Увы, никого не минует чаша сия, сны снятся даже самым великим людям - не только простым смердам. Что кроется за ними - одному Творцу известно. А люди - каждый по-своему - всего лишь пытаются разгадать их, кто с научной, а кто с антинаучной - обывательской - точки зрения.
Так или иначе, приснился сон и Дмитрию Анатольевичу. Будто он вызывает на кремлевский ковер Владимира Владимировича. Тот, как это принято у него с незапамятных времен, не торопится - проще говоря, опаздывает, хотя на этот раз только на пятнадцать минут. Дмитрий Анатольевич почему-то нервничает, принимая обычные повадки своего - в прошлой жизни - шефа на свой счет. Кажется ему не без оснований а, может быть, просто кажется, что Владимир Владимирович поступает с ним так специально, желая продемонстрировать, кто есть кто в стране на самом деле. И, скорее всего, Владимир Владимирович даже не догадывается о намерении Дмитрия Анатольевича, дать, наконец, ему бой, чтобы не случалось у них после выяснения отношений на кремлевской кухне новых недоразумений. А, возможно, и догадывается в силу присущей не одному ему мнительности и подозрительности.
При появлении Владимира Владимировича в Кремле, вся президентская администрация, включая самых последних ее клерков, словно какая-нибудь челядь выстраивается в два ряда вдоль кремлевского ковра, по которому медленно, не спеша, шествует, улыбаясь своей хитроватой, никому ничего хорошего не обещающей, улыбкой Владимир Владимирович, будто идет он не на ковер, а по ковру на свою торжественную церемонию иногурации.
Дмитрий Анатольевич находится в президентском кабинете, и не должен видеть всю эту картину без видеонаблюдения, которое почему-то даже у него, как многое в стране, плохо работает, а в данном случае не функционирует вообще. Но, как это не странно, собственными глазами не только наблюдает за бывшим президентом, но и за собой, склонившимся в поклоне вместе с царедворцами. И он не понимает, как такое возможно - видеть невидимое. Ведь он по-прежнему сидит в своем президентском кресле и недоумевает, что заставило его изменить диспозицию и начисто забыть, по какой причине он пригласил к себе Владимира Владимировича. Но вскоре вспоминает о собственном происхождении и блестящем образовании, не говоря уже о постоянных восхвалениях в свой адрес почти всех СМИ и людей самого разного ранга. И тогда до него доходит гениальная догадка, что все это непотребное действо совершается не наяву, а во сне, когда всякая чушь снится всем, на какой бы служебной лестнице они ни находились. Сны имеют обыкновение расходиться с действительностью, особенно приятной во всех отношениях.
Когда, наконец, Владимир Владимирович удостаивает его знаком внимания, говоря приземленными словами, входит в кабинет, совсем недавно бывший его собственным, первое, что он видит, это отсутствие своего не то, что большого, даже самого малюсенького портрета. А ведь в прошлое посещение он видел над президентским креслом свой огромный портрет кисти Шилова, на котором был изображен национальным лидером в царской одежде, хотя и без скипетра в руках. Но каждый, кто лицезрел этот портрет, невольно сравнивал Владимира Владимировича с великими царями Петром Великим или грозным Иваном Васильевичем, названным народом Иваном Грозным. И вот тебе нате - портрет куда-то исчез. Нет его - и все тут. А в президентском кресле сидит, можно сказать, развалившись, его прежний холоп, которому он собственноручно передал власть в надежде, что тот не забудет, кому всем обязан.
Самое интересное, все эти мысли Владимира Владимировича красной нитью проходят через спящий мозг самого Дмитрия Дмитриевича, понимающего свою зависимость от прежнего президента. Он вытягивается в струнку и протягивает для пожатия руку Владимиру Владимировичу, приветствуя его добрым словом. Но Владимир Владимирович, не удостаивая вниманием Дмитрия Дмитриевича, не только не подает тому руки, но отталкивает его и сам усаживается в президентское кресло. Причем не так, когда примеряют его для себя, а так, словно ничего со старых времен не изменилось - президентом и поныне является он, а Дмитрий Анатольевич - покорным слугой - вице-премьером.
И хотя Дмитрию Анатольевичу, мало сказать, не нравится такой пассаж, он делает вид, что все это шутка и, мило улыбаясь, садится напротив Владимира Владимировича в другое кресло - куда менее почетное.
- У тебя появились ко мне вопросы, Дмитрий? Мог бы и сам явиться ко мне.
-Простите, Владимир Владимирович, как-то не принято, чтобы президент шел к премьеру, если нет на то у него большого желания.
-Вот оно что. Не царское, говоришь, это дело? Однако я не припоминаю, чтобы мы договаривались так тебе себя вести, когда я сделал тебя своим преемником. Если бы не я, никогда не бывать тебе президентом. Им мог стать по щучьему велению, по моему хотению любой - Иванов, Петров, Сидоров, даже Абрамович, от которого сходят с ума чукчи.
-Позволю себе заметить, когда Борис Николаевич не без участия того же Абрамовича назначил вас президентом, вы вели себя скромней. Плохого слова о нем не сказали даже позже, хотя над ним изгалялся всякий, кому не лень.
-Анатолий, не говори красиво, говори правильно. Логично и последовательно. Это ты должен вести себя со мной скромно - ведь именно я сделал тебя своим преемником.
- Прошу освободить мое кресло.
-Не кресло красит президента.
-Хотите сказать, не место красит человека?
-Какой ты догадливый?!
-Так говорил когда-то ваш приятель, постоянно лебезящий перед вами, тогдашним президентом.
-Однако теперь он лижет твой сапог.
-Ничего хорошего в том нет.
-Я и сам не любитель подхалимства. Ближе к делу.
-Вы все еще не поняли, что я пытаюсь говорить с вами по делу?
-Говори прямо - без своих интеллигентских штучек.
-Хорошо. Вы должны уразуметь - в такой стране, как Россия, не может быть двоевластия.
В соответствии с Конституцией во главе государства находится избранный народным волеизъявлением президент, а не назначенный последним глава правительства. Пожалуйста, не превышайте свои премьерские полномочия.
-Это уже интересно!
-За превышение полномочий - сами знаете...
-Говори, говори...
-Умерьте свой пыл.
-Иначе?
-Иначе, к великому своему сожалению, я буду вынужден просить вас уйти в отставку.
- Если будешь просить, я предпочту остаться на своем посту.
-В таком случае я назначу вместо вас другого человека.
-Думаешь, народ тебе это позволит?
-Еще как! Для начала я уже подписал приказ о замене первых лиц в своей администрации.
-Чем они тебе не угодили?
-Тем, что, в первую очередь, выполняют ваши указания, а это вносит чехарду в управление страной.
-Ты хочешь лишить меня опоры на верных людей?
-Верных вам, а не мне.
-Приказ уже подписан?
-Вот он перед вами... Что вы себе позволяете?
-Рву на клочки твой дурацкий приказ. Если вызвал меня для согласования этого вопроса, получай мое согласование.
-Я хотел мирного разрешения возникших между нами разногласий.
-Не забывайтесь, Дмитрий Анатольевич, у нас не может быть никаких разногласий. Мы - одна команда. Кто как не вы, говорили это, приглашая меня стать премьером.
-Командой, Владимир Владимирович, руководит первое лицо в государстве - президент. Вы обязаны оставить свои старые замашки, что, прежде всего, в интересах нашей страны.
-Замашки?!.. Пусть так. Они даны нам свыше.
-Кем бы ни были они даны, здесь вам придется их забыть.
-В противном случае мне не место в твоей берлоге?...
-Понимайте, как хотите.
-Я случайно захватил с собой подготовленные моими ребятами выдержки из "трудов" наших доморощенных демократов. Я тебе зачитаю, а ты попробуй угадать, кто и о ком это написал.
" Модель номенклатурно-бандитского капитализма, сложившаяся в России за последние двадцать лет, вступает в новый год в зените своего успеха. Невероятно высокие цены на нефть консервируют эту паразитическую и неэффективную систему и позволяют правящей верхушке (нам с вами, Дмитрий Анатольевич, скажу от себя), по меткому выражению Николая Сванидзе, "воровать очень много, очень быстро и очень комфортно". Нас ежедневно так поражают или, наоборот, уже не удивляют возрожденные черты советского прошлого (от выступления ткачихи до писем деятелей культуры), потому что правит нами сегодня та же бессмертная советская номенклатура. Сегодняшние члены ЦК, секретари обкомов и генералы КГБ, кем бы они все по-новому ни назывались, стали долларовыми мультимиллионерами, а члены советского политбюро - мультимиллиардерами...Молодые комсомольско-гэбэшные волки... стали движущей силой перестройки, триумфом термидора коммунистической номенклатуры... У сегодняшнего заматеревшего и обросшего громадной собственностью поколения правящей номенклатуры нет и не может быть ни малейших стимулов к либерализации,...так как при расширении пространства информационной свободы вопросы о происхождении, масштабе и структуре их состояний немедленно станут предметом сначала журналистского, а затем парламентского и, наконец, судебного расследований".
Слушай дальше - это представит для тебя особенный интерес. "У Дмитрия Медведева могут быть самые либеральные политические и экономические взгляды, но сегодняшние хозяева жизни - встающие с колен патрушевские дворняжки - никогда на позволят смердам замахнуться на их святыни и общаги-сокровища: Millxouse Абрамовича, Cunvor Тимченко и, наконец, новейший символ бережного отношения путинских кадров к самим себе - загадочный замок с девятью этажами вниз, вырубленный русскими чудо-богатырями в скалах швейцарских Альп".
Позволю отнять у тебя, Дима, еще пару драгоценных минут. Другой деятель (дам тебе подсказку, он некогда служил у меня советником) выражался еще круче. Он считал, что после моей отставки в России будет превалировать путинизм, то есть " устойчивый уровень национализма и агрессии, направленный на людей внутри страны и вне ее пределов". Этот сукин сын (к сожалению, не наш) правильно выразил сомнение, что " человек, ставший президентом, может поменять всю систему. Важен не конкретный человек, важна корпорация - в ней больше полумиллиона человек или еще больше. Неважно, кто займет пост президента. Важно, что у корпорации сосредоточена вся власть". Хватит, Дмитрий? Ты все понял?
- Корпорация корпорацией, однако, в ее интересах, чтобы правил ею один человек - президент. Я и не собираюсь, по существу, ничего менять, но важно не только содержание, но и форма. Я - противник любой агрессии.
-Либерализм приведет нас к тому, что на бронепоезд или танк залезет какой-нибудь агрессор и заморочит головы толпе. Ведь в свое время большевики без единого выстрела захватили власть в стране, хотя для ее удержания угробили миллионы людей.
-Не волнуйтесь. Все, что от нас требуется, - служение...
-"Служить бы рад, прислуживать тошно". "Горе от ума", Грибоедов.
-Я не призываю вас, Владимир Владимирович, прислуживать мне. Служите Родине - на своем месте. Не зарьтесь на чужое - нам не нужны великие потрясения, говоря словами Столыпина, нам нужна великая Россия.
-Вы еще не издали тот приказ?
-Издал. Читайте "Российскую газету". Сегодняшний номер.
-Сукин сын, надеюсь, по-прежнему, наш. И кто теперь возглавит вашу администрацию?
-Читайте. У меня случайно сохранилась копия того приказа.
-Опять из семьи?! Смотрите, как бы они не обвели вас вокруг пальцев, как Бориса Николаевича.
-Однако именно Абрамовичу вы обязаны своим восьмилетним президентским сроком.
-Он - человек умный и не лез туда, куда его не просят. У нас с ним до сих пор общий язык. И вам советую не отдалять его от себя далеко. Знаете, не плюй в колодец...
-Потому я и считаюсь с вами. Мы должны быть вместе, если хотим, чтобы ни на йоту не пострадала наша общая корпорация.
-Слова не мальчика, а мужа.
-Давайте договоримся не мочить друг друга...
-У меня есть, кого мочить и кому делать обрезание.
-Мочите и обрезайте цены. Инфляция набирает обороты.
-Ничего не поделаешь. Цены на нефть могут дойти до двухсот долларов за баррель. Запад обезумел и вкладывает все больше и больше денег в нашу экономику. Не успеваем печатать рубли.
-Бешеные деньги ваше правительство вкладывает в мошну неэффективных госкорпораций. Там они исчезают, как в черной дыре.
- Вы сами, Дмитрий Анатольевич, не так давно возглавляли одну из них - Газпром.
-Потому и знаю, что говорю. Необходимо развивать частный бизнес, прекратить давить его.
-Частники еще больше разворуют.
-Коррупция - вот наш главный бич.
-Дважды два - четыре. Извините.
-Дума обязана, наконец, принять закон о коррупции, депутаты и аппарат которой противятся его доработке. Мы с вами знаем причину этого.
-С Думой следует вести себя аккуратнее. Догадываетесь, почему?
-Могут объявить мне импичмент?
-Кто их знает... Особенно в том случае, если нам с вами не удастся сработаться.
-Скажите своим клевретам, я не остановлюсь ни перед чем, вплоть до разгона Думы. Народные массы с чувством глубокого удовлетворения встретят решение об отставке ее нынешних депутатов.
-Изберут новых депутатов - еще худших, чем эти.
-Хуже, Володя, не бывает. Ты сам неоднократно называл их, сам знаешь кем.
-Не станем доводить страну до такого раздрая.
-Не нужно, согласен.
-Я рад, господин президент, что не ошибся, предложив стране такого преемника, как вы.
-А я - тому, что предложил вам стать премьером.
-Теперь между нами не остается недомолвок. Я хочу лишь одного - жила бы страна родная и нету других забот.
-Из хорошей песни слов не выкинешь. И меня больше всего заботит благосостояние нашего народа. А что касается наших противников, без них жизнь была бы пресной. Пока народ с нами, пусть говорят и пишут, что хотят. Даже правду про нас.
-И все же - на всякий случай - я сказал, чтобы против одного из клеветников России завели уголовное дело. Догадываетесь, на кого?
- Как не догадаться? Я ведь в свободное от работы время читаю прессу и слушаю радио.
-Так лично вы не против?
-Не возражаю.
-Я так и знал, питерские всегда найдут общий язык. Пока мы одна команда, нам не страшен серый волк. Можно идти?
-Идите.
На этом месте жена Дмитрия Анатольевича разбудила мужа. Хотя была еще ночь, звонил Владимир Владимирович, чтобы согласовать с президентом санкции, направленные против перекрывших дорогу людей, долгое время замерзающих из-за отсутствия тепла в их домах...