Аннотация: Книга активно пишется, приветствуются дальнейшие идеи по сюжету, критика, советы, подсказки, а также буду рад найденным ошибкам в повествовании (будь то логические, или орфографические ошибки)
Отражение в стекле
Что такое сон? Если подумать, то сон - это плод фантазии спящего, но функционирующего мозга, который проецирует нам причудливые узоры своего воображения. Порой, мы их видим и запоминаем, а иногда нет. Бывают сны хорошие, бывают плохие. От плохих мы просыпаемся в холодном поту посреди ночи, а потом облегченно выдыхаем, понимая, что это сон, страх уходит, и мы погружаемся в небытие вновь. От хороших снов не хочется освобождаться, и лишь утром мы с горечью осознаём, что это был плод воображения. Мимолётный эпизод счастья, от ухода которого порой становится грустно, а может и вовсе захочется биться в истерике за то, что ты никогда не увидишь конца этого сна, да даже середины или, хотя бы, начала. Сны не терпят повторений, даже если они и похожи в сюжете, то детали всегда будут другие, другие имена, сюжеты, другая эпоха, пространство и время.
И всё же, мы движемся дальше, как бы ни было грустно прощаться со сновидениями. Ведь никогда у нас не возникало сомнений, где сон, а где реальность...
Пролог
Секундная стрелка часов мирно отстукивала мгновенья, было чуть меньше трёх ночи. За окном размеренно шёл дождь, капли стучали по подоконнику старой многоэтажки, потерявшейся где-то в толще районов, окружающих центральные улицы города. Сквозь приоткрытую форточку слышались звуки редко проезжающих машин.
Отдельного внимания стоила сама комната. Обстроенная с максимальным минимализмом, небольшая, но уютная комнатушка, со светлым столом, заваленным карандашами, фломастерами, маркерами, ручками, а также скомканными, или бережно сложенными листами бумаги, некоторые из которых были скреплены воедино, образуя книги, толщиной с глянцевый журнал. Рядом стояла кружка недопитого чая, пара фантиков от каких-то конфет, кружка приминала распечатанное письмо. На отодвинутом от стола офисном стуле небрежно лежала толстая, но на удивление мягкая и приятная кофта, не стесняющая движения. На одной из ручек кресла были накинуты рубашка и какие-то свободные, домашние штаны. Шкаф, высотой почти до потолка, с приоткрытой левой дверцей, из которой будто выглядывал пиджак, чей цвет было невозможно разобрать в ночных потёмках. На полу одиноко скучал ковёр, лежащий ближе к тёмно-серому дивану, на котором неспокойно спал юноша, то и дело вздрагивая, ворочаясь, бормоча что-то под нос до тех пор, пока не проснулся со сдавленным криком не то отчаяния, не то боли.
Высокий рост, бледная кожа, чёрные волосы, в которых, при детальном рассмотрении, прослеживались оттенки коричневого. Юноша лет двадцати на вид всё ещё растерянно смотрел перед собой, приводя дыхание в норму. Кровь часто стучала в висках, внимая пульсу, казалось, стук сердца был в тысячи раз громче стука стрелки часов.
'Всего лишь сон... может, стоит радоваться этому? Или наоборот?'
Очередная попытка вспомнить сон ни к чему не привела, но всякий раз он ощущал, что там что-то важное! Что-то, что заставляет его радоваться и грустить одновременно. И ладно бы, если бы это было всего один раз, это повторялось всё чаще и чаще.
Артём был студентом местного университета. Для себя самого он слегка утратил мысль о том, а зачем он, собственно, продолжает учёбу, если она ему не интересна. Однако он изо дня в день продолжал ходить в университет, каждый раз, стоя на одних и тех же местах в одних и тех же коридорах, садясь на те же самые места в тех же самых аудиториях. Сложно сказать, был Артём доволен своей жизнью, или просто привык к вечно повторяющемуся циклу, который накладывался сам на себя одинаковыми витками. 'Человек без цели' - одно из лучших описаний подобного типа людей, но в то же время можно было сказать, что его цель была намного сложнее, а потому и незримой даже для него самого.
Он уныло глянул на часы, продолжая сидеть на своём спальном месте, но впервые за долгое время его не удовлетворило то, что была глубокая ночь; он задумался. Стоит ли пытаться вспомнить сон, который так долго преследует тебя, тревожит твою нить сознания, будто пытаясь вырвать откуда-то, или призвать к чему-то? Но, в конце концов, это ведь просто сон, неужели сон вообще способен нести смысл, а не быть простым плодом фантазии Морфея? Отогнав навалившуюся кипу мыслей, Артём встал, прошёл к окну, сам не осознавая необходимости в том. Такие ритуалы есть у каждого человека в своей жизни: мы просто что-нибудь делаем из раза в раз в какой-то момент течения судьбы, будь то выглядывание в окно, попытка узнать температуру 'за бортом', или простой просмотр телевизора с утра пораньше с чашкой горячего чая. Человек есть, был и будет существом, адаптирующимся к новым вещам, но глубоко суеверным, чувствительным и чувственным. Чаще суть в том, что кто-то слепо пытается скрыть это, якобы показывая силу, а кто-то не скрывает этого, показывая мнимую слабость. Но не ошибается ли общество, считая это так, а не наоборот?
Артём вновь обнаружил себя в задумчивой позе и скинул пелену с глаз, спешно отойдя от окна. Задуматься два раза подряд над тем, что даже не имело предпосылок? Ему только что показалось, что внутри души что-то больно кольнуло его вместе с приходом этого факта.
Юноша уселся в кресло, но почти тут же привстал, почувствовав на сиденье кофту, которую тут же накинул на плечи, пробежался взглядом по рабочему месту и схватился за первый попавшийся лист. Но уже через минуту беглого и пренебрежительного чтения, лист был уже скомкан и откинут на пол, потом ту же учесть повторил ещё один лист, а потом ещё, и ещё.... Наконец, когда половина бумаги, мирно лежащей до того на столе, отравилась на пол, Артём встал и отправился на кухню.
На кухне царил такой же полумрак, как и в прошлой комнате. Один из двух единственных стульев стоял возле неказистого деревянного стола, приставленного к стене. В раковине ждали своей очереди чашки, ложки, вилки, тарелки и прочие столовые приборы, которые Артём предпочитал не мыть до тех пор, пока не появится крайняя нужда. Чайник на плите был до краёв наполнен для того, чтобы утром не возиться с его наполнением. Ящиков, которые могли бы похвастаться не то что наполненностью, но даже присутствием в них каких-то вещей, было ничтожно мало. В прочем, холодильник тоже страдал из-за то и дело навещающей его пустоты.
Артём глубоко вздохнул, прошёлся по свободному клочку пространства на кухне, после чего нащупал рукой кружку с недопитым холодным чаем и залпом опустошил её. Он вновь подошёл к окну и в этот раз намеренно погрузился в себя в поисках хоть нити, которая сможет его связать с тем сном, хотя бы намекнуть ему, что он там видел и что заставляет его просыпаться от этого сна в холодном поту, но с чувством душевного спокойствия.
Когда часы показывали четыре утра, Артём очнулся от раздумий. За целый час он не смог вспомнить ни одного фрагмента из надоедливого сна. От досады он слегка ударил по столу, угрюмо встал, направился в комнату, где осмотрел пол и с раздражённым выражением лица принялся убирать разбросанные на полу комки бумаги. Взяв последний лист, Артём распрямил его, глубоко вздохнул и положил на стол, после чего вновь лёг спать. С листа в потолок устремился взгляд нарисованной карандашом девушки.
Глава 1
Университет представлял собой серое безжизненное здание, окруженное решетчатым забором, там и тут покрытым ржавчиной. В реалиях города, он был лучшим высшим учебным заведением в округе, в реалиях страны - захолустьем.
В этот раз Артём выглядел ещё мрачнее, чем обычно. Как правило, он хотя бы смотрел по сторонам, но в этот раз его можно было сравнить лишь с отражением вселенской озабоченности по вопросу не менее важного характера. Но часто ли мы думаем о том, как о нас думают окружающие, погруженные сами в себя?
Он остановился перед порогом университета, с глубоким выдохом дёрнул за ручку двери, на что та отозвалась скрипом, в котором при особом желании прослеживался укор со стороны двери и сидящего рядом охранника, провёл магнитным ключом по датчику турникета и вошёл в раздевалку. День начался.
В коридорах было немноголюдно. Студенты или сонно переговаривались между собой, или вовсе пытались доспать последние минуты перед парами. Но вот прогремел сигнал и все, включая нашего героя, вошли.
Наверное, стоило бы отметить пораньше, что Артём решил посвятить себя психологии. Нет, не потому что у него всё было хорошо с биологией, не потому что он хорошо разбирался в людях, он вообще не выделял особых причин поступления именно на этот факультет, ему просто захотелось и всё тут. Может, он оценивал себя по характеру, опираясь на то, что многие психологи веют этакой мрачностью, серьёзностью и таинственностью, а может, ему просто показалось диким идти на факультет журналистики, куда пойти было бы намного логичнее.
Это была очередная пара у всё того же самого профессора, который, может, любил свою работу, но не понимал, что от него требовалось. Всю лекцию он рассказывал истории из жизни, в то время как одна половина студентов спала, а другая из вежливости слушала, и лишь единицы при этом уныло сверлили ближайшие предметы в задумчивости. В этот раз Артем был единственным, кто смог хоть как-то поддерживать бодрствующее состояние, а не провалиться в сон под монотонный бубнеж старика.
В аудиторию, запыхаясь, влетел опоздавший студент, который, оглядев всех присутствующих, с облегчением на лице пошёл в сторону Артёма (стоит отметить, что профессор даже не обратил на опоздавшего внимание). Присев, студент легонько толкнул Артёма в плечо и сказал:
- Здорово, Леший. Чё не спишь?
- Привет, Макс. Не спится, - уныло, можно сказать, механически, ответил 'Леший'.
Максим Моржов был тем обычным студентом-раздолбаем, который поступил ради факта о поступлении, но даже и не думал доучиваться или, уж тем более, работать по профессии (да и вряд ли работать вообще). Большую часть пар он пропускал, гуляя с такими же друзьями по городу, максимально просаживая жизнь в чём-то, что, по мнению таких, как он, можно назвать 'веселье'. Это был среднего роста худощавый парень с кустистыми кудрями, из-за которых сзади он порой мог походить на девушку. От девушки же его отличало несущественно мало вещей, куда не входил и характер, слепленный под чутким руководством бабушки, мамы и двух старших сестёр, пестрящий нескончаемым желанием выглядеть неотразимо, одеваясь во всё модное и входящее в число трендов современной молодёжи. Артём до последнего думал, что шопоголизм не распространяется на мужчин, но Макс доказал обратное.
Моржов знал Артёма ещё с начальной школы. Так уж вышло, что маленький Максим сел прямо за одну парту с мальчиком, который очень смешно и по-актёрски официально представился как 'Артемий Серов'. С тех самым пор они продолжили дружить, но в один момент Артём свернул с пути, и при не оставил общение с практически единственным другом, который знал в этом угрюмом человеке (за что и был прозван Лешим) ту самую позитивную сторону, которая практически не проявляла себя на протяжении всей учёбы в университете.
К счастью Артёма, Макс не настаивал на продолжении диалога, а просто вальяжно растёкся на своей части парты, закрыв глаза и намереваясь поспать часок-другой. Мысли, как это и бывает после неожиданного выхода из задумчивости, летали в некотором смятении, возмущенные самим лишь фактом того, что кто-то осмелился потревожить их мирный ход или бурный поток. Но вскоре они успокоились, вновь построились в удобные ряды и потекли в едином потоке сознания, в котором Артём то и дело видел всплывающие силуэты из жизни, сюжеты книг, отрывки из причудливых мелодий. Нет, Артём не думал о том сне, он вообще не ставил перед собой определённой цели, он просто надеялся, что этот поток мыслей его вынесет к берегам какой-то идеи, которую он уже сможет полноценно обдумать и, возможно, воплотить во что-то действительно стоящее.
Как несложно понять, Артём был писателем. Не сказать, что самым настоящим, по большей части писал он чисто для себя, но некоторые работы он даже смог удачно сдать в местную литературную контору, где пару его рассказов напечатали в придачу к сборнику работ известных авторов. Деньги это приносило смешные, но для студента любой вид заработка (тем более, приносящий удовольствие) - возможность жить получше других таких же студентов.
И вот именно в такие моменты, по мнению нашего писателя, вдохновение охотнее всего распахивало свои двери перед просящими. Но сегодня или Артём не слишком усердно просил, или вдохновение было чересчур жестоким, но на ум ничего дельного не приходило, а в поток мыслей то и дело с громким всплеском падали камни, нарушая мирный ход этой таинственной жизни.
Последней каплей стал звонок с пары, оторвавший профессора от монолога, а студентов от созерцания снов. Народ нехотя выходил из аудитории, разбредаясь по коридорам. Артём же решил выйти во внутренний двор и слегка освежиться.
Во внутреннем дворе было немноголюдно и мрачно. Возле стен в компаниях стояли уже с зажжёнными сигаретами студенты, лавочки с облезшей краской были пусты, деревья уныло склонились над главной дорожкой, утопающей в лужах, на газоне то здесь, то там лежали комья грязного снега, доживающие последние дни и готовые растаять от первых солнечных лучей. Артём любил сидеть на одной из здешних лавочек, отдаваясь на несколько минут в руки природы, но дождь помешал ему пойти по обычному маршруту и буквально заставил его просто медленно пройтись по дорожке, не ища в этом цели. Он неожиданно вспомнил картину из прошлого, как гулял в такую же погоду, а прямо слева от него под руку шла его девушка, ради которой он был готов отдать жизнь. Они просто молчали и шли вперёд, слушая шум дождя. Артём был счастлив просто возможности идти рядом с ней, говорить с ней, смотреть на неё. Может ли мечтать о чём-то большем человек, по уши влюблённый в другого человека? Да и нужно ли?
- Эй, меня слышно? - с ноткой раздражения в голосе произнесла девушка, идущая рядом.
'Точно с левой стороны, хм', - отметил про себя Артём, выйдя из задумчивости
- Да, прости, просто задумался... - уныло ответил он, не поднимая глаз на собеседницу
- Понятно.
Нависло неловкое молчание.
- Почему ты всегда гуляешь тут?
- Ну... я не всегда гуляю здесь, - сказал Артём и слегка покрылся румянцем. Он знал, что врал.
- Меня, кстати, Алисой зовут. Не думай, что я тут специально высматривала тебя всё время, просто сложно не заметить парня, сидящего на лавке каждый день, когда смотришь из окна коридора, - продолжила Алиса, приветливо улыбаясь.
Только сейчас Артём решился поднять глаза и взглянуть на девушку, которая шла рядом с ним. И теперь он тысячи раз пожалел, что не сделал этого раньше.
Девушка была чуть ниже его роста, со светлыми волосами, заканчивающимися на плечах и прекраснейшим лицом. Немалого внимания стоили широкие, изумрудные глаза, спокойно смотрящие перед собой; в то же время Артём мог поклясться, что девушка медленно изучала и его, бросая секундные взгляды, после чего возвращаясь к дорожке, по которой они шли. Артёму понадобилось сделать усилие над собой, чтобы мгновенно не утонуть в этом взгляде, а лишь продолжить осматривать её дальше. Чёрная кожаная куртка вздымалась в такт дыхания вместе с грудью, ноги, обутые в сапоги на низком каблуке, шли ровно в такт прогулочному шагу Артёма, из кармана джинсов, как это часто бывает, не выпирал мобильник.
Алиса тихо рассмеялась, он только сейчас понял, что идёт с открытым ртом.
- Очень приятно, а меня Артёмом звать. Я... я видел твоё выступление на студенческом концерте, весьма впечатлён.
'Значит, Алиса.... Никогда бы не подумал, что всё это время я рисовал Алису, хотя какое имя я ожидал? Венера?'
- Так ты был на нём? Я думала, что люди вроде тебя не бывают на таких мероприятиях, - беззлобно, но с лёгким сарказмом произнесла собеседница.
- Какие? Вечно одинокие и рассеянные?
- Нет. Мечтательные и задумчивые.
Со стороны университета прорвался звонок.
- Ладно, мне пора. Надеюсь, ещё увидимся, - сказала Алиса, одарив Артёма на прощанье улыбкой, после чего прибавила шаг и быстро скрылась из виду. Но Артём вскоре и сам начал ускоряться, направляясь в сторону входа во внутренний двор. Неужели он только что общался с той самой девушкой, которая приковала его внимание ещё пару недель назад, заставила одним лишь своим видом вновь взяться за карандаш и вспомнить уроки, которым учили его в художественной школе?
Артём вошёл в аудиторию одним из последних, заняв место на одном из дальних рядов, попутно вытаскивая из сумки необходимые для плодотворной учёбы канцелярские принадлежности, пару потрёпанных тетрадей и небольшую стопку бумаг в папке. Конечно, он мог и обойтись без всего этого, но биология требовала присутствия всех этих вещей.
С учительского стола одаривала презрительным взглядом сквозь старомодные очки женщина лет пятидесяти на вид. Одетая в коричневый пиджак, она была похожа на бородавку, за это и за характер её и прозвали Жабой.
Нина Прокофьевна (именно так звали Жабу) небрежно диктовала определения, связанные с анатомией человека; практически все они были в той или иной степени связаны с мозгом, исключая лишь некоторые, которые показались Артёму даже забавными в его понимании. Он писал сквозь мысли, безучастно, его в целом мало волновало, что там диктовала Жаба, его интересовало то, с чего это так неожиданно Алиса завязала диалог с ним. Может, ей просто стало интересно, в чём же его проблема? Ведь не может человек ходить без особого повода во внутреннем дворе каждый день, уныло поглядывать на природу вокруг и разговаривать мысленно с самим собой. Или же ей просто показалось забавно поболтать с этаким психом-социофобом?
Весь оставшийся день в университете прошел без изменений. Пары, на которых Артем лишь уныло записывал, обед в студенческой столовой, еда которая то и дело становилась причиной отправки первокурсников в больницу. Хотя учителя, казалось, выработали некий иммунитет, и теперь все как один ссылались на фастфуды, лишь бы защитить от колкой критики бравых поварих. Путь домой тоже не смог порадовать каком неожиданным сюжетом: машины проносились по пролегающей рядом дороге, взбивая пленку грязной воды вперемешку с бензином, и поднимая капли на десятки сантиметров в воздух; те тяжело падали почти там же в ожидании нового урагана на колёсах.
Квартира встретила тусклым освещением, исходящим из немытых окон. Холодильник мирно гудел со стороны кухни, в комнате постукивали часы, а из ванной доносились звуки капающей воды из плохо закрытого крана. Созерцание этого пейзажа наряду со столь печальным трио способно разбить даже самого жизнерадостного человека. Просто заприте его здесь на недельку-другую, и вы получите на выходе сумасшедшего, который перестанет вообще что-либо слышать, кроме этого жужжания, тиканья и капанья. Или же произойдет так, что к трио присоединится звук покачивающейся туго натянутой веревки...
Артём впервые впустил к себе в голову мысль о верёвке, но практически тут же отогнал её, как назойливую муху и направился в ванную смывать с себя следы усталости.
Холодная вода позитивно действовала на расположение духа. Настолько, что студент решился на небольшую уборку.
"Всё-таки в чистоте жить приятнее" - он надел наушники и включил музыку погромке
Работа закипела с такой силой, какую уже давно не видела эта кухня. Грязная посуда спешно, но качественно отмывалась, после чего вытиралась и ставилась на отведенные ей места на стеллажах и в ящиках. Крошки со стола отправились в мусорку, за ними последовала подозрительно пахнущая сметана, батон плесневелого хлеба и прочие давно забытые и тронутые временем продукты.
Через какое-то время с кухней было покончено. Хоть Артём почти и не замечал изменений (а они были), пока в голове крутилась любимая пластинка, было решено перекинуть своё внимание и на свой писательский стол. Вскоре юноша уже скреплял некоторые листы воедино и с материнской нежностью складывал их в ящик. Некоторые он по несколько минут рассматривал, то и дело переписывая некоторые слова, предложения и абзацы. Те, что удалось спасти, он откладывал на столе в отдельную стопку, а иные выкидывал, с лёгкой иронией мысленно называя 'время и дату смерти". Наконец, из всей груды бумаг показался запылившийся ноутбук, который Артём встретил возгласом в духе: "Привет, пропащая душа!", после чего вставил в него шнур зарядки, лежащий неподалеку, и продолжил свои раскопки.
Когда со всеми листами было покончено, Артем включил ноутбук, и только сейчас заметил лежащий возле стола рисунок Алисы.
"Видимо, обронил в пылу битвы со своей же писаниной" - он поднял портрет с пола. В голове тут же невольно всплыли изумрудные глаза певицы, а вместе с ними и признание того, что портрет совсем не похож на оригинал, который был в сотни, а то и в тысячи раз лучше в реальной жизни. Подумав об этом, Артём положил лист на стол и устало плюхнулся на диван, даже не замечая того, как медленно проваливается в сон.
Сверху ярко светило солнце, а рядом кто-то что-то тихо говорил. Голос попросил закрыть глаза и посчитать до десяти, на что Артём беспрекословно согласился и покорно закрыл лицо руками. Открыв глаза, он привстал так, чтобы его голова была выше травы вокруг, огляделся и, увидев размытый силуэт вдали поляны, что-то подумал про себя и рванул вдогонку, ни на секунду не переставая улыбаться.
Уже в лесу, поняв, что не способен приблизиться ни на шаг, он остановился и с тревогой посмотрел вдаль. Вдруг голова начала мелко вибрировать, тело пошло дрожью, которой, казалось, вторила сама земля, дрожа в ответ. Вибрация усиливалась, к ней присоединилась тревожная и тяжёлая мелодия, от которой юноша сел на корточки и заткнул уши руками, пытаясь ничего этого не слышать. Взгляд покрывался туманом от напряжения, по лесу разнёсся оглушительный крик, которому будто по команде ответил Артём своим, ещё более громким криком. Он покосился и упал, отпустив руки от ушей, из которых мгновенно брызнула кровь. Сознание угасало, из горла вырывалось сдавленное дыхание, глаза неконтролируемо закрывались.
Глава 2
Сон окончательно прервал звенящий под подушкой телефон. Артём лихорадочно оглядел комнату, после чего вытащил мобильник, попутно взглянув на надпись 'Неизвестный номер', и взял трубку:
- Да, алло.
- О, привет! Это... это Алиса, помнишь меня? Мы сегодня общались в универе. Не отвлекаю?
- Нет, - Артём взглянул на часы - а откуда ты знаешь мой номер?
- Это не важно. Короче, слушай, я хотела тебя спросить, ты как относишься к посиделкам в баре? Просто у нас тут сейчас собирается небольшая компания, и я подумала, что ты... возможно...
- А, да, слушай, я, если честно, не любитель вовсе. Да и мне кажется, что я не впишусь в вашу компанию, поэтому давайте как-нибудь без меня, окей?
- Да, я поняла, ладно... что же, тогда пока -слегка погрустневшим голосом ответила девушка и повесила трубку.
Артём положил телефон на стол. На часах было семь вечера, в голове ощущалась неприятная тяжесть после дневного сна, тело неохотно выполняло приказы, отдаваемые мозгом. Казалось, что ещё минута, и организм просто остановится, замерев в ожидании скорой смерти, которая, несомненно, пришла бы, если бы всё так и произошло. Но, судя по всему, тело Артёма ещё не собиралось умирать, а поэтому он потянулся за ноутбуком.
Артём имел много хобби: писательство, иногда рисовал, сон, трата времени впустую. Но особую любовь он питал к просмотру глупых картинок и проматыванию лент в социальных сетях на своём изрядно потрёпанном ноутбуке. Этим наверняка страдал ни один он, а кто-то, может, и заметно чаще, но вряд ли на земле может жить сразу два человека, которые одинаково горячо любят данный вид занятий. Конечно, иногда он корил себя за это, но в итоге в голову всегда приходила отговорка, мол, так он ищет вдохновение (а ещё любовь и смысл жизни), и как бы Артёму не хотелось что-то изменить, лень и желание добраться до конца этой длинной ленты были сильнее.
Но сегодня, по всей видимости, был особенный день. Казалось, весь мир неожиданно вспомнил о существовании некоего Артёма Серова, и вот уже почта полна сообщениями (по большей части спамом), телефон то и дело вздрагивает от смс-сообщений, а в социальных сетях напоминают о себе старые знакомые и давние друзья. Рутина медленно и неохотно отдавала Артёма в руки ворвавшейся без спроса жизни, которая буквально тут же унесла юношу в своём бурном потоке, пробуждала чувства ностальгии, светлой грусти и приятного ощущения, приходящего вместе с пониманием того, что о тебе всё ещё кто-то помнит. Писатель так и просидел до глубокой ночи за ноутбуком, общаясь с людьми из разных городов, разных возрастов, политических и моральных взглядов, обсуждая всё, что можно было только обсудить и на что хватало смелости мысли. Но, как и всё светлое в этом мире, диалоги заканчивались, тем для разговором становилось все меньше и так до тех пор, пока всё не стихло в добром безмолвии. Вдоволь утолив жажду в диалоге, Артём обнаружил легкую тень улыбки на своём лице. Часы показывали чуть больше двенадцати часов ночи, и заключив, что для сна ещё рано, наш герой оделся, схватил пальто из прихожей, закрыл квартиру и бодро зашагал вверх по лестнице
Крыши, как это часто бывает, закрыты для посещения кем попало, однако этот дом был исключением. Ещё год назад кто-то взломал дверь, оставив дверь, а вместе с ней и крышу открытой для посещения одинокими мыслителями, охотниками за красивыми видами, влюблёнными парами, группами подростков, которые вечно сновали вокруг в поисках приключений и теми, кто захотел поспорить с силой притяжения и пробовал взлететь, но каждый раз безуспешно падал камнем с бетонного монолита. Иногда Артёму казалось, что он видит мутные призраки тех людей, которые отправились в свой роковой полёт, и остались здесь, навеки застряв между адом и раем в месте куда похуже - на земле.
Он медленно подошёл к перегородке, слегка обхватил её пальцами, закрыл глаза и сделал глубокий выдох. По спине прошёлся приятный холодок - эффект был достигнут. После такого небольшого ритуала, Артём открыл глаза и замер.
Снизу открывался прекрасный вид на весь район вокруг: по дороге летели машины, напоминая собой электрические импульсы, бегущие от одного нейронного узла к другому, сверкая жёлто-красными цветами. Дворы убаюкивали уставших от трудовых будних своей тишиной, где-то вдали послышался рокот вертолёта. Неожиданно в оркестр ночного города врезался звон сирены, издаваемой каретой скорой помощи, мчащейся много быстрее других машин на дороге.
' А может вот она, жизнь? Затеряна, спрятана в этом шуме и суматохе, пробегает всех по очереди, наделяет своим дыханием, чтобы вернуться к самому первому. Хотя тогда это ставит под сомнение то, что я живу вообще'
Из раздумий Артёма вывел раздавшийся позади скрип двери. Обернувшись, он увидел молодую девушку в проёме, смотрящую на него усталыми и, казалось, каким-то просящим взглядом. Лишь увидев на себе взгляд парня, она опомнилась, выпрямила спину и с наигранной смелостью сказала:
- Если я не вовремя, я могу позже зайти.
- Хм? А, нет, я тут просто задумался слегка... если я тебя ничем не смущаю, то проходи, конечно, крыша-то общая - на секунду Артёму в шутку захотелось сделать реверанс, но что-то заставило его отказаться от данной мысли.
Пока девушка подходила, Артём смог рассмотреть её получше: чёрные подведённые глаза, макияж не пестрил особой выразительностью и не кричал о себе. Казалось, что он подстраивался под характер девушки, и лишь скромно выглядывал в некой неуверенности насчёт того, что ему действительно необходимо показывать себя. Чёрная кожаная куртка вместе с белыми брюками, по мнению многих такой стиль выглядели несколько нелепо, но эта девушка на удивление хорошо смотрелась в этом наряде, и была настоящим символом гармоничности и скромности одновременно. Когда она подошла к поручням, из кармана куртки явили себя свету пачка сигарет и зажигалка. На немое предложение взять сигарету и себе, Артём ответил таким же немым отказом, а после сказал:
- Курить вредно. Не то чтобы я настаивал, дело твоё конечно, но так, просто для справки, - девушка пробурчала что-то неразборчивое в ответ, видимо, смакуя дозу табака. После недолгой паузы, была сделана вторая попытка начать диалог:
- Хорошая ночка, а?
- Угу.
- Ты всегда такая немногословная? - Артём скептически поднял одну бровь.
- Нет.
- Я тебя раньше не видел тут, давно ты так выходишь? - девушка на секунду напряглась.
- Да чего ты пристал-то?!
- Эй, эй, я ведь оглохну, - и, видимо, оценив громкость своей фразы, собеседница порозовела в щеках, выкинула окурок и глубоко вздохнула.
- Прости...
- Трудный день, да? - Артём и не злился, но от такого развития диалога на лице невольно проступила тень улыбки.
- Можно сказать и так. Слегка достали, скажем так... кстати, тебя как...?
- Артём.
- Марго.
- Красивое имя, а главное редкое! - Марго мило улыбнулась.
- Давно тут стоишь? - поинтересовалась Марго.
- Не знаю, если честно. Я всегда тут теряю счёт времени, особенно по ночам. Тут так красиво обычно...
- Да уж. - Марго достала телефон - Сейчас половина первого.
- Ну, я тут, значит, примерно полчаса стою, - заключил Артём - или больше...
- Не надоедает так долго в одну картину пялиться? - с легким удивлением в голосе спросила девушка.
- Нет. Людям же не надоедает всю жизнь ходить на одну работу, жить с одним и тем же человеком, слышать одно и то же имя в свой адрес, так ведь? Вот и мне не сильно надоедает приходить сюда раз в пару недель и смотреть на ночной город. Это романтичнее во всяком случае.
- С тобой не поспорить... а чем ты обычно занимаешься? В смысле, я имею в виду помимо стояния на крыше многоэтажки, как самоубийца?
Артём слегка задумался и глубоко вздохнул.
- Знаешь, я порой сам себя спрашиваю, а чем я, собственно, занимаюсь...
- Не-е-ет. Только без философии, молю тебя! - почти тут же взмолилась Марго
- Ха, ну хорошо. Я учусь на психолога в местном универе, а в свободное время занимаюсь чем угодно: начиная писательством и рисованием, и заканчивая бездарной тратой времени в интернете. Нас таких много, просто нужно поискать, так сказать. Всё одно - ленивые, нелюдимые, редко гуляем и готовы вести длинные диалоги ни о чём, лишь бы показать свою... уверенность в своём выборе что ли?
- Интроверт короче.
- Да, - Артём рассмеялся, - в точку.
- И никогда не хотел измениться? Или у интровертов ещё и абсолютно другое представление привычного и правильного?
- Не совсем. Понимаешь, некоторые вещи не меняются сразу. Для чего-то нужен толчок, поршень, двигатель, в конце концов. Люди - это те же самые машины. Мы не работаем без бензина, водитель - наша голова, а ноги - колёса. Разница лишь в том, что машина управляется нами, а мы управляемся сами собой и другими одновременно. Жертвы обстоятельств, Марго, все мы вокруг жертвы обстоятельств...
- Некоторые обстоятельства не случились бы, если бы ты сам не послужил для них поршнем.
Артём задумался.
- Да, так и есть, - он улыбнулся - может, пойдём отсюда? Становится холодно.
- Да, согласна. Спасибо за компанию, мне правда было интересно с тобой пообщаться. - Марго на секунду прервалась, перешагивая через дверной порог -я, кстати, на третьем этаже живу, это так, на всякий пожарный.
- А я на восьмом. Тут, что называется, заходи, если что. Буду рад гостям вроде тебя.
Марго улыбнулась и нажала на кнопку вызова лифта.
- Ну, тогда пока? - сказал Артём
- Да, до встречи, - лифт распахнул двери и девушка скрылась в кабине.
'Волшебное время, эта ночь, - раздумывал Артём уже в своей квартире - днём ты один человек, а ночью другой, днём мы видим обычный мир, а ночью его иную, более манящую сторону. Сторону, наполненную драйвом, азартом, страстью и своим, иным весельем. И всё же даже несмотря на всю манящую сущность ночи, мы с нетерпением ждём скучного порядка нового дня. Всё-таки люди - странный предмет...'
Он ещё долго сидел, смотря на окно. Город продолжал дышать, жить и убаюкивать, унося события дня прочь, чтобы не забивать сонные головы лишними раздумьями . Перестав бороться с соблазном, Артём лёг на диван и почти мгновенно крепко заснул.
Утро выдалось на редкость приятным: дул теплый по сравнению с другими днями ветер, на небе почти не виднелись облака, позволяя солнцу прогревать мир вокруг, на некоторых деревьях оживлённо пели уже прилетевшие птицы, где-то лаяла собака, а на детской площадке слышались крики ребят. Но... какие ребята в семь утра?
Артём схватил телефон, который не отвечал на позывы.
- Разряжен. Твою медь! - в сердцах произнес Артём, сдергивая с глаз сонливую пелену, вскакивая с дивана. Но заглянув в окно, он поумерил свой пыл. Он проспал до обеда, а значит и торопиться уже некуда - большая часть пар уже благополучно пропущена. Эта мысль, как ни странно, не сильно давила на совесть, и даже наоборот - она будто пыталась успокоить, говоря, что Артём всё равно не пропустил ни одного занятия за учебный год, а с оценками всё достаточно хорошо, чтобы не волноваться по их поводу, исходя из чего можно было остаться дома и не волноваться о пропущенном учебном дне.
Чашка кофе, теплый душ, сон до обеда и солнце на улице - такой простой рецепт счастья для человека, всю жизнь встающего в шесть утра и видящего солнце сквозь окна построек, в которых так порой не хочется находиться. После беглого осмотра стола на предмет важных и не очень бумаг, Артём решил пройтись в парке.
Он редко бывал в местном парке. Всегда находился 'веский' повод не выходить на улицу и остаться дома, но сегодня был особенный день - в их край заглянуло апрельское солнце. На деревьях и кустах уже были видны почки, снега осталось мало, а своим цветом он напоминал скорее свежий асфальт, трава выглядела как недавно сбритые волосы, лишь слегка выглядывая из ещё холодной земли. На пруду в центре парка вальяжно плавала небольшая стая уток, на лавочках то и дело сидели случайные прохожие, они же ещё реже пробегали в марафонском темпе, выдерживая темп и дыхание. Казалось, что город буквально ожил, приклоняя колени перед солнцем, пытаясь поймать как можно больше его лучей, его сияния...
Артём шел, не думая ни о чём. Он просто дышал свежим воздухом и медленно гулял, как и подобает делать настоящему посетителю парка, пока не вышел за очередной поворот.
За тем поворотом притаилась лавочка. Воссозданная по идеям безымянного архитектора, она представляла из себя место для влюблённых пар: на спинке красовались девушка вместе со своим кавалером, готовые слиться в поцелуе, а по центру лавки было сделано что-то вроде углубления, куда ты даже против своей воли съезжал, якобы навстречу своей второй половинке. Но у Марго были явно другие планы - она одиноко склонилась над какой-то книгой в центре этого кратера, даже издали девушка казалась опечаленной чем-то. Артём остановился в легкой нерешительности, но потом сделал как можно более доброжелательное лицо и выдвинулся к лавочке.
- Чего скучаем?
- А я и не скучаю. Может мне весело? - сухо ответила Марго, не поднимая глаз от книги.
- А мне кажется, ты грустная сегодня.
- Может быть...
- Могу помочь?
- Хм? Вряд ли...
- А спросить в чём дело? - Артём присел на корточки сбоку от девушки
- Очень даже вряд ли - девушка посмотрела на Артёма и улыбнулась. Но улыбка была настолько искусственной, что его почти тут же передёрнуло. Или это передёрнуло оттого, что у девушки была подтёкшая тушь вокруг глаз?
'Это плохая идея. Она тебя прямо в этом парке закопает. - Артём заколебался - К чёрту! Один раз живём'
- Ладно. Но что на самом деле случилось?
- Ничего - в голосе Марго проявились металлические нотки.
- Я просто хочу помочь, вдруг, я всё-таки могу что-то изменить? - Артём уже не думал отступать
'Курок заряжен, патрон сидит в патроннике. Осталось дождаться выстрела или осечки... только бы осечка'
- Я уже сказала, ты вряд ли мне поможешь.
- Но...
- Никаких 'но'! Отвали ты уже, пока... пока - Марго произнесла эту фразу настолько громко, что у Артёма на мгновенье заложило уши.
- Пока что?
- Да ты издеваешься?! Отвали ты уже наконец!
Не успела Марго договорить, как у Артёма перехватило дыхание. Весь мир на минуту помутнел, уши звенели как после контузии, руки дрожали. Несмотря на всё это, он смог встать и небрежно побрёл куда-то прочь от парка, от лавочки и этой девушки.
Он не заметил, как вернулся домой. Не заметил, как отрыл дверь, не обратил внимания на идущий уже около часа ливень, на то, что было уже затемно. Мозг лишь хаотично тыкал на кнопки, отдавая приказы, которые обычно отдавал после захода в дом: разуться, снять верхнюю одежду, пройти дальше. Пальто было насквозь мокрое, как и ботинки, а с головы и вовсе стекали капли воды, как после душа. Но Артём не заметил и этого - он сел на диван и уставился бездумным взглядом перед собой.
Артём часто слышал кричащих людей. Это были младшие классы в школе, пьяные задиры под окном ночью, ссорящиеся соседи, сверстники и многие другие. Но никто из них не смог произвести такого впечатления: Артём уловил в голосе Марго столько боли, тоски и злости, что она просто прошибла его насквозь своей последней фразой, перекорёжив всё изнутри, словно разорвавшаяся внутри тела пуля. Нет, Артём ушел не потому что испугался этого крика, просто настолько он был тяжёлым для бездумного восприятия.
Пелена на глазах понемногу начала спадать. В голове становилось всё более свободно, освобождая автомагистраль мыслей, но те отказывались ехать дружным потоком, а лишь хаотично врезались друг в друга на огромных скоростях, раскидывая свои осколки по всему сознанию. Руки больше не дрожали, в ушах не звенело, а нос уловил запах старой штукатурки, пыли и старых книг - эта смесь была настолько привычна раньше и настолько отталкивала сейчас, что Артём на секунду ужаснулся.
'А вдруг я квартирой ошибся?' - мысль была отвергнута сразу - ключ от двери подошёл идеально. Ноги ужасно болели, будто после затяжного марш-броска, об этом же свидетельствовала и проявившая себя усталость. Артём посмотрел на часы - те показывали почти половину девятого. Слегка прибрав голову в порядок, он отправился на кухню, дабы хоть как-то подкрепиться.
Рядом с холодильником лежал вскрытый пакет картошки, хотя Артём даже и не помнил, когда его купил. В одном из ящиков нашлась банка тушенки, пачка макарон. В морозильной камере лежала наполовину пустая пачка пельменей и замороженные куриные крылья. Практически всё вписывалось в студенческий быт... кроме тушенки, конечно. Но суть оставалась простой - что бы ни было сейчас приготовлено, всё требует наполненной водой кастрюли, кипящей на плите.
Пока вода закипала, Артём ещё раз прокрутил эпизод в парке, надеясь понять, куда же он пошёл дальше. Вот лавочка, разговор с Марго, её крик, от которого даже сейчас идут мурашки по коже, а дальше лишь пустота, с редко мелькающими фонарями. Видимо, голова абсолютно отключилась на какой-то момент, и вновь начала работать (или хотя-бы пытаться) уже вечером.
- Хорошо, что хоть жив остался. Или полицаи не завязали... я наверняка выглядел так, будто уже пару лет сижу на игле - предположения Артёма оборвались на закипевшей воде.
Плотно поужинав, Артём решил попытаться продолжить одну из своих работ. Спешная ревизия на предмет недописанных проектов, пара вариантов, пишущая ручка, и вот работа уже вовсю кипит, хоть голова и отказывается работать на полную силу, видимо, всё ещё не отойдя от этого состояния забвения.
Артём дописал несколько рассказов, подправил пару эпизодов и реплик в книге, прошёлся по ошибкам, выкинул те бумаги, которые не выкинул во время уборки на столе, а теперь заметил и окончательно убедился в их безвкусице, и лишь потом заметил, что время два часа ночи. Такое часто бывает - когда тебе нравится то, чем ты занимаешься, сон, голод и жажда отходят на второй план, подвинутые жаждой деятельности. Пусть Артём был далеко не из трудоголиков, писательство его увлекало, не оставляя шансов даже проникнуть в сознания житейским проблемам до тех пор, пока голова не рухнет в бессилии, словно выжатая на соковыжималке. В такие моменты ощущается приятная пустота в голове - символ того, что было проделано достаточно много для того, чтобы не оставалось слов даже чтобы думать, а лишь смотреть перед собой, ожидая возвращения в реальность. Свет настольной лампы отдавал слабую тень, а мощности не хватало, чтобы осветить комнату, за счёт чего половина оставалось в непроглядном мраке. Если бы какой-нибудь фотограф застал Артёма прямо в таком положении, то он бы обязательно сделал бы пару фотографий, вдохновленный идеей - свет есть там, где есть жизнь, даже в самом её неудачном представлении.
В пустоту врезался звук, вызванный дверным звонком.
- Два часа ночи, вы издеваетесь? - Артёму не хватало эмоций, чтобы злиться, поэтому он просто подошёл к двери и открыл замок, впуская свет с лестничной площадки. Яркая лампа, висящая на потолке площадки, резанула по глазам ослепительным по сравнению с настольной лампой светом, а когда Артём проморгался, у него встал ком в горле.
Марго стояла так же, как сидела днём в парке - склонив голову. Но теперь она не читала книгу, а лишь стыдливо смотрела в пол, держа руки за спиной. Она выглядела так, как выглядит ребёнок, пойманный за разрисовыванием стены, или ещё какой-то проказой, но при этом настолько милый, что к юноше вернулась некоторая часть сознания, слова снова оживленно копошились внутри, и он решился заговорить первым:
- Привет... а ты как узнала, где я живу?
- Ты этаж сам говорил, а в дверь я наобум ткнула, - голос не отдавал теми страшными металлическими нотками, скорее наоборот, в нём чувствовалась мягкость. Кажется, девушка собиралась с мыслями.
- Зайдёшь? - Марго кивнула и аккуратно протиснулась в дверь.
На удивление Марго, квартира оказалась пусть и достаточно маленькой, но более чем уютной: тусклый свет лампы на столе, высокий шкаф, достаточно опрятно выглядящая комната, хоть и было видно, что ей не помешал бы лёгкий косметический ремонт, на полу не лежало никакой одежды, грязных носков или чего-то ещё. Единственное, что вообще не вписывалось в эту всю аккуратность - пара скомканных листов бумаги на столе.
- Я недавно закончил... проходи, не стесняйся. Будь, что называется, как дома.- Артём достаточно редко принимал гостей, оттого такой неожиданный ночной визит несколько его смутил, хоть и вряд ли полностью обескуражил, сюрприз, всё-таки, был приятен на вид и интересен в диалоге. Марго присела с краю дивана, явно пытаясь не занять слишком много места, но когда Артём уселся в компьютерном кресле, она несколько смелее заняла половину дивана, устраиваясь поудобнее.
- Я хотела извиниться за тот момент в парке. Должна признать, это и вправду было громко и я ... я явно перегнула палку. Мне не стоило так резко отказываться, ты, в конце концов, хотел помочь...
- Да ладно тебе! Всё нормально, я, честно говоря, сам напрашивался. Интерес конечно никуда не ушел, но я не буду настаивать, если ты откажешься говорить. - Артём на секунду умолк. - Чаю?
- Не откажусь, если честно. - Марго скромно улыбнулась. Юноша быстро умыкнул сквозь тьму на кухню, включил плиту и поставил чайник греться. Вернувшись, он снова занял своё кресло, пытаясь сделать как можно более отвлеченное лицо.
- Ты чего так напрягся? Если не терпится спросить по поводу того, чё там случилось, не стесняйся, - спрашивай - в голосе девушки слышалась некая усмешка, но в то же время на лице не загуляла ухмылка, а глаза выражали скорее некую озабоченность по этому поводу.
- Я просто не хочу лезть не в своё дело, ты вряд ли по какому-то пустяку так волнуешься. Поэтому, если всё так серьёзно, то не стоит посвящать всякий сброд вроде меня в суть дела, - На последних словах у Артёма сорвался нервный смешок, и он отвёл взгляд на окно, сложив перед собой руки в замок.
- Не думаю, что стоит, но... короче, - Марго глубоко вдохнула. - Его зовут Дима. Хотя я, если честно, больше склоняюсь к Ублюдку. Вся суть в том, что эта тварь за моей спиной уже полгода кутит с какой-то другой змеёй...
Марго резко замолчала.
- Я любила его. Мы давно были вместе, всё было отлично, но ему, блин, не хватало даже того, что уже было. А главное, что ему не хватило смелости всё сказать мне в глаза, зато хватило пустого места в его тупой башке, чтобы завести какой-то романчик на стороне. Мне не то чтобы обидно, мне банально больно. Больно, что даже те, кого ты любишь, могут продать тебя после минуты торгов, как старую тряпку. А главное-то то, что я подозревала его в чём-то таком. Он давно уже палился, но я лишь отгоняла эти мысли подальше, видимо, всё ещё надеясь, что не всё кончено. Зато в него верила... в его честность верила. Не хотела я эту псину на вшивость проверять. Любовь же она... она на верности строится, понимаешь? Вот и я верила... - всё это время Артём сидел, не двигаясь, напряженно вслушиваясь в слова и всматриваясь в стол, чтобы ничего не мешало думать над произнесённым. Марго украдкой кинула взгляд на молодого человека, после чего опять склонила голову и тихонько всхлипнула.
- Я не знаю, что такое любовь. - Артём знал, что врёт, но даже сейчас он не мог по-другому. - Нет, я, конечно, получил её от роди... от родителя, но я всё равно так до конца и не понял её сути. Зато все вокруг все так стремятся завести отношения, будто это - единственный смысл человеческого существования. Да, время не резиновое, а жизнь одна - это факт. Но неужели оно всё стоит той боли, которая будет после того, как вся эта буря утихнет? Стоило ли оно всех этих слёз?
- Да, - Отрезала Марго без лишних колебаний.
- Не понимаю.
- Что именно?
- Чем он думал, когда отказывался от искренних чувств столь прекрасной особы. Не понимаю.
Марго улыбнулась.
- Я ему на мозг капала иногда. Старалась так не делать, но не всегда получалось, вот, видимо, и накапала на новую бабу для него.
- Чушь собачья. Буду откровенен, хотя, может, и поспешен. Если бы я был на месте этого Димы, я бы даже думать не смел об измене! - в комнату ворвался свист. - Одну минуту, я сейчас! - Артём снова скрылся в темноте, а когда вернулся, держал две чашки с пахнущим мятой чаем.
- Мята? Я давно не пила чай с мятой. Спасибо.
- Мне мама иногда присылает. У них с моим отчимом участок за городом, они там живут. Вот я иногда и получаю всякие вкусные посылки, мята просто вошла в один из их составов.
- Отчим? А что с отцом?
Артём резко помрачнел.
- Об этом я как-нибудь позже расскажу. Это немного щепетильная история.
- Прости, если что не так. - она покраснела, увидев напротив себя нахмуренные брови.
- Ничего. - Через секунду от мрачности Артёма не осталось и следа. - А почему ты пошла именно ко мне? Я имею в виду, что я вряд ли твой единственный знакомый, у тебя же есть там приятели, друзья.
- Всё сложнее, чем кажется. Не хочу перекладывать со своей головы на их, это заставит их волноваться. А ты... ты просто показался мне достаточно уверенным в себе, чтобы тебе можно было рассказать о своих проблемах. Не знаю, с чего так решила, если честно. - Марго сделала большой глоток.
- Ну вы посмотрите, как она ему льстит! Я далеко не самый уверенный человек в этом городе. Уж во всяком случае, не настолько, чтобы брать все проблемы в охапку. Хотя это моя будущая профессия, я вроде как учусь на психолога.
Марго с секунду промолчала, а после добавила:
- На самом деле, не сильно удивлена. Ты выглядишь как психолог. Такой весь серьёзный, и в то же время умеешь расположить к себе людей. Не уверена, что сочетание писателя и психолога - отличная идея, но уж точно не самая ужасная.
Артём криво ухмыльнулся
- Да, пожалуй, это так.
Повисло молчание. Тишину нарушало лишь редкое постукивание часов.
- Ладно, мне, наверное, пора, - Сказала Марго, поставив полупустую чашку на стол. - Рада была поболтать, спасибо тебе ещё раз.
- Всегда пожалуйста, я ведь всё-таки психолог.
- Пока нет. Сейчас ты помог как друг. За это и спасибо. За вовремя предоставленную дружбу.
Через минуту Марго уже окончательно собралась, Артём открыл дверь и встал так, чтобы не мешать девушке выйти. Однако когда девушка поравнялась с ним, она обняла его, уткнувшись носом в плечо.
- Спасибо ещё раз... пока, - Марго улыбнулась на прощанье и пошагала вниз по лестнице. Артём проследил за ней до тех пор, пока она не скрылась из виду, и лишь после закрыл дверь.
'Теперь ясно, зачем они заводят эти отношения. Ради одних только таких моментов можно человека убить...'
Дневная усталость своевременно напомнила о себе. Артём решил больше не затягивать, поэтому быстро убрал кружки на кухню, ополоснул лицо в холодной воде и упал на диван, мгновенно провалившись в сон.
Всё та же поляна посреди леса, но в этот раз где-то слышался шелест водной глади. Солнце уже красило небо в розовый тон, летний ветерок приятно обдувал лицо, слышалось пение лесных птах, перекличка цикад, кукование кукушки.
- ... ты как думаешь? - спросил мягкий голос девушки. Артём не слышал начала фразы, но приоткрыл глаза, потянулся и сказал:
- А, не знаю. В такой вечер и думать не хочется - только наслаждаться, - девушка рассмеялась, и Артём почувствовал, как его поцеловали в щёку.
- Посчитай до десяти.... Только не подглядывай, хорошо? - голос хихикнул. Когда Артём открыл глаза и приподнялся на руках, силуэт девушки стоял в нескольких метрах от него, но, увидев его, она снова хихикнула и побежала в лес
'Догоню ведь. Даже фору дам' - отсчитав ещё пять секунд, Артём вскочил и ринулся в погоню.
Силуэт казался близко, но каждый раз петлял, уходил за повороты и скрывался из виду. Однако четкий след босых ног, тянущийся по пыли, отчётливо давал понять, куда она бежит.
Неожиданно он очутился на берегу лесного озера. На другой стороне одиноко склонилась над водой плакучая ива, на центре озера плавал лебедь, на дальнем конце леса ходил олень с ветвистыми рогами, рядом со своей спутницей. Девушка стояла по щиколотку в воде спиной к Артёму. Он тихо подкрался к ней, обнял сзади и сказал:
- Я тебя поймал.
На эту фразу она тихо рассмеялась и грустно сказала:
- Нет, Артём, ещё нет...
Вокруг резко поднялся ветер. Девушка стала холодной на ощупь, а кожа обрела могильный оттенок. Через пару секунд она начала розоветь и теплеть, но вскоре уже краснела. Озеро осветила вспышка света, лишившая Артёма зрения на несколько секунд, а когда он вновь его обрёл, силуэт взорвался с оглушительным грохотом, забрызгав всё в округ ярко-красной кровью. Артёма отнесло взрывом на пару метров назад, опрокинув на песок. В ушах стоял невыносимый звон, но попытка закрыть уши руками ни к чему ни привела - руки были начисто оторваны чуть выше уровня локтя и теперь оттуда шли ручьи почти-что чёрной крови. Но вдруг в один момент вся боль мгновенно стихла, звон в ушах стал терпимым и даже каким-то спокойным, а перед глазами, казалось, распростёрлось ослепительно белое полотно. Полотно и тишина, прерываемая тихим и ровным дыханием Артёма прямо в центре этой белизны...
Глава 3
Чёрные плотные тучи затянули всё небесное полотно. Город, и без того погруженный в ночную темноту, обрёл ещё более мрачный вид, казалось, будто тьма настолько густая, что даже свет от фонарных столбов стал намного тусклее, чем был. Всё чаще разбивались об асфальт и крыши домов тяжёлые капли, издали слышались гулкие раскаты грома, вселяющий тревогу и трепет перед всемогущей стихией природы.
Артём встал так же резко, как и провалился в сон. К этому времени морось уже окончательно превратилась в настоящий шторм: за окном яростно завывал ветер, беспросветной стеной лила толща воды, будто одолеваемая желанием смыть дома вместе с их обитателями. Но как бы ни был силён дождь, ему ничего не оставалось, кроме как хрипеть и отчаянно стучать в окна, будить оглушительными раскатами грома и пускать множество молний, освещая округу. Но юношу мало волновал весь хаос за окном, что, впрочем, не мешало ему слегка вздрагивать от очередной звуковой волны. По большей части его сейчас интересовала Марго, а точнее её личность.
'Необычная девушка. Странная, как минимум. Хотя нельзя сказать, что это отталкивает от неё, скорее наоборот - она ходячая интрига. И книга, которую она читает, и её поведение, чёрт, да даже сам факт, что она вообще пришла ко мне посреди ночи... крайне необычная девушка, крайне необычная...'
Артём поставил чайник греться, ибо уже был уверен, что уснуть у него уже не получится. И дело было далеко не только во снах: голове не давало покоя ровным счётом ничего, а по итогу, как оказалось, любая случайная мысль прибавится к этому снежному кому, смешиваясь в отдельные версии и теории вокруг интересующих вопросов. Время, конечно, и было всего около пяти утра, но разве так важно сколько времени, когда день и без того обещает быть долгим?
'Интересно, господа профессора и в такую погоду пойдут проводить пары? Глупый вопрос... они и под конец света выйдут на работу, а может и после него, кто их знает'
Квартиру наполнил горьковатый запах кофе. Артём сел за стол и, медленно попивая горячий напиток, углубился в воспоминания. Обычно юноша таким не занимался, почти все воспоминания, имевшие когда-либо честь укорениться глубоко в сознании, пагубно действовали на настроение, вызывали чувство тоски, а порой и непомерной злости. Хотя большая часть злости была сконцентрирована на одном единственном человеке, смерти которому Артём желал даже спустя столько лет.
Можно сказать, что у Артёма не было отца. Был лишь Александр, ставший за все несколько лет страшным сном в сознании тогда ещё юного мальчишки. Мама рассказывала, что он был чудесным юношей, способным поразить девичье сознание своей широтой познания. Он был примером для подражания до тех пор, пока всё не пошло под откос. То ли долгий путь к цели, то ли стечение обстоятельств, но спустя какое-то время после рождения Артёма, Александр загулял. Каково же было удивление жены, когда её порядочный муж и отец становится наркоманом и алкоголиком.
Сколько Артём себя помнит тогда, они почти каждый день ссорились. Нужно ли говорить, какой это стресс для ребёнка - видеть родителей, которые чуть ли не готовы вцепиться друг другу в волосы в очередном припадке ярости. И как бы ты ни старался их помирить, единственное, что ты получал - это оплеуху от отца и бессонную ночь. Но в один момент ад достиг своей точки кипения, а после сразу же стих, пустив лучи надежды.
Артёму было семь, когда отец пришёл в особенно пагубном состоянии - он был полностью выбит из реальности, благодаря очередной дозе, лишь пробегал глазами от одной вещи к другой и бродил по квартире, из одного угла в другой, из одной комнаты в другую, и так до тех пор, пока не нашёл комнату сына...
Артём вынырнул из сознания и ощупал спину. Шрам в виде буквы 'А' всё ещё отчетливо напоминал о том дне, ставшим последними часами мучений, переросших в ту жизнь, которая так охотно шутила над писателем в данный момент.
Школа. Как много ассоциируется у него с этим словом. Первая любовь, первые шаги в писательстве, первый и, пожалуй, единственный 'живой' друг, первые дни в одиночестве и приход к идее отшельничества. Класс не питал симпатий к людям, подобным Артёму - слишком уж он был спокойным на их взгляд. Лишь маленький Максим Моржов, сидевший вместе с ним за одной партой, смог найти с мальчишкой общий язык, да так и просидевший вместе с ним до конца учёбы, откуда вместе ушли после девятого класса - Макс по собственному убеждению в том, что дальше ему там делать нечего, а Артем, потому что больше не хотел видеть никого из своих одноклассников. Что же, желание было исполнено, и лишь Макс остался напоминанием о тех днях - ещё одним эхом прошлого.
В очередной раз он погрузился в омут своего сознания, перебирал шрамы, оставленные обществом, один за другим, в надежде на то, что хоть когда-нибудь он их не найдёт. Но они всегда были на своём месте.
Другой же призрак былых дней был уже мёртв. Она была мертва.
Единственная, кому Артём доверился больше всех. Ради кого он был готов отдать свою жизнь, а она сделала это раньше, чем он мог представить.
Вера.
У парня побежали мурашки по спине, он протёр влажные глаза и продолжил наносить самому себе эти раны ради неизвестной цели.
Вера не отличалась от многих девушек в классе. Такая же жизнерадостная, не обделенная вниманием родителей и мужской половины Вера, в которую Артём так легко влюбился. Его маленькая Вера, которая пусть и не с самого начала питала взаимные чувства к юноше, но позже воспылавшая ответными эмоциями, поглощенная в его мир и занявшее свой пьедестал прямо на вершины душевных ценностей. Та самая Вера, которую доставили в морг городской больницы со следами удушья. Единственная и неповторимая Вера, унесшая вместе с собой веру Артёма в полное света будущее...
По щеке медленно скатывалась слеза. Артём глубоко вздохнул, утёр слезу, а чтобы окончательно не впасть в отчаяние, решил выйти в интернет.
Ноутбук встретил слепящей белизной экрана, от которой больно резало по глазам. Как и можно было ожидать, интернет работал на редкость плохо: в сети не было никого, новостей не предвещалось, потому писатель вспомнил о своих работах и принялся совмещать листы между собой, ища соединения в сюжете, после чего принялся переписывать их уже на ноутбук. Но в один момент в динамиках раздался звук входящего сообщения.