Чернорицкая Ольга Леонидовна
Блок и его мэоническая легенда

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мэоническая легенда встречается в символизме достаточно часто, а вот распознать ее довольно-таки трудно. И уж конечно, если искать, то у теоретиков ее. Однако... есть же в символизме символы, то, чем они друг с другом перемигиваются, другим не понятные? Следовательно, не только у теоретика мэонизма, а и у других символистов может вполне быть мэоническая легенда.
  Незнакомка и 'тот берег'
  
  Задание 1. Прочитайте 'Незнакомку' Блока. Найдите черты, которые указывают на принадлежность ее 'тому берегу', берегу смерти и абсолюта.
  По вечерам над ресторанами
  Горячий воздух дик и глух,
  И правит окриками пьяными
  Весенний и тлетворный дух.
  
  Вдали над пылью переулочной,
  Над скукой загородных дач,
  Чуть золотится крендель булочной,
  И раздается детский плач.
  
  И каждый вечер, за шлагбаумами,
  Заламывая котелки,
  Среди канав гуляют с дамами
  Испытанные остряки.
  
  Над озером скрипят уключины
  И раздается женский визг,
  А в небе, ко всему приученный
  Бесмысленно кривится диск.
  
  И каждый вечер друг единственный
  В моем стакане отражен
  И влагой терпкой и таинственной
  Как я, смирен и оглушен.
  
  А рядом у соседних столиков
  Лакеи сонные торчат,
  И пьяницы с глазами кроликов
  'In vino veritas!'1 кричат.
  
  И каждый вечер, в час назначенный
  (Иль это только снится мне?),
  Девичий стан, шелками схваченный,
  В туманном движется окне.
  
  И медленно, пройдя меж пьяными,
  Всегда без спутников, одна
  Дыша духами и туманами,
  Она садится у окна.
  
  И веют древними поверьями
  Ее упругие шелка,
  И шляпа с траурными перьями,
  И в кольцах узкая рука.
  
  И странной близостью закованный,
  Смотрю за темную вуаль,
  И вижу берег очарованный
  И очарованную даль.
  
  Глухие тайны мне поручены,
  Мне чье-то солнце вручено,
  И все души моей излучины
  Пронзило терпкое вино.
  
  И перья страуса склоненные
  В моем качаются мозгу,
  И очи синие бездонные
  Цветут на дальнем берегу.
  
  В моей душе лежит сокровище,
  И ключ поручен только мне!
  Ты право, пьяное чудовище!
  Я знаю: истина в вине.
  Задание 2. Как по-вашему мнению Блок сумел в тот вечер вернуться с берега мертвых в тот же самый кабак, чему он рад, слыша крики пьяных?
  Символисты прекрасно понимали друг друга, у них было несколько мыслеформ и мыслеобразов, единых для целого литнапрвления. Таким образом был 'тот берег'.
  На том берегу только духи живут,
  А тело от зависти плачет, подобно врагу,
  Почуяв, что дух обретает приют
  На том берегу. (Н.Минский)
  И женский образ гностической Софии был для них - вместе с числом 12 символом прекрасной и гибельной незнакомки, падшей Софией и смертью, предвещаемой девушкой, что пела у Блока в церковном хоре.
  Справка. Эо́н Софи́я, Верховная Премудрость - в гностицизме - женский двенадцатый эон. У гностиков, в частности, Валентина и Птолемея, София выступает как последний из эонов, замыкающий плерому. Ей отводится особая роль в космогонии гностицизма: устремившись в страстном порыве к Первоотцу, желая созерцать его, София нарушает тем самым целостность Плеромы и оказывается исторгнутой из неё. Её негативные эмоции (ужас, печаль, изумление) порождают душу и материю.
  Задание 3. Прочитайте стихотворение блока еще об одной странной девушке. Как вы думаете, реальна ли она? Возможны ли песни о море в церковном хоре? Как она связана с Незнакомкой, Россией и Софией? Как она связана с поющими девушками Лермонтова?
  Девушка пела в церковном хоре
  О всех усталых в чужом краю,
  О всех кораблях, ушедших в море,
  О всех, забывших радость свою.
  
  Так пел ее голос, летящий в купол,
  И луч сиял на белом плече,
  И каждый из мрака смотрел и слушал,
  Как белое платье пело в луче.
  
  И всем казалось, что радость будет,
  Что в тихой заводи все корабли,
  Что на чужбине усталые люди
  Светлую жизнь себе обрели.
  
  И голос был сладок, и луч был тонок,
  И только высоко, у Царских Врат,
  Причастный Тайнам,- плакал ребенок
  О том, что никто не придет назад.
  
  И незнакомка - та самая, что у Достоевского: 'На портрете была изображена действительно необыкновенной красоты женщина. Она была сфотографирована в черном шелковом платье, чрезвычайно простого и изящного фасона; волосы, по-видимому темно-русые, были убраны просто, по-домашнему; глаза темные, глубокие, лоб задумчивый; выражение лица страстное и как бы высокомерное. Она была
  несколько худа лицом, может быть, и бледна...'
  Страшна с ней встреча, если знать кто она и о чем на самом деле спрашивает.
  Незнакомка.
   Кто ты?
   Голубой.
   Поэт.
   Незнакомка.
   О чем ты поешь?
   Голубой.
   Все о тебе.
   Незнакомка.
   Давно ли ты ждешь?
   Голубой.
   Много столетий.
   Незнакомка.
   Ты мертв или жив?
   Голубой.
   Не знаю.
  (А.Блок)
   Находясь рядом с тем, что воспевали символисты, трудно ответить о наличии собственного бытия. Дабы объяснить 'упадническую' суть символизма, хотела найти в видеороликах такое исполнение "Незнакомки" Блока, чтобы было видно, что ему страшно, где понятно по голосу, что дама с траурными перьями - смерть, что рука в кольцах узкая неслучайна, а "тот берег," как принято понимать у символистов - абсолют, где обитают души - и не нашла. Нет никого. Блоку было больно, трудно - и он создал эту мэоническую легенду о приходящей в назначенный час даме как откровение "своим и для своих". Алкоголь помогал забыться - и смотреть сквозь вуаль, не видя сей дамы.
   Да, ему поручены ключи от абсолюта, того берега, берега смерти, ему, не Минскому, который все теоретически обосновал и любил свои теории отражать в стихах - эту - в "Вечерней песне". Символист может быть понят только символистом. "Ключ поручен только мне". Прочь все остальные от того берега.
   Но зачем все эти артисты читают это и читают, не видя ангст сквозь строки? Зачем им весело это читать? Потому ли что незнакомку пьяные в том баре не защипали до смерти? Тут нарушение хотя бы природной закономерности: она ж медленно меж ними шла. Она искала свою жертву. А они ее не видели. Блок же может возвращаться с того берега, куда она его каждый вечер переносит, через отражение в стакане. Но это совсем не весело - слишком напряженное откровение разума. Пересечения с Минским у Блока серьезны, если первые книги того он считал детством, то тут уже серьезно: "Центр тяжести полагается не в чудодейственном нарушении закономерности, но в мистическом законе, данном во внутреннем откровении разума". Смерть как зона вне абсурда у них одинакова. А вот жизнь абсурдна.
  
   Полифония у Блока. 'Двенадцать'
   Поэма создана словно буквально по завету Чехова - из его письма Суворину: 'Мое дело только в том, чтобы быть талантливым, т. е. уметь отличать важные показания от не важных, уметь освещать фигуры и говорить их языком'. Школа Достоевского. 'Бобок' - голоса покойников раздаются из могил. Так что сделал Блок с революционерами - воспел их или отпел? Не похоронная ли то процессия двигалась, возглавляемая Христом, не на казнь ли идут двенадцать человек - ночной дозор революционного времени?
  И Блок именно старался отличить в революции главные голоса, звучащие с улицы, из толпы. Он нашел главную колонну, двигающуюся из темноты к центру и вычленял существенное из пейзажа и разговоров внутри этой колонны и рядом с ней. Его точка съемки - а шло черно-белое кино - была где-то рядом, так называемый первый нарратор. 'Черный вечер. Белый снег'. И только кровь убитой Катьки - красное пятно в черно-белом кино и второй нарратор, об этой казни рассказывающий. Отдельные фрагменты, звуки создают кино полифоничное, напряженное - на злобу дня, отсюда черты мениппеи. Отсюда сочетание философской символики с крайним и грубым уличным натурализмом. Черный вечер - это и реальность трущоб из которых в центр города идут двенадцать: - в центре будут огни, а пока только черное и белое, они еще идут, они только начинают движение. Но 'Под снежком - ледок' - что-то есть в этом революционном движении такое, что человек 'на ногах не стоит' -
   Поэма "Двенадцать" полифонична, голоса раздваиваются и сливаются. Многоголосие у плаката "Вся власть учредительному собранию" собирается в одно.
   В поэме "многое" означает "одно" и нет числовой привязки. Один это может быть и много, что нормально для типизации, но это не типизация. Один раздваивается не как типичное, а как сущностное.
   А это кто? - Длинные волосы
   И говорит вполголоса:
   - Предатели!
   - Погибла Россия!
   Должно быть, писатель -
   Вития...
  Это уже голос второго нарратора. Он словно из глубины адовой могилы. Блок - первый нарратор - бог, второй голос - Люцифер. Первый нарратор повторяет слова писателя, второй - делает уничижительное предположение.
   Говорят двое, а писатель один. Почему бы не сделать одной фразой? Нельзя, исчезнет ощущение, что он не один такой.
   Или образ старушки.
   Кой-как перемотнулась через сугроб.
   - Ох, Матушка-Заступница!
   - Ох, большевики загонят в гроб!
   Двенадцать - это, скорее, не двенадцать апостолов, а двенадцать эонов. София была двенадцатым.
   И каждый из этих двенадцати лишь представитель единства. Потому один это человек или двенадцать?
   Про всех сказано:
   В зубах - цыгарка, примят картуз,
   На спину б надо бубновый туз!
   Одно во многом, многое в одном - философия гностицизма, эманации.
  Меннипея в самой смерти Катьки - можно в ее биографии найти и первую революцию, и войну: шрам, что не зажил, царапина, что свежа - там эпические события и всемировые катастрофы, здесь - сама Смерть милой гетеры - России. И тут - впереди в белом венчике из роз - Христос. Образы сошлись в цвете. Он с красным флагом - после искупительной Катькиной крови - красное знамя, красное пятно в черно-белом кино. Похоронная процессия, иначе к чему венчик? С теми же шипами венчик венчает похоронную процессию.
  Полифоничная мелодия похоронной процессии наполнена голосами старого и нового мира. Ни один из них не побеждает, они умирают все, уходят, пройдя через яркий центр города, идут во тьму, голоса замолкают - стрельба. Эта полифония связывает 'Бобок' Достоевского и 'Двенадцать' Блока.
  'Незнакомка' - ее связь с 'Двенадцатью'.
   Если стихотворение Блока "Незнакомка" рассматривать именно как символистическое, то речь идет о том береге. Тот берег для них смерть, абсолют. Прекращение звучания. Здесь, на земле, то-то еще значат слова пьяниц, все остальное лишено смысла. Блок отражался в стакане, и потому, замкнув плерому, через покровы немодно одетой смерти с костлявыми пальцами уходит туда и остается здесь. Незнакомка - веющая древними поверьями смерть. Траурные перья....
   И шляпа с траурными перьями, И в кольцах узкая рука.
   Истина в вине.
   Это гностическая София. Двенадцатый эон. Двенадцатый час. Назначенный. Ключ и отгадка-разгадка всему. Если, конечно, есть разгадка. Скорее всего, у Блока очередная дань своей роли стороннего наблюдателя, ибо, как писал Чехов Суворину, "если же художник, которому толпа верит, решится заявить, что он ничего не понимает из того, что видит, то уж это одно составит большое знание в области мысли и большой шаг вперед". Вот, собственно, Блок и заявил. Он мог вообще ни чего не понимать во всей этой символике двенадцатого пробившего часа, не видеть Золушки в простом небальном платье, для которой часы сами по себе были страшны своей неотвратимостью, но в область мифологемы Блок, несомненно, попал.
  Задание 1. Как связаны 12-й эон, замыкающий плерому, 'Цыганский романс' Галича, 'Незнакомка' и 'Девушка пела в церковном хоре' Блока и 'Вечерняя песня' Н.Минского? Докажите, что та девушка - обитательница второго мира из двоемирия, некий посланец абсолюта, сама смерть. Почему Блок видит ее, остальные - не видят?
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"