Весна в этом году выдалась далеко не солнечной. Вот уже которую неделю с начала марта город не покидали серые свинцовые облака. Нередко нарастая в тучи, они уныло поливали улицы промозглым дождем, тянувшимся, казалось, целую вечность. Снег сошел очень быстро, оставив после себя мерзкую слякоть и грязь дорог провинциального города, прогнившую прошлогоднюю листву на одиноких тропинках парка. Ломаными копями ветви деревьев расчерчивали небо. Серые стены домов, пропитанные до основания сыростью, монотонно вливались в общий невеселый пейзаж. В них рано зажигались мутные стекла окон, хотя на улице было еще относительно светло. В них виделся огонек уюта и домашнего тепла. Совершенно хотелось скорее покинуть нудную промозглую улицу и, оказавшись в мягком кресле с чашкой горячего чая, закинуть мысли в книжку с каким-нибудь дешевым фэнтези или, как вариант, бульварной прессой. В парке почти не было ни души. Изредка одинокий прохожий мог промелькнуть где-то неподалеку, не задерживаясь перейти через улицу и исчезнуть за углом.

Две девочки десятиклассницы сидели на промокших детских качелях. Они молчали довольно долго, пока Лене это не наскучило, и она решила спросить:

- Почему ты сегодня весь вечер молчишь? Что-то случилось?

Таня еще какое-то время не решалась ничего сказать, но потом тихо ответила:

- Да. Нам придется расстаться.

Новость совершенно шокировала Лену, так что ей какое-то мгновение пришлось прийти в себя.

- Как? Почему?

- Маме дают новую должность в каком-то там филиале банка, она сказала, что нам нужно переехать в другой город. Она и сама не хочет здесь жить.

- А школа? Начало четвертой четверти! Ты все бросишь?

- Доучусь в другой.

- Блин, бред какой-то! Как так можно: просто взять и уехать?! Бросить все?!

- Да, - подавленно согласилась Таня.

Между ними снова воцарилось молчание. Таня смотрела в след проезжающим машинам, Лена рассматривала грязь на белых кроссовках. Обоим совершенно нечего было сказать друг другу. Они понимали, насколько больно будет расставаться и сама мысль о том, что они больше не встретятся, впивалась в сердце отравленной иглой. Они начали встречаться прошлой осенью, в самом начале учебного года. Никто не знал о тех странных чувствах, которые они испытывали друг к другу, с виду просто две близкие подруги. Город был небольшой и их отношения рисковали обрасти слухами и домыслами, чего в действительности и быть не могло. Они просто любили друг друга, трепетно храня в себе эту тайну. Они просто хотели быть вместе, но теперь понимали, что их единственному желанию больше не суждено осуществится.

- Знаешь, - тихо произнесла Таня, - У меня сейчас такое чувство, что я никогда отсюда не уеду. Этот город... Мне здесь очень страшно.

- Почему?

- Не знаю, - она как будто хотела что-то сказать, но при этом сама боялась в этом признаться.

- Может это из-за погоды?

- Может быть. А ты слышала, что недавно произошло с Михновской из нашей школы? - почти шепотом спросила Таня.

- Да, что-то такое говорили. Ее вроде мертвой нашли на пустыре, за роддомом? Убили?

Таня посмотрела на подругу как-то странно и в тоже время обреченно.

- Ее сначала ножом располосовали, а потом голову отрезали. Говорят, на теле нашли двадцать колотых ран...

24 апреля. Москва. Ул. Б. Лубянка. Управление ФСБ. 11:30.

- ... На теле убитой обнаружено двадцать колотых ножевых ранений. - Вот уже полчаса на совещании полковник Горин продолжал вводную часть. Семенов в это время сидел как можно подальше от его стола и, прикрывшись папкой, игрался в "косынку" на мобильном телефоне. Честно говоря, ему было по барабану и по пистолету все происходящее сейчас в кабинете начальника Специального отдела. Больше всего в эти минуты его занимали мысли о выходных на майские праздники: шашлычки, костерок, природа в общем. И какое ему дело до трупов малолетних девчонок? Чего он раньше окровавленных трупов не видел что ли? Вот еще пару дней пошарахаться в конторе, а потом прыгнуть в тачку и на берега. Погоду вроде бы качественную обещают, хотя кто в наше время верит обещаниям доблестного Гидрометцентра? Да и какая к черту разница с этой погодой! Выбраться скорее из Москвы, расположиться поудобнее, да с бутылочкой душевного напитка! И долбись оно все, провались! Красота!.. Благодать!..

Полковник заметил, как Семенов особо внимательно слушает и вникает в суть дела, но, тем не менее, продолжил:

- 21 апреля, утром на территории заброшенной ветлечебницы был найден труп Старостиной Татьяны Валерьевны, 1994 года рождения, ученицы 10 "Б" класса средней школы Љ3. Убийство так же совершено с характерной жестокостью, по сравнению с предыдущей жертвой. Смерть наступила в результате проникающего ранения в область груди. Из протокола осмотра места происшествия следует, что тело было обнаружено воткнутым спиной в торчащий из стены кусок арматуры, а шея примотана проводом к потолочному перекрытию. В последнем случае так же никаких следов предполагаемого убийцы обнаружить не удалось. В связи с этим руководство приняло решение взять под свой контроль ход расследования обстоятельств этих двух убийств. Выполнение следственно-розыскных мероприятий поручить агенту Семенову.

И грянул гром среди ясного неба. Кажется, накрылись ржавым корытом и майские, и шашлычок, и берега.... Вот тебе, бабуся, и хер с маслом! Кушай, не обляпайся!

Семенов медленно оторвал обреченный взгляд от мобильника и осмотрелся по сторонам. Лица присутствующих излучали милое дружеское коварство и искреннюю ехидную радость. Зам начальника Воронов весь аж светился, как изотоп урана. По остальным, Дузеру и Лазареву, было видно, как они самодовольно уже пакуют чемоданы на уик-энд.

Однако, сглотнув горечь сюрприза и собрав волю в кулак, Семенов сделал обреченную попытку:

- А с каких это пор в отделе стали проявлять интерес к маньякам? У нас своей работы не хватает? Пусть бы славный следственный комитет при прокуратуре этим и занимался. С чего вдруг такие почести?

Не дожидаясь ответа полковника, тут решил проявить себя Воронов:

- А с того, агент Семенов, что наши эксперты по результатам исследования характера нанесенных ранений жертвам сделали заключение об аномально высокой мере жестокости этого маньяка. Более того, психологический портрет его резко отличается от известных нам моделей. Что лишний раз подтверждает нашу прямую заинтересованность в раскрытии этих убийств и, конечно же, поимки самого маньяка.

- Для дальнейшего изучения... С психами в конторе дефицит, - подвел итог вышесказанного Семенов. - Из-за моря - океану привези нам, отец родной, психа аномального, а то цветочек твой аленький уже не вставляет...

- Вы хотите что-то конкретно сказать или добавить?

- Да что уж там! Ни добавить, ни убавить. Все ясно, как день. Когда отправляться за море - океан?

- Если вы не внимательно слушали господина полковника, то я вам повторю: Межевск находится в Московской области, в ста двадцати километрах от МКАД.

- Радость-то какая! Значит, чемодан паковать не надо!

- Как вам будет удобнее.

Словесную перепалку между Вороновым и Семеновым решил прервать сам полковник Горин, которому порядком надоел этот джентльменский обмен мнениями.

- Отставить диалог не по существу! Состав оперативной группы следующий: Агент Семенов - непосредственное ведение расследования, агент Лазарев - обеспечивает материально-исследовательскую помощь, в случае чрезвычайной ситуации или по крайней необходимости, прикрытие и помощь. Специалист по компьютерным технологиям и средствам дальней связи Мельников (Дузер) отвечает за полное техническое оснащение. - Никого не обошла мимо не скудеющая рука полковника Горина, дающая особо ценные служебные указания всем всегда и вовремя. - Агент Семенов, направляетесь непосредственно в Межевск и располагаетесь там, на служебной квартире. Все материалы получите у следователя Пархоменко, он введет вас в курс дела. Тем временем Мельников подготовит вам на месте необходимую техническую базу. Всю оперативную информацию передавать сразу мне. О ходе расследования докладывать немедленно.

25 апреля. Московская область, г. Межевск. 11:35.

Прибыв по указанному адресу, агент Семенов с трудом припарковал своего ленд крузера между стоящими машинами на небольшом пяточке около первого подъезда. Выйдя из двери и размяв ноги после долгой поездки, он осмотрелся по сторонам. Ну что же, типовая пятиэтажка прежней эпохи бурного жилищного строительства, ничем не примечательная панельная коробка, каких в нашей стране миллионы разбросаны по всем городам и весям. Спокойный тихий дворик, скамеечки у детской площадки с прогнившей песочницей и ржавой, покосившейся от старости каруселью. Парочка молодых мамаш с колясками, неторопливо прогуливающихся по дороге, почему-то отличались весьма не радостным настроением. Кроме них окружающее безмолвие казалось бы совершенно тоскливым и безлюдным. Видимо погода естественным образом влияла на настроение местных жителей. Оно и понятно! Мелкий моросящий дождик, временами с порывами отнюдь не весеннего холодного ветра, еще никому не добавляли позитивного тонуса и легкой жизнерадостности. Собственно рассматривать здесь было больше нечего. Зайдя в подъезд и поднявшись на второй этаж, Семенов постучал в неброскую металлическую дверь служебной квартиры. После недолгого ожидания, хрустнул железом примитивный замок, и за ней появился Дузер.

- А! Товарищ Семенов! Прошу, входите! - пригласил он его и сам тут же растворился из тесной прихожки.

Семенов снял ботинки и прошел за ним в единственную комнату. Да, обстановочка была, мягко выражаясь, спартанская: широкая кровать, собирающаяся в диван немыслимой формы, одно единственное неказистое кресло, небольшой журнальный столик, и при этом огромный шкаф для одежды с зеркальной дверью-купе размером в полстены. Обои в однотонной цветовой гамме скорее напоминали офисные пресс-панели перегородки. Примерно такого же плана незамысловатые сиреневые шторы прятали за собой бесперспективный вид на улицу. Зато плазменный телевизор весьма внушительных размеров, буквально вмурованный в противоположную от окна стену, все же приятно радовал глаз, среди этой вычурной серости. И кто, интересно, в хозяйственном департаменте Федеральной Службы заведовал обустройством и дизайном жилых помещений для командированных сотрудников? Голову бы тому оторвать и руки, которыми он загребал отвешенные на это немалые государственные деньги.

- Вы пока располагайтесь, я скоро закончу, - проговорил Дузер, чем-то очень занятый на ноутбуке.

Семенов бросил на кровать свою спортивную сумку с алярм наборчиком.

- Считай, что я уже расположился.

- Оперативно, - прокомментировал он, не отвлекаясь от экрана и клавиатуры. - Значит так, сеть я вам протянул, удаленный доступ к базе данных отрепетировал. Линия защищенная работает без помех. На окна в комнате и на кухне установил экран от прослушки. Так, на всякий случай! Для незваных гостей в прихожей повесил камеру видеонаблюдения, реагирующую на датчик "свой-чужой".

Неожиданно Дузер с деловым видом встал из-за ноутбука, приложив к его шеи цифровой сканер, пискнул им и снова вернулся на свое место.

- Вы здоровы, агент Семенов?

- Да. А ты, Дузер?

- Вполне, - уверенно ответил он, продолжая работать.

"Очень сильно сомневаюсь", - подумал про себя Семенов и спросил:

- Что это за хрень?

- Это наша новая разработка. Микрочип, вживленный вам полгода назад, может не только передавать данные о вашем месте нахождения, но и в режиме реального времени отображать информацию о вашем самочувствии по основным жизненноважным параметрам: пульс, артериальное давление, сердечный ритм и дыхание. Сейчас я фиксирую текущие биопоказания вашего организма для того, чтобы в отделе мониторинга не забили тревогу, если у вас вдруг случится насморк. Или в том случае, если вам раскроят череп, компьютер не посчитал, что вы просто чихнули.

Через некоторое время Дузер, устало потянувшись от кропотливой и долгой работы, наконец, вылез из-за ноутбука с чувством исполненного долга.

- Так, вроде бы все! - изрек он, напоследок пробежав взглядом по стенам и проводам, и начал собираться. Как столь же неожиданно, перед тем как уйти, остановился в самой двери и добавил. - Да, и вот еще что! Продукты на кухне в холодильнике, кофе в шкафу над плитой. Теперь точно все! Если что - на связи! Я уехал!

25 апреля. Московская область, г. Межевск. 14:35.

Пропетляв немного по дождливым улицам, Семенов сделал для себя характерный вывод о том, что этот архаичный городок скорее относится к разряду населенных пунктов нашей необъятной родины, где "все всех знают" и "если в одном его конце слегка пернуть, то в другом непременно скажут, что обосрался". Новости и слухи здесь разлетаются приблизительно со скоростью звука. С одной стороны это несколько неудобно для самих жителей этой жопы космоса, которые хотели бы сохранять право неприкосновенности личной жизни и частных интересов, но с другой стороны навести справки по тому или иному индивиду не составит большого труда. Это, пожалуй, единственный плюс. Что же касается убогой архитектуры и пейзажности этого забытого богом уголка планеты, то сразу в глаза бросается хмурая монотонность однообразных улиц. Все дома преимущественно типовые пятиэтажки застройки времен развитого социализма с некоторым вкраплением кооперативных кирпичных девяток. В целом ничего из того, что могло хоть как-то порадовать глаз в плане оригинальности проектного решения. Однако, при этом количество круглосуточных магазинов и продуктовых ларьков создавало впечатление того, что статистически на каждого жителя должно приходится не менее двух торговых точек. Общая география города сводилась к одной главной улице, местами с четырех полосным движением, от которой шли ответвления более мелких с незамысловатыми названиями: улица 20 января, улица Фрунзе, улица Российская, улица Вокзальная и т.д.

- Да уж... этот городок кого хочешь может загнать в депрессию, - с небольшой долей безрадостной иронии констатировал Семенов.

Миновав как будто главную площадь Межевска, на которой располагался монумент войнам освободителям, городской парк и вроде что-то похожее на бизнес-центр, он свернул направо и, ориентируясь исключительно по навигатору, направился к местному ОВД. Навигатор не обманул. Двухэтажное здание наверняка хранило в себе память ЧК и НКВД. По крайней мере на вид ему было никак не меньше лет пятидесяти. Про необходимость капитального ремонта, говорить и не обязательно. Такое ощущение, что в один прекрасный момент парни, работающие на втором этаже, могут резко переехать работать на первый. Однако, по всей видимости, это мало кого затрагивало. Зайдя внутрь, Семенов обнаружил сонного дежурного, полусидящего и одновременно полулежащего за потертым письменным столом.

- Управление ФСБ. Специальный отдел, - он показал ему свое удостоверение.

Тот, даже не глядя в документик, ответил ему кислым туманным взглядом.

- Мне нужен следователь Пархоменко, - решил уточнить цель своего визита Семенов.

- Кабинет двадцать четыре, - обиженно проговорил дежурный и почему-то отвернулся.

Видимо гостей из столицы здесь не очень любят. С опаской поднявшись на второй этаж, Семенов вошел в вышеуказанный номер и обнаружил там капитана Пархоменко в весьма не лучшем настроении. Вид у него был заметно потрепанный и невыспавшийся. Мутный взгляд мешковатых глаз, угрюмое серое лицо, густые черные волосы клочками взъерошены.

- Я - агент Семенов из управления ФСБ, - представился он.

- А это вы, - как-то совсем безрадостно отозвался следователь. - Мне о вас звонили. Я знаю.

- Вот и хорошо. Значит, у вас хотя бы телефон работает.

Пархоменко его шутку не оценил.

- Мне нужны все материалы по этим двум убийствам.

- Четырем... - почти себе под нос пробубнил тот.

- В смысле "четырем"? Что-то я не понял? - Семенов насторожился.

- Сегодня утром обнаружен четвертый труп. Тело уже опознали. Это Казаченко Мария Владимировна. Так же ученица 10 класса. Проживала по улице Клементьевской, дом 6. Ее нашли недалеко от собственного дома в зарослях. Смерть наступила предположительно около полуночи в результате удушения полотенцем.

- Полотенцем? - переспросил Семенов.

- Именно, - совсем угрюмо подтвердил Пархоменко. - Ее сначала ударили чем-то тяжелым по голове, а потом в горло затолкали обычное кухонное полотенце... полностью. От него она и задохнулась. Кроме обширной гематомы на затылке, никаких других следов насилия, ссадин или царапин на теле убитой мы не обнаружили. Такое ощущение, что она даже не сопротивлялась.

- Да, странный факт. Нашли что-нибудь на месте убийства?

- Как и в предыдущих трех случаях - ничего. Ночью опять был дождь, поэтому следов практически не осталось. Явное присутствие второго лица, но ничего конкретного о нем наш эксперт сказать не может. Да и уверенности в том, что ее убили именно там, где мы ее нашли, тоже нет. Дождь был достаточно сильный, а вот одежда на теле практически не промокла. Факт говорит о том, что убивали ее в другом месте, скорее всего в сухом помещении, а тело оказалось в кустах уже под утро.

- Так что же она сама с полотенцем во рту туда пришла? Должны же остаться на грязи отпечатки протектора шин или обуви.

Глаза капитана от подавленной усталости преобразились в презрительную злость.

- Говорю же вам: не было там никаких следов. Мы осмотрели все, листик за листиком, веточку за веточкой. Вот, можете сами ознакомиться. Теперь это ваше дело, - тот сунул ему увесистую папку с документами и фотографиями. - Здесь я собрал все наработанные материалы, включая опросы жильцов окрестных домов и возможных свидетелей по всем четырем эпизодам.

- Каким, нахрен, четырем?! - уже с нескрываемым раздражением в голосе спросил Семенов. - Мне известно о двух, но теперь уже трех убийствах!

Тут либо сам Семенов разучился считать, либо капитан что-то недоговаривал. Вероятнее всего последнее и Пархоменко вынужден был признаться.

- Мы скрыли факт второго убийства, - голос его задрожал, взгляд снова стал болезненно уставшим.

- Чего?! - раздражение Семенова перерастало в яростное негодование.

- Да. - От стыда, а скорее от горечи собственного бессилия, тот встал из-за стола и отвернулся к окну. - 20 марта недалеко от дома 4 по улице Академика Павлова за гаражами был обнаружен труп Никитиной Натальи Андреевны, 1995 года рождения, ученицы 9 класса школы Љ4. По заключению эксперта смерть наступила в результате потери крови от множественных ножевых ранений...

- И?! - ему совершенно не хотелось выслушивать официальную сводку происшествий, а больше всего интересовал вопрос сокрытия преступления органами следствия.

- Было принято решение не афишировать ее смерть, поскольку второе убийство вызвало бы волну негодования и страха у людей. Паника в городе никому не нужна. До выяснения всех обстоятельств дела никто ничего не должен был знать.

- Но когда произошло третье убийство и им заинтересовалось ФСБ, то тут у вас выхода не осталось? И народу глаза залепить уже нечем?

- Мы надеялись сами во всем разобраться и поймать этого урода, но улик или каких-то зацепок слишком мало, проще говоря, никаких. И нам действительно ничего другого не оставалось. - С минуту помолчав, Пархоменко с тоскою добавил, - Наш город всегда был тихим и спокойным, люди знать не знали, что опасно гулять по ночам или не закрывать двери. Никто не хочет, чтобы здесь что-то начало меняться и уж тем более никто не хочет бояться того, что их ребенок может вот так вот... умереть. Это самое страшное, когда тело твоего ребенка стаскивают с торчащей из стены арматуры и упаковывают в черный мешок. Вам, агент Семенов, этого не понять, а у меня самого дочери пять лет. С этими убийствами я каждый день живу в страхе, вздрагиваю при каждом звонке. Этот страх поселился у меня внутри, и я не могу от него отделаться. Вы думаете, что списание убийства мне доставляет удовольствие? Нет его и раскрывать не надо? Я лишь хотел, чтобы об этом не узнали мои близкие, чтобы мой страх не вселился и к ним в души.

Взяв со стола папку с материалами, Семенов хотел что-то добавить к разговору по поводу служебного расследования и прочего, но передумал. В чем-то капитан был прав, и его, как отца, тоже можно было понять.

- Хорошо, - более снисходительно согласился он. - С вашим судмедэкспертом я могу пообщаться?

- Можете. Он сейчас, наверное, в морге заканчивает с заключением. Там вы должны его найти.

25 апреля. Московская область, г. Межевск. Городская больница. 16:15.

С полчаса побродив перед закрытыми на замок дверями морга, Семенов заметил невысокого роста бабульку в старом шерстяном платке, подметающую крыльцо соседнего здания отделения травматологии. Уж кто-кто, а этот контингент точно знает все.

- Бог в помощь, - со всей учтивостью пожелал он.

Ввиду преклонного возраста старушенция не сразу заметила подошедшего молодого человека.

- Благодарствую, - растерянно ответила та.

- А не подскажите, где мне найти вашего патологоанатома?

- Ефремова-то? Так он еще с обеда пьяный. Может где в хирургии отсыпается, а может и дома. А тебе, милок, зачем он понадобился?

- Да так, поговорить бы мне с ним.

- А! Так ты по девчушке, которую сегодня убитой нашли? Из Москвы что ли?

Партизанская проницательность, отработанная годами, сбоев не дает! Вот что значит, человек старой закалки!

- Ну так-то да, - с неохотой признался он.

- Это тебе по-любому только до завтра. Сегодня ты от него ничего не выспросишь. Завтра приходи, и лучше с утра. - Настоятельно рекомендовала бабуля.

- Понятно.

Ничего другого не оставалось, как отложить разговор с судмедэкспертом, как минимум, до завтрашнего утра. Однако в следующую минуту бабуля повела себя несколько странновато. Отставив свой ценный веник за дверь приемной, она с некоторой опаской осмотрелась по сторонам, словно боялась присутствия ненужных свидетелей, а потом махнула ему рукой в сторону ближайшего угла. Не дожидаясь, пока он поймет скрытый смысл ее жестикуляций и, не говоря ни слова, старушенция отошла в указанное ею место. Семенову не трудно было догадаться, что та собирается поделится с ним какой-то важной информацией типа того, что главврач - ворюга и взяточник, а Нинка из терапии - последняя проститутка спит с ним, что даже возможно инопланетяне заселили их приемное отделение своими клонами... Да мало ли еще чего придет на ум пожилой женщине. И самое время было откреститься от подозрительных намеков бабули, но как ни к стати в этот час Семенов испытывал некоторое уважение к ее возрасту, поэтому решил выслушать какую-то потрясающую новость и проследовал за ней. Едва он успел повернуть за угол, как она заправским мужским движением тут же схватила его за воротник куртки и подтянула к себе совсем близко.

- Ты послушай меня, милок, - едва слышно зашептала она ему прямо на ухо. - Зря ты приехал в этот город, проклятый он. Не ввязывался бы ты в это дело, темное оно, нехорошее. Генка на нем себе шею свернет и тебе самому достанется. Может вам там в Москве-то и виднее, но скажу тебе верно, когда вернешься ко мне поздно станет, беда случится и не поправишь ничего. Сейчас уезжай по добру, не ищи здесь ничего. И себя спасешь и другим жизнь оставишь.

- Чего?! - попробовал возмутиться Семенов, но та лишь сильнее прижала его к себе, благо силы у нее на это было предостаточно.

- Не перебивай и делай, как тебе говорят, - буквально прошипела она почти не своим голосом, глаза старушки бешено метались из стороны в сторону. - Уезжай, оставь девок в покое. Им ты уже не поможешь. От тебя только хуже будет.

Вдруг бабуля замолчала, сама отпустила его и, как будто сторонясь незнакомца, сначала криво попятилась от него назад, а потом и вовсе исчезла за дверью травматологии. Еще с минуту Семенов тупо простоял в полном анабиозе, ничерта не понимая происходящего, потом осмотрелся вокруг. Странной старухи с неадекватным поведением и след простыл. В безлюдном больничном парке и на тропинке единственной аллеи не было ни души. Среди обнаженных мокрых крон старых кленов и неубранной прошлогодней листвы в сыром воздухе лишь стелилась сизая дымка легкого тумана. Недавно покрашенные стены больничных корпусов отдавали окружающему унылому пейзажу некий свинцовый привкус. К вечеру становилось заметно холоднее, и совсем не по-весеннему воздух наполнялся характерным отзывом зимы. Вдобавок ко всему, запах хлорки и химикатов отравлял и без того нарушенный озон. Из-за нависших плотных облаков темнело значительно раньше. И уже в эти минуты по кустам и на деревья набегали сумрачные тени. И снова в окружающий безрадостный пейзаж набивался тоскливый дождь.

Остаток вечера Семенов решил посветить изучению материалов, любезно предоставленных следователем Пархоменко. Устроившись поудобнее в неказистом кресле, он пододвинул ближе журнальный столик и, разложив на нем фотографии с мест убийств начал перечитывать описания осмотров. Сухие официальные строчки протоколов конечно не давали глубокого представления об обстановке. Однако более-менее общую картину он мог представить себе без труда. Остается сопоставить факты.

- Итак, что мы имеем? - Семенов открыл в ноутбуке из общей базы папку "Дело Љ001716-С" и начал писать личный отчет.

"Четыре трупа с признаками насильственной смерти обнаружены в разных районах города. Все четыре девочки примерно одного возраста и все четыре учатся в разных школах. Возраст и род занятий их объединяет, но не более того. Внешние данные, как рост, цвет волос, одежда и прочее, у них разные. Помимо этого сравнительная жестокость причиненного насилия позволяет отнести эти убийства в одну группу. С момента обнаружения первого тела прошло не больше двух месяцев, что указывает на серийность совершенных убийств. В связи с этим мы определенно имеем дело с действиями маньяка. Короткий период времени между эпизодами указывает на то, что зверь распробовал кровь и теперь уже вряд ли остановится".

Последняя фраза ему самому очень не понравилась, но он не стал ее удалять и задумался.

- Не остановится... Это значит, скоро жди еще как минимум один труп. Информации слишком мало, чтобы делать определенные выводы. Сначала необходимо выявить направленность действия зверя, и по какому принципу он выбирает жертв. Разная внешность, разные места жительства и разные школы. Из всех четырех только две были близко знакомы. Соответственно у них нет общего круга друзей, либо каких-то общих интересов или увлечений. Получается, что выбрал он их случайным образом. Вряд ли он вел за ними наблюдение или знал их заранее, скорее роковая случайная встреча. Хуже всего, когда зверь в свободном поиске, не знаешь где и как его ловить.

"Хроника установленных убийств на 25 апреля.

3 марта. Михновская Екатерина Александровна, 1994 года рождения, ученица 10 "А" класса средней школы Љ3. Труп, засыпанный мусором и разным хламом, случайно обнаружили на пустыре за зданием роддома только 16 марта, спустя две недели после убийства. Место действительно нелюдное, там даже местные бомжи появляются редко. Смерть наступила в результате потери крови от множественных ножевых ранений в область груди и живота, после чего голова была отрезана от туловища и находилась неподалеку от места обнаружения тела. Узнать, где находилась девочка до момента смерти, не удалось. Показания матери убитой смутные и беспорядочные, поскольку та, после известия о смерти дочери находится в состоянии постоянного алкогольного опьянения. Единственное удалось точно установить из показаний соседей, что в день убийства Катя домой не возвращалась.

20 марта. Никитина Наталья Андреевна, 1995 года рождения, ученица 9 "А" класса средней школы Љ4. По заключению судмедэксперта после осмотра тела, смерть наступила ориентировочно между 1:00 и 2:00 ночи в результате потери крови от множественных ножевых ранений в область живота. На трупе так же обнаружены свежие ссадины и кровоподтеки, указывающие на то, что перед смертью ее долго избивали. Помимо прочего половые органы убитой сильно изувечены предположительно твердым тупым предметом. Ее нашли на территории ГСК-3 недалеко от дома 4 по улице Академика Павлова. Из показаний приемного отца убитой, он единственный в тот день находился дома, следует, что Наташа вернулась из школы как обычно, пообедала и приблизительно около 17:00 отправилась в гости к какой-то подруге, но домой так и не вернулась. Живой ее больше никто не видел. На сегодняшний день личность подруги установить пока не удалось. Дополнительных сведений о месте пребывания девочки до момента смерти нет.

21 апреля. Старостина Татьяна Валерьевна, 1994 года рождения, ученица 10 "Б" класса средней школы Љ3. Ее случайным образом обнаружили на территории заброшенной ветлечебницы. Смерть наступила в результате проникающего сквозного ранения в верхнюю часть туловища. Тело было спиной воткнуто в торчащий из стены кусок арматуры, и одновременно примотано за шею куском провода к потолочному перекрытию. По показаниям матери убитой, в тот день Таня вернулась с прогулки около 22:00 и весь остаток вечера провела дома. Никакого беспокойства или волнения в поведении дочери она не заметила. Однако, по ее словам, в последнее время дочь была несколько замкнута, редко общалась со сверстниками. Ее единственной близкой подругой была Стрельникова Елена, с которой она поддерживала близкие доверительные отношения. Девочки учились в одном классе, часто встречались, вместе ходили гулять по вечерам. Из всех знакомых и близких, кроме матери, Стрельникова была последней, с кем разговаривала Таня перед смертью.

25 апреля Казаченко Мария Владимировна. Так же ученица 10 "А" класса средней школы Љ1. Проживала по улице Клементьевской, дом 6. Труп девочки найден в зарослях кустарника недалеко от собственного дома. Смерть наступила предположительно около полуночи в результате удушения полотенцем. Кроме следов удара в области основания черепа, никаких прочих повреждений на теле убитой не обнаружено".

Мать и отец Маши Казаченко сейчас настолько подавлены, поэтому разговор с ними придется отложить до того момента, как они смогут дать внятные показания.

"Проанализировав характер телесных повреждений, можно с определенной уверенностью сказать, что в первых двух случаях они относительно совпадают. Явно просматривается почерк одного убийцы, хотя состав нанесенных ножевых ранений несколько отличается: помимо основных ранений у первой отрезана голова, а второй нанесли дополнительные увечья в районе половых органов, не связанные с основным способом убийства. В третьем случае напротив дополнительные телесные повреждения отсутствуют. Этот факт скорее говорит о том, что психологическое отношение убийцы к жертве отличалось от первых двух. Возможно из-за того, что Таня Старостина изначально не оказывала сопротивления, возможно и по каким-то другим причинам".

Но даже если так, то почему? Если допустить вариант, что в момент смерти она находились без сознания, то, по крайней мере, должны остаться на теле следы от ушибов или какого-либо иного воздействия. Воткнуть живого человека на кусок арматуры в стене, а потом зачем-то привязать голову к потолку - дело не простое. Вряд ли она все это время могла пробыть без сознания. В отличие от нее, у Маши Казаченко на голове обнаружена гематома от сильного ушиба, но при этом ее удушили полотенцем. Характер удушения так же необычен и свойственен человеку с ярко выраженными отклонениями в девиантном поведении и атипичной психикой.

Помимо всего прочего, как показала мать Тани Старостиной, вечер она провела дома, вернувшись с прогулки. Однако если идти гулять она не собиралась, то как тогда оказалась на улице в столь поздний час? Видимо у нее для этого были весьма веские причины. Другой вопрос, связаны ли они напрямую с ее смертью? При том, что она мало с кем общалась, единственная, кто может что-то прояснить, это Лена Стрельникова.

В остальных случаях можно предположить, что в момент убийства девочки находились на улице. Опять же таки, судя по одежде Машу Казаченко душили в помещении. Снова неувязка.

Если все-таки, на первый взгляд, между ними кроме возраста нет больше общего сходства, то все равно они должны быть как-то связаны.

Ясно одно: все эти обстоятельства более чем странны, и факты нуждаются в детальном изучении.

От тяжелых раздумий у Семенова начала побаливать голова. Отложив в сторону написание отчета, он заварил очередную чашку крепкого кофе. Внезапно на тумбочке в прихожей запиликал мобильник. На экране отразился номер абонента:

"+790396504... Дузер"

Он с неохотой поднял трубку:

- Тебе чего вечно не спится-то?

- Работа у меня такая, агент Семенов. Тут наши психи ("психоаналитики" от авт.) постарались и вывели сравнительный портрет предполагаемого убийцы. Заключение я перекинул вам на почту, можете полюбопытствовать.

- Вчерашними новостями живете ребята. Тут у нас еще два трупа.

- Как так? - удивился Дузер. - Сразу два?

- Точнее говорить две. Одну обнаружили сегодня утром, а вторую за месяц до этого местные сыскари решили похоронить в анналах криминальной истории, чтобы не будоражить мнение общественности. Протоколы и описания с мест происшествий я уже отправил. Сейчас отсканирую фотографии. Там действительно есть на что посмотреть, но только не для слабонервных и впечатлительных.

- Я вас понял.

- И вот еще что, подними мне все входящие-исходящие звонки и смс сообщения с мобильного Старостиной Татьяны за последний месяц.

- Ок. Сделаю, - ответил Дузер и сразу отключился.

26 апреля. Московская область, г. Межевск. Средняя школа Љ3. 11:15.

Старшеклассники, курившие около главного крыльца, сразу обратили внимание на подъехавший черный тонированный ленд крузер. Проводив завистливым взглядом до дверей школы его хозяина, один из них ехидно заметил:

- Интересно, к кому этот перс прикатил?

- Да наверно к нашей Дашеньке, больше не к кому, - столь же доброжелательно предположил другой.

- Не, пацаны, он директрису шпилит! - проявил свое чувство юмора третий. В ответ остальные тупо заржали.

Зайдя внутрь, агент Семенов оказался среди настоящего хаоса в час обычной школьной перемены. Действительно, без спецподготовки тут было не выжить. То и дело, шнырявшая вокруг мелюзга, могла запросто свалить с ног или, по крайней мере, здорово присадить с разбегу бестолковой головой или ранцем. Девочки постарше наводили марафет возле зеркала и делились сплетнями. Парни заседали на подоконниках, что-то перекачивали с мобильников, в то время как кто-то тщетно пытался списать домашку. Недолго думая, он выловил из этого сумбурного потока детей первого попавшегося школьника и поинтересовался у него, где находится кабинет директора. Тот молча показал на дверь справа и так же молча убежал по своим делам. В кабинете за столом сидела женщина средних лет, полная, как все в ее возрасте, в недорогом, но строгом сером костюме и что-то печатала на компьютере.

- Добрый день. Я - специальный агент Семенов из Управления ФСБ, - представился он.

Та моментально забыла про всю свою занятость и внимательно посмотрела на него.

- Здравствуйте, я вас слушаю.

- Я расследую обстоятельства смерти Михновской Екатерины и Старостиной Татьяны, они учились в вашей школе.

- Да-да, конечно. Я знаю о том, что с ними произошло, это ужасно. Я до сих пор не могу прийти в себя. Правда, я не в силах поверить, чтобы такое могло случится в нашем городе. Я собираюсь побеседовать с их родителями, от лица всего педагогического состава нашей школы выразить соболезнования, но одними разговорами им, конечно же, не поможешь. Это действительно очень страшно. Даже не могу себе представить насколько...

- Понятно, - настойчиво и резко прервал он порыв ее скорби и сожаления, - С кем я могу поговорить из учителей?

Внезапно в кабинет директрисы кто-то торопливо постучался и, не дожидаясь разрешения, в дверь вошла очень милая молодая дамочка лет тридцати. Мигом осмотревшись, она поняла, что ворвалась не во время, и сконфужено извинилась:

- Простите, Наталья Георгиевна. Мне надо с вами поговорить...

- А вот как раз кстати! - с некоторой радостью заметила директриса. - Познакомьтесь: Дарья Сергеевна. Она классный руководитель 10-го "Б".

- Замечательно, - ответил Семенов, искоса и ненавязчиво пытаясь рассмотреть Дарью Сергеевну.

- Вот, сотрудник ФСБ хочет поговорить с вами о Тане Старостиной, - обратилась к ней директриса. - Найдется у вас свободное время?

- Да, у меня сейчас нет урока, - призналась та, потупив взгляд в пол, как будто ее сейчас замуж выдавать собираются.

- Тогда, где мы можем с вами побеседовать? - спросил Семенов.

- Пойдемте в учительскую, - предложила та и, не дожидаясь ответа, вышла в коридор.

- Пройдемте, - скептически согласился он.

Директриса лишь одобрительно кивнула.

Поднявшись на второй этаж, Семенов вместе с Дарьей Сергеевной вошли в учительскую комнату и сели за один из столов. В ту же минуту за дверью прозвенел школьный звонок, и вокруг стало намного тише и спокойнее. Теперь в более приятной обстановке он смог рассмотреть ее поближе. Исключительно правильные черты лица, тонкие, слегка вздернутые нити бровей, внимательный, немного наивный взгляд, темно карие глаза, губки, скорее напоминающие лепестки цветка, столь же свежие и чуть приоткрытые. Умеренный строгий макияж, нежная гладкая кожа. Темные волосы, аккуратно уложенные в пучок. Плавный изгиб шеи, увенчанный тонкой золотой цепочкой с кулоном. Семенову вдруг почему-то захотелось вернуться в школу и позаниматься с ней после уроков геометрией соития человеческих тел, алгеброй построения половых функций и природоведением сексуальных отношений. А о чем тут еще можно было думать, когда перед тобой находится настоящая прелесть с легким запахом недорогих духов и естественным ароматом чистой красоты.

"Рядовой, Семенов! - прогремел где-то из глубины его сознания голос армейского сержанта. - Три наряда вне очереди за бестактные мысли по отношению к даме!"

"Есть, товарищ сержант!" - ответил он сам себе.

После моральной встряски, собравшись с духом, он все-таки решился начать с ней беседу.

- Итак, что вы можете сказать о Тане Старостиной?

Дарья Сергеевна с горечью в сердце немного опустила взгляд, словно память вновь вернула ей недавние тяжелые переживания.

- Знаете, она была девочкой очень способной. К учебе относилась более чем серьезно. Все предыдущие классы имела отличные оценки и никогда не жаловалась на успеваемость. Но вот в последнее время, где-то с середины третьей четверти, она стала как-то отдаляться. На уроках была несобранной, часто забывала что-то сделать. Я, конечно, замечала ее странное поведение, но думала, что, скорее всего, это у нее сезонное, как авитаминоз. Просто девочка впала в легкую меланхолию и не более того. Надеялась, что к концу четверти она возьмется за голову и успешно закончит год. Но она как-то совершенно к этому не стремилась. По всей видимости, ее больше интересовало что-то другое или, может быть, кто-то другой. Я пыталась ненавязчиво поговорить с ней, но бесполезно. Она ничего мне об этом не говорила.

- А с кем она дружила или имела близкое общение?

- Она всегда была девочкой замкнутой, не такой разговорчивой как ее сверстники. Правильнее было бы сказать, что она от природы была очень стеснительной. И все же, не смотря на это, со всеми ребятами из класса она старалась поддерживать дружеские отношения. Но настоящей близкой подругой у нее была Лена Стрельникова. Я часто замечала их вместе. С ней она общалась больше остальных и, наверное, с большей теплотой относилась к ней, чем к другим.

- Понятно. А с мальчиками она дружила? Точнее говоря, встречалась с кем-то? Как обычно в их возрасте бывает... Ну там... Гуляли вместе? - Семенов пытался в мыслях заменить слово "секс" на более завуалированное выражение. - Первая любовь и все такое?

Дарья Сергеевна немного поразмышляла и с уверенностью ответила:

- Нет. Вы знаете, я не думаю, что у нее были какие-то романтические чувства. С мальчиками она разумеется общалась, но... Понимаете, она не такой человек. Я не думаю, чтобы у нее были какие-то отношения. Вряд ли.

- Но вы допускаете такую возможность?

- Нет.

- Хорошо, - протянул он с некоторой задумчивостью. - А ее подруга Лена Стрельникова? Как вы могли бы ее охарактеризовать?

- Лена девочка из богатой семьи, избалованная и очень своенравная. Насколько я знаю, ее отец владеет сетью продуктовых магазинов в нашем городе, несколькими автозаправками. В общем, имеет весьма неплохой доход. Он практически ни в чем ей не отказывает, и многое прощает, а она, конечно же, этим пользуется. Но помимо этого, девочка весьма способная и умная. Знаете, как про таких обычно говорят: "далеко пойдет". К учебе относится поверхностно, уроки посещает скорее по настроению. Не знаю как у других преподавателей, но знания литературы и русского языка у нее всегда были на уровне выше среднего. Она могла бы учиться и лучше, но ей это делать лень. К тому же ее отец регулярно помогает школе материально. В прошлом году, например, во всем здании сделали ремонт: стены покрасили, линолеум на полах поменяли, окна пластиковые вставили. Не так давно в учительскую мебель новую завезли, в спортзале установили тренажеры. Я думаю, что некоторые учителя просто закрывают глаза на ее посещаемость и так же стараются не обращать внимания на ее поведение. С Таней они дружат с девятого класса. Мне самой кажется странной их дружба: они два совершенно разных человека, и по характеру, и по мышлению.

- Скорее это свойство магнита: разные полюса имеют свойство притягиваться друг к другу, - предположил Семенов.

- Вполне возможно. Но кроме нее Лена дружит со многими ребятами. Например, с Сергеем Задорожным они общаются с пятого класса. Вот как раз с ним она очень похожа по характеру. Он тоже сын богатых родителей. В свое время его отец начинал бизнес с отцом Лены и их совместные дела были весьма прибыльными. Не так давно, года два назад, он развелся с супругой и уехал из страны, по-моему, куда-то в Европу, но при этом продолжает хорошо обеспечивать и бывшую жену и Сергея. По крайней мере, он ни в чем не нуждается. Вообще Лена очень общительная девочка, но, на мой взгляд, для дружбы она выбирает совершенно неподходящих людей. Все ее знакомства, так или иначе, ей только вредят, не принося ничего хорошего. Я была искренне рада, когда Лена сдружилась с Таней, надеялась, что девочке это только поможет, но характер у нее так и не изменился. Даже скорее наоборот, она как будто обрела свою нишу и от этого стала более грубой и эгоистичной. Это и понятно: за нее отец уже давно расписал по годам всю ее жизнь, а она своим характером пытается с этим как-то бороться.

- А вы с ее отцом не пробовали поговорить?

- Нет. Вы знаете, он очень занятой человек, и поэтому не так часто мне доводилось видеться с ним. Он даже на родительские собрания редко приезжал, а успеваемостью дочери интересовался исключительно, как говорится, "по случаю". Сама я о встрече с ним не просила.

"Стеснялась, конечно", - подумал про себя Семенов.

- Работа с детьми в таком возрасте очень сложная. У многих начинает развиваться собственный характер и мировоззрение, зачастую оно отличается от нашего привычного представления и нам становится трудно, порой даже невозможно их понять. Приходится заново находить с ними общий язык, ведь каждый из них в этом возрасте становится полноценной личностью со своими принципами и взглядами. С Леной это сложнее всего, она слишком независима и амбициозна. Мне кажется, иногда она сама себя не понимает и от того идет на поводу своих импульсивных желаний, каких-то мимолетных потребностей, нехарактерных ей.

- А как бы мне с ней самому поговорить?

- Сегодня она была только на первых двух уроках, а потом ушла. Конечно же, я ее понимаю, она сильно переживает из-за смерти близкой подруги. Я не знаю точно, где она может быть. Скорее всего, дома или катается на машине где-то по городу.

- С кем? - удивленно спросил Семенов.

- Сама по себе, - простодушно ответила Дарья Сергеевна.

- В смысле? - совершенно непонимающе переспросил он.

- А! Вы, наверное, не знаете. Отец подарил ей на Новый год машину, какую-то спортивную иномарку красного цвета. Я сама в них плохо разбираюсь, но, по-моему, японскую.

- Девчушке еще нет шестнадцати, а она свободно разъезжает по городу на машине?

- Может быть, ей по паспорту нет еще шестнадцати, но поверьте, в душе у нее уже давно за двадцать.

- Ясно. Что же, мне, наверное, пора, я и так отнял у вас много драгоценного времени.

- Да ну что вы. Мне совершенно не жалко.

- Благодарю вас за информацию и отдельное спасибо за приятную беседу, - произнес он со всей своей присущей вежливостью, и уже вроде как собирался уходить, как неожиданно в висках что-то сильно кольнуло, в глазах резко помутнело, изображение поплыло куда-то в сторону. Боль перешла от виска куда-то вглубь черепной коробки и оттуда стала доноситься отдельными промежутками. Семенов присел на время обратно на стул, чтобы более-менее прийти в себя.

- С вами все хорошо? - обеспокоилась Дарья Сергеевна, заметив его нездоровый приступ. - Может воды?

- Простите, голова что-то сильно разболелась. У вас таблетки не найдется?

- Я не знаю, - растеряно проговорила она, подошла к шкафчику и начала искать там медикаменты или аптечку. - Вот, вам анальгин подойдет?

- Давайте анальгин. Должно помочь.

Выпив таблетку, он еще минуту промучился, но потом боль стала понемногу утихать и не так заметно напоминала о своем присутствии. На прощание Дарья Сергеевна подарила ему незабываемый теплый взгляд, от которого, казалось, даже хмурое небо растаяло и на несколько мгновений обратилось в яркий солнечный день, а в душе у агента Семенова заиграли звонкие струны.

26 апреля. Московская область, г. Межевск. ГСК-26. 12:10.

С ночи и все утро дождь тоскливо моросил на улице. И временами даже не дождь, а скорее мерзкая изморось под леденящим ветром. Казалось, тяжелым цинковым облакам на небе не было ни конца, ни края. Угрюмая, подавленная атмосфера больше клонила ко сну и совершенно не придавала утренней бодрости. Вернее было бы сказать, что само утро не приносило абсолютно никакого желания просыпаться. Один раз посмотрев в окно было бы достаточно, чтобы плюнуть на все и завалиться обратно спать до самого лета. Холодные лужи, пропитанные мутной грязью, почти не отражали небосклон. Обнесенные бетонными стенами коробок однотипных домов, они находили свое постоянство среди асфальтовых трещин и дорожных ухабов. Незадачливым прохожим только и оставалось, что с трудом выбирать путь обхода, чтобы лишний раз не испачкать промокшие ботинки и сапоги. Да при этом еще умудряться придерживать зонт от резких порывов не самого приятного ветра. Такая погода была явно не для прогулок, и стоило бы лишний раз подумать о необходимости выходить на улицу. Нет уж, нет уж! Как вариант получше, остаться дома в тепле и уюте, приятно расположиться в мягком кресле, заварить горячий чай с лимоном и постараться не думать ни о чем.

Стараясь не попасть в грязные разъезженные ямы, минуя торчащие со всех сторон камни и куски железной арматуры, по узкой дороге к гаражу Сергея неспеша и почти бесшумно подкатила новенькая красная хонда цивик. Тюнингованная, в спортивном исполнении с тонированными по цвету кузова стеклами и полным электронным фаршем, она была единственной в своем роде в этом городе. Сергей Задорожный, он же просто Снейк или Змей, как называли его друзья, находился внутри. Это было очевидно, потому как из-за стен гаража на разрыв доносилась музыка Курта Кобейна. Лена вышла из машины и, аккуратно перешагивая через колеи грязи, чтобы не испачкать свои новенькие белые кроссовки, направилась к металлическим дверям.

- О! Какие люди! - приветствовал ее появление Снейк, сидя на замызганном диване в обнимку с банкой пива. - Стрельникова, какими судьбами тебя сюда занесло?

- Я за твоим Лотосом, - совершенно серьезно произнесла она.

- Ты ничего не попутала? - оскорблено спросил он. - Только через мой труп!

- В чем проблема? Сейчас отцу позвоню, скажу, что ты пытался меня изнасиловать. Он за пять минут из тебя корейскую морковку сделает.

Для большей убедительности Лена достала из кармана куртки свой айфон.

- Стрельникова, ты охренела совсем? - проговорил он, приняв ее угрозу со всей серьезностью.

Дело в том, что спор между Леной и Снейком из-за его спортивного лотоса эсприт турбо джи-ти возник с того самого дня, когда около трех месяцев назад отец подарил ему эту машину на день рождения. Ее самолюбие буквально отравлял тот факт, что у кого-то есть точила лучше и престижнее, чем у нее. Она не раз предлагала купить у него эту машину, но самолюбие Снейка было ни чуть не ниже ее собственного, поэтому каждый раз она оставалась в обломе. Всем ее уговорам и предложениям он давал твердый отказ, и это ее бесило больше всего. А раз что-то бесит Стрельникову, значит это должно быть у Снейка. Единственное, чего он боялся, так это подорвать отношения с ее отцом, что действительно могло бы испортить ему жизнь.

- Ладно. Шучу. Расслабься. - С милой детской ухмылкой проговорила Лена, видя, как Задорожный не на шутку стреманулся. - У тебя выпить есть что-нибудь?

- А у тебя в доме алкоголь закончился?

- Знаешь, в отличие от некоторых, я не имею привычки пить одна.

- А... вот оно что! - протянул он как бы с пониманием ее просьбы. - Вискарь подойдет?

- Подойдет. Тащи.

- Ага! "Тащи"! Я с утра уже четыре банки пива выпил, сама возьми. Вон в ящике!

Лена подошла к шкафчику на стене и достала из него бутылку Блэк Лейбл.

- Стакан там же! Спрайт в холодильнике! - подсказал ей Снейк.

- Разберусь, не маленькая, - ответила она.

Уже через минуту расположившись с ним, она наполнила стакан и поставила бутылку рядом на бетонный пол.

- Что за повод? За что пьем? - обратился он к ней протягивая свою банку пива для тоста.

- Ни за что, - резко отдернула она и махом заглотила все содержимое.

- Ты не в настроении? Вся мрачная какая-то, - заметил Снейк. - Это из-за Старостиной?

- Не твое собачье дело.

- Да ладно, можешь мне не говорить, я и так все знаю. Когда похороны?

- В субботу, в одиннадцать. Придешь?

- Делать мне нечего? - отмахнулся он. - В субботу по кладбищу шляться. Она мне не такая большая подруга, чтобы так запариваться.

Слова Снейка сильно оскорбили Лену, но она постаралась не подавать вида, хотя в эту минуту ей чертовски хотелось от всей души врезать по его морде чем-нибудь тяжелым. Не чокаясь и без лишних слов, они выпили еще немного. Сергей был изрядно пьян, однако на нее алкоголь действовал почему-то слабо. Эффект забвения конечно присутствовал, но не настолько сильно как того требовала душа.

- В школе сегодня была? - решил он сменить тему разговора на более нейтральную.

- Да, отсидела два урока.

- И что там нового?

- Сходи, узнаешь, - огрызнулась она.

В ответ Снейк тупо усмехнулся.

- Да так, ничего. Все как обычно, одни моральные уроды.

- Действительно, - согласился он. - Носик попудрить не хочешь? У меня есть!

- У тебя полмозга нету! - ответила Лена. - Я этим не увлекаюсь.

- Как хочешь, - брезгливо отозвался он и достал из кармана джинсов маленький прозрачный пакетик с определенным уголовно наказуемым содержанием в виде белого порошка. С отвращением она молча допила все, что оставалось в стакане, пока тот из короткой металлической трубки вдыхал дурную пыль с кредитки. Внезапно у него зазвонил мобильник. Едва пронюхавшись, он поднял трубку и, потирая нос, тяжело протянул:

- На проводах...

Далее разговор шел отрывистыми фразами и короткими ответами, из которых Лена поняла, что звонила какая-то девка, видимо, его знакомая. Когда Снейк отключил мобильник, она безо всякого интереса спросила:

- Что за соска?

- Да так, - отмахнулся он с высокой гордостью и чрезмерным самолюбием. - Моя новая пассия. Договорились встретиться сегодня в девять.

- Я ее знаю?

- Да ты всех знаешь! - произнес он с бессмысленной ухмылкой довольного нарка. - Что? Ревность покоя не дает?

В ответ Лена промолчала. Зачем было объяснять этому обдолбышу, кто он и что он? Чувствуя, что Снейка накрывает все больше и больше она предпочла удалиться.

- Ладно, мне пора, - бросила она и, прихватив с собой начатую бутылку вискаря, направилась к выходу.

Тот даже не попрощался, а тупо проводил ее взглядом.

Следующие несколько часов она просто колесила по унылым городским улицам, останавливаясь в каких-то убогих и безлюдных переулках, чтобы глотнуть из горла огненного напитка, затушить его спрайтом, а потом отправиться дальше, неизвестно куда. Специально для этого она выключила айфон и сделала любимую музыку погромче. Сегодня она совершенно не хотела никого видеть, и чтобы ее тоже никто не видел, чтобы не задавали тупорылых вопросов, и чтобы не внушали еще более тупорылых нравоучений и советов. Все люди казались ей безмозглыми зомби. Нет, зомби хоть отдаленно напоминают человека, а вокруг нее были действительно самые настоящие моральные уроды такие, как Снейк под кайфом или даже хуже. Весь этот сраный город был для нее большим сборищем недочеловеков и ублюдков. Вот еще какой-то очередной урод на джипе сигналит фарами...

- Да пошел ты в жопу, говнюк! - крикнула она в приоткрытое окно и резко вдавила педаль газа.

26 апреля. Московская область, г. Межевск. Средняя школа Љ3. 12:25.

Покинув здание школы в приподнятом настроении Семенов сел в свой ленд крузер. В тот час мысли в его больной голове устроили настоящий разброд и шатание. Часть их все же была верна служебному долгу, но другая их часть, составляющая буквально костяк активной аппозиции склонялась в несколько иную область человеческой жизни. Прямо сказать, Семенов думал о том, как приударить за милой Дарьей Сергеевной. Ее портрет с завидным постоянством не сходил с его взгляда. Вдруг снова откуда не возьмись в его сознании прогремел голос сержанта:

"Рядовой Семенов! Упал-отжался!"

"Есть, товарищ сержант!" - ответил он сам себе и попытался сконцентрироваться на деле.

- Да, городок, мягко говоря, со странностями, - размышлял Семенов, наблюдая за каплями дождя на лобовом стекле. - Однако в нем есть некоторые свои приятные моменты. Училка конечно же хороша, но долг превыше всего. Как говорил майор Пронин: "Чтобы красивая женщина не погубила агента, агент должен сам погубить красивую женщину". Или "игнорировать красивую женщину"?... Не помню точно. Ладно, сейчас это пока не суть важно. Из всего вышесказанного в учительской вытекает нижеследующее: первое - у погибшей Тани Старостиной была только одна близкая подруга Стрельникова, которой та могла полностью доверять. Следовательно Стрельникова должна быть в курсе всех проблем и переживаний Тани, второе - только Стрельникова могла уговорить Таню тайком выйти из дома на улицу, а значит тому была весьма веская причина. Сама она вряд ли как-то связана с убийством, но возможно знает то, чего не знает даже мать Старостиной. В первых своих показаниях она не сказала Пархоменко, где находилась в ночь убийства. Получается, что алиби у нее нет. Учитывая два этих факта, надо ее хорошо тряхнуть и тогда она выдаст все явки и пароли. И еще не маловажный факт, Стрельникова училась в одной школе с другой убитой - Михновской Катей, первой жертвой. Скорее всего это чистой воды совпадение, но по ней у меня вообще нет никакой информации. Остается один простой выход, найти и с пристрастием допросить Стрельникову, чьей бы дочерью она там не была. Дарья сказала, что та может раскатывать на красной японской машине. Не думаю, что в этой дыре таких много. Надо поискать.

С этой мыслью Семенов завел движок и отправился колесить по городу.

26 апреля. Московская область, г. Межевск. Ул. Рабочая. 17:10.

Автомобилей на городских улицах было не так много, в московских пробках встречается побольше. Однако из того малого количества машин не было одной, которую вот уже почти пять часов выискивал Семенов. За это время он успел постоять у закрытых дверей морга, хотя, честно говоря, надежды застать там вменяемого Ефремова не было никакой. Потом он съездил пообедать в местный фирменный ресторан "Кристалл", в котором комплексный обед выглядел скорее как вчерашняя закуска. После посетил одну из автозаправок, принадлежащую отцу Стрельниковой. Однако самой ее нигде не было видно. Вполне возможно, что Лена сидит сейчас дома вся в переживаниях о смерти дорогой подруги и из последних сил борется с депрессией. Но вряд ли! У молодежи в ее возрасте слишком активная жизненная позиция, и даже собственные негативные чувства они выносят из себя наружу, как, например, заглушают алкоголем или наркотиками боль потери в кругу сопереживающих сверстников. А это значит, что в эти трудные часы она должна быть где угодно, но только не дома.

Припарковавшись неподалеку от перекрестка относительно оживленных улиц, Семенов наблюдал за спешащими мимо прохожими, прятавшимися от нудного дождя под куполами разноцветных зонтов. С трудом перескакивая и обходя вездесущую грязь и слякоть, они все так же по обыкновению торопились скорее добраться к себе домой. В этот час мутные вечерние сумерки уже почти полностью опустились на город. В холодных лужах отражались отблески витрин магазинов, оставляя в размытой воде переливы неоновых огней.

И вот уже в сознание начали закрадываться дурные мысли о том, что скорее всего сегодня все впустую... как вдруг мимо него проскользнула красная хонда цивик. Сомнений не оставалось, это была ее машина. Семенов быстро развернулся и поехал следом. Мигая дальним светом фар, он требовал остановиться, но в ответ из приоткрытого окна лишь услышал от нее вышесказанную фразу.

Хонда резко рванула вперед.

- Вот сучка, блин! - прошипел он и, вдавив педаль газа в пол, устремился за ней.

Пропетляв немного по темным дворовым улочкам, они оба снова выскочили на главную дорогу, оттуда мимо следственного изолятора сиганули по затяжному повороту налево к перекрестку. На светофоре отчетливо и ярко горел красный. Стрельникова, даже не собираясь тормозить, на полной скорости проскочила перекресток по прямой. Семенову ничего не оставалось, как повторить ее смертельный номер, при этом чудом не зацепив на пересечении какой-то грузовик.

- Догоню - убью гадину! - пообещал он сам себе.

Дальше следовал участок дороги совершенно не освещенный, где редко попадались встречные машины. Чаще от света ксеноновых фар шарахались ошалевшие прохожие, когда мимо проносилась бешенная хонда, а за ней не менее бешенный ленд крузер, мигающий ей вслед. Обзор на сумрачной улице и без того был не широк, к тому же впереди постоянно из стороны в сторону маячили задние огни хонды, но выбора у Семенова уже не оставалось. Подловив момент, когда ее в очередной раз вильнет вправо, он резко втопил по газам и пулей высвистел прямо перед ней. С диким визгом Стрельникова зажала тормоза и остановилась буквально в двух сантиметрах от порога ленд крузера. Семенов выскочил из машины и открыл водительскую дверь хонды. Едва ли она еще не очухалась от шока, как он, не мудрствуя в приветствиях, за шкирку вытащил ее из-за руля и основательно притер спиной к кузову.

- Тебя кто так ездить научил?! - со всей злостью проорал он ей прямо в ухо.

- Мужик, тебе жить надоело?! - от страха проорала она в ответ.

В воздухе порхнуло свежим запахом перегара. Семенов мельком глянул в салон хонды и заметил на пассажирском сиденье початую бутылку виски.

- Тебе разве в школе не говорили, что пьяный за рулем - преступник?

- А тебя это хлебет? - последнее ее слово было другим. - Ты вообще кто такой?

- Специальный агент ФСБ. Ты в курсе, что за такие дела уже сажают?

- И что?! Да ты хоть знаешь, кто мой отец?! - с наивным негодованием попробовала возмутиться она.

- А ты знаешь, кто мой? - с такой же наглостью задал он встречный вопрос, который совершенно поставил ее в тупик. Видимо, она настолько привыкла оперировать своей дежурной фразой, после которой ей позволялось практически все, но тут неожиданно встретила нелепое сопротивление, от которого просто выпала в осадок.

Не дожидаясь того, когда дерзкая соплячка придет в себя, Семенов выхватил у нее ключи от цивика и спрятал их в карман.

- А ну быстро садись в машину, нам надо поговорить!

- О чем? - совершенно ничего не понимая спросила она.

- О твоей подружке Тане Старостиной! - ответил он и практически силой сгреб все, что от нее было, в кучу и запихал на заднее сиденье своего ленд крузера.

Пока малолетняя преступница находилась в шоке, ее надо было колоть с пылу с жару. Немного отдышавшись, Семенов решил пойти ва-банк и прямо в лоб задал ей главный интересующий его вопрос:

- Зачем ты позвала ее на улицу в ночь убийства? - со злым напором выпалил он.

- Я не звала ее на улицу! - прокричала она в ответ.

- Я спрашиваю: зачем ты ее позвала? Зачем ты ей звонила?! - не отступая, продолжал он свой допрос.

- Я ей не звонила! - вновь прокричала Стрельникова.

В понимании Семенова, ее ответ был категорически неверным.

- Значит так, деточка! Либо ты сейчас говоришь мне правду, либо я сдаю тебя сначала ментам, а потом отцу со всеми вытекающими отсюда последствиями. Ты меня поняла?

- Ты русский язык отдупляешь? Я тебе говорю: я не звонила ей в ту ночь! - уже не так бодро но не менее уверено повторила она, и на ее глазах проступили слезы отчаяния.

С минуту Семенову показалось, что она его послушалась. Жалко было добивать девчонку при том, что она действительно не врет, и по всей видимости на самом деле сильно переживает смерть подруги. Но чутье ему подсказывало, что она все таки что-то недоговаривает.

- Вы встречались в тот день, о чем она тебе говорила? - спросил он уже без всякого крика и психологического давления.

Сквозь слезы она сглотнула в горле комок горечи, стараясь скрыть от него свою боль.

- Что она говорила? - настойчиво повторил он.

- Она знала, что ее убьют. Она сказала мне об этом.

- В смысле "знала"? Кто ее хотел убить?

- Мы разговаривали в парке, она сказала мне, что собирается переезжать с матерью в другое место, ей там какую-то работу предложили. Потом Таня призналась, что ей очень страшно здесь, и что она никогда не уедет из этого города. Я тогда не совсем поняла ее слов и только потом узнала, когда ее убили... - голос ее сорвался в обычный девичий плачь.

- Она говорила о ком-то конкретно? Называла имена?

- Нет, - с трудом ответила Лена.

Дальнейший допрос с пристрастием не имел смысла. Девочка была реально напугана и подавлена. Сейчас она сидела на заднем сиденье и просто рыдала уткнувшись лицом в воротник своей куртки. Большего от нее сейчас и не добьешься. В истерике она способна наговорить лишнего, чего и не было на самом деле, лишь бы хоть как-то отвязаться от вопросов. А выдуманные показания могут только запутать следствие.

Семенов вышел из машины, кинул ключи в бардачок хонды и, вынув из куртки коммуникатор, набрал номер Пархоменко.

- Алле, это агент Семенов беспокоит. Слушай, позвони гаишникам, пусть постерегут до утра одну машинку.

- Что за машинка? - с неохотой спросил тот, как будто его самого заставляют это делать.

- Красная хонда цивик, госномера...

- А! Понятно! Не вопрос. Отгонят на свою служебную стоянку, оттуда и заберете когда будет нужно. Где она находится?

Семенов огляделся по сторонам и где-то в темноте еле-еле разглядел проржавевший указатель.

- Улица Хмельницкого, дом 34. Все. Ключи в бардаке. Отбой.

Закончив разговор с капитаном, он вернулся в машину и еще несколько минут молча размышлял над ситуацией и что с ней дальше делать.

"Дану нафиг! - в конце концов резюмировал он. - Мне за проведение профилактической работы с малолетними алкоголиками не доплачивают. Сдам мартышку отцу на поруки и пусть он занимается ее воспитанием".

Мысль со всех сторон была верной и правильной. Вот только когда он подъехал к особняку Стрельниковых, то ни в одном окне он не увидел горящего света. Единственный одинокий фонарь скупо освещал крыльцо.

"Да уж! А девчонку дома ждут прямо не смыкая глаз", - последнее подумал Семенов, и обратил внимание на то, что на заднем сиденье стало как-то странно тихо. Никто не орет в уши типа "нафига ты меня сюда привез?!" или "быстро верни меня к моей машине!", другие нецензурные слова и выражения. Обернувшись, он удивился тому, что Лена просто спит, уткнувшись головой в дверь.

- Детишки, бля! - негромко произнес он. - Ну и что теперь?

Ничего другого не оставалось, как везти это бессознательное пьяное тело к себе на служебную квартиру, хотя в тоже время у него было огромное желание оставить ее ночевать в машине.

27 апреля. Московская область, г. Межевск. Служебная квартира. 7:05.

Очередное унылое и от того совершенно безрадостное утро не заставило себя долго ждать. Для Семенова этот день начался с боли в спине и голове. Первая была от того, что сон в немыслимой позе "зю" на кухонном уголке явно противопоказан организму, вторая не прекращалась со вчерашнего дня. Затухая на какое-то время, она возвращалась вновь и вновь. Закинувшись двумя таблетками Пенталгина, он запил их свежесваренным кофе в надежде, что такой утренний коктейль поможет справиться и с усталостью и с неприятными ощущениями в мозгах. Заглянув в комнату, он обнаружил, что Лена, несмотря на пиликанье будильника, все еще до сих пор спит. Беречь ее покой и ночью и днем он не собирался. Прихватив из кухни алюминиевую кастрюлю и половник, Семенов резко сдернул с нее плед, грубо толкнул в бок и вместо пожеланий доброго утра со злорадной ухмылкой начал барабанить железом у нее над самым ухом, прикрикивая:

- Похмелка! Похмелка! Пох-мел-ка!!!

Лена тяжело потянулась и с неохотой приоткрыла глаза.

- Блин... какого черта?.. - пробубнила та, еще не до конца понимая, что происходит.

- Вставай, инфантильное дитя жиреющей буржуазии! Пора в школу!

- Пошла она в жопу! Не хочу! - ответила та и попробовала перевернуться на другой бок, чтобы еще сколько-то поспать. Но у него этот номер изначально был обречен на провал.

- Вставай, говорю! Здесь тебе не пятизвездочный отель Ритц после open-air на лазурном берегу Ибицы, а я не Мать Тереза, чтоб с тобой нянчиться. Мне на работу надо.

Ничего лучшего Лене не оставалось, как начать быстро приходить в себя. Вид у нее, конечно, был далеко не самый презентабельный: растрепанные волосы, опухшее лицо, глаза как у обиженного и оскорбленного лемура. В общем и целом она была далека от совершенства.

- А водички не найдется? Минералочки? - с хрипом прошептала она.

- А за холодненьким пивком тебе не сбегать? - съехидничал в ответ Семенов.

- Было бы клева, - призналась Лена, пытаясь хоть как-то собрать мысли в кучу или хотя бы дать им приблизительно одинаковое направление.

- Обойдешься! Ванна, кофе и дорога в школу! - заключил он, чтобы та лишний раз не рассчитывала на какие-то нелепые привилегии и поблажки ввиду своего болезненного состояния. Выхода у нее не было, пришлось подчиниться хотя бы по первым двум пунктам.

В то время, пока она полоскалась под душем, приводя себя более-менее в порядок, Семенов проявил каплю сострадания к этому умственному инвалиду и приготовил ей омлет с ветчиной и сыром. Выйдя из ванной с полотенцем на голове, она искренне порадовалась аппетитному запаху и, не теряя времени, уселась за стол. Глядя, как та орудует по тарелке ножом и вилкой, Семенов заварил себе еще одну чашку кофе.

- Слушай, а у нас с тобой вчера ничего не было? - осторожно поинтересовалась она.

- Бельмы продери, ты вообще-то в одежде спала.

- Ну да. Действительно! - согласилась Стрельникова и после добавила, - я, наверное, должна сказать тебе "спасибо" за то, что не сдал меня отцу?

- Не обязательно, - отмахнулся он. - Можно и без этого.

- Слушай, а ты действительно из ФСБ? Не прогоняешь?

- Я что, похож на клоуна?

- Да нет, просто я думала, что там такие серьезные дядьки работают. Ну, типа... в костюмах, при галстуках и все такое, - попыталась объяснить она. - А у вас все такие брутальные?

- А ты знаешь смысл слова "брутальный"? - усмехнулся Семенов.

- Не глупее паровоза, - обиделась она.

- Ладно, не дуйся. Лучше скажи, ты Катю Михновскую хорошо знала?

Стрельникова сразу поняла, о чем идет речь, поэтому изгаляться над вопросом не стала:

- Нет, не особо, - призналась она. - У нее мать алкоголичка конченая. Так что, сам понимаешь, она не моего круга общения. Лично я с ней не была знакома, так только... виделись в школе время от времени и все.

- Ну а знаешь, с кем она дружила или с кем у нее были отношения?

- Вопрос не по адресу. С кем, что да как, я без понятия. Вроде бы она встречалась с одним каким-то челом, но левым. Я не в курсе кто он и откуда, только как-то слышала.

- Понятно, - задумчиво протянул Семенов. - Ладно, заканчивай и поехали.

- Куда?! - возмутилась она.

- В школу тебя отвезу!

- Нет! - категорично заявила Стрельникова. - Я в таком виде в школе появляться не собираюсь!

- Я тебя забыл спросить, что ты собираешься! Полотенце с дурной своей башки сними и оставь, оно у меня единственное!

- Да пофигу, в школу я все равно не поеду! Где мои ключи?

- У гаишников вместе с машиной заберешь!

- Нормально, - просто ответила она. Видимо, не в первый раз ей приходилось забирать свою хонду из-под окон городского ГИБДД. - Слушай, а вы же по идее с напарником должны везти расследование? - ни с того, ни с сего поинтересовалась Лена.

- И что? - насторожился Семенов. - Ты к чему клонишь?

- В школу я однозначно не попадаю, и за руль ты меня вряд ли пустишь. Поэтому предлагаю тебе на сегодня составить компанию! - в ее словах скорее звучало утверждение, чем просьба.

Праведным гневом и богоугодной яростью в эту минуту вскипело его сознание. Сам Дьявол искушал его на простительный грех. Приложив неимоверное усилие человеческой воли, Семенову пришлось медленно досчитать до десяти, чтобы к четырем предыдущим сейчас не прибавился еще один труп безмозглой малолетки с большими запросами. Спустив пары, нормализовав кровяное давление и учащенное сердцебиение, он занялся подбором цензурных выражений, чтобы дать этой сопливой выскочке лаконичный и аргументированный отказ, не переходя на личности и не затрагивая при этом уровень ее ничтожного интеллекта. Но не тут-то! На своем тоненьком пальчике Стрельникова уже крутила ключи от его ленд крузера, при этом ее открытая дерзкая улыбочка говорила сама за себя.

- Ладно, - сквозь зубы прошипел он.

- Ну а пивасика, может, купишь? - с вопросом наивности добавила она.

- Губу с пола подбери и поехали!

27 апреля. Московская область, г. Межевск. Городская больница. 9:25.

Местная атмосфера в эти утренние часы нисколько не настраивала на позитивную волну. Безлюдная аллея больничного парка одиноко зарастала дикими кустами и незаметно терялась где-то чуть ниже за поворотом. В добавок ко всему меж корявых стволов старых кленов мрачно стелилась плотная пелена тумана. Странным образом были пусты в эти минуты узкие межкорпусные тропинки, засыпанные прошлогодней листвой. Редкий прохожий попадался на глаза, и тот не задерживаясь без особой нужды, торопился скорее уйти отсюда по своим делам. Ни проезжающих мимо машин скорой помощи, ни заботливого медперсонала с чемоданчиками и прочим, ни самих больных тоже не было видно. От всего этого тоскливого умиротворения складывалось твердое ощущение того, что люди попадали в эту больницу не выздоравливать, а скорее наоборот, готовиться ко встречи с умершими родственниками. Мало того, все окружающее к тому и подталкивало: мол, не задерживайся здесь, чтобы не создавать очереди там.

Подъехав к зданию морга, Семенов даже немного обрадовался тому, что двери были гостеприимно открыты для посетителей. Лена же наоборот, при виде его скривила кислую мину.

- Нафига мы сюда приехали? - брезгливо спросила она.

- Работа у нас такая, - ответил Семенов уже с надеждой в душе, что назойливая девчонка хотя бы останется сидеть в машине и не будет путаться под ногами. Но и тут она его удивила, открыв дверь и собираясь выходить.

- Ты куда? - спросил он. - А здесь подождать не хочешь?

- Нафига я буду тут одна торчать? - в ответ переспросила Лена.

- Ну лады, - усмехнулся Семенов. - Пошли, может харчи отметаешь.

Перед тем как переступить порог этого храма науки судебно-медицинской экспертизы и богини анатомии, он задержал Лену у входа и совершенно серьезно заявил ей:

- Значит так! Первое - держать язык за зубами, второе - глупых вопросов (типа: "ой, а чей-то у него?") не задавать, и третье, немаловажное - никого руками не трогать!

- Я что, по-твоему, больная?! - возмутилась Лена.

- Кто тебя знает... - неопределенно ответил он.

Войдя внутрь, они прошли через так называемый предбанник, а за ним уже непосредственно в саму "сокровищницу". В нос тут же отдалось характерным резким запахом раствора формальдегида, как неотъемлемой части этого общественного заведения. Но тут он, казалось, был особенно силен, потому как не просто пощипывал носик, но и с корнем выедал глаза. В отличие от Семенова, который начинал тужится от здешних зловонных ароматов, Стрельникова чувствовала себя относительно нормально и, не обращая никакого внимания на эти мелочи, с интересом разглядывала бирки на ногах клиентов.

Патологоанатомом по фамилии Ефремов оказался человек примерно сорока лет, роста ниже среднего, с короткими редеющими волосами, в толстых очках с черной оправой, из-за которых узкие глазки казались заметно косыми. Одет он был привычно в белый докторский халат, хотя изрядно помятый и местами плохо выстиранный. Заметив вошедших посетителей, он встал из-за стола и шаркающей стариковской походкой подошел к ним.

- Чем могу быть? - учтиво спросил он.

- Специальный агент Семенов, Управление ФСБ. Вас должен был предупредить капитан Пархоменко о моем визите.

- Ах, да-да! Он мне звонил. Вы пришли вовремя, я как раз закончил оформление заключения по трупу Казаченко М. В. - пролепетал он и, повернувшись к столу вытащил из кипы бумаг сиреневую папку. - Вот, пожалуйста ознакомьтесь.

- Хорошо, - согласился Семенов. - А по Старостиной?

- Еще накануне все сделал, - ответил тот и вновь порывшись в бумагах извлек еще одну такую же папку. - Дело в том, что я еще вчера вас ждал, но увы...

- Вообще-то я к вам вчера наведывался с самого утра.

- Ах, да! Простите великодушно, я весь день проработал в лаборатории. Совершенно, знаете ли, закрутился и забыл предупредить.

- А мне сообщили, что вы немного не в себе, так сказать.

- Кто? - неподдельно изумился Ефремов.

- Да вот тут, женщина-уборщица...

- А! Не обращайте на нее внимания. Это скорее она совершенно не в себе. Говорит не подумавши все, что в голову взбредет. Иной раз сам ей удивляюсь.

- Понятно, - многозначительно отозвался Семенов.

- Давайте все же выйдем на воздух, - предложил Ефремов, видя, что его визитерам не так легко находится в этом помещении.

"Давно пора", - подумал Семенов, сдерживая себя из последних сил.

Как порой бывает прекрасен этот мир! Как здорово иногда дышать свежим воздухом! Как радостно жить и не чувствовать посторонних тошнотворных запахов! Если кому-то этого не понять, то пусть попробует пробыть в уездном морге хотя бы пятнадцать минут. Уверяю, по сравнению с ним, общественный привокзальный туалет не что иное, как город Сочи!

На улице, наслаждаясь провинциальным кислородом, Семенов бегло просмотрел заключения, полученные от Ефремова. Причина смерти обеих была ясна и подтверждалась при первичном осмотре тел. Единственный вопрос возник у него еще до этого:

- Как вы считаете, - обратился он, - в случае со Старостиной, была ли она в сознании на момент смерти?

Подобные вопросы очень не нравились Лене, и поэтому она раздраженно отвернулась и предпочла дальше не слушать их разговора.

- Вы знаете, определенно могу вам сказать, что да была, - ответил Ефремов. - Была и в полной мере осознавала, что с ней происходит. Я не нашел у нее в крови признаков алкоголя или употребления психотропных, либо седативных препаратов. Вне всякого сомнения, она испытала болевой шок, но это уже, как вы понимаете, после того как ее...

- Ясно. Каких либо еще странных факторов или несоответствий при осмотре тела вы не заметили?

- Что вы имеете в виду? - переспросил он, закуривая стиснутую папиросу Беломора.

- Может быть, какие-то следы от инъекций, мелкие царапины, порезы или ссадины? Другие признаки постороннего вмешательства? Может, у нее было ничем не вызванное внутреннее кровоизлияние? Еще что-либо?

- Нет. У Казаченко обширная гематома в затылочной части черепа, вероятнее всего, от сильного удара твердым предметом, а в остальном ни у нее, ни у Старостиной не было ничего, что вас интересует. - Уверенно ответил тот, но призадумавшись, вдруг добавил. - Хотя вы знаете, накануне я сопоставил образцы ножевых порезов от первых двух случаев и пришел к любопытному выводу. Одну минуточку...

Ефремов резво нырнул обратно в свою обитель и уже через минуту вернулся с листком бумаги.

- Вот. Полюбопытствуйте, - с легкой улыбкой предложил он, протягивая его Семенову.

- Так, что это? - себе под нос пробубнил он, изучая предоставленный документ. - Заключение... Образец пореза Љ1... так-так... по характерным признакам... ширине... не соответствует... Чего? - недоумевая, спросил он.

- Да-да. Именно так! - самодовольно продекларировал тот, словно открыл новую планету. - Я сравнил ножевые ранения, нанесенные первой и второй жертве, и пришел к определенному выводу о том, что в обоих случаях ширина лезвия и прямое сечение угла заточки не совпадают. Так же я выявил расхождения в самой форме лезвия. Что указывает на то, что в случаях с Михновской и Никитиной использовалось два разных ножа!

Наивная детская улыбка первооткрывателя вызвала у Семенова резкое отвращение.

- Вам это кажется забавным? - со всей серьезностью спросил он.

- Нет, нисколько. Простите... - стыдливо извинился тот.

- Это все? Или вы еще что-то упустили?

- Касательно характера ножевых ранений я могу лишь дополнить, что в обоих случаях нанесены они были под разным углом относительно вертикальной оси тела.

- И как сие можно объяснить?

- А это уже по вашей части, агент Семенов. Мое дело только дать заключение по фактам, а ваше - объяснить их наличие или отсутствие, - со всей деликатностью заявил тот.

Уточнив еще несколько моментов, он попрощался с Ефремовым и, сев в машину, серьезно задумался над всем вышесказанным. Стрельникова сидела рядом и тоже была не в восторге от этой встречи. Но из всего этого ее интересовал другой вопрос, на который именно сейчас она хотела услышать ответ:

- Кто эти Казаченко и Никитина?

Семенов промолчал.

- Это девочки из нашего города? - решила уточнить Лена, но обратной реакции от него снова не последовало, и тогда она продолжила цепочку умозаключений, чувствуя, что ведет она в правильном направлении. - Если ты разговаривал с ним, то значит, они мертвы.

Вот она сама обо всем и догадалась, Семенову лишь оставалось подвести трагический итог всего сказанного ею:

- Тело Маши Казаченко нашли в среду в кустах, неподалеку от собственного дома, Наташу Никитину около месяца назад за гаражами. Этот выродок убил Катю Михновскую и твою подругу Таню Старостину.

От его слов Лене стало по-настоящему страшно. Семенов решил не доводить ее до истерики лишними вопросами, а дать некоторый промежуток, чтобы она могла прийти в себя от всего услышанного. Какое-то время они сидели молча в машине. Семенов внимательно просматривал полученные заключения судмедэксперта, а Лена просто смотрела в никуда. Ее взгляд терялся среди мелких капель на стекле. Она чувствовала удушающую тошноту внезапно подкатившую к горлу. Скорее всего это была горечь потери единственного дорогого человека, смешанная с собственным страхом. Ей сейчас больше всего хотелось заплакать, но тупая гордость и самолюбие не давали ей права на эту слабость. Ей оставалось только терпеть. Пусть в отчаянии, пусть без помощи и поддержки, но главное терпеть. Нельзя показаться беззащитной, нельзя сдаваться на милость окружающей серой пустоты. Один раз поддаться ей и станешь такой же, как все: сопливой, ничтожной и совершенно никому не нужной. Только воля и здоровый эгоизм могли помочь ей справиться с этой бедой.

Неожиданно нависшую долгую тишину разорвала мелодия коммуникатора. На экране высветилось:

"+790396504... Дузер"

- Надо на него что-нибудь запоминающиеся поставить, - вслух подумал Семенов и снял трубку, - Весь внимание!

- Доброго вам дня! По вашей просьбе я запросил у сотового оператора все входящие-исходящие звонки и смс Старостиной за последний месяц. Расшифровку отправил вам на почту. И еще один интересный факт: до кучи я проверил звонки на ее домашний телефон. В ту ночь ей звонили с неопределенного номера около 23:00. Звонившего сейчас устанавливаем. Как появится информация по абоненту, я вам сообщу.

- Отлично.

- Дополнительные материалы по этому делу мы от вас получили, ведем анализ. Результаты будут готовы приблизительно через 48 часов, если конечно психи поторопятся.

- Добро. Я только что получил заключения о смерти Старостиной и Казаченко, в ближайшее время добавлю их в базу к общим документам. Обратите внимание на то, что по результатам исследования ножевых ранений, орудия убийства по ряду характерных признаков в первых двух случаях совершенно не совпадают.

- Понял. Передам нашим экспертам, пусть проверят.

- Работайте, - напутствовал он и отключил вызов.

Бездна непонимания и горькой обиды разверзлась в эту минуту между ним и Леной.

- Зачем тебе понадобился ее мобильник? - с презрительным взглядом спросила она.

- В смысле? Ты о чем? - в недоумении уточнил Семенов.

- Ты запросил ее звонки и смс. Зачем тебе это понадобилось? Неужели тебе так приятно поковыряться в грязном белье? Тебе доставляет удовольствие узнавать чужие секреты?

- Я хочу знать, почему она оказалась на улице той ночью. Неспроста же ей захотелось погулять!

Ее самообладание выходило из-под контроля. Ревность и болезненное желание, чтобы все оставили в покое память о Татьяне, не давали ей дышать ровно. К тому же, Лену выводило из себя то, что в ее ушедшую жизнь постоянно вмешиваются какие-то посторонние люди. Кто они такие, чтобы все выяснять о ней?

- Зачем тебе понадобилась именно она?! - вскричала она в истерике.

- Она пока единственная реальная зацепка в расследовании.

- Оставь ее в покое! У тебя целый детский сад мертвецов! - напоследок выпалила она и, выпрыгнув из машины, торопливо и без оглядки направилась куда подальше отсюда.

Семенов не стал ее догонять, лишь только произнес негромко:

- Блин! Как же все во время!

Решив не разжижать мозги выяснением отношений с этой сумасбродной соплячкой, и, уж тем более, оправдываться перед ней за необходимость по долгу службы вмешиваться в чужую личную жизнь, он завел двигатель и отправился к себе на квартиру.

27 апреля. Московская область, г. Межевск. Служебная квартира. 11:45.

Первым делом ему необходимо было изучить личные данные всех жертв и их ближайших родственников. Дело долгое и кропотливое. Заварив чашку крепкого кофе, он вошел в базу ФСБ и взялся за картотеку.

Благими намерениями руководствовался в свое время Лаврентий Павлович Берия, когда в начале тридцатых годов прошлого века принял решение завести на каждого гражданина Советского Союза учетное досье с указанием всей информации, необходимой для изобличения врагов народа. В самые сжатые сроки сотрудниками НКВД был проведен колоссальный объем работы. Мало того, что все материалы необходимо было собрать и учесть особо внимательно, но и при этом проверить их достоверность. Тогда проект был выполнен, как любили говорить "с опережением плана". Благодаря ему, доблестные народные комиссары, а позднее и сотрудники КГБ, в любой момент могли получить ответы на все интересующие их вопросы, чтобы успешно разоблачать вражину в борьбе за счастливое будущее страны Советов. Время шло, сначала менялись партийные вожди и руководители, потом сама власть сошла на нет, но, несмотря на это, проект был востребованным всегда. В век цифровых технологий все бумажные носители перевели на жесткие диски серверов, усовершенствовали поиск, расширили возможности, ввели в базу перекрестные ссылки и прочие полезные новшества. Теперь любой сотрудник Федеральной Службы в любом месте планеты мог запросто с личного ноутбука зайти в нее под своей учетной записью и получить ту или иную информацию. Абсолютно все: от номера социального страхования до марки личного автомобиля. Данные регулярно пополнялись за счет всех задействованных для этого государственных служб: налоговой инспекции, пенсионного фонда, органов ЗАГСа и т.д. В нашей стране невозможно быть невидимым, для этого надо умереть. Каждый день, изо дня в день, на всей территории нашей необъятной Родины госаппарат ведет слежку за каждым гражданином, тратя при этом в год сотни миллионов рублей законопослушных налогоплательщиков. Если вы купили машину и поставили ее на учет в своем ГАИ, можете не сомневаться, через десять минут об этом уже будут знать компетентные органы госбезопасности. Захотели заключить брак с какой-то милой красавицей, и это не уйдет от всевидящего ока спецслужб. Да мало ли еще что! Но вряд ли кто-то заслуженно оценит их труд, скорее скажет: "Пусть следят, мне от государства скрывать нечего". И зря на самом деле! Информация - это современное оружие нашего века, способное при грамотном использовании наносить вред никак не меньше ядерной бомбы, и действует оно избирательно, целенаправленно и всегда безотказно. Поди знай, чей скелет припрятан у вас в шкафу со времен вашей прабабушки, и хотите ли вы, чтобы об этом еще кто-то знал...

Просмотрев данные на Михновскую, Никитину, Старостину и Казаченко, Семенов не нашел в них чего либо интересного или занимательного. Да и откуда там этому взяться, когда девчонки успели прожить всего ничего. Их родители тоже не отличались оригинальностью линии судеб. Более того, между собой они и не были близко знакомы. Обычные среднестатистические граждане с заурядными жизненными потребностями. Со всех сторон положительные и законопослушные люди лишь за некоторым исключением: мать Михновской Кати состоит на учете в наркологическом диспансере, а отчим Никитиной Наташи ранее судим за кражу на семь лет, освобожден досрочно за примерное поведение. Дела давно минувших дней, сейчас он женат на Никитиной Светлане Николаевне и трудится водителем в транспортной компании. А вот Старостина Любовь Анатольевна, работающая старшим менеджером в отделе кредитования Бета-банка, действительно получила повышение в должности и собирается переезжать в Подмосковный Ногинск. Собиралась бы она побыстрее, то возможно и спасла бы жизнь дочери.

И снова ничего! Все его вопросы оставались без ответов. Факты противоречат друг другу, и в них никакой реальной зацепки, которая могла бы пролить свет на происходящее. Учитывая все вышесказанное, на текущий момент имеем ряд жестоких убийств не связанных между собой никак и ничем. Разные места, разные жертвы, разные способы и характер нанесенных ранений, даже ножи, и те, сцуко, разные! Однако, по последнему пункту можно предположить, что изувер пользуется ими единственный раз, а после выбрасывает куда подальше, чтобы не наводить тень на плетень. Но почему тогда не совпадают порезы? И в тоже время, последние два случая совершенно не вяжутся в его почерк. Остается только дожидаться из конторы результатов дополнительной экспертизы, может Ефремов что-то напутал или недоглядел по наивности своей. Размышления его замыкались на одном: необходимо искать связь между жертвами. Найдя эту ниточку, можно будут строить смелые гипотезы.

И тут Семенов вспомнил одну характерную привычку психов-убийц и остальных простых маньяков. Помимо того, что они склонны возвращаться на места своих преступлений, лишний раз прокручивая в воспаленных гнилых мозгах воспоминания о том, как и что он творил, так еще они любят иногда появляться на похоронах своих жертв. Видимо, им доставляет дополнительное наслаждение наблюдать за раздавленными горем родителями и родственниками, смотреть, как его жертву, лежащую в гробу, накрывают крышкой и отправляют под землю. В современной истории криминалистики приводится немало подобных случаев. Специалисты по психологии склонны утверждать, что это происходит потому, как серийные убийцы подобного вида в глубине своего больного воображения не сразу, а то и подолгу не могут проститься со своими жертвами. Подсознательно они как бы тянуться к ним, иногда разговаривают, часто просто вспоминают те или иные моменты, так же нередко являются на могилы убитых. Каждое совершенное ими убийство при том, что само по себе оно доставило им очень яркое переживание, в их понимании является неким незавершенным действием, т.е. не заканчивающимся в определенный промежуток времени моментом смерти. Они искусственно продлевают свои фантазии, при этом получая от них так же некое наслаждение, либо удовлетворение потребности истязать и убивать.

Взяв коммуникатор, Семенов набрал номер Пархоменко.

- Я слушаю, - ответил он усталым голосом.

- Это Семенов. Я хочу узнать у вас, на какой день назначены похороны Старостиной и Казаченко?

- Сейчас, минуточку, - ответил он, видимо ковыряясь где-то в своих записях. - Так.... Вот! Значит: Старостиной завтра в одиннадцать, Казаченко в воскресенье тоже в одиннадцать.

- Благодарю вас, капитан.

- Не за что, - отозвался Пархоменко и повесил трубку.

Отложив на время головоломку, он для расслабления мозговой извилины и релаксации серого вещества включил на проигрывателе сборник классической музыки и обратился к другой, не менее важной теме. С особым трепетным интересом Семенов открыл файл Бойко Дарьи Сергеевны.

"Дата рождения: 14 ноября 1981 года. Место рождения: Краснодарский край, г. Выхинск. Образование: средняя школа Љ1 города Выхинска, Московский педагогический институт, кандидат наук. Место работы: средняя общеобразовательная школа Љ3 города Межевска, Московской области. Зарегистрирована: Московская область, г. Межевск, улица Желябова, д. 4, кв. 22. Семейное положение: не замужем".

- А это уже занятно... - проговорил Семенов с некоторой радостью и задумчивостью одновременно. - Сочеталась законным браком с неким Беловым Александром, но по каким-то причинам разошлись, прожив вместе четыре года. Нашей Дашеньке так не везет с личной жизнью или банально не сошлись характерами?

Поднимать информацию по этому индивиду Семенов не стал, тогда бы это действительно было похоже на ковыряние в чужом грязном белье из личных интересов. Зайдя в почту, он открыл сообщение от Дузера с вложенным файлом расшифровки звонков и смс с мобильника Старостиной. Последним в списке был входящий звонок:

20/04/ 16:15 +796574424... (0:54)

Семенов пробил этот номер по базе, им оказался мобильник Стрельниковой. Что ж, ничего удивительного, они как раз встречались в тот вечер. Но вот сообщений с ее номера было более чем достаточно, и последнее она прислала Тане в 22:37, почти перед самой ее смертью:

"Я не знаю как буду жить без тебя. Все это глупо и бессмысленно. Я буду очень скучать по тебе. ((( Целую. Спокойной ночи!".

Почитав другие более ранние, он наконец-то понял, почему Стрельникова так рьяно защищала личную жизнь Тани:

- Да они же лезб... тьфу! Короче, розовые! Блин, мода у них что ли такая? Вообще не исключено, что девчонки, правда, любили друг друга. И, судя по поведению мелкой соплячки, она действительно испытывала какие-то чувства к убитой. Да уж, нет повести печальнее на свете, чем повесть о Лолите и Джульетте! Хотя это и не смешно.

Голова его вновь подала болезненные симптомы. Черт с ней поделаешь! И снова крепкий кофе с обезболивающими таблетками и липовой надеждой на то, что к утру все пройдет.

28 апреля. Московская область, г. Межевск. Муниципальное кладбище. 11:15.

Надежда действительно оказалась липовой. Тупая ржавая булавка никак не желала покидать его мозг, а наоборот со вчерашнего дня, казалось, ушла куда-то глубже и продолжала напоминать о себе глухими уколами. Придется терпеть.

При этом утро задалось отнюдь не таким промозглым и удушливо сырым, как раньше. Оно скорее напоминало старый детский калейдоскоп, в котором лишь помутнело стеклышко, отчего смазались и поистерлись краски. Некогда тяжелое серое небо значительно приподнялось над крышами домов и уже не так сильно давило на голову. В нем можно было отыскать некоторые просветы и даже солнце в попытке пробиться сквозь ватную пелену. Оно выглядело как размытое желтое пятно на засаленной простынке в дешевой гостинице. Дождя вроде как не ожидалось, дул приятный теплый ветерок и вместе с этим казалось, что весна, хоть без особого на то желания и через силу, но все же решила вернуться на улицы унылого города.

Само кладбище находилось на окраине Межевска с противоположной стороны оврага, обрезающего короткие тупиковые переулки. Семенов наблюдал за панихидой со стороны, стараясь не попадаться на глаза немногочисленным собравшимся. Прощание с Таней было не долгим и тихим, без лишних слов, банальных пожеланий покоя и мира. Ближе всех у гроба стояла бледная от горя мать, рядом с ней мужчина средних лет в черной куртке и брюках, видимо друг или коллега по работе. Чуть дальше печальные лица одноклассников и друзей. Все выглядело обычно и с виду ничем не отличались от других похорон. Однако во всей этой скорбной картине ему показались странными два обстоятельства, на которые Семенов не обратил бы внимания, не будь он хорошим психологом. Первое - это то, что Стрельникова старалась держаться в стороне от остальных. Оно и понятно, из всех собравшихся она была единственной, кроме ее родной матери, кто переживал гибель Тани по-настоящему тяжело и близко, и по всей видимости их присутствие здесь сильно раздражало ее. Более того, она скорее ненавидела тех, кто хотел считать себя другом покойной, хотя на самом деле им никогда не был. Второе - это, мягко говоря, "нетипичный" взгляд убитой горем Любови Анатольевны, который собственно и заинтересовал его больше всего. Переполненные скорбной тоской и болью, ее глаза смотрели слегка в сторону и никак не на лицо мертвой дочери. В них, как в музыке Клинта Мэнсэла ("OST Requiem for a dream" - прим. авт.), помимо общей мелодии играли совсем другие, едва различимые мотивы. Это было больше похоже на страх и одновременно на отчаянный стыд. Перед кем? За что? Трудно так сходу определить, поэтому стоило бы принять на заметку. Факт лишь подталкивал на размышления, но выводы следует делать только после выяснения всех обстоятельств. Ясно одно: дамочка что-то знает и скрывает, опасаясь огласки. Прибегать к методам агентов ФБР и допрашивать ее у "неостывшего" тела дочери - предел цинизма голливудских режиссеров. Семенов этим не страдал, поэтому разговор с ней решил отложить на два-три дня.

После всех прощальных слов двое нетрезвых рабочих накрыли Таню черной крышкой и со всей осторожностью опустили в могилу. Туда же положили несколько алых гвоздик, и в след уходящей стали падать горсти холодной земли от каждого присутствующего. Все прощальные ритуалы были исполнены и люди начали понемногу и неспешно расходиться. Мнимые друзья-одноклассники продолжая исполнять траурные гримасы на лицах потянулись к выходу, за ними последовала и мать погибшей, в моральной усталости опираясь на сильное мужское плечо своего сочувствующего коллеги. Дабы не вызвать лишних разговоров, последним уходил Семенов, стараясь оставаться на приличном расстоянии от остальных.

- Специальный агент, - окликнул его тихий голос.

Он обернулся и увидел Стрельникову, стоящую возле заросшего кустами дерева. Сам он даже не заметил, как она пропала из виду. Лена подошла к нему ближе:

- Вы простите мне, что я вам тогда наговорила в машине. Я... Короче, я не права. Это действительно ваша работа и все такое.

- Да ладно тебе, - ответил он, принимая ее извинения. - Я все понимаю.

- Я знаю, что вела себя как идиотка, поэтому мне правда стыдно за свое поведение.

"Интересно, с чего вдруг такие откровения? - подумал про себя Семенов. - У девочки на скорбной почве крыша отъехала? Истерики закатывать она может, а вот извиняться совсем не в ее правилах. И это точно не из чувства стыда или неожиданно проснувшейся совести. Такой функции в ее подростковом девайсе вообще не прописано."

- Тебя подвести? - спросил он, понимая, что их разговор заходит в тупик неловкого молчания.

- Нет, не надо. Я на своей машине.

- Понятно, - подвел он со значением неодобрения ее катаний за рулем без прав. - Ладно, тогда пока!

Семенов развернулся и без лишних слов направился к выходу.

- А вот это действительно обидно, - тихо произнесла она вслед, понимая, что сейчас ее просто послали.

28 апреля. Московская область, г. Межевск. Ул. Мира. 16:15.

Поколесив немного по улицам мрачного города, от безделья Семенов зашел в одну кафешку с названием "Ностальгия". Его приятно удивила тихая уютная обстановочка внутри. Мягкие дерматиновые диванчики, от которых преет задница, массивные деревянные столы, изрядно потертые от времени и того количества спиртного, вылитого на них. Приятная приглушенная музыка совершенно не раздражала слух, а большая плазменная панель на противоположной стене рисовала немую картинку какого-то модного фешн-канала. На экране мелькали тощие модели в новых платьях "от-кутюр", после которых появлялись голубые портные с радостными моськами в объятьях своих гей-друзей. В то же время где-то на заднем плане непонятно зачем мелькали немыслимые и загадочные особи среднего пола, обтянутые латексом. Глядя на все это, лишний раз убеждаешься в том, что мир давно сошел с ума и уже ничто не спасет его из этой бездны. Единственное обстоятельство, которое понравилось Семенову в атмосфере сего скромного заведения - это отсутствие других голодных клиентов. Меж тем, не позволив углубиться в томные мысли, к нему подошла молоденькая официантка в темно-красном переднике на итальянский манер. Судя по бейджику на скромной груди почти первого размера, звали ее Маша. Просто и незамысловато, что лишний раз добавляло ей симпатии.

- Добрый день, - сказала она с улыбкой наивной комсомолки и протянула ему меню.

"Девочка, если б ты знала, какой он добрый," - отмахнулся Семенов и принялся молча изучать ассортимент блюд из кухни местных аборигенов. Из всего небольшого выбора предлагаемых горячих закусок и салатов, он остановился на "купатах по-баварски с горчичным соусом", "домашних маринованных опятах с чесноком" и десерте из непонятного названия с какими-то ананасами в сиропе. Официантка все аккуратно записала в свой маленький блокнотик и упорхнула за стойку бара. Минуты ожидания в сопровождении неутихающей головной боли стали тянуться словно резиновый жгут: нудно и долго. Боль не раздражала, но в тоже время оставляла навязчивое желание быстрее избавиться от нее. Иной раз казалось, что придется жить с ней вечно, а такая перспектива совсем не радовала. Значит, надо с этим что-то делать.

- Таблетки анальгина у вас случайно нет? - спросил Семенов, когда Маша принесла заказ. Держась за деревянный поднос, та зависла в некотором ступоре, но спустя пару секунд все же нашлась.

- Нет. К сожалению, нет. - Ответила она и вновь смазливо улыбнулась, как довольная колхозная буренка после дойки.

- В таком случае принесите мне еще чашку крепкого кофе без сахара.

- Хорошо, - вежливо согласилась она и снова исчезла за стойкой.

На вкус купаты оказались весьма не дурны. В сопровождении душевной горчички они приятно растворились в организме, оставляя во рту лишь легкий острый вкус. С опятами тоже все было неплохо. С виду их можно было бы причислить к касте "домашних", хотя наверняка таковыми они не являлись. Скорее всего, покупные из ближайшего магазина. Однако, в сочетании с чесночной заправкой они выступили как нельзя удачно. Десерт, конечно, подкачал своим витиеватым названием, да и сахару в него явно не доложили. Ну и фиг с ним! На фоне всего прочего эта нелепая "фуагра" выглядела вполне прилично и, по крайней мере, съедобно.

Тем временем погода приобрела свои привычные унылые черты. Стало намного прохладнее, знакомые сумерки крались по узким переулкам меж серых обшарпанных стен. Воздух вновь навивал могильной влагой дождливое настроение. Рассчитывать на какие либо улучшения было бессмысленно, все небо снова заволокло свинцовым полумраком тяжелых облаков.

За чашкой кофе Семенов наблюдал, как за окном неспешно протекает провинциальная жизнь этого задрипанного городка. По мокрым тротуарам мимо него проходили серые безликие люди. Люди, которых давно не волнуют события, происходящие в огромном мире, замкнутые в себе и своей скупой фантазии. Эти серые прохожие, которым нет никого дела до других, способные лишь думать о собственных насущных проблемах и неподозревающие о том, что вместо этого есть более приятные вещи и светлые чувства. Кажется, им совершенно не свойственны радость и счастье, теплые переживания и яркий взрыв неожиданных эмоций. Они вмалеваны неумелой рукой в окружающий серый фон и ничем от него не отличаются. Броско и бесцветно, день ото дня одинаково хмуро и обыденно скучно. Глядя на этих серых людей, Семенов испытывал к ним некое подобие жалости и грусти, понимая, что никто из них никогда не вырвется из этого бездушно холодного, заброшенного на край судьбы, городка. Лирика? Нет, банальная проза обычной захолустной жизни.

"К черту все это! - резюмировал он свои мысли. - Разобраться с кровожадной тварью и валить отсюда поскорее!"

Более-менее сытый и довольный Семенов расплатился с официанткой Машей, не забыв при этом отстегнуть девчонке честно заслуженные чаевые. Та заметно удивилась оставленным деньгам видимо из-за того, что местные жлобы не часто балуют услужливый персонал лишней копейкой. Выйдя на улицу, он тут же ощутил нахлынувшую сырость прохладного ветра. Да уж! Погодка действительно не располагала к длительным прогулкам. Долгое пребывание на открытом промозглом воздухе было чревато как минимум простудой, поэтому, недолго думая, он поспешил забраться в машину.

Так, и что теперь? Возвращаться на квартиру совершенно не хотелось, голова шла кругом от смертей и трупов. И тут серый траур промозглых улиц озарил свет солнца. Нет, не того, что появляется на небе, а тот, что загорается внутри. Для Семенова открылось яркое сияние, согревающее душу и сердце, когда он внезапно увидел Дарью Сергеевну, которая шла навстречу ему. Судьба-злодейка своей невидимой рукой сама определила направление развития этого вечера, и, по сути, оно было куда приятнее, чем ковыряние в материалах убийств.

В тот же миг, не обращая внимания на пронизывающий ветер, он выскочил из машины и устремился к ней, как пятнадцатилетний пацан на первое свидание.

- Дарья Сергеевна, давайте-ка, я вам помогу? - предложил он, принимая из ее нежных ручек пакеты с продуктами.

- Ну что вы! Это конечно мило с вашей стороны, но совершенно не обязательно. Знаете, у нас - учителей не такая уж большая зарплата, чтобы носить из магазинов тяжелые сумки.

Она, конечно, была сама скромность, но все же не стала отказываться от его помощи.

В эти минуты, идя по немноголюдной улицы, Семенов чувствовал себя совершенно раскрепощенным и спокойным. Рядом с ней он не обращал никакого внимания на холодный ветер и гнетущую серость хмурой погоды. В ее присутствии ему странным образом было тепло и уютно, словно невидимая тонкая аура окружала его, заслоняя от окружающей промозглой сырости. Разговаривая о разных мелочах, они подошли к ее дому. И тут между ними нависла неловкая пауза. Семенов не хотел напрашиваться на чашку чая со всеми вытекающими последствиями и возможностью раннего завтрака, однако, простодушие Дарьи Сергеевны сыграло в его пользу:

- На улице все-таки довольно прохладно, - сказала она, зябко потирая ладошки. - Хотите, я угощу вас горячим чаем с вареньем?

- Было бы весьма кстати, - согласился он, когда душа его буквально ликовала от счастья.

Поднявшись на третий этаж, они вошли в совершенно крохотную прихожую, где одному человеку было бы трудно развернуться, не говоря уже о том, чтобы встречать большие компании друзей. Да и сама квартирка у нее была очень даже скромной, но при этом уютной и ухоженной. В единственной комнате располагался раскладной диван, тумбочка с простеньким телевизором, небольшой шкаф для одежды и письменный стол. Хорошо хоть по-старинке ковров на стене не повесили, было бы полное убожество. А так, на фоне светлых обоев с незатейливым рисунком вразброс висели разные картины. Все они были сравнительно небольшими, но при этом весьма гармонично вписывались в общий интерьер комнаты. Еще Семенов обратил внимание на узенький книжный шкафчик в углу. Не Ленинская библиотека конечно, но все нужное всегда под рукой. От изучения названий на замусоленных временем корешках собранных книг его отвлек ее ласковый голос:

- Пожалуйста, мойте руки и проходите на кухню. Чайник почти вскипел.

Да уж! Даже в домашней обстановке училка всегда остается училкой, ничего не попишешь!

Ванная так же не отличалась роскошью объемного пространства, а имела ожидаемые гномовские габариты, куда с трудом втискивались раковина, унитаз, стиральная машинка и душевая кабина.

"Даже санузел совмещенный", - с легкой брезгливостью подумал он и повернулся к зеркалу, но вместо своего отражения, в нем он увидел вечно недовольную рожу сержанта.

"Рядовой Семенов! А ты что, рассчитывал на джакузи с шампанским? Еба-мать! Привести себя в порядок и встать в строй!"

Несмотря на пронизывающий холод и дождь за окном, в маленькой кухоньке на третьем этаже обычной хрущевки было необычайно уютно и светло. На столе скромно располагалась вазочка с миниатюрными домашними булочками и печеньем, глубокая пиала с обещанным вареньем, пузатый фарфоровый чайник и две чашки из того же сервиза, в которых еще час назад остыл забытый чай. В это время Дарья Сергеевна неустанно рассказывала какую-то ахинею, связанную с поэзией начала двадцатого века, и прочую литературную ересь. Понятное дело, что при ее педагогическом образовании и собственно самой работе в школе, она могла часами нести в массы эти вечные ценности, наивно пытаясь приобщить к ним всех и каждого. Семенов в свою очередь покорно кивал и поддакивал ей в ответ, как будто сам имел непосредственное увлечение классикой жанра, хотя на самом деле все его сознание в этот час летало далеко отсюда. Очарованный ее нежным взглядом, он не слышал и не видел ничего вокруг. Даже если сейчас рухнут стены и потолок, он и не заметил бы. Ее глаза, такие милые и добрые, ничуть не скрывающие душевной теплоты, с чистым светлым огоньком. Они словно пленили его, отключили все основные процессы в организме, заставили смотреть только на себя и в них утопать, испытывая при этом совершенно неземное удовольствие. Чудесный мягкий голос Дарьи Сергеевны гипнотически завораживал настолько, что он готов был часами слушать от нее любую фигню, которая только могла придти на ум. И пусть даже в этот час где-то по темным улицам трижды проклятого города в поисках новой жертвы бродит кровожадный зверь, прячет за скупым светом желтых фонарей свою поганую гнилую сущность. Пусть даже кто-то в этот час умирает, обреченно хватает легкими последний вздох, в предсмертных судорогах цепляется за каждую секунду своей жизни. Семенову на это было наплевать. Его это совершенно не беспокоило, никоим образом не зацепляло ни единой мыслишки в сознании. Перед ним была только она, ее искренняя и чистая красота. Предел мечтаний и собственно венец творения. Словно сошедший с небес ангел, по злой иронии судьбы ставший обычной школьной училкой. Рядом с ней не хотелось думать ни о чем на свете: ни о плохом, ни о хорошем. Потому как последнее вряд ли могло быть лучше самого ИДЕАЛА. Как сказал бы Доктор Фауст: "Остановись мгновенье, ты - прекрасно!". И в чем-то он был бы абсолютно прав!

Но вдруг где-то в глубине его мозга сработал маленький западлядский тумблер, переключающий мышление с приятного направления в необходимое рациональное, более адаптированное к суровой реальности. Неожиданно для себя Семенов подумал:

"Странно, но Дарьи не было на церемонии прощания со Старостиной, а она ведь как-никак была ее классным руководителем".

Дальше мысли стали галопом нестись по его больному сознанию, зачастую перескакивая друг друга и подсекая на крутых поворотах.

- Знаете, я сегодня был на похоронах Тани Старостиной... - намеренно отстраненно произнес Семенов, тем самым стараясь не выдавать суть своих сомнений.

Не будь наивной глупышкой, Дарья Сергеевна сразу все поняла, но при этом совершенно не обиделась высказанному подозрению, а скорее наоборот приняла как должное, поскольку Семенов все-таки был, прежде всего, следователем, а уже потом благодарным слушателем ее мудреных речей.

- Знаете, - со всей своей откровенностью ответила она, - я с бесконечной болью в сердце переживаю трагедию смерти Тани и Кати, и мне тяжело говорить об этом. Я хотела бы пойти на панихиду и выразить ее маме свои соболезнования, но меня не сочли нужным пригласить, а без приглашения я не стала бы там появляться. К сожалению, в этом городе так не принято. И мы всего лишь вынуждены следовать этим неписаным правилам.

Впервые за всю его жизнь Семенову стало по-настоящему стыдно. Впервые он ощущал в себе это паскудное чувство совести, а вместе с ним и укор в том, что посмел бросить тень сомнения на человека с кристально чистой душой и исключительно светлыми помыслами. В эту минуту, глядя в глаза Дарьи Сергеевны, он готов был выпить яду и сразу же убить себя головой об стену, лишь бы только это помогло ему провалиться навсегда под землю. И вновь своей неподдельной искренностью и с доброй улыбкой на лице она вернула его к жизни:

- Я вас прекрасно понимаю, специальный агент, - столь же естественно произнесла она, и в то же время чуточку официально. - Ваша задача - поймать убийцу, чего бы это ни стоило. И цель эта весьма благородна и справедлива. Скажу вам честно, мне и моим коллегам по педагогическому делу в последние дни стало страшно за наших детей. Каждый раз мы с трудом засыпаем, ловя себя на переживаниях о том, чтобы с кем-либо этой ночью не случилось страшного. Мы просыпаемся, идем на службу и боимся услышать трагические новости. Проходит день, и наступает ночь, и все повторяется вновь. Вновь нам не дают покоя наши переживания и этот безмолвный страх.

Справедливости ради нужно сказать, что Дарья Сергеевна была человеком не злопамятным и по природе очень доверчивым. Она не имела склонности держать обиду на кого-либо, скорее наоборот. Всегда могла с легкостью присущей только ей добродушно относиться ко многим не совсем хорошим вещам. Она дружелюбно и тепло смотрела на окружающих ее людей, коллег и воспитанников, со всеми их предрассудками, озлобленностью и откровенно мерзкой человеческой сущностью. Искреннее понимание и сочувствие были главными, наиболее важными чертами ее характера.

- Даша, а скажите мне, в последние дни перед гибелью Таня вам ничего не говорила? Или может быть, вы заметили некую странность в ее поведении?

- Понимаете, Таня по своей сути была очень сложным человеком. При нашей встрече я говорила вам, что она в последнее время вела себя замкнуто и сторонилась даже разговаривать со сверстниками. Только с Леной она поддерживала контакт, так как она оставалась для нее самой близкой подругой. Меня беспокоило ее такое нездоровое отношение ко всему, и не так давно я даже посоветовала ей обратиться к нашему школьному психологу.

- Психологу? - невзначай перебил ее Семенов.

- Да. Николай Валерьевич очень хороший специалист в области детской и юношеской психологии, кандидат медицинских наук. Насколько я знаю, его диссертация посвящена проблемам подростковой адаптации в период становления личности. Он работает у нас не так давно, чуть менее года, но при этом пользуется заслуженным уважением не только среди учителей, но и многих учеников нашей школы. Благодаря ему, мы можем гораздо глубже понять проблемы наших подопечных. Иногда его рекомендации и советы являются для нас тем бесценным кирпичиком, на котором основывается вся наша педагогическая работа. Я бы посоветовала вам поговорить с ним, поскольку он имеет огромный опыт в отношениях не только со школьниками. Я знаю, что Таня несколько раз была у него на приеме, и мне кажется, они нашли общий язык. По крайней мере, после беседы с ним я заметила в ней некоторые позитивные перемены. Не настолько сильные, но, по крайней мере, она все же стала внимательнее относиться к учебе, успеваемость ее имела положительную тенденцию.

- Спасибо вам за совет, я непременно поговорю с этим вашим Николаем... - у него из головы совершенно выскочило это дурацкое отчество.

- Валерьевичем, - любезно поправила его Дарья.

- Да-да, Валерьевичем, - согласился он и одновременно подумал: "Блин, не забыть бы такого идиотизма!"

На часах было десять, и вместе с этим пришло время для деликатного расставания. Умненькие и воспитанные девочки, как известно, ложатся спать рано, поэтому задерживаться в гостях было бы излишне невоспитанно и назойливо.

Обменявшись с Дарьей Сергеевной взаимными благодарностями о прекрасно проведенном вечере, Семенов протиснулся в крохотную прихожую, оделся, и тут вновь между ними возникла неловкая пауза. Пришло время прощаться, но слова совершенно не сходились в более-менее внятные речевые обороты. Взгляд ее туманил все мысли. Столь открытый и признательный, почти такой близкий и родной, он затмевал разум, как свет яркого солнца утренней зари затмевает бледную луну. Но в эту минуту Семенов не стал подбирать нужные выражения, которыми обычно принято заканчивать вечер, проведенный в обществе интеллигентной дамочки, а просто подошел к ней совсем близко и без лишних слов поцеловал ее. Ожидаемого удара в область больной головы не последовало, и даже наоборот. Ее губы ответили ему взаимностью, а теплая ладонь легла сперва на плечо, а потом почти сразу легко коснулась шеи. Сей сладостный восторг его воспаленного чувствами разума длился еще несколько минут, после чего Семенов скромно улыбнулся и, не говоря ни слова, развернувшись, вышел вон. Дарья Сергеевна, так же молча, проводила его своей неподдельно доброй и счастливой улыбочкой.

И вот, по дороге от ее дома до стоянки, где он оставил ленд крузера, его буквально начали разъедать адские демоны, непонятно откуда взявшиеся в сознании в количестве трех штук. Эти особи имели свой определенный психологический и моральный облик, причем в значительной степени отличавшийся друг от друга.

Первый был похож на трехголового цербера, восседающего на шее Семенова и одновременно вгрызающегося своими волчьими зубами в кору его головного мозга. Следовательно, именно он вызывал при этом приступы жуткой боли.

Второй скорее напоминал собою преспокойного египетского сфинкса, надменного, вальяжного и совершенно пофигистически настроенного. Этот на все вокруг имел, кажется, свое отрешенное философское мнение, прямо пропорциональное завышенной самооценке.

- Из всего ранее сказанного, вытекает ниже следующее: в кругу подозреваемых лиц стало, по крайней мере, на одного человека меньше, - рассуждал он, проявляя остроту логики. - Со всей уверенностью можно сказать, что милая Дарья Сергеевна никак не может быть причастна к гибели несчастных девочек. Полагаю, она со своей врожденной скромностью и привинченной добродетелью должна находиться вне всяких подозрений. Сущие пустяки, еще осталось проверить около четырнадцати тысяч человек, и убийца будет найден.

- В тихом омуте, как известно, черти водятся! - возражал ему в ответ мерзкий цербер. - И вполне естественно, они могут принимать самые неожиданные обличия. Так почему же миленькой училке в один момент не сдвинуться с катушек, взять тесак побольше (вооот такой - здоровенный!), и не пойти резать вчерашних любимых учениц, расфасовывая их по чайным пакетикам? Подобное мы уже проходили!

- Это нонсенс, - мурлыкал сфинкс. - Невозможно такое даже вообразить.

- А ну заткнитесь-ка! - рявкнул на них третий, достаточно сильно смахивающий на средневекового грифона с огромными белыми крыльями, мощным телом льва, а лицом, почему-то мрачно напоминающим товарища сержанта. - Нам тут вдобавок еще шизы с раздвоением личности не хватает! Пошли к херам оба! - те смиренно повиновались приказу и исчезли. - Значит так, рядовой Семенов! Ограничить неуставные отношения с дамочкой покуда зверье гуляет на свободе! Продолжать начатое расследование согласно существующему регламенту! Во что бы то ни стало выполнить поставленную руководством боевую задачу!

- Есть, товарищ сержант! - козырнул уже сам Семенов, рассматривая все выше происходящее, не более чем легкую игру больной фантазии.

30 апреля. Московская область, г. Межевск. Средняя школа Љ3. 12:45.

Чем мог отличаться этот понедельник от всех предыдущих? Да ничем! Даже тот факт, что накануне в городе похоронили еще двух убитых девочек, никак не отразился на работе средне образовательного учреждения Љ3. На утреннем совещании педагогического состава школы было озвучено следующее решение: не афишировать гибель Казаченко и Старостиной, не объявлять по этому поводу никакого траура и соответственно не проводить никаких внеклассных мероприятий. Школа продолжала жить обыденной жизнью.

Во время перемены между третьим и четвертым уроками Снейк с двумя дружками вышли на крыльцо. Особо не таясь, все трое закурили по сигарете и стали непринужденно обсуждать планы на вечер. Вдруг к ним незаметно подшмыгнул молодой парень из параллельного класса. Переминаясь с ноги на ногу, словно его обуревала нестерпимая жажда посещения клозета, он негромко спросил:

- Дэн, есть что-нибудь?

Денис Казаченко (Дэн) брезгливо осмотрел трясущегося с ног до головы, словно видел перед собой назойливую муху.

- Сегодня нету. Вчера приходи.

Тот еще несколько секунд угрюмо посокращался в надежде, что может быть то, чего сейчас нету, появится чуть позже, но ожидания были напрасны.

- Вали, сказал! - со всей невозмутимостью отшил его Дэн и, повернувшись к друзьям, продолжил. - Не, пацаны, на выходных в "Оксиде" что-то тухляк был, видимо все на дачи повалили. Короче, сегодня ловить там походу тоже нечего.

- А че, куда тогда? - поинтересовался Бобер (он же Бобряшов Виталий), прозванный так согласно своей фамилии в сочетании с торчащими передними зубами.

- Без понятия, - деловито ответил Дэн и сплюнул перед собой.

- Снейк, ты че думаешь?

- Не, парни, я сегодня не с вами. У меня дела.

- Че так? Телку что ль снял?

- Не ваше собачье! - отмахнулся он. - Дэн, у тебя в натуре голяк?

- Обижаешь! - с интригующей ухмылкой протянул тот. - Для хорошего человека всегда есть.

Привычным коротким и незаметным движением он сунул в карман Снейка маленький пакетик с понятным белым порошком. В ответ тот довольно хмыкнул.

- А че тогда этот? - непонимающе спросил Бобер, указывая в ту сторону, где еще минуту назад была тень страждущего до легких расслабительных.

- А этот не достоин! - криво усмехнулся он.

Все единогласно и тупо засмеялись.

- Я тут слышал, что у тебя с сестрой беда случилась. Мои соболезнования.

- Да, - смято протянул Дэн. - Нечего, нормально все. Мать вот только слезами заливается, да батя коньяк литрами глушит. Вчера еще этот мент из Москвы приходил, спрашивал что-то. Я так-то не в курсе, да и предки тоже не в адеквате сейчас.

- Как тебе без сеструхи-то живется? - поинтересовался Снейк. - Небось, паршиво?

- Да не, наоборот. Ровно как-то, да и в комнате свободнее стало. Короче, пацаны, лирика все это! - в конце концов, резюмировал он, хотя оптимизма в его голосе совершенно не ощущалось. - Ладно! Ну че, идем на литеру или как?

- Я че, больной что ль?!! - вспылил Снейк. - Это пусть имбецилы прыщавые зубрят, мне как-то без надобности!

Оба одобрительно кивнули.

- Ну че, тогда по пивандрию? - предложил Бобер.

Все единодушно согласились и уже почти собирались уходить, но тут неожиданно Снейк заметил интересный для себя момент: буквально вылетев стремя голову из дверей школы, по широкой лестнице спускалась Стрельникова, а за ней семенил Костя, сын школьного психолога. Парень он был в принципе неплохой, но только чересчур начитанный, слишком застенчивый, невыносимо приставучий и по-настоящему нудный. Вдобавок ко всему он носил тупорылые круглые очки, на один манер с волшебным героем из любимого американского фильма. Помимо прочего он испытывал к Лене сильнейшую симпатию граничащую с манией, чем вызывал в ней крайнее раздражение. По всей видимости, Стрельникова в этот момент была чем-то явно взвинчена и очень нервозна.

Причиной тому послужило следующее.

После третьего урока, когда во время перемены все ее одноклассники разбрелись по своим делам, она подошла к Семену Вишнякову, служившему ей за скромное ежемесячное вознаграждение личным секретарем и по совместительству крепостным писарем.

- Ты мне к литературе самостоялку по Толстому написал? - строго спросила она, прибывая не в самом лучшем настроении.

- Лен... понимаешь... - невнятно промямлил он. - Я вчера не смог... там занят очень был.

Парню было стыдно признаться, что все выходные он провел у компьютера, разглядывая в любимой он-лайн MMORPG полуобнаженных эльфиек. В предчувствии бури негодования Сеня обреченно потупил взгляд в пол.

- Ты охренел?! - тут же с полуоборота завелась Стрельникова. - Я тебе за что, сука, деньги плачу?!

В течение следующих пяти минут тот, молча и смиренно, выслушивал все оскорбления в свой адрес, а так же в адрес своих уродов-родителей (в основном мамы) и всех остальных уродов-предков до третьего поколения. Ее эмоциональный монолог, наполненный яркими эпитетами и матерными сравнениями, закончился извечным чисто русским вопросом:

- И че мне теперь делать? Че я Даше на стол положу?!

- Я... я не знаю, - пробубнил морально опущенный Сеня.

В окружающих людях Стрельникову больше всего бесила сознательная слабость и безропотная

покорность. Она на дух не переносила человека, который ничего не может сделать, сказать, воспрепятствовать или внятно ответить на возникающий вопрос. Таких безличностных кретинов она даже за людей не считала, скорее насекомыми или особями среднего пола.

Бедный Вишняков попытался подобрать какие-то оправдания на причину отсутствия времени, но Лена вместо этого с размаху отвесила ему звонкую затрещину. Тот схватился за больное ухо и отпрянул к окну, да так, что чуть не нырнул через стекло во двор школы.

В эту же секунду в дверь класса заглянул Костя и как раз застал кульминацию последней сцены с рукоприкладством. Тщедушный и подавленный Вишняков залился горькими слезами, Стрельникова в ярости схватила свою сумку, словно ураган пронеслась мимо опешившего Кости с вытаращенными глазами, и выскочила в коридор. Тот догнал ее только на лестнице, когда Лена уже спускалась вниз. Даже вездесущие малолетки шарахались по стеночкам, видя ее испепеляющий взгляд.

- Лен, подожди, постой минутку, - лепетал он, стараясь не отставать и попутно маневрировать между снующими кругом первоклашками.

- Че тебе надо?! - на ходу крикнула она, намереваясь скорее вырваться из стен ненавистной школы.

- Я это... Давай я тебе по литературе помогу! Хочешь?

Его предложение прозвучало явно не ко времени и не к месту.

- Да иди ты!

- Ну, может быть, вечером встретимся, позанимаемся?.. - не унимался наивный Костя. За что естественно получил вполне ожидаемый ответ.

- Да вали ты в очко!

В таком резком темпе оголенных нервов они оба оказались на улице.

- Лен, ну можно я как-нибудь тебя в кафе приглашу?

Кажется, ему никто никогда не говорил, что подобные предложения надо делать в соответствующей обстановке и при благоприятных обстоятельствах, но никак не сейчас.

- Отвали, я сказала! - без оглядки рявкнула она, на бегу запрыгнула в свою хонду и, дерзко просвистев паленой резиной по мокрому асфальту, стартовала прочь.

Тут настырного Костю остановила твердая рука невесть откуда взявшегося Снейка:

- А ну-ка тормознись! Ты че, баклан, не понял, че тебе девушка сказала? - прорубил он. Такой поворот событий заставил Костю вернуться с небес на грешную землю, а та в свою очередь сулила неприятную встречу.

- Я просто... Я не... - попытался он сформулировать что-то внятное, но переизбыток чувств не давал возможности сделать это более качественно. Ладонь Снейка уже уперлась в Костину грудь, а сзади и сбоку стали приближаться Дэн и Бобер. Ситуация для него складывалась весьма щекотливая.

- Че? Опух, скотина?! - ляпнул Снейк и, не давая тому возможности опомниться, резко втащил ему кулаком под дых.

От острой боли Костя согнутся пополам и бессильно повис на руке Снейка.

- Пойдем-ка, поговорим, очкарик недоделанный!

Тут же его подхватили за плечи подошедшие Дэн и Бобер и, не привлекая особого внимания окружающих, тихо поволокли за ближайшие гаражи. Там и продолжилась начатая экзекуция. Мычащего Костю опрокинули лицом в землю и стали популярно изъяснять позицию физического превосходства. Все трое не отличались оригинальностью выбранных методов насильственного воздействия. Били в его в основном ногами и в ту область тела, куда попадется. Спустя несколько минут душегубы подустали пинать уже совершенно не сопротивляющегося парня и отошли в сторону. Весь процесс закончил сам Снейк прямым ударом сверху в основание черепа и напутствующей фразой:

- Еще раз, тебя - гнида, увижу рядом с ней, удавлю, падла белобрысая!

На том и оставили его, лежащего в грязи и в пожухлых прошлогодних листьях рядом со своими разбитыми очками.

30 апреля. Московская область, г. Межевск. Средняя школа Љ3. 15:20.

В этот час в здании школы было непривычно тихо и спокойно. После шестого урока все учащиеся разошлись восвояси. Кого-то встречали беспокойные родители и сопровождали прямиком домой, дабы их дорогое чадо не надумало срулить по дороге куда-нибудь в сторону неприятностей на свою пятую точку, кому-то повезло больше, и те отправились с друзьями-подругами весело и непринужденно транжирить свободное от занятий время. Из них те, кто постарше, предпочитали собираться узкими компаниями и привычно следовать заранее обговоренным планам, не исключающим наличие в них слабоалкогольных напитков, курение сигарет и легких наркотиков. Кроме самых невезучих, оставшихся волей судьбы на продленку или на дежурство, а так же некоторых из учителей, школа была абсолютно пуста. Лишь монотонное эхо неторопливых размеренных шагов разносилось по длинным безлюдным коридорам и опустевшим классам. Дорогие кожаные ботинки черного цвета поднялись по лестнице на второй этаж, с некоторой осторожностью ступили на свежевымытый пол и неспешно подошли к кабинету Љ23. В дверь с табличкой "Психолог. Зелинский Николай Валерьевич." настойчиво постучали.

- Да-да, войдите, - бодро донеслось с той стороны.

Молодой человек вошел и незамедлительно представился:

- Специальный агент Управления ФСБ. Семенов моя фамилия.

- Да-да, я так и понял, - столь же бодро ответили ему.

Войдя в кабинет, Семенов краем глаза осмотрелся. Ничего лишнего и сверхъестественного его взгляду не открылось. Широкое окно с желтенькой занавесочкой, рядом потасканный книжный шкаф, напротив гардеробчик, вдоль стенки потертая местами кушетка и большой металлический сейф, стоявший здесь, видимо, еще с совковых времен. Прямо перед ним располагался обычный письменный стол, за которым ему приветственно улыбалась сливочная физиономия лысоватого мужчины в тонких очках. Внешностью тот ничем не отличался, особых запоминающихся примет не имел. Единственное, своими сахарными чертами лица он смахивал на какого-то известного то ли артиста, то ли беглого олигарха. В общем, не важно!

Мужчина встал, выйдя из-за стола, подошел ближе и протянул для приветствия свою пухленькую волосатую ручонку. Семенов ответил взаимностью, хотя, не скрою, всю свою жизнь питал к таким людям некоторую неприязнь.

- Зелинский Николай Валерьевич, - представился он. - Прошу, проходите, присаживайтесь, - вежливо предложил он и указал на видавший жизнь стул, стоявший рядом.

Семенов не стал отказываться и соответственно присел, с опаской на то, что сия хлипкая деревянная конструкция в любой момент может сделать под ним "кряк".

- Не хотите ли чаю? Может кофе? - проявил навязчивое дежурное гостеприимство Николай Валерьевич.

- Благодарю, - сухо ответил Семенов и сразу перешел к делу. - Я расследую обстоятельства гибели Старостиной Татьяны, а так же Михновской Екатерины.

- Да..., да..., я понимаю, - согласился тот, - очень страшное событие в нашем городе.

- Мне известно, что Старостина несколько раз была у вас на приеме, вы разговаривали с ней.

Тот некоторую секунду восстанавливал что-то в памяти, и после чего согласно закивал.

- Да, Танечка неоднократно приходила ко мне. Вы знаете, ей действительно была необходима помощь специалиста. И прежде всего, мы обязаны выразить благодарность ее классному руководителю, милейшей Дарье Сергеевне. Прекрасный и чуткий педагог, в тоже время восхитительный и очень добрый человек. Именно она обратила внимание на то, что Таня нуждается в психологической помощи, и именно она посоветовала ей обратиться ко мне.

- Это я знаю. В чем конкретно ей нужна была помощь? У нее были проблемы с психикой?

- Я не назвал бы это проблемой, скорее трудности.

- С чем связаны ее трудности?

- Трудности... - Николай Валерьевич снова потупился в глубины своей памяти. - Знаете, у ее матери произошли некоторые изменения на работе... Да, в банке ей предложили новую должность и в связи с этим они должны были переехать... кажется в Ногинск. Как опытный психолог, я могу сказать, что это большой стресс для любого подростка, и уж тем более для такой девочки, как Таня. В этой ситуации существует целый ряд болезненных факторов. Прежде всего, это разрыв связи с близкими друзьями, смена привычной обстановки, социального окружения, и многое другое. Знаете, в ее возрасте дети гораздо ярче и сильнее реагируют на подобного рода изменения, и нередко это приводит к прогрессирующей апатии, а зачастую и депрессии.

- То есть, она переживала из-за того что ей с матерью нужно было уезжать из города? - резюмировал Семенов.

- В целом да. Основной причиной ее психологического спада был именно скорый переезд. Хотя она и без того была очень ранимым и податливым ребенком. Любые, даже самые незначительные изменения, могли сильно влиять на ее душевное равновесие. И в каждом подобном случае ей нужна была бы помощь психолога. Ну и помимо этого, внимание окружающих и, конечно же, родных и друзей в первую очередь. Этого внимания ей сильно недоставало. Из всех родственников самой близкой для нее была мать, но у той, знаете ли, плотный рабочий график и дома ее застать было практически невозможно. Они виделись с Таней либо рано утром, либо поздно ночью. Поэтому общение их было весьма сбивчивым и непостоянным. Они, конечно, созванивались несколько раз в день, но что можно сказать по телефону? Ничего ровным счетом, только "Привет! Как дела?". А Тане не хватало именно живого, человеческого общения.

- А как же друзья? Подруги?

- Она была человеком с несколько замкнутым типом характера, с трудом могла воспринимать кого-то достаточно близко, чтобы иметь к нему определенное доверие. Среди всех наиболее близкой подругой для нее была Лена Стрельникова. Только ее она называла именно подругой, остальных просто знакомыми или приятелями, а иногда и вообще никак. В этом не трудно было бы распознать их наиболее тесную связь. Хотя вы знаете... - тут Зелинский задумчиво почесал висок, - я не исключаю возможности появления в ее жизни внезапного друга.

- То есть? - непонимающе переспросил Семенов.

- Я вам поясню. В момент переживания глубокого эмоционального стресса у подростка может возникнуть острая необходимость общения с тем, кто смог бы выслушать и понять суть его проблем. И на эту роль может подойти практически любой, даже малознакомый или вообще совершенно случайный человек. Это значит, что при условии адекватного и искреннего понимания с его стороны, он в один день мог бы стать для нее самым близким другом. И вполне естественно, что такого рода внезапные отношения она могла скрывать ото всех, даже от матери и близкой подруги.

- Почему? Что в этом такого?

- Ну, во-первых, это зависит от самого случайного знакомого: его пол, возраст, семейное и социальное положение. Ряд этих факторов могли создать для нее весьма компрометирующую ситуацию. А во вторых, в молодежной среде мало кто поверит в дружбу с первого знакомства, среди школьников такого рода отношения не вызывают доверия.

- Вот значит как! - произнес Семенов, понимая, что версия появления странного нового друга имеет право на жизнь, ведь такую вероятность он не предполагал.

В таком случае кое-что встает на свои места. А именно: если у Старостиной находится такой неожиданный приятель, которому она всей жизнью обязана за понимание и моральную поддержку, и в тот вечер он звонит ей, приглашая на легкую прогулку по улице, тогда она вполне может согласиться на это предложение. Не обязательно Стрельникова знала о его существовании, Таня могла скрыть это даже от нее. В свою очередь тот заманивает ее в безлюдное место, убивает, а потом вешает труп в заброшенной ветлечебнице. С остальными девочками все могло произойти по той же схеме: неожиданное знакомство, общение на доверии и смерть.

- Вы о чем-то задумались? - прервал его рассуждения услужливый голос Николая Валерьевича.

- Нет, ни о чем! - ответил он.

- Тогда может все-таки чайку? - вновь предложил тот, доставая из шкафчика заварочный чайник и пару чашек на блюдцах.

- Великодушно благодарю, но мне пора. - Семенову не очень то и хотелось чаевничать с этим молочно-кисельным психологом, поэтому, не дожидаясь реплики со стороны Зелинского, он встал и молча покинул его кабинет.

Идя по коридору в сторону главной лестницы, Семенов вдруг услышал за спиной странный шорох, похожий на тихие шаги, словно кто-то пытается его догнать. Он обернулся, но позади никого не было, лишь тусклый отблеск мокрого пола, наполовину синие стены украшенные портретами великих писателей и огромные окна, за которыми холодный ветер колыхал ветви кленов. Он пошел дальше, но шорох следовал за ним. Второй раз обернувшись, он подозрительно осмотрелся по сторонам, однако хозяина шагов так и не обнаружил. При этом они явно приближались и становились более отчетливыми, больше напоминающими легкие школьные тапочки. В его сердце зажалась ядовитая таблетка испуга.

- Он здесь! - кто-то резко прошипел у него прямо над ухом.

Семенов вновь обернулся, но коридор оказался пуст. Унылый серый день создавал иллюзию слабого тумана, наполняя сдавленное пространство смазанным светом.

- Он здесь! - вновь просквозило рядом.

Он инстинктивно обернулся в другую сторону и вдруг заметил мелькнувшую слабую тень в том крыле здания. Не медля ни секунды, он спешно зашагал туда, надеясь внести некоторую ясность в суть происходящего. Остановившись около кабинета географии, где по его предположению находился странный субъект, он осмотрелся, но рядом никого не застал. Дверь так же оказалась заперта. Даже если здесь кто-то и был, то деться ему было некуда. Однако голос слышался совсем близко. Теперь он напоминал плач ребенка. Вне всяких сомнений это был именно детский плач, не на что более не похожий. Семенов еще раз внимательно осмотрелся. Прежняя боль с новой силой кольнула в мозгу, взгляд его помутнел и исказился в четкости изображения. Ему на мгновение показалось, что та самая тень выплыла перед ним прямо из стены. Ее силуэт напоминал девочку невысокого роста с длинными черными волосами. Она начала вырисовываться яснее, обретая определенные черты.

Не дожидаясь более близкого знакомства с этим аномальным явлением, Семенов развернулся и побежал прочь на лестницу, вниз на первый этаж к выходу. Лишь на улице, глотнув всей грудью промозглого воздуха, этот странный морок сам собою улетучился, и к нему вернулось полная ясность сознания. Размышлять на тему "что это, нахрен, было?" не было никакого желания.

30 апреля. Московская область, г. Межевск. Служебная квартира. 22:45.

И снова одинокая квартира, в которой кроме тебя нет никого. И снова бездушные стены, томящая тишина и холодная оскомина внутри, как будто кто-то нечаянно разбил там пустой кувшин. А как ему хотелось в этот час, чтобы так неожиданно здесь оказалась Дарья. И пусть она вновь будет плести какую-то ахинею про литературу тридцатых годов прошлого века или убеждать его в том, что Гёте при жизни все-таки был больше прагматиком и вольнодумцем, чем кажущимся архаичным лириком. И более того, пусть их окружали бы еще тридцать зануд в очках с толстой роговой оправой, и каждый бы бубнил без умолку о своем, наплевать, только бы видеть ее милую улыбку. Да и черт бы с ними со всеми, лишь бы ее глаза в эту минуту были рядом. Этот взгляд он мог променять на любой, даже самый скучный вечер, от которого потом хочется напиться в хлам.

Но, отставим романтику, и перейдем к делам насущным и более важным.

Вот уже четвертый час Семенов сидел перед ноутбуком, скрупулезно занося полученные в ходе расследования данные в свой личный отчет. Перед этим он приколол к противоположной стене фотографии убитых девочек, условно разместив их по сторонам квадрата, так что в центре его оказался большой вопросительный знак. Он символизировал нечто, объединяющее их всех, то, что могло бы натолкнуть его на мысль, где может скрываться зверь. Но на этот счет у Семенова были лишь предположения. Слишком мало факторов, которые могли бы более детально обрисовать картину поведения маньяка, его интеграл, его цель.

"Дело Љ001716-С. Семенов. Личный отчет.

Если условно исключить возможность случайного выбора жертв, то с определенной долей уверенности можно утверждать, что действия маньяка носят целенаправленный характер. Очевидно отсутствие спонтанности в его поведении. Факт, указывающий на это, заключается в том, что Старостина сама отправилась на встречу с ним, либо по его просьбе. В позднее время суток она не могла находиться на улице одна, а значит, была непосредственно знакома с убийцей. Более того, Михновская, Никитина и Казаченко так же были убиты в темное время суток, в интервале между 23:00 и 2:00. Так же важно отметить то, что все девочки попадают под его возрастной критерий. Следующее, если предположить, что они все были знакомы с убийцей, либо познакомились с ним незадолго до смерти, следовательно, он каким либо образом имеет отношение к их общим интересам или общим знакомым, возможно одноклассникам. Он может находиться в их кругу или в непосредственной близости от них. Однако, существует вероятность внезапного знакомства. Более того, эта связь является негласной и тщательно скрываемой ими от друзей и близких родственников. Установлено, что Старостина перед смертью имела проблемы с психикой, возникшие у нее на почве сильного эмоционального стресса. Наличие таких же психологических трудностей можно предполагать и у остальных жертв, при этом каждая из них, вероятно, находилась в состоянии тяжелого душевного переживания. При этом основным фактором возникновения внезапного знакомства и близких доверительных отношений является именно сильный психологический стресс, иллюзия неразрешимости личных проблем и замкнутость поведения. Но причины появления и развития этого состояния у остальных трех жертв пока не известны".

Семенов еще раз посмотрел на стену с фотографиями. Ему казалось, что где то он упускает важный момент, что-то во всем этом остается без внимания. Какая-то с виду незначительная деталь или частица, без которой не складывается весь пазл. Нечто, находящееся перед ним на поверхности, прямо перед глазами, но он упорно этого не замечает.

Проклятая головная боль не давала сосредоточиться. Семенов открыл окно и комнату тут же наполнил холодный воздух. С улицы порхнуло дождливой сыростью и запахом дыма, словно на смену ранней весны пришла поздняя осень со всем ее унылым природным настроением. На столике запиликал смартфон.

"+790396504... Дузер"

- Слушаю, - натянуто ответил он.

- Товарищ Семенов, мы получили результаты исследования по вашим материалам. Заключение экспертов я отправил вам на почту.

- И что там?

- Если в двух словах, то они со всей вероятностью утверждают, что в обоих случаях ножевые ранения были нанесены двумя разными субъектами. Так что ваш патологоанатом Ефремов оказался прав на все сто процентов.

- Здравствуй, жопа, новый год..... - подавленно проговорил он.

- Простите? - не расслышал Дузер.

- Я говорю, ты меня сейчас зашибись порадовал. У тебя еще плохие новости есть?

- Пока больше ничего нет.

- Установили, кто звонил в ночь убийства на домашний телефон Старостиной?

- Работаем, - сухо ответил тот.

- Понятно, блин. Как только выясните, сразу сообщите мне. - Потребовал он, и в голову так резко кольнула боль, словно в ней штопором несколько раз прокрутили.

- У вас все в порядке?

- Голова у меня болит уже который день.

- Минуточку, я посмотрю, - ответил Дузер и на какое-то время пропал из виду.

В ожидании диагноза, Семенов прошел на кухню, достал из холодильника бутылку вискаря "черный ярлык" и налил себе половину тумблера (широкий бокал для виски или бренди).

"Если традиционная медицина не помогает, самое время обратиться к народным рецептам".

- У меня по вашим показаниям все в норме. - Спустя пару минут тишины сообщил Дузер.

- Мне наплевать на твои показания. Она болит, и из-за этого болеть меньше не стала.

- Хорошо, я разберусь. - Немного обиженно проговорил тот и отключился, по-английски, не прощаясь.

Одним махом опустошив стакан, он сразу повторил процедуру. После второго залпа уже с третьей порцией янтарного горячительного он вернулся в комнату и со стаканом в руке уютно растянулся на кровати. Он совершенно не заметил, как спустя несколько минут легкий сон заполнил его тяжелое воспаленное сознание.

03:09

Внезапно Семенов проснулся из-за дикой сухости во рту. Ему настолько сильно хотелось пить, что даже легкий глоток воздуха ощущался в нем, как жесткая наждачная бумага. Он с трудом открыл глаза, но этого было явно недостаточно. Перед ним все кружилось и плыло, словно он смотрел на окружающее через призму клубничного желе. Сквозь красную муть затуманенного взгляда стены и потолок комнаты плавно перетекали и извивались в пространстве, принимая собственные параллельные изгибы и нереальные формы. Помимо прочего стоял странный шум, больше напоминающий гулкое завывание ветра в открытом окне. Чуть позже средь этого шума стал слышаться тонкий писк, похожий на надоедливого комара, кружащего у самого уха. С минуту он лежал неподвижно на кровати, наблюдая перед собой плывущий потолок, после попробовал встать. При всем его совершено непонятном состоянии, это оказалось не так просто. Голова не кружилась, но тело совершенно не хотело подчиняться, и постоянно терялось в координации движений. С трудом поднявшись, он вдоль по стеночке направился на кухню. Пощелкав выключателем, стало ясно, что свет отключен. При этом предчувствие чего-то ужасного только усилилось в его сознании. Налив стакан воды, он вдруг услышал стук в дверь. Точнее это был не стук, а скорее тихий сдавленный шорох, как будто кто-то судорожно и отрывисто царапается ногтями по бетонной стене в подъезде, одновременно стараясь придать этому вид осторожного постукивания. Вместе с ним усилился мерзкий писк назойливого комара.

Семенов неуверенно прошаркал в прихожую и открыл дверь. Увиденное за ней отшатнуло его назад. На лестничной площадке сумрачным красным светом мерцала единственная лампочка, и в ее скудном отсвете он разглядел свою ночную гостью. Мертвецки бледное лицо, растрепанные каштановые волосы, торчащие из головы грязными клоками. Разорванное длинное белое платьице с пятнами крови и свежей земли. Но главное - это большая сквозная дыра в груди, вывернутая наружу и зияющая кровавым следом. Едва ли приглядевшись, Семенов узнал ее. Это была Старостина! Искривленная судорогами, она как будто смотрела на него, но вместо глаз у нее были две огромные впадины бездонные и черные, словно выжженные углем. Таня попыталась протянуть к нему свои худенькие дрожащие ручки, словно хотела обнять его за шею, но охваченный ужасом Семенов был против подобных объятий и отпрянул в сторону. В ту же секунду невидимая сила слегка приподняла ее и резким движением отшвырнула на лестницу. Издав характерный глухой звук, та живо оперлась на все четыре конечности и вновь попыталась приблизиться.

Не желая вторично испытывать свою судьбу, Семенов проскользнул мимо нее и устремился вниз. Каков был его шок, когда у самого выхода из подъезда он встретился с другой своей гостьей. В кромешном полумраке он узнал в ней Никитину Наташу, вторую жертву маньяка, найденную за гаражами. Такие же всклокоченные грязные волосы, серое лицо, покрытое характерными пятнами с признаками трупного разложения, руки и ноги с множественными синяками и ссадинами от побоев, огромное багровое пятно на ночнушке чуть ниже живота, обильно кровоточащее от распоротых половых органов. И такой же выжженный взгляд, черный мрак впалых глазниц, внушающий дикий страх, пронизывающий сознание насквозь до основания, до самой глубины. При виде Семенова она отскочила назад под лестницу, в самый темный угол и словно в подавленном ужасе забилась сильными дрожью.

Не долго думая, он выбежал на улицу. Во дворе стояла беспокойная мертвая ночь. Буквально мертвая, поскольку на общем фоне не было слышно ничего. Ни дуновения ветерка, ни шороха дерева, ни чьих-то шагов или гула машин. Среди этой оглушительной тишины едва ли пробивался чуть уловимый скрип со стороны детской площадки. Семенов подошел ближе и увидел на качелях обезглавленное тело. Оно тихо раскачивалось во мраке, издавая при этом тот самый омерзительный скрип от несмазанных петель. При этом голова ее валялась неподалеку в песочнице, как ненужная и брошенная вещь, некое подобие сломанного игрушечного ведерка, от которого теперь мало толку. Вне всякого сомнения, это была Михновская. Перепачканные синие джинсы и окровавленная коротенькая болоньевая куртка, такой она была на фотографиях с пустыря, где ее обнаружили.

Единственный фонарь освещал безлюдную улицу. Его свет умирал в нависших каплях дождя, оставляя на мокрой земле размытое желтое пятно, рассекаясь в лужах скудными бликами. Семенов инстинктивно обернулся по сторонам, словно ожидая увидеть еще кого-то. Из-за кустов послышалось нечто напоминающее рвотный рефлекс, как будто пропитого алкоголика рвало от паленого спиртного, да так, что кишки выворачивало наружу. В эту же минуту в холодном призрачном свете показался силуэт. На дорожке появилась четвертая девочка, Маша Казаченко. Теперь стало понятно, откуда мог взяться этот желудочный потуг. Она тщетно пыталась избавиться от полотенца, торчащего у нее изо рта. Ее тошнило и постоянно хотелось отрыгнуть, но проклятое засело в ней слишком глубоко. Она вновь и вновь задыхалась, хотя, по сути, и так уже была мертва. С трудом перешагивая, Маша подошла ближе. Кривя головой из стороны в сторону, она пыталась высвободить горло, как будто хотела что-то сказать. Но хлюпающие звуки терялись в распухшей ротовой полости. Она отчаянно билась и вздрагивала от неистощимой боли, из глаз по бледным щекам алыми струйками сочилась кровь.

Неприятным холодком по спине Семенова пробежал легкий озноб, он обернулся. Из двери темного подъезда вышли Старостина с Никитиной и неуверенной походкой направлялись в его сторону. Одновременно с качелей встала безголовая Михновская и так же повернулась к нему. Мысли вертелись, как быстрое полоскание в стиральной машине. Он видел, как приближались и окружали его четыре мертвые школьницы, но ничего не мог предпринять. Страх и непонятная дикость всего происходящего парализовали его.

- Человек заходит в дом.

Человеку страшно в нем.

Он получит здесь приют.

Человека в нем убьют.

- Забавный стишок, - сквозь зубы нервно прошипел Семенов. - Ну и что дальше?

В эту минуту он был готов ко всему, даже если призраки начнут рвать его на части. Однако они только молча испепеляли его отсутствующими глазами, словно ждали от него первого шага. По холодным гримасам на их лицах можно было прочесть укор и ненависть в мертвых душах. Стоящая прямо перед ним Старостина вдруг подняла руку и показала пальцем куда-то вправо, остальные синхронно отошли. Среди темноты Семенов разглядел стоящий неподалеку соседний дом. Он направился в указанную сторону, сделал несколько шагов и присмотрелся получше. Дом выглядел несколько особенно и фасадом отличался от типичных пятиэтажек. Больше всего из общей массы его выделяли мутные стекла высоких подъездных окон и ребристые выступы полукруглых обшарпанных стен из красного кирпича. В остальном все было привычно: осыпавшаяся штукатурка, с угла причудливый рисунок граффити-любителя, почерневшая плесень на приземистом фундаменте, прогнившие почти до основания оконные рамы.

Неожиданно в окне на четвертом этаже вспыхнул свет, немного приглушенный и окрашенный в оранжевый от купола большого абажура. Семенов пристально смотрел на это окно в ожидании чего-то еще более ужасного. В окне появилась девочка, которая в свою очередь стала смотреть на него. Ее единственные живые глаза были явно напуганы, ей было страшно находиться в этом зловещем доме.

- Он ее убьет, - не успела произнести одна из них, как рядом с силуэтом девочки промелькнула чья-то тень, и в то же мгновение...

4:15

Семенов проснулся. Еще не до конца осознавая, что это был всего лишь сон, он вскочил с кровати и начал быстро одеваться. Судорожно собираясь, он думал о том, что непременно должен успеть до того как... Стоп! До того как, что? Успеть найти тот мрачный дом в незнакомом городе? Второй подъезд, четвертый этаж, а дальше? Вынести дверь и устроить алярм-подъем (резкое пробуждение) мирно спящих граждан с претензией на то, что в их квартире будет совершено очередное убийство? Упаковать всех в наручники для дальнейшего выяснения обстоятельств? И все это на основании того, что специальному агенту во сне что-то нашептали призраки мертвых десятиклассниц? Бред полный!

- Черт! - с досадой произнес Семенов, и тут же в его голову вернулась паскудная боль.

Сидя на кухне с чашкой остывшего кофе, он всматривался в мокрое стекло и среди унылого уличного полумрака пытался понять, что же происходит с ним и со всем вокруг. Непроглядная осенняя темень, тихая улица, ненавистный промозглый дождь, одинокий фонарь. Ко всему этому оставалось добавить смерть, но эпитеты к ней никак не клеились. Неожиданная? Трагическая? Нет, не то... Что означал этот кошмарный сон? Предчувствие или просто плод больного воображения? Результат непрекращающейся головной боли или все же подсказка от потусторонних сил, в которые и верить-то не особо хотелось. Слишком много вопросов, а ответов ни одного. Дом? Тот самый, отличавшийся от остальных оригинальной архитектурой, построенный видимо еще до времен широкого социализма, при этом отдающий откровенной чертовщиной и затхлой патриархальной архаичностью. Этот дом как-то должен быть связан с убийствами. Но как? И кто та девочка в окне, о судьбе которой он так беспокоился?

Внезапно на столе проснулся телефон. Из-за глубоких раздумий он не сразу заметил его. На экране высветился номер Пархоменко. Сердце резко кольнуло в нехорошем предчувствии.

- Слушаю, - как-то сдавленно ответил Семенов.

- Не разбудил? - поинтересовался тот.

- Нет. Я не сплю. Говорите.

- У нас новое убийство. На этот раз нам удалось задержать подозреваемого.

Дыхание перехватило в нервном приступе, Семенов с трудом сглотнул горечь, подступившую к самому горлу.

- Мы сейчас его допрашиваем у нас в отделе, - сухо продолжил Пархоменко. - Приезжайте.

Продолжение следует.....