Аннотация: Космос без границ, без мыслей, но со страстью в сердце.
Глава 1.
Стоя в главном приемнике космопорта планеты Анрун, на которой располагались самые прекрасные и чистые пляжи пяти ближайших звездных систем сектора четырнадцать-тридцать, я крутила головой, пытаясь найти взглядом своего жениха Романа Кофтуна. Мы отдыхали на Анруне целых две недели земного времени, и сейчас пришла пора возвращаться домой. Я очень люблю отдыхать, особенно на Анруне, единственный минус подобного времяпрепровождения - это дорога к месту отдыха и обратно к дому, которая составляет целых шесть дней. Я огляделась еще раз, пытаясь сквозь плотную толпу народа, состоящую из представителей разных видов и рас, разглядеть своего жениха. Увидев его в окружении разнообразных форм и расцветок живых существ, а иногда и не совсем живых в нашем понимании, снова отметила тот факт, что Роман в последнее время странно себя ведет, особенно в этой поездке.
Я познакомилась с ним на одной из вечеринок, которые периодически устраивает мой папа, для поддержания своего имиджа крутого продюсера. Это произошло год назад, и я до сих пор помню нашу первую встречу, как будто это произошло только вчера. Устав от назойливых репортеров и подхалимов моего папы, я хотела уйти с вечеринки и, быстро направившись на выход и не обращая больше ни на кого внимания, случайно столкнулась с мужчиной. От нашего столкновения он не смог уклониться и вместе со мной начал заваливаться на пол, но в последний момент сумел сгруппироваться и вместо меня на полу оказался он, а я лежала сверху, с тревогой оценивая его ушибы. Как оказалось потом, все прошло без особых последствий.
Для меня это была любовь с первого взгляда. Как через месяц признался он, для него тоже. И вот наконец, через два месяца должна будет состояться наша свадьба, а Ромка три недели назад вдруг ни с того ни с сего заявил, что ему нужно съездить в командировку на Анрун. Я бывала здесь раньше с папой и не могла понять, зачем ему понадобилось так срочно ехать сюда, ведь кроме пляжей и представительств нескольких транзитных транспортных компаний по перевозке грузов, на Анруне нет ничего важного для такого серьезного молодого архитектора, как Роман. Он несколько дней ходил какой-то мрачный, задумчивый и озабоченный своими проблемами. Объяснял что это просто работа, но я не верила и напросилась в поездку с ним.
Две недели он вел себя так, словно каждая минута со мной - последняя. Проявляя куда больше нежности и заботы, чем раньше. Именно за эти две последние недели я поняла, насколько он может быть внимательным, нежным и мягким по сравнению с той несколько спокойной, отстраненной любовью, которой он одаривал меня до поездки. И если раньше, я чувствовала радость и восторг от того, что меня смог полюбить такой красавец, то в эти три недели не просто радовалась, а ликовала и упивалась каждой секундой, проведенной с любимым мужчиной. В прошлом остались его нервное поведение и постоянное напряжение. Я просто окунулась с головой в ощущение безмятежного счастья и любви!
Наконец Роман, высокий голубоглазый блондин, продрался сквозь толпу и, взяв меня за руку, отвел в более спокойный и менее шумный уголок. Отпустив руку и словно не видя меня, он какое-то время смотрел на толпу. Потом, словно решившись на что-то неприятное для него, торопливо проговорил:
- Кристина, ты полетишь одна, мне нужно остаться здесь еще на некоторое время, но ты не переживай, мы скоро снова встретимся.
Я в шоке смотрела на него, потом очнувшись, пролепетала, пытаясь хоть как-то исправить положение:
- Ромка, я могу тоже остаться с тобой, мне торопиться некуда.
Он вскинул голову и, с трудом подавив раздражение и злость, попытался мягко, но непреклонно ответить:
- Детка, ты должна лететь без меня. Тут некоторые сложности с одним проектом и без тебя мне будет проще его закончить. А как только я освобожусь, сразу отправлюсь за тобой. Ты только сейчас не мешай, и у меня все будет хорошо.
Его слова странным образом насторожили, но я привыкла, что мои родные никогда меня не обманывали и если что-то обещали, то исполняли обязательно. Поэтому молча кивнула и потянулась за поцелуем, но Роман снова удивил. Он вздрогнул и, суетливо чмокнув меня в щеку, быстро достал маленькую, красиво украшенную коробочку. В моей душе затрубили фанфары в предвкушении того, что сейчас он, наконец, сделает мне так долго ожидаемый подарок. Не отличаюсь особой меркантильностью, более того я довольно богатая, состоятельная особа, не только благодаря своему папе, который весьма успешен в области шоу-бизнеса, но и благодаря моей рано умершей маме, семья которой владела большим количеством земель и недвижимости на разных планетах. Просто за весь этот год, жених не сделал мне ни одного подарка, если не считать нескольких букетов цветов и коробок конфет. Даже кольца на свадьбу выбирал мой отец! И вот сейчас я смотрела на эту коробочку и радовалась, что возможно слова моей подруги Анны, что мой так горячо любимый жених - просто охотник за богатым приданным, не являются правдой. С горящими глазами я посмотрела на Рому и приняла из его рук коробку, но следующие слова выбили пол у меня из-под ног, заставив сомнения снова закрасться мне в душу.
- Детка, эту вещь надо будет передать в космопорте на Земле. Там тебя встретит мужчина, он сам подойдет к тебе и спросит о ней.
Под моим весьма удивленным и недоумевающим взглядом он отвел глаза и проблеял:
- Солнышко, он меня до поездки попросил привести для него этот подарок. Я ему кое-чем обязан, вот и приходится суетиться. Как только мы встретимся дома, пойдем выбирать тебе свадебные украшения. Я, наконец, заработал достаточно денег, чтобы обеспечивать свою любимую малышку самому. Потерпи еще чуть-чуть.
Он скованно обнял меня за талию, слегка прижав к себе. Услышав эти слова, я, наконец, оттаяла. Так вот что его тревожило все последнее время! Какая я дура, подозреваю его в меркантильности, а он бедняга просто работает из последних сил, чтобы заработать нам деньги на свадьбу, чтобы не просить их у моего папы. Я крепко обняла Ромку, сунув коробку в сумку. Поцеловав его, вприпрыжку направилась к терминалу. Наконец-то темная туча недоверия и подозрительности, которая последнее время все чаще преследовала меня, рассеялась, и на небосклоне засветило яркое солнышко.
Глава 2.
Стоя в дверях, я очень отчетливо слышала каждое слово секретаря, голос которого раздавался на весь огромный, но практически пустой зал суда. Мое дело велось в закрытом режиме.
- Рассматривается дело Кристины Ларкин под номером...(надо написать номер, ведь она все слышала "очень четко"). Подсудимая Ларкин обвиняется в шпионаже в пользу Седьмой коалиции, врага Земного Союза, а также в измене Родине. Ввиду серьезности обвинений и их возможной социальной опасности дело рассматривается в закрытом режиме. Введите подсудимую!
Два огромных амбала, взяв меня под руки, практически на себе внесли в зал суда и усадили на кресло посередине. Поправив кандалы на руках и ногах, я попыталась растереть затекшие кисти рук. На моих тонких ручках эти увесистые украшения смотрелись нелепо, но весьма устрашающе. Из-за их веса, я практически не могла передвигаться сама, поэтому меня и таскали два здоровых охранника под руки. Вокруг меня за судейской стойкой сидело семь представителей суда. Все - мужчины, презрительно сверлившие меня взглядом, в глазах которых сразу смогла прочитать свой еще не вынесенный приговор. Но мне было уже все равно.
Душа начала отмирать в тот момент, когда по прилету на Землю, неожиданно для самой себя и многих других пассажиров, меня отвели в специальный зал досмотров и проверили лично и все мои вещи. Это было настолько унизительно и противно, что я даже не сразу отреагировала, когда вокруг меня словно образовался вакуум и, подняв глаза и все еще продолжая застегивать рубашку, я заметила ту самую коробочку, которую передал Роман. На вопрос откуда она, я честно рассказала ее историю появления в моем багаже. Когда представитель закона открыл коробочку, увидела красивую брошку в форме бабочки, но затем мои глаза от удивления чуть не выпали из глазниц, когда законник грубо повертев ее в руках, просто взял и жестко согнул пополам. Тут же головка у бабочки откинулась, и из нее вылезли тонкие золотистые усики. Я видела похожие по голографу, когда смотрела так любимые мной приключенческие боевики. И эта вещь во всех фильмах всегда была главным средством для шпионажа. Передача информации на расстояние целой звездной системы, голосовая запись, видеозапись, иллюзии, а также маленький, летающий и самоуправляющийся аппарат с использованием компьютерного мозга. Я в шоке смотрела на бабочку и все еще не могла представить, что ее передал кому-то мой Ромка.
Я не верила до последнего момента, когда отсидев в камере предварительного заключения практически две недели, наконец, была вызвана для очной ставки, на которой встретилась с Романом. Увидев его, обрадовалась, во мне словно засветилась надежда, что вот сейчас этот кошмар закончится, и он, все объяснив, заберет меня домой. Но жених холодно посмотрел на меня, и от его взгляда я тут же замерзла, застыв посреди комнаты. Когда он кратко повторил, судя по всему, уже не раз озвученные здесь слова, я превратилась в камень не в силах поверить в то, что услышала.
Человек, которого я полюбила, который стал моим первым мужчиной, отказался от меня, объяснив следователям, что это я вела себя странно последнее время, что это я заказала билеты на Анрун, конечно, ведь у него, как всегда, не было с собой денег, что прервала нашу поездку и уехала, ничего ему не объяснив. Он еще несколько минут поливал меня грязью, а я все сильнее каменела. Вот оно - первое предательство в моей жизни, и как же сильно болит душа и сердце. После услышала, как он объясняет это поведение тем, что мой отец - владелец крупной компании, занимающейся шоу-бизнесом, воспитывал свою дочь в логове разврата, наркотиков и алкоголя, и вокруг меня сплошные проститутки, наркоманы и алкоголики. Неудивительно, что я решилась на такое преступление. Недолго думая, я в бешенстве бросилась на него, но кандалы с наручниками помешали расцарапать его надменную морду. Я растянулась на полу у его ног и, подняв голову, столкнулась с его безразличным взглядом. Меня, словно лишний балласт, выкинули из комнаты, снова отправив в камеру. Со мной никто не церемонился. Со мной, богатой наследницей, перед которой раньше все заискивали и расшаркивались, не только не церемонились, а наоборот, получали удовольствие, причиняя различные неудобства и унижая. Пытаясь выместить на мне все свои обиды из-за разных социальных или попросту финансовых положений.
После того, как просидела еще неделю в камере, разрешили свидание с отцом. Идя к нему, я чувствовала себя маленькой девочкой, которая снова расцарапала коленку и бежит к любимому папочке, чтобы он пожалел и погладил больное место, ведь от этого всегда притуплялась боль. И хотя большую часть двадцатисемилетней жизни меня воспитывали дедушка и бабушка, папа всегда, когда был нужен, оказывался рядом. А когда пять лет назад они умерли один за другим в течение всего одного года, забрал под свое крыло, где мне всегда было хорошо и уютно, и весьма весело. И вот, войдя в зал свиданий, я увидела своего всегда такого молодого отца, выглядящим сейчас на все свои шестьдесят лет. Он грустно посмотрел в мою сторону и обнял, долго жалел, пока я рыдала, взахлеб рассказывая о произошедшем, а потом тихо начал говорить. И чем больше он говорил, тем сильнее вставали дыбом волосы на моей несчастной голове. Я поняла все! И хотя за свои двадцать семь лет ни дня не работала, но мой дедуля немало вложил в меня своих сил и знаний о жизни. Жаль, что раньше, ослепленная первой любовью и страстью, не вспомнила о том, чему так упорно учили меня дед с бабушкой.
Отец кинулся на мою защиту сразу, как только узнал об аресте. Но после показаний Кофтуна, следователи по-новому посмотрели на это дело. И то, чем занимался мой отец в совокупности с кучей лжи и гадостей, которые вылил на нашу семью Роман в попытке защитить себя, сыграло решающую роль в моей дальнейшей судьбе. После первых же допросов отец понял, чем грозит все это дело, ведь ему популярно все объяснили, и решил, что компания и комфортная жизнь дороже собственной дочери. Он отпустил дело и всю мою жизнь в свободное плавание, уверив напоследок, что самое страшное, что мне грозит - это высылка из Союза. И что благодаря нашим деньгам, он поможет мне потом устроиться. Отодвинувшись от него, всматривалась в его лицо, все еще не верила в то, что он тоже отказался от меня. Так быстро и так легко. Второе предательство, и еще один огромный кусок отвалился от моей души, разбившись на мелкие осколки, оставив кровавые раны в моем сердце. Я совсем замерзла, стоя рядом с ним, и, обняв себя руками, пыталась хоть так защититься от этого предательского холода. Папа все еще что-то сбивчиво говорил, а я больше не могла его слушать и, медленно развернувшись и ссутулившись, пошла к себе в камеру под удивленными взглядами охранников и виноватым - отца.
И вот теперь, сидя перед этими семью судьями, я просто ждала приговора, чтобы определиться с тем, что ждет дальше. Вершители судеб уже посовещались и, передав секретарю свое решение, снова вперились в меня своими мертвыми глазами. Я отстраненно подумала, что, наверное, каждое подобное моему дело, где они выносили приговор невиновному, отнимает часть их души, и сейчас передо мной сидят семеро бездушных мертвецов. Потому что без души ведь люди не живут, они только существуют. А таких как я, скорее всего, на их счету немало наберется, если судить по тому, как предвзято велось дело. Голос секретаря, такой же безжизненный, как и его душа, снова нарушил тишину в этом склепе.
- Согласно приговору Международного суда Человеческого союза подсудимая, Кристина Ларкин, признается виновной по статье шпионаж, по статье измена Родине, признается виновной. Вынесено общее наказание путем сложения по двум статьям. Осужденная Ларкин приговаривается к высылке на десять лет, согласно земному времяисчислению, с территорий Земного союза и отбыванию наказания на планете Рой. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
Я словно приросла к стулу, на котором сидела и не могла поверить в то, что только что услышала. В голове билась только одна мысль: "Как они могли? Как они все могли так со мной поступить!!! Что я сделала не так, если они сделали это?"
Ошарашено огляделась вокруг и, видя все те же мертвые глаза напротив, лица, смотрящие с презрительной миной на меня, медленно поднялась и хрипло произнесла, так чтобы все меня услышали:
- Будьте вы прокляты!
Только один побледнел, остальные с выражением полного презрения на лице встали и под общее молчание вышли из зала. Меня также молча вынесли из зала, отправив в камеру, ожидать исполнения приговора. С его исполнением решили не медлить, наверное, чтобы улучшить общие показатели статистики.
Глава 3.
Я сидела в одиночной камере и пыталась вспомнить все, что знала про Рой. После того как человечество разделилось на два враждующих лагеря, тюрьмы, и так переполненные, стали разваливаться из-за количества шпионов и всяких там изменников Родине, да и просто убийц, маньяков, психов и обычных социопатов. Поэтому когда была открыта новая, более-менее пригодная для жизни людей планета Рой, на нее, не сговариваясь, оба правительства начали ссылать своих особо опасных заключенных. Так сказать, с глаз долой - и кошелек целее, и нервы крепче. Но туда отсылались самые опасные преступники и самое страшное, что через некоторое время выяснилось, что заключенные с этой планеты непостижимым образом либо бесследно исчезали, либо погибали. Так что срок жизни там сокращался до минимальных размеров, благодаря чему планета за пару веков так практически и не заселена никем. Только небольшие поселения заключенных, ведущих постоянную борьбу с природой и друг другом.
Один огромный океан с жутко опасной флорой и фауной и один-единственный крупный материк, вокруг которого располагалось множество островов. На материке, представляющем собой сплошную саванну с невысокими деревьями и кучей недоброжелательных обитателей, которых заключенным, нужно было научиться есть, и не быть съеденным самим. Раз в месяц, насколько я помню, им сбрасывали какой-нибудь груз с разными необходимыми материалами. Правительства считали, что подобным образом они очень даже гуманно относятся даже к таким опасным преступникам. И вот в такую местность и компанию решили отправить меня. Было бы гуманнее сразу пристрелить.
Я сидела и тупо смотрела в стену камеры, все еще пытаясь осмыслить весь тот ужас, который словно снежный ком, скатываясь с горы, всё увеличивался и угрожал задавить меня, но в груди почему-то еще теплилась надежда на спасение. Мне двадцать семь лет и может быть я не так красива, как принято считать, но еще так молода и очень, ну просто до безумия, хочется жить. Ведь я любила жизнь во всех ее проявлениях. Так любила ее! Я любила своих родных, любила вкусно поесть, хорошо отдохнуть и повеселиться, любила помогать своим немногочисленным друзьям, о которых с момента ареста не слышала ничего, любила яркие краски живой природы и очень любила рисовать.
Горько вздохнув, отвернулась от стены и подвела итоги уходящего дня. Высылка на Рой - это ужасно, потому что вряд ли найдется другая планета еще ужаснее этой, но я еще жива - это хорошо. А то, что меня почти двадцать лет подряд дедушка таскал с собой на охоту и приучал к трудностям жизни на природе - это не просто хорошо, это отлично и дает лишний шанс на выживание. Хотя десять лет высылки - это плохо. Ведь когда я вернусь, мне будет под сорок (если вернусь) и кому я такая буду нужна? Хотя на Рой высылают много мужчин, и я думаю, мне там не дадут скучать! Надеюсь, там найдется, хотя бы один приличный мужчина. Надо бы выяснить как много туда выслали женщин, а то как бы не пожалеть, о том что я все еще жива. С такими невеселыми мыслями я заснула.
На следующее утро меня подняли, накормили и зачем-то отправили в медицинское отделение. Я туда скорее ползла, чем шла, потому что совсем не выспалась из-за терзавших меня всю ночь кошмаров. Несколько раз за ночь раз за разом переживала предательство любимых мной людей. И если папу могла хоть чуть-чуть понять. Но то, что сделал со мной Роман, не смогу простить и понять, и даже пережить это будет крайне сложно. Несмотря на то, что за все время своего существования ни разу не смогла полностью испытать такое чувство как ненависть. Я даже злиться на кого-то долго не могла, а уж ненавидеть и подавно. И сейчас, после того на что он меня обрек, все равно не могла его ненавидеть, потому что это чувство слишком сильное и большое для такого подонка и ничтожества, каким оказался мой первый мужчина. Более того, за эту ночь с ужасом поняла, что даже любовь моя как-то быстро скончалась, не оставив после себя даже следа. Только боль от предательства осела грязной пылью на моей душе, заставляя задыхаться. А в груди чувствовалась ледяная пустота, потому что все мои чувства пока мертвы.
- Здравствуйте госпожа Ларкин, я доктор Нерк, ваш отец просил передать, что он подаст прошение Высшему президенту, а если это не поможет, выкупит ценой вашего состояния. Так что вам надо потерпеть максимум год, не больше. Кроме этих слов, меня просили передать лингво-передатчик, для ваших нужд на Рое. Не знаю, насколько вы осведомлены, но на Рой ссылаются не только люди, так что лингво может значительно упростить Вашу жизнь там. Ваш отец заплатил кучу денег, чтобы вам разрешили провести на Рой некоторое оружие для самозащиты и еще... Хм, не знаю, как это сказать, но на Рой высылалось не так много женщин и для их же блага им вводили инъекцию, делая их бесплодными. Совсем. Так вот, ваш отец, узнав об этом, заплатил деньги за то, чтобы вы сами могли решить, вводить ее или нет.
Я, не мигая, смотрела на лысого невысокого мужичка в очках, который, говоря все это, пытался не смотреть мне в глаза. Мысленно усмехнувшись на жалкие попытки отца оправдать свою трусость и предательство, откупиться от меня и своей совести, все же задумалась о том, что же делать. Детей я любила и всегда хотела, но, к сожалению, особой красотой не блистала, и толпы поклонников, желающих завести от меня ребенка, не наблюдалось. Можно было бы родить от случайного мужчины, но я свято верила в семейные узы, воспитанная на глубоком уважении и любви, которую испытывали друг к другу до гробовой доски мои бабушка и дедушка. Поэтому не хотела унижать себя и их память подобными поступками. Я надеялась, что где-то все-таки есть моя вторая половинка, которая ждет меня и полюбит такую, какая есть. Хотя в той ситуации, в которой я сейчас находилась, ни о чем подобном мечтать не приходится. Но вот расстаться с мечтой о ребенке ни за что не смогла бы. Я прощу своего отца только за то, что он, зная о моей позиции в этом вопросе, позаботился о его решении. Еще раз взвесив все за и против, подняла голову и твердо посмотрела в глаза врачу.
- Спасибо, доктор Нерк, за Вашу помощь, я отказываюсь от инъекции. Совсем.
Заметив, что он собирается меня отговорить, продолжила уже безапелляционно:
- Я знаю, доктор, что меня там ожидает. Точнее догадываюсь. И беру на себя всю ответственность. Как вы понимаете, если я забеременею, то об этом никто не узнает, поэтому вы уж точно можете ни о чем не переживать. А вот для меня ребенок будет стимулом к дальнейшему существованию, если, конечно, мне повезет настолько, что я доживу до его появления на свет.
Согласившись только на одну прививку от кишечных заболеваний, с трудом вытерпела, пока под кожу рядом с ухом имплантируют лингво. После медотделения меня проводили в хозяйственную часть, где передали оплаченное и санкционированное правительством добро, добавив к этому второй рюкзак, оплаченный отцом. На следующий день после обеда меня отправили по этапу на Рой.
Глава 4.
После того, как нас вывели из анабиоза, я пыталась как можно ниже опустить капюшон своей куртки, чтобы, не дай Бог, ни одни из сидящих со мной одиннадцати мужчин и еще одной осужденной женщины не поняли, что я женщина, а главное - не обратили на меня внимания. Как нам объяснил конвой транспортника, который нас этапировал на Рой, смотреть за нами месяц никто не нанимался, поэтому сразу, как только нас доставили на этот небольшой корабль, разогнали по камерам и усыпили. Я все время боялась, что не проснусь. Такую процедуру еще ни разу проходить не доводилось, потому что до сих пор на пассажирских лайнерах летала только как пассажирка, которая во время длительного перелета лишь отдыхает и развлекается.
И вот сейчас, когда все отошли ото сна и все еще потирали отросшие за месяц бороды, мрачно разглядывая друг друга, на мне практически не задерживались взглядом. Женщина, сидящая напротив меня, пристально вглядывалась в мужчин, очевидно решив сразу определиться с защитником и хозяином. Она сидела, вольготно развалившись, закинув ногу на ногу, и, не смущаясь, оценивала внешние характеристики мужчин, которые, как только все окончательно проснулись и пришли в себя, начали отпускать сальные шуточки и делать всякого рода предложения. Женщина же, ни сколько не смущаясь и чувствуя себя вполне свободно и уверенно, спокойно отбривала особо расшалившихся, чувствуя при этом себя практически королевой.
Я же в подобных почестях и внимании не нуждалась, поэтому, заняв стратегический уголок, из которого все было видно, сидела, затаившись словно мышка. Да, мышка. Так звали меня родные. За невысокий рост, за небольшую грудь, острые невыразительные черты лица. За то, что такая маленькая и тонкая. И за то, что мои большие прозрачные серые глаза удивительным образом сочетались с платиновыми волосами и придавали хоть немножко особенной привлекательности общему серому образу.
Через несколько часов тупого сидения нам приказали надеть свои рюкзаки и, пристегнув к нам странные мешки, затолкали в небольшой шлюп. Через час, когда от неизвестности и общего напряжения меня уже бил колотун, объявили, что наша высадка будет производиться прямо сейчас, без приземления на поверхность планеты. Охрана, выставив лазеры и направив их на нас, открыла шлюз и вытолкнула первого заключенного. Оказалось, что мы зависли в километре над землей, и всех осужденных одним за другим выпроваживали наружу, предварительно нажав кнопку на мешке, который оказался парашютом. Я оказалась последней и до последней секунды надеялась, что меня не заметят и отвезут домой. Но мечта не осуществилась, охранники, оглядев салон и увидев меня, зажавшуюся в уголок, молча подошли и, заграбастав за шкирку, выкинули наружу. Сначала вопила как резаная, потом, чуть придя в себя, успокоилась и принялась судорожно осматриваться, куда же это я лечу. А главное, как мне приземляться, чтобы ноги не переломать или еще что-нибудь похуже, с таким-то весом на спине. Свободное парение над землей помогло привести в порядок нервы и, оглядевшись, я даже немного восхитилась багряной звездой, от света которой все окрашивалось в красноватый цвет, как во время закатов на Земле. Невысокие деревья, которые большими группами росли то тут, то там, и огромная, словно бескрайнее море, саванна с высокой травой, в которой я заметила кучу нахоженных троп. Так, тропы - это живность. А живность - это опасность для меня. Встрепенувшись, я зорко высматривала место для более-менее безопасной посадки и, дернув за стропу, попыталась направиться туда. С огромным трудом, но мне это удалось, при этом я заметила вдалеке отблеск воды неширокой речушки.
Мое приземление вышло жестким, но без особых последствий. Кое-как отцепившись от парашюта, начала быстро сворачивать его в тугой рулон. Ведь я точно уверена, что он мне не раз еще пригодится, хотя бы на нужные каждой женщине тряпочки, или на одежду. Да много ли на что! Покончив с парашютом и напряженно оглядываясь вокруг, подхватила рулон подмышку и, пригибаясь от веса своего рюкзака, быстрым шагом направилась к группе деревьев, в сторону к речке. Кругом тишина, и только ветерок шевелит длинные стебли серой травы, которая вдвое выше меня. Ничего не видно, но и меня никому не видно. Пока мы сидели в ожидании посадки на шаттл, нам раздали карту планеты с подробными указаниями всей населяющей эту землю флоры и фауны. Чтобы мы не играли в игру "съедобное-несъедобное". И за это спасибо большое, потому что несъедобного было так много, что стало понятно, почему так мало выживших заключенных. Просто они все не проходят естественный отбор, так сказать плохо сдают экзамены на выживаемость и получают отметку - "съедобен".
Глава 5.
Сидя на самом верху низкорослого дерева, где я устроила месяц назад себе лежбище, не шевелясь и практически не дыша, наблюдала за стоящими под ним двумя мужчинами. Их вид доверия не внушал, а запах, похоже, служил защитным фоном, не только от насекомых, но и довольно крупных животных. Я вот, например, сидя в пяти метрах от них, практически не дышала, чтобы потом рвотные позывы не привлекли внимание таких ароматных особей к моей маленькой персоне. За месяц пребывания на Рое, уже три раза сталкивалась с подобными этим двуногим экземплярами, и с огромным трудом мне удавалось от них избавиться. Я с горечью вспоминала свои наивные мысли по поводу приличных мужчин здесь, на Рое. Тут не только приличных, тут вообще нормальных нет, сплошные животные инстинкты. Да они хуже зверей!
За это время я неуловимо изменилась, как говорится "жизнь заставит, не так раскорячишься". Еще больше похудела, но стала жилистой, а не худой. Окрепли мои слабенькие мышцы, потому что бегать приходится слишком часто, либо за кем-нибудь, либо от кого-нибудь. Плюс постоянное лазанье по деревьям в поисках укрытия и защиты сделало мои руки крепкими и цепкими, словно у обезьяны, осталось только "Уо-Уо" кричать и сходство будет полным.
В данный момент на Рое было лето, и я все время ходила полуголая в маленьком топике защитного цвета и шортиках, очень надеясь, что этих вещей мне хватит надолго, потому что других катастрофически мало. Но опускаться и походить на этих двух вонючих животных, которые уже вторые сутки высматривают свою добычу - меня, не собиралась. Я периодически мылась с песком и ароматными травками, которые здесь росли в изобилии, чистила зубы и приводила в порядок свои уже отросшие до плеч волосы.
Слишком отвлеклась и за это поплатилась, потому что в следующую секунду меня сдернули за ногу с ветки, и я полетела вниз, судорожно пытаясь за что-нибудь зацепиться. Мне повезло и в трех метрах от земли, я зацепилась за ветку, чуть не вывихнув себе обе руки и разодрав бок. Но перевести дух мне не дали. Один из напавших на меня мужиков, стоящий внизу, подпрыгнул и, снова схватив меня за ногу, еще раз дернул вниз. С визгом опять полетела на землю. Меня неслабо приложило о землю, но как только звездочки перестали кружиться перед глазами, я затравленно огляделась, оценивая окружающую обстановку. Один из них стоял рядом со мной и, глядя на меня, удовлетворенно почесывал промежность, второй, шустро спустившись вниз (похоже их практика и опыт лазанья по деревьям превышает мой на несколько лет), встал рядом и, криво ухмыляясь и демонстрируя при этом гнилые пеньки зубов, пнул меня ногой в бедро. Брр, какое убожество. Медлить нельзя, судя по их довольным и нетерпеливым рожам, скоро меня ждет групповая тусовка. Подобравшись и перевернувшись на живот, я уперлась ногами в землю и, резко выбросив руку с зажатым там песком, швырнула его им в глаза. Проверять попала или нет времени не было, поэтому оттолкнувшись от земли, словно спринтер на старте, понеслась к финишу - своей свободе. Эти двое, матерясь на разных языках, слова которых с таким трудом переводил лингво, неслись за мной. У меня была фора всего в пару секунд, но они выше, быстрее и сильнее, так что в ужасе осознала, что в этот раз я основательно попала и так легко из этой передряги, как из других, не выберусь. Их вонючее тяжелое дыхание раздавалось практически над ухом и у меня создалось такое впечатление, что со мной играют, словно с игрушкой. Разжигают свой аппетит, так сказать, поэтому я не выдержала и рванула вправо, уходя к резкому обрыву, образованному, скорее всего, старым землетрясением.
Я там бывала однажды, когда на третий день моего пребывания на Рое чуть не стала добычей ранка, жутковатого зверя похожего на огромную, зубастую и отлично бегающую инфузорию-туфельку. Когда впервые увидела его, застыла от удивления с раскрытым ртом и чуть не получила отметку "съедобна". Поэтому пришлось приложить максимум усилий, чтобы скрыться от него, но ранк, словно заведенный, следовал за мной, и ничего не осталось делать, как прыгнуть через этот обрыв, а потом, цепляясь за повисшие ветки деревьев и корни различных растений, спускаться вниз, пытаясь не разбиться или не покалечиться. Вот и теперь, не прошло и месяца, как я снова должна рискнуть своей жизнью, пытаясь перепрыгнуть обрыв.
Чуть обернувшись, я заметила, что преследователям надоело бегать, они настроены решительно и практически уже дотянулись до меня. В панике ускорилась и, сделав отчаянный рывок, прыгнула в пропасть, растопырив пальцы, чтобы лучше ухватиться за ветки. Я не долетела всего метр до вожделенной свободы, как почувствовала сильный удар в спину и плечи, от которого все тело неожиданно рвануло обратно, заставив поджаться и согнуть руки и ноги, а потом все мое тело начала оплетать живая сеть. Она усилила давление на конечности, и я, судорожно подобрав их под себя, втянула голову в плечи. Сеть спеленала практически в тугой шарик, и я только глазами могла следить за тем, как проносятся подо мной деревья, река, а потом резкий рывок вверх и, подняв глаза, я в шоке заметила странный, яйцевидной формы шаттл, из которого тянулось насколько струн с прикрепленными на концах сетями. Только сейчас до меня начал доходить весь ужас происходящего. В двух других сетках, располагавшихся чуть повыше пленившей меня, находились оба моих преследователя, и я заметила еще одну заполненную сетку. Все четыре сетки стремительно неслись к раскрытому нутру шаттла. Мы - добыча! Я пыталась вдохнуть побольше воздуха, чтобы не задохнуться и попробовать успокоиться, но при малейшем движении давление сетки лишь усиливалось и оставалось только насыщать свои легкие мелкими глотками кислорода.
Ещё несколько минут висения в сетке в чреве шаттла, и я почувствовала вибрацию, а потом один за другим мы выкатывались на площадку с рифленым металлическим полом. Я заметила, что кроме наших, еще несколько сеток лежали неподалеку. Шум, лязг затихли, и я увидела наших похитителей.
Морты, похожие на шестилапых горилл, сновали между сетками, распыляя на них аэрозоль, от чего сетки распадались на мелкие фрагменты, освобождая свою добычу. Некоторые люди, которые были пленниками сеток, даже не пошевелились при освобождении, и я через мгновение поняла, что у них свернуты шеи. Таких эти гориллы молча оттаскивали в сторону. Более-менее целых сгоняли лазерами в кучу. Когда очередь дошла до меня и сетка распалась, они сгрудились кругом и, ощупывая своими лапищами, заговорили:
- Самка! Хм, самка - это хорошо. Хыр, нам повезло в этот раз. - Один из них, довольно осклабившись и показав громадный набор клыков, больно пнул меня в спину, практически опрокинул на пол. Второй недовольно заворчал:
- Не порти мою добычу, сантари дорого заплатят за самку, если только она будет цела и невредима, ты же знаешь. Хотя эта слишком мала для них. Но если они откажутся, я всегда найду ей нового хозяина.
Меня бесцеремонно еще раз ощупали и, схватив за волосы, потащили на выход с площадки, судя по всему, космического корабля. Я молчала, стараясь не орать от боли в голове из-за того, что мне практически вырывали волосы вместе со скальпом, но пытаясь осознать, что со мной произошло и еще произойдет в будущем. Я молчала, но внутри меня все кричало и вопило от боли в теле и душе. Рабство! Разве я не достаточно уже наказана за доверчивость и наивность. За то, что любила и верила. Я никому не сделала больно или плохо. Я старалась всем помочь, развеселить, облегчить жизнь и вот она - моя награда. Сначала тройное предательство: моего жениха, моего отца и моих соплеменников. Потом Рой, а теперь рабство. Я просто не выдержала и завизжала, пытаясь освободиться и выплескивая всю накопившуюся боль и весь страх. Долго мне развлекаться не дали, просто дали по мордасам, и темнота накрыла с головой.
Глава 5.
- Уважаемый сантари, у нас для вас есть человеческая самка, снятая с КР-Вин. Но она обойдется вам дороже, чем эти шаа-сы. Вы сами знаете, как тяжело нынче добываются самки, так что наша цена оправдана.
Ир, мой временный хозяин, стоял рядом с сантари, и, склонив уважительно голову набок, пытался торговаться. Я стояла посередине площадки объединенной торговой базы, которая находилась на нейтральной территории в открытом космосе, и с открытым ртом рассматривала сантари. За эту неделю, в течение которой нас, словно домашний скот, везли на продажу на К15, как эту базу вскользь называли морты, я уже несколько раз слышала упоминание о сантари, но раньше про них ничего не знала. И вот сейчас, увидев их воочию, разинула рот.
Два с половиной метра, не меньше, с темной чешуйчатой кожей, которая переливалась всеми оттенками фиолетового. Он стоял на двух больших мощных лапах, обутых в мягкие без подошвенные ботинки, похожие скорее на носки. Вместо брюк на нем была широкая длинная юбка, состоящая из нескольких плотно прилегающих лоскутов, которые при его движении развивались, давая свободу его ногам и тяжелому мощному хвосту, который на конце переходил в маленькую шишечку, утыканную, словно подушка, иголками. Мощный торс, наглухо застегнутый до шеи в кожаную безрукавку, которая позволяла рассмотреть мощные четырехпалые лапы с жуткими когтями и широкую шею, которая поддерживала впечатляющую голову. Хищная голова, похожая на драконью, с широким лбом, костистым гребнем вместо ушей по бокам, двумя прорезями вместо носа и внушительным набором зубов. Со макушки на шею спускалась фиолетовая грива волос, похожая на выбритый ирокез индейцев, вдобавок, пополам голову разделяли два полукруга заканчивающимися под кадыком, костяные перья, скрепленные между собой кожистыми перепонками почти черного цвета. С правой стороны концы двух перьев были обломаны, образуя глубокую выемку в виде английской буквы V. А еще глаза, которые большими круглыми озерами смотрели, не мигая, на меня. Огромный черный зрачок и только тонкая фиолетовая радужка при полном отсутствии белка. Иногда, когда его глаза ловили яркий луч света, зрачок уменьшался и фиолетовый цвет заполнял весь глаз. Я поняла страх мортов перед сантари. От этого фиолетового чудовища исходила жуткая сила, опасность и страх. Но я так и не смогла отвести от него своих глаз, восхищаясь совершенством его тела и фиолетового окраса. Хотя зачем ящерице, даже такой большой как эта, человеческая самка, я не понимала. Я, конечно, не специалист в космобиологии, но даже я понимала, что вряд ли представляю для него сексуальный интерес. Поэтому долго гадала, для чего они выкупают самок по всем галактикам. Не понятно. Мои размышления прервало злобное шипение сантари, от которого у меня по коже побежала толпа испуганных мурашек.
- Она слишком мала и тщедушна и вряд ли сможет выжить, получив сто восемьдесят два. Тем более, даже более крепкие особи ее вида, привезенные с этой планеты, не выдерживали процесса и умирали, или сходили с ума. И если вы не забыли, Ир, то все они были бесплодны. Они не подходят нам даже для игр, не то что в качестве наших самок.
- Да-да, уважаемый сантари, но мы тщательно просканировали эту особь и не выявили у нее каких-либо отклонений. Она абсолютно здорова, несмотря на свои габариты, и к тому же плодоносна. И смею заметить, что некоторые из ее вида все-таки выживали, может с этой самкой вам повезет больше.
Вслушиваясь в их разговор, я все больше приходила к выводу, что мне не очень хочется, чтобы меня купил этот сантари. Даже мое восхищение этой боевой машиной не ослабило волну ужаса, которая грозила смыть спокойствие, как только я услышала их разговор. Пока я тряслась и думала, что со мной будет дальше, ко мне подошел сантари и, когтем сильно задрав мой подбородок, заставил посмотреть прямо ему в глаза. Он несколько секунд вглядывался в мое лицо, потом спросил, заставив сжаться мое сердце в плохом предчувствии:
- Ты понимаешь, о чем мы говорим? - я сжалась от страха, но все-таки кивнула головой, подтверждая его слова. Потом нерешительно подняла руку и показала маленький шрам в основании козелка уха. Опустив руку, прошептала:
- Лингво-переводчик, - тяжко вздохнула и снова посмотрела на него, чувствуя нижней челюстью его коготь, который больно упирался мне в кожу. Он пристально вглядывался мне лицо, и было не по себе от этого пронизывающего нечеловеческого взгляда. Брр. Еще немного посмотрев, он повернулся к Морту и резко сказал:
- Полсуммы сейчас и полсуммы в конце, если она переживет мутацию.
Выжидающе глянул на Морта, который не смог скрыть торжествующую улыбку. Кивнув, Ир толкнул меня в сторону сантари.
- Она ваша, сантари.
Побледнев, просто стояла возле фиолетового и пыталась смириться с этой ситуацией и осмыслить, на что еще меня обрекли. Особенно пугало слово мутация. Мутация чего? Я уговаривала себя, что это еще не конец, и у меня все-таки есть малюсенький шанс выжить. В зале суда на Земле я думала, что умерла внутри, а сейчас в преддверии смерти все мои внутренности бились в истерике, яростно желая жить. Надо выжить, любой ценой. Сантари, вытащив кредитку, перевел с нее нужную сумму на счет Ира и, взяв меня за руку, повел к своему кораблю.
Мне было очень неудобно идти, потому что на один его шаг приходилось делать три своих из-за того, что он держал мою руку, практически тащил за собой. Возле шлюза его корабля стояла еще парочка сантари и, разглядывая их, я споткнулась и чуть не упала на пол, если бы меня не держали за руку, то расквасила бы нос. А виной всему неистребимое любопытство. Даже перед лицом смерти.
Двое сантари тоже с холодным интересом смотрели на меня, также не мигая, как и фиолетовый. Обе ящерицы были разных цветов, которые у одного варьировались от светло-зеленого до изумрудного, а у второго - от королевского синего до молочно-голубого.
Такие насыщенные цвета кожи и волос притягивали взгляд и вызывали неуемный восторг ценителя цвета, то есть меня. С детства любила рисовать, особенно люблю рисовать все яркое, насыщенное, наполненное цветом и жизнью. Не только папин, но и все наши дома в разных местах и на разных планетах Союза были завешаны моими картинами. Более того, папа несколько раз устраивал мои выставки, которые всегда пользовались неизменным успехом. И тут неожиданно мне в голову пришла нелепая в данном месте и при нынешних моих обстоятельствах мысль. А ведь после того, что со мной произошло, картины однозначно станут бестселлерами и значительно вырастут в цене, обогатив своих обладателей. А у Ромы было достаточно моих картин, в том числе и несколько его портретов, ведь я практически жила у него и рисовала тоже там. И мне незачем было таскать их туда-сюда. Да эта тварь еще и заработает на мне. Как же холодно внутри и так больно. А пустота в груди все растет и растет, разъедая душу. И пока я не видела смысла и повода, чтобы попытаться спасти ее.
Мои невеселые мысли прервал фиолетовый, который молчком перекинул меня через плечо, словно пушинку, и ускорил наше продвижение вглубь корабля. Подняв голову, я заметила, что его спутники последовали за ним, предварительно заблокировав шлюз. Не поворачивая головы, фиолетовый коротко приказал своим сантари:
- На сто шестую базу, я договорился и уже все оплатил.
Занеся меня в каюту, аккуратно поставил на пол, абсолютно без каких-либо эмоций посмотрел на меня и холодно произнес:
- На время эта каюта твоя. Не выходи отсюда, пока не прикажу. Еду и воду сейчас принесу. Теперь ты принадлежишь мне, правда, не знаю как надолго.
И с этими словами вышел. А ведь я хотела задать ему так много вопросов о том, что меня ждет дальше, или хотя бы как его зовут. И что-то конкретное про расу сантари. Ведь если с мортами мы сталкивались раньше и вели торговые дела, то сантари я видела впервые и ничего о них не знала. Более-менее я была знакома только с расой шаа-сов. Невысокие, размером с низенького человека, умные, чрезвычайно хитрые и ушлые шаа-сы, которые очень сильно смахивали на белок без хвостов, быстро нашли с людьми общий язык и активно сотрудничали по многим вопросам. В их звездной системе мой дед в свое время купил поместье на одной из их планеток, и мы там пару раз отдыхали. Я даже со скуки научилась готовить их традиционную еду, напоминающую этакую смесь японско-китайской кухни. И часто баловала своих гостей и родных кулинарными изысками. Хм, что-то меня опять на воспоминания потянуло. Оглядев каюту, заметила в углу тапчанчик приличных размеров и, недолго думая, завалилась спать, а то мои нервы уже совсем на пределе.
Глава 6.
После недельного перелета, от которого я уже просто устала, ведь я просто лежала или ходила по каюте и ничего не делала. Мы, наконец, прилетели на нужную базу. Меня сразу сопроводили в медотсек. Вот тут я поняла, что жизнь безвозвратно уходит, и пути назад больше нет. Глядя на несколько металлических аппаратов, скорее напоминающих коконы или гробы, и двух ящериц, которые пристально разглядывали меня, раздев донага, я тряслась от ужаса и унижения, пока меня проверяли различной аппаратурой. Но дальше было еще хуже, уложив в прохладную жижу в одном из гробов и запихнув мне во все дыхательные и пихательные отверстия кучу трубочек, подключили к еще большей куче приборов. Зафиксировав мои конечности, поставили дополнительные системы и вкололи огромный шприц какой-то дряни, от которой тут же онемела рука. Перед тем как надо мной закрыли крышку, увидела фиолетовую морду этой жуткой ящерицы, моего убийцы. Чуть склонившись надо мной, он устало прошипел:
- Если ты сможешь пройти сто восемьдесят две ступени, то перестанешь быть человеком, но даже если не сможешь, то человеком ты больше не будешь никогда. Мне жаль, но обратного пути для тебя нет. Этот препарат либо сделает тебя сантари, либо убьет. Препарата, который сможет сделать тебя снова человеком, просто не существует и, я думаю, вряд ли когда-нибудь его смогут создать. Но есть шанс, что ты выживешь, и твоя жизнь необратимо изменится. И думаю, ты оценишь это, если у тебя появится такой шанс, -он замолчал на секунду, а потом закончил неожиданно горько. - Если у нас обоих появится этот шанс.
Он резко закрыл крышку, и меня поглотила абсолютная тишина и беспросветная темнота. Брр. С детства ненавижу темноту. Вместе с темнотой пришла головная боль от той жути, которую я только что услышала. Я - сантари! Я - не человек! Если бы у меня по самый желудок не была напихана куча трубок, торчащих изо рта, я бы завопила от горя и страха. А так - только мычала и плакала. Слезы, стекая по щекам, падали в жижу, смешиваясь с ней.
Не знаю, сколько я так пролежала, но чувствую - долго. Сначала считала баранов, потом Романов, потом фиолетовых ящериц, которых я ненавидела больше всего на свете. Странно, но я даже ненавидеть научилась, и кого - ящериц. А потом в какой-то момент у меня сначала зачесалась задница, потом руки, а потом вся кожа. Я пыталась двигаться, чтобы почесаться хоть обо что-нибудь. Ну вот хотя бы об эти трубочки, которые из меня торчат в огромном количестве, но зафиксированное тело не могло двигаться. И я страдала, молча сходя с ума от жуткого непереносимого зуда, распространяющегося по всему телу словно тяжелая болезнь.
Когда уже перестала что-либо соображать, к зуду добавилась головная боль такой силы, что мне казалось, что ее разрывает изнутри. Как будто кто-то маленький и злой рвется наружу, выскребая мозги. Я хотела разорвать путы, пытаясь руками сжать себе голову, чтобы она не развалилась пополам. Затем к ней снова присоединилась многострадальная попа, а потом и спина. Создавалось ощущение, что я на средневековой дыбе и меня растягивают в разные стороны, вырывая конечности и разрывая сухожилия. Тело дугой выгибалось от непереносимой боли, а она все не прекращалась, только усиливаясь. Внутренности горели огнем, выжигая дыру у меня в животе. Наконец, настала очередь конечностей, они, казалось, плавились словно воск, стекая в жижу ручейками.
Все это время я представляла Романа, огнем выжигая в себе все, что раньше к нему чувствовала и проклинала его за то, что он сделал со мной. Раз за разом проклинала с такой силой, что мое проклятие должно обязательно достичь Земли, и его самого ждет расплата. Его Земли! Да! Да! Его Земли, потому что она тоже от меня отказалась, предала, отдала чудовищам под такой яркой оберткой, под которой только безразличие и холод. Без души, без тепла и нет в них жизни. Только яркие цвета. Они словно цветы-ловушки, которые ловят в свои убийственные сети маленьких мушек.
Потом перед моими невидящими глазами яркой картинкой вспыхнул образ фиолетового. Его я тоже ненавидела за то, что бросил меня здесь одну, за то, что мне больно и за то, что отобрал у меня прежнюю жизнь, не объяснив как же мне жить дальше и зачем вообще жить дальше. Он отобрал последнее, свободу выбора - жить или умереть. Я не помню, сколько раз умирала, я не помню, сколько раз очнувшись от очередной волны мутации моего тела, мечтала умереть, впадала в забытье, желая не очнуться.
Но почему-то в один из таких моментов я вспомнила мягкие любящие бабушкины руки, которые бережно укрывали на ночь, ее волшебные песни и волнующие сказки, которые помню до сих пор. Потом ко мне пришел дедуля, который с тоской смотрел на меня, в его глазах я всегда видела любовь и нежность к единственной внучке. Его мозолистые, твердые руки ласково коснулись моего лица, подарив тепло и надежду. Ведь он так хотел, так мечтал, чтобы я жила долго и счастливо. Вскипевшие мозги еще долго творили с сознанием странные штуки, подбрасывая давно забытые воспоминания. Я видела рано умершую мать, которая ласково смотрела на меня и, сюсюкая, делала вид, что подкидывает вверх, крепко держа руками. За свою жизнь я познала так много любви родных, что сейчас просто купалась в ней. Она согревала мою душу, отодвигала боль и страдания, давая стимул к жизни. Ведь жизнь - это благо, которое подарили мне любимые люди. И этот подарок я должна, просто обязана сохранить во чтобы то ни стало. Темнота на этот раз заботливо укрыла сознание от боли и страха.
Глава 7.
Открыв глаза, полежала какое-то время, чутко прислушиваясь к своему телу. Оно не болело, более того, я чувствовала себя хорошо, но неудобно из-за все еще торчавших из меня трубок. Я лежала и ничего не предпринимала. Всему свое время. Главное, что я снова очнулась и, судя по произведенной самодиагностике, руки-ноги целы, голова на месте и к тому же пока еще функционирует неплохо. И вроде на шизофрению не похоже. На этой мысли резко откинулась крышка, заставив меня крепко зажмуриться от слепящего глаза света. Я почувствовала на своем теле чужие руки и, приоткрыв глаза, зло посмотрела на их обладателя. На меня в упор смотрел один из двух сантари, встречавших меня в этой лаборатории и укладывавших сюда. Он в напряжении смотрел мне в глаза, а его руки тем временем методично освобождали меня от трубок и датчиков. Все еще не освободив мои конечности, он с помощью маленького душа обмыл мое тело, и в этот момент я почувствовала, что у меня есть еще одна конечность, кончик которой он сейчас домывал. Хвост!
Я прочувствовала благодаря его рукам всю длину нового органа. Боже, я все-таки прошла эти ступени, и теперь я тоже хвостатая тварь, как и они. И теперь пути назад для меня нет. Застонав от ощущения обреченности и бессилия, прикрыла глаза. Хотела заплакать, оказалось - ящерицы не плачут, потому как слез нет, а вот человеческая душа молчком обливалась горючими слезами. Снова открыв глаза, заметила, с какой тревогой на меня смотрит этот коричневый ящерок. То, что он мельче, чем остальные, я заметила сразу, как вошла. Хотя слово "мельче" не совсем подходит к двухметровому ящеру, на которого, будучи человеком, все равно приходилось бы сильно закидывать голову, чтобы заглянуть в лицо. Он осторожно отстегнул фиксаторы на ногах, а потом на руках и помог выбраться из моего гроба.
- Как ты себя чувствуешь, заново рожденная?
Я с удивлением поняла, что с трудом, но понимаю, что он говорит, а ведь перед самой трансформацией мне без всякой анестезии вырезали лингво из-под кожи. Пытаясь разогнать туман в голове, все еще висевший там слабой дымкой и мешавший связно мыслить, спросила:
- Почему я понимаю ваш язык? И хотела бы узнать, как долго я тут пролежала?
Я с трепетом ожидала его ответа. Он все также напряженно смотрел на меня.
После того, как он назвал общекосмический стандарт времени, который потребовался на прохождение этой процедуры, у меня чуть ноги не подогнулись. Месяц! А язык, оказывается, последняя ступень. Меня обучили навыкам и языку, чтобы мои хозяева данными проблемами потом не мучились.
Стоя на двух хорошо развитых лапах, я сначала пыталась решить, что же мне прикрывать своими четырехпалыми руками. Грудь у меня так себе, только чуть-чуть выступали соски, и шкура переливалась всеми оттенками серебристого и платинового цвета. А вот гениталий я вообще не заметила и, только сильно склонив свою лобастую голову, обнаружила одну небольшую щель между ног прикрытую двумя пластинами. О Господи, что это такое вообще! Хвост я рассматривала с открытым ртом и как последняя дура крутила его туда-сюда, пытаясь полностью проверить его назначение и возможности. Не осознав, что телом я еще толком не владею и вообще испытываю жуткую слабость в ногах, шлепнулась на пол. Потом вспомнив, где и с кем я нахожусь и, заметив ухмыляющуюся коричневую рожу, снова судорожно пыталась прикрыться руками и ногами.
Заметив мои манипуляции, коричневый выдал мне уже виденную мной юбку и безрукавку из мягкой ткани похожей на бархат и мягкие, но весьма прочные коричневые носки-ботинки. Срочно прикрыв все стратегически важные места, я почувствовала себя более уверенно и задрала голову. К сожалению, хоть и подросла немного, но все равно не настолько, чтобы не запрокидывать голову всякий раз, когда смотришь на этих здоровяков. Увидев зеркальную поверхность, чуть покачиваясь от напряжения, подошла к ней, чтобы увидеть то, во что я превратилась. И замерла.
На меня смотрела тоненькая, приблизительно метр восемьдесят ростом ящерка, с платиновой гривой и темно-серой кожистой защитой вокруг головы. Огромные серебристые глаза с небольшим черным зрачком потрясающе сочетались с гладкой, блестящей, чешуйчатой шкуркой, которая переливалась от темно-серого до насыщенного серебристо-платинового оттенка. И еще этот дурацкий хвост с шишкой на конце, из которой торчали совсем маленькие иголочки, но не то что у этих, вполне так аккуратно. Подняв руки, я снова посмотрела на них, заметив, что мизинца больше нет, и теперь большой палец противопоставлен трем другим. Мое новое зрение расширило цветовой спектр, и теперь я в шоке рассматривала и себя, и коричневого, и окружающие меня предметы в новом для меня восприятии. Мы все переливались, даже мои серебристо-платиновые оттенки стали более насыщенными и яркими. Самое интересное, что я в зеркале и рядом стоящий ящер имели яркие блестящие ауры, которые теперь четко давали понять что живое, а что - нет.
В душе скребли кошки, а сознание все еще не могло смириться с мыслью, что мне как человеку пришел конец, и теперь надо учиться жить по-новому. Пока я не увидела себя в зеркале, не задумывалась о главном. Как вообще это будет выглядеть. Ведь это же не просто волосы перекрасить. Это хвост отрастить и уши с носом потерять. Вон какие-то щелки остались, как и внизу. Вслед за этим пришла странная мысль. А как у них там внизу, у мужских особей - сильно от наших отличается? Караул! Меня теперь ни один нормальный мужик не захочет. Человеческий! А я? Как я с этими буду? Если при одном взгляде на них - прибить хочется.
Я в шоке уставилась на свое отражение, пытаясь сопоставить увиденное сейчас, с тем как выглядела, будучи человеком. Жуть! А ведь они сказали, что обратного пути нет. Но я найду его или выберу новый, приемлемый для меня! Опустив морду, мысленно дав себе пинка, пыталась собраться в кучу и не позволить себе совсем скатиться в истерику и ужас.
Размышления прервал коричневый, который дотронулся до моей руки и, чуть нервничая, зашипел, подсвистывая:
- Как твое имя, заново рожденная сантари? - я недоуменно посмотрела на него, а потом с трудом поняв, что от меня требуется, ответила:
- Кристина Ларкин.
- Ларкин - твое второе имя?
- Нет, Ларкин - это фамилия, или скажем так название моей семьи, - пояснила я.
- Нет, Кристина. Ты больше не человек, ты самка сантари и принадлежишь Интарро Каи. Он купил тебя, а по нашим законам, если ты не рожденная сантари, а заново рожденная, то право на тебя выкупается с телом.
Я в ужасе посмотрела на него и потом спросила:
- А если бы я была полностью сантари, тогда как?
Он все также, не мигая, смотрел на меня.
- Право на рожденную сантари можно получить, заплатив выкуп ее роду, или с ее личного согласия совету.
Я переваривала информацию. Чуть успокоившись, спросила:
- Что это право дает и есть ли у него какие-то ограничения? А у меня права есть?
Он ухмыльнулся.
- Такое право дает все! Самка сантари полностью принадлежит своему хозяину и единственное, что он не может с ней сделать, это убить, потому что за это его постигнет та же участь. А твои права? Это право быть сытой, одетой и удовлетворенной. Есть право поменять хозяина, если ты найдешь того, кто заплатит за тебя большую цену, чем за тебя заплатили. И если новый хозяин сможет силой доказать, что он более достойный владелец.
Я с открытой пастью смотрела на него и хватала воздух. Куда я попала?!
- А можно узнать, кто придумал такие жуткие законы? Это же практически узаконенное рабство.
Его глаза гневно полыхнули шоколадом и черный цвет зрачка быстро перекрыл коричневый.
- Старейшины придумали, глупая самка!
Их видимое хладнокровие куда-то улетучилось, в тот момент, когда этот ящер вещал мне про прошлое их мира. А я в очередной раз с ужасом спросила себя: "Куда я попала?!"
Много циклов назад сантари проживали на планете Санрос в другой звездной системе. На их планете существовал жесткий матриархат. Род сантари возглавляла верховная самка, которой принадлежало несколько особей мужского пола, выполняющих разные функции. Также в род входили и другие самки, каждая из которых имела свой гарем. Сантари размножаются половым способом, похожим на наш и это уже радует, их самки в течение пяти месяцев вынашивают потомство и в большинстве случаев это один ребенок. Настолько маленький и слабый, что его постоянно носят при себе на груди, делясь собственным теплом и грудным молоком еще не меньше полугода.
Мужчину для продолжения рода самки выбирали путем поединков, отбирая самых сильных и умных. Так что генофонд от этого только выигрывал, чего не скажешь о численности населения. Сантари чрезвычайно воинственны, умны и сильно развиты физически, но в то время Санрос перенаселенностью не страдал, а сейчас и подавно. Тщеславные, глупые самки, пресыщенные жизнью настолько, что решили поиграть в игру "Кто тут всех прекрасней и мудрее?". Они начали вести политические баталии, вылившиеся со временем в локальные конфликты, в которых гибли в основном мужчины, жизнь которых никогда не была приоритетной. Женщины увлеклись своими интригами настолько, что пропустили перед носом заговор.
Мужчины-воины, судя по всему страдающие спермотоксикозом, собрав под свои знамена свободных и одиноких без определенной родовой принадлежности, решили устроить переворот во властных структурах. Но не учли, что помимо женщин, склонностью к интригам страдает и мужское население. Поэтому на сторону женщин - глав родов и просто семей, встали многие мужчины, особенно те, кто раньше был обделен вниманием самок. Они лелеяли надежду на то, что их положение в корне измениться после того, как самые сильные воины станут вне закона. Заговорщикам не осталось другого выбора, как бежать с родной планеты на другую, захватив с собой тех самок, которым не слишком повезло оказаться в тот момент без защиты. Свою новую планету повстанцы назвали Сантарин, что в переводе с сантари означает - "свободный".
Началась новая эпоха для Сантари. Санрос, закрыв свои границы, превратился в замкнутый и изолированный мир, практически прекратив контактировать с внешним космосом. А Сантарин, напротив, начал активно осваиваться и создавать новые внешнеэкономические и военные союзы. Воины-сантари нужны любому правительству для решения своих проблем и им платили большие деньги за их работу. Но через какое-то время поднялась давно назревавшая проблема, которая в скором времени вылилась в принятие ряда жестких законов и правил.
Восстание на Санросе и побег с родной планеты, предполагали свободу и обретение каждым мужчиной своей женщины, а в итоге - все оставалось по-прежнему. Только теперь у каждого мужчины, было по одной самке, но в связи с их небольшим количеством, на всех их не хватало. Более того, хитрые и умные самки привычные к главенствующему положению, вели интриги и одаривали своих мужчин только холодом и безразличием. В связи с этим был создан главный управляющий и законодательный орган - Совет Старейшин, и вскоре состоялся великий сход старейшин, самых умных и сильных воинов Сантарина, на котором был принят новый свод законов и правил для свободных сантари, как теперь называли жителей планеты Сантарин.
Каждый самец сантари может владеть только одной самкой, которую обязан кормить, одевать и удовлетворять. А главное - заботиться о ее здоровье и жизни, так как она является главным элементом продления рода. Убийство самки сантари является преступлением, за которое карают смертью. Свод правил точно предписывал возможность получения права на самку. Был создан комитет по регистрации населения, отныне самцы, достигающие тридцатилетнего возраста, должны были либо зарегистрировать свой брачный союз, либо покинуть планету для того, чтобы найти самку для себя. Выражаясь проще - выкрасть ее с Санроса!
Но на Санросе через некоторое время, заметив постоянную пропажу женщин, полностью пресекли все возможности попадания Свободных на поверхность планеты. Через несколько упорных циклов работы над проблемой ученые Сантарина изобрели способ, с помощью которого рождались новые самки сантари. Процесс трансмутации или перестройки генетически подходящего материала с введением в него препарата, содержащего генетический код сантари, был назван "Сто восемьдесят две ступени". Именно столько ступеней мутации должна пройти самка любого подходящего вида или расы для того, чтобы стать полностью сантари.
Ввиду того, что сам процесс и препарат несовершенен, смертность среди подопытных превышала выживаемость. Из-за сложности и необратимости изменений, а также то, что другие виды данной проблемой не заморачивались, обратного процесса не существовало. Да и не каждая самка согласится на то, чтобы снова рискнуть своей жизнью, попытаться вернуть себе прежний облик. Ведь процент выживаемости составлял всего пятьдесят пунктов, но ученые сантари работали над усовершенствованием препарата и самого процесса днем и ночью, через несколько лет повысив долю выживших до семидесяти процентов. Хотя остроты проблемы в недостатке самок и малом количестве подходящих для этого процесса видов усовершенствование не снимало.
На мой вопрос о том, как у них хватает совести так измываться над ни в чем не повинными женщинами, этот коричневый омыл меня потоком презрения и выстраданной железной логикой. Цель оправдывает средства. А в данном случае целью стала выживаемость небольшой, но уже существующей планеты, заселенной бывшими практически рабами-мужчинами. Которые с первых минут своей свободы поставили женщин на свое место, сведя их права и деятельность к минимуму. Главная их задача - приносить потомство и ублажать мужчин.
На Сантарине женщины делились на три категории. Первая - это игрушка для развлечения, для этой категории женская особь может даже не являться сантари, вторая категория - это самка для брачного союза и появления потомства, третья категория, слишком малочисленная, состоящая практически из заново рожденных сантари, - это Ирриса. Совершенно новое значение для Сантарина в виду того, что истинные самки сантари, большим уважением и любовью к своим мужчинам не страдали. После появления зановорожденных с другим менталитетом и традициями, свободным сантари пришлось ввести новый термин и новую категорию женщин.
Ирриса, в переводе с сантари означает любящая и любимая, являлась труднодостижимой мечтой любого свободного. Получив статус Иррисы, самка становилась полноправным членом Сантарина и партнером своего хозяина, наделенная равными с ним правами. Статус Иррисы требовалось регистрировать в комитете при Совете Старейшин. Иррисой самку может сделать только ее муж-хозяин, за ее личные перед ним заслуги, а лишить этого статуса уже не мог никто.
За последние сто пятьдесят лет с момента восстания и раскола общества, сантари потеряли многое и пока с трудом приходили в себя, на ощупь делая правильные шаги в постройке нового для себя общества, нередко делая ошибки, но все равно упорно стремясь к главной цели. Свободе и выживанию новой расы и процветанию своего нового дома. Хотя лично для меня это означало только одно: потеря свободы, неопределенное будущее и полная зависимость от того, кто для того чтобы обрести семью и пропуск домой, не сомневаясь рискнул моей жизнью и, не спрашивая согласия, полностью изменил жизнь и тело. Фиолетовая, проклятая мной ящерица! Чуть успокоившись, я вспомнила, что теперь я тоже ящерица, правда серебристая. Эх, как хочется нарисовать себя, чтобы со стороны посмотреть на то чем я стала.
Глава 8.
Чуть покачиваясь на неудобном стуле, выслушав монолог коричневого, я спросила:
- И что теперь меня ожидает?
Неожиданно позади меня раздался тяжелый вздох и сиплый шепот:
- Ну что ж, я рад, что моя седьмая попытка увенчалась успехом. Так что могу сам ответить на твой вопрос, заново рожденная. Ты принадлежишь мне, и пока ты моя игрушка, о других статусах говорить пока рано.
Пока с ужасом и ненавистью смотрела на своего фиолетового убийцу, переваривая тот факт, что я его седьмая жертва, он повернулся к коричневому. И я с недобрым изумлением заметила по его расширенным зрачкам, что он в бешенстве из-за того, что мы так мило и чинно сидим тут и треплемся с Шоколадкой.
- С-с-скажи как давно она пришла в себя, Раксан?
Коричневый напрягся и, виновато склонив голову, прошипел:
- Простите, Интарро, она была немного слаба после выхода, и я не решился оставить ее одну. Она любопытна и сильно нервничала, я... мне пришлось ее успокоить, немного рассказав о нашей расе, чтобы она меньше делала ошибок в будущем.
- Раксан, свою самку я буду успокаивать сам, в твою же компетенцию входит только сделать ее сантари и ничего более.
Кожа Раксана стала практически черного цвета, и я заметила, что у обоих мужчин топорщатся головные щиты.
- Я приношу свои глубочайшие извинения, Интарро Каи, надеюсь, моя хорошо выполненная работа сгладит этот неприятный для вас инцидент.
Его шкура стала черной, а голова опустилась еще ниже, чем прежде. Шкура Интарро стала походить на штормовое небо, он стоял прямо и растирал большими пальцами на обеих руках другие, судя по всему, в попытке вернуть себе хладнокровие. Он уже не шипел, а посвистывал:
- Это единственное ваше оправдание, Раксан! Я хочу знать, что показало ее сканирование. Насколько она ущербна и отличается от истинных сантари.
От его слов меня чуть не перекосило. Так и подмывало крикнуть, что он сам ущербный идиот. Но с трудом сдержавшись, я начала дыхательную гимнастику, чтобы обрести капельку спокойствия.
- Ее сканирование и биопробы показали, что она прошла трансмутацию в полном соответствии с регламентом и не имеет каких-либо отклонений. Ее детородные органы в норме и единственное, что ее отличает - чуть меньший рост и вес. И Интарро, вы должны быть более осторожным, она более слабая и уязвимая, чем наши самки. И еще головной компьютер станции уже зафиксировал рождение новой сантари, и состояние ее здоровья признано пригодным для заключения брака. Вы согласны внести ее в общий протокол или продадите ее другому претенденту?
Глаза Каи залило фиолетовым цветом, но он, не двигаясь, смотрел на Раксана, широко раздувая носовые щели. Я стояла рядом и неожиданно почувствовала аромат его ярости и запах страха, который источал Раксан. Я восхитилась Раксаном, потому что он на голову ниже Каи и чуть мельче. Явно занимаясь научной деятельностью, он проигрывал в боеспособности этой огромной фиолетовой ящерице. Зная это и испытывая страх, он тем не менее настойчиво испытывал нервы Интарро на прочность. Я с интересом посмотрела на него, чуть склонив голову набок.
Заметив мой интерес, Интарро подошел к компьютеру и, введя свой личный код, начал вносить какую-то информацию. Раксан подошел к нему и добавил что-то еще. Закончив, Интарро подошел ко мне и, раздвинув пасть в ухмылке и демонстрируя хорошо заточенный набор зубов, прошептал, близко наклонившись ко мне и заглядывая в мои глаза. Ну точно, рептилия подколодная!
- Пока ты только моя игрушка, будешь хорошо себя вести - станешь матерью моих детей.
Загипнотизированная взглядом, не сразу оценила слова, а когда до меня дошел их смысл, я не хуже него зашипела, с трудом не переходя на свист:
- Ты, фиолетовое чудовище, я никогда не буду ничьей игрушкой! Ты понял меня, мерзкая, двуногая ящерица! Ты не сможешь заставить меня стать своей игрушкой. Я лучше сдохну прямо сейчас, но не сдамся, урод чешуйчатый.
Они в ступоре смотрели на меня, а я с ненавистью смотрела на него, не веря, что, наконец-то, научилась ненавидеть, и что для этого пришлось пережить! Теперь я могла испытать настолько сильное и настолько разрушающее душу чувство и к кому? Земноводная тварь!
- Ты не станешь, а уже стала моей игрушкой, Ристин. Ты знаешь, на сантари твое имя значит мягкая. А ты не мягкая, ты такая колючая и ядовитая, может мне укоротить твой язычок, чтобы ты больше никогда не оскорбляла меня?
Он, шипя, схватил меня за руку и практически держал на весу. Мне показалось, что еще чуть-чуть и у него из носа дым повалит от ярости и злости на такую мелкую языкастую особу.
- Боже, ты думаешь, что можешь меня напугать? Я разучилась бояться, когда меня предал мой жених, с которым мы должны были пожениться, которого в отличие от ваших бесчувственных самок я любила, доверяла ему, а он продал меня за долги. Я забыла, как нужно бояться, когда мой собственный отец тоже отказался от меня, испугавшись за свои деньги и шкуру, когда меня приговорили почти что к смерти за чужое преступление собственные соотечественники, выгнав меня на смертельно опасную планету. И даже когда на Рое за мной охотились, словно за добычей на обед, я не научилась бояться. Когда морты везли на продажу и торговались с тобой, говоря обо мне, как о вещи. И даже тогда, когда я поняла, что скоро перестану быть человеком, ведь ты даже это отнял у меня. Возможность оставаться человеком в любых обстоятельствах! У меня не осталось ничего, каждый оторвал от меня по кусочку, урвав то, что ему было нужно, и ни разу никто не подумал обо мне. Ты знаешь, что испытываешь, когда лежишь в этом гробу и умираешь раз за разом. Нет, ты не знаешь! А ведь ты семь раз обрекал на это невинных женщин, не задумываясь об этом. А я заслужила свободу, я заслужила, чтобы меня любили такую, какая есть. Даже такую, как сейчас! А на меньшее я не согласна.
К концу пламенной и отдающей горечью и отчаяньем речи у меня тряслись от слабости ноги, болело горло от непривычного языка и желания глотнуть водички. А интересно, они вообще пьют воду, и что они едят?
- Я еще не решил, чего ты заслужила. Но могу сказать точно, что в моем мире самки заслуживают быть только игрушками, не более. Это они вынудили нас бежать из родного мира, это вы заставляете нас скитаться по всей Вселенной в поисках самки и хотя бы малейшего тепла. Это вы разодрали наш мир на пару кусков и до сих пор продолжаете рвать наши тени, не испытывая к нам никаких чувств и эмоций. Отказывая даже в элементарном уважении. Так что вы получаете то, что действительно заслужили и не заслуживаете другой участи.
- Я не сантари, я человек! Ты слышишь меня, как ты можешь перекладывать на меня чужие ошибки, меня уже и так наказали, выкинув на Рой с борта шаттла, даже не спросив, умею ли я летать. А теперь и ты туда же. Если хочешь заслужить мое уважение, убей меня прямо сейчас и прекрати мои мучения. Я буду весьма тебе благодарна!
Он нависал надо мной словно башня и уже практически рычал:
- Глупая самка, я потратил столько лет и средств, чтобы получить тебя, а ты хочешь смерти. Я привяжу тебя к своему ложу, чтобы ты даже не смела подумать об этой идее еще раз. Я уверен, что ты еще не раз пожалеешь о своих словах, когда привыкнешь к своей никчемной жизни.
Я отвернулась от черных омутов-глаз и уставилась в стену, игнорируя его. Для себя я уже решила, что буду делать, надо только все внимательно осмотреть и тщательно продумать план.
Глава 9.
Он сидел напротив меня и наблюдал за тем, как я ем, отчего очередной кусок застрял в горле, и я подавилась. Пытаясь откашляться и сделать малюсенький глоток воздуха, не заметила, как он подошел ко мне и треснул промеж лопаток. От такого удара я сделала тройное сальто и приземлилась вверх тормашками возле санузла. Но своего он добился, я смогла вдохнуть воздух, и застрявший кусочек еды провалился в нужное место. Он подскочил ко мне, и теперь более осторожно поднял на ноги, быстро ощупал мои конечности, от чего если бы я оставалась человеком покраснела, а теперь просто сильнее заблестела. Оттолкнув его руки, я доковыляла до койки и, присев, уставилась на него.
- Я не ожидал, что ты настолько слаба и уязвима, Ристин, и впредь постараюсь быть осторожнее и мягче.
Я только хмыкнула и, взяв стакан, выпила воды до конца, очищая саднящее горло. Он подошел ко мне и, рывком поставив на кровать, чтобы не наклоняться, снова уставился на меня. От его голодного взгляда стало не по себе. Ведь еще совсем недавно этот ящер смотрел на меня с холодным безразличием. Я только теперь поняла почему. Зачем растрачивать свои эмоции на ту, которая вряд ли переживет мутацию, да и проявлять чувства к какой-то человечке, это то же самое, что любить свинью, выращиваемую для очередного холодца. А теперь я уже не человек и пусть я для него не ровня, но уже дорогое и весьма ценное вложение средств, которое в будущем должно принести большие дивиденды. Да к тому же самка их вида, причем полноценная и, как выразился Морт Ир, плодоносная. Боже, ну почему мне так везет на уродов, и ведь разные виды, и разные планеты, а мужики везде одинаковые. Обертка разная, а нутро едино. Я горько вздохнула и спросила, глядя ему в глаза:
- Ну и что теперь Вам от меня надо?
Он еще мгновение смотрел, а потом медленно приблизил свою фиолетовую морду к моей и потерся носом о мою щеку. При этом глубоко вдыхая и широко раздувая ноздри. Я в шоке замерла, не зная, что делать дальше. Может двинуть ему промеж ног?
- У тебя необычный запах, но он такой сладкий и ароматный, и твой цвет тоже необычный. Такой сияющий. Я понимаю Раксана, почему он так сильно заинтересовался, что решил перекупить тебя у меня.
Чуть отстранившись, он поднял руку и крупными пальцами пробежался по моей головной защите, чем вызвал странные теплые ощущения. Коснувшись каждого пера, пальцы спустились к шее и, чуть дрогнув, начали спускаться дальше, изучая и словно приручая. У меня в груди росло напряжение, грозившее вылиться в громкую истерику. Я уперлась ему в грудь, двумя лапами попыталась оттолкнуть, но он словно скала продолжал стоять на своем месте, при этом одна его рука крепко ухватила меня за талию и прижала к нему. Судя по всему, он заметил ужас, плескавшийся в моих глазах, потому что его глаза снова полыхнули фиолетовым огнем, и он угрожающе прошипел, прижавшись ртом к моему ушному отверстию:
- Ты принадлежишь мне и не смеешь мне в чем-то отказывать! Твоя задача приносить мне удовольствие и вынашивать мое потомство. Если это повторится еще раз ты будешь наказана. Ты меня поняла, Ристин?
Мне было страшно слышать это жуткое и злое шипение, но становиться рабыней я не намерена. Я усилием воли постаралась заставить себя не дрожать и ответила как можно спокойнее:
- Неужели ты не понимаешь, что я еще не готова. Я не знаю тебя и не привыкла к тебе. Еще совсем недавно я была человеком, а теперь - ящерица, пусть и крупная, но ведь не человек. Вот ты просто представь себя на моем месте, неужели ты бы после того через что я прошла, и при чем по твоей же вине, захотел бы близости со мной. Изменившись полностью, перестав быть тем, кем был раньше. Я еще даже к своему новому виду не привыкла, а ты хочешь, что бы я приняла тебя. Мне нужно время, понимаешь время, чтобы привыкнуть, осознать и хорошее отношение с твоей стороны. Дай мне, пожалуйста, время!
Он оттолкнул меня от себя, и я снова полетела с ускорением, только теперь в стену каюты. Да, при таком отношении моя новая жизнь не будет долгой. Он дернулся, словно сам сейчас впечатался в стенку, потом, заметив как я, охая, отлепилась от нее и, кривясь, сползла на кровать, прорычал:
- Я даю тебе сутки, чтобы привыкнуть и осознать. Я слишком долго ждал свою самку, и больше не хочу откладывать исполнения своих желаний надолго.
Он быстро направился на выход, я же, не выдержав, прошипела ему вслед:
- Да, если ты и дальше будешь со мной так обращаться, то скоро придется искать себе новую жертву для исполнения твоих желаний, потому что ты либо мне шею сломаешь, либо тебе придется в очередной раз отскребать от стенки мой труп.
Он с такой силой треснул по панели открывающей двери, что она тут же лопнула, а я язвительно заметила в спину выходящего злого дракоши:
- Во-во, о чем я и говорила.
Судя по долетевшему до меня свисту из коридора, он на кого-то там накинулся с нецензурной речью. Хм. Мне повезло, что не на меня, хотя я упорно нарывалась, выясняя границы его терпения.
Через сутки я сидела в своей каюте и, нервничая, грызла когти. Уже по седьмому кругу прогнала свой план и пыталась найти все нестыковки или, если честно, просто уговорить себя его выполнить. Корабль Интарро сейчас все еще стоял пристыкованным к базе. Наверное, у него тут не все дела были закончены.
Не давая себе времени для того, чтобы передумать, я постучала в двери каюты, потом, не теряя ни секунды и поставив стул сбоку от двери, залезла на него и подняла второй над головой. Через минуту вошел мой хозяин, и я, не думая, с силой опустила стул на его голову. Он стоял мгновение, потом рухнул как подкошенный, а я, прихватив личную кредитную карту, висящую у него на груди, юркнула за дверь с твердой уверенностью и спокойной совестью, что даже этот металлический стул не причинит ему большого вреда.
Я бежала по коридору, судорожно ища выход, но тут услышала шум в соседнем коридоре и, судя по всему, шаги приближались ко мне. Я заметалась, пытаясь найти решение и оглядываясь вокруг, но видела только голые стены. Прижалась к стене и закрыла глаза в отчаянии, что теперь меня точно прибьют. Но удача не отвернулась от меня на этот раз, и мимо по соседнему коридору прошел уже виденный мной зеленый ящер, так и не обратив на меня внимания. Уффф.
Осторожно выглянув в коридор и никого не заметив, рванула в противоположную от зеленого сторону и через пару перекрестков уперлась в шлюзовую дверь. Пару минут у меня ушло на то, чтобы решить вопрос, какая же кнопка тут открывает путь к моей свободе, а когда услышала знакомое шипение открывающихся ворот, почувствовала дикое облегчение.
Двигаясь словно мышь, в окружении стаи голодных котов, я металась по базе, ища приемлемое для себя судно, вызывая удивленные взгляды у представителей различных видов. Но заметив группу шаа-сов, направляющихся к своему кораблю, я устремилась прямиком к ним. Четверо шаа-сов с заметным любопытством наблюдали за моим приближением, остановившись в шаге от стыковочного перехода к своему кораблю. Подойдя к ним я, не мигая уставилась на них и, замуровав глубоко внутри все эмоции, прошипела:
- Приветствую вас, уважаемые шаа-сы. Надеюсь, вас не обременит моя просьба за плату доставить меня на Кварт, вашу седьмую планету. Если моя просьба невыполнима для вас или слишком обременительна, я просила бы вас порекомендовать тот корабль, что может ее выполнить.
Один из четверых, прищурив свои беличьи глазки и чуть склонив голову, спросил:
- Приветствую тебя дитя, позволено ли мне будет узнать, почему ценнейшая дочь Санроса путешествует без сопровождения? Ведь это не слишком безопасно.
Я прищурила глаза и, не сдерживаясь, засвистела, помня, что Санрос славится своим матриархатом:
- Моя охрана немного отстала, но вскоре догонит, а пока ваш корабль представляется вполне безопасным местом, я надеюсь на это. Мой род оценит ваши старания, я так думаю, уважаемый.
И так ехидно и угрожающе уставилась на него, надеясь, что все остальное он придумает себе сам. Я все еще боялась выдать себя и обречь на вполне предсказуемые последствия. Но я вынуждена была идти ва-банк, потому что единственная идея, которая пришла в голову - это добраться до Кварта, на котором у меня были поместье и счет в банке, доставшиеся в наследство от бабушки и дедушки. И главное, что для получения этого наследства нужно только в регистрате набрать волшебный пароль, который не знает даже мой отец, и я стану обладательницей средств для пропитания и дома, в котором смогу спокойно приспособиться к дальнейшему существованию.
Шаа-с, снова склонив голову, прощебетал:
- Ну что же, дитя Санроса, если ты сможешь оплатить свой проезд, мы сможем выполнить твою просьбу.
Так, судя по повторному обращению, они, скорее всего, решили, что раз я такая мелкая, значит, еще совсем молодая. Ну-ну, посмотрим. Я вытащила из-за пазухи карточку Интарро и провела по портативному терминалу, который достал шаа-с. Я затаила дыхание, потому что боялась того, что карта активируется только введением пароля, но судя по довольным лицам шаа-сов, все прошло благополучно, и меня провели на корабль в маленькую каюту и оставили там, пожелав приятного перелета. Уффф. Я просто без сил свалилась на практически коврик посредине каюты, не обращая внимания на такие мелкие неудобства. Главное, что я на пути к свободе, хотя только в самом его начале.
Глава 10.
Очнулась от тревожного сна, словно меня толкнули. Открыв глаза, долго смотрела в пластиковый потолок, переваривая кошмарный сон. Мне снились Роман и отец, которые находились в крематории и смотрели на камеру, где горело мое человеческое тело. Отец рыдал, а Роман просто стоял и безразлично смотрел в никуда. А я витала под потолком и пыталась до них докричаться, объяснить, что жива, но стала другой. Рядом появились мои бабушка, дедушка и мама, которые, подплыв ближе, словно облепили с трех сторон, окутав теплом и светом. Мы недолго так парили и, заглянув в их прозрачные глаза, я прочла в них разные чувства: тоску, грусть, сострадание и ... уверенность. Мама мягким движением провела мне по лицу ладонью, стирая страх и отчаяние, затем прошептала:
- Моя маленькая девочка, не бойся потерять себя, как бы ты не выглядела - остаешься прежней. Главное не то, что снаружи, главное - внутри. Все будет хорошо, и мы всегда будем рядом.
Они отступили на шаг и тут же пропали, но их тепло по-прежнему окружало меня. Я снова посмотрела вниз на отца и Романа и уже не испытала раздирающего душу дикого ужаса, видя как догорает мое бывшее тело. Во мне появилась и начала расти уверенность, что теперешняя жизнь - это начало новой, и все не так страшно, как казалось на первый взгляд. Главное, я знаю: те, кто меня любил, остались со мной навсегда. Уже улыбаясь, повернулась, встретилась взглядом с фиолетовой тенью своего супруга и в страхе отшатнулась. А эта тень не нашла ничего другого, как, широко раскрыв пасть, громко захохотать, потом резко ее захлопнуть, так что клацнули зубы со звуком, от которого я даже подпрыгнула. Потом тень молча подплыла ко мне размазанным пятном, в котором горели жутким огнем только аметистовые глаза и зашипела:
- Моя, ты теперь только моя. Я тебя все равно найду, МОЯ Ристин! - и протянула ко мне здоровенную лапу, пытаясь ухватить за шею. Взвизгнув, я проснулась.
Приняв душ, решила прогуляться по кораблю, потому что очень захотелось есть, и раз я теперь платный пассажир, то надеюсь, моя кормежка входит в стоимость перелета. Продвигаясь по узкому коридору, практически подпирая потолки, неожиданно почувствовала себя Гулливером в стране лилипутов. Стало смешно, ведь раньше я сама была словно лилипут в стране великанов, а теперь благодаря новому телу стала выше, пластичнее, ярче и от всего этого - более уверенной в себе и, можно даже сказать, хулиганистой.
Поймав себя на этой мысли, даже сбилась с шага. Неужели мне потребовались всего пара суток, чтобы привыкнуть к этому телу и начать получать от этого пусть такое пока незначительное, но все же удовольствие? Навстречу мне попался один из находившихся тогда возле корабля шаа-сов, когда я сбежала от Интарро и искала на чем бы передвигаться дальше. Смешной, коричневый и мохнатый, он был гораздо ниже меня. Ему пришлось высоко задирать голову, как самой раньше, чтобы смотреть мне в глаза. Коротко кивнув головой, он остановился и обратился ко мне с вопросом:
- Уважаемая Санресса, могу ли я вам чем-нибудь помочь, чтобы сделать ваше пребывание с нами более приятным?
Я наклонила голову, с интересом разглядывая его, но через мгновение ответила честно:
- Конечно, уважаемый шаа-с. Я надеюсь, мое питание входит в стоимость билета? Потому что я весьма проголодалась. Молодой организм требует пищи.
И постаралась очень мило улыбнуться. Судя по тому, как округлились его глаза-бусинки, моя улыбка оставила у него неизгладимое впечатление, поэтому, наверное, он так нервно оглянулся назад в поисках подкрепления и, судорожно сглотнув, сделал шаг назад, как бы пропуская меня вперед со словами:
- Не соблаговолите ли, уважаемая Санресса, проследовать вместе со мной в гостевую, для того чтобы вам могли предложить обед.
Я не стала больше улыбаться и на будущее сделала пометку, что это зрелище можно будет использовать как акт устрашения, и молча проследовала рядом с шаа-сом в столовую. Когда мы вошли в большую комнату, где за большим столом сидели трое шаа-сов, один из которых, судя по его поведению возле корабля, был капитаном или владельцем судна, все встали, кивком приветствуя меня. Я также поздоровалась с ними, после чего меня пригласили за отдельный столик, стоящий чуть в стороне. Его стремительно накрыли несколькими видами блюд, и я с облегчением заметила, что большинство из них мне знакомы и любимы. Наевшись до отвала, причем количество съеденного здорово удивило не только меня, но и моих спутников, подумала, что теперь при оплате билета за кормежку они будут требовать отдельную сумму, затем расслабленно откинулась назад и начала медленный осмотр гостевой. Для меня в нынешней ипостаси все предметы мебели теперь казались мелковатыми, но вот гравюры и холсты из ультра прочного материала приуса очень сильно привлекли мое внимание как художника. Встав, прошлась вдоль стены, осматривая каждое произведение. Повернувшись к внимательно следящим за мной шаа-сам, прошипела:
- Великолепная работа. Чувствуется талант и глубина вложенной в работу души!
Все сидящие за столом шаа-сы застыли с разинутыми ртами, а потом капитан наклонил низко голову и, посидев так пару мгновений, снова взглянул на меня. Теперь его глаза блестели влагой и восторгом.
- Благодарю, Санресса, за столь высокую оценку моей работы. Не знал, что верховные Санроса разбираются в живописи и поэтому ваше мнение еще более ценно для меня.
Я удивленно посмотрела на него, а в душе у меня поселился маленький холодный комочек. Мало того, что чуть не сдала себя, практически ничего не зная о тех существах, к коим теперь отношусь, так еще и выясняется, что Санрос, где я могла бы стать свободной, оказался миром, лишенным красок. А ведь для меня цвета и окружающая красота воспринимаются через холст, на котором их можно запечатлеть или выразить так, как вижу или чувствую. Я уже и так болеть начинаю, потому что давно не рисовала. Уже целых четыре месяца как я словно слепая. Наверное, так смотрела на его картины, что шаа-с меня понял без слов и, поклонившись, вышел из каюты. Также кивнув остальным, направилась к себе, пытаясь успокоиться и прервать страдания плачущей души, лишенной такой радости.
Я успела дойти до каюты, когда из-за поворота вышел капитан. Подойдя ко мне, он протянул мне небольшой, но толстый альбом из приуса и многоцветовой карандаш.
- Я надеюсь не оскорбить вас своим подарком, Санресса, и буду рад, если смог угодить вам.
Расширившимися глазами я смотрела на это сокровище, которое он протягивал мне и, не думая, схватила альбом и карандаш в свои жадные лапы.
- Я вам безмерно благодарна, уважаемый шаа-с, но хотела бы возместить столь ощутимый ущерб, нанесенный мной корабельной кухне, в материальном выражении. Если не оскорблю вас этим предложением.
Шаа-с хитро прищурился и коротким кивком головы дал свое согласие.
- Не оскорбите, Санресса!
Ух, ушлый, но за такой подарок ничего не жалко. Особенно денег Интарро. Я кивнула и зашла к себе в каюту. Очень не терпелось потренироваться использовать свои новые руки в столь деликатном деле. Я забыла обо всем, рисуя капитана, закончив, снова завалилась спать, усталость и последствия пережитой трансформация отнимали еще очень много сил и энергии.
Снова проснулась словно от толчка. Открыв глаза, несколько мгновений пыталась понять, что меня разбудило. Оказалось, лежу на полу возле своего ложа. Странно, неужели я так ворочалась во сне, что упала, но в следующую секунду корабль снова тряхнуло, и я резко села, прислушиваясь к происходящему за дверью. Пока тишина!
Я быстро оделась и, завершив свой туалет, схватила альбом и карандаш, запихнув их за пазуху. Ведь это самое большое мое сокровище. Только подошла к двери, как она открылась, и в проеме показался капитан. Он нервничал, причем очень сильно, и старался не смотреть мне в лицо, что заставило нервничать и меня. Он быстро, словно боялся потерять даже секунду, уже без соблюдения этикета сообщил, что на нас напали. И нападающим оказался военный корабль Санроса, на территории которого мы сейчас находились, а возглавляет его верховная самка Ратвалия Дин. И сейчас от плена шаа-сов спасает только то, что у них на борту находится юное дитя Санроса. Так что если я по-тихому перемещусь на корабль Санроса, шаа-сы могут следовать дальше и желательно больше не попадаться госпоже Дин на глаза.
Моя транспортировка на корабль Санроса не заняла долгое время. Помня о том, что мне уже успели поведать Раксан и Интарро, гордо задрала подбородок и на сопровождавших меня любопытных самцов смотрела свысока. От страха я вся заледенела, не зная, что на этот раз преподнесет моя судьба, но готова была драться за свое светлое будущее зубами и всеми конечностями. Жаль, что я пока не знаю, зачем на хвосте эти иголки.
В главной каюте меня встречала здоровая, высокая самка, всего на голову ниже окружающих ее самцов. Она была практически черного цвета, вся с головы до ног. Ее окраска не играла и не переливалась, и аура была тусклого серого цвета. Решила, что либо она слишком стара, либо больна. Ящерица пристально смотрела на меня, а я, подойдя к ней ближе, коротко поклонилась в знак уважения, которого отнюдь не испытывала.
- Как тебя зовут, дитя, и как ты оказалась на борту у презренных шаа-сов?
Сдерживая свою неприязнь, тихо прошипела в ответ:
- Ристин Кин, Верховная. На борту шаа-сов я оказалась по причине побега от презренных свободных. В свое время мать моей матери похитили с Санроса. И вот теперь я исполнила их мечту о свободе и возвращении нашему роду полагающегося положения.
Серый цвет в ее глазах отступил, заполнившись чернотой. Так, похоже, она шокирована.
- Ну что ж, дитя Ристин Кин, тебя зря назвали мягкой, потому что ты настоящая воительница и твоя воля тверда как металл. Если хочешь, я приму тебя в свой род младшей самкой.
- Я буду вам благодарна, Верховная мать.
По тому, как удовлетворенно блеснули ее глаза, поняла, что выбрала правильное обращение и линию поведения. У меня от страха взмокли ладони, и тряслись поджилки на ногах. Я была словно натянутая тетива. Она с большим интересом посмотрела на меня и довольно зашипела, оглядывая уже самцов-мужчин, которые стояли вокруг нас:
- Сегодня для тебя настал знаменательный день и в честь вступления в мой род, я одарю тебя рабами! Думаю, двух достаточно на первое время. Выбирай, Ристин, сама, а я посмотрю насколько у тебя верный глаз. - Важно прошипела она.
Я замерла от ужаса, зачем мне мужчины, а тем более рабы? Ведь я сама совсем недавно была рабыней, как переходящим красным знаменем, и знаю ощущения, испытываемые с подобным клеймом. Но отказаться от такого подарка - означает потерять хорошее отношение Ратвалии, а оно еще не раз может пригодиться, в этом я нисколько не сомневаюсь. Ну что ж, оглядевшись вокруг и заметив множество горящих надеждой глаз, отвела от них взгляд и, снова повернувшись к Дин, спросила:
- Верховная, мне неудобно вам в этом признаться, но я ни разу не была с самцом Санроссой, и поэтому прошу вас поделиться опытом и знаниями в этом вопросе, помочь сделать выбор.
Ратвалия словно подплыла ко мне, иначе ее плавную походку никак не назовешь, и замерла передо мной. Я заметила, как широко раздуваются ее носовые щели, и каким нездоровым блеском горят почерневшие глаза, жадно осматривающие меня. Она медленно подняла руку и провела по перьям защиты на моей голове, а по телу сразу побежали мурашки от неприязни. Я стояла и диким усилием воли заставляла себя не двигаться и, не мигая, смотрела на нее, сильно задрав голову. Да... когда также стояла перед Интарро, то независимо от его поведения и того, что он со мной сотворил, чувствовала тепло, а не холод и отвращение. Куда я снова попала!
- Ну что ж, моя маленькая Ристин, я лично займусь твоим обучением и уверена, что мне это доставит огромное удовольствие, а сейчас займемся выбором рабов. Запомни, сладкая моя, чем крупнее самец, тем сильнее и выносливее он будет. Чем длиннее и толще его головная защита, тем он более чувственен и эмоционален. От цвета ничего не зависит, а запах можешь выбрать тот, который тебе больше нравится. Ну что, давай сделаем первую попытку.
Она повернулась к мужчинам, плотным кольцом окружившим нас, от чего у меня пересохло в горле, я не понимала, как такие здоровые мужики терпят ее и не придушат в темном уголочке. Пристально вгляделась в каждого из них, теперь они стояли вытянувшись в струнку, с неприкрытым вожделением глядя на меня. Я выбрала двух коричневых мужчин, не самых крупных, но и не самых мелких. Выбирала по аурам, они у них были самыми блестящими. Мой выбор шокировал многих, особенно одного, видимо самого впечатлительного, который, сделав резкий шаг, схватил меня за руку, явно собираясь что-то сказать.
Не знаю почему, скорее всего, его резкое движение послужило толчком, от которого треснули мои с таким трудом сдерживаемые нервы, но, не задумываясь, отскочила и резко ударила его своим хвостом по бедру. Дальнейшее уже воспринималось, словно информация доходила до меня сквозь дымовую завесу. Мужик остановился, удивленно глядя на меня, а потом, как подкошенный, упал. Изо рта у него вывалился фиолетовый язык с лиловой пеной в основании.
Не веря в происходящее, смотрела на него, больше не делая каких-либо движений, не доверяя своему телу. Я убила человека! Нет, не так! Я убила живое существо, но сути это не меняло. Я убийца! Если бы ящерицы умели плакать, я бы сейчас билась в истерике, но в истерике билась только моя душа, воя и стеная. Я же молча смотрела на труп, а потом все также молчком подняла глаза на Ратвалию и выдала первое, что пришло в голову, чтобы хоть как-то разрядить ситуацию, в которую попала:
- Простите Верховная, но я никому не разрешаю себя трогать без моего согласия.
Она удивила меня еще больше, ответив, и в ее голосе прозвучали новые нотки, которые, к моему ужасу, звучали как уважение:
- Ничего страшного, Ристин, этому тебе тоже надо научиться. В свое время мы дали им слишком много воли, и твоим ли родственникам не помнить этого. Так что я рада, что твоя мать учила тебя правильно, чтобы соответствовать будущему высокому положению. Судя по тому, насколько быстро сдох этот неудачник, ты весьма сильна, моя девочка, и принесешь моему дому много чести.
Я не могла говорить, просто склонила голову, а она, судя по черной руке, ласково обнявшей меня, сочла это за благодарность и вывела из комнаты. Мне выделили небольшую каюту, но с очень большой кроватью и оставили отдыхать. По тому, как она со мной прощалась, стало очевидно, что эта престарелая ящерица пылает ко мне явно не опекунскими чувствами. Розовая ящерица, Боже, если бы не было так страшно и противно, можно было бы задохнуться от смеха.