Юля устала, смертельно, в пустой голове стучало одно единственное желание - доплестись до дома и уснуть, только по ту сторону реальности она чувствовала себя живой и счастливой. Там они гуляли вместе с дочкой по зелёному лугу, бегали на перегонки, беззаботно смеялись... В реальном мире существовала лишь работа и пятилетний ребёнок, которому очень нужно лечение, стоящее баснословных денег, просто гигантских, если сравнивать с её доходом.
Она медленно катила тележку с ведром в подсобку, когда неожиданно из-за угла вылетела непосредственная начальница - завхоз Марина, тучная женщина без определённого возраста.
- А-а-а... Вот ты где? - заорала она с разоблачающей интонацией.
Юля недоумённо застыла, внутри всё сжалось: 'Она чем-то недовольна... Только бы не уволила. Мне необходима эта работа!'.
Последний год в её голове каждую секунду сверлил настойчивый буравчик: 'надо достать деньги', и она следовала ему. С восьми утра и до пяти вечера Юля трудилась на основной работе, за компьютером в проектном институте, выполняя чертежи по охранной и пожарной сигнализации. С шести до десяти драила офисы строительной компании, расположенной в соседнем здании, что было крайне удобно и выгодно. Не надо тратить время на проезд и успеваешь перекусить булочкой из 'кировского'. Ночью она или отдыхала, или корпела над халтурой, а чаще всего ворочалась с боку на бок, пытаясь найти ответ, где взять необходимую сумму. Банки из-за кризиса прекратили выдачу кредитов, а если и шли навстречу то заламывали огромные проценты. Её проектный институт сам еле концы с концами сводил и не мог предоставить ссуду, а в частной фирме она была никем, незаметной поломойкой на несколько часов делавшей их мир чище.
- Отдыхаешь? Между прочим, тебе деньги не за это платят! Почему в кабинете генерального пыль не протёрла?
'Забыла!' - протяжно завыла мысль в её голове.
- Я что сама должна это делать? - гневно спрашивала Марина, активно зыркая на нее глазами. - Между прочим, я из-за тебя на работе задержалась!
Только сейчас Юля обратила внимание, что завхоз стоит при полном параде - в пальто и берете.
- Нет, конечно... Простите! Я сейчас все сделаю! - пролепетала Юля и, схватив тряпку, салфетки, понеслась выполнять поручение.
Кабинет генерального директора был просторным, дорогим и холодным. Здесь ничего не указывало на личность этого человека, ни одной фотографии или сувенира. Образцовый порядок портил лишь налёт пыли, осевший за день. Юля старательно вытирала стол из красного дерева, шкаф, монитор... Она делала все автоматически, не задумываясь ни о чем, словно лунатик, находясь между сном и явью.
Хлопнула дверь. Юля вздрогнула и застыла с тряпкой в руке. 'Чего испугалась? - насмешливо спросил её внутренний голос. - Ты делаешь свою работу'. Она была с ним согласна, но озноб страха пробежал по спине. Это чувство преследовало ее, превращая жизнь в ожидание беды, загоняя в угол, заставляя изо всех сил переть на себе ответственность за дочку: 'Если она умрёт, то и я следом... не смогу без неё!'. Она представила, как красивые голубенькие глазки закроются навсегда, как никто не прошепчет на ушко: 'Мама, я тебя люблю!', не будет задавать миллион вопросов про все, что попадается в поле детской любознательности. На глазах появились слёзы, а мысли унесли далеко отсюда. Она помолодела на десять лет, превратившись в двадцатилетнюю красавицу-студентку, порхающую и цветущую, верящую в счастливое светлое будущее и мечтающую о большой любви. Тогда она была эгоисткой и идеалисткой, мало вспоминала о родителях, забывая звонить раз в неделю, не прощала обид, не разменивалась на мимолётные чувства, ожидая настоящего и вечного, ни давала никому надежд и второго шанса. Она жила ради себя.
Раздалось вежливое покашливание. Юля изумлённо посмотрела на стоящего перед ней высокого худого мужчину с резкими чертами лица и седыми висками. Его чёрные глубоко посаженные глаза изучали её.
Она стушевалась под пристальным взглядом незнакомца, не зная, что делать и как себя вести.
- Не хотите поздороваться? - едко поинтересовался мужчина.
Несмотря на тон, ей понравился его голос, было в нём что-то притягательное и по-настоящему мужественное.
- Извините... Здравствуйте! - быстро затараторила она. - Я сейчас все закончу. - Юля лихорадочно пыталась вспомнить, как зовут генерального директора: 'Михаил Юрьевич? Или Николаевич? Или даже не Михаил? Черт! Да что же это со мной?! Совсем голова не варит, мысли словно кисель... А вдруг это не он? Хотя, как это не он, кто же ещё может быть в его кабинете?'.
Мужчина посмотрел на неё с еле заметной улыбкой и сказал:
- Не трудитесь.
Юля удивлённо вскинула глаза и не смело улыбнулась.
Директор прошёл к своему столу, включил компьютер и погрузился в работу. Юля продолжила уборку и через десять минут благополучно управилась.
- Я закончила. До свидания, - сказала она, посчитав, что исчезнуть молча не прилично.
Он поднял взгляд и неожиданно спросил:
- А вы давно у нас работаете?
- Полгода.
Он кивнул головой.
- Как вас зовут?
- Юля, - недоумённо ответила она.
- Здесь ваша основная работа? - продолжал интересоваться он.
- Нет. Я работаю инженером в проектном институте.
- Да? - удивился он. - Странно.
'Что ему надо? - проворчала Юля. - И так уже пятнадцать минут одиннадцатого. Надо ещё добраться до родных пампов, заскочить к маме за дочкой'
- Присядьте, пожалуйста.
Она послушно села на краешек стула, стоящего всех дальше от его стола.
- Вы меня боитесь?
- Нет, что вы!
- Тогда сядьте ближе!
Это было что-то среднее между приказом и просьбой. Юле ничего не оставалось, как подчиниться: 'Почему ты ко мне привязался? Уволить, наверное, собрался!'. Даже эта страшная мысль её больше не пугала. Глаза слипались, а душа надрывно ныла от всего произошедшего с ней за последнее время. Любимый, ненаглядный Дима смотался к другой и отказался помогать их единственной дочери, у которой обнаружили лейкемию. Она осталась одна, растерянная, раздавленная, перестав разом быть и любимой и счастливой.
- Вы торопитесь? - спросил он, трактуя её задумчивость.
- Да, к дочке.
- И к мужу?
- Нет.
'К чему эти вопросы? Неужели, он ко мне клеится? Я же сейчас похожа на загнанную лошадь, которую пристрелить хочется. Глаза красные, причёска - творческий беспорядок, кожа приобрела землянистый оттенок от постоянного недосыпа и отсутствия воздушных ванн, джинсы, водолазка, синий халат, руки запамятовали слово уход и маникюр. Не вспомнить, когда пользовалась косметикой в последний раз. В общем, не его уровень. Что тогда это значит? - Юля украдкой бросила на него изучающий взгляд. - Синие круги под глазами и цвет кожи похож на мой, пепельный или чуть желтоватый. Думаю, ему тоже не до амурных дел'. От этого вывода ей стало одновременно легко и грустно. - Перестань, сказки захотелось? Или любви? Мало тебе неприятностей?'.
- Вы довольны жизнью? - спросил он и серьёзно посмотрел на неё.
Юля обескуражено передёрнула плечами, а затем осторожно принюхалась. 'Так и есть! Он пил... Тогда понятно его неадекватное поведение и желание поговорить за жизнь с первой встречной подвернувшейся в нужное время... А я тут сижу, гадаю, как объяснить происходящие странности. Дура! - тоскливо сказала женщина про себя. - Ну, что он смотрит? Неужели ждёт ответа? - удивилась она. - Почему бы и нет?! Сейчас всё тебе расскажу! - неожиданно решила Юля. - Сама, может, разберусь, как у меня дела'.
- Нет. Мне не чем довольствоваться.
Он хмыкнул, а в глазах появились неприятные искры.
- Женщины всегда недовольны, - зло процедил он. - То денег мало, то внимание не уделяешь, то импотент. Вы не задумываетесь, что мы тоже способны чувствовать? - Он порывисто встал из-за стола и направился к шкафу, распахнув дверцу, достал бутылку водки.
- Будете?
- Нет, спасибо.
- А я буду! Могу себе позволить! - сказал он с вызовом. - Я работал, словно вол, чтобы добиться того, что имею. У меня не было праздников и выходных, я отверг такие слова как отдых, усталость, любовь, семья, дети. - Под конец голос его стих и стал печальным. - Мне сорок пять лет и я одинок. Почти. Я не считаю ту стерву, которую, от безнадёжности и глупости, взял в жёны. Она красивая, но данный факт с лихвой перекрывается её глупостью, жадностью и беспринципностью. - Он опрокинул в себя рюмку, поморщился и продолжил. - Знаете, в студенческие годы я познакомился с замечательной девушкой. Мы встречались, но потом я сделал выбор. - Тяжело вздохнул. - Сейчас думаю, что не правильный. Мне предложили поехать на стажировку в Италию, как подающему надежды архитектору, и я согласился, избавившись от любимой, подобно лишнему балласту. Просто сказал ей - всё кончено.
Наступила тишина. Юля внимательно слушала его, думая о превратностях судьбы: 'Вот его деньги сделали несчастным, а меня бы самой счастливой'.
- Точно не хотите? - спросил он, приподнимая бутылку.
Она отрицательно покачала головой.
- Зря! - И выпил. - У меня сегодня особый случай - проиграли важный тендер. Конкуренты предложили на какую-то тысячу меньше. - Он презрительно скривился. - Обидно, что кто-то из своих стучит!
- Почему? - осмелилась спросить Юля.
Мужчина снисходительно посмотрел на неё и ответил:
- Потому что, чтобы снизить на такую малость, надо знать, что предлагали мы. - Он уже не предлагал ей, а молча выпил. - Мы понесём убытки, незначительные, конечно, но обидные. В условиях кризиса особенно. Ладно, надо учиться, хоть немного отвлекаться от забот. Расскажи, чем ты там недовольна? Зарплату, наверное, хочешь больше?! - ехидно закончил он.
Юля не слышала его, погружённая в свои размышления.
- Что молчишь?
- Я, кажется, могу вам помочь! - радостно воскликнула она.
- Чем? - удивлённо и чуть презрительно осведомился он.
- Сегодня в полдесятого, когда уже катила ведра на место, я встретила завхоза. Она на меня наорала за то, что у вас пыль.
Директор посмотрел на неё как на сумасшедшую.
- И что?
- А что она у вас делала?
Он задумался.
- Да, но всё равно она ничего не могла. Важные документы я храню в сейфе. Конечно, кое-что разбросано по ящикам стола... Кажется, они с моей секретаршей родственницы. Точно, это ведь Марина устраивала ёе к нам. Вот, чёрт! - Он раздосадовано потёр лоб. - Почему же все такие твари?! Плачу отлично, отношусь по-человечески... Завтра, как раз ещё одна сделка. Ладно, разберёмся. - Мужчина налил рюмку и залпом выпил.
- Кажется, вам хватит, - заботливо произнесла Юля, испытывая к этому талантливому, трудолюбивому мужчине жалость и симпатию: 'Он создал компанию, не жалел себя, вкладывал силы и душу, чтобы сделать детище успешным и стойким к внешним ударам. Не понимаю, как могли завхоз и секретарша, так подло поступить? Зачем? Ради денег? На что способна я ради них? Надеюсь, перед моей душой никогда не будет такого выбора. Я готова трудиться до изнеможения, но не опускаться в грязь'. Неожиданно ей захотелось подбодрить его:
- Всё будет хорошо!
- А ты сама в это веришь? - горько спросил он.
- Да! - твердо ответила она. - Иначе бы давно сошла с ума.
- Кстати, ты вспомнила, как меня зовут? - усмехаясь, спросил он. - У тебя тогда такое растерянное выражение лица было. - Хохотнул. - Ладно, не буду мучить. Михаил.
'Значит, правильно помнила!' - улыбнулась она своим мыслям и ему.
- За знакомство надо выпить на брудершафт!- громко заявил он.
'Ему точно хватит! Вон даже пошатывает', - подумала Юля, наблюдая, как он идёт к шкафу и достает бутылку вина и два бокала.
- Вино не водка, так что не отказывайся!
Юля смущённо улыбнулась, мельком взглянула на часы: 'Боже, как поздно. Мама опять будет злиться'.
- Мне честно пора. Извините. Мне ребёнка надо забрать. Простите! - пробормотала она, вставая.
- Давай так, я сейчас вызову такси, а ты со мной выпьешь.
Юля кивнула. Ей не хотелось уходить, хотя и представляла, какая взбучка ждёт её от родительницы: 'Всех можно понять. Маме не хочется постоянно крутиться возле моей дочки, ей тяжело. Она ещё не слишком старая, чтобы хоронить свою личную жизнь... Я и забыла, как приятно не крутиться как завеёенная, а сидеть рядом с мужчиной и разговаривать'.
- За удачу! - произнёс он тост.
Звонко зазвучали бокалы.
- Ты так ничего и не попросила, - мягко напомнил он, с любопытством ожидая ответа.
Юля вздохнула, набираясь смелости: 'Если скажу про деньги, то возможно спасу дочь. Если нет, то не разочарую его. В прочем, глупость! Такой вечер исключение из повседневности, и он никогда не повторится'.
- Я не оправдаю твоих надежд и попрошу денег. Пятьсот тысяч, - сказала она на одном дыхании.
- Ух, ты! - присвистнул он. - Аппетиты большие.
- Это в долг! - отчаянно вскрикнула она от его жёсткого тона и ледяных глаз.
- Ты мне в пожизненное рабство набиваешься?
- Если это надо для спасения дочери - да! - Юля смотрела на него, гордо вздёрнув голову.
Михаил внимательно посмотрел на женщину и спросил:
- Что у неё?
- Лейкемия, - еле слышно выдохнула она. Горло сдавило спазмом, а руки предательски задрожали. - Химиотерапия не помогла, нужна трансплантация костного мозга. Операцию рекомендовали делать за рубежом. В общем, это колоссальные деньги. Я накопила половину, но время поджимает, а у меня нет больше сил и... - Юля всхлипнула.
- Успокойся! - Он дотронулся до её руки и задумался.
Женщина задавила рвущуюся на волю истерику и еле слышно продолжила:
- Я обращалась во все банки нашего города, просила деньги у своего института, добивалась помощи у государства. Федеральные программы существуют, но нужно слишком много времени, чтобы их добиться... У меня же каждая минута на счету.
Михаил молчал, пристально разглядывая что-то на мониторе.
'Он чужой человек, ему нет дела до моих бед. Раз родной папаша предпочёл счастливую жизнь без них, - подумала Юля. - Последнее время я стала избегать смотреть дочке в глаза, боюсь, что она спросит, что с ней, выздоровеет ли... Патологически не умею врать, но тут правда ни к чему. Как я хочу поменять свою жизнь на её, только Бог не принимает подмену. За что он наказывает невинного ребёнка? Кому она могла навредить? Несправедливо!'.
- Думаю, смогу тебе помочь.
Юля вздрогнула и, изумлённо распахнув глаза, посмотрела на Михаила. Она боялась поверить, язык онемел, уши заложило, сердце колотилось, словно сумасшедшее: 'Что он сказал? Сможет помочь? Вот так вот запросто?'.
- Мне как раз нужна домработница. Буду платить в два раза больше, чем здесь.
'О, Боже! Это чудо! Дочка поедет на операцию, получит шанс поправиться, а я буду работать не покладая рук и смогу быстрее расплатиться' - отметила она и ответила:
- Согласна.
- Даже не хочешь подумать? - Он изогнул бровь дугой.
- Зачем? В моём положении не торгуются.
- Вдруг буду приставать? - спросил он с серьёзным видом, но глаза смеялись.
- Не думаю, - ответила она. - Посмотрите на меня. - Женщина встала, раскинула руки и покрутилась. - Не беспокойтесь, манией величия не страдаю и прекрасно знаю своё место!
- Юмор, хватка, трудолюбие - замечательные качества. Мы с тобой сработаемся, - довольно кивнул он.
Неожиданно зазвенел телефон. Михаил взял трубку и, послушав звонившего, сказал:
- Это твоё такси. Белая Хонда. Номер двести тридцать четыре.
Она кивнула и искренне произнесла:
- Спасибо вам!
- Не за что. Вот деньги на такси и сверхурочные, - сказал Михаил, протягивая две тысячи. - А остальное завтра.
В её душе шевельнулось неприятное чувство, когда она протянула руку за деньгами: 'Продаёшься. Неправильно! Зато спасу дочь! Дочка - мой ангелочек, кровиночка, солнышко. Я сделаю все, что бы ты могла взрослеть... Надеюсь, когда он протрезвеет, то не передумает и не пожалеет о своей щедрости', - подумала Юля с надеждой.
- До свидания. И ещё раз большое спасибо!
- Иди давай, - сказал он, махнув рукой.
Когда за женщиной захлопнулась дверь, Михаил тихо пробормотал:
- Пятьсот тысяч - деньги не малые, но польза будет. Сначала позвоню журналистам, сделаю заявление о том, что моя фирма помогает больным детям. Это всегда отличная реклама и льготы по налогам. Потом выгоню свою молодую жёнушку, не зря же за ней бегал сыщик, уличая в изменах. Уволю старую домработницу. - Он расслаблено улыбнулся, подсчитав, что со временем выгоды будет значительно больше, чем потерь. - Эта Юля ничего и, если навести лоск, будет конфеткой, - В его душе растекался покой, а в мыслях всплыли её слова: 'Всё будет хорошо!'.