Лотман пишет "фаворитизм", Лотман пишет "психология самолюбия" и приводит целые страницы фактов об известных лжецах, пытаясь подтвердить образ Хлестакова как плутовской. Но все не то, все не так, Лотман ошибается - он не более плут. чем любой шпион, ревизор, вызнаватель тайн и разгадчик загадок. Не более плут, чем Баба-Яга, варящая зелье6 правды и пытающаяся вывести на чистую воду свотих лесных конкурентов. Хлестаков не плут. Гоголь сам хотел его играть на сцене, неудовлетворенный трактовкой персонажа, главного персонажа, совести, подлинного ревизора, служителя Третьего Отделения и одновременно искусного манипулятора.
Он тоже фея, как и Печорин.Как и все Лермонты - фея им дала свой дар читать в людских сердцах, но это невозможно без испытаний. Влияние Лермонтовской семейной легенды на Гоголя? А почему нет? Он прекрасно владеет искусством монтажа - и на месте нарезок и склеек возникает его главный прием - гротеск.
Ключевое слово зло. "Почему зло так привлекательно" - говорит Печорин по поводу романтизма и женщин, он только что себя оболгал, притворившись исполненным страдания и пошлости романтическим героем а ля Грушницкий. И понравился тем женщине.
Романтизм - зло, кто б сомневался. И фея ли приходит, герой ли в не свое время, Лермонтов ли раньше чем его могут в принципе понять эпохи на две, Гоголь ли - следствие одно- переполох. Страх. Непонимание.
Один только факт, что Гоголь разочаровавшись, хотел сам играть Хлестакова, говорит сам за себя. Хлестаков - настоящий ревизор, искусно испытывающий окружающих - он как лента Мебиуса - и настоящий ревизор и не настоящий. Не Печорин зло, не Хлестаков- хлестаковщина. Все надо перечитывать в 21 веке. Все исключительно.
Иногда стоит перечитать, чтобы уже больше не возвращаться. Произвольные измышления не могут в двадцать первом веке никого удовлетворить. Читаю размышления Лотмана о пространстве Гоголя. И не могу отделаться от ощущения: это произвольные измышлизмы. Не Гоголь.
Одухотворенность и пластичность свойственна пейзажам Тургенева и Тютчева не меньше. Особенностей Гоголя в прорисовке пространства, подлинных особенностей, он не заметил. Он даже не увидел "Страшного суда" Микеланджело, в да, правильно, застывшей концовке "Ревизора". Он не видит, что все пейзажи Гоголя - это наложение одного на другой эскизов местности, выполненных художниками. Или одно полотно, рассмотренное с разных ракурсов.
В одном случае голубятня и гумно - вместе, в другом - они разведены.Лента Мёбиуса. Но это Гоголь отдаляется от картины и приближается к ней. При приближении точки расходятся, при отдалении от картины- сходятся. Лотман ничего не видит, он за свои горизонтали и вертикали держится как за спасительную сетку. Он не чувствует восхищения Гоголя великими картинами и этой ретроспекции изображенного великими - в слово. Тема и рема у писателя соотносятся следующим образом: тема - известное полотно художника. Рема- это движение мысли Гоголя внутри этой картины, которое он описал однажды 🤓 в виде коробки с движущимися персонажами или полотна в рамке.
"В каждом слове бездна пространства" - пишет Гоголь о Пушкине, но как замечательно подходит это к нему самому.
Картина бала при отдалении становится аллегорическим символом - мухи на сахаре в "Мертвых душах". Приближаемся - кавалеры во фраках. Отдаляемся в аллегорию - мухи с крыльями.
"И почему зло так привлекательно", - удивлялся Печорин, только что сыгравшего злостного эгоиста, каковым ни он, ни Лермонтов, конечно, не были. Как правильно заметил Лотман, в романе все шло от эгоизма к героизму.
Не таков Гоголь. Зло там не только для привлекательных барышень. Оно экзистенциально.
Возьмем "Миргород".
1. Андрий - гордыня сотворила зло с ним и семьей его, товарищами его, повернуло историю вспять. Гордо не принимает вызов отца подраться, гордо стоит в сторонке такой весь из себя мазунчик, самый умный, долго терпит от пана и паночки все, чтобы самому впоследствии стать паном Андрием. и вот тут он разворачивается в полный абсурд собственной персоны и гордо принимает смерть от отца своего. Позорище.
2. Хома. - ночью а пути чертыхается вместо молитвы, коей научен в бурсе. Товарищ его, богослов, продолжает традицию - и вот вам пространство картины сместилось и время пошло вспять - они ж из бурсы уходили, а через день опять в бурсе оказались. Анти-Светлана, привет Жуковскому. Та тоже не сразу перекрестилась, но вовремя. А Хома запоздал. Слишком углубился в свой круг сквернословия, ад косноязычия, и никакие красноречия, помимо полена, уже и не помнил.
3. Иваны. Не возжелай ружья ближнего своего.
"Нос" Гоголя как телесное выражение трансляции ленты Мёбиуса...Начинается с одной точки в разные стороны: Коллежский асессор Ковалев проснулся довольно рано и цирюльник Иван Яковлевич проснулся довольно рано. У одного нет фамилии, у другого не названо имя-отчество. Расхождение ленты Мебиуса навстречу схождению в одной плоскости - это чисто визуальное расхождение - касается и носа с Ковалевым. Ковалев чем-то дышит, статский советник Нос как-то живет временно (петляя) своей жизнью, майор, петляя - своей. Точка расхождения с точкой схода - и возвращением носа составляют 2 недели. Похождения Ивана Яковлевича скрыты за туманом, когда проявляется бытие носа, и опять цирюльник попадается повествователю как ни в чем не бывало. Портрет и пейзаж расходятся и сходятся как в "Заколдованном месте". Нос - форма - Исакиевский собор, ноздри - перегородные арки моста. Там еще одно зеркало к бесконечно упоминаемым зеркалам - вода, отражение. Нос в тряпочке, нос в хлебе и выплывает в виде статского советника с уже готовой биографией - и они друг друга никогда не видели, во всяком случае нос- Ковалева. Траектории движения носа и майора параллельны. Концов нет.