. Наташа, Таня хочет к ним лететь - и это несмотря на свой замкнутый характер.
-Тебя нисколько не удивило ее решение?
-Оно далось ей не без труда. Сомнения не оставляют и сейчас. Всего на свете боится.
-По-твоему, Таня случайно срывается с насиженного гнезда?
-Ей хочется расправить крылья и полететь, стать независимой, более взрослой. Вспомни себя в ее возрасте. Разве ты не мечтала тогда о свободном парении?
- У меня, Петя, были подруги. А у нашей дикарки - никого. Ей даже некого позвать на празднование своего дня рождения. Если где она и парит - то лишь в облаках своих мыслей. Меня настораживает то, что она предпочла привычному укладу своей жизни встряску.
-Визит к знакомым людям, хорошо принявшим ее почти три года назад, не так уж загадочен.
-Видимо, я говорю недостаточно ясно. Таня - девушка, Петя.
-И потому ей не пристало...
-Для нашей застенчивой и неприспособленной к жизни домоседки нынешняя поездка равносильна броску в пропасть. Ее решение лететь мотивировано, за ним кроется вполне реальная причина, пусть не до конца осознанная. Это не стремление к взрослости и не попытка сбросить с себя ярмо одичалости. И тем более не простое желание освободиться от опеки домочадцев, развлечься, увидеть новые места, отдохнуть после трудной учебы.
-Тебя, Наташа, волнует возможность появления у Тани чувства к Саше? Или чувства как такового.
-Не в ущерб вашим с Виктором отношениям я бы хотела предотвратить более близкие отношения между Таней и Сашей. Но боюсь, длящаяся более двух лет переписка с ним уже заронила первые семена того, что напоминает любовь. Если Саша пошел по стопам отца, что трудно исключить, Таня может столкнуться с не самой лучшей стороной этой любви.
-Саша - совсем неплохой мальчик, чтобы подозревать его во всех грехах. Ему всего лишь чуть больше шестнадцати лет...
-Виктор, не сомневаюсь, в его возрасте девственником не был. Тебе это лучше знать. Вы оба...
-Мы узнали женщин много позже.
-Когда, если не секрет?
-Студентами.
-Твой Петя стал мужчиной как раз в Сашином возрасте. Или то, что возможно в "Диалогах", фантастично в жизни?
-Мы, кажется, договорились, что забыли про "Диалоги". Не деликатно напоминать мне о моих просчетах.
-Извини, Петя, я лишь провела аналогию. И в тринадцать лет Саша выглядел не по летам физически развитым мальчиком, сейчас он - юноша, способный вскружить голову кому - угодно. Кажется, Таня уже попала под его влияние. Петя, ее нельзя травмировать. Элементарная нечуткость со стороны Саши окажется ударом по ее незащищенной душе.
-Почему мальчик, который вел себя с Таней по-рыцарски, опережал каждое ее желание, боялся обидеть, переродился в мужлана, хама, скотину?
-Рыцаря я еще больше боюсь, чем хама. Чуткий, обаятельный, нежный, душевный, он еще опаснее. Такой притянет Таню, как магнит. И даже если их влюбленность будет трогательной и романтичной - в духе средневековых романов, - она для Тани преждевременна. Наша дочь должна окончить школу и поступить в институт. Потом пусть влюбляется хоть в кого.
-Даже с твоей рассудочностью не пристало так думать. Таня - живой человек, не робот. Если она влюбится сейчас, это не трагедия. Кто, кто, но она меньше всех бросится в омут любви.
-В тихом болоте черти водятся. Таня - дитя по чувствам и желаниям. И вместе с тем девушка, почти оформившаяся женщина, способная отозваться на чувственность Саши, если полюбит, если уже не любит его. Даже тебе неловко рассказывать... Она очень стыдлива, очень... Недавно я случайно вошла в детскую (Ты с Игорем катался на лыжах, а я вернулась домой, так как забыла рукопись романа) - Таня стояла перед зеркалом - раздетая - и пытливо рассматривала себя. К сожалению, я не успела выйти незамеченной ею, хотя выскочила за дверь, как ошпаренная. Через минуту Таня пришла на кухню в слезах. Я стою дурой и молчу, а она ревет. Она считает себя гадким утенком, так и не поверила мне, что на самом деле хорошо сложена и красива. Прервала меня, обрушив на меня - я никак не ожидала от нее такого отчаянного откровения, - крик души, как ты бы сказал.
-Я бы сказал иначе, но это не важно, продолжай.
-Мы совершенно не знаем своих детей. Другая - страшненькая, кривобокая мнит себя неотразимой и обольстительной, а наша - хороша, пригожа - уверена в том, что абсолютно непривлекательна. Ноги у нее, видите ли, худые, шея слишком длинная, плечи костлявые, грудь непропорционально велика, талия не на месте, бедра... Подвергла уничижительному разносу каждую деталь своего тела, а потом принялась ругать свой ум и характер. В кого она такая? И я, и ее отец никаких комплексов не имели. Игорь - тот пошел в меня - даже с перебором, уж слишком рационален для своего возраста. Лучше бы Таня была с самомнением, как Игорь...Что если вместо снятия напряжения, улучшения физического и психического здоровья после поездки на Урал она совсем лишится душевного покоя? Так оно и произойдет - в любом случае, понравится Саше или не понравится. Никакие стрессы - ни положительные, ни отрицательные - ей не нужны. Она нуждается только в одном - в покое.
-Для роста, самопознания ей жизненно необходимо общение со сверстниками, а не только с нами, тем более что мы с некоторых пор живем совсем изолированно от людей. В школе она уже давно отпугнула от себя и девочек, и ребят, так как излишне взыскательна и замкнута. Мальчишки не прощают девчонкам суровость, сухость, отчужденность и насмешливость. Таня сама страдает оттого, что не принимает мир таким, какой он есть. Больше всего стыдится своей застенчивости, которую многие воспринимают как наивность и примитивность. То, что никто не засматривается на нее, развило в ней комплекс собственной неполноценности. Это путешествие поможет развеять мрачные тучи.
-Они могут еще сильнее сгуститься над ее головой. Довольно любой мелочи, пустяка, чтобы закрепить нынешнее состояние.
-Напротив, поездка выведет Таню из торможения, придаст новый импульс ее чувствам и ощущениям, которые переполняют ее и не находят выхода. Безыскусная атмосфера юности выведет из тупика, как это случилось на юге, стоило попасть в общество Витиных детей. А сейчас там встретит и другую девушку.
- Виктор воспитывает сыновей в спартанском духе, создает из них мужчин с бульдожьей хваткой, настоящих мужиков, как он любит говорить. Такие друзья Тане не подходят. Она нуждается в таких, как ты. Не зря она любит тебя и считается с твоим мнением.
-Как-никак я ее отец.
-Никак не в меньшей степени - отец Игоря. Однако между вами нет того взаимопонимания, что с Таней. Как ни странно, Таня тебе ближе, хотя обычно отцам легче ладить с сыновьями.
-Ты все перевернула с ног на голову. Это не дочь мне ближе сына, а я, отец, нужен больше дочери, чем сыну. Нашему парню, к сожалению, вообще мало, кто нужен.
-Петя, ты постоянно воспитываешь его, пытаешься вдолбить ему в голову, какой он плохой - эгоистичный, несносный, практичный. Чем настраиваешь его против себя, и еще удивляешься тому, как он относится к тебе, говоришь о том, что не нужен ему.
-Не удивляюсь - констатирую.
-Как-то бесстрастно констатируешь.
-Мои эмоции никому не требуются. Игорю - точно. И через десять - двадцать лет ни один мускул на его лице не дрогнет, когда столкнется с чьими-то переживаниями, если они не имеют к нему непосредственного отношения.
-Знаешь, каким он будет через двадцать лет? Он еще слишком молод, чтобы совершать серьезные поступки и тем более отвечать за них так, как взрослые. За свою короткую жизнь он не сделал ничего такого, что может вызвать наше беспокойство.
- Его недавняя школьная драка заслуживает одних похвал?
-Не разобрался в сложившейся ситуации - бывает. В конце концов, извинился перед Сережей, они стали даже приятелями. Зачем ты все усложняешь?
-Извинился? Держи карман шире. Откупился!
-Как это?
-Узнал от его ябеды - друга Лени, переставшего с той поры пользоваться климатом наибольшего благоприятствования у нашего сына. Теперь они вместе играют только в футбол.
-Чему следует только радоваться.
-Согласен. Но способ обретения нового приятеля меня не радует. Вместо извинений Игорь подарил Сереже томик Джека Лондона, прихватив его со своей книжной полки (спасибо, не с моей). Так ныне улаживаются конфликты.
-И ныне, и присно... Меняются только предметы, когда-нибудь исчезнет дефицит, и вместо книг будут расплачиваться деньгами - и немалыми. Но в данном случае я бы не стала слишком сильно осуждать сына. Мальчик самолюбив, посчитал более удобным для себя замять конфликт презентом. Главное - хорошие мальчики стали приятелями.
-Главное - результат, а средства пусть будут любые.
-Не любые. Но окольные.
-Очередная сделка, на этот раз с совестью. Может быть, Сережа расценил дар Игоря иначе, но я-то знаю своего сына.
-Книга принадлежит Игорю, он вправе распоряжаться ею по своему усмотрению. Мог подарить кому угодно.
-Не кому угодно, а тому, перед кем провинился и должен извиниться. Пойми.
-Игорь почувствовал себя виноватым и не пожелал отделываться пустыми словами извинений.
-Браво! Бис! Оказывается, наш сын совершил благородный поступок.
-Самый обыкновенный, и с дурной стороны он его не характеризует. Нужно шире смотреть на вещи.
-Я бы сказал тебе...
-Скажи.
-Ты неправильно меня поймешь.
-Говори, Петя...
-Это, конечно, гипербола. Но с подобным мировоззрением ты могла бы шире посмотреть на мой поступок, из-за которого мы чуть не развелись.
- Ты это серьезно?
-Разумеется, нет. Однако такая мысль у меня возникла, и я с тобой поделился ею - во вред себе, полагаю.
-Тебе уже трудно себе на... Прости, на этот раз я, чуть не поделилась с тобой мыслью, не лучше твоей.
-Ничья. Вернемся к Игорю. Если в его возрасте позволительна небольшая вседозволенность, в дальнейшем она может проявиться шире.
- Уйми свой пафос. Произносить высокие слова каждый мастер. А на деле? Как живешь сам? Хуже нас с тобой Игорь не вырастет. По крайней мере, не станет ходить в дураках.
-Лучше дурак, чем хищник.
-За столько лет ты так и не нажил ума. Там, где человек стремится к личной выгоде, тебе мерещится подлость. Вовсе не обязательно, где выгода, там низость. Посмотри, как живут люди. Просто, нормально. Имеют дом, семью, работу...
-Дачу, машину...
- Чем плохо? Гордо таща воз собственной честности, ты не брал не только чужое - свое не брал! Собственное, принадлежащее тебе по праву и справедливости не брал, так как либо ленив, либо неумел, витая в облаках своего хобби. И тем самым приспосабливался жить согласно нелепым принципам, выдуманным тобой и позволяющим испытывать довольство собой. И еще философствуешь - всех осуждаешь. Так жить - с края, в стороне - не сложно. Тяжелее, когда ты на виду, на бугорке, если не на вершине, куда не каждому суждено прорваться. А оттуда - даже с бугорка - есть куда падать, а тебе - некуда, ты в самом низу - только поплевываешь, резонерствуя.
-Здорово ты меня, мать, причесала. Буду знать свой шесток. Верно, непутевый у тебя сын, то есть муж (оговорка, по Фрейду). Ни богу свечка, ни черту кочерга. Ни рыба, ни мясо. Пустое место. Плюнь, разотри и вытри, если это не твой, чужой пол. Только одно и знает - трепать языком и писать всякую х... ерунду. Ничего за тридцать шесть лет жизни не достиг, а смею поучать других, чего-то требую от малолетнего сына, у которого самому не грех поучиться правильной жизни. Знать, боюсь, залезет, вскарабкается сын когда-то на тот самый бугорок, а то и на вершину горы - изловчится - и узрит оттуда полную несостоятельность своего бесноватого папаши.
- Ты не понял меня. Я тебя не корю. Не нужны мне ни машина, ни дача, ни положение в обществе. Хорош, такой, какой есть. Но это не значит, что ты образец для детей. Почему уверил себя в том, что Игорь, живущий своим и коллективным, а не твоим умом, непременно станет хищником? Так ли уж надо ему повторять тебя во всем - расшибать лбом стену, отказываться от благ, радостей, удобств только из принципа? Даже если ты праведник и отшельник...
-Ценю юмор... Я не праведник, что тебе известно лучше, чем кому бы то ни было. Никому не могу быть судьей - и сыну тоже. Пусть живет, как хочет. У него есть мать, лучше отца понимающая жизнь. Действительно, кому надо, чтобы он тянулся к добру, искал вечные истины, ломился только в открытые двери, мечтал о невозможном, боролся за справедливость? Захлебнется еще в первой житейской луже, проведет все свои дни на ее дне - один нос будет торчать, так и отдаст богу душу. А вот если продаст или арендует ее дьяволу, то не упустит свой шанс. Всего в жизни добьется - от земли до неба, и звезды ему, и солнце, икра черная и красная, почет, уважение, слава, женщины... Пусть будет, по-вашему, Наташа. Не стану отравлять существование ребенка своим грубым и вредным вмешательством. Джек Лондон давно умер, ему все равно, на какой полке стоять или валяться. А то, что этого Джека подарил Игорю именно я - еще тогда, когда он собирался в школу, - кому до подобной галиматьи дело? Игорь не помнит, матери сантименты чужды...
-Не то, Петя, не то говоришь. Снова у тебя все либо белое, либо черное. Разве сам ты одного цвета, одного оттенка?
- "Я разный, Я натруженный и праздный..."
-Серьезно.
- Прекратим эту пустопорожнюю болтовню.
-Окончим этот тяжелый разговор, в другой раз не посмеем сказать друг другу всю правду.
-Хорошо, Наташа. Пусть будет по-твоему.
-Возьмем, к примеру, "Диалоги" - пусть они в прошлом. Впрочем, как знать.
-Они навек почили неправедным сном.
-Они стоили тебе много крови - и все зря. Ты жил ими - своими пустыми и вредными иллюзиями, не жалея себя. Пренебрегал всем прочим - на что-то надеясь. Но был ли ты честен с собой, с нами. Когда лепил своего Петю и иже с ними? Не пытался ли ты сам вскарабкаться на свой бугорок? Понимая, что вершина тебе недоступна, полз вперед без риска разбиться и упасть. Ты вообразил невесть что, возомнил себя, чуть ли не великим, неподражаемым - не спорь, пожалуйста, - а сам спасался бегством от настоящей жизни. Существовал в мире надуманных образов, хотя создавал их, пользуясь всеми нами, реальными людьми. Одна твоя идея - дать нам совсем другую жизнь - грубое, ничем не оправданное вмешательство в нашу жизнь. Твои герои - насекомые, жалкие твари, чьи интересы не поднимаются выше присущих им низменных инстинктов. Но дело даже не в этом. Важно другое - свое бессилие и ограниченность ты распространил на весь мир. К счастью, твое чтиво стало настолько неудобоваримым, что даже я при всей своей любви к тебе не смогла его стерпеть. Я слишком резка, сознаю, но ты сам напросился на эти мои высказывания, иначе тебя не пронять. После нашего примирения ты стал возмутительно и беспечно спокоен. Однако по-прежнему нетерпим к пустячным проделкам сына. Ведь и я забыла, кто подарил Джека Лондона Игорю - так давно это было...
-Обещаю устраниться от воспитания нашего сына.
-Не искажай смысл моих слов. Ты его отец и обязан заниматься им. Учи его плавать, катайтесь вместе на лыжах, бегайте на коньках, ходи с ним в музеи, в театры... Но без мелкой опеки, унижающей его достоинство.
-Хорошо, Наташа, я все понял. Приму к сведению все то, что ты сказала в отношении сына. Единственное, с чем тебе придется смириться, это с "Диалогами". Видимо, я скоро снова вернусь к ним, опять примусь вас "чернить".
-Я не сомневалась в том, что ты не остановишься, перерыв и так затянулся. Ты на зависть стойкий и испытанный боец в маниакальном желании доползти до своего бугорка.
-Мне остается только посочувствовать тебе.
-Ты очень сильно должен ненавидеть меня за то, что я втаптываю тебя в грязь.
-Я понимаю мотивы - тебе больно видеть, что из меня ничего не вышло и не выйдет. Тем более что перед твоими глазами ореол святости человека, по сравнению с которым я выгляжу жалким пигмеем и неудачником. Иногда мне кажется, зря я приложил столько стараний сохранить тебя. Но это поправимо, в следующий раз, когда ты пожелаешь пойти навстречу Васильеву, я не стану тебе мешать. Обещаю.
-2
-Как же не огорчаться, Петя? Думаешь, он все тебе рассказал?
-Что еще могло быть?
-Я давно говорила, чтобы Игорь не имел никаких отношений с этим развратным мальчишкой. Теперь он сам пристрастится к рукоблудию.
-Если не приохотился к нему раньше. Ничего страшного, рано или поздно, этого не избежать.
-Тебе, конечно, это лучше знать, чем кому-либо другому. Ты у нас большой дока по этой и смежным с ней частям.
-Наташа, я - отвратительное отродье, можешь не напоминать мне об этом так часто.
-Ничего обидного я не сказала. Лишь подчеркнула, ты хорошо разбираешься в таких делах. Поэтому мог своевременно позаботиться о половом воспитании сына. Не могу же я заниматься этим при живом отце! Раньше у вас не заходил разговор на такие темы?
-Игорь никогда не интересовался вопросами пола, и мне казалось, преждевременно посвящать его в некоторые тайны.
-Дождались, его посвятил в них Ленька!
-Не думаю, чтобы наш сын ничего не знал сам. Не забудь, сколько ему лет.
- Кое-что узнал от мальчишек постарше, не сомневаюсь.
-Ничего страшного. Всегда именно так и бывает.
-Ничего хорошего теперь от него не жди. После этой грязной истории начнет обращать больше внимания на разные вещи. Надо отвлечь его.
-Ты только не драматизируй и не говори ему, что я тебе рассказал.
- У меня смелости не хватит, если только он сам не спросит... Если б ты случайно не поймал их на месте, мы ничего бы не знали.
-Возможно. Главное, он сделал для себя выводы и прекратит отношения с Леней.
-Может, поговорить с его родителями?
-Ни в коем случае. Не нужно обострять ситуацию. Ни к чему хорошему это не приведет.
- Объясни Игорю некоторые вещи. Только, пожалуйста, не увлекайся. Не забудь, с кем говоришь.
-При первом представившемся случае поговорю и буду осторожен.
-И смотри, чтобы твои "Диалоги" не попадались детям на глаза. Таня уже интересуется ими.
- Да, она разговаривала со мной на эту тему. Я ничего ей не дал и не дам. Не беспокойся.
-Хватает этой переписки с сыном твоих друзей. Она хочет к ним лететь. Запретить ей я не могу.
-И не нужно. Ничего кроме пользы, такая поездка Тане не принесет.
-Не уверена... Таня - девушка, любая мелочь может сильно ранить ее. Даже с Игорем проще - он для своих лет вполне трезвый мальчик, он не так легко поддается чужому влиянию. Хотя... Твоя вечная сексуальная озабоченность вполне могла передаться ему по наследству. Я это заметила еще давно - когда он был возбужден, лежа со мной в одной постели ( я тебе рассказывала). Так что часть вины есть и на мне... Он ревнует меня к тебе даже сейчас. Я не разделяю воззрений о враждебности сыновей к отцам по сексуальным причинам, однако в наших отношениях с Игорем иногда проскальзывают определенные нотки. К счастью, в последнее время они стали проявляться реже. Он взрослеет и не терпит телячьих нежностей. Тогда как мне их с его стороны не хватает. Такое вот противоречие - поддерживая его, желаю большей теплоты от сына.
-Ко мне Игорь как раз стал чуть ближе. Но я не обольщаюсь этим.
-Он очень тщеславен. Леня мог вызвать у Игоря досаду, что он отстал от сверстника в физическом развитии, если тот достиг определенного успеха на данном поприще. Ты ничего такого не увидел, когда вошел к ним?
-Они оба повернулись ко мне спиной.
-В одно мгновение?
-В два.... Мне было не до того, чтобы вглядываться в них.
- По-моему, он развивается вполне нормально. И то, что никого из нас не стыдится, не так уж плохо. Хотя и ты ему говорил, и я, чтобы закрывал дверь ванной, когда моется.
-Думаю, случай с Леней повлияет на его дальнейшее поведение в этом вопросе. Хотя его "бесстыдство" - скорее признак здоровья. Древние греки своей наготы не стыдились. Юноши и девушки занимались спортом без всякой одежды, и никто не считал это неприличным. В Спарте мальчики и девочки ходили и играли вместе друг с другом обнаженными. Молодое стройное тело не вызывало ненужных эмоций...
-То в древности. В наше время молодого тела либо стыдятся, как наша Таня, либо используют его, как у тебя в "Диалогах" во вполне определенных целях, либо не испытывают никакого смущения из-за детской инфантильности или простого бесстыдства. Что у нашего Игоря? До сегодняшнего дня этот вопрос меня не занимал. Почему он был с тобой откровенен, ведь мог придумать более или менее правдивую историю совместного мытья под душем - без подробностей, вызывающих стыд.
- Не могу не разделить твое беспокойство. Одно дело, если Игорь рассказал мне все из отвращенья к мастурбации, которой рано или поздно занимается большинство детей и даже некоторые взрослые, другое - если из стремления заглушить в себе ощущение запоздалого развития или из желания преодолеть таким способом пробуждение чувственности - не следовать примеру Лени.
-Меня всегда удивляла его привязанность к этому не по годам физически развитому и интеллектуально отсталому мальчику.
-Если помнишь, я объяснял это его желанием властвовать, а теперь оно обернулось ему бумерангом. Надеюсь, вредная привычка Лени не сильно отразится на нашем сыне. Но впечатление на Игоря она явно произвела. Позднее он может замкнуться в себе. Так что нам следует быть предельно осторожными с ним в разговорах на темы, близкие к этому предмету. Тебя, прошу, делать вид, что ты ничего не знаешь. В противном случае, его "бесстыдство" может вылиться в такую стыдливость, что всем нам мало не покажется. И ты, и Таня теперь для него не просто близкие родственники, а женщины.
-Хорошо, я ничего не знаю.
-Если он узнает о том, что я тебе рассказал, никогда не простит меня и себя за проявленную им слабость беседы со мной на такую щекотливую и, возможно, болезненную для него тему.
-Петя, за кого ты меня принимаешь? Можешь быть спокоен... Пора готовить ужин...
-3-
-Мне важно знать твое мнение. Если ты против моего возвращения к переводу, скажу Васильеву, что не нуждаюсь в его помощи.
-Наташа, я давно и неоднократно уговаривал тебя не прекращать работу над переводом лишь потому, что с тобой не подписывают договор...
-Теперь обстоятельства изменились. Васильев позвонил, чтобы я пришла в издательство подписать его. А у меня, как знаешь, конь не валялся
-Другими словами, без Васильева закончить перевод к сроку не успеешь?
-Это факт.
-Я полагал, ваши с ним отношения исчерпали себя.
-Между нами никаких отношений, кроме сугубо деловых, никогда не было.
-Значит, мне приснился дурной сон.
-Все, что тогда рассказала тебе, я сочинила в духе твоих "Диалогов". Никаких чувств ни к твоему другу Вите, ни к Васильеву я никогда не испытывала. Я люблю одного мужчину - тебя. Что ты улыбаешься? Да, я любила Сашу, но он погиб. Мне стоило огромного труда полюбить тебя.
-Труд и любовь, Наташа, разные категории. Впрочем, я не сомневаюсь в том, что ты любила, выходя за меня замуж.
-Я и сейчас люблю тебя. А вот ты меня уже не любишь. Ты любишь ту женщину. Так что твоя ревность к Васильеву меньше всего вызвана любовью ко мне. Это - ревность собственника. Но я в любом случае вынуждена считаться с твоим мнением. Сейчас же позвоню Васильеву и откажусь от дальнейшего сотрудничества с ним и от договора.
-Только, пожалуйста, не перекладывай свою ношу на мои плечи. Решай сама, как поступать. Ты не хуже меня понимаешь, Васильев любит тебя и не оставит свою, выражаясь его, международника, языком подрывную деятельность против нашего с тобой брака.
-Глупо отказываться от услуг человека, который ничем мне не обязан. Он знает, я от тебя ни к кому не уйду. Он желает теперь только одного...
-Чего он хочет, я знаю от него самого. Был предельно честен и откровенен со мной.
- Будем считать, этого разговора между нами не было. Раз на то твоя воля, вместо благодарности я пошлю Васильева с его договором ко всем чертям.
-Моя воля, Наташа, в данном случае - пустая условность, фикция. Можешь убить меня, повесить, четвертовать, я не могу испытывать восторг от предложения Васильева. Но, кажется, у тебя действительно нет иного выхода, как принять его предложение. Нельзя бросать коту под хвост огромную проделанную работу и лишать себя удовольствия продолжить ее и получить удовлетворение, когда книга выйдет в свет. Ты многие годы мечтала вырваться из рутины... Я даю добро...
-Петенька, милый, честное слово, моя репутация не подмочена.
-Твоя ирония вполне уместна. Я ни минуты не сомневался в твоей чистоте.
-Он мизинца твоего не стоит...
-Наталья, не подхалимничай. Соблюдай дистанцию. Лучше звони своему воздыхателю.
-Страстный муж...
-Не используй "служебное" положение в корыстных целях. Ты и так добилась моей полной и безоговорочной капитуляции. А вдруг этот прохиндей обманет тебя, когда окончательно поймет, что ты не оправдываешь его надежд? И рокирует в обратную сторону - договор не подпишут.
-Ты шутишь? Васильев - исключительно порядочный и честный человек. Кстати, я не намерена задарма эксплуатировать его труд, собираюсь пригласить его в соавторы, если только он согласится на это.
-Ему от тебя нужно совсем другое... Как часто ты собираешься бывать у него?
-Не меньше одного дня в неделю - с утра до вечера, в субботу или в воскресенье.
-Благодарю за то, что ставишь меня в известность о том, о чем заранее договорилась с Васильевым.
-Я хочу договориться...Приятно, что ты ревнуешь меня к нему.
-Оставь!
-Петя, невежливо показывать даме спину. Это в высшей степени бестактно... Тем более что один близкий тебе товарищ не одобряет твое поведение.
-До этого товарища еще не дошло, что ждет его в один из выходных дней. Извини, я сегодня не расположен...
- В конце концов, я забочусь не только о своих интересах.
- Разумеется, мои интересы после вознаграждения за твой перевод никак не пострадают.
- Так вот ты о чем? Получим приличный гонорар.
-Получишь его еще раньше.
-Какой же ты, муж, подлец!
- За что?! Накопила силищу. Что ты подумала? Я имел в виду аванс.
-Ты действительно сегодня не в форме. Неприятности на работе?
-Все в порядке. Чуточку переутомился. Давай спать.
-В начале двенадцатого? Никогда так рано не ложимся.
-Однако сегодня легли.
-Однако? Или почему-то?
-Возможно.
-Почему, по-твоему?
-Понятия не имею.
-Имеешь, муж.
-В мыслях ничего нет.
-Решила, в постели мне легче будет тебя обработать, зная твои слабости?
-Не возводи на меня поклеп.
-На себя, Петя, на себя.
-Тем более.
-Почему тогда показываешь мне спину?
-Ничего я тебе не показываю. Просто повернулся на правый бок.
-Ладно. Не очень-то нужно мне твое сокровище.
-А мне - твое.
-Конечно, надоедает почти каждую ночь одно и то же.
-Как тебе не стыдно?! Да, я... Что мы за люди?...
-Все у нас кончается самым тривиальным образом... Может, ты и прав, я в очередной раз прибегла к постели.
-Молчи, молчи... Это не самое плохое средство, пока мы не состарились.
-Мне так много лет, Петя. Но кто бы мог подумать, что ты нужен мне сегодня даже больше, чем тогда, десять лет назад...
-Ты для меня всегда - и тогда, и теперь - настоящее чудо света...И каждый раз - новое...
-Знаешь, чем я готова пожертвовать больше всего, включая свой злосчастный перевод? За то, чтобы нам обоим всегда было так же хорошо, как сейчас...
-4-
-Если ничего непредвиденного не случится, завтра подпишут договор. Нас с Васильевым ждут в издательстве.
-Итак, вас можно поздравить?
-Преждевременно хлопать в ладоши, пока договора нет. Подпишут и могут аннулировать. Подумаешь, аванс. Спишут как непредвиденные расходы или что-то еще. Я в этом не разбираюсь.
-Что говорит Васильев?
-Смеется, когда я начинаю высказывать сомнения. Но мне кажется, он сам не уверен.
-Перевод - и его детище, он - лицо заинтересованное.
-В большей степени боится подвести меня, сознает свою ответственность. Не окажи он на меня давление, дальше бы переводить не стала. Больше двух месяцев сидели все вечера по своим углам, как проклятые, встречаясь в воскресенье. Вчерне наш труд закончен, но осталось работы никак не меньше.
-Издатели с первоисточником знакомы?
-Петя, не будь наивным. Только у нас этот автор неизвестен, в мире его перевели на десятки основных языков. Мой роман - в Штатах бестселлер.
- Когда роман издадут у нас?
-Не раньше чем через два года. Так что время есть. Теперь надобность в еженедельных встречах с Васильевым отпадет. Мы уже договорились встречаться через неделю.
-Значит, еще целых два года...
- Что? Да, мы должны довести дело до конца. Тебя это не устраивает?
-Честно? Не устраивает, но я понимаю необходимость таких встреч.
-Можешь не ревновать, я ему уже не нужна.
-Он нашел себе другую женщину?
-Понятия не имею. Просто я чувствую...
-Он затаился.
-Как только тебе не стыдно? Я думала, ты меня успокоишь.
-Извини...
-Что толку в твоих извинениях... Из головы не выходит завтрашний день.
-И Васильев так же волнуется?
-Почем я знаю? Он - железный, своего беспокойства не выдает. Думаешь, с ним легко работать? Каждый раз устраивал мне выволочку за срыв графика в работе.
-У вас четкий график? Впервые слышу.
-Ты никогда не спрашивал, как мы работаем. Вся твоя поддержка свелась к отсутствию явных упреков и выполнению бóльших обязанностей по дому. Ты никогда не проявлял особого интереса к моим делам.
-Только в последнее время. Не привык навязываться.
- И этот плоский юмор - лишнее доказательство твоей "заинтересованности" в моем успехе.
-Я не желаю блудить словами. И все же скажу, твой перевод важен для меня никак не меньше, чем для твоего Васильева.
-Мне уже надоела твоя мнительность... Не можешь подождать один день...
-Я верю в твой успех. С ним и моя жизнь станет веселее. Не только из-за паршивых денег, которые ты получишь...
-Они не паршивые - заработаны тяжелым, изнурительным трудом. Если они вообще будут...
-Жили без них, проживем и дальше. Не в деньгах счастье, как принято говорить.
-Как легко ты это произносишь! Порой мне кажется, мы - глухонемые.
- И слепые.
-Я вижу абсолютно все, Петя.
-Например?
-Твои интересы не так уж пострадали. Но получил лишний повод для недовольства мной и не посчитал нужным его скрывать.
- Ты волнуешься. Завтра сама будешь смеяться над сказанными сейчас словами.
-Посмеемся вместе. Ты очень быстро приспособился к новой для себя ситуации, пишешь свои "Диалоги" - строчишь их на пишущей машинке, как пулемет. До меня тебе дела нет. Что до того, как я, уставшая за день, переношу этот стук и шум? ... Мне бы твою работоспособность?
-С тобой, жена, не соскучишься. Чем так мозолят твои глаза "Диалоги". Я печатаю их на кухне, до нашей комнаты стук не доходит. Я не прошу их читать, не спрашиваю твое мнение...
-Только этого мне не хватает, как их читать? Сыта ими по горло! Ты демонстративно вернулся в свою башню и отгородился от всего живого.
-Что я не сделал или сделал не так?
-Все так. Пунктуально выполнял все, что я говорила.
-Какие ж тогда ко мне претензии?
-Никаких!
-Вот те на! Чем же тогда я тебе не угодил?
-Лучше бы я пошла вечером к Васильеву и занялась делом, чем выяснять с тобой отношения.
-Мы привыкли к тому, что тебя нет по воскресеньям, привыкнем, если не будет и вечерами в будние дни. Управимся. Так что никто силком тебя дома не держит.