Аннотация: Рассказ написан на основе четвертой главы повести "А что есть любовь"?
Превратности любви
Незадолго до смерти ему приснился сон, в котором он в последний раз увидел жену.
- Знаю, ты не любил меня. Я не могла обвинять тебя в изменах, когда была жива. Для этого не обладала фактами, а любые слова можно легко опровергнуть. Но после моей смерти, знаю наверняка, ты спал с несколькими женщинами.
- Но я никогда не предавал тебя, так как всегда любил только одну женщину. И это была ты.
- Однако в последние годы предпочитал спать один.
- Лишь потому, что ты под самыми разными предлогами избегала близости со мной. Я понимал, ты больна, уставала, неважно чувствовала себя.
- Я на тебя не в обиде, тем более что ты всегда вел себя со мной как настоящий мужчина, насколько я могу об этом судить, не зная других представителей вашего пола.
- Поверь, у меня после нашей женитьбы не было никого, кроме тебя.
- Ты часто ездил в командировки и наверняка пользовался имеющимися возможностями. Твои сотрудницы не скрывали, видясь со мной, что увлечены тобой.
- Они просто разыгрывали тебя.
- Нет, они не любили меня за то, что у меня такой муж.
- Ничего хорошего, как знаешь, во мне не было. И все знали, какой я эгоист.
- Ты же не рассказывал на работе, что не хотел ребенка и не занимался воспитанием сына.
- Догадывались, хотя я не обсуждал с ними свою личную жизнь.
- Знаешь, почему женился на мне?
- Потому что с первой минуты, едва увидел, влюбился в тебя. И любил до самой твоей смерти.
- Не совсем так, дорогой. Не будем подменять понятия. Просто я оказалась той женщиной, которую ты постоянно хотел. Могла судить об этом по твоему дневнику.
- Не только хотел, но и любил.
- Не уверена. Если помнишь, я появилась у тебя после провала отношений с твоей предыдущей девушкой, и ты направил свое неудовлетворенное влечение на меня, благо я осталась у тебя на ночь.
- О чем ты до сих пор жалеешь.
- Нет, нисколько. Хотя ты не оценил в должной мере моего поступка, довольно редкого в те дни.
- Неправда! Я был потрясен тем, что ты без всяких предварительных условий стала моей женщиной. Я даже мечтать об этом не мог.
- Но о женитьбе даже не задумывался. Тебя вполне устраивала такая податливая любовница, как я. Сколько месяцев ты спал со мной почти ежедневно по нескольку раз за ночь?
- Полгода. Но я не спал, а любил тебя. И мне казалось, это взаимно.
- Разумеется. Если бы не так, ушла бы от тебя. Между прочим, я могла выйти замуж - меня любил один симпатичный парень. Он, в отличие от тебя, не приставал ко мне.
- Положим, я тоже старался держать себя в руках.
- Неделю - не больше.
- Но я не домогался тебя.
- Дождался, когда я сама приду к тебе.
- Это - самый незабываемый день в моей жизни.
- Ночь, дорогой. И ты с трудом сдерживал свою страсть, чтобы подготовить меня к тому, что последовало позже. Я очень переживала тогда, как мы проведем нашу первую ночь.
- Я волновался никак не меньше. Даже больше, так как помнил о ряде предыдущих своих неудач.
- К счастью, я ничего не знала о них. Думала, до меня у тебя было очень много женщин.
- Это обстоятельство уж точно не помешало нашей любви.
- Никогда, до и после, я не чувствовала себя такой счастливой. И совсем не думала о том, что будет с нами дальше.
- А я думал. Что, если это не любовь? Не любовь, а чувственность? Утоление страсти, после чего наступит отрезвление.
- А я ничего не боялась, приняв твою страсть за любовь. И лишь много позже начала сомневаться.
- Когда соизмерила мою страсть с обычным моим поведением вне постели?
- Даже в ней ты преследовал, прежде всего, свои интересы.
- Я всегда старался соблюдать паритет.
- Тогда бы меньше выматывал меня.
- Лишь вначале.
- После того, как умерил свою страсть, я не дала тебе того, что ты ждал от меня.
- Ничего подобного. И я со своей стороны делал все, чтобы ты осталась довольна.
- Одной постели для этого мало. Как же до сих пор не понимаешь такие вещи?
- Все проще - ты недостаточно любила меня.
- Неправда! Я никогда не притворялась. И в постели тоже. Я не знала других мужчин. Ты был и остался единственным моим мужчиной. Я любила тебя, даже сомневаясь в твоей верности.
- Что за вздор?!
- Какие слова ты сказал своей бывшей девушке в день её свадьбы, когда она заявила, что любит не мужа, а тебя одного?
- Не вижу связи...
- Ты ведь любил ее. Иначе бы не смог успокоить.
- Сказал, будто любил. Быть может, так мне удалось прекратить ее слезы.
- Думаешь, она поверила тебе?
- Когда человек хочет во что-то хорошее поверить, он в это верит.
- Вот и я... Ты раньше обманывал нас обеих - ее в том, что не любишь, а меня - что любишь. Если бы я не провела у тебя ночь, и ты не остался бы доволен, а также тем, кем я тебе досталась, то и мне мог бы позже сказать, что не любишь меня.
- Но это не так. Я влюбился в тебя задолго до того вечера.
- Однако не признавался в любви.
- Потому что не хотел раньше времени сорить словами.
- Но признайся, о женитьбе не думал совсем.
- Глупец, так сильно дорожил своей свободой.
- Ты и после женитьбы не чувствовал ответственности перед семьей. Прекрасно устроился, под боком к твоим услугам желанная женщина, не предъявляющая к тебе, мужу, никаких требований. Если на чем-то я и настояла, так на рождении ребенка, которого ты не хотел, и согласился, имея в виду, что всю тяжесть его воспитания возложишь на мои плечи.
- Ребенок отнял меня у тебя, большую часть своей любви ты направила на него. Обделила меня любовью, перенеся ее на сына. И не случайно, после его рождения я стал для тебя тем, кого ты позднее забыла включить в свои воспоминания.
- Тебе не следовало читать их. Не потому, что я засекретила - ты неверно истолковал их.
- Не нашла для меня слов - не только теплых. Почти ничего. Это еще хуже, чем если бы высказала претензии ко мне.
- Как же ты глуп, муж! Я не писала о тебе по той же причине (так будет понятней), по которой ты после знакомства со мной прекратил вести дневник. Казалось, ты должен отразить в нем всю свою любовь ко мне. Но полнота чувств, что ты, видимо, питал ко мне тогда, не нуждалась в описаниях. Вел раньше дневник, чтобы разобраться в своих чувствах, а неудовлетворенная потребность в любви являлась в них одной из главных. Стоило влюбиться, необходимость в ведении дневника исчезла.
- У тебя, дорогая, явно хромает логика. Когда ты вела свои записи, то не любила меня, если вообще когда-нибудь любила. Тебе хотелось вспомнить дорогие имена, чтобы восполнить ими недостающую любовь к мужу, разочарование в некогда близком человеке. Ты поступила правильно, не желая лицемерить. Иначе, какой смысл писать все это? Другое дело, тебе следовало уничтожить эти записи перед смертью или хотя бы передать своему сыну, чтобы я не прочел их, переживая все годы, что живу один.
- Возможно, ты прав. Но скажи, уничтожишь ли ты тот свой дневник, почувствовав близкий конец? Или отдашь его моему (хорошая оговорка!) сыну, чтобы тот еще лучше осознал, каким был его отец?
- Главная моя ошибка в том, что я доверил тебе читать свой дневник. Любовь поистине слепа.
- Причём тут любовь?! Ты нуждался в читателе, которого нашел в моем лице.
- И ошибся, как видишь.
- Я напомню тебе еще об одной женщине. Она совсем не нравилась тебе, однако ты встречался с нею только потому, что интересовался ею как личностью даже больше, чем мною.
- Ничего подобного. Только с тобой я совпадал почти во всём. А постель в наших отношениях никогда не была для меня, что бы ты ни говорила, их главным мерилом. Именно ты привила мне страсть к путешествиям, без тебя я не объездил бы и десятой доли того, что увидел с тобой. Рождение сына остановило наши потрясающие поездки по стране.
- К сожалению, это стало помехой в наших отношениях. Ты не хотел ребенка и разлюбил меня.
- Это не я тебя разлюбил, а ты меня.
- Видимо, мы оба оказались не состоятельны в любви друг к другу. И твое непринятие сына сыграло тут большую роль.
- Ты одна давала мне больше, чем сын, жизнь которого почти с самого начала пошла по собственному руслу, чего и следовало ожидать. Я не забыл самого себя, чтобы обольщаться на его счет.
- Я не представляла, с каким жутким эгоистом буду жить. Лишь первое время ты был совсем иным. Разве что в постели не мог обуздать себя.
- Мне казалось, я и тебе доставляю не меньшее наслаждение. Ты ведь далеко не сразу дала мне понять, что мне следует слегка охладить свой темперамент.
- Вначале твоя необузданность нравилась мне самой. Я вовсе не хотела, чтобы ты быстро иссякал, как некоторые мужчины.
- А ты? Ты достигала оргазма со мной?
- Да, хотя и не всегда. Нашел время спросить меня об этом.
- Я боялся, что оставляю тебя неудовлетворенной...
- Оргазм никогда не являлся для меня главной целью. Я мечтала о любви, том самом совпадении, о котором ты говорил больше, чем старался достичь его.
- И это причина того, что ты не нашла мне места в своих воспоминаниях.
- Вовсе нет. Я писала, в основном, о своем детстве и юности. Да, я не забыла о нашем сыне, потому что он дался мне с большим трудом. А ты решил, что я не любила тебя. Вся моя жизнь с тобой - что это, если не любовь? Если ты никогда не сомневался в своем чувстве ко мне, почему сейчас разуверился в моей любви к тебе?
- Совсем запутала меня. Все же ты любила меня?
- Разумеется. Дороже тебя, родителей и сына, у меня никого не было. И ревновала к другим женщинам, потому что безумно любила тебя. Без ума, понимаешь?!
- Так ли уж без ума?
- Иначе не прощала бы тебе твой эгоизм и безразличие к сыну. Как ты мог ревновать меня к нему, такой же своей части, как моей? Ты должен был любить и его, рожденного от любимой женщины.
- Дело, видимо, в том, что с рождением сына твоя любовь ко мне пошла на убыль.
- Ты - настоящий собственник. Даже сын встал на твоем пути. И до сих пор игнорируешь его и внучку. Неужели одиночество доставляет тебе радость? Умрешь, оставшись один.
- Я знаю, весь этот разговор происходит во сне. Не совсем понимаю его, но хочу верить в то, что ты всегда любила меня.
- Не сомневайся в этом. Клянусь! Мы непременно встретимся. И еще поговорим о всех превратностях нашей любви. Пойми, родной, если бы мы не любили друг друга, то не мучились бы сомнениями... Береги себя, дорогой. Прощай. Нет, до свидания...