Чернов Александр Николаевич. Карабах-89 или с улыбкой о грустном

К А Р А Б А Х - 89

или с улыбкой о грустном

Второе, дополненное издание

Москва

2023

Моему деду, Михаилу Дмитриевичу Чернову,

участнику двух войн, кавалеру ордена "Славы"

ПОСВЯЩАЕТСЯ

"Эту повесть нужно читать не мужчинам, нет! Мужчины и так все это знают и понимают. По крайней мере, я надеюсь, что понимают. Ее нужно читать женщинам.

Тут просто окошко в мужской мир, которого мы, дорогие сестренки, чаше всего не разумеем.

Это - про мужчин в условиях, приближенных к боевым. Алкоголь, соленые шуточки, кассеты с порнухой (ну да, это было время кассет), оружие, бронники, перестрелки, разборки между азербайджанцами и армянами, роскошные застолья и банки с тушенкой. А также смешные прозвища - прозвища в армии вообще тема для докторской диссертации. В общем, мир без женщин. Вот так оно и было в Карабахе...

Одна женщина, впрочем, там есть. Она - за кадром, а любовь между ней и главным героем - в кадре. Это Валентина, жена автора. Настоящая офицерская жена! Похоже, из тех, что умели налаживать быт даже в самом зачуханном и живущем без цивилизации где-то на краю географии гарнизоне.

Главный герой, он же автор, гордо носит прозвище "Наука". Компьютерщик на войне в 1989-м, представляете? Нет, не представляете, потому что тех компов и тех игольчатых принтеров никогда не видели. И те программки остались в далеком прошлом.

За спиной у этого компьютерщика стоят три поколения предков и родни, и все - боевые офицеры. Воспоминания участника гражданской просто включены в текст практически без правки - там такой портрет эпохи, что в правке не нуждается.

Часто ли мы взахлеб читаем об офицерских династиях? О настоящих - а не о придуманных, обитающих в фантастических мирах? Такие книги, разумеется, есть - но наши мужчины, увы, чаще предпочитают американские боевики или вовсе компьютерные стрелялки. Жизнь реальной армии с ее реальными проблемами тому, кто не служил, кажется неинтересной. И что с этой бедой, с этим жалким эскапизмом, делать - я не знаю.

"Диванные войска" - это наша реальная беда. Особенно теперь... Я знаю только один случай, когда "диванные войска" принесли армии пользу, они программное обеспечение для дронов писали.

Так что, дорогие читательницы, сравните стратегов в шлепанцах с настоящими мужчинами - и делайте выводы. Где смешно - громко смейтесь, как хохотала я, читая о трагической попытке разогреть банку с гречневой кашей. Где непонятно - проскакивайте мимо всех этих воинских званий. Для мужчин, впрочем, они имеют огромное значение. В мужском обществе очень важна иерархия, о чем большинство женщин и не подозревает.

Перед нами фактически - начало исторического романа. Будем ждать продолжения!"

Писатель Д. Трускиновская г. Рига, 2022 г.

Вступление

Я полковник внутренних войск в отставке, служил с 1974 по 1998 год. Принимал участие в работе войсковых оперативных групп (ВОГ) в Карабахе и Чечне. Решил написать воспоминания об этих поездках. Полное название "Карабах - 89 или с улыбкой о грустном." Война вещь тяжелая и грязная. Но даже в самое трудное время на передовой выступают артисты, солдаты смеются и шутят, когда обстановка к тому располагает. Поэтому я решил в своей книге не зацикливаться на тяжелом, а описать те веселые моменты, которые там имеют место быть. По жанру книгу можно отнести к военным мемуарам.

1989 год в моей жизни

Я крещен в православие. Морозным декабрьским днем 1949 года, воспользовавшись тем, что отец был в командировке, мать с бабушкой пригласили священника домой и окрестили меня. Крестик этот матушка сохранила и, когда я в 95 году уезжал в Чечню, повесила его мне на шею. Позже, жена купила в церкви недорогой, серебряный.

Так вот, я крещенный. А вот по-настоящему верующий или нет судить не мне. В церковь хожу редко, не пощусь, не причащаюсь и не исповедуюсь.

Это я к тому, что верю в судьбу, в какое-то особое предзнаменование, особые приметы и так далее. Как это соотносится с православием, не знаю.

Безусловно, 1989 год был особым в моей жизни. Судите сами. Год сорокалетия, в январе мы покупаем автомобиль, я получаю права и начинаю ездить, (Это была такая эпопея, но как-нибудь в другой раз). Летом я еду с сыном отдыхать в Сухуми, попадаю в первую сухумскую войну (об этом тоже в другой раз, вы не думайте, я еще много книжек напишу, НО ЭТО ПЕРВАЯ) и когда я, наконец, получаю возможность позвонить в Москву, жена сообщает, что умер мой дед - Чернов Михаил Дмитриевич. И, наконец, осенью 1989 года я впервые поехал в "горячую точку".

Дорога в Карабах.

Самолет в Баку улетал из Внуково в 6 утра. Я долго пытался заказать такси (не забывайте, 89 год, это сейчас спрашивают - какой марки машину вам подать). Кончилось тем, что я позвонил начальнику (Евгений Владимирович Калинкин - ныне покойный, царствие ему небесное), разорался, что не на юг отдыхать еду, и за мной прислали машину.

Сейчас, по прошествии стольких лет, я прекрасно понимаю, что я ужасно мандражировал, отсюда мой крик и излишняя разговорчивость и общительность (правда, по-моему, это черты моего характера.).

В Бакинском аэропорту меня встречал Андрей Новиков. Со своим напарником (не помню, как его звали, он служил в Московском округе) они работали в Бакинской ВОГ (войсковая оперативная группа) и повезли в Бакинское МВД, где эта самая ВОГ располагалась. Помню, что перед отлетом мне позвонила мама Андрея и попросила захватить для него рубашки с коротким рукавом, т.к., несмотря на осень, там стояла страшная жара.

Самолет в Степанакерт улетал только на следующий день (летали мы только регулярными рейсами) и весь день был посвящен разным бытовым мелочам - оформлением в местном полку проездных документов, устройством в гостиницу, пересказом местных и московских новостей.

Показал я некоторые свои программы, которые вез с собой. Местному лейтенанту - азербайджанцу, который устраивал мои бытовые дела, очень понравилась программка, которая печатала разные смешные знаки и надписи (помните знак, запрещающий курить - в кругу перечеркнутая сигарета) и я ему их распечатал, что привело его просто в детский восторг (Дикие люди эти горцы - шутка!).

Питались члены ВОГ в расположенном неподалеку ресторане по талонам, и вечером был ужин в мою честь. Прилично выпили. Кстати, должен заметить, что в книге будет много застольных сцен ("Что-то много вы пьете", - сказал на встрече "ментам" тогдашний министр МВД Рушайло. Что делать, таковая Российская жизнь. Как будто сам опером не пил).

Поздно вечером был доставлен в гостиницу, я не помню, как она называлась. Одна из двух высотных стекляшек, расположенных неподалеку от центральной площади Баку. Поселили меня в двухместном номере и, поскольку оперативная обстановка в городе была сложной, посоветовали из номера никуда не выходить. Ночью в номер ввалился мой сосед - толи геодезист, толи кто-то в этом роде из России и заставил меня выпить еще. Протрепались полночи.

Кстати, много лет спустя, я нашел телефон и позвонил своему орловскому другу детства - Юрию Митрофановичу Терникову. И выяснилось, что Юра, в то время майор Орловского ГАИ был комендантом той самой гостиницы. Надеюсь скоро с ним встретиться и выпить по три капли (больше возраст не позволяет) за те времена.

Что мне еще запомнилось в Баку?

Утром следующего дня впервые услышал муэдзина, который пел на расположенном рядом минарете. Да какая-то маленькая демонстрация молодежи под зданием МВД с зелеными исламскими флагами. Чего-то они там хотели. Для меня это все было впервые.

В середине дня меня отвезли в аэропорт и посадили на отлетающий в Степанакерт ЯК-40. Ребята провожали меня как на войну.

В "отстойнике" было много армян-беженцев из Баку с огромным количеством вещей. По доброте душевной я помог им загрузить все это в самолет.

Два часа лета и мы опустились на Степанакертсткий аэродром, который со всех сторон был окружен горами, что делало посадку очень сложным делом, да к тому же с этих гор он был, как на ладони и легко мог быть обстрелян. Вот почему наши (ввешные) самолеты практически на нем не садились (смотри главу "Как я встречал Шаталина"). Оставил вещи на борту я первым слетел по трапу и попал в объятия Кости Питонова, которого я прилетел сменять. Кстати, сменщиков в ВОГах всегда очень тепло встречают.

Поскольку я им обещал беженцам, что помогу разгрузить вещи, а объятия наши затянулись, на борту раздавались негодующие крики армянских женщин - "Куда делся этот чертов майор?" (С женщинами всегда так - как только окажешь им какую-то услугу, они считают, что ты им обязан все). Характерная деталь, на борту находился мвдэшный капитан - азербайджанец, который даже пальцем не шевельнул, когда я таскал узлы. Но тут было полно своих ребят, и я быстро организовал солдат на разгрузку.

Костя усадил меня в "Волгу" и мы поехали в город.

Корни 1

Как мой дед чуть было Котовского не застрелил.

В нашем роду Черновых три поколения служили во Внутренних Войсках.

То, что много служивших в двух поколениях, я знаю, вот о трех что-то не слыхал.

(Ко времени выхода второго издания появилось еще семья мое подчиненной Людмилы Андреенко, сын которой стал лейтенантом внутренних войск, а ее тесть, полковник Андреенко начинал службу в послевоенные годы).

Вот об этих-то поколениях и будут мои лирические отступления "Корни".

Мой дед - Чернов Михаил Дмитриевич, 1901 года рождения, уроженец деревни Удеревка, Колпнянского района Орловской области.

В 1920 году его призвали на действительную воинскую службу, и он попал в 348 полк конвойной стражи, который выполнял задачи, аналогичные оперативным частям ВВ в настоящее время.

У отца сохранилась его красноармейская книжка. Когда я об этом рассказал в нашем Центральном музее ВВ, у меня, ее долго выцыганивали, но мы не отдали.

Когда началось восстание в Тамбовской губернии, они несли там караульную службу - охраняли важные объекты. Дед был вторым номером пулеметного расчета, охранявшего водонапорную башню, стоящую на берегу реки.

Лежат они как-то с напарником за пулеметом, вдруг на противоположный берег выскочили какие-то всадники. Ну какие, у наших конницы не было, значит - антоновцы. Они по ним из пулемета. Всадники скрылись за увалом, а на пригорок выскакивает всадник на белом коне, снимает фуражку и кричит: "Прекратить сопротивление, Я Котовский, иначе будете уничтожены!". Они ведь тоже не знали, кто там на том берегу. Оказывается, бригаду Котовского спешно перебросили на Тамбовщину. Ну, тут обрадовались - "Наши пришли!".

Просто как в анекдоте про Чапаева. "А, правда дедушка, что вы последним видели Чапаева?". "Правда, внучки. Лежу за пулеметом, он плывет. Я дал очередь. Больше Чапаева никто не видел".

Первые шаги

Итак, мы сели в белую "Волгу" и поехали в город. Я беспрерывно крутил головой. Блок - посты повсюду, палаточный военный городок возле вокзала. Словом, алягер ком алягер.

Проехали центральную площадь города с величественным зданием обкома партии в сталинском стиле и остановились у гостиницы "Карабах". Первое армейское правило по отношению к гостям - накормить, второе - разместить. Мы начали со второго. Константин договорился, что меня пропишут в двухместный номер с ванной, что было большой удачей по местным меркам. Кстати о ванной. Когда я звонил Константину перед отъездом и спрашивал, что с собой привести, он сказал: "Привези затычку от ванны". "Да", - подумал я, - "крепко мужику досталась, совсем крыша поехала". И, как часто со мной бывает, был не прав. Дело в том, что в Степанакерте проблемы с водой, ее могут давать днем на несколько часов, когда мы на службе. Но, имея затычку в ванной, можно попросить горничную заполнить днем ванну водой. 0x01 graphic

Гостиница "Карабах". Наша комната - первый, слева от входа балкон на 3-м этаже)

Разместившись, пошли в Комендатуру. Она располагалась в двух кварталах от гостиницы, на Красноармейской улице, в здании областного УВД. Это был комплекс из двух зданий - УВД и областного управления КГБ, с общим двором, обнесенным высоким глухим забором. Там же располагалась внутренняя тюрьма, куда мы помещали пойманных боевиков (независимо от национальности). На входе - все по взрослому: двое часовых в "сферах" и бронниках, с примкнутыми штыками на автоматах. ВОГ было на втором этаже, а на первом продолжало функционировать УВД.

Сложив вещи в своей комнате и, познакомившись со своим замом - майором Борисом Камакиным из Кемерово, пошел представляться непосредственному начальнику - начальнику штаба полковнику Воронину из Горького. И уже вместе с ним к Коменданту Нагорно-Карабахской АО и района Агдама Азербайджанской ССР, генерал-майору Сафонову.

Он поздравил с благополучным прибытием и сказал: "Принимай дела, время на раскачку не даю, оперативная обстановка сложная, в 19-00 совещание, завтра утром жду сводку". И добавил: "Не урони планку, при Косте она была на высоте". Я тут же нашелся: "Не уроню, товарищ генерал. Когда майоры старшим лейтенантам уступали?" Он улыбнулся: "Сработаемся!". Так оно и вышло.

Костя Питонов, несмотря на свою "жуковатость" в бытовых вопросах (имел свою машину "Волгу", снабжая водилу ночными пропусками. Я это дело, конечно, " похерил", ездил поочередно с доктором на нашем газике), программистам был классным. Он написал неплохой комплекс для сбора оперативной информации о результатах СБД (служебно-боевой деятельности), мне ничего менять не пришлось, только добавил небольшой блочок обработки статистики и анализа. Комнату ВЦ с нами (мной и помощником) делил помощник Коменданта по работе с местным населением. В то время ее занимал капитан Володя Василевский - начальник курса Минской Высшей школы милиции, курсанты которого несли ППС в Степанакерте. Высокий черноволосый парень. Мы с ним подружились и общались после. Он ко мне в Москву с дочкой приезжал, но об этом потом.

Действующие лица и исполнители 1

Костя Питонов

Костя Питонов, которого я менял, служил к тому времени в нашей организации недавно, но зарекомендовал себя отличным специалистом, особенно по программированию на ЕС 1840, которую мы знали на уровне продвинутых пользователей, проработав большую часть службы на больших машинах.

Но дедовщина, она и в Африке дедовщина, поэтому загремел он в Карабах одним из первых.

Как я уже писал, встретил он меня у трапа на белой волге, устроил в гостинице в номере с ванной и телевизором.

Когда я стал разбираться с делами, то понял, что он создал прекрасный комплекс по учету результатов служебно -- боевой деятельности. Предусмотрел все, даже технологические вопросы, типа резервного копирования.

Мне оставалось только собирать и обрабатывать данные.

Ну, проводил я его и стал работать.

Через несколько дней является ко мне какой-то армянин и говорит: "Товарищ майор, я за пропуском пришел, условия, как обычно".

??????

Выяснилось, что Костя приторговывал налево ночными пропусками на проезд. Отсюда и белая волга, и все такое.

Мужика, я, конечно, послал, но Костю не сдал -- пожалел убогого. Подсудное ведь дело.

Вернувшись из Карабаха, Костя проработал у нас не долго -- не по нутру ему оказалась военная служба.

Года через полтора ко мне из Минска прилетел Володя Василевский, который был там с нами с курсантами Минской высшей школы милиции.

Ну, я по этому поводу устроил банкет. Нашел и позвал Костю.

Хорошо посидели. Костя на прощание выцыганил у моей супруги четвертной на такси и опять пропал.

Еще года через два я встретил его около станции "Дзержинская". Он торговал средствами от тараканов. Очень смутился, сказал, что товарищ попросил подменить на несколько дней. Но, по -- моему, врал.

Помощники

Штат нашего центра состоял из двух человек.

Моя именовалась так -- заместитель начальника штаба по информации -- начальник ВЦ

Помощника -- заместитель начальника ВЦ.

Мне довелось работать с двумя помощниками. Дело в том, что мы менялись уступом, т.е., когда я приехал, мой помощник уже проработал полсрока и был в курсе всей обстановки. Это разумно.

Первым моим помощником был майор Борис Камакин, начальник ВЦ из Кемерово (кличка Кемерово).

Настоящий сибиряк и очень порядочный человек.

Бывало, утром голова раскалывается от боли. Заходит Боря, выбритый до синевы, чуть бледный.

-- Николаич, ты отдохни немного, а я пойду, поработаю. Ты машину хорошо знаешь, а я пока плаваю.

Золотой мужик. Жаль судьба нас больше не сводила. Я курировал Северо - Кавказский округ ВВ и в командировках бывал там.

Его сменил майор Борис Сирота, тоже начальник ВЦ из Красноярска.

Сачок и непомерный любитель выпить. Причем меры не знал.

Бывало в середине дня отпрашивается -- Николаич, что-то я себя плохо чувствую, отпусти домой.

На первых порах отпускал. А придешь вечером в гостиницу, а он уже лыка не вяжет, и половину нашего вечернего запаса употребил.

Намучался я с ним.

Корни 2

Как я уже писал, во внутренних войсках служили три поколения Черновых. О деде я уже написал, теперь речь о дяде, Чернове Алексее Михайловиче, полковнике внутренних войск, который собственно меня в эти войска и отправил.

Алексей Михайлович в 1948 году поступил в Елабуговское училище внутренних войск, которое готовило замполитов. Выбор училища был случайным, но лишний раз убеждаюсь, что ничего случайного на свете не бывает. Окончив училище, он прошел путь от замполита роты до заместителя командира Шауляйского учебного полка по политчасти. Потом был переведен в Главк, и окончил службу полковником, заместителем начальника отдела Управления кадров.

Многие из его подопечных стали большими начальниками, а генералы Куликов и Шкирко -- командующими внутренними войсками.

Приедешь его на пенсии навестить, обязательно про них вспомнит.

-- ты передай привет Куликову, он, будучи командиром астраханского полка, всегда мне рыбу и икру привозил.

-- Ага, сейчас, дверь в кабинет Куликова ногой открою, скажу: "Вам привет, товарищ командующий, от полковника в отставке Чернова".

Или:

-- Рыжий там все еще служит?

Рыжий, это генерал-лейтенант Пономарев, заместитель командующего.

Как-то раз, оказавшись в лифте с Пономаревым, передал ему привет от дяди. Тот оживился: "Как он там? Не женился (дядя так и умер старым холостяком)? Кланяйся ему от меня". Значит, помнил своего кадровика -- куратора.

Будучи сам холостяком, имел страстное желание женить меня, все время знакомя с дочерями своих сослуживцев.

Запомнился его рассказ, о том, как, будучи замполитом шауляйского полка, он всегда, выезжая на присягу со знаменем части, даже в 60-е годы брал с собой отделение автоматчиков. Пошаливали, даже в те годы. Не дай бог Знамя части утратить.

Умер в 2010 году, похоронен с воинскими почестями. На похоронах и поминках было много его сослуживцев, совсем старых, а также представитель от Управления кадров.

Хлеб наш насущный

Пришла пора рассказать о том, как мы питались. Ресторан гостиницы Карабах, где мы обитали, был превращен в столовую. Готовили бойцы из наших войск. Повар был неплохой, но злоупотреблял приготовлением голубцов, которые многие не терпели. Особенно подполковник Миша Аббазов из Владикавказского училища. Поэтому моей любимой шуткой было подозвать бойца, разносящего еду, и попросить его отнести вон тому подполковнику две порции, так как он их очень любит. Через несколько минут раздавался громкий рык на всю столовую: "Блин, "Наука", я знаю, что это твои штучки".

Командование питалось прямо в комендатуре, в маленькой кухоньке на первом этаже с одним столиком. Как я уже говорил, уходя, я оставлял бойцам ключи, и они всю ночь играли. И вот как-то повар мне предложил: "Товарищ, майор, приходите к нам обедать".С тех пор я питался на генеральской кухне. Ребята часто спрашивали меня, что приготовить на обед, и Сафонов, уплетая жареную картошку, даже не подозревал, кому он этим обязан.

Все шло отлично. Но вот приехал новый прапорщик в продовольственную службу и, освоившись, стал устанавливать свои порядки. Как то, отозвал меня в сторону и сказал: "Товарищ майор, вы питаетесь в генеральском зале, надо заплатить".Я, конечно, послал его по короткому сексуальному адресу, но ходить туда перестал. Вообще, продовольственники похоже грешили сбыванием продуктов налево. Я помню, как начальник штаба, оставшись на хозяйстве, орал на совещании на начпрода Колю, обвиняя его в сбыте продуктов "налево".Вот уж воистину кому война, а кому мать родна.

Действующие лица и исполнители 2

Подполковник Аббазов.

Это был первый человек из комендатуры, с которым я близко сошелся, не считая Бори Камакина .Старший преподаватель Владикавказского училища внутренних войск. Судьба свела нас на первом моем дежурстве. Миша был оперативным, меня, как новичка, назначили помощником. Проговорили всю ночь и подружились. Михаил Жирасланович Аббазов. На самом деле, не Михаил, но его имя выговорить было невозможно. Чеченский князь, его дед перед войной был прокурором Чечни. Семья репрессиям не подвергалась. Сразу стал учить меня жизни: "Странный Вы народ, русские. Вот у твоего деда сад на Орловщине. И у меня сад. Но я прекрасно понимаю, что он не чета твоему. Ты говоришь, что Вы яблоки скармливаете свиньям и выбрасываете в овраг. Я вызываю перекупщика, накрываю стол в саду. И, пока его ребята собирают яблоки, мы решаем финансовые вопросы. 8 - 10 тысяч, как с куста".

Как сейчас вижу, идет Миша в гостиницу, в окружении трех-четырех нукеров. Невысокая, крепкая фигура в песчанке и большой, шитой на заказ фуражке - аэродроме. Кепочку нашу он не признавал, называя пидоркой. Ну чистый дон Карлеоне, как-то сказал я. Так и прилипло - Дон. Подкалывать он меня начал еще во время первого дежурства.

- Сань, сходи в ЦБУ, вызови полковника Джафарова к Коменданту.

Я захожу и с порога объявляю - полковника Джафарова к Коменданту. Из-за стола поднимается полковник с восточным лицом и, побагровев, орет:

- Майор, Вы что себе позволяете?

Выяснилось, что это полковник Понамарев из Ростова, а кличку ему придумал Миша за восточное лицо. Как-то собрались покататься по Карабаху, поискать подарки женам. Идет Миша, а подмышкой внушительный газетный сверток.

- Сань, как думаешь, что это такое?

- ну, бутерброды, наверное.

Разворачивает, а там деньги рублями и трешками.

-Понимаешь, на почте крупных денег не было.

Купили мы женам подарки. Я - скромную серебряную цепочку за 100 рублей, а Миша, пошептавшись с директором, золотое кольцо с бриллиантом. Расставаясь, он приглашал меня в Чечню, непременно на машине. Некоторое время мы перезванивались, а потом он ушел на пенсию, и связь прервалась.

В 92 году, слушая новости по телевизору о Чечне, вдруг увидел на экране Мишу. Он стоял в генеральском милицейском мундире и давал интервью. Надпись по картинкой гласила: "Генерал-майор М.Ж. Абазов, начальник ОМОНа республики. Прилетев Чечню в 95 году, принялся его разыскивать. Не нашел.

В кафе у Бориса

Во второй или третий выходной (как Вы помните, он был у нас в воскресенье после обеда) Борис Камакин сказал: "Николаич, тебе не надоели голубцы? Я знаю одно чудное местечко, где прекрасно готовят шашлык".

И вот часика в четыре "Кемерово" (прозвище Бориса) повел нас Айболитом жрать.

Зашли в какой-то переулочек, спустились в полуподвальное помещение и очутились в маленьком, столиков на 7 кафе. "Кемерово" познакомил нас со своим тезкой, хозяином, тот быстро накрыл стол. Зелень, лепешки, шашлык и конечно тутовка. Кто не знает, это местная самогонка из плодов тутового дерева. Лепота!

Вы же знаете, я человек общительный. После четвертой рюмки я пошел знакомиться с местными. Выбрал интеллигентного вида человека, до глаз заросшего бородой. Представился. Он тоже - Степан, учитель математики. Почти коллега.

И тут Остапа понесло.

- Степан, я тут недавно и все никак не могу понять, зачем Вам эта война? Еду утром в Шушу - красота неимоверная. Настроить пятизвездочных отелей и грести валюту лопатой. Всем хватит.

Степан что-то вяло возражал, предлагал еще выпить.

Скоро у Бориса закончилась вся тутовка. Степан послал младшего брата, сидевшего за соседним столом, домой. Тот еще бутыль принес. Расстались друзьями. До гостиницы дошел сам.

Когда мы через неделю пришли к Борису опять, он встретил нас словами:

- Александр Николаевич, я прошлый раз чуть не поседел. Вы хоть знаете, с кем пили? Степан - самый крутой полевой командир в этом районе. Он интеллигентный человек. А если бы попался отморозок? Вас бы зарезали, а потом меня Ваши расстреляли. У меня есть небольшая летняя беседка, я накрою Вам там, и не лезьте в общий зал.

Так и сидели до ноября. А потом Анатолий - эпидемиолог наладил наше снабжение портвейном и сухим вином (о чем позднее) и мы стали приходить к Борису с армейским термосом, куда он накладывал шашлык, зелень и лепешки. Причем несколько раз он сам выходил из кафе, из чего мы заключили, что у него опять гуляют "бородачи".

Выеживаться всегда вредно.

P.S. Много позже рассказал об этом случае моему другу, полковнику Мовсесяну, краповому берету. Тот безапелляционно заявил: "Зря он тебя не прирезал. За базаром следить надо". Язык мой - враг мой.

Жидкий хлеб

А теперь я расскажу о том, что мы пили.

По утрам я в столовую не ходил, а пил растворимый кофе, привезенный из Москвы. За обедом обычно был компот. А вот вечером...Поначалу, мы, как и все новички пробавлялись тутовкой. Это местная самогонка из плодов тутового дерева. Так себе. Стоила она 3 рубля пол литра. Немного освоились, и перешли на коньячный спирт, стоивший 5 рублей за литр. А затем все сказочно переменилось. Наш эпидемиолог Анатолий из Ростова (кличка "Чума") как-то поехал инспектировать Физулинский ликероводочный завод. Представляете себе картину. Сидим мы в номере, вдруг открывается дверь, и в комнату падает Толик, но, зацепившись рукавом за ручку, он повисает в этой позе. Причем на вытянутой руке держит полную трехлитровую банку.

Немного оклемавшись, Чума поведал о своем приключении.

- Повели меня на дегустацию в подвалы. А там стоят огромные бочки, размером с одноэтажный дом. На шестнадцатой бочке я сломался. Меня спросили, из какой бочки мне налить. Краешком сознания я вспомнил их шепот четыре, четыре. Из четвертой.

-У Вас отменный вкус, польстили мне.

С тех пор, наша главная проблема была в подготовке пустой тары. В Физулях делали сухое красное вино и портвейн.

Помню, как впал в ступор мой сменщик Виктор Жлуктов, когда в номер, радостно потирая руки, вошел Чума и промолвил:

- Как я понимаю, сегодня банкетик намечается. Гоните тару,

- вон одна банка пустая, а вторую возьми из холодильника, там краска уже два дня стоит.

Видя, как Толик выливает в унитаз полбанки красного вина, Витя промолвил

- Ну Вы даете.

Капитан второго ранга Коля Берерзкин

Сказать, что народ любил играть в компьютерные игры, это ничего не сказать. Ну ладно, бойцы - срочники. Как я уже говорил, я им оставлял ключи от комнаты на ночь и они напролет резались в разные игры. Но и офицеры ВОГ постоянно выпрашивали полчасика - поиграть. Я всегда, если не было срочной работы, разрешал, т.к. понимал, что это хороший способ снятия стресса. И заранее привез с собой куеву хучу игрушек.

Но подполковник Николай Березкин из ордженикидзевского училища отличался особо. Любимой его игрой был симулятор подводной лодки. Сам играть не умел, сажал за клавиатуру бойца, становился сзади и командовал. Как то возвращаюсь с обеда и замечаю у дверей своей комнаты группу хохочущих офицеров. Из-за двери доносится:

- лево руля;

- еще 10 градусов;

- так держать, носовые товсь

- залп;

- зведец, Нью - Йорка нет.

Я захожу:

- товарищ капитан второго ранга, задача успешно выполнена, лодке на базу.

- Сань, я вечерком еще потренируюсь?

Так с моей легкой руки его и прозвали "Кавторангом". Даже Сафонов так называл. Надо сказать, что в жизни Коля был умелым офицером. Как-то он заманил в ловушку армянский вертолет, захватил его, полный оружия и продовольствия. Да еще с десяток боевиков в придачу. После распада Союза, Березкин стал зам. командующего ВВ в Киргизии.

Дежурства

В отличие потом от Чечни, штатных оперативных дежурных у нас не было. Все, кроме руководства дежурили по очереди. Оперативный дежурный и помощник. Четыре часа на сон по очереди, следующий день - отсыпной до вечернего совещания. Правда, уже в конце уже срока, Сафонов, сославшись на осложнение оперативной обстановки, приказал приходить после обеда.

В обязанности дежурной смены, помимо обычных задач, входил сбор утром данных о результатах СБД за сутки, которые мы на ВЦ потом оформляли в ежедневную сводку.

Сперва, как молодого, меня поставили помощником дежурного. Первое дежурство выпало с Доном. Тогда - то мы познакомились и подружились. Потом стал ходить уже дежурным. А во второй половине срока, убедившись, что я прекрасно разбираюсь в оперативной обстановке, читаю карту, могу произнести заковыристые местные названия населенных пунктов и принимать адекватные решения в пределах своей компетенции, Воронин стал меня назначать дежурным постоянно, как говорится, через день, на ремень. "Саня (не Наука), ну ты ж понимаешь, у оперативников много работы, а у тебя помощник есть, всегда подстрахует". Так и стал я вечным дежурным.

Помню, как-то попросился ко мне в комнату водитель дежурной машины. Не положено, но ночи там холодные, а у нас в комнате обогреватель. Сидели, пили чай, он мне рассказывал, как все началось. Он - таксист (дело в том, что из-за нехватки машин и водителей, мы реквизировали некоторое число таксистов с машинами, для поездок по Степанакерту. Естественно, в азербайджанскую Шушу они не ездили) и, когда они выходили на митинги за воссоединение с Арменией, азербайджанские водители добровольно подменяли их на линии. А потом случился Сумгаит, пролилась кровь, и дружбы не стало. Вообще, мое мнение, что это все большая провокация правящей верхушки обеих республик.

Корни 3

Из воспоминаний М.Д. Чернова

(стиль и орфография автора сохранены)

Во второй половине 1919 года пригласили в армию и наш год рождения, в том числе и меня Чернова Михаила Д.

Опишу свое пребывание в Красной Армии во время гражданской войны.

Когда мне мобилизовали и сразу направили в город Орел в 20й запполк, в етом полку формировали маршевые роты. После трехнедельного обучения обмундировали, погружали в товарные вагоны по 30 человек, становили на дверях часовых у каждова вагона и отправляли на фронт.

А без охраны сильно убегали домой, условия были очень невыносимые, кормили лишь бы только жив был, обмундировывали прямо в вагонах, иначе боялись уйдет и унесет обмундирование. Казармы в Орле все были обнесены колючей проволокой и кругом стояли часовые.

Тиф был бичем нашей армии сильней фронта. Косил подряд.

После некоторого пребывания в маршевой роте, заболел и я, и угодил в госпиталь в Орле. Тем временем мою роту угнали на фронт. Пролежал в госпитале 5 недель - на комиссию, комиссия послала мне в выздоравливающую команду для укрепления здоровья. Тут же в Орле находились в мужском монастыре. Из команды нас 30 человек, тех , кто знал военную службу забрали в караульную роту, находящуюся тут же в Орле. Мы охраняли разные объекты, примерно винный завод и так далее. Потом нас перебросили в город Курск в конце 20-го года.

В Курске стоял полк, в казармах условия были неважные, кормили плохо, обмундированы были плохо, полураздетые и полуразутые. Тиф все-таки оставался бичем всей армии.

И вот пришел приказ нашему начальству предоставить 300 бойцов на пополнение какой-то части для отправки на фронт. Моя рота, в какой я находился, остается на месте. С нас со всех остающихся все что было терпимое из обмундирования посняли и обмундировали мало мало тех, кого отправляют, а с тех старье отдали нам.

Тех угнали, а мы остались почти на произвол судьбы. Продуктов негде наше начальство не добьется, казармы не топились, зима, голод, холод.

Начальство нам оставили новое, почти из простых бойцов. Вот тут-то тиф и сделал свое дело, начал валить подряд. Кто еще здравый под руки водили в лазарет и там наваливали, некуда девать. Заболел и я, привели меня , сдали в етот лазарет, а там лежат на полу человек сто, вроде проходят карантин. Если трое суток выживет и немного придет в себя, отправляют в госпиталь по мере там освободившихся мест. А кто на месте умер, не выжил 3-е суток, тот идет по своей дороге.

Трое суток я выжил, перевезли и меня в госпиталь на санях дежуривших с деревни мужиков. Задача которых была возили мертвых из госпиталя на погост и перевозили больных куда нужно.

В госпитале я пролежал 6 недель, повлиял тиф на глаза. Один глаз закрылся, месяцев 5 в последствии плохо видел. Комиссия отпустила меня на месяц домой отдохнуть.

По отбытии отпуска я явился в Малоархангельск, в военкомат. Меня направили в Орел в распоряжение коменданта.

В начале 21 года война к тому времени ослабла, верней на фронте был перевес на нашей стороне. Все внимание было обращено в тамбовскую губернию на разбушевавшего там Антоновской банды.

В комендантской я пробыл три недели, пока набрали партию людей для отправки в город Кирсанов Тамбовской губернии. Набрали 300 человек, погрузили нас в вагоны, телячьи, как их тогда называли. Дали на трое суток скудный паек и отправили из Орла до Кирсанова.

Везли нас 12 суток, где-ни будь отцепят и стоим, по 3 суток стояли. На ст. Льва Толстого питались кто как сумеет, кто побирался, кто воровал.

Потом доставили нас до места назначения Кирсанов. Нас распределили на места нашего пребывания. Штаб полка был в Кирсанове и занимал оборону железной дороги от Антоновской банды, Банды разрушали мосты, разбивались водокачки, пускали поезда под откос.

И вот нашему полку был дан участок положенного размера.

Нас 9 человек назначили на охрану водокачки при ст. Ломовис, на пополнение караульного отряда, оттуда 9 человек демобилизовали по старости и 9 осталось, и мы прибыли, итого отряд состоял из 18-ти человек.

Первое время было опасно, Антоновцы активно действовали, раза два три были серьезные столкновения с ними. Но мы всегда с их встречей были готовы. Помещение водокачки было прочное порядочное. Кирпичное здание было с трех сторон окружено речкой. Оружие у нас было во всех винтовки, большой запас патрон, гранаты и ручной пулемет. Кругом здания были устроены бойницы, сложены из земельного дерна.

Но через некоторое время в связи с ликвидацией основных фронтов, перебросили сюда в тамбовскую губернию много войска, и бандиты ослабли и ослабили свою деятельность. Начали сдаваться, складать оружие.

К концу 21 года совсем было все ликвидировано.

И нашу часть перебросили на Кавказ, влили в 28-ю дивизию СВО, то есть северокавказского округа, в город Владикавказ для ликвидации банд в Кавказских горах.

По прибытии туда наше начальство получило приказ, чтобы с нашего полка отправили 90 человек на курсы гренадеров на 6 месяцев в город Краснодар, где собрались со всей 28-й дивизии с каждого полка по 90 человек, верней по роте. Собрали целый полк. В число отправляющихся попал и я. Пробыли 6 месяцев, кончили курсы.

Не смотря на молодость Советской власти, требования с нас были строгие. Все девять образцов гранат, в том числе пять иностранных, изучаемых нами, все сдавали на пробу, то есть метание в цель при боевом порядке. Занятия по всем видам армейской выучки были строго выполнимы. Ну а снабжение было не хватало пайка на полусуществование; надежда была на хозяев, где квартировали. Пребывание наше среди казаков позволило нам войти в курс их жизни, их порядков, их духа отношения к советской власти. Надо сказать, плохого не замечалось, люди неплохие. Жили, надо сказать, от нашей побирушичьей Орловщины далеко не родня. Да и климат совсем мягче. Некоторые наши бойцы показали себя недостойно в поведении, выявили свою русскую слабость на руку, то- есть прибирали где что плохо лежит из продуктов. Поступили жалобы в нашу часть во Владикавказ от местной казацкой власти. Правда и винить то наших ребят не за что. Они ведь полуголодные. Хорошие если хозяева покормят. И как раз етим временем там в их краях обитали голодающие весь Воронеж и все Поволжье. Сотни нищих ходили, запрудили все станицы.

Вернули нас в свою часть город Владикавказ, а сейчас он переименован городом Ордженикидзе.

Из нас курсантов гренадеров создали 1-ю роту (рота по экстренным вызовам (т.е. теперешний спецназ- автор). Большую часть нашего пребывания в Ордженикидзе мы мало участвовали. На занятиях днем отдыхали, а ночью были при полной боевой, одеты, на чеку, готовность на любой вызов.

А вызов был почти каждую ночь.

Люди в етой местности неспокойные, скандальные.

Особенно не ладили казаки с горцами. Казаки серчали на горцев за землю, отданную горцам, находящуюся около гор. Часто водили нас наши командиры в горы на ликвидации банд, состоящих из богатых казаков, прятавшихся в горах и наносивших большой вред советской власти. Часто приходилось находить их гнезда и ликвидировать, а также наводить порядок во взбунтовавшихся станицах терских казаков.

В конце 1922 года мне посчастливилось вернуться домой по демобилизации. Нас сменил молодой набор 1902 -3 годов.

Действующие лица и исполнители 3

Капитан Владимир Василевский

Помнится, я писал, что в нашей комнате сидело три человека - я с помощником и помощник Коменданта по работе с населением. Им - то и был Владимир Василевский. Он же являлся и командиром подразделения курсантов высшей школы милиции в Минске, где служил курсовым офицером. Высокий, под два метра, черноусый (прозвище "усы"), нос картошкой, Володя был общим любимцем. О нем много написано в других главах, повторяться не буду. Мы продолжали перезваниваться и после, а когда в году 90-м или 91-м Володя с дочкой приехал показать ей Москву, устроил его в гостинице и собрал вечер "ветеранов Карабаха", пригласив и Костю Питонова. Через несколько лет я узнал от его супруги, что у Володи серьезные проблемы со здоровьем, и он практически не вылезает из госпиталя. У меня в тот период свои болячки обострились, и связь наша прервалась.

Гречневая каша

Как я уже писал, наша с Володей Просиным комната в гостинице превратилась в своеобразный клуб. Постоянными членами были, естественно мой заместитель Борис Камакин и Владимир Василевский, который в комендатуре сидел с нами.

Однажды мы крепко выпили, и Володя Василевский засобирался к себе. На дворе была глубокая ночь, а Володя постоянно ходил с пистолетом, т.к. вместе с Сафоновым принимал граждан в Облисполкоме.

На всякий случай, я сказал Борису проводить его, и, чтобы не шляться по ночному Степанакерту, остаться там ночевать.

Нисколько не сомневаясь, что они там "продолжат", я единственно посоветовал Борису не увлекаться, так как на другой день нам всем предстояло ехать получать "песчанку".

Утром за нами с Володей Просиным заехал РАФик, и мы поехали к общежитию техникума, где располагались курсанты из Минской высшей милицейской школы.

Водитель РАФика ужасно нервничал, т.к. ему предстояло во второй половине дня ехать на свадьбу.

Подъехав к общежитию, мы посигналили несколько раз и, не дождавшись реакции, я пошел внутрь.

У Василевского была выгородка, где стоял большой тен, на котором они варили свою бульбу, видеомагнитофон, провод от которого тянулся в общий зал к телевизору.

Захожу и с порога начинаю их отчитывать.

- Саня, тихо прошептал Борис, мы чуть не погибли.

Смотрю, морды у обоих какие-то бледные.

Оказывается, утром они решили опохмелиться, а в качестве закуски разогреть банку гречневой каши с мясом.

Нормальный человек открыл бы банку и поставил разогреваться.

А эти пьяные уроды поставили банку на тен, не открыв ее.

Банка рванула. Присмотревшись, вижу, что все стены покрыты кашей.

Ржали два дня, включая и оклемавшихся героев.

Полевая форма.

Я прилетел в Степанакерт в повседневной форме. Немного обжившись и заметив, что все носят "песчанку" стал ее цыганить у зам. по тылу ("Кулак"). Наконец он сказал, что завтра надо ехать на такой-то склад Советской Армии и получать. Должны были ехать втроем - я, "Айболит" и Боря Камакин. Мы с Просиным сели в его рафик и отправились за "Кемерово", который накануне отправился провожать Володю Василевского и остался ночевать у него (см. "Гречневая каша"). Долго примеряли и, наконец, погрузив огромные тюки в машину, отправились домой гладиться и облачаться.

Конечно, сейчас полевой формой никого не удивишь, она свободно продается в Милитари магазинах. А тогда это была вещь! Особенно утепленка. Штаны доходили почти до груди, теплая часть куртки отстегивалась и могла в дачных условиях носиться как телогрейка. Правда, "берцы" были солдатские и очень натирали щиколотку. Офицерские я потом получил в Москве вместе с камуфляжем.

Чтобы не подшивать все время воротнички, мы пошли на некоторое нарушение - под куртку одевали обычные рубашки с галстуком. Их можно было носить целую неделю, а потом отдавать в стирку уборщице в нашей гостинице.

Приехав в Москву, я продолжать щеголять в песчанке, когда ездил на своей шестерке. Тому было две причины: во-первых, она очень практичная и не маркая при ремонте и обслуживании машины; во-вторых, гайцы меньше приставали.

Помню такой случай. Как раз приехал в гости Володя Василевский с дочкой и мы с супругой отправились на Ленинградский рынок за продуктами. В овощных рядах какая-то старушка спросила: "Ты, сынок, не из Афгана?"

- Нет, бабуль, из Карабаха;

- Хрен редьки не слаще, возьми пару пучков зелени.

И как я ее не уговаривал, не взяла денег.

Действующие лица и исполнители 4

Майор Владимир Просин

Уже писал, что мы с Айболитом жили в одной комнате и сошлись очень близко. Высокий, рыжеватый, нескладный и немного "тормозной", Володя очень походил на своего героя. Ему седую бородку и он сыграл бы не хуже Ефремова.

В первый же мой день, на совещании, Айболит получил не шуточную взбучку от Сафонова. Тот поднял его и заявил: "В Мардакерте стреляли, есть "трехсотый", почему Вы здесь, а не там? Немедленно выезжайте!". Володя выскочил, как ошпаренный.

Надо признать, что это был единственный случай. Свои обязанности Айболит выполнял прекрасно. А поскольку по своей московской специальности служил в санэпидемотряде, то проводил большую профилактическую работу среди личного состава. Особенно, когда ему с командующим прислали коробку одноразовых шприцов и вакцину. Но, повторюсь, мямля был ужасный. Идем мы с ним как то из столовой и несем по четыре бутылки "Боржоми" - выбросили в буфете. Навстречу - зам по тылу, его непосредственный начальник. "Во, хорошо, забрось мне пару бутылочек!". Володя глазками хлоп - хлоп. Пришлось мне вмешаться: "Чей - то Вы, товарищ полковник, моей водой распоряжаетесь?"

- извини, "Наука", не знал, что это твоя! А ты даже родного начальника побаловать не можешь!

Очень любил смотреть видак. И когда нам удалось заполучить его на несколько дней, был просто счастлив.

Часто потом встречались в Москве, когда он по делам приезжал в Главк.

Следователь по особо важным делам

(посвящается Голландцу Шульцу в благодарность за напоминание).

Как-то захожу я к оперативному дежурному и смотрю, сидит какой-то майор в "песчанке" и читает мою оперсводку. Я сходу помдежу: "Ты чего посторонним секретные материалы даешь?"

Майор поднялся и представился: "Следователь по особо важным делам Ростовской областной прокуратуры, советник третьего класса(?) Алексей Вышинский.

- тому Вышинскому не родственник?

- даже не однофамилец!

Потом с Лешкой подружились. Случалось, выпивали вместе. Особенно сошлись на преферансе - оба были заядлые игроки.

Как-то звонит мне (а "квартировал" он в здании областного КГБ, которое, как я уже писал, располагалось в одном комплексе с нашей комендатурой): "Сань, я сегодня дежурный на сутки, приходи в преферанс играть."

- Дурней нету. К вам попадешь, месяц из подвалов не выползешь. А вдруг ты захочешь отомстить мне за прошлый раз, когда трешку проиграл?

Много чего у нас было. Вместе давали интервью ЦТ, когда Коля Березкин захватил вертолет с оружием из Армении и мы устроили в комендатуре выставку трофейного оружия.

После Карабаха часто бывал в Ростове (я курировал СКО ВВ), но с Лешкой встретиться не довелось.

В осаде.

Вечером того дня, когда мы захватили армянский вертолет и взяли в плен с десяток боевиков, у здания Комендатуры (напомню, что она располагалась в здании областного управления внутренних дел) собралась толпа жителей Степанакерта, Они стояли и скандировали лозунги.

Мы выстроили войсковую цепочку между ними и УВД. Бойцы стояли в полном боевом облачении и никаких действий не предпринимали.

Правда был один инцидент. Кто-то из толпы бросил окурок, который попал бойцу на меховой воротник куртки и задымился.

Бросавший радостно засмеялся. Боец, недолго думая, ткнул его ПР-73 в рот.

Я переделал все дела, накрыл курткой компьютер, чтобы его случайно не повредили камнем, и в очередной раз посетовал, что у меня окна выходят на улицу, а не во двор.

Короче говоря, мы в итоге собрались в кабинете у Сафонова и мирно смотрели телевизор.

Примерно раз в полчаса в кабинет врывался командир роты спецназа капитан Митрофанов, в одной руке "черемуха", в другой -- ПР73 и проникновенно просил:

-- товарищ генерал, ну дайте приказ, и я их порву;

-- Леша остынь и попей чайку.

Часов в 12 мне все это надоело, и я попросился у генерала пойти в гостиницу спать.

Тот разрешил.

Со мной отправилось еще три человека.

Нам дали четырех спецназовцев, они взяли нас в каре, и в таком виде мы добрались до дома.

Отпуская их обратно, я их предупредил, чтобы они добрались в расположение без происшествий, мол никогда не поверю, что на них кто-то пытался напасть.

Митингующие разошлись около двух часов ночи.

Как я встречал командующего

В конце октября стало известно, что на ноябрьские к нам прилетает командующий, генерал - полковник Шаталин. Я тут же позвонил на работу и попросил, чтобы прислали как можно больше расходки (бумага, картриджи), а также ящик для моего ЕС-1840, так как, в случае переезда, мне придется тяжело. Еще попросил, чтобы связались с Валентиной и сказали привезти мой бушлат (уезжал то я в пальто) и сигарет.

И вот 3 ноября вызывает меня начальник штаба Воронин и говорит: "Сегодня прилетает командующий, посадка в Евлахе (я уже писал, что аэропорт в Степанакерте был окружен сопками, с которых легко можно было обстрелять идущий на посадку самолет), тебе груз, доктору тоже. Сафонов уже уехал встречать. Берите КШМ, БТР, отделение спецназа, милицейский УАЗик и дуйте. Дорогу знаешь?

- Откуда?

- Вот смотри, показываю на карте.

- Так дайте карту

- Она секретная, я тебе нарисую.

Сели мы с Просиным в УАЗ, еще один для гостей, подъехали КШМка (командно - штабная машина), грузовичок с Калачевским спецназом и поехали к Гнесю встречать БТР.

Подъезжаем к лагерю Калачевской бригады и видим, что на обочине стоит БТР, а в кювете лежит гражданский КАМАЗ (видимо письками мерились, кто кого пропускает).

Пока нам подогнали новый БТР, прошло полчаса.

Наконец построились в колонну и тронулись. КШМка - тяжелая, идет километров 40, не более.

Наконец добрались до Евлаха. А надо сказать, что это уже не наша зона ответственности. Спрашиваю дорогу - все молчат. А чтобы Вы подумали, видя такую колонну?

Улочки узкие, я боялся, что если не туда едем, то БТР не развернется.

Наконец добрались до аэропорта. ЯК-40 командующего уже давно приземлился, и он с Сафоновым сидят, ждут нас.

Я тут же был "обласкан" Сафоновым за опоздание, и получил команду грузиться.

Попер с грузовиком прямо на летное поле к самолету. Подъезжаем под крыло. Вылетает разъяренный "Боинг" (командующий авиацией ВВ полковник (затем генерал) Пономарев. Боингом прозван за габариты, которые, впрочем, не мешают ему десять раз подтянуться после перелета, допустим, через Атлантику).

Меня он хорошо знал, так как я курировал его управление (как бывший летун).

- Бл"ть, Чернов, ты мне в Москве все мозги вынес, так и тут. Почему без сопровождающего?

Утряслось.

Подзывает Сафонов:

- "Наука", я вижу эта бодяга надолго. Оставляю вам Айболитом пяток бойцов с грузовиком. Не спеша грузитесь, а мы поехали.

На нашу беду, среди оставленных был и лейтенант, командир взвода, который нарезал круги вокруг меня и верещал: "Товарищ майор, мне командир (командир роты капитан Митрофанов поставил задачу охранять командующего. Нельзя ли побыстрее?

Тронулись. А у меня из связи только воки - токи, которая берет на километр.

Добрались до нашего первого поста. Я спрашиваю - колонна из двух уазиков, БТР и КШМ не проезжала?

- Нет.

Ну, мы с Володей приободрились - опередили.

И тут, из - за поворота появляется КШМка и БТР. УАЗиков нет.

ИЗ КШМки выбегает капитан и летит ко мне.

- Где командующий?

- Бл"ть, вы же с ним уехали.

Оказалось, что Сафонову надоело тянуться с КШМкой, и он умчался вперед на двух машинах.

Я говорю капитану: "Связывайся с комендатурой"

- где 500-й (код Сафонова)

Воронин: - так это у тебя надо спросить.

- просрал командующего, подъезжай, я камеру подготовлю.

...

- ладно, не бзди, с пятого КПП сообщили, что они въехали в город.

Вот так и закончилась эта поездка. Наверное, первые седые волосы появились у меня именно тогда. А может еще штук сто выпало.

Подарки

Приехав на базу, мы с Айболитом стали изучать содержимое ящиков.

Доктору, помимо лекарств, прислали большую коробку одноразовых шприцов, они как раз входили в моду, и многие известные люди пиарились на них, раздавая налево и направо.

Мне, помимо расходки, Валя прислала бушлат, два блока сигарет "Ява" и кучу консервов, в том числе две банки красной икры. Закуска на предстоящий юбилей была готова.

Кстати, благодаря двум блокам "Явы", я стал самым популярным человеком в Комендатуре. Степанакерт был в осаде. В магазинах не было ничего, в том числе и сигарет. Лежали заплесневевшие азербайджанские, которые не брали из принципа. А тут появляюсь я, в белом фраке, с пачкой "Явы". Очередь выстраивалась.

Очепяточка

В программе пребывания командующего было торжественное награждение отличившихся военнослужащих.

Замполит принес мне 200 с лишним бланков грамот и попросил напечатать текст.

Дело было к вечеру. Помучавшись с подгонкой шаблона, я напечатал пару копий, вызвал бойцов и поручил им к утру напечатать 200 экземпляров.

Утром отдал замполиту. Тот вписал звание и ФИО и понес на подпись Сафонову (грамоты были за подписью Сафонова, а вручать должен был командующий).

Через несколько минут влетает оперативный дежурный:

- Саня, тебя к коменданту.

Захожу, докладываю. Стоит красный, как рак, замполит. На диване сидит, улыбается и помаргивает глазками Шаталин (прозвище - Шаталин - моргалин).

Оказывается, на пятой или шестой грамоте Сафонов заметил "политическую" ошибку.

Должность его именовалось так: "Комендант Нагорно - Карабахской автономной области и Агдамского района Азербайджанской ССР".

Я в спешке набрал в шаблоне лишнюю "с" и получилось "Азербайджанской СССР".

Сука замполит пытался перевести стрелку на меня, за что еще раз был отчитан Сафоновым.

Короче, нам дали полчаса, чтобы исправить все 200 грамот.

Собрав всех, кого смогли, вооружившись лезвиями бритвы, мы стирали лишнее "С".

Очепяточка вышла.

Действующие лица и исполнители 5

Подполковник Василий Яншин (Маркони, Морзе).

Вася тоже был из Ростова-на-Дону. В Комендатуре выполнял обязанности начальника связи. Сначала он мне показался каким-то угрюмым, но потом, подружившись, я понял, что он обладает своеобразным, я бы сказал саркастическим чувством юмора. Он также был постоянным участником посиделок в нашей комнате.

Хозяйство у него было беспокойное. Много личного состава, которые в своих КШМках жили своей жизнью. То порнуху по ночам смотрят, то тутовки выпьют. Но Маркони им спуска не давал. Он приехал позже и, когда я уезжал, он еще оставался.

В 1992 году мы вместе с нашим шефом полковником Ф.Ф. Моисеевым нагрянули в СКО с проверкой. Я созвонился с Василием и он пригласил меня в гости, познакомил со своей очаровательной супругой. Он как раз только что уволился со службы и хотел заняться топливом, прикупить бензоколонку. Когда лет через 15 снова попал в Ростов, то свидеться нам не довелось. Старый телефон не отвечал, а новый не смог найти.

Заваруха в Келькеджаре

Заехал как-то ко мне командир первого полка ОМСДОНа Володя Сидоров. Мы были москвичи, ровесники и он часто заезжал просто потрепаться.

Внезапно у него запищала рация. Он послушал, отдал команду и бросил мне: "Саня, заваруха в Келькеджаре, поехали".

Келькеджар -- это село на окраине Степанакерта, разделенное шоссе на две части. На одной стороне живут армяне, на другой -- азербайджанцы.

Волнения всегда начинались с того, что мальчишки принимались бросать камни через дорогу друг в друга. Потом подтягивались подростки, а потом уже и взрослые мужики. Постоянный геморрой.

Подъезжаем. Огромная толпа, уже почти не видно просвета, вот - вот начнется драка.

Володя передает водителю автомат (я так вообще безоружный -- как положил ПМ по приезде в сейф оперативного дежурного, так и не вынимал до самого отъезда).

-- "Наука", прикрываешь сзади, - бросил Сидоров и попер прямо на толпу. Я за ним. Володя врезается в толпу, кричит: "Мужики, разойдитесь!" и прет рогом, я в кильватере. Толпа перед ним расступается, а за мной снова смыкается. Так мы прошли всю деревню (с километр) и повернули обратно. Чувствую, у меня по спине течет холодный пот -- страшно. Стукнут сзади по голове и до свидания Сонечка.

Два раза мы та барражировали по деревне, наконец, подъехало два взвода первого полка, организовали "войсковую цепочку" и вытеснили враждующие стороны с дороги.

Сидоров, вытер пот со лба и говорит: "Сань, поехали выпьем, что-то я застремался".

Что самое смешное, что ни Володя ни минуты не раздумывал, позвав меня с собой, ни я даже не успел подумать -- куда я пру.

Как мы с начальником штаба друг друга подставили

Основной задачей нашего центра было вести формуляр служебно-боевой деятельность (СБД) войск.

Каждое утро помошник оперативного дежурного собирал информацию от подразделений и передавал ее нам. Мы ее вносил в компьютер и формировали сводку за сутки. В воскресенье готовили аналитическую справку за неделю.

Но помимо этого нас лежала куча обязанностей.

В частности ведение телефонного справочника, в котором были фамилии и телефоны сотрудников Комендатуры, а также командования подразделений.

С "центральным аппаратом" было проще. По прибытии, они все отправлялись ко мне на регистрацию, и я вносил изменения.

Также было и с командованием подразделений, дислоцировавшихся в Степанакерте и около него.

Хуже обстояло с удаленными частями, типа в Физулях.

Помучившись, я забил на это.

Сводку по СБД я носил Сафонову ежедневно, остальная информация обновлялась так. Сафонов забегал ко мне со своей папкой и приказывал -- обнови.

Как то раз звонок Сафонова -- зайди.

-- Ты что себе позволяешь, "наука"? Звоню сегодня в Физули, прошу к телефону командира, а мне говорят, что он месяц как сменился. Ты что меня идиотом выставляешь?

-- Я тоже вспылил:

-- а как я могу об этом узнать? По хорошему, они должны проводиться приказом и сообщаться мне.

-- Ладно, иди.

Через полчаса заходит веселый Воронин.

-- ну что, попало? Мне тоже.

-- Подставил я Вас, товарищ полковник

-- Да и я тебя. Пойдем, выпьем.

Конфуз

У всех у нас, за исключением руководства комендатуры были прозвища.

Часто их давал сам Сафонов, не отставали и другие остряки. Меня Сафонов (а за ним и другие) называл "Наука".

Это преамбула.

Итоговые совещания у нас проходили ежедневно, в 19 часов, а в воскресение подводились итоги за неделю.

Недельное подведение итогов. Сафонов читает справку о результатах СБД (служебно-боевая деятельность), подготовленную мной. Читает долго и нудно. Я креплюсь из последних сил (ведь это происходит после ужина). Наконец не выдерживаю и роняю голову на спинку переднего кресла. Раздается дружный хохот -- скучно всем, а тут такое развлечение.

Сафонов тоже смеется, а потом говорит: "Начальник службы вооружений, выдай "Науке" "Сферу" (титановый шлем спецназа), а то разобьет голову, что мы будем делать?".

На неделю я превратился в главный объект насмешек.

Действующие лица и исполнители 6

Полковник Владимир Владимирович Ковалев (ВВК).

Первый заместитель Сафонова. Из ПриВО. Маленький, складный, весь как на пружинах. Очень самолюбивый, даже с мнением Сафонова не всегда считался. Время от времени у меня с ним возникали стычки. Опишу саму крупную. Принес мне как-то напечатать песню (стихи) о нашем спецназе. Я подобрал шрифт позабористей, напечатал и передал ему. Он остался очень доволен и заявил: "Напечатай еще штук 50"

- извините, товарищ полковник у мен здесь не типография, да и с раходкой всегда напряженка.

Скрипнул зубами и молча вышел. Встречал я его как-то в Главке, видимо приезжал за назначением. В повседневной форме смотрелся не так браво. После он перешел во внутреннюю службу, получил генерал-майора и возглавил Карабахское УВД.

Геройски погиб в 90-м году. Его машину, прямо в Степанакерте, обстреляли боевики. Убили водителя. Владимир Владимирович выпрыгнул в кювет и отстреливался до последнего патрона. Светлая ему память!

Бульбаши

Надеюсь, белорусы не обидятся на меня за такое название. Ведь я не обижаюсь (и даже горжусь), когда меня называют москалем или кацапом. Вот насчет украинцев - хохлов теперь уж не знаю.

Как я уже писал, капитан Владимир Василевский был командиром подразделения курсантов Минской высшей школы милиции. Около роты высоких, бравых парней в полевой милицейской форме с автоматами несли патрульно-постовую службу в Степанакерте. Кстати, это сейчас полицейские патрули ходят с АКМС, а тогда это было в новинку и внушало уважение и почтительность у "простого" люда.

Жили они в общежитии какого-то техникума, закрытого, как и остальные учебные заведения (насчет школ, правда, не скажу, не сталкивался). Подготовились они к командировке основательно - приехали со своими продуктами (угадайте с трех раз, какой был основной продукт) и даже с видеомагнитофоном.

У Володи была фанерная выгородка, где, помимо его кровати и шкафа, стоял огромный тэн, на котором они варили свою бульбу, и видеомагнитофон, провода от которого тянулись в холл, в котором стоял телевизор и сидели зрители. Вот, кстати, почему мы не устраивали у него посиделок, так как каждые полтора часа стучался сержант с просьбой сменить кассету.

Подошло время отъезда. Курсанты на последние деньги накупили фруктов, затарились и подготовились. И тут, на очередном совещании Софронов объявляет, что оперативная обстановка обострилась и с отъездом придется недельку подождать.

На другой день я как раз был дежурным по Комендатуре, вдруг раздается звонок дежурного местной милиции, что в здании почтампта стрельба и будто бы это курсанты. Я вызвал дежурную машину в комнату к Васильевскому, и мы поехали разбираться.

Оказывается, на почтампт заявилась группа курсантов и стала требовать бесплатной отправки телеграмм о задержке, а когда девушки отказались их принимать, кто-то выстрелил в воздух.

Мгновенно оценив обстановку, Владимир рванул к курсанту с поднятым стволом и с ходу ударил того в челюсть. Тот так и рухнул. "Что ж вы творите суки, - заорал он, - республику позорите?"

- товарищ капитан, так ведь дома волнуются, обещали приехать и задерживаемся, а денег на телеграммы нет - все на фрукты потратили.

Прибежал испуганный начальник почтамта и заявил, что все телеграммы будут отправлены бесплатно, как теперь говорят, за счет заведения. Инцидент был исчерпан.

Видак

Наш Айболит, Володя Просин, был ужасный любитель смотреть фильмы по видаку. И вот однажды ему повезло. Начальник связи Вася Яншин (прозвище "Морзе" конфисковал у своих бойцов видеомагнитофон с порнографическими фильмами, который они взяли на прокат у местных, предприимчивых хлопцев.

Вася понес его Сафонову, тот отправил видак вместе с Васей по короткому сексуальному адресу, сказав, что со всяким говном ему некогда разбираться.

Айболит прознал про это и умолил Морзе отдать ему видак вместе с набором фильмов для просмотра.

Поскольку "предприниматели" уже знали о ЧП и барражировали у входа в комендатуру, Володя все проделал в лучших традициях шпионских фильмов -- уложил видак с фильмами в большую коробку из-под лекарств, крупно написал "одноразовые шприцы" и в таком виде переправил это в гостиницу, в наш номер.

И вот сидим мы вечером в номере, на столе выпивка, легкая закуска, а на экране отвязные похождения развратной Екатерины. Наслаждаемся, одним словом. Особенно в этом преуспевает Володя.

Вдруг стук в дверь. Мы с Васей, переглянувшись, выходим. За дверью армянин нашего примерно возраста. Как он Васю вычислил? Говорит, что его брат без спроса взял и передал видеомагнитофон, он за него извиняется и просит отдать видак, так как завтра у кого-то там свадьба и они должны его туда принести.

Мы опять с Василием переглянулись. Отдавать сейчас? Весь кайф Айболиту поломаем. И Вася говорит, что видак остался в Комендатуре, и чтобы тот приходил завтра.

С тем и ушел. Володя всю ночь смотрел видак. Утром повторилась операция по переноске видака в комендатуру, и часов в 10 он был отдан законному владельцу.

У меня видеомагнитофон появился спустя два года, правда японский.

Покупка книг.

В Степанакерте имелось несколько книжных магазинов. Иногда в них по разнарядке присылались весьма недурственные книги, которые в Москве днем с огнем не сыскать. Так мне удалось там купить Пильняка, несколько книг зарубежной фантастики. Продавцы пытались как-то раз всучить мне "в нагрузку" всякие брошюры, что я с негодованием отверг. Короче, раз в неделю я один или с Айболитом обходил магазины и собирал урожай.

Кстати, с походом в магазин был связан один забавный случай. Как то на совещании Софронов объявил, что имели место нападения на офицеров и приказал, по одиночке не ходить. В очередной раз, когда я собрался в поход за культурой, Просин пойти не смог, и я отправился один. На мою беду мимо меня проезжал Сафонов и заметил меня. Вечером, на совещании он меня поднял и заявил: "Когда тебя, засранца, захватят в заложники, я тебя, конечно, освобожу, но вломлю так, что ты обратно к ним запросишься".

Посетители.

Эта глава, наверное, самая грустная. Как я уже писал, с нами делил комнату капитан Володя Василевский, командир подразделения курсантов Минской высшей школы милиции. Вторая его должность называлась - помощник Коменданта по работе с местным населением. По средам он ходил с Сафоновым на прием населения в Облиспокоме, в остальное время принимал у нас кабинете. Когда его не было, этим занимался я.

1. Заходит женщина лет сорока, плачет. Рассказывает свою историю. Бежала из Баку с двумя детьми, захватив самое необходимое. Недавно звонила соседям, они рассказали, что к квартире присматриваются мародеры. Я пошел к Сафонову.- Саша, ну ты же знаешь, нет у нас сил и средств этим заниматься.- Но тут особый случай.- Ладно, бери ЗИЛ и пяток бойцов, поезжай. Съездили, привезли. Через несколько дней захожу в свою комнату, там накрыт роскошный стол. А еще она мне подарила бутылку коньяка "Ахтамар" 25-летней выдержки, который поставлялся в Москву. По приезде в Москву, я подарил его шефу, полковнику Моисееву. Федор Федорович подарок заценил, сказал, что сказал, что скоро собирается в Карабах и возьмет меня с собой. Не сложилось.

2. В кабинет стремительно врывается мужчина лет пятидесяти, в дорогом кожаном пальто.- Помогите, может случиться трагедия. Выяснилось, он крупнейший в Баку торговец книгами. Теневик, короче. В Баку осталась квартира с библиотекой. И, хотя дверь, бронированная, он просит помочь ее вывезти. Зная, чем это кончится, я повел его к Сафонову. Боже, как тот орал. Мужик выскочил как ошпаренный.

3. Заходит дед, лет восьмидесяти, плачет. Сын сидит в азербайджанской тюрьме. Сам с невесткой и тремя внуками ютится в подвале. Ходил на прием к председателю облисполкома, тот в помощи отказал. Ну что мы могли сделать? Собрали рублей сто денег, выпросили у завхоза б/ушные простыни и наволочки.

Баня

Как я уже писал, у нас в номере изредка давали воду, даже горячую, так что помыться худо-бедно можно было. Но хотелось бани. Мы один раз съездили в Шушу, в турецкую баню, но все это было не то. Тем более, что всегда одному приходилось сидеть и стеречь документы и оружие.

Поэтому, когда мы узнали, что у Коли Гнеся, командира Калачевской ОБРОН, есть настоящая парная баня, мы, созвонившись, отправились к нему.

Русский человек мигом все обустраивает по-домашнему. Баня представляла две большие армейские соединенные палатки -- раздевалку и помывочную. К помывочной примыкала небольшая бревенчатая парилка с каменкой и полками человек на 10. Одним словом, попарились всласть.

После мы отправились в палатку замполита выпить. Дело в том, что в бригаде все питались в одной столовой, в том числе и командование бригады. Поэтому выпивать на глазах у подчиненных было нельзя.

Быстренько выпили и пошли в столовую закусывать. Кормили хорошо. В тот день были, например, пельмени.

С тех пор ездили к Гнесю регулярно.

Кстати в одной из поездок произошел инцидент.

Армейских машин не хватало, поэтому мы часто использовали местных таксистов.

Вот и Айболита был "Рафик" -- маршрутка.

Ездили мы туда в спортивных костюмах, накинув сверху бушлат.

А надо сказать, что Калачевская бригада располагалась в пригороде Степанакерта, и чтобы попасть в город, надо было проехать через КПП.

Подъезжаем, хвост машин 20.

Я, поддатый и крутой, командую водителю: "Давай в объезд".

Только водитель свернул на объездную дорогу, как боец с КПП даст короткую очередь перед машиной.

Я бегом вывалился из "РАФика", вытаскивая на ходу удостоверение.

"Ты, что, боец, охренел?"

-- машина гражданская, кто в салоне не видно, действовал по инструкции.

Я извинился и попросил пропустить без очереди. Проехали.

С тех стараюсь без нужды не выеживаться.

Кстати, такой же случай был, когда мы с подполковником Аббазовым возвращались из Аскерана. Но машина была военная, мы в форме, день, бойцы пропустили без звука.

Командир роты спецназа

Капитан Алексей Митрофанов (Рембо). Высокий, под два метра, под стать Сафонову. Ходил постоянно, держа в левой руке "черемуху", а в правой - ПР-73.

Постоянно ждал от Папы команду "фас", чтобы "всех порвать" (с).

Безбашенный какой-то, но отчаянный.

Помню был случай. Какой-то летеха из Советской Армии, не согласовав с нами, привез на Каршелккомбинат трех азербайджанок оформлять пенсии.

Местные женщины взяли их в заложники, забаррикадировавшись в здании комбината.

Леша с двумя бойцами по каким-то подземным коммуникациям проник в здание комбината и заложников освободил. Когда их выводил, на него поперла толпа орущих женщин. Леша самой крикливой пустил в открытый рот сильную струю "черемухи". Да, видимо, перестарался, женщину пришлось отправить в больницу. Скажете жестоко? Но, когда вижу крикливых женщин, я его понимаю. А Алексею за тот случай долго пришлось отписываться.

Замполит роты спецназа.

Сижу я как-то у себя в комнате, тут заходит ко мне старший лейтенант и говорит, что он замполит роты спецназа и у него ко мне дело.

Дело, оказалось, состояло в следующем. Он где-то раздобыл полуистертые листки теста Массачустского университета, определяющего психотип испытуемого. Он попросил набить его и помочь провести испытания в роте.

Это сейчас можно пройти этот тест он - лайн, было бы желание и время, все-таки более 300 вопросов. Тогда это было внове.

Набил я перечень вопросов и таблицу ответов. Пошли пробовать. Кстати, интересный момент. Заходим мы в расположение роты. Дневальный, как и положено, нас приветствует. Лейтенант уже прошел его и вдруг наносит маэ киагэ (удар прямой ногой в голову). Дневальный ставит блок. "Зачет", - говорит лейтенант, и мы идем дальше. Усадив испытуемых корпеть над ответами, мы сели чаевничать. Лейтенант рассказал о себе. Окончил ЛВВПУ (Ленинградское высшее военно-политическое училище. Я за несколько лет до этого ездил организовывать там ВЦ). Сейчас учится заочно на психологическом отделении Ростовского университета.

- Замполиту без психологии никуда.

Умный, толковый парень.

Потом долго сидели, составляли кривые. По всему выходило, что психотип испытуемых такой, что ничем не прошибешь. Лейтенант остался очень довольным экспериментом и обещал прокатать всю роту.

Заварушки1

Об одной (в Килькиджаре) я же писал.

Первая случилась до моего приезда. Подразделение милиционеров, откуда из глубинки России, возвращалось в МПД. Ехали до посадки в самолеты на машинах. Все были с большого прощального будуна. И кто-то из них стрельнул очередью по дому, мимо которого проезжали. Никого не зацепили - только окна побили. Стрелка задержали. И остался командир подразделения - писать объяснительные. Я его застал. Склонялся по Комендатуре как тень отца Гамлета.

Расходка

Для нас всех, работавших в "горячих" точках, расходных материалов всегда не хватало. И если с картриджами и дискетами вопрос так остро не стоял - брали с запасом, много места они не занимали, то бумага всегда была в дефиците. Объяснялось это еще и тем, что многие бездумно заказывали лишние материалы. Дошло до того, что в Чечне мне через начальника штаба пришлось установить правило - приходить со своей, или приносить заявку за подписью НШ. Но о Чечне в свое время.

Где-то к середине октября бумага у меня стала подходить к концу. Я телефонировал в Москву, обещали прислать с Командующим. Но он прилетал к Ноябрьским. Сунулся к "Папе", у того разговор короткий - не мои проблемы. Тогда отправился искать завхоза УВД (Я уже писал, что мы сидели на втором этаже здания областного управления, а на первом продолжали функционировать они. Захожу сидит дедок, вся комната увешана плакатами футбольными и фото. Судя по трусам до колен - либо довоенными, либо сразу после.

- Не поделитесь бумагой?

- Нет ее у меня

- А Вы сами играли в футбол?

- Да.

- А на какой позиции?

- Вратарь

- И я тоже, до сих пор играю

- А за кого болеешь?

- За "Динамо" Московское, за Яшина

- Слушай, я тоже. Сейчас поищу.

И достает мне большую пачку бумаги, пожелтевшую по углам от времени.

Сердечно поблагодарил. Выкрутился пока. Коменданту, конечно, на новой печатал, ну а остальные - не графья, и на желтой сойдет.

Долгая дорога домой.

Итак, встретив сменщика - Виктора Жлуктова, и, введя его в курс дела стал готовиться к возвращению. А тут и оказия подвернулась. Дело в том, что за неделю до этого к нам прибыла группа офицеров из Новочеркасской дивизии, которая должна была сменить всю нашу группировку. Они прилетели, как говориться на рекогносцировку. Для их возвращения начальник штаба войск, генерал-лейтенант Дубиняк прислал свой самолет - грузопассажирский ЯК-40 (такой же, как и у Командующего).

Договориться с летунами для меня была пара пустяков, так как я постоянно печатал им полетные задания и листы. Сам себя в полетный лист и впечатал.

Вылетать мы должны были из Кировобада (теперь Гянжа), выезд из Степанакерта ночью. Вечером, как водится - проводы. И что-то я съел не то. Живот закрутило изрядно. Не к месту будет сказано, желудок - мое больное место. Чуть что не так, и я надолго зависаю в позе орла. Вот и в этот раз. Прибыли мы на аэродром, разместились в самолете. Мне, как лицу "руководящему" досталось место в первом, мягком салоне. Вылет не дают. Стоим на рулежной дорожке. И тут меня скрутило. В самолете туалета нет, летуны пользуются по малой нужде старым, помятым ведром. Не мой случай. Вышел из самолета - ровное поле. Метрах в ста какой-то колышек, полутораметровый. Делать нечего, присел я за него, и мне стало легче.

Вылет все не дают, день перевалил за половину. Пошел я к начальнику аэродрома. Прошу куда-нибудь устроить, говорю, что лечу из Карабаха.

- Да вижу, что из Карабаха. Если через час не взлетите, подсажу тебя к Софринской бригаде, она как раз грузится.

И чего я с ними не полетел? В тот же вечер был бы в Чкаловском.

Наконец дали на "добро". Уже вечером приземлились в Ростове - на Дону, выгрузили новочеркасских и взяли курс на Москву. Нас было четверо: я, лейтенант, летевший на похороны отца и срочник, тоже на похороны в сопровождении прапорщика.

Уже пролетали над Горьким, когда в салон вышел командир экипажа и сказал, что в Запорожье расстрел караула, сержант ушел с оружием, и им приказали лететь в Киев, взять на борт руководство УВВ и доставить их в Запорожье.

Делать нечего. Прилетели в Киев, загрузили генералов и уже глубокой ночью приземлились в Запорожье. Руководство сразу отбыло на место ЧП, а нас четверых повели в командирскую столовую, где был накрыт стол для приезжего начальства. Вот это был стол! Зам. по тылу, видимо, старался таким образом немного смягчить гнев прибывших. Наскоро перекусив, без особого аппетита, так как устали страшно, поехали в лучшую городскую гостиницу, где нам были забронированы номера. Деньги были, я взял одноместный полулюкс и завалился спать. Проснулся поздно, принял душ, сбрил двухдневную щетину и пошел завтракать в буфет. После карабахской голодухи ассортимент показался райским. Изголодавшись по молочному, взял нежнейший творог и густую сметану. Настоящий, а не растворимый кофе.

Приехали в часть. Ждем. Борта на Москву нет. Ребята нервничают, похороны ждать не могут. Я тоже волнуюсь. Завтра у Валюшки юбилей. Решили даже выписать документы и ехать поездом.

А тем временем, Валюшка подняла на уши все войска: Как же, любимый Шурочка пропал по дороге из Карабаха.

Наконец, уже вечером объявился пустой ИЛ-76 на Чкаловский. Погрузились. С нами летел какой-то капитан с ящиком зелени для московского авиационного начальства. В таком гробу и впятером! Через час выходит командир экипажа и предлагает: "Майор, выпить хочешь?"

- а как же ты сажать будешь?

- на автопилоте сядем!

Не сразу дошло, что это летная подколка.

Между прочим, во время полета, лейтенант, командир взвода, рассказывал о командировке в Спитак после землетрясения. Они несли охрану, в том числе и от мародеров.

- Вот сидит сержант на горе из хрустальных сервизов. Подходит мужик.

- Солдатик, продай сервиз.

- Легко, отвечает тот и бросает сервиз вниз.

Немая сцена.

Или как тоже комвзвода, только ВДВ (кстати, мы постоянно с ними тесно взаимодействовали. И потом в Чечне тоже) , избил бойца за то, что тот взял себе аддидасовские кроссовки.

Вечером прилетели в Чкаловский, где меня уже встречал Саня Шешуков. Заехали в Главк, где я передал документы в наградной отдел (кстати, за Карабах у мне две грамоты - одна к юбилею и 7 ноября, а вторая по итогам работы), завезли парней на Курский вокзал и покатили домой.

Санька хотел уехать, но я решил немного посидеть с ним и выпить. Валя, конечно, стол накрыла, но высказала мне потом свое неудовольствие.

Придя утром на службу, зашел к ФФ и подарил ему бутылку "Наири".

- Спасибо, Саня. Я смотрю у тебя все там схвачено. Скоро собираюсь туда, возьму тебя с собой.

- говно вопрос.

Но не срослось. В совместную командировку в СКО ВВ мы поехали только через три года, в декабре 92-го. Но это уже другая история.

Кстати, когда я на утро пришел в свою комнату, меня встретил огромный баннер во всю стену: "Привет участнику последнего парада!"

Оставить комментарий © Copyright Чернов Александр Николаевич (alenich@bk.ru) Размещен: 13/01/2024, изменен: 13/01/2024. 120k. Статистика. Повесть: Мемуары		Ваша оценка:

Чернов Александр Николаевич : другие произведения.

Карабах-89 или с улыбкой о грустном