Аннотация: Ведение в чтение Гоголя. Пространство как художественная категория.
Пространство извивается замысловато. Крутится колесом в "Мертвых душах", Остроносится в "Носе". Лента Мебиуса- траектории движения Ивана Яковлевича и майора Ковалева, которые встали в одно и то же время рано утром должны были быть направлены навстречу друг другу - у Ковалева - забрать свой нос, у цирюльника - отдать чужой нос, но персонажи идут в разные стороны, траектория их движения - нос, треугольник, Аничков мост, Казанский собор, Исакиевский собор - последние сами носы, мост - ноздри. И траектория жизни носа -статского советника идет вглубь другого пространства. Пробуждение как прозрение в самом буддистском смысле - герои такими окольными путями искали фрагмент тела или пытались избавиться от него, петляли от жены и невесты, что события растянулись в две ленты Мебиуса- бутылку Клейна.
Одухотворенность и пластичность свойственна пейзажам Тургенева и Тютчева не меньше. Особенностей Гоголя в прорисовке пространства, подлинных особенностей, он не заметил. Лотман не увидел "Страшного суда" Микеланджело, в да, правильно, застывшей концовке "Ревизора". Он не видит, что все пейзажи Гоголя - это наложение одного на другой эскизов местности, выполненных художниками. Или одно полотно, рассмотренное с разных ракурсов.
В одном случае голубятня и гумно - вместе, в другом - они разведены. Но это Гоголь отдаляется от картины и приближается к ней. При приближении точки расходятся, при отдалении от картины- сходятся. Лотман ничего не видит, он за свои горизонтали и вертикали держится как за спасительную сетку. Он не чувствует восхищения Гоголя великими картинами и этой ретроспекции изображенного великими - в слово. Тема и рема у писателя соотносятся следующим образом: тема - известное полотно художника. Рема- это движение мысли Гоголя внутри этой картины, которое он описал однажды 🤓 в виде коробки с движущимися персонажами или полотна в рамке.