Аннотация: Новый взгляд на способ написания Г.Х.Андерсеном сказок. Коротенький рассказик о талантах "нелюдей".
Новые старые сказки.
Пожилой худощавый мужчина с тростью в руке завистливо посмотрел на стайку ребятишек, с гиканьем пронесшихся в сторону порта. "Э-эх, сам бы побежал" - расправив плечи, подумал он. Но в этом случае жители северной столицы могли бы подумать, что старина Ганс совсем растерял остатки разума. Страна выкормила и признала его талант. Искренне и восторженно. Молочники, кузнецы, ткачи и булочники возвели его на постамент признания и славы. Оттого и неспешные шаги, и лёгкие удары тростью по брусчатке. Их отзвуки будут благопристойно звучать в ушах местных обывателей ещё долгое время.
Путь Ганса лежал в книжную лавку. "Сегодня у Петера новый завоз!" - эта мысль празднично расцвечивала красками унылый серый осенний день. Книги с островов! Доселе Петер не решался так далеко уходить. Тем более ради каких-то там книг. Три месяца отсутствия, и вот, наконец..... Ганс не вытерпел, и последние несколько шагов к лавке все-таки пробежал.
Дверь гостеприимно отворилась, и он попал в священное обиталище мудрых мыслей, диковинных историй и книжной пыли. И табака. Петер, с неизменной трубкой во рту, сдержанно и с достоинством поприветствовал своего знаменитого соотечественника. Углядев немой вопрос в его лице, он благодушно пыхнул вонючим дымом, и показал в улыбке немногие сохранившиеся зубы. Конечно же коричневого цвета. Петер считал себя прежде всего морским волком, а уж потом хозяином и единственным поставщиком собственной книжной лавки. Потому в перерывах между пусканием дыма он еще и жевал плиточный табак.
- Удачно ли сплавали? - вежливо поинтересовался Ганс, уже приметивший несколько десятков новых книг.
Красуясь выцветшими корешками, они стояли отдельно на специально очищенных от старья стеллажах.
Петер, проследив взгляд посетителя, промолчал. Он любил торговать по старинке, с обстоятельной и длинной беседой, с многозначительным молчанием и солидным сплёвыванием сквозь зубы. Потому с вечно спешащей и суетливой молодёжью разговаривал его младший сын. Сам хозяин обслуживал только солидных покупателей. Убедившись, что больше никто не выказывает намерения зайти в лавку, он широким жестом пригласил Ганса к небольшому столику. Приютившись в глубине лавки, тот был соблазнительно украшен двумя бутылками рома.
- Не сплавали, а сходили! - снисходительно пророкотал он, откупоривая бутылку и разливая по стаканам коричневую, остро пахнущую жидкость.
Далёкий от морского дела Ганс пропустил реплику мимо ушей и пригубил стакан. Это был их ритуал. Сначала Петер будет долго рассказывать, как его посудина сражалась со штормами и скучала в штилях. Потом пойдут пространные рассуждения о господствующих ныне ветрах. Затем, детально и с множеством подробностей удостоится обсуждения стоящая погода.
Ганс, выполняя свою часть ритуала, отчаянно скучал, кивал, оглашал закуток возгласами удивления, и подливал Петеру в стакан. Как правило, после первой бутылки тот становился более невнимательным, и в случае удачи мог даже пропустить часть намеченного рассказа. Хуже дело обстояло, когда он начинал повторяться. Сегодня Ганс позволил себе облегченно выдохнуть, только когда вторая бутылка намерилась показать своё дно.
Дело шло к концу. К счастью, обошлось без повторений, но рассказ действительно был длинным. Не часто всё-таки северяне ходят на острова. "А улов есть, - радостно трепыхалось сердце, - нутром чувствую - есть". От дыма и душного хмельного запаха у него начала кружиться голова и заслезились глаза. Наконец, по традиции выпив и стоявший почти нетронутым стакан Ганса, Петер начал закругляться:
- Книжки в основном так, дрянцо! Хорошо хоть прихватил ещё угля и рома. - Петер обвиняюще скосил глаза на валяющиеся в ногах пустые бутылки, и вздохнув, продолжил. - Про рыцарей Круглого стола и короля Артура. Хроники царствований. Немного любовной лирики. Как вы это называете? Поэзия, вот. Пара драм. Чуток разнобойного Шекспира, и....... - пауза ширилась вместе с коричневозубой улыбкой морского волка.
- И!? - забыв о правилах приличия, взвыл Ганс, вскочил, и нервно потер рука об руку.
Эти движения напомнили Петеру о товарно-денежных отношениях. Не найдя трубки, он сунул в рот плитку табака и хрипло крикнул сыну:
- Нильс! Тащи сюда тот фолиант, что я отложил, с железными защёлками!
Обернувшись к покупателю, он с трудом нашарил его глазами, и доверительно прошептал:
- Вот то вещь. А на это барахло даже и не смотри!
Ганс не находил себе места. Дай Бог! Дай Бог!!! Он сейчас, как никогда нуждался в свежих мыслях и идеях. Работа стояла. А издатели, верные договору, наседают, требуя все новых и новых сказок. Да что б получше, да поинтереснее. "Петер, ты уже не раз всколыхивал мою фантазию древними книгами, не оплошай и сейчас". Книги современников Ганс предпочитал не трогать. Не дай Бог, почерпнёшь из них чего-нибудь, ведь потом по судам затаскают. Плагиат, нарушение авторских прав, стыд, позор.
Не-е-е-т! Ганс любил искать источник вдохновения в древних мифах и легендах. Желательно очень древних. И очень издалека. Где добавить, где отнять, где подчистить, где оставить как есть. Таким образом и получались у него прекрасные сказки, коими зачитывались северяне. Да и не только они.
Сын Петера, скрипя половицами, бухнул на столик толстенный том и поспешил встречать новых посетителей. Молодых. Хотя какая разница - отец сегодня навряд бы смог заняться ещё одним клиентом. "Стареет" - мимоходом подумал Ганс, с трепетом раскрывая книгу. Петер блаженно откинулся, вытянул ноги, и строго смотрел на паутину над головой.
Зашуршали переворачиваемые страницы. Быстрее, еще быстрее. "Это именно то, что надо!" - вне себя от восторга Ганс готов был пуститься в пляс.
- Я её беру! - голос предательски дрогнул, чем прибавил к стоимости книги ещё пару крон. Во хмелю или в трезвости, но Петер никогда не терял сноровки. 25 крон? 25 крон! Наскоро попрощавшись и прижав к груди драгоценную покупку, Ганс, забыв трость и собственную респектабельность, самым неподобающим образом вприпрыжку побежал домой.
"Плевать на деньги, разберёмся, это шедевры, э-э-эх, издатели ахнут, я такое напишу...." - мысли лихорадочно скакали кузнечиками в голове.
Дома, нервно накричав на прислугу, и даже не потрудившись выбраться из калош, Ганс поспешил в свой кабинет. Запершись изнутри, он наконец немного успокоился. Фолиант поражал своей величиной и количеством древних альбионских сказаний. "Ну я сейчас развернусь!"
Не мешкая, он присел к столу, положил перед собой чистый лист бумаги, чернильницу, и заточил гусиное перо. Так. Та-а-ак! Захрустел древний переплет. И в маленькой комнате воцарилась тишина.
Изредка шелестели страницы. Постреливал искрами камин. Скрипело старое уютное кресло. За окном потихоньку недовольно сгущался вечер, но Ганс по-прежнему ничего не замечал. Наконец он оторвался от изучения покупки, и довольно потер длинное лицо. А первая история ничего себе! Только следует немного поправить. С оглядкой на место и время.
Значит, вместо баньши у дороги будет сидеть ведьма. Безобразная, само собой. А какие они еще бывают? Вместо наёмника - солдат. Дерево, дупло - пусть остаются. Я добрый сегодня. Три двери. Три гнома. Гм. Нет, гномов надо убрать. Надоели. Куда не плюнь - в гнома попадешь. Непременно. Или в его хозяина. Разбойников что ли туда сунуть? Нет, было уже это где-то. Нет. А если.... Собаки? Собаки. Собачищи! И прибавим им для устрашения ещё и огромные необычные глаза, как вот эта тарелка с пирогом. Пирог с чем? Ум-м.... ,нет-нет, не отвлекаться. Но все равно хорошо!
Крошки судорожно пережёвываемого пирога сыпались на перо, быстро покрывающее лист словами. Кляксы живописно пятнали как лист, так и его окрестности. Сказочник, не замечая этого, пачкал манжеты и строчил, высунув от напряжения язык. Что там дальше? Тьфу, глупости! Зачем баньши дудочка! И ведьме она ни к чему. Никакой дудочки! Пусть будет...... будет....... огниво! Вот так. Отлично!
До глубокой ночи трудился Ганс над древним фолиантом. Извёл солидный запас свечей. Съел все объедки, скопившиеся в кабинете за последние несколько дней. Перепортил массу перьев. Но настроение только улучшалось. Навскидку выходило, что вырисовывались сюжеты целых 18 сказок. Поборов жадность, он посмотрел в окно, удивился наступившей темноте и задумчиво проговорил:
- Да тут ещё с полсотни всяких страшилок будет! Что с ними делать?
Быстро найдя решение, он деловито схватился за ножницы. Вскоре фолиант похудел ровно на 18 древних сказаний. Засыпая прямо за столом, Ганс попытался прикинуть, успеет ли он совершить небольшое путешествие, и одновременно посетить своего издателя. С готовым материалом, естественно.
При первом рассмотрении выходило, что успеет. Поудобнее устраиваясь, он позволил себе довольно улыбнуться. В соседнем государстве живут два брата, тоже сказочники. Надо будет предложить им эту книгу, крон за .... 30! Пусть и они из неё что-нибудь почерпнут! Удовлетворенно откинувшись, он блаженно заснул, так не вылезая из за стола.
Годовой отчет
- Всё! Терпение моё лопнуло, я буду избавляться от акций, - заявил директор местного банка и владелец 15% акций компании "Прорыв" герр Пфеферд, своему приятелю, владельцу 4% акций той же компании, секретарю муниципалитета герру Шмульке, - Надо мной уже смеются очень влиятельные особы, да и в клубе прохода не дают!
Герр Шмульке, профессионально держа нос по ветру, заискивающе кивнул и что-то проблеял.
Собрание акционеров по итогам годичной деятельности компании, вот- вот должно было начаться. Одно и двухпроцентники заполонили зал для заседаний и возбуждённо галдели. Герр Пфеферд, накинув на одутловатое лицо завесу величавости, гордо прошествовал к первому ряду и брезгливо покосясь на пустующую трибуну уселся, сложив пухлые пальцы на выпирающем животе. За его спиной, во втором ряду скромненько примостился и герр Шмульке, наклонив свою лисью физиономию под таким углом, что бы одновременно внимать к возможным комментариям герра Пфеферда и слышать о чём говорят в зале.
Собрание обещало быть скандальным. Всему виной был герр Штихс. Назначенный директор "Прорыва", за последние 10 месяцев умудрился разогнать чуть ли не весь штат почтенных служащих компании, а вместо них набрал целую кучу нелюдей. И вот акционеры ропща и не таясь шептались между собой, что скорее всего это собрание закончится объявлением полного банкротства "Прорыва". С нелюдьми старались вообще как можно реже пересекаться, не то что работать. Острые вопросы и колючие обвинения в адрес герра Штихса висели в воздухе и крутились на языке почти у каждого акционера.
К трибуне выскочил взмыленный мелкий служащий компании и объявил о начале собрания. Попытавшись зачитать регламент, он был остановлен гневными выкриками из зала. Акционеры желали видеть герра Штихса и услышать информацию о финансовом состоянии компании. Служащий, неловко подергавшись исчез. Через несколько секунд к трибуне, мелко семеня вышел полный здоровяк с плутоватыми глазками и папкой под мышкой - герр Штихс. Расположившись за трибуной, он принялся сражаться с тесёмками принесённой папки и невпопад отвечать на вопросы самых нетерпеливых акционеров с галёрки:
- Одну секундочку! Не беспокойтесь! В самом лучшем виде!
Наконец он разложил вокруг себя бумаги и выжидательно застыл. Шум в зале смолк.
- Я его раздавлю! - прошипел герр Пфеферд в услужливо подставленное ухо герра Шмульке.
Докладчик естественно услышал уничижительную фразу и как-то сразу подобрался и часть приготовленных листов отложил в сторону.
- Уважаемые акционеры, - зычно проговорил он, - понимая ваше нетерпение и нервозность, я решил начать свой доклад, как говорится с конца. Я начну с финансового отчёта!
Зал застыл. Герр Пфеферд, гордо улыбнулся и предвкушая развлечение благосклонно высказался:
- Да уж, герр Штихс, сделайте милость! Тем более что отчёт скорее всего будет очень коротким. Сообщение о банкротстве - не правда ли?
Герр Штихс промокнул платком взопревший лоб и неловко уронил его на пол. Зал напрягся. Кому-то стало плохо. Захлопали двери, пострадавшего вынесли. Последовавшие слова герра Штихса прозвучали как гром среди ясного неба:
- Ни о каком банкротстве компании "Прорыв" не может быть и речи! За истекший год, компания получила чистой прибыли 895 мер золота, и если перевести это в нашу родную валюту, то получается 32,8 миллиона евромарок!
Зал взорвался. Штрудель, недавно съеденный герром Пфефердом попросился наружу. Герр Шмульке сочно и отрывисто заикал. Снова кому-то стало плохо. Зал скандировал "Ура", "Сколько же это причитается нам", "Слава". Герр Штихс улыбнулся и поднял руку, требуя тишины:
- Компания "Прорыв", теперь уже многопрофильная компания, объявляет о выпуске дополнительных акций, и сообщает уже имеющим акции, что стоимость каждой из них возросла от номинала, - сделав эффектную паузу, он закончил, - ровно в четыре раза!
От рёва лопнуло стекло. Герр Пфеферд вёл мучительную борьбу с взбунтовавшимся штруделем, а герр Шмульке предпочёл икать уже на полу. Со всех сторон посыпались возбуждённые вопросы:
- Как? Что произошло? Как так получилось?
Вновь вскинув руку, герр Штихс продолжил:
- Благодаря некоторым перестановкам и ротации служащих, мне посчастливилось привлечь в компанию поистине талантливых, не побоюсь этого слова - уникальных специалистов!
Герр Пфеферд наконец одержав нелёгкую победу над содержимым собственного желудка, обрёл голос и выкрикнул:
- Специалистов - нелюдей!
Герр Штихс, "поймав волну", триумфально посмотрел на оппонента и парировал:
- А что, с некоторых пор деньги стали пахнуть? Не всё ли равно, кто их зарабатывает, лишь бы зарабатывали! Не правда ли господа?
Зал выбрал себе кумира и оглушительно рукоплескал:
- Но они же чудовища! - взревел герр Пфеферд, вспомнив насмешки своих приятелей одноклубников.
- Да, - согласился герр Штихс, - некоторым может показаться, что тролль Пегрой - Блондяжка несколько гм, выпадает из общепринятых канонов красоты. Но он компьютерный гений! Он разработал и запустил программу, не позволяющую никому увиливать от налогов. Всего лишь день просрочки, и у нерадивых плательщиков отключается Всемирная компьютерная Сеть развлечений.
Герр Пфеферд позеленел. Так вот из-за кого он лишился Сети во время просмотра одного пикантного ролика под названием "Куда подевались трусики Брунхильды?". Он сжал кулаки и завопил:
- А этот, как его, орк со своей мамашей!
Зал бушевал. Кто-то уже откупоривал шампанское, из ближайшего ресторана празднуя финансово- знаменательное событие, другие счастливо вопили, а иные пребывали в блаженной прострации. И пикировка продолжалась между Штихсом, Пфефердом и Шмульке. Тот героически поборол икоту, просто не давая доступа воздуху в лёгкие. Впервые усевшись в первый ряд, он весь красный, бешено вращал глазами и тыкал пальцем себя в живот, не решаясь открыть рот, дабы икота снова не взяла верх.
-А особый массаж копчика? Салон "Тык - ревматизму кирдык!". Один сеанс и ревматизма нет. Очередь к нему расписана на два года вперёд. Конечно, с его мамашей пришлось попотеть. У орков свои, странные взаимоотношения, без своей мамаши, Альд не хотел работать ни в какую. Потом и ей нашлось занятие. Вы бы видели, как она вяжет! Вот при салоне и появился платный кружок вязки "Вяжем с мамашей Кульпердюк". Излишки вязки пускаем на рождественские подарки сотрудникам компании.
- А эльф? - герр Пфеферд так просто не сдавался:
- Эльф! Иъиъзаръх! Да он путём компоновки сосновых опилок, цемента, одного моющего средства и божьих коровок изобрёл таблетки для похудения. " Не будь балдой - пей Жирдолой!" Все аптеки Европы на ушах стоят. Планируем расширять производство!
- А гном!
- О-о-о! - смакуя, протянул герр Штихс, - Его нам очень рекомендовали, но не уточняли в качестве кого. Поначалу он только ел и спал. Слонялся по компании и флиртовал с молоденькими сотрудницами. Я терпел и ждал. Наконец он сам подошёл ко мне и озвучил, чем он будет заниматься.
Герр Пфеферд, пользуясь слухами знал, что гном продолжает лентяйничать до сих пор. Он с нажимом поинтересовался, чем именно занимается гном.
- "Агентство по найму Сюлюпа" - доверительно сообщил герр Штихс, - Сюлюп - это наш гном!
Герр Пфеферд опешил: - Но он же лентяйничает всё время!
Герр Штихс ответил кивком на осведомлённость оппонента, но не смутился ни на йоту:
- Его дар в том, что он лентяев нутром чует. Из череды претендентов и претенденток он выбирает, к слову сказать, безошибочно выбирает самых трудолюбивых и не очень морально устойчивых особ.
Герр Пфеферд пошёл красными пятнами. Он на днях нанял домработницу именно в этом агентстве, и однажды находясь в приподнятом настроении рискнул ущипнуть её, и долго удивлялся не получив пощёчины в ответ. Приуныв, он попытался ещё "остаться с лицом".
- А кобольд!
- Вахтёр. С воришками покончено! - чётко рапортовал герр Штихс.
- А эти, лимурты!
- Лемуты, - поправил его герр Штихс, - отличные электрики. Что-то там такое сделали с проводкой и трансформатором, что лампы стали светить ярче, а экономия возросла на 40%. Чудеса. Ничего незаконного. Проверяли.
- Флаки!
- Они почти всё время в спячке. Но их гм, выделения идут по линии эстетической косметологии. Парфюмерные дома в восторге. 7 патентов на новые запахи и 24 линии духов и одеколонов, не говоря уже о кремовой мелочёвке.
Герр Пфеферд сдулся. Остался один дракон.
- Дракон? - удивился герр Штихс, - Отопление помещения компании зимой и обогрев городского бассейна - летом. Заодно и охрана золотого запаса компании в подвале.
- Но..... - наконец подал голос герр Шмульке.
- Да! Компания должна процветать, и постоянно пополнять золотые запасы. Иначе наш дракон расстраивается, и зимой мы мёрзнем в кабинетах. Так что, - подытожил герр Штихс, - нам необходимо постоянно расти и богатеть!
Полностью раздавленные, герр Пфеферд и герр Шмульке потеряно стояли на улице. Мимо них, увиваясь за какой-то красоткой, прошмыгнул гном проворчав, видимо профессионально:
- Работники из вас - дрянь!
- Шмульке, - вскинулся герр Пфеферд, проводив отчего-то виноватым взглядом низкорослую фигуру гнома, - Пойди-ка ты обратно и договорись, что бы из новых акций мне там процентов 20, если получится отложили, а я съезжу в одно местечко.
Сев в персональный автомобиль с водителем, он велел ему ехать к Заповедной резервации. Дела в банке шли ни шатко, ни валко. Надо там пораспрашивать у нелюдей, нет ли у них специалистов по банковому делу.