Чёрный Виктор Павлович. Из ангольской тетради

Чёрный Виктор Павлович : другие произведения.

Из ангольской тетради

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]

Ссылки:

Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками

Оставить комментарий © Copyright Чёрный Виктор Павлович (chernyy-viktor@yandex.ru) Размещен: 14/01/2019, изменен: 14/01/2019. 110k. Статистика. Повесть: Проза Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Рассказ военного переводчика о том, что видел и чувствовал за три года пребывания в Анголе 1985-1987гг. ПРОФЕССИОНАЛЬНО И НЕДОРОГО РЕДАКТИРУЮ ТЕКСТЫ КНИГ В ЖАНРЕ ФЭНТЕЗИ.

Из АНГОЛЬСКОЙ тетради.(1985-88гг.)

КАК Я УЛЕТЕЛ И "ЗАЛЕТЕЛ" В АНГОЛЕ.

Я - Виктор Павлович . майор в отставке ветеран б\действий в Анголе, где находился с конца 1984 по январь 1988г.

Сначала, хотя эта тема и прошлая, но я расскажу, как через немалые, причём заранее предсказанные, препятствия я попал в Анголу. В середине 1984г.подруга жены увлеклась разными гороскопами и заявила, что в этом году никакая дальняя дорога мне категорически не предстоит. Я посмеялся, не поверив и до сих пор не верю в эту "науку", несмотря на последовавшие, буквально мистические обстоятельства. Я по образованию - военный переводчик(ВИИЯ), но в то время уже 4 года был на должности преподавателя в\училища. Вскоре ГУК(Гл.Упр.кадров МО) запросил на меня документы на предмет оформления переводчиком в загранкомандировку, как я и хотел. Но новый начальник училища, не спросив меня, ответил ГУКу, что преподавателя такого-то нецелесообразно использовать в качестве переводчика. Об этом ответе я случайно вскоре узнал, пришлось просить нач-ка кафедры , который уговорил нач.уч-ща согласиться на мою ком-ку.

Ухожу в отпуск, кадровика прошу документы на меня(как переводчика) направить в ГУК ,а не в штаб В.Округа(как преподавателя).Кадровик через день тоже уходит в отпуск, прапорщик , его зам., отправляет док-ты в Округ. Наконец, док-ты вернулись с Округа, ушли в ГУК, я съездил на мандатную комиссию, вернулся - жду вызова в 10 ГУ. Через неделю на волейболе получаю сильнейший вывих голеностопа и перелом одной из косточек стопы. Лежу в гипсе, вспоминаю предсказание "астрологички" , со страхом жду телеграммы на вылет и твержу, что всё-равно буду в Анголе. На моё счастье вызов пришёл через месяц,я уже хожу, но хромаю. В 10-ке говорю,что ногу подвернул здесь же на лестнице. Группа собирается большая, кажется, 5 переводчиков и где-то 10 советников. Пока на 2-х человек нет загранпаспортов: естественно на меня и ещё на кого-то. Наконец, паспорта приходят .Приезжаю в аэропорт уже на вылет самолётом, кто-то из советников сообщает, что трёх переводчиков снимают с рейса, старший группы подъедет и скажет, кого именно. Ну, думаю...Приезжает старший - я лечу! Садимся в самолёт последним входит Министр Обороны НРА Педале с 2-мя сопровождающими лицами, который прилетал на похороны нашего тогдашнего Министра Обороны Устинова. Для Педале и освободили три места. Итак 26.12 84г. я прилетел в Луанду и буквально через несколько дней "залетел" и чуть не вылетел в наказание назад в Союз.

Дело было так. Начальник переводчиков Б.Кононов решил оставить меня в Луанде, но поручил в общежитии не допускать курения в комнатах. Но я сразу понял, что дым - это единственное средство от комаров, и это указание проигнорировал, хотя сам я вообще не курил. Борису, как я узнал позже, об этом доложили. Кроме того, однажды я поговорил с кубинским солдатом, из охраны нашей миссии. Тот спросил,откуда я знаюиспано-кубинский жаргон. Я рассказал, что с1966 по 1968 был на Кубе переводчиком усоветника такого-то кубинского офицера. На другой день в миссию приезжает тот самый кубинский офицер, который уже давно в Анголе и как-то узнал о нашем разговоре:"Виктор,я рад тебя видеть, поехали ко мне, вспомним те времена и т.д." Я ответил, что давай встретимся попозже, я должен спросить разршения. Он уехал, а я доложил Кононову об этой встрече и о приглашении. Как я и предполагал, на визит мне разрешения не дали.

В Новогоднюю ночь меня ставят дежурным преводчиком. Мне намекнули, что это наказание за то, что не гоняю курильщиков из комнаты. Дежурю,подходит мой начальник Б.Кононов: как дела? Желаю успеха и т.д. Ну.я возьми и ляпни: "Желаю Вам первый Новый год в Союзе встретить так же, как я встречаю в Анголе". Он ничего не ответил, ушёл.

Второго числа на утреннем общем совещании ГВС генерал-полковник Курочкин поднимает меня и делает мне разнос:"Вот не успел прилететь, а уже к кубинцам пьянствовать хотел пойти, начальнику своему нагрубил, указания его не выполняет. Да за такие дела и в Союз можно в 24 часа вылететь!" Стою ни жив, ни мёртв. Генерал продолжает:"Отправить в передовую бригаду!"

Что самое интересное, после совещания ко мне подходили знакомые офицеры со штаба Одесского ВО , успокаивали и говорили, что хорошо, что не остаюсь в Луанде, где очень жёсткие порядки, в ходу стукачество и т.п.

Через день я прилетел в Лубанго, потом на машине 190км.в Мулондо, в 19МПБр,а через три с небольшим месяца опять вернулся в Лубанго в гр.советников и переводчиков 5ВО, где климат и в коллективе и в природе был намного лучше, чем в Луанде. И когда я вспоминаю о начале моей ком-ки в Анголе,то повторяю одно - не было бы счастья, да несчастье помогло!

Стихи я пробовал писать ещё до Анголы, но в Анголе меня "прорвало". Дело в том, что в этот период там шла гражданская война, и группировки , мелкие и крупные , боевиков антиправительственного движения УНИТА действовали почти по всей территории Анголы вне городов и крупных нас.пунктов, хотя и там бывали диверсии. Советские в\советники проживали , и нередко с жёнами, именно в таких относительно безопасных городах и нас. пунктах. Но мы периодически вместе с подсоветными (ангольскими офицерами) выезжали в дальние войсковые части для контроля и помощи. В ходе таких выездов можно было попасть в засаду или нарваться на мину. Поэтому такие неоднократные резкие переходы из мирной обстановки в военную на каждого действовали по-разному: кто-то в свободное время расслаблялся водкой, многие играли в волейбол, биллиард, карты , а, к примеру, одного полковника выслали в Союз "за неподобающее офицеру поведение" - он тайком занимался... вязанием на спицах.

Я, в основном занимался привычным спортом: волейбол, настольный теннис, стрельба из пистолета и АКМ. Кстати, стрельбу из всех видов лёгкого оружия я как раз и преподавал с 80г. в военном училище в Союзе до Анголы. Поэтому в1987г. мне и пришлось тренировать в стрельбе наших женщин миссии для их участия с "международных" соревнованиях (которые я и организовал) по футболу, волейболу, настольному теннису и стрельбе в г. Лубанго. Участвовали: три группы в\советников, 2гр.наших гражданских специалистов, гр.офицеров штаба 5ВО ВС Анголы и волейбольная команда от кубинских войск).В стрельбе наша женская группа превзошла ангольских офицеров.

Но кроме спорта из меня вдруг "полезли" рифмы, строфы и т.д., чему я не всегда и был рад (см. Зуд поэта и Злая пародия на самого себя), потому что считаю эту пробу пера дилетанской и больше не пишу, хотя многим некоторые мои стихи нравились. К некоторым стихам я подобрал простенькие мелодии, эти песни напел под гитару мой однокашник по Анголе Павел Любицкий.

ВСТУПЛЕНИЕ к вечеру моих стихов.

Сегодня я пред вами распахнусь,

Всё сокровенное для вас открою.

И если кто-то не воспримет - пусть:

Полезно нам непонимание порою.

Я не ищу признания "заслуг",

Пусть не поэзия, а просто стихоплётство.

Тяну безропотно я этот плуг

По борозде, что рифмою зовётся.

Быть может, кто-то скажет мне,

- Зачем на это тратишь силы?

Отвечу так я, - Даже на войне

Любовь и ненависть почти неразделимы.

Хочу, как в строй, поставить я в строку

И в рифму втиснуть: нежность, грусть и горе,

Войну и праздник, радость и тоску, -

Всё то, что каждый пережил в Анголе!

10.01.1088г.

Моё самое первое стих-ние в Анголе.

"Баллада" о преферансе.

(Ангола, 5ВО, Мулондо, 19ПБр,вечер)

За столом: я - Виктор Павлович; Овечкин Юрий Григорьевич; неудачливый ВикторСидоров; удачливый Виктор Бойко; вечно сомневающийся Николай Максимыч Колесников в роли наблюдателя.

Как обычно, вчетвером

Мы садимся за столом,

Чтоб сыграть в который раз

В этот мудрый преферанс.

Бойко карты всем раздал:

Раз - Овечкин В. Сказал

Пас - сказал Овечкин Ю.

Витя выдал,- мизерюсь!

Прикуп выдан, Витя сник,

- Ну и карты дал, старик:

К даме бубен дал туза,

Был пробой, а стало два!

Сделан снос, игра идёт,

Витя взятки две берёт.

Рады все Овечкины -

"Лидеры" намечены.

Сдал Овечкин В. и враз

Затемнил Григрьич, - Раз.

Вот и прикуп он берёт,

Вздох глубокий издаёт:

Карты - масти все по три,

Прикуп - хоть и не бери,

Козырь бедный, как продсклад.

Может выручит расклад?..

Нет, не выручил - без трёх

Сел Григорьич. Снова вздох,

- Будет Павлович сдавать,

Буду всветлую играть.

Сдал Григорьич, - Пас и пас.

Пас по сорок, - и распас.

Двое взяли по одной,

Бойко восемь, Витя - ноль.

Снова Юра раздаёт,

Витя втёмную берёт,

Прикуп взял - там два туза,

Загорелись тут глаза:

Семерная на руках,

Два туза на прикупах,

- Девять, ясно, закажу

И кого-то накажу!

А Максимыч за спиной

Долго крутит головой,

- Я б с такими не играл.

Наконец, он нам сказал.

- Восемь есть, а девять нет,

Козырь вдруг в одной руке.

С этой картой - только шесть,

Да и шесть играть риск есть!

Витя девять заказал

И вистуза наказал,

- Полчаса такой игры,

Все 500 спишу с горы!

Не успел - последний круг

Тут пошёл, и карта вдруг

К Бойко катит, как волна.

(Загуляла, знать, жена!)

Бойко быстренько закрылся,

Амнистёр определился.

Дальше правила просты:

Посчитали все висты -

Кто в плюсах - играет снова,

В минусах - уходит с кона.

Завтра будет новый круг,

Вот таков он наш досуг!

Апрель 1985 г.

ВОЮЮЩИЙ ПЯТЫЙ.

Ангола, Лубанго, пятый округ,

Воюющий округ - там, где юг

Земля и небо могут вздрогнуть,

И воздух взорвётся рёвом вдруг.

Рёвом Импалы, Канберр, вертолётов,(1)

Воем входящих в пике Миражей,

Грохотом пушек, ракет, миномётов,

Взрывом гранат реактивных ружей.

Стаи стервятников вновь налетели,

Чтобы нарушить Анголы покой.

Свора наёмников чёрных и белых

Спущена с цепи расистской рукой.

Буффало, Куфут и прочая сволочь,(2)

Звери двуногие в масках людей

Жгут , убивают на юге Анголы

Женщин,мужчин,стариков и детей.

Это - агрессия, гад ползучий:

Армия - жало, броня - чешуя,

Ползёт и летает и прямо из тучи

Может наброситься, бомбы плюя.

Так уже было в восемьдесят третьем,

Снова расисты грозят повторить.

Что ж мы готовимся гадину встретить,

Вырвать ей жало, хребет перебить.

Пусть издыхать уползает без жала,

Бросив Намибию, прямо в ЮАР,

Время расизма уже пробежало,

Вспыхнул на Юге свободы пожар.

В логове гада угли уже тлеют,

Там АНК(3) раздувает костры.

Время придёт и по ветру развеют

Пепел расизма, как пепел чумы.

Жаль, что расисты пока недобиты,

Кровные братья фашистов живы.

Вскормыш расистов - гадёныш УНИТА(4)

Жалит, кусает из леса-норы.

Кончить и с этим гадёнышем надо,

Хватит ангольцам бояться змей!

ФАПЛА(5) бояться должны эти гады:

Белые, чёрные - всех мастей.

Мы - офицеры, а здесь - асессоры,

Долг наш - могущество ФАПЛА ковать,

Чтобы оружие наше, приборы

Сами умело могли применять.

Значит, пока эти гады не сдохли,

Будем мы нашему долгу верны,

Будет воюющим пятый округ,

Будем в воюющем пятом и мы!

Примечания:

1)и 2)- Самолёты и бронетранспортнёры расистской ЮАР

3) - АНК - организация темнокожего населения ЮАР

4)-антиправительственная группировка Анголы, поддерживаемая расистами ЮАР

5)-Вооруженные силы Анголы

1985.

ПИСЬМА С РОДИНЫ.

Снова нам с Родины писем пачка

Взгляды надежды скрестились на ней,

В каждом конверте кусочек счастья:

Письма любимых и письма друзей.

Письма от жён, матерей и дочек,

Им - от родителей, нам - от детей.

Вот он - до боли знакомый почерк,

Нет этих строчек и слов всех родней.

Многого стоят слова их простые,

Хоть повторяются с каждым письмом:

- Как вы, здоровы и живы, родные?

Любим, целуем, скучаем и ждём!

Любят, скучают и ждут нас в Союзе,

Всюду на Родине помнят о нас:

Ждёт Симферополь, Челябинск и Фрунзе,

Киев, Москва, Ленинград и Донбасс.

Как помогают нам ваши посланья

Жить и работать в далёкой стране,

Месяцы, годы и дни ожиданья

Словно короче при каждом письме.

Пусть далеко мы от Родины нашей,

Здесь и её охраняем покой.

Родина будет милее и краше

В тот день , когда мы вернёмся домой.

Мы возвратимся - вы верьте и ждите,

После того, как свой выполним долг.

Главное, вы нам побольше пишите,

Шлите нам радости с каждым письмом.

Ну, до свиданья, пишите нам чаще.

Адрес наш тот же, так просто писать:

Москва - 400, почтовый ящик

Пятьсот пятнадцатый, эЛе-пять!

Письма нам привозили самолётом из Луанды по четвергам. Но однажды подряд 2 неделиписем не было - их просто вместо Анголы(как мы узнали позже) , перепутав п\я , отправили в Эфиопию. Вернувшись с аэродрома , буквально за 15 мин. я написал

ПИСЬМА-2.

Вот опять нам в четверг нету почты,

Хоть бежим к самолёту мы рысью,

Захотелось в Луанду всем срочно

Привезти долгожданные письма.

Мы согласны прожить здесь в предгорье

Без комфорта, без пива и рома,

Лишь бы только в Анголу

Приходили нам письма из дома!

ЖЕНЩИНАМ ,КОТОРЫЕ НАС ВЕРНО ЖДАЛИ,

Я хотел бы вам всем,

нашим верным подругам,

Нашим милым единственным

прямо сказать:

Там в Анголе без вас

было б нам очень туго,

Без любимой так трудно

военной дорогой шагать.

С нами были вы там

на дороге до Нживы,

Где засады, бомбёжки

и вой Миражей,

И вернулись мы к вам

невредимы и живы,

Потому что прикрыли

нас всех вы любовью своей.

И теплом своих рук,

от работы припухших -

Эти руки не могут

без дела скучать -

Защищали всегда

лучше танков и пушек,

Помогали любого

заставить врага замолчать.

Охраняла нас всех

ваша ласка и нежность,

Укрывала от пули

от бед и невзгод ,

Помогала нам там

ваша женская верность,

Нам ведь служится легче,

когда нас любимая ждёт.

Если в миссии нашей

ждали в Лубанго,

Или дома в России,

пусть был далеко,

И вернулись мы к вам

- наша песнь,наше танго,

Мы пробились к любимым,

как ни было б нам нелегко.

ЗУД ПОЭТА.

Опять бессонными ночами,

Давно все спят, а я сижу,

Уже собаки замолчали,

А я всё рифмы нахожу.

Закрыл глаза - слова и строчки,

Какой-то буквенный кошмар,

Не только днём, но даже ночью

Меня бросают рифмы в жар.

Какой-то бес в меня вселился,

По воле чьих-то злых стихий,

"Дар" Музы на меня свалился -

Приговорён писать стихи.

Зачем природа наградила

Клеймом, с которым сладу нет,

Жена давно уж разлюбила -

Ей нужен муж , а не поэт!

Да, будь я верующим , взмолился б,

Надежду в сердце затая:

"О, Боже, в чём я провинился,

За что караешь ты меня?

Господь, внемли молитве этой,

Нет мочи больше так страдать,

Убей во мне ты зуд поэта,

И дай нормально мне поспать!"

МУКИ СТИХОПЛЁТА.

(Злая пародия на самого себя)

Снова схватки предродовые,

Вновь толкает и выйти готов

Не ребёнок - стихи сырые,

Я беременный от стихов.

Я решил подражать поэтам,

Что отравлены тягой к словам,

Муки родов стихов при этом

Не уступят детей родам.

Я пишу - и смешно, и грустно:

Графомания и плагиат -

Так и лезут слова изустно,

И любому из этих я рад.

Почему я пишу - не знаю.

Захотелось и вот - смотри:

Строчки, рифмы, стихи клепаю,

Примитивные, как трижды три.

Затошнило меня стихами,

Рифм блевота извергнута прочь.

Стихоголик я, в пьяном угаре

Не от водки - от слов мне не в мочь.

Чувства, мысли теснятся, толпятся,

На бумагу ложатся строкой,

Все в слова превратиться стремятся,

Словно водят моею рукой.

Буква к букве и слово за словом,

Строчка к строчке, строфа за строфой,

Написал и увидел, что снова

Я иду незнакомой тропой.

И куда приведёт, мне не видно

Мысль-тропинка сквозь дебри стихов,

Ну а если в тупик, не обидно -

Снова мыслить-писать я готов.

ПИЛОТЫ НАШИ И НЕ НАШИ.

Прикатил наш автобус на аэродром,

Вновь сегодня дневные полёты.

Но погода не радует: тучи и гром,

Под чехлами стоят самолёты.

Ищем мы в облаках хоть малейший просвет,

Дождь стучит по бетону, как дробью.

Ожиданья минуты: кто курит, кто нет,

Кто про жизнь, про любовь - всё подробно.

Вот команда пришла - разрешают взлететь,

Первым вышел разведчик погоды

Поскорее бы в небо, ну сколько сидеть,

Любоваться промокшей природой.

Мысли все наши там - синева где одна,

Где, нарушив все божьи законы,

Устремится сквозь небо, свой звук обогнав,

Человек, а не ангел с иконы.

Только наши "друзья" приуныли чуть-чуть,

Им, похоже, летать неохота,

Только нас уже к спарке на вылет зовут,

Нет не будет отбоя полётам.

Я сомненья отбросил, на старте застыв,

Для меня не летать - значит не быть,

дал форсаж, громыхнувший как атомный взрыв,

И на взрыве вознёсся я в небо.

Мы летели по кругу: -Камрад, за штурвал."

" Тренируем посадку полгода!"

А потом,покрестившись,вздохнул и сказал

- Повнимательней будь - непогода.

Он штурвал, как копьё, обхватил, побледнел,

Самолёт, как живой, вздрогнул нервно.

За полгода в Анголе я весь поседел

От таких вот "пилотов", наверно.

Приземлился, два слова - и снова в полёт,

Время дорого - без перекура.

Вдруг устал, "занедужил" ангольский пилот,

Вот такая у них всех натура.

Я взлетел в пятый раз, а он в третий не смог,

Как на плаху, он смотрит на спарку.

Я такой же, как он - человек, а не бог:

Зубы стисну - и снова на старте!

ОТ ВСЕХ МУЖЧИН.

Я взял нелёгкую задачу,

Сказать от всех мужчин о вас,

Но от волненья мысли скачут -

Как мало слов, как много глаз...

Как много глаз: зелёных, синих

И серых, карих, голубых.

Глаза любимых нежных, милых,

Всех самых близких и родных.

Глаза те любят, ждут, смеются,

Ласкают, верят, говорят.

Из них порой и слёзы льются,

Когда немного загрустят.

Спасибо вам, глаза родные,

За то, что с нами вы всегда.

Мы в вас черпаем наши силы,

Что не иссякнут никогда.

Пока вы с нами - нам не страшен

Ни мор, ни зной, ни враг ничей,

Прикроет нас вниманье ваших

Родных заботливых очей.

И мы за то отдать готовы

Всё, что имеем, нашу жизнь,

Чтоб вам войны не видеть снова

И боль утрат не пережить.

А если слёзы, чтоб искрилась

Не горя - радости слеза!

И чтоб любовью к нам светились

Любимой женщины глаза.

Примечание: Стихи были написаны к 8-му марта 1987г. для женщин, которые стойко переносили все трудности в Анголе. И где самой большой трудностью, кроме жары и болезней, была гражданская война, одной из сторон в которой помогали их мужья.

ИКЕБАНА.

Цветы - симметрия палитра ароматов,

Все краски радуги не в капле, а в живом,

Природы чувственность в повторе многократном,

Цветок, как нерв, а вместе - существо.

Букет, составленный искусством икебаны,

Цветы, как ноты, спетые для нас,

Язык, понятный всем, хотя и странный,

Напев без звуков, музыка для глаз.

Представьте цветомузыку: как в сказке,

Вся гамма красок, звуков волшебство,

Но всё ж не чувствуем мы эти краски,

Бедны они без аромата своего.

Мечтаю - в цветомузыке когда-то

Цветы живые вместо красок встанут,

В сонате звуков, цвета, ароматов

Услышим и увидим икебану.

Мой коронный Новогодний тост:

Пусть будут женщины, как розы,

Другие - ягодки опять,

И стройны будут, как берёзы,

Пусть годы потекут им вспять!

Пусть будут рядом неизменно,

Всегда, во всём. весь этот год

Мужчины - рыцари, джентльмены,

Защитники от всех невзгод!

ПРИЗНАНЬЕ (белые стихи)

Вот я к тебе легонько прикоснулся,

Приник к губам я жаркими губами,

Шепчу слова любовного признанья,

Тебя желаю и тебя стесняюсь.

Лишь потому, что с трепетом и страхом

О близости, как мальчик, я мечтаю

Как думал раньше юношей наивным

И даже в поцелуях был я робок,

А девушку боготворил я, как икону.

Ты для меня - невинная мадонна,

Ты даришь сердце, душу мне и тело,

А я хочу, желаю, но робею

И лишь твоим желаньям уступаю.

Об этом таинстве любви и наслажденьях

Намёки пошлые всегда мне непонятны

И разговоры грубоватые противны,

Когда лишь в похоть превращают чудо.

Нет никогда я не пойму бравады

В словах о сексе, женщинах, постели.

Зачем свой грех выпячивать наружу

И притворяться жёстким и циничным:

Всех женщин покорителем всесильным,

Своей жены почти самцом невольным,

Любовниц жеребцом неукротимым.

Как не хватает многим современным

Любовникам стыдливости прелестной,

Что исчезает лишь с одним любимым

И лишь с одной любимой исчезает.

Хочу сжигать тебя любви я жаром,

Хочу ласкать твоё нагое тело,

Хочу любить и быть тобой любимым,

Себя отдать, тебя приобретая...

1985

ФИЛОСОФ В ПОСТЕЛИ.

(анекдот в стихах, детям до 18-ти лет читать не рекомендуется)_

Он восстал - ни толст, ни тонок.

Грудь жены рукой нашёл,

Щекотнул сосок спросонок

И рукою вниз повёл.

Вот - живот, пупок и ляжка,

Вот - заветный бугорок.

- Ну, раздвинь-ка ножки, пташка,

Поиграемся чуток.

Завздыхали, застонали,

Засопели, как насос,

Пенис с вульвою взыграли,

Губы склеились взасос.

Распаляясь понемногу,

Я на ней всё прыг да прыг,

Вот достал уж до живого,

Вот настал оргазма миг.

Тело к телу ближе жмётся,

В голове одна лишь мысль:

В ЭТОТ МИГ И ПОЗНАЁТСЯ

БЫТИЯ И СУТЬ, И СМЫСЛ!

1987г.

АНГОЛЬСКИЕ "ХОЛОСТЯКИ".

Во двенадцатой квартире

На четвёртом этаже

Во спокойствии и мире

Много месяцев уже

Жили два артиллериста:

Витя Ч. с Валерой П.

Время шло не очень быстро,

В группу А и в группу Б (1)

От Лубанго до Умпаты

Каждый божий день почти

Добиралися ребята

По неблизкому пути.

Ну, работа, как работа,

Что о ней тут говорить?

Поважнее есть забота:

Например - пивка добыть.

Ведь нужна пустая тара,

Хоть на свалку поезжай,

Нет кванзей(2) и нет товара,

Хоть Валеру продавай.

Ну а поздно или рано,

Марселино, наш комдив, (3)

Расщедрится на Чинзано,

Человеком став на миг.

Вот и праздник, всё чин-чином:

Стол, вино, картошка фри;

Не беда, что без причины,

Хватит им денька на три

Той вермути, светлой, сладкой,

Кайф полнейший, как в кине,

Уж на баб глядят украдкой,

Налеплённых на стене.

"Да, сюда бы всех вот этих,

Ну не всех, так хоть одну."

Вслух про баб, в душе, заметим,

Каждый думал про жену.

"Нет их лучше и не сыщешь,

Тех, что ждут в Союзе нас.

Эх, отдал бы чеков(4) тыщу

За один с женою час!"

Всё плохое позабылось,

Всё хорошее всплыло,

И тоска вдруг навалилась:

Далеко семья и дом.

"Что нам чеки, Совиспана,

Вкус бананов и папай.

Скажем прямо, без обмана,

Отпуск(5) нам в Союз давай!

Потому что здесь в Анголе -

По себе узнал, что так -

Каждый видит сны о доме,

О жене - лишь "холостяк".

"Мы к лишениям привычны:

Нам в Лубанго, как в Баку, (6)

Но без женщины обычно

Невозможно мужику.

Тёплых мест себе не ищем,

Вспоминаю, как в ЗабВО, (7)

Нету женщин - водку хлыщем,

Здесь же нету ничего!(8)

Потому, считаем, надо

Всем, кто пробыл без жены,

Выдать справки и награды,

Как участникам войны!"

Примечания:1 - группа - артиллерийский дивизион.

2 - деньги Анголы .

3 - комдив - командир дивизиона.

4 - "валюта",выплачиваемая нам

5 - командировка "холостяков",т.е.военных советников без жён длилась 2 года без отпуска в СССР, "не холостяков" - 3 года с одним отпуском.

6 - в Баку, как и в Лубанго было опасно знакомиться с местными женщинами

7 - ЗабВО - Забайкальский ВО, где офицеры зимой жили в более или менее

тёплых казармах, а не в холодных, плохо отапливаемых квартирах, а жёны

уезжали на зиму к родственникам в более тёплые края.

8 - год антиалкогольной кампании.

1985г.

Я ВАС ЛЮБЛЮ...

(патриотическое по заказу замполита)

Вы от меня сейчас все ждёте

Сверхнеобычного сейчас,

От удивления замрёте,

Когда скажу, - Люблю я вас.

Я всех люблю,сидящих в зале,

Не ради корысти, а - так.

Вы про себя сейчас сказали:

Он что - блаженный иль чудак?

Нет, не чудак я, не блаженный,

Нормальный, как и вы, вполне,

Но просто ход вещей степенный

Чуть-чуть иначе виден мне.

Я вижу реки голубые,

Поля, леса, луга, моря,

Равнины, нивы золотые -

Всё это - Родина моя!

Она моя, она и ваша

И все в неё мы влюблены,

Для нас на свете нету краше,

Раздольней и милей страны.

Но, если Родину мы любим,

То любим и её народ,

Советский наш народ, чьи люди:

И я, и этот, Вы и тот.

Мы все здесь Родины частица,

Мы часть народа своего.

Так, значит, я могу гордиться,

Что я люблю, люблю его:

Люблю я наш народ советский,

Большую, дружную семью,

Душою всей, умом и сердцем,

А значит - я и вас люблю!

1986

И ТАК БЫВАЕТ...

Машина мчится всё скорей,

Возможно, кто-то где-то болен?

Нет, я спешу, спешу на рейс,

Два дня осталось мне в Анголе.

А ночь безлунна и темна,

Спросил водитель: "Отдохнёте?"

Какой тут сон, мне не до сна -

Два дня осталось до отлёта.

Идём на риск, идём мы в ночь,

Охраны нет за нами следом,

Бандиты вон, с дороги прочь!

Смешно погибнуть напоследок!

Почти три года позади:

Болезни, мины и засады,-

А жизнь такая впереди,

Что умирать совсем не надо.

Луанда вон, за той горой,

А послезавтра самолётом...

И в это время с двух сторон

Огонь открыли пулемёты!

Кто думать мог, что тот лесок

Засаду скрыл и пулемёты,

Попала пуля мне в висок

За двое суток до отлёта.

Упал в горячий я песок

И думал: "На-кось! не возьмёте!"

Мне повезло - наискосок

Прошла та пуля на излёте.

За каплей капля кровь в межу,

А ночь длинна и нет подмоги,

Едва дыша, я всё лежу

И умираю у дороги.

Даёт уж сердце перебой,

А жить так хочется, поверьте,

И тут увидел: предо мной

Вдруг появился призрак смерти.

"Ну ты, костлявая, уйди!"

Сквозь зубы, стиснутые плотно,

Я застонал... и разбудил

Соседа в кресле самолётном.

Я был во сне, не наяву,

В том самом трудном переплёте,

И из Луанды на Москву

Летел и спал я в самолёте!

1986г.

МЫ ВСПОМНИМ.

В Анголе, где змеи, москиты и пекло,

Там Родины нашей сыны

Упорно работают, чтобы окрепли

Сыны африканской страны.

На юге Анголы уютный и милый

Есть город, Лубанго зовут,

Провинции центр под названьем Уила:

Ведь там мумуилы живут.

Раскинулся город, крестом осенённый,

И горы, похожи на Крым:

Там сосны растут, кипарисы и клёны -

Мы город считаем своим.

Ребята, мы вспомним когда-то Лубанго,

Где лето весь год, как в раю,

Но каждый из нас этот рай променял бы

На стужу в родимом краю.

Шибембу и Жамбу, Кааму, Мулондо -

Мы вспомним в рабочие дни,

Где каждый из нас отдавал добровольно

Здоровье и знанья свои.

Мы вспомним накал волейбольных сражений,

Футбольных и шахматных битв,

Все песни, что вместе о Родине пели,

Словами слезу перебив.

Ангольско-кубинские встречи когда-то

Мы вспомним в спокойные дни,

Где каждый из нас выступал дипломатом,

Посланником нашей страны.

Дороги в бригады когда-то мы вспомним: (1)

Опасность засады и мин -

Нас женщины, глаз не смыкая бессонных,

Спасли ожиданьем своим

Мы женщин на стрельбище вспомним когда-то,

Забывших про робость свою,

Сжимающих в нежных руках автоматы,

Ч тоб встать рядом с нами в бою.

Шангонго и Нживу мы вспомним когда-то,

Агрессии грозные дни,

Мы вспомним, как там погибали ребята

Анголы и нашей страны.

Мираж и Импалу мы вспомним когда-то,

Расистских стервятников вой,

Как наши ребята из группы "Квадрата"

Давали стервятникам бой.

Агрессии ночи мы вспомним когда-то,

Тревожные, чуткие сны,

Как каждый держал под подушкой гранаты,

Готовый не сдаться живым.

Лубанго и округ мы вспомним когда-то,

Ангольские ночи и дни,

Где каждый из нас оставался солдатом,

Солдатом Советской страны!

Примечания: 1) - навеяно К.Симонов "Жди меня"; сначала был др. вариант:

Дороги в бригады мы вспомним когда-то,

Опасность засады и мин.

Нас жёны спасали, уверовав свято,

Что каждый вернётся живым.

ДОРОГА В ТЕШАМУТЕТЕ.

ТЕШАМУТЕТЕ - дальняя дорога:

Асфальт, проселок, пыль и грязь и зной.

Четыре сотни километров много,

Но чем измерить риск дороги той.

Прекрасно помню, как всё это было:

Бросок в МАТАЛУ - первый наш этап.

Шоссе в асфальте, грязи нет и пыли,

И под сиденьем заброшен автомат.

Прошли МИКОСЕ, стали настороже-

Здесь всё возможно: засада и обстрел.

Забыты шутки, лица стали строже,

Оружье к бою и мату* на прицел.

Асфальт в щербинах, прямо посредине

Камыш в воронках тянется, растет,

Но есть и свежие отметины от мины,

Совсем недавно стрелял здесь миномет.

Мы все готовы - мина иль граната,

Иль очередь нас бросит за кювет,

И мы прицельным огнем из автомата

Пошлем бандитам "пламенный" привет.

Они увидят, не на тех напали,

Мы не привыкли отступать назад,

И может мата поэтому молчала,

Прошли до ДОНГО - никаких засад.

Вот мост разрушен - памятник агрессий

ЮАР коммандос - черные дела,

Их свора к югу, километров двести,

Незваным гостем на разбой пришла.

На юг свернули - курс теперь на ЖАМБУ

Озера справа: тишь и гладь, и синь.

Жара, как в печке, искупаться нам бы,

Но время - деньги, а точнее,- жизнь.

И снова мата. Кое-где поблекла,

Машин скелеты - по числу засад.

Мы ждем засаду на каждом километре,

Тех, что в КАССИНГУ всего лишь тридцать пять.

Вот так и шли мы, взглядом выбирали

Засад возможных лучшие места -

Вот здесь в лощине, здесь уж нападали,

Кустарник близко, плотная листва...

Наш путь закончен - мы в ТЕШАМУТЕТЕ,

Прошли без боя, взрывов и тревог.

Немало видел я дорог на свете,

Но эта стоит прежних всех дорог.

МЫ БУДЕМ ПОМНИТЬ ВСЕ ПОХОДЫ ЭТИ -

КАК ВЫПОЛНЯЯ НАМ ПРИКАЗ ОТЧИЗНЫ,

МЫ ШЛИ В АНГОЛЕ ПО ДОРОГАМ С М Е Р Т И,

ЕЙ ПРОБИВАЯ ДОРОГУ К Ж И З Н И.

Примечание: Тешамутете (португ.) на местном - Чамутете,там находилась

одна из передовых бригад 5ВО; названия населённых пунктов и расстояния

в км. соответствуют реальности;

*мата - лес.

БРИГАДНЫЕ МУЖИКИ.

(19ПБр 5ВО, деревня Мулондо)

Ну что ж , друзья, хочу вам рассказать,

Как здесь в Анголе мы в бригаде служим,

Где день прожить - не в сказке описать,

А год прожить - закал особый нужен.

Фасоль и рис без хлеба потреблять,

Переносить, как свой, Анголы климат:

Когда жара - здоровье укреплять,

Когда дожди - выносливость и силу.

Пускай кубинцам брать запрещено,

Берем мы воду прямо из Кунене(1)

Ужалит кобра - тоже ничего:

Сосём мы яд и кровь свою из вены.

А воду питьевую доставляем мы

Всего лишь за сто сорок километров.

И хоть с охраной ездить мы должны,

Быстрей попутного дождаться ветра.

Отъедем от бригады мы чуть-чуть

И глянем на песчаную дорогу:

Проехал кто-то, проторив нам путь,

Сквозь мины и засады и тревоги.

Увидев след, мы смело жмём педаль,

ГАЗ по песку трясётся, как убогий.

Глазами ищем мы не голубую даль,

А подозрительные ямки на дороге.

Мы возвратиться засветло должны,

Бандиты вечером поставят мины,

А на прицепе бочка с тонною воды,

И молимся мотору:"Не заглохни, милый!"

У нас, как у людей всех, плоть и кровь,

И орган наш ведь тоже не из ваты.

Но думать мы не смеем про любовь,

Два года мы в бригаде, как кастраты.

Свой темперамент должен ты зажать,

Что ты мужчина, думать надо меньше,

И не вздыхать и слюни не пускать,

Увидев с голым торсом местных женщин.

Трудолюбив ты должен быть вдвойне:

Свои дела, дела и подсоветных.

Ведь служим мы в воюющей стране,

Хотя по ним не очень то заметно.

Для нас война приходит на порог,

Когда проверка с округа нагрянет,

Мы станем насмерть: "Пронеси нас бог!" -

А кое-кто и чёрта тут помянет.

Молчим, когда нас хают почём зря

И всю работу нашу тоже хают,

Хотя и знаем: с округа "друзья"

Есть, кто работает, а кто обозначает.

Однажды к нам ко смертным снизошли

Приехав как-то "боги" из Луанды.(2)

Им далеко до нас, как небу до земли,

Ещё подальше им до нашей правды.

Придут, осудят и уйдут они,

И ни вреда, ни пользы не оставят.

Хоть ставят им "воюющие" дни,(3)

Воюющую совесть им не вставят.

На нас они смотрели свысока,

Особенно "генсек", тот, что и спал одетым,

Лишь потому, что километрах в сорока

Юаровцы бродили ночью где-то.

Он был не человек, а так - сухарь:

"Мы вскроем тут у вас все недостатки!"

Копал везде, во всём тот секретарь,

Искал недоработки, неполадки.

Пытал-беседовал он с каждым сам:

"Ты настоящий коммунист аль мнимый?"

И это слово в обращеньи к нам

Звучало у него, как "подсудимый".

И обвиняя нас во всех грехах:

Ангольских, климатических и прочих -

Он вёл себя, как беспартийный враг,

Понятие партийности пороча.

Как мы живём - ему ведь наплевать,

Какое ему дело, кто нас лечит:

"Должны любой приказ вы выполнять

И не просить, не ныть и не перечить!.."

Как назидателен и как напыщен был,

Цитатами он сыпал очень бойко,

Таких вот партработников, как пыль,

Сметает там в Союзе перестройка!(4)

Не новость это, не секрет для нас -

Разведчики ЮАР здесь бродят по округе.

Своей работой приближаем час,

Когда всю эту шваль погоним к югу.

Мы ждём приказа: "Всем идти на юг!"

В Шангонго, Нживу, может быть южнее,

Готовы даже мы идти в Виндхук

Или туда, где мы всего нужнее!

Мы стали африканцы на все сто -

Навроде мумуилов с белой кожей - (5)

И вместо брюк мы фиговый листок

Иль тряпку, как они, прицепим тоже.

Мы можем есть всё, что они едят,

И воду пить из речки или лужи.

На нас луандцы с ужасом глядят,

Ну как на канибалов, или хуже.

Кунене стала ванною для нас -

Купаемся в любое время года.

И в рыбной ловле высочайший класс

Покажем , РГД бросая в воду.

На прочность шкур играем с жакарЭ,

По русски - это просто крокодилы.

Мы пробуем их шкуру с АКаэМ,

Они зубами нашу, острыми, как пилы.

Мы так привыкли к местным комарам,

Что, если не укусит, спим не сладко,

И даже малярия не опасна нам:

Подумаешь - за сорок лихорадка!

Глотаем все таблетки мы подряд:

Хинину, делагилу, хлоракину, -

Хотя на печень те таблетки, говорят,

Воздействуют, как острый нож на спину.

Болезни мелкие излечиваем мы

Ухой наваристой из пойманного сома,

А не поможет - витамином Пы:

Парная, Пару Пива и Письмо из дома!

Тоска по Родине неизлечима в нас,

Ни от каких лекарств не будет прока,

Пройдут два года и излечит враз,

Нас всех излечит окончанье срока.

Последний месяц долог, словно век,

На рацию глядим, как на икону. (6)

Ночами снится нам мороз и снег,

Жена и дети, и тропинка к дому.

Когда же одному придёт отлёта весть,

Мы все так рады, будто уезжаем сами,

Присядем , выпьем, если выпить есть,

Поговорим, меняясь адресами.

Он скажет: "Мужики, давайте не болеть!

Обнимемся по-братски на прощанье!"

Ему удачно пожелаем долететь,

А нам добыть - в ответ его желанье.

И сдвинув лихо кепи набекрень,

Он всех нас расцелует трижды,

Моля в душе, чтоб этот день

Последним стал в бригаде, но не в жизни.

Мы долго смотрим вслед - мечтает каждый вновь

Вернуться, как и он, под русские берёзы -

И каждый из бригадных железных мужиков

Смахнёт тайком непрошеные слезы...

Мы встретимся в России как-нибудь,

Лубанго вспомним, наших и бригаду

И, захмелев , заявим: "Чо тянуть?

Поедем вновь в Анголу, если надо!"

Примечания:1- Кунене - река на юге Анголы.

2- генеральская комиссия из Луанды.

3- по слухам, за выезд в передовые бригады 5ВО комиссионерам из Луанды вписывали "боевые" дни; а бригадным "мужикам" - нет.

4- наивные надежды 1987года.

5- мумуилы - одно из племён на юге Анголы.

6- рация - портативная радиостанция.

1987

(Письмо, посланное 12-летней дочери, считающей себя уже взрослой.)

МАРИНЕ,

Не спеши взрослеть, моя Марина,

Не беги от детства своего,

Пролетит оно бесследно мимо,

Не оставив в сердце ничего.

Ведь тебе пока ещё двенадцать,

Ни забот не знаешь, ни помех,

Пусть дают тебе уже шестнадцать,

Оставайся девочкой для всех.

Не уйдёт то время: станешь юной,

Для кого-то станешь ты мила,

И прогулки будут ночью лунной,

И заботы будут, и дела.

Всё придёт, уйдёт одно лишь детство -

Светлая чудесная пора -

Не найти такого в мире средства,

Чтоб вернуть в сегодня все "вчера".

Ты с обидой брови хмуришь грозно,

Не согласна, может быть, со мной,

Побыстрее хочешь стать ты взрослой,

Красотой смущать всех неземной.

Мы об этом тоже ведь мечтали

И со всеми спорили до слёз,

Но потом, когда взрослее стали,

Оценили детство мы всерьёз.

Как и ты, мы все прошли чрез это:

Повзрослеть спешили в жизни, в снах.

Человека зрелость - это лето,

Но прекрасно детство, как весна!

Я поближе фото передвинул:

Защищу тебя от всех тревог,

Не спеши взрослеть, моя Марина,

Не беги из детства своего.

1987

НЕРЕВНИВОЕ ТАНГО,

Ты возбудить хотела б ревность,

Но пробуждаешь только грусть,

Любовь, иронию и нежность:

Чуть порезвиться хочет - пусть.

Вокруг тебя одни соблазны -

То композитор, то юнец,

И выбор есть как-будто разный,

Но одинаковый конец.

С душой и гордостью разбитой

Ты станешь в длинный ряд других:

Желанных, пройденных, забытых,

Судеб растоптанных чужих.

Тебе не нужен тот, который

Пришёл, "любил", ушёл к другой.

Тебе не нужен непокорный,

Красивый, сильный, но не твой.

Но помечтать кто запрещает?

И подразнить не запретишь.

Ведь, если любишь, то прощаешь,

Все эти шалости простишь.

Молю тебя я только в мыслях,

Чтоб грань игры не перешла -

Мне без тебя нет в жизни смысла:

Ты для меня и свет и тьма.

Ты - свет, когда мила со мною,

Ты - тьма, когда не мил я вдруг,

Но ярче свет, когда за тьмою

Восходит солнце. Всё вокруг

Сияет красками, что впору

Глаза закрыть, но виден свет!..

Вот так и в жизни - после ссоры

Ты улыбнулась молча мне.

Когда же день во тьме растает,

Мерцают звёзды за окном,

Когда никто нам не мешает,

Тогда и ты, и я - одно.

Тьма убивает нашу робость,

Несмелость , скованность и страх.

Тьма превращает нашу гордость

В любовь безумную и страсть.

И от тебя я не скрываю,

Что ревность, как болезнь в себе,

В тебя я верой убиваю,

Лечу я верностью тебе.

Я по тебе здесь так тоскую,

Ты это чувствуешь сама,

Что, если чуть тебя взревную,

То здесь вдали сойду с ума.

1987.

РОМАНТИКА (Письмо жене)

Получил я твоё письмо,

Ледяное, как Арктика.

Сколько яда в письме пришло,

Отравило романтика.

Заболел, почернел я весь,

Скрылось солнце под мантией.

Ну, спасибо, что сбила спесь

С переростка-романтика.

Кто, подруга, а может, друг

Нашептали: "А, кстати, как

Загубила ты жизнь свою

На такого романтика?"

Ходит "друг" за тобой, как тень,

У него своя тактика -

Реалиста ведь лучше день,

Чем рассветы романтика.

Негодую я и грущу,

Сжало голову, как в тисках.

Может правда, что я пишу,

Может "бредни романтика".

Потерять я тебя боюсь

И не верю, что будет так

И сквозь слёзы смеюсь, смеюсь

- Это слезы романтика.

Фотография, словно миг -

Миг из жизненной практики,

Я смотрю на родной твой лик

В ореоле романтики.

Смотришь ты на меня без слов,

Губки сложены бантиком,

Для меня ты - моя любовь,

Моя жизнь и романтика.

"КУРОРТНИКИ" В АНГОЛЕ.

В Лубанго , чудном городе, когда-то

Астматики лечились среди гор,

Поэтому в Десятке нас, как брата,

Напутствуют: "Ты едешь на курорт."

И климат здесь не влажный и не жаркий

И воздуха особый горный сорт,

В цветах и кипарисах скверы, парки,

И город чистый, тихий, как курорт.

Здесь длится Праздник города весь месяц

В Лубанго среди всех в почёте спорт

Живём в удобной миссии все вместе,

Скажите, разве это не курорт!

Раздолье здесь для пастуха и плуга

Весь край, как изобильный натюрморт...

Но лезут банды с севера и юга

На этот притягательный курорт.

"Туристов" бродят группы небольшие,

Юаровских, что в брюках вместо шорт,

Доходят эти группы до Шибии

Их, верно, тоже тянет на "курорт"..

Во время "турпоездок" ищем мины,

По форме чуть похожие на торт,

И едем в БРДМе , чтоб живыми,

Здоровыми вернуться на "курорт".

Колонны наши Буффало встречают,

"Почётный" для "курортников" эскорт.

Мы "вежливо" огнём им отвечаем,

А одного берём мы на "курорт".

Мы все переболели малярией,

И каждый в глубине души тем горд,

Амёбной кто болел дизентерией -

Прославились они на весь "курорт".

Путёвки в отпуске мы просим в санаторий,

Но отвечают нам: "Наоборот,

Другие пусть купаться едут к морю,

А вы , закончив отпуск, на курорт!"

И убеждают нас они,- Не спорьте.-

Скривив в ухмылке ироничной рот,-

Ведь ваша служба прямо на курорте,

Зачем же в отпуск ехать на курорт?

Не каждый слёзы счастья пересилит,

Когда на самолётный ступит борт,

Вернёмся на работу мы в Россию,

Пускай другие едут на "курорт".

1987

АНГОЛЬСКИЕ ВЕЧЕРА.

Никогда не забуду, Ангола, твои

Вечера бесконечные в комнате тесной.

И мои размышленья, и думы мои

Я пропел под гитару в простой моей песне.

Припев: Каждый вечер Анголы,

Как бы ни был он вечен,

Приближал каждый вечер

Мгновение встречи.

Затянула Лубанго грозы пелена,

Будто в душу вонзалися всполохи молний.

А на сердце тоскливо и горечь одна,

Даже струны звенели то с грустью, то с болью.

Припев.

Было это в субботу - я мог отдохнуть

От забот, от работы, от мелочных мыслей.

Только некому было в глаза мне глянуть,

Тем глазам, что наполнили жизнь мою смыслом.

Припев.

Расстоянье и время меж нами легли,

Той жестокой реальности не было горьше,

Но Ангола и Африка мне помогли

Научили любить и ценить тебя больше.

Припев.

Написано в субботу 14.11.1987г. с 18 до 20 часов вечера.

ПРОЩАНИЕ С ЛУБАНГО.

( Почти Прощание с Олимпиадой.)

В южном небе рассыпаны звёзды,

Город ярко огнями горит.

Не забыть нам ангольские грозы,

Нам Лубанго никак не забыть.

Будем помнить прогулки по парку,

Серпантин, Тундавалу, Намиб,

Африканской природы подарки:

Фрукты манго, банан, эвкалипт.

Припев: Расстаёмся, друзья,

Остаётся в сердце память.

Будем память беречь

Там в Союзе до новых встреч.

Мы запомним все дни ожиданья,

Сколько их подсчитать не берусь ,

Остающихся - горечь прощанья,

Уезжающих - радость и грусть.

Здесь оставим мы сердца частицу,

Нашу дружбу и наши дела.

Но на Родину каждый стремится,

Что нам вечно близка и мила!

Припев: Расстаёмся, друзья,

Остаётся с нами песня.

Будем песню беречь

Там в Союзе до новых встреч!

НАСТОЛЬНЫЙ ТЕННИС.

Стук-стук, стук-стук -

Шарик мечется меж рук.

Прыг-скок, прыг-скок,

Белый, лёгкий, как пушок.

Хлоп-хлоп, хлоп-хлоп,

Бьёт ракетку прямо в лоб.

Тук-так, тук-так,

Видно прыгать он мастак.

То -там, то - тут

Стол бросает, как батут.

Шак-ширк, шарк-ширк,

Не игра, а прямо цирк!

Пинг-понг, пинг-понг,

Шарик - мимо, я - вдогон.

Он - прыг, он - скок,

Вот и выиграл очко.

Вот так, вот так,

Влево шаг и вправо шаг.

Удар , другой -

Проиграл противник мой!

СОН ЗАМПОТЕХА В АНГОЛЕ.

Снился странный мне сон,

он на сказку и правду похожий,

В нём машина одна

рассказала о жизни своей,

Этот сон у меня

что-то там в глубине растревожил.

И я понял душа

у машин есть ,как и у людей.

Будто встретился я

с пожилым и трясущимся КРАЗом,

Хоть по возрасту он

должен быть бы совсем молодым,

Сколько слёз я пролил

над печальным его пересказом

Всех мытарств и обид,

издевательств, чинимых над ним.

"Масел мне не дают ,

и не вижу я год уже смазок,

В сочленениях грязь,

гайки все развинтились почти.

И никто никогда

не прочистил форсунки ни разу,

Завожусь я с трудом,

чёрным дымом харкаюсь в пути.

От стакана вина

мой хозяин совсем окосеет,

Он в кабину влетит,

многократно терзая стартёр,

И потом на ходу

на педали он жмёт, стервенея,

Так что клинит почти

моё нежное сердце -мотор.

Он меня направлял

на заборы, столбы, в угол дома,

Крылья я потерял,

и борта мои, как решето,

Много раз был я бит

- не найдёшь на мне места живого,

Сколько раз я стонал,

легковое калеча авто.

Мой хозяин жесток,

и меня, как раба, он сдержит,

Хоть он сам из рабов

и ратует за социализм,

Но я понял одно,

хоть в политике полный невежда,

В отношении к нам

это тоже какой-то расизм!

Я имею в виду,

что машины мы все подневольны,

Среди всех я - старшой:

ЗИЛов, ГАЗов, УРАЛов и Волг,-

Их судьба, как моя,

мне за них и себя очень больно,

Нас прислали сюда

выполнять свой технический долг.

Почему служим мы

анголанам для личной утехи,

Ведь я друг, а не раб,

почему не поймёт это он.

Нас не могу спасти

Малочисленные зампотехи,

Может вызвать сюда

Наблюдателей всех из ООН?

По Анголе по всей

наши трупы, скелеты и мощи,

Не поймёшь иногда

был ли это УРАЛ или КРАЗ,

И по всем городам

наших кладбищ намного ведь больше,

Чем погостов людских,

хоть намного нас меньше, чем вас.

Мы завидуем вам

- рано поздно ль домой вы вернётесь,

Нам один приговор

- заржаветь в этой красной пыли.

Вы советские тоже,

тоску нашу сразу поймёте -

Тяжело умирать

здесь от Родины нашей вдали..."

КРАЗ закончил рассказ,

Весь в поту я проснулся в постели.

С той поры я всегда

предлагаю в компаньи любой,

О машинах-рабах

чтобы песенку эту пропели,

И, чуть-чуть помолчав,

погрустили над злой их судьбой.

Оставить комментарий
Размещен: 14/01/2019, изменен: 14/01/2019. 110k. Статистика.
Повесть: Проза

Связаться с программистом сайта.
Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"
Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"