Точка зрения автора определяется комбинированием точек видения.
Есть художественная задача - три точки съемки, следующие одна за другой: от Максима Максимовича, рассказчика, Печорина. Первые две - вызвать симпатию в отношении героя. Сам Печорин, как справедливо заметил Белинский, на себя клевещет, выставляя себя этаким разочарованным демоном, каковым является в действительности лишь во времена творческого спада - как и сам автор. Печорин себя судит, он самокритичен, что позволило кому-то причислить его к лику лишних людей. Напрасно. Военный, да еще герой (как выяснилось в "Фаталисте"), не может быть лишним, хотя бы потому что он храбро сражается и спасает людей.
Понимание Максимом Максимовичем этого образа неполно и предвзято. В то время как изнутри дневника Печорин представляет себя в очень ясном фокусе. Однако тот гиперреализм коварнее полного неведения. И линия ясности, выяснения к концу сама становится все четче и яснее.
Многое в романе имеет линейную перспективу: от самых наивных второстепенных героев - по нарастающей к Вуличу, которых хотел обмануть саму судьбу. От нечеткости изображения - дальнего плана, к ближнему. В изображении главного героя. И это далеко не полный перечень элементов монтажно-зеркальной игры Лермонтова. Поверим ли мы больше Максиму Максимовичу или самому герою, строящему из себя Дон-Жуана?
Задание 1. Прочитайте цитату из 'Героя нашего времени'. Попробуйте как читатели ответить на вопросы героя.
"Однако мне всегда было странно: я никогда не делался рабом любимой женщины; напротив, я всегда приобретал над их волей и сердцем непобедимую власть, вовсе об этом не стараясь. Отчего это? - оттого ли что я никогда ничем очень не дорожу и что они ежеминутно боялись выпустить меня из рук? или это - магнетическое влияния сильного организма? или мне просто не удавалось встретить женщину с упорным характером?"
Ответ Лермонтова был бы прост: в тебе заманчива сама гениальность, дар, умение видеть сердца людей. Но разве самокритичный Печорин может себе позволить так сказать, если его отношение к собственным записям, дневнику, весьма небрежное?
"Что же на самом деле привлекает в Печорине женщин еще сильнее? То, что он и показал дуэлью с Грушницким - порыв вступиться за честь женщины независимо от того, кто она ему. А Грушницкий неинтересен именно потому, что у него тут есть границы для одной единственной:
"- Она не ошибается... А ты не хочешь ли за нее вступиться?
"- Мне жаль, что не имею еще этого права...
"- О-го! - подумал я, - у него, видно, есть уже надежды..." И каков Грушницкий! Как динамично прописан его слабый, непривлекательный, зацикленный на себе одном образ - от обожания до клеветы. Он Печорина поставил играть роль свидетеля любви - примерно как это в скором будущем реализуется у Печорина с Максимом Максимовичем. Но Печорин не Максим Максимович- и вот вам опять обратная перспектива. Мы можем читать роман как слева направо, так и справа налево. И все-таки данная Лермонтовым последовательность правильна лишь в том виде, в котором она дана.
Задание 2. Прочитайте отрывок. Поясните свою читательскую позицию.
'Ах ты окаянный! - кричал есаул. - что ты, над нами смеешься, что ли?
али думаешь, что мы с тобой не совладаем? - Он стал стучать в дверь изо всей
силы, я, приложив глаз к щели, следил за движениями казака, не ожидавшего с
этой стороны нападения, - и вдруг оторвал ставень и бросился в окно головой
вниз. Выстрел раздался у меня над самым ухом, пуля сорвала эполет. Но дым,
наполнивший комнату, помешал моему противнику найти шашку, лежавшую возле
него. Я схватил его за руки; казаки ворвались, и не прошло трех минут, как
преступник был уж связан и отведен под конвоем. Народ разошелся. Офицеры
меня поздравляли - точно, было с чем!
После всего этого как бы, кажется, не сделаться фаталистом? Но кто
знает наверное, убежден ли он в чем или нет?.. и как часто мы принимаем за
убеждение обман чувств или промах рассудка!'.
"В "Фаталисте Печорин совершает геройский поступок - и что же думает? Мечтает о награде? Увы, она ему, как и Лермонтову, как бы тот ни был храбр в деле, не положена. И он размышляет о роке. Следовательно, все "точки съемки" необъективны, мы не знаем героя... и в то же время знаем его.