. Он шёл чтобы искупаться и смыть с себя грязь и бремя понедельника, который издали напоминал среду, а при ближайшем рассмотре- нии и небольшую толику четверга. Пахло степью и гуляшем. Настроение Иржи было настроенно положительно и он приветствовал каждое дерево небольшим поклоном. Когда он подошёл к дверям вышеозначенной купальни до его ушей, познавших женский поцелуй в мороз, долетел бой часов Цитадели, в котором звучал сигнал внимания. В этот момент из дверей вышла девушка, прекрасная как тюльпан и величественная как Акрополь. От её волос цвета свежевыкошен- ной ржи и глаз Клеопатры Иржи онемел. Забыв о купании и о маленьких окош- ках, в которых он мечтал увидеть время, Иржи произнёс первое что пришло в его голову:
   - Вас случайно зовут не Рита?
   - Рита - произнесла девушка спокойным голосом с примесью весёлого ритма чардаша. - А вы наверно Иржи - умеющий ловть облака и читающий книги вверх ногами. Я слышала о Вас от своей подружки у которой есть подруга, ко- торая слышала от своей подруги, знакомая которой училась вместе с Вами. При взгляде на Вас я и поняла что Вы есть ни кто иной как тот кто Вы есть. А как Вы узнали моё имя? Неужели оно до сих пор написанно у меня на лбу? По-мое- му там чисто. Это раньше оно было там написанно, а теперь оно написанно вни- зу на лбу, но так как там Вы не могли, пока ещё, это узреть или прочитать, то мне будет всё таки интересно это узнать, как вы меня узнали - сказала она и метнула такой соблазнительный взгляд, что он переполнил её глаза и выплес-нулся наружу, окатив Иржи от головы до самых пят.
   - А я Вас и не узнавал, я понятия не имею кто Вы. Это наверно моё подсозна- ние мне подсказало что в Вас есть что-то необычное. А имя Ваше я прочитал там где Вы и говорили. Вы просто забыли застегнуться - произнёс он ни капель-ки не смущаясь. С этого момента они были вместе, хотя она часто и пропадала, но неизменно возвращалась к нему. Потом он её как-то спросил, куда она пос-тоянно изчезает:
   - В своё время ты поймёшь всё сам. Это не важно где пропадаю я, важно где пропадает Ева. Ты научишь меня ловить облака, а я научу тебя ловить мне по- добных. - ответила она. Так появился у него новый вопрос.
   Иржи с Ритой было весело и удовлетворённо. Они гуляли по городу, пили в кофейнях и чувствовали себя счастливо когда в ресторане заказывали на закус- ку говяжий костный мозг (velo). Тогда, когда на тарелке приносили огромную мозговую кость, а к ней маленький ножик, обжаренный белый хлеб, колечки сы- рого лука, зубчики чеснока, петрушку, соль, чёрный и красный перец, они нама- зывали эту дымящуюся массу на хлеб, приправляли по вкусу и наслаждались. А на горячее заказывали гуляш из требухи, панированные мозги и пикантное рагу из птичьих желудков и запивали всё это мягкой виноградной водкой. А потом ночью Рита подавала себя Иржи на большой белоснежной кровати, приправлен- ная ароматизированной ванной, синайским маслом и кружевным нижним бель- ём. Шесть свечей, поставленных по одной в каждом из углов комнаты и репро- дукция Рембранта "De Nacht Vacht", создавали головокружительный антуаж.
   Только под мышками женщина пахнет понастоящему. Рита не просто пахла. Она благоухала и Иржи отметил, нащупав набедренный шрам, что Петра была не хуже и не лучше. Она была другой. Их сравнить можно было только как вос-ход и закат, как прилив и отлив, как осень и весну.
   Пряные блюда, отличные вина. Иржи никогда не догадывался что настоящий гуляш - это суп, а самый вкусный гуляш - когда он приготовлен на костре, в ко- телке, на воде из реки в которую можно войти дважды, а выйти трижды. Он уз- нал, что вкус паприки и ярко-красный цвет являются важной частью почти всех национальных блюд. То, насколько здесь хороша и важна еда доказывало содер- жание многих проводимых мероприятей - соревнования по приготовлению ухи из ушей рыб больных бешенством, по изготовлению колбасок из мяса свиньи которая никогда не видела парового двигателя, по фестивалям лука и паприки победителем которого становился тот кто выпустит самую большую слезу, а дни яблок, арбузный и черешневый фестивали и, естественно, празднование сбора винограда в полнолуние и фестиваль вина вскруживали головы как и лю- бителям, так и гурманам. Этот карнавал еды происходил постоянно и повсемес- тно.
   Балатон. Это самое большое пресноводное озеро в Центральной Европе. Да- же рыбы здесь настолько горды, что на сковороде поворачиваются неизменно спинами, а о том чтобы лежать рядом с каким-нибудь карасём из Лемана не мо- жет быть и речи. Семьи с маленькими детьми, приезжающие сюда, особенно любят летние курорты на южной, мелководной стороне, где вода прогревается быстрее, а пареное мясо обычно сочнее. Здесь стоит поднятся к базальтовой сирени Бадачони или горы Сент-Дёрдь, дегустируя по пути вина, одно лучше другого. На полуострове Тихань уже 900 лет построенная церковь и монастырь проповедуют христианство и камни которой помнят каждого турка или немца, проходивших здесь, в лицо. Вокруг много городов, самый старый из которых - Кестхей, дубы которого распевают заунывные песни. Великолепный барочный замок, средневековая готическая церковь и музеи которого нужно посещать не только летом с солнцем в голове, а и зимой с ветром в руках. Здесь забывается будущее и познаётся прошлое.
   Каждый год, когда празднование Пасхи соединялось с языческим обычаем, по которому молодые люди опрыскивают девушек духами, что символически озна- чает плодородие и до сентября, когда конное шоу и другие представления про- ходят на фестивале липиццанеров в Сильвашвараде, Иржи с друзьями, с Ритой или же в одиночестве, ехал на Балатон в одно из следующих мест: Balatonkene- se, Balatonfuzfo, Balatonalmani, Balatonkovesd, Balatonaracs, Balatonfured, Balato- nudvari, Balatonakali, Balatonszepezd, Balatonfendes, Balatnederios, Balatongyorok, Balatonbereny, Balatonszentgyorgy, Balatonmariafurdo, Balatonkeresztur, Balatonuj- lak, Balatonfenyves, Balatonboglar, Balatonlelle, Balatonszemes, Balatonoszod, Bala- tonszarszo, Balatonfoldvar, Balatnendred, Balatonszeplak, Balatonujhely, Balatonkili- ti, Balatonszabadi, Balatonbozsok, Balatonvilagos, Balatonaliga и Siofok. Здесь Ир-жи пытался заглянуть в будущее и усмотреть хоть какую нибудь подсказку о местонахождении Евы. Делал он это простым способом. Он нырял в воду, в том месте где камыши скрыты водой, а змеи проплывая умеют зевать не закрывая глаз, достовал со дна жменю илисто-глинистого песка, подбрасывал вверх и приготавливался считать кольца на воде, которые образовываются после паде-ния вышеуказанной субстанции обратно в водную стихию, из которой были только что изъяты. Во время этого ритуала он трижды повторял следущее:
   Воздух расскажи земле
   Та поведает воде
   Где находится моя
   Ева, что ищу тебя
   После того, как комок падал в воду и разбегались круги, он начинал считать их. Каждый круг был равен одному километру. Обычно число оных колебалось от 3000 до 3500, и Иржи, хотя и был такой плохой результат, в конце концов был доволен, ведь какой бы ни был результат, хороший или плохой, он всё рав-но ос-тавался результатом, а ему этого и требовалось. И в отличном расположе-нии духа, он покидал это оракульское место и возвращался к бульвару Ракоци, Кёбания Кишпешт и прочим Карои кёрутам.
   По выходным, когда солнце светит более дружелюбно, Рита ходила с Иржи на городской рынок. Там они очень долго ходили между рядами и Рита умело вы-бирала ту палку колбасы, которая по цвету напоминает кокаин, выращеный за три недели до Троицы у реки Меконг на вьетнамско-кампучийской границе, а на ощупь упругий мужской уд. Ведь от этого выбора будет зависеть и вкус, и качество продукта, и степень удовольствия. Ещё они покупали печский сыр, ко-торый варят под музыку Листа, знаменитую мишкольскую печень из гусей ко-торые умеют считать до четырёх с половиной и две бутылки вина. Одно - егер-ское, которое женское, а другое - токайское, то что мужское. По возвращении в общежитие, они сразу же накидывались на съестное, жадно запивая каждый из с бутылки противоположного пола. Ведь только так можно познать непознанное и открыть открытое. А потом, когда с моста Петофи закат кажется особенно ро-мантическим, они любили друг друга в лучах заходящего солнца.
   В этот раз продукты оказались наивысшего качества и Рита даже не смогла от-личить колбасы от не колбасы. Она вышла из душа, мокрая и влажная, закутан-ная в полотенце и темноту, одновременно загадочная и разгаданная, помолодев-шая и возмужавшая. Она поцеловала Иржи в соленоватый лоб, погладила его взъерошенные волосы, нырнула к нему под одеяло и сразу же уснула глубоким сном. И в этот момент Иржи понял что настоящая женщина моется после заня-тия любовью, а не до. Ещё он понял, что должен понять ещё что-то, что он ни-как не мог понять, но он никак не мог понять что? Вот с таким странным ощу-щением он и уснул, надеясь во сне разрешить хотя бы один из многих своих во-просов. Ему снилась их первая встреча, ему снилась Рита выходящая из дверей купальни, купальни Рудаш, купальни Рудаш в которую разрешён вход для му-жчин. Только для мужчин! Он понял, что купалась она после что бы не нести в себе тень кого-то другого и не пахнуть им. Он понял что она находясь с ним (Иржи) никуда не изчезала, как ему казалось. Напротив - это она появлялась у него, а изчезала она в той, второй своей жизни. И последнее что он понял, что Евы здесь никогда не было, да и не могло быть. Ему ещё снилось много разных вещей, которые можно просто охарактеризовать как чепуха.
   Сквозь сновидения, он услышал звук открываемой двери. Он с трудом приот-крыл глаза мутные от сна. Рита стояла к нему лицом, как всегда безукоризнен-ная и подтянутая, но её взгляд был полон грусти и досады. Она поняла сама, то, что он понял и ей от этого было грустно и досадно. Она понимала, что когда то бы это всё равно бы кончилось. Если бы не сегодня, то завтра. Если бы не завтра то послезавтра. Иржи её не винил, он и себя не винил. Виноватых здесь небыло. Они оба были невиноваты.
   Последние слова которые Иржи услышал от Риты были такими:
   - То что ты здесь искал ты не нашёл. А может быть ты и нашёл, но нечто дру-гое. Но всё равно, твоё время было потраченно с пользой. Люби все шесть пла-нет одинаково, а седьмую больше других. Она тебе подскажет где и когда ис-кать Еву. Мне же кажется что в третьем "Б" ты найдёшь её. И спасибо тебе за всё, особенно за облака - сказала искренне она. Ведь как и сказала Рита, он нау-чил её ловить облака, а она его ей подобных. Она развернулась, открыла дверь и вышла в коридор, где на весь этаж был слышен стук её туфлей на высоких каб-луках.
   Он пошёл в университет и попросил сдать экзамены досрочно. К его удивле-нию экзамены были назначенны уже на завтра и Иржи имея в запасе всего один день решил его использовать с пользой. Он вспомнил, что так и не побывал в купальне Рудаш, на пороге которой его свела судьба с Ритой. Что он не смыл с себя бремя понедельника и не насладился видом звёзд и времени через крошеч-ные окошки на тёмном куполе.
   Он лежал на спине и смотрел на тёмный потолок, пытаясь рассмотреть в око-шках ту седьмую, его планету. Он увидел Меркурий. По гороскопу это была его планета. Она была самая маленькая и ближе всех к Солнцу. Самая горячая и са-мая быстрая. А ещё, как ему казалось, она ему подмигивала. Позже Иржи стал понимать что планета хочет ему что то сказать. И она ему сказала, что надо еха-ть немедленно, бросив экзамены и купание.
   Когда он выходил из бани, он столкнулся в дверях с Ритой. Как и в первый раз только наоборот. Он уходил, а она приходила. Она посмотрела на него любя-щим и взглядом и в этот момент, его вторая женщина, оставила этим взглядом на теле Иржи второй знак - в виде красной родинки на его груди.
   Он пришёл домой. Собрал свои вещи в большой рюкзак, переложил деньги из металлической коробочки из под монпасье в жестяную баночку из под кока-ко-лы, выдернул из каждой брови по волосинке и завязав их в один узелок спустил вниз, в канализацию, что бы быстрее пересечь границу. Иржи больше ничего не держало в этом городе и он поехал на автобусную станцию Нэплигет. Он поехал одним рейсом раньше.

Третье "Б"

  
   Автобус компании "Lasta" проехав мимо Сегедина, Суботицы и Нови Сада приехал на Автобусову Станицу так рано, что даже судаки из Савы ещё не доп-лыли до Дуная, а крик петухов из Земуна долетел только до улицы Карагеоргия и остановился как раз между домами N42 и N44, в которых этой ночью проис-ходило много удивительных событий, а на трассе Е-75 недалеко от погранпоста Хоргош, автобус, на котором должен был ехать Иржи, на полной скорости вре-зался в грузовик с солдатами ООН.
   Иржи предстояло в третий раз в своей жизни идти учится. На этот раз свой докторат он решил сделать в Медицинском университете который находился на территории больницы КБЦ. Он прошёл по улице Неманина и свернул на улицу Князя Милоша, здания которой тогда ещё были красивы и целы.
   В прохладный апрельский день, когда под небом дует немилосердный ветер, который здесь называют "кошава" и который свистит вдоль дунайских берегов, срывая с прохожих шляпы и выкручивая зонтики так же легко, как пекарь ловко сворачивает круассан, когда опрокидываются мусорные баки, а случается что и заборы, Иржи вновь приобрёл часть того, чего искал. Но не ту, а то. Её звали Нада Диклич, потомки которой много столетий назад, пришли сюда, где Сава даже не вливается, а скорее вваливается в Дунай. Увидев город из белого камня они удивлённо воскликнули:
   - Даhе те Господин Бог твоj неприjательима твоjим да те биjу; jeдниjем hеш путем изаhи на ньих, а на седам hеш путова бjежати од ньих - ведь ничего по-добного они доселе не встречали в своих варварских землях. Больше всех на се-бе это прочувствовали турки, немцы и союзные войска НАТО.
   Иржи влюбился в Наду так быстро, что у него закружилась голова и стало вяз-ко во рту. Он увидел её курящей возле гостиницы "Москва" в броской майке и коротких шортах, в белых кроссовках известной фирмы и с ровным и смуглым загаром который можно приобрести только в двух местах: в Черногории на бе-регу Которского залива, где люди до сих пор едят яйца с двух сторон одновре-менно или же в Македонии, на Охриде где буквы кирилицы бывают не только
   гласными и согласными но ещё и чётными и нечётными. Как оказалось Иржи, умеет ловить не только облака, но ещё и взгляды. В момент когда Нада бросила на него свой ничего не значащий взгляд человека, которому ничего не надо, он метнул в неё свой, такой быстрый и цепкий, что они сплелись в двойной морс-кой солёный узел и не теряя ни секунды Иржи потянул на себя. Сторонний наб-людатель мог бы легко заметить, как тело Нады невольно дёрнулось вперёд. Внешне Нада была немного похожа на Петру и Риту. Но это только внешне. Внутри же от спокойного и тихого характера последних не осталось и следа. Её эмоциональность и темперамент били ключом и переливались через край как музыка на цыганской свадьбе.
   Спускаясь вниз в сторону университета, Иржи забежал в магазин купить бу-тылку ракии, а Нада осталась на улице всё ещё ошалевшая и обескураженная. Небо смотрело сверху вниз на её каштановые волосы, камни Балканской улицы были очарованы её длинными и стройными ногами, ветер ласкал её тёмныё гла-за, курносый нос и нежные губы, а листья деревьев перешёптывались между со-бой о её развитом теле. Когда он вернулся они опять вместе продолжили свой путь: Нада пойманая Иржи и Иржи поймавший Наду.
   Иржи уже ничего не спрашивал. Ни кто она, ни зачем они здесь, ни где Ева. Он знал что получит свои ответы на все его интересующие вопросы и даже бо-льше.
   Нада пригласила его к себе. Её квартира, находящаяся в непосредственной близости от университета, была светлой и чистой как берёзовый сок, а окна её кухни, выходящие на улицу JNA видели неба больше, чем ласточки парящие в высоте. Попивая ракию и раскурив трубку с гашишем (который в изобилии пос-тупал из Азии) они смотрели фильм Емира Кустурицы и Иржи, уже изрядно одурманеный наркотиком и Надой, её талией и грацией, ощущал себя белым ко-том, а Нада, которая умеет складывать и умножать ноты, казалась чёрной кош-кой. Им показалось, что мурлыкать намного приятнее и естественней, чем раз-говаривать. Чем меньше оставалось курить, тем больше они чувствовали как ра-зум уступал место инстинктам, а телу хотелось петь. Телевизор потерял очерта-ния, ножки стола и стульев необычно извивались в такт музыке, а одежда пере-стала иметь значение. Всё это полуумие переливалось, вибрировало и просеива-лось через едкий дым. Они уже не отличали луны от солнца, дня от ночи и теп-ла от холода. Они погрузились с головой в этот океан эйфории.
   - Интересно, - спросил Иржи затуманенными глазами - А на границе Вселен-ной проверяют паспорта?
   - Ещё бы, - заморгала губами Нада - Ещё и справку от врача надо предоста-вить, что коклюшем не болеешь.
   - А коклюш тут причём или завселенной своего хватает? - Не унимался Иржи пытаясь представить себя, больным этой болезнью на границе Вселенной с пас-портом в руках...
   Они проснулись поздно утром, когда уже на Цветковом базаре цена винограда нагревается до тридцати градусов. И вот во второй уже раз Иржи сравнил Петру и Риту с Надой. Её короткие волосы не производили того эффекта (который по-чему-то считается так впечатляет мужчин) когда длинные волосы разметены по подушке, как было у первых, зато они производили эффект просто коротких во-лос. Он также заметил на своём теле следы её горячего и буйного балканского темперамента, её острых ногтей и страстного рта. Она же смотрела на него сво-ими хрустальными глазами и загадочно улыбалась.
   - Ты ищишь Еву? - спросила задумчиво Нада закуривая сигарету.
   Иржи молчал. Он не удивился её вопросу. Он уже не удивлялся ничему нео-бычному. Напротив, он удивлялся обычному, повседневному, общепринятому. Она стояла возле открытого окна, в которое ещё попадали солнечные лучи и звуки колоколов самого большого в мире православного храма - храма Святого Саввы. А если же подойти вплотную к этому окну, то в то утро можно было ещё увидеть старушек медленно бредущих к одноимённой церквушке и детей стол-пившихся в дверях Библиотеки Сербии. Иржи не видел ни старушек, ни детей. Он видел только Наду в майке и кресты на куполообразной крыше.
   - Так ты приехал сюда только для того что бы её найти? - уже с грустью про-изнесла она.
   - В этой жизни всё имеет баланс - так начал отвечать Иржи - и если в одном месте чего то убывает, то в другом этого прибавляется. Если чего то в жизни не хватало в прошлом, в будущем этого будет в достатке. Или наоборот. Так и в моём случае: если я хочу что то найти значит я должен что то потерять. И чем больше ты теряешь, тем больше будет найденное. Значит я ещё не достаточно потерял что бы обрести то, что мне кажется я должен обрести. А ещё - добавил он - существует более высокая степень баланса - баланс в балансе, такой себе квадратный баланс. Например, это не только, если ты сегодня был голоден то завтра будешь сытый, но ещё это значит, что сегодня кто то другой был сыт, а завтра ему нечего будет съесть. Поэтому, мы зависим не столько от самих себя, сколько от чужих, незнакомых людей. И вполне возможно, что кому то этой но-чью было плохо, ему нечего было курить и не с кем было заниматься любовью. А ещё - заканчивал он - существует третья, найвысшая степень баланса - куби-ческий! Но она объясняется только с помощью астрометафизики. А её я пони-маю смутно, так что не будем забивать себе головы.
   Обед южная славянка превратила в экскурсию по балканской кухне, с ко-торой западный славянин был знаком только по названиям. На закуску Нада приготовила салат по-македонски, который так любили солдаты во время рус-ско-турецкой войны 1878 года, в независимости от лагеря, за который они сра-жались. Она нарезала кружочками морковь растущая только в чернозёме, мел-кие головки репчатого лука, стручковую фасоль отварила в подсоленной своими же слезами воде и отцедила. Печеный стручковый перец очистила от кожицы и семян, нарезала и смешала с отварными овощами. Посолила, добавила перец, заправила уксусом и растительным маслом, перемешала и украсила кружочками помидоров и огурцов. Мясное блюдо, соте по-черногорски (hotch-potch), кото-рое может готовить та девушка, которая умеет не только слышать внутренний голос, но ещё его и видеть. Это блюдо она делала так: мясо порезала и обжарила в масле с небольшим количеством воды, в которой доли воды из Дуная в два раза больше чем из Савы, слила масло и подрумянила в нем лук, помидоры и паприку. Добавила вино и немного горячей воды, дала закипеть и посолила. Ко-гда были добавлены грибы, растущие только в Панонской низине, она их туши-ла 10 минут, потом добавила тонко нарезанный перец и очищенную бамию. Всё это шкворчало, пока овощи не размягчились. И готовое мясо было посыпано петрушкой. А на гарнир были приготовленны овощи в винном соусе по-монас-тырски, которые как считается, улучшают мужскую силу и укрепляют женский ум. Она хотела сделать ещё отварного кролика с грибами, которые развивают бдительность и мазеник-паштет по-асеновградски из орехов у которых правая половина созревает быстрее левой. Запивали они горькой ракией сделанной из дождевой воды.
   Иржи смотрел на Наду и думал про себя, что зачем вообще он ищет Еву? Ведь в Наде было всё, что должно быть в женщине. Она была образованной и начитанной, отличной хозяйкой и прекрасной любовницей, имеющая страсть к жизни и веру во Всевышнее.
   Он собрался, одел часы, цена которых на вокзале идентична цене в швейцар-ском Бейле, естественно по-курсу, причесался, нежно попращался с Надой и пошёл к себе.
   В общежитии Иржи досталась одна из лучших комнат. Он жил один, а его ок-но, выходившее в соседний парк, пропускало через себя столько света, что его могло хватить на долгое время. Ему так нравилась эта свобода, что он стал за-бывать то время, когда ему приходилось соседствовать с теми, с которыми его селили и теперешнее чувство, пусть не везде в жизни, но хотя бы на своей небо-льшой, но своей, территории, опьяняло и пленило. Позже, Нада видев его состо-яние, будучи воспитанной в лучших традициях, вела себя соответствующим об-разом: никогда ничего не требовала, довольствуясь тем что было и отвечала свободой на свободу.
   В соседней комнате проживали пятеро. Три парня из Ниша, Марибора и Тето-во и две девушки из Сплита и Баня Луки. Они жили одной семьёй и ходили слу-хи, что на самом деле там кто-то кому-то приходится то ли братом, то ли женой, но так как они то сходились то расстовались, то они и сами уже затруднялись ответить кто есть кто. Как забывают имена плохих любовников. Все вместе они были похожи даже не на шведскую семью, а скорее на вавилонскую, ведь разго-варивали они одинаково, но писали по-разному, кто как умел, как рыбы Красно-го моря. Кто кирилицей, кто латиницей, а кто и вязью арабской. Шумели иног-да, буянили, выясняя отношения то между собой а то и сцелым этажом, обпив-шись самогону, но на них уже не жаловались и не обращали внимания. Привык-ли к ним да и безполезно это было, как желание найти в мутной, илистой воде соскользнувшее кольцо.
   В то холодное, зимнее утро, когда волны Савы покрываются голубым инеем, а чай, для более нежного аромата, разбавляют росой, Иржи понадобился большой кухонный нож, заточенный с обеих сторон, для резки баранины и сельдерея. Постучавши к соседям и не получив ответ, Иржи вошёл в комнату. От картины, представшей его взору, у него потемнело в ушах, а ноздри перестали жевать. Предраг (который из Ниша) лежал посреди комнаты сжимая в левой руке рево-львер, Нико (из Сплита) лежал рядом с ножом в боку и руками обхватив голову Предрага, Милан (из Марибора) лежал поодал с окровавленной головой, Эмира (из Баня Луки) лежала на диване с простреленной грудью, а Милана (из Тетово) сидела на стуле в углу, уронив голову на стол, с посиневшим ртом.
   Благодоря тому, что все они учились (как и Иржи) в медицинском университе-те, их в срочном порядке доставили на кафедру реаниматологии и вовремя сде-ланные операции вернули к жизни всех пятерых. Правда кое что таки наруши-лось у каждого и осталось и по сей день: хромота, шумы в сердце, головокруже-ние, частичная потеря памяти, клептомания. Иржи знал, что это было только на-чало, только толчок к чему то более страшному. Что конец будет намного тра-гичнее, чем многие его могут себе представить.
   После, их всех расселили, не только по разным комнатам, по разным этажам, но ещё и в разные здания. Иржи заходил ко всем, спрашивался о самочувствии и приносил девушкам фрукты, а парням овощи. Особенно он сдружился с Пред-рагом, за его личные теории о создании космоса, за веру в удачу и за несгибае-мый этнос. У Предрага была подружка которую звали Мирана. Приехала она из Граштицы, что под Приштиной и знала все косоварские сказки с конца до нача-ла. Она снимала квартиру в районе Звездара и Предраг, Иржи и Нада часто ез-дили к ней в гости. Она также приезжала к ним и они могли куражиться всю ночь напролёт.
   Новым соседом Предрага был Виктор. Он знал наизусть конституцию своей страны, а из камышей, которые ростут на Шкодерском озере умел плести лю-бовные венки. Его албанские глаза были хитры и черны, а уста мелодично вып-лёвывая слова, могли очаровать даже самую недоступную женщину.
   Прошёл год в который "гальские петухи" стали чемпионами мира, когда праз-дновали 9-ю годовщину падения Берлинской стены и когда в Иерусалиме кто-то передвинул лестницу возле окна, на втором этаже, в Храме Гроба Господнего.
   В этот апрельский холодный день, когда из одной тучи одновременно льётся один дождь, а падает другой, Иржи спешил к Наде. В это время в комнате, на третьем этаже, Предраг был с Мираной и они весело смотрели новости. Когда передовалась сводка о погоде, в комнату вошёл Виктор и молча одел на голову Миране самый прекрасный венок из камышей который он старательно плёл це-лых три года. Этот венок был самым необыкновенным и был специально спле-тён для самой необыкновенной, во всех аспектах, девушке. Для максимального эффекта туда были вплетены листья календулы. Мирана с венком на голове взглянула на него как то по-новому, по-загадочному, по-небесному, а Предраг не мог произнести ни звука. Вскоре, о последующих событиях узнали все, включая декана университета.
   Двадцатый век кончался так же, как и начинался, -- войной на Балканах, вой-ной между южнославянскими и балканскими народами, во многих местах про-живавшими и проживающими совместно, за национальное самоопределение. Но если в начале того столетия эти народы боролись и воевали за освобождение от внешних инонациональных поработителей (многие южные славяне -- сербы, хорваты, черногорцы, словенцы, босняки -- в разные периоды вдохновлялись идеей образования единого государства, которое, как они полагали, принесет им всем национальную свободу), то ныне они конфликтовали друг с другом в процессе распада этого государства. Трагедия южнославянских и балканских народов, их государств и национальных движений состояла в конце ХХ века в том, что они не смогли ни жить вместе, ни цивилизованно договориться и мир-но разойтись.
   Услышав звуки пролетающих над головой самолётов Б-52 и сначала свист, а затем и взрывы разрывающихся бомб, Иржи что есть мочи побежал к Наде. В его голове молнеиносно пролетело видение, что Нады больше нет и он никогда её больше не увидит. Он забыл о Еве и о её существовании, и он подумал, что может быть Нада и есть Ева?
   Дом Нады он не узнал. Он был чёрным, вокруг летал пепел, а звуки машин скорой помощи смешались с криками людей и лаем собак. Он вбежал в подъезд, перепрыгивая через горящие балки, горячие останки перил и гремящие звуки чего-то обвалившегося. Дверь в квартиру была сметена и он увидел Наду лежа-щую на полу. Он не верил своим глазам. Мир показался ему таким маленьким, что он запросто мог бы пролезть сквозь игольное ушко.
   Он медленно подошёл к Наде, обнял её и прижался к её нежной шее. Он слы-шал, как текут её тяжёлые слёзы, полные печали. Он плакал вместе с ней от бес-силия. Последний раз в своей короткой, но насыщенной жизни, Нада посмотре-ла на Иржи глазами, которые были готовы к смерти и сказала последнее, что смог произнести её язык:
   - Ведь ты искал Еву? А нашёл меня. И ты её забыл. Ты не должен был так пос-тупать, поэтому судьба распорядилась и сделала так что бы ты вспомнил её. А меня ты не забудешь, как и я тебя. И здесь, между двумя мостами ты не нашёл Еву. Ты нашёл смерть. Но не свою, а мою. Но это правильно. Так должно слу-чатся. Так было и так будет. Ведь это и есть кубический баланс. Возвращайся туда, откуда ты родом. Встань на главной площади лицом ко второй главной площади, в день, когда через два часа после полудня действительно два часа и тогда ты сам всё увидишь, всё поймёшь и ты найдёшь свою Еву - так сказала Нада и оставила на Иржи третий знак в виде ожёгов на среднем и указательном пальцах, когда он закрывал ими мёртвые глаза.
   Вернувшись домой, Иржи вымыл руки, одел последнюю чистую одежду, на подоконнике из роз выложил имя Нады, выкинул жестяную баночку из под ко-ка-колы, так как денег в ней уже небыло. Все свои вещи он оставил, так как во-зить с собой прошлое считалось нерентабельным. Сложил свои кредитные кар-точки в пачку из под сигарет (они туда очень хорошо вставляются) и поехал в аэропорт.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

П

   Шасси самолёта заскрипели по взлётно-посадочной полосе Ружинского аэро-порта. Иржи равнодушно и быстро прошёл таможенный досмотр, так как вещей у него небыло, сел в автобус и поехал к себе в Страхов. За время его отсутствия в его городе изменилось многое, скорее даже всё. Люди, машины, дома, речь, взгляды всё это стало какое-то более красивое, ухоженное, доступное. Прогресс и здравый ум шагали в ногу со временем.
   Когда Иржи пришёл к себе домой он лёг в кровать. Часы показывали 12:00. Ему снилось всё с самого начала: как он ходил узнавать о Еве, как он её искал, как он находил и терял. Во сне он задавал себе множество вопросов и как всегда не получал на них ответов. Проснулся он когда на тех же часах было 12:01. Он не мог поверить что прошло столько времени. Но это было так, правда не сов-сем так. Просто он проснулся на следующий день. Что бы закончить со всей этой неразберихой и путаницей он стал дожидаться того дня, когда через два ча-са после полудня действительно будет два часа.
   Иржи почуствовал этот день издалека. Ночью он не смог уснуть, чего с ним никогда не случалось, его утренний кофе имел цвет и вкус вечернего чая, а его голову украсил первый седой волос. Он давно представлял себе Еву, он давно представлял себе их первую встречу, он давно представлял себе её поцелуй.
   Он пришёл без пяти минут два. Погода была тёплая, осенняя, жёлтая. Неболь-шие облака наводили различные мысли о прекрасном и вечном. Он стоял пос-редине главной площади. На расстоянии ста метров, ему в спину гордо дышал конь святого Вацлава, его брови помогали глазам рассмотреть шпили Тынского храма, а уши услышали весёлый перезвон знаменитых астрономических часов.
   Иржи весь напрягся. Он стал вертеть головой перескакивая взглядом то с од-ной девушки, то на другую. В каждой ему казалась именно Она. Одни куда то торопились, другие наоборот никуда не спешили, разглядывая витрины универ-магов. Рядом какие-то туристы фотографировались на фоне Национального му-зея, где у чучел животных вставленны настоящие глаза. Они щёлкали камерой, что то весело щебеча на своём скандинавском. На скамеечках сидели молодые мамаши, некоторые из которых были поглащены заботой о детях, а некоторые заботой о себе. У Иржи стала кружиться голова. Он чувствовал, что бессилен в этом вихре жизни отыскать нужное. Ему было обидно. В высоте какая-то птица громко крикнула и Иржи инстинктивно поднял голову дабы посмотреть на неё. И тут он увидел Её. Не её (птицу), а её - ЕВУ. Он увидел большие, белые лите-ры, которыми было написанно название гостиницы "ЕВРОПА", а так как внизу растущее дерево своей мохнатой кроной скрывало некоторые буквы, то из всего слова было видно только - Е В _ _ _ А! Иржи удивлённо широкими глазами со-провождал написанное пока медленно оседал на скамейку.
   А ещё Иржи понял, что здесь роль играет только название, а сам отель здесь не причём. Что это могло быть что угодно. Хоть название пиццерии, сорта яб-лок или презерватива. Оказывается он хотел найти часть своей Европы. И сей-час он почувствовал на бедре шрам, на груди родинку и на пальцах ожоги и по-нял что каждая из его женщин являлись частицей этой Европы и оставляли на его теле свои отметки, как пограничники ставят в паспортах печати въезда/вы-езда.
   Иржи не верилось, что он потратил столько лет своей жизни на поиск того, ча-стью чего на самом деле он тоже являлся. И теперь он понимал те свои постоян-ные ощущения души того ощущения что Ева где то рядом. Он вспомнил почему на Балатоне, на воде было столько много колец. И последнее что ему осталось понять, что то, что мы иногда ищем, на самом деле находится рядом и что даже найдя это может оказаться что найдено было совсем не то.
   Тогда он и познал истину, а как известно истина бывает не всегда однозначной.
  
  
  

Написанно

с 21.12.03 по 23.06.04

  
  
   Людовит Штур изображён на банкноте достоинством 50 крон.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"